Был тёплый безоблачный день осени 23 октября 1999 года. В этот день Николь и Линда Нильсон собирались отпраздновать в кругу семьи и самых близких друзей свой общий десятый день рождения. Их дом стоял на самой окраине города, поэтому, чтобы успеть сделать все необходимые покупки заранее, девочки с матерью отправились в центр. Было около двенадцати часов дня, когда они возвращались домой. Несмотря на осень, на улице стояла невыносимая жара, и запасы воды быстро закончились, и они остановились, чтобы купить попить. Бросили монетку, и Николь вышла из автомобиля, пошла в сторону придорожного магазинчика. Но дойти до него девочке было не суждено - внезапная взрывная волна отбросила её от дороги; оказавшись на твердой прохладной земле, она не удержала своё сознание, которое в мгновение ока покинуло её маленькое тело.
К её счастью она не видела всего того ужаса, что происходил вокруг неё.
В их легковой автомобиль на полной скорости выехал огромный грузовик, который вёз цистерну с пропаном. Водитель грузовика, по всей вероятности, попусту не справился с управлением, потому что он нёсся по всей дороге. Экспертиза показала, что он был пьян и, возможно, уснул за рулём - и эта оплошность стоила ему жизни. Перед столкновением пронзительный детский крик прозвучал над шоссе, и в одно мгновение его поглотил более сильный и громкий звук. Это кричала Линда - она обернулась, когда услышала грохот приближающегося грузовика и, закрыв ладонями уши и крепко зажмурив глаза испустила безудержный крик. Это было последнее, что она увидела в своей короткой жизни.
И вдруг в одночасье всё прекратилось, и наступила мёртвая тишина. Линда открыла глаза. Поначалу ей трудно было ими смотреть, потому что белый, кристально чистый свет, какого не бывает в природе на самом деле, ослепил её; потребовалось несколько минут, чтобы глаза привыкли к этой ослепительной белизне.
Это была девочка девяти лет от роду. Невысокого роста, даже для своего возраста, она была одета в новенькое платьице нежного лилового цвета. В этом наряде она походила на маленькую принцессу, а её длинные чёрные как смоль волосы были искусно подвязаны большим розовым бантом. Из-под аккуратно остриженной чёлки на мир смотрели большие цвета морской волны глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами.
Поднявшись с пола, где она пролежала неизвестно сколько времени, девочка почувствовала, что едва может устоять на ногах, поскольку ноги стали ватными и какими-то чужими. Оглядевшись по сторонам, она ничего не увидела, кроме белизны, окружившей её. Тогда она пошла наугад. Спустя пару минут Линда наткнулась на препятствие: она упёрлась в невидимую стену. Стена была настолько белой, впрочем, как и всё вокруг, что её совсем не было видно, и только на ощупь можно было понять, что это ни что иное, как стена. Линда некоторое время неподвижно стояла, прислонившись к ней спиной, по её детскому лицу ручьями стекал крупный пот, дрожали и подкашивались ноги, обутые в лёгкие туфельки. Переведя дыхание и успокоив бешеное биение сердца, девочка пошла дальше; её пальцы неотрывно ползли по стене, отбивая дрожью глухую дробь. Она пыталась найти что-нибудь, что хоть как-то бы походило на дверь. Но она бродила по кругу.
Внезапно до слуха девочки донёсся знакомый звук - позади неё открылась дверь. Она инстинктивно обернулась и едва воздержалась от крика: перед ней стоял высокий мужчина лет тридцати, не более. Весь его внешний вид говорил о том, что он не из этих мест, словно он пришёл из прошлого. Одет он был в чёрный редингот, застёгнутый на все пуговицы, такие же чёрные брюки и рубашку, а на ногах красовались блестящие туфли на невысоком металлическом каблуке и с металлическими носами. Его густые чёрные волосы локонами спадали на плечи, а холодный взгляд угольных глаз неотрывно блуждал по лицу Линды.
- Где я? - спросила девочка после некоторого молчания; её голос, хотя и дрожал, но был твёрд.
- Я не могу тебе этого объяснить, - едва улыбаясь, ответил незнакомец, - потому что у этого места нет названия.
- Я ещё слишком мала, чтобы понимать эти загадки, которыми вы говорите, - прошептала Линда. - Где моя сестра и мама?
- С ними всё в порядке, - ответил незнакомец вкрадчивым тоном.
- Где они? - не унималась девочка.
- Скажем так, одну из них ты больше не увидишь, смотря, что ты сейчас выберешь... - загадочно произнёс незнакомец в рединготе.
- Я же попросила не говорить загадками! - воскликнула девочка.
- Твоё будущее зависит от тебя, - снова начал мужчина. - Это будет тебе трудно услышать, но ты должна узнать всё: ты мертва, как и твоя мать - вы погибли в автокатастрофе. Николь выжила только потому, что её не было в автомобиле в ту минуту, когда этот сумасшедший её протаранил. Твоя мать сразу же отправилась на Небеса и никогда больше оттуда не вернётся...
- А почему же я всё ещё тут?
- Ты слишком мало жила в этом мире, не справедливо было тебя лишать жизни так рано. Ты можешь выбрать: отправиться к матери, или остаться здесь, чтобы быть рядом с сестрой.
- В каком смысле? - непонимающе спросила Линда.
- Ты можешь стать ангелом для своей сестры...
- Зачем вы играете моими чувствами, - Линда едва не плакала.
- У меня даже в мыслях этого не было.
- Тогда зачем всё это?! - голос девочки предательски дрожал.
- Ради спасения невинных душ, загубленной злой колдуньей и её верными слугами. Уже не одну сотню лет она терзает ни в чём не повинные души, - пояснил незнакомец тоном, словно говорил не с ребёнком, а с вполне взрослым человеком. На что Линда столь же серьёзным тоном отвечала:
- Как же мы с ней справимся, если она бессмертна?
- Не значит ли это, что ты согласна? - осторожно спросил мужчина.
- Может быть, - неопределённо сказала девочка, но, спустя мгновение, прибавила: - да, я согласна - я ни за что не оставлю мою дорогую Николь! - В её глазах снова появились слёзы.
- Ну, если ты согласна, то твоя жизнь ещё не заканчивается...
- Значит, меня спасут? - она с надеждой посмотрела на незнакомца.
- Нет, ты обретёшь новую жизнь в облике птицы.
- Николь меня не увидит?
- Она увидит только птицу...
- Вы мне разрываете сердце! - воскликнула она и кинулась на собеседника с гневно сжатыми кулачками. - Зачем всё это, если она меня не увидит? Вы нас не знаете: между нами существует связь, очень тесная, чтобы разорвать её даже после моей смерти! Я сделаю всё, чтобы она меня увидела в моём человеческом облике! - Удерживаемая им, она успокоилась. - Я всегда буду рядом с ней...когда ей будет плохо...
- Да, ты будешь её ангелом...- проговорил незнакомец, и на его лице появилась едва уловимая улыбка.
- Я сделаю всё, чтобы она была счастлива, и в этом будет моё счастье! - её глаза с большой надеждой смотрели на этого человека.
Линда, не отрывая взгляда, смотрела в блестящие глаза собеседника, и её маленькое детское сердце обливалось кровью, при мысли, что они с Николь больше не смогут поговорить. По её раскрасневшимся щекам текли слёзы. Незнакомец стоял рядом, с его губ больше не слетело ни одного слова.
Внезапно погас свет, и в комнате стало так темно, что тьма эта резала глаза, а когда он включился вновь, Линда поняла, что снова осталась одна. На полу лежало чёрное с сиреневым отливом перо ворона.
2.
Николь же, старшая из сестёр-близнецов, очнулась только в больнице, куда её доставили сразу же на машине скорой помощи, как только та приехала на вызов, сделанный одним из очевидцев произошедшего, который и оттащил неподвижное тело девочки подальше от дороги. Здесь в больнице уже несколько дней и ночей проводили в ожидании её старший брат Крис и отец.
Несколько дней Николь жила, словно в полумраке. Она два дня провела в больнице, где доблестные врачи, совсем усталые, бились за ее воскрешение, выводили её из комы, случившейся, как ответ на сильное душевное потрясение. По словам врачей, из глаз девочки все время текли слезы, даже когда она находилась без сознания. В эти два дня она, казалось, выплакала все, что могла, ведь даже в день похорон девочка не проронила ни слезинки, и, вообще, никто никогда не видел, чтобы она когда-нибудь плакала после того случая.
После трагедии глава семейства долгое время не находил себе места, закончилось тем, что он замкнулся в себе и погрузился с головой в работу. Он был учёным и поэтому всё своё свободное время теперь он посвятил науке. Николь и её старший брат Крис, который был лишь на два года её старше, постоянно оставались одни, иногда даже на несколько дней; в ожидании родителя они частенько засыпали на кухне, позабыв выключить свет. Когда отец приходил домой и видел их спящими, он с минуту смотрел на детей, молча выключал свет и уходил в свой кабинет, где, выпив кофе или чай, садился за работу и засыпал прямо на кипе бумаг.
Жизнь словно замерла в их доме, и всё происходящее казалось больше кошмарным сном, чем реальностью, на которую она были обречены этой внезапной аварией.
Николь повзрослела, но так и не смогла забыть тех ужасных нескольких секунд, когда в одно мгновение лишилась части своей души. И она больше не услышала ни звука, упав ничком, она не могла ничего воскресить в своей памяти, даже тех счастливых минут веселья, проведённых с Линдой. Этот день затмил все другие, а предыдущая жизнь показалась лишь кратковременным сном, который вскоре забывается, стоит только проснуться.
Теперь Николь, спустя столько лет, часто бродила без всякой цели по родному городу, не замечая, как быстро летит время, что только был день, а уже ночь. Домой возвращалась она довольно поздно и часто нехотя, потому что знала наперед, что там её никто не ждет. Крис уже давно повзрослел и не хотел сидеть дома с младшей сестрой, которую считал меланхоличкой и занудой; у них больше не было общих тем для разговора. Парень часто уезжал вместе с лучшим другом в сомнительные места, пропадал там до поздней ночи, а когда приходил домой, Николь частенько замечала, что он был пьян. Отец часто уезжал в долгосрочные командировки, а когда бывал дома, старался не сталкиваться с дочерью. Когда это все же происходило, он холодно задавал ей вопросы, на которые девушка не успевала отвечать. Николь часто думала в такие минуты, что отец совсем не хочет ее видеть. Девушка на полсекунды улавливала его взгляд, но ничего радостного в нём найти не могла. 'Ты слишком похожа на них - уйди, видеть тебя не могу',- читала Николь в омуте его светло-карих глаз. 'Зачем я живу?'- спрашивала себя в эти минуты она, и сердце её обливалось кровью, горькая обида огнём жгла её душу. Одинокая слеза стекала по щеке, и девушка продолжала делать то, чем занималась до встречи с отцом.