Семен Натаныч, владелец немалоизвестного магазина "Судьба солдата", наш деловой партнер и верный поставщик, иногда забывался и напоминал почтенной публике о том, что он - тот самый Сеня-из-секшопа. Сеня-из-сексшопа считал себя - неведомо на каких основаниях - знаменитостью и особо важной фигурой. Срывы у Семена Натановича случались тогда, когда его авторитет подвргался сомнению: "...Пусть хоть одна гнида посмеет вякнуть, что это не так! - вопил Семен. - Скажите наглецу, что это именно так! Скажите, что Сеня-из-сексшопа сказал!"
Мы бы предпочли вообще об этом не знать! Мы называли его, как порядочного, по имени отчеству! Мы с ним шутили, справлялись о его здоровье... Мы пили с ним кофе. Мы сообщали ему последние новости и обсуждали тонкости экономической политики... Но, как бы мы его ни обхаживали, Семен Натаныч порою срывался и начинал "позорно базарить" - будто не понимал, что компрометирует своих нынешних клиентов, а в их числе, - такую солидную организацию, как армия, заключившую с его магазином долгосрочный контракт!?
Но что же, спрашивается, наша доблестная армия делает в респектабельном шопе Семена Натановича? Уверяю вас: ничего предосудительного! Закупается куклами, то есть, - простите! - искусственными женщинами. "Судьба солдата" славится своим разнообразием видов: есть у Сени женщины-рядовые и женщины-сержанты, женщины-мичманы и женщины-фельдмаршалы, - в форме и при оружии, со знаками отличия и боевыми наградами, с эполетами и аксельбантами, в пилотках и треуголках, и даже с гренадерскими усами! - каждая обладает словарным запасом и навыками поведения характерными для ее звания и рода войск.
Каждая уважающая себя воинская часть приобретает вскладчину свою любимую женщину - лишь для того (не поймите меня превратно!), чтобы военнослужащие могли проводить часы досуга в женском обществе, "чтоб бедный солдатик не забывал за годы службы, что есть на белом свете не одни сплошные мужики!". И становится она предметом гордости и обожания. Помещают ее торжественно в УК (Уголок Культуры), дежурят подле нее круглосуточно. Пост у женщины считается наиболее почетным и ответственным (Что может быть почетнее и ответственнее для настоящего мужчины, чем защищать всеобщую любимицы от извращенцев и похитителей?!). Регулярно проходят смотры красоты и всеармейские состязания - мерятся женщины разных частей смекалкой и умом, проворством и эрудицией...
Покупают искусственных женщин и для "личного пользования". Покупают их в основном офицеры... Кстати, совсем я забыл, что собирался рассказывать не про Сеню-из-сексшопа, не про Сенин магазин, и даже не про нравы и обычаи нашей армии, а про одного офицера, лейтенанта инженерных войск по фамилии Роза, которому вышеупомянутый Семен Натаныч всучил однажды женщину-со-спеллером.
***
Сеня принял этого длинного малахольного офицерика в запотевших от волнения очках за тайного извращенца, мазохиста или кого-то в этом роде... и сразу предложил невзрачному клиенту "двигаться в направлении системы народного образования".
"...Итак, наши последние новинки. Как вам, к примеру, понравится вот эта - смотрительница католического колледжа. Вы даже представить себе не можете, какая это стерва и на что она способна! Вообразите такую вот тревожную картину: вы, значит, спите себе спокойно, а она незаметно подкрадывается к вашей кроватке и бросается на вас как пантера... - срывает с вас, беззащитного, одеяло... "Ах ты негодник, мелкий шкодник, поганец-засранец - опять вся простыня в подозрительных подтеках!.." Как вам такая раскрутка? А дальше - по вашему выбору: можно схлопотать розгой по любимым ягодицам или простоять на коленях до утра... А потом вы совершаете чудо: нажимаете на эту кнопочку и наша пантерша теряет свою несгибаемую волю и мышечный тонус и становится попросту тряпкой. Вот теперь можно на ней и отыграться за все хорошее... Нравится? Не нравится?! Ну, тогда двинемся дальше... Но в том же перспективном направлении!
"...Вот, пожалуйста, - учительница русского языка, она же - женщина-со-спеллером... К ней прилагается линейка, указка и пачка тетрадей - ничего поумней не придумали лишь потому, что умней придумать невозможно!.. Зовут ее Стояна: она простояла на ногах много, много академических часов, и ненавидит вас хотя бы за это! Состряпайте какой-нибудь текстик со всяческими ошибками (вы ведь умеете писать неграмотно: к примеру, "щюка" через "у", "калбаса" через "о" или "интилегенция"... - я уж не знаю через что?!), отдайте этой барышне на проверку... Можете не сомневаться, вы немедленно схлопочете линейкой по пальцам, бешеным воплем - по уху, заплатите сполна за каждую неправильную закорюку, а потом еще получите работу над ошибками, унижающую ваше мужское достоинство. К тому же наша Стояна умеет диктовать диктанты и задавать сочинения на трудно раскрываемые темы... Нравится? Не нравится? Еще подумаете?! Тогда идем дальше. А вот вам другая Стояна - женщина-педагог... А вот это - женщина-директор-гимназии..."
Извращение лейтенанта Розы заключалось лишь в том, что он в глубокой тайне - совсем, совсем не по-военному, - сочинял стихи, воспевая свое горькое одиночество и несчастливую любовь... В "Судьбу солдата" забрел он случайно: обманутый названием магазина, растрепанный лейтенант собирался там приобрести специальные медные пуговицы для парадной формы (эти чортовы пуговицы, с такой легкостью покидающие свои насиженные места, при малейшем движении отправляющиеся в вольный полет и исчезающие в неизвестном направлении, - пуговицы, без которых Роза становился предметом насмешки и порицания высших чинов!) А женщину-со-спеллером Сене удалось всучить ему лишь потому, что Роза разделял ее взгляды на жизнь: верил в правильную орфографию и пунктуацию, и грамотность вообще... Должна же в этом бездарном, безрадостном мире, в этой грубой и бессмысленной армии быть хоть какая-то, самая элементарная, грамотность! За этот идеал он готов был принять любое мучение, произвести самую страшную работу над ошибками! Да уж, люди, видно, говорили ненапрсно: "Нам не дано предугадать, с чем выйдем мы из Сениного шопа!"
***
...Но не только лейтенант Роза оказался не тем, за кого его принял Сеня-из-сексшопа (то есть, - простите! - Семен Натаныч!), - женщина-со-спеллером тоже оказалась не той, за которую тот ее продавал... Уж не знаю, как такое возможно (может, при составлении женщины-со-спеллером были перепутаны какие-то микросхемы или же современная техника дошла до того, что решилась предоставить искусственным существам свободу выбора), но не била она лейтенанта Розу линейкой, не протыкала указкой, не оглушала бешеными воплями и не унижала его мужкого достоинства. Вдумчиво читала она его потайные стихи, легонько бранила за немногочисленные ошибки, правила рифмы, искусно оперировала строфы, добавляя и удаляя стопы, и даже переписывала его каракули начисто...
Кто бы мог подумать, что этот стеснительный, неопрятный, замученный непосильной службой офицерик обретет в покупной женщине ценительницу своего таланта и родственную душу... Теперь в его жизни были не только насмешки, нарекания и угрозы, постылая служба и потайные стихи, - были теперь и вечерние прогулки в женском обществе и чаепития до самого позднего часа и задушевные беседы о синтаксисе и семантике русского языка... Он даже решился доверить ей свои детские дневники, написанные задолго до того, как ученик Роза ознакомился с правилами правописания в полном объеме. И возникло между ними неслыханное взаимопонимание, чуть ли не гармония, и это не могло не тревожить впечатлительного юношу.
Однажды он написал стихотворение о том, что Рок бродит Агасфeном по земле и ищет счастливые пары, чтобы вклиниться и вeрoломно разрушить "союз двух одиноких душ", и в своем намерении готов пойти на любое злодеяние. Написал и другое стихотворение, где говорилось, что Фортуна - это тот же самый Рок, только в юбке: "И пусть тебе дается все легко/Не улыбайся сыто и довольно/Не устремляйся слишком высоко/Ведь падать после будет очень больно!" Она осторожно отругала Розу за его неоправданный пессимизм, за пораженчество и культ обреченности, но не решилась честно сказать, что эти стихи - никуда не годятся и не идут ни в какое сравнение с его предыдущими, тайными творениями...
Он клял свою тяжелую, бессмысленную службу - "...Хоть бы польза от меня какая была, - никакой ведь пользы!" Она спрашивала: зачем же ты пошел в офицеры? Он отвечал: "А куда мне было податься?! Делать я ничего не умею, во всяком случае, - ничего полезного. Даже сам собой распорядиться на способен!"
Она умоляла его уйти в отставку: "Я буду давать частные уроки. Ты будешь писать стихи. Как-нибудь проживем!" - "Но не могу же я писать целый день... Моего вдохновения едва хватает на одно стихотворение в неделю, а иногда целыми месяцами ничего не удается из себя выдавить! Если призадуматься, я довольно-таки бесплоден..." Она начала серьезно опасаться за его душевное здоровье. И не напрасно...
Чем дальше, тем тревожнее становилось лейтенанту. Теперь он нередко заговаривал о смерти: "...Знаешь ли ты, что я могу погибнуть? Гибнут офицеры не только на войне, гибнут и в мирное время, попадая под грузовики со снарядами, наступая на мирные мины, гибнут, наложив не себя руки, - гибнут по всякому! Гибнут, гибнут, и гибнут снова! Но что же тогда с тобой будет? Кому ты достанешься после моей гибели? Сегодня я попытался выяснить в своей части, кому принадлежит имущество человека, не принадлежащего самому себе, но ясного ответа не получил. Оказывается, это сложнейший имущественный вопрос! Возможно, ты достанешься моему полку... Может, тебе следует заблаговременно готовиться в полковые женщины - научиться наводить понтонные мосты и расстилать минные поля..." (Он сказал "расстилать", а не "закладывать" - все-таки поэт, а не какой-нибудь неотесанный солдафон!) Она заплакала: "Что я тебе сделала!? Почему ты надо мной издеваешься!?" Он опомнился, пробормотал: "Прости! В последнее время я очень плохо сплю, все время думаю о смерти. Но ты не бойся, - думаю о ней... - как бы это сказать? - по-хорошему!"
Он ненавидел себя за то, что издевался над родственной душой, но удержаться теперь уже не мог - снова и снова возвращался к этому неприятному разговору. Он утверждал, что согласен помереть, - лишь бы узнать, что с ней будет, кому она достанется - хорошему человеку или плохому! "Я бы на тебе, конечно, женился и постарался бы обеспечить твое будущее, но это, к сожалению, невозможно... Кукла не может быть женой, а, следовательно, не может стать вдовой. Ну, чего ты плачешь?! Дурочка, ты же должна желать моей смерти! Ты не плач, - надейся: может, дадут тебе вольную и пойдешь ты тогда на все четыре стороны!"
Однажды Роза принес ей на оценку свое новое стихотворение: "...Посвящается одной покойнице по имени Роза, - произнес он торжественно. - Ты ее, конечно, не знаешь, но все-таки послушай: На полях догнивало сырое жнивье,/И стенали леса, словно резали их без наркоза./А весной расцвели на могилке ее/Не березы, а белые розы!" И снова она заплакала, и снова не сказала ему, что это - невероятно плохие стихи! "Что, неужели не понравилось?" - "Понравилось... - промычала Стояна сквозь слезы. - Только не надо никаких крайностей!" - "Вижу, что не понравилось..." Он криво усмехнулся и удалился в туалет состязаться со своим непобедимым запором.
Тут следует, наконец, признать, что наш Семен Натаныч не так уж ошибался в своем диагнозе: таилось в этом человеке нечто глубоко ненормальное, неестественное, неприятное! Следующим вечером лейтенант Роза не вернулся домой.
Наутро явились два незнакомых солдата и принялись упаковывать имущество Розы в картонные коробки. Стояна притаилась в спальне. Прислушиваясь к их безучастному разговору, она узнала, что Роза - вот уже двенадцать часов как застрелился. Застрелился из личного оружия - где-то на складе боеприпасов - вопреки правилам техники безопасности ("Нельзя палить рядом со снарядами - мы бы могли очень здорово взлететь на воздух"!) В предсмертной записке Роза просил позаботиться о его женщине. Что за такая за женщина? Они узнали об ее присутствии по бешеному воплю, которого бы не удостоилась ни одна "щюка", ни одна "калбаса".
***
"Сложный имущественный вопрос" оказался на практике не таким уж сложным: родственники лейтенанта Розы должны были объвиться в течение предписанных двух недель и предъявить права на наследство. А возможность для искусственной женщины получить вольную была чистой фантазией самоубийцы. Родственники не объявились, права не предъявили. Тогда осиротевшая Стояна перешла в собственность батальона своего хозяина.
Некоторое время батальон никак не мог решить, что с ней делать. В УК ее не поместишь: это место принадлежит уже другой женщине, той, которая - так считают солдаты - умеет наводить понтонные мосты и закладывать минные поля. К тому же внешность Стояны, разработанная производителем в соответствии со стереотипом внешности работника системы народного образования (и не описанная здесь умышленно, дабы не обидеть работника), никак не соответствовала высоким запросам военнослужащих. К счастью, в бумагах покойного лейтенанта Розы была обнаружена техническая документация к женщине-со-спеллером.
Как только командованию батальона удалось выяснить, что такое "спеллер", оно - не без вздоха облегчения! - передало Стояну в редакцию армейского журнала "Война и мир". Несколько лет эта женщина проработала корректором. Она была малозаметным, нетребовательным и очень грамотным сотрудником, всегда числилась на хорошем счету, вызывала симпатию и сочувствие... И вот однажды ей предложили вести в журнале специальную колонку для искусственных женщин. Она согласилась.
И тут произошло удивительное перевоплощение, будто у Стояны была нажата какая-то потайная кнопка: скромная и вежливая корректорша превратилась в грозную валькирию. Читаю ее колонку и чувствую, что в меня стреляют языками пламени. "Нам не нужно слюнявое обожание онанистов, - пишет она своим "сестрам по УК", - нам не нужна охрана и опека, мы способны за себя постоять! Мы все чувствуем, и все понимаем - мы совсем как живые! Мы заслуживаем более серьезного отношения! Мы хотим справедливости!.."
Красной нитью через ее творчество проходит дьявольская фигура некого Сени-из-сексшопа, работорговца, эксплуататора и просто сволочи, - проходит как иллюстрация "истинной природы настоящего мужчины".
То есть она, конечно, отрицает, что выступает против мужчин как таковых - она, якобы, борется против так называемого мужика, против неотесанного солдафона, - но тут бы каждому, у кого в графе пол проставлена буква "ж", стоило призадуматься!..
Я лично призадумался и вот что подумал: ведь она призывает искусственных женщин к топору! Хочет отомстить за гибель любимого лейтенанта Розы и за его издевательства и наказать нас за нашу вопиющую безграмотность! Видно, проснулся в ней какой-то темный инстинкт, заложенный производителем в соответствии с ее предназначением.
А что, если ее слова не ложатся на бесплодную почву?! С тех пор, как Стояна начала вести свою колонку, читаемость журнала головокружительно растет. Раньше "Войну и мир" не читали вообще - ни живые души, ни искусственные! А теперь заходишь в УК, открываешь журнал и видишь: кто-то по нему явно прошелся, кто-то подчеркнул красным фломастером выражения: "Мужчина, как средство для размножения... Мужик, как статья дохода... Убирайся в свою Валгаллу!..", подчеркнул аккуратненько, - обычный солдат так подчеркивать не способен!
Но что мы будем делать, если среди искусственных женщин вспыхнет смута, если все эти воинственные куклы (в армии их тысячи, если не десятки тысяч!) объединятся, поднимутся против нас, и примутся нас уничтожать: сперва военных, потом, - гражданских, сперва мужчин, а потом - неминуемо! - и женщин... Потом, конечно, возьмутся друг за друга, но этого засвидетельствовать нам уже не удастся!
Вот что я подумал.
***
Подумав еще немного, я принялся трубить тревогу - требовать немедленного расторжения контракта с Семеном Натанычем, закрытия "Войны и мира", и срочной депортации обитательниц УК на Луну... (Я специально выдвигал не совсем реалистчные требования, стараясь заострить серьезность сложившейся ситуации!) Прошло немало времени, покуда нерасторопные армейские чины осознали всю обоснованность моей паники... Наконец, они поверили, что я не завербован конкурентами Семена Натановича, не пытаюсь единолично завладеть солдатскими умами, или же - под извращеным предлогом - осуществить бессмысленныю колонизацию ночного светила, - и зашевились, зачесали в пурпурно-глянцевых затылках, пришли в действие... В конце концов началось расследование: специальная комиссия проверяла соответствие между стандартами производителя и фактическим состоянием искусственных женщин...
На первых порах мои опасения подтверждались: выяснилось, что многие женщины научилась хмуриться и раздувать ноздри, некоторые почти не жевали жвачку и не улыбались, как положено: от двух до четырех раз в минуту. К тому же в этих могущественных куклах появилась какая-то недоброжелательная скрытность.
На вопрос "Способны ли вы поднять руку на мужчину?" они отвечали уклончиво: "Ну, смотря на кого..."
Oни явно что-то затевали!
К счастью проговорилась одна блондинка, Смертяна из морской пехоты:
"Цыц, не бзди, комиссия! - вымолвила она хрипло. - К вам, искусственным, у нас претензий нет. А вот с настоящими мы когда-нибудь разберемся!.."
"Что? Кто это тут искусственный?!" - возмутился кто-то из экспертов, выражая всеобщее недоумение...
"Думаете, мы не знаем?! Все вы искусственные - и армия и флот!"
Ошеломленная комиссия потребовала объяснений.
"Вон, посмотрите, например, на ваших солдат: грубая конструкция и неаккуратная сборка! Едят, справляют нужду и развлекаются только по команде... К тому же производитель явно экономил на мозгах: заложил мазурикам в головы по три-четыре шутки да по парочке похабных песенок... И все! Дешевая продукция... Пушечное мясо ширикого потребления!.."
"...И командиры ваши - такие же приспособления, только подороже. Помимо шуток, умеют произносить пламенные речи и бранить искусственного солдата... И гражданские... Про этих девчонки говорят, что они совсем как настоящие: из платины и чистого золота!.. Но, если присмотреться, видишь три ужимочки, две ухмылочки да бесконечные разговорчики на шесть или семь различных тем... - видишь, что больше ничего нет!.."
"Кто же тогда настоящий?!"
"Знали бы - давно бы с ним разобрались!.."
***
Хочу подчеркнуть, что я не согласен с выводами комиссии. Комиссия, кажется, не поняла, что Смертяна не ведает, что говорит - просто шапарит по нотам "Войны и мира"... По мне - можно трубить отбой: покуда искусственные женщины ищут настоящих мужчин, солдаты, командиры, моряки и гражданские могут спать спокойно! Но только армия, как всегда, со мной не посоветовалась!