Всю эту неделю я прожил у моего хорошего друга в городе Цуеве. Я и до этого там бывал, но все равно не получается у меня не восхищаться величием царского града. Мой хороший друг - это Пафнутий Иванович. Несмотря на его возраст, а ему, кстати говоря, семьдесят два года, он - хороший собеседник. С ним легко найти общий язык, он отличный рассказчик, знает кучу местных баек и анекдотов. Вопщем, мы с Пафнутием решили пойти в пивную и побеседовать там. Мы долго ходили по кривым улочкам, однообразным, но прекрасным. Под конец нашли мы один бар под названием "Орущая корова". Ну и сели там. Заказали пива. Да, скажу еще пару слов о пиве - такого пива, как в Цуеве, по моему, не варят больше нигде в губернии. В отличие от остального, оно здесь пахнет не мочой, а хлебом.
И начали мы это пиво пить. И начал Пафнутий рассказывать про то, как на псарне учили собак отличать нормальных людей от тех, которых можно покусать. Вроде бы даже Пафнутий со Спиртом Макарычем нанимали за тридцать копеек мальчишек с соседних улиц, чтобы те устраивали скачки на собаках. И Пафнутий сказал, что это помогло, и всякие хулиганы перестали соваться на их улицу. А тех мальчишек родители перевезли жить в другой конец города, чтобы собаки их не нашли и не отомстили.
Ну, Пафнутий говорил, говорил, пиво посасывал, ногой чего-то по стулу пинал, а потом в бар зашли двое людей с красными платками, выхватили сабельки и начались погромы. Сначала перевернули столы, а потом пригрозили, что казнят тут всех, если barmen не сольет им в бочку все виски в заведении. Еще они кричали что-то, что тяжело было осмыслить. Как смогу, передам эти вопли:
- За цоря ыбо пыть нафо! А не за хыперфорейское отрефье! Слифай, дафай! Щя яйки-то поотруфаю! И уйбуй мне ничо нисделает!
- Слышь, Бревно, че разорался? Сказали ведь - по-тихому!
- Ты меня не учи, Утюг! Не дома!
- Мы-то не дома! Но с нами вся десятка!
- Я те грю, Утюг, уйбуй ничо нисделает!
- Э, э! Чо разболтались!
Ну и замолчали они. Опять саблями помахали маленько, бочку с виски забрали, и убежали куда-то. А потом я заметил, что Пафнутий под столом уснул. Взвалил я его на плечо и проволок так полторы версты до дому до нашего.