В июле редко бывают такие дни, когда солнце приветливо и милосердно ко всем, кто оказался под его лучами, однако этот - был как раз из таких. Многочисленные столики на веранде летнего кафе были заняты отдыхающими мамами, их детьми, компаниями сдающих сессию студентов и просто расслабляющимися после рабочего дня жителями. Однако те двое, что сидели за угловым столом, совершенно не интересовались ни экзаменами, ни ценами на туфли, ни международным положением в Гондурасе, который, в строгом соответствии с классической формулой, снова беспокоил. Были лишь два скрестившихся взгляда, "электрическое" касание пальцев и всепроникающий жасминовый запах... Природа словно бы властно напоминала о том, что чувства не являются привилегией одних только весенних месяцев.
- Спасибо, что вытащил меня сюда. Я сто лет не пила настоящего эспрессо-корретто, к тому же после работы и по таким смешным ценам. Ты всегда знаешь, от чего я становлюсь ласковой и пушистой.
Он едва заметно пожал плечами, постучав ложечкой о тонкий фарфор с изображением скрещенных синих мечей:
- Люди не меняются, mon ange... Ну, или по крайней мере делают это гораздо реже, чем им кажется. Ты отнюдь не исключение, а у меня всегда была хорошая память и склонность совершать добрые дела для тех, кем я дорожу.
Она подняла на него спокойные, но смеющиеся глаза цвета растопленного шоколада:
- Кстати, ты тоже совершенно не изменился за полгода. Все такой же жесткий и неуступчивый с другими - и мягкий, расслабленный почти до.. до плюшевости со мной.
Он слегка вздрогнул и поперхнулся кофе, оставив на светло-серой ткани пиджака пятно, очертаниями напоминающее нечто вроде небольшой морской звезды:
- Как?! Плю-ше-вость?! Право слово, таких эпитетов ко мне еще не применяли за тридцать лет. А впрочем... только ты способна ругаться так очаровательно, что я почти мгновенно теряю голову.
Чуть посерьезнев, она коснулась его ладони:
- Если ты считаешь это ругательством, то ты категорически ошибаешься, это раз. А два... Мне почему-то вдруг захотелось вспомнить, от чего ты еще столь же стремительно теряешь остатки собственной логично-непрошибаемой уверенности...
- Что ж, - в его голосе послышалась улыбающаяся убежденность человека, который словно бы заранее знал, что все пойдет именно так, а не иначе, - я думаю, что это вполне можно устроить...
Он встал из-за стола и, обойдя его двумя длинными, словно бы лениво-скользящими шагами, подал ей руку. Тонкие прохладные пальцы чуть сжали ее - а через миг они уже кружились по веранде, не отрывая друг от друга ни ладоней, ни глаз. Вокруг них неожиданно образовалось пустое пространство, а старый дирижер в потертом фетровом костюме, еще за пару минут до этого командовавший своему оркестру выдававать что-то бравурное в стиле Глена Миллера, взмахнул палочкой, и бессмертные такты Гершвина разнеслись, казалось, сразу над всем Городом, согретым ласковыми солнечными "пальцами". Но тем двоим, что были сейчас в центре веранды, не нужно было никакой музыки - ибо их души и без нее купались в том, чему человечество придумало миллионы названий, но так и не смогло объяснить...