Они почувствовали это, нет, даже не по запаху. Они почувствовали это нутром, шерстью, как чувствуют портовые крысы приближающийся конец.
Все еще надеясь, что это не правда, сорвалась на истеричный лай дворняга, привязанная веревкой к крылечной скобе. Расходилась, но тут же замолчала, заметив отражение зеленоватых звериных зрачков в ближайших деревьях.
Еще не понимая причины, подхватила молодая соседская лайка, но дуновение ветра в ту же секунду все изменило, с ужасом бросилась она в глубь будки, не обращая внимания на случайный гвоздь.
Подошел волк к домам ближе. Стало тихо.
Неожиданно, вглядываясь в ночное небо, зажегся свет в окне, и вся округа, словно ждавшая сигнала, обрушилась на лесного зверя слюной и рвущимися цепями.
Лайка, услышав поддержку, вновь выскочила из будки и залилась звонким и пронзительным гавканьем. Даже где-то за высоким забором отзывался домашний пудель, ни разу не выходивший на улицу без поводка. Всегда пахло от него духами...
Осмотрелся хищник по сторонам, выбирая жертву, оглядывая свирепых и бесполезных цепных псов. Замер. Подошел к будке с лайкой и обнажил белые клыки в диком рыке.
Вновь лайка кинулась на дно будки. Вновь наступила тишина, опять лишь на мгновенье. И опять сорвались собаки на лай.
Неожиданно от шума проснулся старый охотничий Вий. Буркнул пару раз и вновь погрузился в дрему, где была весна и они на пару с городской овчаркой, рассекая нивы, неслись под солнцем, молодые и счастливые. Снился хозяин с ружьем в засаде, и стая уток, взмывающих в небо, и ночи зимних белых дорог с луной на пару.
Повел носом хищник, тяжело вдыхая зимний воздух. Замер. Откуда-то из глубины леса раздался протяжный тихий вой. Выкатила полная луна, и, подчиняясь неведомой силе, волк сел и торил протяжным, полным одиночества и боли воем. Потом вскочил и вприпрыжку помчался прочь от домов.
Собаки вновь залились радостным, победным лаем, и только старый охотничий Вий жмурил глаза от необычно яркой сегодня луны.