Аннотация: Идея выросла из шутки. Знакомая-гинеколог пошутила, что никогда не стала бы принимать роды у демона. Ну и пошло-поехало. И вроде бы не юмор выходит(.
Никита Игнатов.
Мы, залетные.
Глава 1.
Большие неприятности.
- У меня кошка беременна...
- Не удержался? Теперь женись.
Народное творчество.
- Андрюша... Ты, это... - мяукающий голосок на том конце провода захлебывался и давился. Голова продолжала трещать после вчерашнего футбола. Мозги явно отказывались произвести хоть какое-то движение мысли в направлении определения принадлежности голоса и причин его мяукающего страдания.
- Андрюш, - наконец окреп голосок, - я... это... залетела. От тебя.
И вот тут больные мозги встали на место. И вот тут треск в голове сразу забылся. Влип. Совершенно определенно влип...
- Чего?! Когда?! В смысле... твою мать, когда это случилось?!
- Ты что, совсем ничего не помнишь?
В том-то и дело. Клочками и кусками память начала возвращаться еще в то проклятое утра месяц назад. С будильника и мучительной необходимости явиться на работу. Шеф, добрая душа, оценив состояние сотрудника, милосердно разрешил тогда пиво. Хотя, каналья, никакого милосердия на самом деле, если вдуматься - просто в состоянии бодуна сотрудник Андрей Котин бесполезен. Это шеф знает. После пива, под постанывания медленно возвращающегося "нюха", вспомнилось: была пьянка. Грандиозная. Мальчишник у Игорька. Игорек решил гульнуть напоследок, дескать, кончается воля вольная, нужно как следует оттянуться. Сначала был коньяк, потом была водка. В правильности этой последовательности Андрей был уверен на все сто. Память сбивалась где-то в районе бани и голубоглазой роскошной блондинки. Блондинка была точно. Потому что оставила после себя визитку с номером телефона и именем. Светлана Романова. Вопрос заключался в другом - у одного ли Андрея она была и сколько раз. И... были ли презервативы. Сейчас голос утверждал - не было. Впрочем, проверить было легко. Если она и вправду залетела от Андрея, это будет видно. Только, черт побери, пусть лучше не видно!
- Очень смутно. Извини. Погоди. Я сейчас приеду. Никуда не уходи, жди меня. Не открывай двери никому, кроме меня, поняла? Слышишь? Не открывай! Говори, куда ехать.
Быстро накарябал на бумажке адрес, выслушал сбивчивые рекомендации относительно городского транспорта. Оставался шеф. И шеф сегодня был зол. И с шефом нужно было начистоту.
- Аркадий Игнатьич, можно? - секретарша Ленка сперва утверждала, что нельзя и не стоит, по подхалимаж и кошке приятен, а Ленку можно назвать красавицей без натяжек. Даже врать не приходится.
- Да! - рявкнул шеф. Рявкать у шефа выходило лучше всего. У демонов оно как-то от природы хорошо выходит, но у шефа вообще выше всяческих похвал. - Выкладывай и проваливай! Урррод, б***! Это я не тебе. Пока не тебе. Выкладывай, говорю!
- Мне нужен отгул. По семейным обстоятельствам. У меня неприятность. Крупная.
Шеф глотнул водички, отер лоб рукавом. Лысоватый такой рыхлый человечек далеко за пятьдесят. Совковая шушера. Функционеришка. В смысле - не дай Бог спутать с функционеришкой. Говорят, когда-то на этом самом ковре испепелил председателя общины ортодоксов. За то самое. За то, что попросил выделить кооперативную квартиру.
- Неужели объявился твой отец? - оживился шеф. У шефа с Котиным-старшим особый счет. Шеф слишком неравнодушен к дэвам.
- Нет. Хуже.
- Мать? - с госпожой Котиной счет тоже, но особого свойства. Собственно, из-за этой госпожи шеф так оживленно-болезненно интересуется любыми известиями о передвижениях её супруга. Дэвийки - совершенно особо рода женщины. Хотя бы потому, что их очень мало.
- Нет.
- Тогда, твою в задницу, какие у тебя могут быть семейные обстоятельства?!
- Похоже, моя девушка залетела.
Немая сцена. Потом шеф вспоминает, что лучше, чем в МХАТе, "Ревизора" не сыграть.
- От тебя?
- Сейчас поеду проверять.
- Я не знал, что у тебя есть девушка.
- Я тоже.
Повторение немой сцены. По лицу видно, что шеф снова припоминает "Ревизора".
- Если подтвердится, предлагаю свою помощь.
Андрей тоскливо поглядел в окно. За окном валил хлопьями снег. Валил прямо в лужи, там мешаясь в бурую грязь. Оттепель. Никогда не бывает в этом драном городке нормальной зимы. Лета тоже не бывает, всё слякоть и ливни. И бабы здесь страшные. И... А проблем куча. Нужно срочно переправить девчонку в Резервацию. Как можно скорей. Желающих на нее теперь будет выше крыши. Штабелями укладывай, знай только, обоймы меняй. Этот несчастный младенец, который неизвестно еще, родится ли...Ручной дэв нужен каждому. Любые желания, любые капризы... Помощь нужна.
- Что взамен?
- Твой сын будет работать на меня.
- Нет. Мой сын родится свободным.
- Ты не понял. Никаких клятв. Я не намерен делать из ребенка джинна. Себе дороже, сам понимаешь. Нормальная обычная работа. За хорошие деньги. Заодно будешь за ним приглядывать. Договор на двадцать лет. Мелочь ведь.
- Два дэва в одной охранке? Не слишком ли жирно? Нет, мой сын сам выберет свою судьбу. К тому же неизвестно, будет ли он еще, этот сын.
- Я предлагаю помощь. И я не требую ответа немедленно.
- Приму к сведению. А сейчас - я поехал?
Шеф махнул рукой. Дескать, вали. И Андрей свалил.
Только сейчас он начинал осознавать, в какое дерьмо на самом деле вляпался.
- Я ничего... Мне только деньги на аборт нужны. Я ж никому-никому... Только деньги. Я уже договорилась с доктором... Он сказал, можно завтра...
В комнате царил разор. Опытным взглядом Андрей выцеплял одну подробность за другой: ободранные обои - словно бы дикая кошка точила когти, разбитое зеркало - в него швырнули медную вазу, сама ваза, покореженная, валяется в груде стекла. Это ж с какой силой нужно было зашвырнуть? Еще чудовищу, порезвившемуся в комнате, чем-то не угодила люстра. Её хрустальные подвески хрустели под подошвами сапог. Люстра, кажется, была при жизни зеркальная. Что ж, тогда всё ясно. Беременные дэвийки на первых месяцах срока частенько испытывают дичайшую ярость в отношении своих отражений в зеркалах. Оно и понятно. Дэвийка на первых месяцах беременности - зрелище не для слабонервных. Меняются глаза - прорезаются кошачьи вертикальные щелочки. Заостряются клыки. Само лицо истончается, определяются скулы. Грудь тяжелеет, раздаются бедра. Сходит с волос любой перманент, любая натуральная блондинистость сменяется черной лошадиной гривастостью. Становится не женщина - гаремная мечта. Никаких более сомнений. Отцовство девчонка определила верно.
- Послушай, Света, - мягко начал Андрей. - Денег на аборт я тебе не дам. Не потому, что нет или жалко. По двум причинам... ты слушаешь? Хорошо, молодец... Так вот. Во-первых, я не позволю тебе убить моего сына. Во-вторых, аборт тебя саму просто убьет.
- П... почему? Доктор сказал...
- Послушай меня... Только успокойся, ладно? - не хватало еще схлопотать от взбешенной новоиспеченной дэвийки. - Водички принести? Нет... Так вот. Собственно... Ты не замечаешь за собой некоторые странности?
Скомкала насквозь промокший бумажный платочек, зашвырнула в груду битого стекла. Ногти у нее тоже заостряются. Видать, зудело, раз драла обои.
- Я... я... сама не знаю, что на меня нашло. Я не хотела...
- Я знаю. Ты не виновата. Виноват только я. Я должен был быть осторожен. Впрочем, теперь уже ничего не поделаешь. А теперь слушай очень внимательно. Я - дэв. Кто такие дэвы, знаешь?
Кивнула.
- Дэвы - злые духи в кавказской мифологи, аналог джиннов в Персии, они же - полубоги в Индии...
- Откуда...?
- Историк. Специалист по фольклору.
- Ладно. Это очень хорошо. Что еще ты знаешь про дэвов?
- Живут в бутылках. Ты что, решил меня разыграть? - робко улыбнулась. Обнажились между алыми губками остренькие кончики клыков. Сама она, конечно, не поняла, почему ее так взбесило собственное отражение. - Давай серьезно, а то мне еще сегодня в клинику. Не рожать же мне, в самом деле, ребенка невесть от кого да после секса по пьяни?
- Давай оставим рассуждения на потом? Хорошо? Я абсолютно серьезен. Мне не до смеха. Я, знаешь ли, тоже не горю желанием возиться с пеленками. Но придется. Молчи!
У нее округлились глаза. Андрей усмехнулся про себя - стоит хоть малость рассердиться, сквозь марево человеческого лика проступают те же черты, что лепятся сейчас из человеческой женщины Светланы Романовой. Кошачьи глаза, острые зубы... Такие мы, простые российские дэвы.
- Я дэв. У дэвов бывают только сыновья. Встречала где-нибудь упоминания о джиншах? То-то и оно. Дэвийками не рождаются. Но размножаться-то нужно? Помнишь "Тысячу и одну ночь"? Жену джина? Тебе не повезло. Ты теперь - такая вот жена. И родишь мне сына, хочешь того или нет. И хочу ли я того, или нет. Тут уже не до наших с тобой желаний. А чтобы родить дэва и выжить, нужно... догадаешься сама? По лицу вижу, что догадалась. Правильно, дэвийками становятся. Беременная дэвом женщина становится дэвийкой. Тебя не удивляет, какая ты стала сильная? Посмотри, ты смяла медную вазу. Своими нежными пальчиками, да?
Почти полностью дэвийские глаза влажнеют слезами. Червячок веры медленно прогрызает скорлупу сомнений.
- Да... И... я теперь... я что, сошла с ума?!
- Всё нормально. Не сошла, успокойся. Родишь этого ребенка и свободна. Не родить ты его не можешь - дэва так просто не убьешь. Никакой аборт не поможет.
- Мамочка...
- И мамочка не поможет. Мамочке сейчас позвони, папочке тоже. Предупреди, чтобы тебя не искали. Сейчас ты успокоишься, возьмешь дорогие твоему сердцу вещицы - только не очень много! - и я отвезу тебя в одно место, созданное специально для таких, как ты.
Пока девчонка переваривала информацию, прошелся по квартире. Вторая комната, занавешенная темными шторами, маленькая и почти полностью занимаемая огромной, комнате не по размеру, кроватью, никакого особого внимания не привлекла. До нее ярость беременной нелюди (теперь уже точно нелюди) еще не докатилась. А вот кухне довелось уже познать дэвийское иступление во всей красе. Тут, видимо, тоже были зеркала. Но вообще - на "тонком" уровне все спокойно. Никаких ловушек, никаких жучков, никаких сюрпризов. Это хорошо, что девчонка сразу вспомнила претендента в отцы, не стала дергать никого другого. На ее след пока еще не вышли... Нужно сматываться.
Возвратился в гостиную. Девчонка бестолково тыкалась по углам, разбрасывая тряпки. Полетели под ноги розовые кружевные трусики, следом - лифчик. Отвел глаза. По пьяни-то оно ничего. Но вот на трезвую голову. С чужой едва знакомой девицей-фольклористом. Будет скандал.
- Давай быстрей! Я тебе не все еще рассказал. Ты собирайся, не останавливайся! Если что, необходимое купим по дороге...
- Сейчас...
- Живенько, живенько... Охота скоро начнется. Чем раньше мы уедем, тем больше вероятность...
- Какая охота?! Отвечай!
Вот нервишки у девчонки. То ничего вроде, стала дэвийкой - а плевать, "мамочки", и всё, - а то вдруг начинает визжать.
- Тихо! Не верещи. Дэв - существо редкое. Чем занимаются джины, помнишь? Исполняют желания? Верно. Исполняют. Любые. В неограниченных количествах. Хочешь себе ручного джина? Любой каприз... Хочешь? А джин хочет становиться ручным? Как думаешь? Отказаться от собственной жизни, стать безмозглой волшебной палочкой? Ты бы захотела? А сыну своему такой судьбы захотела бы? Ты не хочешь. Я не хочу. А вот кое-кто - очень даже непротив. Слишком многим нужны волшебные палочки. И мои родители сильно попотели, чтобы избавить меня от такой судьбы. Теперь наша с тобой очередь потеть. Так что собирайся. Уходим. Чем быстрее, тем лучше.
Она кивнула. Убивать горе-любовника и отца будущего сына вроде не собиралась.
- Куда уходим?
- Сначала ко мне на работу. Потом как получится. Родителям не забудь звякнуть.
- Телефон в прихожей. Я сейчас.
Пока она щелкала кнопками и что-то наговаривала в трубку, Андрей тактично гулял по комнате, отмечая все новые приметы истерики дэвийки. Лохмотья шторин. Растоптанная в труху пудреница. Натужно тикающие битые часы... Ну и проворонил трель в дверь. Не успел крикнуть, чтобы не смела сама открывать. Опоздал.
Женский вопль разорвал воздух в клочья. В вопле от женского было меньше, а от рева возмущенной баньши - куда больше.
Опоздал фатально.
В прихожей продолжало метаться эхо. Два затянутых в спецовки мужика ничком валялись на паркете. Растекалась красная лужа. Светлана, задохнувшись испугом, глядела на лужу. И пятилась.
***
Говорят, дэвы - дети демоницы Лилит и первого мужчины Адама. Вышли они несуразными, страшненькими и какими-то совсем не такими, какими представлял их себе Адам. Испуганный порождениями чрева Лилит, Адам удалил ее от себя и выбрал новую жену, Еву. Лилит, озлобленная и несчастная, отправилась в пустынь, где в одиночестве растила сыновей, всё более теряя человеческий облик и разум, все менее напоминая женщину. Дети ее, озверевшие и одичавшие, найдены были кем-то из расплодившихся людей, по милосердию выкормлены и пристроены в хлев и от того века обречены расплачиваться за милосердие обязанностью служить людям, исполняя любые их капризы.
Еще говорят иначе: дэвы - первая разумная раса на земле, раса титанов и атлантов, ушедшая почти целиком в сказки и легенды. Это они жили в затонувшей Атлантиде, это они построили таинственный Аркаим, это кто-то из них принес лохматым еще, диким предкам людей огонь, это дэвы научили людей счету и письму...
Есть и третье присловье. Дэв - человек, лишенный души, а взамен получивший стократ больше простой человеческой жизни на земле, и совсем ничего - после смерти. И вот он мечется, ищет свою проданную кем-то когда-то живую душу, тщится выкупить ее у кого-то за дворцы, горы золота и прочие ненужные ему, прискучившие приметы его бесконечной жизни, видит в каждом новом хозяине бутылки того самого, который возвратит проданную душу... Но нет. Души у дэва нет и не будет. Он проживет свои четыреста, пятьсот, может, больше, лет и умрёт. И не останется от него даже праха.