Аннотация: Один из моих первых рассказов и первый опубликованный в печати.
Парадокс
"Но поскольку я именно тот, кто я есть, уж извините, - не могу пожелать вам приятных сновидений".
Стивен Кинг
"Пляска смерти"
"Сила доказательств определяется их весомостью, а не количеством".
Старая добрая философия.
История эта началась из-за моей любви к опере и театральному искусству. Любви, которая не являлась слепым стремлением к идеалу, скорее, это был поиск некой возвышенной иллюзорности, что я жаждал, отправляясь на очередную премьеру.
В тот вечер я сидел на балконе и сверху наблюдал за развитием новой драмы; истории о влюбленных сердцах, ненависти и предательстве. Глядя, как через свой голос и непередаваемо очаровывающие жесты мадам Мартильеза пытается выплеснуть наружу состояние души - я, затаив дыхание, внимал этим стонам и проникался насквозь искренностью. Слезы невольно появлялись в уголках моих глаз и текли по щекам.
А когда смерть настигла бедного Марио, мое сердце уже попросту рыдало. Боже! - восклицало оно, - разве человек создан тобой только ради одних лишь страданий? Но за что?..
И вот, проиграли последние фанфары, вспыхнули юпитеры, и хором грянули рукоплескания вскочившей на ноги публики. Я также в полной мере одари актеров своей порцией "браво!" и, с весьма благоприятными впечатлениями, отправился в сторону гардероба.
Там я занял свое место в очереди и с тоской поняв, что представление все-таки окончено, принялся ожидать, окруженный гулом голосов, обсуждающих премьеру.
Средних лет господин, стоявший впереди меня, бросил взгляд в мою сторону, потом отвернулся, затем снова посмотрел на меня.
-Ну и что вы скажете по поводу этой трагедии? - спросил он.
Вид у него был приятно джентльменский; гладкий сюртук, чисто выбритое лицо и строгий взгляд черных глаз.
-Более чем неплохо, - ответил я. - Пожалуй, даже лучшее, что мне удалось увидеть в этом сезоне. Есть в этом действе что-то... отдающее бессмертием. По крайней мере, рассчитывать на это постановщик вполне может.
-Вот как? Что ж, позволю себе с вами согласиться - сказал он и, отдав гардеробщику номерок, получил свое пальто цилиндр и трость.
Мы обменялись еще несколькими, практически ничего не значащими фразами, затем он, одевшись раньше меня, направился к выходу.
На некоторое время я потерял его из виду среди толпы. Но когда, неспешно одевшись, я вышел из театра, то увидел в свете фонаря своего случайного собеседника. Остальные посетители уже успели разбежаться, лишь некоторые дамы, поправляя прическу на ходу, торопились домой к ужину.
-В какую вам сторону? - обратился ко мне незнакомец.
-Угол Сен-Мерсье и Эдисон, - ответил я.
-По пути, - сказал он, и бок о бок мы зашагали по мостовой.
В те времена обществом еще не овладела массовая паранойя, и случайные знакомства были скорее обыденностью, а не исключением из правил.
-Так о чем, по-вашему, эта история, - спросил он, когда мы повернули на Гринвич-стрит. - Что же хотел показать нам автор?
-Наверное, все же несправедливость рока, - ответил я, спустя секунду. - То, что судьба не понимает человеческих чувств и то, что любовь, так же, как и все остальное, смертна.
-Все это детские забавы, - сказал мой спутник. - Всегда есть возможность игры с судьбой. Вот вы говорите смерть, - но разве нельзя сделать предположение, что она является продолжением жизни?
-Да, - сказал я, улыбнувшись и начиная проникаться симпатией к этому незнакомцу; что-то в ходе его мыслей было сродни моим. - Но ведь никто из людей, шагнувших за эту грань, не вернулся сюда и не сказал, что там есть на самом деле.
-Конечно, - ответил он. - Но ведь пока нет доказательств в пользу чего-либо, нельзя отрицать и возможность обратного.
Мы продолжали идти и темы нашего разговора плавно перетекали из одной в другую. Все больше и больше поражался я кругозору этого человека, пусть слегка казавшегося странноватым, но это нисколько не портило общего впечатления. Скорее наоборот, лишь подчеркивало оригинальность, столь редко встречаемую в людях в наши дни.
Когда же, наконец, мы оказались рядом с моим домом, я не устоял перед искушением предложить продолжить эту весьма приятную для меня беседу, за чашечкой кофе. Незнакомец ответил согласием.
Я дал указание миссис Эдвардс, своей экономке, и мы с моим собеседником расположились в креслах, перед разожженным камином. Последовало несколько запоздалое представление друг другу, и, пожимая руку мистера Милкома, я поразился ее мягкости. Невольно у меня появилась мысль, что в ней нет костей.
-Так чем вы занимаетесь? - спросил мистер Милком, оглядывая комнату. Вряд ли он мог найти в ней что-нибудь примечательное: пара картин среднего качества, несколько предметов мебели из красного дерева и коллекция ружей, развешенная на крючках по стенам. Мой дядя, страстный любитель охоты, перед самой смертью передал эту коллекцию мне. Но из-за моей холодности по отношению к оружию, эти самые "винчестеры" и "браунинги" находились в доме только ради создания атмосферы для редких гостей.
Вкратце, я поведал мистеру Милкому историю своего детства, юности и сегодняшних дней. К концу моего рассказа мы уже допивали по третьей чашке слегка остывшего кофе и докуривали сигары, которыми я угостил себя и своего гостя.
-Значит, - сказал он. - Вы считаете, что это рационально - транжирить наследство, доставшееся от покойных родителей и не задумываться о будущем?
-Почему же, - я слегка смутился. - У меня есть Гарвардское образование и в любой момент я по-своему желанию могу оказаться на любой престижной работе...
-А приходилось ли вам думать о собственной старости? - он выпустил струю дыма и вдруг, в чертах его лица, мне почудилось нечто демоническое.
Моргнув, я сбросил наваждение и ответил:
-На мой взгляд, для двадцати пяти лет эта мысль выглядит несколько ранней. Возможно, вам это покажется нелепостью, но я до сих пор еще не определился в своем жизненном пути. Для чего я родился, что мне надо? - эти вопросы часто появляются у меня в голове, но ответы на них я не нахожу.
-Печально, - заметил мистер Милком, покачивая головой. - Вы уже вышли из юношеского возраста, а у вас до сих пор нет настоящей цели. Печально.
Я попытался перевести беседу в другое русло, чтобы стереть неловкость и смущение, которые возникли у меня от этих слов.
Моя попытка удалась. Мы перешли на обсуждение некоторых философских и религиозных тем, и вновь мною овладело чувство восторженности перед эрудицией этого человека. Казалось, не существовало тех областей знаний, которых бы он избегал из-за незнания или непонимания. Цивилизация Древнего Египта, странные ритуалы Месопотамии, трактаты жрецов и мудрецов далекого прошлого - обо всем этом мой новый друг знал, и более того - в деталях мог все это объяснить.
-Ну а теперь, к сожалению, мне пора домой, - сказал мистер Милком, сразу же после разбора некоторых аспектов современной психиатрии. - Приятно было провести с вами беседу, мистер Ньюкасл, но скоро полночь и, боюсь, слуги будут волноваться из-за моего столь долгого отсутствия.
-Полночь? - изумился я и посмотрел на часы. Действительно: стрелки показывали пять минут первого. Мы провели здесь более четырех часов, но это время пролетело для меня слишком незаметно.
-Такова обманчивость времени, - сказал он, потом улыбнулся. - Но перед уходом, я хочу сделать вам предложение...странное, но лишь на первый взгляд.
-Какое же? - живо заинтересовался я.
-Загадка. Если вы сможете ее разгадать, то, только не смейтесь, я открою вам тайну. Тайну бессмертия.
-Согласен, - ответил я, все-таки ощутив, как расползаются в стороны уголки моего рта. Хотя, признаться, слова Милкома прозвучали как-то убедительно.
-Тогда, вот вопрос: чем вы сможете доказать, что вы сейчас не спите? Но не торопитесь с ответом. Вы скажете его мне через три дня, в половине седьмого вечера, перед дверьми театра, в котором мы и повстречались. Говорят, будет премьера новой постановки "Короля Лир". Вас это устроит?
-Вполне, - ответил я, поднимаясь из кресла вместе с моим гостем.
Я проводил его к выходу, где он оделся и снова протянул мне свою странно мягкую руку.
-Значит, договорились, - сказал он, и закрывая за ним дверь, я поддался чувству сожаления. Еще бы: столь приятных и интересных бесед в этом доме я не припоминал.
Я отправился в спальню и, раздевшись, лег спать.
"Не торопитесь с ответом" - сказал мистер Милком, но я тут же принялся обдумать его загадку.
"Чем вы можете доказать, что вы сейчас не спите?" Действительно, чем? Тем, что я могу чувствовать? Навряд ли. Разве во сне я ничего не ощущаю? Или, допустим, четкостью окружающего меня мира? Тогда, как насчет особенно реальных снов? Где же тот некий фактор, что отличает сон от реальности? Боль? Я могу ущипнуть себя, и тем самым либо проснуться, либо... Но что, если это мне снится, что я себя щипаю, но на деле - я недвижим и просто лежу в кровати...
С этими мыслями я проворочался до самого утра, и когда прозвенел колокольчик миссис Эдвардс, с тяжелой головой и воспаленными глазами спустился к завтраку.
Загадка не оставляла меня, и чтобы хоть как-то отделаться от нее, я пытался спастись с помощью книг. А заодно и попробовать найти в них ответ.
"Может, я ищу не там, где надо? - думал я на второй день срока. - Может, ответ заложен в самом вопросе? Что же я мог упустить в последовательности своих умозаключений? Начнем с начала.
Итак, допустим, сейчас я бодрствую. Час назад я выпил чашку кофе, выкурил сигару и разобрал почту. Пришло письмо от тети Эвелин, она пишет, что ее дочь, моя двоюродная сестра, вышла замуж. Бедняжка Лизавета, разве можно познать смысл супружеской жизни в пятнадцать лет? Теперь вопрос: может ли это все происходить во сне?"
Третьим днем, я проснулся весь в поту, от ужасного кошмара. А потом едва не закричал, когда подумал, что эти страшные джунгли были в реальности, это сейчас я сплю, потеряв сознание от ужаса, а секунду назад...
Боже, насколько был я близок от сумасшествия? Я уже проклинал этого странного мистера Милкома и его загадку. Заодно, я ругал и себя. Ну разве мог нормальный человек, рискнуть своим душевным здоровьем и принять эти условия?
И когда часы пробили шесть вечера, я уже был полон решимости в своем желании никогда более не встречать этого джентльмена, с его губительными для моего психического здоровья загадками.
Двадцать лет спустя я сидел в ложе "Театра Теней" и внимал очередному шедевру человеческого гения. Шла премьера "Искушения Горацио", и уже полтора часа, я был погружен в эту атмосферу, искренне восхищаясь актерским мастерством и профессиональностью постановки режиссуры.
Но вот спектакль подошел к концу, зажегся свет...и каково же было мое изумление, кода справа, на соседнем балконе, я увидел лицо джентльмена, чей вопрос едва не довел меня до безумия во времена моей молодости. Вне всяких сомнений, это был он. Те же черты лица, аристократический профиль... Только лицо это ничуть не изменилось. Освещение и те несколько секунд, пока он не покинул балкон, дали глазу наблюдателя с многолетним опытом рассмотреть его вполне достаточно. И глаз этот не уловил никаких изменений, ни малейших признаков. Тогда он выглядел лет на тридцать пять-сорок, также выглядел и сейчас. Казалось, с помощью машины времени, он преодолел эти десятилетия и пришел сюда, чтобы услышать ответ. С того памятного вечера я более не встречал его - теперь же нас разделяла лишь перегородка между балконами.
Однако, поймав мой пристальный взгляд, он не выказал ни словом, ни жестом того, что узнал меня.
"Быть может сын?" - промелькнула мысль в моей голове.
Но, смешавшись с толпой в фойе, я все-таки продолжил свое наблюдение. Стоя в дюжине шагов позади, после того, как мой взгляд выловил его в толпе, около гардероба, я дождался, пока он оденется, затем двинулся вслед за ним, и вместе мы покинули театр.
Он пошел пешком, что немного облегчало мою задачу. Он шел впереди, я позади, держа дистанцию примерно в полусотню шагов.
Мимо проезжали кэбы, проходили люди, но я не терял свой объект преследования - слишком было велико мое любопытство, чтобы я мог себе это позволить.
А он все шел и шел, мы сворачивали все на новые и новые улицы, и я невольно поддавался удивлению, насколько плохо я знаю город, в котором родился и живу.
Ветер качал деревья, и вскоре начался дождь, а тот за кем я шел, наконец остановился перед викторианским особняком. Толкнул калитку, вытащил что-то из кармана, видимо ключи, и, поднявшись по крыльцу, открыл дверь и шагнул внутрь.
Дверь захлопнулась, а я остановился неподалеку и принялся озираться по сторонам. Эту улицу я видел впервые в жизни.
На той стороне я заметил вывеску "Гостиница Святого Павла", болтавшуюся на одном гвозде. Ничуть не медля, я пересчитал деньги, которые нашел в кармане и, войдя в гостиницу, снял комнату с нужным мне расположением окон. В те минуты я был полон решимости найти кое-какие ответы. А еще я был поклонником всякого детективного чтива. И там, в большинстве случаев, распутывание какого-нибудь дела начиналось с обычного наблюдения. Сейчас же я решил его продолжить, еще с улицы заметив, что большинство окон в том особняке незанавешены шторами.
Осмотрев свой номер, я пришел к выводу, что проживание здесь явно не стоит десяти фунтов в день. Зато теперь у меня были окна, выходящие на викторианский особняк. Не теряя времени, я придвинул стул к подоконнику, закурил и стал смотреть.
"Как же так? - думал я. - Он ничуть не изменился..."
И мне вспоминались условия той давнишней игры...вместе с ее ценой. Тот самый обещанный приз - бессмертие. А что, если он не шутил... Но тут же я отбрасывал эту мысль. Пока не было доказательств, все возможности и оставались возможностями. Еще я подумал, каковы были мотивы Милкома, в выборе меня. И был ли я единственным? Быть может, был тот или те, кто ответил на его вопрос?..
Сигареты закончились, наступала ночь, но я сидел все там же, едва ли не затаив дыхание. До самых сумерек, я не замечал в доме никаких движений, может, Милком был в той, дальней части особняка. Зато когда в комнатах, как по команде зажегся разом свет, и также одновременно опустились шторы, за последними я мог теперь изредка замечать перемещающийся мужской силуэт. И... ничего такого, что могло бы хоть на йоту приблизить меня к разгадке.
Мои глаза слипались от усталости, тело чесалось от укусов каких-то насекомых, которых я просто не мог видеть, потому как сидел в темноте, а вонь от застоявшейся мочи, казалось, теперь навечно поселилась в моих ноздрях...
"Нет, - решил я, наконец. - С меня довольно, хватит играть в сыщика. Лучше неведение, чем эта проклятая дыра".
Я спустился вниз, отдал ключи портье и, дожидаясь на улице кэба, неотрывно смотрел на особняк на другой стороне улицы.
Миссис Эдвардс уже ушла, оставив записку насчет ужина. Однако я пренебрег едой ради сна и решил сразу же отправиться в постель.
Я закрыл за собой дверь спальни и собрался было зажечь свет... но на меня нахлынуло оцепенение.
В спальне, кроме меня, был кто-то еще. Неясный силуэт стоял возле ночного столика, и в тусклом свете луны, едва пробивающимся сквозь шторы, мне почудилось, что я вижу обнаженное человеческое тело... Более того, судя по красноте и блеску, словно лишенное кожи...
Я слышал, как что-то капает на пол, и этот звук сейчас был единственным в мире... если не считать грохота биения моего свихнувшегося сердца.
Я завел руку за спину, но из-за скользкости своей вспотевшей ладони, не смог повернуть гладкую, лакированную ручку...
И тут же я услышал голос. Тихий и вкрадчивый, доходящий до самых глубин моего мозга...словно появившийся там сразу, без участия органов слуха.
- Такова цена, и такова истина. И это - лишь одна из возможностей. Вот, что я мог бы дать тебе. Разве это не прекрасно? Теперь ты мне веришь?
Я хотел кричать, но не мог. Я боялся, что мои выпученные от страха глаза выпадут из глазниц, и я ослепну. Лучше бы именно так и произошло...
...Нечто начало приближаться ко мне, сводя меня с ума хлюпающими звуками тяжелых шагов...
Все ближе и ближе...Будто неотвратимая неизбежность...
Шаг за шагом...
Шаг за шагом...
И в самом конце, я почувствовал огонь чужого дыхания, отдающего запахом жасмина, и увидел глаза...
- Но ты проиграл, - сказало оно и прикоснулось своими губами к моим... вдохом, словно что-то вытягивая из меня.
И лишь только после некоторых секунд этого поцелуя, бог даровал мне возможность потерять сознание.
Очнулся я при свете дня... И тут же испуганно вскочил на ноги. Но нет - в спальне я был один... и вроде бы ничто не указывало на то, что прошлой ночью здесь был кто-то, кроме меня.
"Кошмар, - подумал я. - Всего лишь кошмар, вызванный вчерашним. Похоже, я споткнулся, ударился головой... Потому как такого просто не могло быть в реальности".
Да, так решил мой прагматичный разум...
У миссис Эдвардс сегодня был выходной, а потому мне пришлось самому приготовить себе завтрак. И пропустив утренний душ и проигнорировав ванную комнату в целом - слишком велико было чувство голода - поел.
После, я отправился в свой кабинет и принялся за разбор почты, чем думал заняться еще с позавчерашнего дня. Одно письмо было от племянника, другое от мистера Хэма из Калифорнии, третье - из клуба почитателей Диккенса, - словом, где-то около часа мне пришлось провести за чтением.
И в конце-концов, в моих руках - тех самых руках, в которых с самого утра я чувствовал слабость и что-то еще, но никак не мог понять, в чем дело, руках, которые вроде бы остались прежними - оказался конверт, лежавший в самом низу стопки. Я не обнаружил на нем ни адреса отправителя, ни получателя, ни штампа с датой... и крайне заинтригованный, я распечатал его.
Если в вашей жизни когда-нибудь найдется место необъяснимому, то постарайтесь приложить все усилия, чтобы немедленно забыть эти моменты. Бегите от этого. Живите своей жизнью. Грань целостности человеческой психики слишком хрустальна... и ничего не стоит грубым случайностям разбить ее. Берегите себя и никогда не поддавайтесь на любые провокации. Ибо исход подобных игр может быть крайне кошмарен.
Внутри конверта был сложенный вдвое лист бумаги. И всего лишь одна фраза, написанная на нем.
"Ведь вы не можете доказать, что все это - не сон?".
...Наверняка, прошло много времени, прежде чем я смог на негнущихся ногах, отправиться в ванную комнату, с надеждой, что холодная вода, хоть как-то сможет привести в порядок мой разум.
По странному стечению обстоятельств, с момента своего пробуждения на полу, мне ни разу не довелось заглянуть в зеркало... Да и, если быть откровенным, я ненавидел зеркала, с тех самых пор, как моя мать покончила с собой, перерезав себе горло осколком... Впрочем, это не имеет никакого отношения к моей истории.
...Глядя себе под ноги, я подошел к умывальнику... и тут же мой завтрак поспешил вырваться наружу. Мне показалось, что кроме яичницы и свекольного салата там было что-то лишнее, но... Пришел новый приступ, а за ним еще один. После, когда конвульсии все же соизволили прекратиться, тяжело дыша, я наконец-то поднял взгляд.
И то, что я увидел там, в зеркале над умывальником, заставило меня закричать.
Думаю, тысячелетний старец выглядит лучше, чем я.
Все мое лицо оказалось похоже на морщинистый ворох желтых осенних листьев, посреди которого, глубоко прятались белки глаз. А волосы, еще вчера подобные крылу вороны, превратились в кучки бесцветных прядей, там и сям торчащих на сморщенном черепе...
Да, все так было и есть. Такова истина. Но в чем ее смысл, наверное уже мне, и, надеюсь, что не вам, уже никогда не суждено понять.
Потому как, сколько бы я не искал с той поры в своем городе, закутавшись в пальто и обмотав лицо шарфом, как прокаженный, тот самый викторианский особнячок, я не могу его найти. Также, как и гостиницу святого Павла.
...Наверное, я уже мертв. А может, просто не могу проснуться?