Принцесса и Людоед
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Приключения в духе "Погода была прекрасная, принцесса была ужасная". Добавлено небольшое продолжение 9 июня 2013.
|
Глава первая, в которой благородный Тер Таулиа знакомится с Людоедом и Принцессой
- ... куда хотите! Но чтоб я больше ни его, ни вас не видел, дармоеды! Дуболомы! Вон пошли! Это же надо - приволочь вместо нормальной человеческой добычи... - обличительная речь Людоеда захлебнулась в негодующем шипении. - И этот свой... трофей... прихватите!
Стены комнаты, служившей хозяину замка, по видимости, одновременно спальней и кабинетом, качнулись, поплыли в сторону, затряслись и пропали из виду. За прутьями деревянной решетки нарисовалась расчерченная ровными прямоугольниками панорама просторной и до сих пор величественной, хотя и порядком обветшалой галереи. Осыпавшаяся штукатурка стен, сквозь которую проступала каменная кладка, затянутые давно необитаемой паутиной углы, пустые ниши, в которых когда-то обитали статуи богов или основателей рода.
"Мрачное местечко. Не удивительно, что и хозяин добротой и гостеприимством не отличается."
Двое вооруженных мужиков в нерешительности потоптались на месте, дожидаясь, пока за захлопнувшейся дверью стихнут гневные возгласы.
- Куда его? - речь явно шла обо мне.
- Да сбросить со стены - и вся недолга. Чего еще с ним церемониться? - судьба моя решилась быстро. Мысль о том, что пленника можно попросту отпустить, в головах людоедовых слуг не забрезжила: слишком там было темно. Клетку вместе со мной поволокли к лестнице.
- Говорил я, что надует нас купец! Вот шельма! - оправдываться перед разгневанным хозяином мои пленители не посмели, но выговориться все ж-таки хотелось.
- Да кто ж знал-то?! Ведь божился купец, что заговорит этот гад! Так ведь и впрямь - перед хозяином-то нашим кто не заговаривал? Еще и не такие, как этот, начинали песни петь да сказки сказывать...
- Ага, божился! А в том не божился, что в фургоне ничего, кроме пеньки да мешковины нету?!
- А было?
- Откуда мне знать? Мы же проверять не стали.
- Ну да, а чего проверять-то, ежели он самый дорогой товар добровольно прямо в руки отдает?
- Тьфу! Самый дорогой! Надо было тряхнуть его хорошенько - глядишь, и отыскалось бы на дне коробов и парча илладорская, и жемчуга реинирские... Небось, и парочка амулетов припрятана была... ниоры-то нынче с Артгоссом охотно торгуют - а купчина этот как раз из тех краев был...
- Размечтался! Да у кого из купцов, которых мы в этом году щипали, парча да жемчуга водились? Почитай, все, кто поприличней, новой дорогой в Вальяну ездят. А тут шушера только и трется - кому все одно: что по тракту, что тут...
- Скажешь тоже: шушера! Вовсе не шушера. А эти... оборотнистые купцы! О! - один из моих тюремщиков со значением поднял к потолку палец, от чего моя клетка чувствительно дернулась, а я едва не потерял равновесие. - Помнишь, что давеча Людоед баял: старым путем через горы те ездят, кто дорожных этих... как их? пошлин в казну платить не желает...
- Говорю же: шушера - она шушера и есть! - перебил товарища второй мужик.
- ... или те, у кого за лишних три дня пути товар попортится, - невозмутимо продолжал первый. - По горам-то она не в пример ближе - дорожка от илладорского приграничья в столицу. Я хоть сам никогда дальше пяти лиг от Ортигара и не бывал, но Людоед врать не станет.
- А мне вот еще батя сказывал, что в горах каравану купеческому два пути: в пропасть да разбойникам - нам то есь - на нож...
- Балда твой батя! Да, и не спорь! Балда! Вовсе не о разбойниках король Ирилой думал, когда обходные пути торить приказал... О чем, спрашиваешь? Да о жадности своей, да о пустом кошеле! А вот знаю - и все! А через это и хозяину нашему убыток вышел, да и другим благородным эусам, что замки в горах держали...
Совершенно позабыв обо мне, двое "дуболомов и дармоедов" принялись обсуждать те невзгоды, которые обрушились на хозяина Ортиагрского замка с тех пор, как нынешний государь Эссениэльты решил, что плату за безопасность купцы и караванщики должны вносить в королевскую казну, а вовсе не владельцам многочисленных замков и крепостей, возведенных в старину именно для того, чтобы безопасность эту обеспечивать. Мне ничего не оставалось, как молча слушать да предаваться изучению большой дыры на левом сапоге одного из тюремщиков. Дыра кровожадно разевала беззубую пасть, полную тряпья и ниток, и грозила проглотить весь свет. Пока я прикидывал, сколько нужно было не чинить сапог, чтобы в нем возникло вот этакое, прихотливо изогнутый и слабо освещенный коридор уткнулся в дверь. Новый проход вел на открытую террасу, которая опоясывала главную замковую башню.
Вызвав ощущение тошноты и головокружения, клетка резко дернулась вверх и опустилась на перила.
- У, зверюга, молчишь? - хмуро зыркнул на меня тот из людоедовых слуг, который мог похвастать знанием таких слов, как "пошлина" и "обороты".
Я кивнул.
- Может, заговоришь все же? - с надеждой постучал по клетке второй. - А то пива хочется... Почитай, третий месяц бормотуху лакаем... - мужик вздохнул. - Да и приодеться нам всем не мешало бы...
- Ага! Того и гляди, воинов благородного эуса за нищих принимать начнут! - поддержал приятеля первый из слуг.
Я выразительно пожал плечами, показывая, что мне безразличны и они сами, и их бормотуха, и уж тем более - во что они одеты.
- Ну, пеняй на себя!
Детина толкнул пальцем мою клетку, и она, качнувшись разок на краю перил, сорвалась в пропасть.
- А-а-а-а! - не выдержал я, но моего крика людоедовы дармоеды, так и не сумевшие отличить бессловесную тварь от ниора-Таулиа, слышать уже не могли.
Пролетев десяток саженей, деревянный корпус моего узилища рухнул на камни, подскочил - и рассыпался в щепки, освобождая путь к свободе. Я был цел и почти невредим; немного болел ушибленный при падении бок - а в остальном я чувствовал себя скорее озлобленным, чем пострадавшим.
- Идиоты!.. Дуболомы!.. - испытав подобие сочувствия ортигарскому Людоеду, я не отказал себе в удовольствии высказать все, что накопилось во мне за несколько часов вынужденного молчания. - Мог ведь и кости переломать! Да что кости - шею свернуть запросто мог, с такой высоты-то!
Я поднял голову. Сложенная из крупных, грубо отесанных камней стена уходила ввысь, внушая трепет и преклонение перед могуществом тех благородных эусов, что сумели возвести такую громаду. Впрочем, эусам наверняка помогали...
С достоинством отряхнув усы, я почесал задней лапой за ухом, пригладил шерсть на левом боку и юркнул под валяющуюся возле рва с водой драную рукавицу. Сквозь прорехи в некрашеном сукне видно было хмурое темно-зеленое небо, почти сплошь затянутое ржаво-желтыми облаками. Пожалуй, обитателям замка и впрямь было бы не лишним разжиться десятком-другим монет.
* * *
Свобода оказалась недружественной для такого хрупкого и привыкшего к комфорту родных пещер существа, как я.
Сперва полил дождь, превратив меня из чистенького и пушистого симпатяги-таулиа в мокрую крысу, чуть позже выяснилось, что в окрестностях нет и отродясь не было ни зарослей корчатника, ни павилики, ни даже заячьей лапчатки. Пришлось грызть какую-то безвкусную волокнистую траву, названия которой я не знал и узнавать не хотел.
Затем оказалось, что люди, если только не заняты специально отловом говорящих животных, редко склонны замечать кого-нибудь размером меньше собаки или хотя бы кошки - и запросто способны не только скинуть беднягу с крепостной башни, но и раздавить его множеством разнообразных способов: копытами коней, колесами экипажей и просто башмаками.
Вы спросите, с чего бы меня понесло на дорогу?
Дело в том, что мне было, в общем-то, все равно, куда идти, а всего несколько минут назад она выглядела местом вполне безлюдным; и к тому же грязи, которая так и норовила облепить мою кремовую шерстку, тут было значительно меньше. Не скажу, что не было совсем, но...
Так вот, дорога казалась тихим и спокойным местом ровно до того момента, как на ней появился запряженный полудюжиной лошадей экипаж в сопровождении десятка вооруженных всадников в одежде цветов королевского дома Эссениэльты. Заметавшись меж колес и копыт, в какой-то момент я был вынужден вскочить на ступеньку кареты, чтобы не быть раздавленным каким-то грубияном.
На меня никто не обратил внимания - есть-таки в маленьких размерах свои преимущества! - и я смог облегченно вздохнуть и любоваться пейзажем. Мы ехали по тряской горной дороге, живописной и опасной - как раз в такой степени, чтобы заставить возглавлявшего эскорт плечистого черноусого рыцаря зорко поглядывать по сторонам. Слева - лес, справа - отвесный горный склон, впереди - довольно высокий подъем, конец которого скрывался за поворотом. Местечко как нельзя лучше подходило для засады: куда едешь - не видно, а деться с дороги некуда.
"Задумай ортигарский Людоед напасть на путешественников - о более удобном месте и мечтать бы не стал," - пришло мне в голову.
Видимо, о том же самом подумал и черноусый:
- Замедлить ход! - скомандовал он.
В ответ из окна кареты, располагавшегося прямо надо мной, высунулась хорошенькая женская головка с белокурыми кудряшками, немного заспанными голубыми глазами и пухлыми розовыми губками.
- Почему так медленно? Далеко еще? - капризным тоном осведомилась обладательница упомянутых прелестей. - Хочется поесть и отдохнуть в приличном месте!
- Нет, ваше высочество! - не замедлил откликнуться офицер. - К ночи спустимся с гор - а там уж трактиры на каждом шагу!
- Трактиры? - голос ее высочества сделался мягким, как кошачья лапка, сжимающая пойманную птаху. - Благородный эус! Я говорю с вами о приличном месте!
- Да, ваше высочество... конечно, ваше высочество... Я все понимаю и...
Пока черноусый рассыпался в любезностях перед принцессой, ее взгляд скользил по закаменевшим в напряжении физиономиям стражников. Судя по эмоциям, отразившимся на девичьем личике, произведенный осмотр никоим образом не удовлетворил королевскую особу. Она набрала в грудь побольше воздуха:
- А вы помните, что я велела... - и тут ее взгляд упал на меня. Пронзительный визг сотряс горы до самых вершин. - Стойте!
С мастерством, выдающим привычку к внезапным остановкам в неподходящих местах, кучер осадил коней.
- Крыса! - еще один женский вопль, правда, тоном ниже, окончательно лишил меня слуха. - Какая гадость!
- Стойте немедленно!.. Хомячок!
Даже не пытаясь объяснять, что таулиа не имеют никакого отношения к хомякам, равно как и к крысам, я спрыгнул на землю и метнулся под карету, подальше от перспективы быть пойманным второй раз за два дня.
- Стойте! Что стоите!? Сию же секунду поймайте и дайте мне! - принцесса продолжала раздавать команды, компенсируя их непоследовательность громкостью голоса. - Миленький хомячок!
Сверху послышалась тихая ругань, и несколько пар тяжелых кожаных сапог обступили мое убежище.
- Ваше высочество! - донесся до меня голос отчаянно пытающегося сохранить вежливые интонации черноусого. - Для охоты на грызунов тут совсем неподходящая обстановка... Ради вашей же безопасности... Я бы посоветовал потерпеть до города и там купить...
- Хочу сейчас! Хочу этого!
- Что встали? Нагибайтесь и лезьте за крысой! Да побыстрее, - низкий голос офицера звучал тревожно. - Благородная эулесса желает завести домашнее животное.
- Аккуратней! Не задавите бедняжку! - принцесса проявила похвальное небезразличие к моей судьбе. Испытанное умиление не помешало мне, впрочем, вонзить зубы в чей-то палец, стоило первой же растопыренной пятерне появиться под каретой. Ладонь отдернулась, запас моих ругательств пополнился новым цветистым оборотом, - и следующие протянутые ко мне руки были уже в перчатках. Это лишило меня всякой надежды на честный бой и вынудило решиться на бегство.
Я пробежал по металлическому плетению кольчужного рукава, вспрыгнул на плечо, потом - на легкий шлем, похожий на бритвенный тазик, и уже оттуда, не дав никому опомниться, сиганул в траву, оставляя позади рухнувшего лицом в грязь человека, возомнившего, что сумеет поймать таулиа на лету.
Понукаемые выкриками благородной эулессы, стражники бросились за мной.
Надеясь затеряться в зарослях, я заметался меж окруживших меня воинов; в течение следующих минут мне удалось вывести из игры двоих, столкнув их друг с другом, а остальных загонять до побагровения, и я уже мысленно праздновал победу, как вдруг голос командира эскорта заставил меня вздрогнуть и едва не попасться в лапы одному из стражников.
- К оружию!
"За что? Я же разумное существо, часть природы,,," - промелькнула мысль.
- Не сметь оружие! Хомячка брать живым! - союзничество принцессы грело душу, но не возвращало уверенности в дальнейшей судьбе.
В следующий момент прямо перед моим носом, громыхая доспехами, рухнуло тело стражника, а над ним взметнулась пара подкованных копыт вставшей на дыбы лошади. Над моим ухом что-то свистнуло, раздался глухой удар - и еще одно тело приземлилось поверх первого. Звон оружия и конское ржание заполнили пространство.
Не понимая, что происходит, я метнулся в сторону, услышал, как хлопнула дверца кареты, - и тут же налетел на что-то шуршащее и шелковистое. Выбираясь из складок юбки, я уперся носом в пахнущую чем-то сладким мягкую ладонь, отчаянно извернулся, умудрившись не потеряв скорости сменить направление бегства, перемахнул через обутую в дырявый сапог ногу (дыра в сапоге показалась подозрительно знакомой, но мне было не до воспоминаний) - и наконец нырнул в придорожный кустарник.
Теперь из-под защиты густых колючих ветвей я мог спокойно наблюдать, как потерявшие всякий интерес к охоте на "крысу" (ха! вы когда-нибудь видели крысу с пушистым хвостом и кисточками на ушах?) стражники отражают внезапное нападение шестерых головорезов во главе с... Неужели? Я поморгал в надежде, что обознался. Но нет, зрение не подвело: судьба вновь сталкивала меня с владельцем Ортигарского замка. Похоже, Людоед не упустил-таки случая устроить засаду за тем самым поворотом, который так приглянулся мне самому. Хитер! А ведь я, похоже, сильно спутал планы обеим сторонам: эскорт принцессы ползает в пыли на четвереньках, а нападающим пришлось скакать полверсты до кареты, вместо того, чтобы спокойно дожидаться, пока та сама подъедет к выбранному месту!
Успех был явно на стороне Людоедовой шайки. Растерявшиеся стражники вяло отбивали натиск противника, больше заботясь о собственной шкуре, нежели о том, чтобы защитить прекрасную эулессу.
Сама эулесса меж тем топталась на месте, не зная, с какой бы стороны обойти сошедшихся в поединке Людоеда и командира своих стражников, единственного из всех, кто не спешился к моменту разбойничьего нападения, и не был занят преследованием несчастного таулиа, то есть меня.
Разбойник наносил удар за ударом, тесня противника.
- Так ему! Так! - в азарте выкрикивал я, захваченный зрелищем.
Рыцарь умело парировал, и даже провел несколько ловких выпадов, последний из которых почти увенчался успехом: острие меча оставило длинную царапину на нагруднике разбойника. Я ахнул.
Однако Людоед только удвоил напор. Чудовищной силы удар рассек кованый наплечник рыцаря, тот откинулся назад, от чего под ним лопнула подпруга - и воин вместе с седлом рухнул наземь.
Бам!
Я зажмурился, ожидая предсмертного крика, и в этот же миг что-то острое вонзилось мне в грудь. Осознав, что я все еще дышу, а сердце, хоть и колотится вдвое чаще положенного - но все же колотится! - я приоткрыл один глаз. В полусажени подо мной колыхалась жесткая высокогорная травка. Открыв второй глаз, я смог разглядеть обхватившие мое тело цепкие пальчики; на безымянном поблескивал золотой перстенек, камень которого впивался мне в ребра.
- Вот он ты! - полный счастья возглас благородной эулессы дал мне понять, что я снова попался. Отчаянная попытка вырваться успехом не увенчалась.
"Вот ведь!" Досадуя на судьбу, я заворочался в надежде принять более удобное - точнее, менее неудобное - положение.
- Какой миленький! - принцесса поднесла меня к лицу, дунула в лоб и вытянула губы трубочкой, явно намереваясь поцеловать. Я сморщился и снова задергался.
- Не бойся, дружочек! Я тебя не съем, - уверила меня нахальная девица, видимо, полагая, что таулиа может не знать, что люди не питаются грызунами.
Я вздохнул и покорился судьбе.
Звуки сражения тем временем стихли. Один за другим королевские стражники бросали оружие на землю и сдавались на милость победителей.
Оная милость не замедляла себя явить:
- Повар, займись им, - отдал распоряжение Людоед, указывая в направлении бледного юноши из эскорта, который неумело пытался выдернуть из ноги арбалетный бельт.
С расширенными от страха глазами парнишка наблюдал, как дюжий чернобородый детина вытаскивает широченный нож и приближается к нему.
- Исполним в лучшем виде, - детина выдернул из бороды волосок, подбросил и рассек в воздухе надвое, пробуя остроту ножа. - Ты, парень, не дергайся. Больно не сделаю... Кто ж это в тебя попал так неудачно? Терф, надо думать...
Взмах ножа и короткий рывок оборвали страдания раненого.
- Держи, - повар протягивал парню окровавленный бельт. - Сейчас рану обработаем - и будешь бегать как новенький!
Других тяжело пострадавших ни с той, ни с другой стороны не было. Убедившись в этом и раздав приказания своим головорезам, Людоед спрыгнул с лошади и протянул руку черноусому, помогая подняться на ноги.
- С кем я имел честь скрестить мечи?
- Клоир р`Илмирт, граф Нейрский, капитан королевской гвардии, - назвал себя рыцарь.
- Кого везем? Коронованную особу, надо полагать?
Рыцарь поморщился.
- Совершенно верно. Ее высочество принцессу, - он подошел к карете, распахнул дверцу, - благородную...
- Где принцесса?! - недовольный рев, вырвавшийся из двух луженых глоток, заставил подпрыгнуть стоящих поблизости стражников и разбойников.
Вот тут бы благородной эулессе быстренько сигануть в лес. Но прятаться и убегать было, определенно, не в ее характере. Девушка опустила меня в бархатный поясной кошель, затянула на нем тесемки, оставив, впрочем, небольшое отверстие, и выступила вперед с таким видом, точно это она только что уложила десяток воинов.
- Благородная эулесса! - с учтивым поклоном главарь разбойников приблизился к ней, намереваясь что-то сказать, но принцесса не предоставила ему такой возможности.
- Кто вы и по какому праву мешаете моему путешествию?
- Мое имя Элдин ра Лоан...
- Известный также как Людоед из Ортигара, - закончил за него граф Илмирт.
- Омерзительное прозвище, - принцесса свысока оглядела внушительную фигуру, рыцаря-разбойника, задержав взгляд на каждой потертости и каждой зазубринке на латах и одежде. - Впрочем, вам оно замечательно подходит.
Людоед замялся, подыскивая слова:
- Э-э-э... Блистательная эулесса... М-м-м... Имею честь объявить вам... вас... пленницей, и смею заверить, что в Ортигаре вашему высочеству будет оказан подобающий прием и... - он сделал еще одну попытку наладить с пленницей дипломатические отношения.
Успеха попытка не возымела.
- Могу себе представить этот "подобающий прием"! После того, как я имела несчастье любоваться тем балаганом, который вы и ваши люди здесь устроили, - я уже ничему не удивлюсь, - вздернув подбородок, девица с апломбом принялась комментировать только что завершившуюся схватку. - Эус ра Илмирт! Вы окончательно разочаровали меня. Кажется, вы сражались за свою принцессу? И что? Где кровь? Где погибшие? Почему я не слышала, чтобы хоть кто-нибудь благословлял судьбу, за то, что ему выпал шанс сложить голову за прекрасную эулессу? Мне, конечно, было давно понятно, что ни один из ваших людей не заслуживает доброго слова, но продемонстрировать такую беспомощность и некомпетентность! Да теперь любой голодранец с большой дороги может хвастать, что бился с королевской стражей - и победил!
- Ваше высочество, - голос рыцаря-разбойника подозрительно дрогнул - так что я даже подумал, что принцесса рискует ввести своего брата-короля в существенно большие расходы по выкупу пленницы, чем обычно принято в таких случаях. - Справедливость требует заметить, что если бы люди графа не были так увлечены ползаньем по кустам в тот момент, когда мы напали, исход стычки мог быть совершенно иным.
- А вашего мнения, - девушка потеряла интерес к собственной страже и развернулась к Людоеду, - я вообще не спрашивала. Вы встряли в разговор монаршей особы с ее подданным. Впрочем, в такой глуши немудрено одичать - поэтому я прощаю вашу бестактность.
Я наслаждался возмездием, постигшим моих гонителей; Граф Илмирт кусал усы; Людоед слушал и багровел.
- Так... - он махнул рукой - и двое его людей, не обращая внимания на гневные возгласы и шипение, под локоточки повели принцессу к дверце кареты.
- Извольте, благородная эулесса.
По голосу я узнал того самого мужика, который сегодняшним утром согласился принять меня у илладорского торговца пряностями под видом платы за беспрепятственный проезд. Купец уверял, что говорящие человеческим голосом таулиа - поистине королевский товар, за который в столице отвалят гору золота. Так оно и было, хоть я и прикидывался простой бессловесной крысой. Однако, после настойчивости, которую проявила девица, пытаясь мною завладеть, я чувствовал себя в безопасности в ее руках - и притворяться мне больше не хотелось.
Принцесса поставила ногу на подножку, собираясь сесть в экипаж, но навстречу, как ошпаренная, выпрыгнула еще одна эулесса:
- Я правильно поняла, что нас захватывают с целью выкупа? - ее пышные формы взволнованно колыхнулись.
- Захватили, - поправил ее Илмирт.
- За ее высочество я требую полторы тысячи риттдортов золотом, а вас, благородная эулесса, я отпущу бесплатно в тот же день, когда его величество пришлет за своей сестрой.
- Тогда позвольте мне не дожидаться этого момента! - интонации фрейлины сделались умоляющими.
- Клянусь, в моем замке ни вам, ни вашей госпоже не посмеют причинить ни малейшего вреда, - Людоед отвесил эулессе поклон. - Я не ем людей, как вы могли подумать, это прозвище досталось мне от...
- Я верю вам, - сегодня Людоеда перебивали решительно все. - Я просто... Видите ли...
- Эулесса не желает долее оставаться со своей госпожой, - пришел ей на выручку граф.
- Дура и лентяйка! - не замедляла вставить слово принцесса.
Фрейлина послала Людоеду сочувственную улыбку:
- Думаю, уже через неделю вы меня не осудите, благородный эус.
***
Так началась история, которую я собираюсь вам поведать.
Глава 2, в которой выясняется, каким образом карета принцессы попала в окрестности замка Людоеда
Карета катилась в неведомом направлении, окруженная новым "эскортом": шестеркой разбойников, которые оживленно обсуждали подробности только что выигранного боя.
- Молодцы! Показали себя: каждый сражался на славу! И это лучший приз за последние... кхм... словом, это просто лучший наш приз! - бодрый чуть хрипловатый голос Людоеда поникал сквозь плотно задернутые занавески. - Отличная работа!
Чье-то воодушевленное "Рады стараться!" заглушило прочие неуверенные отклики.
- Приз? Это кто приз: я!? - принцесса гневно свела брови и стукнула кулаком в стенку кареты. - Да я... Они что, не знают, с кем дело имеют?
- Если кто-то не понял еще, то наша пленница - сестра его величества короля Ирилоя, - Людоед развеял сомнения девушки. - И учтите, обращаться с пленницей со всей предупредительностью: учтиво, бережно и деликатно.
Пленница удовлетворенно кивнула и даже слегка улыбнулась.
- Ну, раз так, я даже довольна, что наша с братцем встреча будет... отложена, - пробормотала она себе под нос. - Глядишь, на радостях, что я осталась жива, мне простят, что я до сих пор не замужем.
- С чего это: бережно? Чай, не ваза фархоровая? - донесся снаружи знакомый просторечный говорок.
- Я те!.. Слушай хозяина, а не рассуждай!
- А я что? Я того...
- Повторяю, - в спокойных интонациях разбойника прибавилось металла, - принцессу окружить заботой и вниманием. Мы ее на деньги обменять хотим, а вовсе не угодить в списки коронных злодеев. Это всем ясно?
Цокот копыт и позвякивание доспехов дали понять, что Людоед направил коня вперед, оставив своих людей.
- Коронных злодеев? - принцесса насмешливо скривила губки. - Этот человек умрет не от скромности. Хотя-а-а, - протянула она, барабаня пальчиками по подлокотнику, - должна признать: похитить меня - это все-таки тянет на коронное злодеяние.
"Или благодеяние", - я по-прежнему сидел в бархатном мешочке, подвешенном к поясу принцессы. Карета подпрыгнула на попавшем под колесо булыжнике, меня подбросило, заставив пискнуть. Этот звук, наконец, напомнил ее высочеству, что она томится в плену не одна.
Развязав тесьму, девушка взяла меня в руки, повертела перед собой, рассматривая с разных сторон.
- Хорошенький, - был вынесен вердикт. - Сама поймала! Давно мечтала о таком пушистом зверьке. Обязательно похвастаюсь перед фрейлинами, как только вернусь в Вальяну, к братцу. Пусть завидуют. Можно будет рассказать всем, что ты сам прыгнул мне на руки. Ты ведь не выдашь меня, пушистик? - Я утвердительно кивнул. - Вот и ладно.
Опустив меня на подушку, - я на всякий случай вжался в темно-зеленый бархат и замер - девушка вытащила из-под сидения объемистую плетеную корзину и сняла с нее крышку. В воздухе моментально запахло едой. Я потянул носом. Кажется, столовали ее высочество в дороге вкусно и разнообразно.
- Глодненький. Чем же кормят таких? Плюшку хочешь? - принцесса двумя пальцами отщипнула кусочек и поднесла мне к носу.
Помотав головой, я выразительно покосился на корзинку, полную более подходящей для питания таулиа снеди.
- Нет? Тогда печеньице? Тоже нет?
Я решился нарушить молчание: девушка мне скорее нравилась, да и зла причинить она мне явно не хотела.
- Может, орешков дашь? Только не в сахаре: для зубов вредно.
Если бы я не знал наверняка, что люди не способны совершать прыжки из сидячего положения, я бы обязательно впал в такое заблуждение: принцесса буквально взлетела над сидением кареты, едва не стукнувшись макушкой о крышу.
Приземлившись, девушка на какое-то время застыла в неподвижности, затем нерешительно протянула руку, прикоснулась кончиком указательного пальца к моей шерстке, тут же отдернула его. Я как можно дружелюбнее повилял хвостом - и принцесса рискнула взять меня, чтобы еще раз внимательно рассмотреть со всех сторон.
- Ты... Ты что, говорящий хомяк? - ее ресницы хлопали так часто, что вызванный ими ветерок колыхнул мне усы.
- Нет.
- Нет? А что это тогда? Мне мерещится, что ли? Ты ведь говоришь!
- Я не хомяк, - раздельно произнес я. - Я таулиа.
С минуту мне казалось, что говорящим существом из нас двоих остался я один. Девушка то и дело порывалась что-то сказать, открывала для этого рот - но тут же закрывала его.
Поняв, что пустив дело на самотек, орешков я не дождусь, я решил напомнить шокированной принцессе о хлебе насущном.
- Может, позаботишься о несчастном маленьком таулиа? Ну там, покормишь, за ухом почешешь... Или что-то вроде того? Раз я теперь твое домашнее животное? Кстати, меня зовут Тер. Тер Таулиа. Из Тоанбиэрры, Дремучей Чащи на вашем наречии.
- Илирисса р`Аремар, - машинально назвалась принцесса. - Друзьям и... и домашним животным можно просто: Лисса - я не обижаюсь.
- Замечательное имя, - подбодрил я девушку. - Так насчет орешков?
- О, конечно бери!
Несколько минут Лисса молча смотрела, как я грызу угощение.
- Пожалуй, некоторое время я побуду с тобой, - принял я решение, утолив голод. - Но только на условии регулярной кормежки и... никаких клеток! Разве что золотая отыщется, - добавил я, заметив, что Лисса снова начинает хлопать ресницами.
Видимо, тот факт, что я веду себя как самое обыкновенное живое существо: ем, дышу, моргаю и даже почесываюсь, не творю на каждом шагу ниорской магии и даже пытаюсь шутить - подействовал на нее успокоительно.
- Хорошо. Но... знаешь что? Тер - это не слишком благозвучное имя для такого пушистого зверька, - к принцессе начали возвращаться утерянные было своеволие и капризность. - Я буду звать тебя Терсик!
Я не возражал, но на всякий случай решил дать понять, что не позволю помыкать собой... слишком сильно:
- Только не при посторонних. Вообще-то я знатный и образованный таулиа, заслуживающий самых высоких почестей. Можно сказать, что в Тоанбиэрре я был важным вельможей, - заявил я, немного поколебался и добавил:
- Почти принцем.
- О! Надеюсь, ты не окажешься таким же ужасным и скучным, как Тэйран илладорский!
- Кто это?
- Мой жених. Бывший.
- Принц, разумеется?
- Да. А ты что, уже ревнуешь меня? - Лисса хитро улыбнулась, так что я не понял: шутит ли она или всерьез рассматривает меня как возможного поклонника.
- Ревную? После того, как ты назвала его скучным? - я присвистнул, показывая, что не так глуп. - Кстати, чем бедолага заслужил такой отзыв?
Принцесса вздохнула:
- Почти все, кто пытался жениться на мне, были либо полными идиотами, либо напыщенными самодовольными индюками, что то же самое, либо годились мне в прадеды. - Сперва мне показалось, что Тэйран может стать счастливым исключением. Но потом...
Лисса откинулась на подушки и принялась рассказывать свою историю.
* * *
Выдать замуж свою двоюродную сестру было давней мечтой его величества Ирилоя р`Аремара, короля Эссениэльты, правителя Хорбстеда и господина прилегающих земель. Прилегающие земли, правда, были давно уже заняты воинственными племенами хмурков, и поэтому господство над ними было лишь номинальным, - но об этом редко вспоминали в парадных залах во время пышных церемоний. Например, таких, как та, во время которой Ирилисса была просватана за наследника илладорского престола.
Королевский дворец в тот день был полон улыбок: изысканно-любезно приподнимали уголки губ послы короля Оталира; напряженно дергал щекой король Ирилой; прятали за веерами лица фрейлины, предвкушая полную развлечений жизнь при новом дворе, - а может, втайне завидуя своей госпоже; злорадно скалились благородные эусы ра Легрин и ра Гессар, в свое время искавшие руки принцессы и получившие от нее решительный отказ; и, наконец, лучезарно светилось искренней радостью лицо принца Тэйрана: с видом победителя он взирал на эссениэльтский двор с портрета, выставленного на самом видном месте.
Ирилисса не улыбалась. Она вглядывалась в черты будущего мужа, пытаясь угадать, в какой мере придворный художник его величества Оталира Седьмого разбавил лестью правду о принце. Судя по портрету, Тэйрану исполнилось лет этак двадцать - то есть чуть больше, чем самой Ирилиссе, лицо его было приятным и свежим, волосы - светлыми, глаза - серыми, взгляд - исполненным счастья (несомненно, от перспективы заполучить такую прекрасную невесту).
- Я согласна, - решительно произнесла ее высочество, переведя глаза на короля Ирилоя и наблюдая, как разглаживается складка меж его бровей, а улыбка из вымученной становится блаженной.
Накануне между братом и сестрой состоялся весьма серьезный разговор, во время которого его величество дал понять, что не намерен больше терпеть выходок Лиссы, и на этот раз, если что-то пойдет не так - ну хоть на столечко! - обязательно сдержит слово! Вот как пить дать сдержит!
Несвойственные обычно его величеству твердость и настойчивость заставили Ирилиссу задуматься. Король уже не впервые грозился отослать сестру в какой-нибудь отдаленный замок "для размышлений", если она не выйдет, наконец, замуж. Но угрозы так и оставались всего лишь словами. Каждый раз девушка находила какое-нибудь очень убедительное объяснение тому, почему очередной жених сломя голову мчится прочь из Вальяны, а министру иностранных дел приходится напрягать все силы, чтобы ссора с сопредельной державой не переросла в войну.
Но, кажется, настал тот день, когда запас терпения и братской любви у короля Эссениэльты подошел к концу. Да и возражений против принца Тэйрана у Ирилиссы не было. Ну, почти.
Да, слишком молод (слишком стар было бы гораздо хуже!), ничем не прославлен и не знаменит (несравненно лучше дурной славы!), обременен многочисленной родней (у кого ее нет?) - но зато пригож собой, не дурак и, если верить донесениям илладорских агентов, заочно влюблен в молодую красавицу-невесту.
- Я согласна и с радостью принимаю предложение его высочества, как подобает смиренной и преданной сестре, - взгляд на братца, полный снисходительного презрения, - и будущей почтительной дочери, - реверанс в сторону посла, представляющего в Вальяне короля Оталира.
Вздох облегчения, одновременно исторгнутый сотней собравшихся в зале придворных, заставил испуганно встрепенуться пламя свечей, истекающих воском в тяжелых серебряных канделябрах. Ирилисса р`Аремар, известная крайней несговорчивостью и вздорным характером, наконец ответила "да".
* * *
Сопровождать ее высочество в Илладор назначили графа р`Илмирта, троих фрейлин, двух горничных и десяток лучших королевских стражников. На раззолоченную карету погрузили гору сундуков, сундучков и сундучишек с припасами в дорогу, приданным, богатыми дарами и дипломатическими документами. Невероятно чопорный кучер водрузился на козлы, двое лакеев прыгнули на запятки, взмахнул кружевным платком из окна дворца его величество Ирилой - и путешествие началось.
Украдкой глядя в щелочку между парчовых занавесок, Ирилисса вздохнула, прощаясь с прежней жизнью. Определённо, она не была наивной дурочкой, как некоторые из молодых фрейлин, полагавших, что выйти замуж за принца - это венец мечтаний любой девушки. Ирилисса имела возможность судить о жизни коронованных особ не понаслышке.
Ее собственный братец являл собой достойный образчик этого славного и совершенно незаслуженно превозносимого трубадурами племени. Скупость, лень и любовь к выпивке - самое меньшее, в чем можно было упрекнуть его величество. Но главное, что разочаровывало Ирилиссу в королях и принцах - это полная неспособность Ирилоя совершить не то что геройский, но просто мало-мальски решительный поступок.
Вопросы управления государством совершенно выпадали из сферы королевского внимания, и величие престола год от года меркло, затмеваемое сиянием иноземных дворов. Исконные земли Эссениэльты скудели. Границы все больше напоминали изгрызенный мышами пирог: то и дело кто-нибудь из соседей норовил оттяпать себе то изобильное пастбище, то высокоствольный лес.
Не лучше обстояли и семейные дела. Его величество беспомощно разводил руками всякий раз, когда взбешенные члены кабинета министров врывались в нему в покои, чтобы доложить об очередной выходке принцессы.
- Благородной эулессе пристало смирение, учтивость и приветливость... не пристало удручать брата своего и вызывать монаршую скорбь опрометчивыми поступками... нарушать благолепие... сохранять благопристойность и... пристало... не пристало... пристало...
- Вот же пристал! - наскучив слушать сбивчивое бормотание брата, Ирилисса с наслаждением хлопала дверью, но монотонный голос, казалось, преследовал ее и в саду, куда она обычно убегала от нравоучительных бесед.
- ...стыдливость, скромность, верность, молчаливость, чистоплотность, - гнусавила старшая фрейлина над ухом принцессы, водя пальцем по строчкам длиннющего свитка, озаглавленного "Наставления о поведении, юной эулессе приличествующем". "Наставления" эти являлись пока единственным - но зато каким впечатляющим!.. - свадебным подарком, переданным Ирилиссе главой Илладорского посольства от королевы Фоксильды, матушки принца Тэйрана.
- Благородной девице не пристало - на этом слове принцесса всякий раз вздрагивала, - о делах, ее не касающихся, размышлять; однако же отнюдь не презирать и не отметать мнения старших, с коих пример брать ежечасно и с трепетом преклоняться. Мнение годами умудренных особ по всем вопросам похвалять надлежит и соглашаться с каждым словом. В беседах же благородная эулесса долг имеет держаться благочинно, учтиво, вежливо, избегая рассуждения пространные вести. Истово слушать, и других речи не перебивать, но дать все выговорить и притом кивать главою с улыбкою сдержанной...
Отношения со свекровью обещали стать истинно родственными, наполненными взаимным уважением и подлинной крепкой дружбой!
И с каждым днем, проведенным в дороге, перспективы будущей жизни в Илладоре рисовались перед принцессой все более и более "окрыляющими". "Уедем в загородный дворец... - уговаривала она себя, стараясь дышать глубже и ровнее, - или в путешествие свадебное... Может, даже в Нордаг. Или в Руйст - говорят, там изумительные верховые лошади! Опять же подарки... Хотя... если все подарки будут как первый, то с мечтой бриллиантовом колье и диадеме к свадебному платью можно распроститься..."
Ирилисса дипломатично подавила зевок и не стала возражать, когда вслед за "Наставлениями" пришлось выслушать длиннющее и запутанное перечисление предков принца Тэйрана.
- Карандаш! - потребовала Ирилисса, развернув пергамент с изображением родословного древа. - Пометки делать буду, - пояснила она в ответ на недоуменный жест фрейлины. - Для памяти.
- Конечно, ваше высочество! - наставница мысленно поздравила себя с успехом в воспитании юной эулессы и предалась заслуженному послеобеденному сну.
Полчаса тренировки памяти превратили славную когорту Тэйрановых предков в подобие зверинца. Часть благородных эусов и эулесс обзавелась хвостами, другим достались рога и копыта, а некоторым посчастливилось обрести роскошные львиные гривы, усы и когти.
На этом урок генеалогии принцесса сочла оконченным, так и не дав себе труда запомнить хотя бы пару имен будущих родственников.
Измотанная спорами с фрейлиной, "пристало ли" благородной эулессе украшать предков рогами, принцесса позволила себе всего лишь с треском захлопнуть дверцу кареты и полдня не есть и не пить, когда ей отказали в просьбе сделать остановку возле Веллсиарского источника. Воды этого чудотворного источника, по верованиям ниоров, давали благополучие в браке и счастье в любви - хотя саму Ирилиссу куда больше привлекали слухи о ведьме, поселившейся неподалеку и предсказывающей будущее. А у какой девушки не нашлось бы парочки вопросов, которые так и тянет задать перед свадьбой? Но надеждам получить хорошее предсказание суждено было потонуть в осуждающем взгляде предводителя илладорского посольства.
"Ну ничего, - пообещала она себе. - В следующий раз я так легко не сдамся."
Верная слову, Ирилисса наотрез отказалась выходить из кареты, когда кавалькада остановилась в знаменитом своими ткачами и портными городе Джарксе, лежащем ровно на полпути к Аккилону, илладорской столице. Причиной задержки стала необходимость обновить гардероб невесты в соответствии с цветами королевской фамилии. То, что цвета эти - оттенки жёлтого, было известно давно, но масштаб трагедии стал понятен только сейчас. Всё семейство носило канареечно-желтую одежду на официальных выходах и в быту, их армии выступали в поход под пронзительно-лимонными флагами, а лакеи облачались в нечто, делающее их похожими на свежевылупившихся утят.
- Желтый цвет делает бледной и старит, - попробовала Ирилисса "поразмышлять о делах, ее не касающихся" - и была тут же прервана возмущенным послом.
- Уместно будет заметить, ваше высочество, что благородной эулессе следует тщательно, скромно и со вкусом выбирать платье, дабы оное соответствовало обстоятельствам и имело благопристойный вид.
Принцесса набрала в грудь побольше воздуха:
- Если я это надену - то буду выглядеть как майский одуванчик! Самое место мне тогда в лавке цветочника, а не во дворце! Вряд ли принцу Тэйрану понравится, что его невеста...
На выручку пришел р`Илмирт, который умудрился отыскать несколько отрезов ткани, которую никто бы не смог назвать НЕ желтой, но... Но в ЭТОМ Ирилисса хотя бы не покрывалась аллергической сыпью, глядя в зеркало.
- У меня жена и трое дочерей, - пояснил граф. - Все отчаянные модницы. Старшая как раз вашего возраста, ваше высочество...
- Я запомню, - произнесла Ирилисса, величественно кивнув. Кажется, кое-что из нравоучений проникло-таки в ее головку, и она теперь время от времени находила своего рода забаву в том, чтобы выступать в роли снисходительной монархини, матери народа и надежды подданных. - Гардероб - это самая малая жертва родине, принести которую достойно великой правительницы.
- Ваше высочество должны понимать всю важность заключаемого брака для продолжения илладорской династии, - радостно забубнила старшая фрейлина в одно ухо.
- Его величество надеется на то, что крепкие дружеские отношения с королем Оталиром сплотят наши страны и укрепят рубежи и границы, - зашептал воодушевленный граф во второе.
Быть надеждой нации почему-то сразу расхотелось.
- Между прочим, моя бабушка, благородная эулесса Эвианта р`Аремар так и не обзавелась семьей, и при этом прожила долгую, счастливую жизнь.
- И была позором всей королевской фамилии!
- Еще неизвестно, кто для кого был позором, - последнее слово осталось за принцессой.
* * *
Дорога казалась нескончаемой. Не только Ирилисса, но и ее свита успели проникнуться отчаянным желанием поскорее увидеть стены Аккилона. По мере того, как кавалькада удалялась от границ Эссениэльты, капризный голосок, возвещающий о все новых и новых причудах ее высочества, все чаще заставлял нервно дергаться горничных, лакеев и стражников. Фрейлины осунулись, граф р`Илмирт постоянно морщился, точно от зубной боли, а илладорские послы выглядели так, словно их миссия заключалась не в доставке невесты в Аккилон, а в том, чтобы подписать акт о капитуляции после разгрома в длительной и изматывающей военной кампании.
Наконец, леса и холмы по обочинам дороги сменились полями и пастбищами, на горизонте показались высокие городские стены, лица сопровождающих ее высочество придворных посветлели, и граф р`Илмирт скомандовал эскорту выстроиться в две ровные шеренги по сторонам кареты. Спустя час кавалькада миновала городские ворота, оставляя позади вытянувшихся в струнку городских стражников и воодушевленно машущих платками и шляпами жителей.
Этим же вечером Ирилисса, переодетая с дороги, заново причесанная и даже успевшая слегка перекусить, стояла в окружении своей небольшой свиты на пороге тронного зала.
- Душенька! - поднялась ей навстречу со своего места королева Фоксильда, похожая в пышном желтом платье и украшенном оборками чепце на цыпленка-переростка. - Мы с нетерпением ждали этого счастливого момента!
Король вынул изо рта курительную трубку и тоже пробормотал что-то насчет "глубокой радости" и "счастливого прибытия". Желтоватые, в тон платью королевы, усы его величества уныло повисли вдоль щек. Из-под трона раздалось тонкое визгливое тявканье - и маленькая украшенная кружевами собачонка прыгнула в руки ее величества.
Королева поправила шафранного цвета бант, повязанный на шею любимицы.
- Ну что же вы, милочка? Не стойте на пороге, проходите скорее!
Сообразив, что нежное воркование королевы обращено к ней, а не к болонке, Ирилисса поморщилась.
Приседая в глубоком реверансе, она обвела глазами зал, ища знакомое лицо. Принц Тэйран, конечно же, присутствовал на приеме по случаю прибытия собственной невесты. Он стоял у высокого окна - и девушке на миг показалось, что юноша пытается спрятаться. Заметив, что на него смотрят, Тэйран отпустил край парчовой занавеси и выступил вперед.
"Сейчас он скажет что-то такое романтичное, я и влюблюсь в него раз и навсегда..." - с надеждой подумала принцесса и как можно приветливее улыбнулась.
- З-здрасьте, - запинаясь, произнес принц, покраснел и посмотрел на мать.
Королева захихикала и в порыве материнских чувств стиснула свою собачонку. Король глубокомысленно кашлянул. Повисла пауза, взгляды скрестились на Ирилиссе, давая понять, что настала ее очередь говорить.
- Тоже рада встрече, - коротко приветствовала она будущих родственников, мысленно пытаясь убедить себя в том, что принц потерял дар речи от любви.
Вперед выступил граф д`Илмирт, завел какую-то длинную и чрезвычайно дипломатичную речь от лица короля Ирилоя, и, пользуясь случаем, принцесса тихонько пробралась к небольшому столику у дальней стены, на котором были расставлены блюда с выпечкой, фруктами и конфетами.
Двумя пальчиками ухватив самое аппетитное сливочное пирожное, принцесса отправила его в рот. Пирожное аппетитно хрустнуло, на пол посыпались крошки. За спиной Ирилиссы раздался глубокий вздох. Девушка обернулась. Позади нее стоял принц Тэйран.
- А кондитеры у вас ничего... на уровне, - благосклонно кивнула головой Ирилисса, жестом указывая на блюдо со сладостями. - Попробуйте.
- Крошки же... - неуверенно возразил Тэйран, пожирая глазами лакомство. - И матушка говорит, что отведывать блюда без приглашения - дурной тон.
- Вы принц или?.. - Ирилисса вызывающе взяла с блюда еще одну корзиночку с кремом.