Сказкапервая: белыйкорабль / tale one: the white ship
Всю, всю свою жизнь он ждал. Кто-то ждал любви, которой все не было, кто-то ждал Приключения, запомнившегося бы на все оставшиеся дни, кто-то ждал поворота, изменившего бы всю жизнь, а кто-то ждал смерти, потому что только она одна могла подарить истинную свободу, свободу ото всех пут и обязанностей, от необходимости жить, тянуться от одного события к другому, не понимая их смысла, смерть, приносящую прощение всех грехов и освобождающую от всех привязанностей.
Он же ждал Корабль. Он знал, что рано или поздно тот замаячит на горизонте, мигнет одним-единстенным огоньком, и он взойдет на его борт, чтобы присоединиться к его команде, пусть даже юнгой, но стать одним из них. И потому он даже устроился смотрителем маяка в одном из самых отдаленных от торговых и вообще ото всех судоходных путей месте, там, где по полгода длились день и ночь, где ветра были ледяными, но еще не в силах были сковать льдом тяжелые воды моря.
Он знал, что Корабль найдет его, потому что он был там нужен. Нет, он не считал, что это так, он просто знал, и ничто не могло доказать ему всю тщетность его попыток, ибо знание было сильнее.
И вот настал этот день, день, отмечающий последние часы полугодовой ночи, день, с утра отмеченный белым, мягким, словно облака туманом. Он понял, что то, чего он ждал, уже близко. И действительно - едва наступила полночь, у самого горизонта туман сгустился, взметнулся белоснежными клубами, выпуская белый Корабль.
Корабль замедлил ход, и сквозь него ясно проступили звезды, усеявшие край небосвода.
Мигнул на самой высокой мачте, словно пришпиленный к ней, свет Поляриса, Северной звезды, сросся с Кораблем, окутывая его мерцающим полупрозрачным сиянием. И он понял, что его зовут. И способ добраться до него - не с пристани, не на лодке, - Корабль знал другой путь, и он тоже его знал.
И он встал, опершись руками о перила бортика, и улыбнулся, готовый сделать шаг.
И он шагнул, шагнул на Корабль, белый Корабль, бороздящий Вечность и Время, и ощутил, как его принимают, словно давно потерянного брата, команда Корабля и сам Корабль. Это было ни с чем не сравнимо, он вмиг узрел весь мир во всем его многообразии, ощутил себя каждым существом, имеющим место быть под этими звездами, впитал жар мириадов солнц и лед бездн... и ступил на борт Корабля...
...Его обнаружили на верхнем ярусе маяка, - смотритель стоял, глядя в даль, за горизонт, на его волосах был иней, одежду покрывал снег... Он был мертв, и, похоже, очень давно, но кожа его оставалась теплой.
И, что самое странное, на его губах играла счастливая улыбка, словно бы он дождался таки того, чего ждал всю жизнь.
сказка вторая: странная сказка для берегини / taletwo: a strange tale to guardian
"Странная вещь - жизнь...
Непостоянная, нелинейная... А кажется - что всё просто...
Только посмотри под правильным углом - и всё поймёшь..."
Она смотрела в окно, сквозь стекло, куда-то вдаль, но не отстранённо, как бывает, когда смотришь в никуда, а вполне сосредоточенно, только ей иногда казалось, что предмет, на который она всё же смотрит, нет-нет, да исчезает где-то вдали...
Ей казалось, что она видит чью-то душу. Свободную, яркую... Так похожую на неё...
"Нет, это бред, - подумала она. - Нельзя увидеть то, что никому не дано видеть..."
Глаза закрывались... Она легла на кровать, пытаясь уснуть... И, уже почти засыпая, на самой дальней грани сознания, которую и сознанием-то не назовёшь, в том месте, где реальности переплетаются, образуя радужные напевы неосознанных мыслей, услышала голос... Не голос даже... Шёпот...
"...А вот так и живём... Проходя мимо друг друга едва ли не каждый день и не замечая этого...
А мир огромен...
А он тоже как-то мимо... Не то что бы совсем вот мимо... но как-то так, по касательной..."
"Кто ты?.."
"Не знаю... Наверно, человек. Возможно - бог, или что-то подобное. Только не помню я ничего подобного..."
"Бог?.. Как такое может быть?.."
"Очень просто, - ей показалось, что собеседник улыбнулся - где-то далеко-далеко... - мы все - часть Великой души, мы часть Огня, Света... Только забыли об этом... Помним лишь сказки..."
"Сказки... Расскажешь мне сказку?.."
"Ты хочешь сказку?.. А может быть, ты не будешь против полёта?"
"Давай!"
"Давай!.. Возьмёмся за руки... и... полетим!"
"Да!
Именно так!
Пусть глупые люди будут говорить, что такого не бывает, и вообще - это коллективно-бессознательная галлюцинация!.. Чёрт с ними!..
И крылья не нужны!
Расслабься, прикрой глаза... и - полетели!!!
Прочь... хоть не надолго, но - прочь!
Где бы ты хотела побывать? Над чем пролететь?"
"А полетели просто за облака! В чистое небо!!!"
"А давай!..
Только одежду выбери поплотнее!..
Хотя... зачем?..
Пусть хоть одна сказка сбудется в этом мире!.. Специально для тебя!..
И небо ласковое будет, и теплый ветерок не будет мешать полёту..!"
"А полетели в горы?.. Точнее за них, на самую вершину! Туда где, снег, облака и горы, и весь мир под нами!"
"Полетели!
...А на самой высокой вершине мира как раз достаточно место для двоих, и облака плывут белым морем внизу, иногда расходясь, и тогда внизу видно дно облачного океана... И снег - чистый, первозданный, не познавший грязи и смога города - его приятно держать в руках, и даже можно умыться им - и он не обожжёт!.. И горы, горы под нами - древние, мудрые, прекрасные!.."
"И больше никого!!! И самый чистый воздух!.. и можно глубоко дышать! Там на вершине так тихо, что можно слушать стук сердец друг друга!"
"Конечно!.. Ведь так и бывает вдали от надоедливых, вечно кипишащих людей, бестолковых и непонятливых... И от машин...
И воздух такой свежий, что его можно пить, и такая слышимость, что можно расслышать, как рассекают воздух ресницы друг друга...
И кровь, бегущая по венам, не замерзает, а наоборот - несёт бодрость и успокоение... Умиротворение... Радость!
А ещё...
Там так тихо, что можно слышать мысли, когда думают о тебе..! И эти мысли приятными коготками пробегают по рукам, ласково щекочут шею, разливаются теплом по душе!.."
...Когда настало утро, она проснулась с ощущением полёта, с кожей, помнящей нежную прохладу снега и тёплые пальцы ветра...
Мир, очевидно, сошедший с ума за ночь и к утру успевший в него вернуться, продолжал движение...
А ей казалось, что те невидимые крылья, что несли их вчера под самым сводом небес, теперь несут её через толпу...
Но не мимо одного человека...
Столкнулись... Удержались друг за друга... В глазах, таких разных, но, тем не менее, схожих - родилось узнавание.
"...А вот так и живём... Проходя мимо друг друга едва ли не каждый день и не замечая этого...", - сказала она.
"А мир огромен...", - сказал он.
А мир продолжал движение, и нити жизней рисовали порой весьма причудливые узоры...
сказкатретья: сказкаобубегающейкрасоте / tale three: the tale of the runaway beauty
Давным-давно, в очень красивой и богатой стране жил человек. Как его звали, не имеет значения, ведь имена - вещь приходящая, а то, что он был Человеком с большой буквы - это навечно. Однажды он затеял путешествие по бескрайним просторам родных земель, и везде, каждый день он встречал такие уголки природы, где все сохранялось в нетронутом виде тысячи и тысячи лет, пели свои заливистые трели птицы, которых больше нигде не встретишь, животные, чудные и невероятно прекрасные, не боялись человека, а воздух был наполнен чудесными, ни с чем несравнимыми ароматами цветов и трав, которым не было названия. Но что-то странное стал замечать Человек, что-то, что ускользало от глаз и обоняния, и осязания, и слуха, но что чувствовала душа. А он все шел и шел вперед, перебирался через высокие горы, переплывал глубокие реки, скользил в темно-фиолетовых сумерках жарких степей, - шел, и все пытался понять, в чем же дело.
И вдруг он остановился.
- Я понял, - сказал Человек. И он испугался своего озарения, ибо это было страшно. - Красота убегает... Постой, красота, не убегай, ведь мы не сможем жить без тебя!
- Сможете, - ответила Убегающая красота, - ведь кроме меня есть и другие радости: Ускользающая красота, Красота вечного и мудрого, Красота любви, Красота постоянства...
- Постой, Красота, я не смогу жить, если не будет тебя!
- Если меня здесь нет, то я просто в другом месте, - улыбнулась Убегающая красота.
- Но... Мы с тобой встретимся?..
- Вряд ли... Успокойся, Человек: меня не вернуть.
И Убегающая красота исчезла. И больше ее никто не видел, а если и видел, то не понимал того, что она - Убегающая.
А у Человека было большое доброе сердце, он чувствовал все, и понимал, когда в мире чего-то не хватает, что мир без этого несостоятелен и неполноценен, и потому он отправился на ее поиски. Но повсюду, куда бы он ни пришел, находил лишь ее следы, но не саму Красоту.
И Человек шел по миру, годы оставались за его спиной, превращаясь в десятилетия, десятилетия сменялись веками... да, он был настолько занят поисками Убегающей красоты, что даже забыл умереть. А ангел, уносящий души, понимал его, и потому не торопил с отбытием. Да и вряд ли бы Человек его услышал, ведь он искал то, чего не видели другие, а для этого недостаточно просто смотреть, для этого нужно еще и чувствовать, видеть самым сокровенным, что есть у человека - его душой.
Человек все брел по тропинкам и дорогам, а красота никак не попадалась, и уже тысячелетия остались за его спиной, целые государства на его глазах возвысились и рухнули, и названия некоторых остались на века, а иных и вовсе след простыл... Человек однажды понял, что Убегающая красота покинула Землю, и тогда он отправился за ней по Вселенной. Многих он повстречал на своем пути, и спрашивал у них, не видели ли они где Убегающую красоту, и всегда получал один и тот же ответ: "Нет, Человек, не видели. Отдохни, ты устал... Побудь с нами, ведь твоя красота никуда не денется." Но он спешил ее найти, ведь мир тускнел все больше и больше, и не было стимула жить без красоты.
И однажды он встретил Звездного Скитальца, и спросил у него про красоту:
- Не видел ли ты Убегающей красоты?
- Нет, Человек, с тех пор, как я покинул свой дом, я ее больше не видел. Не видел ее прелестных сизых вод, не дышал чудесным оранжевым воздухом с искрами метана...
И Человек понял тогда, что Красота для каждого своя. Каждый видит ее такой, какая она есть для него...
- Удачи, Звездный Скиталец, - сказал Человек и пошел дальше.
- Спроси у Великой Пустоты, может, она знает?
- А где мне ее найти?
- Рано или поздно ты к ней придешь, Человек. Только будь осторожен, Пустота коварна. Удачи тебе.
И прошли еще сотни и тысячи лет, и снова Человек получал неизменный ответ на свой вопрос: "Нет, мы ее не видели..." И вышел он наконец к Краю Вселенной, и увидел Великую Пустоту.
- Здравствуй, Великая Пустота, - поприветствовал он ее.
- Здравствуй и ты, Человек. Что тебя привело так далеко от родных мест?
- Я ищу Убегающую красоту, - ты ее случаем не видела?
Пустота печально улыбнулась:
- Нет, мой друг, не видела... Я все видела, кроме нее. Скажи мне, а может, ты искал меня?
- Увы, Великая Пустота, нет. Ты красива в своей идеальной пустоте, ты просто совершенна - нет ничего лишнего, но моя красота - она другая. Она местами даже хаотична, она дика и необуздана, но при этом спокойная и любящая, добрая и понимающая...
И Человек ушел, и долго бродил он еще по Вселенной, но всюду находит только следы Убегающей красоты... и нигде - ее саму.
И тогда человек вернулся домой, и построил хижину на берегу далекой реки, и стал ждать ангела, уносящего души.
И вот однажды в ветхую дверку хижины раздался стук.
- Входи, ангел, уносящий души, я тебе сильно задолжал...
- Здравствуй, Человек, - сказала Убегающая красота. - Ты меня искал там, где меня не было... Ты обошел весь мир и всю Вселенную, ты даже не побоялся Великой Пустоты... Но ты никогда не дослушивал их до конца, а им было что сказать. И они говорили, только ты не так слушал, надо было слышать душой, а не разумом... Подумай, и ты узнаешь, где я была все это время.
Человек долго размышлял над ее словами, сопоставлял факты, слова и смысл, и снова время шло мимо, не трогая его, и уносились назад тысячелетия и эры, а Человек все размышлял над ее вопросом.
А потом он улыбнулся и сказал: "Как же я был глуп, Убегающая красота! Я понял все, что ты сказала! И теперь могу спокойно умереть - ведь все стало ясно!"
- Погоди умирать, - улыбнулась Убегающая красота, - ведь если ты все понял, то у тебя еще есть желание и время пожить!
- Да, Убегающая красота, теперь - есть!
И человек шепнул ей на ушко свою догадку, и, когда прозвучали эти слова, краски мира вновь приобрели яркость, а запахи - аромат, и песни стали вновь ближе к душе, ведь Человек нашел Убегающую красоту. И она осталась с ним навечно. Как и было испокон веков.
Ведь красота - это то, что создаем в своем создании мы, но это еще и мир, что вокруг нас, и что внутри нас - все это было Убегающей красотой, и только тот, кто понял, что не надо ничего искать - обретает ее навечно.
Ведь она - только до тех пор убегающая, пока ее ищут и не оглядываются по сторонам.
А она - всегда вокруг нас и немного - на полшага, впереди. Как и положено быть мыслям о великом и столь простом одновременно.
И Убегающая красота звонко засмеялась, ведь Человек нашел ее, нашел свой дом и, наконец, самого себя.
А ведь это - самое главное.
Самое.
сказкачетвёртая: дезертирзимы / tale fourth: deserter of winter
Моё воинское званье - генерал-дезертир!..
гр. SLOT
Лёд сковал меня толстым панцирем, онемели пальцы; жажда скальпеля тянет к горяче-солёному, тёплому, но окна закрыты, узоры инея покрыли стёкла и душу... Рекрутировав в армию холода, Зима старательно точит жала игл, шлифует до блеска лезвия снежинок, - вооружив прозрачной злобою, она отправила меня пробивать снега, греться сугробами...
Отравленный испарениями, туманами, бреду в полубреду бессознательном, а кровь загустела глицерином, иней лицо сковал твёрдой коркой, хрустальной маской... Впереди - спины таких же убогих, калечных, юродивых... Суррогаты Родины и высших помыслов сытны как боль, клином выбивающая другую боль; моя роль заранее расписана и предсказуема на шатких и скользких подмостках Зимы - обречённый пробиваться сквозь снега, иногда греться встречами со случайными встречными, нести стяги вьюги, кутаясь в холодный ветер... А вечер наступает негаданно, тихой сапой догоняет, оставляет в коже кровоточащие язвы ожогов от презрительных взглядов далёких звёзд... Я замёрз, солдат Зимы, ещё чуток - и станет хорошо, тепло... Небесный контролёр пробьёт билет на сумрачный экспресс Харона...
Армия невинно убиенных, замёрзших в трёх плоскостях: судорожном ознобе декабря, январской стуже и на ледяных полях лютого февраля, - мы брошены здесь на верный сон вечный, на погибель; что в снах видится, снится, если птицы разбиваются о твёрдый оскал окоченевшей земли, и корабли мертвы стоят во льдах?.. Такой немного полусогнутый знаком вопроса на полусогнутых, нетвёрдых, озябшими пальцами хватив осколки стылые, закашлялся в промёрзшее бесцветное окно...
Здесь тяжело до сытости голодных обмороков пытаться снять оковы, столь хрупкие в строении молекул, причастившихся дыхания Зимы... И путь один - лишь прямо и в осколки, а правда больше ни к чему... И лезвием ножа гравировать свой панцирь, узоров-оберегов рисуя руновязь...
Подобно тем бесцветным, иссохшимся от жажды, которые не в состоянии уже идти, но всё ползут, ползут упрямо, - я так же, будучи не в состоянии логично мыслить, пытаюсь вырастить в себе способность быть теплее, освоить жар иззубренных кусочков сознания теней... И, как всегда, один, ничей, лишь проклеймённый знаками Зимы... И толстого стекла сплошная монотонность доверчива к рисункам ледяным; застыли чувства...
А ведь я помню, что Зима не вечна, её внебрачный сын, обласканный снегами, успел ещё застать те времена, когда тепло не крушило от злобы костей, да иногда вдруг пробивал озноб...
Такой, в броню упрятанный, солдат безликой белости, такой же, как и тысячи призванных Зимой, - мне не по кайфу воевать за идеалы чуждые, такие непохожие на всё, что сшито чувствами... Попытка здесь любая добыть чуток огня приравнивается к саботажу, очередной диверсии; а те же, кто осмелился - идут на эшафот...
Армия холода идёт на восток.
Онемевшими пальцами нашарив карты трещины, я безжизненным мешком мусорным, заполненным, ненужным, качнулся на ухабе, помог себе взлететь - немножко, на полстолечка, - но этого хватило, чтобы склоны приняли, приветы мне за шиворот отправили снежком; а я, глаза прикрыв, терялся в круговерти, ломая рёбра, пальцы... И голова кружилась, и выл невкусным снег, которого наелся... С размаху встретил землю, подбросило, расплющило, - остался так лежать...
А мимо проходили цепочкой бесконечности, старательно не глядя на мой промёрзший труп... И старый-старый прапорщик, седой и красноносый, из списков старопризванных вычеркнул меня...
Немного отлежавшись, собрав губами стылыми рубины своей крови, я тихо и без стонов пополз полями зимними, пополз один сквозь месяцы, питаясь усталым льдом талым, травами, укрытыми в снегах... Меня искали рекруты, но хотелось жить в тепле, а жажда жизни иногда способна чудеса творить... И я ушёл, как, может быть, и кто-то до меня... И пусть меня не ищут - Весна на экстрадицию плевала свысока...
И лишь Харон всезнающий мне отложил билет - он знает, дезертиру так же, как и богу, - есть место на экспрессе, идущем на тот свет...
Сказкапятая: кудауходяткорабли / tale five: where the ships go
Куда уходят корабли?..
KRec
- Куда уходят корабли?..
Почему никто не задавался этим вопросом?.. Каждую осень, освященную листопадами многоцветными, корабли уходили в горизонт: ровной линией, нос к носу, под парусами охряными, - уходили, чтобы никогда не вернуться назад.
Взгляд, если забраться на вершину самой высокой горы, мог охватить остров целиком: от слепяще-белых песчаных пляжей юга до обрывистых кряжей севера, до западной бухты, приютившей маленькие города, ощерившейся длинными мостами пирсов, выпирающих в море. Восточные леса плавно переходили в заросли плавучих водорослей, чтобы после летних штормов быть унесёнными в Неведомое морскими течениями...
- Куда уходят корабли?..
Вопрос этот вызывал у любого человека искреннее изумление. Ведь как так, все же знают, что там, за горизонтом, находится Земля предков, место тёплое, светлое, благодатное... Земля радости и справедливости. Каждый туда попадёт. Старики и неизлечимо больные - те, чью жизнь сберегли целители, - дождавшись осени, садятся на зелёные корабли, те же, кто не дожил до этого благого момента, уходят на белых кораблях...
- Куда уходят корабли?..
Почему ни один из них не вернулся назад, не принёс хорошие новости, команда корабля не рассказала всем желающим в трактирах о судьбах их родственников?..
Яростное пламя заката... Таким солнце бывает лишь один день в середине осени... Тёмная синь моря сливается с огромным светилом, и принимает в себя раскалённый докрасна диск Дневного владыки. И корабли выходят из бухты, и берут курс на закат, и море спокойно на их пути... И с последним лучом солнца они исчезают в закате, и остаётся лишь багряное кружево быстро темнеющих облаков...
Будучи ещё совсем ребёнком, Юнлан изводил взрослых вопросами о кораблях, он провожал их в закат, и долго ещё стоял на обрыве, ожидая чуда - что вот вдруг вернётся хоть один из них и поведает Тайну!..
Время шло, юноша взрослел, но неизменной оставалась тяга к таинству Последних кораблей осени. Юнлан перечитал все книги, имевшие хоть какое-то отношение к кораблям, посетил все храмы острова, разговаривал со всеми отшельниками - святыми и не очень, - но нигде не находил ответа. Он принадлежал к тому типу людей, которые, загоревшись одной идеей, не отступаются от неё до самого конца жизни, и когда все вокруг только и твердят: "Ты что, ненормальный? Делать тебе нечего!.. Будь как все!.." - они упрямо идут вперёд.
И вот теперь Юнлан находился как никогда близко от ответа на самый мучительный для него вопрос. Он стоял на зелёной палубе, бледными губами хватал морской воздух, прогорклый от запаха соли и гниющих водорослей. Юноша был счастлив, как никто другой до него, наверно. Несмотря на неотвратимо убивающий яд рыбы хеннку, прочно захвативший его тело, Юнлан остался наверху. Прочие пассажиры корабля предпочли остаться в уютных каютах, наслаждаться изысканным ужином и петь Песню Дороги. Один лишь седой капитан спокойно курил трубку, да пара матросов поднимала трап.
Юнлан вспоминал.
Многих трудов ему стоило изловить рыбу хеннку, и не меньших - правильно приготовить яд, и рассчитать время воздействия, и составить правдоподобную легенду... Наверно, узнай родственники и соплеменники об этом, его сочли бы ненормальным, но теперь ему было всё равно...
Юнлан вздрогнул от резкого порыва холодного ветра, хлёстко ударившего его по лицу, прорвавшегося сквозь плотную ткань накидки тысячами крохотных злых жал.
Корабли уже шли к горизонту, и светило сливалось с морем, протягивая им навстречу нестерпимо яркую дорожку по волнам. Капитаны заканчивали манёвр, выстраивая суда в длинную, но неплотную линию. Носы, украшенные причудливыми изображениями покровителей моря, мерно вспарывали неторопливые волны. Остров, отдаляясь, становился всё меньше и меньше, и всё труднее его было заметить на фоне темнеющих небес.
Солнце до половины погрузилось в воду, и смотреть вперёд стало совсем нестерпимо. Глаза слезились и от блеска, и от настойчивого ветра. Вечер плавно переходил в ночь.
Капитан, следивший за кормой, обеспокоенно заозирался по сторонам - корабль набирал ход, ускорялся, - вероятно, они поймали какое-то неизвестное течение. Но вскоре хозяин судна успокоился - с остальными происходило то же самое.
Стало немного труднее дышать, да ветер ещё похолодал. Однако Юнлан не собирался уходить с палубы, он, наоборот, переместился ближе к носу корабля. Неизвестность ждала его...
Юноше, измученному отравой, всё сложнее было стоять наверху. Он вдруг вспомнил, что сегодня у него день рождения. Забавный факт - за прошлые года он так и не удосужился ни разу отметить этот праздник.
Странно - светило вроде бы стало больше и ярче. И смотреть вперёд совсем уж невыносимо больно.
От раздумий его отвлёк крик капитана. Тот стоял на мостике, открыв рот, совсем белый, как будто кровь разом покинула тело. Дрожащие пальцы вытянутой руки указывали вперёд по курсу корабля.
Юнлан начал разворачиваться, и тут судно - как показалось - на миг замерло на гребне волны, и шумы отступили куда-то далеко, и юноша отчётливо слышал бешеный стук сердца.
Перед ними медленно выплывало светило, огромное, жаркое, опаляющее.
Корабли зависли на мгновение над краем Бездны, в которую бесшумно опрокидывались воды моря, постояли, словно бы раздумывая - плыть им дальше, или же развернуться и отправиться домой?.. и перевалились через грань мира, впервые познав, что такое полёт.
Несмотря на жгучее желание плотно зажмуриться, Юнлан смотрел вокруг слабеющими глазами. Водопад моря низвергался вниз, в невероятную пустоту, и корабли летели над водой, как разноцветные чайки, широко раскинув вёсла и крылья парусов. Где-то вдали, чуть ближе и ниже к светилу, Юнлан увидел ещё одно блюдце мира. Глаза совсем потеряли способность чётко видеть, и поэтому ему скорее всего показалось, что и оттуда, не касаясь волн, летят корабли...
Пот покрыл его тело, горячий, густой и липкий...
"Отличный всё же подарок - побывать за гранью мира!" - улыбнулся Юнлан, встречая свою двадцать пятую осень.
Сердце его остановилось, отравленное ядом рыбы хеннку. Тело Юнлана пошатнулось и опрокинулось за борт, и медленно полетело чуть позади корабля.
Доза яда и время были рассчитаны идеально: там, на острове, в этот миг светило окончательно погрузилось в море, и наступила ночь.