Первое что я вспомнил - верхняя полка в плацкартном вагоне, напротив грузный мужчина. Потный, красный, в широких семейных трусах. Потом скрежет металла, рывок и грохот. Оглушительный грохот, поглотивший всё вокруг и меня. В следующее мгновение - больно ударил по глазам ослепительно - яркий свет, лёгкие разрывались от боли, из глотки вырывался булькающий хрип. А вокруг суетились люди в голубых халатах, голубых шапочках, в респираторах и окровавленных до локтей, резиновых перчатках.
Чтобы отвлечься от боли, попытался вспомнить что было до того, как вагон содрогнулся и я провалился в небытие и вспомнил - на нижней полке спала моя жена. Мы только - только расписались и ехали к моему другу на море. В свадебное путешествие. И друга вспомнил - мы вместе служили. Он уволился, когда закончился контракт, и поселился в маленьком домике на берегу моря. Дикое, труднодоступное место - красота фантастическая. Этот домик достался ему по наследству и он решил уйти на покой. Он ждал нас.
А что с моей женой? Жива ли она? Я попытался позвать кого-либо, но из мокрого горла раздалось нечто, похожее на мяуканье котёнка. Прокашлялся, набрал полные лёгкие воздуха и заорал что было силы. Однако то, что я услышал, походило на ор того же котёнка, но придавленного. Попробовал осмотреться - перед глазами стена, над головой белоснежный потолок. Повернуться невозможно - всё тело туго стянуто то ли бинтами, то ли гипсом. Даже голову не повернуть.
Подошла женщина в белом халате, склонилась надо мной. Я попытался спросить что с моей женой, жива ли она, но опять жалобно мяукнул придавленный котёнок.
Женщина улыбнулась:
- Ну вот и хорошо. Теперь всё будет хорошо. Сейчас мы пойдём кушать.
Она взяла меня на руки, вернее положила на одну руку, а но другую взяла маленький свёрток, который издавал такие же мяукающие звуки.
Я ошарашенно пялился на этот свёрток понимая, ЧТО ЭТО, вернее КТО ЭТО и даже мысли не допускал, что я - ТО ЖЕ самое!
Раскачиваясь будто каравелла на волнах, женщина принесла нас в комнату и положила меня на руки молодой женщины с вымученным, но счастливым лицом.
- Вот и мамочка твоя! - снова улыбнулась Каравелла, и уплыла.
- Маленький мой, - шепнула Мамочка и, нежно поцеловав меня в нос, навалила мне на лицо огромную, невероятно огромную грудь.
- Кушай, солнышко моё, кушай....
- Н-н-н-е-е-е...! - Отчаянно заорал я, захлёбываясь горячей сладкой струёй, задыхаясь под женской плотью, не желая верить, что ЭТО произошло со мной, и что ЭТО вовсе не сон.