Лапы бесшумно стучат по мерзлой земле. Глаза, словно в пьяном угаре, рыщут, рыщут в поисках жертвы.
Где?
Рядом. Взор еще не видит, но запах... запах витает в воздухе. Туманит и без того истерзанный разум.
Рядом. Совсем рядом. Кусты мешают увидеть. Но ощущается уже не только запах, но и тепло, жар человеческого тела.
Скоро? Скоро.
Прыжок.
Кусты жалобно пищат под напором мощного тела. Прыжок. Взгляд фиксирует жертву уже на подлете - человек пытается обернутся на шум. Поздно.
Хруст.
Громкий протяжный хруст раздираемой плоти. Ни звука. Все слишком быстро, чтобы человек закричал. Он не успел даже осознать, что пришла смерть.
Вкус крови.
Приятный, успокаивающий вкус.
Тело остается лежать на промерзлой земле. Кровь еще толчками вытекает наружу.
Нет!
Смысл не в пище. Смысл в смерти.
Назад. Во тьму. Тихо. Неслышно. Мелкими перебежками.
* * *
- Повтори! Повтори, что ты сказал! - женский голос бешено вибрировал. Тонкие нежные руки в иступлении впились в воротник кожаной куртки, который слабо затрещал.
- Он не вернется. - молодой человек с трудом подбирает слова.
- Повтори... Нет! Нет! Ты лжешь! Это не правда! - крик перешел в плачь.
- Его больше нет.
- Изверги! Вам наплевать!
- Он был нашим другом. Мы... мы тоже скорбим...
- Нет! Нет!
Тихое всхлипывание.
* * *
Боги за что караете?
Мой голос рвется ввысь.
Я хочу знать. За что? В чем я был виновен, чтобы нести такую кару? Неужели смети мало? Нужно нечто большее?
Неужели это и есть жизнь после смерти?
Дикое ненасытное пугало, терзающее плоть. Наслаждающееся смертью других.
Смерть.
Несущий смерть.
Вот мое новое имя. Имя моего безумия, моей ненависти.
Я ищу ответы и не нахожу их. Я ищу, но они попрятались в глубину. Мои огромные клыки слишком коротки, чтобы вырыть их. А лапы не могут их поймать.
Ответьте те же вы мне, почему я обречен при полной луне искать все новые и новые человеческие жертвы.
Боги за что караете? Молчите? Хорошо! Молчите!
Я спрошу у других.
* * *
Я бежал вслед за волчьей стаей. Просто бежал.
Серые звери не подпускали меня ближе. Им ненавистен тот, кто просто несет смерть. Серые звери не любят убийц.
Но они и не гнали меня прочь, ибо знали ответы на мои вопросы. Я видел это в их глазах, я чувствовал это своим уставшим мозгом.
Я унижался. Я выл, ползая на брюхе, вылизывал их следы. Я просил ответить. Волки молчали. И с каждым новым рождением луны они уходили все дальше в белую пустоту, отгораживаясь от меня вьюгой.
Я продолжал убивать и ничего не мог с этим поделать.
Убивал и рыдал над каждым убитым мною.
И еще я боялся, что когда-нибудь я войду в город, глядя на полную луну своими безумными глазами, и встречу ЕЕ. Встречу и не узнаю. А потом буду выть над ее остывающим телом.
Я бегу по лесу вслед за волчьей стаей и прошу дать мне ответ. Может зная ответы, я сумею обмануть судьбу.
Я не устаю просить. Не устаю, потому что боюсь, боюсь убить ЕЕ - единственное, что я помню о своей прошедшей жизни.
* * *
Кухня. Маленькое помещение возле туалета и ванной. Место где люди готовят и принимают пищу.
Но еще там грустят.
Грустят когда на улице холодно и не уютно. Грустят и пьют. Почему? Кто знает? Кто сумеет ответить?
Дюжина людей. Как только кухня вмещает стольких?
Тишина. Рюмки ждут. Ждут своей очереди. Но сегодня им не суждено будет столкнуться между собой. Не судьба.
- Так как все сучилось?
- Пьяный урод. Ножом.
- Твари.
Голоса дрожат.
Молчание.
- За тех кто вышел покурить и не вернулся!
Наполненный стакан с кусочком хлеба. Такой маленький в сравнении с человеком.
Звук гитары.
- Белый снег, серый лед
На растрескавшейся земле...
* * *
Это случилось вчера. На рассвете.
В воздухе повис ненавистный запах. Запах Врага. Человека. Волки вскочили и ринулись напролом через лес в поисках выхода.
Я лежал в стороне - мне не ведомы волчьи привычки - и когда они понеслись, я отстал. Безнадежно отстал, теряя их силуэты в утренней мгле.
На востоке, над лесом всходило солнце.
А потом я услышал выстрел.
Второй. Третий.
Еще и еще.
Стальные жерла извергали быструю маленькую смерть. Время остановилось. Звуки стерлись, лишь глухая канонада выстрелов где-то там на опушке.
Я не чувствовал лап, в бешеном темпе бьющихся о землю. Сугробы. Снежный вихрь яростью вырастает вслед за мной. Я бежал. Несся огромными скачками через лес, наискосок, бросив волчий след. Бежал на выстрелы.
Мягко и плавно, словно танцуя, я продрался сквозь кусты. Молча, в глубокой тишине немого кино, я стал убивать. Люди спохватились слишком поздно, чтобы кто-то из них сумел бежать от моих клыков. Их ружья буравили пулями пространство, но зря, я быстрее их пуль, превративших воздух вокруг меня в изорванное покрывало. Волки были забыты. Люди видели лишь Несущего смерть.
Это было вчера.
Теперь волки ушли. Ушли прочь, пройдя мимо меня, щеря в оскале зубы.
Я понял - если подойду ближе, то умру. Теперь они ненавидят меня.
Я потерял ответы.
Я остался один.
* * *
"ОБОРОТЕНЬ В НАШИХ ЛЕСАХ!!!"
Газета "Утренние новости".
"ЖЕВОДАНСКИЙ ЗВЕРЬ ВЕРНУЛСЯ!!!"
Газета "Неизведанное".
"В прошедшие выходные стая волков загрызла шесть охотников... Это подтверждают несколько трупов найденных в разных местах города. Хищники не бояться бродить по улицам!.. Все силовые структуры приведены в высшей степени готовности... Городские власти начали организацию облавных охот для очистки наших лесов от опасного зверья."
Газета "Заря".
* * *
Огромное бетонное брюхо бурлило, выбрасывая изнутри свои щупальца. Щупальца ходили, смеялись, дымя сигаретами, кое где пьяные ругались между собой по глупым вопросам. Движение щупалец было нескончаемо, постоянно. А из брюха слышались звуки, которые принято называть музыкой.
Дискотека жила. Своей оригинальной безумной жизнью.
Я стоял недалеко в тени стен, нервно пыхтя сигаретой. Щупальца меня не трогали, а может, просто не замечали.
В ночном небе светила луна, бледная, отвратительная своей полнотой.
Полнолуние.
Безумие ходило где-то рядом, близко от меня, но еще не вступило в свои права. И все же я знал - кто-то один из этих шумящих и радующихся людей, один из этой толпы не вернется домой.
Мозг наливался свинцом, дыхание ускорялось, сердце бешено грохотало в груди. Зрачки сузились до крохотных бездонных щелей - слишком хорошо я стал видеть людей. Вон там, в темноте идет парень, размазывая слезы по лицу, отмахиваясь рукой от пустоты. А еще дальше, уже невидимые моему взору, стояли шестеро человек - был четко слышен звук глотков и шумное закусывание водки чипсами.
Я тихо молился про себя, чтобы сегодня мне досталась одна жертва, а не компания вот таких выпивох, как было в прошлый раз. Тогда я убил всех троих.
Троих!
И впервые закопал тела.
- Сигарету дай!
Хриплый пьяный голос словно разбудил меня. Я слышал, как он подошел со спины, но надеялся, что, как и многие другие, этот недочеловек обойдет стороной.
- Сигарету дай! Мне сказали у тебя много.
Не оборачиваясь, словно выплюнул:
- Последняя. Больше нету.
* * *
Его рука легла на плечо, я не успел ее скинуть, как острое лезвие ножа вошло мне в живот. Левой наотмашь я ударил его в скулу.
Потом еще.
Еще.
Проклятая рука на плече. Она задержала падение ублюдка, а нож еще раз ужалил меня, ужалил в грудь.
Боль взорвала мой мозг.
Вспышка. Вторая. Еще и еще. Один за другим сотни ярких маленьких взрывов в иссиня-черном небе. Огоньки звезд загорались, рисуя причудливые узоры.
Я лежал на земле. Ласкаясь щекой о пушистый снег, такой мягкий, приятный, нежный. В голове была пустота, а тело полыхало огнем, горело, рассыпаясь на отдельные кусочки боли.
* * *
Рука легла на мое плечо и мощно, уверенно развернула меня навстречу вопрошающему. Невысокий, плотный, коренастый, с легкой небритостью двухдневного запоя. Наглая ухмылка.
- Те, че, жалко сигареты?
- Последняя.
- Падла! Пошли поговорим. - жест руки в сторону угла дома. - Боишься? Сразу к ментам заяву писать побежишь.
Я пожал плечами и пошел за угол. В голове была пустота, а тело полыхало огнем, горело, рассыпаясь на отдельные кусочки ненависти. Безумие встретило меня радостью крепких объятий.
Тихий хруст моих костей, жалобный плачь мышц. Последним усилием воли сорвал плащ с плеч. Я стоял в снегу, в обрывках одежды и молча смотрел на НЕГО. Просто смотрел, ибо уже понял - он не моя жертва, он просто ошибка сегодняшней ночи.
Дикий истошный крик взорвал воздух, но щупальца даже не повернулись в ту сторону. Всем было наплевать на то, что твориться за углом. Всем было наплевать. Так устроен мир.
Я накинул плащ. Сегодня его время не пришло, пусть бежит. Пусть живет.
Живет.
Еще какое-то время.
* * *
Гул бетонного зверя затихал в дали, за спиной. Я уходил все дальше и дальше, вслед за группой парней. Они шли по улице вдоль умерших фонарей, я - за кустами, где чуть темнее.
Охота. Добыча и охотник. Как все иллюзорно в этом мире. Гиена убившая антилопу. Лев догнавший гиену. Иллюзия. Смерть ждет всех нас. Только никто не знает когда.
Вопрос без ответа.
Когда?
Парни догнали девушку возле парка. У самой кромки, под первыми деревьями, возле единственного фонаря. Я-зверь обошел стороной. Сейчас я враг для света.
Что случилось я не видел, хотя представить не сложно. Крик, заглушенный шершавой потной ладонью. Отвратительный издевающийся смех. Мольба, бесполезная, безответная мольба о пощаде. Шорох рук по одежде.
Смех!
Смех!
Крик!
Это - я! Я - Несущий смерть. Я- пришедший из тьмы. Убийца, ненасытный убийца. Зверь, страшнее любого хищника.
Мгновение. Всего лишь мгновение. И измазанный кровью зверь задыхается от собственного безумия. Пощадит ли лев антилопу, убив гиен? Нет!
Убьет всех!
* * *
- Тише. Тише, волк. Ты чего такой грозный. Успокойся. Иди сюда, иди ко мне.
Шаг. Нетвердый, неуверенный. Глаза рыщут, рыщут, отыскивая место для укуса.
- Успокойся, ты победил их. Ты меня спас. Теперь успокойся, волк. Все позади.
Все позади? Да, конечно. Все позади, кроме...
Кроме смерти.
Девичьи руки гладят жесткую шерсть, впиваясь в нее пальцами. Ей страшно. Конечно, ей страшно, но именно это успокаивает. Она на грани нервного шока, это придает ей силы и обезоруживает меня.
- Волк, мой хороший волк. Я тебе шерстку причешу.
Глаза полные слез.
Узнает ли ОНА меня? Я смотрю в ее слезы и не знаю.
Нет! Не узнает, но помнит?
ПОМНИТ?
А помню ли я сам?
Где же ответ?
Боги, за что караете?
* * *
Свет фонарей. Гудки сирены.
Люди в форме.
Много, очень много.
Оружие зажатое в руках. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Я вижу это так отчетливо, так ясно. А вон тот слева боится, до безумного ужаса боится.
Зря.
Я уже не опасен для вас люди. Я нашел свой ответ, еще не поняв его. Но я уже не опасен. Безумие забилось в угол, который я заложил мраморными блоками своих воспоминаний.
Я не опасен.
Люди кричат. Кричат надсаживая свои глотки. Кричат девушке, чтобы она отошла от меня в сторону. ОНА машет головой, вжимаясь своими пальцами в мою шерсть, прожигая ее своим прикосновением. Я готов терпеть эту сладкую боль всю вечность.
Люди кричат. Кричат от страха, стиснутого слабыми девичьими руками.
Зря, все зря.
Только я один понимаю. Как это глупо. Ведь я уже умер, давно умер. Меня нет. Зачем продолжать эту глупую драму. Я нашел свой ответ - я найду и свой выход.
Мощный толчок всего тела, девушка плавно падает на бок. Неспешно, медленно, так, чтобы все успели словить меня в амбразуру прицела, прыжок в сторону. Потом еще один. Вот здесь возле дерева. Не промахнитесь горе-вояки. Волк ваш!
Вспышка. Вторая. Еще и еще. Один за другим сотни ярких маленьких взрывов...
Стая. Волчья стая пружинисто пересекала луг. Охотники и флажки были позади. Облава захлебнулась неудачей. Волки уходили все дальше за стену снегопада.
Я знал, что даже идя по следу охотники не возьмут их. Не каждая волчья стая - это оборотни: люди, научившиеся не убивать, звери не забывшие, что такое любить.
Охотники не возьмут след. Мой след, ибо я в этой стае пока иду последним.
Но вдали, через бурю вьюги, бредет за нами ЗВЕРЬ, даже издали не похожий на волка. Бредет и молит дать ответ, не зная, что ответ внутри...