Аннотация: Про решения за других людей и игры с памятью. Рассказ - участник Призрачной реальности-2
Дни, которых не было
- Олег...Викторович. К вам из журнала подошли. - Лаборантка смущенно улыбнулась и поправила очки. Молодежь, разглядев нарушительницу лекционного режима, оживленно зашепталась, тем самым ввергнув девушку в еще большее смятение. Слухи о, несомненно, порочной связи между немолодым, но по-прежнему привлекательным ученым и его симпатичной помощницей, курсировали по университету уже давно.
- Спасибо, Марусь. Проводи в мой кабинет, сейчас отпущу студентов и приду. - Преподаватель кивнул девушке и вернулся за кафедру. - Ну-с, господа, на чем мы остановились? Кто готов процитировать? Харазин, послушаем-ка мы тебя...
Разумеется, общими усилиями группы не к добру зубоскаливший на глазах лектора парень таки ответил. Аккурат к звонку на перемену. Разумеется, в свой кабинет Олег Викторович добрался после этого не сразу - в преддверии летних экзаменов деканат биолого-химического факультета лихорадило и буквально придавливало бумажной волокитой, которую утомленные сотрудницы старались хотя бы отчасти скинуть на плечи коллег-преподавателей. Немудрено, что про ожидающего в кабинете гостя мужчина просто-напросто забыл.
- Я смотрю, вы не особенно торопитесь поделиться с миром своей славой. - Гость, вернее, гостья темным силуэтом замерла у окна, скрытая от внимательных взглядов бьющим в глаза солнцем.
- Рабочий процесс - штука непредсказуемая, вы же понимаете, - пожал плечами Олег Викторович и, ловко протиснувшись между составленными на пол кипами старых дипломов, задернул штору. Виноватым он себя точно не ощущал, а вот несколько раздосадованным на нерасторопную Марусю был. Сложно разве догадаться самостоятельно, что в случае его опоздания стоило бы предложить посетительнице чай? - Вы присаживайтесь, будем знакомиться и общаться. У меня как раз "окно".
Чай, крепко заваренный и сдобренный алтайскими травами, специально для этой цели добытыми в последнем походе, мужчина приготовил сам, пока журналистка готовилась, проверяя диктофон и расписывая извлеченную из недр сумочки ручку. Поставил на стол вазочку с гречишным медом, разлил ароматный напиток по аккуратным чашкам из набора "для гостей"...
- Прошу, - он пододвинул чашку посетительнице, пожалуй, впервые за это время посмотрев на нее внимательно.
- Благодарю, - молодая женщина искренне улыбнулась и, зажмурившись, отпила чай. Вероятно, именно поэтому она не заметила, как неожиданно болезненная гримаса промелькнула на лице ее сегодняшнего героя. - Итак, Фролов Олег Викторович, создатель уникальной методики борьбы с трагическими воспоминаниями, поведайте мне, что такого необычного в вашем изобретение, раз научное сообществе сходит с ума вот который месяц?
- Для начала...- Мужчина откашлялся и криво усмехнулся, довольно бесцеремонно рассматривая журналистку. - Для начала, уважаемая, давайте познакомимся.
- Ох, простите, - женщина снова улыбнулась и протянула хозяину кабинета свою визитку. - Римма Сагирова, спецкор журнала "Персона Грата". Мой телефон и почтовый адрес указаны на обороте. Теперь мы можем продолжить беседу?
- Вот оно как повернулось... Целый спецкор по мою душу, значит. - Олег Викторович одним глотком осушил свою чашку и вальяжно, даже развязно устроился в кресле. Внешний облик гостьи сбивал с толку, напоминая о том, что хотелось похоронить в памяти навечно. - С чего бы начать...
- С начала, - хмыкнув, посоветовала журналистка и, отставив в сторону чай, включила диктофон. Второй рукой она машинально теребила тонкую цепочку, лишь верхним своим краем выступающую из-под кофты. - Немного технических характеристик и пояснение для простых смертных, что именно вы сделали.
- Что ж, приступим. "Глемсэль", с норвежского переводится как "Забвение" - методика, сочетающая в себе приемы из психиатрии, фармацевтической химии и - только не смейтесь - некоторые элементы вудуизма.
- Неожиданное сочетание. И как это работает? А главное, для кого? Ведь, насколько мне известно, в свободную продажу "Глемсэль" не поступит, условия для получения лицензии на его использование довольно суровы. Немногие клиники способны им соответствовать.
- Все верно. - Олег Викторович подался вперед, оперевшись локтями о колени. - Сейчас объясню, почему такие требования. Вы, наверное, знаете, что большая часть болезней провоцируется человеческим подсознанием. Воспоминания о пережитых трагических или драматических событиях, сопровождаемые чувством вины или страха - один из самых частых катализаторов для обострения целого букета недугов. В том числе рака, болезни Альцгеймера и ряда сердечных заболеваний.
- Неужели вы нашли панацею?
- Не панацею, что вы. Помимо удаления травмирующий воспоминаний, пациенту предстоит еще продолжительный восстановительный период. Однако Глемсэль - довольно сильное подспорье для возвращения человека к нормальной жизни.
- Как это работает?
- Тут нужен опытный врач, лучше знакомый с техникой тета-хилинга. Перед сеансом человеку вводится в виде капельницы собственно раствор "Глемсэль". Затем специалист начинает активировать в памяти пациента болезненные воспоминания, повлекшие за собой физические недуги. В момент наиболее глубокого погружения нервная система провоцирует выброс адреналина и других веществ, названия которых вам, Римма, ничего не скажут. Растворенный в крови "Глемсэль" вступает с ними в контакт, последующая реакция блокирует активизировавшиеся участки мозга, ответственные за хранение информации именно по этой ситуации.
- Блокирует? Или все-таки удаляет? Насколько ваш метод надежен? - С азартом переспросила журналистка, приняв ту же позу, что и ее собеседник. Из-за ворота, коротко звякнув, выскользнул небольшой округлый кулон - перламутровая пластинка радужного цвета, обрамленная латунным кружевом. - Не вернутся ли воспоминания к пациенту через какое-то время или под действием ассоциаций и намеков от окружающих? Люди жестоки.
- Метод надежен, не переживайте, - Олег Викторович странно усмехнулся, внимательно разглядывая кулон. - Проверено неоднократно. Все зависит от дозировки и рекомендаций лечащего врача. "Глемсэль" может просто притупить воспоминания, отогнать на задний план. А может запечатать накрепко. Удалять воспоминания - это уже, знаете ли, выдумки, чреватые травмой мозга.
- Говорят, принявшие ваш препарат в течение трех часов плачут драгоценными слезами, похожими на гранулы лунного камня. - Римма с сожалением заглянула в опустевшую чашку и вздохнула.
- Выдумки. - Мужчина, заметив переживания гостьи, заботливо подлил ей чаю. - Попробуйте мед, вам должно понравиться. Что касается драгоценных слез и прочих россказней очевидцев - данный феномен имеет чисто научное объяснение. Грубо говоря, остатки Глемсэля вместе с отходами химической реакции выводились через слезный канал и на воздухе затвердевали. Никакой минеральной ценности эти образования не несут, более того, теперь этот недостаток устранен. Мы рекомендовали лечащим врачам выбрасывать эти камушки, чтобы не вызывать лишних вопросов у пациентов.
- В смысле...каких вопросов? - На лице журналистки отразилось недоумение. - Разве люди не помнят по итогам процедуры о том, ради чего пришли ко врачу?
- Видите ли, Римма, природа человека противоречива. Существуют определенные категории людей, не готовых добровольно расстаться с воспоминаниями даже ради сохранения собственной жизни. Потому есть в нашей практике пациенты, не знающие о том, что они прошли данную процедуру.
В кабинете повисло молчание. Журналистка хмурилась, ожесточенно размешивая мед в чашке. Химик задумчиво смотрел на ее кулон, сверкающий разными цветами на свету.
- Что ж, опустим вопросы врачебной этики, - наконец, произнесла молодая женщина и в упор посмотрела на хозяина кабинета. - Думаю, нашим читателям будет крайне любопытно узнать, что подвигло вас на создание "Глемсэля"? Просто желание помочь людям или же исследовательский интерес?
- Кто целевая аудитория вашего журнала?
- Люди старше тридцати, интересующиеся научным прогрессом и теми, кто стоит в его основе. - Ответ последовал незамедлительно.
- Тогда, без сомнения, им понравится. - Олег Викторович улыбнулся своим мыслям и сплел пальцы в замок, лукаво поглядывая на журналистку. - Дело в том, что в создании "Глемсэля" виновата, как ни странно, женщина.
- Прямо-таки виновата? - Римма скептично вскинула бровь. - Что, и у прославленных на весь мир химиков случается роковая любовь?
- Именно так. Химики такие же люди.
- Не поделитесь подробностями?
- Ну почему же... История наша проста и незамысловата. Разве что имена я опущу, с вашего позволения.
Познакомились еще в студенческие годы в лаборатории, оказавшись напарниками по столу. Расколотили спиртовку, остались отрабатывать после лекций. Разговорились, заинтересовались, встретились еще через пару дней... Свидания, конфеты, букеты, прогулки под дождем, жаркие ночи. А потом - глупая ссора из тех, что случаются лишь по молодости. Наверное, она и стала началом конца. Это было несложно, если учесть, что в его городе девушка оказалась на стажировке...
Где-то через год они столкнулись на конференции для молодых ученых, во время фуршета выпили... И снова начали общаться. Как друзья. У нее появился мужчина. У него - целая вереница женщин. И, что самое неприятное, о нем та самая фамм фаталь помнила чертовски мало. Только хорошее, в общем-то, и помнила. Олег долго не мог в это поверить, все надеялся, что это розыгрыш мстительной женской души.
Время шло. Они общались. Творили - теперь уже в разных сферах. Иногда встречались. Девушка расцветала и хорошела, он карабкался все выше по стремянке научной карьеры. В какой-то момент они снова проснулись в одной постели - и забытый роман закрутился по новой. Олег даже подумывал, а не придать ли их отношениям законный статус - но раз за разом откладывал эту мысль на "потом". Они так и не определились до конца, кем были - друзьями, парой, любовниками.
- А потом она сказала, что выходит замуж, и повела меня знакомиться с этим...кхм...без сомнения, хорошим человеком. И я понял, что заигрался.
В следующий раз они встретились только через три года. У нее подрастала дочка, у него - портфель с научными статьями и патентами. Вежливые беседы, сдержанные жесты, ни намека на былые страсти, что царили раньше между ними. Только неловкие взгляды и смущенная тишина в ответ на его намеки о прошлом. Хотелось схватить ее за плечи и как следует встряхнуть. Он и встряхнул, пока супруга его женщины не было дома. Получил в ответ легкий, невесомый поцелуй и просьбу больше не приезжать. Никогда.
Невыносимо.
- И вы... создали "Глемсэль"? Получается, что для себя? - Римма наморщила лоб, пытаясь разгадать, чем же закончилась история. - В таком случае, почему сейчас вы все еще помните об этой женщине?
- Я создал "Глемсэль", вы правы. Только для нее, а не для себя. - Олег Викторович насмешливо подмигнул своей гостье. - Видите ли, я страшный эгоист и не мог отказаться от возможности хотя бы иногда видеть ее и говорить с ней. Потому самый первый образец "Глемсэля" я потратил на то, чтобы избавить дорогую для меня женщину от ненужных воспоминаний.
- Что, простите? - Ложечка с медом выскользнула из тонких пальцев. - Вы - что сделали?
- Повторяю, "Глемсэль" я создал для того, чтобы стереть себя из ее памяти. Совсем.
- Выходит, вы самовольно отняли у этой женщины немалую часть жизни. Причем не самую худшую!
- Отбросьте лирику, уважаемая. - Олег Викторович скривился, как от зубной боли. - Я избавил ее от лишних переживаний и мук совести с букетом последующих болячек! По-моему, в той истории несчастным героем, заслуживающим сострадания, являюсь я.
- Ну, знаете! - Римма возмущенно фыркнула и захлопнула ежедневник, в котором делала какие-то пометки во время рассказа химика. - Вы...
- Откуда у вас этот кулон? - перебил ее мужчина и потянулся, чтобы схватить безделушку.
- Мама подарила. На память. - Кулон выскользнул из пальцев ученого в последний миг.
- И кто же у нас мама? - в голосе Фролова проскользнули ленивые кошачьи нотки. Как будто хищник, наметив добычу, подбирался к ней издалека.
- Ирина Серталь, если вам что-то это имя скажет. - Журналистка резко поднялась со своего места, пряча кулон обратно под кофту. - Кстати, вы же с ней коллеги! Только у нее тема исследований обратная вашей. Память она, напротив, восстанавливает.
- Ах, вот оно что... А я-то думаю, кого вы мне так напоминаете. - Олег Викторович призадумался, разглядывая гостью так, будто увидел только сейчас. - И...как она поживает? Давно ничего о ней не слышал.
Дочь той, о ком химик не мог забыть вот уже много лет, явно пребывала в бешенстве. И причину этакой реакции мужчина никак не мог понять. Не из-за его же обмана, спасшего брак ее матери? Или девушку так возмутило, что он принял решение за двоих, не советуясь с Ирой? Фролов, конечно, тоже хорош - не признал гостью сразу. Глядишь, был бы внимательнее - и язык за зубами бы придержал.
- Разумеется, вы о ней давно не слышали. - Римма выдохнула сквозь зубы и с затаенной обреченностью посмотрела на виновника всех бед, свалившихся на ее семью. - Ирина Серталь не появляется на публике, потому что уже который год находится на домашнем лечении с прогрессирующим склерозом!
- Боги, я и не думал, что так много места занимал... - обескураженно прошептал Фролов, пытаясь уложить в голове масштаб произошедшего. Подобный случай в его практике был лишь однажды. Когда заблокированные воспоминания для пациента оказались основой формирования личности.
- Вы в чем-то ошиблись, Олег Викторович, когда пробовали на ней свой препарат. Теперь, пока вы наслаждаетесь мировой славой, мама с трудом вспоминает, кем мы с отцом ей приходимся!
На последней фразе выдержка девушке изменила, по щекам брызнули слезы. Выругавшись, спецкор журнала о великих людях современности схватила сумочку, сгребла одной рукой разложенные на столе вещи...
- Мой друг говорил, что гранулы, которые остаются после "Глемсэля" - это дни. - Мужчина грустно улыбнулся, глядя на суетящуюся девушку. Сколько ей? Лет двадцать пять уже, наверное. Двадцать с лишним лет прошло, а он... Олег Викторович поднялся с кресла и, обогнув стирающую слезы гостью, открыл сейф. - Дни, которых не было. А значит, не нужно о них вспоминать. Но иногда бывают исключения.
На стол перед Риммой встал узкий флакон из темного стекла, больше похожий на стрелу.
- Берите. Зальете этим пластину из вашего кулона и дадите выпить матери, когда все растворится. Эффект Глемсэля обратим в некоторых случаях. Поверьте, я не желал ей зла. И многое бы отдал, лишь бы вернуться в тот день и все исправить.
Ирина Серталь вернулась в мир науки спустя еще один бесконечно долгий для ее близких год. В то же время был введен запрет на применение "Глемсэля" без официального согласия пациента. А еще через полгода на рынок фармацевтических препаратов вышла совместная разработка двух известных ученых-химиков со смешным названием "Иринол". Для людей, страдающих потерей памяти. И еще через три месяца была опубликована книга Риммы Сагировой, молодой успешной журналистки, ратующей за добровольность выбора при назначение пациентам врачебных процедур, будь то ампутация, эвтаназия или же манипуляции с памятью. В своей книге со звучным названием "Дни, которых не было" женщина приводит истории людей, подписавших - конечно же, из благих намерений - за своих близких разрешение применить к ним "Глемсэль". Последствия, к которым эти решения привели, чаще всего неутешительные или вовсе драматичные.
"Из любых, даже самых благородных побуждений не стоит принимать в одиночку решение за двоих, если эти двое - взрослые люди, наделенные правами и свободами от всех щедрот своей страны.", - такой вывод делает Римма в конце своей работы. И поверьте, прочитав ее книгу, вы не сможете не согласиться.