Райтин Тим : другие произведения.

Меж небом и говном

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О страданиях интеллигента в нечернозёмной глуши.

0x01 graphic

МЕЖ НЕБОМ И ГОВНОМ

нечернозёмные этюды

  

__________________________________

  
  
   Эти "этюды" были написаны в 1988 году по материалам, которые собрал в середине 80-х один наш товарищ. Сам он не смог или не захотел довести их до литературной формы, и любезно предоставил это дело нам. В повести "Роковая книженция" есть несколько упоминаний об этом.
   В годы перестройки мы предлагали их разным прогрессивным журналам - казалось, что в общем потоке тогдашнего разоблачительного пафоса такие рассказы придутся вполне в тему и в струю. Однако ни один журнал не взялся их печатать! - то ли из-за низкохудожественности, то ли от того, что тема казалась слишком маргинальной даже для перестроечных откровений. В конце концов вышло так, что рукопись затерялась.
   Шли годы. И вот лишь совсем недавно при совершенно случайных обстоятельствах обнаружились эти записки.
   К сожалению, надо признать, что сегодня всё это читается совершенно иначе... Всё, что казалось таким актуальным четверть века назад, сейчас уже никому не нужно и не интересно. А современному читателю и бСльшая часть деталей, фигурирующих в этих рассказах, будет просто непонятна.
   И всё же мы снова вытаскиваем их на свет божий - в надежде, что вдруг найдутся какие-нибудь люди, интересующиеся специфическими реалиями тех времён. Как говорил В. В. Маяковский: "Уважаемые товарищи потомки, роясь в сегодняшнем окаменелом говне..."
   В нашем случае - уже даже не вчерашнем.
  

Альберт Дронов, 2013 г.

Часть первая

РОМАНТИЧЕСКИЕ ЭТЮДЫ

или

ПРОЛЕТАЯ РЯДОМ С ВЕНЕРОЙ

   Нет, это не про космические корабли, которые бороздят просторы рядом со второй планетой нашей Солнечной системы. Всё прозаичнее - речь о грустных заболеваниях, что названы, как и та прекрасная планета, в честь древней богини плотской любви...
   Может быть, и "этюды" эти надо было назвать просто венерическими, но ведь читатель после такого заглавия наверняка будет ждать занимательных историй о том, как разврат приводит к злосчастным последствиям. С моралью, что блядовать вообще нехорошо. Ну, или совсем наоборот - что не так, мол, и страшен этот чёрт, медицина у нас на высоте, а живём-то только раз. Всё это правильно, да вот беда - поскольку у нашего героя всё в жизни всегда происходило не по-человечески, то и в его занимательных историях никто ни разу ничем не заразился...
   Но может, так даже и лучше? Ведь в натуральных венерических историях, если вдуматься, ничегошеньки нет ни смешного, ни интересного. В подавляющем большинстве всё исключительно глупо и банально, по одной и той же накатанной схеме: ну, слазил куда не надо, ну подцепил... Ну, вылечили. Разве что у кого-то возникли из-за этого проблемы в семейных отношениях - тогда к венерологии добавится хоть немного психологических и социологических деталей. Или же травматологических... Обалдеть, как смешно. И поучительно.
   Нет, гораздо занятнее, когда эти страшные болезни лишь незримо присутствуют где-то рядом в нашей жизни, но могут повлиять на неё самым неожиданным образом и с самой неожиданной стороны...
   Особенно у такого кадра, как главный герой нашей повести.

- 1 -

НЕ ТВОРИ ДОБРА

  
   Как известно, одна из основных забот советского интеллигента - это выдавливание из себя раба. По заветам Антон-Палыча Чехова.
   А Дима Петров постоянно давил в себе интеллигента.
   Потому как жить с этим свойством души... ну, пусть даже не души, а характера, - очень и очень непросто. Знаете, вот как бывают такие дурацкие трусы со слабой резинкой и короткой мотнёй: они всё время сползают в самый неподходящий момент, а поддёрнешь их повыше - сразу забиваются в задницу. Вот точно также Диме мешала нормально существовать и эта проклятая интеллигентщина.
   И не потому даже, что наш простой народ относится к интеллигенции с традиционным презрением. Нет, душераздирающие истории о том, как трудно жить интеллигенту в гуще народной, о том, как окружающее быдло травит культурного человека за то, что он в очках и в шляпе - это чаще всего лишь страшилки, сочиняемые всякими неудачниками. Народ у нас, конечно, над очкариками посмеивается, но пока сам очкарик ни к кому не лезет со своими задвигами, то всем он по барабану. Не в народе дело... Но ведь и себе же самому эти дурацкие наклонности всю дорогу мешают жить, и не дают нормально наслаждаться простыми радостями бытия!
   И никуда, увы, от этого убежишь... От статуса интеллигента, допустим, уйти легко - ведь не так уж мало людей идёт в дворники при всех своих законченных высших образованиях. А что толку? Дело-то не в образовании и уж тем более, не в профессии и не в должности. По большому-то счету, мести улицу даже честнее, чем сидеть, как некоторые, и тупо раскладывать бумаги по папочкам, тоже считая себя при этом "интеллигентом", якобы создающим какие-то там культурные и интеллектуальные ценности. Нет, не в этом суть...
   Да что там говорить, все и так прекрасно знают, в чём самая главная черта русского интеллигента. В душе! Чувствительной и требовательной, неприкаянной и ищущей, жаждущей высоких идеалов, с высокими нравственными устоями... Вот это-то всё и мешало жить бедному Петрову. Непонятно, где наш Дима нахватался такой придури, то ли начитался когда-то книжек, то ли сработала отягощённая генетика - да какая разница. Пить научишься, развратничать тоже, даже и материться сможешь не хуже рафинированного пролетария, - а эта дурость всё равно возьмёт, да и вылезет в самый неподходящий момент.
   Да вот, взять самый типичный случай - с девочками.
  
   В общаге ПМК, где обитал наш Дима, правила были такими же, как во всех общагах Советского Союза - в 23:00 все приглашённые девчонки подлежали немедленному изгнанию. И, разумеется, точно так же, как и во всех общагах, их не гнали, а прятали. В основном, конечно, по комнатам. Но с недавних пор половая жизнь этого общежития вышла на новый уровень: организовались подпольные "номера"! Витька Куликов, главный заводила всех местных безобразий, сумел подобрать ключ от дверей полуподвала. Который был завален всякой старой мебелью и прочим хламом, начальством никогда не навещался, и, стало быть, наилучшим образом годился для культурного досуга, дружбы и любви.
   Конечно, и здесь не обошлось без определённых трудностей: несмотря на всю конспирацию комендантша общаги, старая ведьма, уже почуяла, что во вверенном ей учреждении стало происходить что-то неладное... Так что осторожность надо было блюсти в квадрате. Но ведь комендантша не сидит в общежитии круглые сутки. Ночью власть меняется, а дежурные на вахте, как им и положено, дрыхнут. А то, что после тех самых 23:00 запирают двери - и вовсе ерунда, девчонок затаскивать можно и через окна. Опять-таки - точно так же, как и во всех нормальных советских общежитиях.
   Оконца в полуподвале, к сожалению, были для этого маловаты, но в общаге давно уж имелась "потайная дверь". Это как раз наш Димуля с товарищем потрудились - долго перепиливали гвозди в заколоченной оконной раме, что в сортире первого этажа. Комендантша с плотником, небось, думали, что ежели набить побольше гвоздей стопятидесятки, да ещё и утопить поглубже шляпки, то будет забито наглухо. Счас. А щели в раме на что? Если всунуть туда ножовочное полотно, то потихоньку перепилить гвозди вполне можно. Работа, конечно, адская, но ведь узникам, которые перепиливали решётки своих темниц, было не легче! А любовь, ради которой старались Дима с приятелем, ничуть не менее высокая и вожделенная цель, нежели свобода для зека.
   В общем, "номера" получились отличнейшие! Много ли надо для плотских утех? - старые матрасы, сваленные стопкой в углу - прекрасное ложе любви; хоть в общаге есть, конечно, и списанные кровати, но ведь всем известно, что такое казённая койка - уродская железяка с панцирной сеткой. А старая сетка под весом двоих провисает почти до полу. Проверено неоднократно. Приходится подставлять табуретки, а тогда наоборот - слишком жёстко... Так что матрасы - отличный вариант. Кроме того, нашли под распитие старый, но почти целый стол, и даже на стенку повесили соответствующие "эротические" картинки - репродукции из "Огонька" типа "Данаи"... Класс! Теперь можно даже не только самим жителям общаги разлагаться в этих "номерах", но и приглашать знакомых со стороны. У кого проблемы с жилплощадью, и девочек водить некуда.
   Правда, самому-то Диме, к сожалению, очень редко выпадала возможность воспользоваться "номерами"... Как-то хреновенько складывались у него отношения с местными девушками - почти что каждая уже через пару встреч после знакомства начинала всячески его сторониться и избегать. Но оно и понятно: ведь они ж существа простые, и недоверие к человеку со странностями - это просто здоровый инстинкт, вот и всё. И оставалось горемычному Диме водиться либо с откровенными шалавами, - а куда денешься! с голодухи и крокодилом не побрезгуешь; либо уж с такими же, как он сам, повёрнутыми духовными особами. Они тут тоже иногда встречаются, хоть и очень редко. Но с такой ведь пока дойдёшь от души до тела - сто раз умаешься и изнуришься...
   Но как ни крути, а зов плоти удовлетворять-то хочется. Банально хочется, и всё. Не рукоблудить же, в самом деле, в его-то возрасте! Это ж позорище. Такое не зазорно только в ранней юности, да и то... Вот был у Димы в школе один знакомый, такая же жертва духовного поиска, - так тот вообще кончил психушкой, а всё почему? Встречался с очень культурной и приличной девочкой, и всё у них было так красиво: погулять с ней, побеседовать о возвышенном, почитать стихи, проводить до дому, - и только за ручку подержать! - а потом вернуться к себе, преисполненным самых прекрасных чувств, и ещё сохранив в своей руке ласковое тепло её ладошки... Ну, а дома той же самой рукой... увы, да. Это же полное расщепление сознания, и не каждый такое вынесет! У Димы-то в юности хоть всё было честнее и прямее - он с девочками не гулял, а был увлечён непристойными картинками. Только так психику и сохранил...
   Но на сей раз друг Коля Ложкин, шофёр из РСУ, которого Дима давно уж приглашал воспользоваться гостеприимными "номерами", обещал познакомить Диму с классной подругой, весьма культурной, и в то же время вполне свободнонравственной. Вот, мол, придём к вам вечером, я со своей, и эту тоже приведу. Готовь, Димон, свои хвалёные номера! Эх!..
   И вот, когда в назначенный час по Колькиному условному свисту, Дима кинулся в туалет открывать потайную "дверь", сердце у него уже выпрыгивало от предвкушения.
   ...Но когда Петров осторожненько, стараясь не греметь, выставил раму в туалете, то увидал там Кольку только с одной девчонкой. Его подругой. Бедный Дима даже перегнулся через подоконник, пошарил взглядом - нет, никого больше нету... А Коля уже бормотал какие-то оправдания, что чего-то там не получилось, не удалось... Просто замечательно! Обещать товарищу привести девушку, а привести только себя со своей шваброй. Гадский поступок, по всем статьям! Но Петров, как человек добрый и почти интеллигентный, ругаться с ним не стал, и вздохнув, даже помог затащить внутрь Колькину подругу.
   Колька - отдать ему должное, - своё непотребное поведение осознавал; и чтоб хоть как-то загладить, налил товарищу целый стакан портвейна, всё с теми же покаянными прибаутками: "ну пойми, бля, ну ёпть..." Но и портвейн не особо согрел несчастного Диму. Оставив эту подлую парочку предаваться разврату, он ещё долго слонялся в самых угрюмых раздумьях. Потом лёг спать в одинокую холодную постель...
   Но и поспать ему толком не пришлось - уже в четыре часа утра парень из соседней комнаты - тоже Коля, только Тетерин, - тряс его за плечо.
   - Слышь! Кольку ты вчера приглашал?
   - А чо?..
   - Через плечо! Хочешь, чтоб всех зажопили?
   - Так это... Колька-то где?
   - Ужрался твой Колька! вставай, пошли их разгонять, пока не увидели!
   Тетерин, встав среди ночи по малой нужде, и увидев в туалете вынутую раму, о которой совсем позабыл расстроенный Дима, смекнул, что кто-то, значит, абонирует нынче их "номера"... Матерясь на этих раздолбаев, он вставил раму обратно, и хотел уж было идти досыпать, но что-то толкнуло его пойти и глянуть - свалили уже неведомые развратники, или нет? И заперли ли хоть дверь в полуподвал?
   ...Конечно, никто никуда не свалил. Ложкин с блаженно перекошенным ртом дрых на матрасах, а его подруга - на полу. Притом "кавалер" валялся вообще одетым, а она - в расстёгнутой кофточке, и спущенных колготках, но в трусах. Так что нельзя было и понять, на какой стадии они вырубились...
   - Бля-а-а... - только и нашёлся сказать Тетеря. Да и что там было говорить? Конечно, несколькими красочными эпитетами он своего тёзку наградил, но особо тратить время на это не стал. И поспешил к Диме.
   Что ж, приняв энергичные меры, Кольку довольно быстро привели в чувство. А вот "спящую красавицу" растолкать так и не удалось - сначала она что-то нечленораздельно мычала, а потом стала делать такие странные движения челюстью, что друзья поскорее бросили её обратно на пол, убоявшись, как бы она их не заблевала.
   - И хули делать? - зло спросил Тетерин. - До утра её надо выкинуть, как хошь. Короче, думайте, кобели хреновы. А я пошёл. Досыпать.
   - Так ты это, Димон... слышь, - промямлил Колька, - поможешь её дотащить до улицы?
   - А потом?
   - Ну... на каку-нить скамейку брошу. Да насрать на неё!
   - Не, так нельзя...
   Диме, как истинному интеллигенту, стало жалко эту хоть и падшую, но всё ж живую душу...
   - Ну, блин... я ждать-то тоже не могу, до утра надо дома засветиться!
   - Ну и иди. Проспится - выведу как-нибудь.
   - Димон! Ну ты... - вообще! Ну... с меня стакан, короче! Давай. Да, а ты пока, кстати, слышь... того!.. - Коля похабно осклабился. - Ну, можешь её...
   И Колька исчез всё тем же потайным путём через сортир, а Петров остался страдать.
   До чего же он докатился... До того, что ему предлагают сношать бездыханное тело! Ладно, в сопливой ранней юности, когда все ещё только мечтали о девочках, - ну, тогда во многих дурных головах гуляли и такие планы. Подсыпать снотворного, и воспользоваться... Но даже и самые дефективные подростки очень быстро понимали, что это совсем не то, и выкидывали из головы подобные бредни. А он, Дима, вот теперь, выходит, и дожился...
   Однако, посмотрев ещё раз на этот кошмар, раскинувшийся на полу, Петров понял, что всё равно не захочет такого, будь он даже и совсем с голодухи. Ну её к чёрту! Лучше вот допить, что ли, ихнюю водку... Портвейн они уже выжрали, а водки осталось почти четверть бутылки. Не пропадать же добру! Да и право на моральную компенсацию он имеет, в конце концов. Ему ж теперь вместо сна и отдыха надо оживлять эту проспиртованную биомассу и идти её выпроваживать, пока никто не увидел.
   Втолкнул в себя эту водку Дима с большущим трудом. Водяра была мерзейшая, боровичского завода, а этот чёртов завод делает её из гидролизного спирта, и воняет она какой-то гарью и блевотиной. Да и пить, честно говоря, особо-то не хотелось... И облегчения водка нисколько не принесла, а наоборот - совсем повергла Петрова в нравственные страдания.
   Чёрт побери! Ну вот на кой хрен надо было вообще связываться с Колькой? Зачем зазыва­л его? - хотел удружить товарищу? А может, просто похвастаться своими возможностями, - да, вот это будет вернее! "Номера" могу предоставлять, как же. Благодетель... Ещё и размечтался, чтоб Колька ему в знак благодарности девчонок поставлял. Вот и правильно, что он пришёл только со своей! Поделом.
   Но всё равно, гад он, этот Коля... И жлоб. Единоличная морда. Ну, предупредил бы хоть. А то ждёшь, как дурак, готовишься... Да надо было вообще их не выручать, пусть бы зажопили, и всё! Но нет, нет, нехорошо... Тут недодавленная интеллигентская душа Петрова устыдилась подобных мыслей. Пусть ему даже и далеко ещё до слюнявого толстовства с его принципами "добром отвечать на зло", но зла товарищу желать - все равно неинтеллигентно. Нельзя.
   Да и кто пострадал бы, если б их накрыли - Колька? Да ни разу. Ему-то вообще до фонаря, он не из общаги. Пострадало бы всё общежитие, спалилась бы такая чудесная хата! Подвёл бы всех товарищей из-за своего вонючего самолюбия! Позор. Позор, позор...
   А тем временем начало понемногу светать. И Петров всё-таки спустился с небес на грешную землю. Надо ведь что-то делать с этой шалашовкой. Вон она, вроде бы, и шевелиться начинает...
   - Эй, подруга! как там тебя... Вставай!
   Наконец-то он с большим трудом растолкал опухшую лахудру. Тупо глядя в пространство, и подбирая слюни, она никак не могла сообразить, где находится.
   - Общага это, ПМК! Не помнишь, что ли? Давай вставай, надо сваливать...
   - Сваливать... Ты кто? Мы это... вчера...
   - Ты вчера с Колькой сюда пришла! Совсем отшибло? Давай, пошли, счас придут сюда!
   - Ой, отста-а-ань... Выпить есть?
   К счастью, Дима так и не допил их мерзкую водку, на донышке ещё плескалось около пятидесяти грамм, и благодаря им всё-таки удалось кое-как собрать эту подругу, и повести на выход в сортир.
   А там Петров, как истинный джентльмен, не ограничился только тем, чтоб вывалить её через подоконник во двор! Он вылез первым, подал ей руку, а потом провёл её почти что через все задворки. Ну, а уж там, убедившись, что ускорение ей придано в нужном направлении до калитки, мог бы спокойно идти назад?.. Куда там. Какой-то бес человеколюбия дёрнул нашего Димулю сделать ещё одно доброе дело, и он довёл её до улицы.
   И какие-то сплетницы-бабки, конечно, всё это отследили.
   Если бы после этого на Диму покатила бочку комендантша, он бы даже особо и не дёргался. Глядишь, ещё и изобразил бы возмущение: мол, ничего не знаю, мало ли чего там нагородят поганые языки ваших сельских сплетниц! А то, что его после этого, может быть, возьмут на заметку... тоже мне, напугали: на той заметке давным-давно состоит вся общага.
   Но всё оказалось гораздо хуже.
   Через день Диму встретила на улице одна знакомая медсестра из поликлиники. И строго конфиденциально поинтересовалась: знает ли он сам, с кем намедни изволил проводить время? Петров от удивления даже не смог сразу вспомнить, какие слова про поганые языки тут следует говорить, но медсестра его успокоила: меня, мол, ваша личная жизнь не интересует. И если у вас член в помойке найден - дело сугубо ваше. Только знайте, что эта... э... партнёрша состоит на учёте, и до сих пор не снята, потому что даёт положительные пробы. И как только, паразитка, статьи не боится, - 115-я, заражение вензаболеванием, лицом, заведомо знавшим...
   Тут бедный Дима и вовсе онемел.
   Да и что тут скажешь? - заверять, что даже и не трогал эту странную гостью? - так кто ж такому поверит! Впрочем, Дима-то сейчас думал совсем о другом... Но медсестра, поглядев на его резко поглупевшую физиономию, всё поняла, как должно: испугался, блядун несчастный. И ушла, вполне довольная.
   А на самом-то деле Дима ведь запереживал не за себя! А за товарища. Кольке-то вон как, оказывается, не повезло, бедняге... Хотя, с другой стороны, может, и поделом? Бог действительно правду видит, и всё-таки покарал его за жлобство, за то, что друга обманул... Чёрт, опять какие-то злорадные, недостойные мысли! Надо срочно идти и сообщить Коле эту трагическую новость. Одна надежда - он всё-таки парень грамотный, не такой дурак, чтобы греховодить без средств индивидуальной защиты...
   Но вдоволь поразмышлять на все эти высокоморальные темы Петрову, увы, не пришлось. Только он развернулся, чтоб поспешить к товарищу, как его вдруг шарахнула очень страшная мысль... Такая, что потрясённому Диме сразу стало уже и не до товарища и не до товарищества. До него вдруг дошло, что на самом-то деле влип в дерьмо по самые уши он сам! А никакой не Коля...
   Действительно, Кольке-то что? Ну, даже если влетел, - вылечится. Не проблема. А вот то, что с этой лахудрой видели не кого-нибудь, а именно его, придурка Петрова, - вот это воистину катастрофа! Полнейшая. Можно представить, какие слухи про него, ни в чём не повинного человека, растрезвонит теперь весь посёлок... А ведь приличные девушки и так-то не особо с ним общаются. А уж после этого и вовсе станут просто шарахаться!
   Ну почему такая непруха? За что ему всё это?!
   Вот теперь-то и смог наш Димуля полностью прочувствовать цену всей этой своей интеллигентщине, добродетели, и прочим высоким нравственным принципам. Ну, пусть даже он похмелял и выволакивал эту тварь, руководствуясь не человеколюбием, а чистым прагматизмом - спасал "номера" от провала. Пусть. Но какого, спрашивается, чёрта, понадобилось её тащить ещё и до улицы?! Выводить под руку за калитку? Хренов гуманист!
   В общем, за тот десяток минут, что шёл наш Дима к своему другу Коле, его измучили мысли одна чернее другой. Мало того, что он опять ненавидел в себе этого недодавленного интеллигента, так ещё и никак не мог понять: действительно ли им двигал нравственный императив? или одно лишь тщеславие, желание показать себя нравственной личностью перед самим собой? - желание, в котором не признаешься и сам себе... Правда, тут Петров окончательно запутался.
   Но к Ложкину-то всё равно надо было спешить. Сообщить ему радостную новость. Теперь уж точно со злорадством, чтоб отвести душу. И нисколько уже не комплексовать по этому поводу!.. Дима уже заготовил торжественные слова - что мужайся, мол, друг... но швабра-то твоя давешняя... того. И предвкушал вид испуганной Колькиной рожи; если тот даже и пользовался резинкой, то всё равно - такие новости восторга обычно не вызывают.
   Однако, увы, и этого не получилось.
   Паразит Колька нисколечко не испугался, и даже удивился накалу Диминых эмоций.
   - Ё-моё, да мне-то что? Я ж её и не трогал! - ещё тогда тебе говорил. Не говорил? Ну, блин... Водка, падла, какая-то несвежая попалась. Пару стаканов принял, и вырубился, даже трусы с неё снять не смог... А ты?
   - Меня с твоей водки тоже чуть не блевануло.
   - Да не, я про эту... ну, как там её. Ты-то как - трахнул?
   - Да тоже нет, слава Богу! Где ты только такую подцепил?
   - Ну, чего там... по пьяни... Но что ж она, сучка такая, ничего не сказала! Встречу - прибью гниду!
   Вот это по-нашему. "Не сказала" - да ведь она вообще что-либо говорить могла уже с очень большим трудом, когда они заявились. Петров же видел. Вот так, сами лезут по бухоте куда ни попадя, а потом кто-то им виноват...
   В общем, все нравственные проблемы и сомнения у Петрова остались, как всегда, неразрешёнными, и долго ещё заставляли его размышлять и терзаться. Но это уже не важно, для него это привычное состояние.
   А вот насчёт того, что слух о порочащих связях пойдёт гулять не про того, кого надо, - тут наш Дима беспокоился совершенно напрасно. Народ у нас серьёзный, полумер не любит. Слух пошёл про обоих.
  
  
  

- 2 -

КОЛЛАЖ О МЕДИЦИНЕ И РАЗВРАТЕ

   Для нормального человека всё это, конечно же, выглядит полнейшей дикостью. Ну в самом деле - при чём тут вообще интеллигентность и интеллигенция, какое они могут иметь отношение к этим развращённым типам, которые занимаются каким-то скотским совокуплением на грязных матрасах в полуподвале сельской общаги?!
   Ну, хорошо. Вот, извольте - представитель настоящей, подлинной интеллигенции, местный терапевт из районной больнички. Можно сказать - земский врач, по самой что ни на есть чеховской классике. Почти что Димин ровесник, сосланный сюда из столицы молодой специалист... Так вот, у этого подлинного интеллигента основная мечта и забота - организовать какую-нибудь оргию. "Собрать контору" - на местном сленге.
   Хотя нормальные, опять-таки, люди наверняка усомнятся, что сюда, в нечернозёмную глушь, настолько проникли веяния сексуальной революции, что здесь уже занимаются групповиком!
   Правильно. Групповиком ещё не занимаются. "Оргией" или "конторой" здесь называют всё-таки индивидуальный секс, но с обменом партнёрами. Если без обмена, то есть, просто несколько пар в одной комнате, - ну, вот как раз то самое, что и устраивала Димина компания в общаге, - так это вообще не считается. Этим российскую провинцию не удивишь, в наших условиях вечных жилищных трудностей это дело самое обычное и житейское. Правда, сейчас не послевоенные годы, конечно, - благосостояние народа неуклонно растёт, и проблемы с жилплощадью уже отходят в историю. Так что теперь уж наши прекрасные дамы идут на такие изыски отнюдь не только от нужды. А от того, наверное, что у них уже достаточно развились и внутренняя свобода и сексуальное самосознание! Ну, а самых прогрессивных можно, значит, подбить и на настоящую оргию - то есть, с обменом.
   Жаль только, что таких немного...
   А вот группового секса местные барышни, оказывается, категорически не приемлют! - даже самые свободомыслящие и самосознательные. Только одна рассказывала, что пробовала, но ей почему-то не понравилось. А может, и врёт, и ничего такого она даже и не пробовала... Чёрт их разберёт.
  
   Озабоченный Дима Петров слушал всё это, конечно, с величайшим вниманием и жадностью.
   Он буквально ж только накануне и познакомился с этим "земским медиком" Игорем Олеговичем Кочедыжниковым, а попросту Гошей, и вот, пожалуйста, - какие уже пошли у них глубокодуховные и высокоморальные темы для бесед! А ведь познакомился-то, считай, вообще случайно, и совершенно не за этим. Он же хоть и изживал в себе интеллигентщину, но всегда тянулся к образованному обществу. И очень ему хотелось влиться в какую-нибудь культурную компанию с культурными девушками...
   Но у Димы ж всё всегда через жопу. Почему-то в поисках той культуры он и вышел ни на кого другого, как на этого эскулапа. И конечно, был поражён, какие, оказывается, у этого Игоря Олеговича утончённые духовные интересы! Да и проблемы у него - Диминым не чета; Петров вон никак не может обычную подружку себе склеить, а Гоша сокрушается, что не найти демократок, согласных вписаться в оргию...
   - Странные бабы тут всё-таки, что ни говори. Иная, вроде бы, и запросто соглашается на секс, но при этом никаких фантазий и экзотики не признаёт! Вот сидят в башке какие-то ханжеские рамки и комплексы, и всё, хрен вышибешь...
   - Советское воспитание, что поделать.
   - Ну да... Совдеп, он и есть Совдеп - всё только по правилам. Как же можно, чтобы люди творили, чего им хочется! КПСС-то, небось, страдает, что над половой жизнью им нельзя установить полный партийный контроль. Сегодня человек свободен в сексе, а завтра...
   - Ты думаешь? Не, ну не тридцатые ж годы сейчас...
   - Да? А с чего бы это у нас вообще проповедуют такую пуританскую мораль? Почему у коммунистов такая нетерпимость к эротике и в литературе, и в искусстве, да и в жизни? Чуют, откуда придёт свобода!
   - Точно!
   Петров, конечно, был в полном восторге от нового собеседника. Связать в одном разговоре секс и политику - это ж действительно высший пилотаж!
   Тем более, что насчёт оргий и прочих половых изысков малоопытному Петрову особо-то и рассказать было нечего. А вот зато насчёт "свободы секса" - сколько угодно! Слава Богу, ещё в Питере наслушался, как чешут на эту тему во всяких вольнодумствующих интеллигентских компаниях... Не во всех, правда. Некоторые, видать, этой темы стыдились, и на первое место ставили свободу слова. А Диме, конечно, было интересней с теми, кто про секс, так что вопросом он владел! И тоже мог кой-чего поумничать...
   Беда только, что на этот раз они уже хорошо набрались, и мысли в кучу Петров собрать уже не мог, как ни старался. Ну ничего, к следующей пьянке он уж подготовит свои тезисы!
  
   Но к сожалению, тезисы у него не очень-то нарисовались и на трезвую голову... Наслушался-то Дима действительно много, но вот разобраться толком во всей этой каше так пока что и не смог.
   Одни ведь эту несчастную "свободу секса" вообще не признавали, говорили: да иди и сношайся, и какой там тебе ещё не хватает "свободы"? И у кого её требовать-то? Она - исключительно в нас самих! Как и Царство Божие...
   Вроде, правильно?
   Но другие-то возражали: нет, за эту свободу надо бороться! Потому что проклятая общественная мораль давит, мешает людям свободно вступать в отношения и до конца раскрепощаться в сексе - во-во, о чём и Гоша сокрушается... Стало быть, надо изменять ту самую мораль! Личным примером.
   Ведь тоже, как будто, логично...
   И при всём при этом хрен поймёшь: серьёзно они так думают, или тоже просто стесняются своих фантазий и желаний, вот и хотят подкрепить их "идейной базой"? Интеллигенция - она ж такая...
   В общем, Петров, как уж смог, изложил обе точки зрения. Очень уж ему хотелось произвести впечатление умного. Хотя Гоше-то, человеку из столичного медвуза, вся эта шняга была уже давным-давно знакома и без чудика Димы... Толку-то с неё. Вот он, например, и рад был бы изменить общественную мораль личным примером, да как это сделаешь, если та же сраная мораль и мешает найти единомышленниц? Порочный круг! И пока никакого просвета...
   - Ладно, наливай. Ничо, на "контору" я знаю пару кандидаток, а там, может, ещё и любительниц джаза найдём! Ну, это мы у себя групповуху "джазом" называли. Почему? - да фиг его знает...
   И Гоша пустился в воспоминания, какие чудовищные вакханалии устраивали они у себя в студенческие годы, а Дима... Бедный Дима, у которого всё мироздание соткано из сплошных проблем и противоречий, задумался и погрустнел...
   Трепаться-то на эту тему, конечно, очень интересно, ну а если дойдет до дела? Чёрт его знает, этого плейбоя Гошу, настроен-то он вон как решительно... А ведь застенчивого Петрова на самом деле здорово смутила столь резкая постановка полового вопроса. Тут и хочется попробовать этакого изысканного разврата, и боязно. А вдруг не получится, вдруг опозоришься с этими оргиями и обменами?
   И бедному Диме осталось только неубедительно врать, что за время студенчества он тоже имел счастье поучаствовать в чём-то подобном. Но сейчас, мол, пришёл к мысли, что прежде чем подниматься до таких высот, надо бы поглубже освоить классический, индивидуальный секс...
   У Гоши этот лепет, конечно, ничего, кроме смеха, не вызвал:
   - Чего-чего?! Да как это секс может быть "идивидуальным", если в нём всё равно двое, как минимум? Хромает у тебя терминология! Чисто индивидуальный - это уж только, извини, онанизм... Да и вообще, советский человек не должен быть индивидуалистом - не слыхал, что ли? Что ж у тебя за пионервожатая-то в школе была? Как-то хреново она прививала вам чувства коллективизма и товарищества!
   Юморист, блин!
   Ну, ничего. Какой тут у них в районе "коллективизм" Дима, слава Богу, уже видал - история-то свежая, прямо перед глазами... Когда некоторые обещают товарищу привести подругу, а являются только вдвоём со своей! Да ещё и с больной...
   И недолго думая, Петров тут же вывалил Гоше всю свою горестную эпопею. Вышло у него, конечно, бестолково и путано, но Игорь Олегович всё равно пришёл просто в дикий восторг.
   - Класс! Слушай - так это ж прям новое слово в науке! Не, ну в натуре! Нам же всю дорогу толкуют, что, мол, пьянка повышает риск заражения венерическими болезнями... А вот и хрен! Всё зависит от дозы, по классике! Как показывает произведённый вами опыт, алкоголь тут может выступать и предотвращающим фактором!
   - Потрясающее открытие, - с грустной иронией заметил Дима. Весь его главный посыл этой истории - про Колькин эгоизм и все последующие моральные коллизии, - Гоша, похоже, пропустил мимо ушей... Только и знает свою медицину. И шпарит-то какими заковыристыми формулировками, профессор несчастный!.. - Статью ещё напиши.
   - А что такого? - Гоша уже вошёл в азарт, - Наш-то главврач, ты б видал, какую ахинею в журналы шлёт. Но иногда печатают! Ему, вишь, для солидности хочется иметь хоть парочку публикаций.
   Кочедыжников вовсю веселился, и не знал, что самое-то весёлое ещё его ждёт впереди...
   Через пару недель, после какой-то очередной пьянки, Гошу вместе с его товарищем из больницы, тоже каким-то сосланным молодым медиком, всё-таки потянет на эпистолярные приколы, и они действительно примутся сочинять на эту тему статью для журнала "Дерматовенерология"! Но главное, что вдоволь наупражнявшись в наукообразных формулировках и фразочках, и нахохотавшись над своим творчеством, они на этом не успокоятся... А потом так и не смогут вспомнить - у кого ж из них хватило ума и в самом деле отправить эту "статью" в журнал?! И к тому же - указать обратным адресом больницу... Ответ туда и пришёл, и попал, конечно же, к главврачу... ну, а остальное уже легко себе представить.
   Так что у Димы тоже появился повод поржать над этим снобом-эскулапом. Бог-то правду видит!
  
   А вообще, наш Петров после той страшной истории стал живо интересоваться вопросами венерологии. До этого как-то всё казалось, что эти ужасы хоть и есть, но где-то далеко и абстрактно. А теперь нет - задёргался. Тут-то вот и пригодилось знакомство с медиком. Он хоть и по другой части, обычный терапевт, но всё равно ж в курсе.
   Так что посреди интеллектуальных бесед про духовных девушек и культурные оргии Дима не обошёлся без того, чтоб пристать к доктору Гоше и с этой наиважнейшей темой.
   Что ж, - Игорь Олегович сразу же Диму обрадовал. Сифилиса в районе нет. Ну, почти нет. Свежие случаи уже четыре года не регистрировались. Конечно, какие-то недобитые сифилитики могут и скрываться от медицины... но если этого бояться - так надо и на улицу не выходить, чтоб тебя случайно не шарахнуло метеоритом по башке. Короче - сказано тебе: официально сифилиса нет! И всё.
   Сейчас про него в нашем посёлке даже и страшных историй-то не услышишь, разве что из прошлого. Иногда даже очень далёкого. Вот, например, один фельдшер никак не может позабыть ужас, который пережил ещё в пятидесятые годы, во время учёбы в Новгородском медучилище. На каждой пьянке рассказывает... На курсе дерматовенерологии преподаватель обещал им показать писаную красавицу. И показал, - действительно, говорит, девушка была прямо-таки редкой красоты. А потом положили её на кресло, и посмотрели... И оказалось, что и сифилис-то ей тоже достался редкий: совершенно невообразимые заросли кондилом, прямо как грибы-поганки, даже не видно половых губ. Специалист-то мог бы только восхищаться столь уникальным материалом, а студентики были ещё не закалённые... Потом тот фельдшер целый месяц не мог нормально общаться с девушками. Пока, наконец, молодость и гормоны не пересилили этот эстетический шок.
   - Тьфу, блин! Ты что, хочешь, чтоб я теперь тоже на баб смотреть не смог?
   - Да ну? Ты чё - в натуре такой впечатлительный? Вот то-то! - благодари советское здравоохранение! В нашем районе не только таких ужасов не увидишь, но даже и самого обычного "люэс-один". Так что, Димыч, без паники! - спокойно можешь смотреть на баб, сколько хочешь...
   - Ладно, хрен с ним! - Дима немного успокоился. Даже пропустил мимо ушей, как ехидный Гоша его подстебнул этим "можешь смотреть"... Нет сифилиса - это ж прекрасно. А от трипака уж как-нибудь резиной спасёмся, тоже грамотные... - А вот, кстати, с триппером-то тут у вас как, расскажи! Тоже побеждаете?
   - Ну, ты и размечтался, Дима... Триппер непобедим! Даже и снижаться пока не собирается. Народ же у нас дикий, сплошь и рядом одно самолечение...
   - А, ну это-то понятно... В Питере та же фигня. У нас, вроде, люди и не дикие - а всё равно на учёт-то вставать никому ж неохота.
   - Не, чувак, ты со своим Питером и не сравнивай! Здесь свои чудеса. Учёт - это ещё ерунда! Ты дерматовенеролога-то нашего районного видел? Ну вот... К ней даже тот, кому этот учёт сто раз по барабану, идти не захочет!
   Дерматовенеролога Дима, правда, пока не видел. Слава Богу. Но уж слышал не раз, какое это чудо природы - древняя пенсионерка с явными признаками старческого слабоумия. Или как там выражался Гоша? - сенильной деменции.
   - Ну да, правильно - деменция... Только она ж к тому же ещё и глухая! Вот и представь картину: по сто раз у пациента всё переспрашивает, потому что на ходу всё забывает, а пациенту всё это приходится ещё и орать, чтоб услышала. Так что вся поликлиника будет в курсе - что у тебя, да как, да с кем... А чё делать, - молодые врачи-специалисты отсюда сбегают постоянно, вот облздрав и держит на ставке венеролога такую ходячую реликвию...
   Дима представил эту сценку и развеселился.
   - Смейся, смейся... Вот все так и смеютсяЈ пока к ней не попадут. Так и это ж ещё не всё, - знаешь, что эта мумия не в курсе новостей медицины лет уж так двадцать? Она ж про антибиотики новых поколений даже и не слыхала! Тупо по инструкциям Минздрава: пенициллин с сульфаниламидами, и никакого модернизма. А колоть этот пенициллин надо аж две недели - не очень-то большая радость...
   Но наивный Петров всё равно так и не смог понять всех тонкостей провинциальной венерологии.
   - Не, погодь. С мумией-то понятно; но говорили же, что у вас в больнице есть одна медсестра, - может за денежку вколоть нормальный антибиотик! На хрена ж самолечение?
   - А, слышал уже?.. Молодец. Ну да, есть. Так что не ссы, если - не дай Бог, конечно! - зацепишь, приходи, сделаем по блату... Только таксу-то знаешь? Не, ну а ты что хотел, интересно?! Дружба дружбой, а она ж те антибиотики тоже за свои кровные в Новгороде достаёт, у нас в больничной аптеке их много-то не натыришь. Понимать надо... Вот, кстати, тебе и ответ - откуда самолечение. Им же, идиотам, только на водку и на блядей денег не жалко, а на лечение - удавятся. А сколько ещё просто тупорылых - вообще толком не лечатся, пару каких-то левых колёс заглотят, капать перестало, - ну и слава Богу. Не понимают, чем чреват этот "половой насморк", когда перейдёт в хроническую форму...
   - Н-да, хреново как-то у вас тут всё, оказывается... Ну, а заболеваемость-то в районе вообще какая? Высокая?
   - Достаточная, - Гоша напустил на себя солидный вид. Доволен, гад, что запугал слабонервного Петрова... - Выше средней по области. Но ничего, наш район всё-таки не на первом месте. До Новгорода-то нам пока далеко! А тем паче - до Питера...
   - Ну так это всё равно плохо, товарищи медики! Где же ваша профилактическая работа? У нас в СССР социальные причины венболезней давно уж ликвидированы, так что дело только за вами... На каком уровне у вас это, как его... санитарное просвещение?
   Это Дима решил так отыграться за коллективизм и пионервожатую. Мы, знаешь ли, чёртов айболит, тоже советской демагогией слегка владеем...
   - А ничего смешного, между прочим. Говорят, в Союзе есть места, где презервативов годами не видят, а у нас в аптеке - пожалуйста, всегда.
   Это верно. Презервативы тут есть, озабоченный Петров уже и сам мог в этом убедиться. Причём даже не обычное наше чудо-изделие Баковского завода, по четыре копейки пара, из той загадочной резины, которая умудряется сочетать чудовищную толщину с ничтожной прочностью. Чудеса, но в этой глуши, прямо как в лучших аптеках Питера и Москвы, уже есть и новые советские презервативы, десятикопеечные, с надписью "проверено электроникой, обработано силиконом"! Вот это действительно научно-технический прорыв. Да и культурный тоже...
   - Так что, Дима, живи и радуйся, - у нас медицина нужды трудящихся понимает! Не то, что райком, мать их...
   - А что райком?
   - Да вот как раз по твоему санпросвещению. Какое тут, в жопу, просвещение...
   И доктор Гоша поведал душераздирающую историю о том, как они хотели поднять в районе уровень сексуальной культуры.
  
   Петров-то, конечно, про санпросвет ляпнул так, от балды, а ведь это дело в советской системе и впрямь поставлено основательно. Каждому врачу в обязаловку надо раз в квартал провести среди населения какую-нибудь лекцию или беседу. Ну, и ясное дело, что половину из них проводят чисто формально, а какие-то - и вовсе только на бумаге; но всё же встречаются энтузиасты, которые и вправду хотят, чтоб народ хоть как-то просветился.
   И вот однажды здешний прогрессивный начмед задумал благое дело - цикл бесед как раз таки на тему венерической профилактики.
   Одну даже успел прочесть. И старался там особенно напирать на важный тезис, что при случайных связях презерватив - не какая-то там благая рекомендация, а строгое требование правил техники безопасности. Строгое! Ну вот не полезешь же ты, например, в силовой щит без изоляционных перчаток? - так и тут! Образно и доходчиво. Начмед сам придумал такой художественный пример, и очень этим гордился. Не, ну ясен хрен, конечно, что наше вечное нечернозёмное раздолбайство и само понятие "техника безопасности" - вещи слабо совместимые. И в щит лезут, и в случайных женщин точно так же. Но если усиленно вдалбливать, то, может быть, кто-нибудь и проникся бы...
   Да только партийное руководство узнало, и устроило скандал. Надо, мол, агитировать, что случайные связи вообще недопустимы для советского человека, а вы тут объясняете, как их лучше производить?! Пропаганда разврата - вот как это называется! Ну, кто ж будет спорить с Партией? - стали агитировать о недопустимости, хоть и самим это было смешно; и никто от этих проповедей, конечно, меньше гулять не стал, а триппер как процветал, так и процветает. Да любая борьба за идеалы обычно именно так и заканчивается...
   - Ты так думаешь?!
   Дима аж вскочил, разволновавшись.
   Больная тема - он же сам никак не мог разобраться в этом вопросе! Нужны ли они в жизни вообще, эти чёртовы идеалы? Ну, как нравственный ориентир, и всё такое прочее, это понятно... Но он же обычно задран на такую высоту, которую от живых людей, в общем-то, и требовать нереально! Всё равно ничего не получится - вот в точности, как с триппером. Захоти сделать людей идеальными, проповедуй, что налево трахаться нельзя, - и в натуре имей победно шагающий триппер, устойчивые показатели выше средних по области... А если исходить из реальности, из факта, что люди всегда и везде немножко развратничают, и пропагандировать презервативы - так, вроде бы, и получишь снижение вензаболеваемости...
   Ладно, с родной-то Партией как раз всё понятно. Они ни в какие "идеалы" и сами не верят, и там все подобные декларации - это самое обычное ханжество и понты, игра в беззаветность и бдительность, кто кого перещеголяет. А вот для искренне морального интеллигента...
   Ведь что получается?! Взять себе за основу не идеал, а этакую реальность - значит, и самому опуститься до такого уровня?! А как же нравственный прогресс, - и твой личный, и всего человечества? Ведь именно в нём же и состоит весь смысл нашего существования! Так разве можно его разменять его на мелкие сиюминутные выгоды, пусть даже такие, казалось бы, важные, как снижение триппера...
   Но позвольте! а не из таких ли "сиюминутностей" и состоит вся наша жизнь? - так стоит ли её класть на алтарь этого идеала, который всё равно недостижим?!
   Нет, Димина голова явно не умела переваривать такие сложные задачи...
   - Да ты чё - совсем уже?!! Дима! Ты никакой дряни, случаем, не употребляешь, а? Вот же, блин, нашёл тоже, о чём страдать... Да какая хрен разница, - как тебе лично по кайфу, так и живи! С идеалом, без идеала... Будто проблем больше нет. У нас вон сельское хозяйство в жопе, наука вакцину от сифилиса никак найти не может, а ты со своими идеалами... Да-а... у тебя, видать, и пионервожатая была неправильная, и преподаватели по МЛФ тоже какие-то дефективные...
   Но Петров и сам уже понял, что слишком понесло его с этой философией.
   Действительно, лучше про половое просвещение... Да кстати! Ему ж ведь тоже есть чего рассказать на эту тему! Сам, можно сказать, тоже пытался здесь этим заниматься. Ей-богу!
   Гоша, конечно, заинтересовался. Думал, что этот "просветитель" сейчас поведает что-нибудь занятное из своих интимных приключений. Ну да, как же! У Димы всё оказалось куда интеллектуальнее...
  
   Совсем недавно в одной местной компании, когда зашёл, как и положено, разговор о бабах, подвыпивший Петров решил повыступать проповедником новых прогрессивных идей. Мол, никаких "извращений" вообще не существует, всё, что творится между мужчиной и женщиной по взаимному согласию - нормально! Нахватался в Питере.
   Ну, а тут его и скинули быстренько с небес на землю, ткнули одухотворённым ликом в грубую реальность... Вот когда баба-стерва накатает на тебя заяву, будто ты её к чему-то такому принудил, тогда и посмотрим, как ты будешь ментам втирать про "добровольно и по взаимному согласию"... Мало, что ли, таких историй! Когда какая-нибудь тварь сегодня вполне взаимна и добровольна, а назавтра обидится, что ты ей шубы не даришь, и понесётся в ментуру с заявлением.
   Вот так. Тут только Дима и понял, почему здесь все убеждены, будто анальный и оральный секс считаются уголовно наказуемыми. Он-то возмущался - ах, какое невежество! А никакое это не невежество, а горькая правда! Неважно, что этого нету в кодексе. Отягчающим обстоятельством к статье 118 - понуждению, - пойдёт очень даже запросто.
   В Питере Дима о таких ужасах, конечно, тоже слыхал, но только краем уха. А тут, оказывается, вон как всё сурово... Но вообще-то, и понятно. И правда, - хрена ль удивляться, что половые вопросы здесь переплетаются с уголовным правом? Здесь с ним всё переплетается.
   Ведь в этом несчастном сельском районе чуть ли не треть мужского населения побывала на зоне; благо, дело недолгое: дал собутыльнику по балде, или спёр чего-нибудь с работы - и пожалуйста, готов срок. Вот оно и отложило отпечаток на все сферы местной духовной жизни... Потому-то и в разговорах на темы любви и похоти может так легко встать всё тот же печальный вопрос: а могут или не могут за это посадить? Вполне понятный эмпирический подход советского человека! - у нас же за что угодно могут посадить. Вон, люди тыщу лет жили и думали, что продавать чего-то друг дружке - дело самое естественное; а в нашем родном социалистическом государстве только и гляди, чтоб с этой естественностью не угодить ненароком под спекулянтскую статью...
   После этого уже и не удивишься, почему среди советских пионеров ходит страшилка, будто за онанизм могут отправить в колонию, - Дима её и сам помнил из своего золотого питерского детства. Всё правильно, с таким уголовным правом и онанизм вполне покатит. И как это ещё не додумались сделать его наказуемым - даже странно, ну просто недоработка какая-то! Недаром же в старом анекдоте пытались изобрести подходящую квалификацию: "связь с кулаком и растрата семенного фонда"...
   А вообще, конечно, онанизм - это безобразие! Извращений действительно не существует, но вот это вот... кончать в кулак, вместо того, чтоб подарить хоть крупицу счастья какой-нибудь хорошей женщине... Это подлость и эгоизм, и ничего больше!
   Ну, ясное дело - о своих истинных-то взаимоотношениях с рукоблудием Петров предпочитал помалкивать, конечно. И поэтому изо всех сил постарался демонстрировать полную непримиримость.
   Игорь Олегович, правда, вряд ли об этом догадался. Но вот Димины тезисы сразу разбил в пух и прах. Какой ещё эгоизм?! Не видишь, что ли, сколько у нас кругом всяких недоделанных моральных уродов! Так куда ж лучше будет, чтоб они тихо-мирно самоудовлетворялись, а не морочили голову и портили жизнь хорошим женщинам! И уж тем паче - не размножались. В общем - онанизм спасёт мир!
   Правда, писать об этом статью в какой-нибудь психологический или социологический журнал Гоша, вроде, пока не надумал.
  
   Ну, а местное половое невежество - тема, конечно, благодатная. Такая, что столичным интеллигентным людям можно о ней рассуждать и сокрушаться до бесконечности...
   Тем более, что про "джазовые" оргии Гоша стал почему-то говорить с Димой при очередных встречах куда меньше, чем в начале. А тот, со своими вечными терзаниями и рефлексиями, даже и не знал, как к этому отнестись. Ну, не мог же Гоша потерять интерес к этому делу? - значит, раз перестал трепаться, так, наверное, кого-то уже нашёл, а рассказывать не хочет... Не считает Диму достойным сподвижником для таких великих дел. Обидно!
   Хотя на самом-то деле Дима пока ещё так и не определился, интересно ему это или боязно; и пригласи его Гоша на такой "джаз" - тоже страдал бы. Страхами и сомнениями. Впрочем, это-то для него норма жизни.
   Так что действительно, куда проще трындеть на более общие, ни к чему не обязывающие темы, как вот про это самое невежество. Тем паче, что обличать и поносить - это ж всегда, как говорится, легко и приятно.
   Кочедыжнев, правда, особо в это дело не углублялся. Ну невежество и невежество, не такое уж оно поголовное. Грамотных дамочек всегда можно найти, а это главное, - он же практик! А в просветители не записывался. Иное дело - мыслитель Петров. Он вопрос изучал досконально, и сумел рассказать кой-чего такого, что даже Гошу слегка удивил...
   Ну вот, например, - если копнуть историю. Сейчас-то да, нельзя сказать, что молодёжь здесь прямо уж такая абсолютно дремучая. А вот лет десять назад, как рассказывают, был действительно полный мрак! Единственный источник научных знаний - тонкая санпросветовская книжечка "Гигиена брака" в поселковой библиотеке, и та в единственном экземпляре. И выдавалась только в читалке. Хотя ценного там почти ничего и не было - одна сплошная мораль, даже про обещанную гигиену не так уж много. Да ещё и библиотекарша - та ещё ведьма, блюстительница нравственности, и подросткам эту книжку вообще не давала! Только взрослым; и ещё спасибо, что не спрашивая свидетельства о браке.
   Ну, а теперь - просто колоссальный скачок! Как-никак, век информации и прогресса проникает даже в самые глухие уголки нашей Родины, так что и половое просвещение сюда всё-таки добралось. В виде всяких машинописных "Кама-сутр" и "Азбук секса". Дима тоже такие читал в юности... да все, наверное, читали! Только вот по этому поводу Гоша уже сильно развеселился:
   - Ага, мощные книжки! Мы ж такую хрень в институте сами сочиняли, чисто для смеха! Хотя могли б, наверно, и загнать - нашёлся бы дурак... Так а ты что думал? Да все эти самиздатские "пособия" на девяносто девять процентов - тоже никакие не научные и не литературные, а просто писанина пьяных студентов! Ну ладно, для сельской-то молодёжи потянет. Пусть просвещаются хотя бы такими...
   Ну да, если судить по разговорам, так здесь есть вполне грамотные парни, которые читали и про всякие экзотические позы (за которые, наверное, тоже можно при случае поиметь заяву в милицию), и про эрогенные зоны, и о том, что такое клитор... Да вот только, судя уже по другим рассказам, не удавалось им эти знания применить на практике! Какой, к чёрту, клитор, - кончить бы поскорее, пока стоит... Вот и всё сексуальное искусство.
   Игорю Олеговичу, конечно, легко тут цедить снобизм через губу. Сам-то он вполне начитан самой что ни на есть научной сексологией - имел возможность в своём медвузе, паразит такой; а у знакомой фарцы даже умудрялся подпольно смотреть настоящие порнографические фильмы!
   - Ну и что? Да ну, Димыч, это всё только так, - занятно, конечно, но не более. Спокойно можно и не изучать все эти "руководства", хоть самопальные, хоть настоящие, - уж в чём-чём, а в сексе фантазия у нормального человека и так способна работать, без подсказок! Достаточно просто выпустить всех своих тараканов на волю, смелее с ними импровизировать и экспериментировать, - ну, и всё само собой получится в лучшем виде. Если фантазия есть, конечно... Если нет - то и книжки не помогут. Особенно если она отбита с детства нашим ханжеским воспитанием...
   Ну да, это прогрессивный Кочедыжников опять сел на своего конька. Об этом он уже не раз сокрушался, когда пытался сколотить свои любимые "оргии".
   Но книжки книжками, а Дима вдруг вспомнил, что ему ж недавно рассказывали, будто в Новгороде есть кабинет сексопатолога! Или даже сексолога, - что, правда? Это ж в натуре какой невиданный прогресс!
   - Да правда, правда... Только не совсем. Кабинет-то есть, а настоящего сексолога нет, там по совместительству то уролог, а то психоневролог. Хрен их знает, насколько они грамотные...
   - Ну всё равно! Может, и сюда ещё когда-нибудь доберутся? - ездят же у вас по области разные врачи-специалисты с консультацией... Вот был бы цирк!
   - Счас, жди! Говорю же - там одни совместители, некогда им по деревням кататься... А жаль вообще-то! Действительно был бы цирк - наши большевики из райкома точно б забились в припадке. Ведь советским людям это не нужно, правильно? Плохо стоит? - прекрасно, больше времени на общественную работу! Не шучу, между прочим. Главврач рассказывал, что Первый секретарь в натуре выдал однажды такой гениальный афоризм.
   Да, вот это по-нашему...
   Ну, а если без ржачки? Местные импотенты - хрен с ними, их всё равно никакой сексопатолог не вылечит, потому что лечить-то надо в первую очередь от алкоголизма. Но вот, допустим, с вопросами контрацепции тут тоже царит просто ужасающе дремучее невежество, десяток абортов для местной женщины норма, - и что?
   Доктор Гоша со своими презервативами мог бы особо-то и не хвалиться - кроме них в аптеке всего одно-два средства, да и те не назовёшь иначе, как издевательством. Похоже, что у них главный механизм действия - просто отбить само желание секса, и всё. Взять хоть вагинальные таблетки - особенно лютенурин, который очень смешно пенится, за что и получил кличку "огнетушитель"! Там уж явно станет не до клитора и не до Камасутры...
   Гоша, правда, говорит: фигня. Если сильно хочешь, никакая такая "проза" похоти не перебьёт. Можно даже и повеселиться - одна вот подруга, помнится, применяла противозачаточные свечки, напевая нежнейшую лирическую песню Сергея Никитина на стихи Андрея Вознесенского - "Любите при свечах..." Но ведь таких романтиков в мире единицы! Простым-то людям вовсе не смешно.
   И что ж толку после этого распространять здесь всякие умные книжки по контрацепции? Всё равно главным средством останется аборт, вот в чём ужас. Вот о чём лучше б сокрушался этот "просветитель", а не о своих дурацких оргиях...
   - Брось ты этот пафос, Дима. Аборты, контрацепция... да тут сексология вообще не при делах, у нас этим гинеколог занимается, а у тебя всё в одну кучу. Фигня это всё, а вот про здешнее половое невежество ты, похоже, самых драматических историй ещё и не слыхал!
   - А чё - было что-то ещё страшнее?
   - А как же. Слушай.
   И доктор Гоша поведал Диме ужасную сагу...
  
   Случилось это, правда, не здесь, а в соседнем районе, но это неважно. Гоша узнал историю от тамошнего врача - так что, можно считать, из первых уст.
   Однажды к ним в райцентр занесло из Новгорода принесло какую-то начальственную даму из облисполкома, с очередными проверками. По рассказам - бабёнка лет за тридцать с хорошим гаком; правда, ещё достаточно смазливая. Но ничего особенного, нечернозёмный стандарт, от таких и своих в посёлке не протолкнёшься. Переосветлённая блондинка, густо раскрашенная в самые атомные тона, - когда ярко-бирюзовые тени где-то возле ушей сливаются с ярко-малиновыми румянами. В общем, швабра шваброй. Кого там только в области не держат... Но вот пока они там целый день катались по дальним колхозам, а сопровождавший районный агроном тихо кемарил, поддатый, на заднем сиденье, она почему-то сильно заинтересовалась водителем. Вообще, ихний исполкомовский шофёр Серёга - парень видный, конечно... И вот как-то они умудрились спеться, притереться, и сговориться на рандеву в поселковой гостинице.
   Ну, и Серёга, конечно, не удержался, и по приезде расхвастался товарищам о своих успехах и перспективах. Вот тут-то один исполкомовский инженер его и обрадовал. "Да эту блядь весь Новгород знает! Она два раза от сифилиса лечилась!"
   Можно себе представить Серёгину радость!
   Правда, по здравом-то рассуждении надо было полагать, что сейчас она уже полностью вылечилась. Ну, не станет же баба приставать, если ещё ходит под подпиской о невступлении в половые связи! Что ж она, полная дура, что ли, - лезть под статью? Впрочем, это, конечно, неважно. Всё равно с такой лучше не связываться. Серёга хоть и не был особым чистоплюем, и по пьянке, как и все обычные люди, тоже, бывало, имел дело чёрт знает с кем, - но тут поступил правильно. Ни в какую гостиницу он не пошёл, конечно, и свалил домой.
   А наутро самое интересное и началось...
   Чуть свет Серёга прибегает к знакомому врачу, - тот, правда, был терапевт, но иногда приватно подлечивал и гонорейных знакомых. Влетает, значит, этот несчастный кавалер весь трясущийся и бледно-зелёный: "Ой, спасите, ой, что-то с членом случилось!" Что ж, для врача такие испуганные были уже не в новинку - ведь каждому страшно в первый раз, когда вдруг писаешь и плачешь...
   - Не паникуй, - говорит врач, - вылечим. Показывай...
   А когда глянул, то тоже испугался. И вообще не понял, что же это такое: орган весь какой-то буро-малиновый, и в чёрных пятнышках... Какая-то хрень, которой и в справочниках-то нет! Не трипак тут - сто процентов... да и на шанкр тоже не похоже... М-да... Придётся тебе с этим делом идти и сдаваться дерматовенерологу, ничего не поделаешь. Я тут, извини, - пас... И где ж ты только такую дрянь-то подцепил? Давай, вспоминай свои похождения за последний месяц, блядун несчастный!
   - Да я вчера... с одной шкурой из Новгорода...
   А врач уже слышал краем уха про вчерашнюю историю, и потому пришёл в полное недоумение.
   - Чего?! Во-первых, ещё и суток не прошло, и ничего у тебя случиться не могло! А во-вторых... погоди, - говорили же, что ты вообще к ней не пошёл! Или как?
   - Не пошёл, - Серёга уже чуть не плачет, - но член-то... видишь... Слушай, а может это от марганцовки?
   - Какой ещё марганцовки?!
   - Да я, как домой пришёл, поскорее член в марганцовку сунул, испугался...
   - Постой, - врач совсем перестал понимать происходящее, - так ты с ней что, перепихнулся всё же? Колись уже, нечего тут мозги парить!
   - Да падлой быть, - божится Серёга, - только сосались в машине, а член и не доставал даже!
   - Так какого ж чёрта ты его в марганцовку совал?
   - Перепугался...
   Слов на это у врача даже и не нашлось.
   Да, вот такая вопиющая серость встречается у нашей сельской молодёжи! И не спишешь на то, что у нас, мол, в СССР с половым просвещением полная задница, - уж чего-чего, а про вензаболевания-то брошюры выпускают многомиллионными тиражами! Специально вот для таких. Бесплатные, лежат в любой поликлинике. А толку?
   - Ладно, Сергей, - врач, наконец, пришёл в себя, - рассказывай хоть, сколько марганцовки бухнул, когда полоскал?..
   Но оказалось, что парень ничего и не помнит - сыпанул в пол-литровую банку трясущейся рукой, сколько сыпанулось. Слава Богу, что у марганцовки крупные кристаллики сразу оседают на дно, а то был бы у него член не в пятнышко, а в мелкую дырочку... Что ж делать, взялся наш лекарь спасать человека; а то, вопреки пословице, не заживёт до свадьбы, ещё облезать начнёт, что тогда его девушка скажет? Если только близко разглядывать не будет... или ты, Серый, её уж достаточно развратил? Ну, конечно, чего от тебя ещё ждать...
   Впрочем, у этого медика-терапевта ещё и не хватило знаний на то, чтоб грамотно наложить на член повязку с мазью. Надо ведь так намотать, чтобы и поражённые участки на головке закрыть, и чтоб пациент при этом мог свободно мочиться... Пришлось идти к старшему товарищу с хирургии, и рассказывать ему про Серёгино горе. Тот, кстати, ржать над парнем ничуть не стал, и ещё сказал смешливому терапевту:
   - Напрасно вы, коллега, тут цирк устраиваете. Помнится, ещё в институте какой-то профессор нам говорил: медицина не наука, а сплошная феноменология. Каких же логических рассуждений вы хотели от сельского парня? Ладно, Сергей, что же нам с твоим органом делать, ума не приложу... Конечно, в десмургии должна быть где-то описана повязка на пенис, но мне за все пятнадцать лет практики с подобным сталкиваться не приходилось. Подожди, я литературку проштудирую... или, может, в соседний район позвонить? Тамошний хирург, вроде, когда-то имел дело с подобным случаем, - там какая-то нехорошая женщина мужика за член укусила...
   Но это он шутил, конечно, - геометрия члена не Бог весть какая сложная, чтоб не изобрести повязку. Общими усилиями что-то сделали.
   - А теперь главное, - предупредил хирург, - не вздумай нажраться на радости! А то как полезешь к своей девушке с этакой красотой... Был такой случай в Новгороде - мужик сходил куда не надо, а потом испугался, и побежал в профилактический пункт при диспансере. Там ему строго по инструкции - промыли уретру, а член вот тоже обвязали марлей с антисептиком. Ну, а он спьяну забыл, да прямо с той марлей к жене и сунулся... Пришлось лечить его ещё и от травмы головы.
   Вот такая история! Так что, Димыч, смотри - если склеишь какую-нибудь областную начальницу, требуй справку! Видишь сам - хрен знает, чего от них ожидать...
  
   ...Издевался, гад. "Склеишь начальницу" - знает же прекрасно, что у Димы и с обычными-то девчонками сплошные проблемы! Но разве дождёшься чуткости от этих успешных и самоуверенных пижонов...
   Да только, как вскоре оказалось, не Игорю бы Олеговичу говорить чего-то про областное начальство. Сам же, как только представилась возможность, рванулся кадрить областных дам, не требуя никаких справок! Собственно, и хрен бы с ним - так ведь втравил туда же и несчастного Диму. А для того, как уж водится, всё закончилось очень печально...
   Нет, подцепить-то он от них, опять-таки, ничего не подцепил... но лучше бы уж, наверное, подцепил. Венерические болезни лечатся, в конце концов. А вот душа, в которую насрали...
  

- 3 -

КОМСОМОЛЬСКАЯ ГОРДОСТЬ И ЧЕСТЬ

  
   В общем, как-то раз в их район занесло высокую комиссию. Из обкома ВЛКСМ. Так что Гоша поначалу об этом даже ничего и не знал - приехали они, естественно, не к ним в больничку, а в свою вотчину - в райком комсомола.
   А Игорь Олегович с этой организацией ничуть не дружил. Он тут в глухомани думал уйти в подполье, тихонько отсидеться в сторонке от ленинского комсомола, но не вышло - нашли, заставили встать на учёт и платить взносы. Правда, карательными мерами особо не стращали. Больше заманивали - мол, чудак, у нас тут комсомольская жизнь даже лучше, чем в больших городах, отличная разнарядка на турпутёвки по линии "Спутника" в соцстраны, вся культурная молодёжь уже скаталась. Гоша уши-то и развесил... А когда оказалось, что к "культурной", в райкомовском понятии, молодёжи он пока не относится, и никакого "Спутника" ему не светит, - конечно, оскорбился. И больше с ними не вступал ни в какие общения.
   По пьянке, правда, доктор Гоша грозился отмстить комсомолу куда эффектнее - пойти в райком, да и положить билет! Причём и не заикаясь про те несчастные путёвки - слишком мелко оно будет выглядеть, - а просто сказать, что надоело, мол. Не хочу больше вашего идеологического диктата и тотального вранья. И всё. А им за такое дело в обкоме башку оторвут с гарантией - это ж скандал! Плохая воспитательная работа, и так далее. А то, что этим испорчу себе карьеру... да плевать - всё равно ни в партию, ни на какие должности вовек не собираюсь. Карьера врача - лечить людей! Я интеллигент, а не чиновник! И принцип дороже!.. Трепался, конечно. Никуда бы он не пошёл, не тот человек.
   Ну, а уж про то, как доктор Кочедыжников относился к комсомольскому аппарату, этой номенклатурной элите, самой передовой части советской молодёжи", - можно и не говорить. Слава Богу, наслышан был про их жизнь и нравы... И откровенно презирал. И работу ту аппаратную, наполненную мерзостью всяких карьеристских ухищрений, и внеслужебную "красивую жизнь". Хотя этому-то, может быть, где-то в самой глубине души и завидовал. Чёрт его знает - ни на том, ни на другом он никогда всерьёз не зацикливался. Ну, в самом деле - будто в жизни больше делать нечего, как ненавидеть комсомольцев, или завидовать им. Чести много.
   Но если в столицах этот мир нет-нет, да и напоминает о себе каким-то образом, то в здешней глуши Гоша и думать забыл об их существовании. Какая тут, к чертям, "элита" - этот задрипанный райком, что ли? Ну, а настоящие аристократы, обкомовские работники - гости в этих краях очень нечастые.
   И вот выпал тот редкий случай, когда их сюда всё-таки занесло. С ответственной миссией - рейдом по местам размещения студенческих стройотрядов. Обычно в этот район и стройотрядов-то не присылали, обходились шабашниками, но в этом году удалось заполучить для какой-то стройки века. Вот обкомовская комиссия и приехала проверять, достойные ли бараки подготовили для студентов.
   А доктор Кочедыжников вляпался в эту заварушку почти что случайно. К приезду ССО надо было проверить среди прочего и готовность медицинского обеспечения, а в медпункте того совхоза фельдшер сама только что из училища. Ещё растеряется перед начальством, ляпнет чего-нибудь не то... Вот Гошу, который в неподходящий момент попался на глаза главврачу, и послали туда на усиление, рулить этим ответственным делом. А поскольку комиссия из обкома как раз собирается сейчас туда ехать, то с ними и поезжай, всё уже договорено. Чтоб не жечь больничный бензин, и машину лишний раз не отрывать.
   Гоша повозмущался, конечно, - но куда ж тут денешься... Пошёл в ненавистный райком. По дороге рассуждая, что всё это полный идиотизм, и что этим областным вообще нечего там делать. Пусть бы уж свою идейную базу проверяли, хрен с ними, а бараки-то как-нибудь и без идеологии выстроим. Можно подумать, они чего-то в этом понимают. Хотя, если судить по тому, как у нас комсомольско-партийные работники умеют раздавать ценные указания, - так они отлично, до тонкостей, могут разбираться в любом деле и в любых вопросах. Ещё, глядишь, и по медицинской части начнут умничать. Комиссары, мать их, в пыльных шлемах...
   С такими мыслями и пришёл Гоша в райком. Тут-то и увидал, что это за высокая комиссия! Две какие-то функционерочки, ничего так, фасонистые, фигуристые... Но главное - до предела деловые и с огромным гонором! Наверняка там у себя в обкоме не Бог весть кто, инструкторишки, шестёрки на подхвате, а тут - не шутите, областное начальство! Всем встать по стойке смирно, и ловить каждое слово...
   Тут-то наш доктор и влип.
   Он ведь здесь в посёлке уже привык к постоянному и неизменному успеху, а эти... Они в своём деловом пафосе смотрят на него как-то свысока и даже не особо-то обращают внимание. Конечно, у медика сразу взыграли самолюбие с азартом. Приземлить такую пафосно-административную женщину - это же особый изыск! Она вся такая крутая, деловая, чёрт-те что о себе думает... а вот возьму да и отжарю её вместе со всей этой деловитостью. Кайф же! К тому же, чёрт его знает - а вдруг партийные как-то по-особому себя ведут, предаваясь похоти? Проверить-то, по крайней мере, не помешает.
   Поскольку дорога до совхоза была длинная, то наш Игорь Олегович имел возможность продемонстрировать в полный рост всё своё остроумие и красноречие. Комсомолки, конечно, марку держали, и особо с ним пока не фамильярничали, но даже то, что хотя бы снизошли до внеслужебных разговоров - это Гоша воспринял, как несомненный успех.
   Ну, а как действовать дальше - он уж примерно представлял. После рейда этот самый "успех" можно будет, значит, и развить... Ведь известно же, что во всех подобных случаях принято устраивать приезжему начальству некое "культурное мероприятие". Обязательно. Вот, стало быть, и здесь предвидится нечто подобное, и его, доктора, туда непременно тоже пригласят... Как же иначе? Ну, а уж там-то он себя покажет! В радостном предвкушении Гоша даже позабыл все свои обиды на райком.
   А ничего подобного, между тем, вовсе и не предвиделось.
   Вот если бы товарищ Кочедыжников до этого не страдал снобизмом, и общался бы почаще с родным райкомом, то глядишь, таких дурацких надежд и утопий у него бы и не возникло... Нет, пригласить-то его пригласили. Но что толку? Надо ж было знать, что здесь и райком не такой, как у всех нормальных людей. Не молодые строители коммунизма, а какая-то богадельня - несколько каких-то совершенно бесцветных и заторможенных девиц, и такой же первый секретарь - недоделанный, малохольный, зашуганный в вечном страхе перед начальством, а ещё больше - перед собственной женой. Никаких алкогольных и сексуальных эксцессов, коими славен нормальный аппаратный досуг, они, похоже, и в мыслях себе не дозволяли. Так каких уж там от них ожидать от них банкетов и "мероприятий"...
   Короче говоря, в итоге всё ограничилось тем, что попили чаю с сушками в кабинете недоделанного секретаря. Областные комсомолки, конечно, остались этим очень недовольны, и засобирались отчаливать. Но пока не в Новгород, а в гостиницу - оказалось, что у них оставались дела ещё и на завтра. И несчастного медика, как уж он там не исходил намёками, к себе в номер пригласить не соизволили...
   Но такого провала Гоша, конечно, допустить не мог!
   И вот вместо того, чтоб идти к своему главврачу и делать по итогам поездки доклад о проделанной работе, о готовности медпункта, и так далее, - вместо всего этого он задумал страшную политическую акцию... Поддержать честь родного района, и устроить областному начальству "приём" в порядке частной инициативы!
   - Слушайте, дорогие девушки... Есть предложение! Если у вас нет каких-то глобальных планов на вечер... может, придумаем вместе что-нибудь интересное? У нас вот компания, медики - люди весёлые. А?
   Работницы областного комитета ВЛКСМ подобной наглости, конечно, не ожидали.
   И тут, по всем законам жанра, весёлого медика с такими приглашениями они должны были просто-напросто послать. Куда-нибудь на БАМ, а то и дальше... Ну, или даже изящней - получил бы Гоша ледяной взгляд, сухое официальное прощание, и остался бы осознавать всю глубину пропасти, разделяющую его и комсомольскую аристократию... На этом, собственно говоря, вся история благополучно бы и закончилась.
   Так ведь, представьте себе, - нет! То ли комсомолки попались какие-то не совсем правильные, то ли им и впрямь очень уж не хотелось бездуховно убить свой вечер, бухая на двоих в этой унылой провинциальной гостинице... Чёрт их знает. Но как бы там ни было, "дорогие девушки" Гошу сразу не послали. Только с лёгким ехидством спросили:
   - Вот как? И что ж у вас в посёлке есть интересного?
   А Гоша и сам прекрасно понимал, что практически ничего...
   Не, ну в самом деле, - много ли тут может предложить комсомольской элите простой советский врач? Местный ресторан-гадюшник, гопницкую дискотеку в ДК, банальную пьянку на своей убожеской хате? Достойный уровень, что и говорить. Есть, чем блеснуть перед областными аристократками... Нет, вариант у товарища Кочедыжникова был всего один-единственный:
   - А скромненький такой, знаете ли, пикничок?
   - Ну, мы так и подумали...
   Тут ехидства уже и не скрывали. Мол, чего ещё ждать от вас, провинциалов. Нет возможности предоставить комфорт и цивильность, так вот только и остаётся - пьянка на природе. Для того, видать, эти пикники и придумали, чтоб всю убогость списать на "правила игры"...
   Впрочем, хрен с ними, пусть ехидничают. Главное, чтоб согласились!
   Игорь Олегович начал уже прикидывать в уме, как и на чём он их повезёт на этот самый пикничок. Ништяк бы, конечно, на своей машине, то есть больничной, - по нашим понятиям это ж круто, это признак статуса, если можешь запросто гонять служебный транспорт по своим делам. Но увы... Не выйдет - там машины или вечно в работе, или таких умных и без Гоши хватает. Ну, ничего. Знакомых со служебными авто у него полно, только позови! С такими-то девочками всякий захочет гульнуть... Правда, старый раздолбанный УАЗ-469 - это, конечно, не "Волга", но на "Волге" в этом царстве бездорожья не катается даже Первый секретарь райкома КПСС. Он её держит только для поездок в Новгород.
   Только вот насчёт машины ломать голову Гоше как раз и не пришлось. Со скромненьким таким, знаете ли, пикничком ничего не выгорело, - эти областные аристократки, узнав, что их зазывают вовсе не в какой-нибудь охотничий домик или на базу отдыха, а просто на дикий пленэр, сразу же отказались от такого счастья.
   Увы, не вдохновила номенклатурные сердца наша простая романтика - пить и закусывать с расстеленной газетки, сидя где-нибудь между кустов на берегу узенькой говнотечки. И кормить комаров, любуясь широкими и необозримыми полями колхозов и мелиоративными работами... Ничего-то они не понимают, дуры.
   Тут бы Гоше в очередной раз вспомнить, что главврач ждёт его с отчётом, отстать от комсомолок, и идти, наконец, своей дорогой... Но нет! Когда приложено уже столько усилий, впадлу ж сдаваться просто так. Эх, ну последний шанс... Тоже убогий, но деваться-то некуда. Позвать их всё-таки в тот самый местный гадюшник, на котором написано "ресторан". С надеждой на то, что для продолжения банкета пригласят к себе в гостиницу...
   И тут наконец-то Игорь Олегович своим неотразимым шармом и красноречием обкомовских барышень обаял. На кабак они милостиво согласились.
   ...От безысходности, конечно, на самом деле. Какой там "шарм", просто поняли, что развлечься им здесь и впрямь абсолютно нечем, вот и остаётся только снизойти до предложений этого... чудика-медика.
   - Ладно. Посмотрим на ваш ресторан.
   Но после такого удачного начала Кочедыжникова сразу начали подстерегать непредвиденные трудности.
   Радостный и окрылённый, кинулся он к своему коллеге, завсегдашнему партнёру по такого рода безобразиям - коего и имел в виду, предлагая девочкам медицинскую компанию... И пришёл облом, откуда не ждали. Коллегу, оказывается, услали в область на очередной семинар. Позвонил ещё парочке знакомых ловеласов - но и те, словно сговорившись, тоже пропали неизвестно куда... А время-то поджимает! Шофёра больничного, что ль, пригласить, Валерку? Он, конечно, парень - орёл на вид, но светскую-то беседу вряд ли сможет вести на должном уровне... Нет, не годится; анонсировать общество простых советских медиков, а вместо этого привести простого советского водилу - это чревато, мягко говоря, непониманием.
   И вот тогда-то чёртов эскулап и вспомнил, что есть у них в запасе ещё один... Тоже, правда, чувак ещё с теми закидонами и тараканами, лохматый очкарик не от мира сего, - но всё-таки интеллигентный кадр. Дима Петров.
   А Дима в это время занимался какой-то своей очередной заумной писаниной с размышлениями о вечном, ни о каких культурно-разложенческих мероприятиях даже и не помышлял, и Гошино предложение на него свалилось как снег на голову. И, как всегда, вызвало душевное раздвоение и терзания. Конечно, заманчиво совратить таких непростых девушек! И в то же время, конечно же, боязно - чёрт его знает, как себя вести с этими аристократками? Враз ведь опозоришься.
   - Да не бздо! - успокоил Гоша. - Комсомолки, не комсомолки - между ног-то у них то же самое, что у всех. А вот базарить... Тут с ними надо действительно как-то культурненько, и про умное. Но ты ж не Валерик, блин! Сообразишь, чего нести. Да, а я ж им, кстати, общество медиков обещал! Так что пойдёшь за доктора. Да хоть даже за гинеколога, ради смеха... хотя, нет. Это перебор. А психоневрологом хочешь?
   Дима понял намёк и обиделся.
   - Ну ладно, ладно. Хрен с ним, обойдёмся без медика. Может, учителем? - тоже ведь сельская интеллигенция. Литературы. Разумное, доброе, вечное... Не, расколят. Лучше - физики! Про правило буравчика и про Гея с Люссаком их уж точно не потянет говорить. М-да... Нет, Дим, извини, но на учителя ты тоже не тянешь. Не бывает таких учителей. Ладно! Будешь сам собою, инженером, только из отдела строительства - всё ж солиднее, чем из вашей ударной ПМК.
   Что ж, на землю тихо опустился синий вечер, явились в условленный час к ресторану прекрасные гостьи, и...
   Судя по выражению лиц, ресторан их сразу же поразил. И поразил, понимаете сами, отнюдь не приятно. Хотя могли бы, дуры, и заранее догадаться, сколь роскошное заведение может быть в таком посёлке! Ведь опытные ж работники, не первый раз в глубинке, раз их послали с таким ответственным заданием... Ну так и нечего тут сидеть с недовольными рожами, - почему, мол, этот ресторан не похож на столичный "Метрополь". Или, - какой там главный ресторан у них в Новгороде? - на "Детинец". И так уж Гоша, отдать ему должное, постарался выжать максимум сервиса, возможного в местных условиях - не потащил аристократок в общий зал этого ресторана, чтобы не любоваться местным алкоголическим "бомондом" и такими же командировочными, а организовал, как-никак, отдельное помещение. В ресторане, оказывается, был ещё один небольшой зальчик, вроде бы как "банкетный", - вот его ушлый медик и забил на этот вечер. Видать, с директором ресторана у здравоохранения была тесная дружба...
   Правда, на качество обслуживания это особо не повлияло. Музыка в этом зале звучала так же хрипло, как и в большом - колонки-то такое же говно. Еда - какие-то невразумительные закуски и салаты, явно сделанные из тех овощей и мяса, что вынули из вчерашнего супа. А уж напитки... Из приличных вин тут имелось только шампанское, но ведь одно лишь шампанское - это как-то не слишком шикарно. И Игорь Олегович широким жестом заказал ещё и местное пойло, обозначаемое у них как "коктейль", с каким-то вполне символичным названием - то ли "Особый", то ли "Специальный"... Только на хрена? Дима, уже бывавший в этом кабаке, пробовал - дрянь редкостная. Эту композицию тут бодяжили без затей, просто сливая все, что есть под рукой: водку, портвейн, и поверх всего, на глазок, самое главное - лимонад "Буратино".
   А лимонад был местный, районного пищекомбината, и аромат имел просто термоядерной мощности. Слегка прольёшь на штаны - будешь благоухать на всю улицу. На комбинате, видать, ароматизатора не жалели, и добавляли в лимонад гораздо больше, чем положено по рецептуре. Наверное, для того, чтоб меньше доставалось расхитителям. Ведь лимонадная эссенция - это адская смесь на чистом спирте, хорошо известная у местных алкоголиков под кличкой "чёрт". Её, конечно, с комбината массово расхищали, и распивочно и навынос; так что на лимонад, по идее, вообще не должно было оставаться. Но комбинат, похоже, имел неисчерпаемые стратегические запасы...
   В общем, в смеси с портвейном и водкой из этого "Буратино" получалось нечто убийственное - и неповторимый букет, и гарантированный удар по высшей нервной деятельности. Одним словом, просто позор. Предлагать подобное комсомольским девочкам... Их ведь, поди, там в Новгороде употребляют очень серьёзные люди, и притом - в культурной обстановке, в закрытых партийных блядуарах. А тут какие-то два дебила, извольте, - чем собрались удивлять.
   Но чтоб это понять, надо ж иметь трезвый взгляд на вещи... а откуда ему взяться? После третьей, как водится, мир стал прекрасен, и ничего такого нашими героям в голову уже и не пришло...
   Шампанское, впрочем, комсомолки вылакали за милую душу. И ещё повторили. И "Особо-специальный" - тоже. И от коньячка отнюдь не отказались. Раздухарившийся врач заливался соловьём, и, как ему самому казалось, вешал лапшу довольно удачно. Ну и Диме, слава Богу, не составило большого труда изображать умного: на фоне того словесного поноса оставалось только подливать да поддакивать...
   До танцев дело, к сожалению, не дошло - музыка кончилась, шикарный общепитовский магнитофон в очередной раз не выдержал и сломался. Но Игорь Олегович и без танцев успел изрядно распустить руки по комиссарскому телу. Плыла голова в тумане страсти, сердце выпрыгивало из груди, а член - из штанов; и его комсомольская богиня, кокетливо хохоча, становилась всё податливей... А вот Диме не повезло - его визави таких вольностей себе не позволила. Чёрт её знает, почему; но сидела она с недовольно-официозным лицом, и на контакт шла очень слабо. Медик, засранец, заметив это, успел ещё и возгордиться - тем, что он оказался не в пример успешней соратника. Которого, заметьте, сам же и втравил в эту авантюру! Подлинного интеллигента тут должно было бы охватить чувство вины перед товарищем, а этого... Но что с него взять.
   Однако бедный Дима по пьяному делу частенько страдал каким-то неоправданным оптимизмом. И вот, когда спиртное стало подходить к концу, и эта суровая большевичка встала, и сказала, что ей ещё нужно работать с документами, а провожать её до гостиницы, которая через два дома от "ресторана", разумеется, не надо, - пьяный Петров всё равно навялился провожать. И при этом искренне не терял надежду, что там и останется!
   Но у обшарпанных дверей "вестибюля" гостиницы всё это позорище завершилось закономерным финалом. Барышня поднесла Диме свой пламенный комсомольский привет, со всей большевистской твёрдостью: нет, никаких продолжений! Ещё и с обидой на такую непонятливость со стороны сельской интеллигенции. И впрямь: может, ей действительно ещё нужно поработать с комсомольскими бумагами, а тут пристают с какими-то глупостями...
   И пока наш "совратитель" комсомольского актива хлопал глазами и пускал пузыри, подбирая подходящие слова, его несостоявшаяся мечта уже растворилась в гостиничном коридоре... Всё. Занавес. А он так и стоит на крыльце. И лихорадочно пытается осмыслить произошедшее, но не может. Слишком уж велико потрясение... Сказали же ясно: свободен, мол, до свиданья; а он всё стоит и думает... Что ж это такое, дорогие товарищи? Нет, ну мы люди политически грамотные, понимаем, что настоящая большевичка должна быть морально устойчива, как гранит; давать строго по партийной разнарядке, и никаких разложений не допускать... Но, слава Богу, давно уж ни для кого не секрет, какие "высоконравственные" девочки сидят в комсомольском аппарате! Да и бухать с "сельской интеллигенцией" ей в таком случае тоже было не положено... Почему же тогда-то дремал её большевизм? Кошмар. Ужас хаоса. Крушение вселенной.
   Ну, вы уже понимаете - рефлексирующая пьянь, зрелище весьма жалкое. Тут ведь и думать-то не над чем: система "динамо" стара, как мир, и крутят её с одинаковым успехом женщины из всех социальных слоёв. От самого "высшего общества" до синих бомжих у магазина, - разница только в масштабе... Почему ж комсомолки должны быть какими-то особенными?
   Но ведь признаться самому себе, что тебя просто продинамили, очень трудно. Вот он и стоит, терзается... на него уже смотрят любопытные прохожие, и хмурая дежурная с той стороны гостиничных дверей, а он всё думает...
   ...На следующий день проклятый медик вовсю хлестался о том, как завлёк к себе домой областную девочку, и сколь полна великолепного комсомольского секса была у него прошедшая ночь. Самое обидное, что невозможно было проверить - врёт он, или нет. Не то, что несчастный Дима - он-то даже и наврать о своей ночи никак не мог. Всё равно потом всплыло бы, что в гостиницу он даже не заходил. Ведь той феерической сценой у крыльца вполне мог любоваться кто-нибудь из знакомых, которые в этой деревне, возомнившей себя посёлком, встречаются на каждом шагу... Неудачнику Петрову оставалось только изобразить самоиронию: да, мол, круто я "совратил" областное-то начальство! - и при этом криво и неубедительно ухмыляться. А что ещё делать-то? Лучше самому посмеяться над собой, чем ждать, пока обстебут товарищи.
   Но скрыть расстроенные чувства всё равно так и не удалось. И Гоша, добрая душа, начал его успокаивать. Вечером взяли бутылку, и надо было уже ставить точку в этой истории, плюнуть, да сложить её в архив анекдотов... Но Диму после стакана совсем развезло в хандру и меланхолию. Медику, конечно, очень скоро надоело слушать его нытьё, и он решил придумать что-нибудь, чтоб этот страдалец уже успокоился. Подкинуть какую-нибудь "объективную причину" случившегося, что ли... Но ничего толкового на ум ему не шло, ну, и ляпнул он первое, что подвернулось: "Да может, она вообще с четырьмя крестами? Вот потому и не дала..."
   Только, увы - сработало это совершенно противоположным образом.
   Поддатый Петров, конечно, сразу же поверил в эту идиотскую версию... и тут его придавило с новой силой. С крестами?.. Так она, значит, зараза, с самого начала знала, что ничего не будет?! А он-то, как дурак, старался... А она над ним, значит, только потешалась... Ну вот почему? почему у него такая хроническая непруха? Попалась единственный раз на жизненном пути женщина из "высшего света" - и с крестами... Нет, ну это судьба. Никогда не будет Диме Петрову в этой жизни ни фарта, ни счастья. Впору уже на самом себе крест ставить...
   Гоша понял, что зря такое сморозил, и неуклюже пытался сам себе возражать. Что нет, мол, вряд ли такое может быть! Обком ВЛКСМ не потерпит в своих рядах венерических работниц! - но окосевшего Димулю было уже не остановить. Ни фига-то ты, Гоша, не понял... Вот то, что мы об этом узнали - вот этого обком точно не потерпит! Такая утечка - это же угроза кристально чистому образу авангарда советской молодёжи! В общем... всё. Отпрыгался бедный Дима Петров. При товарище Сталине таких слишком много знающих просто сразу убирали, да и сейчас... Для кагебешников это ж вовсе не проблема - заставить человека замолчать. Что же они теперь с ним сделают - подыщут статью? закроют в дурку? Или устроят автомобильную катастрофу?..
   Тут Игорь Олегович счёл за благо уже ничего не возражать, и поскорее вежливо откланяться.
   А пьяный герой Петров в итоге гордо решил, что эта информация с ним и умрёт! Плевать он хотел и на обком ВЛКСМ, и на все страшные статьи про клевету на Советскую власть; но есть у него честь и этика интеллигента! Так что живите спокойно, не дёргайтесь за чистоту вашего знамени... бляди партийные...
   ...Только он при этом уже был настолько хорош, что эти слова орал вслух на всю улицу.
   И надо сказать, что действительно, - то ли от благородства, то ли просто от того, что на трезвую голову до него дошла вся абсурдность венерической версии, - но никому ничего про эту историю он тогда не рассказал. В общем, честь Ленинского Комсомола осталась на высоте.
   А медик, кстати, за несанкционированное мероприятие с работниками областного аппарата, за нагло снятый на четверых банкетный зал, и за безобразный пьяный вид, позорящий звание советского врача и честь района, - за всё за это он ещё получил от начальства по полной программе. И поделом.
  
   Ну, а на Диме история с комсомолками сказалась самым неожиданным образом.
   Ему и раньше-то всегда с трудом удавалось завязывать отношения с женщинами при его тормознутости и застенчивости, а теперь стало совсем швах. По трезвому делу вообще никак. А в подпитии тоже свои сложности - очень легко не рассчитать, перебрать, и тогда уже вообще оказаться ни на что не способным. В точности по Гошиной теории профилактики вензаболеваний большими дозами алкоголя... Но ведь соблюсти меру - дело практически нереальное, каждый подтвердит. В общем, интеллигенция, что с него взять. Всё не как у людей, даже в этом деле.
   И вот, попавши пару раз в сложные ситуации, Дима вдруг впервые в жизни задумался, что в моногамии, наверное, что-то всё-таки есть! Действительно, лучше ведь в конце концов найти уже постоянную женщину, и не парить этими дурацкими проблемами мозги себе и окружающим...
   Вот только рассказывать об этом Игорю Олеговичу он уже не стал. А то ведь, глядишь, тот опять по пьяни насочиняет статью в какой-нибудь журнал.
  
  
  

- 4 -

ЦЫГАНОЧКА С ВЫХОДОМ

  
   Только что толку-то? - ну, нашёл Петров в итоге постоянную женщину. И, казалось бы, живи теперь да радуйся... - но это ж явно не про Диму! Всё равно угораздило его сходить налево от постоянной женщины, и, конечно, умудрился он найти себе там весёлых приключений...
  
   А ведь говорили ему не раз: "не воруй, где живёшь, не ебись, где работаешь"! Да Петров и сам, разумеется, давным-давно знал эту известную народную мудрость.
   И, как ни странно, даже старался соблюдать. Хотя, на самом-то деле, работа - самое прекрасное место. Где ж, как не на работе, можно так легко и познакомиться, и замутить, да и самим процессом очень даже удобно заняться в стенах родного предприятия, особенно если больше негде... Но говорят же, что от таких отношений могут потом возникнуть всякие сложные последствия морального плана, а мораль для несчастного Петрова всегда была больным вопросом. Вот он и предпочитал не рисковать. Хотя, как поглядишь на окружающих - так подумаешь, что этот народный нравственный императив вовсе и не работает: сношаются же люди на работе за милую душу, и ни с кем почему-то ничего плохого не происходит...
   И вот однажды наш Дима всё-таки не удержался.
   И последствия, естественно, поимел.
   Трудился он тогда на одном довольно интересном объекте - каких-то графских развалинах. Впрочем, довольно скромных. До революции эта местность тоже была глухим захолустьем, и ни одного приличного помещика здесь не водилось... Но это неважно. Самые славные времена у этого поместья были уже в новейшей истории - тут размещался интернат для детей с умственной отсталостью. Увы, весьма нужное для этой местности учреждение! - поскольку олигофренов тут рождалось с каждым годом всё больше и больше, родители-алкоголики это дело успешно обеспечивали. Так что интернат постоянно работал с перегрузкой... ну, и в конце концов её не выдержал. Здание признали непригодным для детского учреждения, перевели всех в соседний район, где как раз, отвечая возросшим потребностям, построили новый огромный интернатище. А здесь, значит, и затеяли капитальный ремонт, чтоб использовать эти исторические руины подо что-то не менее нужное.
   Но Бог с ними, с олигофренами, славилось-то это заведение на весь район совсем по иной причине. Диме об этом рассказали в первые же дни: оказывается, здесь существовала самая настоящая обитель разврата! То есть, дом свиданий, оргий, пьянок и всего такого прочего "культурного отдыха" для работников интерната, их друзей и знакомых; ну а поскольку тут все друг с другом знакомы - то в итоге просто для всего районного "полусвета". Усадьба в живописном месте, в лесу на высоком берегу реки, - глупо же было б не использовать такую возможность. Тем более что летом педагогический коллектив уходил в свой заслуженный льготный отпуск, воспитанников разгоняли на каникулы по отчим домам, и в помещениях якобы затевали ремонт. А на самом деле вот так их и использовали. Для особых нужд трудящихся.
   Но оно и неудивительно - ведь в этом чудесном районе отродясь не было ни одного культурного заведения типа дома отдыха, или там пансионата, турбазы... - ну, в общем, такого, где морально разлагались нормальные люди во всём Советском Союзе. Вот народ и приспособился, как сумел. Что ж поделать, если в такой глуши даже и "курорт" больше негде было организовать, кроме как при дебильном интернате.
   А вот теперь - увы! - даже и эта лавка прикрылась; корпуса под капремонтом, и никаких разгульных вакханалий здесь больше нет... Умолк весёлый смех в аллеях, затих хрустальный звон бокалов... ну, как там обычно пишут в романах. Только лишь и остались от того праздника жизни красочные рассказы о творившихся здесь безобразиях.
   Но какая-то аура блуда, видимо, всё равно ещё витала в здешнем воздухе, и в скором времени Диме пришлось в этом убедиться на собственном горьком опыте...
  
   - Слушай, а вот песню "Ручеёчек-ручеёк" знаешь? - там тоже есть строчка по-цыгански...
   - А-а... "Ой, чайори ту, чайори, сумнакуны чергенори..." - девушка ты, девушка, золотая звёздочка.
   - Понятно...
   Это наш Дима вдарился в фольклористику - пытался записать слова цыганских песен с переводом.
   Была у него, среди прочего, и такая невинная блажь - интерес к этой псевдоромантической цыганской жизни, о которой он нахватался всякой ерунды из фильмов, книжек и песен... Ну, понятное дело: ведь старорежимные дворяне любили цыганщину, а советский интеллигент должен любить всё старорежимное. Правда, у Петрова-то, как обычно, всё оказалось ещё сложнее и серьёзнее. Он хоть и видел в Питере, что реальные современные цыгане, промышляющие попрошайничеством и мошенничеством, совсем не вписываются в ту "романтику", - но и они вызывали в нём самый живой интерес. Ну как же - ведь эти люди живут рядом с нами, в той же самой стране Советов, но умудряются как-то плевать на всё это дело, и жить совсем не по-советски!.. А доморощенный нонконформист Дима, уж как водится, падок был на всякую такую "антисистемную" экзотику.
   И вот здесь ему вдруг выпала возможность тесно пообщаться с настоящей живой цыганкой!
   - Кэр мангэ анда пинро, - помани меня ножкой; чумидав тё муй гугло, - поцелую твои сладкие губы...
   - Ни фига себе... Гугло.
   В голове, конечно, на ходу ни черта не оседает, но ничего, главное - записать, как можно больше, а потом можно будет и подучить. И Дима писал, старался...
   - Кер мангэ анда машкар, чумидав тё муй шукар... Помани меня телом, поцелую твои красивые губы.
   - Клёво! Э, постой, так губы - это "муй"?
   - Да-а...
   - Нелька, ну так ты переводи подряд, как слова идут, не переставляй! А то я думал, что губы - "гугло". Ещё удивлялся - ну и словечко... Хотя, и "муй"-то не лучше. Прямо почти... ну, сама понимаешь.
   - А про "муй" и в цыганском ругательство есть, - эта новая Димина знакомая, цыганка Нелька, похоже, совсем прониклась к нему доверием. - Только ты это не говори никому! - И, понизив голос, с таинственным лицом изрекла: - Тэ пасилав ту дрэ муй!
   - И что это?! - ошарашенно спросил Дима.
   - Ну... нехорошее ругательство, - замялась Нелька.
   - Да ладно, если "муй" - губы, значит это... что-то вроде "в рот ебать", да?
   - Ну да...
   Дима, естественно, тут же забыл про песни. Узнать цыганские ругательства - это ж куда интереснее! Нелька, простая душа, смущение уже не изображала, и запросто их ему вывалила: "Чя..." - нет, нет, надо говорить не просто "ча", как по-русски, а что-то вроде "чжя", - так вот: "Чя про кар" - иди на хуй; "Ха муро кар" - ешь мой хуй; "Кар дрэ бул" - хуй в жопу... Дима только успевал записывать!
   Потом, правда, они опять взялись за песни, но у Петрова слабая голова уже пошла кругом от этих бесконечных комбинаций "чяво", "чяйори", "мэ камава", "бахтало", "балвал", "грасторо", "черген"... Тексты цыганских песен, оказывается, довольно однообразны.
   Эта Нелли Ивановна появилась на стройке две недели назад, и уже стала местной знаменитостью.
   Её прислали сюда работать из исполкомовского бюро по трудоустройству, после того, как милиция вынесла предупреждение об уклонении от общественно полезного труда. А это значит, что следующим этапом легко может стать уголовное дело по статье за тунеядство, но эту гордую дочь цыганского народа, похоже, статьями не запугаешь. Она в открытую всем заявила, что нигде больше месяца работать не собирается.
   Хотя, надо сказать, все немногочисленные цыгане, живущие в посёлке, в основном-то работают; они совсем не похожи на тех, что в Питере промышляют у вокзалов. По крайней мере, если и не особо-то вкалывают, то всё-таки числятся. Только в Нельке чего-то взыграл дух воли и полей. Вот сестра её, Лилька, спокойно работает себе на почте. Она вообще достопримечательность посёлка, потому что от природы ярко-рыжая! В Питере рыжих цыган Дима вообще никогда не встречал. Нелька тоже рыжая, но не ярко, скорее каштановая. К тому же, она куда страшнее сестры. Та, в общем-то, даже миловидна, хотя уже портится - ей за двадцать пять, а цыганки вянут рано. Нельке же только девятнадцать, но портиться ей уже некуда. Страшная, как... Петров даже и слова-то не смог подобрать, тут весь стандартный набор сравнений от "атомной войны" до "моей жизни" окажется слишком банален.
   А на трудовую книжку этой вольной цыганки, когда она устраивалась на работу, сбежался смотреть весь наличный штат конторы. Уже сам вид книжки был восхитителен: судя по записям, существовала она на свете всего два года, но была засалена и измочалена похлеще, чем у самого заслуженного сезонника с тридцатилетним стажем. Однако наибольший восторг вызывала первая запись, сделанная в этой трудовой. Оказывается, два года назад, в семнадцать лет, эта хрупкая девчоночка, - метр пятьдесят, соплёй перешибёшь, - поступила на комплекс КРС совхоза "Путь к коммунизму" на должность "ученик бойца скота"! Да, в трудовой так и написано черным по белому, и печать, и подпись...
   Только Нелька так и не смогла никому толком рассказать, сколько скотов она набила, и вообще, чем же она там занималась.
   И вот, значит, наш любознательный Петров целых две недели пытался изучать с ней цыганский язык, а также цыганские нравы и обычаи... сказки, легенды, тосты - как обязательно вставит в этом случае любой записной остряк. Ну, и доизучался. В итоге Нелька стала уже откровенно от него шугаться. Ясное дело, ей уже надоело отвечать на все эти бесконечные вопросы. Дима это, наконец, осознал и сам. И стал подумывать - а не пригласить ли её на какую-нибудь из пьянок? Под бутылку портвейна в непринуждённой обстановке этнографические изыскания, глядишь, пойдут веселее...
   Смущало только одно: он же прекрасно знал, что тут ничего не утаишь, и на следующий же день все мужики встретят его идиотскими шутками наподобие: "Слышь, да ты, оказывается, крокодилов любишь? Слышь, а чё, у цыганок тоже поперёк?" И объясняться с этим дятлами - значит, только подливать масла в огонь. И так старый пень, завхоз Сергей Тимофеевич уже высказывал нечто подобное лишь из-за того, что Дима, якобы, слишком много рабочего времени проводит с цыганкой...
   - Тимофеич, задолбал. Во-первых, на кой мне такая страшила? А во-вторых - если б я и чокнулся до такой степени, то она всё равно со мной вряд ли бы захороводила. Я ж для них "гаджо" - чужой, значит...
   - Чего? Это для Нельки-то???
   Тимофеич откровенно ржал, да и Диме было понятно, что такая отмазка, действительно, мало подходит...
   Ему уже рассказали, что Нелька как раз не из той цыганской семьи, где особо чтут традиции. Матери у них давно нет, а отец и сам живёт с русской женщиной. Сестрица только и мечтает, как бы отсюда свалить в Новгород, и поэтому на новгородских парней охотится без всяких национальных предрассудков. Нелька же в свои девятнадцать лет уже два раза успела побывать замужем, причём первый раз за русским парнем, которого убили в пьяной драке; второй - и вовсе за приезжим узбеком, который сейчас сидит - тоже за драку плюс за наркоту. Тут в районе вообще полно узбеков, которые навербовались поднимать Нечерноземье, и добрая половина из них - плановые. Которые, похоже, на этой почве уже и создают совместную мафию с цыганской общиной.
   И по идее, недотёпе Петрову вообще бы держаться подальше от такой нечернозёмной "Кармен"!.. ну, ладно, вот только надо узнать побольше песенок и выражений...
   А Тимофеич опять за своё:
   - Слышь, да чего там, - страшная, страшная... Морду ей закроешь, и нормально. Зато цыганку попробуешь, будет, чего рассказать! Не каждому ж доводится...
   - Тимофеич, блин, так вот ты бы сам и пробовал! Чего только советы-то даёшь?
   - Дык я пробовал... - лицо у Тимофеича приобрело какое-то мечтательное выражение. - После армии, на Украине, была у меня цыганочка... Огонь!
   - Такая же страхолюдина? - с невинным видом осведомился Петров.
   - Не... - так же мечтательно ответил завхоз, словно не замечая издёвки, - Та красивая была... Ну, раз тебе так морда важна, трахни Лильку еёную. Она баба добрая...
   - Да не собираюсь я никаких цыганок трахать! - уже всерьёз разозлился Дима, и Тимофеич отвалил.
   Тем не менее, старый пень, как всегда, поселил в Диминой голове смятение...
   С одной стороны - ну на кой чёрт ему такая кикимора, не с голодного же он острова, в самом деле! А ведь затащишь её к себе, там пойдёт бутылка... и сам не заметишь, как возьмёшь её за задницу, - хотя задница-то там, прости Господи, два мартышкиных кулачка... И тогда всё, процесс уже необратим.
   А потом как начнутся слухи и разговоры, дойдут, не дай Бог, до нынешней Диминой подруги... На фиг надо! Хотя, отпереться-то можно, конечно, - мало ли, мол, что придумают эти сплетники, поганые языки, и так далее... Тем более, что разговоры всё равно уже идут. Так уж устроен мир.
   А с другой стороны - ну прав же, ох как прав этот старый греховодник Сергей Тимофеич - экзотика! Где и когда ещё сможешь сотворить блуд с цыганкой? Ради такого можно даже закрыть глаза на её вопиющую безобразность... но ведь не встанет же, как пить дать, не зашевелится на это дистрофичное тельце. Что ж делать?!
   Но не зря же говорили экзистенциалисты, что ежели ты сомневаешься, значит, решение уже принял... Или что-то в этом роде. Вот и Димины сомнения и терзания кончились, естественно, тем, что гордая цыганка оказалась в его объятиях.
   Эрекция, слава Богу, не подвела - не хватало ещё осрамиться! - хотя тельце, конечно, было ну точь-в-точь из анекдота - "трахал и рыдал". А экзотика... экзотики там оказалось немного: сильно удививший Диму фиолетовый цвет сосков, да ещё волосы на лобке - прямо-таки натуральная стальная проволока с корщётки! Он даже испугался, что об них недолго и травмироваться... Вот и всё.
   Впрочем, нет, не всё. Надо ещё добавить, что пугался-то он, увы, не зря...
  
   А вот что было дальше... оставим у этой страшной истории открытый финал. Пролетел ли несчастный Дима Петров и на этот раз мимо Венеры, или всё-таки влип, - это каждый читатель может домыслить сам. В зависимости от степени своей симпатии к нашему герою.

Часть вторая

ПРОЗАИЧЕСКИЕ ЭТЮДЫ

или

В ТАИНСТВЕННЫХ ГЛУБИНАХ ЖИЛКОМХОЗА

  
   Завхоз Сергей Тимофеич - личность в своём роде колоритная. Во-первых, большой краснобай, и как начнёт чего-то рассказывать - заслушаешься. Язык у Тимофеича подвешен как надо; к тому ж - человек культурный, с высшим образованием, и раньше занимал в районе довольно-таки солидные должности. Но талант-то не пропьёшь, а вот должность - это можно запросто; и в результате, скатываясь по служебной лестнице всё ниже и ниже, он и докатился до завхоза. А во-вторых, поскольку дольше всего занимал он должности в коммунальном хозяйстве района, то основная тематика его баек - помойки, канализации, и всё такое прочее. И вот он умудрятся увлекательно рассказывать даже про такое говно! Да, собственно, и про говно в прямом смысле слова - тоже. Оно частенько выступает главным героем его рассказов.
   Диму Петрова, тоже имевшего счастье общаться с завхозом, больше всего поразило именно это. Ведь тут не метафизическое говно бытия, про которое так любит говорить вся интеллигенция, как местная, так и столичная, - а вполне материальное, земное, обыкновенное говно! С которым жилкомхоз ведёт вечный бой, но оно всегда побеждает...
   Впрочем, и про это самое земное говно тоже ведь можно рассказывать по-разному. Вот всякий авангардизм, постмодернизм, концептуализм, и прочее современное искусство - они находят в фекальной антиэстетике какие-то там глубины смысла и психологии, и ещё чёрт знает что. А для инженера-сантехника говно - это ж простые трудовые будни.
   Вот, например, что рассказывал Сергей Тимофеич о том, как его турнули с должности начальника жилкомхоза. Все думают, что просто за пьянку, - нет! Там оказалось всё гораздо серьёзнее. Можно сказать - за политику. При Сталине бы вообще, наверное, расстреляли за такое...
  
  

- 1 -

ЧП В ПАРТИЙНОМ ТУАЛЕТЕ

  
   Про наш чудесный посёлок в краеведческих книжках найдёшь от силы лишь две-три фразы, - ну и неудивительно. До Великого Октября это было просто большое село, каких по России тыщи и тыщи; никакие великие люди сюда не заезжали, особых исторических событий тоже не было.
   Ну, и архитектурных памятников тут, соответственно, никаких не увидишь. Была одна скромная церквушка, да и ту разрушили во время войны. Так что сейчас единственная наша достопримечательность - здание райкома КПСС. Расположенное, как и полагается, на центральной площади.
   Впрочем, рядом с ним есть и ещё кое-что примечательное - памятник Ленину, дорогому Владимиру Ильичу. Памятник сам по себе, конечно, типовой, точно такой же, как и в других райцентрах. А интересен он тем, что только по надписи на постаменте да по характерной позе с указующим жестом и можно догадаться, что это памятник именно Ленину. Но в натуре черты лица этого изваяния и не разобрать: его каждый год красят серебрянкой, не отдирая старую краску, и все мелкие детали давно заплыли и сгладились. Так что больше всего он походит на Фантомаса.
   Но об этом-то краеведы уж точно нигде не напишут...
   Ну, а зато здание районного комитета Коммунистической партии - самое красивое в посёлке, как считают местные жители. И в чём-то они, конечно, правы - это помпезное сооружение сталинского ампира действительно выделяется на фоне послевоенных бараков и панельных уродцев.
   Тут-то и произошла однажды эта душераздирающая история...
  
   Началось всё ещё аж в первую послевоенную пятилетку, когда посёлок только-только стали помаленьку отстраивать. Для райкома, конечно, средств не пожалели и отгрохали этот ампирный шедевр, хоть и всего в два этажа, но со всеми полагающимися архитектурными излишествами. Вообще-то говорят, что изначально его строили не только под райком, а как единое здание и для партийных и для советских органов. Но потом это почему-то признали политически неверным, что ли... И остался наш бедный райисполком в своих старых апартаментах, под которые ещё в боевом 1918 году реквизировали "особнячок" одного из местных лавочников. Хороший кирпичный домик, который во время войны обгорел совсем немного; если его заштукатурить и закрасить - то можно работать хоть до полной победы коммунизма.
   А вся красотища досталась нашей родной Коммунистической Партии. Колонны, лепнина, резные двери, и прочая, характерная для сталинской архитектуры фигня с завитушками... Но вот при всём при этом сортиры там были совсем не солидные - просто выгребные. По научному - люфт-клозеты. Канализации-то в посёлке не было, и в те тяжёлые годы даже не предвиделось.
   Вот так они и жили себе до самого начала семидесятых. Ну, а там стройки коммунизма добрались понемногу и до нашего, Богом забытого посёлка; и дожили, наконец, и мы до светлого будущего - до водопровода и канализации. Правда, поначалу не для людей. Для нового комбината. Жилмассив планировали на потом. А главное, что райком... райком-то, представьте себе, остался в стороне! Кто-то там из строителей-проектировщиков допустил такую ужасную политическую провокацию: подключение здания райкома на вторую очередь строительства! Вместе с жилыми домами. А сам райком это дело на этапе проектирования почему-то прохлопал... Хватились, когда уже было поздно. При Сталине-то, конечно, за такое вредительство все наши строители и проектировщики сразу поехали бы строить и проектировать в тундру и в тайгу, но времена-то уж были не те... Первый секретарь только поорал ритуальные страшилки "положишь партбилет", и так далее; и приказал, чтоб буквально завтра же начинать прокладку коллектора. Да вот только после этого он как-то неожиданно пошёл на повышение, уехал, и коллектор остался недотянутым.
   А тем временем и на всем строительстве та самая "вторая очередь", как у нас частенько водится, зависла. И отложилась на неопределённый срок.
   В дальнейшем, конечно, каждый новый товарищ, заступающий на пост Первого секретаря, очень возмущался таким положением вещей. И каждый пытался ликвидировать столь безобразную дискриминацию Родной Коммунистической Партии: на комбинате уже, понимаешь, срут, как культурные люди, в унитаз; скоро, глядишь, и жители новых домов начнут; а тут?! Главное, и делов-то не много, километр коллектора. Да только секретари так быстро менялись, что никто толком не успевал ничего даже начать. Район-то - глухое дремучее захолустье, и в начальстве тут долго не засиживаются: или человек вырывается на повышение, или уже совсем спивается, и идёт руководить каким-нибудь дровяным складом.
   Вот так наш райком и стоял при своих дурацких колоннах и антаблементах, но без белых унитазов, а с позорными "очками".
   И только к концу семидесятых за прокладку коллектора взялись уже всерьёз, и эта стройка века вышла на завершающий этап... А самый последний штрих был сделан уже под непосредственным руководством очередного товарища Первого секретаря, - он, гад, постарался подчеркнуть свой статус, и выбил для райкома из Новгорода не простой унитаз, а импортный. Производства братской Чехословакии. Хотя наш районный вождь в сортирном вопросе ханжеством не страдал, - думается, что его партийной чести нисколько не противоречило бы гадить даже и в унитаз производства капиталистической Финляндии! Да вот только финской сантехники в Новгороде не нашлось... Поставили этот фирменный унитаз, естественно, в туалет на втором этаже, где кабинет товарища Первого. Ну, а на первом этаже, в соответствии с их неписаным табелем о рангах, поставили унитаз простой, советский. Был там банкет по сему поводу, или не был, Бог весть; но канализация, так или иначе, наконец-то осуществилась. И потекли партийные будни, в неустанной борьбе и заботе... ну, и как там ещё у них говорится.
   Ну вот, это, так сказать, присказка; а теперь - про ту самую трагикомедию, из-за которой начальника жилкомхоза турнули, сволочи, с руководящего поста...
   Как-то раз, в одно прекрасное майское солнечное утро, райком был потрясён неслыханным происшествием. Товарищ Первый секретарь обнаружил, что его братский чешский унитаз... взял, да и засорился. Ну это же безобразие! Сверкающий белый символ цивилизации и, можно даже сказать, высокого партийного статуса - а говно из него не уходит. То ли уборщица-дура туда спустила половую тряпку, то ли что-нибудь выбросил какой-то особо тупой сотрудник аппарата, то ли вообще диверсия, - враг-то не дремлет, а бдительность наши граждане совсем потеряли, забыли Сталина... В общем, все фекалии прут обратно, и в таких условиях руководить районом решительно невозможно.
   Когда из райкома с этой бедой позвонили начальнику ПУЖКХ, ему сразу стало как-то не по себе. Дело ответственное, и надо, значит, идти руководить работами лично, а то наши сантехники без присмотра ещё натворят там чёрт знает что.
   И ведь как чувствовал...
   Правда, засор там действительно оказался серьёзный, и сразу не поддался, - хрен его знает, чего спустили туда эти партийные диверсанты! Да ещё и Первый секретарь, гад, стоит над душой. Ему уже пора ехать в район, давать разнос руководителям на местах за их ударную работу, - так он напоследок грозится и бедным коммунальщикам оторвать всё, что полагается, если до его возвращения канализация не будет приведена в рабочее состояние. И главное - чтоб не попортили его драгоценный чешский унитаз! Ну, они и решили - на фиг связываться с дураком, не будем подходить вообще к этому унитазу, атакуем через ревизию.
   В общем, товарищ Первый благополучно уехал, а у сантехников и их коммунального начальника образовалась возможность перекурить и обстоятельно обсудить проблему. Полчаса они стояли и воодушевлённо спорили, как лучше справиться с этой сантехнической катастрофой. Правда, если послушать со стороны - так все орали абсолютно одно и то же. Просто каждый под "хуёвиной" и под "заебашить" подразумевал что-то своё. В итоге коллективный разум принял очевидное решение: раз не получается пробить засор через верхнюю ревизию, попробуем атаковать его с тыла. Спустились на первый этаж, стали снимать фланец с ревизии в нижнем туалете, - а болты там, конечно, уже проржавели и прикипели, пришлось их отбивать. Работа шла медленно, и самому матёрому сантехнику дяде Пете очень скоро надоела эта неквалифицированная возня: какой там ещё, на хер, фланец, дай сюда, ща мы его, растудыть-то в три Господа Бога Творца Вседержителя душу мать!.. Удар получился действительно классный. Да только не по фланцу, а по стенке, - к сожалению, дядя Петя был не снайпер...
   А за стенкой был кабинет Третьего секретаря, то бишь, зама по идеологии.
   Непонятно, по каким принципам партийной иерархии его сюда определили, но место было, конечно, очень непрестижное! Стояк-то проходил прямо за стенкой; и он, бедняга, вынужден был слушать мелодичные клокотания каждый раз, как товарищи Первый и Второй Секретарь, и прочие обитатели верхнего этажа, изволят справить нужду. И испытывал, наверное, при этом страшные моральные муки. Но требовать на этом основании другой кабинет, конечно, не решался.
   Ну, и в этот момент он там сидел, как всегда, трудился на благо советского народа, думал какую-то партийную думу... И вдруг, представьте, такое безобразие: со стороны сортира что-то бухает об стенку - так, что аж штукатурка сыплется прямо на важнейшую текущую документацию! Идеолог, конечно, вскочил, в крайнем возмущении ворвался в туалет; ну, и высказал там всё, что обычно у них полагается... Только после утренних речей Первого это всё уже никого особо и не впечатлило.
   Тут бы ему, дураку, и уйти, но, видно, сработал рефлекс: а как же партийное руководство процессом? Тем более, что фланец дружными усилиями к этому времени уже сняли.
   Ну, и конечно же, его угораздило подлезть со своими ценными указаниями вплотную к ревизионному отверстию как раз в тот момент, когда засор, наконец-то, был пробит...
   В отверстие выплеснулась, конечно, совсем немного. И дяде Пете бы тут, как Александру Матросову, закрыть бы его собою... ему-то какая, хрен, разница, и так уже весь в говне, - но увы, оказался он идейно слаб, и шуганулся в сторону... И конечно, все фекальные брызги достались идеологу.
   Чего там после этого визжал наш районный товарищ Суслов - это уже неинтересно. Хотя ему даже и на морду-то почти ничего не попало, так только... несколько живописных клякс на костюмчик. Работяги-то особо и не испугались: всё же это не Первый секретарь, да и сам, мудак, виноват - нечего стоять в зоне опасных работ. Притом, они были вообще беспартийные, так какой с них спрос? Кто-то особо несознательный даже и всхохотнул, - правда, в кулак.
   Ну, а вот бедному жилкомхозовскому начальничку тут пришлось, конечно, хуже... Хотя он тоже не собирался особо прогибаться, изображать перед идеологом ужас, раскаяние или усердие, - но вот за сменным костюмом для него, хошь не хошь, а ехать пришлось. Оказалось, что у этого дела есть и политическая сторона, и довольно непростая: Первый-то в районе, Второй в отпуске, значит, и не уйти никуда товарищу Третьему - как же оставить район без партийного руководства, хотя бы на полчаса? А если будут звонить из обкома?! Но и сидеть в таком виде ему тоже не годится - когда штаны в каловых разводах, и вокруг неповторимое амбре... А вдруг кто-нибудь из трудящихся придёт в райком со своими нуждами и заботами? А тут Ум, Честь и Совесть нашей эпохи - в говне, извольте любоваться. И уж страшно даже подумать о том, что вдруг приедет кто-нибудь из того же, не приведи-то Господи, обкома...
   ...Эх, лучше бы уж отдал несчастный жилкомхозовец товарищу Третьему свои штаны и рубаху, и остался бы руководить завершением работ в одних трусах и пиджаке... Но кто ж знал?
   Пока он ездил, фланец уже водворили на место, и взялись торжественно проверять, как работает спуск в драгоценнейшем чешском унитазе...
   ...и, конечно, нечаянно уронили в него разводной ключ.
   Новенький, хром-ванадиевый. Сорок шестого номера.
   Какое душевное потрясение испытал злополучный начальничек ЖКХ, когда узнал об этой катастрофе, - достойно и не опишешь... В подобной ситуации какой-нибудь слабонервный дворянчик ХIХ века просто тут же на месте и застрелился бы, не в силах пережить такое. Ну, а коммунист и этого себе позволить не может. Коммунистом надо оставаться до конца, и сначала лично доложить обо всем товарищу Первому, а уж потом... Да и потом - не стреляться, а искупать свою вину ударным трудом.
   Впрочем, из партии за разбитый унитаз, конечно, не исключили бы. Половой акт в извращённой форме от товарища Первого предстоял, конечно, никуда не денешься, - но ведь фигуральный, на словах, а от этого ж ещё никто не умирал. Смиренно перенёс бы, и трудился бы себе дальше... Да вот только Третий, - ну, паскудный он был кадр, как и все идеологи, - увидал, что у товарища Первого закипел возмущённый разум; да вдобавок и напел... О том, как его тут, якобы, чуть не утопили в говне! Ну, и всё. Резюме товарища Первого представить легко: в ближайшие дни будем ставить вопрос о работе ПУЖКХ, - как можно так относиться к работе в то время, как вся страна, вдохновлённая решениями очередного пленума... а они вконец уже оборзели, раздолбаи! Ну, и так далее.
   И вопрос, конечно, поставили. Разумеется, не о том, что работы по ремонту канализации в здании райкома КПСС были проведены на крайне неудовлетворительном техническом и идейном уровне. Нет, просто вспомнили несчастному коммунальщику сразу всё: что весь посёлок погряз в нечистотах, что выгребные ямы не чистятся, помойки не вывозятся, улицы не метутся, и так далее... В общем, спасибо родной Партии, - указала. А ведь он и сам твердил им уже не первый год, что с одной разломанной машиной и полуторами алкоголиками-рабочими посёлок не очистишь; и исписал кипы бумаги с просьбами о выделении средств... Ничего, родная Партия и Советская власть спокойно это переваривали, ссылались на недостаток в бюджете, - район у нас маленький, сельский, где ж вам держава найдёт средства на говно, когда идёт освоение космоса, и ещё много других великих задач, плюс всякая интернациональная помощь диким и развивающимся странам?.. В общем, принимали постановления об улучшении работы жилкомхоза, денег изыскивать и не думали; и всё потихоньку так и продолжало погрязать и заплывать.
   Впрочем, наш начальник ЖКХ был достаточно опытным работником, и приводить подобные аргументы в свою защиту даже и не подумал. А то уж точно не миновать бы ему высшей партийной меры! И так вмандячили строгача; из начальников, конечно, попёрли... Ну, и постановление приняли, куда ж без этого. К нему - план мероприятий; и средства, что самое удивительное, нашлись! И забегал вскоре по посёлку новый илосос-говновоз, дворники замахали мётлами, дорогу к свалке отремонтировали, - жители прямо не верили глазам! Ну, а уж о том, насколько лучше и проще стало работать новому начальнику жилкомхоза, в сравнении с его несчастным предшественником, - нечего и говорить...
   Правда, ненадолго. Ведь известно, что у нас никакая кампания не бывает особо затяжной, так что через пару лет всё стало потихоньку возвращаться к привычному первобытному состоянию. Новый начальник оказался в такой же заднице, и тоже начал получать выговор за выговором... И одна только надежда осталась у него, да и у всего населения района - что в райкоме опять случится залповый выброс фекалий. И власть опять очухается, и обратит внимание на нужды жилищно-коммунального хозяйства.
  
  
  

- 2 -

СТЕНА И ЗАКОН

  
   Однако после той страшной истории с партийным сортиром наш Тимофеич попал ещё не в завхозы. Тогда его выгнали на более-менее высокий пост - главным инженером в одну районную ПМК. А вот оттуда уже разжаловали и в завхозы.
   И - такая вот у человека карма! - опять, в общем-то, за сортир...
  
   А началось всё, вроде бы, хорошо и позитивно: ПМК работала успешно, финансировалась хорошо, и в итоге даже расширилась, и поимела новую производственную площадку. Застройкой и оборудованием руководил, естественно, наш Тимофеич.
   Среди всего прочего нужно было решать и туалетный вопрос, но с этим как раз всё было просто: площадка находилась на самой окраине посёлка, и посему никакой канализации там не было, и даже не ожидалось. Так что туалет построили самый обычный, выгребной. А это не Бруклинский мост и не Останкинская телебашня, и чтобы его построить, никаких особых инженерских знаний и усилий не требуется. Поэтому главный инженер и не вникал, как там соорудят эти кабинки с очками, - прораб и сам вполне справится, без руководящего контроля.
   Но, как оказалось, не вникал зря.
   Когда новая площадка уже успешно проработала полгода, туда занесло с проверкой санитарную инспекцию. Не туалет проверять, конечно, - слишком мелкий объект, чтобы ездить специально для этого. Проверяли в основном по части условий труда, но и туалетик заодно тоже не оставили без внимания.
   Конечно, казённые выгребные туалеты - зрелище не для слабонервных. Неизвестно почему, но так уж всегда получается, что там кто-то обязательно гадит мимо очка. Без этого никак. А чем объяснить такую дикость - местными особенностями, или обычным советским пофигизмом, объединяющим все народы нашей необъятной Родины? - это очень сложный вопрос... Может, это большевики довели народ; а может - в нашей глубинке испокон веку так и принято гадить под себя. Пусть об этом спорят почвенники с западниками, но факт один: гадят, и душеспасительными беседами тут ничего не исправить.
   А уборку в сортире делают крайне редко, да ведь и не больно-то отскребёшь от досок засохшее говно. Приходится густо засыпать хлоркой. Наш главный инженер ещё в бытность свою начальником ЖКХ усвоил эту твёрдую истину: кальций-хлор-о-дважды, то есть, родная и любимая известь хлорная - это просто лучшее, что придумало человечество. Без неё бы пропали; так что каждый руководитель жилкомхоза, по идее, обязан бы иметь в своём кабинете портрет её изобретателя, английского химика Чарльза Теннанта! А ведь спроси любого - никто даже и не знает такого имени... А в кабинетах держат портреты Ульянова-Ленина.
   Но Бог уже с ним, с портретом. Портреты могут быть разными, - меняются эпохи, меняются и ценности; и лишь одно говно вечно и неизменно. То есть, по-научному, фекальное загрязнение. И бороться с ним приходится независимо от эпох и ценностей. А то придёт вот так санэпидстанция, и будет за всё за это принимать меры.
   Так вот, проверив все производственные дела, санитарный инспектор добрался, наконец, и до злополучного туалетика. Открыл одну из дверей, да так и застыл на месте...
   Нет, уделано там было отнюдь не всё сплошняком, но инспектор на это уже и не глянул. Потому что увидел кое-чего пострашнее... А точнее сказать - не увидел. Задней стенки. Ну, вот не было её у того туалета, и всё. У всех трёх кабин - не было! Только косо прибито несколько досок для связки. А за сортиром-то, между прочим, не чисто поле, - всего в ста пятидесяти метрах соседняя контора, окнами прямо на это безобразие!
   Возмущённый товарищ инспектор тут же поехал в контору ПМК с вопросом: - как же, мол, прикажете понимать такой балаган посреди советской строительной организации, дорогие товарищи?! А наш главный инженер даже и не знал, что на это сказать. Он на тот сортир никогда и не обращал внимания - уж, наверное, в ПМК хватало насущных проблем и посерьёзнее туалета! Пёс их знает, почему там нет стенки. Сказать, что строительство туалета ещё не закончено, потому что из-за досадной ошибки в расчётах досок немного не хватило? А вдруг потом окажется, что на этот чёртов сортир уже списано столько вагонки первого сорта, что хватит на пару домов. А ведь точно - окажется... Хотя это дело Госсаннадзора, вроде бы, не касается, но зачем же лишний раз привлекать внимание.
   Поэтому главинженер обошёлся ритуальным покаянием: "Виноваты, не доглядели, исправим, не позже конца квартала..."
   И, кстати, душой он ничуть не кривил, он честно собирался доделать несчастную стенку, и доски уж как-нибудь изыскал бы... Увы - не получилось. Замотался с текущими делами. А работники уже привыкли, и не жаловались. Так что и в новом квартале этот несчастный туалетик так остался без стенки.
   Но Госсаннадзор своих предписаний никогда не забывает, и не преминул заглянуть с контрольной проверкой...
   Ну, за кучи говна, в очередной раз красующиеся на полу туалета (то есть, за антисанитарное состояние, если говорить официальным языком) - за это штраф, конечно, выписали сразу. Десять рублей - больше районная СЭС не может. Для простого советского человека сумма тоже, конечно, не маленькая, но главного инженера ПМК десяткой не запугаешь. Начальство уж найдёт способ, как ему это компенсировать в премию. Недаром у здешнего пожарного инспектора для таких непугливых руководителей есть в запасе хохмочка: штрафануть не на десятку, и даже не на пятьдесят рублей, на которые он имеет право, а на четыре копейки! Ведь в законе указана максимальная сумма налагаемого штрафа, а минимальная не оговаривается. Так вот - штраф четыре копейки, чтоб весь район, значит, и посмеялся над чудаком, который придёт в сберкассу платить штраф в размере стоимости презерватива.
   Но тот юморист-пожарный, слава Богу, пока что к ним в ПМК с проверками туалета не заявлялся.
   Ну ладно, штраф за антисанитарию наш главинженер воспринял философски. Даже и не спорил. Меры к ликвидации тоже принял - пригрозил, кому надо, за нерадивость. Стенку в очередной раз пообещал воздвигнуть. И думал дальше работать себе спокойно, но вдруг оказалось, что про эту отсутствующую стенку СЭС решила ещё и настучать в областной Стройконтроль. Видно, произвела она на них уж слишком неизгладимое впечатление. А может, от зависти, что не списали вагонки и на их долю.
   В области наверняка посмеялись, какой ерундой заняты люди в этом районе, но всё же отреагировали - прислали в ПМК соответствующее предписание. А с проверками ездить, конечно, никто не стал, у них там тоже дела есть куда поважнее сельского туалетика. Ну, а Тимофеич - ну вот такая получилась невезуха, - опять заработался, и опять руки до стенки не дошли... Да и какого хера, в самом деле! У них там на площадке полно всяких обрезков и горбыля, если б хотели - давно б сами заколотили, без главного инженера. А раз нет - значит, их и так устраивает. Какие проблемы?
   Но у Госсаннадзора такая уж работа - выискивать, где чего не так, и вот они в третий раз наведались на площадку, и в третий раз устроили шабаш вокруг этого туалета. Причём теперь не только накатали очередную кляузу в Стройконтроль, но ещё и сами решили выписать штраф за эту несчастную стенку.
   Вот это товарищу главному инженеру уже совсем не понравилось. В конце концов, пределы наглости у инспектирующих органов тоже должны быть! А он и так уже досыта натерпелся от этого Госсанндзора в свою бытность начальником ЖКХ. Тут уж не в десятке дело, а принципе. Ну, ничего. Он тоже работник стреляный, и ещё поглядит, как это они будут штрафовать за стенку. Там тоже полно своих формальностей, так что замучаются. Тем более, врач в этой райСЭС - какой-то молодой специалист по распределению. Тут в глубинке это обычная ситуация - не от хорошей жизни вынуждено руководство района доверять столь ответственные посты всяким вчерашним студентам, но куда ж деваться. Нормальный-то специалист сюда не поедет...
   И дальше у них начался уже чистой воды цирк советских формалистов.
   Для начала Госсаннадзор споткнулся на том, что в постановлении о штрафе должно быть правильно и точно указано, какие именно нарушены законы или нормативы. Иначе эту филькину грамоту можно очень легко опротестовать у прокурора. Ну, а что им указывать в этом-то случае? В санитарных нормах про стенки ничего не сказано. В строительных? Но когда этот малоопытный борец за санитарное благополучие пошёл искать Строительные Нормы и Правила на выгребные туалеты, его в отделе строительства просто подняли на смех:
   - Вы что, товарищ, в СНиПах не пишут про обязательное наличие четырёх стен. Во что ж превратится нормативная документация, если в ней указывать такие самоочевидные вещи? Нет, отсутствие стенки - не нарушение СНиП. Если стенка развалилась - ­это аварийное состояние, нарушение правил эксплуатации, а в вашем случае, когда изначально так и было построено - это отступление от проекта...
   И здесь Госсаннадзор опять споткнулся и завяз, потому что за отступления от проекта он штрафовать не может. Это в компетенции опять-таки Стройконтроля, и значит, осталось только писать туда уже третью телегу. Ну, чтоб там совсем уже обхохотались, какие космические проблемы в этом районе.
   А вот тут-то на сцену и вылез наш Тимофеич.
   - Стоп, товарищи. Какие вы там хотите найти отступления? Давайте-ка поднимем проект на этот туалет, да посмотрим...
   Хитрожопый главинженер знал прекрасно, что никакого официально утверждённого проекта на этот туалетик, разумеется, и в природе не существует. По идее, должны были какой-то нарисовать, но в реальности на столь грандиозные объекты никто отдельных проектов не делает. Указывают только место на генплане, и его-то и согласуют с Госсаннадзором.
   - Ну так извините, товарищи! Вот на генплане всё и согласовано, все подписи в порядке. А проект на саму сортирную будку... Ну да, нет проекта. Но если он вам так нужен, почему ж вы-то сами не потребовали его на том этапе согласования?
   Это раз.
   - А вот и ваши подписи о приёмке готового объекта, площадки. При приёмке-то вы ж должны были сами осмотреть этот туалет?
   Это два. Сто процентов, что не смотрели. Место соответствует, и отлично. Пошли поскорее подписывать, да обмывать приёмосдачу, как уж положено...
   Ну, а раз так, то и третье на закуску:
   - В область, конечно, можете сообщить. Ваше право. Только вам же первым и влетит за такой халатный подход к приёмке...
   В общем, поиздевался Тимофеич досыта. Отомстил за все свои прошлые штрафы.
   И конечно, на самом деле ему было бы в сто раз проще сделать стенку, да закрыть вопрос, чем устраивать все эти прения-бодания. Но вот находит иногда на советских руководителей такая фантазия - пойти на принцип. Да заодно и поупражняться в канцелярской полемике, - какая-никакая, а развлекуха среди рутины трудовых будней...
   Итак, Госсаннадзор обосрался по самые уши, хотя все эти косяки с халатной приёмкой были на совести не нынешнего санврача, а его предшественника, но какая разница? Главное, они с позором отступили, а наш главный инженер, казалось бы, мог торжествовать... Да только, увы - при всём своём столь блестящем строительном профессионализме и юридической подкованности проявил он просто вопиющую политическую незрелость. Совершенно непонятную для такого опытного советского руководителя... Ну разве ж можно у нас так уповать на всякую формалистику? А вот на СЭС подошли к вопросу правильно. Какие там, в жопу, проекты, какая приёмосдача? - когда у нас есть родная Коммунистическая партия! Которая, если уж надо, всегда вклячит, без всяких формальностей. Особенно таким сильно грамотным...
   И вскоре в злополучную ПМК по наводке обиженного саннадзора заявились товарищи из райкома. Те своё дело выполнили с честью: не только накатали акт, но и сфотографировали весь этот пейзаж; и руководству ПМК было сказано, что фотографии обязательно будут предъявлены на бюро, и за такое отношение к нуждам трудящихся виновные ответят по всей строгости. И то, что они сами переносят все эти бытовые неудобства наравне с трудящимися - не оправдание.
   Что ж, так оно всё и случилось, фотографии на бюро райкома произвели большое впечатление, и бледный вид начальнику ПМК, а с ним и нашему главному инженеру, там устроили по полной программе. Правда, работать завхозом он пошёл позже, и за другие провалы, но этот сортир ему тогда тоже припомнили до кучи...
   С самим туалетом история, собственно, на этом и закончилась. А вот с фотографиями начался ещё один советский цирк.
   Наше партийное руководство было очень возмущено всем этим делом, и кто-то предложил, для пущего назидания, опубликовать эти фотографии в районной газете, с разгромной статьёй о безобразных социально-бытовых условиях в ПМК-832, по материалам проверки райкома КПСС и СЭС. Что ж, мысль всем показалась хорошею: пресса - наш рупор, а критика - наше оружие. И если бы вправду в газете напечатали те фотографии, то вышла бы грандиозная хохма! Хоть главным мотивом там было, конечно, отсутствие стенки, но непременные кучи говна внутри туалета тоже запечатлелись достаточно чётко... И отдыхало бы современное "искусство", которое считает изображение фекалий своей великой находкой, - вся эта их чёрная эстетика была б только повтором партийной прессы 1983 года.
   Но тот же идеолог, гад, всё испортил. "Нет, товарищи, статья, безусловно, необходима, а фотографии - излишни. Это мы уподобимся буржуазной прессе, которая пытается снимать у нас в стране одни помойки..." Все, конечно, поняли, чем тут пахнет, и моментально согласились. А окрылённый идеолог развил мысль дальше: "Вы понимаете, товарищи, что эти фотографии нельзя разбрасывать где попало; понимаете, как они могут быть использованы?" Ну, ещё бы! Так что ответственные товарищи сразу пообещали, что и фотографии и негативы спрячут в самую ДСП-шную папку... а, может, лучше и вовсе уничтожить? Первый секретарь подумал, подумал, и решил: приносите лучше ко мне, мы тут определимся...
   Так эти фотографии с высокохудожественным изображением фекалий и лежали в сейфе Первого секретаря райкома КПСС, - наверное, до самого августа 1991 года. И, наверное, коммунисты их уничтожили при отступлении...
  
   И в общем-то, как не крути, а напрашивается мысль: зря всё же говорят, что при коммунистах было плохо! Сказала Партия - и вопрос с сортиром сразу решился. А вообразите, как в "правовом государстве", с соблюдением всей формалистики, замучились бы подводить юридическую базу под эту отсутствующую заднюю стенку!
   Воистину - была эпоха и люди ей под стать...
  
  

Часть третья

ПРОСТО ЭТЮДЫ

или

БУДНИ НАШЕЙ ГЛУХОМАНИ

  
  
  

- 1 -

БЫЛО В ЖИЗНИ СЧАСТЬЕ

  
   Уж кто-кто, а Дима Петров своими парадоксальными способностями удивлял окружающих не раз.
   Чёрт его знает, как у него это получалось, но умудрялся он сочетать совершенно, казалось бы, несовместимые качества. Посмотришь со стороны - человек робкий, вечно с какими-то сомнениями и терзаниями... а при этом почему-то всю дорогу вписывается в какой-нибудь сомнительный блудняк. Вот и сейчас Дима недолго думал, когда всегдашний его сотоварищ по всяким безобразиям Колька Ложкин пригласил совершить грандиозный и экстремальный вояж в один очень дальний колхоз, где ложкинский родной дядька, председатель того колхоза, устраивал какой-то выдающийся сабантуйчик.
   Поначалу, правда, Петрова не особо-то воодушевила эта романтика дальних дорог, перспектива трястись туда чуть ли не полдня по раздолбаным просёлкам. Будто нельзя сходить на пьянку где-нибудь поближе! Но Колька говорил о предстоящем мероприятии не иначе, как вытаращив горящие глаза, и глотая от возбуждения половину слов. Ещё бы - как раз на седьмое октября, день брежневской конституции, у товарища председателя какое-то семейное торжество совместилось с банкетом в честь сдачи очередного объекта - сарая или навозохранилища! Так что гулять там предполагалось очень-очень плотно.
   Слабохарактерный Дима быстро заразился Колькиным энтузиазмом и согласился.
   Колхоз был действительно очень дальний и труднодосягаемый, о чём Диме уже не раз приходилось слышать всякие душераздирающие истории... Штука в том, что в районе было несколько деревень где-то на самом краю, отрезанных от райцентра непроходимым болотом. Напрямую туда проехать можно было лишь самым засушливым летом, либо зимой, если проложат трактором зимник. А в остальное время приходилось добираться лишь громадным объездным путём аж через соседний район - так, что в один день два конца практически не уложишь. Поэтому даже районное начальство тот колхоз беспокоило редко, - ну, а там по этому поводу, вроде, и не огорчались.
   Но самое смешное, что до соседнего райцентра от этого "затерянного мира" езды было всего ничего, и даже вполне неплохой дороги. Отчего те несчастные деревеньки и не отнесли к соседнему району, почему так по-идиотски нарисовали в своё время административные границы? - это объяснить невозможно... Впрочем, как и весь остальной полёт советской бюрократической мысли.
   И вот, поскольку стояла осенняя распутица, и дорога была длинная и долгая, у Димы в пути было вдосталь времени понаслаждаться предвкушением грядущего праздника. Помечтать, как там всё будет весело, как он склеит там каких-нибудь сельских девочек - Колька обещал, что будут обязательно... Ну, и кроме того, наслушаться всяких разных историй и баек про этот колхоз. Компания ехала большая, полный УАЗик, - они-то все эти истории слышали уж по сто раз, а вот в Димином лице нашли ещё непуганую аудиторию, и посему потравили от души.
   Итак, байка первая.
   В этом колхозе, одном из самых... - ну ладно, чего уж греха таить! - самых вечноотстающих хозяйств, имелась свиноферма. И, как в насмешку, самая крупная в районе. Её когда-то построили во время очередного припадка гигантомании, да так и оставили. Хотя с тех пор уже давно всем стало ясно, что такие громадные комплексы - не для наших краёв, но сокращать поголовье было невозможно. Политическое дело! А у колхоза, конечно, никогда не хватало средств, чтоб поддерживать эту циклопическую ферму в должном состоянии. И свиньи там были такие, что жалко смотреть: грязные, худые, замордованные... Но нашему бедному району не доставалось мяса и от таких свиней, всё подчистую уплывало в Питер; за исключением того, что успеет украсть начальство.
   Но как справедливо поётся в народной частушке "хоть хуёво мы живём, а ебаться хочется", - и в этих скотских условиях свиньи всё же плодились! Правда, план по приплоду вечно не выполнялся. Но не из-за низкой рождаемости, а потому, что больше половины тех поросят рождалось хилыми, а то и просто полудохлыми. Чего ж иного было и ожидать в этом разваливающемся "агрокомплексе"?
   Ну, и колхоз всеми силами старался от них избавляться. Этих новорождённых синюшных поросят, "выбраковку", продавали населению всего по три, а то и по два рубля за штуку. Но население тоже не больно-то рвалось их покупать. Выкормить такого заморыша - тяжкий труд; кормить их надо детскими молочными смесями, содержать в стерильности, и греть под лампой... ну какой нормальный колхозник-алкаш будет с этим заморачиваться? Только и было в районе несколько хозяев с кулацкой закваской, согласных на подобную возню. И, надо сказать, что на тех дохляках они делали неплохие деньги, - выкармливая, и сбывая их через месяц-полтора на рынке уже по пятьдесят рублей. Но ведь Советская власть провела большую работу, чтоб таких хозяев было поменьше; так что частный сектор никак не мог выручить свиноферму...
   В общем, несчастные поросята дохли, и портили все показатели, и досаждали председателю даже после своей смерти. Нет, они ему не являлись по ночам, но дело-то в том, что трупы надо куда-то девать! А до того, чтоб устроить скотомогильник, руки вечно не доходили, - какой там, к чертям, могильник, когда в этом алкоголическом хозяйстве перманентный прорыв и завал с посевной, с уборочной, с техникой, с кадрами, и со всем остальным... Выбросить эту падаль в овраг за свинарником, да и ладно. Попробуй ещё заставь этих слабоумно-синих скотников гоняться с лопатой, закапывать... Тем более что и трупная вонь не очень ощущалась, навоз с успехом перекрывал все запахи. Уж навоза-то там хватало, с его вывозом у них тоже всю дорогу были проблемы. Иной раз даже все подъездные пути терялись под навозными ручейками и пригорками.
   Председателю, конечно, за все это безобразие периодически доставалось - и от районного ветеринара, и от саннадзора, и от народного контроля, ну и от райкома партии, конечно... Но начальство, как уже говорилось, сюда добиралось редко, да и такого заматеревшего на разрухе руководителя подобная ерунда не особо-то трогала. Подумаешь, обругают, что нет могильника. Обругают и забудут, это ж не сорванный план по мясозаготовке. Даже если оштрафуют раз в год - плевать.
   Но вот однажды чья-то умная голова додумалась натравить на эту ферму областного охотинспектора. Под предлогом, что наш председатель этими дохлыми поросятами разводит в районе волков! Дело-то серьёзное; при Сталине, например, это уже просто пахло бы вредительством, и переходило бы в компетенцию НКВД. Но оказалось, что и в наше время охотинспектор мог за такие дела применить санкции. И тогда председателю, наконец, надоел этот нездоровый интерес начальства к падали. С тех пор поросячьи трупы в овраге за фермой появляться перестали.
   А через несколько месяцев в колхоз занесло с очередной проверкой районного ветеринара. Отсутствием трупов он остался доволен, но по своей въедливой инспекционной натуре захотел ещё и удостовериться, что могильник сделан в соответствии с нормами и правилами. Только вот загвоздка: председатель почему-то так и не смог ему ни показать, ни объяснить, где ж у них этот могильник. А поскольку наш ветеринар был нормальным советским человеком, а не только злым инспектором, то вникать в эти странности ему стало лень. И махнул он рукой - не видно падали, и ладно.
   И всё бы было ничего, если б ветеринар тогда приезжал один. Но с ним приехал ещё один проверяющий, санитарный инспектор. Поскольку колхоз труднодоступен, то в него обычно и наезжают такими рейдами, все сразу. У них там ещё и пожарный был, - но пожарный в этой истории совсем не при делах.
   В общем, санитарный врач пошёл проверять колхозную столовую; а столовая, кстати, у них там нормальная: убогая, но не хуже, чем другие сельские столовые, и достаточно чистая. Потому что повариха, к счастью, не пьяница. А вместе с санинспекцией пошёл и ветеринар - компоту в той столовой попить, что ли. Пива-то здесь все равно не водится. Вот он, значит, отправился в "зал", за компотом, а врач - на кухню... Да с порога и остолбенел. Стоит на столе огромный таз, а в нём... Открылась страшная тайна - вот куда деваются поросята!
   Нет, нет. Что вы. Народ падалью не кормили, до такого у нас ни один руководитель, пусть даже и самый конченый алкаш, не докатится. Хотя ветеринар с санинспектором уже, конечно, составляли в уме страшную бумагу в прокуратуру, но прибежавший на скандал колхозный зоотехник все их ожидания грубо обломал. Оказывается, теперь выбракованным поросятам не дают умереть, а сразу забивают. По всем правилам, не подкопаешься, и актируют все по форме, - вот, пожалуйста. Мясо от вынужденного забоя для столовой разрешено, кроме особо оговоренных случаев, а эти поросята под таковые не подпадают...
   Грамотный, в общем, оказался специалист. Это тоже не пропьёшь!
   Конечно, районный ветеринар всё равно мог бы найти зацепки, чтоб пресечь такую самодеятельность. Причём, даже и не искать под это дело нормативные документы, а просто обратиться к родной коммунистической Партии. Она-то уж им устроит "вынужденный забой"! Но ветеринар с саниннспектором были люди ещё молодые, в говнистости не заматеревшие; и, поразмыслив... решили поступить по совести. Раз поросята всё равно не жильцы - так пусть уж хоть как-то сгодятся на народное благо!
   Правда, тут тоже загвоздка, - все в той же родной коммунистической... Ведь если об этом узнают в райкоме, то сразу поотрывают и яйца и головы, и не только председателю, но и тому же районному ветеринару. Понятно, за что: вредители, губят народную скотину, вместо борьбы за увеличение поголовья... ну, и так далее. Когда поросята дохли сами, это никого особо не трогало, а вот как пошли в дело - тут уж прикопаются точно. Здесь у КПСС очень чёткий подход: за подобные инициативы и "благие дела" спрос куда строже, чем за обычное раздолбайство.
   Да оно и логично. Раздолбай-то перед лицом Партии ясен и прозрачен, вот он весь, как на ладони; а чёрт его знает, что там в голове у таких "инициативных"? Вдруг такой шибко много думающий когда-нибудь додумается и того, что жизнь возможна без партийного руководства?!
   Впрочем, так ли рассуждали тогда ветеринар с санинспектором, или в столь глубокую антисоветчину всё-таки не вдарялись - кто ж их знает. Спасибо уж им и за то, что решили перейти от трёпа к гражданскому мужеству: пошли, мол, все в задницу, не видели мы ничего! Котлеты - народу!!!
   Кстати, да. Этих поросят в столовке пускали на котлеты! Это ж выгоднее всего; и притом молотили их целиком, с костями и шкурой, - кто ж будет таких разделывать? Но говорят, что как раз таки благодаря этому те котлеты и имели совершенно сногсшибательный вкус. Вот так и случилось, что время от времени, - не часто, конечно, но всё-таки, - стал появляться в этой колхозной столовой супер-деликатес - котлеты из новорождённых поросят! Так что, господа гурманы, чего б вы там не смаковали в изысканнейших ресторанах, но таких котлет, какие жрёт сельский пролетариат у нас в колхозе имени Ленина, никто точно не пробовал! В кухнях народов мира, конечно, много всякой экзотики, но у нас в Союзе уж вряд ли кто-нибудь ещё мог додуматься до такого варварства... В общем, чего говорить - приедем, попробуешь сам.
   - А что ж райком?
   - Ну, как чего? Райком, как узнал об этом, так первый же и пристроился. Все районное начальство, как соберётся на пикничок, сюда названивает: Иваныч, организуй поросят! Для шашлыка. Так что рядовой инструктор нашего райкома иногда рубает так, как не всегда питаются и в самом ЦК КПСС!
   Хотя, дураки они, честно говоря. Новорождённый поросёнок - это тебе не молочный, если его просто зажарить на вертеле, то там и жрать-то нечего. Только понты. Нет, самый смак - именно котлеты!
   Ну ладно! Вопрос с закуской на предстоящем сабантуйчике, оказывается, обстоял на высшем уровне. Диму это дело вдохновило и добавило радужности в настроение. Ну, а насчёт выпивки там как? может быть, тоже чего-то особенного?
   Ну, а то! Выпивка там тоже ожидает не совсем обычная. И по этому поводу, значит, будет сейчас байка номер два...
  
   ...Но байка номер два, к сожалению, состояться не успела. Распутица в этот год оказалась не такой уж страшной, и водитель срезал путь через какие-то ему одному ведомые просёлки, но за разговором этого никто не заметил... А вот уж и нате: болота кончились, взгорок, деревня - приехали!
  
   Колькин дядюшка, товарищ председатель колхоза, уже ждал дорогих гостей у себя в правлении. Где ж ещё отмечать сдачу объекта? Была б это какая-нибудь солидная ферма, с приёмочной комиссией из области - ну, тогда под банкет заняли б столовую или клуб... Но тогда и Кольку с Димой никто туда не позвал бы! А сенной сарай, построенный хозспособом, вполне можно обмыть и на рабочем месте, с простыми гостями.
   Увидев накрытый стол, слабонервный Дима просто обалдел. Не меньше двух десятков бутылок, причём все разные - водка, коньяк, вино, шампанское, даже и пиво! И что-то импортное в цветастой литровой бутылке. Ни фига ж себе ассортимент! Только вот пробки-то у бутылок какие-то странные... Бумажками заткнуты, что ль?
   Так вот что они имели в виду, когда говорили о необычной выпивке! Да и витающий в кабинете знакомый дух сразу наводил на мысль, что во всех этих разномастных бутылках - одно и то же...
   - Не, ты чего! Не самогонка. Дядька давно уж не гонит. Да здесь никто не гонит! Впадлу, возни много. Это - спирт съебистужева...
   - С кого???
   Сколько Дима уже ни слышал местных словечек и названий, но всё не уставал удивляться. Так и тут... Ну что за имечко у спирта? - предлагают съебать с какого-то Тужева. Или с Тужего? А кто он вообще, этот Тужий?
   - Да никто!!! С Ебистужево, говорю. Ну, из Бестужево, блин! Со спиртзавода... Сырец, вот и вонючий. Рассказывали же. Ах да, не успели...
   Тут, по идее, байка номер два должна была, наконец, рассказаться, но Дима хотел сначала получить разъяснение по байке номер один! Где обещанные поросята? На столах среди бутылок видна лишь какая-то самая примитивная закуска: хлеб, лук, селёдка...
   - А ты чего думал - выбраковка прям тебе каждый день на комплексе бывает? Нету сейчас, значит... Да и вообще, ты что - жрать сюда приехал?
   - Так чего тогда так расписывали? Поросята, поросята...
   А пока препирались, время шло, и байка о спиртзаводе опять не состоялась. Все уже сели за стол, и председатель начал торжественную часть...
   Дима влил в себя вонючую жидкость, и чуть не поперхнулся - мать их, градусов 70 не меньше! - но кое-как справился. Не хватало ещё опозориться перед этими алкашами.
   Ну, а им, закалённым бойцам, пилось легко и весело; и пьянка пошла по вечному сценарию: сначала говорили речи, потом перешли на тосты типа "ну, поехали...", потом каждый пил уже, как хотел, а разговоры вели кучками по трое; потом уже каждый орал что-то своё; и, наконец, появились первые "уставшие"... Димы среди них, как ни странно, не было! Убойная крепость этого спирта сыграла свою роль: Димуля очень быстро допился до блевотины - гораздо раньше, чем отказала башка. А проблевавшись за углом, всё-таки как-то пришёл в себя, собрал мозги в кучу, и дальше пил уже гораздо аккуратнее, мелкими дозами - благо, всем уже было по барабану, никто ему в стакан не заглядывал, - и обильно запивая водой. Хорошо, хоть графин с водой был в председателевом кабинете...
   А вот Коля, увы, оказался среди утомившихся. Диму это, конечно огорчило: поход по девочкам-то, похоже, накрывается... Куда ж он один пойдёт их искать в этой незнакомой деревне? Хоть он и был пьян, но всё же смутно догадывался, что деревня - не Невский проспект...
   Однако вскоре все, кроме уснувших, всё равно повалили из правления на улицу. Председатель кинул радостный клич: а ну, хватит киснуть в помещении, айда проветримся к речке на бережок, костерок разведём, да там и продолжим. Захватили очередную порцию бутылок, и пошли. На улице уже стемнело - всё ж начало октября, - но до речки оказалось недалеко. С грехом пополам организовали костёр - на пьяную-то голову это не такое уж и лёгкое дело... Правда, пока возились, по холодку головы у многих просвежели. А вот Петров, у которого вечно всё не как у людей, наоборот - начал снова косеть. И ладно бы, просто вырубился. Опухший мозг стал порождать вообще какие-то дикие видения. Конечно, когда ветер беспорядочно мотает листву в кроне деревьев, а на фоне её переливов и колыхания столь же беспорядочно пляшут рваные отблески пламени, - тут может сложиться самая фантасмагорическая картина. Но бедному Диме там почудилось... ну, как вы думаете - что? Естественно, женская задница.
   И тут уже он не выдержал.
   "Все, на фиг, хватит бухать. В деревню пойти... кого-нибудь да склеить. Только вот как без Кольки... Во! а инженер-то этот, строитель исполкомовский?! Как его... Вася! Он же говорил, что всех тут знает..."
   Встал наш Петров, качнуло его капитально, но устоял. Подобрал начатую бутыль, толкнул строителя, совсем уж остекленевшего...
   - Вася... мать твою! Вася!!!
   - А... Чё?..
   - По блядям идёшь?
   Вася в ответ башкой кивнул, как уронил:
   - В-ввсегда!
   - Ну, пошли!
   Какой-то старший товарищ, правда, ещё попытался их образумить. "Стойте... да по каким блядям, кого счас там найдёте... Ещё по морде схлопочете. Подите лучше к речке охолонитесь, всё пройдёт. Знаешь анекдот, как у грузина член от холодной воды съёжился?" Но куда там... Друзья уже свалили от костра в ночную тьму, навстречу приключениям и романтике.
   Дорогу бухие кавалеры, конечно же, в темноте сразу потеряли. Пришлось идти просто на огоньки деревни, держась какой-то более-менее заметной тропы, а путь оказался почему-то долгим... И когда дошли, то уже и знающий всех строитель не смог разобрать - куда ж их занесло. То ли на другой конец деревни, то ли вышли вообще к соседней... Правда, Вася сказал, что это почти и без разницы. Деревни-то всё равно впритык, наша и эта... ну, как её...
   - Ладно, не суть. Вон дорога - к правлению-то хоть выйдем?.. Клуб же, ты говорил, там рядом...
   - Да нет... нету тут клуба... И правления нету...
   - Как это нету?! А мы откуда ж пришли?
   - М-мы? Не помню... Погодь! А за что мы пили?
   - Во даёт! Забыл, что ли?! Это имени Ленина!
   - А, бля... да... Ну, не знаю... Давай у кого-нить спросим...
   Да уж, классно бы это смотрелось, наверное. Два косых и изгвазданных придурка шляются по деревне, и пристают к людям с одним из вечных российских вопросов - "Где мы?" В деревне, кстати, такие шутки не всегда-то и понимают... Но тут судьба над придурками всё-таки сжалилась, и позориться им не пришлось. На пустынной улице встретился, наконец-то, один местный житель... и он, на их счастье, оказался действительно Васин знакомый. Повезло! Тут уж "географические" проблемы пошли, конечно, побоку. Озабоченные друзья сразу принялись донимать товарища вопросом, волнующим их гораздо сильнее...
   Но поскольку они от радости заговорили одновременно, и не вполне внятно, бедный товарищ даже не сразу и понял, чего от него хотят. И упорно посылал их к какой-то бабке Мане или Дуне... в общем, на местную точку подпольной торговли. А когда, наконец, до него дошло, что люди здесь ищут вовсе не спиртного, а хорошей большой любви, очень изумился. Но ненадолго. Ну, какой разговор, ребята, конечно, есть у нас место, чтобы гульнуть! Пошли!
   И пошли... Почему-то опять в темноту. В сторону от дороги, куда-то по узкой тропинке, сквозь кусты, мордой об мокрые листья... Но ничего, проводнику-то, наверное, виднее. Кусты вскоре поредели, показались огни...
   - Ну вот, почти и пришли. Обогнуть сарай, там и МТФ...
   - Так нам что, на ферму?
   - А куда же ещё. Ночь уже на дворе, только на фермах и дежурят. Бабы хорошие, за стакан только так...
   - Синие, стало быть?
   - Ну...
   - Ясен пень, кого ж ещё тут в скотницах держат. И старые, поди?
   - Да нет... обычные.
   А что такое "обычные" - наш Дима уже имел представление. Ведь тут, на селе, женщина может хорошо выглядеть хотя бы до тридцати пяти, если только сидит в конторе. А те, что вкалывают, да ещё и бухают при этом... Те уже и к тридцати такие, что никаких чувств, кроме жалости, не вызывают. Впрочем... как сказать. Народная мудрость гласит, что в эти чувства может внести существенную поправку количество выпитого, а выпито-то уже немало... Так что ладно... давай! Показывай этих хороших баб!
   Но тут-то нашим друзьям и не повезло. Видно, все весёлые алкоголички гудели в ту ночь на какой-то другой ферме... А здесь удалось обнаружить только нескольких в дупель пьяных мужиков-скотников, и всего лишь одну беспробудно дрыхнущую бабищу - действительно далеко не молодую, да к тому же ещё и необъятную, как свиноматка. Зашибись!
   - Не, ну чё у вас за фигня-то?! Как это на всей ферме никого больше нет, кроме этой тётки?!
   - Дак это... хрен знает. Бывает, вообще-то, что на дежурство одних мужиков поставят. Ну, не свезло... Да ладно! Счас её растолкаем, всё нормально!
   - Что?!! Ну нет уж, спасибо! Вася... Вася, бля, куда уселся?! Вася!!! Ну ты ещё усни здесь! Пошли!
   - К-куда?..
   - В деревню обратно, "куда"! Или ты с ней остаёшься?
   Да, неизящно оно получилось, что и говорить...
   И пришлось несчастным искателям развлечений снова продираться сквозь дебри, прямо уже через натуральный лес, глухой и неведомый... И почему-то бесконечный. Деревня, вроде, и рядом, и огоньки хорошо видны, но к ней никак не свернуть: куда не ткнись - кругом какие-то канавы, прямо как на Марсе. Плюнули, рванулись напролом, уделались уже совсем до нечеловеческого вида... Но всё-таки вырвались, наконец, на деревенскую улицу. С горя допили всё, что у них осталось... поняли, что до правления им уже не добраться... и были рады растянуться где-то в сенях у гостеприимного аборигена.
   А наутро, - кстати, утро оказалось совсем не такое уж тяжёлое, как можно было ожидать после такого вонючего спирта!.. - наутро наши неудавшиеся кавалеры бодренько отправились в правление. Заодно и глянули при ясном свете: где ж это вчера их леший так водил? И что ж - оказалось, шатались они по паршивому редкому лесочку, метров от силы сто на двести. И канава там только одна на самом деле... Посмеялись друзья над собой, и отправились дальше. Не зная ещё, что главная хохма ждёт их у председателя...
   Деревня действительно есть деревня. Все уже знали, что этих озабоченных чудаков вчера занесло на ферму к дежурным скотницам.
   Ну, и всё. То, что они сразу же оттуда и убежали, уже никому не докажешь. Тем более, что и заявились-то только наутро! Да, товарищ Петров... Ну, и до чего ж вы докатились? Ну какой же вы после этого "интеллигентный человек"? Позор. Безобразие! Ну, вы бы хоть подумали, какое мнение... ну, и тому подобное.
   Долго пришлось бедному Диме выслушивать подобные морали; причём некоторые хотя бы несли все это в шутку, как дружеский стёб, а некоторые - и на полном серьёзе! К инженеру Васе общественное мнение оказалось почему-то куда более снисходительным...
  
   А тем временем осеннее солнышко уже начало клониться к обеду, и пора было подумать о возобновлении банкета. Как оказалось, главное семейное торжество ожидало их вечером, дома у председателя. А пока решили немного размяться здесь же, в правлении.
   На свет явился, разумеется, всё тот же съебистужевский спирт, и Дима тут же вспомнил, что какую-то очень интересную байку про спиртзавод ему всё обещали рассказать ещё со вчерашнего дня, да так и не сподобились! Давайте уже, блин, излагайте! Он даже и не стал ничего заикаться про закуску, как вчера, чтоб не сбить людей с темы, хотя с закуской на этот раз была совсем тоска. Чёрный хлеб и несколько банок рыбы в томате - кильки, наверное. Самые ходовые консервы. Недаром же они вошли в знаменитую поговорку об ассортименте сельского магазина: "килька в томате и пизда в халате"! Да, и ещё сбоку притулились какие-то конфетки, типа окаменевшего "Старта". Классный наборчик. Хорошо хоть, после вчерашнего жрать пока и не хочется...
   Ладно! Главное - товарищи, наконец, поведали долгожданную историю про спиртзавод.
   Спиртзавод был, оказывается, в соседнем районе. Том самом, с которым связь у этого колхоза не в пример лучше, нежели с родным. Вот по той же причине здесь так хорошо и с соседским спиртом...
   Для начала пошла десятиминутная технолого-краеведческая лекция об этом славном спиртзаводе. Петров узнал много нового и полезного. Что построен заводишко был ещё задолго до революции местным помещиком, и вот с тех самых пор он так всё пашет и пашет, безо всякой капитальной реконструкции. И что трудно даже переоценить, насколько это полезнейшая вещь для района! Тут Дима, конечно, посожалел вместе со всеми, почему же такого нет у нас... Во-первых... ну, "во-первых" понятно. Во-вторых, при таком заводе вся гнилая картошка и затхлое зерно идут в дело, не портят показатели и нервы начальству. В-третьих, побочный продукт - барда, - прекрасный корм для свиней; а ещё один побочный продукт - углекислый газ от брожения, - загоняют в баллоны, и тоже реализуют с хорошей прибылью. В общем, суперпроизводство! Одно только жалко - делают на нём вот этот самый спирт-сырец, вонючий, как самогон, - ректификат не полагается по статусу. Ректифицируют его уже на Новгородском ликёрно-водочном...
   Хотя и не такой уж он и вонючий, если привыкнуть! И вообще, вонючий только из картошки, а когда делают из зерна, то запах даже приятный. Там и технология совсем другая... - впрочем, это уже неинтересно. Знатоку, которому довелось поработать на том заводе сменным мастером, особо разглагольствовать о технологиях не дали. Надо же было, наконец, рассказать дорогому гостю Диме главную легенду о славном спиртзаводе - о роли, которую сыграл этот маленький и неприметный заводик в Великой Отечественной войне!..
   Оказывается, спиртзавод в годы военного лихолетья даже не пострадал: наши при отступлении его не успели взорвать (за что, наверное, кто-то ответил по всей строгости); оккупанты-сволочи, конечно, вовсю эксплуатировали, а партизаны не трогали. Вообще, крупных боевых действий в этих краях не велось, и партизанской активности тоже особо не наблюдалось. Только тогда, когда наши начали понемногу наступать, а немцы - понемногу сваливать; так зашевелились и партизаны. Надо ж держать отчёт перед Родиной. И пошли взрывать всё, что ни попадя, зачастую даже такие объекты, где немцев уже и не было. Грохнули зачем-то пару добротных зданий бывших барских усадеб, когда немецкие комендатуры оттуда уже убрались. Но спиртзаводик, конечно, всё равно не тронули!
   А когда линия фронта совсем приблизилась к посёлку, и немецко-фашистским гадам надо было успеть организованно погрузиться со всем своим, - вернее, с награбленным, - барахлом в эшелон, и свалить, - вот тогда этот спиртзавод оказался для них важнейшим стратегическим объектом! Который сумел на целые сутки задержать наше наступление на железнодорожную станцию. Германский шаблонный ум вряд ли смог бы до такого додуматься, не иначе, надоумил кто-то из местных предателей...
   ...В этом месте рассказа Дима смутно почуял что-то очень знакомое. Неужели сейчас последует рассказ, как наше наступление захлебнулось в спирте? Байки со сходным сюжетом он слышал уже много раз и во множестве вариаций. В основном - о специально оставленных немцами цистернах со спиртом. Получалось, что германский шаблонный ум использовал этот манёвр неоднократно на всех фронтах и направлениях...
   Ну да, так и есть. Спиртзавод оказался начинён готовой продукцией под самую завязку, и вместо того, чтобы развивать наступление на станцию, наши целый день героически удерживали этот ценнейший народнохозяйственный объект. Который немцы, кстати сказать, даже и не думали отбивать...
   Но из вежливости Дима ничего не сказал. Зачем разрушать людям легенду, в которую им так нравится верить? И так у них не особо-то много интересного в жизни... Нет, лучше по-интеллигентному промолчать. Хотя, на самом деле, ничего бы он не разрушил, никого ни в чём бы не убедил. Ещё и по шее бы дали, чтоб не умничал.
   А товарищи, насладившись эффектом, который произвела эта военная сага, перешли к историям попроще. Но всё ещё про спиртзавод, - всё-таки много всякого интересного там происходило! Ну, утонувшие в спирте - понятно, это, наверное, бывало на всех спиртзаводах Советского Союза. А вот инженер из исполкома вспомнил смешной случай, как директор спиртзавода пытался определять количество спирта в сточных водах.
   Конечно, товарищу директору те анализы были нужны вовсе не из соображений природоохраны. Счас вам нормальный советский директор вдруг по собственной инициативе забеспокоится о какой-то сраной речке. У него, оказывается, интерес был вполне производственный. У них там почему-то упал процент выхода готового продукта. И вот не придумал директор ничего умнее, чем искать, не повысился ли процент в стоках. Просто поразительно - взрослый же человек, тёртый хозяйственник... а дошёл до такого наивного самообмана. Ведь почти сто процентов, что там сработали местные Кулибины, и все уходило ни в какие не в стоки, а туда, куда надо. Но что ж тут поделать, советский человек до последнего верит в лучшее...
   - Ну и что, нашёл?
   - Нет, конечно! У него ж только спиртометр... кстати, знаешь, какой! Антиквариат! - и тут инженер минут пять со смаком расписывал прибор - спиртометр-ареометр, гордость всего завода. Ещё от дореволюционных владельцев! - бронзовый с позолотой, такой полый шар на штанге... Изящнейшая вещица, вся точёная, с гравировкой. Посмотреть - и то приятно. Вот как неколебимо стоял этот спиртзаводик, каким невредимым прошёл через все войны и революции, если уж уцелела даже такая мелочь, как спиртометр!
   - Ладно, а почему ж не нашёл?
   - Да потому. Спиртометром меряют плотность в чистой водно-спиртовой смеси, а не том говнище, которое у них идёт на сток. Тут нужен количественный химанализ, а у него-то в лаборатории сидит не Мария Склодовская-Кюри, а нормальный советский специалист, Манька с десятидневными курсами... Но, кстати, и в Новгороде оказалось не лучше, - директор, было, и туда сунулся. Оказалось, что в областной лаборатории этот анализ обычными дедовскими методами, в колбах-пробирках, уже сто лет не делают, потому что есть специальный прибор. Только он у них, как нарочно, сломался буквально накануне. А другой такой есть ещё только у медэкспертов - ну, которые спирт в крови определяют. Директор сгоряча хотел и туда пойти со своей сточной водой, но вовремя понял, что с такими дикими просьбами спровадят его дальше уже прямо на Деревяницы, в дурку...
   И вот что бы они, интересно, делали, если б в ту речку и впрямь, не дай-то Господи, начал сливаться спирт? Пока там разобрались бы в своих приборах... Пришлось бы, наверное, определять этот сточный спирт на запах, на вкус... ну, и оценивать по произведённому эффекту, что ли. Но, конечно, таких выбросов не бывало. Никто ни разу не замечал, чтоб от речки пахло спиртом...
   - Ну так и ясно, что не замечали - потому что у них там просто от всего посёлка прёт спиртягой за километр...
   - А чё, - наверняка ж сколько-то спирта у них, вредителей, и впрямь сливается! Помнишь, местные мужики говорили, что рыба в той речке, наверное, давно уж спилась, вот и не клюёт ни на какие наживки... В натуре! Сеткой можно поймать, а с удочкой - голяк. Вот как объяснить?
   - Да ладно, мало там, что ли, льют всякого говна, и кроме спирта? Никто ж не проверял...
   - А кто такой хернёй заниматься-то будет?
   Действительно... А ведь, наверное, здорово было бы, если бы сюда приехала экспедиция Академии Наук! С исследовательской работой на тему: "Влияние смеси этилового и высокоатомных спиртов на ихтиофауну малой реки Залупянки"... Но куда там - до этого захолустья специалисты никогда не доберутся.
   Но вскоре тема спиртзавода всё-таки иссякла, и инженер с председателем, да и все прочие товарищи, про гостя Диму, похоже, забыли. Как упёрлись в проблемы своих хозяйств, так напрочь там и увязли. Дальше у них потекла зануднейшая производственная пьянка... Бедному Диме, конечно, даже нечего было и вставить в такие высокоинтеллектуальные разговоры. Скорее бы Колька, пришёл, что ли... От горя Петров понемножку подливал себе, и потихоньку пьянел. И думал. Отчего ж вчера, когда пили в этом же правлении, они говорили о каких-то более весёлых вещах? Тот же спирт, те же люди... Хотя, нет! - вчера ж в начале пьянки были ещё какие-то тётки из правления, из бухгалтерии, что ли... Может, в этом всё дело?
   Видимо, градус у Димы дошёл до той точки, когда приходят философские озарения. И он понял, в чём тут корень зла! Такого "производственного совещания" практически не бывает, когда в компании есть женщины, - ведь при них худо-бедно каждый пытается распустить перья, и болтать о чём-то более интересном... Ну, а когда посещает такая гигантская мысль, то тянет, конечно же, сразу ею и поделиться! Дима бесцеремонно встрял в их поганое совещание, и попытался всё это изложить.
   Ну, и реакцию получил вполне здоровую и логичную.
   - О, ёптыть... питерскому опять бабу захотелось! Слушай, у вас там что, все такие озабоченные, как школьники: глядят на кирпич, а думают про манду?
   - Ну вас к чёрту, - обиделся Петров. - Я вообще не об этом, как раз наоборот... это у вас такие дремучие понятия, что бабы только для ебли и нужны. Пойду-ка я...
   - На ферму? Смотри, не заблудись!
   А что возразишь, - деревня; теперь до самой смерти будут вспоминать эту ферму, и ещё детям завещают...
   - Не дождётесь. В задницу ваши фермы; я хоть пожрать пойду в столовку, а то от ваших конфет с кильками и сблевануть недолго... и от разговоров ваших... Хоть котлеты ваши хвалёные попробую.
   - Да стой! какие котлеты! Ты слушай больше, чего тебе насвистят. Говорили ж уже - выбраковка не каждый день. И не каждую неделю даже! Подожди маленько, к Иванычу домой скоро пойдём, там и пожрёшь от пуза...
   Ну вот. Теперь, оказывается, и обещанный колхозный деликатес, эта уникальная экзотика, единственная на всём земном шаре, пройдёт мимо неудачника Димы... Но всё равно, надо идти, сидеть здесь невыносимо.
   В столовую Петров всё-таки заглянул, убедился, что котлет действительно нету. Но с утра были! - хоть и не из поросят, похоже. В меню красуется уже зачёркнутое "котлеты гов." - из говядины, стало быть? Не из говна же... Но и эти "гов." уже сметены, колхозный народ горазд рубать. Даже компот остался лишь на дне бака! С горя Петров навернул этой кашицы из сухофруктов, - вроде, полегчало... А потом - куда денешься? - двинул обратно в контору.
   А его там даже и не заметили. Там вовсю продолжался всё тот же деловой разговор; и, главное, говорили-то все так складно, не запинаясь, и безо всяких нарушений дикции, как будто бы вообще не пили! Только по косвенным признакам можно было понять, что люди вдеты уже очень хорошо. У товарища председателя всё лицо в томате от килек, а так как рожа у него от природы малиновая, то в сочетании с оранжевым томатом там получалась такая дикая цветопись, что даже и не сообразишь, к какому художественному течению можно было б её отнести... Но главное - окружающие этого вовсе не замечают, а сам пред, естественно, тоже. И продолжает уверенным голосом митинг про шлакоблоки.
   Дима с ужасом начал понимать, что с такими титанами ему вообще стыдно пить за одним столом. Тем более - лезть со своим умными разговорами! Он тихонько присел с краю... но тут вдруг в разговоре возникла пауза, и все его заметили.
   - А, пришёл? Ладно, страдалец питерский! Будет тебе баба - мы тебя вечером с такой познакомим... Обалдеешь. С негритянкой!
   - Настоящей?! - Дима просто ошалел. У него ещё с ранней юности была мечта предаться похоти с негритянкой, но даже и в студенческие годы, при живых негритянках в общаге, возможность так и не представилась. А тут?.. Да нет, не может быть! Откуда здесь-то, в глуши нечернозёмных болот, могут быть негритянки?!
   - Да нет, конечно. Она побелее нас с тобой, вообще бледная, как моль. Но губастая, точно как негра, и на башке - волоса во-от такенной шапкой в мелкую кучеряшку... Да у ней и кликуха - "Анжела Дэвис"!
   - Так это у многих баб такая фигня сейчас на голове... Эта, как её... химия.
   - Залупа синяя! Какая тебе разница, главное... Да вот, тебе люди скажут! Анжелу Дэвис помните?
   - А! С "Сельхозхимии"? Надька? - все председателевы собутыльники-хозяйственники встрепенулись и загалдели чуть ли не разом. - Помню! Как же! Ну, это вообще! Чудо природы! Приедет, что ль?
   - Обещала. Вот, с питерским познакомим...
   - Ну, парень... это тебе сфартило! Она в этом деле точно как негритянка, бешеная! Так что не зевай, действуй... Слышь, Иваныч! Так она что сейчас - одна?
   - Вроде, одна. Последний раз, правда, месяц назад её видал в Новгороде на совещании - так увивался там один хер с областного управления. Лысый... ну как его...
   - Перехвостов?! Мудак полнейший! Му-дак!!!
   - Да ладно, хер с ним...
   - Нет, ты послушай! В прошлом годе, когда в совхозе Калинина...
   - Да помню я твой Калинина! Там надо-то было два ДТ-70, а материалов с третьего года...
   Ну, в общем, понятно. "Поговорили о бабах" называется... От тракторов и стройматериалов председателя было уже не оторвать, и разговор на Анжелу Дэвис никак не вернуть...
   А Дима же так и не узнал самого главного! Как подбивать клинья-то к этой экзотической женщине? Чем её лучше брать - наглостью, нежностью, интеллектом? Впрочем, ладно, - ну их к чёрту, этих старпёров! Надо пойти, наконец, найти Кольку с Васей, и узнать у них. Больше будет толку.
   Но оказалось, что Колька вообще ничего не слышал про эту "негритянку". Вася слышал, но советы давать не брался. Впрочем, по его словам, эта "Анжела Дэвис" слыла действительно женщиной доброй - в смысле податливой; так что годился, наверное, любой способ...
   Председатель слово сдержал: вечером на пьянке Дима был представлен этой областной гостье.
   И Диму она действительно очень впечатлила! Если честно, то женщина была весьма страховидна - как раз своей неестественной губастостью, лупоглазостью, и огромной шапкой волос. Но в то же время это всё почему-то сильно-сильно притягивало и возбуждало...
   Дима хватил для храбрости сразу полстакана сырца, и бодро двинулся к вожделенной "негритянке"...
  
   Включился он только на следующее утро, и из подробностей вчерашнего вечера не помнил ничего. Вообще ничего. Вот так всё оказалось просто, и так ужасно...
   И вот уже Дима опять в дороге... С похмелья очень тяжело, а тут ещё душу терзают тоскливые мысли. И воспоминания. О том, какие радужные мечты и предвкушения были два дня назад... И чем всё оказалось. А за окном мелькают бесконечные осенние пейзажи, которые под сияющим на чистом-чистом небосводе солнцем особенно омерзительны. Лучше бы уж затянула все серая хмарь, чтоб ничего не видеть...
   Не зря ж говорят, что ожидание счастья всегда лучше самого счастья! Но как же так? Значит, и нет его вообще, этого самого счастья? значит - всё химера?!
   ...Дима вспомнил, как несколько лет назад, ещё в Питере, едучи в электричке, смотрел на подростков, весело катящих в какой-то поход. Как и положено подросткам, они ржали и вопили во весь голос - и было сразу видно, какое счастье обуревает их, как предвкушают они изобилие чудес и приключений, которые их ожидают впереди... И вот от избытка чувств, не в силах более сдерживать порыв этого брызжущего счастья, они уже прямо там, в электричке, достали из запасов и накатили по чуть-чуть, а потом ещё... В общем, через полтора часа, когда электричка прибыла на конечную станцию, поход для многих из них уже и закончился... Глядя на одного несчастного школьника, блюющего у края платформы, Дима испытал к нему самое горячее сочувствие. Как он его понимал! И как вновь понимает теперь...
   Но, с другой стороны... ведь те недолгие полтора часа, пока шла электричка, школьник был действительно счастлив! Разве последующее горе отменяет факт, что тогда-то он всё-таки ощущал самое настоящее, чистое и полное счастье?
   Значит, оно всё-таки бывает. Ведь бывает?

- 2 -

ПОИГРАЛИ ДЕВОЧКИ В КУЛЬТУРУ

  
   В нашем посёлке большое событие - в районный Дом Культуры прислали из области нового культработника, чем-то там художественно руководить.
   Нет, конечно, новый человек - это давно уж не Бог весть какая сенсация даже и в самом захолустном райцентре. Текучесть кадров, особенно интеллигенции, - дело привычное. Но этот кадр оказался настолько странным, что сразу обратил на себя внимание...
   Дима Петров тогда частенько шатался в ДК, пытаясь играть в местном ансамбле, и с этим новым работником культурного фронта тоже столкнулся несколько раз. Тот хоть был и не музыкант, но в ДК все друг у друга на виду - не такой уж он большой, наш скромный сельский Домик Культурки...
   И вот, едва только его увидав, Дима сразу же мог убедиться: да, слух о том, что товарищ какой-то "очень странный" - действительно правда! Даже удивительно. Ведь местные обычно награждают таким титулом вообще всех приезжих. Ритуально, можно сказать. А тут - и впрямь. Даже в родном Питере, культурной столице СССР, он ни разу не встречал настолько тихого, скромного и сверх всякой меры вежливого юношу! Может, как раз только в провинции такие и остались, кто их знает... Петрову-то показалась, что вся эта тихая вежливость - результат застенчивости и неуверенности, а значит, этот бедолага - родственная ему душа. И Дима даже пару раз рискнул вступить с ним какие-то умные беседы, но оказалось, что и общаться-то с таким товарищем довольно неуютно. Постоянно контролируешь себя, чтобы не залепить пару смачных слов по-нашенски, и держаться на том высоком культурном уровне разговора, какой задаёт этот чёртов эстет.
   Ну, и неудивительно, что с первых же дней своей трудовой деятельности такое чудо привлекло к себе взоры всего женского населения посёлка! Особенно той части, что причисляет себя к местной интеллигенции. Глупые девки прямо-таки затряслись, глядя на эту тонкую натуру. Ибо устали, видите ли, от нашей повседневной грубости.
   И вот, среди прочих, на этого деятеля искусств положили глаз и две учительницы из поселковой десятилетки. Одна математичка, другая, правда, попроще - начальных классов; но все равно ж - интеллигенция. Ходили в ДК по очереди, неприкрыто кокетничали; а тот только улыбался, как придурок, рассыпался вежливостями, и ничего не предпринимал. И когда девушки поняли, что мальчик просто стесняется, то совсем растаяли от умиления - как сопля на солнышке, по местному выражению...
   Обо всём этом Петров узнал на одной из культурных пьянок (куда его, честно говоря, приглашали не так уж часто). Но тут он как-то умудрился вписаться в компанию, и работницы народного образования сами же ему радостно и поведали о своих симпатиях к новому мальчику, и проблемах с наведением контакта.
   Тут Диме, честно говоря, даже стало обидно. Что ж он, зря рвёт задницу изо всех сил, пытаясь выглядеть перед дамами сильным и уверенным? Оказывается, чёртову застенчивость тоже можно использовать, как привлекательный фактор?! Нет, его бедная голова просто не могла сразу переварить такие неожиданно свалившиеся парадоксы...
   Но особо порефлектировать ему, слава Богу, не дали. У девушек, оказывается, созрело одно очень важное и коварное дело.
   - Слушай! Мы тут хотим организовать светский приёмчик, и пригласить того мальчика-колокольчика. А раз ты с ним уже знаком, так пригласи его сам, чтоб не спугнуть, и прилично выглядело. А уж там не уйдёт!
   - И не стыдно вам, - попытался сострить Петров, - вдвоём насиловать будете?
   - Нет, - вполне серьёзным тоном ответила подруга, - мы по честному, насиловать будет одна... а кто именно - по ходу определимся.
   "А я у вас, значит, статист..." - чуть было не сорвалось у Димы с языка, но он вовремя сообразил, что не стоит драматизировать раньше времени. Та, что останется свободной, может, и захочет с ним замутить. А которая - без разницы. Они ему они обе, в принципе, нравились. А что - на лицо не страшные, фигура тоже на месте... По крайней мере - задница, а именно это место Диму больше всего и привлекало в женщинах. Ну, то есть, не сама по себе задница даже, а её соотношение с талией - чем выраженнее, тем лучше. А если нет, то уже и без разницы, толстая баба, или худая - всё равно не фигура, а полено, только разного диаметра. Все остальные качества Диму устраивали, ведь во всякой женщине есть своя особая изюминка, каждая привлекательна чем-то своим - брюнетка одним, блондинка - другим, миниатюрная - по-своему, а грандиозная - по-своему... И все ведь возбуждают, у каждой свой неповторимый sex-appeal! Ну и вот как тут жить? как остановить свой выбор на какой-то одной?..
   Эх, да врал всё это Петров сам себе, без зазрения совести. При его-то постоянно неудовлетворённой озабоченности какие там ещё, к чёрту, "изюминки", какой sex-appeal? - та, которая согласна, та и привлекательна, вот и всё. С задницей, без задницы...
   А вообще, затея у них, конечно, интересная. Дима-то, получается, выглядит всё-таки круче этого лопушка, раз устраивает ему личную жизнь! Ну, и девушкам заодно. Отличненько. Да и, кстати, лишний раз поизучать действие этилового спирта на высшую нервную деятельность - это ж никогда не помешает.
   Массовик-затейник Димино предложение принял, и даже с восторгом, - хоть звучало оно просто как приглашение на культурный вечер. На жаждущих девках Петров решил пока особо не акцентироваться, чтобы раньше времени не напугать этого "стеснительного"... А он, кстати, ничего и не спросил про половую часть мероприятия. Что уже должно было показаться подозрительным; но Дима, дурак, не обратил никакого внимания...
   И пошла подготовка! Местом мероприятия была выбрана квартирка одной из этих интеллектуалок, - понятное дело, не приглашать же Петрову культурных людей в свою общагу! А вот затариваться спиртным поручили, естественно, ему...
   Только вот в назначенный день Димин начальничек свалил по срочным делам в областное управление, и Диме, как самому умному, пришлось вместо него переть какие-то документы в отдел строительства исполкома, к какому-то очередному совещанию по строительству коммунизма и ремонту сараев. Потому затариваться пришлось по дороге... Так с полным "дипломатом" и пришёл на совещание. Чтоб прилично выглядеть, Дима взял не свой драный абалаковский рюкзачишко, а втихаря позаимствовал у начальника его большой пластмассовый кейс-"дипломат". Имеет полное право, раз он так подгадил ему с этим совещанием!
   Ну, а спиртного-то он набрал прямо как на настоящую свадьбу... Не по количеству, конечно; но по ассортименту - вполне. Во-первых, разумеется, шампанское - для "культурности", и для углубления водочного кайфа. Сельская-то интеллигенция прекрасно знает, как употреблять этот напиток аристократов, чтоб получить сногсшибательный эффект, в прямом смысле слова... Ну-с, далее. Бабам две бутылки сухого, - они хоть и водку трескают дай Бог как, все знают, - но решили изображать благовоспитанных. Пусть изображают. Ну, а себе и товарищу работнику культурного фронта - два пузыря родимой. Вернее, нет - магазинной-то водки только один пузырь, не хватало ещё тратить на неё деньги, когда есть цельнотянутый спирт! Хоть его и не так много, но ещё оставался в заначке и мерзавчик с соседской самогонкой - вот из всего этого вторая поллитра отличненько и составится... Конечно, по местным понятиям бутылка на рыло - вообще не пьянка; но этот человек искусства на вид такой, что ему и полбутылки-то не одолеть. Да и чёрт их знает, этих "культурных", вдруг он водку не любит?... в общем, на всякий случай Дима рискнул выйти из лимита суммы, на которую они скидывались, и взял на свои ещё одну бомбу креплёного. Ну, и пивка на утро.
   В итоге все бутылки оказались разного калибра, и в этот дурацкий "дипломат" улеглись очень плохо. Гремели на ходу. Можно вообразить, как он отсидел в исполкоме, боясь задеть свой чемодан, и как аккуратно его выносил. Но слух-то у всех на это дело острый - все всё поняли, и понимающе подмигивали.
   И что ж? - оказалось, что старался и страдал человек совершенно зря! Как только сели за стол, этот деятель искусств сразу заявил, что не пьёт вообще!!! Да-а... Уж такой запредельной утончённости наши сельские интриганки никак не ожидали. Ведь у них весь расчёт и был на то, что мальчик выпьет, и разойдётся. А строить амурные каверзы на сухую... Это ж они не привыкли. Да какое там, к чёрту, "не привыкли", - им такое даже теоретически было не представить! А тут...
   Но ничего. Нечернозёмные женщины так просто не сдаются! Как могли, скрыли своё изумление, даже прикинулись такими же: ой, да мы тоже... мы малопьющие, так только, винца по чуть-чуть... А вот это, вот это все, что стоит на столе? - так это только для него, для алкаша проклятого из ПМК! Видимо, так надо понимать... Что ж, он не гордый. Дима уже понял, что ему предстоит тяжёлый бой со всей этой бодягой, на которую он облегчил прилавок местного райпотребсоюза, но куда же теперь деваться. Ладно, девки взяли по полбокала сухого, и сидят, потягивают мелкими глоточками... Нахватались, блин; Европа, да и только! А ему теперь в одиночку мучиться с водкой, и нет потому никакого желания поддерживать их дебильный разговор об искусстве, культуре, и прочем прекрасном...
   Потом уже дело дошло и до музыки. Как мальчик ни отнекивался, вытащили его танцевать...
   И вот картина светского вечера: одна несчастная любительница "утончённости", томно прильнув к объекту, что-то старается с ним изобразить в медленном танце; а Петров тем временем хмуро топчется на месте со второй подругой. Но заняты они вовсе не друг другом. Дима всё страдает, что ввязался в такую тупейшую авантюру, а его партнёрша пристально смотрит на "основную" парочку. И недоумевает: подруга-то по мальчику уже вся изъелозилась, а он - никакой реакции, как тот памятник Ленину-Фантомасу... В общем, смотрела она на эту парочку, смотрела, да вдруг и выдала Диме на ухо такое, что тому сразу стало не до меланхолии. Глянь, мол, мальчик-то этот, того... ну, совсем уж странный... Может быть, гомик?
   Ёб твою мать!!!
   Всё сразу встало на свои места - и его "застенчивость", и вежливость, и смазливость с "утончённостью"... тьфу! Вот так! Говорят, говорят: у баб интуиция, баба чувствует, баба сердцем видит... Как же, то-то весь посёлок до хрена чего видел и чуял. Вот спасибо интеллектуалке: не чуяла, а взяла и логически просчитала. Недаром и математичка.
   Кошмар...
   А чёртовой интеллектуалке, видимо, захотелось доказать, что она - личность выдающаяся и многогранная, и что у неё всё нормально не только с логикой, но и с обычной женской сущностью... То есть, сказануть ближнему своему какую-нибудь гадость - без этого же нормальная баба никак не обойдётся! Вот и этой надо поиздеваться над товарищем. У Петрова и так лёгкий ступор, а она шепчет: - Уж не на тебя ли мальчик глаз-то положил? Как-то странно смотрит...
   Ну, змея стервозная, одно слово. Ей-то шуточки, а ведь любой простой сельский парень после таких слов сделал бы этого "мальчика" инвалидом, не меньше! Счастье их, что Дима - человек мирный и интеллигентный... Хоть уже и хорошо поддатый.
   Странное дело! Раньше-то он никогда не замечал за собой особой враждебности к гомосексуалистам, - хоть лично для себя-то такие отношения и представить было противно, понятное дело. Но поскольку у Петрова своих тараканов было выше крыши, то он считал, что и чужие странности надо уважать. В том числе даже и такие. По трезвому делу считал... Но алкоголь сорвал всю эту интеллигентскую шелуху, и обнажил, видать, здравый инстинкт ненависти!
   Обматерил он, конечно, глупых девок за то, что они тащат в дом кого ни попало, и заявил, что сам отсюда немедленно отваливает. На хер, мол, надо, чтоб на меня тут всякие извращенцы "странно смотрели"! Вот только допью, нефиг это добро вам оставлять...
   И вот тут с математички тоже разом слетели и весь культурный лоск, и желание зубоскалить.
   - Ты что, обалдел?! Не вздумай, ты тут нажрёшься, а нам на кой чёрт оставаться с этим педиком!
   От такой безупречной логики Дима и впрямь обалдел.
   - Слушай, я не понял... Если он в натуре... того, то вам-то чего с ним бояться???
   - Идиот! - вскочила она, уже вся в красных пятнах. - Давай забирай его, и к чёртовой матери! А то мы сейчас соседей позовём!
   - Чего??? Да ты совсем уже, что ль, от страха... Ой, дура...
   Мальчик, правда, из-за громкой музыки пока ещё не просёк всего этого ажиотажа вокруг свой персоны. Но распалившаяся математичка быстренько просветила на ухо его несостоявшуюся даму, и та сразу от него отскочила, словно ужаленная в интимное место. В общем - весь светский раут полетел к чёрту. А Дима тем временем от горя и изумления всё ж таки хорошенько усугубил свою обычную дозу... Так что даже и не запомнил, как и под каким предлогом они выпроводили блаженного затейника.
   Зато он прекрасно помнил, что дальше девки поступили, как последние поганки - взялись выпроваживать и его! И как уж Димуля не исходил намёками, что сможет отработать и за двоих, как не пытался потом взывать к их человеколюбию, ибо тащиться в таком бухом виде до общаги очень тяжко, - нет, ничего не помогло, и в итоге он тоже оказался ввергнутым в ночную мглу... Этого придурка там, конечно, уже не было.
   А дальше... дальше всё было стандартно. Здесь же деревня, и все были в курсе уже через день. Эти две идиотки первые же и растрепали на всех углах, что мальчик-то из ДК - хи-хи... немножко гомосексуален! А так как добрые люди часто видели Диму вместе с ним, то можно было ожидать, что народ начнёт шушукаться и в Димин адрес...
   Что ж у него за карма-то такая? Он, конечно, не стремился иметь кристально чистую репутацию приличного и достойного представителя советской молодёжи, как, допустим, первый секретарь местного райкома ВЛКСМ, - но такие "хохмочки" тоже уж точно никому не нужны!
   Впрочем, в первые дни после этого казуса Петрова обуревала только злость на двух интеллектуальных дур, а про содомитскую тему он особо не задумывался. Но об этом его без всяких околичностей, по-большевистски прямолинейно просветил товарищ начальник.
   Вызвав Петрова в свой кабинет, и состроив на своей необъятной харе гримасу отвращения, он недовольно и коротко спросил:
   - Ну? И как тебя угораздило связаться-то... с этим? Рассказывай!
   Дима вкратце поведал про этих идиоток и про несостоявшееся "сватовство" - скрывать-то ему особо было нечего.
   - Ну, это ладно... А до того-то, когда его зазывал - что? ходил к нему в ДК? Часто? Ты пойми - народ-то тут наплетёт, если что, замучаешься отмываться...
   Дима только картинно пожал плечами - типа, мне до лампочки эти сплетни, я выше этого. Ну-ну... Начальник понял его жест, и лишь тяжело вздохнул.
   - Ну и дурак. Ты, видать, так и не понял, что за народ здесь живёт... Ты соображаешь, что если тебе теперь кто-нибудь что-то намекнёт или пошутит про это дело, надо сразу в морду. Иначе уж точно запишут в пидоры! Тут же только такие понятия, половина народа на зоне побывала... А теперь глянь на себя в зеркало. Куда тебе морды-то бить, размажут сразу по стенке!
   Дима понял, что начальник, к сожалению, прав, и попытался припомнить... да нет, ничего такого: ну, познакомился с ним в ДК, - так с ним многие знакомы; ну, позвал на пьянку, - так ведь это ж девки-сучки просили! Но, с другой стороны, действительно - хрен его знает, что тут могут раздуть из этого местные идиоты...
   - Ладно, - махнул рукой начальник, - будем надеяться, что обойдётся. Главное - первый секретарь райкома уже в курсе... У нас в районе вообще-то давно про гомосеков не слыхали! То ли так конспирируются, то ли их тут и нет... правда, вон главврач больничный знаешь, чего толкал? Якобы современная наука врёт, что какой-то процент пидоров от рождения обязательно бывает всегда и везде. Хер его знает... Посмотришь на наш район - так врёт, а приедешь в Новгород, зайдёшь в облисполком - нет, не врёт, ещё и преуменьшает!
   Тут, конечно, полагалось бы улыбнуться шутке товарища начальника, но Дима был так озадачен этой неожиданно свалившейся на него проблемой, что юмора даже не понял... Начальник тоже не стал далее вдаваться в сексологию и медстатистику, и подвёл итог:
   - В общем, наш товарищ Первый шибко недоволен! Большая, говорит, кадровая недоработка, недосмотрели, но я, говорит, у себя в районе не потерплю! Так что, считай, этот петушок здесь уже не работает. Жалко, статью ему не приделаешь, это попробуй ещё докажи...
   После такой беседы интеллигента Петрова обуяли, как всегда, самые противоречивые чувства.
   Да... Крепко же, видать, ненавидят гомосексуалистов в нашей глубинке! Диме-то до такого далеко, даже по пьяни... В принципе, ему уже даже стало и жалко этого слащавого придурка, из-за которого он влип в такую грязную историю. Ну, а что? - может быть, этот парень вовсе и не из этих, ведь никаких доказательств действительно нет. Мало ли что там эти мандавошки сдуру сморозят! А человеку, может, теперь всю жизнь испортят. По крайней мере, заставят уволиться, и ещё слух следом пустят...
   Но говорить об этом Дима никому не осмелился. За сочувствие к педерастам тут и впрямь вовек не отмоешься.
   Что ж, в итоге, так все и произошло, товарищ Первый секретарь свою угрозу выполнил. И где теперь этот бедолага-культработник, что с ним случилось - никто не знает...
   Впрочем, действия партийного руководства - дело вполне понятное, а вот как объяснить поведение работниц народного образования и всей прочей местной интеллигенции? Что это - сельская дикость? Или, наоборот, - здоровая реакция?
   Честно говоря, Дима так и не нашёл ответа на этот вопрос...
  

- 3 -

ФИНАЛЬНЫЙ ЭТЮД. НИ О ЧЁМ.

  
   Пару дней назад Дима Петров послушал по какому-то "вражьему голосу" бессмертное произведение "Москва-Петушки". Которое, к стыду своему, до сих пор не читал. Хоть и хвастался, что хорошо знаком с самиздатом, что в Питере постоянно изучал всякие подпольные книжки - а вот с таким важным, близким ему по духу творением так и не удосужился ознакомиться. Только вот теперь и услышал чтение в исполнении Юлиана Панича.
   Пришёл, конечно, в дикий восторг. Огорчало одно: когда такой восторг распирает человека, то ему просто необходимо с кем-то им поделиться... а как тут поделишься? Никто ж посёлке эту великую книгу, конечно, не читал. И по "голосу" тоже не слушали, у кого только не спрашивал. Даже странно - врагов-то здесь слушают достаточно часто... Попытался пересказывать - получилась какая-то ерунда, конечно. Хорошо, что "голоса" через неделю повторяли эти чтения, и с Диминой подачи вся интеллигенция посёлка припала к модерновым "Спидолам" и антикварным "Уралам", и внимала бессмертным строкам.
   Вообще-то, интеллигенция здесь, на селе, довольно специфичная. Врачи, инженеры, учителя - это понятно, но гораздо больше "интеллигентов" совсем иного рода... Это ж райцентр, а стало быть - тут полно всяких контор и учреждений, совершенно необходимых для управления, регулирования и обеспечения жизни района. Народ, правда, говорит, что из них три четверти можно смело разгонять, и жизнь района станет управляться только лучше - но это говорят, конечно, от несознательности. Сотрудники этих учреждений точно знают, что это не так! А их достаточно много - в каждой конторе хватает всякой канцелярской швали, тружеников бумагооборота, - вот все они и относят себя, безусловно, к интеллигенции. Ну, а что - тоже ведь работники "умственного" труда, и элита своего рода. Глядишь, тут удельный вес интеллигенции выйдет не хуже, чем в университетских центрах.
   Только тухлый это народ! в основном занудные, безнадёжные обыватели... Одно достоинство, что советскую власть ругают постоянно, - но от такой жизни, как здесь, оно и не удивительно. Однако и антисоветчина-то у них тоже какая-то унылая, нет такого, как в Питере, весёлого похуизма или цинизма. Дима пытался как-то толкать им популярный питерский тезис, - что, мол, нельзя относиться серьёзно к нашей советской действительности, ведь иначе надо сразу идти и вешаться. В конце концов, на Западе за театр абсурда платят большие деньги, а у нас его можно смотреть бесплатно, и даже участвовать! Но нет, никто здесь этого не воспринял... Они предпочитают вешаться - фигурально, конечно. То есть, спиваться от безысходности.
   Правда, и все остальные пьют-то ведь ничуть не меньше! - и прожжённые циники-похуисты, и даже те, кто и вовсе доволен Советской властью. Так что дело, видимо, всё-таки в чём-то другом...
   В общем, противоречивой натуре Димы Петрова с такими людьми было и неинтересно - культурку те знают лишь ширпотребовскую, научных книжек вовсе не читают; да и некомфортно - всякие искания смысла, моральные самокопания и рефлексия им органически чужды, и на страдающих людей, вроде Димы, они смотрят лишь с сожалением, как на дурачков.
   Ну, а люди подлинно творческих профессий, писатели и художники, в этом несчастном посёлке вообще существуют в единственном экземпляре. Один писатель, и один художник. Да и те... Писатель - просто бывший главный редактор районной многотиражки, когда-то не выдержавший тотального советского вранья, и уволенный за правду гадами-коммунистами, - с формулировкой "за пьянство", конечно... Хоть пил он тогда не больше других. Теперь в газете нормальные коммунистические журналисты, а он, бедняга, разжалован в работники типографии. Но писать, конечно, не бросил - сочиняет какие-то бессюжетные пессимистические стихи, которыми всех достаёт на каждой пьянке; а также какой-то бесконечный роман, который никому не показывает.
   А районный художник - тот настоящий, то есть, реально работает на ставке художника, рисует афиши для клуба и всякую дрянь для политпросвета. Но в свободное время творит и для души - какие-то абстрактные нагромождения, полные только ему одному понятной символики. Иногда, правда, случаются у него и приступы реализма, но тоже со странностями. Например, натюрморты, где самый излюбленный сюжет - сирень и селёдка в одной композиции. Это действительно выстраданное произведение... Один из вариантов раньше висел в ресторане, но куда-то пропал - не иначе, заведующий спёр себе домой, или загнал в Новгороде на барахолке.
   Но увы - Диме с этими интересными творческими людьми выпить ни разу не удалось. У них своя компания, и к ним не подвалишь так запросто, как к алкашам у магазина: здрасти, мол, я из Питера, и тоже люблю потрещать об умном...
   Впрочем, дело-то, конечно, не в профессиях. Среди людей любой профессии можно отыскать настоящего интеллигента - то есть, не желающего быть советским винтиком, и это своё нежелание реализующего, разумеется, всё тем же традиционным нашим способом... Вот с такими людьми под бутылку можно подчас и подняться, как говорил всё тот же В. В. Ерофеев, до какой-нибудь пустяшной бездны.
   Завхоз Тимофеич, например, сделал одно очень оригинальное замечание, прослушав лишь первую передачу с чтением "Москва-Петушки". - "Ёб твою мать. Так это ж про нас!" Диме, правда, оно поначалу оригинальным не показалось. Даже наоборот. Тоже мне открытие, ясно же, что раз про похмелье - значит, про нас! А ведь знал завхоза не первый год, мог бы догадаться, что не станет Тимофеич говорить всякую банальщину. Конечно, он имел в виду вовсе не пьянство...
   Завхоза, оказывается, взяли за душу первые же фразы: "...И ни разу не видел Кремля, а ведь целый вечер крутился вокруг тех мест".
   Что здесь имел в виду Венедикт Васильевич - Бог его знает; может быть, просто шутил. А может, в этом был какой-то скрытый смысл, и надо вникнуть во всю глубину этой аллегории, понять весь символизм этого гротеска... Ну, наша интеллигенция любит подобный "анализ" литературных произведений. А вот для кого-то, оказывается, подобная ситуация с кремлём может близка и понятна безо всяких там символов и аллегорий, а в самом что ни на есть прямом смысле! Правда, Кремль тут не московский, - который с заглавной буквы, потому что сакральный символ нашей Родины, - а новгородский; но все равно ж - кремль...
   И вот, оказывается, здесь есть такие несчастные члены общества, которые много раз бывали совсем рядом с этим новгородским кремлём, но точь-в-точь, как бессмертный лирический герой Веничка, ни разу не смогли увидеть его вблизи!
   Правда, по несколько иной причине...
   Тимофеичу, в бытность его районным начальником ЖКХ, приходилось частенько мотаться в Новгород. Хоть он туда не особо-то и рвался. Но ведь областное руководство, по давно уже устоявшемуся советскому бюрократическому ритуалу, постоянно выдёргивает к себе своих районных "вассалов", чтобы они выслушивали высокоумные руководящие указания, или уже получали разнос за их невыполнение. И вот ни разу за те поездки не удавалось горемычному Тимофеичу дойти до кремля! Только и мог лишь тоскливо созерцать из окон здания облисполкома небольшой фрагмент - золотой купол святой Софии за деревьями парка, - и всё...
   И чёрт бы с ним, если бы просто хотелось увидеть этот кремль из чувства прекрасного! Но причина-то была совершенно практическая и насущная: отметить визит в знаменитом новгородском ресторане "Детинец", который как раз и находится в кремле! Почти перед каждой поездкой брезжила эта светлая мечта, тем более что из района в Новгород приезжали тесно споенной компанией таких же несчастных руководителей. Начальство у каждого своё, но припадки административной активности в разных "департаментах" случаются синхронно. И вот точно так же, как и Тимофеич, все мечтали каждый раз о "Детинце" с его знаменитой медовухой, о которой туристы рассказывают по всему Союзу...
   И ни черта не выходило. Нажирались в ближайшем кафе, и всё. Каждый раз. Просто какой-то злой рок, или карма! Вот она - тяжкая доля мелкого советского чиновника... Но простой народ, конечно, не поймёт и не посочувствует - для народа они просто советская "бюрократия", многократно осмеянная и обруганная всеми, кому не лень.
   Вот такими горестными мыслями Тимофеич и поделился с Димой... Тот, правда, на эту тему ничего умного сказать не смог, потому что сам не только до кремля, а и до Новгорода-то ещё ни разу так и не смог добраться. Но Тимофеичу посочувствовал. Да, действительно "Москва-Петушки" - гениальная книжка, каких только вечных тем и вопросов не возникнет при её обсуждении!
   Кстати, и произошло-то оно у них при весьма подходящих обстоятельствах - как раз в железнодорожной поездке.
   А железнодорожное путешествие в этих краях - довольно-таки экстремальное мероприятие; это не электричка, где сел себе, да поехал. Тут железка проходит в стороне от райцентра, до неё надо ещё добираться, а потом... Потом всё равно просто так никуда не уедешь, только на перекладных, - сначала по местной ветке до узловой станции, а там уж можно подсесть и на какой-нибудь проходящий пассажирский поезд в сторону Питера. Впрочем, и по магистрали можно ехать до Питера на перекладных дизелях с тремя пересадками - это вообще романтика, прямо как в былинные времена разрухи и Гражданской войны. Ясное дело, что насухо совершать такой вояж просто невозможно, и для заумных бесед тут времени предостаточно. Да и обстановка располагает - в поезде ведь, один чёрт, больше делать нечего...
   В Питер люди тоже обычно катаются споенной компанией, и даже несколькими - и Петров, конечно, прибивается к самой интеллигентной. Здесь не начинают глушить сразу после отбытия из родного посёлка - разве что так, по чуть-чуть, для вдохновения. А на достойный уровень беседы выходят обычно только на трассе, - когда удаётся добраться до станции, и сесть, наконец, на этот "бздизель". И вот под вонючую боровичскую водку, и безнадёжное мелькание мокрых серых полей за грязными стёклами поезда, понесётся под стать и разговор...
   А боровичская водка, кстати - пойло не для хлюпиков, и чтоб войти с ней в контакт, требует огромной духовной силы. Удивительно мерзкая водка. Отдаёт какой-то жжёной резиной, - как гениально писал когда-то классик советской некрофилии Б. Васильев, "водка из квашеных галош". На самом деле, знающие люди говорят, что просто из гидражки. Вот водка новгородского производства заметно лучше, но её сюда завозят почему-то крайне редко. Впрочем, местных эта разница между водками ничуть не волнует, это лишь Дима, с его недодавленной интеллигентщиной, страдает такой разборчивостью... Ему даже кажется, что и новгородская водка недостаточно хороша по сравнению с питерской! Больше таких утончённых натур в посёлке, пожалуй, и нет. Вот и в эту поездку, когда все нормальные люди повезут из Питера продукты питания и фирменный "Беломор" фабрики Урицкого, этот эстет наверняка пожертвует драгоценную кубатуру багажа под питерскую водку...
   Но поскольку наши Партия и Правительство в очередной раз подняли цены на водку, приходится и Димуле оставить свои интеллигентские замашки, и пить, как весь советский народ, "чернила" - плодово-ягодные отравы.
   Например, "Обдол"... Дима-то, питерский пижон, поначалу даже и не знал, что это за "Обдол" или "Обалдуй", который тут упоминают на каждом шагу. Это - креплёное яблочное вино, почему-то прибалтийского производства, и местное население таким образом адаптировало его труднопроизносимое оригинальное название "Оbuoli?". Но ничего - узнал, втянулся... Теперь уже даже понял и разницу между этим самым "Обдолом" и каким-нибудь "розовым крепким". На самом деле, это сложная философски-математическая задача! "Обдол" чуть ли не на рубль дешевле, но там и бутылка ноль-пять против портвейновых ноль-семи. Конечно, относительная разница тут тоже давно сосчитана с точностью до третьего знака, и "Обдол" всё равно выходит дешевле; но "бомбу" можно брать одну на двоих, а поллитры явно мало, надо брать по "Обдолу" на рыло, и в абсолютных цифрах получается уже дороже... зато и сильнее даст по мозгам. Сложнейшее уравнение, на самом деле! Но Дима научился его решать.
   Да чего там говорить про "чернила" и боровичскую водку, если Петров, в своей неизбывной тяге быть ближе к народу, дошёл уже и до аптечных спиртовых настоек! Тех, кто пьёт одеколон, БФ и стеклоочиститель он, правда, презирает, а настойки - что ж такого? Тот же спирт... Так что уже причастился. Причём, не только пресловутой Tinctura Crataegi, то есть настойки боярышника, как все местные алкаши, а кое-чего и поинтереснее... Тот же медик Гоша рассказал, что в нашей фармакопее есть и такая занятная вещь, как настойка полыни. У местных-то она не особо котируется из-за премерзкого вкуса, но интеллигентный человек никак не должен пройти мимо! Ведь что это такое - видно уже из её латинского названия, Tinctura Absinthii. Да, именно он. Тот самый абсент, который в Советском Союзе вообще не производился, и не импортировался, и про который наша интеллигенция только читала в зарубежной литературе, что он свёл в дурку половину парижской богемы.
   Правда, в аптеке этой настойки оказалось маловато для того, чтоб пить её живьём, и Диме с Гошей пришлось только добавлять её в медицинский спирт. Наверное поэтому, несмотря на громадные дозы выпитого, аптека так и не показалась им похожей на кафе с улицы Батиньоль? Бог его знает...
   Кстати, насчёт спиртовых настоек Игорь Олегович посоветовал обращаться лучше к ветеринарам - у них, по его словам, экстракт элеутерококка поставляется не аптечными пузырьками, а чуть ли не пол-литровыми бутылями! И ветеринары хреначат его за милую душу, хотя это напрочь противоречит медицинской науке, - потому что с такими зверскими дозами можно легко получить exitus - ну, то есть, кирдык - от перевозбуждения; или, по крайней мере, замучиться от стойкой и упорной эрекции! А они пьют. Правда, с эрекцией, говорят, такие казусы действительно случались... Тут доктор спохватился, что придурку Диме, пожалуй, не стоит такие вещи рассказывать, а то у него ведь и впрямь ума хватит. Довольно и того, что он в своём стремлении к познанию мира уже приставал к Гоше насчёт всяких весёлых таблеток, - и был, естественно, послан.
   Хватит с него и традиционных источников кайфа. Пускай жрёт свою боровичскую водку под философские разговоры в трясущемся вагоне дизеля...
   Хотя, конечно, философскими их можно назвать с большой натяжкой, да и вообще - если попробовать воспроизвести алкогольный поток сознания интеллигенции из Нечернозёмной глуши начала восьмидесятых, то вряд ли получится что-нибудь интересное, как у Ерофеева, или хотя бы смешное... Ведь начало восьмидесятых - далеко не середина шестидесятых, и вопросы, терзающие русского интеллигента, стали совсем другими. Уже очень редко кто-то копается в себе - зачем? ведь и так ясно, что кроме говна там ничего не откопаешь... Да и что касается общественных нравов и вообще вопросов мироздания, - так про них тоже все разговоры укладываются в тезис "всё на свете - говно". Кроме, разумеется, мочи - эту заезженную хохмочку кто-нибудь вставит обязательно. Или, как выпендривается доктор Кочедыжников: "Омниа ин мунди фэцэм эст прэтэр уринэ". Так что тут, как видите, от говна в сугубо коммунальном смысле, о котором всё знает наш Тимофеич, люди поднялись уже до говна, как философской категории!
   Но надо сказать, что говно здесь подчас действительно рассматривается и на вполне серьёзном, если и не философском, то на психологическом уровне. Каким-то непостижимым образом в этой глухомани осела одна книжка старикашки Фрейда в русском переводе, 20-х годов издания, - советского! - страшная недоработка большевиков... Из книжки, правда, мало что поняли, но фрейдизмом заразились все поголовно. Каких-то сведений о нём нахватались ещё и из умных разговоров с командированными из Новгорода... и местного художника уже просто извели этим фрейдизмом. На каждой пьянке ему рассказывают, что склонность к рисованию - есть не что иное, как трансформация детской страсти мазать всё окружающее калом. Художник, естественно, свирепеет и матерится, и орёт, что у вас, мол, эта страсть сохранилась без всякой трансформации...
   А действительно - откуда у нас такое жгучее желание обосрать ближнего? Неправильно это... надо выпить за мир и дружбу! У пьянки всегда есть эта стадия - "все люди - братья". Мордобитие наступает позже. То бишь, неприязненные отношения, возникшие на почве совместного распития спиртных напитков, - как пишут у нас в милицейских протоколах.
   Но с Димиными знакомыми, к счастью, такое бывало редко. Не зря же писалось ещё в XVI веке, в новгородском "Сказании о градех", которое обожают цитировать местные интеллигенты: "А люди здесь сквернословы, плохи, а пьют много и лихо, и только Бог их блюдёт за их глупость"... Вот и тут, видимо, Господь продолжает эту традицию.
   В общем, с философией тут получается, в большинстве случаев, один сплошной фарс; и, к сожалению, не особо-то и смешной... И все эти разговоры кончаются тем, что никто уже и сам не понимает, какие тезисы отстаивает. И вообще - суть местных философских диспутов, и логика их построений лучше всего отражены в абсурдной присказке: "Видишь два домика - красный и белый? Вот так и вся наша жизнь. А потом хуяк! - и умер..." К этому и прибавить нечего.
   Но что ж поделать - это, увы, оборотная сторона долгой дороги. Та стадия, когда человеком владеет творческий порыв, рано или поздно иссякает, и дальше на высокие беседы уже не потянет... Можно, конечно, на очередной пересадочной станции пополнить свои источники духовной энергии, но это уже совершенно пустая затея. Как ни печально. Тут работает непреложный закон поступательно-нисходящего развития кайфа, и все о нём прекрасно знают, но тем не менее... Всё равно каждый раз ждут чудес.
   Но чудес не бывает, и начиная с предпоследней пересадки все умные и весёлые разговоры необратимо тупеют и скучнеют... И что символично - эта пересадочная станция лежит уже на территории Ленинградской области. Хоть и почти на самой её границе, и внешне абсолютно ничем не отличается от таких же станций и посёлков Новгородской... Но что-то неуловимо меняется в самой атмосфере, когда пересекаешь эту границу! Правда, чтобы это почувствовать, надо действительно выпить порядочное количество боровичской водки...
   А так - вокруг всё то же самое Нечерноземье... небольшая типовая станция, где буфет закрыт уже Бог знает сколько лет назад... правда, невдалеке от станции магазин всё с тем же ассортиментом, а значит, жаждущие да упьются. И привокзальный сортир... ну, да, что ж ещё может замечать вокруг себя труженик коммунального хозяйства? Профессиональный взгляд - страшная вещь...
   Хотя, сортир - такая штука, что хошь не хошь, а обратишь на него внимание. И не только тогда, когда припрёт использовать по назначению. Ведь тут на пограничной станции согласованного бздизеля надо ждать почти целый час, а если по вокзалу ходят менты, а на улице дождь - куда податься жаждущим упиться? Кстати, такой вариант - бухать в общественном туалете, - это отнюдь не только удел самых опустившихся личностей с общественного дна, как наверняка думают столичные снобы. И вполне культурным людям из нашего посёлка во время поездок в Новгород доводилось частенько... Сколько не бухай в приличном кафе или баре, а всё равно окажется мало. И если приехал в Новгород не на служебном авто и возвращаться надо тоже на общественном транспорте - вот и будешь догоняться портвейном из горла как раз таки в туалете. Вокзальном, соответственно. На автобусном вокзале, или железнодорожном... да они в Новгороде рядом. Ну, а чем же эта станция хуже?
   Но, кстати, действительно хуже. Станционный сортир тут гораздо страшнее, чем даже в нашем районе, а уж туалет при новгородском вокзале против этого показался бы ну просто Версалем! И дело даже не в загаженности - это уж, само собой, обязательный атрибут; но мы фекальную тему уже проехали, и вновь заводить не будем. Нет, тут нечто иное... Такое впечатление, что в период Великой Отечественной войны тяжёлые бои с применением танков и артиллерии проходили совсем рядом с этим маленьким туалетиком. И в таком виде он, бедный, с той поры так и остался...
   Да, видимо с финансированием коммунального хозяйства в отдалённых районах Ленинградской области дела обстоят ещё и хуже, чем в Новгородской! Хотя, наверное, этот туалет состоит на балансе не у местного Совета, а у Октябрьской железной дороги... Тьфу! Опять, как видите, лезут в голову всякие профессиональные проблемы...
   Так что лучше тихо и мирно дождаться дизеля, сесть в него, и... Можно, конечно, продолжить насыщение организма алкоголем, но, как уже говорилось, - без особо интересного эффекта. Все утомлены, и разговоры становятся всё более вялыми и неинтересными...
   А там уж - всё, последний перегон! Электричка до Ленинграда. Времени хватает как раз на то, чтоб немного проспаться, выскочить на вокзал, а там... Там увидеть табло вокзальных часов, и понять, что проклятый дизель со станции с разбомблённым туалетом опять тащился так долго, что успел не к предпоследней питерской электричке, как положено по "согласованному" расписанию, а к последней...
   А кто-то в припадке человеколюбия составил расписание так, что последняя электричка приходит в Питер ровно на одну минуту позже закрытия метро.
   Впрочем, не так уж это и страшно. С Божьей помощью и наш бедный Петров уж как-нибудь доберётся до дому. Всё-таки в Питере он не в гостях...
   И когда-нибудь он совершит этот страшный железнодорожный вояж в последний раз. Ведь всё на свете имеет свой конец - и наше бренное житие, и Вселенная, и нечернозёмная ссылка - тоже... И Дима Петров вернётся когда-нибудь в Питер, так и не додавив в себе все злосчастные комплексы и психоневрозы. Которые он наивно пытался называть "интеллигентщиной"...
   Но, конечно, нельзя завершать так резко нашу повесть, не сказав самого главного. Увидел ли, наконец, хоть кто-нибудь из этих горемык новгородский кремль?
   Увидел, конечно. Но конец у этой истории вовсе не романтичный, не героический и даже не прикольный, а стандартный до тошноты, как и вся наша жизнь... Дима, оклемавшись в Питере, потихоньку деградировал в благополучного обывателя и добропорядочного гражданина, погряз в рутине и быте... и съездил однажды с семейством в Новгород. На экскурсию.
  
  
  
  
  

По материалам Дм. Петрова, 1984-86

Альберт Дронов - литературная обработка, 1988-90, 2013 No

Team Writing No

Ленинград - Санкт-Петербург

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"