Старый дом, построенный ещё в конце ХIХ века по заказу видного банкира Водопьянова, много навидался на своём веку. Запроектированный как загородная шикарная вилла с небольшим садом во дворе и лепным фасадом, выходящим на пригородную дорогу, он уже успел побывать и в качестве клуба джентльменов тайного масонского общества, в которое входил и сам Водопьянов; и в качестве склада ценностей и антиквариата, экспроприированными пришедшими к власти большевиками; и в качестве библиотеки во времена Сталина; и в качестве Дома Писателей при Хрущёве. Но потом надвигающийся город принял его в свои объятья, вокруг него воздвигли микрорайоны. Дом Писателей переместили в другое, более комфортабельное помещение, а из старого, но крепкого дома банкира Водопьянова, известного в округе как "Атлант" из-за двух бородатых обнажённых фигур атлантов, поддерживающих на своих мускулистых плечах фасадный балкон, сделали простой жилой дом. Сколько раз переделанные внутренности "Атланта" переоборудовали вновь, разбив бывшую виллу на пять довольно просторных квартир - две на первом этаже и три - на втором. Высокие потолки, мощные стены и широкие проходы, лестница, стоившая того, чтобы о ней сказали "улица", могли бы стать рекламой для влиятельных лиц, партийных работников и иже с ними. Но удалённость от центральных кварталов Города, старость и казавшаяся обветшалость, несмотря на капитальный ремонт, сыграли злую шутку. Дом заселили простыми людьми.
Шли годы, менялись генсеки, а потом и президенты. Рушились режимы, а "Атлант" стоял. Менялись жильцы.
Наступил 201.. год. На улице уже распустились листья и благоухали абрикосы и вишни. На Украину опускался вечер.
- Аккуратненько. Так. Хорошо, - Александр опустил ведёрко со льдом в самую середину стола. Из него торчало горлышко шампанского. Стол был сервирован на двоих. Блистали чистотой фужеры, искрились в свете бра тарелки, сверкали серебряные приборы. Стояли нетронутые незажженные свечи. Ужин при свечах. Ужин на двоих. Скоро она придёт и... Да, надо не забыть добавить в икорку каплю уксуса. Тогда вкус приобретает особую пикантность.
"Сегодня всё должно произойти. Сегодня я должен сделать ей предложение. Таня... Ах! Что это? Пыль?! Как я раньше-то не заметил? О ужас!" - и Саша аки коршун с тряпочкой налетел на еле заметный осадок пыли в самом что ни на есть неприметном месте. Он был жуткий чистюля и педант. Ему было уже двадцать девять лет, а спутницу жизни отыскал только сейчас. Целый год присматривался, примерялся. С Таней они сошлись в почти маниакальном отношении к чистоте и общими взглядами на жизнь. И вот, наконец, всё должно решиться.
"Который час? - подумал Александр, наконец, оторвавшийся от протирания дыры в трюмо. - Восемь. Скоро она придёт. Так. А тапочки я ей приготовил? А, да. Стоят точно на сорок пять сантиметров от двери. Очень хорошо. Пора мыть фрукты".
И он, смахивая несуществующие пылинки с безукоризненно вытертой мебели, степенно, не торопясь, пошёл на кухню.
Мария Фёдоровна, женщина в полном расцвете сил и здоровья, маялась от жуткой тоски. Красивая, фигуристая, не обделённая ничем, живущая в роскоши, она все же была несчастлива. В свои тридцать пять она уже в третий раз вышла замуж за красавца-капитана дальнего плаванья, белозубого и загорелого, приехавшего к приятелю в их забытый город и сразившего всех своим оптимизмом, жизнерадостью, загорелостью (среди зимы) и шармом. Она, ткачиха, незамужняя разведенная, клюнула на прекрасные истории и показную, казалось, расточительность красавца-мужчины. Но всё оказалось настоящим. Уже через два месяца на их счёт играла музыка в Загсе, они сплавали в свадебное путешествие на круизном лайнере. Всё было чудесно и великолепно. А потом она осталась дома. А он уплыл в рейс. Женщина в полном расцвете лет, она по полгода оставалась дома одна без мужика в хате. Да, она не работала, а сидьмя сидела дома или ездила к подругам, но молодость её уже ушла, и ночами ей становилось скучно и тоскливо. Лишь соловьи пели ей песни. Балкон выходил в сад, она частенько, куря сигареты, слушала ночь и смотрела на звёзды, мечтая о каком-нибудь Зорро, вдруг спрыгивающем с крыши к ней на балкон, о ночах любви.
Вот и сейчас она, облокотившись о массивный парапет балкона, посмотрела в сад. На освещённой лунной дорожке стояли люди. Ей это показалось интересным, ведь люди были - мужчины!
На улице было ещё светло, небо постепенно окрашивалось в тёмно-сине-черное, но в саду - по-своему светло. Луна разгоралась всё ярче, а каким-то чудом сохранившийся фонарь в саду у беседки чертил тени, выхватывая силуэты.
- Значится так, хлопцы, - с заметным украинским акцентом говорил один из трёх. - Это ваше перше заданье. Вы, как практиканты, должны научиться действительной патрульно-постовой службе, так сказать, гм... Хрм, - говоривший прокашлялся и сплюнул. Стоявшие перед ним двое пошевелились, и Мария Фёдоровна заметил униформу милиционеров. Должно быть, говорящий был главный, а эти двое - юнцы-курсанты. Она мечтательно вздохнула. Молодые, горячие, сильные мужчины... Ах... Меж тем главный продолжал. - Будете нести службу у этого дома. И шоб мне никуда больше, понял мне, Альфонсенко?
- Альтосенко, товарищ сержант, - томным голосом поправил один из курсантов.
- Немае разницы. Понял?
- Так точно, товарищ сержант.
- А ты, Грюкало?
- Так точно то-ва-рищ сер-жант!! - громовым голосом отчеканил второй, шкафообразный. Рука его взметнулась, отдала честь.
- Та шо ты орёшь! Тихо. Тихо. Спокойно. Никого подозрительного не пропускать. За бабами не бегать. Поняв, Альфонсенко?
- Альтосенко.
- Какая разница. Ну, в общем, усё. Утром - отчёт. И шоб - никуда!
-Можно вопрос? - спросил Альтосенко.
- Спрашивай.
- А почему оружие выдали учебное?
- Пока не станешь настоящим патрульным, будешь ходить с учебным. Тем более, пока не научишься им пользоваться. А то у тебя другой пистолет дюже работает. Всё? Вопросы? Пожелания? Предложения? Приступить к дежурству, а утром я проверю.
И третий, отдав честь, куда-то заспешил. Курсанты дождались, пока тот не скроется, и, не сговариваясь, показали ему в спину средний палец. Грюкало тут же вытащил милицейскую дубинку и, крутанув её веером пару раз, встал в воинственную позу.
- Ну я их всех. Раз! А потом два!
- Ах, как пахнут цветы, ты не чувствуешь? - Альтосенко сорвал с вишни маленькую веточку, понюхал.
- А потом три! - Грюкало "добил" воображаемого противника.
- А знаешь, почему нас именно сюда поставили? - немного женственным, таким привлекательным и томным голосом спросил Альтосенко у напарника.
- Ясное дело. Тут нарушителей правопорядка и расхитителей социалистической собственности - пруд-пруди - район пришибленный.
- Нет. Тут нашего капитана, - он зашептал что-то на ушко Грюкало. Тот сделал круглые глаза.
- Да? А мы, значит, охраняем их покой?
- Так точно, - грустно сказал Альтосенко. Так, перекидываясь ничего не значащими фразами, они зашли за угол дома.
Мария Фёдоровна вздохнула, вынула из пачки сигарету Vogue и думала было чиркнуть зажигалкой, как вдруг внимание её привлёк шум открываемой балконной двери у соседей. Некогда балкон был общим на всю стену, но его "переоборудовали" устроив стенки-портики, разделив балкон на секции.
Глаза Марии Федоровны расширились, в них заиграли озорные огоньки, а уголки губ поползли вверх. Ведь это тоже был мужчина. И какой! Массивный, широкоплечий, усатый, тоже в полном расцвете лет. Мужчина вышел с сигаретой во рту. На нём была кажущаяся в неярком свете смутно знакомая форменная рубашка, галстук, штаны с лампасами. Тоже милиционер, что ли? Неважно.
Мария томно вздохнула - мужик аж дёрнулся от неожиданности, вдруг увидев её. Она по-кошачьи изогнулась, наклонилась, опёршись о портик, изящно поднесла сигарету к зубам, дрогнула ресницами и, улыбнувшись, спросила:
- Огонька не найдётся?
- К...конечно. Пожалуйста, - мужчина замешкался, чуть не выронил зажигалку, покраснел, что было даже видно. Конечно, ведь халат её имел обыкновение в нужной позе распахиваться больше, чем следовало бы. И теперь глаза мужчины были прикованы к соблазнительным прелестям молодой ещё красивой женщины, так открыто улыбающейся ему. Он открывал и закрывал рот, силясь что-то сказать, но ничего у него не получалось, пока не догадался отвести взгляд от декольте.
- Чудесная сегодня погода, не правда ли, - выдавил он.
- Да, - серебряные колокольчики заиграли в её голосе. Колокольчики так сильно всегда задевающие струны в душах мужчин. - Волшебная ночью ночь любви и сказки, - она стрельнула глазами и словно случайно в движении из халата показалась безукоризненно красивая нога. Мужик весь вспыхнул. "Ну, ещё чуть-чуть, - подумала она. - И он мой." Но тут...
- Аркаша! Ты где? Иди, уже всё готово, - донеслось из раскрытой балконной двери. Казалось, мужик вдруг нашёл такой долгожданный путь к отступлению. Глупо улыбнувшись, он что-то буркнул - и как в омут прыгнул вовнутрь комнаты.
"Нинка, сука", - зло подумала Мария и мрачно выкинула окурок.
Хлопнула балконная дверь.
Две не совсем трезвые, но совсем весёлые девушки возвращались с небольшой, но шумной вечеринки. Они жаждали милых приключений, продолжения банкета, танцев и веселья. Они видели сейчас мир в блистающих огнях, залпах фейерверка и брызгах шампанского. И знали, что так оно и будет, следует лишь очень захотеть.
По странному стечению обстоятельств путь их лежал рядом с Атлантом.
- Стой! Ать-два, - томным голосом послышалось из кустов. - Кто шагает дружно в ряд? - Из зелёной поросли вынырнула фигура в кокарде.
- Фу, ты шо так гнать. Люсь, ты видишь ЭТО? - спросила одна девушка другую. Люська икнула, нагнулась, еле удержалась на тонких шпильках, для чего ей пришлось стать в совсем уж раскоряченной позе, походящей на корову в коньках. Прикрыла один глаз.
-Девушки, ходить в темноте одним в этом районе чрезвычайно опасно. Поэтому вам нужен провожатый, который будет достойной...гм...опорой в вашем дальнейшем пути домой.
- А мы не домой, - покачнулась Мариха, и Альтосенко успел подхватить её за талию.
- А ты хто? Ик! - делала попытку ещё остаться на гребне волны тонущая Марина.
- Это зависит от того, кем ты хочешь, чтоб я стал, - объятья стали теснее. Люська, не поддерживаемая теперь никем, чуть не сверзилась. Её блуждающий взгляд остановился на Атланте.
- О! Марих! Пшли! - она схватила глупо улыбающуюся Марину за руку и. рванув за собой, пошла широким шагом по аллейке к Атланту. Путь их был похож на реку Вилюй, кусты трещали, когда на них опирались делающие героические усилия удержаться на ногах девушки. Они почти дошли до дома, как вдруг из кустов пулей выметнулся громадина Грюкало, строивший жуткий оскал и рычащий совсем по-звериному.
- Ав! Стой! Ррр-р-ра! Грх! Руки на голову!
Девушки, так грубо остановленные, шатающиеся без ветра, потянули к нему руки.
- Да не на мою! На свою!
- Зачем? - спросила Люська.
Грюкало был озадачен.
- Как "зачем"? Надо!
Девушки машинально положили руки на головы. Их тоненькие блузки натянулись до предела, обрисовав высокие аппетитные груди. Альтосенко тут же оказался рядом. С шумом сглотнул слюну.
- Э-э-э, - слова не шли у него из горла.
- Цель визита? Место назначения? - прогремел Грюкало.
- К бабушке идём, пирожки несём, - рявкнула Мариха, смыкнула за собой Люську и не успели менты опомниться, как девушки были уже внутри.
- А. Э. Тю, - Грюкало и Альтосенко выглядели удручающе. Грюкало тут же завертел палку.
- Я в сад! - рявкнул он - и смылся с глаз.
- Ах, какие девушки, - Альтосенко мечтательно посмотрел на Луну.
- Слушь, Люськ, а чё мы сюда припёрлись? - вертела головой Марина, пытаясь понять, где она и вообще зачем.
- Тиха-а-а-а-а. Щаз, - Люська, шатаясь, смотрела то вправо, то влево на двери, ведущие в разные квартиры. - Блин, не помню. Тут два...ик!.. классных парня живёт. Познакомились как-то на дискаре. Тащились у них на хазе. Только, блин, не помню, в какой стороне они колбасятся... Или кобелятся...Или... Та неважно, - она смыкнула за собой стоящую столбом Мариху и продефилировала к одной из дверей.
Александр поправил на несколько миллиметров бутон цветка, придирчиво посмотрел, остался довольным, потёр руки.
- Ну вот и всё. Где же моя Таня? Ведь уже восемь часов тринадцать минут! Боже, она запаздывает вот уже на тринадцать минут. Что-то случилось? Надо будет поговорить с ней. Это неприемлемо.
Вдруг надрывно зазвенел дверной звонок.
"Она!!!"
Александр осторожно на цыпочках пошёл к двери, бросив последний критический взгляд на сервированный стол, походя чуть больше сделал звук музыкального центра, выдававшего симфонию Бетховена, бросил взгляд на самого себя, поправил безукоризненную причёску. Звонок звенел не переставая.
"Ах, она испортит кнопку. Нужно скорей открыть".
- Уже иду, - крикнул он и, даже не смотря в глазок, щёлкнул замком, и...
И в квартиру чуть не упали две совершенно незнакомые молодые девушки, накрашенные, с "неповторимым устойчивым запахом" спиртного.
- Что... - начал он, но не успел ничего сказать, как одна из девушек буквально повисла на нём и звонко чмокнула сначала в губы, потом в щеку. Вторая бросила: "Прювет!" - и, отпихнув обоих, хватаясь за стены, пошла вовнутрь квартиры.
- Привет, красавчик, - прошептала висевшая на нём Люська. - Помнишь меня?
- Н...нет. А кто вы? Кто вы такая...такие? Что происходит? Что вам нужно? - Саша не просто был сбит с толку, он был ошарашен!
- Люськ! Иди сюда! Нас тут ждали! - донеслось из комнаты.
- Пошли, - она заученным движением брыкнула ногой, закрывая дверь, схватила за руку остолбеневшего от происходящего Сашу и потащила за собой. Молодой человек даже не пытался сопротивляться. Мысли лихорадочно носились в голове, не находя выхода, и почему-то пред глазами всплывала сейчас только одна: "Боже! Они на шпильках! Они испортят мне весь паркет!"
Маринка уже успела плюхнуться на диван и с серьёзным видом пыталась сконцентрироваться на экспроприированной ею бутылке шампанского.
- Поставьте на место! - схватился за голову Саша. - Не трогайте! - Это он уже дорвавшейся до блюда с фруктами Люське.
Та с невинным видом схватила два банана, протянула один Саше.
- Будешь? - спросила она.
- Нет. Постойте же. Да что же такое происходит?! Кто вы такие? - Саша был в отчаянии.
- А где второй? - спросила Люська. Они явно или не слушали, или не слышали молодого человека.
- Какой "второй"? Вы о ком говорите? Я живу совершенно один, - тараторил Саша. Положение его было незавидным. В любое мгновение могла прийти девушка, которой он собирался сегодня сделать предложение, а в его квартире две пьяные и совершенно, кстати, незнакомые ему девушки, расположились, как у себя дома и, похоже, совсем не собирались уходить.
- Бедняжка, - пожалела его Марина, - представляешь, Люськ, он совсем один!
- Ничего, - сказала Мариха, уже начавшая распечатывать бутылку шампанского. - Мы тебя быро развеселим!
- Да поймите меня, ко мне сейчас придут, и ваше присутствие здесь совершенно неуместно. Ко мне придёт моя девушка.
- Круто! - резюмировала Люська и, цепляя и роняя стулья, пробралась к музыкальному центру. - А шо ты за бурду слушаешь?
- Бах? Симфония... Да какая разница! - он начал выходить из себя. Покраснел. Побледнел. Позеленел.
- Бздынь! - вылетела пробка из бутылки и угодила точно в музыкальный центр. Там что-то щёлкнуло, хрипнуло - и из динамиков забухало, закричало, заревело - по радио пела "Дискотека "Авария".
"Ах! - мелькнуло в воспалённом мозгу Саши. - Они испортили мне музыкальный центр."
- Но-овый Год к нам мчится! Скоро всё случиться! - хором пели девушки.
Да что такое! - Саша кинулся к центру, выключил его. - Послушайте же меня! Я не знаю, кто вы такие и что вам нужно, но прошу вас, покиньте мою квартиру!
- Шо такое? - Девушки уже вовсю хлестали шампанское, взяли один фужер из бара, причём разбив при этом парочку."На счастье", - хлопнула ресницами Мариха. Налили этот фужер шампанским. Преподнесли Сане. Тот машинально взял. Девушки только начинали входить в раж и веселиться. А им почему-то мешают.
- А давай выпьем на брудершафт! - Марина облизала соблазнительные губы, прильнула к Саше. Тот в ужасе отступил.
- Не буду я пить с вами на брудершафт!
- А чё? - вякнула устраивавшаяся на диване поудобней Люська. Выпитое раньше тянуло в сон, а диван был такой мягкий. - Фу, шото мне жарко, - она сняла блузку, оставшись в бюстгальтере. Саша покраснел и тут же отвернулся. Застонал в бессилии.
И тут прозвенел звонок входной двери...
Саша в отчаянии посмотрел на окружающую обстановку в квартире, заломил руки. "Ах! Ах!" - и на негнущихся ногах, обливаясь потом, пошёл к двери. "Срочно увожу её куда-нибудь - и точка," - подумал он и с вымученной улыбкой открыл дверь.
Да, это была она, его девушка, его Таня, смущённо улыбающаяся - опоздала ведь, но приветствие застыло у неё на устах, а улыбка стала потихоньку сползать вниз.
- Что...это? - он указала на щеку Саши, где красовался помадный отпечаток смачного поцелуя Люськи.
- А. Это? - он лапнул себя по щеке, посмотрел на ладонь, посерел. - Э-э-э-э... Ха-ха-ха. Такая странная и смешная история. Я тебе всё сейчас расскажу.
Тут из комнаты вновь заорала музыка и два женских голоса нестройно закричали: "Ты меня обидел! Слёз моих не видел!"
Таня отстранила Сашу и чуть ли не бегом кинулась внутрь.
- Танюша, зайчик, - поспешил за ней Саша. - Постой! Я тебе сейчас всё объясню.
Таня увидела полупустую бутылку из-под шампанского. Увидела девушку, танцующую на стуле с сигаретой в зубах и фужером в руке. Увидела вторую девушку, почти раздетую, пьяную, что-то пытающуюся петь под грохот совершенно не Сашиной музыки. Увидела самого Сашу в разводах помады и с шампанским в руках.
- О-о-о! - крикнула танцующая, - Нашего полку прибыла! Иди к нам. Мы так классно веселимся!
Саша застонал.
- Не надо ничего объяснять, - тихо сказала Таня. Звонко щелкнула пощёчина. Таня побежала прочь.
Девушки остались одни. Вдруг Люська шлёпнула себя по лбу.
- Марих! Я вспомнила! У моих знакомых на входной двери Iron Maiden написано было. А у этого-как-там-его-не-знаю - нет! Так что пшли отседова. Мои напротив живут.
И они, подхватив остатки шампанского, кое-как задом наперёд напялив на Люську блузку, пошли к выходу.
"Боже мой, какая нелепость! - думал, вернувшись, Саша. Конечно, она даже не захотела слушать его объяснений. - И какой беспорядок".
Он щёлкнул кнопкой магнитофона, выключая радио. "Даже свет не потушили", - пожурил он скрывшихся незнакомок.
"И что теперь? - думал он. - Всё летит в тартарары. Таня ушла. И не придёт больше. Как ей доказать, что она совсем не то подумала?"
- Я знаю, - сказал он. Встал, гордо выпрямился. - я брошусь из окна! Нет! Я не брошусь из окна, - ведь я живу на первом этаже... Я брошусь с крыши! И тогда она поймёт, как я её любил! Я умру с её именем на устах! - он всхлипнул.
Саша решительно прошагал к двери, надёжно запер её и пошёл по лестнице на крышу.
У Грюкало запищала рация.
- А? Што? Кто? Где? Воздух! - он с размаху кинулся в кусты. Бомба не упала. - А. - он вытащил рацию. - Алё.
- Отвечать по уставу, - прохрипела рация.
- Слушаю, товарищ сержант, - Грюкало, как лежал, вытянулся по стойке "смирно".
- В вашем районе орудует опасный вор домушник по кличке... э-э-э... Муж. Смотреть в оба. Как поняли меня? Приём.
- Брг. Грх, - говорить мешали травинки, постоянно лезущие в рот, - так точно, товарищ сержант. Смотреть в оба!
Рация, пискнув, выключилась.
Грюкало взметнулся на ноги. Наконец-то дело! Опасный вор-домушник, ха! Мы его - раз! два! - и три! Он кошачьей походкой, хрустя и ломясь как слон сквозь кусты, пошёл по саду.
В это время в квартире номер "пять" Нина и капитан милиции Бездынь Аркадий Самуилович, не женат, характер нордический, курит, пьёт, всеяден, охоч на женский пол, туп, - сидели в удобной интимной обстановке. Подчинённые называли своего босса не иначе как Бздынь или ещё хуже - Бздун сами можете догадаться, за что.
Нина, домохозяйка, разведена, милая женщина, любящая "военных красивых здоровенных", уже третий месяц "встречалась" с капитаном и не теряла надежды отхватить такой вот соблазнительный кусочек (машина, квартира, дача, деньги, связи и - почти военный!) в мужья.
Их отношения развивались медленно, осторожно. Но вот сегодня они наконец решились проверить свои отношения в святая святых. В постели.
Они выпили бутылочку коньяка. За лёгкой беседой, с многозначительными паузами и намёками скрывалась та загадочность, тайна, тот запретный плод, который им придётся раскусить.
Наконец, Нина пошла в душ. Бздун остался один. Он улыбался своим мыслям, потягивая джин-тоник. Хорошо быть холостым.
Саша уже два часа стоял на парапете крыши, боясь даже взглянуть вниз. Он панически боялся высоты и даже глядя на видные верхушки деревьев сада, дрожал от одной мысли, что ему предстоит сделать.
"Вот! Вот до чего я дошёл! Вот на что я пошёл из-за неё! - он гордо поднял голову. - Одно путешествие через грязный, тёмный и - о ужас! - пыльный чердак стоило мне долгих мучений. А этот ветер какой холодный! Это в мае-то месяце. Однако я продрог. Так же и заболеть можно! Нет, я не успею. Ведь я прыгаю!.. И никого нет. И никто не узнает. И никто не видит, что я здесь стою... Из-за неё... Как это печально", - он всхлипнул.
Вдруг его кто-то толкнул в бок.
- Аххх! - подпрыгнул от неожиданности и испуга Саша. - Вы меня напугали!
Рядом с ним стоял человек. Весь в чёрном. На голове - шахтёрская каска с коногонкой. На плече - моток верёвки, за спиной - рюкзак.
- Ты чё тут делаешь? - спросил чёрный.
- Я..., - он гордо поднял голову. - Я из-за любви...
- А-а-а, - перебил незнакомец, - Слушай. А вот под нами прямо - это квартира номер четыре?
- Ййааа... Я не знаю, знаете ли. Я здесь в первый раз.
- И ты тоже. Угмн. Понятно, - чёрный отошёл назад. Саша с интересом за ним наблюдал. Незнакомец закрепил за трубу верёвку, размотал. Верёвок оказалось несколько, сплетённых в непонятной конфигурации. - Чёрт! - чертыхнулся незнакомец. - Не тот моток взял. Это альпинистское... Да ладно. Слышь. Ты ещё не прыгаешь?
- Да нет... пока, - ошалел от такой бестактности Саша. Тут человек, так сказать, жизни себя лишить хочет, а этому и дела нет.
- Ну подсоби. Подержи фал, пока я спущусь.
Хорошо. А вы ... кто?
- Я - Муж.
- А. Понятно, - ещё более запутавшись, машинально кивнул головой Саша.
- Ну, готов?
Саша критически ощупал верёвку, морщась от не видной, но ощущаемой её нечистоты.
- Поехали, - и Муж скользнул вниз. Сашу дёрнуло, он прошелестел по крыше метра полтора, остановился на краю парапета, взвизгнув, бросил верёвку и отпрыгнул. Там страшно.
Снизу долетел приглушённый матюк, потом возня. Верёвка шаталась.
- Эй! - донеслось снизу. - Прыгальщик! - уже шёпотом.
- Э-э-э... это вы меня?
- Нет, бабушку твою. Конечно, тебя!
- Я вас слушаю.
- Я, блин, тут запутался. Тащи меня наверх.
- Сейчас попробую, - и Саша вновь взялся за верёвку.
Аркадий Самуилович вышел на балкон покурить. Чиркнул зажигалкой. Да так и застыл.
Прям перед его глазами висело что-то переплетённое верёвками и материлось сквозь зубы. Ноги этого торчали в разные стороны, голова - где-то внизу, тело скрючено.
- Эт-то что такое? - рявкнул по-капитански Бздун. Матюки стихли. Тело, покачиваясь, повернулось к нему лицом.
- Это дом номер восемнадцать? - невинно спросили снизу тела. Капитан ошалел.
- Нет. Двадцать.
- Вот козлы! Опять домом ошиблись. У нас ночные броски. Понимаете? Не понимаете. По глазам вижу... Парашютист я. Должны были сбросить на дом номер восемнадцать. А сбросили сюда! Вот козлы!!! Нет, ну вы представляете?!
- А-а-а, - отлегло у капитана от сердца. Он улыбнулся. - Ничего. Бывает. А уже грешным делом подумал - воры лезут.
Снизу тела нервно засмеялись.
- Да. Ха-ха-ха. Воры. Ха-ха-ха.
- Капитан от души хлопнул висевшего рукой "за хорошую компанию".Тело вдруг дёрнулось раз, другой, рывком потянуло наверх.
- А какая это квартира? - спросили где-то из-под крыши.
- Четвёртая, - машинально сказал капитан. И подумал: "А зачем парашютистам номер квартиры знать? Видать, им нужно не только на определённый номер дома попасть, но и на определённую квартиру", - и довольный своею мыслью, выкинув окурок, пошёл в квартиру.
- Там - четвёртая, - сказал выпутывающийся из верёвок Муж. - а пятая - рядом. Мне туда, - он, наконец, выпутался.
- А зачем вам в пятую квартиру ночью? - поинтересовался Саша.
- А... тараканов морить буду. Видишь? - он многозначительно показал на канагонку, а потом на рюкзак.
- А-а-а. А почему ночью?
- Чтоб они не догадались. Они все ночью выползают. Травить легче.
- Но почему с крыши?
- Чтоб внезапно застать, понимаешь? Эти бестии такие хитрющие! Попробуй в дверь войти - и они сразу прячутся. А так, через балкон - они даже и не заметят. Стратегия! - гордо сказал Муж.
- А-а-а... , - Саша так ничего и не понял. Да и не хотел думать об этом. У него есть дело поважнее. Он прыгает с крыши. - Послушайте.
- Чё? - Муж привязывал верёвку к другой трубе, собираясь вновь спускаться.
- Если я вас попрошу, вы передадите одной девушке то, что я вам скажу?
- Передам. Проси, - Муж примерялся уже у конька крыши, смотрел вниз.
- Э-э-э, - изумился Саша. - Тогда передайте ей это...Таня!..
- Хорошо, передам, - перебил его Муж. - Ты, это, напиши мне, что там нужно передать, что ли. И верёвку подержи.
Саша опять взял верёвку.
- Передайте ей, что я её люблю.
- Ага. Как увижу - передам, - уверил его Муж, словно он уже знал, кто эта Таня, где она живёт и т.д. и т.п.
- А ещё скажите ей...
- Подожди. Я сейчас, - спустившийся Муж, на сей раз благополучно, крадучись приблизился к балконной двери. Не заперто! Удача! - и он шмыгнул вовнутрь.
Марина Фёдоровна ещё не спала, когда открылась балконная дверь и в квартиру прокрался мужчина в чёрном. "Грабитель!" - она поначалу испугалась и думала было закричать, но передумала. Вещи застрахованы. Убытка она не понесёт. В конце концов это даже интересно. И ведь это - мужчина! Ведь она об этом так долго мечтала. Грабитель. А вдруг ещё и насильник! Она томно вздохнула.
Грабитель как раз включил коногонку и осторожно и не спеша шарил в вещах. От вздоха - вздрогнул.
Она лежала в полумраке, всё постельное бельё было из чёрного шёлка, на ней был чёрный пеньюар. Так что и не мудрено, что он её и не заметил. Теперь же луч света метнулся по комнате и попал точно в Марию Фёдоровну. Она зажмурилась.
- Ты! Это! - он засунул руку в карман. - Не вздумай кричать, а то у меня здесь, - он указал на руку в кармане, - пистолет. Заорёшь - пристрелю!
Она отлично видела, что он блефует, но сделала испуганные глаза.
- Ой, не надо, господин грабитель. Не стреляйте в меня. Вы лучше свяжите меня. Привяжите меня к кровати. Я знаю, чего вы хотите.
- Чего же?
- Вы хотите моего тела. Вы - вор и насильник. Правда ведь?
- Совсем даже нет, - луч света скользнул по соблазнительным формам старающейся открыть(!) как можно больше себя женщины, хотя в такой ситуации, казалось, женщина должна действовать совсем наоборот. А эта даже не была напугана. - Я не насильник. Я - просто вор.
- Нет уж, нет уж. Я знаю, - проворковала женщина.
- Откуда? - ошалел он.
- От верблюда, - ласково, заигрывающее сказала она.
- Чёрт!!! Заложили! - он вспомнил местного авторитета по кличке "Верблюд". - Тихо! Стоп! Это западня?
- Да, - женщина начала слазить с кровати. - это любовная ловушка.
- Ловушка! - он выронил уже начавшийся наполняться рюкзак. - я так и знал. Почему-то мне сегодня совсем не хотелось идти на дело. Я сматываюсь.
- Поздно! - она обвила руками его шею, - Никуда ты не уйдёшь.
- Поздно?.. Э. Женщина. Что вы делаете?
Марина Фёдоровна, наконец, дорвавшаяся до мужика, хоть кто он был, возбуждалась с каждой минутой. И уже начала раздевать Мужа.
- Молчи, - она поцеловала его долго, нежно.
- Мамочка, - всхлипнул грабитель. - Э. Женщина. Вы меня за кого принимаете? Э, - он отстранился от неё. Та перекрыла пути выхода, закрыв путь к балкону. - Сумасшедшая! Не собираюсь я вас насиловать!
- А придётся, - она теснила его к кровати.
Муж сбросил рюкзак, стал в бойцовскую стойку.
- Ну, я так просто не сдамся.
Женщина с взвизгом набросилась на него, повалила на кровать, стала целовать.
- Помогите! - закричал Муж. - Насилуют!
Он, оставляя в её руках обрывки чёрного комбинезона, всё же сумел выкарабкаться. Он бросился к балкону, перепрыгнул бортик, ограждавший один балкон от другого и в панике шмыгнул в другую балконную дверь.
Мария Фёдоровна сдула упрямую прядь, падающую ей на нос, запахнулась в халат.
- Ну, Нинка! Ну, сука! Второго мужика за вечер уводит! Не, на этот раз я его тебе не отдам.
Она пошла по коридору.
Нина уже ждала своего капитана. Аркаша-Бздун только что искупался и сейчас стоял, завёрнутый в одно полотенце и выбривал последние участки подбородка, как вдруг дверь ванной распахнулась и вовнутрь вскочил ободранный человек в обрывках чёрного комбинезона.
Муж ничего другого не выдумал, как спрятаться в ванной чужой квартиры, а потом неслышно скрыться. Но вот опять неудача - в ванной был человек.