Ты река не река - загляденье за горными платьями,
Берега, берега, моя дамба раскрылась объятьями.
В ней, бетонной парче, орошаемой твоими красотами,
Генератор огромнее Солнца колеблется сотыми.
От вьюна до портала, сцепляясь потоками пó двое,
В лепестках биметалла фильтруется всё Естество твоё.
Не придонная флора и фауна - нечто интимное,
Бережливо хранимое столь бережливой плотиною.
В каждой речке мурлычет вулкан под вуалью ромашковой,
Можешь долго играть с ним - расплата не мажет промашками.
Суховеи в Сахаре и Гоби тому подтверждение,
И у них были души, и их превращали в растения.
Что сказать... Разучились желать вас приглаженно-кроткими,
Сколь ещё тишь да гладь рубцевать кандалами-колодками?
Будто форму из гипса шлифую, а душу уродую,
Истомилась Каллипсо - так может, вопрос за свободою?
Чем покорней твой взгляд, тем и мне за грудиной ущербнее.
Понимаю, что больно, но выход один - разрушение.
Без оглядки пришпорь - и вперёд, словно конная лучница,
Не оставь здесь ни камня на камне, ни шанса помучиться.
Наступай - как всегда, я беспечный куражистый Барноба,
Собирай весь простор свой в ладонь для захода ударного,
И когда с небоскрёбами волн всё заполнится бусами,
Рычаги оголятся застывшими в ступоре шлюзами,
Обрушайтесь, армады - не будет на вас укротителя,
Эта близость последняя наша - о ад, восхитительно!
Остаётся чуть-чуть: досмотреть под померкшими видами,
Как любимые воды, сметая, несутся шахидами...
...Берега, берега, расплетаются косы песчаные,
Где-то зёрнышки глаз подмигнули тебе на прощание.
Лишь однажды, совсем задыхаясь в осоке и ревени,
Просто вспомни: я всюду, где фибры пространства и времемени.