Я стою на табуретке и рисую облака. Даже сегодня, когда небо затянулось серой пленкой, я забираюсь на табурет у окна и рисую облака. Назойливый участковый врач прописал мне очки с толстыми линзами и налил какой-то дряни в глаза. Я не могу смотреть, меня преследуют расплывчатые уродливые кляксы. Пытаясь, держать равновесие, я залезаю на табурет и начинаю водить кистью по бумаге, я рисую облака. Дворник заколотил мое окно ветхими досками. Сердобольная соседка кричит, что не надо меня ни в какую клинику, потому что я не буйная. Мне, в сущности, все равно, у меня облака. Сейчас я сижу на полу и слушаю, как ползет трещина.
Злые дети отняли у меня кисти и краски. Табурет вынесли, чтобы невозможно было достать до крюка в потолке, где давно уже не висит люстра. Я сижу, вяло, переплетая пальцы в неказистые узоры...
Я просыпаюсь в парке. Повсюду люди с мольбертами, они приветливо улыбаются мне, и я слышу со всех сторон: "Я рисую деревья!", "Я рисую солнце!", "Я рисую море!". Ко мне подошел маленький человек в бархатном берете, вручил мне краски и сказал: "Ну, где же ты? Рисуй скорее облака! В мире не должно быть пустого неба!".