Аннотация: Нормальный такой сентиментальный бульварный роман с продолжением...
КИРА РАЙТЕР
РЕИНКАРНАТОР
Роман
Нормальный такой сентиментальный бульварный роман с продолжением...
Глава 1. МАЛЬЧИК С КАРТИНЫ ХУДОЖНИКА БРЕЙГЕЛЯ.
Старый букинист Карл Иваныч был до ужаса одиноким человеком. Когда-то и он жил, как все нормальные люди : у него была жена и даже сын, и Карл Иваныч их нежно любил. Но, видимо, любил он их как - то не так, неправильно любил, потому что сын связался с плохой компанией, продал из дома все ценное и погиб. Жена очень горевала, потом обозвала Карла Иваныча ботаником, пнем очкастым и ушла к предпринимателю.
Карл Иваныч не удерживал ее, именно потому что нежно и неправильно любил. Он надеялся, что неведомый ему предприниматель знает секрет правильной любви и даст его несчастной жене то счастье, которого она заслуживала. Он в глаза не видел этого предпринимателя, но ему представлялся этакий брутальный мужчина с волосатой грудью и зычным голосом, у которого всегда и все было в порядке: и жены сыты, и дети целы.
Мучимый комплексом неполноценности, он отпустил свою шумную жену, как птицу, и люто затосковал. Он ушел в свою тоску, как в запой, и так казнил себя, что начал от этой невыносимой боли даже получать какое - то странное удовольствие.
И ушедшая жена, и погибший сын часто говорили: " Ну и сиди со своими книжками!" И Карл Иваныч ну и сидел. Потому что книжки за всю его долгую жизнь - а букинисты, как известно, живут долго - ни разу не покинули и не предали его. В самые горькие и трудные времена они всегда были с ним. Он не знал, как объяснить близким людям, что на самом деле они для него важнее книжек. Просто так случилось в жизни, что именно это занятие ему нравилось, и он не умел делать ничего другого. Всю жизнь он, замирая от восхищения, созерцал кружева слов бесподобной красоты, печали и нежности, но так и не научился выговаривать их вслух. Он не мог говорить их другим, просто потому что это было бы нечестно - ведь это были не его слова.
Вот так вышло, что на старости лет он остался один - одинешенек корпеть среди огромных пыльных стеллажей. Магазин его не был доходным местом. Многие из тех, кто приходил сюда порыться в книжках, просто уже умерли, другие были далече, а кто - то просто охладел к этому бесполезному занятию.
Но на закате своих печальных дней Карлу Иванычу и в голову не приходило как - то изменить свою жизнь. Да и разве это было возможно? Он отдал книгам всю жизнь, куда ж ему было от них деваться...
Посетители практически не беспокоили Карла Иваныча, и он без устали разбирал и систематизировал свои осиротевшие сокровища. Он протирал их сухой тряпочкой и расставлял по алфавиту, любовно поглаживая сафьян, кожу и полукожу.
Книги еще приносили на продажу, и Карл Иваныч упорно продолжал их покупать. Вторые, третьи и даже десятые экземпляры, просто потому что жалел книжки. Он знал, что если не купит и не приютит их у себя, то молодые и резвые наследники старых библиотек могут запросто выбросить их на помойку. Одна только мысль о том, что они будут лежать там, одинокие и холодные, приводила Карла Иваныча в ужас.
Вся скудная выручка так и уходила на покупку в принципе ненужных книг, продать которые он не рассчитывал. Карл Иваныч до предела сократил свои скромные потребности и ввел лично для себя режим строгой экономии.
Так он и существовал, ни живой, ни мертвый: каждое утро вставал, пил чай и шел пешочком на работу. Открывал магазин всегда вовремя, копался там до вечера. Потом закрывал - всегда в одно и то же время. Аккуратно вешал табличку "закрыто" и возвращался домой. Больше он никуда не ходил, потому что почти ничего не ел и почему - то не болел.
Дома он ежедневно протирал другой сухой тряпочкой фотографии жены и сына. Заваривал чай и включал телевизор, но что происходило на экране и о чем там говорили, было ему чуждо и непонятно. С наступлением темноты ложился спать, то есть честно закрывал глаза. Но благодать сна посещала его редко. Глаз он все равно не открывал до звонка будильника, чтобы, не дай бог, не развеять мираж своего призрачного существования.
Карл Иваныч просто уволился из жизни по собственному желанию. А не покончил с собой по природной деликатности. Самоубийцы уходят из жизни, громко хлопая дверью, и швыряют свои заявления на стол. Как амбициозные работники, они ожидают, что их будут удерживать. Или хотят наказать невидимое начальство, которое их не оценило и всячески затирало. Карл Иванович уволился из жизни, что называется, по - тихому.
Но судьба не любит праздных, она всех вовлекает в свой бешеный круговорот, не спросясь. И в один прекрасный день она вдруг вспомнила о Карле Иваныче и решила пристроить его к какому - нибудь полезному делу. Пришли в движение ржавые скрипучие ее пружины, и на следующий день прямо с утра все пошло не так. Невзирая на то, что уже вовсю цвела весна, ночью внезапно выпал снег, и какой.
Город погрузился в легкое сумасшествие: поваленные деревья, пробки на дорогах. А прямо у подъезда на пронзительно - белом снегу фигура плачущего мальчика с белым щенком на руках. Выглядело это, как на картинах художника Брейгеля. Карл Иваныч как -то сразу догадался, что мальчик плакал не вообще, а именно ему, Карлу Иванычу, плакал. Он остановился и вопросительно уставился на мальчика, просто потому что совершенно забыл, как нужно разговаривать с незнакомыми людьми. А с маленькими мальчиками - в особенности. Но мальчик уловил немой вопрос и прорыдал в ответ:
- Щеночек... беленький... мама сказала... куда хочешь... написал... он кушать хочет... погибнет !
Карл Иваныч понял, что прежней его жизни внезапно пришел конец и безропотно взял щенка на руки. Щенок дрожал.
- Пошли,- сказал Карл Иваныч и сделал то, чего не делал уже давно, то есть впустил к себе незнакомого человека, да еще и с животным.
Дома щенок открыл глаза, и они оказались в точности, как у олененка Бемби.
И вообще он был не совсем белым, а с тигровыми пятнами на попе и лице. Странно, но Карл Иваныч именно вот так вот и подумал: на лице. А точнее, круглое темное пятно закрывало ему правый глаз, и от этого он казался больше левого.
- Как зовут? - спросил Карл Иваныч.
- Иннокентий.
- А его?
- Еще не успел...
- Тогда Акела, ты как, не против?
- Почему Акела? Это что за слово такое?
И Карл Иваныч понял, что родители Иннокентию даже "Маугли" сроду не читали, где уж тут посторонних белых щенков домой приводить. Но их Иннокентий был хотя бы жив, значит, они все равно были лучшими родителями, чем Карл Иваныч.
- Я теперь к вам каждый день буду приходить, потому что щенку надо гулять.
Это заявление повергло Карла Иваныча в мистический ужас. Каждый день! Нет, сразу столько он вынести не мог...
- Каждый день не получится, я на службу должен ходить, в магазин, понимаешь ли...
- А вы в магазине работаете? Свой магазин, да вы че? А че живете - то так бедно, от жмотства? А банчите чем? Книжками? И че, берут их?
- Да нет, не берут. Раньше брали, а теперь не берут... Но у меня их очень много осталось, приходится ... банчить.
- Вы к себе в магазин уходить будете, а щенок как же? Ему кушать надо не меньше трех раз и гулять сразу, как покушает...
- Что - нибудь придумаю. Меня, кстати, Иннокентий, Карлом Иванычем зовут. Ты чай давай допивай, мне на работу надо. А щенка я сегодня с собой возьму, а там видно будет. Посмотрим.
Всю жизнь все, с кем судьба сталкивала Карла Иваныча, делали, что хотели, и вообще жили рядом с ним так, чтобы им было удобно. И Карлу Иванычу приходилось все время под них подстраиваться. Он делал то, что должен был. И жить ему, в общем, было неудобно. Но он привык. Карла Иваныча в детстве очень строго воспитывали. Особенно отец, который и назвал его так странно: в честь Карла Маркса, чем обрек сына на долгие годы насмешек и унижений. Карл Иваныч как начал в детстве крутого своего отца бояться, так и боялся по привычке всю жизнь. Он жил с ощущением маленького мальчика, которого поставили в угол и забыли о нем. Отец давно лежал на кладбище. Он умер, так и не выпустив сына из угла. Так жизнь и прошла - в одиночестве, лицом к стенке, с чувством вины. А когда своих проступков не хватало - при таком образе жизни нагрешить было сложно - Карл Иваныч отбывал чужие провинности, заодно уж.
Откуда об этой личностной особенности Карла Иваныча узнал совершенно незнакомый ему мальчик Иннокентий - неведомо. Возможно, это было написано у Карла Иваныча на лбу крупными буквами. В переводе на язык улицы Карл Иваныч был ЛОХ. А, значит, любой мало - мальски расторопный человек мог запросто вторгаться в его жизнь с целью решения своих текущих проблем.
Карл Иваныч нес щенка за пазухой и недоумевал, как это его так угораздило. День уже растащило к обеду, а он еще только шел на работу - сам по себе случай абсолютно небывалый. Мало того, по дороге пришлось зайти в гастроном, купить молока и колбаски, распечатав денежную заначку. В магазине он выпустил щенка на пол. Щенок, понятно, сразу произвел лужу внушительных размеров и пошел обнюхивать загадочно пахнущие стеллажи. Карл Иваныч хотел как - нибудь наказать щенка, но наказывать он никого не умел. Сына своего покойного тоже не наказывал сроду, вот и разбаловал на беду. Видно, не в меру строгий папа Карла Иваныча навсегда отбил у него охоту ко всяким строгостям.
До вечера Карл Иваныч занимался все тем же, чем обычно: протирал и правильно расставлял книжки, а Акела занимался тем, чем обычно занимаются маленькие щенки: сладко спал, завернутый в теплую кофту Карла Иваныча.
В тот день Карл Иваныч даже продал четыре книжки и ни одной не купил, впервые твердо отказав тем, кто привык пристраивать ему все подряд. Вечером они зашли в собачью аптеку и купили щенку витаминов и игрушечную косточку. После этого Карл Иваныч пересчитал содержимое заначки и - гулять так гулять! - приобрел еще шлейку и поводок. Такая широта натуры пока еще не вмещалась в его старую личность, поэтому Карл Иваныч поспешил домой, от греха подальше.
Весь вечер прошел в хлопотах: щенку нужна была миска и подстилка, и кашку нужно было сварить, и убирать за ним постоянно. С непривычки Карл Иваныч просто уморился. Щенок еще помнил мамино тепло и ни на какой подстилке спать не стал, а захныкал. Кончилось тем, что они обнялись и заснули вместе на кровати, как убитые. Впервые за последние годы Карл Иваныч ощутил в своей постели тепло другого живого существа. Они спали, и щенку снилась мама, а Карлу Иванычу - его потерянный сын в возрасте трех лет, и оба были счастливы.
Из заметок Карла Иваныча:
Однажды собаку спросили:
- Для чего ты лежишь на дороге?
И собака ответила:
- Я лежу, чтобы отличить доброго от злого. Добрый проходит мимо, а злой пинает меня.