|
Древнейшим по времени происхождения и важнейшим на протяжении всей истории Церкви священнодействием является таинство евхаристии, установленное Самим Иисусом Христом.
Для святых отцов и учителей Церкви литургия, во время которой и совершается это таинство, является путем, ведущим к Богу, путем обретения опыта Божественной жизни здесь и сейчас, и откровением Высшей тайны - Самого Бога.
Все другие богослужебные чинопоследования и части суточного богослужения тяготеют к ней. В древности евхаристией завершалось таинство крещения, с евхаристией соединялись хиротонии и бракосочетания, участием в евхаристии знаменовалось разрешение грехов кающихся.
Главная часть литургии, в центральном моменте которой совершается преосуществление Святых Даров, называется анафорой, евхаристическим каноном или евхаристической молитвой в узком смысле этого слова.
Древняя церковная традиция знала только гласное произношение анафоры во всеуслышание народа, который внимательно слушал произносимое и в отдельных моментах выражал свое согласие и соучастие с предстоятелем в совершении евхаристии краткими восклицаниями вроде "Достойно и праведно есть", "Свят, свят, свят". Он же завершал молитву словом "Аминь". И тогда соборность евхаристической молитвы была особенно ощутима.
Но к VI веку складывается и закрепляется практика тайного чтения анафоры. С тех пор верующие слышат лишь отдельные фразы евхаристической молитвы, связать которые между собой весьма проблематично для того, кто не знает ее полного текста. А потому нельзя не согласиться с архимандритом Киприаном (Керном), утверждавшим о том, что живая философия Православия остается скрытой от большинства молящихся[1].
В своем плане и общем содержании молитв анафора сохранилась от древнейших времен и претерпела меньше всего изменений, несмотря на все историко-культурные влияния и преобразовательные действия отдельных литургистов, имевшие место в богослужебной жизни Церкви.
Анафоры всех типов могут быть условно разбиты на 4 части:
praefatio (введение),
anamnesis (воспоминание),
epiclesis (призывание)
intercessio (заступничество, ходатайство).
Согласно древнейшей литургической традиции все евхаристические молитвы должны быть обращены к Богу Отцу (хотя, в постановлениях Константинопольского Собора 1156 г. говорится о том, что жертва приносится всей Пресвятой Троице), в то время как отдельные составные части евхаристического канона повествуют о деятельности Отца или Сына или Святого Духа.
В молитве praefatio говорится именно о творческой деятельности Бога Отца,
следующая за ней молитва анамнезиса прославляет искупительный подвиг воплощенного Сына Божия,
а в молитве эпиклезиса на Дары призывается Святой Дух.
Первая часть анафоры называется praefatio, то есть введение, предисловие. Именно эта часть и определяет собой дальнейшее священнодействие, так как является его основой. В ней священник обращается к Богу с благодарением за все Его благодеяния и, в особенности, за творение мира, за промышление о нем, за милосердие к роду человеческому, за искупительный подвиг Его Сына и вообще за все явленные и неявленные блага, дарованные Богом через Его Единородного Сына страждущему роду людскому.
Литургисты отмечают, что молитва praefatio возникла из еврейских суточных и храмовых молитв бераха (краткое славословие, обычно начинающееся словом "Благословен") и зиммуна (благодарение Бога за пищу).
О древности этой части анафоры свидетельствуют многие христианские литургические памятники. Еще Иустин Философ в своей апологии говорит, что эта молитва как момент наивысшего устремления человека в горний мир сконцентрировала в себе благодарение, в котором раскрывается глубина чувства преданной Богу души.
Апофеозом praefatio, который и заканчивает эту молитву, является серафимский гимн "Свят, свят, свят" из Исайи 6. 1-3. Он имеется в утренней молитве евреев теффила, а также во многих кедушах (с евр. - священие), где благодарения за благодеяния Божии переходят в молитву славословия имени Божия, включающую этот гимн. Предшествующий гимну возглас священника: "Победную песнь поюще..." и сам гимн являются связующим звеном между двумя молитвами евхаристического канона. Слова "Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея" очень хорошо заключают молитву, говорящую о творении Богом мира и о Его совершенствах. Следующая за ними фраза "Осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне", с которой обращались к Господу приветствовавшие Его иудеи, подводит нас к молитве анамнезиса, прославляющей искупительный подвиг Господа Иисуса Христа. Хотелось бы добавить, что упоминанием ангельских воинств, стоящих окрест престола Господня и славословящих Его величие, заканчиваются молитвы введения почти всех анафор.
Молитвы praefatio и анамнезисa тесно связаны между собой, так как воспоминание спасительных страданий как одного из благодеяний, явленных роду человеческому, есть продолжение благодарений, приносившихся в начале анафоры.
С греческого языка слово anamnesis переводится как "воспоминание". И молитва, носящая такое название, является неотъемлемой частью анафоры.
Каждая литургия - это новое боговоплощение и повторение Голгофы, новое воспоминание (анамнезис) спасительного подвига Христа. В этой молитве евхаристического канона осуществляются слова Спасителя: "Сие творите в Мое воспоминание", - которые ознаменовали установление Таинства таинств и являются полномочием и заветом совершать его "доколе Он придет" (1 Кор. 11, 26).
Архимандрит Киприан (Керн) писал, что, так как молитва анамнезисa является воспоминанием смерти Господней, то в ее текст не могли не войти слова установления таинства. Профессор же Успенский связывает введение установительных слов,[2] на основании которых совершается призывание Святого Духа, с появлением следующей молитвы эпиклезисa. Он пришел к этому выводу на основании исследований рукописи Дейр-Бализэ.[3]
Некоторые ученые выделяют еще молитву sanctus из молитвы анамнезисa. И таким образом получается, что sanctus посвящен благодарению за искупительные подвиги Христа и читается во время пения серафимского гимна.
К молитве же анамнезисa они относят описание Тайной вечери с установительными словами и воспоминание претерпленных Спасителем креста и погребения, а также воспоминание воскресения, вознесения, сидения одесную Отца и второго пришествия.
Во время произнесения возгласа "Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся", с которого начинается молитва призывания Святого Духа (эпиклезис), совершается возношение Святых даров.
Вероятно, от греческого глагола "anafero" - "возношу" - и было дано еще одно название евхаристическому канону - анафора.
Должно быть, чин возношения очень древний и берет свое начало в ветхозаветном богослужении (Исх. 24. 23-24).
Относительно возгласа "Твоя от Твоих..." исследователи говорят, что первоначально он являлся собственно александрийской особенностью евхаристических молений и в других типах анафор отсутствовал. В антиохийские анафоры он мог быть внесен не ранее VII века, когда введение тайного чтения анафоры могло вызвать необходимость поддержания у народа молитвенной сосредоточенности пением гимна "Тебе поем...". Профессор Н.Д. Успенский также отмечает, что эта вставка нарушает дедукцию мысли анафор. [4]
После возношения Даров священник начинает читать молитву эпиклезиса (греч. epiclesis - призыв), которая вместе с установительными словами является самой существенной частью анафоры. Общецерковным сознанием эта часть анафоры всегда воспринималась как ее кульминационный момент, непосредственно связанный с тайной евхаристии.
Но эпиклезис не всегда включал в себя призывание именно Святого Духа. В древних анафорах доникейского периода идеи, содержащиеся в ней, были иными. Так, например, Серапион, епископ Тмуитский, молился о пришествии на Дары Слова Божия. А в анафоре "Завещания Господа нашего Иисуса Христа" возносится моление к Святой Троице о том, чтобы Она приняла предложенные пищу и питие к Своей святости. Подобный эпиклезис в научной среде называется восходящим. Первое упоминание о нисходящем эпиклезисе встречается у Иринея Лионского. На основании слов из его трактата "Против ересей" учеными делается вывод, что он, совершив благодарение, призывал Бога и этому призыванию придавал особое значение, веруя, что с этим призыванием хлеб и вино принимали Слово Божие и становились Телом и Кровью Христа. Призывание Святого Духа служило утверждению апостольской веры среди все усиливавшихся гностицизма и савеллианства.
С течением времени молитва эпиклезиса претерпела некоторое изменение - интерполяцию тропаря третьего часа, - которое разделило восточную практику на две.
В греческой, арабской и албанской церквях о чтении этого тропаря ничего в служебниках не говорится. Рассматривающий эту традицию Русской церкви прот. Николай Деснов утверждает, что тропарь, вставленный в центральное место анафоры, там совершенно неуместен, так как "нарушает слаженное литературное построение предложений и логическое течение слов и мыслей, искажает богословствование святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста"[5]. Тропарь этот обращен к Сыну Божию Иисусу Христу, Который, согласно Своему обетованию, послал во времени от Отца Святого Духа на апостолов; и когда священник, закончив его читать, вновь обращается к молитве эпиклезиса, то оказывается, что у Христа же просят претворить Дары в Тело еще одного Христа. По мнению архимандрита Киприана (Керна), в богослужении русской церкви этот тропарь был вставлен в полемических целях с католиками в конце XV - начале XVI века и прочно там закрепился[6]. Это предположение может быть косвенно подтверждено проф. Красносельцевым Н.Ф., который характеризует именно этот промежуток времени как окрашенный особенно ярким стремлением к облагораживанию богослужения и стремлением руководствоваться при этом собственными домыслами и собственными усмотрениями[7]. В XIX веке практике чтения тропаря третьего часа в молитве эпиклезиса было придумано символическое значение.
С молитвой эпиклезиса, являющейся молитвенным исповеданием догмата о Святом Духе, связано и одно из разногласий между Православной и Католической Церквями.
Католическое богословие утверждает, что служащий священник является "Vice Christus" и произносит установительные слова от имени Спасителя как Сам Спаситель, заменяя Его в полной мере, а потому молитва призывания Святого Духа не нужна для освящения Святых Даров.
Православная же Церковь утверждает: "Мы твердо верим, что преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову совершается священническими молитвами, знамением креста и призыванием Святого Духа, после того, как слова Господа: "примите, ядите и пийте от нея вси", а также: "сие творите в Мое воспоминание", раз навсегда даровали по благодати апостолам и преемникам их право совершать это посредством молитв. И поэтому, обращаясь к Отцу и восхваляя дела домостроительства, священник произносит сначала божественныя слова Христа и говорит, что Он это предал, и что поэтому "просим Тебе: низпосли Духа Твоего на меня и на предлежащие Дары и сотвори их - Тело и Кровь Его, преложив Духом Твоим Святым". Вместе с этими словами священник знаменует (крестообразно) Святые Дары, и по троекратном знаменовании верует, что хлеб и вино суть Тело и Кровь Христа, ибо через священника действует Сам Христос [8].
Очень многие ученые занимались изучением истории этого вопроса. И они, в частности, утверждают, что молитва эпиклезиса - древнейшая молитва литургии, входившая в нее как неотъемлемая часть анафоры. Она вытекает из апостольского предания о литургии. В древности не искали точного момента преложения Даров, но верили в освятительную силу всего текста анафоры. Установительные слова, сказанные в контексте повествования о Тайной Вечере, имеют исторический смысл, а призыванием Святого Духа им придается совершительная сила.
Последняя часть анафоры - ходатайственная молитва (intercessio) - непосредственно вытекает из молитвы призывания: сразу же после преложения Даров священник начинает ходатайство за весь мир, всю Церковь, земную и небесную: за живых, за умерших, за Святых.
Как считает проф. Успенский, в ее основе лежит еврейская молитва за народ, Иерусалим, Сион и храм, которая уже в Дидахи изменена в моление за Церковь, за всех христиан, почивших в вере, и за народ[9]. У проф. Голубцова немного другое мнение по поводу появления ходатайственной молитвы. "Только к концу II и особенно в III веке, под влиянием больше и больше раскрывавшегося учения о евхаристии как умилостивительной жертве к основному содержанию (молитвы благодарения с воспоминанием установления таинства, призывание Святого Духа) привходит весьма характерное дополнение в виде просительных молитв за живых и умерших" [10].
Ходатайственная молитва являет заботу Церкви обо всем, что ни совершается в жизни человека. Ни одна сторона его жизни не является в глазах Церкви мелочью, она все освящает своими молитвами и заботами.
Святой Амвросий Медиоланский в своей молитве говорит, что иерей "приносит Господу скорби людей, пленных воздыхания, страдания убогих, нужды путешествующих, немощных скорби, старых немощи, рыдания младенцев, обеты дев, молитвы вдов и сирот умиление"[11].
Ходатайственная молитва сохранила много черт древней евхаристической молитвы и напоминает древние литургии с их заботливым отношением к повседневным нуждам человечества. Но это же "поминовение объединяет и прославленных святых во главе с Пречистой Богоматерью, и усопших, но еще нуждающихся в молитвенном предстательстве и упокоении, а также и живых." [12].
В течение исторического процесса анафора, идущая от Единого Основателя Христа, претерпела немало дополнений и сокращений, и подвергалась всевозможным влияниям и изменениям: изменялись слова молитв, сами молитвы удлинялись или сокращались, в месопотамской и александрийской анафорах ходатайственная молитва заняла необычное положение. Но, несмотря на это, вложенные в молитвы главные мысли и богословские идеи не изменились. Традиция ревностно охраняла дух этих молитв и передавала их из поколения в поколение.
1. Киприан (Керн), архимандрит. Евхаристия. - Париж, 1992. - с. 237
2. Киприан (Керн), архимандрит. Евхаристия. - Париж, 1992. - 230 с.
3. Успенский Н.Д. Анафора (Опыт историко-литургического анализа) // Богословские труды. -1975. - N 13 - с. 54
4. Успенский Н.Д. Анафора (Опыт историко-литургического анализа) // Богословские труды. -1975. - N 13 - с. 106
5. Н. Деснов, прот. Еще несколько слов об известных расхождениях между русскими и греками в литургиях святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста// Богословские труды. - 1992. - N 13 - с. 87
6. Киприан (Керн), архимандрит. Евхаристия. - Париж, 1992. -с. 280
7. Красносельцев Н.Ф. Памятник древнерусской письменности, относящийся к истории нашего богослужения в XVI веке // Православный собеседник. 1884. - Ч. 1 - с. 96-100
8. Александр Шмеман, прот. За жизнь мира. - Вильнюс, 1983 - с. 101
9. Успенский Н.Д. Анафора (Опыт историко-литургического анализа) // Богословские труды. -1975. - N 13 - - с. 51
10. Голубцов А.П., проф. Литургия в первые века христианства // Богословский вестник. - 1913. - октябрь - с. 355
11. Киприан (Керн), архимандрит. Евхаристия. - Париж, 1992. - с. 290
12. Киприан (Керн), архимандрит. Евхаристия. - Париж, 1992. - с. 290 - с. 297
|