"Ерофеев бы мною гордился, но не полностью" - успеваю пошутить у себя в голове и проваливаюсь в желудок грязного внутри и снаружи вагона.
Ерофеев В. - это Бог, а ещё писатель, и у него есть классное произведение "Москва-Петушки". Там описывается, как он едет из точки А в точку Б, встречает людей и события, много думая в промежутках между первым и вторым.
"Москва-Крутое" станет новой версией, потому что электричку с конечной точкой в Петушках я проспала.
Пока я доедала суп, придумывая аннотацию, мне позвонил друг Артём и спросил, не умерла ли я часом, потому что вчера я неприлично хорошо выпила в Клуб Клубе, до трёх часов ночи держала с Артёмом связь, посвящая его в весь событийный ряд, похвасталась, что заказала суши, а потом пропала на весь новый день.
На меня это не похоже, поэтому Артём не выдержал и позвонил.
Мы обменялись любезностями, я - дополнительно - благодарностями за его небезразличие, и разошлись по своим делам.
Проталкиваюсь в электричку и наивно радуюсь относительно новым синим сиденьям: у меня не будет затекать зад.
Со мной чувство голода, мятый пакет из книжного и новая книга Алёхина. Сегодня буду перечитывать её на трезвую голову.
Читаю, не отрываясь, потому что за окном уже темно и смотреть в него неинтересно: отражаются только люди, стоящие в вагоне.
В Железнодорожном женщина, одетая в нечеловечески большие меха, вышла, а я смогла дышать. Вспомнила, за что не люблю шубы.
Вместо этой женщины зашло много других женщин, но уже не в таких фундаментальных одеждах, и панк с бутылкой, абсолютно ломающего весь его образ белого вина.
Снял проводной наушник (иногда я удивляюсь, что они раньше были частью нашего взросления, в котором только сильные не удавились проводами под Thousand Foot Krutch) и спросил, может ли присесть.
Два скучных мужика моргнули, но это не было похоже на ответ. Скорее, они просто моргнули. Без смысла.
Я ответила вслух: падай.
Дальше мы ехали в новом составе: два скучных мужика, я с Алёхиным и панк. В Назарьево новый сосед достал оба наушника и вежливо спросил, где мы. Я ответила, что в заднице.
Ехали молча до 87 километра.
- А ты это чё, замужем? - панк наконец допил одним глотком белое вино, достал из недр куртки Балтику, и мне стало как-то радостно за него и за всё его движение в масштабе.
- Зачем мне это?
- Так у тебя кольцо!
- Я Властелин.
Иногда мне кажется, что я живу в полном хаусе, а иногда, что в кино, поэтому общаться с незнакомцами люблю странными репликами, которые рождает импровизация. Сегодня она хромала, но панк был впечатлён и уже, наверное, успел влюбиться.
Мы вышли вместе и познакомились.
Оказалось, мы аналогично Саши и у нас похмелье. Для панка такое количество совпадений казалось волнующим и судьбоносным, а мне казалось, что сейчас октябрь.
В пригороде совсем нет ощущения зимы, либо его нет в частности у меня.
Саша научил меня прыгать с платформы, хотя билет, дающий возможность пройти по-человечески в турникеты, лежал во внутреннем кармане.
Дальше мы шли с переменным успехом: где-то Саша падал на льду, но, подогреваемый новыми чувствами, азартом и Балтикой, резво вставал.
Половину дороги, которую мы одолевали вместе, Саша, задыхаясь от эмоций, рассказывал про мефедрон, своё обрезание и желание поссать. Я вбрасывала низкопробные шутки на каждую из тем, а он останавливался и восхищённо, почти нараспев, кричал: "Ну, моя девчонка!"
Спустя мост Саша проиграл в войне с физическими потребностями и запросился в туалет на заправке.
Пообещала, что не уйду.
Саша проводил меня до нужной точки и очень рвался поцеловать в щёку.
Сказала, что целоваться буду только с Алёхиным. Саша подумал, что это мой парень, погас и немного ссутулился, как будто Алёхин лично навис над ним и вслух угрожал дать пизды.
У подъезда вспомнила, что несла его непочатое пиво в кармане. Крикнула, чтобы забрал.
Саша засеменил назад, широко улыбаясь - клянусь, это было даже слышно.
Не знаю, что его вставило больше: я в целом, мои шутки в частности, пиво после вина или моя порядочность, но он был рад. А я была дома.
Маленький город и маленький день. Кстати, Саша говорил, что у него маленький член. Искренний человек, сразу видно, что не Москвич.