Первая шишка, отскочив от мшистого останца, не задев, полетела в кусты. Но уже вторая, пущенная куда более меткой рукой, пребольно стукнула по локтю.
-Старичок-лесовичок хромоножка, не пускай его дальше порожка! - донеслось из бурелома по ту сторону поляны. Засмеялись озорно и - зло. Свистнули заливисто - и вновь из-за рыжеватых валежин полетели шишки. Вот мелькнула белобрысая голова Севоньки, заводилы мальчишек, ватажка и забияки. Сын вождя, он позволял себе то, что не спустят другим. Позволял - и других подбивал на всякие каверзы.
-Старичок-лесовичок-пустышка, любит дед себе делать шишки! - прокричали снова. А из-за бурелома уже кидают вонючей болотной жижей и лягушками, возмущённо квакающими на лету.
-Ужо я вас! - не выдержал Северин и, прихрамывая на калечную ногу, нескладно пошёл к валежинам. - Издеваться над старшими - где это слыхано! Вот я всё Милославу скажу!
-Не скажешь, не скажешь! - дразнились так близко, но - не достать. Мелькали среди зелёного и бурого цветастые рубахи, да попробуй дотянись. А тут ещё нога зацепилась за что-то - и Северин пребольно стукнулся о словно нарочно положенные валуны. Его падение встретил очередной взрыв смеха и новая присказка:
-Старичок-лесовичок нескладка, он всегда живёт несладко!
Северин со стоном приподнялся. Ноги его оплетала грубая пеньковая верёвка, которая вот так вот просто не натянется меж двух пней. "Ох, мальчишки, мальчишки, не ведаете, что творите, а потом и поздно жалеть будет".
-Старичок-лесовичок неуклюжий, любит дед плюхаться в лужи! - узнал Северин голос Севоньки.
"Да чтоб тебя волки съели!" - подумал он устало и, с трудом поднявшись на ноги, охая и кряхтя, поплёлся от бурелома к тропинке и дальше, дальше, в лес, к своей таёжной избушке. Уж к ней-то мальчишки приблизиться не посмеют: Гром и Молния, дюжие волкодавы, всегда стерегли его дом, и стерегли отменно. Ещё несколько шишек ударило в спину, но тут раздался мальчишечий свист, который сменился хрустом сушняка и шелестом задеваемых папоротников: юные изверги убежали.
"Ох, детки-деточки, - думал Северин, сокрушённо качая головой, - воспитывать вас некому. Ушли мужчины в поход, а жёны их работают с утра до ночи, рук не покладая. Бабки и деды там же, на пашнях да на охоте, а на вас - за хозяйством следить да рыбу удить, за птицей присматривать да хворост собирать. Никто и не расскажет, что род хранит, никто урок не преподаст, как жить надо. Как бы поздно ни стало. Но где же Гром и Молния?" - Северин удивлённо оглянулся. Уже пару холмов как должны были встретить, облобызать, ткнуться лобастой головой в ладонь.
Свистнул Северин тихо, свистнул трелью условной. И тут же услыхал вой, да такой необычный, что как будто из-под земли идёт.
-Громушка, - узнал "старичок" по голосу. - Где же ты?
Долго ли, коротко, но нашёл Северин яму ту, в которую свалились его Гром и Молния. Да не простую яму, а выкопанную специально. И не просто свалились, а в ловушку попали. И тут же - смех из зарослей и улюлюканье мерзкое. Мальчишки! Голос Севоньки пропел новую частушку:
-Старичок-лесовичок одиночка, не с кем быть ему в тёмные ночки.
-Да что же это, да как же! - причитал Северин, бегая по краю ямы, а две пары преданных и виноватых глаз следили за каждым его шагом.
* * *
-Ну, всё! Ну, хватит! - ярился Северин, бегая по хате, срывая со стен пучки каких-то трав, потом разводя в очаге огонь. - Чем такая жизнь, так лучше не жить. Мне. Или ему.
И вот уже стелется колдовской дым, а за бревенчатыми стенами воют собаки, чуя волшбу. Вот уже Северин читает древний наговор, которому учила его мать, кою называли йога. Вот фигура его подёргивается зыбью, скрывается дымом - и пропадает.
* * *
Вот и плёс, и ручей, что журчит так заливисто. Здесь назначил ему встречу Милослав, чтобы разобраться баш на баш, кому достанется Веселинка. Здесь и решится, кто теперь за ней ухаживать станет. Или сын воеводы их селища, или приблуда из леса, отпрыск ненавистной властительницы леса, йоги. Уж больно обоим нравится крутобёдрая чернобровка. Так нравится, что жить без неё не могут и не хотят. А уж соперников терпеть не приучены вовсе!
Щуплый Северин осторожно выглянул из опушки на поляну, высматривая соперника. И точно, стоит уже Милослав, играет не по возрасту тугими мышцами, примеряется, как он будет "учить" противника. Посмотрел сын йоги на кулаки селянина - и плохо ему стало. Но Слово есть Слово, а Веселинка есть Веселинка. Такой девушки нигде не сыщешь, такой будущей жены и матери - нигде в мире нет.
Решился уже Северин сделать шаг на поляну, как... почуял опасность. Совсем рядом, чуть ли не руку протяни! Значит, не обычное существо, а... Скосил он глаза - и наткнулся на солнечного зайчика, отражающегося от клыков матёрого волчары. Да не просто "серого", а чёрного. Предвечного бродяги. Со-ратника Чернобога.
"Зачем ты здесь, чёрный? Что тебе в нас?"
"Отойди, йогинь. Не трону. Не ты мне нужен".
"Да, да, уйди, отойди, - зашептало множеством - откуда? кто? зачем? - голосов. Отойди - и не женится Милослав на Веселинке. Не он женится - а ты! Отойди - и не своротит молодой вождь болваны Светлобогу, а на их место не водрузит идолы новым богам. Отойди - и сгинет без помощи леса в походе дружина селения. Отойди - и не будут издеваться над тобой оставленные без присмотра дети ушедших отцов!"
Отойди! Отойди...
И сделал уже шаг в сторону Северин, да что-то его сдержало. "А как же лад, - подумал он. - А как же уклад? Да как я буду смотреть в глаза Веселинке, коли сгублю человека? Как буду разговаривать с селянами, если из-за моей бездельни умрёт страшной смертью сын воеводы?"
-Уж коли изменщика жизнь, так лучше мёртвым быть, - подивился Северин своей храбрости, да поздно уж. Вынул он нож из голенища сапога, подкинул на ладони - да и полосонул себя по запястью. - Ой, ты, кровушка родная, да породни меня с лесом, да надели силой лесной, а ему меня отдай. Ой, вы, буреломы да косогоры, ручьи да поляны лесные, примите меня и защитите! Себя вам отдаю в помощники и защитники, станьте мной, а я -вами стану!"
Упали капли в мох, упали - да сгинули.
И ничего не произошло. Не скрипнули дубы-колдуны, не вздохнула трава-мурава, лишь ветер принёс злобный рык обманутого черныша волчары.
-Ну что ж, - наклонил лобастую голову острозуб. - Ты сделал свой выбор, - и он прыгнул на йогиня.
... А потом были крик и вой, блеск клыков и сверкание клинка, широко открытые глаза Милослава и вопль боли Северина, вздох пробудившихся дубов и треск ломающихся костей черныша в оплётках корней, участливый неразборчивый голос белобрысого будущего воеводы, долгий путь до дома йогини...