Я сидела за партой с синяками под глазами и плохим настроением. Вчера бабушка "учила" меня жизни современной девушки. Раскритиковала мою одежду, цвет волос и расспрашивала о личной жизни.
Моя бабулечка - Ванесса Миррол, хотя это её псевдоним. На самом деле её зовут Валентина Михайловна. Ванесса ведет телешоу "Ladies' secrets". Оно адресованное прекрасному полу от семи до семидесяти семи лет. О чем там рассказывают? А обо все на свете. Мода, "любофф", звездные сплетни и прочие "розовые бредни", в которых я совершенно не разбираюсь. Бабушка почти все свое время проводит на съемках. Когда же она приезжает домой, я лезу на стенку.
Бабушка выглядит суперсовременной леди только при камерах, а дома она обыкновенная женщина. Мы неплохо общаемся. Я доверяю ей больше, чем собственной матери. Но! Есть одно огромное "но"! Она просто помешана на моде, поэтому пока она дома, я меняю свой образ. Бабуля наряжает меня по последнему писку моды. Если не смотреть на это "но", то бабушка у меня просто класс!
- Привет, Дарья! - подскочил Никита и оглядел меня с ног до головы. - Бабуля приехала?
Вместо привычных брюк и кофточки, сегодня я была одета в ужасную светло - розовую блузку с довольно глубоким для меня вырезом и черную мини юбку. Учителя давно перестали делать замечания старшеклассникам по поводу формы одежды. Тем более, если ты внучка Миррол. Хоть голой ходи, тебе ничего не скажут!
- Соболезную! - улыбнулся Мишка, не сводя глаз с моей блузки.
- Не пялься! - нахмурилась я.
Брюнет усмехнулся.
- А что с лицом? Бабушка спать не давала, отчитывала за вчерашнее? - поинтересовался Димка, скидывая со своего стула свой же рюкзак.
- А что было вчера? - хитрым тоном поинтересовался Серебряков.
- Я домой поздно вернулась. Потому что кто - то все - таки уронил картину маслом, и мне пришлось её подправлять!
- Извини! Я не виноват, что её на самый край положили! - скрестил руки на груди Димка. - И домой ты пришла не поздно, только восемь часов было!
- Ладно, проехали. Кстати.... - я дала блондину подзатыльник. - Ты почему вчера не позвонил?!
- Я? - удивился Виноградов. - Я звонил тебе каждые десять минут, но не мог дозвониться. Ты вне зоны была.
- Да? - удивилась я и полезла в сумку за телефоном. Он был разряжен. А я про него и забыла!
- И как всегда, во всем виноват я! - проворчал Дима.
- Ладно, прости, - сказала я и посмотрела в окно. Снова показалось?
- Кого ты все время высматриваешь? - напрягся Димка.
- Никого. Тебе показалось! - тряхнула головой я.
Виноградов смерил меня недоверчивым взглядом.
- А, вспомнила! Вы после уроков заняты? - спросила я.
- Нет. А что? - ответил Никита.
Я рассказала им о конкурсе.
- Ты все - таки решила участвовать? - поинтересовался Шереметьев.
- Да. Мне нужна ваша помощь.
- Всегда рады помочь нашей Айвазовской! - улыбнулся Мишка.
- Мне нужно нарисовать ваши портреты, - сказала я.
- Зачем? - не понял Дима.
- Для картины на конкурс.
- То есть, ты нас в мифических существ превращать будешь? Тогда я, чур, Люцифер! - заявил Серебряков.
- Из тебя только сатир выйдет! - фыркнула я.
- Сатир? Полукозел что ли? - переспросил Мишка. - Нет, так не пойдет.
- Да, полу не пойдет. Ты целый козел! - вдруг к нашей парте подошла Кейт.
- Оу, ваше величество! Чем же я не угодил столь заносчивой особе?
- Баран! - надулась Кейт.
- Ну, вы определитесь уже: козел или баран, - довольно улыбнулся Миша.
- Мне нужно, чтобы ты нарисовала меня на конкурс! - проигнорировав брюнета, обратилась ко мне кузина.
- Что? - у меня из рук даже карандаш выпал. Я рисовала в тетрадке маленькую эльфийку.
- Что слышала! - кажется, у Кейт что - то случилось.
- Погоди, зачем? Тебе же не нравится, как я рисую!
- Вдруг понравилось! Мне очень надо! И потом, с моим портретом ты точно выиграешь!
- Ну... - я замялась. Рисовать заносчивую кузину мне не хотелось, ведь если ей что - то не понравится, мне придется перерисовывать. - Я подумаю.
- Ну, думай! Имей в виду, что я не буду ждать вечно! - задрав нос, Кейт ушла к своей парте.
- Что с ней? - удивился Виноградов.
- Не знаю. Она, кажется, чем - то расстроена, - сказала я.
- Она? Я тебя умоляю! Чтобы эта фря, да расстроена! - фыркнул Мишка. У него с Кейт весьма напряженные отношения.
- Нет, с ней и правда что - то не так, - я забеспокоилась. Кейт сидела за своей партой одна, прогнав "свиту", писала что - то в блокноте, ежеминутно краснея.
Прозвенел звонок. Все разошлись на свои места. Первым уроком была история. Обычно я с интересом слушаю учителя, но сегодня чуть не уснула. Спасибо Димке, который незаметно толкал меня, когда учительница замечала мое состояние. Все же после двух первых уроков я взбодрилась и сон испарился. Но чувство слежки не покидало, лишь увеличивалось. Может, я схожу с ума? Кому я понадобилась? И даже если бы и понадобилась, то зачем нужна слежка? Почему бы просто не подойти, я же не кусаюсь! Голова кругом идет!
Сегодня должно было быть шесть уроков, но нас отпустили с последней алгебры. Мы с мальчишками шли по аллее. Листья тронула осенняя желтизна, хотя ещё почти незаметная. Дул сильный ветер. Асфальт не просох после ливня, который шел всю ночь. Не было ни мам с колясочками, ни старушек, гулявших здесь обычно. Никого, кроме школьников, которые спешили домой. В такую погоду хочется сесть в кресло, закутавшись в пушистый плед, и с кружкой теплого чая читать интересную книгу. Как я и собиралась поступить, оставшись в комнате одна вечерком.
- Как насчет того, чтобы пойти сейчас ко мне домой? - предложила я. - На улице в такую погодку не больно порисуешь.
- Покормишь? - уточнил Миша.
- Конечно! - кивнула я.
- Тогда, можно! - решил Серебряков.
- А Кейт не будет возражать? - поинтересовался Никита.
- Нет, она сейчас вряд ли дома, - покачала головой я, но ошиблась.
Когда мы прошли в просторную гостиную, то увидели Кейт. Она сидела в кресле, читая какой - то глянцевый журнал и постукивала накрашенным острым ноготком по экрану своего телефона. Наверное, ждала звонка. На диване удобно устроилась бабушка и просматривала свои бумаги. Пробежавши глазами по нескольким строчкам, я поняла, что это сценарий её телешоу. Я вспомнила о бале, который меня попросила организовать Любовь Сергеевна. Я ведь совсем о нем позабыла и ничего не нашла. Нужно заняться вечерком.
- Здравствуйте! - воспитанно поздоровались мальчишки с Ванессой.
Та подняла на них глаза и её накрашенные алой помадой губы растянулись в приветливой улыбке.
- Здравствуйте, мальчики! Давно я вас не видела! Дарья не часто приводит гостей!
- Бабуль, ты же знаешь, времени нет! - сказала я.
- Вот то-то, что нет! Бабушка к ней раз в три месяца приезжает, а с внучкой и посидеть минутку по душам поговорить не может!
Кейт нахмурилась. Кажется, её напрягает мое присутствие. Что ж, как всегда!
- Ладно, пошлите на кухню. А то Мишка скоро с голоду помрет! - я, кинув школьную сумку к ножке свободного кресла, вышла из комнаты.
Разогрев борщ, который с утра приготовила домработница Катя, я поставила тарелки перед друзьями. Самая большая порция досталась Серебрякову. Он хоть всю кастрюлю съест, не наестся! Пообедав, мы пошли в мою комнату.
- Ну-с, кто первый? - поинтересовалась я, присаживаясь на стул и кладя планшет на колени.
- Я! - заявил Серебряков и вальяжно расселся на небольшом кресле, стоящем у окна. - Только ты не торопись, я никуда не спешу. Чтобы я хорошо получился!
- Не волнуйся! - сказала я, набрасывая овал лица на белую бумагу. - Получишься как настоящий!
- Смотри у меня! - шутливо пригрозил Мишка.
За окном завыл ветер. На улице с каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Кажется, скоро начнется дождик. Небо потемнело, солнце спряталось за тучи. Вместе с порывами ветра в окна врезались желтые листья. Мне вдруг показалось, что эти листья специально прилетели к моему окну, чтобы поглазеть на нас. В комнате тоже было несколько уныло, несмотря на неумолкающих мальчишек. Холодно, потому что на улице пасмурно и комната наполнилась темными цветами. Я знаю, как можно развеять эту атмосферу.
- Никит, включи, пожалуйста, свет! - попросила я шатена.
Он кивнул и выполнил мою просьбу. Вспыхнули многочисленные лампы и светильники. Комната наполнилась ярким, живым светом. Сразу стало теплее и уютнее. Желтые, оранжевые и красные листья будто украшали окна моей спальни, образуя замысловатый витраж.
Никита сидел на диване и о чем - то напряженно спорил с развалившемся в кресле Мишкой. У окна стоял Дима, задумчиво глядя вдаль. Вдруг он, словно увидев что - то, чего явно не ждал, нахмурился. Он подошел к книжному шкафу и провел пальцами по томику стихов Лермонтова, а потом закрыл глаза. Мне показалось, что он чем - то очень недоволен.
- Что - то случилось? - спросила я, посмотрев на друга.
- Нет, ничего! - ответил Дима и уселся на кровать. - Только завтра будет самостоятельная по алгебре, а я учебник и не открывал. Поможешь? - он с надеждой взглянул на меня.
- Куда ж я денусь, - пожала плечами я.
- С меня шоколадка! - благодарно улыбнулся Виноградов.
- Но так же не честно! - возмутился Мишка. - Я тоже не хочу ничего учить! А хорошо ты устроился, она тебе всегда помогает!
- Как будто ты в помощи нуждаешься! Ты всегда первый заканчиваешь, и всегда пятерки получаешь! - заметила я. Серебрякову все давалось легко, а мне приходилось зубрить параграфы целый вечер. Хотя... Что уж тут скрывать, я и не открываю учебник перед контрольной, а полагаюсь на удачу, которая никогда меня не подводит. Нет, конечно, я готовлюсь. Просто делаю домашнее задание и слушаю теорию на уроках.
- У меня дар к учебе! - заявил Серебряков. - А я может, тоже хочу, чтобы мне помогали! Как в пятом классе!
В пятом классе я сидела за одной партой с Мишкой. Тогда он вдруг увлекся компьютерными играми и совершенно забыл про учебу. Мне всегда приходилось подсказывать ему. Правда, к компьютеру он охладел так же быстро, как и воспылал ним горячей любовью, а именно через две недели. Тогда он очень быстро догнал класс, и даже перегнал, выучив программу на месяц вперед.
- Я бы тебе столько шоколада притащил! - продолжал мечтать Мишка, не забывая сидеть неподвижно.
- Да уж конечно! Ты с пятого класса ей целый ящик этих сладостей должен! До сих пор не принес! - засмеялся Никита.
Вот так весело мы провели два часа, за которые я успела сделать пять набросков Серебрякова в разных позах, а Шереметьев с Виноградовым успели сделать уроки и великодушно разрешили списать. Потом они ушли, благо, дождь уже закончился. Мы договорились встретиться завтра в школе и дверь за ними закрылась. Я сидела и рассматривала получившиеся карандашные наброски. Из них выйдет неплохая картина. Только вот, как бы усадить Серебрякова так, чтобы он выглядел, как Люцифер? Руку "положить" на подлокотник, или "подпереть" ею щеку? За такими размышлениями меня застала Кейт. Вид у неё был рассерженный. Видно, Серебряков успел бросить ей пару колких фраз на прощание.
- Ты уже все решила? - поинтересовалась она. - Ты будешь рисовать этого напыщенного индюка? Этого идиота? Этого...Этого... - она не могла подобрать правильного слова, щеки её раскраснелись от злости.
- Пока я только делаю наброски. На хорошую картину понадобиться время. И я ещё не решила, кого именно буду рисовать, - спокойно ответила я. - Скажи, когда у тебя будет свободное время. Я набросаю и твое лицо.
- Неужели ты не понимаешь, что для меня это очень важно?! - воскликнула Кейт.
- Не понимаю, что тебе нужно от обыкновенной картины на конкурс, которая, еще не факт, что выиграет? Может, расскажешь?
- Это не твое дело!
И кузина ушла, громко хлопнув дверью. Нет, это совсем на неё не похоже. Хоть Кейт и недолюбливала меня, но таких скандалов не устраивала никогда! У неё что - то случилось, но я не узнаю. Она не скажет мне никогда!
В комнату постучали, и вошла бабушка.
- Что вы опять не поделили? - спросила она, присаживаясь в кресло.
Я вздохнула.
- Понимаешь, - и я рассказала ей наш разговор в школе и скандал дома.
- Понимаю, - как - то хитро улыбнулась бабушка. - Может, она влюбилась?
- Ты это о Кейт? - удивилась я. Моя кузина не любила никого, кроме себя. Она и с парнями встречалась, только чтобы поддерживать свой авторитет в школе. Первая красавица параллели, и без парня? Нет, такого Кейт допустить не могла.
- Она не так бессердечна, как ты о ней думаешь. Даже в душе самого темного человека может зародиться любовь, - сказала бабушка, глядя в окно.
- Это очередная фразочка из твоего сценария? - полюбопытствовала я, но напряглась. Она говорила как - то необычно, грустно и искренне.
Она не ответила, пожелала мне спокойной ночи, хотя спать ещё рано, и ушла, оставив меня в полном недоумении. Весь вечер я рисовала и думала о словах бабушки, о Кейт и о странном чувстве преследования, так и не покинувшем меня.