Я смотрела как дождь мелкой соломкой врезается в асфальт и умирает, расплываясь в лужах. После обеда был ливень... а может, град: налетел, распугал прохожих и сменился моросью - божьей росой, как говорила моя прабабушка.
Я села на разбухшую от сырости лавку и обхватила себя руками. Рубашка второй кожей прилипала к спине. Легкий ветерок вызывал судорожный озноб.
Не знаю сколько прошло времени с того момента как я увидела пленение. Не помню что делала, спала я или бодрствовала. Наверное, все-таки спала. А может, просто окуналась в забытье. Реальность была настолько пугающа, что расслабиться и заснуть, было очень трудно.
Начинало темнеть. А ведь я планировала попасть в схрон при дневном свете. Так спокойнее. Словно у тебя в лице дня есть союзник, готовый протянуть руку помощи и вытравить ненужные мысли.
Вот уже шестой час я брожу по центру города. Всего-то делов: пройти ловушки и разгадать загадку Сфинкса. Если ответишь правильно, он выполнит твое желание. Если ошибешься - скорей всего смерть.
Существа, подобные Сфинксу, не любят навязанного общения. Их можно только взять интересом. Только вот чем можно заинтересовать бессмертное существо, которому больше семи тысяч лет - это вопрос.
Парень с девушкой глянули на меня. Насколько жалко я, должно быть, выгляжу в их глазах. Всесильный монстр, называется. Они переглянулись, крепче сжали ладони, и прошли мимо. Решили, что я чокнулась или обкурилась. Раньше, пожелав я того, они бы меня даже не увидели. Или увидели нечто другое. Например, шикарную длинноногую блондинку в мини, сексуальную и привлекательную, такую, что парень бы в миг позабыл о своей девчонке. А сейчас они шли, и она смеялась надо мной.
Я встала и пошла вдоль аллеи. Нужно было решаться. Оттягивать дольше нельзя. Душа погибнет, и тогда я к своему аморальному портрету добавлю еще и трусость.
Только где найти смелость? У кого бы позаимствовать в этот час? Ха-ха-ха. Думаете, это невозможно? Позаимствовать можно не только денег до зарплаты, но и смелость, удачу и даже любовь. Когда-то я пользовалась благами других легко, играючи, не задумываясь над тем, что отобранное может кому-то подпортить жизнь. Сейчас все иначе.
Ноги принесли меня к окнам дешевой второсортной забегаловки. Уютом здесь и не пахло.
Что заставляет людей приходить в такие места: вульгарные, с налетом грязи даже на чисто вытертых столах, с кривой кафельной плиткой и тараканами? Ностальгия по советским временам? Я бы прониклась уважением в таком случае, но уж чересчур много среди них было алкашей.
Зачем я здесь торчу? Я перевела взгляд на свое отражение в стекле и ужаснулась. Тушь, которую я забыла смыть, растеклась черными полукругами, создавая впечатление пустых впадин вместо глаз. Бледное, даже на фоне загара лицо, и стучащие зубы довершали картину.
Под выцветшей безвкусной картиной сидела компания мужчин. Всех четверых я знала настолько хорошо, что отличной компенсацией за мои мучения стала бы табуретка, а лучше пятикилограммовая гиря, заброшенная в стекло. Чтоб их закидало осколками с головы до ног! Всех, кроме одного. Спиной ко мне, сгорбившись и опустив голову, сидел Игорь.
Провидение, не иначе, привело меня к окнам этого кафе. Или злой рок? Пока не передумала, отговорив себя разумными доводами, я зашла в кафе-бар "Комбат". Меня окутал теплый воздух, который казался благом даже на фоне перегара и несмолкаемого гула голосов.
- Проходи, чего встала, блаженная? - старая бабка с поджарым телом и нечесаными седыми волосами двинула мне по ступням шваброй, обмотанной мокрой мешковиной.
Я отошла в сторону и она принялась вытирать следы, которые я оставила на кафеле.
- Ходят-ходят, грязь носят, сами не знают чего ходят, дома не сидится бездельникам, - забурчала уборщица, не поднимая головы.
Отгороженная барной стойкой кассирша, тетка с буйными гидроперитными кудрями, уставилась на меня, как на вылезшее из могилы зомби. Особенно её напрягало клацанье зубами. Я сжала зубы. Они перестали стучать, но начали трястись.
Игорь удивился, немного обрадовался и тут же насторожился. К моменту как я стояла над их столиком, он делал вид, что если и знает меня, то общаться желанием не горит. Как и все, смотрел куда-то неопределенно, будто задумавшись.
Моя решительность сдувалась, как воздушный шарик.
- Паршивая погода как назло! - сказала я и сделала первое, что пришло на ум. Налила в рюмку водки и залпом выпила. Ощущение, будто мои конечности задеревенели, исчезло. По венам потекло тепло.
Переглянувшись, мужчины снова расфокусировали взгляд. Бедняги. Для того чтобы узнать их подноготную, мне не нужен зрительный контакт.
- Какая встреча. Вы преследуете меня? - спросил Игорь и задержал взгляд на моих ногах, по которым стекала вода прямо на пол.
- С улицы увидела...
Подо мной уже образовалась небольшая лужица. Я поежилась и плотнее сжала пальцы на предплечьях - меня продолжало трясти, но к холоду эта дрожь больше не имела отношения.
- У тебя появились поклонницы? Не знал.
- Завидуешь?
- А чего мне завидовать? Мне жены хватает.
Разговор был натянутым: с нервным перебиранием пальцами и косыми взглядами. Каждый из мужчин вкладывал в сказанное намного больше, чем было необходимо.
Здоровенный мужик, позади меня, вылез из-за стола и пьяной походкой направился к бару. Я развернула к себе освободившийся стул и села. Стол вполне широк для пятого.
- А Вам, жены хватает? - я обратилась к Игорю.
Он несколько раз сжал кулаки, словно испытывая свою силу.
- Я не женат.
- Это хорошо, - я подперла кулаками подбородок, уперев локти в стол.
Он задержал на мне взгляд. Я чувствовала, что медленно розовею, очень уж откровенно он на меня смотрел, до мурашек.
- Вы, значит, отдыхаете, Игорь Сергеевич? - мне удалось опустить глаза, не раня самолюбие.
- В некотором роде.
- Жуткое место. У моей бабули похожая картинка, валяется на чердаке.
Он прошелся по моему лицу и улыбнулся с тщательно скрываемым ехидством, которое, как выдавленный прыщ, бросилось в глаза.
Тушь!
Я привстала со стула и вытащила салфетку, при этом, разворошив всю стопку.
- Тушь потекла, - я дернула салфеткой, зажатой щепоткой в пальцах, будто этот жалкий жест мог что-то исправить. Зеркала нет, к тому же сухой салфеткой тушь не сотрешь.
До чего ж я смешна, наверное. Волосы, налипшие на лицо, тушь под глазами, - тоже мне, покорительница мужских сердец. Я принялась кусать губы.
Игорь на меня не смотрел, разливая горячительную жидкость по рюмкам.
- Будешь? - спросил он.
Мы уже на ты?
- Нет, - я помотала головой.
Не уходить же в самом деле - это еще глупее, хотя очень хочется сбежать без оглядки.
- Ну, и что ты тут делаешь? - спросил Игорь, занюхивая хлебом.
Если я попрошу его в открытую, то подпишу себе приговор.
- У меня сумку украли, с деньгами и телефоном, - я взяла сухарик с тарелки и засунула в рот.
- И зонт заодно? - спросил Игорь. Тон был слишком холодным, отталкивающим.
Я убрала чесночный сухарик за щеку - спокойно прожевать мне не дал его настойчивый давящий взгляд.
- Нет, зонт дома. А что есть повод сомневаться в моих словах?
Он не ответил, просто смотрел, просчитывая степень лжи в сказанном мною. И думал.
- Может, кража предлог, чтобы знакомство завязать? - сказал "следок", которому хватает жены.
- Мы, вообще-то, знакомы, но можно и ближе... познакомиться.
Сухарик размягчился - я разжевала и проглотила побыстрей.
- Даже так? - опять ирония и насмешка.
Пора менять тактику.
Я вздохнула и налегла на стол. Брежнев отстранился слишком резко от моего локтя, которым я случайно дотронулась до его пальцев. Такое чувство, словно на спине пришита позорная табличка, а ты не в курсе.
Я тут же убрала руки со стола и отодвинулась подальше.
- Он не любит, когда к нему прикасаются. Такое редкое психическое заболевание, вроде микробофобии, - сказал Игорь.
Раньше, чем я успела себя остановить, я оглянулась на Игоря и тут же отвела глаза. Мне не стоило показывать, что я думаю по поводу такого глупого вранья.
- Извини, - выдавил из себя Брежнев.
Его лицо оставалось каменным. Ни один мускул не дернулся на смуглом изъеденном оспой лице.
- Да ничего, бывает, - ответила я.
Брежнев напрягся.
- Сумка в общем старая была, денег - сто рублей. Одно обидно - телефон. Хотя его тоже пора менять, у моих подружек более новые модели.
- Вот теперь и поменяю, - я вздохнула.
- А живешь где, далеко? - спросил Игорь.
Наконец-то.
- Далековато. По такой погоде простудиться недолго. Если уже не простудилась. В горле першит... - я потрогала шею в районе горла, - а я собиралась на дискотеку завтра.
От роли легкомысленной глупышки у меня щемило в зубах. Но как еще выставить себя дурочкой?
- По такой погоде надо дома сидеть.
Я подавилась воздухом. Внутри заклокотал гнев, сдерживаемый, но готовый вырваться наружу. Он меня еще смеет упрекать!
Кто-то похлопал меня по плечу. От неожиданности я пригнулась. Надо мной нависал огромный бородатый мужик с мясистыми бардовыми губами.
- Стул-то верни потом... А то, ишь, уселась! - сказал мне въусмерть пьяный мужик после некоторого стопора.
- Верну-верну, - ответила я и поскорее отвернулась, когда он подмигнул и попытался завлечь улыбкой.
Локтем я торкнулась Игорю в руку и замерла. Он напрягся, но руку не убрал. Повисло тягостное, вытягивающее жилы молчание. Неужели они думают, что я поведусь на тактильный контакт и начну их читать? И как они поймут? Если только среди них есть чувствующий...
- Ну чего тебе?! - крикнула я мужику, которого штормило в разные стороны. Он продолжал торчать у меня за спиной, действуя на нервы.
- Стул, вернуть, надо бы, - ответил он заплетающимся языком. Его глаза совершали невероятные движения, пытаясь закрыться помимо воли хозяина.
- Только законному хозяину - тебе не отдам.
Пьянчуга нахмурился.
- Лично. Из рук в руки, - повторила я.
Мужик махнул рукой - я услышала как заскрипел под его тяжестью стул.
Когда мое внимание снова вернулось к злополучному столику, над ним по-прежнему висело молчание. Но уже без напряжения.
- Я вас стесняю? - я глянула на Игоря.
- Нет, с чего ты взяла? - ответил он.
- Мы только рады женской компании, - добавил верный муж.
- Эй, дорогуша, - мне снова похлопали по плечу, - это мой стул!
Мне хмурилось упитанное лицо в засаленной, когда-то белой, кепке и розовом шарфике из шифона.
- Да чтоб вас всех!
Я подскочила и пихнула стул в мужика.
- Подавись!
Мужик еще сильнее нахмурился. Смысл никак не пробивался сквозь алкогольные заслоны.
- А говорят, что не перевелись мужчины на Руси - врут подлецы! Женам привет! - я хотела уйти, но Игорь схватил меня за руку. Я вздрогнула - сердце сжалось и упало в желудок, попискивая от удовольствия.
- Не хотел пугать тебя, - сказал он, не выпуская моей ладони.
Кожа пыталась убежать из-под его теплых сильных пальцев.
На какую помощь я рассчитывала? Подняться по эшафоту? Я смотрела Игорю в глаза и пыталась в них отыскать то, чего в них не было. Лишь удивление.
Сама спущусь вниз, и будь что будет.
- Вижу помощи от вас не дождаться, - я вырвала свою руку. Секундное облегчение сменилось вязким ощущением безнадежности.
- Какой помощи ты ждешь от выпивших, уже не молодых людей? - сказал Игорь и сполз по спинке стула. На этот раз он улыбался искреннее и теплее.
- Уже никакой.
Я пробиралась к выходу, распихивая тяжелые плечи, словно тюки с песком. Хотелось расплакаться и забраться с головой под одеяло. Спрятаться, убежать. Только от себя не убежишь.
- Ну и красавица блин! Эк тебя угораздило!
Столик у дверей затрясся от хохота.
Меня обдало ветром, ледяным и колючим. В руке я продолжала сжимать салфетку. Под сгущающейся темнотой и монотонными каплями дождя я снова ощутила себя одинокой и слабой. Будь оно все проклято.
Дверь позади меня хлопнула. Я шагнула в сторону, чтоб не мешаться.
- Плохо врешь, - сказал Игорь. - И меня еще подбиваешь.
В его глазах стояла решимость пополам с чем-то диким и возбуждающим.
Я прислонилась к мокрой стене и закрыла глаза. Ему придется говорить правду.
- Как умею.
Я продолжала стоять, ощущая, как дождь стекает по шее, щекоча кожу змеистыми прикосновениями.
- Итак?
Я сползла по шершавой стене и спрятала лицо в колени.
- Я не могу его бросить. Хочу и не могу. Не пускает что-то... Ты мне поможешь?
- Кого Его?
Мне надо было видеть его лицо. Неимоверно трудным движением я подняла глаза. Он ждал моего ответа, прислушиваясь к дыханию.
- Вашего генерала. Самоубийцу... - выплюнула я это ненавистное гадкое слово.
Игорь смотрел, с потрясением и даже алчностью.
- Он убил себя, оставив путь назад. Это против Закона убивать себя. И никакой обряд здесь не смягчает вину.
Игорь продолжал нависать надо мной. Они нашли тело начальника, отправили в больницу. Что там происходило, в притоне цыган-вудуистов, знал один Минский. Вместе с тем какую цель он преследовал.
- Что ты предлагаешь? - его голос был сипл.
- Сфинкс. Нам нужно с ним встретиться. И разгадать его загадку.
- Так просто? И где же нам искать этого Сфинкса? - он и не пытался скрыть сарказм.
Подул ветер - я сжалась, но от холода меня это не спасло.
- Если бы все было просто, я бы пошла сама. Хотя... ты можешь отказаться.
- Ну зачем же так с горяча? Мы идем вместе.
Игорь поднялся с корточек и подал мне руку. Я руку приняла и, поймав его взгляд, отчего-то настороженный, сказала:
- Назад мы можем не вернуться. Я серьезно.
Он вздохнул, как если бы разговаривал с буйной.
- Хорошо, я понял.
Мы двинулись вдоль спящих слабо освященных магазинов, подальше от окон "Комбата".
- Если у нас получится, и мы выйдем назад, ты скажешь про меня?
Он задумался, а потом усмехнулся.
- Пока нечего говорить. Странная девица, с которой я познакомился два дня назад, напросилась, чтобы её проводили. Выдумала какую-то темную историю. Строила мне глазки, - вот я и купился.
- Я тебе глазки не строила.
Он усмехнулся.
- Вот, теперь отнекивается. Между прочим, есть свидетели.
- Подумаешь.
Все-таки большая разница один ты или вдвоем. Вдвоем гораздо надежнее.
Что нас ждет в катакомбах? Над люком раньше был ночлег у бомжей, которых то и дело выгоняют малолетние беспризорники, иная каста среди бездомных, - что первые, что вторые совсем не любят гостей. Плюс крысы - терпеть их не могу. Меня передернуло от воспоминания об острых мордочках и длинных червеобразных хвостах.
- У тебя оружие с собой? - улица пуста, и я не боялась, что меня услышат.
- С собой, - ответил он после некоторой заминки.
- Крыс не люблю, - сказала я, и меня снова передернуло.