Райская Ольга : другие произведения.

Дань

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.85*12  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кайсар - Великий Хан, которому предсказано погибнуть от руки любимой женщины. Гордая княжна Эйлин во имя спасения своего народа, вынуждена согласиться на унизительное положение рабыни при незнакомце. Их встреча предопределена. Что сулит им это нежданное столкновение судеб: потери, непонимания, ненависть или единение душ и сладость разделенной любви?
  
  
  ПРОЛОГ
  
  Над бескрайними степями Элитары занимался рассвет. Первые лучи восходящего светила облизали вершины Арааташского хребта. Они, цепляясь за макушки вековых сосен, скользили вниз к подножию, заставляя деревья отбрасывать длинные, причудливые тени. На освещенном пологом склоне сопки за огромным валуном примостилась с первого взгляда неприметная пещера. Из нее выскочил юноша, словно все духи гор гнались за ним. Он начал спешно спускаться по склону.
  Спустя несколько секунд в проеме пещеры показалась еще одна фигура. Это была старая женщина, одетая лишь в серую домотканую рубаху, расшитую затейливым орнаментом. Длинные, седые волосы заплетены во множество косичек, украшенных бусами и кожаными шнурками. Лицо изъедено глубокими морщинами, на нем проступали печать мудрости и отголоски былой красоты. Опиралась на посох, хотя ее плечи были расправлены, а голова гордо поднята. Едва босые ноги коснулись поросшего травой склона, женщина остановилась. Она устремила вдаль невидящий взгляд неестественно белых глаз туда, где сейчас поднималось светило, объявляя начало нового дня.
  - Кайсар! - окликнула она юношу, - остановись! Ты не услышал меня.
  - Я слышал все, что ты мне поведала, боо, - крикнул ей парень.
  - Слышать и услышать - ох, какие разные вещи, - скорее для самой себя сказала старая видящая шаманка, - какие интересные наступают времена! Новый Великий хан придет. Умен - это хорошо, но не сдержан и горяч - это тоже неплохо. Пророчество свое не понял...
  Женщина положила ладонь с длинными крючковатыми пальцами на непрогретую каменную поверхность пещерного свода и усмехнулась своим мыслям.
  - Ты, как всегда, играешь в свои игры, Мать Всех Степей! Может оно и к лучшему, что не дослушал, а еще лучше, что не услышал. Не зная свою судьбу - не стремишься ее изменить или спрятаться от нее, а она сама тебя найдет... Найдет, Кайсар! Да-а! Великие времена ждут Элитару, интересные времена...
  И она, бормоча себе что-то под нос, вернулась в пещеру, чтобы заглянуть туда, куда кроме нее не было хода никому из ныне живущих. Великая боо Мэргэн жила будущим, настоящее ее интересовало мало.
  
  
  Глава 1. ПРОРОЧЕСТВО
  
  - Что сказала тебе Великая боо? - спросил вскакивающего в седло Кайсара, его друг и кровник Етугай.
  - Все потом, брат, - да, Етугай еще не видел еще своего джинхара таким задумчивым, но пришпорил коня, чтобы догнать Кайсара.
  Два всадника неслись во весь опор по степи мимо огромных табунов, кочевых гэров туда, где вдалеке блестели на солнце золотые ворота Аршаима - столицы Великого Саинарского Ханства. Огромные кучевые облака отбрасывали на землю причудливые тени. Ветер, наполненный ароматом диких трав, бил в лицо. И эта скачка переполняла сердца и души неразлучных друзей чувством свободы и безграничного счастья.
  Их знакомство состоялось давно. Будучи совсем мальчишкой, Етугай участвовал в своем первом бою. Каждый саинар с раннего детства воин, в каждом саинаре с детства вместо крови текут смелость и отвага, дарованные Матерью Всех Степей. Все народы признавали могущество Саинарского Ханства, но никто не знал откуда приходили те, что звали себя отороки, а также куда они потом исчезали. Лишь саинары могли дать им достойный отпор. Враг был силен, хитер и коварен. Казалось, сам дух Проклятого Бога помогал им. Отороки отличались огромным ростом и смуглой кожей. В их длинные черные волосы были вплетены части человеческих костей, а к седлам варсов - странных животных, на которых они ездили верхом, приторочены черепа. Человеческое мясо являлось любимой пищей этих дьявольских созданий. Часто, захватывая пленных, варвары гнали еду своим ходом, сковывая узников длинной цепью, а на привалах устраивали свои кровавые пиршества. Места привалов отороков вызывали трепет даже в смелых сердцах саинаров. Каждый воин предпочитал погибнуть, чем попасть к ним в плен.
  Вот и Етугай в том своем первом бою сражался не на жизнь, а на смерть. Но силы были не равны и отороки теснили их небольшой отряд к скале. Понимая, что поражение близко, Етугай уже приготовился пронзить свою грудь кинжалом, как почувствовал, что огромный оторок обезоружил его и, накинув лассо, спеленал словно младенца. Веревка натягивалась, он ощутил зловонное дыхание варвара и вдруг ненавистное массивное тело упало к ногам Етугая с проломленным черепом, а рядом с поверженным врагом стоял такой же мальчишка, как он сам и, ухмыляясь, освобождал его от пут. Тогда им с Кайсаром было не больше пятнадцати, но друг уже был десятником, умело командуя и никогда не прячась за чужие спины. Каждый воин под его началом готов был отдать жизнь за своего командира. Лишь спустя какое-то время, случайно, Етугай узнал, что его спаситель один из сыновей Великого Хана. Этот титул не передавался по наследству, сила Матери Всех Степей сама выбирала следующего Хана тогда, когда дух предыдущего покидал этот мир. С тех пор место молодого Етугая всегда было по правую руку Кайсара. Сколько было пройдено вместе. Друг шел вперед, добиваясь успеха и получая высокие чины и Етугай неотступно следовал за ним. Лучший десятник, затем сотник, после тысячник и вот сейчас Кайсар был уже джинхаром передового тумена и приближенным нукером Великого Хана. Под его командованием находилось почти пятьдесят тысяч лучших воинов. А сам Етугай, как и в былые времена, твердо и неотступно стоял по правую руку друга. Служба под командованием Кайсара принесла Етугаю немало чинов, земель, богатства, женщин, но всегда на первом месте стояла их дружба и именно она была самым важным в его жизни.
  Впереди показались золотые ворота величественного Аршаима. Город окружала высокая белокаменная стена, увенчанная сторожевыми башнями. За ней виднелись золоченые крыши дворцов и торговых рядов. По широкому тракту текли два неиссякаемых встречных потока, торговые и путные люди спешили по своим делам. То и дело проносились всадники, неспешно брели караваны, груженые провизией, телеги с нехитрым скарбом. Саинарское Ханство поддерживало торговые отношения со многими странами, а Аршаим стал огромным торговым центром, где можно было встретить все, что производилось на Элитаре. Сейчас Кайсар и Етугай въезжали через Восточные ворота. Подобных въездов в город было еще три - по одному, с каждой стороны света. Едва миновав въездной помост, под копыта их скакунов бросился стражник.
  - Великий джинхар Кайсар, - запыхавшись и склонившись в почтительном поклоне, лепетал он.
  - Говори, - позволил Кайсар.
  - Высокая госпожа Сайхан Эмегтэй Анира просила известить, что ожидает Вас в Жемчужном Дворце, - лепетал стражник, все ниже склоняясь.
  - В Жемчужный Дворец, - отрывисто приказал Кайсар, лишь мельком взглянув на Етугая, и направил лошадь в сторону узкой улочки.
  Караул на воротах Дворца несли воины его тумена и приветствовали своего джинхара боевым кличем и ритуальным поднятием оружия. Кайсар небрежно кивнул, устремляя своего коня по аллее к ступеням величественного строения. У фонтана во внутреннем дворике располагалась тенистая беседка. Сейчас в ней на мягких кушетках восседали трое братьев Кайсара. Завидев их, молодой джинхар поморщился, словно от зубной боли, его серые глаза сузились. Криво ухмыльнувшись, он медленно направил верного коня в их сторону.
  У Великого Хана было двенадцать сыновей. Кайсару, как самому младшему, в детстве всегда доставалось от старших, пока однажды он не смог за себя постоять. Все братья, вне зависимости от возраста, были изначально равны по положению и лишь воинские заслуги могли возвысить их со временем. Младший сын Хана стал самым удачливым и уважаемым полководцем, его любили простые воины и почитали командиры, а его воинская доблесть и мудрость полководца не вызывали сомнений, их не единожды отмечал сам Великий Хан. Разумеется, это не могло не вызвать зависти братьев, которые добились куда меньших успехов. Их должности были в основном куплены матерями, а Великий Хан предпочел снисходительно закрыть на это глаза.
  - Что-то не слишком весел ты, Великий Кайсар, - ядовито усмехнулся самый старший его брат Баяр.
  Баяр - имя, означающее праздник, очень ему подходило. Он обожал пиры и пышные приемы, был чрезвычайно невоздержан во всех плотских удовольствиях, и все излишества нашли отражения в его внешности. Огромный живот Баяра лежал практически на коленях, прикрытый едва сходящимся халатом. Мужчина смеялся, хотя в заплывших глазках затаились зависть и злоба.
  - Неужто Великая боо Мэргэн не оправдала надежд нашего счастливчика? - спросил Унур - еще один из его братьев.
  Его имя, данное шаманами при рождении, означало - богатство и тоже оправдывало себя. Высокий, тощий, с вечно прищуренными глазами - весь его облик вопил об осторожности. Брат был настолько хитер и коварен, что мог извлечь прибыль даже из похода в уборную. С ним Кайсар предпочитал не ссориться, но и близко к себе не подпускал.
  Третьим в их компании присутствовал Чагатай, огромный воин с душой и разумом ребенка. Сам по себе он был добродушным и отзывчивым человеком, но его наивностью часто пользовались братья в своих коварных замыслах. Смелость, выносливость и исполнительность Чагатая вызывали уважение у Кайсара, и он всячески старался оградить своего неразумного брата от пагубного влияния остальных. И сейчас, видя его в такой сомнительной компании юный джинхар недовольно поджал губы.
  - Ты, Баяр, лучше ел бы поменьше, - лениво ответил он, с наслаждением наблюдая, как в воздухе зависла пухлая рука брата с медовой лепешкой, которую он так и не донес до лоснящихся от жира губ, - скоро твой толстый зад не поместится даже на спине тяжеловоза. Что ты будешь за саинар без седла? Если продолжишь потворствовать своему чревоугодию - не сможешь забраться самостоятельно ни на одну наложницу.
  Два других брата, а с ними и Етугай прыснули от смеха. Кайсар краем глаза отметил, как толстяк обиженно поджал пухлые губы, но его руки сжались в кулаки.
  - Ты раздаешь указания, брат, словно уже стал новым Великим Ханом, - ядовито прошипел Баяр.
  - Наш отец жив, хвала Богам! - ответил Кайсар, - и только Мать Всех Степей знает, кто станет следующим Ханом.
  - Не верю, что старая Мэргэн не открыла тебе будущее, - ухмыльнулся Унур, - не зря эта ведьма так хотела тебя видеть, что аж прислала вестника.
  - Свою судьбу каждый строит сам, - отрезал Кайсар, отсекая ненужные вопросы. Он еще не решил, как относится к тому, что услышал от провидицы.
  - Брат, - восхищенно воскликнул Чагатай, - присядь, отобедай с нами!
  - Спасибо, Чагатай, - искренне улыбнулся брату Кайсар, - не могу. Спешу повидаться с Эмегтэй Анирой.
  - Все держишься за женские юбки, брат? - вкрадчиво спросил Унур, - а ведь она тебе даже не мать.
  - Сайхан Эмегтэй Анира заменила мне мать, - отчеканил Кайсар, - это достойная, мудрая и уважаемая женщина.
  Его голос прозвучал настолько твердо и властно, что заставил Унура поежиться и отвести взгляд. Развернув коня, молодой джинхар направился к ступеням Дворца, оставив за спиной многозначительно замолчавших братьев.
  - Позаботься о лошадях, друг, - крикнул Етугаю, спешившись, взлетел по ступеням и окунулся в прохладу дворцовых покоев.
  На женской половине дворца, как всегда, царила суета. Сновали служанки, звучала музыка, в центральных покоях у фонтана степенно общались несколько Эмегтэй отца. Кайсар не помнил, чтобы Великий Хан брал себе новую женщину. С момента его рождения здесь ничего не изменилось, разве что люди состарились, но время безжалостно ко всем, кто ходит под светилом этого мира. Его появление заметили, и сейчас Великий джинхар чувствовал на себе взгляды сидящих женщин, тяжелые, завистливые и даже злые. Кайсар уже давно не был тем ребенком, которого расстраивало подобное внимание. Проходя мимо, он склонил голову в приветствии. Женщины нехотя поднялись и склонились в поклоне, потому что теперь перед ними был уже не тот ребенок, которому можно дать подзатыльник в переходах дворца, перед ними был приближенный нукер самого Хана. И как бы они не злились, этого не мог изменить никто из них. Ему на встречу вышла старшая служительница. Он помнил эту женщину волевой, хитрой, полной сил, всегда умеющей сгладить все распри время от времени неизбежно возникающие между женщинами. Сейчас ундир Алия состарилась, превратившись в сухонькую старушку, но в ее помутневших от возраста глазах таилась мудрость. До сих пор от ее цепкого взгляда не ускользнуло ни одно значимое событие, происходящее на женской половине. Эта женщина свято охраняла покой Великого хана, ограждая его от жалоб его немногочисленных Эмегтэй.
  - Как же я рада видеть вас, Великий джинхар Кайсар, - склонилась в приветствии ундир Алия, - а как же рада будет вас видеть Сайхан Эмегтэй Анира!
  - Она ждет меня? - негромко спросил Кайсар.
  - Она всегда ждет вас. Как же иначе, - старушка заулыбалась по-доброму и поспешила вперед.
  - Как ваше здоровье, уважаемая? - поинтересовался он у Алии. Кайсар помнил ее с детства и всегда женщина была с ним добра.
  - Хвала Матери Всех Степей, мой джинхар, пока держусь, но подыскиваю себе преемницу. Пора мне уже на покой, - ундир Алия приободрилась и расправила плечи, было заметно, как ей приятно внимание Кайсара.
  Подойдя к широким резным дверям она постучала и сказала, открыв их:
  - Джингар Кайсар, Госпожа!
  - Проси скорее, Алия, - послышался голос той, что была дорога его сердцу.
  В последние годы дела не часто позволяли ему навещать Сайхан Эмегтэй Аниру. Последний раз они виделись примерно год назад. Кайсар шагнул в покои и его тут же окутал тот неповторимый аромат уюта и спокойствия, который он помнил с детства. Алия поклонилась и, выходя, тихонько прикрыла за собой дверь.
  - Сынок...
  - Маа... - женщина бросилась к нему, и Кайсар очень бережно ее обнял.
  - Хвала Матери Всех Степей, я снова вижу тебя! - Эмегтэй Анира отстранилась, разглядывая его лицо.
  - Ты же знаешь, родная, где бы я ни был - сердце мое с тобой, - он тоже разглядывал ее и подмечал каждый новый мазок великого художника, имя которому время.
  Когда-то о красоте Сайхан Эмегтэй Аниры - первой наложнице Великого Хана слагали песни, она и сейчас была хороша. Годы лишь посеребрили ее черные, блестящие волосы, а сеть добрых мелких морщинок залегла в уголках ее прекрасных глаз, но руки остались такими же нежными, а взгляд таким же теплым и ласковым, какими их помнил Кайсар. Она всегда была рядом, ее забота и внимание раскрашивали для него весь мир яркими красками. С самого раннего детства именно ее советы стали жизненно необходимыми для него, и даже сам Великий Хан время от времени прислушивался к мудрым речам этой маленькой, хрупкой, но такой великой женщины. Отбросив за спину косы, перевитые нитями драгоценного жемчуга, Эмегтэй Анира приказала служанкам принести закусок и оставить их с сыном наедине.
  - Как же долго я тебя не видела, Кайсар, - промолвила она, усадив его рядом.
  - Я лишь вчера вернулся в Аршаим, мааа, - ответил кайсар, нежно поглаживая маленькие, сухие ладошки женщины, - но прийти не мог. У меня было одно важное, неотложное дело.
  - Знаю, мой мальчик, - Анира подняла взгляд, пытаясь рассмотреть в этом статном молодом воине своего маленького Кайсара, - боо Мэргэн прислала вестника, твоему отцу уже доложили.
  - Я и запамятовал насколько быстро здесь распространяются вести, - улыбнулся он той лукавой детской улыбкой, которую она помнила, но глаза его остались серьезными.
  - Что же она сказала тебе? - с тревогой спросила Анира.
  Кайсар уже набрал воздуха, чтобы начать рассказ, но в покоях стали появляться слуги несущие низкий столик и угощения. Он получил неожиданную отсрочку, чтобы собраться с мыслями. Подойдя к окну, стал рассматривать знакомый пейзаж, подъездную аллею, выездной мост, где на карауле стояли его воины. Его воины. Его тумен. Если верить старой Мэргэн, то и дворец очень скоро станет нераздельно его, но с каким неожиданным условием. Теперь придется придумать, как можно это условие обойти, чтобы избежать страшного предсказания видящей боо. В решении таких вопросов гибкий ум полководца конечно не лишний, но куда полезнее женская хитрость и осторожность, и в этом он рассчитывал на мать.
  Маленькая ладошка с унизанными драгоценными перстнями пальчиками опустилась на его плечо.
  - Пойдем за стол, дорогой, - тихо позвала Анира, - ты останешься сегодня во дворце?
  - Скорее всего.
  - Тогда я прикажу натопить халуун и приготовить твои покои, - и она тихонько отдала распоряжение, ожидающей служанке, - вымоешься и отдохнешь с дороги.
  - Ты всегда была моим светом, на который я спешил, - улыбаясь сказал ей Кайсар, протирая руки поданным влажным и теплым полотенцем.
  - Нууу, - рассмеялась женщина, - скоро ты встретишь ту, что будет тебе светить гораздо ярче, чем я.
  - Так же, как ты светишь отцу? - Кайсар спросил и вдруг увидел, как плечи матери опустились, а взгляд стал печальным.
  - Да что я значу для твоего отца? Ни-че-го, - грустно ответила Анира.
  - Неправда! Ты Великая Госпожа Сайхан Эмегтэй! - попытался переубедить ее он.
  - Самая красивая наложница,- горько усмехнулась Анира, - даже после смерти твоей матери я не стала для Данияра Хайрат Эхнер. Любимой женой для него всегда была и осталась твоя мать, Кайсар. А я просто была рядом...
  - Ты моя мать, - Кайсар обнял уже приготовившуюся заплакать женщину, - это ты всегда была рядом со мной, это ты заботилась, учила, помогала, это к тебе я ходил за советами. Всегда только ты!
  - Не смей так говорить! - вдруг воскликнула Анира, - Тайлин была моей подругой. Не ее вина, что она оказалась здесь, не ее вина, что они с Данияром полюбили друг друга. Но даже тогда, когда в глазах Великого Хана сияла лишь она одна, Тайлин оставалась милой и доброй. Твоя настоящая мать, отдавшая свою жизнь, давая ее тебе, была удивительным человеком. Ты знаешь наши традиции. За защиту от отороков каждая страна, каждое малое княжество платит великому Саинару дань, которая включает в себя товары, золото и серебро, драгоценные камни, а также невинную деву благородного рода. Договор о защите заключается на год, девы тоже приезжают на этот срок, но ни одна из них не покинула Саинар, обретя здесь свое счастье, хотя они и вправе вернуться на родину. Так вот, мой мальчик, когда прибыла твоя мать, я стояла рядом с Великим Ханом. С Тайлин сняли ритуальное покрывало и для Данияра мир сузился лишь до нее одной, все вокруг перестало существовать. Тогда я поняла, что любовь твоего отца потеряна для меня навсегда. Я злилась, как любая влюбленная женщина, даже придумывала разные козни, но Тайлин была настолько светлым человеком, казалось, что лучи, исходящие от нее согревают всех вокруг. Мы стали подругами. Когда родился ты, я была последней, кто держал ее теплую руку. И потеряв, поклялась заботиться о ее сыне. Боги не дали мне своих детей, и ты стал моим утешением, моей гордостью. У тебя ее глаза, Кайсар, серые, как грозовое небо над бескрайними степями. Я люблю тебя, мой мальчик, всегда любила, с первого взгляда, и стану любить пока Мать Всех Степей не призовет меня в свои чертоги, но и Тайлин, любила бы тебя не меньше, а может быть и многим больше.
  - Прости, маа, - хрипло ответил Кайсар, чувствуя, как холодеет все внутри от проникновенности речи Аниры. Никогда еще она не говорила с ним столь откровенно о той, что его родила. Отец тоже избегал этой темы, лишь изредка пристально вглядывался в его лицо, словно выискивая давно забытые черты, - я не хотел огорчить тебя. Я буду помнить ее. Обещаю.
  - Ладно, - улыбнулась Анира, подкладывая в его тарелку лакомые кусочки всего, что он особенно любил, - что былое вспоминать. Пустое. Лучше расскажи, зачем тебя видящая боо звала. Мэргэн ничего не делает и не говорит просто так. Все ее слова сбываются.
  - Да, старая Мэргэн ничего не говорит в пустоту, - задумчиво повторил Кайсар.
  - Она тебе открыла будущее? - с тревогой спросила Анира.
  - Ближайшее, маа, - впервые Великий джинхар подбирал нужные слова и никак не мог их найти, - я буду Великим Ханом... скоро... уже в этот сезон отороков...
  - Подожди... - опешила женщина, потом в ее прекрасных глазах промелькнула догадка, и она схватилась за сердце, - но ведь это значит, что Данияр...
  - Да, маа, - Кайсар ненавидел себя за ту боль, что отразилась сейчас в глазах Аниры, но и скрывать правду от самого близкого ему человека был не намерен, - отец уйдет в чертоги Матери Всех Степей еще до холодного сезона. Мы должны смириться с выбором Богов, маа. Я люблю отца, и мне жаль, что причиняю тебе боль, своими словами.
  - Кайсар, мальчик мой, - руки прекрасной Аниры дрожали, - что еще поведала тебе видящая боо?
  - Она предрекла мне, что я и следом все ханство падем от руки женщины, спустя год после ее появления в моей жизни, - тихо сказал джинхар, взглянув на мать.
  - Падешь от руки женщины... Но... - глаза Аниры расширились в ужасе. Как ни любила она Великого Хана, а за сына переживала больше, - мы обязательно найдем выход. Не может быть, чтобы не было выхода... Бедный, мой мальчик! Жить без любви - это все равно, что родиться слепым, не увидеть всех красок этого мира...
  - Без любви? - как-то отстраненно спросил Кайсар.
  - Да. Потому что любимую женщину ты не сможешь отпустить через год.
  - Так, значит, ответ загадки найден. Мне всего лишь требуется отсылать от себя всех женщин до условленного срока, - широко улыбнулся повеселевший джинхар, - знаешь, маа, ты самая мудрая женщина!!!
  - Кайсар, Кайсар, - покачала головой Анира, - мужчина может отказаться лишь от той женщины, которая не ранила его сердца.
  - Поберегу себя для более важных битв, чем отношения с собственными... - он задумался и вдруг воскликнул, - маа, Таша со мной уже больше года! Мне нужно срочно решить эту проблему. Извини, родная, но кажется я сегодня ночую в своем доме.
  - Кайсар, - переполошилась мать, - как ты намерен поступить с девушкой?
  - Выдам ее замуж, - улыбнулся джинхар, поднимаясь из-за стола, - удачно. Многие из моих тысячников возьмут в жены такой весенний цветок степей, как моя Таша. Пусть выбирает. Я намерен сохранить пророчество Мэргэн в тайне.
  - Конечно, сынок. Береги себя... - тихо сказала Анира.
  - Я вскоре навещу тебя, маа, - Кайсар нежно обнял женщину на прощание, - на днях я должен увидеться с отцом.
  С этими словами он покинул покои Сайхан Эмегтэй Аниры, а когда резные двери захлопнулись за сыном, из прекрасных глаз женщины покатились слезы, ручейками стекая по ее щекам.
  
  
  Глава 2. ВЕЛИКИЙ ХАН
  
  Городской дом Великого джинхара располагался недалеко от ханского дворца. И хотя по рангу Кайсар мог позволить себе жилище гораздо роскошней и больше, он искренне любил этот небольшой дом, расположенный на берегу озера. Вокруг был разбит тенистый сад с изобилием фруктовых деревьев. Здесь Кайсар предпочитал отдыхать от дел ратных, здесь он принимал друзей, коих за годы службы накопил не мало, здесь же его ублажали дивные женщины. Все они были подобны редким прекрасным жемчужинам в вычурной, красивой оправе, на которую Великий джинхар никогда не скупился. По сути, выход, который ему предложила Анира, вполне укладывался в его теперешний образ жизни. Большое количество женщин он не любил, предпочитая одну, к которой питал симпатию в данный временной промежуток. Как только понимал, что общество наложницы переставало его забавлять, он спешно от нее избавлялся, одаривая благосклонностью кого-нибудь из своих друзей.
  Въехав по каменному мостику во двор, Кайсар бросил поводья своего огромного жеребца подбежавшему мальчишке.
  - Да скажи, что бы ему отборного овса насыпали! - бросил на ходу.
  - Слушаюсь, мой джинхар! - с восторгом ответил ему мальчик.
  Кайсар улыбнулся пареньку. Для скольких таких мальчишек родного Саинарского Ханства он стал кумиром, они и не догадывались, что насколько сладка слава воина, настолько и труден путь к ней. Не каждый сможет его пройти с честью.
  Дом встретил его прохладой, которой веяло с озера. Здесь всегда было тихо и спокойно, жизнь текла размеренно, воздух сгущался, а время словно замедляло свой ход, сковывая порывы и обучая неспешности и степенности. Откуда-то сбоку к нему скользнул Фарух. Когда-то давно в степи Кайсар едва отбил его еле живого от стаи нухаев. Обычно незлобные, эти степные волки в снежное время сбивались в стаи и могли напасть на одинокого путника. Фаруху повезло больше, что Кайсар заметил его почти растерзанное тело, вокруг которого кружила стая, с каждым заходом подступая все ближе. А вот его коню тогда повезло меньше, скакун отдал жизнь, выигрывая время для хозяина. С тех самых пор этот пожилой мужчина верой и правдой служил Кайсару, присматривая за его хозяйством. Лучшего управляющего джинхару было бы не найти, а в преданности Фаруха сомневаться не приходилось.
  - Приветствую, мой джинхар, - поклонившись, произнес мужчина.
  - Здравствуй, Фарух, - улыбнулся ему Кайсар, - все ли здесь благополучно?
  - Да, как будто бы все, Господин, - взгляд Кайсара взметнулся к лицу управляющего и наткнулся на лукавую улыбку.
  - Хмм... Сразу?
  - Нет, Господин. По моим подсчетам это началось спустя две луны после вашего отъезда.
  - А отсутствовал я десять, значит это продолжается примерно восемь лун?
  - Воистину это так, Господин, - управляющий вновь склонился в коротком уважительном поклоне.
  - В городе оставались две тысячи. В мой дом вхожи четверо из тех, что оставались... - Кайсар внимательно всматривался в лицо собеседника, - кто это, Фарух?
  - Тысячник Джаргал, Господин, - ответил одними губами на тихий вопрос джанхира управляющий.
  - Приготовь мне халуун и пригласи ее ко мне, - громко приказал Кайсар и управляющий скользнул в малоприметный боковой проход исполнять указание своего Господина.
  И джинхар, приближенный нукер самого Великого хана медленно продолжил путь, наслаждаясь покоем своей городской обители и, лишь услышанное от Фаруха, слегка омрачало его теперешнее настроение. Но что делать? Такова жизнь. Человек, по своей сути, существо слабое, легко поддающееся страстям и соблазнам. Не то чтобы он подвергал бесконечными проверками свое окружение, просто Кайсар привык все и всегда держать под контролем. Всегда лучше самому управлять ситуацией, чем позволить спонтанно возникшим обстоятельствам управлять собой. Лидер на то и лидер, чтобы быть впереди. Поэтому первым и одним из самых важных правил Великого джинхара стало - не оставлять за спиной тех, в ком усомнился. Человек способный предать в мирной жизни - подведет и на поле боя. Хотя, несомненно грустно, вычеркивать из своей жизни того, с кем многое связывало, но Кайсар не имел права на ошибки. Если бы он их допускал, возможно его жизнь давно бы закончилась, как и многие жизни людей вокруг. Большая власть - это всегда большая ответственность, эти два понятия всегда находящиеся в равенстве. Возрастает одно - неизбежно растет и другое. Он давно это понял, принял и, смирившись, нес этот груз на своих плечах гордо и с достоинством.
  Войдя в свои покои, Кайсар с удовольствием скинул халат и откинулся на мехах, застилавших ложе. С потолка на него с улыбками смотрели тари, крылатые спутницы Матери Всех Степей, искусно нарисованные мастером-художником.
  - Халуун готов, Господин, - как всегда словно из неоткуда возник Фарух.
  - Хороооошо... - задумчиво протянул Кайсар, складывая в уме головоломку, - а прикажи-ка моим закирам доставить сюда Джаргала.
  - Да, мой джинхар, - Фарух поклонился и вышел.
  Неспешно раздевшись и накинув на бугрившееся мышцами, испещренное шрамами тело легкий халат, Кайсар вошел в помещение, наполненное клубами ароматного пара. Он всегда любил запах трав, особенно, когда теплый весенний ветер степи дует тебе в лицо, а ты несешься во весь опор на верном своем жеребце, упиваясь чувством свободы, ощущая в груди бешенное биение сердца. Ничто не сравнится с этим. Ничто. Даже ласки самых изощренных женщин не способны затмить то непередаваемое чувство радости. Посреди халууна стояла огромная купель, наполненная горячей водой, в которую он, раздевшись, опустился с блаженной улыбкой. Сколько счастья порой таит в себе удовлетворение самых обычных человеческих надобностей.
  - Мой Господин... - нежная маленькая ладошка скользнула по его плечу, сладкий аромат женщины ворвался в его ноздри, ее нежный голос обволакивал, - ты вернулся...
  Таша. Она не была обычной наложницей. Как правило своих женщин он отбивал в бою или же покупал у работорговцев. Представительниц семейных родов джинхар не брал никогда, предпочитая избегать большей ответственности, чем уже имел. Вводя такую женщину в свой походный гэр, воин брал на себя обязательства за ее дальнейшую судьбу. В случае, если их жизненные дороги не совпадали, то по воле Матери Всех Степей он обязан быть найти ей мужа. Фактически, такая женщина из обычной наложницы, превращалась в эмегтэй, то есть наложницу, за которую хозяин нес ответственность. Иметь эмегтэй могли себе позволить только высокопоставленные чины или очень обеспеченные люди. Удалить эмегтэй от себя можно было двумя путями - отдать ее замуж за человека рангом ниже, тем самым показав к нему свое расположение или вернуть в род с позором, если будет доказана виновность женщины в распутстве.
  Кайсар не хотел сложностей и всячески избегал подобных отношений. Но проезжая однажды через становище захудалого рода, он был пленен юностью и очарованием Таши. Все в ней будило его мужское начало и ее тонкий стан, и пухлые коралловые губы, и темные вишни глаз, как у степной оленихи, и даже двигалась женщина с грацией дикой кошки, вышедшей на охоту. Тогда, два года назад, молодой джинхар не устоял и изменил своему правилу, введя Ташу в свой походный гэр.
  Ладони женщины спустились, поглаживая его грудь. Томный голосок шепнул:
  - Мой Господин желает, чтобы его вымыли?
  - Желает, - Кайсар говорил спокойно и бесстрастно, с удивлением ловя себя на мысли, что его на самом деле не трогает измена прекрасной эмегтэй, - потрудись, моя верная Таша.
  Он почувствовал, как от его слов тело женщины вздрогнуло и напряглось. Ее руки дрожали, когда она наливала мыло на тряпочку. Кайсар ощущал эту дрожь, когда робкими движениями Таша, начала его мыть. Ее судорожное, прерывистое дыхание то и дело касалось его кожи, выдавая волнение женщины и разжигая в нем охотничий азарт. Он затаился словно тигр перед роковым прыжком, отчетливо понимая, что лань уже в ловушке, но позволяя ей еще немного насладиться жизнью. Когда маленькая ладошка опустилась, дотронувшись до скрытого водой мужского начала, Кайсар молниеносно перехватил тонкую руку, заставив женщину ахнуть.
  - Не так, Таша, - вкрадчиво, почти шепотом проговорил он, отчего в огромных глазах девушки отразился даже не испуг, а ужас и какая-то горькая обреченность.
  - Как желает мой Господин? - сбивчиво прошептала она.
  - Разденься... - Кайсар с удовольствием наблюдал, как его эмегтэй спешно сбрасывает с себя полупрозрачные шарфы, в которых было укрыто ее волшебное тело. Что не говори, Таша была удивительно хороша.
  - Господин?.. - вопросительно прошептала девушка, отвлекая его от сладких мыслей.
  - Сядь на бортик, Таша, - говорил он медленно, с ленивыми нотками и обманчивой мягкостью в голосе, которые еще больше заставляли женщину его опасаться. Кайсар почти слышал, как сильно и испуганно бьется ее сердечко, - дааа... вот тааак... а теперь раздвинь свои ножки, Таша... Вот так... еще... шире... хорошооо... я хочу видеть тебя всю...
  - Господииин... - застонала девушка.
  -Хорошая девочка, - Кайсар, наблюдал за каждым движением Таши. Волнение и страх сделали свое дело. Тело предало женщину. Неосознанно, его эмегтэй начала возбуждаться, ее соски напряглись и дерзко торчали маленькими твердыми горошинами, а внизу, в самом центре сосредоточения женственности нежные лепестки лона заблестели от влаги. Открывшаяся картина не оставила Великого джинхара Саинарского ханства равнодушным, - ласкай себя, Таша... сделай это для меня!
  - Да, мой Господин... - девушка, еще больше прогнувшись, тонкими пальчиками дотронулась до влажных лепестков своего лона. Ласкающими движениями заскользила по блестящей плоти пока не добралась до жемчужины наслаждения, нажав на нее. О-о-о! Ее тело выгнулось на встречу руке, а девушка, прикрыв глаза, глухо застонала. Кайсар помнил эти звуки. Также хрипло и томно она стонала под ним, принимая его с радостью. От волнующих воспоминаний и вида разморенной негой женщины член стал каменным. Он обхватил его ладонью и сжал, продолжая наблюдать за Ташей.
  - Давай же... давай... - шепотом подбадривал он женщину, не упуская ни одного ее движения. Его рука на члене двигалась синхронно с порхающими пальчиками Таши. Ее раскрытое лоно сочилось от влаги. Девушка вздрагивала, ее дыхание давно сбилось, а голова запрокинулась. Боги! Она была прекрасна. Кайсар почувствовал приближение своей разрядки, - сделай это для меня... сейчас!
  Его слова прозвучали, как приказ, который заставил женщину закричать, содрогаясь всем телом. Сила ее удовольствия была столь велика, что прозрачные капли ее соков, стекая, капали в купель. Таша судорожно дышала, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, и все еще дрожала всем телом. Пара движений и желание Кайсара выплеснулось, заставив его стиснуть зубы и хрипло застонать.
  - Мой Господин, я могу тебе помочь домыться? - Таша приблизилась к нему нетвердой походкой. Ноги до сих пор ее не слушались.
  - Нет! - холодно бросил он, заставив девушку отшатнуться, - приведи себя в порядок и жди меня в покоях.
  Таша всхлипнула и, подхватив свои шарфы, выскочила из халууна. Возбуждение сменилось удовлетворением и... спокойствием. Кайсар с удивлением отметил, что сожаления он не испытывает, равно как и злости. Даже воспоминание об умелых губах Таши на своем члене, ее порочно раздвинутых перед ним бедрах, вздымающихся холмиках прекрасной груди больше не трогали его. Он отпустил, вычеркнул ее из своей жизни, как вычеркивал многих до нее, не испытывая разочарования или огорчения. Это просто было в его жизни, миг, о котором он вряд ли когда-нибудь вспомнит.
  Кайсар с удовольствием, медленно домылся, ощущая, как усталость нескольких последних лун отпускает и на смену ей приходит долгожданное расслабление. Тишина и покой мирной уютной обители были не для него, но как приятно порой вот так расслабиться и, хоть на миг, скинуть со своих плеч груз неотложных дел. Неслышной тенью в халуун проскользнул Фарух.
  - Мой джинхар, - тихо позвал управляющий и, дождавшись внимания Кайсара, продолжил, - закиры доставили тысячника Джаргала...
  - Хорошо, - Кайсар почувствовал, как Фарух замялся, - есть что-то еще, чего я не знаю?
  - Нет, мой джанхар! Только... - мужчина явно собирался с мыслью, подбирая слова.
  - Только что, Фарух?
  - Только можно было его не доставлять.
  - О чем ты?
  - Он сам направлялся к вам, мой джинхар, - и Фарух наконец выдохнул и взглянул ему в глаза.
  - Разберемся, - сказал Кайсар поднимаясь из купели и принимая от управляющего мягкое домотканое полотно для вытирания, - как только я войду в покои - доставьте его туда.
  - Да, мой джанхар, - Фарух поклонился и тихо вышел.
  Кайсар опустился на мраморную скамью, растерянно погладил чистую одежду, принесенную Фарухом и теперь аккуратной, ровной стопочкой лежащую рядом. Тревожные мысли не давали ему покоя. Джаргал, тот кто всегда был в первых рядах любого боя, кому он доверял безгранично, больше - разве что Етугаю, как он мог так его подвести. Приди он к нему и честно попроси женщину разве бы он ему отказал? Хмм... А ведь отказал бы. Там, где дело касалось Таши Кайсар был непреклонен, считая ее своей женщиной. Но как же быстро он от нее отказался. Натянув на себя штаны и сапоги, накинув халат, он отправился в свои покои, чтобы самому взглянуть в глаза тому, кого еще сегодня считал другом.
  Войдя, Великий джинхар неспешно направился к окну, не обращая внимания на сжавшуюся в комочек женщину. Сложив руки на груди, он смотрел вдаль. Вид на озеро и ближайшие сопки, раскинувшийся из окна, всегда его умиротворял и приводил в благостное расположение духа, но только не сегодня.
  - Мой джинхар, - окликнул его Фарух, ожидая распоряжения.
  Кайсар махнул рукой и в покои, чеканя шаг, вошел Джаргал в сопровождении двух могучих закиров. Подняв взгляд на бывшего друга, прищурился, изучая его лицо. Джаргал стоял выпрямившись, расправив плечи и чуть расставив ноги, и также прямо смотрел ему в глаза. Ни один мускул не дрогнул на красивом лице мужчины. Борьба взглядов, сопровождаемая молчанием, затягивалась. Где-то сбоку жалобно всхлипнула Таша и Джаргал встревоженно перевел на нее взгляд. Увидев сжавшуюся в уголке женщину, он растерял свою прежнюю уверенность.
  - Зачем ты хотел видеть меня, Джаргал? - голос Кайсара мог бы заморозить.
  - Я пришел понести заслуженное наказание, мой джинхар, - мужчина чуть склонил голову.
  - В чем твоя вина, мой лучший тысячник?
  - Я не справился со своим сердцем.
  - Сила воина в его стойкости, честь воина в его преданности, Джаргал, - сказал Кайсар, подойдя к тысячнику и за подбородок подняв его склоненную голову, - слабость - позор для мужчины, предательство - позор для саинарца.
  - Я виноват, мой джинхар, - прошептал бывший друг, глядя ему в глаза.
  - Есть ли оправдания твоему поступку?
  - Я полюбил...
  - Полюбил? Ты воин, Джаргал! Ты был моим другом, почти братом! Мы в бою прикрывали спины друг другу! - закричал Кайсар, - и все это ты перечеркнул лишь оттого, что полюбил? Одна женщина тебе стала дороже, чем друзья, чем все вокруг, чем твоя жизнь? Скажи же мне, друг мой бывший! Скажи глядя мне в глаза!
  Джаргал вновь выпрямился, прямо посмотрел в глаза Кайсару, потом с нежностью взглянул на Ташу и тихо сказал:
  - Она мне дороже всего на свете, мой джинхар. Я люблю ее и с радостью отдам за нее жизнь.
  - Жизнь? - Кайсар не понимал, как можно быть таким идиотом, а ведь он дал ему время одуматься и оправдаться. И чем же он оправдал свое предательство? Любовью! - жизнь, она разная бывает...
  А затем повернулся к закирам и приказал:
  - Женщину заклеймить печатью позора и отправить родичам, мужчину оскопить и разжаловать в рядовые!
  Не успел он договорить, как Таша, рыдая, бросилась ему в ноги:
  - Господин мой, я никогда ни о чем вас не просила... Умоляю! Заберите мою жизнь! Это я во всем виновата! Я! Я!
  Услышав эти слова, Джаргал бросился к женщине, отрывая ее от ног Кайсара и прижимая к себе. Рыдания душили ее, она всхлипывала и вздрагивала.
  - Любимая, не говори так никогда, - шептал ей Джаргал, - пусть на таких условиях, но ты будешь жить!
  - Я... не стану... жить... без тебя... - причитала Таша, со всей силы вцепившись в халат тысячника, - ни дня... ни секунды...
  - Глупая! Я смогу вытерпеть все, что мне определит воля Матери Всех Степей, если буду знать, что ты жива. Я стану жить надеждой на встречу, пусть мимолетную, - женщина зарыдала еще громче.
  Кайсара порядком утомило развернутое представление. Он злился из-за того, что никак не мог понять, что за сила заставляет гордого воина пресмыкаться перед женщиной. Он знал лишь одну женщину, перед которой он готов был склонить голову - это его приемная мать Сайхан Эмегтэй Анира. Что бы он сделал для нее? Многое, но это совсем другие чувства, уважение, благодарность, преданность. Он не понимал, как можно испытывать глубокие чувства к женщине с которой делишь ложе. Кайсар допускал страсть и желание, но любовь... Любовь у воина может быть только к матери и к Родине, остальное блажь. А женщине вообще нужна лишь твердая, богатая рука.
  - И это стоит твоей разрушенной жизни? - спросил он у бывшего друга.
  - Стоит. Каждая секунда, прожитая рядом с любимой, стоит этого! - Джаргал нежно погладил Ташу по растрепавшимся волосам и тихо продолжил, - когда-нибудь, Великий джинхар, ты поймешь меня, когда на твоем пути встретится женщина, каждый вздох которой будет для тебя бесценен.
  - Вряд ли такая женщина родится на Элитаре, - Кайсар повернулся к Таше, - Разве я мало тебе давал? У тебя было все: шелка, драгоценности...
  - Я бы никогда не предавала тебя, мой Господин, - слезы женщины вдруг высохли, - но встретив Джаргала, я поняла, что пошла бы за ним хоть на край света, будь он последним нищим!
  Кривая ухмылка исказила лицо Великого джинхара.
  - Последним нищим говоришь... Проверим, - он обернулся к закирам, - я отменяю свой приказ. Все имущество бывшего тысячника, ныне десятника Джаргала переходит в ханскую казну. Он приписывается к своей бывшей тысяче. Свободны.
  Закиры поклонились и поспешили выполнить указание джинхара.
  - Ну вот и сбылась твоя мечта, Таша, - обманчиво ласковым голосом сказал Кайсар, поднимая женщину с колен, - теперь ты принадлежишь почти последнему нищему.
  Таша не могла поверить в услышанное. Она замерла, потом взгляд ее прояснился и девушка улыбнулась, так искренне и открыто.
  - Спасибо, мой Господин! Спасибо! Вы вернули меня к жизни! Век буду молить Мать Всех Степей, чтобы послала вам здоровья и удачи!
  - А ты что скажешь, бывший лучший друг? - спросил, переведя взгляд на мужчину.
  Джаргал подошел и нежно обнял девушку.
  - Десятник, женатый на любимой женщине, это гораздо лучше, чем тысячник, никогда не познавший любви, - бывший друг вопросительно взглянул на Кайсара, - кстати, почему десятник?
  - Защищать свою спину в бою я тебе не доверю... пока, а вот тренировать молодых воинов, зная твой опыт доверю. Но буду за тобой приглядывать, - Кайсар прищурился, - и не дай тебе Проклятый Бог меня разочаровать!
  - Я постараюсь оправдать твое доверие, мой джинхар! - он повел свою женщину к выходу, но вдруг на полпути обернулся, - на свадьбу придешь? Правда она будет скромной...
  - Посмотрим, - хмыкнул Кайсар и счастливая пара покинула его дом. Странный жизненный расклад, вроде и наказал и наградил. Он смотрел в окно на их счастливые лица и силился понять, что это за чувство делает мужчину слабым и таким сильным одновременно...
  - Мой джинхар, - вновь окликнул его Фарух, отрывая от раздумий, - из Жемчужного Дворца вестник прибыл.
  - Зови, - видимо, встреча с отцом произойдет раньше, чем он думал.
  Двери распахнулись и вошел воин с красной перевязью поверх доспеха. Такие отличительные знаки носили те, кто доставлял важные сообщения высокопоставленных и знатных людей. Яркая перевязь с золоченым ханским знаком гарантировала вестнику неприкосновенность и помощь во время исполнения поручения. Кайсар поднял взгляд на вошедшего.
  - Донесение для Великого джинхара саинарского войска, приближенного нукера Великого Хана, Кайсара, - чеканя каждое слово, хорошо поставленным голосом возвестил вестник.
  - Слушаю тебя, - сказал Кайсар и воин в ответ низко поклонился.
  - Великий джинхар, Великий Хан желает видеть вас незамедлительно! - потом глаза мужчины блеснули, он еще раз склонился в поклоне и добавил намного тише, - это честь для меня видеть воочию непобедимого джинхара Кайсара.
  - Ступай, я буду следом.
  Великий Хан никогда не звал Кайсара так спешно, через вестника, если ситуация ни была критической. Значит случилось что-то важное и непредвиденное. Одевался джикхар быстро. Полному боевому доспеху он всегда предпочитал полу-доспех, в виде плотной кожаной туники с защитными пластинами, проклепанными легким металлом, кожаные наручи и боевой пояс, вместо громоздкой перевязи. Такое одеяние позволяло ему двигаться быстро и не сковывало движений во время боя. Через некоторое время Кайсар уже вскочил в седло своего жеребца, с тяжелым вздохом покидая свою мирную обитель, тишиной и покоем которой в этот раз ему так и не удалось насладиться.
  Второй раз за сегодняшний день он шел сквозь анфиладу помещений Жемчужного дворца. Гулкое эхо его шагов заставляло придворных вздрагивать и низко склоняться в приветственном поклоне. Как только он вошел в приемный покой перед тронным залом, ему на встречу выскочил один из секретарей Великого Хана. Эти нахлебники и льстецы, коими был полон ханский двор, всегда непомерно раздражали Кайсара. Он никак не мог понять, зачем отец содержит подле себя такое количество секретарей, плохих лекарей, лжепророков и прочих дармоедов, зачем существует столько ненужных должностей. Ведь намного проще, когда каждый выполняет свое полезное дело, а не мешает выполнять его другим.
  - Приветствую, Господин, - поклонился секретарь, делая вид, что личность вошедшего джинхара ему не ведома. Этот своеобразный обычай не узнавать или делать видимость, что не узнал, раздражал Кайсара не меньше.
  - Джингар Кайсар, по повелению, к Великому Хану, - процедил он сквозь зубы.
  - Минуточку, Господин, - елейным голоском пропел дворцовый бездельник, заставив кулаки Кайсара зачесаться, так захотелось впечатать их в эту холеную, гладкую морду придворного, - я только удостоверюсь, что ваш визит назначен.
  Секретарь скрылся за неприметной боковой дверцей, оставив молодого джинхара нервно расшагивать в приемном покое, негодующе скрипя зубами. Его недовольство ощутили все, кто в этот момент дожидался здесь своей очереди на прием к Великому Хану и поспешили тихонечко или покинуть помещение или, прижавшись к стеночке, слиться с интерьером дворца. Секретарь вернулся на удивление быстро.
  - Вас ожидают, Великий джинхар Кайсар, - пропел он, и воины, что несли караул у дверей в тронный зал, распахнули их перед ним.
  - Джингар Кайсар, - громко возвестил ханский глашатай.
  - Оставьте нас, - раскатисто пророкотал сильный голос. Все, кто здесь находились, двинулись на выход и в мгновение ока зал опустел, лишь воины несущие караул молчаливыми колоссами стояли у дверей.
  - Я сказал, оставьте нас все! - снова приказал голос и воины покинули зал вслед за всеми.
  Кайсар огляделся. Его всегда приводили в восторг изящество и красота этого места. В середине зала располагался фонтан, изображающий древо жизни Элитары, струи которого стекали в четыре дивные чаши, символизировавшие части света. Тронный зал был велик и располагался в самом центре дворцового комплекса, не имея стен граничащих с улицей. Поэтому и окон здесь не было, и всегда горело множество светильников с ароматным маслом. Зато высокий потолок был выполнен из разноцветных стекол, складывающихся в удивительный по красоте витраж. Солнечный свет, проходя через него, отбрасывал на стены зала загадочные разноцветные блики, подчеркивая значимость и волшебство этого места. Массивные красные колонны поддерживали потолок, каждую из них обвивало гибкое тело золотого дракона. Этих легендарных зверей рука мастера выполнила настолько реалистично, что казалось, будто они живые, просто великий чародей превратил их в золотые статуи. По центру зала находился высокий тронный помост и знаменитые двадцать ступеней, ведущие к Великому Хану. И, наконец, сам трон, огромный, величественный, выполненный из чистого золота, на красных бархатных подушках которого можно было, наверное, не только восседать, но даже возлечь при желании. В детстве Кайсар очень любил рассматривать фрески с батальными сценами предков, которые украшали стены, но больше всего ему нравился потолочный витраж, с него ему ласково улыбалась Мать Всех Степей, назидательно и ободряюще.
  - Присядем, сын мой, - Кайсар перевел взгляд на спускающуюся с трона фигуру отца. Он направлялся к одной из скамей, стоящих между колоннами.
  - Присядем, - согласился он, опускаясь рядом.
  Выглядел Великий Хан неважно. Откровенно усталый вид, сеть глубоких морщин пролегающая на некогда красивом лице, поникшие под грузом забот плечи, и только острый взгляд и мудрость, легко читаемая в глазах Хана, говорили о том, что этот человек все еще силен и могущественен. Они сидели и молчали.
  - Ты звал меня, отец? - решился нарушить тишину Кайсар.
  - Раскидывай ханский гэр в степи, мой мальчик, да созывай воинов, - отец избегал смотреть на него.
  - Ты говоришь так... - и молодой джинхар осекся, догадка спазмом сдавила горло, не позволяя вымолвить ни слова.
  - Да, Кайсар, - Хан как будто был спокоен, - пришел и мой черед подняться в чертоги Матери Всех Степей. На Закате меня не станет, а у Саинарского Ханства, милостью Богов, будет новый Великий Хан. Это ведь ты? За этим тебя звала старая плутовка Мэргэн?
  - Да, отец, - едва смог выдавить из себя Кайсар.
  Сейчас перед ним сидел не Великий Хан Великого Саинарского Ханства, которому джинхар был верен, за которого шел проливать кровь, за которого готов был отдать жизнь, а простой и горячо-любимый человек - его отец, единственный, роднее и ближе которого у него никого не было. Именно в эту минуту Кайсар осознал, как коротка жизнь, как быстротечно время и как надо спешить, чтобы хоть что-то успеть за столь недолгий человеческий век. Он посмотрел на отца и встретил такой же прямой, открытый, изучающий взгляд. Хан Данияр впервые за сегодняшний день посмотрел на сына, ласково, с теплотой, словно пытаясь запомнить каждую черточку его лица на прощанье. Хан поднял руку и погладил Кайсара по щеке.
  - Как же ты на нее похож, - тихо сказал он, - у тебя глаза Тайлин, как грозовое небо над бескрайними степями Элитары. Зрительный образ твоей матери с годами начал тускнеть, но я всегда ношу ее в своем сердце.
  - Ты любил Тайлин? - вдруг неожиданно даже для самого себя спросил Кайсар.
  - Любил ли я Тайлин?.. - казалось, отец задумался, - да, мой мальчик, я любил ее, я дышал ею, я был счастлив каждому мигу рядом с этой женщиной. Боги осветили конец моего жизненного цикла, подарив мне любовь, единственную и истинную. Когда моя Тайлин ушла, мир навсегда окрасился для меня в безликий серый цвет и лишь факт твоего рождения давал силы продолжать жить дальше, влача пресное существование без той, что навеки пленила мое сердце. Лишь ты, Кайсар, ее сын, стал моей радостью, а затем и гордостью. Я всегда знал, что ты лучше, сильнее и мудрее своих братьев, поэтому и требовал от тебя больше, тогда как им многое прощал, - вдруг, лицо Данияра осветила счастливая улыбка, - Тайлин ждет меня у дверей в чертоги Матери, я чувствую это.
  - Как ты можешь знать время своего ухода так точно? - Кайсар был подавлен новостью, а еще, в его душе вновь поселилось смятение. Вот уже второй мужчина, воин из его окружения, говорит об истинном чувстве к женщине. Никогда джинхар не допустит такой глупости, никогда не впускал женщину в свою душу.
  - Сила Хана, дарованная Матерью Всех Степей, всегда чувствует нового хозяина. Сегодня она покинет меня и перейдет к тебе, Кайсар, - Данияр говорил об этом так просто, словно речь шла о служанке, собравшейся перейти в соседний походный гэр, - распоряжайся ею разумно. Тот кто силен, должен быть милостив и великодушен к нуждающимся, но неизменно беспощаден к врагам. Тебе только предстоит узнать все грани Ханского Дара. Я допустил немало ошибок и времени на их исправление у меня нет. Ты - мой сын, моя кровь, мое продолжение исправишь их, и дело мое будет вновь процветать. А теперь ступай, ступай, мой мальчик. Времени осталось мало, а я не хочу уйти, не приведя дела свои в порядок.
  - Я люблю тебя, отец, - едва слышно сказал Кайсар, но Данияр отчетливо услышал каждое слово. Впервые в жизни на глаза Великому джинхару навернулись слезы.
  - Ступай, - Великий Хан поднялся со скамьи и пошел по направлению к трону. Лишь дойдя до дверей, Кайсар услышал слова отца, - я люблю тебя, сын. Пусть будет щедра к тебе жизнь и милостивы Боги.
  
  Под вечерним небом Элетары, посреди степи раскинулся праздничный ханский гэр. Огромный шатер из белого войлока, украшенный прекрасными вышивками, приковывал взгляды огромного количества людей, которые собрались проводить Великого Хана в последний путь. Данияр, сопровождаемый своими верными нукерами, подъехал к нему на своем могучем, белоснежном жеребце. Спешившись, он окинул взглядом степь, свой народ, верных воинов, последний раз взглянул на закатное светило своего мира и вошел в шатер. Там, в самом центре, его ждало ложе, покрытое звериными шкурами, расположенное так, чтобы взгляд Великого Хана был устремлен к небесам. Ложе, которое станет последним пристанищем Хана в этом мире. Уже потом, его бездыханное тело омоют и с почестями поместят в могильный курган, возложив рядом с той, что была ему при жизни отрадой. Данияр раскинулся на мягких шкурах и всматривался в стремительно-темнеющее небо, чувствуя, как с каждым ударом сердце в его груди бьется все медленнее.
  - Тайлин, ягодка моя северная, я иду к тебе... - были последние слова Великого воина, защитника, посланного в этот мир Богами.
  Небо над степью было уже почти черным и на нем зажглись первые звезды, когда сердце Великого Хана совершило свой последний удар, а с его губ сорвался последний выдох. И именно в этот момент, собравшиеся люди увидели, как из дымового отверстия ханского гэра полился поток света, озаряя всполохами все вокруг. Этот волшебный свет был словно живым. Он не рассеивался в пространстве, а просто завис огромным искрящимся облаком. Когда поток света, выходящий из гэра иссяк, облако вдруг стало менять свои очертания, превратившись в призрачного, сияющего барса. Огромный светящийся кот спрыгнул за землю и внимательно оглядел собравшихся, затем лениво облизнулся и вдруг помчался вперед. Люди в ужасе отбегали с его пути, толкая друг друга, падая и создавая давку. Лишь один человек не поддался общей панике. Он стоял твердо, чуть расставив ноги, и его взгляд был устремлен прямо в глаза несущемуся на него хищнику. Барс тоже не отводил глаз от стоящего на пути человека. Гибкое кошачье тело оттолкнулось от земли в решающем прыжке и со всего маху врезалось в мужчину, войдя в него. Массивная фигура воина на несколько мгновений озарилась сиянием. Затем все погасло и над степью повисла полная тишина. Казалось, даже ночные кузнечики затихли в траве. А потом, собравшиеся, все до одного опустились на колени, перед тем, кого избрала сила, данная Матерью Всех Степей, перед новым Великим Ханом. Это был бывший джинхар, ныне Великий Хан Кайсар.
  - Хвала Матери Всех Степей! Да здравствует Великий Хан Кайсар! Слава Великому Хану Кайсару! - послышались сначала робкие выкрики, а потом они переросли в огромный гул тысячи голосов.
  
  Кайсар не слышал, как звучали приветственные и хвалебные речи, как Верховный Боо - старый Луйварч огласил волю Богини, как ему на плечи, поверх доспеха, набросили праздничный ханский халат, расшитый золотом и драгоценными каменьями. Он стоял и упивался новыми ощущениями. Мир для него словно бы взорвался какофонией звуков, пестротой красок. Вот он стоит вместе со всеми, а через мгновение уже видит степь с высоты птичьего полета. Это так прекрасно - парить, наблюдать, как проносятся под тобой пасущееся стада, небольшие ручьи и озера. Вот снова люди вокруг, они вроде те же, но что-то неуловимо изменилось. Многих из них, Кайсар читает, как свитки. Старый Луйварч говорит ему о долге перед народом, об ответственности и чести, а в глазах Боо сияют радость и ликование. Взгляд Великого Хана скользит дальше. Друг и брат Етугай стоит рядом, его переполняет гордость. Эмегтэй Анира бледна. Кажется, что в ее все еще прекрасном лице не осталось ни кровинки, но она дышит с облегчением, дышит, как человек, исполнивший главное дело своей жизни. Дальше стоят другие отцовские Эмегтей со своими взрослыми сыновьями. С их стороны Кайсар чувствует только злость и зависть. Ничего. Вдовий дом давно пустует, пора бы его заселить. Лучше держать этих старых интриганок подальше от дворца. От раздумий его отвлекают крики, почти единодушное скандирование народа.
  - Слово Великому Хану! - ревут тысячи глоток, а он поднимает руку, и наступает тишина.
  - Народ Великого Саинарского Ханства, - слова словно всплывают в его голове, - для меня огромная честь встать во главе нашей могучей страны. Для меня честь встать во главе воинства, способного дать отпор, а быть может, и очистить наш мир от отороков. Я клянусь верой и правдой служить своему народу, защищать и оберегать нашу землю и справедливо вершить суды!
  - Слава Великому Хану! - снова крики, снова хвалебные слова...
  Все это сегодня, а завтра... Завтра жизнь изменится и изменит ее он - Великий Хан Кайсар.
  
  
  Глава 3. НЕОЖИДАННОЕ СВАТОВСТВО
  
  Калишское княжество
  
  Юная девушка в простом сарафане, тихо мурлыкая какую-то песенку, расчесывала гриву небольшой каурой лошадки. Она то и дело поглаживала животинку, говоря ей ласковые словечки, а та блаженно вздыхала и прикрывала глаза.
  - Так и знал, что найду тебя именно здесь, - неожиданно прозвучал голос брата, заставив Эйлин вздрогнуть, - не пристало княжне торчать на конюшне.
  - Раен, - выдохнула девушка, перекинув на грудь свою толстую косу цвета спелой пшеницы, - ну нельзя же так пугать. Ты всегда подкрадываешься так незаметно.
  - А помнишь, как отец подарил тебе эту лошадку? - брат подошел и погладил лошадь по морде.
  - Помню. Мне было семь лет, когда не стало мамы. Я плакала и была безутешна, - от воспоминаний в огромных синих глазах Эйлин отразилась грусть, - и тогда отец подарил мне мамину лошадку. Малышка стала мне отрадой и утешением.
  - Да, - брат обнял девушку и с нежностью поглядел на нее, - тогда это была резвая лошадка. Ты носилась на ней по всей округе и таскала ей из кладовой яблоки и морковь.
  - Она, конечно, постарела, но и сейчас ест из моих рук, - улыбнулась Эйлин.
  - Да, и не ест если тебя нет рядом. Удивительная лошадиная привязанность, - подтвердил брат, - что будет, когда ты выйдешь замуж и уедешь?
  - Я не собираюсь замуж, Раен! - воскликнула девушка, - и уж тем более не собираюсь никуда уезжать! Но если это случится, то заберу Малышку с собой. Она слишком стара и не перенесет разлуки.
  - Эйлин, сестренка, - Раен знал, как она не любит разговоры о браке, - тебе уже восемнадцать. Ты прекрасна и свежа, как глоток лесного воздуха в рассветный час. Конечно ты выйдешь замуж, тем более у нас нет недостатка в женихах. И потом, ты же любишь Калишу?
  - Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ?
  - Наше княжество маленькое и лишь одному Отцу-Заступнику известно, как ухитрились наши предки сохранить его независимость. А грядет новый сезон отороков, Эйлин, - при слове 'отороки' девушка вздрогнула, - ты помнишь, что было в прошлый раз? Помнишь?
  - Да, - тихо выдохнула она.
  - А ведь они прошли всего лишь по северной границе, Эйлин! Всего лишь по границе, а мы потеряли целых две деревни!!! И всего один выживший! Один из нескольких тысяч! Наш отец погиб, сражаясь с ними! А сколько отважных воинов полегло! Ты это помнишь, Эйлин? - голос брата был резок.
  - Да!!! - закричала она, - Да, я помню, Раен! Помню! Ведь это я выхаживала того единственного воина, который уцелел тогда. И это мне он в бреду рассказывал про страшные пиршества этих зверей и про их бесчинства. Что ты хочешь от меня?
  - Калише не выжить без крепкого союза с сильным соседом, Эйлин, - теперь брат говорил тихо и печально смотрел на сестру, - у нас почти нет ратников. Ты должна выйти замуж. Должна! Иначе нам всем не выжить...
  - Папа! Папа! - в конюшню влетела славная белокурая девочка и Раен тут же подхватил ее на руки, - там Тимошка прискакал, говорит в лесу много воинов. Сюда едут. А я знала, что ты за тетей Эйлин пошел и первая тебя нашла.
  - Ты решал это за моей спиной, - опешила Эйлин, понимая, кто именно пожаловал к ним в гости, - Раен, как ты мог?
  - Я ничего ему не обещал, - брат казался смущенным, но в его взгляде была решимость, - но все же пригласил его в гости. Эйлин, князь Кираг красив, богат. Туроское княжество самое большое, и у него самая сильная армия на всем Севере. Любая сочла бы за честь стать его супругой. А мы хоть и богатое княжество, но крохотное и слабое. Мы слишком лакомый кусочек для всех. Приглядись... Подумай...
  - Раен, - девушка говорила тихо, - я не любая. Ты же мой брат и знаешь, как я чувствую людей. Рядом с Кирагом моя душа умирает...
  - Равилин снова беременна, - как-то отрешенно сказал брат, он ласково погладил белокурую головку дочери, - после рождения Стейши мы уже и не надеялись. У меня будет сын, Эйлин. Наследник нашей крови и наших земель.
  - У меня будет братик! - воскликнула девочка, радостно захлопав в ладоши.
  - Раен... - Эйлин улыбнулась. И ее улыбка привычно осветила все вокруг, заставив брата и племянницу улыбнуться ей в ответ, - это чудесно! Мы обязательно что-нибудь придумаем. Не может такого быть, чтобы брак с этим Кирагом был единственным выходом. Мне нужно в лес, к бабке Акише. Задержи их.
  - Все водишь дружбу с этой старой ведьмой? - скривился брат.
  - Она не ведьма! - крикнула Эйлин уже выбегая из конюшни.
  Скрип открывающихся ворот, конский топот заставили Эйлин спрятаться за углом сыроварни. Во двор княжеского терема въезжал отряд воинов. С их стяга на всех окружающих скалился огромный белый волк - символ Туроского княжества. Впереди, на вороном огромном коне ехал тот, кто вызывал у Эйлин страх и отвращение, заставляя каждую клеточку ее тела неприятно дрожать.
  Князь Кираг был определенно красивым мужчиной. Немало восхищенных женских взоров сейчас устремилось к нему. Мужчина спешился, бросив поводья подскочившему пареньку. Огромный рост и массивная фигура выделяли его из толпы, собравшейся вокруг прибывших гостей. А длинные белые, как снег, волосы приковывали взгляд. Они были настолько белыми, что казались седыми. Высокие скулы, прямой нос, квадратный подбородок делали лицо князя привлекательным, и даже тонкие губы его не портили. Глаза были такими карими, что казались почти черными.
  Мужчина расправил плечи, глядя как на ступенях высокого крыльца княжеского терема спешно стелют красную полотняную дорожку для дорогого гостя. Он усмехнулся, чем вызвал восторженный женский вздох.
  - Глупые курицы, - прошептала Эйлин, зная, что все девушки проведут эту ночь грезя о прекрасном Туроском князе. И чтобы не терять время, она поспешила к потайному лазу в крепостной стене, выходящему прямиком в лес.
  На самом деле, она так вовсе не думала. Эйлин вообще никогда не думала о людях плохо. Скорее, в ее характере было оправдывать их плохие поступки, считая, что человек слаб. Просто сейчас девушка никак не могла понять, как люди не видят того, что скрывается за весьма привлекательной маской туроского князя. Не замечают, как в его глазах клубится тьма, когда он злится, и как саркастически он поджимает губы стоит собеседнику отвернуться лишь на мгновение. Кираг ее пугал. Нет, он вызывал у нее ужас. Стоило ей очутиться с ним рядом, и нарастала паника, хотелось срочно спрятаться или бежать, бежать, как можно дальше от этого человека и больше никогда не попадаться ему на глаза. С такими мыслями она подошла к избушке бабки Акиши, которую все называли не иначе, как ведьма.
  Являлась ли на самом деле Акиша ведьмой никто не знал, а вот травницей да знахаркой была знатной. А девки местные, аккурат перед длинным днем, к ней гадать бегали. Однажды Эйлин, заблудившись в лесу, набрела на Акишину избушку. С тех пор и подружились. Народ поговаривал, что приходилась бабка Акиша дальней родственницей покойной жене старого князя, сама она это отрицала, а Эйлин не допытывалась. Звала ее просто бабушкой, та и рада была такой внучке.
  - Бабушка, - позвала Эйлин, подбежав к избушке.
  - Это кто же к нам пожаловал? - раздался приветливый голос бабки Акиши со стороны сарайки, а потом появилась и сама хозяйка, держа в руках полную крынку козьего молока, - а я думаю, дай Двурожку подою, вдруг Эюшка в гости наведается, а ты и тут, как тут.
  - Беда у меня, бабушка, - почти прошептала Эйлин.
  - Пойдем, милая, в дом, - успокаивающе заворковала Акиша, уловив в голосе Эйлин беспокойство, - нечего нам о делах на улице толковать. Вот сейчас заварим травок, да под лесную малинку и придумаем, как твои невзгоды разрешить-то.
  Пока в печи грелся чугунок, да бабка накрывала на стол нехитрый ужин, Эйлин сбивчиво от волнения рассказывала о грядущем пополнении в княжеском семействе, о тяжелом положении Калиши и о визите туроского князя.
  - Да, делааа... - протянула старушка, усаживаясь на скамью рядом с девушкой, - нельзя тебе за него, никак нельзя. Я на твоего суженного давно гадала, на первой росе. Не князь это. Да и не на Севере судьба твоя. На Восток тебе надо, девица.
  - Бабушка, - воскликнула Эйлин, - да как же я уйду? Он же приехал свататься. Где уж Калише против Туросии выстоять, да еще отороги в этом году говорят появятся...
  - Вот и давай подумаем, - усмехнулась старушка, пододвигая к девушке туесок с малиной, - ты ешь, ешь. Спешить нам некуда. Князь твой подождет, он свой отказ получить еще успеет. А мы с тобой пока может что и решим.
  - Всегда у тебя слова добрые найдутся, - улыбнулась Эйлин, потянувшись за ягодой, - словно солнышко обогреешь. И почему тебя только ведьмой кличут.
  - Ведьмой кличут это хорошо, это правильно. В старину ведьмами самых мудрых называли, ибо ведающая мать. А я и есть - ведающая. Так то вот, - Акиша разливала по глиняным кружкам ароматный напиток, щедро сдабривая его медом, - на-ка вот, пей. А солнышко у нас ты, не я.
  - Ну какое я солнышко, - рассмеялась девушка.
  - Самое настоящее, - старушка ободряюще погладила ее по руке, - разве ты не замечаешь, как улыбаются вокруг люди, когда у тебя хорошее настроение. Ты настоящий светоч, Эйлин. До тебя я встречала только одну девушку с подобным даром, да и давно это было. У вас даже имена похожие, нежные, как звон колокольчика. Ее звали Тайлин, сейчас она пади уже внуков нянчит. Светоч в девках не засидится.
  - Почему?
  - Да слетаются к вам мужчины, словно пчелы на мед, - усмехнулась Акиша, - Туроская пчела уже прилетела, последуют и остальные.
  - Бабушка! - воскликнула Эйлин, - я правда не знаю, что мне делать, а ты шутки шутишь.
  - Да какие уж тут шутки, деточка, - отмахнулась старушка, - ты мне вот что скажи, кто акромя Туроссии могучей армией обладает, да отпор оторогам оказать сможет?
  - Многие княжества и королевства помощи у Саинарского Ханства просят, - сказала девушка, - уж не думаешь ли ты...
  - А чего тут думать-то, к ним и надобно обратиться за помощью, - решительно подытожила Акиша.
  - Ох, бабушка, - вздохнула Эйлин, - думаешь будет с этого толк? Саинары народ лихой, да и помощь просто так от них ждать не приходиться. Дань выплатить придется и девицу рода знатного в придачу в Ханство отправить. А у нас княжество маленькое и знатный род один - наш. У нас с братом, кроме старой тетки Стефимы, и родни то нет. А она хоть и дева, да уж больно пожилая.
  - Зачем Стефиму? - удивилась Акиша, - не твоя судьба, девонька, по лесам бегать. На Восток тебе надо. Ты и поезжай.
  - Но это ведь почти рабство... - опешила Эйлин, - целый год неволи...
  - Тогда ступай замуж за хлыща туроского, - спокойно сказала старушка, - будешь свободной и знатной княжной, да при муже-красавце.
  - Нееет! - замотала головой девушка, - лучше в омут с головой, или вон в степи ханские...
  - В омут тебе нельзя, Эйлин. Слишком много жизней от твоего решения теперь зависит.
  - Тогда уж лучше саинары.
  - Вот и хорошо. Вот и правильно, - закудахтала Акиша, - а Отец-Заступник в помощь тебе будет на всех твоих путях.
  - В степях свое божество, бабушка, - улыбнулась Эйлин.
  - Вера, она в душе, милая. А в каком месте Элитары ты к высшим силам обращаешься не важно, тут главное - искренность.
  - Спасибо тебе, бабушка милая. И за совет мудрый, и за угощение, - княжна поднялась с лавки и направилась к дверям.
  - Приняла решение то?
  - Да. Лучше уж саинары. Свидимся ли мы еще, бабулечка Акишенька?
  - А чего ж не свидеться? Чай не навсегда уезжаешь да и не помирать, - ободряюще улыбнулась старушка.
  Эйлин кивнула на прощанье и не оглядываясь побежала по лесной тропке к княжескому терему. Не успела она появиться во дворе, как столкнулась со своей горничной Сурой.
  - Отец-Заступник! - воскликнула девушка, - княжна моя, все с ног сбились вас разыскивая. Гости в тереме, сватать вас приехали, а вы бегаете. Не пристало девице княжеских кровей по лесам носиться, как простолюдинке.
  - Сура, - пытаясь выровнять дыхание, произнесла Эйлин, - нельзя же так пугать.
  - Это кто кого испугал, - возразила бойкая горничная, - я к вам, а вас нет, а там князь этот туроский - красиииивыыыыый...
  Сура томно вздохнула, всплеснув руками, а Эйлин закатила глаза. Ну когда они станут замечать то, что за красивой внешностью притаилась опасность.
  - Сура, где сейчас мой брат и гости? - постаралась говорить с горничной, не выдавая своего волнения.
  - Знамо дело где, - фыркнула девушка, - князь с княгиней в большой светлице стол приказали накрыть, да теперь гостя потчуют. А я вместо того, чтобы на красавца этого, хоть в щелочку посмотреть, вас ищу - с ног сбилась.
  - Вижу, как ты умаялась, бедная, - ухмыльнулась Эйлин, - пойдем уже, мне переодеться надо.
  - И то верно, - затараторила Сура, - надобно красу вашу девичью подчеркнуть, да приумножить, чтобы жених дар речи потерял. А там и за свадебку, может и мне местечко подле вас найдется. Князь Кираг такой красивый! Век бы любовалась, не отворачиваясь! А уж какие у него...
  - Сура! - прикрикнула на нее Эйлин, зная, что если горничную не остановить, то она так и будет болтать без умолку.
  Не прошло и часа, как Эйлин, облаченная в праздничные княжеские одежды уже стояла перед дверью в светлицу. 'Как же порой трудно сделать решающий шаг вперед' - думала она, слушая частые удары своего сердца. Прикрыв глаза, она мысленно попросила защиты и помощи у Отца-Заступника, вздохнула и вошла в светлицу.
  Сидящие за столом разом обернулись, и Эйлин почувствовала на себе пристальный взгляд темно-карих глаз. Внутри неприятно екнуло.
  Видеть туроского князя прежде, ей приходилось дважды. Первый раз, еще в детстве, когда отец брал ее с собой в Туросию. Тогда Кираг лишь взглянул на прелестную малышку, отметив изумительную синь ее глаз. Эйлин помнила, как тогда испугалась этого беловолосого гиганта. Второй же раз случился после прошлогоднего сбора урожая, когда она ездила вместе с братом в соседнюю Белавию на свадьбу тамошнего князя.
  Кираг тогда тоже присутствовал среди гостей. Неизменная скука печатью лежала на его лице, но лишь до тех пор пока он не увидел входящую рука об руку с братом княжну крохотного Калишского княжества. Изящная фигурка девушки привлекла его внимание. И не только его, все мужчины в этот момент смотрели на юную княжну. Девушка была удивительно хороша. Она, словно прекрасная небесная тари, сошедшая на землю, с восторгом рассматривала все вокруг. Ее синие, как вода горных озер, глаза лучились радостью и весельем, которые передавались всем окружающим, а улыбка согревала лучше весеннего солнышка. Дивные волосы золотым водопадом спускались ниже талии, укутывая княжну словно плащом. Кирагу нестерпимо захотелось обладать этой красотой. Хотелось подойти к ней, прижать к себе, впиться в ее алые, словно спелая лесная малина, губы, чтобы все вокруг знали чья она и кто ее настоящий господин. Он так пристально изучал княжну, что упустил момент, когда их взгляды встретились. Девушка вздрогнула и поспешила отвернуться, а он тогда лишь утвердился в своих намерениях заполучить калишскую княжну себе. Да, она обладала редкой красотой, а туроский князь был ярым коллекционером редкостей. Этой голубке место в его голубятне.
  И вот сейчас Кираг вновь видел ее перед собой, ту что приходила к нему во снах, о которой он грезил на яву, лишь ненадолго забываясь в объятьях других женщин. Калишская княжна стала еще прекраснее. Хотел ли он ее? Определенно. Он получит эту женщину во что бы то ни стало.
  Эйлин улыбнулась, словно озарив теплым светом всех присутствующих. Она смущенно опустила глаза, теребя пояс голубого, расшитого речным жемчугом сарафана, и на ее нежных щеках выступил смущенный румянец.
  - Прошу простить меня за опоздание, братец, - сказала она нежным, словно перезвон колокольчика голосом, - я не знала, что у нас гости.
  - Дорогая сестрица, - улыбнулся ей Раен, указывая на место рядом с его супругой, - познакомься - это князь Кираг, владыка большого Туроского княжества, что лежит на Севере. Ну а это - моя сестра Эйлин, княжна калишская.
  - Рада познакомиться, князь Кираг, - уважительно поклонилась девушка, не поднимая глаз.
  - Я счастлив познакомиться с такой красавицей, - ответил ей князь достаточно приятным баритоном. Воистину, голос нравился Эйлин гораздо больше, чем его хозяин, - князь Раен, вы по настоящему богатый человек, ведь вас окружают два таких сокровища. Бриллианты чистой воды - прелестная жена и восхитительная сестра.
  Кираг поднялся со своего места и, обойдя стол, подошел к Эйлин.
  - Вы позволите, сопроводить вас к столу, княжна? - сказал он, подавая руку девушке.
  - С радостью, - отозвалась она, вкладывая свои тонкие пальчики в его широкую ладонь.
  'Только бы не запаниковать. Все будет хорошо. Бояться нечего' - мысленно убеждала себя Эйлин, направляясь к столу рука об руку с туроским князем. Уже, усадив девушку, он не спешил отпускать руку, задержав ее в своей дольше положенного, потом нежно погладил пальчики и наконец поцеловал. Эйлин вся внутренне сжалась, почувствовав прикосновение его губ на своей коже. Отец-Заступник, в этот момент она готова была провести в саинарских степях не только год, но и всю оставшуюся жизнь, лишь бы подальше от этого человека. Княжна не понимала, почему туроский князь неизменно вызывал у нее страх, но своим интуитивным ощущениям привыкла доверять. Вернув, наконец, руку, она поспешила начать разговор, чтобы сгладить неловкость последнего момента.
  - Князь Кираг, - обратилась к нему Эйлин, позволяя служанке наполнить свою тарелку, - вы проездом или вас привели к нам дела?
  - У меня неотложное дело к вашему брату, - усмехнулся Кираг, - ведь он является вашим официальным опекуном, не так ли?
  - Именно так, князь Кирог, - Эйлин пыталась ничем не выдать своего волнения, - но я не понимаю, какое отношение имеет опекунство моего брата к вашему делу?
  - Дело в том, прекрасная княжна, - Кираг снова попытался взять ее руку в свою, но Эйлин поспешила вооружиться столовыми приборами, - все дело в том, что я намерен попросить у него вашей руки.
  - При всем моем уважении, князь Кираг, - вмешался в разговор брат, - я обещал нашему отцу перед его смертью, что Эйлин сможет выйти замуж по своему выбору.
  - Тогда мне стоит переадресовать свой вопрос, князь, - ответил Кираг, - княжна Эйлин, не окажите ли вы мне честь, стать моей княгиней?
  - Ваше предложение настолько неожиданно для меня, - заговорила Эйлин, тщательно маскируя свой испуг под растерянность, - что я право не знаю, как вам ответить.
  - Я не тороплю вас с ответом, - быстро добавил туроский князь, видя замешательство своего наваждения, - и я готов подождать.
  - Лишь через месяц мы будем праздновать мое восемнадцатое лето. Вы безусловно достойный во всех отношениях человек, князь, - Эйлин, пытаясь уговорить князя, даже сама положила ладошку на его руку, - но я бы хотела просить вас об отсрочке...
  - Как долго мне ждать, прекрасная Эйлин? - было видно, что Кираг едва сдерживает гнев. Его глаза потемнели еще больше, губы сомкнулись в упрямую линию, а лежащая на столе рука сжалась в кулак так, что костяшки пальцев побелели.
  - О-о, если бы вы были столь великодушны! - воскликнула девушка, внутренне ликуя, ведь туроский князь сам своими словами загнал себя в ловушку, - я бы просила об отсрочке в год и один месяц длиной. И в день своего девятнадцатого лета, я с радостью стану вашей женой, князь Кираг, если ваше желание останется таковым.
  - Можете не сомневаться, княжна, - Кираг отвечал сдержанно и даже холодно, не смотря на ярость клокотавшую у него внутри. Подумать только! Он, князь Великого княжества, армия которого за день сравняет всю Калишу с землей, пошел на поводу у девчонки. Но, видят Боги, она достойна этого ожидания. Он подождет, а уж потом пощады не будет, - мои намерения останутся неизменными.
  - Я благодарная вам, князь, за понимание, - как можно теплее улыбнулась ему Эйлин и его сжатые губы дрогнули в подобии ответной улыбки, - вы такой чуткий человек!
  - Не стоит благодарностей, княжна, - ответил Кираг чуть мягче, - это ожидание станет для меня невыносимо трудным испытанием. Вы слишком большое искушение, Эй-лин.
  Последние слова он сказал, глядя ей в глаза. А от того, как князь по слогам произнес ее имя, у Эйлин по спине побежали струйки холодного пота, а внутри все похолодело от ужаса.
  - Что же, раз мы уладили дело, по которому я сюда прибыл, - казалось, к Кирагу вернулось хорошее расположение духа, но Эйлин чувствовала, что это ощущение ошибочно. Князь не просто злился, он был в бешенстве. И именно поэтому сейчас сбегал, чтобы не испугать прежде времени свою будущую жену, - то я предпочту откланяться. До скорой встречи через год и месяц!
  С этими словами туроский князь покинул светлицу. Молчание нарушали лишь короткие отрывистые приказы Кирага, доносившиеся со двора, потом скрип ворот, топот копыт и дальше все смолкло. Первым нарушил тишину брат.
  - Что, к Проклятому богу, это сейчас такое было? - крикнул он Эйлин.
  - Я не выйду замуж за князя Кирага, - спокойно ответила ему сестра.
  - Чтоооо? - еще больше разозлился Раен, - Эйлин, родная, ведь я тебе подробно обрисовал ситуацию. В свете последних событий это был наш единственный шанс на спасение!
  - Тише, Раен, - попыталась образумить его девушка, - видишь, Равилин испугал, а беременным вредно так волноваться. И шанс не единственный.
  - Что ты хочешь этим сказать? - попытался взять себя в руки брат.
  - Калиша хоть и маленькое, но достаточно богатое княжество. Нам есть, что предложить - начиная от речного жемчуга и заканчивая чистым серебром с наших шахт на западе. Поэтому мы и являемся лакомым кусочком для всех.
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Я хочу лишь сказать, что наш шанс на спасение - это попросить помощь у Саинарского Ханства, - ответила ему сестра, - мы вполне можем уплатить им дань.
  - Да, но частью дани должна стать девица княжеского рода! - воскликнул брат, - ты знаешь такую в нашем роду? Может попросим тетку Стефиму поменять уют ее домика на постель ханского нукера?
  - Нет, Раен, - Эйлин говорила тихо, но брат замер, - тетю Стефиму мы просить не будем, поеду я.
  - Эйлин, малышка, - сейчас Раен разговаривал с ней, как с глупым ребенком и это было неприятно, - ты не понимаешь о чем говоришь. Отправиться в Саинарское Ханство, как часть дани - это обречь себя на унизительное, рабское существование в течение целого года. Ты не будешь иметь никаких прав, тобой сможет воспользоваться любой, кому сочтет нужным тебя предложить Великий Хан. А что будет с тобой потом, когда ты вернешься? Твое доброе имя будет разрушено. Ни один приличный мужчина не возьмет тебя в жены. Думаешь Кирагу ты все еще будешь интересна, после годичного рабства у саинар?
  - Мне плевать на Кирага, Раен, - Эйлин начинала злиться, потому, что брат был прав, прав во всем, но отступать было уже поздно, - слышишь? Плевать! Я не собиралась и не собираюсь за него замуж. Он мне отвратителен. И поскольку из-за меня Калиша лишается защиты Туросии, я отправлюсь в Саинарское Ханство, как часть дани. Я сделаю все, Раен, чтобы спасти наше княжество. Я смирю гордыню, выполню все, что мне велят, но Калиша будет спасена. Надеюсь, после моего возвращения ты не откажешься построить мне небольшой домик недалеко от терема, где я и стану жить. Это мое последнее слово. Через две недели из Ставра отправляется ханский караван с данью, нам нужно поспешить.
  - Ты сошла с ума, - промямлил брат, уже не возражая.
  - Да, и Малышку я заберу с собой, - добавила Эйлин.
  - Разумеется, Великий Хан будет весьма рад старой кобыле, - съязвил Раен.
  - Ей буду очень рада я, - и Эйлин покинула светлицу, слишком много дел требовало ее внимания, а времени до отъезда оставалось мало.
  
  
  Глава 4 ХАНСКИЙ КАРАВАН
  
  Время до отъезда пронеслось, как одно мгновение. Спешно паковались товары и ценности, предназначенные Великому Хану. Пару раз Эйлин наведалась к бабке Акише. Все их разговоры неизбежно вращались вокруг отъезда и судьбы, выпавшей на долю княжны. В день их расставания, Аниша вылила яичный белок в стакан из тонкого хрупкого стекла, наполненный родниковой водицей. Эйлин и не знала, что в хозяйстве бабушки водились такие хрупкие вещи. Пожилая женщина долго всматривалась в причудливые фигуры, которые образовывал белок, чему то утвердительно кивала, потом слегка встряхивала стакан и снова смотрела и, наконец, сказала:
  - Все, как я тебе сказала. Судьба тебе на Восток отправиться. Тяжко тебе придется, девонька, ох, как тяжко! Одно знаю, если не поедешь, то так и не узнаешь любви настоящей. Так-то.
  Потом были скомканные прощания с родственниками. Брат до последнего момента все пытался отговорить сестру от опрометчивого шага, но Эйлин была непреклонна. Раен проводил ее до самого Ставра до Ханского Каравана, и долго стоял, не зная, что сказать.
  - Не злись на меня, Раен, - обняла брата Эйлин, - я люблю тебя, и Равилин, и Стейшу и моего не рожденного племянника тоже. Буду безумно скучать по вам.
  - Эйлин, - голос Раена дрожал, он обнимал ее, крепко прижимая к груди, - я очень люблю тебя, сестричка. Калиша твой дом, который примет тебя любой. Мы будем за тебя молиться. Возвращайся скорее. И да поможет тебе Отец-Заступник.
  Все страны, желающие получить защиту Великого Хана от оторогов, уплачивали саинарам дань. Невинная дева знатного рода была обязана сопровождать дань. Если Великий Хан принимал девушку, то стране гарантировали защиту. Если девушку отсылали, то в защите было отказано. Про отказы Эйлин не слышала, а вот если девушку принимали, то договор на защиту считался заключенным сроком на двадцать лет. По истечении года, девушка могла вернуться на родину. Все последующие годы по данному договору страна просто уплачивала дань в виде товаров и ценностей. Перестав платить - лишалась защиты.
  И сейчас, страны уже заключившие договора и желающие их заключить, свозили в Ставр огромное количество товаров, драгоценностей и прочего скарба. Все привезенное сдавалось с подробной описью даргу Ханского каравана, и с этого момента становилось собственностью Великого Хана, которую охраняли саинарские воины. Эйлин никогда не видела саинаров и сейчас с любопытством разглядывала их. Это были высокие, смуглые, темноволосые, очень мускулистые мужчины. Отточенные движения, выдавали в них умелых воинов. Большинство сианарских воинов были привлекательными настолько, что проходящие мимо женщины бросали на них томные заинтересованные взгляды. А еще, Эйлин удивило то, что мужчины часто улыбались и даже смеялись, показывая крепкие белые зубы. Вообще, это был очень красивый народ, по крайней мере его мужская половина.
  - Проходим дальше! Времени в обрез! - донесся из палатки усталый мужской голос, и Эйлин вошла туда вслед за братом.
  - Калишское княжество просит защиты у Великого Саинарского Ханства, - произнес Раен и передал мужчине, сидящему на мягкой скамье за низким столом, опись передаваемых товаров и прошение Великому Хану.
  - Первый раз? - не поднимая головы спросил мужчина, тщательно просматривая переданные ему бумаги.
  - Да, - Раен волновался похоже больше самой Эйлин, словно это ему предстояло год пробыть вдали от дома.
  - Тархан, - крикнул мужчина, - прими товары из Калишского княжества! - а потом обращаясь к Раену сказал, - если ваше княжество впервые уплачивает дань Великому Хану, то с вами должна быть еще дева знатного рода.
  - Она здесь, со мной, - ответил Раен.
  Мужчина поднял глаза и посмотрел на Эйлин. Он все смотрел и смотрел так пристально, что девушка почувствовала себя неуютно. Раен пару раз кашлянул, привлекая внимание дарга к себе, но тот продолжал смотреть на девушку. В шатер вошел воин. Поприветствовал глазеющего на Эйлин мужчину, не видя его реакции решил окликнуть.
  - Джинхар Етугай, чтобы принять товары опись нужна, - говорил вошедший воин громко.
  - Что? - словно очнулся тот, которого назвали джинхаром Етугаем, - а опись... Возьми и ступай!
  Воин почтительно поклонился, взял бумаги и вышел. Дарг Ханского каравана перевел взгляд на Раена.
  - Вас я тоже не задерживаю. Ваше имущество с этого момента является собственностью Великого Хана.
  Раен крепко обнял Эйлин и тихо вышел из шатра. Этот странный мужчина продолжал молча смотреть на девушку. Стоять под пристальным взглядом незнакомца было весьма неудобно.
  - А как вы намерены поступить со мной, джинхар Етугай, - Эйлин решилась нарушить затянувшееся молчание.
  - Для тебя, прекрасная, я просто Етугай, - улыбнулся мужчина, показав ряд красивых белоснежных зубов.
  Дарг встал и подошел к девушке, двигаясь плавно, нарочито медленно, так двигается рысь в их северных лесах, выслеживая свою добычу. Мужчина был высок и Эйлин пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на его лицо. Ровный прямой нос, красивые пухлые губы и пронзительно-зеленые глаза делали его лицо привлекательным, а задумчивая улыбка - и вовсе красивым. Этот саинарец нравился Эйлин, отчего-то ей хотелось ему довериться.
  - А я Эйлин, - тихо представилась девушка.
  - И имя у тебя такое же прекрасное, как ты сама, - прошептал мужчина и нежно дотронулся пальцами до ее щеки, - сейчас я провожу тебя, Эйлин, к другим девушкам. Через час отправляемся в путь. В дороге будем пять дней, за это время мы успеем не раз поговорить с тобой.
  - Всего пять дней до Великого Аршаима? - воскликнула девушка.
  - Даже чуть меньше, если идти тайными саинарскими тропами, - улыбнулся Етугай, он все больше очаровывался этой девушкой. Она была подобна глотку прохладной воды в знойной пустыне, такая же манящая и желанная, - ты голодна, Эйлин?
  - Я нет, а вот мою лошадку Малышку покормить нужно, - сказала девушка, - она очень старенькая и быстро устает. Я переживаю за нее.
  - Так почему не оставила ее дома? - удивился саинарец, - нас ждет трудный переход.
  - Это очень дорогое для меня существо. Когда я надолго уезжаю из дома, она отказывается есть, - расстроенно ответила девушка. И в этот момент Етугай понял, что он примет старую лошадь в свой караван, и что эта лошадь дойдет до конца пути живой и здоровой, даже если ему придется нести животное на себе.
  - О твоей лошадке позаботятся, - сказал он, - пойдем, времени осталось мало.
  - Спасибо, - тихо прошептала Эйлин, и душу мужчины слово согрело солнышко.
  В караване, кроме Эйлин, в качестве дани для Великого Хана, ехали еще шесть девушек. Все они были молоды, весьма привлекательны и без умолку разговаривали между собой. Женщин везли в просторной, крытой повозке. Никаких лавок и сидений здесь не предусматривалось, зато весь пол был застелен прекрасными пушистыми коврами, на которых было раскидано большое количество мягких атласных подушек. Во время длинных привалов девушки покидали повозку, чтобы размяться, справить нужду или перекусить, сидя вокруг костра.
  Сначала Эйлин вела себя тихо, прислушиваясь к девичьей трескотне. Односложно отвечала, если ее спрашивали, а сама старалась не задавать вопросы. Но потом, поддавшись дружелюбной атмосфере царившей вокруг, все чаще стала поддерживать беседу и даже кое-что рассказывать сама.
  - А охранник то наш, как на меня посмотрит, - рассказывала круглолицая Наяна, - я так и обомлела. До чего же саинарцы пригожие.
  - Наяна, - улыбнулась Эйлин, - ты же к Хану едешь, а заглядываешься на его воинов.
  - Ох, Эйлин, - возразила ей круглолицая, - какая ты наивная. Хана на всех не хватит. А потом я тут кое с кем потолковала и узнала, что он к себе лично никого из тех, кто прибывает с данью не берет. Отдает своим самым верным воинам.
  - Как? - опешила Эйлин.
  - Ну тебе то бояться нечего, - вступила в разговор Ориш.
  - Это чем мое положение лучше вашего?
  - Ой, будто ты не видишь, - рассмеялась Наяна, - сам джинхар Етугай с тебя глаз не сводит. В твоем присутствии обо всем забывает.
  - Да ну вас, девочки, - отмахнулась Эйлин, - шутите все. Просто он очень хороший и добрый человек.
  - Этот добрый человек - второе лицо Саинарского Ханства и ближайший друг самого Хана Кайсара, - Ориш развеселила ее недогадливость и сейчас на хорошеньком личике девушки сияла озорная улыбка, - а смотрит он на тебя, как бродячая собака на кусок мяса, разве что слюну не пускает. Приглядись и не упусти своего счастья.
  - Да толку-то приглядываться? - Эйлин поражалась, с каким спокойствием эти девушки принимают свое почти бесправное положение, - все равно это всего лишь на год.
  - Ты извини меня, Эйлин, но ты и правда дурочка, - вмешалась темнокожая Лунджил, - разве ты не знаешь какой позор ждет девушку твоего рода после возвращения? Никто из нас обратно не собирается.
  - Как? - удивлению Эйлин не было предела, - неужели вы предпочтете всю жизнь прожить рабынями?
  - Эйлин, ну о чем ты говоришь? - Наяну явно забавляло то, что Эйлин ничего не знала о своем положении, - в Саинарском Ханстве совершенно другая культура, традиции, обычаи, совершенно другой уклад жизни и социальное устройство общества. Положение рабыни, учитывая наше знатное происхождение, может быть вполне сносным. Скорее всего, Великий Хан отдаст тебя на год одному из своих нукеров, в его доме ты будешь эмегтэй этого воина, а значит он будет тебя любить, баловать и заботиться обо всех твоих нуждах. А через год, когда ты станешь свободна от обязательств перед Ханом, то вполне сможешь сталь любимой женой ханского нукера. А если учесть, что они красивы, как сладкий грех и очень богаты, то жизнь перестает казаться такой уж горькой. Поэтому повторю - присмотрись к Етугаю! Ах, если бы он хоть раз на меня посмотрел так, как смотрит на тебя!
  - И что бы ты сделала? - рассмеялась Эйлин. Ее нисколько не обидели подтрунивания подруг по несчастью, наоборот, благодаря их разговорам, она всегда узнавала что-то новое и полезное.
  - Я бы... - Наяна хищно облизнулась и клацнула зубами, - я бы съела его целиком, всего, без соуса и столовых приборов!
  И девушки дружно рассмеялись. После этого шутливого разговора, Эйлин стала замечать взгляды Етугая, и как он вздыхал, когда думал, что она этого не видит. Мужчина был ей приятен. У Эйлин даже учащенно забилось сердце, когда, во время одного из привалов, он дотронулся до ее руки и нежно-нежно погладил тонкие пальчики. Они всегда вежливо здоровались друг с другом, но саинарец не делал попытки заговорить с ней. Так минуло несколько дней и вдалеке, у подножия величественных сопок, на берегу большого озера показался величественный город Аршаим. Все девушки прильнули к небольшим окошечкам повозки и внимательно разглядывали все, мимо чего проезжали.
  Город был чист и сказочно прекрасен. Мимо проплывали величественные здания, богатые дома, с садами и тенистыми беседками, площади, мощеные красивым белым камнем с обязательными фонтанами на каждой. Чинно проезжали всадники, неторопливо спешили по своим делам богато одетые горожане.
  А потом караван миновал красивые ворота, долго ехал вдоль тенистой аллеи, пока не остановился у одного из входов Ханского Дворца. Здесь девушек попросили выйти. Етугай сам лично подал руку каждой девушке, помогая выбраться из повозки. Последней спускалась Эйлин. Недолго думая, джинхар подхватил девушку, чтобы через мгновение поставить на землю рядом с собой. Отпуская, он успел ей шепнуть:
  - Ничего не бойся. Я найду тебя. О лошадке не беспокойся, найдешь ее на ханской конюшне. Спросишь старого Октая.
  От таких слов сердце девушки пустилось вскачь, но когда опомнившись она подняла глаза, мужчина уже был в седле, раздавая команды воинам-охранникам, и караван тронулся дальше. Эйлин вздохнула, сожалея о том, что так и не успела поблагодарить этого доброго и благородного саинарца.
  У дверей девушек встречала худая, пожилая женщина, одетая в расшитый халат и конусовидную шапку с меховой опушкой. Старушка прихрамывала при ходьбе, тяжело опираясь на посох, но взгляд ее был цепким и острым.
  - Прибыли, наконец-то, - устало произнесла она, - зовите меня ундир Алия. Да не стойте, проходите уж. Халуун давно готов и времени у нас мало. Надо еще вас одеть так, чтоб не стыдно было пред очи Великого Хана поставить.
  С этими словами ундир Алия вошла во дворец, и девушки вереницей потянулись за ней. По дороге женщина продолжала сыпать распоряжениями, при этом не забывая наставлять девушек.
  - Сувда, Навча, проследите чтобы наряды для хатагай ирэх были готовы к сроку.
  - Подайте в халуун бальзамы на травах и мази для удаления волос.
  - Девушки, - обратилась она тем, что прибыли с данью, - для вас покои не готовились. Каждая из вас сегодня обретет свой новый дом, и только Великий Хан решит, каким он будет. Если останется время, можете пройтись по общим помещениям женской половины и посидеть у фонтана. В личные покои матери Хана и эмегтэй Хана не входить. Вам все ясно?
  Прибывшие девушки дружно кивнули. Их привели в просторную комнату с удобными скамьями и небольшими столиками, заставленными аппетитно-пахнущими кушаньями.
  - Подкрепитесь с дороги-то, - улыбнулась ундир Алия, - а потом раздевайтесь и в халуун. Сувда и Навча вам помогут.
  Она кивнула в сторону двух девушек-прислужниц, одетых в легкие одинаковые халаты и величественно удалилась.
  
  
  Глава 5 ВЫБОР
  
  Халуун оказался баней с мраморными скамьями и огромными чанами горячей воды. Все помещение заполняли ароматные клубы пара. Две шустрые банщицы споро привели тела и волосы девушек в порядок. Одежда для церемонии состояла из ярко-зеленого платья, легких туфелек со слегка загнутыми носами и большой ритуальной шали, называемой хошиг. Шаль накидывали на голову, скрывая лицо и волосы девушки. Снимали хошиг только в том случае, если Великий Хан принимал прошение и обещал защиту стране, которую девушка представляла.
  - Церемония всегда проходит одинаково, - рассказывала им Сувда, - вы войдете в тронные покои Великого Хана Кайсара все вместе сразу, как об этом возвестит глашатай. Выстроитесь в линию и будите ждать своей очереди. Как только огласят прошение вашей страны, выходите вперед и ожидаете объявления воли Хана. Затем, с вас снимут хошиг, чтобы приближенные нукеры и заслуженные воины смогли вас рассмотреть.
  - А зачем нас рассматривать? - спросила Наяна, - они, что товар на рынке выбирают?
  - Почти, - усмехнулась Сувда, - уж не думаете ли вы, что сам Хан Кайсар примет на себя заботу о вас? Он берет своих эмегтэй лишь из благородных саинарских родов, да и то на срок не более года. Сейчас у Великого Хана три эмегтэй - Санрай, Ксиоли и Шан. Поэтому на церемонии вам выберут хозяина и защитника, если желающих взять вас в свой гэр будет много, то вам предоставят право выбрать из них.
  - А много ли бывает этих эмегтэй? - Ориш в ритуальном наряде, смотрелась просто потрясающе красиво.
  - У богатых и знатных саинарцев - их несколько, но У Великого Хана обычно одна, - ответила ей Сувда.
  - Но вы же назвали трех, - решила уточнить Наяна.
  - Все верно, - Сувда улыбнулась, - положение эмегтэй Великого Хана - большая честь для любой девушки, а так же это честь для ее рода. Эмегтэй Шан скоро подыщут мужа, она во дворце уже почти год, эмегтей Ксиоли никогда не делила ложе с Великим Ханом, ее положение - это дань уважения погибшему брату и другу нашего Хана, а вот эмегтэй Санрай только появилась во дворце, скорее всего она и станет сайхан эмегтэй.
  - А сайхан эмегтэй - это уже другое звание? - девушки впитывали новую для них информацию и вопросы сыпались и сыпались.
  - Сайхан Эмегтэй - это любимая наложница, хотя на моей памяти Великий Хан Кайсар так никого не называл.
  - Получается, ваш Великий Хан еще не любил? - воскликнула неугомонная Наяна.
  - Чувства Великого Хана ведомы только ему, а нам об этом знать не положено, - усмехнулась Сувда, - вы можете отдохнуть в общих покоях у фонтана. Через час за вами придут и отведут на церемонию.
  **************************************
  
Оценка: 7.85*12  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"