Автор должен сразу сказать, что писать о маршале Блюхере ему непросто. В юности Маршал Советского Союза Василий Константинович Блюхер казался автору человеком из той категории людей, про которых В. В. Маяковский сказал: "делать жизнь с кого". И очень многим в Советском Союзе Блюхер виделся именно таким.
"Я был очарован душевностью этого человека. Бесстрашный боец с врагами Советской республики, легендарный герой, В. К. Блюхер был идеалом для многих. Не скрою, я всегда мечтал быть похожим на этого замечательного большевика, чудесного товарища и талантливого полководца.
Кто мог бы тогда подумать, что через тринадцать лет этот прославленный и безгранично преданный всеми фибрами своей души нашей Родине и партии знаменитый Блюхер будет оклеветан и бездоказательно обвинен во вражеской деятельности, а затем и уничтожен".
Г. К. Жуков "Воспоминания и размышления"
Но, даже сейчас, узнав многое о маршале Блюхере, автор не потерял глубокого уважения к нему. Вот только теперь личность знаменитого маршала кажется не идеальной, а трагической.
Во времена правления Хрущева и Брежнева В. К. Блюхера, так же, как и М. Н. Тухачевского, называли героем гражданской войны и выдающимся советским военачальником. Первые камни в маршала Блюхера полетели во время "перестройки". Не вписывался в ореол "жертвы сталинизма" факт его участия в суде над Тухачевским. Тогда же стали раздаваться голоса, выражающие сомнения в военных способностях маршала Блюхера. Причем со ссылкой на высокий авторитет маршала Конева.
В 1990 году была издана книга К. М. Симонова "Глазами человека моего поколения". В ней Симонов привел запись своей беседы с маршалом Коневым, состоявшейся в 1965 году, где тот очень жестко высказался о Блюхере.
"Блюхер, по его мнению, был к тридцать седьмому году человеком с прошлым, но без будущего, человеком, который по уровню своих знаний, представлений недалеко ушел от гражданской войны и принадлежал к той категории, которую представляли собой к началу войны Ворошилов, Буденный и некоторые другие бывшие конармейцы, жившие не современными, прошлыми взглядами. Представить себе, что Блюхер справился бы в современной войне с фронтом, невозможно. Видимо, он с этим справился бы не лучше Ворошилова или Буденного. Во всяком случае, такую небольшую операцию, как хасанские события, Блюхер провалил. А, кроме того, последнее время он вообще был в тяжелом моральном состоянии, сильно пил, опустился".
К. М. Симонов "Глазами человека моего поколения"
Правда, К. М. Симонов, не согласный с маршалом Коневым, следом изложил и свое мнение:
"Я уже сейчас, записывая это, подумал о том, что этот последний момент мне не кажется достаточно убедительным, потому что в той обстановке, которая создалась к тридцать восьмому году - ко времени хасанских событий, когда Блюхер чувствовал себя уже человеком с головой, положенной под топор, трудно судить его за неудачное проведение операции. Это уже в значительной мере было результатом создавшейся атмосферы, а не только его руководства, хотя, может быть, оно и было неудачным, тут спорить не приходится. Да и опущенность, моральное состояние, пьянство - все это могло быть в значительной мере последствиями обстановки, создавшейся в армии и, в частности, на Дальнем Востоке вокруг самого Блюхера".
К. М. Симонов "Глазами человека моего поколения"
Автор не мог понять столь категорических высказываний маршала Конева в адрес маршала Блюхера. "Провалил такую небольшую операцию, как хасанские события". Да, бои на Хасане поначалу развивались неудачно, но потом дело закончилось разгромом японцев. С тридцатых годов и по наши дни хасанский конфликт воспринимается, как победа Красной Армии. Потери, конечно, были, но минимальные. Советские войска в районе озера Хасан, насчитывавшие 22950 военнослужащих, потеряли убитыми 792 человека (3,4%). Потери не сравнимые даже с советско-финляндской войной 1939-40 годов, не говоря уже про начальный период Великой Отечественной. Тем более к моменту беседы с писателем Симоновым у самого Ивана Степановича Конева за спиной была Вяземская катастрофа 1941 года, когда в немецких "котлах" остались четыре армии Западного фронта, которым он в ту пору командовал. От расстрела будущего маршала Конева спас будущий маршал Жуков, которому Иван Степанович ответил в 1957 году черной неблагодарностью.
Возможно, имела место личная обида маршала Конева на маршала Блюхера? Может быть, они где-нибудь пересекались раньше, на гражданской войне или в мирной службе? Автор стал сопоставлять биографии двух маршалов и разыскал точки соприкосновения. Об этом будет сказано ниже.
После 1991 года нападки на Блюхера, как и в случае с Тухачевским, начались и слева, и справа. Сталинисты, демократы и, примкнувший к ним, перебежчик В. Суворов (Резун). Посыпалось: "царек Дальнего Востока", "пьяница", "бездарность", "многоженец". Хочется отдельно остановиться на сочинениях В. Суворова. Если его высказывания проходят по разряду юмора, то вопросов нет. Если же всерьез, то это уже диагноз и без психиатра не обойтись.
"Блюхер стал легендарным героем и заработал много орденов. А я - страстный любитель и собиратель орденов. Собиратель не только орденов, но и всяких интересных подробностей о них.
Просто зная номера орденов Маршала Советского Союза Блюхера, могу заявить, что не все с этим героем ясно.
Вплоть до 1930 года в Красной Армии был только один орден - Красного Знамени. Во время Второй мировой войны, особенно после нее, ценность этого ордена была подорвана обильными раздачами. Но во время Гражданской войны, особенно на первом ее этапе, орден имел огромную ценность. Кавалеров этого ордена чествовали так, как потом Героев Советского Союза. Биографии тех, кто имел два таких ордена, вписывали в официальную историю Гражданской войны и изучали в военно-учебных заведениях. У Блюхера таких орденов было аж четыре. Такое количество наград можно было бы объяснить исключительным геройством товарища Блюхера, но смущают номера: 1, 10, 11, 45.
Когда во всей огромной Красной Армии на все миллионы бойцов и командиров был всего только один орден, то он был у Блюхера. Когда на всю Красную Армию, на всех вождей, командиров и бойцов было всего только одиннадцать орденов, четверть этого количества - у товарища Блюхера. Во всей армии девять человек имели ордена: у восьмерых - по одному, у Блюхера - три. Чуть позже картина выглядела так; во всей Красной Армии на миллионные массы всего только 41 человек имел по одному ордену, а у Блюхера их уже четыре.
У нас было много героев: Чапаев, Щорс, Котовский, Тухачевский, Уборевич, Буденный, Троцкий, Склянский, Фабрициус... Когда ни один из них не успел получить еще ни одного ордена, у Блюхера их уже полная грудь.
Выходило, что Блюхер в несколько раз героичнее всех остальных героев, вместе взятых. Одним словом, такой героизм переходил пределы приличия, кто-то кому-то подсказал, и Блюхера стали реже награждать, а то бы к концу Гражданской войны он сломился под тяжестью своих орденов, как образцово-показательные мичуринские яблони на удивление всего прогрессивного человечества ломались под тяжестью своих плодов.
О том у нас и песни пелись:
В закрома просторные
Льется рожь отборная
И от яблок
Ломятся яблони в садах.
Это был особый шик: идешь по главной выставке страны, фонтаны ревут, железобетонные девушки серпы к небу вздымают, сады шумят листвой, а яблони все переломаны. Красота. Так их удобрениями закармливали, чтоб ломались. А на следующий год на ту выставку новые яблони в бочках привозили, на место поломанных вкапывали, расцветали яблони и груши, плодами созревающими глаз радовали, а к осени с треском ломались на радость и утешение рабочим и крестьянам.
Товарища Блюхера от такой участи спасли, не позволили сломаться под тяжестью наград".
В. Суворов "Очищение"
Номера орденов взяты из протокола ареста В. К. Блюхера. Возможно, В. Суворов не знал, что это были дубликаты.
Вот порядок и хронология награждения В. К. Блюхера орденами Красного Знамени:
Постановление ВЦИК от 30 сентября 1918 г. N 1. Вручен 11 мая 1919 г специальным представителем ВЦИК в штабе 3-й армии на Восточном фронте;
Приказ РВС N 197 от 14 июня 1921 г. - за отличия в боях на Восточном фронте 30-й стрелковой дивизии;
Приказ РВСР N 221 от 20 июня 1921 г. - за отличия при штурме Перекопа 51-й стрелковой дивизией;
Приказ РВС СССР N 664 от 25 октября 1928 г. - за отличия при обороне Каховского плацдарма;
Приказ РВС СССР N 101 1928 г. - в ознаменование 10-летия РККА.
Эти данные есть в справочниках и энциклопедиях. Так что многие герои гражданской войны получили свои вторые, третьи и даже четвертые ордена Красного Знамени раньше В. К. Блюхера. Можно добавить еще кое-какие подробности о награждениях будущего маршала.
"Хотя Блюхер был первым по времени награждённым орденом "Красное Знамя", сам орден, вручённый ему 11 мая 1919 года, имел номер 114. Дубликат ордена N 1 он получил лишь в 1937 году".
Дуров В., Стрекалов Н. "Орден Красного Знамени. История учреждения награды и эволюция орденского знака".
Приведем еще одну цитату из В. Суворова.
"У гениального стратега была небольшая слабость. Увлечение. "Литературная газета" (19 июля 1996 г.) об этой слабости говорит мягонько и ласково: Блюхер попивал... Иногда. Наш народ к этой слабости относится снисходительно. Наш народ эту слабость у подобных себе не научен замечать. И для того чтобы об этой слабости помнили и 50, и 60, и 70 лет спустя, товарищ Блюхер должен попивать весьма много и регулярно, напиваясь досыта. Так оно и было. Блюхер попивал так, что о его кутежах знала вся страна".
В. Суворов "Очищение"
Так и видится картинка. Сидит чукча в чуме, курит трубку и размышляет вслух: "Маршал Блюхер опять запил, однако. Я бы тоже сейчас "огненной воды" выпил". Или на высокогорном пастбище пастух, закутавшись в бурку, смотрит на овечек и думает: "Вах-вах-вах! Снова маршал Блюхер пьет. Нехорошо!" Или работяги на московском заводе, забивая в обеденный перерыв "козла" в домино, сообщают друг другу новость: "Маршал Блюхер-то сызнова забухал. И куда в него лезет? Пожалуй, больше нашего директора хлещет".
Как сказал классик, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно...
Рассмотрим же внимательнее биографию Василия Константиновича Блюхера. Он родился 19 ноября (1 декабря по новому стилю) 1889 года в деревне Барщинка Рыбинского уезда Ярославской губернии в крестьянской семье. В некоторых источниках, например в Большой Советской энциклопедии, указан другой год рождения - 1990-й. Отец будущего маршала - Константин Петрович Блюхер. Мать - Анна Васильевна Медведева. Василий был первенцем. Всего в семье было четверо детей.
Прадеда Блюхера, крепостного, отданного в солдаты и вернувшегося с Крымской войны со многими наградами, помещик прозвал Блюхером по фамилии знаменитого прусского фельдмаршала времён наполеоновских войн. Кличка со временем превратилась в фамилию.
В 1904 году, после года учёбы в церковно-приходской школе, отец увёз Блюхера на заработки в Петербург. Блюхер работал "мальчиком" в магазине, чернорабочим на Франко-Русском машиностроительном заводе, откуда был уволен за участие в рабочих митингах. В поисках заработка приехал в Москву. С 1909 года работал слесарем на Мытищинском вагоностроительном заводе под Москвой. В 1910 году за призыв к забастовке Блюхера арестовали и приговорили к двум годам и восьми месяцам тюремного заключения. В 1913-14 годах работал в мастерских Московско-Казанской железной дороги.
С началом первой мировой войны Блюхер был мобилизован. Снова цитата из В. Суворова.
"В августе 1914 года призван в армию. Попал на службу в Московский Кремль. Читаю такое, диву даюсь: судимого с политической статьей в Кремль забрали служить. Петроградский гарнизон комплектовался по тому же принципу. Вот на том-то и сгорела Российская империя: запасными на фронт не захотелось идти -- и они поддержали Ленина-Троцкого, которые призывали к поражению собственной страны".
В. Суворов "Очищение"
По мнению В. Суворова, в империи царил сплошной бардак и попустительство. Либеральничала царская власть со всякими смутьянами. Насчет бардака автор полностью согласен. Догнивала Российская империя, и существовать ей оставалось считанные годы. А вот по поводу мягкости царской власти - вопрос другой. Дать два с половиной года тюрьмы всего лишь за призыв к забастовке. В мирное время. Человеку, не состоящему ни в каких подпольных организациях. После этого стоит ли удивляться, что в Российской империи происходили события, подобные Ленскому расстрелу.
В 56-м кремлевском запасном батальоне Блюхер прослужил всего лишь месяц и в ноябре 1914 года оказался на фронте. Возникает вопрос: многому ли могли научить за месяц новобранца, ранее не прошедшего срочную, или как тогда говорили, действительную военную службу. Тем не менее, за боевые отличия Блюхера наградили двумя Георгиевскими крестами и медалью, произвели в младшие унтер-офицеры. В январе 1915 года он был тяжело ранен под Тернополем. После 13 месяцев, проведённых в госпитале, Блюхера освободили от военной службы. Он поступил слесарем на Сормовский судостроительный завод (Нижний Новгород), затем перевелся на механический завод Остермана в Казань. В июне 1916 года Блюхер вступил в партию большевиков.
Февральская революция застала Блюхера в городе Петровском, где он работал слесарем-мотористом на маслобойном заводе. Под влиянием революционных событий Блюхер переехал в Самару, собираясь устроиться на работу слесарем на Иващенском трубочном заводе. Но по прибытии в Самару городской комитет РСДРП(б) и его руководитель В. В. Куйбышев направили Блюхера на революционную работу в армию. С большим трудом ему удалось попасть добровольцем в 102-й запасный полк, на нестроевую должность писаря.
Таким образом, человек, на военной службе которого, казалось, был поставлен крест, снова оказался в армии. С этого момента началось его восхождение к маршальскому званию. Восхождение, закончившееся падением с Олимпа и смертью в подвалах Лубянки.
Возможно, судьба Василия Блюхера могла сложиться и по иному. Он мог сгинуть в кровавой круговерти гражданской войны. Блюхер был солдатом партии большевиков. Партия отправила его в армию. А могла сделать "красным директором", вроде Ивана Лихачева. А со временем Блюхер мог стать даже наркомом, как бывший паровозный машинист Вячеслав Малышев. С его организаторскими способностями такое вполне могло бы произойти. Мог и на этом посту сгинуть в годы большого сталинского террора, а мог и уцелеть. Ведь пережили же Сталина и Лихачев, и Малышев.
В 102-м запасном полку в июне 1917 г. Блюхер был избран членом, а в августе -- председателем полкового комитета и заместителем председателя военной секции Самарского городского Совета.
В ноябре 17-го Блюхера выбрали от гарнизона города членом Самарского военно-революционного комитета. Затем, с установлением в Самаре власти Советов, он стал помощником комиссара Самарского гарнизона и начальником губернской охраны революционного порядка.
В конце ноября 1917 года Блюхера направили в Челябинск комиссаром сводного красногвардейского отряда для борьбы с атаманом Дутовым. Сводный отряд вскоре отозвали назад, а Блюхер остался в Челябинске, где его избрали председателем ревкома. Здесь он впервые проявил свои организаторские способности. Сформировал крупный отряд из рабочих, в котором на контрактной основе служило немало бывших офицеров царской армии. Этот отряд под командованием Блюхера выбил банды атамана Дутова из Оренбурга. Остатки дутовцев отступили в Тургайскую степь.
Мятеж Чехословацкого корпуса в мае 1918 года резко ухудшил обстановку на Восточном фронте. Красные отряды на южном Урале оказались во вражеском кольце, между белочехами и дутовцами. До ближайших регулярных частей Красной Армии - свыше полутора тысяч километров пути через районы занятые белыми. В городе Белорецке из разрозненных отрядов был сформирован объединенный Южно-уральский отряд, который под командованием Блюхера 5 августа 1918 года выступил в рейд по тылам белых на соединение с Красной Армией. За время похода отряд вырос в Уральскую партизанскую армию в составе в составе 6 полков пехоты, 3 полков конницы -- общей численностью около 10 тысяч штыков и сабель и 18 трехдюймовых орудий. Героический рейд длился более месяца в условиях почти непрерывных авангардных и арьергардных боев. 12 сентября партизанская армия Блюхера под Кунгуром встретилась с передовыми частями 3-й армии Восточного фронта. Отмечая заслуги Блюхера в руководстве, ВЦИК наградил его только что учрежденным орденом Красного Знамени, указав в постановлении от 28 сентября 1918 года: "...первый по времени знак отличия присудить тов. Блюхеру".
Уральскую партизанскую армию реорганизовали в 4-ю Уральскую дивизию, вскоре переименованную в 30-ю стрелковую. Блюхер стал ее начдивом. В осенне-зимних боях 1918 года 30-я дивизия остановила наступление противника на кунгурском и пермском направлениях. В январе 1919 года Блюхера назначили помощником командующего 3-й армии, а с апреля он одновременно исполнял обязанности начальника Вятского укрепрайона. В конце лета 1919 года Блюхер сформировал из различных частей новую дивизию - 51-ю стрелковую. Впоследствии она стала одной из самых прославленных дивизий Красной Армии. Под командованием Блюхера она участвовала в разгроме Колчака, а в начале июля 1920 года была направлена против Врангеля. Через месяц, в начале августа, 51-я дивизия прибыла в полном составе на Украину. Дивизию разместили на Каховском плацдарме, который предстояло превратить мощный укрепрайон, неприступный для противника. Начальником Каховского укрепрайона назначили Блюхера. Фортификационными работами руководил выдающийся военный инженер, бывший полковник царской армии и будущий профессор Д. М. Карбышев. На каховском плацдарме была создана, впервые для того времени, противотанковая артиллерийская оборона, что стало новым словом в военном искусстве. Об эту оборону разбилась самая мощная за всю Гражданскую войну танковая атака, предпринятая Врангелем 14 октября 1920 года при штурме Каховского плацдарма.
В своем приказе командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе дал высокую оценку защитникам плацдарма и их начальнику: "Геройские войска под общей командой Блюхера не только отбили атаку врага, но, перейдя в дружную контратаку, окончательно разгромили его и с боем овладели всей линией его расположения. 10 танков, 5 бронемашин, свыше 70 пулеметов и другие трофеи стали нашей добычей".
В последующем наступлении 51-я дивизия Блюхера наносила главный удар с Каховского плацдарма. 28 октября дивизия вышла к Перекопу и овладела двумя первыми укрепленными линиями укреплений. В Перекопско-Чонгарской операции 51-й дивизии выпала наиболее трудная задача: две ее бригады совместно с 15-й и 52-й дивизиями форсировали Сиваш с выходом в тыл противнику. Две другие бригады штурмовали главную линию Перекопских укреплений - Турецкий вал. В ознаменование боевых заслуг 51-я дивизия была награждена орденом Красного Знамени и ей присвоили почетное наименование Перекопской.
В 1921 году Блюхера направили на Дальний Восток, где в это время было создано "буферное" государство - Дальневосточная республика (ДВР) - по форме буржуазно-демократическое, но руководимое большевиками. Правительство республики назначило Блюхера военным министром ДВР и главкомом Народно-революционной армии (НРА). Ему предстояло заниматься привычным делом - превратить НРА в регулярную армию и освободить Приморье от интервентов и белогвардейцев. Порядок и дисциплину приходилось наводить не только в полках и дивизиях, сформированных из вчерашних партизан, но и в тыловых службах и даже в самом штабе НРА. Комиссаром штаба был в то время И. С. Конев - будущий Маршал Советского Союза. Вероятно, во время наведения порядка ему тоже доставалось от требовательного военного министра, что сказалось на негативной оценке Блюхера в беседе маршала Конева с писателем Константином Симоновым.
В конце лета 1921 года Блюхеру довелось вести бои против барона Унгерном, войска которого вторглись на территорию Дальневосточной республики.
Потомок рыцарей времен Крестовых походов, Роман Федорович Унгерн-Штернберг, участвовал в русско-японской и первой мировой войнах. В 1917 году он принимал участие к корниловском мятеже. В гражданскую войну командовал азиатской дивизией у атамана Семенова.
После поражения каппелевских и семеновских войск в Забайкалье, дивизия Унгерна ушла на монгольскую территорию, где была с помощью Японии переформирована, оснащена в полном объеме оружием, боеприпасами, различным снаряжением. Она насчитывала 12 тысяч штыков и сабель и представляла собой хорошо организованную, мощную боевую силу. 4 февраля 1921 года Унгерн выбил китайские войска из монгольской столицы Урги и стал фактическим диктатором Монголии. Собрав разбросанные по монгольской территории белогвардейские отряды, он увеличил дивизию до 14 тысяч и с середины весны начал осуществлять периодические вторжения в пределы Дальневосточной республики.
Японцы, воспользовавшись этим, приступили к подготовке наступления на Хабаровск. В так называемую "нейтральную зону" на юге Приморья, переправлялись из Маньчжурии остатки белогвардейских частей, вошедших в состав Бело-повстанческой армии генерала Молчанова.
Вторгшись основными силами, Унгерн прорвался довольно далеко в глубь территории Забайкалья и даже угрожал Верхнеудинску. Блюхер немедленно принял ответные меры. Он скоординировал свои действия с командованием 5-й армии, дислоцированной в Иркутской области. Совместными усилиями Народно-революционной армии Дальневосточной республики и Красной Армии РСФСР части Унгерна были разбиты и отступили в Монголию. По просьбе временного монгольского правительства войска ДВР пересекли границу и помогли монгольской Народно-революционной армии освободить Ургу. Унгерн вскоре был взят в плен и по приговору трибунала расстрелян.
В августе 1921 года в Китае, в городе Дайрен (Дальний), открылась конференция (закрылась в апреле 1922 г.), на которой шли переговоры между Дальневосточной республикой и Японией об эвакуации японских войск с Северного Сахалина, из Приморья и Николаевска-на-Амуре. Делегацию ДВР возглавлял заместитель председателя Совета министров Ф.Н. Петров. Блюхеру, как военному министру, тоже довелось принять участие в конференции.
Японцы выдвинули заведомо неприемлемые требования к ДВР, обещая взамен эвакуировать свои войска из Приморья по собственному усмотрению и в срок, который они посчитают нужным и удобным для себя. Эти наглые требования делегация Дальневосточной республики отвергла. В ответ японцы заявляли, что они найдут другое русское правительство, которое подпишет этот договор. Имелось в виду Приамурское белогвардейское правительство братьев Меркуловых во Владивостоке.
5 декабря Блюхер получил шифрованную телеграмму, в которой сообщалось, что так называемая бело-повстанческая армия генерала Молчанова перешла в наступление. Он срочно отбыл из Дайрена в Читу, а оттуда - на фронт, где к тому времени складывалась катастрофическая обстановка. Бело-повстанческие войска были хорошо организованы и вооружены. Они атаковали позиции частей НРА с выгодного плацдарма, из "нейтральной зоны", охранявшейся японскими дивизиями. Малочисленные части Народно-революционной армии пытались оказать им сопротивление, но быстро были сломлены и после ожесточенных боев, неся большие потери, отошли к Хабаровску. 22 декабря белоповстанцы овладели Хабаровском и переправились через Амур. Но на левобережье в канун Нового 1922 года войска Молчанова были остановлены свежими частями НРА, прибывшими в район боевых действий. Белые отступили и спешно стали укреплять свои позиции в районе Волочаевки.
10 февраля 1922 года началась Волочаевская операция. В ходе трехдневных боев при сорокаградусном морозе части Народно-революционной Армии нанесли поражение численно превосходящему противнику и овладели его укреплениями. Белые оставили Хабаровск и начали отступление на юг Приморья - под защиту японцев.
Блюхеру не довелось окончательно освободить Дальний Восток от интервентов и белогвардейцев. Эта задача была решена уже без него. В июле 1922 года Реввоенсовет Республики отозвал Блюхера в Москву. В августе того же года его назначили командиром 1-го стрелкового корпуса, размещенного в Петрограде и окрестностях. Это не было понижением. В Красной Армии, в связи с окончанием гражданской войны, проходила реорганизация. Армейские объединения упразднялись. Самой крупной войсковой единицей становился корпус. Многие бывшие командармы гражданской войны в мирное время командовали корпусами.
Командуя корпусом, Блюхер, осознавая недостаточность своего образования, просил отправить его на учебу в Академию Генерального штаба. В ту пору в академии училось немало военачальников Красной Армии - бывших рабочих и крестьян, солдат и матросов. Среди них Буденный, Городовиков, Федько и другие. Но вместо академии Блюхера осенью 1924 года отправили в Китай - главным военным советником при правительстве Сунь Ятсена. Здесь Блюхер опять занимался привычным делом - создавал из революционных отрядов регулярную Национально-революционную Армию. В победоносном Северном походе 1926 года огромная заслуга принадлежит Блюхеру. После контрреволюционного переворота Чан Кайши в 1927 году Блюхер и другие военные советники покинули Китай.
По возвращении из Китая Блюхера назначили помощником командующего Украинским военным округом. Но в 1929 году опять послали на Дальний Восток командовать Особой Дальневосточной армией, вновь создаваемой в связи с обострившейся обстановкой на советско-китайской границе. Правившие в Маньчжурии милитаристы захватили Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), находившуюся под совместным советско-китайским управлением. Попытки разрешить конфликт мирным путем не имели успеха. 12 октября 1929 года начались военные действия.
Силы китайско-маньчжурских милитаристов, так называемая Мукденская армия, насчитывали 300 тысяч человек. Особая Дальневосточная армия имела в своем составе 18 тысяч человек, но была лучше вооружена и обучена. Кроме того, Блюхер прекрасно знал слабые стороны китайских войск и их генералов. Это позволило ему нанести поражение превосходящему противнику. В ходе нескольких последовательных операций Мукденская армия и Сунгарийская военная флотилия были разгромлены. В боях на КВЖД советские войска применяли самое современное по тем временам оружие - самолеты и первые советские серийные танки "МС-1". Военные действия завершились 22 декабря 1929 года. Разбитые маньчжурские милитаристы были вынуждены принять советские условия.
За победу на КВЖД Особую Дальневосточную армию и Амурскую военную флотилию наградили орденами Красного Знамени. Армия стала именоваться Особой Краснознаменной Дальневосточной Армией (ОКДВА). В. К. Блюхера в мае 1930 года наградили орденом Красной Звезды за N 1, а в 1931 году - орденом Ленина за N 48. Блюхер продолжал командовать ОКДВА. В ноябре 1935 года ему в числе первых пятерых военачальников было присвоено только что учрежденное звание Маршала Советского Союза.
В июне 1937 года Сталин включил Блюхера в состав Специального судебного присутствия, осудившего на смерть группу высших командиров Красной Армии во главе с маршалом Тухачевским.
В 1938 году, в связи с обострением ситуации на дальневосточной границе, ОКДВА была преобразована в Дальневосточный фронт, командующим которого назначили Блюхера. В июле-августе 1938 года войска фронта вели бои с японскими захватчиками в районе озера Хасан, нанеся поражение агрессору. Сразу после окончания конфликта Блюхера вызвали в Москву.
Главный военный совет, на котором присутствовали К.Е. Ворошилов, С.М. Буденный, В.М. Молотов. И. В. Сталин и другие, отметил, что в боях у озера Хасан выявились "огромные недостатки в состоянии Дальневосточного фронта". Они действительно имелись из-за непрерывных "чисток" армии. Блюхер среди прочего обвинили в том, что он "не сумел или не захотел по-настоящему реализовать очищение фронта от врагов народа". Блюхера отстранили от командования Дальневосточным фронтом, а 22 октября 1938 года арестовали. В тюрьме он подвергался пыткам и избиениям. 9 ноября 1938 года Блюхер умер в Лефортовской тюрьме. По заключению судебно-медицинских экспертов, смерть маршала наступила от закупорки лёгочной артерии тромбом, образовавшимся в венах таза. Уже посмертно, 10 марта 1939 года, задним числом Блюхера лишили звания маршала и приговорили к смертной казни за "шпионаж в пользу Японии", "участие в антисоветской организации правых и в военном заговоре".
В марте 1956 года Главная военная прокуратура сообщила сыну Блюхера, что обвинения против его отца "сфальсифицированы врагом народа Берия и его сообщниками". В 1956 году Василия Константиновича Блюхера посмертно реабилитировали.
Ознакомившись с биографией маршала Блюхера, рассмотрим все обвинения, что выдвигались и до сих пор выдвигаются в его адрес. Начнем с самой "животрепещущей темы" - морального облика. Уж больно много написано о его пьянстве и многоженстве. Особенно о пьянстве. Причем одни писали, что пил он много, другие - не очень. Так и хочется произнести слова известного киногероя: "А кто не пьет? Назови!" Тем более в стране, где вождь поощрял пьянство своих соратников и сподвижников; в те годы, когда на кремлевских банкетах напивались не хуже, чем в портовых кабаках.
Вот что, например, писал генерал армии А.В. Хрулев (в 1935 году он был начальником Главвоенстроя РККА, во время Великой Отечественной войны - начальником Главного управления тыла Красной Армии) в справке, адресованной Генеральному прокурору Р.А. Руденко: "Блюхер много пил. Но это не мешало ему оставаться порядочным человеком. С товарищами по работе вел себя достойно. Был требовательным, но не унижал людей".
А вот что говорил о пьянстве Блюхера Сталин:
"И вот начинается кампания, очень серьезная кампания. Хотят Блюхера снять. И там же есть кандидатура. Ну, уж, конечно, Тухачевский. Если не он, так кого же? Почему снять? Агитацию ведет Гамарник, ведет Аронштам. Так они ловко ведут, что подняли почти все окружение Блюхера против него. Более того, они убедили руководящий состав военного центра, что надо снять. Почему, спрашивается, объясните, в чем дело? Вот он выпивает. Ну, хорошо. Ну, что еще? Вот он рано утром не встает, не ходит по войскам. Еще что? Устарел, новых методов работы не понимает. Ну, сегодня не понимает, завтра поймет, опыт старого бойца не пропадает. Посмотрите, ЦК встает перед фактом всякой гадости, которую говорят о Блюхере. Путна бомбардирует, Аронштам бомбардирует нас в Москве, бомбардирует Гамарник. Наконец, созываем совещание. Когда он приезжает, видимся с ним. Мужик как мужик, неплохой. Мы его не знаем, в чем тут дело. Даем ему произнести речь - великолепно. Проверяем его и таким порядком. Люди с мест сигнализировали, созываем совещание в зале ЦК.
Он, конечно, разумнее, опытнее, чем любой Тухачевский, чем любой Уборевич, который является паникером, и чем любой Якир, который в военном деле ничем не отличается. Была маленькая группа. Возьмем Котовского, он никогда ни армией, ни фронтом не командовал. Если люди не знают своего дела, мы их обругаем - подите к черту, у нас не монастырь. Поставить людей на командную должность, которые не пьют, и воевать не умеют - нехорошо".
Из стенограммы выступления И. В. Сталина на расширенном заседании Военного Совета при наркоме обороны 2 июня 1937 г.
Пожалуй, единственным известным советским военачальником, на которого Сталин обрушил свой гнев за пьянство, был генерал армии М. М. Попов. Верховный Главнокомандующий разжаловал его в 1944 году в генерал-полковники и вновь звание генерала армии М. М. Попову присвоили только в 1953-м после смерти Сталина. А ведь мог стать маршалом. В 1943 году во время Курской битвы М. М. Попов командовал Брянским фронтом в звании генерала армии. В той же битве, в том же звании К. К. Рокоссовский командовал Центральным фронтом, а И. С. Конев - Степным. Будущие маршалы.
Однако вернемся к Блюхеру. Василий Константинович был трижды женат. Он не был каким-то исключением среди советских маршалов. Почти все они за свою жизнь были женаты не один раз. А если кто из них и прожил жизнь с одной супругой, то часто за таким маршалом тянулся длинный хвост из "походно-полевых жен", побочных детей и любовниц - певичек, актрис, балерин. У Блюхера его браки и разводы происходили так по житейски просто, что рука не поднимается швырнуть в него камень.
Первый раз Блюхер женился 1919 году на Галине Павловне Покровской, дочери военного священника, служившей машинисткой в штабе. С Галиной Покровской Блюхер прожил восемь лет. Они вместе прошли фронтовыми дорогами Сибири, Каховки, Крыма, Дальнего Востока и Забайкалья. Потом был Петроградский гарнизон.
Первая жена родила Блюхеру троих детей. Первенец - дочь Зоя - умерла в младенчестве, не дожив до года. В мае 1922 года появился Всеволод, в июле 1923-го - Зоя (имя ей дадут в память первой дочери).
В период голода 1921 года Галина Павловна и Василий Константинович взяли девочку-сироту Катю из поезда, который привез в Забайкалье из Поволжья сотни детей, оставшихся без родителей, и удочерили ее. Катя жила вместе с детьми Блюхера до 1937 года, затем у нее нашлась старшая сестра, и она переехала к ней.
Семейная жизнь Василия Константиновича и Галины Павловны не была безоблачной и в 1924 году, незадолго до отъезда Блюхера в Китай, они развелись. Блюхер и после развода материально поддерживал жену и детей.
Второй раз Блюхер женился в Китае в 1927 году. Его женой стала Галина Александровна Кольчугина, служившая в советском консульстве секретарем-переводчиком. Они вместе вернулись в Советский Союз. Первое время жили в Москве. Блюхер ожидал назначения. В 1928 году родился сын Василий. Блюхер был назначен помощником командующего войсками Украинского военного округа. Галина Александровна с маленьким Василием осталась в Москве. Поступила слушательницей на военный факультет Академии связи, одновременно преподавала китайский язык.
В Киеве Блюхер пробыл меньше года, и в начале августа 1929 года его назначили командующим Особой Дальневосточной армией. Блюхер, занятый службой, и из Киева нечасто приезжал в Москву, а после перевода его на Дальний Восток, приезды к семье стали еще более редкими. Долгие разлуки не могли не сказаться на семейных отношениях Блюхера со второй женой. В 31-м году и в начале 32-го Галина Александровна с сыном изредка приезжала в Хабаровск к мужу, но и в этот раз дело закончилось разводом.
Со своей третьей женой Глафирой Лукиничной Безверховой Блюхер случайно познакомился в Хабаровске в 1932 году. Она жила по соседству со штаб-квартирой Блюхера. Отец Глафиры - инвалид русско-японской войны, мать - домашняя хозяйка. В семье было четверо детей. Василию Константиновичу к тому времени исполнилось сорок два года, Глафире - шестнадцать. Вместе они прожили шесть лет. У них родилось двое детей: дочь Ваира в 1933 году и сын Василин в 1938-м.
После ареста Блюхера арестовали и всех его жен. Первые две жены на допросах "сломались" и признались во всем, что от них требовалось. В итоге обеих приговорили к расстрелу. Глафира Лукинична, несмотря на молодость, на допросах держалась упорно, выдвинутых обвинений не признавала. В результате получила восемь лет с последующей ссылкой на поселение "за недонесение об антисоветской деятельности мужа".
Те, кто любят обсуждать моральный облик Блюхера, делают вывод, что из-за пьянок-гулянок у него не оставалось времени заниматься боевой подготовкой вверенных ему войск. Но лучше прочтем, что пишут об этом известные военачальники, в разное время служившие под его командованием.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков (в 1923 году командир кавалерийского полка в 1-м стрелковом корпусе):
"Я очень много о нем слышал, но встретился с ним впервые. Встреча с В.К. Блюхером была большим событием для всех бойцов и командиров полка. К нам его пригласил посмотреть учебно-воспитательную работу комдив Г.Д. Гай...
Прежде всего, В.К. Блюхер тщательно ознакомился с организацией питания личного состава и остался доволен приготовлением пищи. Уходя из кухни, он крепко пожал руки всем поварам. Надо было видеть их лица! Потом обошел все общежития и культурно-просветительные учреждения полка и в заключение осмотра спросил:
- Как у вас обстоит дело с боевой готовностью? Ведь вы стоите недалеко от границы.
Я ответил, что личный состав полка хорошо понимает свою задачу и всегда готов выполнить воинский долг перед Родиной.
- Ну что ж, это похвально. Дайте полку сигнал "тревоги".
Этого я, откровенно говоря, не ожидал, но не растерялся. Обращаясь к дежурному по полку, приказал:
- Подайте сигнал "боевой тревоги".
Через час полк был собран в районе расположения. В.К. Блюхер очень внимательно проверил вьюки всадников, их вооружение, снаряжение и общую боевую готовность. Особенно тщательно он осмотрел пулеметный эскадрон и сделал довольно суровое замечание одному пулеметному расчету, у которого не была, как положено по тревоге, залита вода в пулемет и не имелось никакого ее запаса.
- Вы знаете, к чему эта оплошность приводит на войне? - спросил В.К. Блюхер.
Бойцы молчали и порядком краснели.
- Учтите эту ошибку, товарищи.
Осмотрев боевую готовность, В. К. Блюхер предложил вводную тактическую обстановку: условный "противник" находится на подходе к очень важному тактическому рубежу, стремится быстро захватить его. Расстояние от "противника" до рубежа 12 километров, расстояние между полком и "противником" приблизительно 25 километров, то есть тактически выгодный рубеж был на одинаковом расстоянии, как от "противника", так и от полка.
Терять время на ознакомление командного состава с обстановкой и разъяснение боевой задачи было неразумно: "противник" выйдет к рубежу раньше нас. Принимаю решение: 1-му эскадрону с четырьмя станковыми пулеметами и одним орудием в качестве головного отряда двигаться за мной рысью. Боевая задача будет поставлена в пути. Главным силам полка под командой моего заместителя идти вслед за головным отрядом в трех километрах в готовности к встречному бою.
Двигаясь переменным аллюром, а где и галопом, головной отряд сумел захватить раньше "противника" тактически выгодный рубеж и организовать огонь, чтобы встретить его.
После отбоя В. К. Блюхер обратился к полку:
- Спасибо вам, товарищи бойцы и командиры, за честный солдатский труд. Все, что ваш полк показал сегодня, достойно похвалы. Я призываю вас свято хранить и приумножать боевые традиции славной Самарской кавалерийской дивизии, которая отлично дралась с белогвардейцами и интервентами. Будьте всегда готовы выполнить боевой приказ нашей великой Родины!
В ответ раздалось громовое "ура". Было видно, что бойцов тронули и взволновали теплые слова В. К. Блюхера".
Г. К. Жуков "Воспоминания и размышления"
Маршал Советского Союза Н. И. Крылов (в 30-е годы командир стрелкового полка 1-й Тихоокеанской дивизии):
"...Мы находились на тактических маневрах. Они проходили в Приморье, в трудных условиях (горно-лесистая местность, частые дожди). К нам прибыл В.К. Блюхер. Он интересовался нашим лагерным бытом, настроением командиров и бойцов, а затем неожиданно объявил тревогу. Под его руководством полк совершил 110-километровый марш и с ходу вступил в бой с "противником"... С поставленной задачей мы справились успешно. Подводя итоги, командарм сказал: "Вижу, что приказ мой по боевой и политической подготовке на лето выполняете"... Годы службы на Дальнем Востоке памятны для меня тем, что редкий день проходил у нас без тревог. Повышенная боевая готовность, подобная той, к которой привыкли пограничники, постепенно становилась в гарнизонах обычным состоянием".
Маршал Советского Союза К. А. Мерецков (в 1935-36 годах начальник штаба ОКДВА):
"Как военачальник Блюхер во многом напоминал мне Уборевича. Он пользовался примерно теми же методами и приемами организации обучения войск, часто проводил оперативно-тактические учения и делал поучительные разборы. Практиковал проведение военных игр в масштабе округа и соединений и нередко сам являлся их участником при руководстве со стороны какого-либо высшего офицера Генерального штаба. Старался использовать любой повод, чтобы учить части и соединения, причем отдавал предпочтение не теории в кабинете или на плацу, а практике, приближенной к боевой обстановке. Придавал огромное значение политическому воспитанию Красной Армии, причем особенно подчеркивал необходимость воспитывать в красноармейцах и командирах чувство боевого превосходства наших Вооруженных Сил над японскими, но не терпел шапкозакидательских настроений.
Как человек он несколько отличался от Уборевича. Менее сухой, не столь резкий, чаще шутивший, Блюхер казался более доступным. Однако близкое знакомство показывало, что эти отличия носили чисто внешний характер, а с деловой точки зрения принципиальной разницы между ними не существовало. В целом Уборевич был чуть собраннее, пожалуй, чуть организованнее; Блюхер человек более размашистый, более открытый. Но им обоим было присуще такое важнейшее качество полководца, как широта мышления, Именно в этом направлении стремился всегда раздвинуть рамки общих решений командующий ОКДВА".
К. А. Мерецков "На службе народу"
Автор думает, что отрывки из воспоминаний маршалов говорят о Блюхере больше, чем измышления людей, не служивших в армии даже срочную службу.
Рассказывая о маршале Блюхере нельзя не поговорить о его здоровье. Как уже упоминалось, во время первой мировой войны в январе 1915 года В.К. Блюхер был тяжело ранен восемью осколками разорвавшейся гранаты в левое бедро, левое и правое предплечья. Был разбит тазобедренный сустав, из-за чего левая нога стала короче на 1,5 см. Поэтому походка Блюхера впоследствии стала как бы вперевалку, чего, впрочем, многие не замечали. Сначала Блюхер находился в госпитале Тернополя, а затем под Киевом, в Белой Церкви, где пробыл более года. Оперировал будущего маршала опытный хирург профессор Пивованский. Блюхера, находившегося в бесчувственном состоянии, дважды выносили в морг как умершего. При очередном обходе профессор Пивованский, не увидев больного, не поверил в его смерть, лично пошел в морг и нащупал пульс у "покойника". Больного вернули в палату. И когда Блюхер опять впал в забытье, его снова вынесли в морг. И опять профессор Пивованский вернул раненого в палату, приказав без его ведома больше не выносить.
Из Белой Церкви Блюхер был направлен в Московский военный госпиталь имени императора Петра I. Вследствие полученных ранений, в марте 1916 года Блюхер был уволен из армии врачебной комиссией главного военного госпиталя с пенсией первого разряда.
В следующий раз здоровье Блюхера крепко пошатнулось в конце 1920 года, после разгрома армии Врангеля. До крайности измотанный непрерывными боями, и испытывая невероятное морально-психологическое и физическое напряжение, Блюхер почувствовал себя совершенно неработоспособным. Давало знать о себе и ранение, полученное им в прежнюю войну. Командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе предоставил ему для восстановления сил длительный отпуск. Полмесяца Блюхер отлеживался в постели, затем съездил в родную деревню Барщинку. На службу он вернулся в феврале 1921 года.
Будучи главным военным советником в Китае, Блюхер часто болел; его беспокоило ранение, полученное на германском фронте, и прицепившийся к нему уже здесь фотодерматит. К лету 1925 года болезни окончательно скрутили его. Врачи настаивали на отъезде в Советский Союз. 23 июля 1925 года Блюхер убыл в Советский Союз на лечение. В середине мая 1926 года Блюхер вернулся и снова приступил к исполнению обязанностей главного военного советника. По возвращению из Китая в Москву осенью 1927 года Блюхер сразу попал в руки врачей. Тут же был поставлен диагноз: себорейная экзема, остро выраженная неврастения и гипертонический криз. Блюхер не соглашался на госпитализацию и просил оставить его на домашнем режиме. Просьбу удовлетворили.
Осенью 1932 года, уже находясь на должности командарма Особой Дальневосточной, Блюхер опять почувствовал себя плохо. Снова обострились старые болезни. По настоянию докторов в конце октября он уехал в Москву на лечение в Кремлевскую больницу. 9 декабря Блюхера под псевдонимом Всеволод Васильевич Сибирцев направили в Германию для более глубокого медицинского обследования. Но заметных результатов поездка в берлинский госпиталь не принесла -- точного диагноза там не установили, и поэтому лечение в основном было таким же, что и в Кремлевской больнице. Вернулся Блюхер в Хабаровск в январе 1933 года.
Размышляя о состоянии здоровья маршала Блюхера, невольно приходишь к мысли, что если он сильно кому-то мешал, Сталину или Ворошилову, то нельзя ли было его просто отправить в отставку по состоянию здоровья. Поселить где-нибудь на подмосковной даче под присмотром. Неужели он не заслужил маршальской пенсии? Неужели надо было доводить дело до трагической развязки?
Каковы же были отношения В. К. Блюхера с двумя его главными начальниками - И. В. Сталиным и К. Е. Ворошиловым. А также с другими высшими военачальниками Красной Армии.
Надо сказать, что Блюхер в кругу друзей и сослуживцев пользовался репутацией "сталиниста". Хотя в его окружении находилось немало людей так или иначе недовольных Сталиным. Все разговоры с критикой вождя в своем присутствии Блюхер пресекал. В своих выступлениях на официальных мероприятиях привычно славил Сталина. Причин обижаться на "отца народов" у Блюхера не имелось. Сталин ценил его и даже самолично внес в список первых Маршалов Советского Союза. В первоначальном списке фамилии Блюхера не было.
Отношения с Ворошиловым у Блюхера внешне казались ровными и даже товарищескими. Однако Василий Константинович опасался наркома. Как-то Блюхер сказал жене Глафире: "Если б не Главный Хозяин, Клим бы не в ковше, а в ложке воды утопил меня..." Он же говорил: "Клим хочет показать, что он заботится об ОКДВА, а на самом деле хочет подчеркнуть, выпятить мою якобы некомпетентность в теоретических военных вопросах". Между прочим, сам Ворошилов, выслушивал обвинения в своей некомпетентности от собственного заместителя маршала Тухачевского.
Может быть, предвзятое отношение Ворошилова к Блюхеру объяснялось тем, что Климент Ефремович видел в Василии Константиновиче возможного соперника. Блюхер с его крестьянским происхождением, рабочим прошлым, дореволюционным партийным стажем, боевым опытом, организаторскими способностями мог оказаться вполне вероятным кандидатом на пост наркома обороны, в случае непредвиденной опалы маршала Ворошилова. Климент Ефремович помнил об этом и после хасанских событий сделал все, чтобы погубить Блюхера.
Отношения с другими военачальниками Красной Армии у Блюхера складывались по-разному. С кем-то он дружил еще с Гражданской войны, а с некоторыми еще с тех же времен только здоровался. Как, например, с И. П. Уборевичем. Еще в 1920 году во время боев с врангелевцами Блюхер, будучи начальником 51-й дивизии, подал докладную записку Уборевичу, командовавшему тогда 13-й армией. В ней он неудовлетворительно оценил наступательную операцию с 6 на 7 августа 1920 года. В ходе этого наступления планировалось разгромить армию Врангеля в Северной Таврии. Операция сорвалась. Блюхер считал причиной неудачи неоправданную поспешность с переходом в наступление. Он не понимал, почему наступление началось, не дождавшись полного сосредоточения 51-й дивизии, равной по численности почти всей наступавшей группе. "...Моя дивизия, находясь в процессе сосредоточения, -- писал Блюхер в докладной, -- не могла принять в начальном форсировании Днепра участия, а если бы и приняла, то, будучи без тылов, принесла бы малую пользу и в худшем случае подверглась бы частичному поражению".
Критические высказывания начдива-51 не понравились командарму-13. Вероятно, это и сказалось на последующих отношениях Уборевича с Блюхером. Где бы впоследствии они ни пересекались по службе, всегда проявляли друг к другу сухую сдержанность.
Надо еще помнить о том, что среди высшего командного состава РККА в ту пору существовало несколько конкурирующих группировок: "первоконники" - выходцы из 1-й Конной армии, "червонцы" - воевавшие в корпусе червонного казачества, "пехотинцы", "котовцы" и прочие. Блюхер, служивший далеко от Москвы, и сам собирал вокруг себя командиров, хорошо знакомых ему еще по гражданской войне. Такая разобщенность среди высших военачальников Красной Армии позволила Сталину и его опричникам безнаказанно перестрелять их в конце тридцатых годов.
Итак, мы вплотную подошли к самой черной странице из биографии маршала Блюхера - участию в судебном процессе по "делу Тухачевского".
В середине мая 1937 года Блюхер получил из Москвы телеграмму за подписью Ворошилова. Он должен был срочно прибыть в наркомат обороны. 24 мая Блюхер прибыл в столицу. В наркомате шли разговоры о том, что раскрыт военный заговор. 31 мая Блюхер был в гостях у начальника Политуправления РККА армейского комиссара 1-го ранга Я. Б. Гамарника. О чем они говорили неизвестно, но на следующее утро Блюхер узнал из газет, что "бывший член ЦК ВКП(б) Я.Б. Гамарник, запутавшись в своих связях с антисоветскими элементами и, видимо, боясь разоблачения, 31 мая покончил жизнь самоубийством".
В тот же день, 1 июня в Кремле открылось расширенное заседание Военного совета с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б). С докладом "О раскрытом органами НКВД контрреволюционном заговоре в РККА" выступил Ворошилов. Перед докладом наркома все участники заседания были ознакомлены с показаниями "заговорщиков": Тухачевского, Уборевича, Якира, Корка, Эйдемана, Фельдмана, Примакова, Путны.
Трудно сказать верил ли в это Блюхер, но вместе с другими он выступил с обличительной речью.
10 июня 1937 года состоялся чрезвычайный пленум Верховного суда СССР, заслушавший сообщение Прокурора страны А.Я. Вышинского о деле по обвинению Тухачевского и других участников "военного заговора". Пленум постановил для рассмотрения дела образовать Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР. В состав присутствия включили армвоенюриста В.В. Ульриха, Маршалов Советского Союза В.К. Блюхера и С.М. Буденного, командармов 1-го ранга И.П. Белова и Б.М. Шапошникова, командармов 2-го ранга Я.И. Алксниса, П.Е. Дыбенко, Н.Д. Каширина и мало кому известного комдива Е.И. Горячева.
Сталин проверял своих военачальников на "вшивость", готовы ли они судить своих вчерашних сослуживцев. Никто не отказался. В том числе и Блюхер. Вместе с остальными участвовал в заседаниях, задавал вопросы подсудимым, подписывал смертный приговор. Что можно сказать, кроме избитой библейской фразы: "Не судите, да не судимы будете".
Поклонники Блюхера не любят говорить об этом факте биографии маршала, а недоброжелатели прямо-таки смакуют его. А. Бушков об участии Блюхера в суде над Тухачевским пишет следующее:
"Гораздо лучше у Блюхера получилась роль судьи. Именно он был в составе трибунала, в июне 1937 г. приговорившего к смертной казни Тухачевского, Уборевича и прочих "великих стратегов". Иные исследователи с нежной, как цветок, душой до сих пор нет-нет, да и напишут, что Блюхер-де судил и казнил, терзаемый нешуточными душевными муками, даже слезу украдкой смахивал...
Верится во все это плохо. Совершенно не верится. Известный нам "облико морале" Блюхера - алкоголика, бездельника, очковтирателя, развращенного властью провинциального сатрапчика, как-то плохо сочетается с благородными трепетаниями чистой души... Что ему Тухачевский, с которым Блюхер никогда и не приятельствовал? А что до Уборевича, то его-то Блюхер как раз имел серьезные основания не любить. Потому что именно Уборевич, так уж расклад выпал, отобрал у Блюхера лавры освободителя Владивостока, славу триумфального завершения Гражданской войны на Дальнем Востоке, о котором потом пели:
- ...и на Тихом океане свой закончили поход!
Вышло так, что Блюхер в двадцать втором году втянулся в долгую и унылую склоку с другими высокопоставленными командирами красных. Сняв Блюхера, Москва заменила его Уборевичем (опять-таки, вопреки национал-патриотическим бредням, никаким не евреем, а чистокровным белорусом по фамилии Уборевич-Губаревич). Он и вступил в оставленный белыми и японцами Владивосток, он и получил в советской пропаганде всю славу триумфатора.
Люди вроде Блюхера таких вещей не забывают, так что есть основания подозревать: уж Уборевича-то амурский царек отправлял на расстрел без потаенных слезинок, росинками трепетавших на краю шитой золотом маршальской петлицы".
А. Бушков "Ледяной трон"
Знания Бушкова о гражданской войне, очевидно, ограничиваются школьным учебником "История СССР" для 9-го класса, да еще парочкой популярных брошюрок вроде "Революция защищается". В. К. Блюхера на посту главкома Народно-революционной армии Дальневосточной республики сменил не И. П. Уборевич, а К. А. Авксентьевский. А уже того сменил Уборевич. Блюхер уезжал с Дальнего Востока победителем при Волочаевке. Кстати в той песне, которую вспомнил Бушков, поется и про "волочаевские дни" тоже. А Уборевич, кстати, не еврей и не белорус, а литовец. Натянутые же отношения у Блюхера с Уборевичем были еще с 1920 года, по причине, о которой уже упоминалось выше.
Нельзя не упомянуть о том, как сложилась судьба членов Специального судебного присутствия. В. К. Блюхер, И. П. Белов, П. Е. Дыбенко, Я. И. Алкснис, Н. Д. Каширин в скором времени сгинули в сталинских застенках. Б. М. Шапошников умер в 1945 году (прах захоронен в Кремлевской стене), С. М. Буденный - в 1973-м (похоронен на Красной площади), В. В. Ульрих - в 1951-м (похоронен на Новодевичьем кладбище). Существует также не подтверждённая документами версия, согласно которой Ульрих незадолго до смерти был арестован и умер в тюрьме. Вызывает вопросы дальнейшая судьба комдива Е. И. Горячева. Ему было присвоено очередное звание "комкор". 12 декабря 1938 года Е.И. Горячев умер и был похоронен на воинском кладбище в городе Проскурове. В его личном деле обстоятельства смерти изложены так, что невольно напрашивается мысль о вероятности самоубийства.
Волна репрессий, захлестнувшая Красную Армию после суда над Тухачевским, напоминала эпидемию. Возникла угроза, что РККА останется без командных кадров. Об этом говорилось на совещании в наркомате обороны в ноябре 1937 года. Вот какие факты привел командующий Закавказским военным округом комкор Н. В. Куйбышев (брат В. В. Куйбышева):
"Куйбышев: Округ обескровлен. Этим объясняются итоги проверки боевой подготовки войск округа. При инспекторской проверке в 1937 г. округ получил неудовлетворительную оценку. Тремя дивизиями в округе командовали капитаны... Армянской дивизией командует капитан, который командовал до этого батареей.
Ворошилов: Зачем же Вы его назначили?
Куйбышев: Я заверяю, товарищ народный комиссар, что лучшего не нашли. У нас командует Азербайджанской дивизией майор. Он до этого времени не командовал ни полком, ни батальоном, а в течение последних шести лет является преподавателем военного училища...
Голос с места: Куда же девались командиры?
Куйбышев: Все остальные переведены в ведомство Наркомвнудела без занятий определенных должностей. У нас имеется дивизия -- Грузинская, которой командует майор. Он тоже не командовал полком, правда, командовал батальоном, но последние четыре года занимал должность начальника военно-хозяйственного снабжения дивизии... Многие командиры командовать не умеют, хотя мы выдвинули лучшее, что у нас было..."
Из стенограммы выступления.
Вскоре арестовали и самого комкора Куйбышева.
Репрессии затронули и Дальний Восток. Арестовывались командиры, в том числе, и из ближайшего окружения Блюхера. Резко снизилась боеготовность войск. Командующий не мог оставаться безучастным. В начале 1938 года Блюхер поставил перед Сталиным вопрос о доверии к себе. Сталин заверил Блюхера, что полностью доверяет ему. Блюхер был награждён вторым орденом Ленина. Но это ничего не изменило. Аресты в окружении Блюхера продолжались. Не было никакой гарантии, что кто-нибудь из арестованных не даст показания против командующего. Внезапно ситуация изменилась. Причиной стало неслыханное происшествие. 13 июня 1938 года начальник УНКВД Дальневосточного края комиссар Г. Люшков ушел через границу к японцам. Человек, проводивший чистки и репрессии на Дальнем Востоке, оказался предателем. С новым руководством УНКВД отношения у Блюхера сложились, если не товарищеские, то, по крайней мере, терпимые. Казалось, тучи над его головой начали рассеиваться. Но тут произошло то, что поставило крест на военной карьере маршала Блюхера - военный конфликт у озера Хасан. О нем необходимо рассказать подробнее.
Вот как трактовала Хасанские события "Большая Советская энциклопедия" (3-е издание, 70-е годы). Статья "Хасан":
"Хасан, озеро на Ю.-В. Приморского края РСФСР, у залива Посьета на границе с Корейской Народно-Демократической Республикой. Площадь 2,23 км2. Сток из озера в р. Танбогатый. 29 июля -- 11 августа 1938 в районе Хасан (озеро) произошёл советско-японский вооруженный конфликт, развязанный японскими милитаристами.
В июле 1938 японское командование сосредоточило вблизи советской границы у озера Хасан (озеро) 3 пехотные дивизии, механизированную бригаду, кавалерийский полк, 3 пулемётных батальона и около 70 самолётов. 29 июля японские войска внезапно вторглись на территорию СССР у высоты Безымянной, но были отброшены. 31 июля японцы, используя численное превосходство, захватили важные в тактическом отношении высоты Заозёрная и Безымянная. Для разгрома вторгшихся на территорию СССР японских войск был выделен усиленный 39-й корпус в составе 32-й и 40-й стрелковой дивизий и 2-й механизированной бригады. Боевыми действиями руководил начальник штаба Дальневосточного фронта комкор Г. М. Штерн, общее руководство возлагалось на командующего фронтом Маршала Советского Союза В. К. Блюхера. 2 и 3 августа попытки выбить противника с сопок силами лишь 40-й дивизии успеха не имели. В течение двух суток в район боевых действий удалось сосредоточить свыше 15 тыс. чел., 1014 пулемётов, 237 орудий, 285 танков. 6 августа части 32-й и 40-й дивизий при поддержке танков перешли в наступление, их действия поддерживали 250 самолетов. 9 августа советская территория была полностью очищена от японских захватчиков. 10 августа было отбито несколько атак японцев. 11 августа по просьбе японского правительства боевые действия прекратились. У озера Хасан Советская Армия впервые после Гражданской войны вступила в бой с опытной кадровой армией империалистов. Советские войска получили известный опыт применения авиации и танков, организации артиллерийского обеспечения наступления. За героизм и мужество 40-я стрелковая дивизия была награждена орденом Ленина 32-я стрелковая дивизия и Посьетский пограничный отряд -- орденами Красного Знамени, 26 присвоено звание Героя Советского Союза, 6,5 тыс. человек награждены орденами и медалями".
А вот как преподносит эти же события "Военный энциклопедический словарь", изданный в 2001 году Институтом военной истории Министерства обороны Российской Федерации. Тоже, своего рода, официоз. Статья "Хасан":
"Хасан, озеро на Ю.-В. Приморского края РФ у границы с Китаем и Кореей, в районе которого 29.7 - 11.8 1938 произошел военный конфликт между СССР и Японией. Сосредоточив у Хасана 3 пехотных дивизии, механизированную бригаду и кавалерийский полк, японцы 29 июля захватили Безымянную и Заозерную высоты. 6 - 9 августа соединения и части (2 стрелковых дивизии и механизированная бригада) Дальневосточного фронта (Маршал Советского Союза В. К. Блюхер) при поддержке 250 самолетов выбили японцев с этих высот. 11 августа боевые действия прекратились. Красная Армия нанесла сильный удар по захватническим планам Японии на Дальнем Востоке и показала свое превосходство над ее войсками".
Неужели все так и было, как отражено в этих двух, написанных в разное время, но удивительно похожих статьях?
Спустя более полувека после хасанских событий перестали быть тайной отдельные эпизоды, которые ранее замалчивались. Об этом поговорим ниже, а пока приглядимся внимательнее к району вооруженного конфликта. Почему японская военщина избрала для вооруженной авантюры район озера Хасан?
Посьетский район - это самая южная оконечность дальневосточного Приморья. Здесь сходились границы СССР, марионеточного государства Маньчжоу-Го и Кореи, в то время японской колонии. Если у Владивостока граница отстоит от моря в 60-70 километрах, то в Посьетском районе она довольно близко подходит к побережью. Озеро Хасан и расположенная около него гряда высот, именуемых сопками, находится всего в 10 километрах от берегов Тихого океана, а по прямой -- в 130 километрах от Владивостока. Местность здесь представляет собой узкую прибрежную полосу, сплошь болотистую и низменную, где движение возможно лишь по немногим тропам и проселочным дорогам. И только немногочисленные сопки возвышаются над болотистой равниной. Держать в этом районе какое-то крупное воинское соединение не имело особого оперативно-тактического смысла. В случае большой войны оно оказалось бы отрезанным от основных сил. Но вот в случае локального вооруженного конфликта ситуация складывалось бы совсем по-другому. Если бы японцам удалось захватить две сравнительно невысоких сопки Заозерную и Безымянную, то у них появилась бы возможность держать под постоянным наблюдением и прямым огнем артиллерии весь участок нашей территории к югу и западу от залива Посьета, угрожать всему побережью в направлении на Владивосток.
Планируя свою авантюру, японские генералы рассчитывала на успех, надеясь использовать характер местности, трудный для организации нашей обороны. Сразу же за сопками Заозерная и Безымянная лежит озеро Хасан. Его северный и восточный берега находятся на расстоянии 150-200 метров от границы. Получается, что обе сопки отделены от остальной советской территории довольно-таки широкой водной преградой, которую можно обойти только в непосредственной близости от границы по двум очень узким проходам. Болотистая местность и ограниченное количество дорог не позволяли нашему командованию в короткий срок подвести в этот район тяжелую артиллерию, широко использовать бронетанковую технику.
Подготовку крупного вооруженного конфликта в Приморье японцы начали еще с начала 1937 года. Особое внимание они сосредоточили на участке, охраняемом Посьетским пограничным отрядом. Кстати, именно здесь 13 июня 1938 года бывший начальник УНКВД Дальневосточного края предатель Люшков перебежал к японцам. Тогда же в июне особенно участились провокации в районе озера Хасан. Японский Генеральный штаб устроил демонстрационную рекогносцировку сопки Заозерной, на которую были приглашены представители иностранных миссий, в частности, высокопоставленные чины германской армии. Район будущего конфликта обстоятельно изучался с суши, моря и воздуха. В начале июня бойцы Посьетского погранотряда задержали на советской территории группу японских диверсантов из 29 человек. Они намеревались провести ряд террористических актов и поджогов в приграничных районах, чтобы посеять панику среди местного населения.
Общая ситуация на границе сложилась напряженная. За три года (1936-1938 гг.) было зафиксировано 231 нарушение, из них 35 крупных боевых столкновений. В советских территориальных водах процветал хищнический лов рыбы. Японцы захватывали советские судна: "Терек", "Кузнецкстрой", "Рефрижератор N I", катер "Отважный". Участились вооруженные инциденты на участках Турий Рог и у озера Ханка, Полтавского и Гродековского укрепленных районов. Японцы продолжали сосредоточение войск в Маньчжурии в непосредственной близости от нашей границы. Накануне хасанских событий на участке Посьетского пограничного отряда была сосредоточена пехотная Ранамская императорская дивизия со средствами усиления -- артиллерией, танками.
В районе будущего конфликта японцы неоднократно организовывали с провокационные учения, проходившие у самой линии государственной границы. 3 июля 1938 года к высоте Заозерная, на которой находился пограничный наряд из двух бойцов, выдвинулось около роты японских солдат и офицеров. Но наши пограничники вели себя хладнокровно и сдержанно, внимательно наблюдая за действиями непрошеных гостей.
О происходящем на границе Блюхер регулярно докладывал Ворошилову. Но Москва и так знала о критическом положении на Дальнем Востоке. Нарком обороны требовал от командующего ОКДВА форсированно укреплять оборону на наиболее угрожаемых направлениях. 8 июля 1938 года приказом Ворошилова Особая Краснознаменная Дальневосточная армия преобразовывалась в Дальневосточный фронт, командующим фронтом был утвержден маршал Блюхер.
Срочно формировались две армии: 1-я Приморская (командующий комбриг К.П. Подлас) и 2-я Отдельная Краснознаменная (командующий комкор И.С. Конев). Из-за чистки в войсках ощущался большой некомплект командно-политического состава. Пополнение личного состава осуществлялось медленно, не хватало вооружения. В районе озера Хасан спешно сосредоточивалась 40-я стрелковая дивизия. Штаб работал неслаженно, так как укомплектовывался впопыхах.
20 июля японский посол Момору Сигемицу предъявил советскому правительству ультиматум, согласно которому СССР должен был передать Японии часть своей территории районе озера Хасан, конкретно -- высоты Безымянная и Заозерная. В противном случае императорская армия собиралась применить силу. Нарком иностранных дел М.М. Литвинов отверг ультиматум и сказал: "Если господин Сигемицу считает веским аргументом запугивание с позиции силы, перед которым отдельные государства действительно пасуют, то должен напомнить вам, что он не найдет успешного применения в Москве".
В ответ на это японцы срочно передислоцировали в район озера Хасан ряд отборных соединений своей армии, хорошо вооруженных и укомплектованных по штатам военного времени. Группировку поддерживал авиационный полк в составе семидесяти самолетов.
В свою очередь 24 июля военный совет Дальневосточного фронта отдал 1-й Приморской армии директиву немедленно подтянуть батальоны 118-го, 119-го стрелковых полков 40-й стрелковой дивизии и эскадрон 121-го кавалерийского полка в район Хасана. Всем сухопутным войскам, авиации, системе ПВО предписывалось перейти на положение полной боевой готовности. Пограничники получили указание соблюдать спокойствие и выдержку, не поддаваться на провокации, применять оружие только в случае прямого нападения японцев.
29 июля 1938 года в 16 часов 40 минут японская пехотная рота атаковала сопку Безымянная, где находилось одиннадцать советских пограничников во главе с лейтенантом Махалиным. После часового боя, потеряв пятерых человек убитыми, пограничники оставили высоту. Но уже к вечеру японцы были отброшены ударом пограничников соседней заставы и ротой 40-й стрелковой дивизии.
30 июля японские войска предприняли новые атаки высот Безымянная и Заозерная в р-не озера Хасан. На помощь пограничникам были переброшены части 53-го отдельного противотанкового артдивизиона.
31 августа нарком обороны маршал Ворошилов отдал приказ о приведении в боевую готовность 1-й Приморской Армии и Тихоокеанского флота. В этот же день японские войска снова атаковали высоты Заозерная и Безымянная, заняли их и начали спешно укреплять.
Блюхер распорядился направить в район конфликта 32-ю стрелковую дивизию полковника Н. Э. Берзарина и 2-ю механизированную бригаду полковника А. П. Панфилова.
1 августа был получен приказ наркома обороны, в котором Ворошилов категорически потребовал "в пределах нашей границы смести и уничтожить интервентов, занявших высоты Заозерная и Безымянная, применив в дело боевую авиацию и артиллерию".
Войска, совершившие двухсоткилометровый марш по единственной труднопроходимой дороге, еще не закончили сосредоточение. Не была проведена рекогносцировка и разведка противника. Кроме того, войскам запрещалось открывать огонь по сопредельной территории, где находилась японская артиллерия. А также пересекать государственную границу с целью обхода японцев.
В подобных условиях наступление было обречено на неудачу. Отдавая такой приказ, Ворошилов должен был предвидеть провал. Но может быть, он на это и рассчитывал. Хорошая возможность устранить вероятного соперника. Если так, то это ему удалось. Лобовые атаки на укрепленные высоты не имели успеха. Крайним оказался Блюхер. Неизвестно, что "напел" Ворошилов Сталину, но тот, в разговоре по прямому проводу с Блюхером, задал ему вопрос: "Скажите, товарищ Блюхер, честно: есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами?" Блюхер заверил Сталина, что японцы будут разбиты.
5 августа поступил новый приказ наркома Ворошилова командующему Дальневосточным фронтом маршалу Блюхеру и начальнику штаба фронта Штерну, разрешавший при штурме высот использовать обход с флангов через линию государственной границы. Руководство операции поручалось комкору Г. М. Штерну, назначенному командиром 39-го стрелкового корпуса в составе 40-й, 32-й, 39-й стрелковых дивизий и 2-й механизированной бригады.
Тем временем на Дальний Восток прибыли Берия и Мехлис. Пока Берия "рыл" компромат на Блюхера, Мехлис пытался вмешиваться в дела командования. Блюхер подобные попытки пресекал, вызывая ярость доморощенного "полководца". Спустя четыре года, в мае сорок второго, вмешательство Мехлиса в командование Крымским фронтом привело к Керченской катастрофе. Было потеряно убитыми и пленными более ста шестидесяти тысяч человек. И "беспощадная рука" Сталина почему-то не настигла Мехлиса. Тот умер своей смертью в феврале 1953 года.
5 августа началось решительное наступление на японцев. Проходило оно тяжело, в условиях болотистой местности, затруднявшей использование танков и артиллерии. Тем не менее, к исходу 8 августа советские войска овладели высотами Заозерная и Безымянная. Еще три дня шли бои с японцами, пытавшимися отбить сопки.
10 августа посол Японии М. Сигемицу предложил наркому иностранных дел СССР М. М. Литвинову начать переговоры по мирному урегулированию советско-японского конфликта у озера Хасан. Было заключено перемирие и 11 августа в полдень военные действия прекратились.
Страна торжественно отмечала победу у озера Хасан. На победителей пролился дождь из наград. За мужество и героизм 40-ю стрелковую дивизию наградили орденом Ленина. 32-ю стрелковую дивизию и Посьетский пограничный отряд -- орденами Красного Знамени. Двадцати шести бойцам и командирам было присвоено звание Героя Советского Союза, Более шести тысяч участников боев наградили орденами и медалями. В списках награжденных отсутствовал командующий Дальневосточным фронтом Маршал Советского Союза В. К. Блюхер. Занимать эту должность ему оставалось недолго. Кто знает, не слышалась ли маршалу Блюхеру в праздничных звуках победных маршей звенящая медь похоронного оркестра.
Блюхера вызвали в Москву. Он приехал в столицу 21 августа. А 31 августа под председательством Ворошилова состоялось заседание Главного военного совета РККА с участием членов совета Сталина, Щаденко, Буденного, Шапошникова, Кулика, Локтионова, Блюхера и Павлова, а также Председателя Совнаркома СССР Молотова и заместителя наркома внутренних дел Фриновского. Блюхер выступил на заседании с многочасовым докладом, в котором доказывал, что войска на Дальнем Востоке хорошо подготовлены и во всех отношениях боеспособны. Затем началось разгромное обсуждение доклада.
4 сентября нарком обороны СССР Ворошилов, по итогам совещания, издал приказ N 0040. В приказе скрупулезно подсчитывались все ошибки и недостатки в действиях войск. Если бы спустя полтора года с такой же тщательностью учитывались все просчеты тяжелой финской войны, то маршала Ворошилова следовало бы тут же поставить к стенке и расстрелять.
В приказе отмечалось, что многочисленные враги народа, работавшие длительное время рядом с Блюхером, умело скрывались за его спиной и вели свою деятельность по дезорганизации и разложению войск фронта. Его обвиняли в том, что после разоблачения и ареста большой группы изменников и шпионов он, тем не менее, не сумел или не захотел по-настоящему реализовать очищение ОКДВА от врагов народа. Действия маршала Блюхера в период боевых действий у озера Хасан высшим политическим и военным руководством страны оценивались как совершенно неудовлетворительные и граничащие с сознательным пораженчеством и саботажем. "...Все его поведение за время, предшествующее боевым действиям и во время самих боев, явилось сочетанием двуличия, недисциплинированности и саботирования вооруженного отпора японским войскам, захватившим часть нашей территории..."
Этим же приказом Блюхер освобождался от должности командующего Дальневосточным фронтом. Сам же фронт упразднялся, а вместо него создавались две отдельные армии, подчиненные непосредственно наркому обороны.
Блюхеру приказали жить в Москве и ожидать назначения. 25 сентября его пригласил к себе нарком Ворошилов. По-дружески поговорил ним, посоветовал пока отдохнуть и подлечиться в пансионате наркомата обороны "Бочаров ручей". 30 сентября Блюхер с семьей приехал в Сочи.
Три недели длился последний отпуск маршала Блюхера. 22 октября его арестовали. Что было дальше известно: тюрьма, следствие, допросы, избиения, смерть...
На этом можно и завершить разговор о Василии Константиновиче Блюхере, в чьей героической и трагической судьбе, словно в капле воды, отразились события русской истории первой трети минувшего века. Но напоследок хочется поговорить еще вот о чем. С подачи генерала-диссидента Григоренко распространилась мысль, что Блюхер ничего не сделал для налаживания автомобильного сообщения Дальнего Востока с остальным Советским Союзом. А вот оказавшийся на месте Блюхера генерал армии И. Р. Апанасенко сумел разрешить эту проблему. Приложил руку к распространению этой мысли и В. Суворов (Резун), чьи книги растиражированы в большем количестве, чем мемуары генерала Григоренко.
Процитируем В. Суворова:
"И вот сидел на Дальнем Востоке "сильный военачальник с аналитическим умом" Маршал Советского Союза товарищ Блюхер. Сидел там со времен Гражданской войны. Сидел почти двадцать лет. И ни черта не делал. Не приведи Господи воевать. У него ни одна дивизия из-за грязи из своего городка выйти бы не смогла. А если бы и вышла, то помочь ей было бы невозможно. Стоило японцам взорвать любой мост на Великой сибирской магистрали, завалить любой туннель, и наши командиры не могли бы перебросить пополнения к месту боев, не могли подбросить снарядов. Мало того, взорвут японцы один мост или туннель, и снабжение из центра станет невозможным, и будет нарушено не только обеспечение всем необходимым всего Дальневосточного фронта и Тихоокеанского флота, но и прервется связь центральных районов страны с Северным Сахалином и с Колымским краем, нарушится производственная кооперация с военной промышленностью Дальнего Востока, в том числе с Комсомольском, где находились самый мощный в мире авиационный завод и один из крупнейших судостроительных заводов.
Сидел у высоких берегов Амура сильный полководец с аналитическим умом маршал Блюхер и сообразить не мог, что весь Дальний Восток -- мышеловка, что японцам захлопнуть эту мышеловку можно было парой диверсантов и десятком килограммов динамита.
А в своем штабе аналитик Блюхер держал таких стратегов, которые всего этого просто не видели и своему командиру не подсказали".
В. Суворов "Очищение"
А потом пришел Апанасенко и распорядился построить автомобильную дорогу от Хабаровска до Куйбышевки-Восточной, тем самым, наладив автомобильное сообщение Дальнего Востока с остальным Советским Союзом. Вот какой молодец! Это вам не Блюхер.
В. Суворов, мягко говоря, лукавит. Во-первых, не сидел Блюхер почти двадцать лет на Дальнем Востоке. Служил он после гражданской войны и в Петрограде, и в Китае. На Дальний Восток вернулся в 1929 году. Ну не обращает В. Суворов внимания на такие "мелочи". Не такой он человек. Привык "широко" мыслить. Историческая правда его мало интересует.
Во-вторых, Блюхер прекрасно понимал уязвимость Дальнего Востока он наличия только одной железной дороги. Понимали это и в Москве. Именно поэтому уже середине тридцатых годов было начато проектирование Байкало-Амурской магистрали. Ее строительство началось в 1938 году, еще при жизни Блюхера. Остановлено во время Великой Отечественной войны и возобновилось лишь спустя тридцать лет.
В-третьих, строительство дороги от Хабаровска до Куйбышевки-Восточной не решило проблемы автомобильного сообщения с Забайкальем и остальным Советским Союзом. Достаточно взглянуть на карту. Куйбышевка-Восточная (ныне г. Белогорск) находится в Амурской области в ста километрах от Благовещенска. Не была решена эта задача ни при Блюхере, ни при Апанасенко, ни вообще до конца столетия. Автодорогу, связывающую Дальний Восток с прочими территориями России, построили только в начале XXI века.