Когда время слёзы проходит, приходит время улыбок. И эти улыбки объяснить почти невозможно. Они появляются на губах против твоей воли. Это и называется счастье.
Я улыбалась. Улыбалась, закрыв дверь в комнату на замок, сидя на кровати и обняв колени. Как же глупо это, наверное, выглядело со стороны: улыбаться, глядя в стену напротив. Но ничего поделать с собой не могла. Хотелось не просто улыбаться, а ещё петь, танцевать, бегать по дому вприпрыжку, обнимать все и всех, кто попадется на пути. К щекам приливал жар от одних лишь воспоминаний, сердце продолжало биться, ускорив темп, всё тело налилось непонятной, но приятной легкостью, а голова кружилась... Если бы моя жизнь была книгой, то сегодняшнюю главу я назвала бы "счастье".
Знакомое лицо, стремительно приблизившиеся... Дальше не хотелось думать. Сейчас пришло запоздалое чувство смущения. Как мы теперь будем общаться? Также, как Аля и Никита? Каждый день буду рассказывать подруге о Димке, о том, какие красивые у него глаза, неизвестного мне оттенка палитры неба, о том, какой он понимающий, о том, как давно люблю его? Я люблю его... Когда дружба стала чем - то большим для меня? А когда для него?
Вопросы и ответы вихрем проносились в голове, заставляя краснеть ещё больше. И даже если меня никто не слышит, мои мысли никто не читает...
Как всё это странно. Впервые чувствую подобное: я боюсь, что теперь придётся вести себя так же, как те главные героини в романтических романах - хлопать ресницами, краснеть, замолкать на полуслове, постоянно лезть целоваться. От отвращения передернуло. Нет, так делать никогда не буду! Но тогда в чём заключаются отношения... А есть ли у нас отношения?
Я свалилась на бок и обняла огромного плюшевого медведя, которого Виноградов подарил мне в пятом классе на наш общий день рождения. Мысли в голове окончательно спутались, будто маленький игривый котенок запутал все нити, до сегодняшнего дня смотанные в аккуратный клубок.
Я легла на спину и, глядя в потолок, засмеялась. Кто бы мог подумать, что я не смогу уснуть, мучаясь подобными думами? Интересно, а Димка думает так же?
Звонко и чисто запела флейта. Я вскочила, как ужаленная, и принялась бегать по комнате, в поисках телефона. Он нашелся в кармане изодранных джинсов, в которых я и совершила захватывающее "путешествие" вместе с одноклассником. Я взглянула на экран, и, было успокоившееся, сердце забилось ещё быстрее. Стало всё равно на то, что громкая музыка может разбудить Кейт, мирно сопящую в соседней комнате. "Димка" - курсивом вывелось на экране под большой фотографией парня в наушниках.
"Что - то произошло", - промелькнуло в голове, и я коснулась зеленого прямоугольника с белым значком трубки.
- Алло!
- Даш, не спишь? - спросил спокойный голос.
- Что - то случилось? Ты где? - спросила я, продолжая стоять посреди комнаты.
- Дома, - Димка усмехнулся. - Даш, ты чего?
- Я испугалась, - облегченно вздохнула я и опустилась на кровать. - Ты на время хоть смотрел? Я думала, с тобой что - то случилось, раз ты звонишь так поздно.
- Нет, со мной все в порядке. Даже лучше, чем когда - либо, - послышался его смех, и я улыбнулась. - Кстати, ты ничего не забыла?
Я задумалась.
- Даша, ты здесь? - спросил Димка, по - своему расценив моё молчание.
- Да, здесь. Нет, кажется, ничего не забыла, - ответила я и стукнула себя по лбу. - Сумка с красками! Я даже не помню, где её оставила...
- Притащу завтра в школу, - по голосу я поняла, что Виноградов улыбается и вообще страшно довольный. - Ну и кто я после этого?
- Герой? - предположила я, конечно, не сомневаясь в своих словах.
- Именно! Что за неуверенность в голосе? - притворно возмутился Димка. - Ну - ну, теперь - то мы с тобой знаем, что ты обо мне думаешь. И, кстати, о просьбе пересадить меня к кому - нибудь другому я ещё не забыл!
- И именно потому, что мы с тобой знаем это, ты должен выкинуть эту мысль из головы! - отозвалась я, откидываясь на подушку. - И вообще, чем нести всякую чушь, расскажи мне о Коте.
- Разве ты не знаешь? В том дупле живет Кот, который знает сказки и смотрит непонятные рисунки маленьких детей, - напомнил Димка нашу старую легенду. Он понял, о чём именно я попросила его рассказать, но, приняв игру, не ответил на мой скрытый вопрос. - Но как его ни просят, не рассказывает им сказки. Хочешь попробовать его разговорить?
- Ты будешь мучить животных? - удивилась я.
- Боже упаси! - он снова засмеялся. - Нет, конечно! Мы, как истинные "чиполинские" дипломаты, принесем ему чего - нибудь вкусненького, а сам устроимся на ветке. К примеру, завтра вечером.
- Нет - нет, Дим, я теперь пас. Мне сегодняшнего хватило до конца жизни.
- Ладно тебе, трусиха!
- Ну и пусть трусиха! Никуда не пойду!
- Ладно, настаивать не будем. Признаться, я тоже здорово испугался, когда ты на него полезла.
- Давай не будем об этом. Наверняка завтра в школе разговоров хватит...
- Это точно!
Вроде бы разговор был закончен, но отключать телефон не хотелось. Хотелось и дальше слышать любимый голос.
- Расскажи о фестивале, - попросила я. - Я слышала от Ильи из одиннадцатого "А", что вы на какой - то конкурс едите...
- Это долгая история, - ответил Димка. - Ты завтра в школу - то проснешься? Между прочим, до будильника осталось не так уж много времени. Я - то прогулять могу...
- Я тебе прогуляю! - нахмурившись, пригрозила я. - И вообще, я не хочу спать.
- Ладно, так и быть, расскажу. А то, боюсь, если сейчас сброшу вызов, ты мне в темной - то подворотне бутылкой по голове раз! И поминай, как звали! Молчу - молчу! - засмеялся Виноградов, услышав моё рассерженное сопение в трубку. - Ну, слушай тогда. Фестиваль пройдет в Москве. Что - то вроде концерта юных музыкантов - учащихся школ, гимназий и так далее... Я сам до конца не понял. Единственное, что я знаю точно - победа в какой - либо номинации, их там много, дает большие плюсы при дальнейшем развитии музыкальной карьеры.
- И ты поедешь? - поинтересовалась я.
- Вообще - то, я не хотел, - словно бы нехотя признался гитарист. - Ну, куда мне с московскими - то тягаться?
- А мне кажется, что ты хорошо играешь, - сказала я.
- Много ты понимаешь! - усмехнулся Димка. -На уровне школьных концертов или посиделок у костра в лагере любой, у кого есть гитара и хотя бы немного слуха и умения, хорошо играет. А там со всей страны будут музыканты...
- Так ты не едешь? - уточнила я, огорчившись. Я много раз слышала игру друга, и мне всегда казалось, что он на уровень выше всех остальных. Музыка очаровывала, вдохновляла, создавала неповторимую сказку. А если Димка начинал тихонько петь, то песня пробирает до дрожи.
- Нет, еду. Заставили, да и родители, когда услышали, не были против. Я, в общем - то, сам только "за", но боюсь, что не оправдаю ваших надежд, - тихо сказал Дима. - Да и поездка довольно дорогостоящая. Родители сказали, что деньги - не проблема, и все - таки...
- Я думаю, у тебя все получится, - я улыбнулась. - Ты замечательно играешь!
Недолгое молчание.
- Ты здесь? - спросила я.
- Да, - послышался ответ. - Не знаю, что ответить на твое "замечательно"! Наверное, это чем - то схоже с твоими рисунками. Ты, как более просвещённая в этой сфере, видишь в картине какие - то недочеты, в то время как я - нет. Так и с гитарой.
- И все равно я уверена, что ты не зря поедешь туда! В конце концов, главное не победа, а участие. Это неплохой шанс побывать в столице, познакомиться с интересными людьми! Кстати... - мой голос дрогнул. - ...а на сколько ты поедешь?
- На неделю, - ответил он.
- Ясно... - я приуныла.
Я и дня не представляла себе без этого человека. Наверное, слишком привыкла к его компании, к тому, что мы всегда вместе. И как эгоистично бы это не звучало, я хочу, чтобы он всегда был рядом со мной.
- Фестиваль будет в июле, - уточнил Дима. - И это всего лишь неделя. Ты и соскучиться не успеешь.
- Ты ошибаешься, - сказала я, улыбаясь. Глаза начали слипаться.
- Давай - ка спать, - уловив в моем голосе сонные нотки, решил Виноградов. - Я не прочь ещё поболтать, но у тебя завтра тяжелый день.
- Тяжелый? - переспросила я. - Ах да, в понедельник же ярмарка! Завтра нужно будет проверить готовность, да ещё неплохо было бы прогнать программу.
- Вот - вот, - подтвердил Димка. - Так что тебе нужно хорошенько выспаться. Тем более, у тебя шок после сегодняшнего. Тебя два раза чуть не убили.
- Спасибо, что напомнил, - усмехнулась я.
- Спокойной ночи! - пожелал Дима.
- Спокойной! - от одних его слов в холодной комнате стало тепло.
Гудки раздались лишь через пару минут. Мы просто слушали тишину, я думала о своем, а он, наверное, о своем. Так тоже было хорошо - знать, что на другом конце невидимого провода кто - то есть. Кто - то очень дорогой для тебя, и он тоже молчит, как и ты, зная, что слова сейчас лишние.
Холодные, неприятные, и до ужаса громкие после долгого безмолвия, как если бы в гулкой пещере вдруг заиграла труба, гудки вернули в реальность. Я с тоской посмотрела на часы, поняла, что до семи осталось не так уж и много, вздохнула и, юркнув под теплое одеяло, без сил рухнула на мягкую подушку. Голова словно провалилась в облако, пахло лавандой, и на ум приходили только светлые мысли. Улыбнувшись, я с наслаждением закрыла глаза и сразу же провалилась в легкий, как перо ангела, сон...
***
- Замечательно! Молодцы! - это была, кажется, уже двенадцатая похвала за утро, хотя я уже сбилась со счета. В этот раз приятные слова летели в адрес "принцев", блестяще выполнивших свою работу.
День начался ярче, громче и светлее, чем обычно. Все очень ответственно отнеслись к своим заданиям, что несказанно радовало. Вопреки моим опасениям, никто не морщил нос и не высказывал недовольства, услышав о предстоящем мероприятии. Наоборот, каждый ждал от ярмарки чего - то своего: кто - то хотел вдоволь наесться вкусностями, приготовленными Машкой и её многочисленными сестрами, кто - то, например Ира, очень любящая детей, хотели поиграть с маленькими гостями, а кто - то, особенно наши "принцы" во главе с Серебряковым, просто подурачиться. Но для всего класса, конечно, главным была победа, благодаря которой каникулы начнутся на несколько дней раньше.
На классном часу, которым сегодня заменили русский язык, было решено, что в понедельник (все уроки в честь ярмарки будут отменены) ответственные за украшение зала придут раньше, чтобы задекорировать все помещения. За ними придут мальчики, чтобы расставить столы и переодеться в костюмы, а за ними девочки с угощениями. Пораньше придется прийти и мне, как ответственной за весь этот "балаган" и следить за выполнением "команд". Если не произойдет никаких недоразумений, и мы уложимся в предполагаемое время, то до открытия ярмарки останется ещё час, за который музыканты, певцы и танцоры успеют прорепетировать свои номера, а остальные просто настроиться на нужный лад.
- Можно будет прогнать программу у меня! - громко оповестила Машка, встав в середине класса, чтобы её слышали все. - У меня в выходные дома никого не будет!
- Идет! - отозвался класс.
- Ну, зачем же тогда заниматься программой? Можно придумать что - то повеселее, - подмигнул вмиг покрасневшей Куликовой Юра, давно и тайно ей нравившийся.
- Я вам дам повеселее! - возмутилась я. - Пока все твои мысли должны быть сосредоточены на ярмарке! А про "веселее" - потом!
- Ах да, если что - то пойдет не так, попадет тебе! - вспомнил Юра. - С тобой связываться опасно! Я слышал, ты каждому второму бутылкой по голове!
- Правда? - загалдели вокруг ещё непосвященные в эту историю. - Серьёзно? Дашка? Да ладно!
Послышались шепотки - это знавшие о нашей стычки с Медведем рассказывали о ней друзьям. Когда через минуту послышались восторженные и удивленные восклицания, я поняла, что просто так теперь не отделаться. Интересно вот, откуда они вообще знают об этом?
- Ты забыла что ли? Отец Юрки - капитан Крашевников! - ответил Димка. Последний вопрос я произнесла вслух. - Он - то, наверняка, и рассказал сыночку об очередном закрытом деле. А этот веснушчатый, как ты уже поняла, рассказал остальным.
- Ничего - то от них не скроешь! - пробормотала я.
Дальше обсуждать предстоящий праздник не было ни возможности, ни смысла. Правда, к следующей перемене девятиклассники "отгорели", и новость слегка забылась, но снова начинать разговор о ярмарке было бы сравнимо с толкованием воды в ступе. Осталось только прорепетировать, да и, собственно, провести мероприятие. Последние и есть самое сложное.
- Дарья, Даша, Дашенька! - на распев произнес голос за спиной.
- Что тебе нужно? - поинтересовалась я, не оборачиваясь.
- А почему сразу что - то нужно? - возмутился Мишка, впрочем, совсем театрально и неискренне. - Может, я больше не могу скрывать свои чувства к тебе?
- Твои привычки все давно выучили, - усмехнулась Аля. - Если ты так её называешь, значит тебе что - то надо. Ну, или ты просто хочешь позлить Димку.
- Ладно - ладно, ты меня раскрыла! - признался Мишка. - "Аполонша", пропади пропадом её художники, задала мне написать "мини - рефератик, страничек эдак двадцать" об этом... Как его? Даш, ты знаешь, русский художник, на "Л" фамилия.
- Левитан? - предположила я.
- Да нет, какой Левитан? - отмахнулся Серебряков.
- Лебедев? - высказала свою догадку Алина.
- Нет, там про птиц вообще речи нет, - помотал головой Мишка.
- А фамилия, случаем, не "лошадиная"? - усмехнулся Никита, вспомнив рассказ Чехова.
- Ты вообще не лезь. При чем тут лошади? - в отличии от Шереметьева, Серебряков не горел особой любовью к литературе. А если по правде, вообще не любил этот предмет.
- Может, Левицкий? - вспомнила я художника, книжку о котором мне подарили от художественной школы в седьмом классе за хорошую учебу.
- О, точно! - воскликнул Мишка. - Вот о нём!
- Насколько я знаю, нам не задавали писать рефераты, - сказал Димка. - Или ты опять провинился?
"Аполонша", или учительница по МХК Анна с довольно необычным отчеством Аполоновна и Серебряков возненавидели друг друга с первой их встречи. Она, как очень молодая женщина, а потому не имеющая большого опыта преподавания, смотрела на учеников свысока, что очень не нравилось горделивому Мишке, о чем он сразу ей и сказал, дополнив колким замечанием о том, что вырез на её красной юбке, "не дозволительно большой"! "Аполонша" вообще не вязалась с понятием "учитель". Предмет она свой знала плохо, чем вызвала волну негодования у нас с Алей, но мы благоразумно смолчали, нанося ей удары своими "слишком глубокими", по её словам, знаниями. Больше всего раздражало то, что при таких ужасных знаниях, она умудрялась ставить учеников в глупое положение, всем своим видом показывая "вот она - я, богиня! А вы - никто!". Но девятиклассники быстро поняли, что к чему, и искусно оборонялись, почти никогда не попадая в кабинет директора.
- Я сказал ей чистую правду, - состроил невинные глаза Мишка, улыбаясь.
- Мы знаем твою правду, - кивнула я. - Не думаю, что она ей была приятна.
- Да брось, она же и тебя тоже раздражает. Надо же её на место поставить, - отозвался Серебряков. - Скажешь, нет?
- Скажу да. И, как я понимаю, тебе нужно помочь понести наказание за "месть"? - догадалась я.
- Именно! - кивнул Мишка. - Ты про художников все знаешь, а мне надо будет копаться, искать - выискивать. Ну, Даша! Ну, пожалуйста! А я тебе шоколадку куплю!
- Ну, тогда без проблем, - улыбнулась я. - С тебя шоколадка и один набросок.
- Опять? - удивился он.
- Да, для "финальной" картины, - ответила я, решив пару дней назад взять портрет Серебрякова на конкурс.
- Отлично! Тогда сегодня после школы, - сказал Мишка.
- Я сегодня не могу, - покачала я и улыбнулась.
Димка, идущий рядом, усмехнулся.
- Тогда завтра! - решил Серебряков.
- А репетиция? - напомнила Аля.
- А мне - то что репетировать? - спросил "портрет". - У меня никаких номеров нет. У Дарьки тоже...
***
Домой я вернулась в четыре часа, но за окном уже сгущались сумерки. Сейчас темнеть начинало рано. Как только я хлопнула входной дверью, в нос ударил приятный, но уже чуть позабытый, запах блинов и подсолнечного масла. Сняв сапоги и верхнюю одежду, я прошла на кухню, откуда тонкой незримой лентой тянулся аромат "солнца".
- Дашутка пришла! Что - то сегодня ты поздно! - заметив меня, улыбнулась бабушка.
Она стояла в фартуке около плиты, одной рукой придерживая сковородку, а второй наливая на неё светло - желтое жидкое тесто. Масло зашипело и забурлило, наполнив кухню звуками из детства, когда я сидела на стуле и ждала, когда мама поставит передо мной тарелку с пышущими жаром блинами. Сейчас
же на стуле сидела Кейт и уплетала блины с вишневым варением.
- Привет! - улыбнулась она мне.
- Привет, - немного удивленно ответила я.
Последние два дня Кейт вела себя совсем не как "королева". Она совсем перестала краситься, почти не носила украшений, сменила стиль на менее броский, но от этого совсем не портящий её, а даже наоборот. Вместо холодного молчания она встречала меня приветливыми улыбками. Несколько раз на дню она старалась заговорить со мной, но разговор никак не завязывался - я просто не знала, как воспринимать изменения в характере сестры, а она, кажется, стеснялась меня или боялась сказать что - то не то. Те ни менее, перемены в Кейт, произошедшие очень внезапно и быстро, были приятны. Каменная, когда - то непробиваемая, стена между нами начинала осыпаться.
- Ты почему так поздно? - поинтересовалась бабушка, ставя на стол ещё одну тарелку с румяными "солнышками". - Вроде бы, сегодня у тебя нет занятий в студии.
- После школы к Димке зашли, - ответила я, чуть смутилась и поспешно добавила. - Подбирали музыку к ярмарке, которая в понедельник будет.
Не хватало, чтобы и бабушка узнала о наших новых... отношениях.
- Все с вами ясно, - сказала пожилая женщина таким тоном, будто ей было ясно совсем другое. - Иди мой руки и садись за стол, блинчиков поешь, пока не остыли.
Следующие полчаса стали для меня самыми уютными за последние несколько лет. Я так давно не чувствовала такого удовольствия от чаепития с родными людьми. Оказывается, быть счастливым так просто - нужно лишь быть с теми, кто дорог тебе, кого ты любишь. Бабушка рассказывала нам о последних съемках специального выпуска, слушала мои рассказы о предстоящей ярмарке, хвалила за идеи и слаженную работу. Кейт сидела тихо, изредка что - то добавляя. У неё был вид загнанного в угол волчонка, которого из дикого леса привезли в теплый дом, приласкали и полюбили.
***
- Можно? - я, решив, наконец, поговорить с Кейт, постучала в её комнату.
- Да, - получив ответ, я вошла.
В комнате сестры я последний раз была, когда она только приехала - несколько лет назад. За это время, она изменилась. Если у меня в комнате всегда царил полумрак, и единственным включенным предметом освещения был светильник там, где я сижу, то у Кейт вся комната была озарена мягким розово - фиолетовым светом. Сама хозяйка сидела за белым письменным столом, на котором вместо косметики лежали книги и тетради. Лампа на длинной ножке озаряла раскрытую книгу, которую читала Кейт, белым светом.
- Что читаешь? - поинтересовалась я, не зная, с чего начать разговор.
- "Мастера и Маргариту", - ответила Кейт, чувствую то же смущение что и я.
Я кивнула и постаралась вздохнуть как можно не заметнее. Чтобы не смотреть на сестру, я обшаривала взглядом её комнату. Аккуратно застеленная белым покрывалом с малиновыми цветами кровать, рядом с ней тумбочка с со стоящей на ней рамкой. Знакомая фотография. Она стоит у него на аватарке в ВКонтакте.
Вопреки моим опасениям, Кейт, проследив за моим взглядом, не стала кричать, выгонять меня и прятать фото. Она лишь грустно улыбнулась и, усмехнувшись, проговорила:
- Прости меня, за то, что я так жутко себя вела. Вообще, когда мне сказали, что мы поедем в Россию, я устроила ужасный скандал. Мне казалось, что здесь живут дикие, отсталые люди. Приехала я с чётким убеждением "я лучше их всех" и стала следовать этому правилу, становясь все более заносчивой и горделивой. Я и сама не заметила, как поменялась. Да ещё школа... На меня смотрели, как на иностранку... Хотя я таковой и была. Не хотелось всем доказать, что я не такая как все, соответствовать этому "титулу". Боже, какой дурой я была!
Она вдруг всхлипнула и отвернулась, не желая, чтобы я видела её слёз.
- Кейт, не плачь! Теперь - то все хорошо, ты изменилась... В лучшую сторону. Теперь все будет по - другому, - я говорила первое попадавшееся на ум, но, совершенно растерявшись, подошла к ней и осторожно погладила по плечу. - Я совсем не обижаюсь на тебя...