Однажды 
повстречал я друга своего. 
Работал слесарем тот, на заводе, 
и говорят, ударник был. 
Разговорились, засиделись мы в кафе, 
о том   о сём. 

  
Сказал он: "Журналистом быть куда удобней. 
Не надо думать ни о чем: 
знай за столом сиди, 
марай бумагу, да по фуршетам разъезжай". 
Хотелось промолчать, но вдруг нахлынуло, 
я не сдержался, 
и тут же начал свой рассказ: 
"Набегавшись два дня 
в погоне за статьёю 
о местном дарованьи, 
что по рассказам очевидцев 
творит Ван Гога лучше. 
Не ешь,        
     не спишь,          
        бежишь вприпрыжку, 
за ним, за этим юным скандалистом! 
Потом его семья,        
     его учёба           
        и друг его, 
что в позапрошлом новом годе 
игрушку подарил. 
А после этого?
На пару с диктофоном, 
ты разбираешь детский лепет, 
пытаясь сочинить статью,
которая понравится начальству. 
Полдня сидишь, корпишь над темой. 
Ослаб уже, пытаешься понять, 
как разместить рисунок детский 
на пол страницы текста твоего... 
И вот, корректор. 
Дрожащим взглядом смотришь, 
как тот суровою рукою 
выводит красной пастой приговор. 
И снова ночь,       
    потом опять корректор,          
         потом редактор правит текст тебе, 
чтоб стиль был ровен
и строка,
 как говориться, ложилась к строчке. 
И снова правишь текст. 
Уже и позабыл, что должен был забрать жену с кинотеатра. 
Одно лишь только на уме - 
успеть к печати, 
ровно в срок. 
И, наконец, свершилось! 
Редактор всем доволен, 
корректор облегченно выдыхает, 
и мы веселою толпою, 
как Пушкин написал однажды, 
в ближайший   бар идём, 
где набираемся изрядно. 
А утром к главному, 
который волею своей руки и силой мысли, 
газету допускает до печати. 
Вот ты стоишь, 
следишь, как тот, 
колдуя над столом, 
"квадратики" рисует и пишет что-то. 
Доволен ты. 
Он просветлел от текста твоего, 
но что же это? 
И вдруг с досады рвет последний волос, говоря: 
"Не уместился! Голубчик, убери слов двадцать ты из текста". 
И вот, до выхода осталась только ночь. 
Корректор правит текст, 
редактор "зелье" разливает, 
одно у всех лишь на уме - 
успеть к печати".   


Остановил я свой рассказ, добавил только: 
"Люблю одно, 
когда уставшим утром, 
ты возвращаешься с работы 
и видишь плод своих трудов - уже в печати. 
Мужчина не спеша берет газету вашу 
и с важным видом убегает прочь. 
И тут опять звонит редактор - 
"Сегодня в десять у меня"...   


Я выдохнул. 
"И вот бывает, что обидно: 
труды твои порой напрасны. 
Лишь редкий слесарь их читает, 
всё чаще носит... 
...в них обед".