- Заткнись. Заткнись! Я... я тебя не просила! Делать мне ребенка! Тащить меня в это дерьмо! Спасать меня! Везти куда-то! Я вообще... я вообще хочу домой.
А дальше случилось то, что женщины делают долго и со вкусом.
Короче, она ревела, отвернувшись к окну, а Андрей сидел как дурак, и не знал, что делать. Более того, Сашка - многоопытный и всезнающий Сашка! - молчал. Тоже не знает. И Ахмет молчал. И даже Коля, пришибленный и раздавленный, молчал, временно прекратил свои стенания.
В молчании, сдобренном всхлипами и швырканьями, въехали в Дальний. Смутно горели фонари, придавленные метелью. И смутная пустота образовалась у Андрея где-то между желудком и душой. Светка права, права во всем. Совсем несложно было не напиваться. Или хотя бы пользоваться... средствами обороны. И не было бы ничего. Ни разгрома в квартире новоявленной дэвийки, ни мертвых тэнгу, похожих на раздавленных чернявых тараканов, ни джиннов на автозаправках, ни зуль в Сибири, ни вот этого, стоившего жизни Толику.
- Так куда едем? - Сашка нарушил молчание тогда, когда, казалось, оно закаменело в воздухе, и придется его колоть.
- А. Да. Сейчас найду, - зашарил по бумажнику в поисках бумажонки с адресом. Вот будет штука: потерять её сейчас, когда почти приехали, а с отцом не свяжешься. - О, вот. Ленина, тридцать восемь. Задний двор, последний подъезд. Найдем?
- Разберемся...
Ночной город походил на разряженную новогоднюю елку. Там и здесь горели окна, фонари сияли желтым и холодновато-голубым, кое-где в преддверии праздников уже развесили огромные уличные гирлянды. Когда-то давно Андрей был в Дальнем, но - слишком давно, лет двадцать назад, и с тех пор город неузнаваемо переменился. Из пыльного, заплесневелого уездного городишки он сделался центром - пусть области, пусть местным, но налёт столичного лоска ощущался даже ночью. Город оттерли и отмыли, подправили ему "физиономию", застроили. Это очень хорошо теперь видно. Хотя прежний Дальний казался уютней, что ли? Ближе? Ну и мысли!
Но, ей-Богу, уж лучше думать об этом превращении, чем о Светланке, продолжающей давиться слезами.
***
Сахиб сидел, по-турецки скрестив ноги, уместив своё жирное тело на подушки, и жевал -- оплывшие щеки напрягались и опадали.
Сахиб поглощал плов сосредоточенно, вдумчиво, с чувством. Складывалось ощущение, будто бы плов составляет весь смысл его существования, а остальное - "дорогой гость", ночь кромешная за окном, плывущий по комнате жутко шикарный дым жутко шикарного табака, медитативно-неспешное журчание музыки, сама комната, в пошлом и безвкусном духе декорированная восточным, тоже шикарным, хламом, -- это так, мелочи жизни, приятный придаток к этому его плову.
Сахиб ел.
И Андрей, глядя на него, тоже расслабился, разомлел и почти "потек", но вовремя вспомнил про Светку, которой, скорее всего, не понравятся раскосые кошачьи глаза... Зубы острые не понравятся у будущего мужа. А ей вредно волноваться. Она итак нервная. Нервная-нервная... Так. Стоп. Светку увели на свою половину Сахибовы женушки. У Сахибовых женушек куча зеркал. Ой, что будет, как говорит дурочка-Леночка, которая секретарша у шефа. Ладно, черт с ним, ну, не досчитается Сахиб скольких-то безделушек. Не обеднеет. И Андрей снова расслабился.
Ел плов, глядел на Сахиба и думал.
У Сахиба три жены и он полудэв. Его покойная ныне матушка после смерти законного супруга-дэва не возжелала горевать до конца своей весьма некороткой жизни и одарила любовью какого-то демона, чьего имени история, к частью или несчастью для плода этой связи, не сохранила. И появился на свет Сахиб - безотцовщиной и парией. И пробился в самые верхи клановой власти. Теперь Сахиб -- полудемон-полудэв - весьма богат и влиятелен, и пользуется этими богатством и влиянием на полную катушку. Да, и ещё у него три жены. А было четыре, но одну он убил несколько лет назад, потому что бедняга забеременела. Ведь, вот незадача, полудэв, как и многие гибриды, как какой-нибудь мул или ишак -- стерилен. Следовательно, забеременеть жёнушка могла одни-единственным способом. Вот Сахиб её и наказал. Притом Сахиб не жесток. Когда Андрей спросил его, Сахиба, приходящегося Андрею троюродным дядюшкой, зачем же так жёстко, тот спокойно спросил в ответ: а как, собственно, можно уважать главу клана, который с собственной женой не сумел сладить? Тогда неугомонный племянник снова спросил: но ведь могло случиться чудо? Возможно, дядюшка убил безвинно жену да ещё и собственного сына в придачу? Тогда Сахиб рассмеялся и сказал, что уж где-где, а в кланах в чудеса не верят. Нет, на самом деле, может ли поверить в чудо демон или дэв? Поэтому на самом деле Сахибу не было интересно, с кем наставляла ему рога жена, и он не ревновал ни секунды (в конце концов, жён у него ещё три штуки), но статус нужно было блюсти... Сахиб не жесток, но он делает то, что должен. Всегда.
Плов закончился. Дядя обтер жирные руки о скатерть и откинулся на подушку. Благосклонно кивнул:
- Рассказывай. Что у тебя там за траблы?
- Траблы как траблы. Ломовые, - вздохнул Андрей. И рассказал, не особо вдаваясь в подробности.
Сахиб пожевал некоторое время пухлую губу, а потом раздумчиво сообщил:
- Чартеры до твоего Бейрута организуем. Это мелочь... Потом сочтемся.
Тут Андрей внутренне присвистнул. Чартеры ему организуют! Мелочь, ага. Сахиб никогда и ничего не делает по доброте душевной. За такую мелочь хоть в джинны потом иди -- чтобы "счесться". Впрочем, тут же себя одернул. Внутреннее табу, про джиннов-то
- ... Да, чартеры. Пару ребят в сопровождение дам. Или надо больше? Эти твои остаются или уходят?
- Уходят. Помогли уже на десять лет вперед.
- Тогда четверку? Ладно. Это, в общем, не проблема. Ты же знаешь дорогу?
Тут следовало бы пояснить, что дорогу в Резервацию чистокровный дэв не знает, а чувствует --две большие разницы, как говорится.То есть если пешком идти, то любой дэв хоть с закрытыми глазами -- инстинкт такой. А ежели попросят на карте показать, то уж извиняйте, сами мы не местные. Но коли Сахиб сам не в курсе таких тонкостей, то, значит, и не стоит его просвещать. Во многих знаниях многие печали. А то придут вдруг к полукровеке-Сахибу плечистые джинны и спросят...
- Да. Знаю. Мне нужно в Бейрут. Дальше сам.
- Я так полагаю, спрашивать, куда тебе дальше, не стоит? Ну, мне заботой меньше. Ладно, с этим еще завтра обговорим. А вот что касается твоего поведения... Я, конечно, не твой Глава, и, полагаю, это уже будет дело твоего отца -- примерно с тобой разбираться... Короче, имей ввиду, если бы я не был связан Хартией, я бы тебя и на порог не пустил. Так опозорить Семью! Обрюхатить бабу, с которой даже не знаком! Вне брака, без выкупа, без согласия родителей! Если уж не мог сдержаться, так и решил бы проблему сам!
- Наверно, нужно было бы её тогда убить? Это ж легко и просто -- женщину-то? Придушил и в реку?! Или куда ты там жён деваешь? - вспылил Андрей.
Румяное дядино лицо побледнело, мелкие глазенки сверкнули:
- А и придушить! - жирный кулак сжался до белизны, будто Сахиб уже стискивает чью-то шею. - Всё бы меньше позору! Вот же... гаденыш. Нужно было или заводить жен, как нормальный мужик, или не совать всем подряд!
- Ты мне и вправду не отец, - медленно ответил.
- Был бы отцом, ты бы со мной так не разговаривал!
- Не разговаривал бы. Но, повторяю, ты мне не отец.
С минуту сверлили друг друга злыми взглядами. Наконец, Сахиб сдулся. Откинулся на подушки, как перекормленный хомяк. Махнул рукой.
- Ну тебя. Знаешь же, подлец, что прошло то время, когда я еще мог вправить тебе мозги.
О да, кивнул Андрей. Прошло. И славно, что прошло.