Грохот десятков барабанов и труб смолк также внезапно, как и начался несколько мгновений назад. Тишина повисла, нервно пульсируя в ушах. Все, кто был в тронном зале, от простых воинов-телохранителей до важных сановников и министров рухнули на колени. Все замерли, чуть слышно дыша, по обе стороны от ковра с золотыми нитями в бахроме и белыми драконами, искусно изображенными на ткани.
Ковер вел от главных дверей тронного зала к длинной мраморной лестнице, у которой не было перил - ступени начинались у одной стены зала и заканчивались у другой. Через каждые пять ступеней на небольших площадках у стен стояли телохранители в красно-золотых одеждах скрывавших доспехи. Всего их было двадцать человек, двадцать безмолвных истуканов, стоящих на посту, лишь изредка сменяющих друг друга.
Наступившая тишина была неудобной, даже нервирующей, страшной.
Особенно страшной для сотен людей, стоящих на коленях в тягостном ожидании.
Главные двери в тронный зал дрогнули и медленно распахнулись, тяжело рассекая воздух. И все, несмотря на преданно опущенные головы, увидели императора, не спеша идущего к своему трону на вершине грандиозной лестницы.
Трубы вновь взвыли, заставив вздрогнуть тех, кто впервые присутствовал на такой церемонии. Барабаны присоединились к трубам, гремя мелодию очень похожую на военный марш, принятый в армии Империи, боевой клич смерти...
"Уходя вместе со всей кавалерией в разведывательный рейд к равнинам Дикого Края маршал Иримир поручил маршалу Торнудвигаться следом, соблюдая особую осторожность среди этих враждебных гор. Но многолетний Торн, опасаясь варваров, решил стать укрепленным лагерем. На свою беду и беду для всего войска маршал вошел в одну из многочисленных долин, дабы занять холм, что высился посреди травы и деревьев. Не разослав по округе вижей, Торн приказал валить лес для сотворения частокола..."
Хроника Поздней Империи. Т.II. гл. I - Битва на холме Таннамар. 239 г. от Падения Богов. // Гдарих Ирмановиль Старший.
Пехота изнемогала окруженная с трех сторон рослыми варварами с бронзовым оттенком кожи. Предсмертные вопли людей тонули в лязге стали и грохоте барабанов. Трубач нашей сотни уже давно пал, получив стрелу в горло, еще в самом начале боя, когда с варварами схлестнулась наша легкая пехота. Его труба, захлебнувшись кровью, упала на землю и была растоптана тяжелыми сандалиями.
Но барабаны не сдались и временами заглушали даже грохот битвы.
Я сражался в седьмом ряду. Варвары почти не доходили до нас, погибая под мечами первых рядов нашей тысячи. И лишь изредка наиболее искусные и могучие враги со своими секирами и длинными мечами пробивались к нам. Но их было слишком мало. Только два раза я обагрил свой меч кровью, но этого было достаточно, чтобы дикий азарт и жажда крови опьянили меня.
Мы стояли на холме, возвышавшемся в центре горной долины, покрытой лесом. А вокруг грозно высились черные пики Монара, Воющего хребта.
Мы стояли окруженные врагом, а барабаны выбивали частую, неумолимую дробь...
***
Император остановился на вершине лестницы и еле заметно кивнул. Главный советник отреагировал мгновенно, вскинув руку вверх -- все смолкло в один миг. Все присутствующие на церемонии еще сильнее вжались в пол, боясь пошевелиться. Этикет был до мельчайших деталей зазубрен каждым. Страх перед Главным советником, серым кардиналом Империи, истинным правителем государства был чересчур велик.
Император удовлетворенно улыбнулся и сел в свое кресло-трон, стоящее между задних лап каменного грифона, "присевшего" отдохнуть на вершине лестницы, распустив свои черные крылья, уставившись алыми глазами рубинов куда-то в пустоту.
Весь зал, тихо вздохнув, встал с колен.
Главный советник, вновь отреагировав на кивок императора, тихо хлопнул в ладоши и из-за колонн, что украшали стену позади статуи грифона, вышел императорский глашатай. Он, протрубив в трубу, начал торжественную речь, посвященную недавней победе над воинственными племенами геленнов, живущих за горами.
А потом подошло время для наград.
-- Маршал Иримир, главнокомандующий Западной армией, граф Сиренорский и Аллорский, -- надрывая голос, прокричал глашатай, --кавалер орденов Ирла Великого и Ротомира III Завоевателя.
Из пестрой толпы вышел воин в черных доспехах украшенных серебром.
Он был удивительно молод (всего двадцать семь лет), но уже широко известен, как один из самых талантливых полководцев Империи. Иримир был дворянского происхождения с примесью королевской крови, достойный потомок Зеарда Воина и Ирла Великого.
Еще ребенком он видел весь ужас войны с ордами геленнов, пришедших с востока. Один из немногих, кто уцелел в резне при Андорионе, Иримир мальчиком дал клятву отцу, что будет до конца своей жизни врагом меднокожих варваров. Потом, в пятнадцать лет он учавствовал в освобождении Сингидона, проявив смелость и решительность. А спустя шесть лет сумел вывести из окружения потрепанные отряды маршала Аннодера, дважды перейдя заснеженные перевалы Воющкго хребта. В 234 году Иримир уже как командующий Западной армией разбил геленнов на Зеленых холмах, изгнав их из Срединных земель Империи за Монар.
Подойдя к трону, Иримир стал на колени, склонив голову перед Императором, кторый взял с бархатной подушки, что держал паж, орден и повесил его на шею маршала.
-- Встань, воин, -- произнес Император и его слова эхом зазвучали в зале. -Ты заслужил стоять перед Императором в полный рост. Нет! Ты заслужил сидеть в моем присутствии. Подать кресло лучшему воину Империи!
Слуги тотчас кресло, украшенное слоновой костью. Маршал поклонился Императору и сел, сверкая одним единственным глазом ( второй он потерял три месяца назад в битве на холме Таннамар).
Вслед за маршалом одного за другим стали вызывать всех отличившихся в той страшной битве, отгремевшей много дней назад, но до сих пор витавшей во снах бывших там людей.
Я был там, был простым десятником, одним из сотен тех, кто закрывали своими телами холм, где на ветру трепыхалось наше знамя - серебристый грифон на черном поле. Теперь я был уже не простым воином, и я ждал, когда в тронном зале Императорского дворца прозвучит мое имя...
--...сотник Черной Тысячи, кавалер ордена Свободы...
Я ощутил, как рослый воин императорской Гвардии ткнул меня в бок, и я понял, что наступила моя очередь.
Медленно с высоко поднятой головой я шел по ковру к трону и чувствовал на себе злые взгляды придворных. Я знал, почти все в этом зале завидовали моему успеху, но мне было плевать на них, меня терзало смутное чувство опастности.
Я шел к трону, а в ушах моих гремела барабанная дробь и мелькала битва.
"... Имперская тяжелая пехота два дня и две ночи стойко отражала яростные атаки геленнов на холм. Несмотря на грубый стратегический просчет Торн сумел выбрать хорошую тактическую позицию... Ее слабое место представляло собой длинную прогалину лишенную растительности с полуденной стороны холма..."
Армейский сборник. // Днолор из Гельниры.
Во второй день, за три часа до заката появилась вражеская конница, пришедшая с юга. Всадники врубились в первые, ослабленные предыдущей схваткой, ряды воинов. Пять рядов были уничтожены в мгновение ока. Рослые варвары, размахивая длинными мечами, лошадьми прорезали шестой ряд, как нож масло, и врубились в наш седьмой. Мы вступили в бой, настоящий бой, сравнимый лишь с пламенем Мораны...
Время близилось к вечеру, но прохлада так и не принесла облегчения. Я уже давно покинул свое место, перейдя в восьмой ряд, ибо седьмого уже не было. Затем пришлось перейти в девятый.
Руки уставали безостановочно рубить и мы бросали щиты, чтобы держать меч в обеих ладонях. Нас теснили к вершине холма. Шаг за шагом и вскоре я увидел форму телохранителей маршала Торна. Где-то справа стал слышен хриплый старческий голос полководца, а прямо за нашими спинами реял серебрянный грифон на черном поле.
Стрела вонзилась мне в бок. Я выдернул ее и тут же получил копье в грудь. Латы спасли мне жизнь, но не спасли от ужасной боли, что раздавила мое тело. Удар отбросил меня в сторону. В голове поплыли черные круги, медленно окрашивающиеся в красный цвет.
Я сбросил с себя оцепенение и увидел, как рослого варвара, который замахнулся на меня мечом, сбили с ног три дротика.
Попытка встать не увенчалась успехом - со стоном я вновь осел на землю. Чьи-то руки подняли меня и, протащив шесть-семь шагов, уложили прямо возле древка воткнутого в землю знамени.
Вдруг я понял, что больше не слышу голоса маршала Торна, я открыл глаза, но взор мой не смогстоящую вокруг мглу, которая вскоре поглотила мой разум.
Лишь потом я узнал, что наступила ночь...
***
Ветер гудел, гоня стаи туч, закрывавших время от времени луну, а где-то вдали выли волки, стаи свирепых хищников не усталости и страха. Волки, жившие в горах, были бичом Западного Аррана. Сотнями они пересекали хреьет и уничтожали поселения колонистов, а по ночам из-за темных пиков люди слышали заунывный войю так эти горы и получили свое название -Воющий хребет. То была истинная правда.
Была ночь. Потрепанные остаткинашей армии стояли лагерем на холме, где два последних дня плясала смерть. Мы были в центре горного массива, в сердце волчьих лесов, и ждали утра, чтобы встать плечом к плечу против последней атаки варваров, которые ожидали лишь первых лучей солнца.
Я с трудом открыл глаза, обтерев лицо от запекшейся крови и пота. Рядом со мной по-прежнему высился наш флаг, но уже заботливо скрепленный веревкой в том месте, где древко было перерублено мечом или топором. А вокруг лежали раненные. Убитых я не увидел - видимо тела столкнули вниз, к подножию холма, боясь заразы.
Первым делом мне следовало нвйти кого-нибудь из младших офицеров - полусотника или сотника. И я пошел в ту сторону где виднелось пламя костра. Вскоре стало видно, что это погребальный костер - среди пламени виднелось человеческое тело, обложенное щитами.
-- Стой! -копье уперлось мне в грудь.
-- Десятник седьмого ряда, --быстро сказал я, опережая вопрос часового.
Из темноты появился бородач с длинным носом.
-- Тебе нужно к тысячному Черного Отряда. Он теперь командует.
-- А, Торн?
-- Торн умер. Скончался от ран.
***
Тело Торна лежало среди языков пламени, а вокругстояло около двух десятков человек, последних офицеров, что остались в живых. Они стояли вокруг своего маршала в преданном молчании, провожая его в последний путь.
Вскоре все было закончено.
А после был военный совет, куда позвали даже десятников - любое предложение могло спасти наши шкуры.
Я не смог бы вспомнить всех идей, высказанных в ту ночь. Помню только, как мне и многим другим воинам подвели коней и мы унеслись в ночь, на запад, чтобы найти Иримира и передать ему зов о помощи.
На это нам была дана вся оставшаяся ночь.
И мы помчались вперед, зная, что во тьме стоят орды врагов, а через четыре часа встанет солнце...
"... Иримир вместе с семью тысячами кавалерии стоял ночным лагерем в двух с половиной лигах в полуночно-заходнем направлении от холма Таннамар, когда утыканный стрелами десятник привез весть от войск Торна и изодранный штандарт Черной Тысячи..."
Армейский сборник. // Днолор из Гельниры.
Я шел к трону Императора. Прекрастно осведомленный о взаимной неприязни между Иримиром и Главным советником, я понимал, что меня как выдвиженца Иримира уже планируют убрать с дороги к горлу маршала. Но я также знал, что пока я здесь, в этом зале мне ничего не грозит. Борьба за власть это одно, акапризный и педантичный Император это совсем другое.
Я не боялся и того, что произойдет со мной после церемонии. Я не боялся. Я не боялся, но сам немог понять причину своего бесстрашия. Почему я не боюсь последствий дворцовых интриг, где ставкой моя жизнь? Почему?
В хаосе версий, которые пронеслись в моей голове пока ноги преодолевали последние ступени, я несумел найти ни одной, которая смогла бы мне убедительно обьяснить отсутствие страха...
Я был уже почти у самого трона, когда очнулся словно бы от сна, где я искал ответ. Пробудило меня то, что мог бы и не заметить любой простой человек, но не солдат. Телохранители Императора исчезли и вместо них на лестнице стояли воины Черной Тысячи, элитного отряда под личным командованием Иримира.
Мой взгляд мгновенно перенесся на маршала и вцепился в него мертвой хваткой. Он заметил это и я понял - он тоже видит своих людей и они ему нужны. Но для чего?
Иримир пристально посмотрел мне в глаза и вдруг что-то сказал. Он был далеко, чтобы расслышать слова, но я неожиданно замер перед троном, на вершине лестницы. Я смотрел прямо перед собой, на Императора, который встал, чтобы повесить на мою шею награду, но видел лишь движение губ Иримира.
В этот миг я понял, почему не боюсь смерти, понял, что сказал маршал. Понял потому, что вспомнил.
Я вспомнил!
***
Голоса звучали рядом со мной, но как-то глухо, словно из-за толстой стены, но в то же время я был уверен, что стен рядом нет.
Сознание возвращалось ко мне медленно, слишком медленно, но все таки возвращалось, упорно нащупывая дорогу сквозь мой мозг, опираясь на островки памяти.
Я лежал на столе, накрытый по горло какой-то материей.я даже чувствовал, что черного цвета с серебристым рисунком - цвета нашей формы, нашего флага, который я сумел провезти через лесные дебри.
Из тьмы, что застилала мои глаза выплыла фигура Иримира. Он стоял хмурый с растрепанными волосами, держа в руках изодранный штандарт в пятнах крови, моей крови. А по щекам у него текли слезы.
-- Спасибо, сотник, спасибо, -- прошептали его губы.
-- Я не сотник, -- усмехнулся я кровавой улыбкой.
-- Уже сотник, -- был ответ.
А дальше мгла.
Я вспомнил это лежа на столе, на каменном столе. Или жертвеннике?
Неожиданно я понял, что голос Иримира не почудился мне. Да, он хорошо различался среди тех глухих голосов из-за не существующей стены.
-- Неужели нельзя сделать так, чтобы он ничего непомнил? - сказал маршал.
-- Нет. Он выполнит свое предназначение и уйдет. Уйдет навсегда. - ответил хриплый голос.
-- Но, святой отец... -- снова Иримир.
-- Никаких но. Мы должны быть уверены, что он не скажет. Ты должен "сухим" занять место...
-- Он шевельнулся! - крикнул третий голос.
Кто? Кто шевельнулся? Я? Да. Я. Мои глаза непроизвольно дрогнули и открылись. Но увидел я лишь блеск факелов.
-- Быстрее, братья. Пора завершать, покаон не очнулся. - сказал хриплый.
Сознание дернулось и завалилось куда-то вправо.
" ...-- Они сжигают ведьм и колдунов, но сами... сами обращаются ко Злу! Они могут лишить человека воли, сотворить из него послушную куклу! Не верьте им, не верьте!..."
Предсмертная речь Аккахара Отступника. 17 апреля 211 г. от Падения Арранской империи. // Тайный архив Св. Ордена. Кн. XXIII. Л. 179.
Я вспомнил и понял. Я боюсь, я, конечно, боюсь, но страх этот задавлен, упрятан глубоко в мой мозг. Но зачем? Кому-то он мешал и от него избавились.Оцепенение спало (никто, кроме Иримира не заметил паузы в моих движениях) и я пошел дальше.
-- ...за спасение боевого штандарта и пехоты Западной армии Империи... -- завывал голос глашатого где-то совсем рядом, но видел лишь движение губ Иримира, а в ушах нарастал грохот барабанов из забытой битвы.
Не я. Это было сделано не мной. Моим телом, моей рукой, но не мной. А если руки повиновались мне в тот миг, сделал бы я то же самое? Не знаю.
Не знаю.
Император медленно сполз мне на руки, которые "услужливо" разжались. Тело упало на ступени. Я глянул на свои ладони. По ним текла кровь. Кинжал, испробовавший королевскую плоть, лежал у моих ног.
За моей спиной послышался вой сотен глоток. Страх вернулся ко мне, навалившись словно скала, и я осознал, что сделал то,что должен был сделать.
Император был мертв.
Салир, сын Ротомира IY Отвоевателя, потомок Ирла Великого, правитель Арранской империи был мертв.
Я устало опустился на ступени, безразличный ко всему. Когда воины Черной Тысячи заломили мне руки за спину и потащили прочь, я успел увидеть тело Главного советника с торчащим из груди мечом и фигуру Иримира над ним...
***
Мы стояли на мосту, обычном деревянном мосту с резными перилами, балясины которого были выполнены в виде драконов. Мост соединял два высоких берега. Слева высились стены Гордонны - столицы Империи, справа - росли деревья, то была городская роща.
Внизу, под мостом, среди острых камней, кторые напоминали своими маленькими пиками Монар - роковой для меня Воющий хребет - журчала речка, один из притоков Тентира.
Мы стояли на середине моста, как два старых приятеля. Но смутная тревога не оставляла меня.
-- ...пока ты сидел в камере,мы возложили ответственность за заговор и убийство на Главного советника, -- рассказывал Иримир события последних дней. - Тебя сильно пытали на допросах? - осторожно спросил он.
Я отрицательнопокачал головой.
-- Все в прошлом, --сказал я и в воздухе повисла пауза. - А кто будет новым... Ну, ИМ?
-- Это решит Совет. Народный Совет. Его уже избирают на Главной площади у Пристаней. Но я думаю, чтовыбор-то не особый, -- усмехнулся Иримир. - А главное меня поддерживает Церковь.
-- Да, это важно, -- согласился я.
-- А тебе лучше уехать. В Тиарн или куда-нибудь дальше на Север. Деньги тебе выдали? Ну и хорошо. А вместо тебя казнят кого-нибудь другого - мало ли воров да убийц сидит в Веселой башне. Мешок с камнем на шею и в воду. Разбираться не будут. Поверь мне.
Я кивнул.
-- Ну все. Мне пора, а то изберут кого другого, разбирайся потом. Удачи тебе, сотник.
Он улыбнулся, пожал мне руку и, хлопнув по плечу, зашагал к городу. Не знаю, но тревога стала уходить из моего сердца, на душе стало легко, словноне было ни войн, ни горя, словно на земле снова был Золотой век Триглава.
Иримир сошел с моста на тропу, ведущую к небольшой калитке в стене. Я верил в то, что при нем Империя расцветет, не будет той обреченности, что висит над страной уже более сотни лет.
Я верил в его Предназначение, и знал, что сам этого не увижу.
У стены города Иримир обернулся. Он был очент далеко и казался рядом с высокой каменной кладкой. Я помахал ему рукой на прощание, а он... Я не увидел, скорее простознал, что это случиться и почувствовал... Он сказал что-то, но теперь я знал, что он скажет: ''Прости, сотник''.
Где-то в мозгу вновь вспыхнули огни факелов. Я вновь лежал на каменном жертвеннике, а вокруг суетились монахи. Нет, я еще не сделал то, что от меня хотели.
"... Разбить Иримира Республиканца в открытом бою так и не смогли. Но когда в Гордонне началось восстание знати, Ребул, сын Салира, за большие деньги нанял наемника...
... 19 мая 242 г. от Падения Богов Иримир был задушен в походной палатке, близ родного имения Шенкербад."
Хроника Поздней Империи. Т.II. гл.III - Реставрация Ирлингов. 240-244 гг. от Падения Богов. // Гдарих Ирмановиль Старший.
Я открыл глаза за миг до того, как мое тело рухнуло на острые пики маленького Монара, там внизу, под мостом. Я успел подумать, что люди увидят мое исковерканное, принесенное водой тело там у Пристаней.
Но мне было все равно, мыслями я был посреди гор, в страшном лесу, бок о бок с мертвыми друзьями против лавины варваров, а в ушах гремела барабанная дробь.