В гостях у Эн

Заглянем в гости к отцу пятерых детей Эн - так, немного по-старинному, просил он себя называть. Он наш маленький мюнхаузен, который живёт в нашем маленьком городе, и о его историях на суше и на море мы узнаём не дома у камина, покуривая трубочку, а попадая в эти истории вместе с ним.

Каждую весну, в день своего рождения Эн пробегает в сторону Кимр и обратно дистанцию, численно равную своему новому возрасту. И все приглашённые бегут вместе с ним. Однажды кто-то крикнул:

- Байдарку забыли!

- Кто?!! - переменившись в лице, спросил Эн. И тут же сообразил, что он не в походе, а просто бежит в сторону Кимр. Зато если вы действительно собрались с ним в поход и на платформе вдруг обнаружили, что забыта одна байдарка, не огорчайтесь: в следующий раз Эн обязательно возьмёт лишнюю!

Как-то раз на день рождения друзья порадовали Эн двумя анекдотами про него: "Эн очень любил читать. Но не умел... У Эн было много детей. И все от него. Бывало, он их зовёт: дети, дети! А они от него, от него!". С тех пор число анекдотов выросло до полусотни. Эн слышал все анекдоты про себя, но сам их никому не рассказывает. Не потому, что забывает, а просто потому, что от природы он очень скромный человек.

Часть I. Анекдоты об Эн

Матёрый человечище
Некий Эн очень любил ходить в походы. Бывало, вернётся из похода, посмотрит на себя в зеркало - и не узнает. Что за глыба? думает. Что за матёрый человечище? Ну, кого можно поставить в Европе рядом с этим мужиком? Некого!

Палитра
Эн в душе был художник. Иногда он рисовал в своем воображении потрясающие полотна. По генам его талант перешёл к детям. Разбирая художества своих сыновей, Эн с гордостью замечал:
- Моя палитра!
И незаметно откладывал в сторону родительский ремень.

Любимая жена
У Эн была любимая жена. Он любил с ней петь Визбора. Ему нравилось, как она поёт: "Ты моё желание, утро моё ты раннее...". И он тихонько подпевал: "Я твоё желание, утро твоё я раннее..."

Петухи
Эн вставал с петухами. И петухи эти были жареные.

Ноты
Эн умел играть на гитаре и знал ноты. Но ноты не знали его. И поэтому Эн, будучи деликатным человеком, играл без нот, одними аккордами.

Друзья
У Эн было много друзей. Бывало, выйдет в майке во двор и спросит у первого встречного:
- Будь другом, дай закурить.
И ещё одним другом у него становится больше.

Физика
Эн очень любил Физику. И Физика его любила. Она наполняла его бесценным даром - Энергией. Энергия бурлила в Эн и переходила из одной формы в другую. Когда Эн ложился спать, она становилась потенциальной. Утром, когда он, как бурный поток, бежал на работу, она превращалась в кинетическую. Но капэдэ на работе был низкий, поэтому вся работа уходила в тепло. Эн знал, что тепло не вернуть, и щедро дарил его людям. И все отмечали, что у Эн даже в самые трескучие морозы дома тепло.

Когда у Эн все дома
Однажды у Эн все были дома. Через пять минут Эн схватился за голову.
- Я сейчас сойду с ума! - вскричал он.
И потом признавался, что лучше чувствует себя, когда у него не все дома.

Эн и женщины
Эн очень любил женщин. Ho не умел... 

Сдача
Эн часто забывал сдачу. Зайдёт в магазин, купит чего-нибудь, а потом бежит назад - тресь кулаком по столу:
- Дайте мне сдачи!
И ему всегда давали.

Есть!
Помимо своих детей, у Эн было много детей от других родителей. Он их называл амбалами. Амбалы приходили к нему домой и ели. Эн терпел-терпел, да как не вытерпит:
- Отставить!
А они, как по команде:
- Есть!

Куриное яйцо
Как-то Эн достал из холодильника куриное яйцо, тщательно прокипятил его и крутанул на столе. Яйцо бешено завращалось.
- Варёное, - похвалился Эн, счистил скорлупку и съел.
- Круто! - облизнулись амбалы.

Музыка
Соседи знали, что Эн очень любит музыку. Однажды к нему пришли соседи с третьего этажа и попросили помочь им перенести пианино.
- Увы, - ответил Эн. - Я действительно люблю музыку, но не переношу пианино.

Автора!
Ещё в утробе матери Эн любил слушать, как поют, собравшись, его родственники, и незаметно пристрастился к самодеятельной песне, иногда тихонько им подпевая. Когда Эн появился на свет, врачи были поражены: младенец кричал ... "Автора! Автора!".

Осторожно, двери закрываются
А вот реальная история. Эн часто звонили по телефону: "Это Большая Волга? Когда отходит электричка?". Однажды спросили:
- Это электричка?
Трубку взяла старшая дочь.
- Да, - сказала она. - Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка - платформа Карманово!

Кто такой Эн
- Пап, а кто такой Эн? - спросила младшая дочь Эн.
- Ну, понимаешь, - начал издалека Эн. - Вот вы в школе родную литературу проходите?
- Проходим, конечно!
- Ну, вот, а когда мы проходили, учительница нам объясняла так: лирический герой - это сам поэт и нечто большее. Ну, поняла теперь?
- Ну, поняла, - доверчиво кивнула дочь. - Хотя вообще-то не очень. Пап, а ты поэт?
- Ну, понимаешь, - начал издалека Эн. - Про себя я этого сказать не могу. Это было бы нескромно. Но мне кажется, что каждый человек уже немного поэт. Ну, поняла теперь? - задушевно заключил Эн.
- Поняла, - кивнула дочь. - Хотя всё равно непонятно. Пока ты говоришь, всё понятно, как только перестаёшь говорить - ничего не понятно!
- Что тут непонятного? - с досадой сказал Эн. - Эн - это сам Эн и нечто большее!

Небылицы
- Приходит ко мне домой, как лазутчик, а потом сочиняет про меня всякие небылицы! - сердится иной раз Эн.
А сам так привык к анекдотам про себя, что когда они кончились, стал сочинять сам.
Однажды утром собрал Эн своих детей, построил в шеренгу и пошёл с осмотром, как Черчилль, внимательно вглядываясь в лица:
- Так, это мой... Это мой...
Дошёл до самого маленького, лохматенького, в двух трусах и одной майке - и оторопел.
- А это кто? Саньк, ты, что ли?
- Я, конечно! - крикнул маленький.
- А почему такой волосатый?
- Так холодно же!

Король шпионов
Приснилось Эн, что он Сидней Рейли, король шпионов. Стрельба по кустам, ухаживание за красивыми женщинами - всё это так пришлось ему по вкусу, что он не заметил, как его схватили и стали пытать:
- На кого ты работаешь?
- А я вообще не работаю!
Это так поразило контрразведчиков, что его сразу отпустили. Проснулся Эн у себя в постели и думает: хорошо, что я не работаю, а то бы сейчас здесь не лежал.

Утиная охота
Эн очень любил охотиться. Особенно на уток. И обязательно бесконечной десятичной дробью. Вот так:
- Пи! Пи!
И так дальше, с точностью до тридцать первого знака, сколько знал.
Утки так и падали!

Нет проблем
А вот ещё реальная история. Зашёл как-то Эн к своему другу-инженеру, технический ум которого ценил так же высоко, как Ийон Тихий - технический гений изобретателя Тарантоги, и попросил у него диодов и триодов. Тот дал ему и триодов, и диодов и накормил его ужином до отвала.
- Мишка, ты гений, - отваливая, с восхищением сказал Эн. - Миш, а теперь серьёзно, как инженер инженеру: есть проблемы?
- Есть, конечно, - удивился тот.
- Слава Богу! - обрадовался Эн. - Значит, не только у меня!

Богатырь
Приснилось Эн, что он богатырь. Пришёл домой, а родные дети его не узнают.
- Здравствуйте, дети! - говорит Эн. - Я ваш папа.
- Нет, - отвечают они ему, - ты не наш папа. Наш папа маленький, а ты богатырь.
Проснулся Эн, спрашивает:
- Дети, кто я?
А дети ему отвечают:
- Ты наш папа.
Хорошо, что я есть тот, кто я есть, и никто больше, подумал Эн и в это утро разрешил детям пошалить больше обычного.

Говорящая селёдка
Однажды Эн попросили выступить в школе. А галстука у него не было. Любимая жена Эн нашла в кладовке старомодный капроновый галстук.
- "Селёдка"! - обрадовался Эн (так эти галстуки в шестидесятые годы называли.)
Пришёл в школу, стал выступать - все слова забыл! А селёдка ему и говорит человеческим голосом:
- Отпусти меня, любое твоё желание исполню.
Пообещал Эн, селёдка ему все подсказала, и заканчивал Эн под бурные аплодисменты. На следующий день вспомнил про обещание, хотел селёдку отпустить, а она с ним больше не разговаривает. Так и не понял, правда это была говорящая селёдка, или заколдованная красавица.

Голубые города
Однажды Эн ехал из Москвы в голубом вагоне домой. А к нему подсел голубой человек. И до самой Дубны угощал его разными нестандартными историями. Эн ржал всю дорогу, не догадываясь, что за ним ухаживают. А когда приехали, догадался. Голубой человек так и сказал: "Приехали". С тех пор Эн перестал ездить в голубых вагонах и разлюбил хорошую песню "Голубые города".

Наши в Америке
Эн много раз предлагали съездить в Америку, но он каждый раз отказывался. Я ему посоветовал:
- Езжай. Людей посмотришь, себя покажешь.
- Тебе хорошо говорить, - вздохнул он. - Поедешь, вернёшься, а через год придёт сообщение Ассошиэйтед Пресс: "В Америке родился новый этнос"...

Часть II. Из жизни Эн

Когда нет напряжения

Раз, вернувшись домой, Эн застал картину: телевизор стоит лицом к стене, задняя панель снята, по полу разбросаны разные детали, а из телевизора выпирает стриженый затылок бывшего воспитанника Юса, главного Винтика и Шпунтика всех туристических сборов.
- Юс, а теперь скажи: зачем ты телевизор разобрал? - спросил Эн.
- Какой телевизор? - прикинулся Юс.
- Такой. Из которого ты вылез.
- У вас не работало, - пробаритонил Юс.
- Что у меня не работало?
- Изображение у вас не работало.
Эн, сдержанно:
- А теперь работает?
- И теперь не работает.
- Зачем же ты тогда полез?
- Хотел починить.
- Починил?
- Пока нет.
- Юс, это ведь электроника. Это тебе не канализацию чинить.
- А вы электронику знаете? - подкузьмил Юс.
- Здрасьте! Я электроники не знаю! Что же я тогда знаю.
- Не знаю.
Эн проглотил каламбур и жестом отстранил Юса от электроники.
- Звук есть? - кратко спросил он.
- Был, - глухо ответил Юс. - Теперь нет.
- Ну, понятно, - саркастически усмехнулся Эн.
- Он ещё до меня пропал, - возразил Юс. - Я только регулировку потрогал.
- А тебе не надо было трогать регулировку, Юс. Ты что у нас, главный регулировщик, что ли?
- Я вам никогда больше ничего чинить не буду, - обиделся Юс.
- А мне не надо ничего чинить. Ты себе дома чини.
- Вы просить будете, а я всё равно не починю. Вы тогда пожалеете, что со мной так обошлись.
- Может, и пожалею, а ты регулировку не трогай.
- Да не трогаю я вашу регулировку, что вы ко мне пристали!
- Вот и не трогай.
- У вас и регулировки-то нет.
- Как нет? - вынул голову Эн.
- Так нет. Её и до меня не было. Громкость была, а регулировки не было.
- А теперь и громкости нет! - рассердился Эн. - Ни регулировки, ни громкости!
- Что вы шумите? Да я вам завтра море регулировок принесу! У меня их дома - завались! Что я вам, регулировки не принесу, что ли?
- Мне твоих регулировок, Юс, не надо, понял? Ни моря, ни лужицы. Ты мне мою верни, понял?
- Понял.
- Что ещё пропало?
- Напряжение.
- Какое напряжение?
- Такое, - с хитрецой ответил Юс. - Которое ещё в школе проходят. Не помните? И на эр.
- Ты кончай финтить... В сети, что ли?
- В сети, конечно. Вот, видите? - Юс сунул вилку в розетку. - Напряжение дали, и всё работает. А вы говорили, я чинить не умею! Да вам учиться у меня надо! Вы ещё просить будете, научите, а я вас не научу!

Чёрт, где очки

- Чёрт, - бормочет Эн, - не могу найти очки...
- Да вот они, - показывает младшая дочь Оля.
На столе лежат три пары одинаковых очков. На каждой паре по одной дужке.
- Мне с дужками нужно... Что же делать... Кто-нибудь видел мои очки?
- А вон они, - говорит Илья, показывая на тот же стол.
Эн зырк на него: иронизирует, или нет?
- Посмотри в развале, - советую я.
Эн роется в вещевом развале. Лезет на антресоли. Нету. Слезает с антресолей и упирается взглядом в старшего сына Пашку, который сидит на диване, картинно положив ногу на ногу, как французский журналист, берущий интервью у генерального секретаря коммунистической партии Советского Союза.
- Сын, я тебя прошу: не надо здесь сидеть!
Сын продолжает сидеть, молча созерцая поиски очков. Он ждёт, когда отец уйдёт и можно будет включить телевизор.
- Мне что, сломать телевизор?! - постепенно накаляется Эн. Мне хочется ему подсказать, что ломать не надо, телевизор ещё почти новый, достаточно вынуть предохранитель, но подсказывать нельзя.
- Ты посмотри на дядю Сашу!.. - страстно восклицает Эн. - Тебе не стыдно перед ним? Он в твоём возрасте вообще не смотрел телевизор!
- Тогда телевизоров не было, - оскорблёно отвечает сын.
- Были, - смущённо уточняю я. - Но днём показывали всякую ерунду, а вечером смотреть не давали.
- Вот видишь! - торжествует Эн. - Ты читал сегодня художественную литературу? Пойди, почитай что-нибудь! Ты несколько дней не раскрывал книгу! - продолжает он с заметным надрывом. - Книга даёт в тысячу раз больше, чем телевизор!!
- Пойди, почитай "Колобка", - цинично советует Илья.
Эн, тоскливо:
- Чёрт, где очки...
- А вон какие-то лежат, - говорит старшая дочь и показывает на ту же кучу на столе. Эн, больше от отчаяния, чем от надежды на результат, подходит к горе очков, выбирает поновее и с силой насаживает на нос. Несколько секунд они держатся горизонтально, потом разворачиваются и встают под углом 30№. Эн подходит к зеркалу, видит себя и расстраивается:
- Нет, так работать невозможно...
Я опускаю взгляд на одежду, сваленную на скамейке, и вижу очки... с двумя дужками!
- Да вот они, - говорю.
- Что же ты раньше не сказал! - восклицает Эн.
- А я не видел...

Репетитора вызывали?

- Ты кем работаешь? - спрашивает Эн.
- Репетитором, - говорю.
- Ученики есть?
- Есть, но мало.
 - Приходи ко мне, - говорит. - У меня детей - до черта!
 - Я зна-аю! - говорю. - А тебе как позвонить?
- А очень просто: подходишь к двери и звонишь!
Прихожу. Звоню. Слышно, как за дверью Эн по телефону с кем-то разговаривает, а может быть, и просто так, без телефона, потому что очень громко.
 Снова звоню. Дверь открывается, на пороге Эн, трубка к уху приставлена.
 - А хочешь, - говорит, - покажу, как ток по проводнику движется, если он переменный?
 По коридору дети мчатся. Человек сто. Подбежали - нет, только пять. Видимо, быстро бежали. Эффект Доплера.
 - Мои, - расплылся в улыбке Эн.
 - Наши, - поправила, выходя из комнаты, его жена.
 С логикой у неё лучше поставлено, удивился я. Обычно наоборот бывает.
 - Репетитора вызывали? - говорю.
 - Кто репетитора вызывал? - спрашивает Эн.
 - Я не вызывали, - отвечает жена Эн.
 - Я не вызывала, - отвечает старшая дочь.
 - Я не вызывал, - отвечает старший сын.
 И так дальше, по ранжиру. Ну, ёлки-палки, думаю! Все смотрят на самого маленького.
 - Я вызывал! - отважно заявляет он.
 - По какому предмету? - спрашиваю.
 - По физкультуре, - улыбается маленький.
 Отец подмигивает: моя школа!
 - А серьёзно? - спрашиваю.
 - Займись Ильёй, - предлагает жена Эн.
 - А я тебе буду деньги отстёгивать, - солидно добавил Эн.
 И стали мы геометрией с Ильей заниматься. Два раза Илья хорошо позанимался, а на третий затосковал.
 - Как откладываются отрезки? - спрашиваю.
 - Как откладываются отрезки?
 - Да, как откладываются отрезки.
 - А, как откладываются отрезки!
 За стеной слышно, как Эн испытывает походную рацию:
 - Сокол, Сокол, я Беркут, приём.
 - Ты слышал, что я тебя спросил?
 - А? Что вы меня что?
 - Что я тебя спрашиваю.
 - Что вы меня спрашиваете?
 - Да, что я тебя спрашиваю.
 Илья, всплывая:
 - Вы меня спрашиваете, как откладываются отрезки.
 - Да, как откладываются отрезки?
 - Как откладываются отрезки?
 - Да, как откладываются отрезки.
 Илья снова впадает в глубокую задумчивость. За стеной слышно, как Эн отвечает себе:
 - Беркут, Беркут, я Сокол, слышу вас хорошо.
 - Ты знаешь, или нет? - прямо спрашиваю я.
 Илья смотрит на меня честными глазами:
 - Нет.
 - Отрезки откладываются так...
 Не знаю, понял ли Илья, как откладываются отрезки, зато теперь я точно знаю, как мыслит Эн.

Не наклоняйтесь через велосипед

Сидим однажды, думаем. Вдруг Эн - хлоп себя по лбу!
- Придумал? - спрашиваю.
- Это меня комар укусил,- говорит Эн. - Зайдём к Зведжинскому?
Дошли до Зведжинского, Эн опять - хлоп себя по лбу! - и стал рыться по карманам. И тут что-то белое, как раненая чайка, упало к его ногам. Эн, не оставляя поиски:
- Подними, пожалуйста.
(Когда в нём просыпается женское начало, он требует к себе бесконечное множество знаков внимания.) Я наклонился, и у меня в руке оказался смятый носовой платок, источающий тонкий запах дезодоранта. "Дикая вода", определил я. Но откуда у него платок? Человек пролетарской культуры, он не признавал ни платков, ни галстуков.
- Ой, спасибо, - жеманно поблагодарил Эн, принимая платок, словно не ожидал. - Ой, ключи!..
Наконец, искомый предмет найден, - я так и не разобрал, что это было, - Эн примкнул велосипед к решётке, мы поднялись к Зведжинскому, и тут я, как на духу, выдал эту сцену в лицах.
Зведжинский улыбнулся, а Эн покраснел:
- Не было этого, он врёт, мне просто было трудно наклоняться через велосипед.
Зведжинский расхохотался:
- Чудак-человек, кто же через велосипед наклоняется!

Дверь в библиотеку

За окнами бушевал капитализм. Эн с несчастным видом ходил по квартире, чувствуя молчаливое презрение всех домашних, вплоть до домашних тапочек. После того, как жена съездила в Москву и привезла полтора полных его оклада, Эн стал обращаться к супруге на "вы". И, снимая гитару со стены, пел теперь так: "Вы мое желание... Утро мое вы раннее...".
- Я чувствую, так долго продолжаться не может, - сказал он, наконец. - Будет революция.
- Сергей за год стал состоятельным человеком, - намекнула жена.
- Сергей Скоробогатый, - возразил Эн. - А я так не хочу.
- А как ты хочешь? И любимую работу, и хороший оклад? - поддела жена.
Эн рассердился.
- Будет революция, - угрюмо сказал он. - У него все отнимут.
- Обед за счет фирмы, - подмигнула жена. - Бесплатно.
Слово "бесплатно" произвело на Эн волшебное действие.
- Правда? - заулыбался Эн.
Утром, собравшись уже, Эн вдруг замер на пороге.
- Ну, что ещё, голубок? - насторожилась жена.
- Надо посидеть на дорожку, - вспомнил Эн. - По старинному русскому обычаю.
- В электричке посидишь, - ласково сказала жена. - Может, тебе ещё и на посошок поднести?
- Ладно, - сказал Эн, главный космонавт города, поскольку жил на площади Космонавтов. - Пять, четыре, три, два, один...
- Пошел, - ласково напутствовала жена, закрывая дверь.
На первой же остановке Эн сошёл и благополучно достиг домашнего очага.
- Тут шабашка подворачивается, - доверительно сообщил он жене. - На полтора миллиона. Надо сделать дверь в библиотеку. Вы мне не верите?
- Ну-ну, - сказала жена.

Незваный обед

Мы с Эн позитивисты. Это значит, мы люди, для которых мир - комплекс собственных ощущений. Пахнет, например, супом. Подходишь к кастрюле, открываешь крышку. А там ничего. Пустота. Суп как комплекс собственных ощущений. Вот это и есть самый настоящий позитивизм.
Захожу к Эн как раз в один из таких моментов. Жена уехала с детьми в Оренбург, и он целую неделю питается дома один, что найдёт. Десять вечера, время советское, магазины закрыты.
- Картошка есть? - спрашиваю. - Сейчас сварим. Через тридцать минут будешь есть.
- Ещё чего! - возмутился Эн. - Я хочу, чтобы меня позвали... Вот сейчас кто-нибудь позвонит и скажет: приходи к нам в гости есть суп, ты же один.
- А если не позвонит?
- Обязательно позвонит, - убеждённо говорит Эн.
И тут действительно кто-то звонит. Прямо в дверь!
- Я же говорил! - обрадовавшись, говорит Эн и бежит открывать. Лицо у него вытягивается. Оказывается, это Тёмсон. Эн начинает подозревать, что супом его сегодня не накормят. И тут мне приходит в голову плодотворная мысль:
- Пошли к Лене Дьяченко?
Эн смотрит на меня с благодарностью.
- А что скажем?
- Скажем, что в гости пришли. Вот она удивится!
- Логично, - соглашается Эн. Он и сам так хотел, но для него было важно, чтобы это предложил кто-то другой. - А дальше?
- А дальше сориентируемся.
Но Лена не удивилась. Эн тем и хорош, что является как снег на голову, как измученный медведь из песни Визбора.
- Вот, - говорю, - привёл Эн, он эту неделю дома один, ещё не обедал.
- А обедать необязательно, - говорит Эн.
Лена сразу пошла на кухню, а Эн страшно застеснялся: не знает, как себя вести, чтобы получилось естественно. Увидел на стене гитару - хвать за неё! Сидит, как открытая книга, которую каждый может прочитать, за гитару держится, а петь что - не знает. Ни одна песня в голову не идёт.
Я Лене говорю:
- Ты ему сначала налей. Соловей и тот на голодный желудок не поёт, а он человек. Он тебе потом сыграет.
Эн решил пойти на принцип:
- Нет, я сначала сыграю!
- Иди, я тебе уже налила, - говорит Лена. - Или тебе сюда принести?
Эн посопротивлялся ещё немного, прежде чем покориться, и, вздыхая, отправился на кухню.
- Гитару-то оставь, - говорю. - Зачем она тебе на кухне. Ещё супом зальёшь. А у неё один кузов сто рублей стоит.
- Может, ты тоже хочешь? - спохватилась Лена.
Через пять минут возвращается Эн. Вот, совсем другой человек. И море новых ощущений! А для нас, позитивистов, это самое главное.

Когда в твой дом стучится удача

Звоню Эн. У него новость. Ему предложили стать директором. Пока об этом знает только узкий круг избранных лиц; теперь в него вхожу я. Не могу себе этого представить. Эн - и вдруг директор!
- Какой школы?
Оказывается, не школы. Есть такой клуб - "Искатель". Название подходящее. У клуба есть помещение. Тоже хорошо. Кому-то оно раньше принадлежало. Нестрашно! Всё когда-то кому-то принадлежало. Сауна, два спортзала...
- Класс!
- И, кроме того, сохраняется весь обслуживающий персонал.
- Вот, - говорю. - Это самое главное. Будет кому воровать.
- Да там и воровать-то нечего, - неуверенно возражает Эн.
- А вот что принесёшь, то и будут воровать.
- Так ты предлагаешь мне отказаться?
- Я тебе ничего не предлагаю. Но ставлю сто против одного, что ты откажешься.
- Почему?
- Я это сразу понял, как только ты сказал: "А с другой стороны - ответственность".
- А с другой стороны, - говорит Эн, - больше ведь не предложат.
- Могут, конечно, и не предложить.
- Удача сама стучится в двери. Когда ещё у меня будет своя сауна?
- Есть предложения, которые ждёшь всю жизнь.
- Это-то я понимаю. "Семнадцать мгновений" смотрел... Что ты мне посоветуешь?
- А ты спроси у них.
- У кого?
- У тех, кто тебе предложил.
- Как, то есть, спросить?
- Ну, так и спроси: вы мне ещё раз потом предложите? Если нет, тогда я сразу согласен. Может быть, это мечта всей твоей жизни. Помнишь, был человек, который мечтал о театре.
- Помню, Алексей Толстой про него написал. Карабас его фамилия...
Целый час Эн колеблется, и колебания его незатухающие. Мильон терзаний. И это только при мне. А сколько он колебался до меня, представляю себе! На следующий день звоню снова - весь день занято: видимо, колеблется по телефону с другими. В понедельник спрашиваю:
- Ну что, согласился?
И слышу в ответ:
- О чём ты говоришь!

PostScriptum
Так и бегает Эн каждую весну в сторону Кимр, продолжая обрастать анекдотами. А куда ещё побежишь? Дубна - город маленький.