Путятина Татьяна Николаевна : другие произведения.

3.Только любовь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Как ни тягостны были для Сержа отношения с Юлианой, но когда до него дошло, что его законная невеста бросила его прямо у алтаря, то на него это произвело весьма удручающий эффект. Тот факт, что он сам хотел поступить точно также, из его головы как-то вовремя испарился, поэтому граф де Кави самозабвенно предавался грусти и унынию, как обманутый и отвергнутый жених. У него началась депрессия. Целыми днями слонялся он без дела по округе, тщетно выискивая в чём-нибудь утешения. Его единственный друг - всепонимающая N, была далеко от него и в ближайшее время никак не могла вернуться в поместье своего деда, по причинам, к которым он и сам имел прямое отношение. Пару раз Серж порывался написать ей жалобное письмо, но какое послание было в состоянии передать всю горечь его положения?
  Помощь пришла неожиданно и оттуда, где граф её совсем не искал. Димити де Щес, видя мучения друга, предложил ему отправиться вместе с ним на бал, куда был приглашён одной своей знакомой. Как ни странно, но дистрофик безошибочно угадал состояние Сержа и выбрал самое действенное лекарство, хотя по началу граф де Кави и отнёсся к этой идее скептически.
  Праздненство было пышным, но внешнее великолепие не развлекало мрачной тоски Сержа. Впрочем, ему суждено было забыть о своих бедах в этот вечер. И случилось это благодаря одной огненно волосой красотке. Эта юная дама очаровательно улыбалась и бесстыдно кокетничала с ним на протяжении всего торжества, вынуждая де Кави снова и снова приглашать её на танец. А под конец мадмуазель Форель и вовсе отвела графа в тихую комнату, где безутешно расплакалась, чем привела несчастного в полнейшее замешательство. Успокоилась Серебриана только тогда, когда получила от Сержа клятвенное заверение в том, что он непременно приедет к ней с визитом на следующий день. Впрочем, дав ей это опрометчивое обещание, граф де Кави тут же начал жалеть об этом и, вконец раздосадованный, поспешил поскорее ретироваться.
  Утро оказалось для нашего героя сущим наказанием, так как он не смог найти ни одного повода, чтобы увильнуть от неприятной для него встречи. Рыжая и бесстыжая Серебриана Форель прямо с порога окатила Сержа холодной вежливостью, но не смотря на свою непостоянность, продержала гостя до самого вечера. На прощание красотка снова сбила его с толку целым потоком своих жарких слёз и опять вырвала у него обещание встречи... Де Кави уже понял, что попался.
  Таким образом, вернувшись, Натали обнаружила графа в новых надёжных узах, тягостного для него романа...
  
  
  
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ.
  
  А В СУДЬБЕ ЕГО ВСЁ ПО-ПРЕЖНЕМУ...
  Стоило только баронессе фон Ворон вновь ступить под сень обожаемого ею поместья, как на неё тут же неудержимой лавиной обрушился поток местных сплетен и печальных новостей. В первую очередь любимые домочадцы сочли своим долгом посвятить свою родственницу во все трагические подробности неудавшейся свадьбы Сержа де Кави. После дружных вздохов "какой всё-таки подлец этот де Редис!" и "он даже никогда мне не нравился", её вниманию представили нудное и чудовищно утрированное описание новой воздыхательницы всё того же несчастного графа. Потом следовал длительный перечень всех проделок нахального шевалье, пропорциональный количеству выпитого им алкоголя. Далее шёл продолжительный рассказ о всех лирических вздохах, выпущенных маркизом де Садом, каждый раз, когда взгляд его падал на злополучные окна прекрасной наследницы этого дома. К тому же не стоит забывать о всех маразматических заморочках бабули де Щеса и новых похождениях графа де Коржени. А ведь ещё, как на зло, господин Жак каким-то немыслимым способом опять наладил производство своего термоядерного напитка, который вызвал необычайный всплеск активности паранормальных способностей господина Алекса.
  Словом, к тому времени, когда все знакомые и произошедшие с ними злоключения были переданы из уст в уши, Натали была уже ни на что не способна. С трудом добравшись до собственной спальни, она тут же провалилась в тягостный сон, наполненный навязчивыми образами всех вышеперечисленных кошмаров.
  
  Утром, в порыве ностальгических чувств, Валери решил осчастливить свою любимую внучку полным комплектом "достойнейших" произведений. Надо сказать, что в далёкие времена беспечного детства баронессы, её дед лично прививал ей свою любовь к литературе. Неоднократно он читал ей вслух или учил вместе с ней стихи, и в общем-то сумел достичь своей цели. Но с тех пор вкусы его претерпели значительные изменения. Кто знает, может быть, от ежедневного общения с вредоносной женой своего брата, но литературные пристрастия старика опустились до уровня бульварного непотребства.
  Бабушка старалась по возможности не замечать престранных увлечений своего супруга. Отчасти, это было вызвано тем, что почтенная женщина не хотела напрасно расстраиваться, а отчасти, печальным осознанием того, что изменить уже всё равно ничего нельзя. Таким образом, в отношениях глав семейства достигалась полная гармония.
  Когда письменный стол Натали скрылся из вида под кучей бессмысленной писанины, на ум ей пришло воспоминание о бесконечных списках литературы "на лето", заботливо выдаваемые каждому несчастному ученику в конце года.
  Словом, утро началось не с самого лучшего...
  За завтраком N пришлось ещё раз прослушать краткую сводку местных новостей, главной из которых была весть о внезапном решении графа Путятина уехать по делам в дальнее поместье своих родственников. Конечно, баронесса понимала, что это внезапное решение принято в связи со строгим выговором многоуважаемых родителей мадмуазель Таис, о том, что она совсем не бывает дома. Влюблённые уговорились видеться, по возможности чаще, для этого и понадобился внезапный отъезд.
  После трапезы Натали наконец-то смогла выбраться в сад, чтобы подышать тёплым весенним воздухом и оценить свежесть липовых аллей. Там её и подкараулил несчастный во всех отношениях неудавшийся дон жуан - Серж де Кави.
  - О, N, могу ли я рассчитывать на драгоценную минуту вашего внимания? - спросил граф, появляясь из-за ближайшего дерева.
  - Ну... если только на минуту...
  - О, я бесконечно опечален нескончаемым потоком невзгод, обрушившихся на мою голову!
  - Да, наслышана...
  - Что вы можете знать о моих бедах?! Моя невеста бросила меня у алтаря на глазах у всех гостей! А... а потом, какая-то невероятно коварная девица вырвала у меня обещание встречи... Естественно, такое удалось ей только с помощью чудовищной хитрости, но... Я так несчастен!
  - А вы не думаете о том, что вы всё это заслужили? - спросила баронесса, выходя из себя при виде столь отвратительного слюнтяйства.
  - Заслужил? Я??? - искренне удивился Серж.
  - Вот именно! Юлиана вас бросила, но разве вы не хотели сделать с ней тоже самое? И вы не задумывались о том, каково было ей в то время, когда вы строили за её спиной коварные планы? Она превратила вас в посмешище только один раз, а вы... Сколько раз вы сами издевались над ней? И теперь вы жалуетесь на то, что вас уже захомутала другая? А где был ваш разум, ваши чувства? Почему вы позволили им подчиниться? Не потому ли, мой друг, что вам просто безумно нравиться страдать? Вы упиваетесь своей возможностью строить из себя несчастную жертву обмана и рассказывать каждому встречному о своей злополучной участи!
  - Натали! - поразился граф. - Как вы можете быть столь жестоки? Неужели вам совсем не жалко меня?
  - Жалко? Вас??? Это смешно!
  - Это страшно! Неужели я смешон в ваших глазах? Хотя... Что ещё остаётся, когда сама жизнь так ко мне несправедлива? - вздохнул он. - Эта... о, я даже не знаю как назвать её! - коварнейшая женщина - она изводит меня. Клянусь вам, N, она желает моей смерти! Она заставляет меня наносить ей визиты, во время которых я подвергаюсь ужаснейшим издевательствам!
  - В самом деле? - заинтересовалась баронесса.
  - Неужели я стал бы вам врать?!
  - Что же она делает? - спросила Натали, проигнорировав его нарочито преданный выпад.
  - О! - закатил глаза Серж. - Она кормит меня тухлыми блюдами, с самым невинным видом утверждая, что это "деликатес"! А мне потом всю ночь так плохо! О... А ещё она начинает мучить мой слух своим фальшивым голосом, от которого у меня сразу же начинает болеть голова. Она рассказывает скабрезные истории и заставляет меня над ними смеяться. Она критикует меня, моих друзей и родителей в самой непочтительной форме, какая только возможна. А потом, когда ей надоедает надо мною глумиться, она прогоняет меня прочь.
  - Ну, если всё так ужасно, то почему бы вам просто больше не приходить к ней? - резонно заметила N.
  - Я был бы рад, но... Как только я собираюсь уйти, она кидается мне на шею, держит за ноги, целует, льёт слёзы... А вчера, ручаюсь вам, она привязала меня к стулу. Все мои попытки образумить её, кончаются безумными приступами смеха. А потом, успокоившись, она говорит, что без меня ей будет так плохо и одиноко, что если я вдруг не приду, то она сделает с собой что-то ужасное... Разве я могу отказать ей в такой ситуации?
  - Да куда уж вам! - поморщилась баронесса. - Но чего вы хотите от меня?
  - Помогите мне! - взмолился Серж. - Скажите, что мне делать!
  - Что делать? А как вы думаете? - возмутилась Натали. - Что вам дороже - чужой каприз или собственное спокойствие? Будьте наконец мужчиной и проявите волю!
  - О, N, сжальтесь надо мною! - взвыл граф. - Не заставляйте меня принимать решения!
  - Что?!? Может мне ещё и решать за вас? - в полнейшем негодовании воскликнула та. - Вы ещё омерзительнее, чем я о вас думала! Вы - жалкое бесхребетное существо, желеобразная субстанция, лишённая воли и разума. Молчите? Вам даже нечего возразить?
  - Нет, - поникшим голосом сообщил де Кави. - Просто... я ждал в вас дружеского участия... я думал, что в вашей душе ещё есть сострадание, но видимо... я надеялся тщетно...
  С этой печальной тирадой и не менее трагической маской на лице граф поспешно ретировался. И вовремя. До глубины души возмущённая его непотребным поведением, Натали ещё довольно долго бродила по аллеям поместья, ища в них успокоение. Но добилась только того, что раздражение её сменилось на грусть.
  Наконец, совсем сбитая с толка, баронесса забрела в каморку господина Алекса, надеясь развеять тягостные мысли с помощью нелепейших шаманских обрядов. Впрочем, отменным развлечением для её издёрганных нервов послужило само наблюдение за происходящим. После целого ряда красочных представлений, домашний оракул предсказал своей родственнице большую любовь и путешествие в самом скором времени. Скептически настроенная N только слегка усмехнулась от подобной банальности.
  Лишённая всех своих привычных занятий, баронесса углубилась в чтение своих любимых книг, но все они, словно в насмешку над её недовольством, говорили ей о любви. Решив разобраться в ящиках письменного стола, где царил многолетний бардак, Натали наткнулась на послания загадочного Мастера. Впрочем, загадочным он был ровно до тех пор, пока не оказался Сержем де Кави. "И почему только мужчины всегда так предсказуемы?" - задалась она вопросом, погружаясь в романтические воспоминания. Каким она представляла себе этого осртоумного писателя, и каким он был на самом деле... От этого ей стало ещё хуже и N решила просто побродить по дому. Сейчас она бы обрадовалась любому гостю, даже если бы это был де Редис, но как на зло, никто не догадался к ней прийти. Тогда баронесса отправилась в комнаты своей крёстной, надеясь, что хоть там ей удастся избавиться от мрачных дум.
  - Я знаю причину твоей депрессии, - убеждённо заявила Кока.
  - Да? - удивилась Натали.
  - Это Серж, - тут же вставила Татти, с абсолютно флегматичным лицом.
  Кузина бросила на девочку гневный взгляд, искренне жалея о существовании этого маленького монстра, но её мать даже не обратила внимания на столь меткий выпад:
  - Всё дело в шлаках! - заявила она. - От них портиться самочувствие и настроение начинает резко падать.
  - И что с этим делать?
  - Выводить! Для этого у меня есть новая диета. Я только что прочитала о ней в городском журнале, - вдохновенно повествовала женщина. - Всего несколько ужасных процедур, пару месяцев без сладкого и вообще... Но зато потом ты начинаешь просто летать.
  - В самом деле? - с сомнением протянула N, не представляя себе, как сможет прожить два месяца без вкусных вещей и сохранить при этом хорошее настроение. - А что за процедуры?
  - О! Ну, разве это сейчас важно? Главное - результат, - убеждённо сказала Кока.
  - Ни за что не соглашайся, - мрачным голосом посоветовала Татти. - Лишать себя еды ради какой-то сомнительной перспективы крайне неразумно!
  - Пожалуй, можно попробовать, - задумчиво протянула баронесса, изучая взглядом свою несносную кузину. От неё Натали всё ещё ожидала подвоха и это стало главным аргументом в пользу идеи крёстной, хотя той не раз приходили в голову весьма авантюрные предприятия.
  В последующие несколько дней баронесса испробовала на себе все прелести чудотворной диеты. Чтобы поддержать дух, сломленный бесконечными лишениями привычных благ, Кока пускалась в пространные лекции о том, какую им в последствии предстоит испытать лёгкость бытия и как они будут "буквально парить над землёй". Состояние обеих дам осложнялось коварными действиями зловредной маленькой графини, которая сидела тут же с подносом разных вкусно пахнущих блюд и, уплетая всё это с так, что даже от одного созерцания пробуждался аппетит, скептически наставляла своих жертв:
  - И даже при всём желании вы не полетите!
  Обе женщины бросили на свою мучительницу полные невыразимой грусти взгляды и поспешно отвели глаза, боясь поддаться соблазну. Причём для N, членовредительство кузины было в этот момент пожалуй столь же желанно, как и поедаемая ею колбаса.
  
  Раздражение, овладевшее баронессой в связи с вопиющим пренебрежением своих поклонников усиливалось ещё больше по мере того, как дни её пребывания в поместье понемногу сложились в неделю. Неделю без визита шевалье Рыбакова! Неделю без стонов графа де Щеса! Неделю без молчаливых признаний маркиза де Сада! И даже неделю без колких шуточек де Коржени! По сути, единственным человеком, помимо родственников, которого увидела Натали со времени своего приезда, был граф де Кави. И это было просто ужасно!
  И всё это объяснилось очень легко и внезапно хитроумными действиями графа Путятина. Будучи в отъезде и не имея возможности следить за порядком внутри поместья, он отдал распоряжение всё время держать ворота закрытыми. А чтобы назойливые кавалеры не смели прорваться внутрь иным способом, по городу (конечно, через подставных лиц), распространялись самые нелепейшие слухи. Эффект от подобных мер оказался выше ожиданий самого графа - многие впечатлительные особы решили, что Натали фон Ворон уже благополучно вышла замуж и навсегда покинула эти места. Выяснилось всё это тоже весьма характерным образом. После того, как N в беседе со своей крёстной пожаловалась на тоску и одиночество, Татти, которая всегда была в курсе событий, как ни в чём не бывало раскрыла все козни брата и даже была слегка удивлена тем, что обе рабыни красоты услышали об этом впервые. Сама графиня считала такие меры остроумными и даже своевременными, но не могла понять, почему некоторые люди постоянно скрывают что-то от других, поэтому рассказывала всё что знала, не задумываясь о последствиях.
  Поражённая до глубины души столь оскорбительной опекой, Натали в ближайшее же время сделала всё от неё зависящее, чтобы свести на нет все усилия кузена оградить её от мужского общества. И была вознаграждена за труды, когда следующим же вечером красовалась в кругу своих воздыхателей.
  Первым как всегда примчался вездесущий шевалье.
  - Моё почтение вам, моя курочка! - отвесил он с порога. - Шевалье Рыбаков прибыл и с нетерпением ждёт ваших приказов.
  - Долго же мне пришлось вас ждать! - не удержалась от упрёка баронесса, с готовностью отбрасывая книгу.
  - Разве можно обвинять меня в этом? Непреодолимой преградой стали для меня не закрытые двери вашего дома, а мысль о том, что я более нежеланный гость в ваших владениях. Если бы я знал, как вы ждали встречи, я разнёс бы все замки и запоры, которые отдаляли нас друг от друга...
  - Кто бы сомневался! - хмыкнула N. - Однако, раньше вас никогда не останавливала мысль о том, что я вовсе не желаю вас видеть!
  - Вижу, вы слишком сильно скучали по мне! - самодовольно усмехнулся Рыбаков. - Впредь, мне стоит приходить не столь часто, может, тогда моя курочка снизойдёт до сцены ревности?
  - И не надейтесь! - холодно улыбнулась Натали. - Я всего лишь была удивлена вашим пренебрежением ко мне!
  - Да я все дни думал только о вас! - запальчиво воскликнул шевалье.
  - А ночами, очевидно, бредили о настойке господина Жака, - дополнила она его ответ.
  - Я уже успел забыть как больно может ущипнуть моя курочка! Пройдёмся? - ослепительно оскалился Рыбаков, предлагая ей руку.
  Стоило им только дойти до знакомой беседки, как на подъездной аллее тут же показались новые фигуры. Это были Марат де Сад и граф де Щес. После взаимных приветствий, шевалье стал шептаться с маркизом, подбивая его раздобыть настойку Жака, чтобы отметить столь радостную встречу, а Димити тем временем подсел к баронессе.
  - Натали, я надеюсь, что вы слышали о злоключениях нашего общего друга? Серж очень чувствительный и я не сомневаюсь, что всё произошедшее для него является большим ударом. Не понимаю только, отчего столь достойному молодому человеку в наше безумное время так не везёт с девушками... Но речь не об этом. Я хотел бы спросить вашего совета. Видите ли, то несчастье, которое случилось с графом... Как вам сказать? Ну, словом, я играл в этом не последнюю роль и, поскольку мой друг вновь совершил такую оплошность, то... я нахожусь в очень щекотливом положении, вы не находите?
  - Ты слышал? - подхватил шевалье, обращаясь к Марату. - Наш де Щес заболел очень неприятной болезнью. У него щекотливость. Ничто не сможет помочь дохляку, кроме бочонка настойки.
  - Немедленно прекратите называть меня "дохляком"! - возмутился граф к общему удовольствию своих друзей. - Я отказываюсь пить это мерзкое пойло, которое из людей делает обезьян. Да и вам, кстати говоря, я бы не советовал.
  - Держу пари, - гнусно ржал тот, - из тебя вышла бы хорошая дрессированная мартышка. На настоящую обезьяну ты всё равно не потянешь, даже если выпьешь всю бочку разом - ты слишком тощ.
  Де Щес меланхолично взмахнул рукой в сторону веселящегося товарища, в полной мере сознавая свою неотразимость. И N не могла не заметить, как сильно этот непроизвольный жест говорил о влиянии на молодого человека его деспотичной бабули.
  - Так вот, - прервал тот её размышления, продолжая развивать прерванную Рыбаковым мысль. - Я подумал, может мне стоит подарить графу что-нибудь такое... Ну... так сказать, утешительный приз.
  - Точно! - тут же воскликнул шевалье. - Подари ему улитку!
  - Улитку? - удивился дистрофик.
  - Общеизвестно, что Серж де Кави не переносит улиток, - уточнила баронесса. - С вашей стороны ужасно бестактно предлагать такое. Вместо утешения, граф испытал бы ещё более негативные эмоции.
  - Конечно он не любит улиток, - противно хихикал Рыбаков. - Они же братья по разуму и к тому же оба относятся к разряду слизней! И всё же лучшего подарка, объясняющего моё отношение к нему и ко всему с ним происшедшему - не найти.
  Натали и де Щес обменялись трагическими взглядами, по поводу ужасных манер этого буйного человека, хотя в чём-то баронесса была с ним согласна.
  Вечер обещал ещё много приятных минут, но в конце концов и они исчерпали себя. Уже в глубоких сумерках приятели засобирались домой. Пользуясь случаем к N тут же подошёл маркиз де Сад и долго говорил о том, как опечален случившимся с Сержем.
  - Всё это очень хорошо, - вздохнула Натали. - Но зачем вы говорите об этом мне?
  - Вы не понимаете? - подозрительно сощурился тот. - Что ж... Тогда ладно... Я просто боюсь, что теперь, когда граф снова не свободен, вы больше не сможете быть вместе.
  - Что значит "больше не сможем"? - возмутилась та. - С чего вы вообще взяли, что мы вместе?
  Марат уже хотел было произнести ещё что-то, но отвлёкся на окрик шевалье, которому не терпелось всласть покутить с лучшим другом, после столь удачной светской части. Прощаясь, маркиз бросил не менее загадочно:
  - Ты, Наташенька, не плачь... Ты Серёгу позабудь...
  Что это было? Совет? Наставление? Сочувствие? Или просто полное и бесцеремонное вмешательство в её личную жизнь? Пока Натали решала, что из этого наиболее приемлемо, все посторонние тени уже исчезли из поля её зрения, растворившись во мраке наступающей ночи.
  Медленно бредя по дорожке, ведущей к дому, баронесса думала о де Кави. Сложно сказать что стало тому причиной - нелепое предположение Марата или участие де Щеса, но N внезапно увидела всё произошедшее с графом в совсем ином свете. И ей стало невыносимо жалко этого заблудившегося в собственной жизни человека. Она уже закрыла дверь собственной спальни, а эти новые мысли всё никак не покидали её. И тут, словно почувствовав сокровенное желание баронессы, сам граф де Кави появился в её комнате.
  - Натали, - услышала она его слабый зов из-за занавески.
  - Что вы тут делаете?
  - Я должен был поговорить с вами. Моё недостойное поведение во время нашей последней встречи... Оно не даёт мне покоя. Вы, наверняка подумали, что я жалкий трус... и... я не могу сказать, что вы не правы...
  - Нет же! - с досадой воскликнула баронесса. - Как можно принимать в серьёз ту дурь, что я тогда сказала! Вы ещё очень мужественно держались, а любой другой пал бы, сражённый градом неурядиц. Я и сама не представляю, что бы со мной было, окажись я в подобной ситуации.
  - Вы, - начал Серж, подходя к ней, но внезапно запнулся. - С вами такого не может случиться.
  - Неприятности бывают со всеми, - возразила она.
  - Может быть, - вздохнул граф, осторожно беря её за руку. - Но вы такая проницательная, такая умная, такая решительная... Люди вашего склада сами управляют своей жизнью, а мне не хватает сил на то, чтобы просто плыть по течению.
  - Что вы такое говорите? - снова упрямо начала N, но осеклась, наткнувшись на весьма странный взгляд Сержа.
  - Натали, - пробормотал он изменившимся голосом. - Я болван и подлец! Нет! Не слушайте меня! А впрочем, знайте, что я в эту минуту намерен собрать всю свою волю в кулак и броситься на встречу судьбе. И будь что будет! Всё это только благодаря вам...
  Баронесса замерла, боясь пошевелиться и развеять эту невероятную сказку, героиней которой сейчас становилась. В этот момент она ясно осознала, что при определённых обстоятельствах у неё с графом де Кави может даже всё получиться. А в это время Серж всё ближе притягивал N к себе. Обволакивая её своей дерзкой нерешительностью, сбивая с толку и всё прочнее запутывая в паучью сеть своей интриги, он, как надзирающая над ними через распахнутое окно луна, загадочно улыбался. И звёзды подмигивали ему со своего пьедестала, как бы подталкивая к более решительным действиям.
  
  
  
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ.
  
  БЕЗУМСТВА НА ФОНЕ ЛЮБВИ.
  Следующие несколько ночей Серж де Кави провёл в поместье фон Ворон, каждый раз предусмотрительно исчезая на рассвете. Благодаря этим ночным приключениям, Натали порхала по дому, чем конечно выдала бы себя, если бы Кока не приписала подобный эффект своей чудодейственной диете. А поскольку сама она в себе существенных изменений не чувствовала, то начала налегать на убийственные процедуры ещё сильнее.
  Словно почуяв неладное, в поместье толпой потянулись поклонники N. Отчаянно воя под окнами, осаждая всех родных баронессы, они в буквальном смысле достали всех. Спасаясь от неоправданной популярности, Натали написала письмо мадмуазель Ирен, прося её немедленно приехать. Адресат не заставил долго себя уговаривать и уже через несколько дней семейство фон Ворон вздохнуло с облегчением, так как назойливые кавалеры теперь охотились только за Ирен, которая заботливо взяла на себя обязанности секретаря баронессы. Уже очень скоро добрая половина "женихов" Натали избрали объектом своего поклонения её подругу, а вот другая половина... Впрочем, об этом стоит рассказать подробнее.
  
  После чудесного преображения N её многочисленные поклонники возобновили свои попытки завоевать сердце строптивой красавицы. Особенно отличились среди всех, как всегда, Марат и Рыбаков. Шевалье решил прибегнуть к весьма оригинальному способу ухаживания - вместо того, чтобы поражать избранницу необычайной пылкостью, он наоборот более, чем когда-либо стал склонен к безумным поступкам, во всей красе являя всю свою несдержанность. Целыми днями он маячил вокруг баронессы как заведённый и чуть ли не на ушах стоял от усердия. Маркиз, напротив пошёл проторенной дорогой и каждый вечер упорно расточал дифирамбы владычице своих угрюмых сновидений. И, надо сказать, что эта тактика была не безуспешна.
  В один из таких унылых и ненастных дней Натали вынуждена была остаться дома и неугомонная парочка вызвалась развеять тоску в её сердце. Стоило только буйствам шевалье набрать необходимую мощь, как его срочно вызвали домой. Скрипнув зубами, Рыбаков вынужден был оставить N на попечение маркиза де Сада и удалился, пообещав в скором времени вернуться.
  Меж тем, баронесса завела с Маратом непринуждённый разговор и оба так увлеклись беседой, что совсем забыли о времени и о том, что их все покинули. Плавно вечер перетёк в ночь, а затем она стала очень глубокой ночью. Внезапно, воспользовавшись возникшей паузой, маркиз торжественно поднялся:
  - Который теперь час? - спросил он.
  - Уже без двадцати пять, - не без удивления ответила Натали, бросив быстрый взгляд на часы.
  - Это произошло без двадцати пять! - с невыразимым пафосом произнёс Марат и склонился над N, явно собираясь её поцеловать.
  От комичности ситуации баронессу пробрал неудержимый смех, который спутал неудавшемуся герою-любовнику все карты.
  - Не произошло, - несколько разочарованно пробормотал тот и, простояв в нерешительности, добавил: - Но произойдёт потом!
  Это обещание немного его обнадёжило и Марат смог уйти, сохраняя лицо, хотя и был изрядно смущён неудачной попыткой приволокнуться за Натали. Но слова эти оказались пророческими, хотя в тот момент никто и не придал им должного значения.
  Вскоре Серж заявил, что ему необходимо срочно уехать. Якобы какая-то дальняя знакомая его матери попросила о помощи. N со своим проницательным умом, догадалась, что граф опять поддался на уговоры мадмуазель Форель об очередном свидании. Но не смотря на своё открытие, баронесса не собиралась удерживать де Кави или как-то проявлять своё огорчение. Напротив, чтобы не сидеть в одиночестве и не предаваться грустным мыслям, она договорилась с Ирен о небольшом застолье.
  Предполагалась маленькая девичья вечеринка, но поместье фон Ворон не то место, где исполняется намеченное. Таким образом, в тот самый момент, когда дамы собрались утопить в вине свои горести и поговорить по душам, появились вечные спутники в любой пирушке. Шевалье обладал магическим свойством появляться именно там, где открывалась хоть одна бутылка алкоголя, а Марат ходил за ним безмолвной тенью, хоть после недавних событий и не спешил присоединиться ко всем проделкам своего приятеля. Как бы там ни было, а указывать не званным гостям на дверь было бы как-то невежливо и их решили оставить, чему Ирен несказанно обрадовалась.
  - Дорогие дамы, - осклабился Рыбаков и N, обречённо вздохнула, понимая, что весь вечер придётся слушать его болтовню, - мы явились, чтобы спасти вас! Ведь пить в такой тесной компании крайне вредно! Это говорит о том, что в скором времени ваша компания рискует стать ещё теснее...
  Он был в восторге от собственной двусмысленности и тут же подсел к мадмуазель Ирен.
  - Я так стремился развеять вашу скуку...
  - Долго же вы шли, шевалье! - едко заметила Натали, думая о том, что тоску на неё способно нагнать одно только созерцание его самоуверенной рожи.
  - Если бы я знал, что вы в таком нетерпении, моя курочка! - усмехнулся тот. - Я бы поселился в вашей комнате. А ещё лучше, я бы перевёз вас к себе, чтобы вы всё время были на виду.
  - Только если вы поместите меня в хрустальный гроб, - снова съязвила баронесса, с досадой вычисляя как мог узнать этот несносный человек о подготавливаемом ею событии.
  - Вы, очевидно, провидец, - восторженно вздохнула мадмуазель Ирен, стараясь смягчить неприветливость подруги. - Я как раз говорила о том, что было бы просто замечательно, если бы кто-нибудь разбавил наше скромное общество.
  - Мы всегда там, где нас ждут! - заверил её Рыбаков, ослепительно улыбаясь.
  Подпав под влияние его чар, девушка не отрываясь смотрела на своего героя влюблённым взглядом. Решив этим воспользоваться, шевалье вовсю заигрывал с ней, время от времени бросая на N красноречивые взгляды.
  Дальше всё пошло по проверенному сценарию. Ирен не отрывалась от своего "спасителя", который успевал одновременно рассказывать смешные истории, над которыми никто не смеялся, улыбаться одной даме, подмигивать другой и всё время подливать вина Марату. Последний как всегда занял свой наблюдательный пост рядом с N и время от времени делал остроумные замечания по поводу необычайной оживлённости шевалье. Вскоре развеселилась даже Натали. Рыбаков, пристально следивший за переменами в настроении баронессы, решил, что настало самое подходящее время вызвать ревность своей "тайной" возлюбленной и стал обнимать Ирен со всей страстью, которую сумел изобразить. Правильно рассчитав его мысль, N решила подыграть и принялась вовсю флиртовать с маркизом.
  Обе пары в порыве необузданных чувств и под раскрепощающим воздействием алкоголя, заходили всё дальше и дальше. Наконец, расхрабрившийся Марат позволил себе сорвать с губ всячески поощрявшей его баронессы дерзкий поцелуй.
  - Ах ты похабная подлая рожа!!!! - взревел Рыбаков, всё время искоса наблюдавший за происходящим.
  Он рывком вскочил с дивана и, не обращая более внимания на перепуганную мадмуазель, только что гревшую его объятья, в два прыжка преодолел расстояние их разделявшее.
  - Развратная мерзкая тварь! Ты заплатишь мне за это! Мерзкий лжец, притворившийся другом! Собачий огрызок! Подлец! Негодяй! Убери от неё свои грязные лапы! - продолжал свирепствовать шевалье, оттаскивая от Натали обалдевшего Марата.
  - А что я такого сделал? - недоумевая спросил маркиз, который действительно не видел в своих действиях ничего предосудительного.
  - Ты запятнал доброе имя баронессы фон Ворон! - не унимаясь вопил Рыбаков. - Немедленно вставай! Я обязан вызвать тебя на дуэль!
  - Что?! - в один голос спросили все присутствующие.
  И тут, словно вспомнив о чём-то, шевалье несколько стих, но не успокоился совсем.
  - Немедленно извинись перед N, иначе я за себя не отвечаю, заметил он.
  - Ты забываешься, - сквозь зубы зарычал Марат, всем своим огромным ростом нависая над Рыбаковым.
  - Это ты забыл приличия минуту назад! Или по-твоему так нужно общаться с дамой сердца?! Да ты же дремучий бесчувственный чурбан! Ты недостоин более находиться в этом доме.
  - Шевалье! - вознегодовала в свою очередь Натали. - Что вы себе позволяете?!
  Но его застывшее лицо, на котором явно читалось глубочайшая обида, не изменилось. Было ясно, что своего решения Рыбаков уже не изменит.
  - Дамы, мы вынуждены срочно покинуть вас! - сквозь зубы процедил он банальную фразу, которая никак не вязалась с его взъерошенным видом.
  - Не знаю как ты, а я уходить не намерен, - упрямо сказал маркиз, демонстративно садясь рядом с N.
  - Струсил? - оценивающе вздёрнул бровь шевалье.
  - Я? Да никогда! - взвился Марат и, не оглядываясь, направился к выходу.
  Рыбаков решительно следовал за ним, остановившись лишь на секунду, чтобы бесцеремонно отпихнуть мадмуазель Ирен, попытавшуюся преградить ему путь.
  Уже через мгновение оба были на улице, оставив в полнейшем недоумении дам и только чудом не перебудив весь дом.
  - Я не буду драться с тобой! - мрачно заявил слегка остывший маркиз де Сад.
  - Ты сейчас же возвращаешься в дом к графу де Щесу, - не менее категорично бросил его оппонент. - Ты не считай меня врагом и не пытайся сейчас во всём разобраться. Просто так будет лучше.
  Секунду поразмыслив, Марат последовал его совету и удалился. В эту ночь их многолетняя дружба дала ощутимую трещину.
  Следующие несколько дней шевалье Рыбаков намеренно игнорировал поместье фон Ворон, выражая тем самым своё недовольство распутным поведением его обитательницы. Впрочем, это ничуть не мешало ему пристально следить за подъездной аллеей, ведущей к злосчастному дому, из придорожных кустов. Таким образом, он был в курсе всех событий, а также наблюдал за поведением маркиза де Сада, который тоже не спешил с визитом к баронессе.
  Конечно шевалье, обладая феноменальным самомнением, ни секунды не рассматривал Марата в качестве своего реального соперника. Но он был на сто процентов уверен в том, что Натали хотела отомстить ему за интригу с Ирен, соблазняя маркиза. Возможно эта идея и остановила их жестокую расправу друг над другом.
  
  Уже следующим утром Натали начала испытывать муки отягощённой совести из-за своей необузданной выходки. Главным образом её жесточайшее раскаяние было вызвано мыслями о графе де Кави. Хотя сам он был далеко не безупречен в своих отношениях с противоположным полом, но N, как всякая другая женщина стремилась быть такой, какой её хотят видеть. А граф видел баронессу в совсем ином ракурсе...
  Что же касается вины перед Маратом, то он не получил ничего такого, чего бы давно не заслуживал.
  Словом, подавленное настроение завладело ей настолько, что она не могла съесть за завтраком ни кусочка, как бы ни старалась, понукаемая заботой своей бабушки. Мысли её крутились вокруг неоправданных надежд романтического Мастера и тут же окрашивались в ещё более мрачные тона, предвкушая всю горечь его разочарования.
  Казалось, что мукам её не будет конца. Но вот трапеза подошла к концу и все вышли из-за стола, кроме N и мадмуазель Ирен.
  - Что ты думаешь по поводу вчерашнего? - осторожно спросила баронесса.
  - Ну... Всё было весьма неплохо, хотя... Могло быть и лучше, - вздохнула та.
  - Думаешь шевалье с маркизом не сильно поцапались?
  - Я вообще не могу понять почему он так взбесился! Подумаешь, поцеловалась с Маратом! Что тут такого?! Да кто в наше время не целовался с Маратом? - распалялась Ирен. - Тоже мне, событие! Короче, я решила окончательно и бесповоротно порвать с ним! После вчерашнего, дальнейшие отношения просто недопустимы!
  - Нет! Так нельзя! - воскликнула Натали, справедливо полагая, что подобная мысль придёт и в голову Сержа. - Ты должна дать ему ещё один шанс. Пусть даже самый последний.
  - С чего бы это? - усомнилась она.
  - Да хотя бы с того, что если ты сейчас уедешь, то он тут достанет нас всех!
  - Да?! - заинтересовалась Ирен. - Ну, раз так, то... пожалуй ты права...
  Кто знает какие сказочные мечтания и несбыточные видения промелькнули в этот момент через мозг девушки, отчаянно жаждущей приключений. Наверное, ей нужно было родиться во времена рыцарей и их дам, времена героических турниров и умопомрачительных подвигов... во имя любви.
  - Знаешь, - начала баронесса, - а я вот переживаю. Ну... из-за этой жуткой сцены с Маратом...
  - Нашла из-за чего переживать! - благодушно махнула рукой подруга и пустилась в подробнейший рассказ о том, как она сама оказалась в похожей ситуации.
  
  То обстоятельство, что маркиз де Сад не спешил с визитом в поместье фон Ворон вовсе не говорило о том, что он посчитал для себя более благоразумным забыть всё произошедшее, как на то надеялся шевалье. Напротив, всегда такой рациональный ум Марата стал в высшей степени подвержен тщеславию и то и дело толкал своего обладателя на необдуманные поступки. Одним из таких неудачных начинаний стал бесспорно, его визит к Сержу де Кави, вызванный осознанием своего превосходства над недавним соперником.
  - Какой неожиданный сюрприз! - рассеянно пробормотал хозяин дома, без особой радости встречая своего гостя. - Чем обязан?
  - Я к вам по делу, - важно заявил Марат.
  - В самом деле? Интересно.
  - Ещё как! Я требую немедленной компенсации за тот материальный ущерб, который вы нанесли моему достоинству, когда испортили мой парадный костюм во время дуэли, - довольно нагло высказался маркиз.
  - А... Вот оно что. - всё так же безучастно протянул Серж. - Но позвольте! Ведь это же была дуэль!
  - И что с того? Разве ваше оскорблённое чувство чести позволяет вам дырявить другого человека или, что ещё хуже, его одеяние?
  - Нет, разумеется. Но я никогда не слышал ни о чём подобном. Более того, ваши притязания совсем не обоснованы. Если вы ставите целостность вашего костюма выше своей чести, то выходили бы сражаться голым!
  - Вы пытаетесь намеренно оскорбить меня?! - взвился Марат. - Вам мало того, что мне приходится, как последнему попрошайке приходить к вам и требовать того, что вы обязаны были бы сделать сами?!
  - Ладно, ладно, - поморщился граф де Кави. - Я обещаю, что в ближайшее же время отошлю в поместье де Щеса необходимую сумму. А теперь, я вынужден просить вас меня извинить, я очень спешу.
  Марат, который только начал приступать к главной цели своего визита и окрылённый внезапной победой, и не подумал уходить. Напротив, он вальяжно расположился в кресле и с ехидной усмешкой посматривая на Сержа, спросил:
  - Уж не в поместье ли фон Ворон собирается доблестный граф?
  Хозяин дома заметно побледнел, но ничего не ответил.
  - Я спросил об этом потому, что хотел предостеречь вас от опрометчивых решений, так сказать, - самодовольно ухмыльнулся маркиз. - Дело в том, что ваши оскорбительные ухаживания за баронессой более не имеют права на существование. Так что вы совершенно спокойно можете возвращаться к своей новой возлюбленной, твёрдо зная, что за Натали фон Ворон теперь есть кому постоять.
  - Можно подумать, что раньше я этого не знал! - хмыкнул Серж, но не достаточно тихо, чтобы его собеседник не мог расслышать.
  - Да, но видите ли, я счастлив сообщить вам, что отныне за честь баронессы уполномочен отвечать ваш покорный слуга, - сообщил маркиз.
  - Вот как? И кто же вам дал подобные полномочия? - начал выходить из себя граф де Кави.
  - Сама Натали.
  Серж облегчённо вздохнул. Самомнение Марата несколько поколебало уверенность в себе.
  - Ах, оставьте. Это опять ваши нелепые выдумки...
  - Нет! В том-то и дело, что нет! На этот раз, всё более чем серьёзно, уверяю вас! А чтобы развеять ваши возможные подозрения, скажу вам одну, так сказать, интимную подробность...
  - Нет уж! Только не надо мучить меня вашими эфемерными фантазиями! - запротестовал граф, но маркиз упрямо повышал голос, перекрывая своим рёвом все возражения:
  - В этот раз мы с ней даже поцеловались!!!
  - Что? - замер Серж, не в силах осмыслить услышанное, но гость не стал повторяться, а только самодовольно усмехался, не спуская с него глаз.
  Не в силах выдержать этот взгляд, граф отвернулся. Отбросив своё негодование по поводу случившегося, он изо всех сил пытался собраться с мыслями, чтобы выйти из этой истории победителем. Это было тем более необходимо, так как вконец оборзевший Марат был готов растрезвонить о красноречивой реакции Сержа на всю округу, а это неминуемо спутало бы все планы отчаянному дон жуану.
  - Да, признаться, масштаб этого эксперимента меня поразил, - пробормотал он нарочито громко.
  - Какого эксперимента? - немедленно среагировал маркиз де Сад и его высокомерная ухмылка несколько померкла.
  - А.. - обернулся граф, старательно изображая замешательство. - Ну, раз уж вы всё слышали... Конечно, это не очень честно по отношению к вам, но мы с Натали заключили пари, по которому каждый из нас должен был внушить совершенно безразличному человеку глубокое чувство... Вернее, всё было совсем не так... Я рассказывал ей, как легко мне удавалось обманывать неких особ, а она соизволила усомниться и тогда, я предложил ей проверить...
  - И что же, получается, она эксперементировала... на мне? - в полной растерянности спросил Марат.
  - Да. И я об этом знал, поэтому не настаивал на полном удовлетворении во время той злополучной дуэли...
  Разгром был полным. Маркиз, сбивчиво бормоча какие-то извинения тут же скрылся, а граф всё это время не переставал выражать своё сочувствие и полное признание своей вины в этом необдуманном поступке. Но как только за Маратом закрылась дверь, лицо Сержа превратилось из сострадающего в угрюмую и недовольную гримасу.
  "Самовлюблённый надутый индюк! - вынес вердикт граф. - Оказывается, он ничем не лучше своего друга... Ну и парочка!.. Но это?! Целоваться с Маратом!? Нет! Это недопустимо!"
  И хотя роль, выдуманная Сержем, была разыграна прекрасно, он, как только прошёл первый шок от подобного известия, тут же помчался в поместье, чтобы как следует отчитать Натали за её невероятно распущенное поведение.
  
  
  
  
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
  
  И ВОТ НАСТАЛ ЧАС РАСПЛАТЫ.
  
  Как бы не торопился граф де Кави, но всё же ему не удалось добраться до баронессы первым. Его опередил взбешённый маркиз. Легко догадаться какой обширный спектр чувств разъедал душу Марата. Никогда и ни от кого он ещё не получал такой пощёчины и потому, не был готов к подобного рода предательствам.
  Натали он нашёл как всегда в библиотеке. По привычке, окинув её почти совершенный(так как совершенств не бывает) образ, маркиз вместо обычного восхищения, испытал новый прилив ярости и злобы. Пренебрегая всеми правилами приличия, он тут же, без предупреждения, набросился на негодяйку:
  - Что вы себе позволяете?! - завопил Марат, едва не срываясь на крик. - По вашему, если человек ослеп от искренней любви к вам, то его позволено использовать как вам угодно? Можно ставить на нём дурацкие опыты, проверяя какие-то невероятно идиотские предположения вашего недостойного упоминания сообщника?
  Ничего не понимая, N смотрела на свихнувшегося маркиза, не двигаясь с места.
  - Я жестоко ошибся в вас! Вы - совсем не то, что представлялось мне вначале! Воображаю, как весело вы насмехались над одураченным олухом! Но зачем?
  - Что зачем? - тихо поинтересовалась Натали, понимая, что от неё требуют ответа.
  - О, не прикидывайтесь невинной! Играть эту роль больше не имеет смысла - я и так всё знаю! И к несчастью, ваш приятель имеет больше сострадания, чем вы... О! Как же жестоко я ошибся!!! А знаете, ведь я же действительно любил вас. Честно, неподдельно, а вы... Вы сделали из меня подопытного кролика!
  - Маркиз, - не выдержала баронесса, - успокойтесь. Я не понимаю, о чём вы говорите!
  - Ложь! Это всё такая же гнусная ложь! Нет, вы более неисправимы... Мне искренне жаль вас... но вы... вы не достойны того, чтобы я из-за вас страдал. Ищите себе другие развлечения, тем более, что материала для опытов ещё хватает.
  Излив это малопонятную тираду, Марат удалился, оставив N недоумённо пожимать плечами.
  Вначале она подумала, что маркиз просто сошёл с ума, что было не мудрено, если учесть бешеный темп его жизни. Потом предположила, что нажившись какой-то дряни в компании Рыбакова, Марат находился под впечатлением галлюцинаций. И это было ещё более правдоподобно. Следом возникла мысль ежедневным воздействием которой находился де Сад довольно долгий срок, вызвали в его неустойчивой психике что-то вроде временного помешательства, а потом... Потом баронесса вовсе выбросила этот загадочный инцидент из головы. И как раз вовремя, так как на пороге поместья фон Ворон уже появился человек, таивший в себе разгадку происшедшего.
  Серж ворвался в раздумья N яростным ураганом, и тут же, не отдышавшись, набросился на неё:
  - Натали!!! Как вы могли, Натали?! Это же... Это же.. подлость!
  Если у хозяйки ещё и оставались какие-то угрызения совести, то они исчезли в этот самый момент.
  - Я конечно, могу понять вас, - продолжал между тем граф де Кави, сопровождая свою речь отчаянной жестикуляцией. - Вы приревновали меня, узнав, что я еду к мадмуазель Форель и потому решились на такой отчаянный шаг, но... Я, признаться, был немало удручён и обескуражен, узнав, что Вы способны на ТАКОЕ! Я мог бы оправдать всё, мог бы простить вам самые немыслимые и необдуманные поступки, но... Целоваться с Маратом! - произнёс он через силу и понизив голос, словно сама фраза не укладывалась в его голове.
  Выпуская пар, Серж пару раз пнул близ стоящий стул, с таким видом, как будто это был Марат собственной персоной. Не извинившись за эту порчу имущества баронессы, граф продолжил свой прерванный монолог:
  - Нет, это выше моего понимания! Как вы вообще могли до такого додуматься?! (Ещё пара пинков отправила очередной стул в нокаут) Это же немыслимо! Ужасно!(Бедный стул с треском отлетел в сторону). Нужно отдать вам должное: среди всех возможных способов издевательства над моей персоной, вы выбрали самый жестокий!
  - Вы ошибаетесь, у меня не было ни малейшего желания мучить вас, - спокойно произнесла Натали, с нарастающим удивлением наблюдая за графом, но он не слышал, продолжая гнуть свою линию.
  - Ну, хорошо! Раз уж было так необходимо наказать меня за этот проступок, то я готов принять это. Но, скажите же мне, ради всего, что вам дорого, почему вы выбрали именно этого... маркиза? - опять сквозь зубы процедил Серж и направил новый ряд ударов на соседствующую с ним мебель. - Ручаюсь, что он самый недостойный претендент на подобную роль! Как вы могли этого не заметить? И он ещё посмел явиться ко мне с надутым видом и щеголять передо мной своими победами?! Нет, я думал, что знаю вас лучше! Ведь я же... Я доверял вам!
  Погром вокруг баронессы всё нарастал и, хотя ситуация сама по себе была более чем комична, N уже становилось не до смеха.
  - Я мог бы понять, если бы вы положили глаз на де Щеса, ведь он ваш детский товарищ и, к счастью, настолько зануден, что не может вызвать ничего, кроме сонливости. Или, скажем, графа де Коржени, который тоже вскоре утомил бы вас своей демагогией... Да, даже шевалье Рыбаков я мог бы оправдать, хотя его чудовищная самонадеянность, я уверен, основывается лишь на его глупых вымыслах... Но только не Марата! - удары, периодически наносимые окружающим вещам приобрели сокрушительную силу и разломав ещё пару стульев и стол, граф продолжил: - Я даже не знаю, как это можно назвать! Вы меня огорчили...
  Тут пыл его несколько иссяк, но как только баронесса собралась достойно ответить зарвавшемуся наглецу, как он, переведя дух, заговорил снова:
  - Хорошо ещё, что я, не смотря на этот чудовищный удар, который вы нанесли мне в спину, смог убедить маркиза в том, что я был всё время в курсе событий. Я сказал ему, что вы лишь проводили над ним один из своих дурацких экспериментов, а то вообще страшно было бы предположить, что могло произойти...
  Тут Серж прекратил расхаживать по комнате и колошматить ни в чём не повинную мебель и, устремив свой возмущённый взгляд на N, спросил:
  - Вы в своём уме?! Связываться с таким человеком, от которого даже я не знаю чего ожидать! До какой же степени вы должны были лишиться рассудка?!? - сделав паузу, граф де Кави о чём-то задумался и лицо его несколько смягчилось. - Это наводит меня на мысль... Я смею высказать свои подозрения... Что если всё действительно так, как я сейчас думаю, то вы... Вы что-то испытываете ко мне, Натали? И... если эти чувства ваши столь сильны, а поступки столь беспечны, то я осмелюсь предположить, что...
  Баронесса, которая в своих поступках меньше всего руководствовалась несуществующими чувствами к Сержу, была вдвойне уязвлена его нелепыми догадками и той гнусной ложью, которую граф изобрёл дабы спасти своё самомнение. Вскочив с места, N быстро оборвала, выражавшего свои мысли графа:
  - Замолчите! Я не желаю вас больше слушать! Вы - самовлюблённое желе, лишённое разума! Немедленно убирайтесь вон!
  - Что? - опешил Серж.
  - Вы прекрасно меня слышали и повторяться нет смысла! - отрезала Натали.
  - Что ж, хорошо, - кивнул граф, принимая решительный вид. - Я знаю то, что может на вас подействовать отрезвляюще. Я понимаю, что это жестоко, но просто необходимо для вас, так как вы по-моему чересчур заигрались...
  - Да уйдёте вы наконец или нет?! - топнула ногой баронесса, оскорблённая до глубины души такой неслыханной наглостью.
  - Ухожу, - опять кивнул тот, делая шаг к двери. - Но ещё раз призываю вас: одумайтесь!
  - Вон отсюда!!!
  - Да, да... прощайте...
  Граф де Кави уезжал из поместья фон Ворон полностью погружённый в свои мысли. Он действительно знал как ему следует поступить и решил сделать это немедленно. А Натали осталась ещё более поражённая этой неожиданной развязкой. Уже второй раз за этот невыносимо долгий день ей приходилось возмущаться. С запоздалым раскаянием N подумала о том, что не стоило отрицать свои чувства к Сержу столь рьяно, ведь он мог увериться в обратном, что непременно сделал бы на его месте шевалье Рыбаков. Но к счастью, граф де Кави думал сейчас совсем о другом. А вот всеведущий проныра - шевалье, немало встревоженный неожиданными посещениями, наблюдаемого им поместья, вскоре не замедлил появиться, учинив своей возлюбленной новый допрос.
  - Интересно, что надо было от вас этим двум несносным типам? - спросил он, как бы невзначай, присоединяясь к её уединённой прогулке под липами.
  - Шевалье?! Вы-то зачем явились? - удивилась N.
  - Узнать кое-что... Так что им было надо?
  - Ничего.
  - Ну да! И потому они перевернули здесь всё вверх дном? Неужели успели подраться? Эх, жалко я не видел! И кто кого налупил? Впрочем, можете не говорить, судя по тому, как летел отсюда граф де Кави, сомнений быть не может - он жертва. Скажите, он ревновал вас? Ха-ха! Вот дураки! Уж мы-то с вами знаем что к чему! Да, моя курочка? - подмигнул Рыбаков. - Не беспокойся, я не в обиде за эту интрижку, я понимаю, ревность...
  - Опять? - взбесилась баронесса. - Самодовольные чурбаны вы все! И больше никто!
  
  Спрятавшись в своей комнате, Натали не могла прийти в себя до утра, но всё это были ещё цветочки, а когда настали ягодки, то у N возникло острое желание провалиться сквозь землю. Впрочем, всё по порядку...
  Наступившее утро не предвещало новой беды и баронесса, уже совсем пришедшая в себя, успокоилась окончательно, раз и навсегда решив выбросить из головы недостойное поведение своих поклонников. Разумеется, это была преступная беспечность, которая не могла привести ни к чему хорошему в доме, где по воле случая и некоторых людей, лучше было бы всегда оставаться на чеку. Но Натали, занимаясь своими обычными делами, совсем забыла об осторожности и потому как гром среди ясного неба прозвучал над ней обманчиво-добродушный голос графа Путятина:
  - Доброе утро, сестрёнка? Всё занимаетесь?
  Баронесса изобразила на лице улыбку. Никакой радости она не испытывала - одного взгляда на Димити было достаточно, чтобы понять, что встреча эта не предвещает ей ничего хорошего.
  - Ну, как живёте? - ещё веселясь спросил он. - Да не стойте же столбом, расскажите мне всё!
  - Да так... - еле слышно пробормотала N, внезапно обнаружив, что язык её одеревенел и перестал повиноваться. - Ничего особенного. Всё как обычно...
  - Как будто? - иронично сощурился граф. - Видимо, я не всё знал о вас, раз в вашей жизни не произошло ничего необычного с тех пор, как мы виделись в последний раз.
  Баронесса изо всех сил старалась взять себя в руки, но от гипнотизирующего взгляда Димити тело становилось безвольным, а мысли в испуге разбегались в разные стороны. В глубине её существа всё больше крепло подозрение, что граф приехал сюда неспроста, что он что-то знает, в чём так же убеждал злобно-металлический отсвет его глаз. Димити явно был в крайней степени бешенства, но пока что умело скрывал это, заставляя кузину внутренне трепетать от страха, предвкушая, неудержимую бурю его чувств.
  - Вы так говорите, - неуклюже попыталась пошутить Натали, - словно знаете что-то.
  - Да, признаться, хоть был я довольно далеко от дома, но весть о вашем непотребном поведении дошла и до туда, - нарочито небрежно произнёс граф. - Вы не хотите спросить меня, что именно я имею в виду?
  N вся застыла, боясь пошевелиться, каждой клеточкой кожи чувствуя прорывающийся сквозь маску добродушия гнев грозного родственника.
  - В таком случае, я сам буду задавать вопросы, - угрожающе бросил он, не спуская с жертвы горящего взгляда. - И должен сразу предупредить вас, сестричка, - не смейте мне врать! Итак, первый вопрос: что связывает вас с Сержем де Кави? Вы видимо не понимаете, что может повлечь за собой эта связь!
  - Ничего... почти, - пролепетала та, чувствуя себя беспомощным кроликом в клетке удава.
  - Так-так... Прекрасно! Но, допустим. Вопрос номер два: почему вокруг нашего дома рыскают шпионы шевалье Рыбакова?
  - Ну...
  - Не утруждайтесь ответом, это не столь интересно, как тот эпизод, который имел место быть у вас с многоуважаемым маркизом де Садом. Ноги его не будет больше в этом доме! Ничтожный негодяй, подлец...И после этого всего ты говоришь, что ничего в судьбе твоей не изменилось? Ну, конечно! Целоваться с Маратом для нас обычное дело! Да, да! Представь себе, я знаю и об этом, - добавил граф, видя её замешательство. - И до такого опустилась моя кузина! Практически сестра! Какое ужасное легкомыслие, какая невероятная распущенность! А впрочем, я чего-то подобного ожидал. Ты всегда питала необъяснимую склонность к низким и недостойным внимания особам, на которые ни одна уважающая себя дама даже не взглянет!
  - Он не виноват в своём происхождении! - возразила баронесса.
  - Ну да, - мрачно усмехнулся тот. - Ничтожный меркантильный оборванец, прикидывающийся особой знатного происхождения и паразитирующий на доброте своих друзей. Вы почти сотворили из него героя, но от ореола не изменяется сущность!.. Нет, объясни мне, как ты могла так распуститься? Как можно было до такой степени забыть приличия? Как такое вообще могло произойти?! Ты что, лишилась разума? Или природная стыдливость вдруг уснула на пару с чистой совестью и здравым смыслом? Это поведение, достойное баронессы? Так по твоему должна выглядеть наследница дома фон Ворон?! Я шокирован... Нет, я удручён твоим поведением! Что взбрело тебе в голову? Какой бес вселился? Ну? Что можете вы мне сказать в своё оправдание? Молчите? Очень жаль. Я бы с удовольствием послушал ту изысканную ложь, которой вы попытались обелить себя. Впрочем, вы, как примерная сестра, конечно не посмели бы соврать. И что бы вы сказали? "Брат, я захотела вывалять свой славный род в грязи! - пафосно продекламировал граф, всё больше распаляясь. - Я решила, что нам до сих пор недостаточно позора. Мне лень вести себя достойно, и я решила отвернуть от своей персоны все любопытные взоры злорадством и презрением. Нинель фон Ворон так любит скабрезные сплетни про меня, что я решила устроить ей праздник и в одночасье превратила её самые гнусные фантазии в быль!" Какое благородство! Сколько в вас великодушия, моя недальновидная кузина! Браво! Ваша деградация достигла предела. Вам больше некуда падать и нечего спасать. Хорошенький вы приготовили сюрприз нашей любимой бабушке! Да, я вполне уверился в том, что вас ни на секунду нельзя лишать надзора. Вы - неразумная, распутная лицемерка! И не надейтесь на то, что я буду выгораживать вашу персону. Только не в этот раз! Ваша репутация исчезла! Да, впрочем, что я говорю? С таким набором отрицательных качеств, какой имеете вы, у вас её просто никогда не было! Ваши родители сделали очень большую ошибку, доверив вам своё благополучие и доброе имя, отправляя вас сюда. Ну, теперь-то я надеюсь, они будут более осмотрительны и запрут вас в комнате до конца ваших дней, а ещё лучше - немедленно выдадут замуж за сморщенного старостью хрыща, абсолютно слепого, потому что ни один уважающий себя молодой человек больше не женится на вас.
  - Мои родители так не поступят! - возразила N, ужасаясь нарисованной картине.
  - Это их дело, но я бы именно так и поступил. Ибо это единственный способ избавить свой род от позора. Хотя, как я мог забыть - вам на всех плевать! Вами руководят только низменные потребности и до приличий нет никакого дела. Интересы вашей семьи вас совершенно не трогают... Я рад, что удалением от вас смог уберечь от дурного влияния хотя бы одну из ваших подруг. Но мадмуазель Ирен... Посмотрите, что вы сделали с ней? Она и раньше открыто кокетничала со всеми мужскими особями, входящими в наш дом, не взирая на их социальное положение и репутацию, а теперь о ней и вовсе ходят неподобающие слухи. Полагаю, вы удовлетворены тем, что за один лишь вечер стали героинями всех скабрезных шуточек, опускаемых в трактирах. Что я могу сказать? Вы меня разочаровали. Я ещё подумаю над тем, как повлиять на ваш вконец испорченный характер, а теперь... Пакуйте вещи, дорогая, я завтра же лично отвезу вас домой и сдам с рук на руки вашим родителям с объяснением всех обстоятельств.
  - Но...
  - Возражения не принимаются. Вы потеряли право голоса, доказав всю несостоятельность своей личности. И всё-таки... Я не могу понять: как можно было так низко пасть? Подумать только - спутаться с Маратом!..
  Натали почувствовала себя совершенно раздавленной, а между тем, граф выпустив свой пыл, спокойно удалился к себе и перед остальными обитателями дома показался уже в хорошем расположении духа. Но не забывал о праве выказывать своё недовольство пренебрежением к той ответственности, которая была возложена на его нерадивых домочадцев.
  Баронесса не рискнула покинуть пределов своей комнаты до самого вечера. Она ощущала себя эмоционально уничтоженной, словно из неё выкачали всю жизнь, оставив лишь уныние и обречённость. В свете этих событий, менее чувствительные родственники решили поддержать Натали и первой среди них была как ни странно Татти. Она принесла своей кузине стих, посвящённый их общим знакомым, который ( не будь она так удручена) немало позабавил бы N.
  
  Де Щес - скелет с причудой,
  Он заболел простудой,
  Настойкой у Жака лечился
  И в стельку пьян очутился.
  Подхватил его Рыбаков,
  Надавал он ему тумаков.
  Впрочем, что с шевалье взять?
  Он другого не может дать.
  То ли дело маркиз де Сад -
  Он знакомству с де Щесом рад,
  Только вот де Редис - гад,
  И Марату теперь как брат.
  
  А следом за Татти появился самый неожиданный утешитель - Серж де Кави. И не без приключений...
  
  Пробираясь в сумерках к заветному окну, Серж конечно не думал об осторожности. Главной его мыслью было облегчить удар, который он сам же нанёс Натали, благодаря одному лишь визиту в резиденцию графа Путятина. Оправдание у несчастного было только одно: он действовал от самых лучших побуждений.
  - И что вам тут надо, Серж? - послышался насмешливый голос Димити над незадачливым дон жуаном.
  - Да так.. я... смотрел... караулил...
  - В ваших шпионских услугах больше нет необходимости. Когда я здесь, то сам в состоянии за всем уследить!
  - А... - мямлил граф де Кави. - Я, знаете ли, тут дышу... липовый цвет удивительно успокаивает нервы, а вы ведь знаете, сколько мне пришлось пережить в последнее время...
  - Ну-ну... И правда есть в этих аллеях какая-то магия. Особенно под окнами моей кузины, - многозначительно добавил граф. - Не даром же все лезут туда как оголтелые!
  Серж нервно моргнул, а когда открыл глаза, то Димити уже растворился в темноте, словно призрак, оставив после себя лишь тихий отзвук своего смеха. Граф Путятин умел быть великодушным после того как выместит своё недовольство на бедных родственниках.
  
  Ошеломлённый внезапным снисхождением Димити, граф де Кави нерешительно помедлил, добравшись до сокровенного окна, словно ожидая, что граф вернётся и на этот раз лазутчика постигнет справедливое наказание. Но всё было тихо и Серж, немного успокоившись, залез в обиталище блаженства.
  Натали, убитая горем, ниц лежала на кровати, обессилев настолько, что была даже не в состоянии поднять лицо и узнать кто нарушил её покой. Завороженный этой картиной, Серж воодушевился ещё больше, ощущая себя настоящим защитником.
  - N... надеюсь я не помешал вам?
  - Граф де Кави, - протянула баронесса безжизненным голосом. - Зачем вы пришли ко мне? Неужели вы собираетесь снова читать мораль про моё поведение?
  - Я? Нет, ну что вы! - смутился тот. - Уверен, что ваш кузен уже поговорил с вами об этом.
  - Да уж! Он сделал всё, что мог...
  - И? - заинтересованно протянул Серж, присаживаясь рядом с ней на кровать.
  - Что "и"? Разве не видно результатов?
  Граф ещё раз удивлённо окинул глазами удручённый силуэт своей возлюбленной и решил начать то, зачем собственно и явился, рискуя попасть под горячую руку стража порядка поместья фон Ворон.
  - О, Натали, мне так жаль! Надеюсь он не был с вами слишком жесток. Безусловно, вы заслужили небольшую нахлобучку, но я даже в самом страшном сне не представлял, что он обойдётся с вами так бесчеловечно! Он вас хотя бы не бил?
  - Нет, - вздохнула N. - Но я бы предпочла самую жестокую пытку тому наказанию, которое мне пришлось пережить!
  - Успокойтесь, - промурлыкал Серж, радостно пожимая ей руку. - Уверен, всё будет хорошо! Теперь, когда вы образумились, мы оба можем забыть об этом инциденте. А что касается вашего несдержанного родственника, то его гнева можно было избежать, если бы вы только согласились меня послушать, когда я сам пытался вразумить вас. Но я надеюсь, что впредь, вы станете более внимательно относиться к моим словам...
  - Постойте, граф, - привстала на локте баронесса, в голове которой уже назрели некоторые сомнения относительно миротворческой миссии визитёра. - А причём тут вы?
  - Ну как? - опять немного смутился Серж. - Я же пытался вам намекнуть на то, что если вы не образумитесь, то я ... Словом, я действовал из самых лучших побуждений. Мой поступок целиком и полностью оправдывается безграничной заботой о вас. И раз уж у меня не получилось оградить вас от сомнительных связей, то я... решил прибегнуть к помощи вашего близкого родственника. Я что, разве сделал что-то не так? - искренне удивился граф, не способный более игнорировать яростный взгляд баронессы.
  - Так это были вы? - едва слышно переспросила она. - А я -то думала, откуда он мог узнать об этом так быстро? Разве что дома появился шпион... а это были ВЫ?!
  От ужаса Натали даже не могла кричать. Одно лишь осознание того, что по вине этого самодовольного мерзавца, напоминающего своим жалким видом слизняка, ей пришлось пережить всё это, наполняло её грудь возмущением.
  Серж поспешно отпустил руку N, когда заметил, что глаза её потемнели от гнева. И в следующую же секунду в ушах его зазвенело от оглушительной пощёчины, отвешенной этой же рукой, которую он только что грел в своих ладонях. Но едва граф успел прийти в себя и подумать о том, как несправедлив на самом деле мир, его уже настиг другой удар. Когда Серж снова смог различать окружающую действительность, Натали уже стояла на ногах словно разгневанная фурия и кидала в графа всё, что попадалось ей под руку:
  - Мерзавец! Негодяй! Наглец! Тупоголовая креветка!!! - сыпала ругательствами баронесса. - Вон из дома! Вон! Как ты только посмел явиться сюда? Лицемер! Предатель! Лжец!
  Ловко уворачиваясь от летящих в него предметов, Серж экстренно отступал к окну, надеясь лишь на то, что пока он будет спускаться вниз, ему на голову не приземлиться что-нибудь тяжёлое. Он уже почти достиг своей цели, когда внезапно пыл Натали иссяк и она в полнейшем измождении опустилась на стул.
  Серж замер в нерешительности, не зная что предпринять, то ли рискнуть и подойти к ней, то ли бежать со всех ног, не дожидаясь нового приступа бешенства. Наконец, жалость пересилила голос разума и граф преподнёс ей стакан воды.
  Но ослабевший организм N не шёл ни в какое сравнение с её моральным духом, который был разгневан и заставлял мозг думать с сумасшедшей скоростью. И этот ум изобрёл наглецу расправу помучительней чем синяки и шишки.
  - О, Серж, - простонала баронесса, искусно изображая предобморочное состояние. - Что же вы наделали? Ведь теперь граф ни за что не позволит мне выйти замуж за маркиза де Сада... О, Марат! Подумать не могу, что счастье было к нам так близко!
  - Что вы говорите? - застыл в испуге граф де Кави и сам осушил полстакана одним отчаянным глотком.
  Боясь ослышаться он ещё ближе склонился к баронессе и осторожно потряс её за плечо:
  - Вы не разыгрываете меня, Натали? Как такое возможно?
  - О, уходите! Я не хочу вас больше видеть! Вы - виновник моего несчастья!
  - Но как же так?
  - Ох... так случилось... я никому не говорила об этом. А теперь... теперь всё кончено! И это по вашей вине! Ах, Серж! А я-то думала, что вы мой друг!
  Совсем сбитый с толку граф нерешительно переминался с ноги на ногу, лихорадочно ища выход из того щекотливого положения, в котором оказался.
  - И это правда? Вы его на самом деле любите?
  - О да! Люблю безумно!
  - Вы уверены?
  - Конечно!
  - И вы хотели бы выйти замуж... за него?
  - Да! Это был предел моих мечтаний! - воскликнула N с горечью, едва не выдав голосом сарказм.
  - Ну так вот, что я вам скажу, - решительно вздохнул граф. - Если я сам всему виной, то мне и надлежит исправить дело... Я сейчас поговорю с вашим кузеном и постараюсь его убедить обвенчать вас с маркизом.
  - О, не делайте этого! Я не могу принять такой жертвы. Раз уж над счастием моим навис злой рок, я должна судьбе жестокой покориться!
  - Нет! - всё больше воодушевлялся Серж. - Хоть я и огорчён тем, что не я ваш избранник, но раз я помехой стал для вашего блаженства, то устранить препятствия - мой долг!
  - Ну что ж, попробуйте, - вздохнула Натали, умело захлопывая ловушку.
  Граф видимо тоже понял, что отступать уже не куда и направился к двери. Он изо всех сил старался храбриться, но с каждым шагом порыв его угасал. Всё-таки одно дело разыгрывать героя перед баронессой и совсем другое, диктовать условия её необузданному родственнику. Но убежать он не мог и твёрдо решив принести себя в жертву, де Кави вошёл в комнату графа Путятина.
  Осмотревшись, Серж поразился разительному контрасту, царящему в комнатах почти родных брата и сестры. У Димити в камине весело потрескивал огонь и всё было залито ярким светом. Благодаря вполне радушному настроению хозяина, все его вещи радовали глаз и ничто не предвещало угрозы. Тут граф де Кави наткнулся взглядом на обитателя этого дома, наблюдающего за гостем поверх какой-то книги. Фолиант тут же был захлопнут и отброшен в сторону, и оба этих звука прозвучали как выстрелы в ушах бедного Сержа.
  - Надо же какой сюрприз! - подозрительно сощурился граф. - Вы всё-таки решили зайти ко мне. Я польщён. Знаете, иногда бывает так приятно, когда кто-то неожиданно наведывается в гости. Особенно, если ты никак не ожидаешь, что о тебе вспомнит хоть кто-то... вы согласны со мной?
  - Вполне, - несколько рассеянно промямлил Серж и плюхнулся в кресло.
  - Итак, что же вас привело в мою скромную обитель? - обманчиво-небрежно спросил Димити, устремляя на графа немигающий взгляд.
  - Я...- запнулся тот, - хотел бы поговорить о замужестве вашей сестры.
  - Интересно!? Какая же из моих сестёр заслужила такую трогательную заботу с вашей стороны?
  - Я... говорил о Натали...
  - У вас есть ко мне какие-то предложения? - ничуть не удивился граф Путятин, не спуская с гостя цепких глаз.
  - Да... так вот... я думаю... Ей необходимо выйти замуж. Да, да! Ей это нужно! Обуздать нрав, спасти от забот... В сложившейся ситуации оптимальное решение - поспешный брак с достойным человеком...
  Димити отвернулся, желая скрыть в глазах догадку. Чтобы не привлекать внимания и подбодрить говорящего, он поднялся и начал перемешивать угли в камине.
  - Да, учитывая все обстоятельства, - продолжал Серж, не обращая внимания на манипуляции графа, так как уже внутренне сжимался, готовясь к самому худшему, - брак - самое правильное решение. Особенно в цвете последних событий. Я считаю... Я думаю... Я полагаю, что ей нужно выйти замуж за... за Марата...
  Димити застыл. Вся его фигура являла собой безмолвное напряжение. Кочерга, опущенная в центр догорающей кучи, начала приобретать оранжевый цвет. Серж зажмурился, вообразив, что в следующее мгновение, её раскалённое жало вопьётся в его сумасбродную голову.
  "О чём я только думал? Как решился на это? Бежать! Бежать отсюда немедленно!!!" - запоздало спохватился он.
  - Значит вы считаете, - почти раздельно произнёс граф Путятин вкрадчивым голосом, звучащим как раскаты грома в звенящей тишине комнаты, - что моя сестра должна выйти замуж за Марата? Я не ослышался?
  - Я... именно так и сказал, - затрепыхался Серж.
  - Вы полагаете это разумным, я правильно понял? - продолжал допрос граф с обманчиво невозмутимым видом.
  Для де Кави внезапно эта уютная комната оказалась камерой пыток, в которой его после длительных экзекуций предадут неминуемой, но тем не менее мучительной смерти.
  - А могу я вас спросить, почему именно Марат стал вашим избранником? Почему не де Щес, не шевалье? Может, лучше сосватать её за де Редиса? Я слышал, что он намерен в скором времени вернуться из путешествия, в которое отправился по воле случая. А также я располагаю сведениями о том, что он до сих пор свободен, не взирая на приятную близость к вашей невесте... Что скажете, а? Чем не прекрасная партия для баронессы фон Ворон? Ничем не хуже вашей, если не ошибаюсь.
  - В-вы меня неправильно поняли! - заикаясь выкрикнул Серж.
  - Так убедите меня в обратном, пока мои собственные выводы не подсказали мне соответствующий ряд ответных действий, - сказал Димити уже открыто угрожающим тоном.
  - Дело в том, что он... он ей небезразличен...
  - Вот как?!
  - Да, такое же не могло произойти просто так!
  - Вы плохо знаете мою кузину, - оборвал граф Путятин. - Что-то ещё?
  - Об этом все говорят... К тому же я слышал, что они зашли уже далеко... Был даже тесный контакт... То есть, это... поцелуй...
  - Глупый вымысел! Не знал, что вы любите сплетни. Хотя... одного взгляда на вас достаточно, чтобы понять, что ваше любимое занятие - чаепитие в обществе старых куриц, приправленное женскими байками и идиотским злословием. Вы самый жалкий и ничтожный субъект из всех, кто встречался мне в жизни. И хотя в моём окружении не мало людей, которых я, мягко сказать, не терплю, но вас - дорогой граф, вас - я презираю! Неужели вы думали, что можете запросто входить в мой дом и оскорблять меня своими нелепыми выдумками? Моя сестра должна выйти замуж за Марата! И это заявляете мне вы, после того, как сами уже почти год обхаживаете её у всех на глазах! Что ещё вы изобретёте, чтобы избавить себя от необходимости выбора? Ведь именно этого хотите вы - избежать принятия решений? Я прав? Ну?
  - Но она сама мне об этом сказала! - в отчаянии соврал Серж, не выдержав психологической атаки.
  Лицо графа Путятина превратилось в маску, не способную выдавать никаких чувств и эмоций. Но глаза его сузились ещё больше и в этих угрожающих щёлках забурлил такой неудержимый гнев, что Серж весь похолодел и вжался в кресло, изо всех сил стараясь с ним сродниться.
  - У вас есть пять секунд, - сквозь зубы процедил Димити. - Всего пять секунд, чтобы навсегда убраться из этого дома... И не дай вам Бог ещё когда-нибудь попасться мне на глаза!
  Можно догадаться, что графу де Кави не потребовалось повторять предупреждение дважды, он сбежал как трусливый заяц, безмерно счастливый тем, что смог без потерь унести ноги.
  
  
  
  
  ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
  
  БЕДА НИКОГДА НЕ ПРИХОДИТ ОДНА.
  
  Проснувшись утром, Натали некоторое время предавалась сладостной иллюзии, воображая, что все события последних дней были не более чем её ночным кошмаром. Но граф Путятин не дал ей долго предаваться мечтам. Верный своему слову, он уже чуть свет был на ногах и к тому моменту когда баронесса соизволила проснуться, уже приготовил всё необходимое для немедленного отъезда.
  - У вас не более получаса, - деловито заявил Димити, появляясь в спальне кузины. - Мы уезжаем.
  - Как? Даже без завтрака? - ужаснулась N.
  - Хм, - протянул граф, умело разыгрывая глубочайшее раздумье. - Удивлён, что вы, зная о моём решении не позаботились встать пораньше. Но, полагаю, что если вы поторопитесь, ваша дорогая крёстная соберёт вам что-нибудь в дорогу. Подумайте о том, что жизнь бродяг преподносит своим адептам гораздо больше лишений.
  - Каких бродяг?
  - Ну, например, таких как маркиз де Сад - самозванцев без крова и средств к существованию. Вы только подумайте! Став маркизой вы изгоните себя из отчего дома, а своего мужа лишите и без того ненадёжного иждивения сердобольных друзей. Конечно, вам тут же откажут в крове все знакомые, так как принимать у себя целую супружескую пару, да ещё и такую скандальную - верх неприличия, на который не посягнёт ни один человек, сохранивший понятие о чести, - злорадно протянул он и удалился, мрачный и решительный, убеждённый в своей правоте и от этого ещё более угрожающий.
  Перед глазами Натали тут же сгустились краски и вся её дальнейшая судьба стала рисоваться в безрадостных тёмных тонах. Встреча с родителями пугала неизбежностью наказания, а череда последующих дней под гнётом родительского гнева и вовсе привела баронессу в унылое состояние. С трудом справившись с эмоциями, N спустилась вниз, где её уже нетерпеливо ожидал сумрачный брат. Торопливое прощание с родственниками не развеяло её мрачных предчувствий. Никто не посмел сказать ей ни слова утешения, страшась грозного взгляда графа Путятина.
  Отворив перед кузиной дверцу экипажа, Димити ехидно усмехнулся:
  - Наслаждайтесь роскошью, моя дорогая сестрица! Думаю, что оказавшись замужем за маркизом де Садом, вы уже не сможете себе этого позволить.
  Натали молча забралась внутрь, чувствуя себя пойманным зверьком, а граф продолжал упражняться в ироничных намёках на "перспективный" брак баронессы с её избранником, и намерен был продолжить это изысканное издевательство до самого дома.
  Карета тронулась и, выглянув в окно, N окинула взглядом роскошные кроны лип, который в такт язвительным словам графа, качали верхушками, соглашаясь, укоряя, выражая своё неодобрение.
  Но, оставив убитую горем героиню под надзором Димити, мы вернёмся в окрестности поместья, где не смотря на отъезд Натали, страсти закипели с новой силой.
  
  Прознав о том, что баронесса уехала, шевалье Рыбаков от безделья решил посетить ближайший трактир. Там за кружкой чего-то хмельного на него снизошло озарение и он придумал новый хитроумный план. Он не стал напиваться, как делал это всегда, на сей раз всё было куда коварнее. Основательно подпоив своих слушателей, чтобы у тех возникло меньше сомнений в правдивости его слов, шевалье заявил:
  - А ведь скоро вы будете пить на моей свадьбе!
  - С кем? - иронично сощурился граф де Коржени, завсегдатай всех злачных заведений округи.
  - С баронессой фон Ворон, с кем же ещё? - нахохлился Рыбаков.
  - А, старая песня, - махнул рукой доктор, осматривая зал в поисках очередной жертвы своего медицинского искусства.
  - Да разрази меня гром, если я вру! - вскинулся шевалье. - Она поехала домой собирать приданое, хоть я и настаивал на скорейшей помолвке. Но она же упрямая! Хочет всё сделать как полагается и поэтому попросила никому не рассказывать. Это уж я только вам и то по большому секрету!
  - Неужели она согласилась? - выразил сомнение де Щес.
  - А то! - раздувался от важности новоиспечённый жених. - Она так и сказала мне перед отъездом: "Запомни, никто из вас мне не нужен, кроме тебя, мой Рыб!"
  - "Рыб"? - усмехнулся Андре.
  - Да, "Рыб"! И что с того? - грозно привстав, спросил шевалье. - Ты может хочешь сказать, что я вру?
  - А как же история с Маратом? - озабоченно пискнул де Щес, боясь что назревающий конфликт перерастёт в потасовку и ему придётся участвовать.
  - Ах, это?.. Это так, - махнул рукой Рыбаков, демонстрируя безразличие. - Она меня приревновала к Ирен. Но, в конце концов, это и помогло нам быстрее сговориться!
  И был в этом определённый резон, и все поверили, и поползла по графству новая ошеломляющая весть, передававшаяся из уст в уста "совершенно секретно" и обрастая всё новыми красочными описаниями и убедительными фактами. А факты как известно упрямая вещь, да и опровергнуть их было не кому. Марат, который мог бы внести некоторую ясность, предпочитал угрюмо отмалчиваться; Рыбаков, вместо того, чтобы рассеять туман, кричал на всех углах всё новые небылицы собственного изготовления; а Серж... А у Сержа наступил очередной период полного краха былых надежд. И случилось это всё так...
  
  За всеобщей суетой никто особо не заметил как тихо, без шума, вернулась домой бывшая невеста графа - Юлиана. Спасаясь от позора, она избегала шумных собраний и предпочитала им милое уединение в обществе своих близких подруг. И по роковой случайности, одной из этих приближённых оказалась действующая пассия Сержа - Серебриана Форель. Кузина графа де Кави, не смотря на все свои злоключения, не склонна была обвинять в них саму себя, а сделала виновником своего несчастья бывшего жениха, который своим пренебрежением толкнул её в объятия негодяя. Тем самым, воспламенив в душе злобу на Сержа, Юлиана стала подговаривать подругу к мести. И без того склонная к необдуманным поступкам, Серебриана быстро согласилась. Две молодые женщины: одна в порыве ревности и бессильной злобы на себя из-за сожалений по поводу чересчур опрометчивого поступка, а другая под действием женской солидарности, стали детально продумывать план мести. По своей жестокости их ухищрениям не было аналогов.
  Общими усилиями им удалось всего за каких-то две недели сделать из графа задёрганного неврастеника. В полном упадке моральных и физических сил. Серж вначале ещё прибегал к чудодейственным средствам Андре де Коржени, но огромное количество алкоголя уже не могло избавить его от проблем и тогда... Тогда он решился на отчаянный шаг: отправился в далёкие владения своего врага - маркиза де Редиса, который славился своими необычными познаниями в алхимии. Граф де Кави слёзно молил напоить его своим зельем... Разумеется, этот мерзопакостный человек был несказанно рад внезапному обращению Сержа. С непередаваемой энергией, знанием дела и припохабной улыбкой Андре взялся за дело. Конечно, зная бывшего приятеля шевалье, нельзя было сказать со стопроцентной уверенностью, что граф добьётся каких-либо положительных результатов. Но маркиз, поиздевавшись для вида над гостем, удовлетворённо шипел:
  - Тебе будет удивительно хорошо! Забудешь обо всём на свете, это я тебе обещаю...
  В тот момент даже сам де Редис не представлял до какой степени прав. Но перед тем, как станет лучше, будет много хуже...
  
  Следующие несколько дней напрочь исчезли из памяти Сержа. Граф де Коржени подобрал его на дороге, пытался привезти в чувство, но видя состояние друга принял единственно верное решение и отвёз беднягу в лечебницу.
  Проведя обследование и узнав о причинах заболевания друга, Андре нашёл для него самый лучший и отдалённый госпиталь, специально, чтобы оградить больного от нежелательных посетителей. К тому же это помогло приятелям выиграть время, необходимое для того, чтобы утихли слухи вокруг имени графа де Кави. Этот замысел, надо сказать, увенчался успехом: основательно потрепав все известные байки о графе благополучно забыли, а две коварнейшие экс-возлюбленные Сержа занялись поисками новой жертвы.
  
  Натали получила первые известия о поместье фон Ворон лишь через месяц после своего поспешного бегства. Это было письмо от Ирен, которая уступая бесконечным уговорам Валери, ещё некоторое время гостила в его доме. Но послание было написано уже по пути восвояси и потому, прибыло с некоторым опозданием.
  " Дорогая N, - гласило письмо. - Пишу тебе из местного постоялого двора, на который упал мой измученный переездом взор. Никогда бы не подумала, что провести целый день в пути будет так утомительно!
  До последнего времени я находилась в поместье, хотя воспоминания о той жуткой ночи, накануне твоего отъезда ещё долго преследовали меня, не давая покоя. Даже до сих пор мне иногда мерещится во мраке грозное лицо твоего кузена и всякий раз он с ледяным презрением приказывает мне немедленно собрать вещи и навсегда исчезнуть из памяти его близких...
  Б-р-р!.. Надеюсь, он не сильно распекал тебя по дороге домой? И кстати, как тебя встретили? Не сильно ругали за то, что мы устроили в доме твоего деда?
  Да, чуть не забыла! В окрестностях бурлят жуткие слухи. Во-первых, все почему-то уверены, что ты выходишь замуж за Рыбакова. Но, по-моему, это полная чушь! Сомневаюсь, что он вообще сделает тебе такое предложение, даже если и подумывал об этом раньше! Во-вторых, вернулась Юлиана. Наконец-то её жеманное лицо потеряет весь налёт своей прежней чванливости, так как гордиться ей абсолютно нечем - маркиз и не помышлял о браке, да и Серж уже давно забыл свою драгоценную кузину.
  Кстати, графа де Кави вот уже неделю никто не видел. Кто знает, возможно он переживает из-за слухов о твоей свадьбе, но в городе поговаривают, будто бы он попал в больницу, с каким-то жутким психическим расстройством. Якобы его даже кто-то опоил. Ну, не знаю что здесь правда, только Андре де Коржени, хоть и лучший друг Сержа, всё же не спешит опровергать эти доводы. Словом, обстановка туманная.
  В последние дни перед отъездом, мне удалось ещё раз увидеть шевалье и..."
  Далее следовала пространная ода, восхваляющая необыкновенные достоинства Рыбакова, занимавшая добрую половину письма и мы, с вашего позволения, её опустим.
  Баронесса устало пробежала глазами этот хвалебный очерк пестревший эпитетами "прекрасный" и "замечательный", а после глубоко задумалась. В последнее время при мыслях о Серже, Натали испытывала какие-то тревожные чувства, а теперь и вовсе душу её сдавила необъяснимая тоска. Пытаясь разобраться в этих новых для себя ощущениях, а прежде всего доискаться до их первопричины, Натали проводила мучительно-бесконечные ночи. В конце концов, не придя ни к каким домыслам и оставив это бесполезное занятие, баронесса отправила поверенного, чтобы выяснить правдивость досужих слухов.
  Около недели ушло на выяснение всех обстоятельств, в ходе которых стало доподлинно известно, что граф де Кави действительно попал в больницу и не просто так...
  Не дожидаясь дальнейших новостей, N собралась в дорогу и не смотря на категорические протесты родителей покинула отчий дом. С огромным трудом отыскав указанную лечебницу, баронесса обнаружила графа тяжело больным, в полном упадке, исхудавшим и почти безнадёжным. Сердце её сжалось от жалости. С величайшим трепетом, Натали взвалила на себя все заботы по уходу за своим страдающим другом.
  "Друг, - убеждала она себя. - Он всего лишь друг. А друзья обязаны помогать друг другу!"
  - О, N! - воскликнул Серж, тщательно скрывая смущение. - Вы даже не представляете, как я счастлив видеть вас здесь! То есть не здесь, а просто видеть... ну... Ко мне, надо сказать, и не приходит никто... С тех пор как маркиз де Редис...
  - "Не поминай его, не надо! От этого дрянного гада нам всем бесчестье и позор!" - остановила графа баронесса, используя слова одного из своих любимых поэтов.
  - Вы всегда были ко мне так чутки, - вздохнул Серж, подходя на опасное расстояние. - О, N! Я даже выразить не могу словами своё безмерное счастье! Вы здесь, рядом со мной, - изображая крайнюю степень растроганности, граф взял её за руку и уложил свою голову к ней на плечо. - Я так люблю вас за это...
  "О, мой погубитель бесценный!" - встрепенулась про себя Натали, поспешно забывая про свою обычную настороженность.
  - Продолжайте, - тихо шепнула она вслух.
  - А ведь казалось, что мы расставались такими врагами... Вы наговорили мне столько всего... Но ведь это не правда, да? На самом деле вы совсем не влюблены в Марата?
  - Ну конечно нет! - тут же заверила его баронесса, содрогаясь при мысли о том, что ему пришлось пережить из-за её глупой мстительности.
  - Я знал... Но я не сержусь. Я должен был получить нахлобучку и ваш кузен правильно сделал, что накричал на меня тогда... Ах, Натали, он так любит вас!
  - Я знаю...
  - Это такое счастье, когда кто-то вас так любит. Я вам даже завидую! - горько вздохнул он. А вот я никому не нужен!
  - Нет! Как вы можете так говорить?.. Вы нужны мне! - почти соврала N (вернее, думала, что соврала), стараясь морально поддержать своего "друга". Она конечно не могла предвидеть в тот злосчастный момент, что этот эпизод положит конец их искренней полу дружбе.
  Выходя из больницы через четверть часа, баронесса поймала себя на абсурдной мысли о том, что граф де Кави, возможно, не самая худшая кандидатура...
  "Грозит опасностью мне новой моей души безумный бред" - тут же оборвала себя Натали, но не желая отпускать туман поэтического флёра, достала томик Лопе де Вега и стала его меланхолично листать, пробегая глазами любимые строчки. Но выхватывала она из общей стихотворной массы только то, что говорило ей о верной и трепетной любви:
  
  "Учиться долго тут не надо:
  Схватить легко всё на лету.
  Чтобы постичь науку ту,
  Нам одного довольно взгляда..."
  
  "О, как любви волшебна власть:
  Блаженство есть и ожиданье,
  В надежде есть уж обладанье...
  Мечтанья утоляют страсть..."
  
  "Любовь - вернейшее родство
  И в мире ближе нет его..."
  
  А уж когда дело дошло до строчек:
  
  "Правда, нынче при свиданье,
  Граф, колеблясь беспричинно,
  Не решился на признанье,
  Но когда молчит мужчина,
  Говорит его молчанье..."
  
  Словом, в голову баронессы закрались некоторые сомнения относительно её душевного равновесия. И когда же эта тупоголовая креветка стала вдруг для неё так много значить? Хотя... Мало ли было таких моментов, когда сердце переполняло непонятное чувство и казалось, что вот сейчас...
  - Нет! - строго одёрнула себя Натали. - Мне ничего не должно и не может казаться. Мы - просто друзья!
  Но как бы сильно она не старалась убедить себя в этом, душа упрямо твердила обратное.
  Сам Серж умело разыгрывал свою любимую роль несчастной, всеми забитой жертвы и даже не помышлял о том, чтобы переубедить N в чём-либо. Она стала его личной сиделкой, преданным другом, ангелом-хранителем... Словом, ситуация ухудшалась. Но как водится с графом де Кави, чья жизнь полна противоречий, в тот самый миг, когда сердце взыскательной баронессы уже готово было растаять до конца, он сам же всё и испортил.
  
  
  
  
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ.
  
  НЕСБЫВШИЕСЯ ГРЁЗЫ.
  
  Натали, используя всё своё влияние, поселилась рядом с лечебницей Сержа, чтобы не тратить время на пустые разъезды по городу. Она готова была отдать ему каждую минуту своей юности и с благоговением наблюдала за тем, как быстро её пациент идёт на поправку. Беседуя о разных разностях, N нашла в графе благодарного слушателя, который, не смотря на всю плачевность своего состояния, пытался развеселить и подбодрить её. Серж не уставал высказывать свою признательность за столь обременительные хлопоты.
  Натали всё больше увлекалась графом. Когда-то злостно критикующая самодурство своих подруг, баронесса теперь и сама готова была видеть в образе де Кави задумчивого романтика с несчастной судьбой, которого так мучительно хотелось утешить.
  Неизвестно чем бы всё это могло кончиться, но совсем потерять голову N не дало одно обстоятельство...
  
  Во время нечастых прогулок граф стал выглядеть всё более и более задумчивым. Глубокие вздохи, рассеянный взгляд - всё это Натали приписала его лиричной натуре.
  "Ну вот, поправился он вновь, - пришла поэзия на выручку баронессе, - И полон всё ж тоски сердечной, молчит, вздыхает, хмурит бровь... Пускай убьют меня, - конечно, - за этим кроется любовь".
  И словно в подтверждение её тайных дум, Серж сказал:
  - Ах, N! Если бы вы только знали, какая тоска разрывает мне сердце!
  - Это не удивительно, ведь вы же больны, - незаметно улыбнулась Натали.
  - Я поправился. Уже почти совершенно поправился. То есть, я хотел сказать, - спохватился он, - что с тех пор, как вы здесь, я стал чувствовать себя намного лучше. А вот теперь... Я снова болен, только недуг этот носит совсем другой характер, хотя и затрагивает те же области.
  - Что же вас тревожит?
  - Любовь, - вздохнул Серж.
  - В самом деле? - замерла баронесса. - Вы правда любите?
  - Конечно! О, N! Я ни за что не осмелился бы никому об этом рассказать, но вы ведь мой друг!?
  - Да, да!
  - И вы мне поможете? - с надеждой воззрился на неё граф.
  - Как? То есть, каким образом я могу вам помочь? Если это чувство причиняет вам столько горя, то не держите его в себе - признайтесь ей.
  - Полагаете, она может ответить мне тем же? - удивился тот. - Боюсь, вы слишком высоко меня цените и я этого не стою. Моему чувству суждено остаться безответным.
  - Даже если так, всё равно стоит признаться, - убеждённо заявила баронесса. - А вдруг она, не зная ваших переживаний, нечаянно обидит вас. Да и к тому же, признание, особенно произнесённое с чувством, может растрогать кого угодно. Попробуйте, вдруг вас ждёт приятный сюрприз?
  - Ну, не знаю... Всё равно признаться лично мне не позволит робость и уважение к ней. Ах, Натали. Передайте ей письмо! Прошу вас, передайте мои признания даме моего сердца.
  - Думаю, она будет рада услышать об этом. Вы хорошо всё придумали: письмо это так романтично, в нём есть некая тайна, и в то же время оно - документ, утверждающий подлинность чувств, которые люди облекают в слова...
  - Да, я рад, что вы меня понимаете, - кивнул граф. - И её зовут так же как вас, Натали. У вас такое замечательное имя!
  - Наверно, хотя оно не лучше всякого другого, - разумно подтвердила баронесса.
  - Нет, не возражайте, оно самое прекрасное на свете! Такое же прекрасное как вы: мой лучший друг и моя любимая...
  N едва не задохнулась от счастья. Подумать только, столько откровений сразу из уст такого нерешительного субъекта! Подумать только, какие же чудеса являет собой любовь!
  - Вот это письмо, - сказал между тем граф, доставая помятый конверт. - Я уже написал его, просто никак не решался, думал, вы отвергнете... Моё любовное послание, я вручаю его вам...
  Каким же восхитительным показался для N этот листок бумаги. Она с величайшей нежностью взяла его в руки, стараясь через кожу узнать содержание записки.
  - Вы передадите его?
  - Да, - прошептала Натали, почти оглушённая песней ликующего сердца.
  - Посмотрите... Вы же не смотрите! Не туда, - потряс её за плечо граф, указывая куда-то в бок. - Вон она... Видите?
  - Кто?
  - Та женщина, которая стала моим сердцем, после того, как вы вернули мою душу к жизни...
  Баронесса посмотрела в указанном направлении и замерла. Это была совершенно не похожая на неё женщина, с усталым лицом, наверняка такая же больная... В недоумении повернувшись к Сержу, N перехватила его восторженный, полный обожания взгляд и... всё поняла.
  В один миг всё встало на свои места. Унылая погода, бесцветные больничные краски и помятый конверт в её руке... Письмо!
  Баронесса саркастически усмехнулась и брезгливо отложила бумагу в сторону, желая поскорее от неё избавиться. Горечь тут же наполнила её существо, спустив с небес на землю.
  - Да, я передам ей, - тихо заверила Натали, стараясь скрыть разочарование. - Но, вынуждена вас предупредить, что не слишком долго могу быть вашим посыльным.
  - Что вы имеете в виду? - с совершенно глупым видом улыбался Серж.
  - Я уезжаю.
  - Что? Когда?
  - Сейчас.
  - Но... Как вы можете? И почему вы не сказали мне этого раньше?
  - А что бы это изменило? - усмехнулась баронесса. - Я просто не хотела вас расстраивать.
  - Но зачем? Ведь нам так хорошо вместе?!
  - Увы! Я вынуждена признаться... Я выхожу замуж.
  - Что? Вы? Замуж? Так просто вдруг?
  - Да, девушки из приличных семей иногда это делают, - ехидно заметила N. - Я и так уже довольно играла на нервах своих родственников.
  - И... За кого, если не секрет?
  - И не секрет ни для кого - за Рыбакова.
  - Что? Да нет! Этого не может быть! - затрясся граф. - Вы меня разыгрываете!
  - Почему же?
  - Ну, он какой-то... какой-то не такой, как нужно! И он совсем не подходит для вас!
  - Это, к счастью, решать не вам! - оборвала баронесса и встала.
  - Нет, Натали! - не сдавался Серж, вцепляясь ей в руку. - Признайтесь, вы шутите! Это очередной розыгрыш, потому что я как и в прошлый раз чем-то обидел вас, да?
  - Ничуть.
  - Но почему вы решились на это?
  - На что? На замужество? - иронично подняла брови та. - Возможно, я устала ждать вас!
  Глаза графа недоумённо расширились и он выпустил её ладонь. Когда смысл этих последних слов дошёл до расстроенного мозга Сержа, их источник был уже далеко. О недавнем присутствии здесь Натали напоминал только лёгкий аромат её духов.
  
  Стремясь как можно скорее отделаться от ненавистного ей поручения, баронесса пробормотав что-то бессвязное, сунула письмо в руки обалдевшей женщины, смотрящей на мир пустыми бесцветными глазами.
  "Амёба! - зло думала N. - Только такой безмозглый тип мог прельститься на эту болезненную серость! И как он только осмелился написать ей письмо?"
  Письмо! Вспомнив о том, какую необъяснимую радость вызвало в ней созерцание этого негодного клочка мятой бумаги, Натали обругала себя. Как могла она, всегда такая рассудительная, стать вдруг такой доверчивой дурочкой? Невероятно! Выходит, граф Путятин был прав, утверждая, что ей нельзя доверять. Теперь она была склонна и сама себе не верить.
  Собравшись в рекордное время, N поспешно покинула злосчастный уголок, который ещё пару часов назад казался ей раем. Теперь же ей не терпелось оставить это место, Сержа с его нелепыми поступками, его новую пассию, не выделяющуюся достоинствами, как и все предыдущие... Оставить их всех жалеть о содеянном. Пусть живут, как хотят и оставят её в покое, а уж она-то больше никогда даже не вспомнит об их ничтожном существовании.
  По крайней мере, она на это рассчитывала...
   Тут же в голове закрутились циничные и ядовитые стихи всё того же автора, которого она недавно полагала певцом безмятежной любви. И словно в насмешку над своими заблуждениями, N прочла:
  
  Я рву портрет твой, так ему
  И надо! Рву изображенье
  Бездушия, рву воплощенье
  Души, холодной ко всему.
  Записки с ложью столь искусной
  Я рву, - ты видишь в темноте? -
  Чтоб разорвать признанья те,
  Где лжёшь ты письменно и устно.
  Я рву слова любви и ласки,
  И бред, и вкрадчивую речь, -
  И кто б у сердца стал беречь
  Жестокосердие без маски?
  Я не хочу томиться вновь,
  Я не хочу с тобой встречаться,
  Хочу уехать и расстаться".
  
  А что же Серж? А что с ним будет? Конечно, изначально он явно переживал. Раздумывал, предполагал, но... в конечном счёте, как всегда решил пустить всё на самотёк и успокоился.
  Болезненная женщина с пустыми глазами вскоре ему наскучила и он с всё более нарастающей тоской стал вспоминать о Натали. Её необыкновенный ум, блистающий во время беседы; утончённую красоту её одухотворённого лица; блеск волос под лучами солнца - всё это начал он ценить только когда понял, что потерял окончательно.
  Тем временем баронесса, горя гневом и нещадно погоняя кучера, приближалась к поместью фон Ворон. Она ехала туда вопреки всем запретам и надо сказать, её там уже ждали.
  
  Граф де Щес, склоняясь над тарелкой, без своего обычного аппетита, являл собой весьма унылую картину. Ему повезло, поскольку бабули не было дома, а то она бы замучила любимого внука расспросами. Но даже не смотря на это слабое утешение, Марат раздражённо сморщился, услышав очередной тяжёлый вздох:
  - Нет аппетита? - с неудовольствием спросил он.
  - Ах, маркиз! Нет, дело совсем не в этом! Предмет моей печали скрыт гораздо глубже. Так просто его не понять... Знаете, я ведь никогда не думал раньше, что отношения между мужчиной и женщиной могут основываться совсем не на логике. Даже взаимная симпатия даёт нам пример ничем необоснованного выбора случайных приоритетов. Скажем, если спросить даму чем ей понравился тот или иной молодой человек, то она ответит, что у него, допустим, густые волосы. А вот в его окружении можно найти другого человека с волосами такой же густоты, длины и даже одинакового цвета, и при всё этом неоспоримом достоинстве, дама не станет питать к нему никакой симпатии.
  - У вас проблемы с волосами? - рассеянно спросил Марат.
  - Вы не поняли... Это же было так. Для примера, - сник Димити. - Я просто хотел сказать, что выбор женщин порой звучит так причудливо... Хотя, справедливости ради стоит заметить, что довольно часто их кавалеры тоже не блещут последовательностью выбора... Почему же происходит так? Неужели же миром действительно правит хаос? Я просто не могу смириться с тем, что выбор достойного спутника жизни для женщин есть нелепая случайность! Нужно подвергнуть умы такой хитрой метаморфозе, чтобы во главе идеологического фона разумом стала бы управлять строгая система, состоящая из определённых необходимостью действий и подчинялась бы строгой последовательности.
  - Канальство! - не выдержал маркиз де Сад, которому уже порядком надоело это противное тарахтение. - Поясните же наконец, что вы имеете в виду?!
  - Все элементарно просто! Если мы возьмём одного случайного мужчину и одну случайную женщину, то вероятность того, что они в конце концов образуют счастливую и нормальную пару, тоже будет подчиняться слепому случаю. Но вот если допустить, что необходимость выбора станет у них регламентироваться строгой системой изначально заложенных ценностей и обосновываться острой необходимостью, то вероятность возрастёт и составит... Ну, скажем, 85%...
  Марат, который честно пытался вникнуть в суть проблемы друга, даже потряс головой от напряжения и тщетности своих усилий, хотя граф чрезвычайно оживился и, казалось, даже сиял от удовольствия.
  - Ну, пусть будет ещё проще, - великодушно согласился де Щес, видя напрасные мучения приятеля. - Возьмём конкретный пример. Допустим, дамой будет Натали фон Ворон. Чем вы можете объяснить целесообразность её выбора, если шевалье Рыбаков ни морально и физически совершенно ей не подходит. Если её привлекла его неуёмная энергия и неугасимый энтузиазм к любым авантюрам, то ей по натуре такое безумство совсем не свойственно. Если вы сделаете основной упор на тот неоспоримый факт, что они уже давно знают друг друга, то я смогу возразить, что она знает меня гораздо дольше и уж точно не меньше чем с шевалье, знакома с вами, мой друг. У Рыбакова нет ни особых талантов, ни каких-либо выдающихся способностей, которые могли бы привлечь такую высокоинтеллигентную особу, но... Тем не менее, вся округа считает их помолвку делом вполне решённым.
  - Она не выйдет замуж за шевалье, - с мрачной решимостью изрёк маркиз и лицо его стало суровым.
  - Это почему же? - насторожился де Щес, страшась и готовясь к самому худшему.
  - Потому что она ждёт Сержа де Кави, - немного помолчав заявил тот.
  - Как? Почему же обязательно Сержа? Разве нет других достойных внимания кавалеров?
  - Может и есть, да только она выберет его!
  - Откуда вы это знаете? Вы же не можете утверждать, что знаете это наверняка! - не унимался граф, пребывая в необычайном волнении.
  - И всё-таки, я прав.
  - Но как же... Постойте! Она что? Она сказала вам об этом в ту ночь, да? - затрясся всем телом дистрофик и принялся за еду с устрашающей скоростью.
  - Нет, - произнес, наконец, маркиз. - Я догадался сам.
  - Но п-п-почему?
  - По многим причинам, - отмахнулся Марат и встал из-за стола, показывая тем самым, что разговаривать больше не о чем.
  - Ну и ну! - поразился Димити, дождавшись пока гость скроется из вида.
  Что скрывать, такой поворот событий чрезвычайно обрадовал и успокоил графа, так как он продолжал полагать Сержа де Кави ничтожнейшим соперником. А раз уж такой человек, как маркиз де Сад считает Натали способной к такому безрассудному выбору, то, возможно, у Димити тоже есть шанс.
  На радостях де Щес подмёл со стола все остатки еды и бросился вслед за Маратом.
  - Позвольте, - встревожено начал граф, стремясь как можно скорее избавиться от сомнений, - то, что вы сообщили, никак не может быть правдой.
  - Это ещё почему? - почти прорычал маркиз, оскорбляясь этим недоверием.
  - Но ведь подумайте сами: как она могла ждать Сержа, если он уже второй раз чуть было не женился?
  - Потому и не женился, - веско изрёк Марат.
  - Да? А как же шевалье? Вы точно уверены, что они не...
  - Я - уверен! - остановился тот и в упор посмотрел на преследователя.
  - Это хорошо, потому что если бы вы не были полностью уверены, то тогда было бы хуже. Это могло бы означать, что вероятность их совместной жизни весьма велика, а так... Да, теперь я совершенно спокоен. Но послушайте, ведь граф ей даже никогда особо не нравился.
  - Де Щес, - злобно бросил маркиз, уничтожая дохляка взглядом, - много ли вы знаете женщин, которым бы нравился их возлюбленный до того, как стал таковым?
  - А ведь это разумно! - ахнул Димити и, успокоившись совершенно, побрёл совсем в другую сторону. - Как это я сам не догадался? - недоумевал он на ходу. - Ведь это в самом деле всегда происходит так!
  Но его радостным грёзам тоже не суждено было долго длиться, так как уже на следующем повороте его обнаружила бабуля, пребывающая в крайней степени раздражения из-за недостойного поведения своего внука...
  
  
  
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ.
  
  СПАСАЯ СВОЁ ДОСТОИНСТВО, ЖЕНЩИНА СПОСОБНА НА ВСЁ...
  
  Добравшись наконец до места, Натали в полном смятении чувств бросилась в свою комнату и просидела взаперти до самого позднего вечера. Её самолюбию был нанесён серьёзный удар, который требовал немедленного утешения. Поэтому не будем удивляться тому, что баронесса весьма благосклонно встретила весть о том, что в гостиной её дожидается шевалье Рыбаков. Встрепенувшись в мгновение ока и, приведя себя в безукоризненный порядок, N надела на лицо одну из своих самых обольстительных полу улыбок и поплыла навстречу своему счастью.
  Бедный шевалье! Он чуть не рухнул со стула при виде этого сияющего лица. Явившись сюда, Рыбаков ожидал увидеть её гнев (и ведь он заслужил его!), ожидал её возмущения и готовился выслушать все назидания с весьма правдоподобной миной раскаяния на лице. А вопреки его ожиданиям встретил соблазнительницу, которая вроде бы совсем не сердилась...
  Заметив его замешательство, баронесса улыбнулась ещё шире и приветливо протянула руку.
  - Натали, вы что - ничего не знаете? - ошеломлённо вздохнул тот.
  - О чём? - продолжая улыбаться спросила N, изящно выгнув тонкую бровь.
  - Ну как?.. О том, что я... Ну, словом, о нашей помолвке... Ну, что это я распустил этот слух.
  - А, так это были вы? - неоднозначно протянула она.
  - Да. Но я готов сейчас же всецело загладить свою вину! Одно ваше слово и я паду камнем у ваших ног! Я заколю де Редиса его собственной шпагой, вышлю Марата в другую страну, а графа де Кави продам в рабство одной знаменитой колдунье и пусть она превратит его в кролика, ибо лучшей участи она не достоин!
  - Фи! - скривилась баронесса. - Ну что за варварство! В наш просвещённый век даже мстить нужно изощрённо.
  - Да? А это как?
  - "Лекарство от любовного недуга
  Есть разве лишь одно:
  Другой предмет любви. Давным-давно
  И женщинам известно, и мужчинам,
  Что клин из сердца выбивают клином", - хитро улыбаясь продекламировала N.
  - А, - задумчиво протянул Рыбаков. - А это как?
  Натали досадливо вздохнула:
  - Ну, раз уж все всё равно считают нашу помолвку состоявшейся, и вы не раз доказывали мне слепую преданность и верность чувств, то я... не нахожу другого выхода как только... выйти за вас замуж!
  Несколько минут шевалье сидел как оглушённый и непонимающе смотрел на неё. А потом стремительно вскочил и так быстро заносился по комнате, что Натали стала опасаться не лишился ли он на радостях рассудка. Рыбаков бегал вокруг неё кругами, то бросаясь к её креслу через весь зал и судорожно стискивая N в объятиях; то поддавшись порыву, мчался сломя голову, сам не зная куда. Пятьдесят раз переспросил он всё ли правильно расслышал, сто с лишним раз усомнился не передумает ли новоиспечённая невеста и наконец, уверившись в правдивости слов баронессы, понёсся прочь, вопя во всё горло о своей неожиданной радости.
  Натали осталась сидеть в той же позе и только улыбка её понемногу перетекала в флегматичную маску брезгливости и пренебрежения. Она и сама не смогла бы себе объяснить почему сделала всё именно так. Для неё уже ничто не имело значений и, казалось, что сама жизнь потеряла свой смысл. Так пускай хотя бы кто-то порадуется!
  Но удовлетворение от содеянного длилось не долго. Родственники, которые естественно не смогли пренебречь радостными воплями "жениха" поспешили к виновнице, чтобы во всём разобраться.
  - Натали, - укоризненно начала Кока, - неужели ты и вправду решилась на это?
  - Да, - словно привидение кивнула та.
  - Не могу поверить! Неужели всё из-за графа...
  Быстрый взгляд устремлённый баронессой на крёстную избавил её от необходимости тщетных объяснений, которые тут же стали бы неизбежны, прозвучи в этой комнате ненавистное имя.
  Неподалёку на диване уже охала бабушка, поминутно глотая таблетки. Это была реакция на гневные реплики мужа, который категорично заявил:
  - Свадьбе не быть! Моя внучка не выйдет замуж за какого-то соседского оболтуса со смазливым лицом!
  Хозяйский гнев усугублялся ядовитыми замечаниями Нинель, которые так и сыпались ото всюду:
  - А я знала! Я говорила, что так и будет! Это вся такая порода - самодовольные испорченные выродки! Это же надо додуматься объявлять о помолвке так поспешно, едва приехав... Это скандал! Что можно подумать?! Позор на всю округу! Мы и без глупых выходок уже обросли сплетнями, ну а теперь-то злые старухи вдоволь почешут языки! Воображаю что будет! Вот увидите, она ещё наберётся наглости и сбежит прямо со свадьбы с другим каким-нибудь прохвостом! Вот только помяните моё слово!
  Последнюю каплю самообладания Натали исчерпала ей маленькая кузина, злобно прошипевшая:
  - Предательница! Врала всем что ненавидишь его! Я больше никогда не буду с тобой разговаривать! И на свадьбу к тебе не приду!
  Это заявление заставило N подняться и, сохраняя достоинство, молча покинуть это кишащее осуждением сборище. От родственников она спряталась в спальне и постаралась позабыть обо всём, просто отречься от происходящего. Но как только она подумала о том, какую бурю негодования предстоит испытать графу Путятину и мадмуазель Ирен, из груди её вырвался вымученный стон. Уходя от одного несчастья, баронесса обрекла себя публичному поруганию и назад дороги уже не было. Спасти её мог бы только один субъект, но он предпочёл общество дамы с безжизненным лицом, ища в ней весьма сомнительное удовольствие.
  Мысль о Серже доставила новую волну боли к уже испытываемой и, покрепче сцепив зубы, чтобы не зарыдать от горя, Натали пообещала себе, что выйдет замуж за Рыбакова не смотря ни на что.
  А пока поместье фон Ворон обряжалось в траур, символизирующий отношение семьи к избраннику своей родственницы, шевалье как угорелый носился по округе, стремясь ознакомить всех со своей неоспоримой радостью.
  
  Первым на пути его оказался дом графа де Щеса, в который Рыбаков бесцеремонно вломился, не разбирая дороги и попутно издавая ликующий клич.
  - Свершилось! - торжественно заявил он, увидя Марата.
  - Что?
  - Случилось то, о чём я тебя предупреждал!
  - Даа? - без интереса протянул маркиз.
  - Да! Она согласилась стать моей женой! Я был прав! Я же говорил! Я знал, что так будет!
  - Не помню, - угрюмо насупился тот.
  - Как? Я же сказал тебе это после того, как ты пытался поцеловать мою невесту! Ну да я теперь на тебя не в обиде, всё равно она скоро станет мадам шевалье Рыбаков и выкинет из головы все эти романтические бредни, - убеждённо заявил жених.
  - Ну-ну... И когда свадьба?
  Тут Рыбаков несколько смешался, так как понял, что оплошал, позабыв уточнить некоторые детали.
  - Дата - не главное! - всё-таки возразил он. - Я оставил ей определение всех деталей. Ведь ты же знаешь, какое необъяснимое удовольствие это вызывает у дам?
  - В самом деле... - сардонически усмехнулся Марат. - Я даже знаю, что это будет за дата.
  - Какая?
  - Приблизительно, твоя следующая жизнь, - ядовито подметил он и скрылся в боковом проёме.
  Шевалье недовольно фыркнул и отправился на поиски самого графа, которого обнаружил в саду за домом. Де Щес с упоением нюхал только что распустившиеся ромашки и лицо его при этом было самое глупое.
  - Нюхачишь, дохляк? - громоподобным голосом спросил Рыбаков и хлопнул товарища по плечу своей могучей лапой, от чего бедняга чуть не упал в обожаемые им кусты, - можешь меня поздравить.
  - С чем? - проскрипел граф.
  - Как это? Ты не знаешь с чем меня поздравить?! Я ведь говорил тебе, что свадьба между мной и баронессой дело уже решённое.
  - Какой баронессой? - не унимался Димити.
  - С Натали! А ты о ком подумал?!
  - Ах это... Да так! Я думал, может графство появилась ещё одна баронесса, тогда возможно вы, ну...
  - Дохляк! - оборвал шевалье сбивчивые объяснения друга. - Я вижу - ты не рад? Или тебе пыльца в голову ударила?
  - Я - рад...
  - Что-то не слишком заметно! - хмыкнул Рыбаков. - Ну да ладно! Я, словом, хотел сказать, что теперь-то уж всё решено окончательно и осталось только определить дату, но это я уж представил самой баронессе...
  - Я рад, очень рад! Правда, - тихо твердил Димити, незаметно отступая к двери. - Желаю всего самого... Словом, пусть у вас будет всё...
  - Да ну вас! - раздражённо махнул рукой шевалье и помчался дальше, останавливая по дороге каждого знакомого и незнакомого человека, вне зависимости от рода его деятельности и занимаемого положения в обществе.
  А де Щес устремился к маркизу де Саду, но, завидя гостя, остановился в нерешительности - уж слишком свирепым было его лицо.
  - Вы слышали? - наконец осмелился спросить он, страшась повторять полученные новости, и оттого не уточняя свою мысль.
  - Да, - мрачно кивнул тот, напоминая своей неподвижностью мраморное изваяние.
  - И что вы теперь можете сказать? - со слабой надеждой смотрел на него граф.
  - Ничего.
  - Как? Ну... По-вашему, то что он сказал - это правда? Этому можно верить?
  - Все всяких сомнений, - без всяких выражений изрёк Марат.
  - И... Значит, они в самом деле поженятся? - упавшим голосом заключил де Щес.
  - Как бы не так! - с мрачной решимостью возразил маркиз и глаза его сверкнули гневом.
  - Вы что-то задумали? - затрясся в испуге Димити.
  - Посмотрим, - мгновенно успокоился тот, хотя было видно, что мысль, овладевшая им, засела глубоко внутри.
  
  Между тем шевалье всё же успел добраться до поместья графа де Коржени. Сама мысль о том, что тот может рассказать эти удивительные новости Сержу, наполняла Рыбакова радостью. Ах, как жаль, что слюнявого мерзавца нет дома! С какими наслаждениями он сообщил бы ему обо всём сам, прямо в лицо, не забыв приправить полную скабрезных замечаний речь, презрительной ухмылочкой... и наслаждаться его реакцией...
  Но отправить эту уничтожающую весть через друзей - тоже не плохая идея, хотя... На какой-то момент шевалье подумал, что неплохо было бы совсем не извещать Сержа и посмотреть на его замешательство, когда он примчится к его невесте (а может уже тогда и жене!) и увидит всю картину своими глазами... Но нет. Если не он, то графа обязательно предупредит кто-то другой.
  Тем временем Рыбакова проводили в полутёмную комнату, где Андре предавался пьянству и прочему непотребству.
  - А, Алекс, проходите! Составите мне компанию? - спросил граф, делая приглашающий жест в сторону початой бутылки.
  - Нет, - рассеянно отказался тот, всё ещё погружённый в свои мысли. Впрочем, он тут же раскаялся в этом, но противоречить себе не стал.
  - Похвально, хотя на вас совсем не похоже, - меланхолично протянул хозяин дома.
  - Да. И к тому же у меня даже есть повод!
  - Правда?
  - И несомненный!
  - В таком случае, - немедленно подобрался де Коржени и тут же опрокинул целый бокал вина. - Продолжайте.
  - Я женюсь.
  - Опять?
  От этого вопроса шевалье несколько смешался и не нашёл что сказать в ответ, но Андре, видя его затруднения, сам пришёл на помощь:
  - Помниться, вы уже объявляли об этом несколько недель назад, - великодушно напомнил он.
  - Ах да! Ну, тогда было то же, только теперь всё решено окончательно.
  - А тогда как было?
  - Ну, в смысле, Натали дала своё согласие...
  - Ну... - Рыбаков понял, что запутался и попал в ловушку, умело расставленную балагуром и неисправимым демагогом.
  - Что ж, значит, ваши мечты, наконец-то сбылись, и вы перестанете мучить нас небылицами относительно своих побед на любовном фронте? - насмешливо поинтересовался Андре.
  Шевалье возмущённо молчал, что было ему совсем не свойственно и от этого настроение его стремительно приходило в упадок.
  - Так значит, всё, наконец решено? Её родня дала вам согласие? - продолжал с издёвкой граф де Коржени. - Думаю, вы потратили не мало усилий, прежде чем заполучили благосклонность кузена вашей возлюбленной.
  - Он ещё ничего не знает, - нехотя признался Рыбаков.
  - Как? Тогда, боюсь, вам нужно немедленно принять меры. На вашем месте, я бы бросился к нему и встретил удар лицом к лицу, грудью защищая невесту, а то... Зная его необузданный нрав, не могу поручиться за то, что она доживёт до вожделенного дня свадьбы...
  - Ничего, мы с ним как-нибудь сумеем договориться. Всё-таки, как ни как, а мы - будущие родственники, - поднялся шевалье, хотя сам уже не ощущал в себе той решимости, которую пытался показать. При одном лишь воспоминании о неуступчивом характере графа Путятина и их извечном соперничестве, в котором Рыбаков почти никогда не мог преуспеть, сомнения завладели им с новой силой. Стремясь скорее избавиться от наваждения, вызванного приступом катастрофической неуверенности в себе, шевалье поехал домой. Среди общего веселья и приятной суматохи надеялся он найти успокоение своей измученной противоречиями душе, так как приподнятая обстановка, царящая в этот час в хозяйстве его хлопотливой матери и подогреваемая прекрасными новостями, отлично отвлекала её сына от всеобщего злорадствования нерадивых друзей, из которых ни один не выказал особой радости и энтузиазма.
  Ну а Андре де Коржени, с сожалением простившись с бутылкой, стал покряхтывая собираться в дорогу. Долг дружбы обязывал его к столь строгим лишениям, так как граф понимал, как сильно сейчас нуждается Серж в его дружеской поддержке. А потом поразмыслив, распорядился погрузить в его коляску пару десятков пьянящих сосудов, справедливо полагая, что хуже от этого никому не будет, а в случае чего, подобная мера может даже оказаться полезной.
  
  Натали беспокойно считала дни, которые постепенно выражались в недели. В поместье мало по малу стали прибывать поздравления, но ни одно из них не было искренним. Там была вся гамма чувств от зависти до сочувствия, но нигде - искренной радости. Самым убийственным показалось N письмо от Ирен.
  
  " Я знала, что при выборе между тобой и мной, решение известного нам человека будет не в мою пользу. Я всегда чувствовала его глубокую сердечную склонность к тебе, но тешила себя, как оказалось, тщетной надеждой на то, что он узнает меня получше, когда поймёт, что совсем не нужен тебе. То есть... был... не нужен.
  Нет, ты не думай, я не сержусь. Наоборот, я безмерно рада вашему союзу и искренне полагаю, что вы можете быть счастливы, так как я не знаю более достойных радости земного существования людей, чем вы... Мне остаётся только одобрить твой безупречный выбор и с величайшим прискорбием сообщить, что я не смогу присутствовать на вашей свадьбе. Да и вообще, вряд ли посмею отлучаться из дома в ближайшее время..."
  
  И в таком трогательно-жертвенном ключе было написано целых ДЕСЯТЬ СТРАНИЦ!
  Натали устало закрыла глаза, стараясь не думать о том, чего ей стоило это великодушие и как сильно она при этом страдала. Но самым ужасным было заключительное письмо с гербом графа Путятина на белоснежном конверте. Баронесса даже вскрывая его, ощущала внутренний трепет и не напрасно:
  
  " Дорогая сесртица! В сотый раз поражаюсь проницательности и благоразумию, которым вы несомненно руководствуетесь при выборе своих кавалеров. Более неподходящих вам по духу мужчин сложно даже вообразить.
  Впрочем, я весьма рад тем обстоятельством, что на сей раз вы изъявили готовность остепениться, а не просто вкусить все прелести совместной жизни до свадьбы. Это недвусмысленно показывает, что вы всё-таки стали умнее и какая-то ничтожно малая часть моих наставлений всё же достигла цели, пусть и помимо вашей собственной воли.
  Относительно самого события, сообщаю, что не намерен встречаться с вами обоими до самого бракосочетания.
  
  Ваш негодующий кузен
  
  P.S.- Впрочем, я забыл упомянуть, что наша встреча будет возможна не только в день вашей долгожданной свадьбы, но и в том случае, если она состоится.
  С почтением, граф Путятин"
  
  Ну, и что по-вашему, наша героиня должна была после этого чувствовать?
  
  
  
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
  
  БРЕДЫ МАСТЕРА. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
  
  Пока ещё Серж де Кави не подозревал о том, что ужасное решение уже принято баронессой и вся округа об этом знает. Но даже тех слов, сказанных N на прощание, было для него достаточно, чтобы вновь впасть в депрессию. Одно лишь осознание того, что счастье было так близко, что ему нужно было только протянуть руку, а он... Он даже и не подумал об этом. Мысль эта убивала графа. Конечно, он нередко думал о Натали как о настоящей женщине, достойной внимания, но она всегда была для него такой неуловимо загадочной, что он уже давно выдел в ней понимающего друга, не более того. Когда же Серж проявлял слабые попытки завладеть её сердцем, то его всегда останавливал её насмешливый взгляд. Что и говорить: она была слишком умна для его примитивного мозга. Но временами, в нём всё же просыпалось какое-то необъяснимое волнение, вызванное её близостью. К тому же яростные вспышки ревности, которые он ощущал слыша о безрассудных проделках баронессы, давно приводили его в замешательство.
  И всё же это было что-то другое. Любовь до сей поры не спешила обнаруживать своё присутствие в его сердце, даже не смотря на все те тёплые чувства, что он испытывал к N. Но это продолжалось только до тех пор, пока Серж не узнал, что потерял Натали фон Ворон окончательно. Отчаяние придавало ему ещё более болезненный вид, но слабая надежда на то, что сказанное баронессой не было её окончательным и бесповоротным решением, заставили пробудиться в нём скрытому романтизму. Граф де Кави вновь облёк себя в маску лирического Мастера, с нежностью вспоминая начало своих отношений с N. Стихи полились рекой, торопливо сбегая с кончика его пера, но ни одной из этих строчек не суждено было быть увиденным баронессой. За то, кое-что вполне может предстать пред нашим не менее взыскательным взором, так как автор очень ответственно подходил к задаче описания этой удивительной истории и позаботился о наличии всех возможных доказательств её правдивости.
  
  Я ослеплён был вспышкою внезапной,
  Казалось мне тогда: я знаю всё,
  Но ослепление исчезло безвозвратно
  Оставив горечь слов и взгляд её.
  Да, ты права, мне виделась причина
  Причуды той в совсем других местах.
  Ждала ты, что я стану, как мужчина,
  Мечту свою носивший на руках.
  Но я опасен. Я болезни жалкой
  Слепой и неразумный ныне раб.
  Жаль, для меня не стала ты гадалкой,
  Зато увидела, как я позорно слаб.
  Я был не волен слов связать десяток,
  Я прятался за тени от гардин,
  Боялся скрипов собственных же пяток
  И был всегда один, один, один...
  Мучительно, серьёзно, многократно
  Преподносила жизнь свои сюрпризы мне,
  А я страшился. Выбор, вероятно,
  Меня жёг неизбежностью вдвойне.
  Ведь я не знал! И с самого начала
  Предвидел я любви нашей финал.
  И ты всё видела, но всё-таки молчала
  И я из осторожности молчал...
  К чему всё привело? Судить ты можешь:
  Я потерял всё то, что не имел,
  Я верил до конца, что ты уйти не сможешь,
  Но останавливать при этом не хотел.
  И час настал - шутя неосторожно
  Я оттолкнул тебя, привычно всё забыв,
  И пусть решенье это было сложным,
  Меня покинула ты, сердцем не остыв.
  И я так же любил тебя, не признаваясь,
  Не думая, что буду я жалеть.
  Теперь я сам от страха содрогаюсь,
  Что не смогу глаза твои согреть.
  Я об одном мечтою в тишине;
  Чтобы когда-нибудь вернулась ты ко мне.
  
  Приди ко мне опять. На несколько минут,
  Чтобы смягчить всю горечь расставаний,
  Чтобы загладить всю тоску признаний,
  Чтобы опять поговорить с тобой чуть-чуть...
  В глазах твоих увидеть все сомненья,
  Раскаяться и обо всём забыть,
  Стать личным домовым, беззвучной тенью,
  Чтобы мгновение ещё с тобой пробыть...
  Расставить по местам все недомолвки,
  Смеяться над нелепостью речей,
  Простить друг другу прежние помолвки,
  Чтоб навсегда осталась ты моей...
  
  Прощальные твои слова - ужасны,
  Как не стремился я их позабыть
  Им всё равно. И ясностью опасной
  Они в волненье продолжают жить.
  Ах, неужели правда так сурова
  И ничего уже не изменить?
  Перепиши в них ну, хотя бы слово,
  И дай мне вновь возможность полюбить!
  
  Магически, число твоих желаний
  Нашло свой отклик в сущности моей.
  Я был рабом унылых скучных дней,
  Всё время балансируя на грани.
  Меня нашла в больничной тишине
  И пустоту ты властно сокрушила,
  Но почему ты так пеклась о мне
  Не понял я, а ты молчать решила.
  Не поняли друг друга мы ничуть
  И каждый тосковал в привычном мире.
  Я чувствовал себя мишенью в тире
  И взгляд твой нагонял на сердце жуть.
  Я чувствовал, что что-то происходит,
  А что - понять по-прежнему не мог...
  
  Я чувствовал, что что-то происходит,
  А что - понять по-прежнему не мог,
  Но преклоняясь у твоих я замер ног,
  Не понимая что такое ноги.
  А ведь они несли меня к тебе,
  Они же привели тебя в день ясный,
  Но я не слушал разума, судьбе
  Не доверял я, чтя её напрасной.
  Моя любовь жила и не жила,
  Я ждал, когда хоть что-то проясниться,
  А ты как будто ангелом была
  Или другой какой-то яркой птицей.
  Ты залетела в клетку из камней,
  Со мной мечтая рядом очутиться...
  
  Ты залетела в клетку из камней,
  Со мной мечтая рядом очутиться,
  А я не знал, как мне с тобой проститься
  И как к другой мне убежать скорей.
  Безумец! Глупо было так страшиться
  Ведь ты всегда желала мне добра,
  Но я не мог на главное решиться,
  А ты, собрав терпение, ждала.
  Я негодяем был, а не героем,
  Хоть умирал я прямо на глазах,
  Душа моя стремилась за тобою,
  А сердце просыпалось вновь в слезах.
  Но я упрямцем был и потому
  Весь этот век прожить мне одному...
  
  Но я упрямцем был и потому
  Весь этот век прожить мне одному,
  Хоть не хотелось мне, а всё ж придётся,
  Ведь больше ничего не остаётся...
  Поддавшись слабоумью своему,
  Я вновь тебе напакостить решился
  И приказал я сердцу моему,
  Чтоб в один миг в другую я влюбился.
  Удачен фокус был, но потерял
  Факир по глупости и голубя, и зайца
  И больше ничего не доставал
  Он из цилиндра, как бы не пытался.
  В конце концов, потворствуя судьбе
  Я голову свою склонил в мольбе...
  
  В конце концов, потворствуя судьбе,
  Я голову свою склонил в мольбе
  И к небесам печалью устремился,
  Стараясь как-нибудь не вспомнить о тебе.
  И всё ж напрасно я так долго тщился
  Забыть тебя мне - значит умереть.
  Я б с радостью и сам землёй накрылся,
  Лишь бы в глаза твои мне не смотреть.
  Боюсь увидеть в них я осужденье
  Или укора пламенный пожар,
  Но хуже, если это искушенье
  Продлиться от твоих усилясь чар.
  Молю! Избавь меня! Ведь это наважденье,
  Которое с тобой лишь я узнал...
  
  Молю, избавь меня! Ведь это наважденье,
  Которое с тобой лишь я узнал,
  Оно меня и мучит и тревожит,
  И сердце разрывается, любя
  Я говорю бессвязно, но быть может,
  За это-то хоть ты простишь меня.
  А более прощенья не достоин
  Любви своей немой презренный раб.
  Мне лишь твои глаза приснятся вскоре
  И я забуду, что я был не прав,
  Но слов я никаких не пожалею
  Лишь только снова встречу я тебя.
  Тебя своим признанием согрею
  И удержу навек подле себя...
  
  Тебя своим признанием согрею
  И удержу навек подле себя,
  Любовью все сомнения развею,
  Забыв о том, что ты не для меня.
  Не для меня на свет ты появилась,
  Не для меня жила ты столько лет
  И не в меня, возможно, ты влюбилась,
  И дашь не мне кивком ты свой ответ.
  Но всё равно. Всегда ведь так и было
  Я зарился не на своё добро
  И жизнь скрипит, как длинное перо
  В слепой попытке быть, чтоб не забыла
  Ты обо мне, хоть и всегда твоя
  Забота странно трогала меня...
  
  Ты обо мне, хоть и всегда твоя
  Забота странно трогала меня,
  Всё ж не расскажешь никому вокруг,
  Даже не потому, что я твой друг.
  Не потому, что совесть не позволит,
  А просто потому, что одинок
  Я без тебя, когда живу на воле,
  Теряясь сквозь обрывки глупых строк.
  Возьми же поскорей меня ты в сети
  И сладкий плен душе преподнести,
  Я вечно буду слушать твои речи,
  Стремясь блаженство снова обрести
  Не отпускай меня, ведь очень сложно
  Сердечный этот пыл вернуть назад...
  
  Не отпускай меня, ведь очень сложно
  Сердечный этот пыл вернуть назад,
  Но ты, коль будешь очень осторожна,
  То я этой попытке буду рад.
  Мечтаю я склонить свои колени
  И голову сложить к ногам твоим,
  И сбросить с плечь своих былое бремя,
  Чтоб больше никогда не повстречаться с ним.
  Смотрю в твои глаза и наслажденье
  Окутывает нас, словно волной,
  Люблю тебя, прекрасное виденье,
  За то лишь, что сейчас ты вновь со мной
  Мне без тебя уж жизни не представить -
  Я больше не смогу тебя оставить...
  
  Мне без тебя уж жизни не представить -
  Я больше не смогу тебя оставить,
  Но ты-то сможешь! О, жестокость! Ты
  Разбить стремишься слабые мечты!
  Зачем? Ах, неужели оттого всё,
  Что разум твой пленил кто-то другой?
  А может ты, откинув все вопросы,
  Решила не встречаться впредь со мной?
  Чтож, я тогда твои разрушу планы,
  Только б не встал преградой Рыбаков -
  Не вынесу я столь серьёзной раны,
  Раз он отныне - есть твоя любовь.
  Я не смирюсь с таким исходом дела,
  И жизнь моя моё покинет тело...
  
  Я не смирюсь с таким исходом дела
  И жизнь моя моё покинет тело,
  Ведь раз он стал героем снов твоих,
  То мне невыносимо видеть их.
  Я подавлён, хотя ещё надежда
  Хранит во мне свой преданный росток,
  Я кутаюсь в неё, словно в одежду,
  Но до сих пор укрыться ей не смог.
  Любовь со мной играет злую шутку,
  А я отчаянно прошу ещё минутку,
  Чтоб посмотреть, увидеть, потерять...
  Всё вместе иль одно. Хочу я знать,
  Как долго мне расчитывать на чудо
  И почему с ним так бывает худо...
  
  Как долго мне рассчитывать на чудо
  И почему с ним так бывает худо? -
  Потребовал я у тебя ответ,
  Но на меня уже ты не смотрела
  Очнулся... Понял, что тебя здесь нет
  И комната уныло посерела.
  Я был один, бредя ночной порой,
  Когда ты солнцем душу озарила,
  Я спорил о тебе с твоей луной
  И мне она твой образ подарила.
  Он был моим, но вот теперь не так
  И я всего лишь дряхлый глупый рак -
  Плыву, не зная ни куда, ни как,
  Лишь одного страшась - что я твой враг...
  
  Плыву, не зная ни куда, ни как,
  Лишь одного страшась - что я твой враг,
  Что дружбу ты другому подарила
  Да, он доволен, смотрит на тебя
  И жаждет поскорее обладанья.
  Но почему ты - дивное созданье -
  Не можешь выбрать одного меня,
  Чтобы спасти весь мир от мрака ила,
  Он залепил мне начисто глаза,
  Когда другому сердце ты вручила.
  Нет, веко не очистила слеза,
  А скорбь его надёжно застелила.
  Но луч, что дарит щедро образ твой
  Меня вновь вырвет временно из мрака...
  
  Но луч, что дарит щедро образ твой
  Меня вновь вырвет временно из мрака,
  Мои слова, твоё число и рака
  И звёзд прозрачный колокольный вой...
  Я счастлив, что я вновь сейчас с тобой,
  Меня спасла ты от немой кончины,
  В твоём лице ищу я образ той,
  Что разбудила для меня инстинкт мужчины
  Я жду покорно, счастье ожиданий
  Всегда немного слаще, чем финал.
  Но это было раньше... Я узнал,
  То что меня счастливей делает теперь:
  Магически, число твоих желаний
  Нашло свой отклик в сущности моей.
  
  И так продолжалось до тех пор, пока не приехал граф де Коржени и у Сержа, на ряду с вдохновением, угасла и последняя надежда.
  
  
  
  
  
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
  
  НЕ СТОИТ ИСКАТЬ РОМАНТИКУ ТАМ, ГДЕ ЕЁ НЕТ.
  
  Примерно в это же время Натали, как будто уловив настроение Сержа на расстоянии, тоже предавалась грусти. Ей мучительно хотелось услышать слова истинной любви и она с удвоенной энергией углубилась в тома любимых стихов.
  
  О беспощадный долг, о честь - горнило
  Высоких душ, безжалостных к себе!
  Вы гоните любовь, вы с ней в борьбе,
  Вам надо, чтоб я жизнью заплатила...
  Ах, я изнемогла! Какая сила
  Сильней любви? Но слеп и глух к мольбе,
  Осилит долг, чтоб, уступив судьбе,
  Ушла любовь и сердце в муке стыло.
  Обвенчала, но не с тобой! Жену
  Не ты ведёшь... Сознанье я теряю...
  Но ты во мне, душой к тебе я льну,
  Ему я только прах мой оставляю.
  Так раб алжирский - телом он в плену,
  А дух его летит к родному краю.
  
  Любовь умеет, как певцы поют нам,
  Идти и в тоже время замереть,
  О бегстве думать и его хотеть
  И, сделав шаг, застыть в томленье смутном.
  Когда обидят нас, когда солгут нам,
  Мы рвёмся вдаль, но в этом как успеть?
  Любовь плетёт и из обиды сеть,
  И не уйти мятежникам минутным.
  Она - кипенье крови, вихрей зев,
  Она не знает страха, смотрит властно,
  Любовь - огонь и молния, и гнев,
  Бороться с ней и спорить с ней опасно.
  Огонь в глазах у юношей и дев,
  А кто горит, тому бежать напрасно.
  
  Моё несчастье - знать, что отреклась
  Я от себя в минуту исступленья;
  Моя отрада - предавать забвенью
  Слова, в которых нежность излилась;
  Моё проклятье - сознавать, что власть
  Я над собой теряю от мученья;
  Моя обида - помышлять о мщенье
  И чувствовать, что месть не удалась.
  Моя любовь и мой ревнивый пыл,
  Несущие с собой такие беды!
  Исчезните, как тот, кто был мне мил!
  Мой лживый друг! Покинь скорей Толедо,
  Затем, что страх мой ум уже затмил
  И мне в борьбе не одержать победы.
  
  Тут её прервал резкий стук в дверь и N быстро захлопнула книгу. Жаль, что от тягостных мыслей не удалось отделаться так же легко, как от прочитанных строчек.
  Не дождавшись ответа, посетитель решил войти сам. Это был шевалье. Ему нетерпелось закрепить приобретённое право собственника, а также разъяснить некоторые детали.
  - Я вновь нахожу вас за книгой, - недовольно проворчал он, весьма нагло раскидываясь в кресле. - Вот уж поистине бесполезное занятие, которое омрачает ум и утруждает глаза.
  - Любая книга - умный друг:
  Чуть утомит, она смолкает;
  Она безмолвно поучает,
  С ней назидателен досуг, - парировала баронесса, медленно приходя в себя.
  Рыбаков снова поморщился, но решил в спор не вступать и сменил тему разговора:
  - Я собственно заскочил всего на пару минут. Мне не терпится узнать у вас... когда мы назначим день нашей свадьбы? Ну, это чтобы всё успеть подготовить и быть полностью уверенным, что...
  - Вы меня любите? - оборвала его Натали, пристально наблюдая за изменениями в лице жениха.
  - Ну... конечно! Какое это имеет отношение к делу?
  - Прямое.
  Шевалье немного поёрзал, так как ему было неуютно под изучающим взглядом невесты.
  - Разумеется люблю, - сказал он с таким видом, словно собирался драться с ней на ножах. - Но вы не ответили мне на мой вопрос!
  - Раз любите - сделайте мне романтичное признание. Да такое, чтобы мне всё понравилось! - сурово предупредила N. - Тогда и поговорим о дате.
  - Что? Стихи писать? - ужаснулся Рыбаков.
  - Нет, отчего же? Признаваться можно и в прозе, - снисходительно улыбнулась та.
  - Хм... даже не знаю...
  - Смелее! Вспомните, что вы говорили мадмуазель Ирен. Ведь вам удалось когда-то сильно вскружить её голову.
  - Ну, это другое... Ничего такого я и не говорил даже, - самодовольно усмехнулся жених. - Всё само собой получилось...
  - Вы что же совсем с ней не разговаривали?
  - А зачем? Она сама болтала без умолку... Но, это всё в прошлом. Натали, если вы устроили мне эту проверку из ревности, то уверяю вас - волноваться не о чем!
  - Разве я беспокоюсь? Я просто хочу услышать комплименты в свой адрес. Как известно, женщины дурнеют без мужского восхищения. А после свадьбы вам вряд ли понравится то, что мне говорят другие и то, как они это делают... Поэтому вам придётся взять всё на себя, почему же не потренироваться прямо сейчас? - с невинным видом пояснила баронесса. - Для этого не обязательно каждый раз придумывать что-то новое. Авторство также может быть не ваше. Главное - чтобы комплимент выглядел всегда свежо и оригинально. А чтобы вам было легче, предлагаю для первого раза использовать... ну, скажем...- глаза Натали упали на колени, где всё ещё лежал захлопнутый фолиант и она тут же протянула его шевалье, - эту книгу! Выберите оттуда самое удачное на ваш взгляд признание в любви, которое вы сами могли бы сказать мне.
  Наблюдая за тем, как неповоротливый мозг жениха обрабатывает полученную информацию, тупо вертя в руках вспомогательное пособие, баронесса искренне забавлялась. Наконец, Рыбаков решительно вздохнул и открыл книгу. Несколько минут он тупо смотрел в одну точку, очевидно изучая портрет автора, чтобы при встрече лично намылить ему шею за то, что тому вздумалось писать лирические стишки. Оторвавшись от созерцания, шевалье принялся беспорядочно листать страницы, отыскивая реплики покороче. Стоило только Натали подумать о том, что пожалуй для такого увальня полученное задание может оказаться слишком сложным, как он наконец остановил своё внимание на середине книги. Смерив невесту самодовольным взглядом, он прочитал:
  - Так слушай:
  Пусть среди лета буду я
  Блаженствовать под старой грушей,
  В прохладе потчуя себя
  Вином, что булькает в бутыли,
  Ильянским, что ли, да притом
  Нежнейшей ветчины куском,
  Да чтобы к ней приправы были,
  Иль в жаркой кухне зимним днём
  Пусть я похлёбку раздобуду,
  И если я тебя забуду,
  Блаженствуя, пусть попаду...
  - Довольно!.. Мне ваша мысль ясна, - нетерпеливо оборвала N, ругая себя на чём свет стоит за ту непозволительную слабость, которой она предалась слушая "признание" Рыбакова и параллельно вспоминая речи Сержа...
  Можно было сто раз убеждать себя в том, что шевалье ничем не хуже графа, что его тоже можно за что-то полюбить и быть счастливой, но правда никак не хотела облегчать ей жизнь. Рыбаков навсегда останется Рыбаковым, грубым и неотёсанным вольнодумцем, чьи претензии на романтику не вызывали у Натали ничего кроме скуки и ноющей боли в зубах.
  Ей вдруг отчаянно захотелось чтобы всё кончилось как-то по-другому, чтобы кто-то избавил её от неизбежности опрометчивого шага. Но кто это мог быть? Шевалье? Сам он от неё ни за что не откажется, преследуя свои гнусные цели. Граф де Кави? На него и вовсе глупо надеяться. Даже если предположить, что он уже разобрался со своей новой любовью, то что это меняет? Для него она всего лишь друг. Впрочем, она и сама слишком долго предпочитала так думать, чтоже теперь винить его в этом? Граф Путятин? Вот уж кто бы всласть позлорадствовал над положением баронессы, вздумай она обратиться к нему за помощью.
  Натали вздохнула от отчаяния и пришла в ещё большее раздражение, обнаружив, что никудышный жених всё ещё сидит на своём месте.
  - Неповоротливость вашего ума меня просто угнетает! - воскликнула N, смерив его высокомерным взглядом. - Вам же нельзя поручить ни одного по-настоящему серьёзного дела, заранее не надеясь на провал! Вы - мерзкий, ничтожный тип, обладающий чудовищным самомнением! Все ваши хвалебные песни обращены только на вас и вашу разгульную жизнь! Вся ваша нежность ограничивается бережным поглаживанием ножки бокала, а доброта исчерпывается честной делёжкой закуски и гадкого пойла на очередной пирушке!
  Шевалье побелел от гнева, слушая эту ужасную речь. К счастью, он был далёк от понимания истинных причин её недовольства.
  - А ваша необузданная банда алкоголиков, которых вы смело называете друзьями, способна вывести из себя любого нормального человека! Я наверное лишилась рассудка, предполагая, что брак между нами возможен! Это абсурд!
  - Значит вы - струсили? - ехидно ухмыльнулся Рыбаков, ошибочно приписывая её необоснованные нападки предсвадебному страху.
  - Предоставляю это вам! - тут же нашлась баронесса. - Ведь вы так искушены в попытках завязать интрижку, чтобы потом никогда не довести её до конца!
  - На что вы намекаете? - подскочил шевалье и грозно навис над ней. - Я что был недостаточно дерзок в попытке завоевать вас?
  - Прекратите относиться к женщинам, как к трофеям! Нас не нужно завоёвывать, нас нужно всего лишь любить, но к несчастью, вам это не под силу! - гневно выкрикивала она.
  - Ах так?! - вышел из себя тот и немедленно приняв очередное сумасбродное решение, набросился на Натали, стремясь одарить её своим слюнявым лобзанием.
  - Уберите руки! - прошипела N, отпрыгивая подальше от жениха. - Вы пока что не мой муж, так что не смейте тянуть ко мне свои грязные лапы!
  - Ну, это не продлиться долго, - пробормотал себе под нос неудавшийся обольститель и пулей вылетел за дверь.
  - Пока не муж, - задумчиво повторила баронесса, в бессильной попытке придумать хоть что-нибудь, чтобы ненавистной свадьбы можно было избежать.
  Но только четверть часа спустя, когда Натали уже понималась к себе в комнату, ей пришла в голову очередная идея.
  
  Гениальный план заключался в письме к мадмуазель Ирен. Надежда, конечно, была не велика, но если бы она смогла приехать, то шевалье не смог бы и дальше отпираться от очевидного романа с ней. Поэтому задача была не простая и N обдумывала каждое слово, прежде чем предать его бумаге.
  
  "Дорогая Ирен!
  Я бесконечно виновата перед тобой за эту помолвку с человеком, которого ты всегда высоко ценила. Но вынуждена тебе признаться в том, что это случилось против моей воли и вопреки первоначальным замыслам.
  Я не пытаюсь оправдать себя. Мне не может быть оправдания после всего, что тебе пришлось пережить по моей вине... Но ещё не поздно всё исправить!
  Если ты сможешь приехать в самое ближайшее время, то вдвоём мы сможем убедить шевалье, что наш брак с ним - заблуждение, миф, взлелеянный фантазиями далёкого детства, которые теперь вовсе несостоятельны. Всем вокруг давно понятно, что он будет безмерно счастливее с тобой, я и сама всегда верила в это. И так случиться, если ты немедленно приедешь.
  Моих доводов здесь никто не слушает, я даже подозреваю, что всё это часть какого-то страшного заговора, который ведёт меня и шевалье в бездну разочарований. Пойми, только мы сами можем исправить эту ситуацию и не допустить непоправимой ошибки.
  Искренне надеюсь на твою помощь.
  Твоя Натали."
  
  Баронесса отложила перо и задумалась. Нет, всё это бесполезно и нет никакого смысла обманывать себя. Ирен ни за что не приедет, твёрдо уверовав в то, что подруга отняла её возлюбленного и хочет ещё больше показать своё превосходство. Стоит ли её в этом винить? Кто как ни сама N виновата в том, что сейчас всё так ужасно?
  В полной уверенносит, что участь мадам шевалье неизбежна, Натали убрала письмо, заложив его в какую-то книгу и обречённо спустилась в сад. В конце концов, если уж такова её роль, то вряд ли стоит пытаться избежать выбранной участи.
  
  
  
  
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
  
  ЧЕРЕДА СЛУЧАЙНЫХ СОБЫТИЙ МОЖЕТ БЫТЬ СОВСЕМ НЕ СЛУЧАЙНА.
  
  Не успела Натали обойти весь сад, как в её комнату было совершено бесцеремонное вторжение. Татти увидела кузину из окна и прокралась к её апартаментам, пребывая в блаженной уверенности собственной безнаказанности. Но не подумайте, что графиня решила воспользоваться отсутствием хозяйки, чтобы подстроить в её комнате очередную пакость. Нет, она всего лишь хотела забрать книгу, которую они вместе начали читать ещё до того, как последние трагические события вновь развели их по разные стороны барикад. Выполнив задуманное, Татти немедленно умчалась к себе, чтобы как можно скорее окунуться в мир вымышленных героев. Но стоило только ей устроиться поудобнее и раскрыть фолиант, как оттуда выпал наполовину исписанный листок.
  Сфокусировав мозг на содержании записки, графиня быстро смекнула, что её кузина всё-таки раскаивается в совершённом и хочет всё исправить, а следовательно, ей нужно помочь. Ещё раз перечитав письмо, Татти нодовольно поморщилась и решительно села за письменный стол.
  
  " Дорогая Ирен!
  Если мне не поможешь ты - то уже не поможет никто! Нужели ты так стремишься стать брошенной старой девой, упиваясь мелочной местью и осознанием собственной правоты?
  Прекращай валять дурака! Я жду тебя через неделю. Опоздание недопустимо, иначе ты сделаешь множество людей глубоко несчастными, включая себя."
  
  Для того, чтобы узнать адрес, графине пришлось совершить ещё один налёт на комнату баронессы, но её это уже не тяготило. Девочка упивалась своей ролью в этой драме и изо всех сил старалась избежать трагического финала.
  Покончив с основным делом, графиня решила нанести ещё пару заключительных штрихов к созданной ею картине. Первым из них было послание для Сержа:
  
  "Граф, раз уж вы явились причиной несчастья, постигшего нашу семью, то вам и предстоит всё исправить. Вы должны немедленно убедить баронессу фон Ворон в том, что вы её безумно любите и чувство это взаимно.
  Не мне вам рассказывать как лучше провернуть это дело. Но если вам вдруг потребуется союзник, то попробуйте обратиться к маркизу де Саду ( за пару нового белья он готов сделать что угодно!)
  Словом, мы на вас надеемся.
  Ваш тайный благожелатель."
  
  Таким образом, распределив главные роли и предоставив им самим сделать своё появление эффектным, Татти наконец-то уселась за книгу.
  
  По счастливой случайности, именно в то время, как записка отправленная к Сержу достигла адресата, он и сам соизволил наконец явится. Действуя всеми правдами и неправдами граф де Кави почти сбежал из больницы, пребывая в полнейшем отчаянии, движимый лишь одной мыслью - предотвратить катастрофу. Нечеловеческих усилий стоило графу де Коржени убедить друга заехать домой, для того чтобы переодеться, а не лететь в поместье фон Ворон в больничном халате. Вняв разумным речам, Серж однако не стал более разумен, но полученное письмо ненадолго привело его в чувство. Он почему-то вообразил, что его написала сама Натали, стремясь дать ему последний шанс всё исправить. Поэтому он перечитал драгоценные строки несколько раз, покрыл их поцелуями и спрятал во внутреннем кармане камзола.
  Едва дождавшись вечера, Серж под покровом темноты устремился знакомой дорогой к освещённому окну своей возлюбленной, обнадёженный идеей, что ещё не всё потеряно.
  Привычно одолев расстояние от дома до заветной обители, граф тихо раздвинул шторы, стрывающие недры девичьей комнаты от внешнего мира. Чтобы немного прийти в себя перед встречей, он осмотрелся и на мгновение застыл от восторга. Натали сидела за столом, чуть откинувшись на спинку кресла ибыла погружена в чтение. Одинокая свеча озаряла её сказочный профиль, превращая волосы в золотистый нимб, а подрагивающие уголки губ в чарующую улыбку. Но вот она дошла до какой-то особенно верной фразы и её тонкие брови стремительно взлетели вверх, выражая своё восхищение. Сердце Сержа сжалось, от переполнявших его чувств. И одновременно с этим в него заползла неуверенность. Сможет ли он завоевать любовь этой девушки. Сейчас, когда они уже столько пережили и их влечение преодолело столько препятствий, обычное самомнение покинуло графа и он суетливо завозился. К несчастью, безумец совсем забыл, что стоит на карнизе и от этого неловкого движения обе ноги его оказались в воздухе, а руки тут же взмокли от пота, вот вот грозясь скинуть его вниз. Стараясь не делать лишних движений и ещё больше - не представлять себе последствий, Серж замер от ужаса.
  Привлечённая шумом, к окну подошла Натали. Сначала она удивилась, увидев так близко объект своего постоянного негодования, потом оценила весь комизм ситуации, но лишь одного она явно не собиралась делать - помогать графу.
  - Прошу вас, N, - простонал граф, держась из последних сил.
  - Помочь вам влезть в мою комнату? - усмехнулась баронесса. - Вы что не понимаете, что тем самым я совершила бы недопустимую ошибку. Мой теперешний статус не позволяет мне себя так компроментировать!
   - Чтож, видимо моя гибель, при отчаянной попытке достучаться до вас, будет достойной жертвой тщеславию вашего жениха, - с досадой заметил тот.
  - Вы забыли упомянуть о моей женской гордости и сохранённой добродетели, - продолжала потешаться Натали.
  - Ах, оставьте! Я пришёл, чтобы поговорить с вами! - ныл Серж.
  - Почему же вы не сделали этого днём? - так же невозмутимо улыбалась та.
  - Я не мог... Я думаю, что ваш уже почти домашний пёс всё время оберегает вас. Ночь - единственное безопасное время, чтобы поговорить без свидетелей...
  - А чем бы вам так могли помешать свидетели? - опять спросила N, наблюдая за тем, как медленно соскальзывают пальцы графа.
  - Натали!!! - отчаянно взвыл Серж, понимая, что через секунду окажется в свободном полёте.
  - Ну ладно, - вздохнула баронесса и соизволила помочь своему поклоннику проникнуть внутрь своей комнаты.
  Обретя наконец твёрдую поверхность под ногами, граф де Кави бессильно опустился в кресло, стараясь скрыть охватившую его дрожь.
  - Ну? - выжидательно протянула та. - Я вас слушаю.
  - О... Ну, в общем... Что со свадьбой, дело уже решённое? - выдавил из себя Серж.
  - Вполне.
  - Но почему?
  - Я уже отвечала на это вопрос, - холодно напомнила баронесса.
  - Но я так ничего и не понял, - признался граф, пряча лицо в ладонях. - Ведь вы же не любите его, Натали! Зачем вы ломаете себе жизнь? Это из-за меня, ведь так? Я серьёзно обидел вас и со злости вы решились на этот чудовищный поступок... Но я не могу вам позволить совершить величайшую ошибку в своей жизни!
  - Интересно, каким это образом? - уже менее отчуждённо спросила она.
  N смотрела на гостя во все глаза, с замиранием сердца ожидая, что вот сейчас он наконец признается ей в любви и всё сразу же станет по-другому. Но Серж не подозревал о её чувствах и в очередной раз разочаровал баронессу.
  - Натали, подумайте, ведь вы ещё можете быть счастливы! Пусть не со мной, а с кем-нибудь другим... но это всё-таки будет лучше, чем с шевалье...
  - Полагаю, мне судить об этом, - не скрывая сарказма, заметила та. - Если это всё, то попрошу вас больше не задерживаться.
  - Но... Подождите, - воскликнул граф и тут же в её глазах снова промелькнула надежда на что-то, только он отчего-то никак не мог это понять. - Вы не можете всё так оставить!
  - Почему же?
  - Ведь всё изменилось.
  - Не заметно.
  - Но я же вернулся! Признаю, моей ошибкой была та ужасная сцена в больнице, но теперь... Я же снова с вами, я здесь!
  - И вы полагаете, что этого достаточно? - язвительно спросила N.
  - А разве нет?
  - Уходите, - вздохнула Натали. Она больше не могла смотреть на этого слюнтяя, который двух слов не мог сказать, не то что отгворить её от чего-то. С каждой секундой, проведённой вместе, всё сильнее становилось желание баронессы стукнуть Сержа чем-нибудь тяжёлым по голове.
  Видя, что изменить больше ничего нельзя и его последняя надежда оказалась тщетной, граф молча удалился тем же способом. И уже через пару минут его навсегда поглотила ночь.
  Стена непонимания вновь разделила два любящих сердца и на этот раз даже баронесса не видела никакого выхода. Она была обречена стать женой Рыбакова.
  
  Не чувствуя под собой ног, Серж де Кави вернулся домой и без сил повалился на кровать. Мысли его мешались, а разум затмевала сплошная череда отчаяния. Он ничего не смог сделать. Он не смог избежать этой ужасной участи и казалось что он больше никогда не сможет быть счастлив.
  
  По мере того, как приближался день свадьбы, в поместье съезжались родственники и гости, хотя особой радости по поводу предстоящего события никто из них не выказывал. В числе прочих прибыл и граф Путятин, что немного противоречило его слову. Но он спешил своими глазами убедиться в том, что всё идёт как надо. И в первую очередь решил проведать счастливую невесту. Всё-таки не смотря на всё своё тиранство, он был очень внимателен к ней.
  Увидев такого странного гостя, Натали чуть было не впала в ступор, но вопреки её ожиданиям, Димити насмешливо продекламировал:
  "Поклонников у ней десятки,
  Но никого не ждёт успех,
  Она спешит найти во всех
  Одни лишь только недостатки!" Позволите ли вы мне сесть? - спросил он и, не дождавшись ответа, опустился в кресло близ баронессы.
  - Граф? Могу я узнать, чем обязана вашему внезапному вторжению? - произнесла N, до сих пор не веря глазам.
  - "Мы слышим каждый день в кругу придворных
  Рассказы о её проделках вздорных", - опять усмехнулся тот, но видя замешательство кузины, пояснил: - Я прибыл к вам на выручку. Слышал, что граф де Кави сбежал из лечебницы и подумал, что вам может потребоваться помощь.
  - Напрасный труд! - фыркнула она. - Вчера он уже приходил сюда и пытался меня отговорить, но ушёл ни с чем. Видимо ни один из его доводов не оказался убедительным для меня!
  - "Какая гнусная личина, какой чудовищный обман!" - вновь заулыбался граф. - Думаю, он просто не сказал вам главного, иначе вы бы не устояли. И должен признаться, что я его понимаю.
  - В каком смысле? - насторожилась N.
  - "Трудней найти друга, нежели подругу" - опять процитировал тот.
  - Прекратите говорить чужими фразами! Оставим классиков и поговорим наконец о деле, - перебила баронесса. - Я выхожу замуж за шевалье и... и точка!
  - Вы уверены? - недоверчиво прищурился её кузен, не спуская с неё глаз.
  - Да.
  - Чтож, поздравляю! Вы испытываете такую потрясающую уверенность, которую отнюдь не дано испытывать мне.
  - Вы сомневаетесь в моём намерении? - возмутилась Натали.
  - Скорей, в его осуществлении.
  - Но вы же всегда были настроены против Сержа, - не могла не удивиться N.
  - Я лишь выбираю меньшую из двух зол, - философски вздохнул граф Путятин. - Может и вам сделать то же самое? Как насчёт того, чтобы спросить совета у домашнего чревовещателя?
  Баронесса не могла не улыбнуться, вспоминая печальную историю господина Алекса.
  - А может, вам стоит попробовать чудодейственную настойку Жака? - продолжал Димити, загадочно улыбаясь. - Ну, а пока вы будете совмещать приятное с полезным, я потолкую с вашим женихом...
  При этих словах ухмылка графа стала чуть более зловещей, но Натали предпочла этого не заметить, так как на сей раз угроза нависла не над ней. Возможно, она бы и могла смягчить кузена перед встречей с шевалье, но поскольку никаких тёплых чувств она к нему не испытывала, то совсем не удивительно, что она не стала этого делать. Напротив, сейчас она была бы даже рада, если бы Димити как следует пропесочил Рыбакова, чтобы тот от страха и носу не показывал в поместье, хотя бы до свадьбы...
  Ну а пока шевалье, пребывая в счастливом неведении относительно коварных планов будущего родственника, наслаждался собственной властью над младшим братом.
  
  
  
  
  
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
  
  НЕ ВСЁ ТО, ЧТО ИЗРЕКАЕТ ВАШ КАВАЛЕР, ПРИДУМАНО ИМ САМИМ.
  
  Итак, у шевалье Рыбакова был младший брат. И он, надо заметить, не уставал проклинать судьбу за такое досадное обстоятельство. Взаимоотношения братьев были весьма сложными, так как Алекс почему-то считал себя обязанным заниматься перевоспитанием Василя, якобы затем, чтобы тот не повторял ошибок его молодости, но на самом деле делал только хуже. Впрочем, если "воспитанник" не попадался на глаза шевалье, то тот относился к нему довольно терпимо. В остальном же в доме Рыбаковых процветала тирания и эксплуатация, взлелеянная попустительством родителей и безответностью младшего члена семьи.
  Со времён счастливых для Алекса, который наслаждался статусом жениха баронессы, в жизни Василя появились относительно светлые дни, когда брат не стремился всё время издеваться над ним. Но в этот день фортуна опять отвернулась от бедняги и он, выполняя сверважное поручение шевалье, ломал себе голову и язык, сочиняя слюнявые стихи. Сам виновних этих мучений сидел тут же, пристально наблюдая за работой и при этом неспешно разговаривал с маркизом де Садом.
  - Пиши-пиши, - время от времени повторял Алекс, видя рассеянное лицо брата. - Побольше старания. Баронесса не должна сомневаться в моих чувтсвах к ней. Кстати, Марат, ты что-то давно не был в поместье фон Ворон. Неужели моя свадьба стала препятсвием к общению со старыми друзьями?
  Этот вопрос Рыбаков задавал уже в третий раз, но маркиз каким-то чудом умудрился ни разу на него не ответить. Видно было что сегодня он явно чем-то расстроен и потому не в меру задумчив. Впрочем, объяснить мрачный настрой Марата было не сложно - сегодня с утра он обнаружил безнадёжную утрату своего парадного костюма. Теперь он совершенно не знал, в чём щегольнуть перед дамами и уж тем более, не предвидел в чём он мог бы отправиться на бракосочетание шевалье. Сам жених, вероятно забыл о своей обычной щедрости и предупредительности, так как даже не заикнулся об этом. Хотя маркиз и не собирался клянчить у друга подачки, но всё равно прибыл в его дом, подогреваемый тайной надеждой. А вместо этого обнаружил литературный дискус:
  - Вот, зацени, - воскликнул Рыбаков, потрясая листком воздух.
  "Ты мне нравилась всегда,
  Но теперь мы навсегда
  Вместе". Да даже эта соплячка - кузина Натали, написала бы лучше! - разбешённый Алекс смял листок и отправил его в голову автора.
  - А по-моему ничего, - отстранённо прошуршал Марат. - Только немного банально.
  - "Банально"? "Ничего"? Да это просто отвратительно! Мне нужны такие стихи, за которые будет не стыдно! Неужели так сложно срифмовать пару строчек?
  - Вот и попробовал бы сам, - возмутился Василь, но сделал это недостаточно тихо и в следующее мгновение его настиг воспитательный пинок.
  - А вот это! Это что?
  "Люблю тебя я навсегда
  Сказала ты уже мне да,
  И потому я как всегда
  Счастлив, счастлив, да, да, да!"
  - Ну, уже не плохо, - вздохнул маркиз. - Только чуть-чуть доделать.
  - Слышал? - обратился Алекс к брату. - Быстро всё переделай, так чтоб в лучшем виде. Понял меня?
  - Да понял-понял, - обречённо проворчал Василь, забирая лист обратно.
  "Идиотские стихи,
  За какие же грехи
  Вы мне достались?" - написал он сбоку, чтобы отвести душу, а потом снова принялся ломать мозг.
  - Ты слышал, что вернулся де Кави? - спросил вдруг Марат.
  - Да, - неохотно протянул шевалье. - Только он что-то не шевелится. Видимо решил снова посмотреть чем всё закончится.
  - Но ведь если он вмешается, то всё может измениться!
  - Он этого не сделает! - убеждённо заявил Рыбаков.
  - Ты уверен?
  - Да! Потому что он трус!
  - А если...
  - Марат! - не выдержал тот. - Ты решил испортить мне настроение перед свадьбой? Не забывай, что у меня ещё сегодня назначен визит к баронессе. А Серж... Если бы он вздумал что-то сделать, то наверно уже занялся бы этим.
  Маркиз на минуту задумался о том, почему граф де Кави до сих пор никак не проявил себя, а потом вновь загрустил об утраченном костюме.
  
  Мучения Василя мало к чему привели и поэтому, его брат, выбрав из неудавшихся шедевров наиболее сносный, отправился с ним в поместье. Однако его триумфальному шествию не суждено было закончится чем-то фееричным. Погружённый в свои мечты, Рыбаков заподозрил неладное только когда в комнате, куда его любезно сопроводили, он наткнулся на грозный взгляд того, кого меньше всего ожидал увидеть. Шевалье мысленно обругалс ебя самыми последними словами: в ослеплении счастьем, он совсем забыл о существовании графа Путятина. Но тот сам решил напомнить о себе и в данный момент выражение его глаз ясно говорило о нарастающем недовольстве.
  - Вам это не удасться! - безапелляционным тоном произнёс наконец Димити, разрушив затянувшееся молчание.
  - Что не удасться? - не понял Рыбаков.
  - Сбежать. А иначе зачем вы торчите в дверях вместо того, чтобы зайти наконец внутрь?
  Шевалье тут же суетливо исправился.
  - Я полагал, что вы будете более цивилизованны и приедете ко мне для выяснения всех деталей, - между тем изрекал Димити. - Но как можно было ожидать этого от вас? Ведь вы же варвар! Вы - самовлюблённый надутый павлин, которому наплевать на мнение окружающих! Я правильно объясняю?
  Рыбаков предпочёл промолчать.
  - Что это? Раньше от вас никогда не поступало такого красноречивого ответа! Ругательства, споры, дебоши, но ложная скромность - никогда! - продолжал глумиться граф. - Вы решили разыграть передо мной новую пьесу под названием "Я резко изменился"?
  - Н-нет.
  - Правильно. Потому что это бесполезно! Вы что, думали мне наплевать на кузину, так же как и вам на своих родных?
  - Нет.
  - Что нет? Что вас сюда привело? Я спрашиваю: зачем вы здесь?
  - Пришёл проведать невесту, - выдавил из себя шевалье первое, что пришло в голову.
  - Чушь! До свадьбы осталось не так много времени и шастать с визитами для вас непозволительная роскошь! Я бы даже сказал, в этом нет никакой надобности, ведь мы оба знаем, что между вами нет неземной любви, не дающей вам протянуть без любимой и часа.
  - Ей может понадобиться моя помощь!
  - У Натали достаточно помощников. К тому же, она в состоянии прислать вам записку, если найдёт время и необходимость увидеть вас. Так зачем же вы пришли?
  - Я принёс ей стихи, - признался Рыбаков, не находя больше ни одного предлога.
  - Что? - удивился Димити. - Вы вдруг стали поэтом? Ну-ка, дайте взглянуть!
  - Нет! Натали это не понравится, - возразил тот.
  - Ерунда! Я всю жизнь был её личным редактором, - сообщил граф завладевая письмом. - Ха-ха! Что это?
  "Ты- мой пончик,
  Мой стаканчик,
  Мой лимончик,
  Я - твой зайчик.
  Ты со мною
  Будешь душкой,
  Потому что
  Я с тобою"
  Негодование Рыбакова росло, а между тем граф продолжал потешаться. Не желая затевать драку и отчётливо понимая, что дело нужно во что бы то ни стало завершить миром, шевалье угрюмо молчал.
  - Вот что, друг мой, - сказал граф Путятин, внезапно оборвав веселье. - Мой тебе совет: лучше займись чем-нибудь полезным, а эту дурь из головы выброси.
  С этими словами Димити швырнул драгоценный листок (труд братьев, бившихся над рифмой целый день!) в камин, где его тут же жадно пожрал огонь.
  Несколько мгновений Рыбаков в оцепенении смотрел на стремительно тающее творчество, борясь с искушением спасти хотя бы остатки, а потом всё так же молча вышел за дверь. Какое-то время шевалье задумчиво постоял на месте прикидывая. Цель его визита была варварски уничтожена, самооценка пошатнулась... Наконец он решил, что новых издевательств ему не перенести и Алекс отправился восвояси, так и не увидев Натали.
  
  А в это время неугомонная Татти приступила к заключительной части своего "гениального плана". Она проникла в комнату к баронессе и как бы невзанчай сказала:
  - А я сегодня видела Сержа.
  - И что? - без особого энтузиазма откликнулась её кузина.
  - Он был такой грустный. Его потерянный вид навёл меня на мысль, что он до сих пор не виделся с тобой.
  - Наоборот. Мы уже успели всё обсудить.
  - И?.. - с надеждой в голосе протянула графиня.
  - И всё остаётся по-прежнему.
  - Но почему?! Разве ты так уж хочешь стать женой Рыбакова?
  - Нет.
  - Тогда... Я ничего не понимаю. Зачем ты отпустила Сержа, ведь он мог всё изменить.
  - Он не сказал главного.
  - Чего?
  - Что любит меня, - тяжело вздохнув, призналась N.
  - Ну и что?
  - Я без этого не могу.
  - Ты меня удивляешь! - возмутилась Татти. - Подумаешь, не сказал! Не сказал да и что с того? Зато подумал!
  - Откуда ты знаешь?
  - Да это даже не надо знать! Всё давным давно написано у вас на лицах и только вы двое ничего не видите, кроме своих разочарований! Да он может даже сам себе не признаётся в таких чувствах, а ты хочешь, чтобы такой нерешительный тип сказал это вслух, да ещё и объекту своего обожания! Допускаю, что когда-нибудь, может он и скажеть что-то подобное, а пока...
  - Зачем мне нужен "такой нерешительный тип"? - продолжала упорствовать Натали. - Что я буду с ним делать?
  - Ну ты даёшь! Уж лучше нерешительный, зато любимый, чем буйный, неуравновешенный алкоголик со стажем!
  - Эх, - опять вздохнула баронесса. - Всё равно я не могу ничего исправить, так что... Пусть всё будет так, как будет.
  - Да ты в своём уме? Ты что разве не понимаешь, что это величайшая ошибка в твоей жизни?
  - Понимаю...
  - Тогда в чём дело?
  - Он ушёл, - уныло сообщила N. - Он больше не придёт ко мне, так что всё это больше не имеет смысла.
  - Так что же его не позвать? - недоумевала графиня.
  - Как?
  - Написать письмо, отправить своего человека, дать знать через знакомых... Вариантов масса! Любой, даже самый жалкий знак, в состоянии вернуть ему крылья!
  - Только кто вернёт мне мои? - трагично изрекла Натали.
  - Ты ничего не собираешься делать, так? - догадалась маленькая интриганка.
  - Нет, не собираюсь. И тебя тоже хочу попросить об этом. Если я действительно нужна ему, то он должен сделать что-нибудь сам.
  - Уж об этом не беспокойся, - неизвестно к чему сказала Татти и поспешила удалиться.
  Баронесса осталась обречённо вздыхать у окна. Как обычно после передряг и усилий воли на неё нападала сильнейшая тоска, от которой было только одно лекарство - аскоСерж... Но он не придёт. Нет. Этот безвольный рак позволит ей допустить самый ужасный исход событий. Граф де Кави слишком инертен, чтобы сделать хоть что-то противоречащее самостоятельному движению вещей...
  Верхушки лип с готовностью закивали своими пышными кронами, соглашаясь с её тайными мыслями. Но им-то всё равно, станет ли Натали женой Рыбакова или нет - они так и будут стоять на месте, кивая головами.
  
  
  
  
  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
  
  ПОВЕСТЬ ДВИЖЕТСЯ К КОНЦУ, А ВЛЮБЛЁННЫЕ - К ВЕНЦУ...
  
  По мере того, как неумолимо приближался день свадьбы, Серж всё обильнее заливал своё горе в компании графа де Коржени. Нужно ли говорить, что тот всегда был готов помочь в этом другу?
  - Не может быть, - стонал граф де Кави, - как такое вообще могло случиться? Не-по-ни-ма-ю...
  - Да, представляешь, через несколько дней всё уже будет по-другому, - кивнул Андре.
  - Это невыносимо... Налей, ещё! Ох...
  - А ты ведь мог бы всё изменить, если бы захотел, - тут же посочувствовал друг.
  - О чём ты говоришь? - отмахнулся Серж. - Я пытался. Я даже пришёл к ней! Я просил, умолял, но всё тщетно. Она уже всё решила.
  - Да, женщин вообще нелегко понять!
  - А она меня всегда понимала... Ну, неужели я больше никогда не смогу поговорить с ней по душам, или залезть ночью в спальню, чтобы не чувствовать себя так одиноко, или даже не смогу писать ей стихи?
  - Хм, лезть ночью в спальню, я точно не советую. Что поделаешь? Давай выпьем!
  - Давай...
  На несколько минут в комнате воцарилась тишина, обозначающая напряжённую работу мыслительных аппаратов.
  - Знаешь? - изрёк вдруг де Коржени. - Может быть это всё к лучшему? Подумай, ведь скоро всё это закончится и больше не о чем будет думать, не надо будет переживать и корить себя. Ты спокойно всё забудешь и вернёшься к своей обычной жизни.
  - О чём ты говоришь? - непонимающе пробормотал Серж, поднимая на друга мутный и усталый взор.
  - О том, что в конце концов, на свете не мало других хорошеньких женщин и все они готовы разделить с тобой жизнь! Да я сегодня же могу познакомить тебя по крайней мере с дюжиной таких девиц!
  - Всё это бесполезно, - махнул рукой тот. - Я никогда больше не смогу взглянуть ни на одну из них. Это чудовищное вероломство, коварные чувства, слащавые лживые речи... Нет. Всё это слишком мучительно. Где мне взять сил, чтобы забыть всё это?
  - Забудешь, время всё загладит. Но подумать об этом нужно уже сейчас!
  - Я боюсь думать... Я не могу смириться с тем, что она потеряна для меня навсегда!!! Моё сердце разрывается от горя и мне этого не вынести! Нет! Она была для меня всем, понимаешь?! Она - одна из всех - понимала и всегда поддерживала меня. Она стала частью моей жизни... А теперь... О-о-о!
  Серж стал покачиваться из стороны в сторону, изредка подвывая в такт движениям. Андре какое-то время озадаченно созерцал эту картину, а потом наполнил свой бокал и опустошил его залпом.
  "Странный случай, - думал он, наблюдая за другом. - Любопытно... Раньше я никогда его таким не видел..."
  - О, если бы повернуть время вспять! Тогда.. Тогда я бы всё сделал по-другому! Я бы ей не позволил!
  - Выйти замуж за шевалье? - решил уточнить де Коржени.
  - Я бы не дал ей уйти, - не обращая внимания на друга продолжал ныть Серж.
  - Да... Уйти... Я бы тоже не дал, если бы мог всё исправить. Но моя Мари ушла безвозвратно ушла, - забормотал Андре. - И ты знаешь в чём соль? Я ведь носил её на руках, хотел даже жениться на ней! Как я её любил, восторженно, беззаветно, а она...
  - Что? - икнул де Кави.
  - Она ушла с Путятиным... Провела с ним всю ночь и потом даже ни разу не раскаялась в этом! - горько сознался тот. - Так что не дай ей уйти.. То есть, не дай выйти замуж! Ещё не поздно!
  - Нет! Нет!!! - вопил де Кави. - Уже поздно! Уже слишком поздно! Она больше не хочет меня видеть! И я не могу, я не посмею огорчить её!
  - Глупо, - вздохнул граф де Коржени. - Уверен, что она-то будет огорчена гораздо больше, если ты ничего не сделаешь, наплевав на свои чувства...
  - Мои чувства? - неистовствовал тот. - Мои чувства больше никому не нужны и не интересны! И я никому не нужен!
  - О... Оказывается, всё намного серьёзней, чем ты пытаешься показать.
  - Молчи! Ты ничего не знаешь! - взвыл Серж и испугавшись своих противоречивых чувств, опрометью бросился прочь и бежал до самого дома, преследуемый собственными страхами.
  
  На следующий день граф де Кави, страдающий от похмелья и оттого ещё более одинокий и потерянный, пил чай со своей мамой. Видя что сын чем-то удручён, мудрая женщина скрылась за газетой, пытаясь скрыть за ней свою заинтересованность. Пока всё шло не плохо, не смотря на то, что оба почти не разговаривали, но вдруг графиня прочитала нечто такое, о чём не смогла умолчать.
  - Похоже у фон Ворон будет очень пышная свадьба, - заметила она. - Надеюсь, ты поедешь туда. Мне бы хотелось посмотреть на невесту. А ты, я помню, в недавнем прошлом очень хорошо с ней общался.
  - Разве это было "недавно"? - откликнулся Серж.
  - Конечно. Пара месяцев, разве это срок? Кстати, что произошло?
  - Не важно.
  - Хорошая девочка, помню она даже приезжала к тебе в больницу... Вы поругались?
  - Нет!
  - Тогда что произошло?
  - Ничего, мама!
  - Но не может быть сначала всё хорошо, ничего не происходит, а потом сразу плохо!
  - "Ничего не происходит", вот именно!
  - Но как? Мне всегда казалось, что Натали из всех кавалеров выделяет именно тебя, а теперь вдруг она выходит замуж за Рыбакова!
  - Ей захотелось стать мадам шевалье Рыбаков, - скривился граф.
  - Да, это звучит! - восторженно вздохнула та.
  - Омерзительно! - закончил Серж. - Этого не должно было случиться!
  - Так в чём дело?
  - Она сказала, что устала меня ждать, - признался де Кави.
  - И?
  - Что и?
  - Правило, когда женщина так говорит, это означает, что она готова прождать до конца своих дней. Но всё же надеется, что срок не будет столь долгим, - хитро улыбаясь, сказала она.
  - О чём ты говоришь?
  - О том, что когда-то пытаясь расшевелить твоего отца, я сказала ему тоже самое...
  Но Серж не хотел, он не мог поверить в это. Он так долго и мучительно убеждал себя в том, что абсолютно безразличен баронессе, что сейчас не мог ожидать обратного. Натали фон Ворон стала для него недосягаема...
  
  Оказавшись в тишине и полумраке своей комнаты, граф де Кави без сил рухнул на кровать. Тени на стене рисовали какой-то причудливый узор, но ему совсем не хотелось вникать в его суть. Всё его сознание погрузилось в обречённость этого страшного мига. Казалось, даже сердце перестало биться, силясь разорвать этот тягостный плен из никчёмной жизни своего обладателя. Воспоминания, видя бессилие человека, нахлынули неиссякаемым потоком, ещё больше терзая.
  И вдруг тень на стене стала ещё более отчётливой, приобретя смертельную бледность и знакомые черты.
  - N, - выдохнул Серж, не веря своим глазам.
  Образ слегка оттолкнулся от стены и поплыл по комнате.
  - N, не уходи... Мне так плохо, так одиноко... Я не могу жить без тебя!
  - Тогда почему, - прошептало видение, чуть помедлив, - почему ты позволяешь мне сделать это?
  - Что я могу? - вздохнул тот.
  - Ты мог бы остановить меня, если бы захотел. Но ты не хочешь. Я не нужна тебе...
  - Нет, нет! Не говори так! - воскликнул граф. - Ты стала для меня всем! Если ты уйдёшь, то я не смогу, не смогу пережить это!
  - Почему ты не сказал мне это? - прошелестел голос. - Когда было можно?
  - Я боялся... Я и сейчас боюсь... Но я не могу отпустить тебя! Потерять твою любовь, страшнее всего, что я боялся раньше.
  - Слишком поздно... теперь этого мало, - печально вздохнул образ.
  - Нет, не говори так! Я сделаю всё, всё что в моих силах! - воскликнул Серж.
  - Это уже не в твоих силах, - прошелестела она, отшатнувшись. - Хотя.. Есть кое-что... Раньше всё было проще и сложнее...
  Её голос слабел и дрожал, словно от ветра, постепенно она сама растворялась во мраке.
  - Нет! Нет! Нет!!! - в отчаянии завопил Серж. - Вернись! Вернись ко мне! Я прошу, я умоляю тебя!
  Но всё было тщетно, видение развеялось и больше не намерено было возвращаться, как и сама баронесса.
  
  Граф спал, когда к нему явилось новое видение-воспоминание. В этот раз они ехали вместе с Натали. Стояла тёплая погода и граф де Кави уверенно правил открытым экипажем.
  Внезапно он вспомнил тот день. Это было после того, как Серж шутя спас N от нашествия маленьких монстров, которые одолевали её весь вечер. Баронесса счастливо грелась в лучах заходящего солнца и внезапно сказала с улыбкой:
  - Наверное, также мой дед когда-то увозил бабушку с её собственной свадьбы.
  Встретив непонимающий взгляд графа, она пояснила:
  - Прекрасно известно, каким ловеласом был в своё время Валери. Но вот жену себе он завоевать не спешил, а когда стало уже поздно, просто увёз её со свадьбы.
  - Вы хотели бы, чтобы кто-то совершил нечто подобное для вас?
  - Ну... Не знаю. Когда думаешь об этом, всё выглядит довольно романтично, но я не могу поручиться, что мне бы это понравилось. Незнакомый человек, пусть даже и влюблённый, принуждает меня стать его женой... К тому же и выбора-то особо нет, так как домой уже не вернёшься... Наверное, я была бы в ярости. Но всё зависит от обстоятельств.
  - А если бы я украл вас со свадьбы, вы бы сильно злились на меня? - хитро спросил Серж.
  Но тут Натали посмотрела на него как-то странно и погрустнела.
  - Ты этого не сделаешь. У тебя не хватит смелости.
  И голос её напоминал шелест увядающих листьев, или образ, бродивший в темноте по его комнате.
  Серж в ужасе отшатнулся от баронессы, наблюдая все эти превращения.
  - Я обречена, - продолжала между тем N. - Я буду обречена стать женой Рыбакова.
  - Нет! Нет! Я спасу...- убеждал её граф, беря за руку и сам обрёл уверенность.
  - Правда? Но если... поторопись!
  Натали ещё минуту назад сидевшая с ним в экипаже и казавшаяся такой реальной, теперь растворилась в воздухе, как видение накануне вечером.
  Но было ли оно реально или его породило больное воображение, Серж не знал. К тому же, это было уже не важно. Теперь он точно знал, что следует делать. Пусть даже она не будет с ним, пусть она бросит ему в лицо его же спасение, но он не допустит её до такой чудовищной ошибки - стать женой Рыбакова и поставить крест на всей жизни...
  
  Проснувшись с утра совершенно бодрым и здоровым, Серж первым делом сел за письменный стол. Первое письмо он написал к кузену Натали. Как граф слышал, Димити недавно вернулся в поместье. Было глупо этим не воспользоваться, так как не стоило даже гадать рад ли он предстоящему родству с шевалье.
  Уже через пару часов послание достигло адресата. Быстро пробежав его глазами, граф Путятин иронично усмехнулся:
  - Наконец-то, - загадочно произнёс он.
  Заговор начался.
  
  
  
  
  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
  
  СВАДЬБЕ - БЫТЬ!
  
  В это утро, обещавшее стать счастливейшим в его жизни, шевалье проснулся с ощущением тяжести и каких-то гнетущих предчувствий. После того как он битый час отчитывал младшего брата, пытаясь донести до него как он должен вести себя в церкви, у Алекса нестерпимо разболелась голова. Но весь дом, словно сговорившись вместо того чтобы облегчить страдания жениха, путались у него под ногами и беспрестанно торопили. Доведённый почти до бешенства, Рыбаков скрылся в своей комнате, где чуть не уничтожил свадебный наряд в неудачной попытке надеть его на себя.
  Таким образом, утро было испорчено. Но чем дальше тем хуже всё шло. Дорога к церкви была намертво забарикадирована экипажами гостей, так что жениху пришлось идти пешком. У дверей его поджидал Марат. Лицо его было ещё более угрюмо и решительно, чем обычно.
  - Невеста уже здесь? - поинтересовался шевалье, готовый разнести все кареты в щепки, если хоть одна из них задержит Натали на пути к нему.
  - Да, она уже давно тебя ждёт, - кивнул маркиз, чем вызвал немалое удивление Рыбакова. - Кстати, хочу тебя предупредить: хотя бы сегодня не выставляй себя на посмешище.
  - Ты это к чему? - не понял тот.
  - Да просто. На будущее... Не совершай необдуманных поступков. В конце концов, лучше смириться с неизбежным, принять вызов судьбы и с достоинством выйти из сложной ситуации.
  - Марат, ты не заболел? - встревожился шевалье, окидывая друга внимательным взглядом. - Что это ты вдруг стал читать мне лекцию о какой-то ерунде для неудачников?
  - Потом всё поймёшь, - вздохнул де Сад. - Главное - запомни мои слова и не наделай глупостей. В конце концов, она ведь ни в чём не виновата.
  От такого загадочного замечания у Рыбакова зашевелились волосы на затылке. Но как он ни пытался вытянуть какие-нибудь объяснения у друга, тот упорно хранил молчание. Словно сообразив, что сболтнул лишнего, Марат не проронил ни слова до самой церемонии.
  
  Самые худшие подозрения зароились в голове у шевалье и он срывался на всех, кто попадался ему под руку. Таким образом всего за четверть часа де Щес успел получить две увесистых затрещины, от которых едва не лишился сознания и остатка разума; Марат бы обруган самыми последними словами и получил самые нелестные эпитеты; графиня Путятина была заслана поторопить событие, но куда-то пропала. Только граф Путятин был невозмутим и ироничен. Он казался неуязвимым для раздражения жениха и одним своим взглядом усмирял чересчур распалившихся гостей.
  Но наконец, все расселись по местам и началось главное действо дня. Загремела музыка и невеста в облаке белой пены под руку с Валери двинулась к алтарю. В церкви царил приятный полумрак, а фата была настолько плотной, что лица практически нельзя было рассмотреть. Свечи играли с тенями создавая причудливые блики.
  Когда Натали наконец добралась до Рыбакова, он уловил в её облике что-то знакомое. Но стоило только её ладони доверчиво нырнуть в его руку, как шевалье успокоился и позволил себе немного расслабиться. Церемония началась и пока всё шло как надо.
  Вернее, всё было идеально, пока не прозвучало имя невесты. В гнетущей тишине Алекс даже сначала не понял, что произошло и только поймав на себе выжидающий взгляд маркиза де Сада, шевалье понял в какую ловушку попал.
  - Что это значит? - в бешенстве прошипел он, обращаясь к Марату.
  - Только то, что я тебе уже говорил. Смирись с неизбежным. Уж лучше так, чем стать неудачником и скандалистом, - философски заметил тот.
  - Мерзкий Серж, - сквозь зубы процедил Рыбаков, не обращаясь ни к кому из присутствующих.
  Вздохнув последний раз свободного воздуха, он пробормотал слова клятвы и только после этого ощутил лёгкое пожатие своей жены. Её ладошка стала влажной от волнения и на какую-то долю секунды шевалье даже обрадовался тому, что всё произошло именно так. Что рядом с ним оказалась нежная любящая девушка, которую звали Ирен...
  Гости, которые тоже застыли в недоумении, засияли радостными улыбками, решив что с самого начала так и должно было быть. По правде говоря, никому ведь не верилось, что союз между шевалье Рыбаковым и баронессой фон Ворон возможен. Так мадмуазель Ирен, которая откликнулась на письмо, написанное N и отправленное Татти, была встречена графом Путятиным. В сговоре с маркизом де Садом, графом де Коржени и графом де Кави они продумали в деталях всю эту авантюру.
   Расстроенным казался только Валери. Ирен была его любимицей и он мечтал, что если уж она соберётся замуж, то найдёт себе жениха получше, чем такой обормот. Но в целом всё семейство было довольно таким поворотом событий. Отчасти этому способствовала злорадствующая Нинель, шепчущая себе под нос: "Я так и знала! Я знала, что будет что-то подобное! Невыносимые нравы этой семейки! Я вас предупреждала!"
  
  Но вам наверно нетерпится узнать, где же была Натали и знала ли она о готовящемся заговоре?
  Баронесса очень почти совсем не спала этой ночью. Ей снились кошмары, в которых она изо всех сил спешила на свадьбу с Сержем, а у алтаря её неизменно ждал Рыбаков.
  Эти сновидения так измотали бедняжку, что она поднялась с постели совершенно разбитая. Глаза её грозили закрыться, что учитывая предстоящее испытание, было бы даже весьма желательно для Натали.
  Кое-как одевшись N решительно отказалась от завтрака и только после кофе почувствовала себя несколько лучше.
  Карета, украшенная идиотскими ленточками и безвкусными цветами, показавшимися баронессе искуственными, уже была подана к крыльцу. Но чем дольше Натали уговаривала себя спуститься вниз, тем больше ей не хотелось этого делать.
  - Ну что с тобой? - не выдержала Кока. - Ты же сама настаивала на этой свадьбе.
  - Настаивала, - вздохнула та. - А теперь не могу... У меня нет сил.
  - Бедное дитя! Я когда-то тоже шла под венец вопреки своей воле...
  - Тебя что - заставили выйти замуж за графа? - удивилась крестница.
   - Увы... Но только на свадьбе настояла наша бабушка. А как ты хорошо знаешь, перечить ей опасно.
  - Бабушка...
  Натали только что вспомнила о своих родных. Что им пришлось пережить, когда она объявила о своей сумасбродной помолвке с шевалье. Как она могла дважды играть их чувствами?
  - Видимо, придётся, - подвела она итог своим мыслям.
  - Подумай. Может всё не так уж плохо, - уговаривала её Кока. - В конце концов, он не плохой человек и очень любит тебя. Хотя я подозреваю, что его неукротимый характер уже никогда не изменится в лучшую сторону. Но ты ведь сможешь с этим справится...
  - Не знаю, - покачала головой N. - Я уже не знаю что будет дальше. И не хочу знать.
  - Так нельзя! Ты же у меня умница. Я никогда не сомневалась, что твоя свадьба будет королевской. Так что иди и наслаждайся событием.
  Баронесса ещё раз обречённо вздохнула, но пошла почему-то совсем в другую сторону. Ей хотелось обойти напоследок весь дом, чтобы подчерпнуть у него хоть крупицу его вековой мудрости.
  Сейчас она бы не обратила внимания даже на вечные жалобы Нинель, которая непременно высказалась бы о том, что невеста слоняется по дому вместо того, чтобы спешить к жениху - не иначе подыскивает место где спрятаться. Но семейство Мишель фон Ворон было заперто в своей половине дома. Они бдительно охраняли свою любимую внучку Юли, чтобы та не сбежала и не наделала глупостей, поддавшись общему порыву безумных отпрысков Валери.
  Алекс и Жак уже с самого утра праздновали. Пир их разошёлся на всю катушку, тем более что к ним постоянно приходили новые праздношатающиеся гости, дополняющие картину своим колоритом.
  Все остальные были уже в церкви и даже Кока уже уехала. Вздохнув ещё раз глубоко и тяжко, Натали начала путь навстречу судьбе.
  В карете её поджидал граф де Коржени, чему N немало удивилась:
  - А где де Щес?
  - У него внезапно изменились планы. Видите ли, его бабуля сегодня спускалась себе с лестницы да и подвернула ногу. Вначале, она думала вообще не ехать на бракосочетание, но потом взгляд её упал на любимого внука, чьи плечи приняли на себя всю тяжесть этой ноши, - с сарказмом объяснил Андре.
  - Бедняга...
  Они ещё какое-то время болтали ни о чём, а потом граф неожиданно сказал:
  - Ну а как вы сегодня относитесь к похищению?
  - Похищению? - не поняла N.
  - Да. Скажем, что бы вы сделали, если бы обаятельный молодой человек украл вас со свадьбы?
  - Вы что, хотите уберечь меня от брака? В таком случае, вам ничего не удасться. Как бы хорошо я к вам не относилась, но замуж за вас не пойду.
  - Возможно когда-то вы думали иначе, - с хитрой улыбкой упрекнул Андре.
  - Никогда, - запротестовала баронесса.
  - Чтож, придётся поверить вам на слово, - сощурился он. - К тому же я вас и не похищаю. Я только помогаю одному человеку...
  - Граф, прекратите эти дурацкие игры, - потребовала Натали. - Вообще зачем вы здесь? Я думала, что для того, чтобы отвезти меня в церковь достаточно одного Марата.
  - Возможно. Но только маркиз де Сад далеко от сюда. У него своя роль, а у меня своя, - признался де Коржени.
  - Интересно какая? - съязвила та, порядком раздражённая странными намёками графа.
  - Спасти вас от шевалье Рыбакова. Ведь вам совсем не хочется видеть его сегодня, я прав? Не стоит делать вид, будто вы огорчены! Я не только врач, но ещё и ваш друг, и знаю вас достаточно хорошо, чтобы не поверить в это.
  - Ладно, я помолчу. Но куда же мы едем? Кто изъявил желание похитить меня?
  - Мой друг, - уклончиво ответил Андре. - И я позову его, если вы обещаете мне, что не станете на него набрасываться.
  - Это будет зависеть от того, что он собой представляет! А вдруг это маркиз де Редис или господин Петрус, что тогда вы мне прикажете делать? - цинично усмехнулась Натали.
  - Хм... Нет. Это ни тот и ни другой. Я даже могу вам сказать, что его зовут Серж, если это вас успокоит.
  - Вы что, издеваетесь? - взорвалась баронесса. - Граф де Кави? Похищает меня?
  - Совершенно верно.
  - Где он??? Я сейчас ему такое устрою! - гневалась она.
  - Подождите, милейшая, мы так не договаривались! Он совершил благородный поступок: украл вас у злодея, везёт в маленькую церквушку, в надежде сделать вас своей законной супругой, рискует при этом жизнью... А вы? Хотите устроить ему райскую жизнь ещё до наступления медового месяца? Я конечно понимаю, что любовь не ведает преград, но нужно же как-то держать себя в рамках приличий.
  - Ха! Любовь! Это слово пустой звук в устах вашего друга! Сегодня он любит меня, потом ещё кого-то, а завтра ему приглянется очередная жаба из психушки!
  - Допускаю, что мой друг иногда совершал грубейшие промахи, - дипломатично убеждал Андре, радуясь возможности вступить в палемику во благо будущей семьи. - Но согласитесь, что это свойственно человеку такого склада, как он. Это даже оправдано. Вот например, влюбился он в девушку да так, что мочи нет молчать. Любой нормальный человек просто признается в своём расположении, но только не Серж. Он будет ходить вокруг да около, делать бесконечные намёки, а когда наконец доведёт до признания, то обязательно наврёт какую-то ерунду, лишь бы не быть заподозренным в сильных чувствах. Ему даже для того, чтобы прямо ходить требуются усилия. Его стихия - петля... Но разве стоит судить его за это? Поверьте, дорогая, он как мог боролся со своим характером, но такие, как он - не победители.
  - Пусть так, - смягчилась N. - Всё равно я не выйду за него замуж! Да он и не попросит. Умрёт от нерешительности прежде, чем скажет хоть слово о браке. Он и сейчас говорит через вас, потому что трус!
  - Успокойтесь, вас пока никто и не заставляет выходить замуж! - хмыкнул граф.
  - Пока?
  - Я сказал "пока"? О, тысяча извинений! Я оговорился... В последнее время, знаете, странное что-то творится с языком - вечно мелет не то, что надо.
  - Заметно, - съязвила Натали.
  - Не будьте слишком строги, - мнимо сокрушался де Коржени.
  - Хватит театра! - не выдержала баронесса. - Если Серж хочет чего-то добиться, то пусть говорит за себя сам!
  - Сию же секунду пришлю его к вам, мадмуазель, - игриво подмигнул Андре и постучал в стенку кареты.
  Экипаж тут же остановился.
  - Только не убивайте его раньше времени, - опять патетично взмолился тот. - Пусть вначале он смоет с вас пятно нанесённого позора, а то меня что-то пока не тянет супружество.
  - Он может смыть это пятно и собственной кровью, - зло сощурилась Натали. - А вас всё равно кроме меня никто не видел.
  Граф философски вздохнул, пожал плечами и вылез наружу. Через мгновение его место уже заняла другая фигура и карета тронулась дальше.
  - Ну-с? - издевательски протянула баронесса. - С нетерпением жду ваших объяснений.
  - Разве мой друг не объяснил всё? - попытался увильнуть Серж, довольно глупо улыбаясь.
  - А меня не устроили его объяснения. Я хочу услышать вашу версию, - с нажимом произнесла она.
  - Я сделал это не потому что мне стало жаль вас или я хотел выглядеть героем. Нет! Я решил дать вам возможность выбора, которого вы сами себя лишили. Подумайте ещё раз, это ведь серьёзный шаг в жизни. Другого не будет. А шевалье может жить очень долго, не будете же вы убивать его?
  - Не думаю, уже... - угрожающе шипела N.
  - Нет. Вы не станете, а жертвовать собой... Не стоит, право. Я украл вас для себя, потому что... - тут граф запнулся, реальность смешалась с видениями и всё вдруг стало не важно, - я не могу иначе! Жизнь без тебя бесконечные муки. И не надо убеждать меня в том, что ты не страдаешь так же как я...
  - Нет, конечно.
  - Я это чувствую, - возразил Серж, садясь рядом с ней. - Я чувствую это, когда держу тебя за руку. Вот так...
  Он взял её внезапно похолодевшую ладонь в свои разгорячённые руки.
  - Когда обнимаю тебя, пытаясь спрятать от всех невзгод. Вот так... когда...
  - Не надо, - слабо запротестовала баронесса, но уже из чистого упрямства. - Не делайте этого...
  - Отныне я собираюсь делать всё, что захочу, - заявил граф де Кави, - потому что люблю и знаю что это взаимно...
  - Откуда? - еле слышно спросила N.
  - Чувствую, - так же тихо прошептал Серж, - когда целую тебя... вот так...
  
  Свадьба всё-таки состоялась. Впрочем, стоило ли в этом сомневаться? В заранее подготовленной церквушке не было никого лишнего. Только граф де Кави, баронесса фон Ворон, граф де Коржени, священник и графиня Путятина...
  Да-да. И не спрашивайте меня как она могла там оказаться. Это особый дар, которым обладают только избранные люди - всегда оказываться там, где происходит всё самое интересное. И всё это повествование является тому подтверждением. Вспомните, сколько раз Татти удавалось быть именно там, где её вмешательство было наиболее необходимо? Как знать, может быть если бы не маленькая мерзкая кузина Натали, то ничего бы и не было... Но стоит ли сейчас рассуждать об этом? Ведь главное, что наши герои - Серж и N, шевалье и Ирен - обрели своё счастье, пусть даже оно и не казалось таковым в начале.
  Жизнь всё расставляет на свои места и по мере того, как завершается её работа, мы приближаемся к последней странице...
  
  
  
  ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
  
  ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
  
  Всё закончилось весьма благополучно.
  После пережитых потрясений по поводу двух необыкновенных событий за один день, семейство фон Ворон всё-таки поздравило обе супружеские пары.
  Нинель фон Ворон злорадствовала не закрывая рта. Она предрекала вселенский позор на этот несносный дом со всеми его обладателями. А в частности Валери, который так хорошо устроился. Ещё долгое время она измышляла разные подробности этого дела и как могла смаковала их перед соседями. Но на сей раз её злобного порыва никто не поддержал и ей оставалось только ворчать в глубине своих аппартаментов, где она никому не могла помешать, а следовательно, совсем не получала от этого удовольствия.
  Мишель старался сохранять нейтралитет, так как с удовольствием пировал вместе с ненавистными его жене родственниками.
  Не обошлось и без Алекса с Жаком. Один как всегда спонсировал всех выпивкой, а другой сыпал предсказаниями. Кстати, на долю молодых выпала долгая и счастливая жизнь, полная приключений. Впрочем, сегодня его бы пригласили за стол, даже не взирая на таланты оракула.
  Кока казалась самой счастливой (после обеих невест), так как всегда мечтала именно о таком повороте событий. И её очень обрадовало то, что Серж наконец-то отбросил свою нерешительность и совершил такой романтический поступок. Вот если бы в своё время для неё кто-то сделал что-то подобное...
  Валери тоже был счастлив таким исходом. Ему не очень импонировало породниться с таким буйным и неуравновешенным типом, как шевалье. К тому же он всегда его недолюбливал. Впрочем, барон фон Ворон не любил никого из приятелей своего внука, но с другой стороны... Всё-таки Серж де Кави немного отличался от всех остальных и в общем, был довольно неплохим вариантом. Да и славную традицию продолжил, положенную им самим. Словом, хорошая партия, во всех смыслах.
  Бабушка тоже поддалась общему сентиментальному настроению и сидела с умильной улыбкой, хотя она-то всегда видела мужем Натали кого-то посолиднее.
  Граф Путятин был невыносим и загадочен. Он исчез, не дожидаясь финала торжества, бросив на прощание что-то типа:
  - Я сейчас приду...
  Одним словом, погуляли на славу. Под конец Валери даже так разошёлся, что ему непременно приспичило повеселить всех соседей и, нарядив пару шумных компаний в шутовские наряды, отправил их кататься по окрестностям. Это, кстати, был его излюбленный способ избавляться от неугодных гостей. Правда, когда попадались особо наглые экспонаты, барон не брезговал браться и за топор, чтобы вовремя выставить посетителей за дверь.
  
  Надо сказать, что Серж вопреки своей обычной "храбрости" немного нервничал из-за превой брачной ночи. Это и понятно. Одно дело рызгрывать опытного ловеласа-романтика, сидя в карете с N и совсем другое - не опозориться на супружеском ложе.
  Но нужно отдать должное нашему герою - он не сбежал как обычно от замаячившей на горизонте трудности, а как в омут с головой кинулся в объятия возлюбленной.
  
  Но оставим любовное гнёздышко, в котором наконец-то воцарились теплота и идилия, и перенесём своё внимание в дом де Щеса. А там несчастный дистрофик скорбел о потерянных надеждах и сетовал на маркиза за то, что тот оказался прав.
  - Она всё-таки вышла замуж за Сержа, - ныл Димити. - Как такое могло случиться? Почему?
  - Тут нечего понимать, - угрюмо заметил Марат. - Когда два человека симпатизируют друг другу, то такое случается...
  - Не надо разговаривать со мной, как с ребёнком! - возмутился дохляк. - Я в состоянии понимать слова.
  - Слова - да, но не их значения, - хмыкнул маркиз.
  - Что ты имеешь в виду?
  - Так, ничего, - поморщился тот, видя что граф пытается спровоцировать его на драку и представляя возможные последствия.
  - Я всё понял... - приуныл Димити. - И всё же... почему Серж? Может он тоже насильно заставил её пойти на этот шаг и ещё не поздно спасти её... Например, мы могли бы организовать ограбление! Правда без шевалье придётся трудновато, но если каждый накинет на себя по паре лишних обязанностей...
  - Смотри не сломайся! - оборвал маркиз эти идиотские размышелния. - Никто никого не собирается грабить! Всё останется как есть.
  - Но... Но ведь тогда она останется с Сержем и никогда не выйдет замуж за одного из нас, - не унимался де Щес.
  - Вот и хорошо!
  - Но... Постой, разве ты сам не хотел бы на ней жениться? - не понимал дистрофик. - Ты же говорил...
  - Я говорил, что для меня вполне достаточно любви на расстоянии. Такая женщина в паре с таким типом как я - это явный мезальянс. Для того, чтобы иметь под боком кого-нибудь родного нужно выбрать девушку более земную... Эх, да что я тебе объясняю! Ехать мне пора.
  - Как? Куда? То есть... Ты нас покидаешь? Как же я? Как бабуля? - ещё больше взвыл де Щес.
  - Ну, она-то точно не станет возражать.
  
  Все разъехались. Шевалье с Ирен отправились в деревню, чем несказанно обрадовали младшего Рыбакова, который наконец-то смог вздохнуть спокойно. Натали и Серж поселились в дальнем имении на острове посреди тёплого моря, где о тени липовых рощ напоминали только верхушки плавно раскачивающихся пальм. И хотя оба они выглядели весьма довольными, мы-то знаем, что на их долю придётся ещё немало испытаний.
  Граф де Кави был подвержен жажде приключений, а шевалье страдал непостоянством. Оба эти качества никак не способствовали благополучию семейной жизни. Впрочем, их жёны как могли пытались изменить ситуацию.
  Марат отправился на поиски маркиза де Редиса, чем очень помог графу Путятину, так как его внезапное исчезновение было связано с тревожными предчувствиями о Таис. Оба этих несчастных маркиза ещё не раз повергали в ужас всю округу своими махинациями.
  Поместье фон Ворон погрузилось в трудовые будни, наполненные ароматом мёда, кознями Нинель и бреднями господина Алекса, который конечно приписал себе заслугу в устройстве двух замечательных пар. Уставшее от праздников и треволнений население графства вновь зажило праздно и размеренно, заполняя ленивой суетой свои дни. Лишь когда пришла зима Валери и супруга немого загрустили по шумному обществу. Всё-таки много лет их дом был пристанищем для всех желающих. Но теперь сердца их наполняла надежда, что тишина эта в скором будущем сменится счастливыми криками и топотом детских ног.
  История наша подошла к тому моменту, когда рассказывать больше нечего и поэтому мне осталось лишь откланяться, поблагодарив за внимание.
  
  Всегда ваша графиня Путятина.
  
  
  
  P.S.- Если в этой истории я что-то и приукрасила, то не спешите обвинять меня в искажении фактов, пусть оправданием мне послужит красота повествования... Пусть в жизни вашей всегда будет место сказке.
  
  
  
  
  
  
  
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ...
  
  Прошли дни медового месяца и едва только жена графа де Кави привыкла к размеренной жизни, она тут же закончилась. Успев наградить свою суженную ребёнком, Серж пресытился семейной жизнью. Как-то ночью, не понятно зачем покидая собственный дом через окно, он печально сказал:
  - Натали... Я так не могу. Всё это не для меня, как видно. Я не смею и дальше тебя обманывать. Наверное, мы совершили ошибку. Я хочу свободы, хочу в море, хочу вновь увидеть подлые рожи старых друзей... А что с тобой? Унылые будни, наполненные ванильной безмятежностью? Это не по мне. Может, когда-нибудь, я повзрослею и вернусь к тому, от чего сбегаю сейчас. Но... я не могу. Прости.
  Баронесса, которая ни в чём старалась не ограничивать свободу мужа с недоумением наблюдала за этой сценой. Как он был жалок в этот момент, бросая её. Но она не стала его удерживать, решив остаться тихой гаванью в его бурной жизни.
  
  Граф де Кави долго скитался по графству и отыскал старых друзей, с которыми весело проводил время. Но вот весть о малодушном поступке Сержа дошла до графа Путятина. Димити был в такой ярости, что пообещал стереть с лица земли недостойного родственничка и всех, кто попадётся ему по дороге. И тогда, спасаясь от чудовищной мести, друзья решили бросить свои титулы на произвол судьбы, поменяли имена на клички и стали пиратами. Шевалье Рыбаков, узнав об этом, быстро сплавил Ирен к маме, купил корабль и подхватил своих товарищей, поощряя их на дальнейшие приключения, без которых его буйная натура просто не могла обходиться.
  Так появилось на свет пиратское судно под названием "Блудный кот". А что было с ним дальше, мы узнаем в другой раз.
  
  Короче, продолжение следует...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"