Разгуляев Георгий Аркадьевич : другие произведения.

Какая погода в Бостоне?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь и смерть. Любовь и коварство. Преступление, тайна, возмездие.
  
  ГЕОРГИЙ РАЗГУЛЯЕВ
  
  КАКАЯ ПОГОДА В БОСТОНЕ?
  
  роман
  
  УВЕДОМЛЕНИЕ
  
   Эта книга появилась на свет жарким летом 2002 г. благодаря Mr. и Mrs. F, а также John Hancock Hall, Boston, Massachusetts. Затем она была переведена на русский язык.
   Автор специально предупреждает, что все события, описанные в книге, вымышлены. Какое-либо возможное сходство с реальными фактами, лицами, географическими пунктами, где бы они ни находились, является непредсказуемой случайностью.
  
  
  Глава 1
  
   Небольшой двухмоторный самолет «Мэдисон Истерн Эйрлайнс» заложил вираж, потом выровнялся, и Джейк почувствовал, как открылись гондолы, и вышли шасси. Самолет начал резко снижаться, под крылом пронеслись голубая лента Биг-ривер, спальные районы, деловой центр, многоэтажки Нижнего города, парки, потом легкий толчок и самолет побежал по полосе, замедляя бег, подрулил к маленькому аэровокзалу. Самолет был маленький, на нем летели всего шесть пассажиров, считая Джейка. Пилот открыл дверь, спустил маленькую лестницу и они вышли на поле. Из Бостона вылетели в дождь, а здесь сразу же навалился зной, от которого Джейк отвык за эти годы. За три часа перелета он успел выспаться после бурной ночи с Клэр и чувствовал себя вполне сносно.
   Вдоль полосы стояли разнокалиберные, в основном маленькие, самолеты. Был один «Гольфстрим» да задрала в вечереющее небо свой курносый нос старая зеленая «Дакота».
   - Джейк! Джейк! - позвали его от здания аэропорта. Заходящее солнце слепило глаза, но Джейк знал, что это дядя Джейк, которому он позвонил перед вылетом.
   Старик был рад. Высокий, под стать Джейку, сухопарый, чуточку сутуловатый, он, как всегда, был элегантен. Это у него в крови - быть всегда на высоте.
   Старик торжественно вел свой синий «Кадиллак» шестьдесят четвертого года так, словно священнодействовал.
   - Это я ради тебя, мой мальчик, вывел старого скакуна из конюшни. - Дядя лелеял и холил «Кадиллак». Сейчас таких машин остались единицы. Вообще-то, дядя мечтал об «Эльдорадо». Самая большая серийная машина в мире! Джейк забыл об этом, а сейчас вспомнил.
   Они миновали кампус, проехали Нижний город.
   - Добро пожаловать в Мэдисон, - широко повел рукою дядя.
   За десять лет Джек успел многое позабыть. Восемь лет назад он был в городе только три дня и мало что запомнил из тех печальных дней, только то, что была дикая жара, все были добры и внимательны к нему. Как давно это было.
   При въезде на Мэйн-стрит их встретил здоровущий транспарант «Мэдисон - сердце мира».
   - Да, - сказал дядя, - они любят свой город. - Если ты позабыл, сынок, что такое Мэдисон, напомню. Сто пятьдесят тысяч граждан, пять банков, университет, не последний в штате, пять газет, две телестанции, знаменитая Школа Святого Патрика, Рудник и «Доу».
   - Да, да, - подумал Джейк, - Школа Святого Патрика, известная не только в штате, но, пожалуй, по всей стране. Сколько всего связано у него с этой школой. На том проклятом выпускном балу все это и случилось. Он был тогда круглым дураком. Но уже ничего не исправишь. Ничего.
   - Сто пятьдесят тысяч хороших граждан, - повторил дядя. - Они любят свой город. - Джейку показалось, что в голосе дяди прозвучали какие-то странные нотки.
   - Мистер Ивенс, - спросил Джейк, - по-прежнему в «Доу»?
   - Что ему сделается. Президенты приходят и уходят, а мистер Ивенс по-прежнему вице-президент. Корпорация на нем и держится.
   Они миновали район банков и контор, машина свернула на тихую боковую улочку.
   Дядин домик не изменился за эти годы. Все те же розы у террасы, все те же готические окна и кремовые шторы на окнах.
   - Вот мы и дома, - сказал дядя. Отец назвал Джейка в память о своем старшем брате Джейкобе, пропавшем в семидесятом под Данангом. Как раз в это время и родился Джейк. Через три месяца пропавший без вести капитан Джейкоб Барнс нашелся, сбежал из вьетконговского плена. Так в семье стало два Джейкоба - капитан Джейкоб, дядя, и Джейкоб-юниор - племянник.
  
  ***
   Ужин накрыла не знакомая Джейку полная, с низким голосом афро-американка, которую звали Глэдис. Она что-то ласково поурчала Джейку, что, мол, рада и за Джейка и за дядю Джейка, и ушла домой.
   Дядя Джейкоб жил один. Существовало смутное семейное предание, что у него был большой роман с вьетнамкой. Она была чьим-то агентом и, в конце концов, ее убили - то ли те, то ли эти, тут никакой ясности не было. Дядя никогда об этом никому не рассказывал, как, впрочем, не распространялся вообще о своем более чем десятилетнем пребывании в Индокитае. Было известно лишь два факта - о его пленении у вьетконга и о том, что он был в последнем вертолете, взлетевшем с крыши американского посольства в Сайгоне в мае семьдесят пятого. И все. На память об Индокитае у дяди были только старая остроконечная соломенная шляпа и резной амулет красного дерева, который хранился в специально заказанной шкатулке. Был ли на самом деле роман с неизвестной вьетнамской мисс? Во всяком случае, дядя никогда не был женат - ни до Индокитая, ни после. Живя на правах отставного ветерана в Мэдисоне, он много путешествовал по Штатам и за границей, дома застать его можно было не часто.
   - Не хочешь ли ты уехать из Мэдисона? - спросил его Джейк.
   - Нет, сынок, пока рановато. Конечно, рано или поздно все Барнсы перебираются в Бостон. В этом, кажется, есть какая-то загадка, но на самом деле, я думаю, ничего странного нет. Мэдисон - наша родина, здесь мы создаем, с этой землей мы сроднились. Но корни наши в Бостоне. Мы участвовали в «Бостонском чаепитии». Оттуда мы и пришли в Мэдисон и стали владеть здешней землей. Но, в конце концов, нас тянет туда, где были наши гнездовья, где мы вылупились из яиц. И мы, как птицы, тянемся на Север, когда приходит срок. Ты это сделал раньше, мой срок еще не пришел. Есть дела еще здесь. Кстати, как погода в Бостоне?
   - Когда улетал, был дождь.
   - А мы здесь плавимся от жары. Я бы на твоем месте написал трилогию: «Жара в Мэдисоне», «Расплавленные мозги» и «Жареные задницы».
   - В самую точку! - захохотал Джейк.
   - Расскажи-ка мне, как ты живешь, а то совсем забыл старика.
   - Обыкновенно. Живу, пишу. Вышли три книги. Женился. Меня хватило на полгода. Развелся. - Джейк удивился: рассказывать ему было не о чем. Он помолчал, раздумывая. Оказалась, что вся его жизнь в его героях, в разговорах и в друзьях с подружками, которые здесь, в Мэдисоне, вдруг показались далекими, не нужными, как зыбкий туман. Не станешь же рассказывать ему о Клэр и о тех, кто был до нее и, наверное, да не наверное, а точно, будет после нее. А казалось, он живет так интересно.
   - Живу, - повторил он. - По-всякому. Ездил в Европу, Индию. Был в Хошимине.
   - А в Сайгон-то, зачем ездил? - Это было старое название Хошимина. Джейк не стал говорить, что ездил, чтобы попытаться отыскать следы той вьетнамской мисс. Смешно было теперь даже подумать о той поездке.
   - В командировку, - слукавил Джейк.
   - Сайгон, Сайгон, - вздохнул старик. Он смотрел застывшими глазами куда-то внутрь себя или в открывшиеся ему дали времени. - Лучшие годы нашей жизни, - сказал он.
   - Знаешь, - он вдруг оживился, - эта лента того парня, как его, когда они плывут по реке на катере, «Апокалипсис сейчас» - это про нас.
   Джейк не удивился. Он давно подозревал, что не только радиопропагандой занимался в Индокитае дядя, как утверждал он всегда.
   - Я и капитана того знал, который плыл на катере. И полковника. Только все это было не там и не так. Тот парень все это выдумал, но такие полковник и капитан были мне знакомы. И случаи подобные я знаю.
   «Не был ли ты сам тем капитаном?» - подумал Джейк. - Он представил дядю, молодого, оголенного по пояс, мокрого от пота, среди джунглей, с занесенным над чужой головой коротким мечом. Или в сайгонском отеле, голого, перемазанного кровью и вдрызг пьяного от тоски по той вьетнамской мисс. Почти полтора десятка лет в джунглях. Все могло быть и, конечно, все было. Вот, вырвалось же признание. Джейк по-новому взглянул на дядю. «Что я все заладил - старик, старик. У него и седины-то почти нет. И прошло всего двадцать два года, как он взлетал с той знаменитой крыши».
   В библиотеке, за сигарами, дядя показал Джейку свои новые работы.
   - Как думаешь, может, мне альбом издать?
   На фото были животные. Лошади, собаки, кошки. Свиньи, крокодилы, еноты и канарейки. Попугаи и куры, орлы и змеи. Вообще масса всяких зверушек. Особенно много лошадей и собак. Все звери бы симпатичны, в необычных ракурсах и позах, атакующие, спящие, ласкающие друг друга, кормящие детенышей. На фото не было только людей. Ни одного человека.
   - У тебя звери человечнее людей, - сказал Джейк.
   - Так оно и есть, сынок. - Дядя аккуратно убрал альбомы в шкаф.
   - Как поживает мистер Уайтбред? - спросил Джейк.
   - Он теперь опять генеральный директор Рудника. Как проиграл тогда на выборах, так и вернулся на прежнее место. Стоит у истоков. Ведь Рудник - самое старое предприятие не только у нас, но, пожалуй, во всех Штатах. Историческое место, можно сказать. Все сверкает золотыми зубами.
   - А госпиталь Святой Маргариты? Там все также вылечивают до смерти?
   - Госпиталь расширился. Новый мэр помог с кредитами, теперь это большое и известное дело. Очень большое, очень известное. Может, тебе приходилось слышать?
   - Не приходилось.
   - Конечно. У вас, молодых, отменное здоровье.
   - А скажи мне... скажи, слышно что-нибудь о Кэти Дилан? - осторожно спросил Джейк. - Какая у нее теперь фамилия?
   - Фамилия у нее все та же - Дилан. Была, конечно, замужем, ты это знаешь, он работал на «Доу» в Калифорнии, но оказался идиотом, через полгода выгнала его. Она теперь преподает в нашем университете. Тут на нее многие глаз положили. Даже Муми. Помнишь такого? Забавно. Но ты же ее знаешь... Кэти - это Кэти. Вот тебе полный отчет о Кэти Дилан. Вы были бы хорошей парой. А теперь, скажи мне, сынок, зачем ты приехал? Очень уж вопросы твои бессистемные. Или чересчур системные.
   Джейк молча сидел, переживая известие, оглушившее его. Кэти здесь. Здесь Кэти.
   - Ну же, сынок, что с тобой? - спросил дядя.
   Джейк вынул из кармана затертую за эти дни, сложенную вчетверо бумагу. Дядя молча развернул ее, прочитал, не дрогнув ни единым мускулом. Потом вернул Джейку.
   - Интересное письмо. Даже очень. - Он достал свой кисет, не спеша, набил и также, не спеша, обстоятельно, раскурил трубку. - От этих сигар у меня во рту сухо, - сказал он. - Да и жара.
   - Что ты об этом думаешь? - спросил Джейк.
   Дядя прошелся по комнате.
   - Скоро выборы. Граждане Мэдисона будут выбирать мэра. Самого достойного гражданина нашего богоспасаемого города. Кто-то хочет впутать тебя в какую-то историю.
   - Почему ты так думаешь?
   - Письмо отправлено электронной почтой, я думаю, из одного из местных кафе. Их тут развелось в последнее время...Сейчас посмотрим. - Он взял с полки справочник «Мэдисон, как он есть», полистал страницы. - Вот, посмотри. - Он протянул раскрытую книгу Джейку.
   Джейк сравнил адрес в справочнике с адресом в письме. Оно было отправлено из Мэдисона, из интернет-кафе «Лысый попугай» на улице Синих драгун, 207.
   - Человек пришел в кафе, отправил письмо, и мы никогда не узнаем, кто это был. Так что, давай, сынок, спокойно решим эту проблему завтра. А пока волосы на этом месте рвать не будем.
   Лежа в постели при свете лампы над кроватью, Джейк еще раз перечитал письмо, полученное неделю назад в Бостоне. Он как раз заканчивал последнюю главу, когда пришла почта. Он открыл ее и долго не мог понять, о чем, собственно, идет речь. Потом целую неделю был как во сне. Наконец, он отвел своего пса Санни, названного так в честь издателя Джейка, в питомник, позвонил дяде. На прощанье его замучила тоскливыми оханьями и завываниями Клэр, орала всю ночь, как помешанная. После обеда он вылетел самолетом «Мэдисон Истерн Эйрлайнс». Зачитанное за неделю письмо он держал сейчас в руках, и до сих пор волнение сжимало его горло.
  
   «Дорогой мистер Барнс!
   Если Вас интересуют подробности гибели Вашего отца, окружного прокурора Лоуренса Барнса, то Вы можете получить справки у мистера Ивенса, мистера Уайтбреда, в госпитале Святой Маргариты и прямо у мэра города Мэдисон Вигинса.
   С уважением».
  
   Сначала Джейк подумал, что это бред какого-то шизофреника. И это обращение: «Дорогой мистер Барнс!» Кому в Мэдисоне он может быть дорогим? Бред какой-то.
   Джейк положил письмо под подушку, выключил лампу и уснул. Всю ночь его болтал маленький самолет, попадавший в воздушные ямы.
  
  Глава 2
  
   Утром дяди уже не было. На столе, накрытом к завтраку, лежала записка: «Буду поздно. Приятного аппетита. «Форд» в твоем распоряжении».
   Джейк принял ванну, сел за стол. В доме было тихо, тихо было и на улице. На этой улице всегда было тихо, спокойно и тенисто. Здесь жили достойные люди. В двух кварталах отсюда был дом, в котором родился и вырос Джейк - дом его отца. Джейк продал дом, купил себе квартиру в Бостоне. Боль давно уже притупилась, но все равно ему не хотелось сейчас видеть свой старый дом.
   Он надел новую майку, свои любимые джинсы, настолько потрепанные, что они были скорее предметом археологическим, чем предметом туалета. Он взял черную сумку с фотоаппаратом, посмотрел на себя в зеркало. Лохматая шевелюра, очки в тонкой оправе. Интеллектуал из радикальной газеты. Сойдет. Может быть, он репортер.
   Он набрал номер.
   - Алло? - ответила секретарша.
   - Это «Железные рудники Мэдисона»?
   - Да.
   - Это Джейкоб Барнс-юниор. Мне нужен мистер Уайтбред.
   - Одну минутку, сэр, я проверю на месте ли мистер Уайтбред.
   В трубке запиликала какая-то мелодия, потом резкий голос сказал: «Слушаю!».
   - Это Джейкоб Барнс-юниор. Вы меня примите, мистер Уайтбред?
   - Приезжай сейчас. - Уайтбред отключился.
   Джейк уже хотел идти в гараж, когда зазвонил телефон. Он подумал, что звонят дяде, но ошибся.
   - Алло, - машинально бросил он в трубку.
   - Это я, - услышал он женский голос. - Это я, Кэти. Здравствуй, Джейк, как долетел?
   - Кэти! - он не знал, что сказать.
   - Джейк! Ты меня слышишь? Джейк!
   - Как поживаешь, Кэти?
   - Может быть, пообедаем?
   - Когда?
   - В два часа. У Фанкони. Раньше не могу, занята.
   - Идет.
   - До встречи.
   - До встречи, Кэти. - Он осторожно положил трубку. Вот так. Вот и Кэти. И Фанкони. И Кэти. Надо же - Кэти. Боже мой, Кэти!
   Он закурил, глядя на телефон - старомодный аппарат семидесятых годов, когда-то белый, а теперь пожелтевший, с черными шнурами. Он курил, а в голове было пусто. «Да, - вспомнил он, - Уайтбред».
   В гараже стоял высокий мощный «Форд-экспедишн» модного в этом году зеленого цвета. Значит, дядя укатил на драндулете. А зачем ему «Экспедишн?» Да еще с разными радиоприбамбасами, навороченными в слишком большом количестве для машины отставного капитана? Разве что для фотоохоты, чтобы вопрошать птичек, куда они летят? Или какой другой охоты. Машина не для старика.
   Джейк вывел «Форд» из гаража, поехал на юг, по Второй улице, мимо фабричного района с его кирпичными стенами, мимо заросших кустарниками пустырей, вдоль Старых болот, и скоро показались корпуса Рудника.
  ***
   В прохладной приемной молчаливая, средних лет секретарша провела его в кабинет шефа.
   Мистер Уайтбред нисколько не изменился за восемь лет, с тех пор, как Джейк видел его в последний раз. Все те же золотые зубы, лысина и несколько выдающиеся скулы с азиатским оттенком. Страсть к золотым зубам, очевидно, восходила к далеким азиатским предкам.
   - Ты вырос, парень, Возмужал. Вылитый отец в молодости. Говорят, ты пишешь книги? Я, правда, ничего не читал. Я вообще ничего не читаю, кроме биржевых сводок. Так что - прости. Нам до вас умников не достать.
   Секретарша принесла выпивку и воды в запотевшей бутылке.
   - Мне врачи запретили все, кроме коньяка. Давай за твой приезд. Вы с моим Майклом в одном классе учились? Майкл у меня молодец. Он теперь в Силиконовой долине, у него своя фирма, он там то ли крабов маринует, то ли для Шаттлов что-то проектирует. - Уайтбред засмеялся.
   «Он мне рта не дает раскрыть, - догадался Джейк. - К чему бы это?»
   - Ты, я слышал, тоже кое-что заработал? Вот не думал, что за писанину платят.
   - И прилично, - вставил Джейк. - Со временем.
   - Рад за тебя. Наши мэдисоновские нигде не пропадут. Помнишь, как мы перевернулись на Верхних порогах? И все выплыли. Вот рыбалка была! Еще та. Славно мы тогда порыбачили. Вы с Майклом молодцами держались. А твой отец вообще был парень хоть куда. Настоящий мужчина. С головой. И ты, вижу, башковитый. Это у вас родовое. Все Барнсы были мужики что надо. Ты женат? У моего Майкла уже двое - мальчик и девочка. На Рождество он привозил мне внуков, когда в Париж летал. Завез по пути. Они у нас со старухой жили целую неделю. Я уж и забыл, как обращаться с сорванцами. Ох, и сорванцы же вы были с Майклом.
   - Я рад вас видеть, мистер Уайтбред, - вставил Джейк.
   - Только не говори, что ты приехал поприветствовать старого, выжившего из ума мистера Уайтбреда, - выпучил глаза Генеральный директор. - Не надо этого, парень. Говори прямо.
   - Я хочу узнать правду о смерти отца.
   В кабинете воцарилось долгое молчание. Уайтбред барабанил пальцами по столу и в упор смотрел на Джейка. Наконец он прокашлялся, и сказал:
   - Я бы на твоем месте уехал отсюда, Джейк.
   - Вы меня знаете.
   - То-то, что знаю. Иначе бы не стал разговаривать с тобой. Скоро у нас выборы. Три кандидата. Они все из одной банды. Меня они достать не могут, за мной вся Горная Корпорация Юго-Востока. А вот других они сожрали. Всех. Всех, кто не с ними. А заешь, что они сделали с газетами? Две самые крупные газеты в городе. Они себе там гаремы устроили. Настоящие, как у арабов. У них там сидят девки, они их трахают и платят за писанину. Платят и трахают, трахают и платят. Не просто платят за траханье, трахают бесплатно, а платят за писанину. А помнишь Ньюмена? У него был канал телевидения. Он его своими руками сделал. Когда ему немного не повезло, мэрия вошла в долю, вложила деньги. Ньюмен продержался, все было в порядке. Но на позапрошлых выборах он, чудак, был нейтральным. Не слушал меня. Когда эти победили, он с треском вылетел со своего собственного канала вместе со свои нейтралитетом в два счета, и помер под забором. У него ничего не осталось. Ничего. А эти создали второй канал из своих девок. Есть там и парни, но, сдается мне, что там все голубые. Их держат на таком крючке, что акулу выдержит. Так-то вот.
   - «Мэдисон геральд», вы имеете в виду?
   - И еще «Мир Мэдисона», и оба телеканала. Остальная мелочь воняет от страха и делает в штаны. Это собаки. Нет, хуже, нельзя оскорблять благородных животных, Это шакалы, гиены. Продадут родную мать.
   Зазвонил телефон. Уайтбред рявкнул в трубку:
   - Марджи, я уехал!
   - Знаешь, почему я проиграл выборы восемь лет назад?
   - В газетах писали, что вы были пьяны и разбили три машины.
   - Черта с два! Черта с два! Я был трезв, как стеклышко. За два дня до выборов в мэрии был прием, и я выпил только лимонад. Только лимонад. Какой дурак будет пить спиртное в такую жару, какая была в тот год. У меня были все шансы вновь стать мэром. Все опросы показывали это. Я пил только лимонад, а после приема поехал домой, моя старуха была больна. За городом, я уже подъезжал к дому, внезапно мне стало так плохо, будто начал помирать. Ничего не помню. Там на дороге большое движение, ты знаешь там интерстейт, а я потерял сознание. Очнулся - меня полиция в чувство приводит. Три машины, не считая моей, - всмятку, от меня спиртным воняет, словно я бочку вылакал. Чудо, что трупов не было, и сам жив остался. И накрылась мое мэрство. Городок наш голосовал за Вигинса. Такая к нему любовь образовалась. Начальником полиции у нас тогда был Паулуччи. Хороший был человек, но вот жил слишком долго. Только через два месяца после выборов тоже попал в автокатастрофу, и бог вознаградил его за все. Понимаешь?
   - А Вигинс?
   - Что Вигинс? Ничего. Вигинс мэром стал. Я же толкую тебе.
   - Какое отношение Вигинс имеет к смерти моего отца?
   - Я провалился на выборах, а твой отец умер от инфаркта через два месяца. От инфаркта. Так утверждали.
   - Это все?
   - Нет. Твой отец до чего-то докопался. Вот в чем дело. Понимаешь?
   - До чего?
   - Знаешь, мне нужно ехать, у меня в «Плазе» встреча с инвесторами. Я тебе позвоню, Джейк. Скоро выборы. И если хочешь знать мое мнение, то ты лучше держись от всего этого подальше. Это мой тебе совет, парень. Добрый совет, как доброму другу. Позвоню тебе на днях, сынок.
  
  Глава 3
  
   Если свернуть с Мэйн-стрит сразу за Китайским магазинчиком направо, на улицу Синих драгун, то вдали будет виден бронзовый памятник драгунам, павшим в гражданскую войну. Никто уже не помнил, на чьей стороне погибли драгуны - северян или южан. Но ежегодно в День города торжественная процессия, шествовавшая во главе с мэром от мэрии к Биг-ривер, возлагала к подножию монумента венки. А сразу за поворотом на улицу Синих драгун в тени деревьев был небольшой ресторанчик Фанкони. Странное дело, сам итальянец, Фанкони терпеть не мог макароны, они у него в заведении никогда не водились. В этом Джейк полностью был солидарен с ним. Зато у Фанкони водилось множество других вкусных вещей, было уютно по-домашнему. Поэтому здесь всегда был народ, собирались школьники из Школы Святого Патрика, любили посидеть студенты университета и колледжей, да местные интеллектуалы, которых в провинциальном Мэдисоне было немного.
   Джейк и Кэти провели здесь не мало времени, поедая мороженое, болтая и соприкасаясь, время от времени, коленями под столиком, и касаясь, как бы случайно, рук друг друга. Это воспоминание волновало Джейка.
   Он припарковался среди нескольких машин, стоявших у ресторанчика, сел за свободный столик у окна, внутри, а не на террасе. Здесь работали кондиционеры, было прохладно. Он осмотрелся. У Фанкони все было по-прежнему. Только за стойкой уже не было самого Фанкони. Вместо него там громоздился какой-то громила с накачанными мышцами и бритой головой. Таких накачанных, с бугрящимися мышцами типов Джейк встречал на улицах. На их плечах торчали обритые, похожие на футбольные мячи круглые головы. Глядя на такие головы, Джейк вспоминал: тиф бывает сыпной, брюшной, возвратный. Тип за стойкой ему совсем не понравился. Но официантки были все такие же, как и раньше - молодые, длинноногие. Раньше Джейк знал их всех, теперь, конечно, они были другие. Но столик был то же самый. Они с Кэти сидели именно за этим столиком. У Фанкони столики были с мраморными крышками, он ими очень гордился. Да, именно за этим столиком они с Кэти любили сидеть. Отсюда было видно здание городского музея в европейском средневековом стиле, кусочек парка с лодками на зеленоватой глади воды. Да, это тот самый столик.
   Каким же он был глупым, тупым, сопливым балбесом. На выпускном балу, после той грозы и той ночи он перебрал, приревновал Кэти, танцевавшую с Майклом, подрался с ним, а потом с горя целовался с толстухой Мэрион, и, в конце концов, Кэти надавала ему оплеух и убежала, рыдая, потеряв туфельки. Он подобрал эти туфельки и сидел на парапете фонтана, прижав их к груди, сквозь пьяные слезы читал стихи о разбитой любви. Ему было стыдно до сих пор. Вечером следующего дня он узнал, что Кэти уехала в Калифорнию, в Беркли. На следующий день он уехал в Бостон, к матери.
   И тут он увидел Кэти. Она вышла из «Вольво» и направилась в ресторанчик. Джейк закрыл глаза, а когда открыл, она уже вошла и сразу увидела его.
   - Привет, - сказала она, доставая из сумочки сигареты и зажигалку. Светлые волосы лежали на плечах, зеленые глаза непонятно смотрели на Джека.
   - Привет. Как ты узнала, что я приехал?
   - Дядя Джейк позвонил мне рано утром и сказал, чтобы я позвонила тебе.
   «Старый хрыч», - с нежностью подумал Джейк.
   - Есть хочу, - сказала Кэти. - Просто умираю от голода.
   Он смотрел, как она ест, мило, но с большим аппетитом. С какой наследственной тысячелетней грацией двигаются ее худенькие руки.
   - Знаешь, - сказал Джейк, - я всегда удивлялся, как в тебя, такую хрупкую, входит такая прорва еды. - Ему до смерти, до головокружения хотелось поцеловать ее глаза, ее губы, ее нежные щеки с чуть заметными конопушками.
   - Дурак, - просто сказала Кэти, откусывая большой кусок малинового пирога. - А вообще-то, эти очки тебе идут. В них у тебя такой умный вид, что не подумаешь...
   У Джейка отлегло от сердца. Это была все та же Кэти.
   - Помнишь, когда тебе было десять лет, ты у нас на барбекю объелась, и у тебя болел живот?
   - А ты помнишь, когда тебе было семь лет, ты подставил мне подножку, я разбила коленку и потом отмутузила тебя?
   - Кэти, - сказал Джейк, - у тебя бабочка в волосах.
   - Джейк, - Кэти провела своей загоревшей рукой по волосам.
  
  ***
   - Студенты какие-то лопоухие, - сказала Кэти, когда они остановились у памятника Синим драгунам. Голуби сидели на медных головах всадников, подбирали крошки на тротуаре, взлетали, шелково треща крыльями.
   - Но ничего, жить можно. Я читаю курс новейшей истории Европы.
   - Это кому-нибудь нужно? - осторожно спросил Джейк.
   - Некоторые слушают. Поначалу у меня были вообще Тутанхамоны. Потом я выиграла грант и стала специализироваться на новейшей Европе. И знаешь, кое-что получается.
   - Ну, как же, ты же - Кэти Дилан, - поддел Джейк. Диланы всегда стремились быть первыми в городе. Так было спокон веку, пока не умерли мать и отец Кэти, а мачеха не исчезла где-то в Европе.
   - Как там, в Бостоне? - не обратила внимания на иронию Джейка Кэти. - Как погода?
   - Когда улетал, шел дождь. А что это здесь всех интересует погода в Бостоне? Дядя меня вчера доставал этой погодой.
   - Нас здесь жара замучила. А в Бостоне живешь ты.
   Джейк задохнулся.
   - Кэти! - кто-то окликнул ее с другой стороны улицы.
   - В восемь на том же месте, - быстро сказала Кэти. - Ты не забыл?
   - А это, кажется, Джейкоб Барнс, если не ошибаюсь? - Долговязый мужчина, улыбаясь, протягивал руку. - Не узнаешь меня? Я - Муми-тролль.
   - Черта с два тебя узнаешь, вымахал-то как, - протянул ему руку Джейк.
   - Ребята, мне пора, - сказала Кэти, - я и так опаздываю. - Она быстро пошла к машине, легкая, порывистая, слегка удивительно приятно косолапя. В джинсах она почему-то всегда слегка косолапила. Это до того нравилось Джейку, что он просто балдел от ее походки.
   - Я дядю приехал навестить, - сказал он Муми-троллю, а в просторечии Сиднею Полаку, сыну хозяина Китайского магазинчика. - Старик что-то прихворнул, я его навестил. А ты здорово изменился, Сидни. - Джейк пошел вслед за Кэти, к своему «Форду».
   - Да, - с гордостью ответил Муми, щуря свои узкие водянистые глазки. Он все так же, как прежде, принюхивался своим длинным, вислым носом. - Никакого лишнего веса. Совсем никакого. И, заметь, никакой специальной диеты. Просто много двигаюсь.
   - Извини, - сказал Джейк. - Я тоже спешу. Можно я тебе позвоню? - Кэти подходила к «Вольво».
   - Звони прямо в магазинчик. Отец отошел от дел. Теперь я хозяин. - Его оливковое лицо сияло от гордости.
   Кэти села в машину, «Вольво» тронулся и скрылся за поворотом.
   - Пока, Муми, - сказал Джейк.
  
  Глава 4
  
   - Город очень изменился, мой мальчик, - говорил дядя Джейк за ужином. - С тех пор, как ты уехал и носа не показывал, многое случилось в городе. Он уже не тот. Это не тот старый добрый Мэдисон, какой ты знал. Того Мэдисона больше нет.
   - Я догадался, - сказал Джейк. Когда он вернулся от Уайтбреда, дяди еще не было. Джейк принял холодную ванну, долго лежал в ней, ощущая божественную прохладу и размышляя. Потом он позвонил в университет, но ему ответили, что доктор Дилан на Совете. Он порылся в библиотеке дяди, с удивлением обнаружил на отдельной полке журналы со своими рассказами, папки с газетными и журнальными статьями, три своих книги. Это его растрогало. Потом он разыскал кое-какие справочники, которых у дяди оказалось, на удивление, много, папки с вырезками о Мэдисоне, журналы со статьями о городе. Выписок никаких он не делал, но картина, нарисованная Уайтбредом, похоже, подтверждалась. В городе, определенно, что-то происходило. Это не было внешней экспансией. Внутри самого города подспудно шли какие-то экономические и социальные процессы, в корне изменившие его атмосферу, его лицо. И это лицо не понравилось Джейку. Потом он съездил к Фанкони.
   - Ты видел на улицах наркоманов, пьяниц, бритоголовых?
   - Видел, - подтвердил Джейк - На Севере он привык ко всему этому, а здесь, в их старом добром Мэдисоне, это казалось диким. Только сейчас он осознал это. Это же не Север. Это его родина, его маленький городок, в котором всегда было все хорошо. Но не сейчас.
   - Цивилизация наступает, - усмехнулся он и пошел наверх, чтобы переодеться.
   - Не шути, - вслед ему сказал дядя.
   Когда Джейк, переодетый в легкий светлый костюм, спустился вниз, старик дожевывал бифштекс.
   - Она хорошая девочка, - сказал он, увидев в руках Джейка букет. - Я тебе всегда говорил это. Обалдую. Слушай, что я тебе скажу: она никогда ни у кого ничего не просила. Никогда.
  
  ***
   Были уже густые сумерки. На юге рано темнеет. Он забыл об этом, а теперь радовался своему узнаванию давно забытого, но такого близкого. Кэти ждала его там, где они встречались давным-давно, за тысячу лет до нашей эры, в прошлой, далекой жизни - у старого искусственного грота в парке. Она была в зеленом платьице.
   Он протянул ей букет, она взяла его, опустила лицо в цветы. Он молча стоял, почему-то не зная, что делать дальше.
   - Скажи мне что-нибудь, - попросила Кэти. - Скажи мне, Джейкоб Барнс. - И тогда он сказал то, что должен был сказать еще десять лет назад или десять тысяч лет назад:
   - Я не могу жить без тебя, Кэти Дилан.
   Она с напряженным лицом сказала ему в сумерках южного вечера:
   - Я люблю тебя, Джейкоб Барнс. И всегда любила. - Она положила ему руки на плечи, обхватила его шею, не выпуская букета, поднялась на цыпочках и крепко-крепко поцеловала, и он ощутил на своих губах горечь ушедших лет.
   Она взяла его за руку, они пошли в совсем уже сгустившемся вечере, уже в темноте, под деревьями по улице, пустой и тихой, но скоро остановились возле небольшого дома. Голубая луна уже плыла над крышами, пахло травой.
   - Я здесь живу, - сказал Кэти. - Это мой дом, Джейк.
   Они поднялись на террасу, и Кэти отперла дверь.
  
  ***
   Ее волосы разметались на подушке и щекотали ему нос.
   - Сколько лет мы потеряли, - прошептала Кэти.
   - Десять тысяч, - прошептал Джейк.
   - Миллион.
   - Сто миллионов.
   - Почти вся жизнь. Но у нас все еще впереди. Почти целая жизнь.
   - И еще один день сверх того, - прошептал Джейк.
   - А я была набитая дура. - Она повернулась к нему и оперлась на локоть.
   - Нет, это я набитый тупой дурак.
   - Ты тоже дурак, - согласилась Кэти. - Мы два дурака. Два набитых дурака. И нам хорошо.
   - Нам хорошо, - отозвался Джейк.
   - Пусть будет все так, как будет.
  
  ***
   Он проснулся поздно. Кэти спала, свернувшись калачиком, поджав ноги. Джейк принял ванну и позвонил снизу из кухни.
   - Мне нужен мистер Ивенс. - И представился.
   Секретарша соединила, и он услышал тихий голос: «Ивенс слушает».
   - Здравствуйте, мистер Ивенс. - Это Джейкоб Барнс - юниор.
   - Я понял. Чего ты хочешь?
   - Увидеть вас.
   - Значит так, в полдень приезжай ко мне в офис. Жду.
   Кэти спускалась по лестнице в зеленом халатике. Джейк обнял ее и поцеловал. Она отстранилась, посмотрела ему в глаза:
   - Это я отправила тебе письмо.
   - Что? - не понял он.
   - Я отправила тебе письмо.
   - Какое письмо?
   - Какой ты, Джейкоб!
   - Что ты сказала?
   - Давай, позавтракаем, - сказала Кэти и стала хозяйничать, готовя еду.
   - Но, почему - ты? - Джейк тупо смотрел, как она ходит по кухне, возится с посудой.
   - Я тебе говорила, что у меня тема - новейшая история Европы?
   - Ну да, - ничего не понял Джейк.
   - Так вот, один из разделов - переселенцы из Восточной Европы после Второй мировой войны. Я работала в столице штата, в федеральном архиве. Это было весной. Ты меня понимаешь? А то вид у тебя обалделый.
   - Понимаю, - сказал Джейк, ничего не понимая.
   - Так вот, я работала в федеральном архиве и случайно там оказалась эта папка. Они были эсэс. Ты знаешь, кто такие эсэс?
   - У меня тоже была дипломная работа о Второй мировой.
   - Хорошо. Они были эсэс. И после войны укрылись в Штатах. Эсэс - это звери в человеческом обличье. А эти были не просто эсэс, они были предателями своего народа. Они были из национальных формирований эсэс, предатели. Они служили немцам и убивали всех подряд - женщин, детей, стариков.
   - Постой, постой. При чем здесь все это?
   - Не перебивай. После войны они бежали из Европы к нам, в Штаты. Федеральное правительство знало о них все. Но их не выдали. Они были откуда-то с Востока Европы, а потом несколько лет кочевали по Штатам, заметали следы.
   - Ну и что? Это было так давно.
   - Не спеши, Джейк. Они осели в нашем округе, потом у них пошли дети и эти дети стали у нас уважаемыми людьми.
   - Ну и что из того? В Штатах живут все.
   - Дело в том, что в этой папке был еще один документ. Как он туда попал, я не знаю, возможно, ошибка чиновника. Ты только успокойся, Джейк. Я люблю тебя. Мне тоже тяжело. - Она собралась с духом и продолжила. - Это было донесение федерального агента о том, кто и как убил твоего отца.
   - Где этот документ?
   - Я сняла копию. Ксерокопию. Она здесь. - Кэти пошарила под крышкой стола. - Я не решилась держать ее нигде, а спрятала здесь. - Она подала Джейку плотный конверт. Он вынул из конверта несколько листов плотной бумаги, перечитал документ несколько раз, словно хотел затвердить его наизусть.
   - Давай, поднимем папку.
   - То-то и оно. Через две недели я вернулась, хотела снова заняться папкой, но ее уже не было.
  
  ***
   Они завтракали.
   - Я думала несколько месяцев, - сказала Кэти. - Потом отправила тебе письмо. Об этом никто не знает, кроме тебя. Письмо я отправила по элетронке из кафе.
   - Теперь знает дядя Джейк.
   - Старик спас меня... Когда я поняла, что тебя уже никогда не будет... Я тогда вернулась из Калифорнии, а там этот идиот подвернулся. Меня хватило на полгода... Я его выгнала... Когда я приехала сюда и поняла, что тебя уже никогда, никогда, никогда не будет.... я подумала... Одним словом, когда меня откачали, старик взял меня к себе и три месяца заменял мне отца и мать. И еще Глэдис была со мной. Он сказал, что никаких клиник, что девочке просто нужен дом, и они вдвоем были со мной. После смерти папы у меня и дома-то нормального не было, я жила как на вокзале. А когда это случилось, мачеха только больничные счета оплачивала... И с работой было никак. И ты был навсегда потерян. А потом дядя Джейк сказал, что ты развелся. И потом я прочитала твою книгу. Первую. Я захотела жить. Понимаешь?
   - Этого я не знал. Я не знал, Кэти. Прости меня.
   - Нет, это ты меня прости. - Губы ее дрожали.
   Острая жалость захлестнула Джейка.
   - Она была дурой? - спросила она и уронила чашку. - Это я волнуюсь. Немножко волнуюсь. Я совсем немножко волнуюсь. Сейчас пройдет. Сейчас твоя Кэти станет умницей.
   - Она оказалась шлюхой.
   - Бедный мой, Джейк. Бедный мой. Зачем ты на ней женился?
   - Но ты первая вышла замуж.
   - Я был дура. Мне надо было поехать к тебе и женить тебя на себе.
   - Я был в Беркли, - сказал Джейк. - Через три дня.
   - Я знаю. Клеменс сказала, что меня спрашивали, я поняла, что это ты.
   - Но теперь мы здесь, - сказал Джейк. - И я хочу тебя.
   - И я.
  
  Глава 5
  
   - Завтра ты будешь у Фанкони в четыре часа, - сказала Кэти. - К тебе подойдет человек и попросит у тебя интервью. Ты же у нас человек известный. Так что, в этом не будет ничего необычного. Это Роллан.
   - Это не тот ли Роллан, что преподавал в Святом Патрике?
   - Его сын Барни. У него для нас информация. Он издавал газету, но после одной статьи против Вигинса ему перекрыли дыхание. Он теперь ведет электронную газету, но дела идут плохо.
   - Я поехал, - сказал Джейк. - Ивенс ждет меня.
   Он гнал машину и старался ни о чем не думать. Опыт подсказывал ему, что иногда надо отключаться от планирования и ждать развития событий. Бывает, что хорошее ожидание лучше спешки. Ситуация может сама собой проясниться.
  
  ***
   Мистер Леонард Ивенс восседал в своем кабинете - большой, важный, тихий, попыхивал сигарой. На его гигантском столе не было ничего, кроме большой пепельницы, полной окурков сигар. Увидев вошедшего Джейка, он с неожиданной, но все же слоновьей грацией выбрался из-за стола, обнял его.
   - Рад видеть сына своего старого друга. Самого близкого друга. - Он опять взгромоздился за стол. За его спиной в огромное, во всю стену окно, были видны сюрреалистические переплетения бетонных корпусов, эстакад, трубопроводов, раскинувшиеся на огромной территории. Однако это была только крохотная часть подлинной империи «Доу Кемикэкл индастриз». Основная часть фондов находилась по всей стране. Здесь же, в Мэдисоне, была только основа, только корень, из которого выросла империя «Доу».
   - Вот что, юниор, - пыхнул сигарой Ивенс. - Уйатбред был у меня вчера. Мы тут с ним кое-что обсудили. И выводы наши были такие. Ты, конечно, знаешь, что мы тут все - одна семья, родственники. Когда наши пращуры построили этот городок, они потом все перероднились друг с другом. Так что, мы все - Ивенсы, Уйатбреды, Диланы, Ролланы, Барнсы - все родня. Конечно, многое изменилось с тех пор, но своих мы в обиду не даем. Если они нас понимают. Хотя, в свое время, между нашими семействами и бывали войны, бывали. Не без этого. Кстати, ты, говорят, развелся? С Барнсами это редко случалось, но ты, видно, весь в отца. Ну, да ладно. Времена изменились. Нас мало осталось. От Диланов - только Кэтрин. Ты на ней женишься? Мачеха ее совсем где-то в Европе затерялась и падчерицу забыла. Мы с Уайтбредом и старым Джейком купили дом для Кэтрин. Она об этом не знает, думает, что это наследство. Надеюсь, ты нас не продашь. Теперь смотри, от Ролланов что осталось? Старый Роллан в Патрике преподавал физкультуру. Профукал на бегах денежки, поколениями накопленные, просадил в рулетку. Его сын схватился с Вигинсом, но пока еще жив, хотя нас не слушается. Мои все - в Калифорнии. Там же - сын Уйатбреда. От вас, Барнсов, - только ты, да старый Джейк. А мы создали все это, - кивнул он на стену, на которой была огромная карта округа Мэдисон. - Теперь мы уходим. Нам на смену идут другие. Не скажу, что мы или наши предки были ангелам, но те, кто меняют нас - совсем другое дело. У них нет ничего, кроме алчности. Алчности и продажности.
   «Почему они затыкают мне рот? - думал Джейк. - Рта не дают раскрыть. Как заговор».
   - Теперь о твоем отце. Не думай, что мы забыли его. Говорят, что в бизнесе нет друзей. Это правильно. У нас с ним никогда никакого бизнеса не было. Мы с ним с пеленок дружили. Ни я, ни он никогда не продавали друг друга. Ни в чем. Ты же знаешь, твой отец был прямой, честный, благородный человек. И это не просто слова, Джейк. Это я говорю, я, который на своем веку купил и продал столько людей, что ими можно было бы заселить пару таких Мэдисонов. Хочешь выпить? Я не пью. Вообще не пью уже много лет. Не нравиться мне это. Нет?
   - Мистер Ивенс, - сказал Джейк, - теперь я знаю, кто убил моего отца и кто приказал это сделать. Вы думаете, я могу спокойно знать это?
   Ивенс запыхтел сигарой. Лицо его ничего не выражало. Потом он бросил окурок в пепельницу и стал прикуривать новую.
   - Я знал это с самого начала. Все мы знали. Но сделать ничего не могли.
   - Но были же документы, собранные отцом. Если бы делу сразу дали ход, не было бы того Мэдисона, который есть сейчас.
   - Твоя правда, Джейк. Были документы. Вот куда они делись, никто не знает. Вигинс их искал, но не нашел. Даже я не смог их найти.
   Ивенс сурово смотрел на Джейка.
   - Так вот, наши с Уайтбредом выводы такие: ты должен немедленно уехать из Мэдисона. Пока не поздно. Забирай Кэтрин и уезжай. Это, если хочешь, мое личное окончательное решение.
   - Почему вы решаете за меня?
   - Потому, что ты сын моего друга, и я знаю, что для тебя лучше, а что хуже. Потому, наконец, если хочешь знать, и хоть что-то понимаешь в этой жизни, - я старый одинокий охотник. Не мешай моей охоте. Плохое, никуда не годное дело - оказаться на линии огня.
   - Я не понимаю вас, мистер Ивенс.
   - А тут и понимать нечего. Просто пакуй свои вещи и уезжай, пока цел, мистер Джейкоб Барнс. Без тебя разберутся.
   Джейк встал.
   - Не обижайся, малыш, прости, что я тебя так называю, - усмехнулся Ивенс. - Я тебя помню, когда ты мочил пеленки и пытался укусить меня своим первым зубом за палец. Если буду в Бостоне, загляну к тебе. Ты мне отведешь ту комнатку, что у тебя за кухней.
   - Откуда вы знаете? - поразился Джейк.
   - Я - старый мудрый Санта Клаус, - засмеялся тихо и счастливо Ивенс. - Я приношу людям подарки, я все знаю. Я знаю, что своих б... ты в эту комнату не пускаешь. У тебя там, на стенах фото отца, всех нас и еще кое-кого.
   - Сэр! - напрягся Джейк.
   - Ну, ну, малыш. Подпиши-ка лучше мне свои книги. - Он вынул из стола все три книги Джейка. - А то на улицах всяким прочим подписываешь, а старому, доброму мистеру Ивенсу - нет.
   Ручки у Джейка не было. Мистер Ивенс вынул из внутреннего кармана пиджака «Паркер» с бриллиантами на колпачке и протянул Джейку. Джейк подписал все три книги.
   - Это Уйатбред отродясь не прочел ни одной книжки, даже в университете, а мы, Ивенсы, - другое дело, - пыхнул дымом мистер Ивенс. - Знаешь, - доверительно сказал он, - Уайтбред читает-то по складам, ей богу. - Вице-президент довольно хихикнул. - Домой к себе я тебя не зову. Сейчас этого не надо. Потом. Пока, мистер Джейкоб Барнс.
  
  ***
   Он возвращался в город. Кэти ждала его к обеду. Возле Старых болот его с воем обогнала полицейская машина, прижала к обочине и приказала остановиться. Из нее вышли два толстых полицейских с тифозными головами. Держа пистолеты наготове, они двинулись в машине Джейка.
   - Выйдите из машины, мистер, - заглянул один из них в окно, стоя так, что бы его нельзя было ударить дверцей. Второй стоял позади, держа машину Джейка под прицелом. Джейк вышел медленно, очень медленно, стараясь не делать резких движений.
   - Руки на капот! - приказал тот, что стоял рядом. Джейк положил руки на горячий капот, и его ударили дубинкой по спине.
   - Что ты тут вынюхиваешь? - спросил полицейский. - Что ты тут выискиваешь, парень? Что тебе тут надо? - Каждый вопрос сопровождался сильным ударом. - Мы тебе башку оторвем. - Он снова ударил Джейка.
   Длинная черная машина плавно и бесшумно затормозила рядом. Полицейские злобно уставились на нее. Из машины вышел Леонард Ивенс.
   - Офицер? - спросил он у того, который бил Джейка.
   - Все в порядке, мистер Ивенс, сэр, - сказал полицейский. - Простая проверка. Обычная формальность. - Полицейские спрятали пистолеты в кобуры.
   - Вот и хорошо, - сказал Ивенс. - Я полагаю, у моего старого друга все в порядке?
   - Конечно, мистер Ивенс. Все в порядке, сэр. Мистер может следовать дальше. Простая формальность.
   - Тогда поехали, Джейк, - сказал мистер Ивенс. - Я поеду следом за тобой, чтобы больше не было формальностей.
   Джейк сел в машину. Машина Ивенса шла следом за ним. Полицейские, стоя на дороге возле своей машины, злобно смотрели им вслед.
   У поворота в город обе машины остановились. Ивенс пригласил Джейка в свою, его шофер прохаживался в отдалении.
   - Видел? - спросил Ивенс. - Мне доложили, что тебя ждут, и я успел. В следующий раз могу не успеть.
   - Мистер Ивенс, я не могу просто так уехать.
   - Я дам тебе самолет. Мой. Забирай Кэтрин и через час - вылет.
   - Я должен найти документы.
   - Ты не понимаешь, во что ты влез. Если хочешь подробности, пожалуйста: бутлегерство, наркоторговля, проституция. Порнобизнес. Семьдесят семь смертных грехов. Все предприятия под контролем. Все. Кроме «Доу» и Рудника. Они, правда, пытались, но нас с Уайтбредом им не достать. Весь остальной Мэдисон у них в руках. Это тебе понятно? Твои документы - капля в море грехов, совершенных этой бандой. - Он помолчал. - Если хочешь знать, то скоро все изменится. Узнаешь из новостей, только подожди в своем Бостоне. И пиши свои книги. Не лезь в это дело. Мой самолет будет вас ждать в любое время. Только позвони мне и скажи: «Мы готовы». Не забудь: «Мы готовы». Вот по этому номеру позвони, - он протянул карточку.
   - Спасибо, мистер Ивенс, - сказал Джейк и вышел из машины. - До свиданья, сэр. «Игрища шпионские», - подумал он.
  
  Глава 6
  
   - Я хочу посмотреть дом, - сказал Джейк. Спина все еще болела.
   Кэти вывела машину из гаража, и они поехали, но Джейк сначала попросил сделать круг, потом второй по ближайшим улицам. Ему было трудно. В домах светились окна, слышались голоса, звон посуды, музыка, смех, Люди жили в своих домах, не зная ни дня, ни часа своего будущего. Они жили, не думая, что все когда-нибудь уходит без возврата, в никуда.
   Наконец, его отпустило, и Кэти остановила машину почти напротив дома.
   Здесь ничего не изменилось. Все те же белые стены, белые колонны, желтая черепица. В одном окне на втором этаже горел свет. «Наверное, какой-нибудь мальчик читает книгу. Или девочка», - подумал Джейк.
   - Там была моя комната, - сказал он, глядя на это освещенное окно из прошлого.
   - А когда я болела скарлатиной, я жила вон там, третье окно от твоего. Тебя не пускали ко мне, а ты все равно носил мне апельсины и прятался под кроватью, когда кто-нибудь заходил в комнату.
   - Да, твои тогда были во Франции, и ты жила у нас. А вон там был кабинет отца, а там - библиотека.
   - А вон там я подвернула ногу, ты нес меня на руках, и тебе было меня так жалко. А я не плакала.
   - А вот под тем дубом мы с тобой все время дрались из-за велосипеда. Помнишь, такой большой, белый, трехколесный.
   Они помолчали, глядя на старый дом, на лужайку, на сад за домом, хранившие голоса, шаги, смех, тепло и любовь. Всего этого для них уже не было под этими деревьями, на этой траве, в этих комнатах. Не было тех детей, не было их родителей.
   Когда отец с матерью развелись, Джейк остался с отцом, а мать уехала в Бостон. Там жил ее дед - старый-престарый Ник. У него был пунктик - французский художник восемнадцатого века Фрагонар. Сколько Джейк себя помнил, старик всюду искал копию или хотя бы репродукцию одной картины этого француза, но так и не нашел. В каталогах она нигде не значилась. Впрочем, это не помешало Нику Карцефу быть вполне крепким, словно старое железное дерево, рассудительным стариканом, дотянувшим почти до ста лет. Ник перебрался в Штаты из Англии после Второй мировой войны, его сын - дед Джейка - погиб совсем молодым в пятьдесят третьем в Корее. А вообще-то, Ник был родом из России, славянских корней. Однако, в юности Джейка корни мало волновали, он вполуха слушал рассказы прадеда. Но потом, когда старого Ника не стало, ему изредка снились странные сны - горы, затянутые туманами, бесконечные равнины под ослепительным солнцем, шумящие вечным шумом леса, войны, на которых он никогда не был и люди, которых он не знал, но понимал, что они ему знакомы и близки. Эти люди и леса, горы и небо, лица, звуки, отблески огней в его снах странно волновали, будоражили, он просыпался с ощущением потери. «Кэти», - понимал он, пытаясь вновь заснуть. Но это было не только воспоминание о Кэти. Какие-то неведомые ему миры жили в нем, проявляясь сквозь туманы времен.
   - Знаешь, когда после Патрика я уехал в Бостон к матери, я первое время не мог там. Мне не хватало этого дома. Там не было этого дуба. Не было этой травы, этой жары. И я не мог жить без тебя. Странно. Жить не мог, а все-таки жил. И каждый день, и каждый час все эти десять лет думал о тебе. Я даже разговаривал с тобой.
   - И я тоже.
   Мать умерла через год после приезда Джейка. А еще через год умер отец. Его похоронили рядом с ней, в Бостоне, как он завещал. Так их семья воссоединилась. В Мэдисоне остался только их старый, построенный предками дом, в котором теперь жили другие люди, звучали другие голоса. И дядя Джейк.
   - Помнишь, как ты ловил бабочек и садил мне на волосы? Ты говорил, что я фея, Джейк. А я пугалась.
   - Ты поедешь со мной в Бостон, Кэтрин Дилан? - спросил Джейк и поцеловал ее мокрые глаза.
   - А ты возьмешь меня в свой Бостон, Джейкоб Барнс?
  
  ***
   Он бродил по городу, заходил в супермаркеты и лавочки, закусочные и клубы, был в конторах и ресторанчиках. Люди были заняты своими делами, своей повседневной жизнью. Все, как обычно, но что-то было не так, что-то было в воздухе, что заставляло Джейка не верить этой обыденности. Или он просто наслушался лишнего от этих стариков?
   Он зашел в городской музей. Там было все тоже - индейские мокасины, первая паровая молотилка, каска кайзеровского солдата, бюстгальтер «мисс Мэдисон» 1929 года, японский ручной пулемет, корейское знамя, портрет еще одного деда Джейка - командира эскадрильи, совершившего двадцать бомбардировочных рейдов на Берлин и на двадцать первом сбитом швейцарской зенитной артиллерией, якобы по ошибке. И еще кровать из гостиницы, в которой однажды ночевал Фрэнк Синатра. В юности Джейка весьма интересовало, кого в ту ночь трахал Фрэнк на этой кровати. Но пояснительная табличка об этом умалчивала. Были трофеи из Индокитая, еще откуда-то. Много. Прибавились и новые: иракская ракета с русскими буквами, униформа сербского офицера.
   В городском парке он посидел у старого грота. Лебеди плавали в пруду, ребятишки купались с визгом и смехом в его тихих водах, отражавших разросшиеся ивы. Две девочки-подростка на соседней скамейке ели мороженое и долго перешептывались, глядя на Джейка, потом подошли к нему:
   - Простите, вы не Харрисон Форд?
   - Леди, - сказал Джейк, - я - это он и есть. Только это тайна. Я вышел на пенсию и теперь работаю сторожем в этом парке. Будете в Голливуде - заходите на чай.
   - Простите, мистер, - покраснели девочки, и отошли, все еще оглядываясь. Ему стало неловко. Зачем обидел девчушек? Нельзя распускать нервы.
   У фонтана он свернул на аллею, по которой они шли с Кэти в ту зиму. Им было шестнадцать лет. Ветви деревьев, почти обнаженные, прочерчивали небо темной, непонятной вязью. Было свежо, ясно и прозрачно. Они возвращались из Патрика, болтали, на Кэти был синий шарф, она поправляла волосы, которые путал легкий ветер.
   - Как хорошо, - сказала Кэти. В чистом прозрачном воздухе ее голос прозвучал как хрустальные колокола. Джейк посмотрел на нее, и сердце его остановилось.
   - Ты что, Джейк?- спросила Кэти.- Ты что? - Она смотрела на него, и улыбка исчезала с ее лица. Они шли молча по аллее, потом свернули еще в одну, потом еще. Он уже знал, что той Кэти, с которой он только что болтал, больше нет, и уже никогда не будет. Каким-то образом они оказались у ее дома. У террасы они постояли молча. Она смотрела на него большими глазами, и в их зеленой глубине он увидел будущее. Она побледнела и молча ушла в дом. Он пришел домой, машинально разделся, долго бродил по комнатам, потом до вечера лежал на постели, пока не пришел отец.
   Утром он, как обычно, зашел за Кэти, они почему-то не смотрели друг на друга, а потом все пошло по старому. В классе они сидели, как всегда, вместе, по-прежнему ходили в кино и к Фанкони, он приходил к ней домой, она бывала у него, но теперь они старались, как бы случайно прикоснуться друг к другу, и это кружило голову. Они целовались с детства, для них, выросших вместе, это было естественно. Но теперь, когда все стало таким сложным и запутанным, они уже не целовались, пока однажды вечером под Рождество дома у Кэти они не очнулись в объятиях друг друга. Они стояли посреди ее комнаты, тесно прижавшись друг к другу, он по-новому ощущал ее тело и чувствовал, что она тоже иначе, не так как раньше, ощущает его. Ему стало стыдно, что она чувствует это, но он хотел этого, и еще теснее прижался к ней, а она тоже подалась еще ближе. Так прошел этот сумасшедший год. А потом была гроза.
   Джейк посидел на парапете фонтана. Его струи звенели, мальчишки купались в его чаше. Мороженщик в большой соломенной шляпе, посвистывая и ласково подмигивая, подвез свою тележку, предложил ему мороженное. Джейк съел одну порцию. Потом вторую. Мороженщик что-то спрашивал, разговаривал с ним. Джейк кивал ему в ответ, улыбался, но ничего не понимал.
   - Пока, - сказал он мороженщику.
   Он заходил в церкви - католические, протестантские, еще какие-то. В одной из них он, не верующий, помолился. Высоко в прохладном полумраке сквозь витражи плыли косые золотые, солнечные столбы, он молился за Кэти, за дядю Джейка и опять за Кэти, и за то, что бы Кэти была всегда, и не дай бог ему пережить ее.
   Он зашел в Китайский магазинчик. Муми-тролль обрадовался ему. Они поболтали о старых знакомых. В Мэдисоне мало кто остался из их однокашников. Джейк купил у Муми сигареты. Потом Муми сказал:
   - Ехал бы ты отсюда, Джейк. Здесь тебе не место.
   - Разве?
   - Так люди говорят.
   - Какие?
   - Разные.
   - Учту твои пожелания, Муми, - сказал Джейк и ушел, и несколько раз сплюнул на тротуар, что было против его правил.
  
  Глава 7
  
   Около четырех Джейк сидел у Фанкони и просматривал городские газеты. За соседним столиком немолодая уже леди ловко уписывала пирожные, запивая какао. Она съела уже шесть штук и принялась за седьмое. Джейку стало жаль ее желудок. Он вспомнил ее - это была мисс Стэплтон. Она служила в адвокатской конторе «Вэнс и Вэнс», и по причине сварливого характера так и не вышла замуж. За глаза ее звали Собакой Баскервилей, очевидно, из-за фамилии.
   С газетных полос на Джейка смотрело улыбающееся, с хищным клювом носа лицо мистера Вигинса - мэра. Иногда на фото он был рядом с таким же улыбающимся своим заместителем - отставным полковником Холечеком - короткая стрижка, очки в тонкой оправе, под носом жесткая щеточка усов. Наверное, такими и были штандартенфюреры эсэс в Освенциме и Майданеке, или где там еще, в городках и деревнях Восточной Европы.
   Краем глаза Джейк заметил молодого высокого парня с сумкой через плечо, вошедшего в ресторанчик. Парень нерешительно потоптался на месте, потом подошел к столику Джейка.
   - Мистер Барнс?
   - Да.
   - Вы - писатель Джейкоб Барнс?
   - Точно, приятель, - Джейк сложил газету - Чего ты хочешь?
   - Я - Барни Роллан, редактор и издатель «Мэдисон Энтерпрайз - электронная». Не каждый день в нашем городке появляются такие знаменитые люди. Ваши книги читают по всей стране. Можно мне получить у вас интервью?
   До возвращения от Ивенса Джейка рассмешил бы этот диалог, теперь он серьезно отнесся к происходящему.
   - Знаешь, - сказал Джейк, - давай-ка, выйдем на воздух. Свой кофе я уже выпил, а тебе, не все ли равно, где задавать вопросы.
   - Отлично, - поднялся парень.
   Они вышли из ресторанчика под любопытными взглядами посетителей, которые только что узнали, что с ними рядом сидел чем-то знаменитый человек.
   - Я - от Кэти, - сказал парень.
   - Итак?
   - Итак, с самого начала, чтобы все было ясно.
   - В двадцати милях западнее Мэдисон есть маленький городок Пальмира. Там только лесопилки и больше ничего. Вокруг маленькие фермы. Говядина. В конце сороковых там поселилось несколько семей - беженцы из Восточной Европы. Кэти утверждает, что это - бывшие эсэс.
   - Эсэс никогда не были бывшими, - сказал Джейк.
   - Может быть. Суть не в этом. Беженцы стали работать на лесопилках и ухаживать за скотом. В конце концов, у них появились дети. Дети подросли и стали делать великую американскую мечту. Особенно выделялись три брата Холечеки и один парень по фамилии Вигинс. Как их звали на самом деле - никто не знает. У них были документы на такие фамилии. Старший брат Холечек пошел в армию и дослужился до полковника. Всю жизнь служил по интендантской части. Двое других занялись криминальным бизнесом - бутлегерство, потом наркотики, потом оружие, вымогательство, грабежи, сутенерство. Все по мелочам, но успешно. Паренек по фамилии Вигинс тоже пошел в морскую пехоту. В восемьдесят третьем году участвовал в высадке на Гренаде и получил медаль. Ни в каких боях не участвовал, всю службу был поваром. Вернувшись после контракта, стал служить в полиции. Сержант. Потом где-то окончил университет и стал юристом. Сразу стал браться только за уголовные дела и всегда выигрывал. Ему в этом помогали братья Холечеки. Вы представляете, что может сделать симбиоз юриспруденции и криминала? Запугивание свидетелей, давление на суд и присяжных. Кого-то убирали, кого-то покупали. В общем, дела компании скоро и резко пошли в гору. К тому моменту, когда разыгрались события, связанные с гибелью вашего отца, банда уже прочно контролировала криминальный Мэдисон. Тогда здесь были выборы мэра. Основными конкурентами были мистер Уайтбред - действовавший тогда мэр и ректор университета Хайт. Они тогда много крови попортили друг другу. И никто не обратил внимания на третьего кандидата - молодого адвоката Вигинса. Банда, между тем, развела бешеную деятельность, споила весь Нижний город, раздала кучу денег старикам. Тут получилась история с Уайтбредом. Его отравили, это точно. Одним словом, утром после выборов город узнал, что нового мэра зовут Вигинс. Это было для всех неожиданностью. Весь город знал, что Вигинс - мафия. И тот же город проголосовал именно за него. Парадокс. Окружной прокурор - ваш отец - имел какие-то документы, раскрывавшие подлинное лицо банды. Через два месяца после выборов вашего отца не стало. Тогда только и разговоров было об этом и о документах. Но никто эти документы в глаза не видел. Их нет до сих пор. Так что, возникает вопрос: были ли вообще эти документы?
   - Были, - сказал Джейк.
   - Вот как?
   - Абсолютно.
   - А потом банда начала есть Мэдисон. За первые четыре года они съели всех конкурентов в криминале, съели всю мелкорозничную торговлю. Когда Вигинс победил на выборах мэра на второй срок, они съели все остальное. Везде - во всех фирмах, в мэрии, в любой лавочке, в каждой конторе сидят или их родственники, или их подельники. И в суде. И в полиции. Сейчас они нацелились на столицу штата. Если Вигинс победит в третий раз, они после этого атакуют столицу. Уже сейчас они многое контролируют там. У вас есть сигареты? Дайте мне пачку.
   Удивленный, Джейк дал ему пачку. Барни вынул из пачки одну сигарету и приложил к пачке две дискеты для компьютера. Он вернул пачку Джейку, и это было проделано так быстро, что со стороны заметить манипуляцию с дискетами было нельзя.
   «Ловко», - отметил Джейк.- Он положил пачку и дискеты в карман. Барни закурил сигарету.
   - Спасибо, мистер Барнс, - сказал Барни. Это было содержательное интервью. - Он зашагал прочь прыгающей походкой. Редактор и издатель. Нелегкая, должно быть, у парня жизнь. Скорее всего, его держат в живых, чтобы иметь видимость оппозиции. Если только он на прямую не служит Вигинсу. Джейк прикинул. Выходило, что возможно то и другое.
  
  ***
   Кэти принесла кофе и бутерброды. Закусывая, они стали просматривать дискеты Барни.
   Здесь были сведения о финансировании избирательных кампаний Вигинса. Адреса спиртовых и наркоточек. Описание поездок в Пукет, в Париж, Германию, на Гавайи, в разные страны и города за счет мэрии. Взятки, взятки. Еще взятки. Списки жертв мафии. Списки фирм, подконтрольных мафии. Отмывание денег. Убийство редактора «Мэдисон Таймс», большого любителя денег. Биография его преемника, члена клуба дочерней мафии Вигинса. Драка мистера Вигинса - мэра со своим заместителем полковником в отставке Холечеком. Полковник доставлен в госпиталь с переломом бедра. Официальная версия - упал в бассейне. Гипертонический криз мэра. На деле - острое отравление алкоголем. Схемы распространения наркотиков в школах и колледжах. Ужасающая статистика СПИДа и наркомании. За восемь лет арестовано четверо заезжих торговца наркотиками. Бутлегерство. Мэдисон стал пить, как никогда за всю двухсотлетнюю историю. За восемь лет арестовано три бутлегера. Резкий рост числа публичных домов. Детская порнография и проституция. Торговля детьми.
   От всего этого мутило, и сжималось в гневе сердце. Они до глубокой ночи просматривали обе дискеты - все два с половиной мегабайта информации Барни. Картина постепенно прояснялась. Банда вкладывала свои грязные кровавые деньги в разные дутые социальные проекты. Под эти же проекты выколачивали кредиты. Полученные деньги частью разворовывались, частью снова вкладывались в грязный бизнес, частью в новые социальные проекты. Это приносило новый доход через грязный бизнес, и деньги вновь отмывались через официальные каналы. Круговорот денег в природе. Люди отдавали свои деньги, чтобы травить себя, а награбленными деньгами банда еще больше травила людей и держала их в страхе.
   - Я думаю, - сказала Кэти, - ФБР всегда знало об этом. С самого начала. Когда Вигинса первый раз избрали, губернатор в столице штата демонстративно был с ним холоден. Потом, через три года, были выборы губернатора. На этот раз он приехал к Вигинсу и был с ним любезен. Вигинс тогда по любому поводу бил себя в грудь и кричал, что губернатор - его друг. И тут же получил отлуп. Губернатор в телешоу заявил, что для него любимчиков нет. Словом, перед выборами губернатор получил какую-то поддержку от Вигинса, а потом вытер об него ноги.
   И еще, что поразило Джейка, - в городе было полным полно отставных полковников. Они сидели в разных правлениях, в мэрии, представляли и республиканскую, и демократическую партию, разные советы ветеранов разных войн, возглавляли массу предприятий. Просто тьма отставных вояк в полковничьем чине.
   - Идем спать, Кэти, - устало потянулся Джейк. - Мы устали.
   Они забыли о вигинсах и губернаторах. Не было ничего в этом мире, кроме них самих.
  
  Глава 8
  
   Утром Кэти блаженствовала на кровати.
   - Как я тебя люблю, моя кроваточка, - сказал она, поглаживая розовую простыню. - Как я тебя люблю.
   Джейк всегда с подозрением косился на это огромное сооружение, едва вмещавшееся в маленькой спальне. Кэти перехватила его взгляд.
   - Даже не думай. Эту кровать я купила всего два месяца назад. Никогда не было никакой Калифорнии. Никогда. И ничего не было. Ведь так?
   - Не было, - согласился Джейк. - Ни у кого ничего не было.
   «Никогда в жизни больше не поеду в Калифорнию. Я вообще всегда ненавидел Калифорнию», - сказал себе Джейк. Это были враки. Он полюбил Фриско с первого взгляда, как только прилетел. Он дышал воздухом, которым дышала Кэти. Это был ее город. Он поехал в Беркли и нашел ее след. Это было нетрудно. А потом девушка, назвавшаяся Клеменс, сказала ему, что три дня назад Кэти вышла замуж. Он остался на холмах Фриско, снял комнату в доме над скалой, и за три месяца написал свою первую большую книгу. Он смотрел на Голден Гейт, на суда, ползущие по заливу, на разноцветные паруса яхт, на солнце, брызжущее над океаном с которого задувал ветер, нес соленую свежесть, а он писал о мальчике, о старом доме, о желтых дубовых листьях, о девочке с бабочками в волосах, о грозе, о тех, кто ушел и о тех, кого помнят и о тех, кого забыли. Раз в неделю он играл в свою рулетку - ходил и ездил по улицам и пригородам в надежде на случайное чудо, ожидая нечаянной встречи. Тысячи лиц проплывали мимо, звенели кэйбл-кары, карабкаясь по холмам, солнце играло в прятки среди алюминиевых гигантов, на причалах пахло вареными креветками и крабами, пригороды жили своей жизнью, сосны качали ветвями.
   Джейк закрыл глаза, ощущая, как время протекает мимо, словно тихие прозрачные водные потоки, а голос Кэти, вернувшийся из небытия, обволакивал его, околдовывал.
   - А потом мне в наследство достался этот дом. Но я спала на такой малюсенькой кроватке, словно игрушечной. А два месяца назад меня словно что-то толкнуло, я пошла в магазин Фредди и купила себе это чудо. Грузчики упарились, пока впихивали ее в спальню.
   - Охотно верю, - сказал Джейк. Он не мог сейчас говорить
   - Мудрая я, правда, Джейк?
   - Еще бы.
   - А знаешь, за что я люблю мою кроватку?
   - За что?
   - За то, - торжественно сказала Кэти, - что на ней я опять отдалась тебе. Это мой второй разумный поступок за всю мою непутевую жизнь.
   - А первый?
   - Гроза, - сказала Кэти.
   За сутки до того проклятого бала над Мэдисоном бесновалась яростная гроза. Молнии полосовали ночное небо, могучие оглушительные удары грома с треском и каким-то звоном сотрясали город. Ливень, какого давно не видывали, заливал улицы, ветер рвал и мотал листву, гнул деревья, с треском ломались огромные ветви. Джейк, совсем потерявший голову, не замечая ни грозы, ни ливня, ни яростно ветра, сидел в саду Диланов. В окне Кэти горел свет, она читала в постели. Он не выдержал, постучал в стекло. Она увидела его, ахнула, распахнула окно, ветер ворвался в спальню, взметнул в ней все, Джейк влез на подоконник, спустился на пол, оставляя мокрые следы. Она на цыпочках повела его в ванную.
   - Что там, Кэти? - послышался голос мачехи, игравшей в карты с подругой в гостиной.
   - Я приму ванну! - крикнула Кэти. - Она открыла воду, стала вытирать голову Джейка полотенцем, старательно трепала его шевелюру теплой, мохнатой тканью, от которой шел нежный, дурманящий аромат. Он был мокрым до нитки. Кэти дала ему свой халат и отвернулась. Он переоделся в пахнувший ею халатик, оказавшийся ему, конечно, не по росту и не знал, куда спрятать свои, вдруг ставшие длинными, руки. Она повернулась к нему, улыбнулась и вдруг покраснела до корней волос. Они стояли совсем рядом, смотрели друг на друга ничего не видящими от волнения глазами, тяжело дыша. Они подняли руки и коснулись друг друга. Тут все и случилось на зеленом халатике, под шум воды и грозы. Потом, не глядя друг на друга, они на цыпочках проскользнули в ее комнату, Кэти заперла дверь, гроза все гремела, и они уснули только под утро. Он ушел после полудня в сверкающий, еще мокрый мир.
   В холле они с Кэти столкнулись с ее мачехой, он раскланялся, но та ничего не поняла. До самого вечера он был как пьяный, все еще ощущая под собой горячее, податливое тело Кэти. А потом был выпускной бал, и все рухнуло. Навсегда.
  
  ***
   Утром Кэти поехала в университете, а Джейк повалялся в постели, подождал, чтобы не привлекать внимания слишком ранним визитом, собрался и вышел из дома.
   Скоро он достиг цели. По улице на велосипедах катались дети, прохожих почти не было. С улицы окно Кэти он не мог увидеть. Он поднялся на террасу, постучал медной, до блеска начищенной ручкой. Некоторое время в доме было тихо, потом послышались шаги, немолодая леди в шортах и майке открыла дверь, внимательно оглядела Джейка.
   - Простите, - сказал Джейк. - Моя собака забежала в ваш сад. Вы не позволите мне поискать ее?
   - Конечно, - сказала леди, - проходите. - Они прошли полумрак холла, в котором они тогда столкнулись с мачехой Кэти, прошли коридор. Направо была комната Кэти и ванная. Они вышли на террасу. В бассейне плавал надувной матрац, на бетонной дорожке возле жасминового куста стоял трехколесный красный велосипед и лежал детский башмачок.
   - Тоби! - крикнул Джейк. - Тоби! - Он спустился с террасы. Скамейка в тени деревьев была новой, но она стояла на том же месте.
   - Тоби! - Позвал Джейк. - Вот непослушная собака! - Он прошел к скамейке. Леди шла за ним.
   - Какая у вас собака? - спросила она.
   - Такая большая, водолаз, - сказал Джейк. - У него, и вправду, был водолаз. - Такой приличный парень, но вот не послушный. - Вы не видели его?
   - Нет, - сказала леди. - Принести вам воды?
   - Жара ужасная, - сказал Джейк. - Тоби, где же ты, наконец?- Окно Кэти было перед ним. Вот оно, это окно.
   - Подождите, - сказала леди. - Я принесу воды. - Она вернулась в дом. Джейк во все глаза смотрел на окно Кэти, на траву у дома, на деревья и не мог насмотреться, чтобы вобрать в себя все это навсегда. Он сел на скамью, и над ним опять заворчал гром, ветер опахнул дождем и свежестью.
   Леди шла от дома. В руках ее были два пластиковых стаканчика и две бутылочки «колы». Она села рядом с Джейком, он разлил холодную «колу», и они с леди выпили по глотку.
   - Вот непослушный пес, - сказал Джейк.
   - Не сочиняйте, - сказала леди. - Нет у вас никакой собаки. Вам просто нужно посмотреть дом.
   - Простите, - сказал Джейк.- Из меня никудышный конспиратор. Но я не жулик.
   - Да уж, - сказала леди. - Я была подругой Мэри Дилан. - И я всегда ругала этого Дилана, что после ее смерти он женился на этой... особе. Бедняжке Кэти пришлось хлебнуть, особенно после смерти Дилана. Потом мы купили этот дом. Вы уже видели Кэти?
   - Видел, - сказал Джейк.
   - Вы были таким милым мальчиком. Я рада, что вы вернулись.
   - Спасибо, - сказал Джейк. На окне Кэти были другие шторы.
   - Может, пройдете в дом? - спросила леди.
   - Спасибо, в другой раз, с вашего позволения.
   - Мы будем рады, - сказала леди.
   - Мы женимся, - сказал он вдруг.
   - Правда? - восхитилась леди. - Боже, как мило! Поздравляю. Я так рада за малышку Кэти. - Они допили «колу». - Пойду, скажу Тому. Он у меня не встает. Автокатастрофа. - Она поднялась. - А вы сидите, сколько хотите. Наши все сегодня утром уехали во Флориду. Мы с Томом будем скучать. - Она пошла, потом обернулась:
   - А вы не обращайте внимания на то, что о вас здесь говорят. Вы меня не узнали, я вижу. Том был дружен с вашим отцом.
   - Спасибо, - Джейк проглотил комок в горле. - Спасибо за «колу».
   - Сидите сколько хотите, - она ушла в дом.
   Он сидел в тени деревьев, а за стеклом, в комнате Кэти, они стояли, тесно прижавшись друг к другу, дети, не ведавшие ни дня, ни часа, уже познавшие горькую сладость утрат и боль любви.
  
  Глава 9
  
   - Ньюмен не умер! - с порога сказала Кэти.
   - Это кто? - спросил Джейк, отрываясь от компьютера. Он вновь просматривал дискеты Барни.
   - Да Ньюмен же, создатель «Мэдисон-канал». Вигинс его выкинул сразу после выборов. Ньюмен тогда проводил журналистское расследование. Вечером его можно застать дома. Это информация Барни, он дал адрес. Едем?
   Ньюмен жил за Скипидарной речкой в убогом доме. Такие дома стали строить почти сразу после избрания Вигинса на первый срок, заселяли с помпой, а дома, как строились, так же быстро приходили в негодность. Но об этом никто не говорил. Считалось, что одна из социальных программ новой администрации для малоимущих реализуется успешно.
   Был вечер. Среди домов, на пустырях, лежали груды мусора. На веревках сушилось белье, какие-то люди подозрительно глядели на чужаков, чумазые ребятишки с воплями играли в странные игры. Пришлось долго звонить прежде, чем им открыли. Ньюмен в халате вытирал мокрые волосы полотенцем.
   - Чем обязан? - неприветливо спросил он.
   Джейк вспомнил Ньюмена. Он постарел, конечно, но, похоже, старался выглядеть тем же плейбоем, каким был лет пятнадцать назад.
   - Мистер Ньюмен, я - Джейк Барнс, а это - доктор Дилан. Вы можете уделить нам немного времени?
   Ньюмен несколько секунд подумал, потом жестом пригласил их войти. Они оказались в крохотной, но идеально чистой и уютной гостиной.
   - Значит, вы - сын Лоуренса Барнса? Я уважал его. Чем могу вам помочь?
   - Восемь лет назад вы проводили независимое расследование.
   - Да, это так. Всех тогда удивила внезапная смерть такого крепкого и еще достаточно молодого прокурора. Мы сняли тогда, как помню, сюжет минут на пятнадцать.
   - И что?
   - И ничего. Вигинс казался очень заинтересованным в объективном расследовании, помогал нам. Он попросил в мэрию все материалы. Сказал, что внимательно изучит их. Он же юрист.
   - И вы отдали?
   - Не я. За год до этого по совету предыдущего мэра я принял в штат Лизу Гаррисон. На следующий день после победы Вигинс потребовал, чтобы я сделал ее своим заместителем. Она и отдала все материалы.
   - А потом?
   - Через три месяца после этого меня уволили в связи с реорганизацией «Мэдисон-канал». Тогда ликвидировали газету мэрии «Мэдисон Таймс» и создали «Мэдисон геральд», объединив ее с «Мэдисон-канал» в одной фирме «Информация Мэдисона». Лиза Гаррисон стала шефом «Мэдисон-канал», а во главе «Информации» стал еще один человек Вигинса. Меня же обвинили в растрате трех тысячи долларов и даже хотели судить.
   - А материалы?
   - Они пропали. Никто не мог объяснить, куда они делись.
   - Мистер Ньюмен, - спросила Кэти, - что конкретно вам известно о смерти прокурора Барнса?
   - Был один момент, - припоминал Ньюмен. - Одна сестра утверждала, что когда дежурная бригада вышла перекусить, она оставалась в палате. Вошел доктор Седих. Под каким-то предлогом он отправил сестру из палаты. Ее не было минуты две, три, может быть. Когда она вернулась, заметила, как Седих положил что-то в карман своего халата. Но мало ли что доктор может положить в карман. И сидел он за столиком дежурного, далеко от прокурора. А через несколько минут прокурор стал умирать.
   - Мистер Ньюмен, - медленно, через силу, спросил Джейк, - эти показания сестры вы тоже записали?
   - Нет, что вы. Она категорически отказалась сниматься. Это она сообщила мне приватно.
   - А бригада, дежурившая в ту ночь? - спросила Кэти.
   - Насколько я знаю, все давно разъехались из города. Хотя, постойте, та самая сестра живет рядом, она работает в закусочной.
   - Где это?
   - На западной окраине, на выезде на интерстейт.
   - Вы все очень хорошо помните, мистер Ньюмен.
   - Еще бы. Мне из-за этого, в том числе из-за этого, Вигинс поломал жизнь. Спасибо, что жив остался. Так я теперь это понимаю.
   - Вы храбрый человек.
   - Бросьте. Да, сестру зовут Рита. Такая, в кудряшках. Почти лысая. Она работает с утра.
   - Спасибо, мистер Ньюмен. Мы были рады знакомству, - сказала Кэти.
   - Взаимно, - сказал, закрывая за ними дверь, Ньюмен.
  
  Глава 10
  
   Глубокой ночью запищал телефон Джейка. Ответила Кэти:
   - Алло? Да, - передала трубку Джейку: «Тебя».
   Он услышал голос Клэр:
   - Что это у тебя за особа так поздно?
   - Это Кэти, - ответил Джейк и посмотрел на Кэти.
   - Ах, Кэти! - саркастически засмеялась Клэр. - Мы с Бибом уезжаем в Чикаго, потом в Майами. - Джейк понятия не имел, кто такой Биб.
   - Спасибо, что предупредила, - ответил он. - Счастливого пути. - Клэр отключилась.
   - Это Клэр, - сказал он Кэти, стоявшей на коленях на кровати.
   - Я ей глаза выцарапаю, - пообещала Кэти. - Это что, та актриса?
   - Нет, - сказал он, - забудь. Никого и никогда не было.
   Она вдруг покраснела и натянула на себя простыню:
   - Не смотри, мне стыдно. - Она вздохнула. - Ты - старый ловелас, Дон Жуан и Синяя Борода. Ты только и делаешь, что совращаешь маленьких глупеньких женщин.
   Завернувшись в простыню, Кэти пошла в ванную.
   - Предупреждаю тебя, Джейкоб Барнс: пусть только сунутся, я им глаза выцарапаю. Пусть только сунутся эти маленькие глупенькие женщины. - Она вдруг тряхнула головой и сбросила простыню:
   - Смотри, Джейк! Я ведь лучше? - Она стояла с опущенными руками, творение древнего ваятеля чудом попавшее в этот мир, и щеки ее алели.
   Он купал ее, она смеялась, расплескивая воду и сдувая пену. Из этой пены рождалась Венера. Он касался ее кожи, ее маленького сильного тела. Это было лучшее, что вообще было с ним в этой жизни. Он завернул ее в простыню и отнес на постель.
   - Теперь можно и умереть, - она закрыла глаза.
   - Нет, - сказал Джейк. - Нет. Сначала ты должна родить мне кучу ребятишек.
   - Кучу мальчишек, - она открыла глаза, полные влаги.
   - И одну девочку.
   - И одну девочку, - как эхо повторила Кэти и потянулась к нему.
  
  ***
   В закусочной на интерстейт было пустовато. За столиками сидели несколько дальнобойщиков. Они молча и сосредоточенно насыщались. Их «ужасы дорог», словно разгоряченные гигантские звери, отдыхали на площадке, переводя дух перед новым ревущим броском. Джейк и Кэти заказали пышногрудой, с припухшим лицом и крашеными, в редких кудряшках волосами, неприветливой официантке завтрак. Других официанток не было видно.
   - Как думаешь, это Рита? - спросила Кэти.
   - Посмотрим. Надо сперва поесть.
   - А! Кто-то меня обвиняет в обжорстве, а сам обжора.
   Они съели яичницу с ветчиной, по большому куску любимого Кэти малинового пирога, выпили кофе и апельсиновый сок. Рассчитавшись с официанткой, Джейк сказал:
   - Мэм, нам бы Риту.
   - А что такое? - насторожилась официантка.
   - Разговор есть.
   - О чем?
   - О деле. Так можно Риту?
   - Ну, я - Рита.
   - Присядьте, мэм.
   - Вообще-то, мне не полагается, я на работе.
   - На минутку, мэм, - Джейк положил на стол стодолларовую купюру.
   - Что вы хотели? - присела Рита на краешек сиденья.
   - Вы работали в госпитале Святой Маргариты?
   - Может быть.
   - Помните прокурора Лоуренса Барнса? - спросила Кэти. Рита угрюмо покосилась на нее:
   - Какие еще прокуроры? Ничего я не знаю. И знать не хочу.
   - Я - его сын, - Джейк положил сверху еще сто долларов.
   - Сэмми! - крикнула, обернувшись в зал, Рита. - Сэмми!
   Из подсобки вышел здоровый бугай в майке, с тифозной прической на футбольной голове, лениво поигрывая мускулами, подошел к столику.
   - В чем дело?
   - Тут вот мне какие-то предложения непонятные делают, - визгливо сказала Рита. - Не пойму, чего они хочут.
   Сэмми оценивающе посмотрел на Джейка, потом резко схватил его за воротник рубашки, охнул и, зажимая низ живота руками, упал, с грохотом опрокинув столик.
   - Полиция! - завизжала Рита.
   Джейк подобрал с пола свои двести долларов, перешагнул стонущего Сэмми, и они с Кэти вышли из закусочной. Когда отъехали, Кэти сказала, разглядывая себя в пудреницу:
   - Не зря я тебя колотила в детстве. Мои уроки пошли тебе впрок. Вот видишь, Джейк, какая я у тебя умница. С детства заботилась о твоем физическом развитии.
   - С ними можно только так. И нужно только так, - ответил Джейк.
   - Но это же очень больно, - Кэти пожалела беднягу Сэмми. - Теперь его подружке, наверное, будет от него мало толку.
   - Эти твари живучи, как тараканы. Ничего с ним не случится.
   Они въехали в город.
   - Что мы имеем? - спросила Кэти. - Ой, как жалко! - воскликнула она.
   - Что?
   - Я пудреницу разбила, - огорчилась Кэти. - Не к добру это.
   - Я поеду в госпиталь Святой Маргариты, а потом к мэру, - решил Джейк. - Совершим два бомбардировочных рейда на врага. Или я не внук командира эскадрильи номер четыреста двадцать девять?
   - Внук, - подтвердила Кэти. - А моя прапрабабушка была ирландкой. Да здравствует ИРА!
   - Мы, ирландцы, - сказала Кэти, - не любим докторов Седихов. Нас, ирландцев, просто с души воротит, когда мы видим перед собой мерзких, запойных пьяниц. А по настоящему, Джейк, этот Седих - законченный подонок. Оголтелый хам. Перед богатыми клиентами лебезит, все остальное человечество глубоко презирает. И запойный пьяница. И убийца.
   - Я поеду сейчас к нему, а ты подождешь меня дома, - сказал Джейк, разворачивая машину.
   Кэти выразительно покрутила у виска:
   - Долго думал?
   Но им пришлось поменять план, потому что запищал телефон.
  
  
  Глава 11
  
   - Алло, - сказала Кэти. - Один момент. - Она протянула трубку Джейку:
   - Опять твои милашки.
   Но это были не милашки
   - Это мистер Джейкоб Барнс? - спросил приятный женский голос. - С вами говорит секретарь мистера Джека Вигинса, мэра города Мэдисона. Вы не могли бы прямо сейчас приехать к мэру? Мистер Вигинс ждет вас. Хорошо. Я передам, что вы подъедете.
   - Вигинс ждет нас, - выключил трубку Джейк.
   - Ну и ну, - покачала головой Кэти. - Видно мы его все же достали. Только чем?
   Перед мэрией стоял бронзовый памятник двум неизвестным героям Мэдисона - Первой и Второй мировых войн. Голуби какали на их позеленевшие каски.
   - Ты не забыл включить диктофон? - вдруг забеспокоилась Кэти.
   - Успокойся, Кэти.
   - Не каждый день входишь в логово зверя. У меня такое ощущение, что я вхожу в здание РСХА в Берлине. Ты никогда не был в гестапо?
   - Нет. А ты?
   - И я не была. Вот досада, правда?
   - Сейчас узнаем, что там за РСХА, - сказал Джейк, поднимаясь по огромной длинной лестнице к колоннам у входа. Он вдруг вспомнил о своих славянских корнях:
   - Бородино. Сталинград.
   - Колонны-то! Колонны! - восхитилась Кэти. - Это Вигинс их пристроил. Чистой воды ножки от стола. Помнишь, в девятнадцатом веке у столов были такие точеные ножки?
   - Как сейчас помню, - ответил Джейк.
   Черноволосая секретарша со стеклянными черными глазами, в черном костюме, увидев которую, Кэти толкнула Джейка в бок и шепнула: «РСХА», без промедления провела их к мэру.
   В огромном прохладном кабинете огромный стол мистера Вигинса терялся в дальнем конце, в уютном полумраке. Сам мистер Вигинс быстро шел от стола по толстому ковру, радостно протягивая руки. «Точно, как в имперской канцелярии», - подумал Джейк.
   - Мисс Дилан, - мэр поцеловал руку Кэти, - Мистер Барнс! - крепко пожал он руку Джейку. - Рад видеть столь достойных и уважаемых земляков. Доктор Дилан - краса и гордость нашего славного университета. А ваши книги, мистер Барнс, читает вся Америка. Я горд встречей с вами.
   Они расположились в глубоких мягких креслах в другом дальнем уютном углу. Когда секретарша, расставив на столике прохладительные напитки, неслышно удалилась, мистер Вигинс приятно улыбаясь, спросил:
   - Как вы нашли наш город, мистер Барнс? Не правда ли, он похорошел за те годы, что вас не было здесь. Надеюсь, вы опишите нашу славную родину в своей очередной книге. А вы, доктор Дилан, скоро ли порадуете нас своей новой монографией? («Когда это я тебя радовала?» - подумала Кэти). Знаете, я ведь тоже не чужд науке. Недавно я тоже стал доктором.
   - Правда? - в простодушном изумлении вырвалось у Кэти.
   - О! - расцвел мистер Вигинс. - И весьма, весьма успешно. Так что, мы с вами теперь коллеги. А вы, мистер Барнс, что пишите? Мэдисон - культурный город, да вот беда, мне только сейчас доложили, о вашем визите в наш город. Я не смог пропустить такого события и пригласил вас к себе. Прошу прощения, что не я нанес вам визит. Все дела, дела. Итак, что вы пишите сейчас?
   - Разное, - ответил Джейк. - Хочу вот написать роман об имперской канцелярии.
   - Да? - озадаченно уставился на него мэр. Он поморгал своими узкими бесцветными глазами, что-то соображая, потом опять широко улыбнулся:
   - Мне иногда тоже хочется написать книгу. Какую-нибудь занимательную книгу. Я ведь, в свое время, был полицейским. Кроме того, у меня богатый опыт адвокатской практики. Знаете, иногда встречались такие интересные случаи, такие замысловатые сюжеты, что хочется взять перо, бумагу и писать, писать... но время!
   - Сейчас пишут все больше на компьютерах, - огорченно сказал Джейк. - Тут вы запоздали с бумагой, в свое время.
   Вигинс в упор посмотрел на Джейка:
   - Я, в свое время, жил в маленьком городке и там у нас объявился парень, который стал совать свой нос в дела, которые его не касались. Ну, у нас там народ грубый, неотесанный, не чета здешнему. Ему немного не повезло - башку оторвали бедняге, а его подружку по кускам отправили почтовыми посылками в разные города. Такая вот история приключилась. Скажите, мистер Барнс, из этой истории может получиться книга?
   - Это что - угроза? - спросил Джейк, вставая.
   - Ну что вы, мистер Барнс, - сказал Вигинс, хищно ощеривая рот. - Я человек благородный и либеральный. Даю тебе сорок восемь часов, и чтобы духу твоего здесь не было.
   - Пошел ты, - сказала Кэти. - Навоз древесностружечный.
   - Ах, ты! - задохнулся от ярости Вигинс. - А ты, ты...- Должно быть, в истерике он забыл английский, а его восточноевропейские ругательства тоже не приходили в остервеневший мозг.
   Но Джейк уже пинком распахнул тяжелую дверь кабинета.
   Из полумрака мэрии они спускались по широкой лестнице.
   - Ты настоящий бомбардир из эскадрильи четыреста двадцать девять, - с уважением сказала Кэти.
   - А я и не думал, что ты знаешь толк в деревообработке и удобрениях, - Джейк обнял Кэти за плечи.
   - На том стоим, - подняла к нему голову Кэти.
   Откуда-то набежали несколько человек - двое с телекамерами, несколько - с диктофонами и фотоаппаратами.
   - Мистер Барнс! Правда, что вас обвиняют в плагиате?
   - Мистер, это правда, что вы член клуба геев?
   - Скажите, - тянулись к нему руки с диктофонами и микрофонами, - правда, что все ваши жены подали на вас в суд за совращение малолетних?
   Они с Кэти сели в машину. Тощая, восточного типа девица просунула голову в окно:
   - Дила Азарян, «Вечерние новости». Какой по счету у вас дружок, доктор Дилан?
   Кэти нажала кнопку, поднявшееся стекло прижало стерве голову.
   - Пошла прочь, потаскуха, - шепнула ей на ухо Кэти. - И опустила стекло. Голова исчезла, Джейк дал газ. Отъехав немного, он застонал и потер правую ногу.
   - Что, милый? - забеспокоилась Кэти.
   - Дверь тяжелая оказалась, - жалобно сказал Джейк.
   - Бедный мой, - Кэти погладила его колено. - Сейчас дома сделаем компресс моему дружку. Какой у меня замечательный дружок - бомбардировщик и футболист.
   Но делать компресс дома не пришлось. Внезапно заработали радиоприбамбасы «Экспедишина».
   - Ребятки, приезжайте ко мне прямо сейчас, - раздался голос дяди Джейк.
  
  Глава 12
  
   Возле дядиного дома стоял точно такой же «Форд-экспедишн», как и дядин. В холле их встретила Глэдис.
   - Где тебя носит, непослушная девчонка? - заурчала она. - Мистер Джейк совсем распереживался.
   - Мы больше не будем, - обняла ее Кэти. - Прости нас, Глэдис.
   В библиотеке на диване сидели два незнакомых джентльмена. Если бы Джейк встретил их на улице, он принял бы их за типичных тифозников с футбольными головами. И одеты они были соответственно - в коже, с золотыми цепями и все в наколках. И похожи, словно близнецы.
   - Знакомьтесь, - сказал дядя Джейк. - Мистер Джейкоб Барнс-юниор. И мисс доктор Кэтрин Дилан.
   Кэти сделала что-то вроде книксена. Дядя покосился на нее.
   - Дядя, - сказала Кэти, - Джейку надо сделать компресс на ногу.
   - А что такое?
   - Мы летали бомбить Берлин, да дверь в кабинете у Вигинса оказалась тяжелая, Джейку она не понравилась, коллаборационистка.
   - Даже так, - сказал дядя Джейк. - Быстро! - Он посопел трубкой, раздумывая. - Мистер О" Хара будет опекать Кэти, а мистер Хиггинс - тебя, Джейк.
   - Дядя, - сказала Кэти, - нам дали сорок восемь часов, и Джейку надо подлечить ногу. А то, как же мы будем удирать из Мэдисона? С больной ногой это трудно.
   - Тогда пошли в ванную. Глэдис все сделает, у нее большой опыт в таких делах, а я вам все объясню заодно.
   Они расположились в просторной сиреневой ванной. Кэти заявила, что она сама перевяжет раны своему фронтовому дружку, пострадавшему в бомбардировочном рейде. Она не хотела ни с кем делиться даже ногой Джейка.
   Кэти делала компресс, а дядя, несколько раздраженный игривостью Кэти, объяснял ситуацию.
   - Это шутка, - сказал он. - У вас нет даже сорока восьми секунд, не то что сорока восьми часов. Мистер О" Хара и мистер Хиггинс - мои молодые друзья из одной старой конторы. Они присмотрят за вами, чтобы вы не наделали глупостей. Знаю я вас, нетерпеливых. Мои молодые друзья дадут вам точные инструкции. - Молодые друзья дружно кивнули.
   - Зарубите себе на носу, мистер писатель и мисс доктор, - наставительно произнес дядя, - федеральные агенты - это федеральные агенты. Ясно?
   - Ясно, - сказала Кэти. Она была покладистым человеком. - Только...
   - Что? - взвился дядя Джейк. - Что только? Никаких только!
   - Я только хотела сказать, что мне кажется - я попала в детективный роман. - Кэти опустила штанину джейковых джинсов на готовый компресс.
   - Послушайте, вы, умники, - угрюмо сказал дядя Джейк. - Это не восемнадцатое апреля, а ты, - он ткнул жестким пальцем в сторону Джейка, - не Пол Ревир. Если что, то вас будет описывать не мистер Генри Лонгфелло, а протокол медицинского вскрытия. - Он помолчал и добавил для пущей убедительности: «В морге. Понятно я говорю?» Он опять помолчал и снова обнадежил: «Если, конечно, что останется для вскрытия».
   - Можно нам домой? - спросил Джейк.
   - Можно, - разрешил дядя. - Где ваши машины?
   - Твой «Форд» у дома, мы на нем приехали. А машина Кэти в гараже. А что?
   - Ничего. Я возьму свой «Форд», вы воспользуетесь машиной моих друзей. Я на некоторое время уеду, а вы сидите у себя дома, как мышки, тихо-тихо.
   - Будем сидеть тихо-тихо, - согласилась Кэти. - Пинать двери мы больше не можем.
   - Конечно, - все еще сердился дядя Джейк, - к нам прискакали Пол Ревир из Бостона и мадемуазель Жанна д"Арк из Беркли. А мы-то здесь обалдуи обалдуями. Деревенщина неотесанная.
  
  ***
  
   - В холодильнике пусто, - огорчилась Кэти. - Плохая же я хозяйка. И ты, Джейкоб Барнс, берешь в свой Бостон, кого попало. Даже плохих хозяек. - И она с О" Харой уехала за продуктами.
   Слегка прихрамывая в ставшей тесной кроссовке, Джейк поднялся в спальню. Хиггинс остался внизу. Джейк посидел на розовом чуде, подумал, потом набрал домашний телефон дяди Джейка. Телефон не отвечал. Джейк прихватил из кабинета Кэти пару первых попавшихся книжек, спустился в гостиную.
   - Давай, дружок, съездим в библиотеку, - сказал он Хиггинсу. - Только поведу я сам.
   - Минутку, дружок, - Хиггинс набрал номер на своей трубке:
   - Алло, бэби хочет в библиотеку. - Он передал трубку Джейку.
   - Куда ты хочешь? - изумился дядя. Джейк.
   - Мне надо сдать книги в библиотеку Патрика. А то нехорошо получится. Я мигом.
   - Совсем с ума сошел, - сказал дядя. - Чтобы - мигом.
  
  ***
   - Меня зовут Джейк, - сказал Джейк, покосившись на сидевшего рядом Хиггинса.
   - Меня - Майкл.
   - Отлично, Майкл. Что за идиотскую кличку вы мне дали?
   - Это не мы. Это - полковник, ваш дядя.
   «Еще один полковник, - подумал Джейк. - Сколько же в этом городе полковников. Здесь что, их резервация? И разве отставным капитанам дают полковника?»
   - А миссис Глэдис тоже полковник?
   - Сержант, - не принял шутки Хиггинс.- Она сержант.
   - Джейк быстро крутил машину по улицам.
   - Эй, Джейк, - забеспокоился Хиггинс. - Святой Патрик в другой стороне!
   - Ты что - местный?
   - Нет, работа такая.
   Они уже подъезжали к госпиталю Святой Маргариты.
   - Майкл, - попросил Джейк, - будь другом. Сейчас мы войдем в одну приемную, ты там меня подожди, а в кабинет со мной не входи. Я тебе очень прошу.
   - Я должен позвонить.
   - Звони. Только дай мне одну минуту, всего одну минуту. Ладно?
   - Ты мне нравишься, - сказал Майкл, - но все же я позвоню.
   Даже Джейк слышал, как рычал и бесновался в трубке голос дяди Джейка. Майкл протянул трубку Джейку, но тот покачал головой.
   - Он не хочет говорить, сэр. - Майкл убрал трубку в карман. - Он тебе голову пообещал оторвать. И мне тоже.
   - Лады, - согласился Джейк и затормозил у парадного входа в госпиталь Святой Маргариты.
  
  ***
   Они с Хиггинсом сидели в приемной и ждали, когда из кабинета выйдут посетители. Как только удалился последний, Джейк, подмигнув Майклу, вскочил с кресла и, шагнув в кабинет, закрыл за собой дверь. Хиггинс остался в приемной. «Хороший парень», - подумал Джейк.
   Доктор Седих раскуривал сигару. Его отечное лицо запойного пьяницы испуганно дрогнуло, когда он увидел внезапно появившегося Джейка.
   - Тебе чего надо! - заорал он. - Кто тебя пустил? Убирайся отсюда! - Это животное орало, еще не зная, кто перед ним. Оно видело только старые джинсы, застиранные майку и куртку. В кабинет вбежала секретарша: «Сэр?»
   - Выкинь этого урода, - Седих ткнул сигарой в сторону Джейка. - Еще раз случится - выгоню!
   - Сэр, - секретарша взяла Джейка за локоть.
   - Ты, обезьяна, - сказал Джейк доктору Седиху, - помнишь прокурора Барнса? Я - его сын.
   Серое лицо доктора стало синим. Он с ужасом смотрел на руки Джейка, спрятанные в карманах куртки.
   - Выйди, - махнул он рукой секретарше, и та закрыла за собой дверь.
   Агент писал, что прокурору Барнсу на приеме в мэрии был дан яд, но могучий организм прокурора спас его. С ним случился только инфаркт. В реанимации в эту ночь дежурил доктор Седих. Он сделал прокурору инъекцию, в результате которой у больного мгновенно развился отек легких и в два часа ночи он умер. Теперь Седих был хозяином госпиталя.
   «Я могу убить его этим письменным прибором, - подумал Джейк. - Или этим стулом. Или задушить. - Но Кэти!»
   - Чего ты хочешь? - спросил синий доктор Седих.
   - Я хочу, чтобы ты сказал правду.
   - Я позову полицию.
   - Зови.
   - Это не я.
   - Ты, - сказал Джейк. - И ты знаешь, что я знаю это. - Джейк процитировал ему кусок из донесения агента.
   - Кто тебе приказал убить моего отца?
   - Ты - идиот. Вигинс приказал. Вигинс. Это тебя утешит? Он и тебя убьет.
   - Это ты сделал отцу укол, от которого он умер?
   - Я. И что ты мне сделаешь? - На Джейка смотрел ствол пистолета. - Я застрелю тебя и скажу, что была оборона. А Вигинс все равно убьет тебя. Ты уже труп. Давай, я и тебе сделаю укол. Так будет проще. - Седих нагло осклабился. - Убирайся отсюда щенок. Вон. Пошел вон!
   - Ты, видно, совсем дремучий, - сказал Джейк. - Совсем тупой.
   Джейк вышел из кабинета, отрыв дверь пинком, и тихо взвыл от боли. Испуганная секретарша смотрела на него, открыв рот.
   - Сволочь! - бесновался в кабинете доктор Седих. - Мерзавец!
   Джейк включил зажигание и рванул с места.
   - Ну, как? - спросил Хиггинс.
   - Сейчас послушаем, - Джейк вынул из кармана рубашки диктофон. Запись получилась хорошей. Были слышны даже вопли доктора Седиха, записанные, когда Джейк уже уходил из приемной.
  
  Глава 13
  
   Кэти стояла посреди холла и смотрела на него полными ужаса глазами. Потом бросилась на грудь Джейка и взахлеб разревелась, колотя его кулачками. Он гладил ее по спине, целовал пахнущие лавандой волосы и просил прощения.
   Понемногу она успокоилась, и они пошли в кухню, готовить обед.
   - Минуточку, - остановил их О" Хара. - Вы запирали двери, когда уезжали?
   - Я сам запирал их, - показал ключи Хиггинс.
   - Из сада была открыта.
   - Тогда мы пойдем посмотрим, - сказал О" Хара, и они с Хиггинсом пошли осматривать дом. Кэти, все еще всхлипывая, возилась с готовкой. Джейк с виноватым видом помогал ей. Агенты долго не возвращались, слышно было, как они бродят по комнатам, сначала внизу, потом поднялись наверх, потом снова спустились вниз, осмотрели сад. Наконец, они вернулись в кухню. Хиггинс позвонил дяде: «Бэби в порядке». Джейк хотел разозлиться, но передумал.
   Вдруг они с Кэти посмотрели друг на друга и бросились наверх, в кабинет. Пластиковый пакет с дискетами и кассетами был там, где они его оставили - за томами «Британники» и «Эспасы». Кэти села на кровать. Губы ее опять дрожали.
   - Ты не смотри, Джейк, что я шучу. Это такая реакция моего дурацкого организма. Я вовсе не бездушная. Я очень тебя люблю. И любила твоих папу и маму. Я очень боюсь за тебя.
   Они молча сидели на кровати, он обнимал ее хрупкие плечи. Потом она вздохнула, утерла глаза, и они спустились вниз. За обедом Кэти молчала, изредка вздыхая. Наконец она сказала:
   - День сегодня какой-то сумасшедший. С утра я зеркало разбила. И жарко невыносимо. Что-то я жару нашу разлюбила. Видно, старею.
   Близнецы захохотали таким здоровым заразительным смехом, что Джейк тоже засмеялся, и чуть не подавился бифштексом. Хиггинс дружески хлопнул его по спине, да так, что у Джейка искры из глаз посыпались.
   - Это..., - сказал он, - это..., - и замахал руками.
   Все опять засмеялись и Кэти тоже.
   Ребята оказались ничего, с ними можно было поговорить. Они уже называли друг друга по именам. Но кроме нынешних их обязанностей, Джейку ничего не удалось от них выведать. В разговоре, все же, О" Хара упомянул какую-то фамилию, и Кэти радостно воскликнула:
   - Беркли!
   - Точно, - пришлось признаться О" Харе.
   - Девяносто четвертый!
   - Девяносто пятый.
   - Вот вам, - Кэти показала всей компании язык. - Я вас раскусила. Только я думала, что старик возился последний раз в девяносто четвертом, с нашим выпуском, а он еще на следующий год скрипел.
   - Он и в девяносто шестом работал. Но это был его последний год, - сказал О" Хара.
   - Теперь я тебя вспомнила, Руди, - улыбнулась Кэти О" Харе. - Ты играл в студенческом оркестре на Телеграфной улице и ухаживал за Клеменс.
   - Было дело.
   - Узнала, узнала, - радовалась Кэти.
   - Этого-то я и боялся, - сказал О" Хара.
   - Как это?
   - Когда весной полковник приставил меня к тебе, Кэти.
   - Что это значит? - возмутилась Кэти.
   - Вот то и значит, - сказал Хиггинс. - Мэдисон - язва всего штата. Самое поганое место. Я думаю, поганее его нет во всех Штатах.
   А потом запищала трубка Хиггинса.
   - Да, сэр, - сказал он, выслушал молча, снова сказал: «Да, сэр», убрал трубку. Он налил себе сока, выпил, потом сказал:
   - Два часа назад на парковке у супермаркета убили Барни Роллана. К нему подошли трое и проломили череп обрезком трубы. Было полно народу, а они его убили.
  
  Глава 14
  
   Агенты притихли внизу. Джейк и Кэти сидели у компьютера.
   Они сбросили на CD все записи с диктофона, отсканировали документы, найденные Кэти и сбросили их на дискеты, и для гарантии на CD. Осталось только подключиться к интернету, вставить диск, и через несколько часов не только Мэдисон, но и весь мир услышит голоса доктора Седиха и мэра Вигинса. Они решили подождать дядю Джейка, и по обстоятельствам, под занавес отправить прощальный подарок имперской канцелярии.
   - Кроватку жалко, - вздохнула Кэти.
   - Я ее перевезу потом.
   Они легли, не раздеваясь. В щели жалюзей с улицы проникало немного света от фонарей. Было тихо, только тикал будильник на ночном столике.
  
  ***
   Джек проснулся внезапно от острого чувства надвигающейся опасности. Он напряжено замер. Было слышно только легкое дыхание Кэти. Он посмотрел на светящийся циферблат будильника: было два часа пятнадцать минут. В это время внизу тихо пропищала трубка, тихий голос произнес несколько слов. Через некоторое время скрипнула дверь на веранду в сад, потом по лестнице раздались тяжелые, но осторожные шаги.
   - Ребята, вы здесь? - послышался голос дядя Джейка. - Только не включайте свет.
   Джейк перевел дух. Он осторожно разбудил Кэти.
   - Вот что, ребята, - сказал дядя, - все изменилось. Времени вообще не осталось. Кэти, собери поесть, я голоден, а потом собери вещи.
   - У меня и вещей-то нету, - сказала Кэти, спускаясь вниз. - Только книги.
   - Пойдем-ка в кабинет, Джейк, - сказал дядя, - там стены потолще.
   В кабинете он первым делом осмотрел шторы, только потом включил настольную лампу и устало развалился в кресле. Рядом с креслом стоял маленький столик, на нем - большая чаша. Дядя вынул из кармана кисет, набил трубку и раскурил ее.
   - Ну, что ты обо все этом думаешь, сынок?
   - Ничего, - сказал Джейк. - Я вообще об этом уже ничего не думаю. Я знаю все, но сделать ничего не могу.
   - Это так, - вздохнул дядя. - Бывают обстоятельства, которые нам не переломить. - Он попыхтел трубкой. - Что тебе сказал мистер Ивенс.?
   - Чтобы я позвонил ему в случае необходимости.
   - Так давай, звони, чтобы они успели прогреть моторы.
   - Прямо сейчас?
   - Прямо сейчас. Звони.
   - Я звоню, - сказал Джейк.
   - Вот и звони.
   Джейк набрал номер. Трубка довольно долго не отвечала, потом сонный голос произнес: «Ну что? Надумали?»
   - Мы готовы.
   - Вас ждут, - ответил мистер Ивенс и отключился.
   Дядя попыхтел трубкой, оглядывая кабинет:
   - Хороший дом. Я сам его выбирал для Кэти. Мы тут с ней часто беседовали. Видишь, у меня даже своя чашка для пепла есть. Ну и курили же мы здесь.
   - А дом? - спросил Джейк.
   - Я его продам, вы купите себе что-нибудь приличное в Бостоне.
   - Я не то хотел спросить. Что за история с домом? С его покупкой?
   - Ты уже знаешь? Шустрый же ты у меня. - Дядя пожевал трубку. - Ничего особенного. Кэти - моя племянница. Нет-нет, - поднял он руки. - Ты совсем не ее брат, вернее не такого близкого родства, чтобы нельзя было жениться. Долго рассказывать, сами потом на досуге разберетесь. Но, тем не менее, она - моя племянница. Она тоже по линии Барнсов.
   - А мистеру Ивенсу и Уайтбреду она тоже племянница?
   - Видишь ли, по характеру Кэти - истинная Барнс. Лучшей жены быть не может. А внешне - вылитая Мэри Дилан. Честно говоря, я более красивой женщины в жизни не видел. К ней многие были не равнодушны. Очень многие.
   - Ну, а дальше? - не выдержал Джейк.
   Дядя, не спеша, что-то обдумывая, рассматривал Джейка. - Видишь ли, Мэри Дилан, скажем деликатно, однажды оступилась. Ну не совсем однажды. А, скажем, дважды.
   - И что из этого?
   - А то, - окутался дымом дядя, - что мистер Ивенс и мистер Уайтбред не могут разрешить спор, которому уже двадцать семь лет. - Он опять замолчал, занятый трубкой.
   - О чем? - нетерпеливо спросил Джейк.
   - Кто же все-таки отец Кэти - мистер Ивенс или мистер Уайтбред.
   - Вот это да! - ахнул Джейк.
   - То ли еще бывало в нашем городке, сынок, - вздохнул с усмешкой дядя.
   - А миссис Дилан.? - сообразил Джейк.- Она-то что?
   - Она и сама не знала. Одно только известно. Кэти внешне - копия миссис Дилан, а по характеру - вылитая Барнс, а это то, что тебе нужно. Обо все остальном тебе придется делать выводы самому. Я думаю, что и тот и другой могут ошибаться. Но нельзя же у стариков отнимать их старую, и может быть, единственную любовь. Они в свое время были парни хоть куда - бравые, спортсмены, красавцы писаные, настоящие американские парни. Девушки от них были без ума. И денег куры не клевали. Секс-символы просперити. А Мэри держала их на поводке. Мучились, бедные. А сейчас они пусть себе думают, старые рыдваны. У нас от этого не убудет, не так ли, Джейк? Кстати, и тот и другой неплохо упомянули Кэти в завещании. Я, видишь ли, в некотором смысле их душеприказчик.
   - Это уж слишком!
   - Ты забываешь, что все мы здесь в той или иной степени родственники. Так что, ничего оскорбительного в этом нет. Это точно. Да и я оставлю вам все свое состояние, впрочем, не ахти какое, и дом в том числе. Я-то все оставил на имя Кэти и Джейкоба Барнс.
   - Откуда вы знали, как обернутся дела?
   - Я предчувствовал. Индокитайские штучки. Слишком долго я там был, - усмехнулся дядя Джейк. - Может быть, я просто подтолкнул события. Или события подтолкнули меня? Кто знает? - Он вдруг встал и подошел к компьютеру:
   - Что это у вас здесь? - Он пощелкал мышью. - Я так и знал! Наломали вы здесь дров. - Он вынул дискету. Еще есть?
   - Вот, - подал ему дискеты и кассеты Джейк.
   - Знаменитые сыщики любители, - усмехнулся дядя. - Еще есть?
   - Нет, - не моргнув глазом, соврал Джейк.
   - Врешь ведь.
   - Сэр! - возмущенно сказал Джейк.
   - Ладно, - дядя пощелкал мышью, вычищая из компьютера всякие следы ненужных ему файлов. - Вот так. - Он снова сел в кресло. - А теперь слушай меня внимательно, Джейк. Только очень внимательно.
   Джейк молча взирал на него.
   - Так вот, игра здесь идет большая. А вы со своими розысками можете не просто все испортить, но и погубить много людей. В этом городе есть система. И есть люди, которые хотят перехватить эту систему в свои руки. Они купили кое-кого из верхушки системы, уберут кое-кого, и система будет работать на новых хозяев. Такова жизнь, мой мальчик. Она кровавая и грязная штука, но это - жизнь. И мы с тобой ничего здесь поделать не можем. Мы - случайные свидетели. Надо принимать эту данность.
   «Одинокий охотник» - вспомнил Джейк.
   - Мистер Ивенс - одинокий охотник? - спросил он.
   - Во-первых, не надо называть имен, а во-вторых, не такой уж он одинокий.
   - И все останется по старому?
   - Ну, не совсем все. Кое-что изменится.
   - А мораль?
   - Нас с тобой об этом спрашивать никто не будет.
   - Но вы шпионили за нами с Кэти.
   - Это ты что имеешь в виду?
   - Вы приставили к ней шпионов.
   - Не шпионов, а только одного агента. Ты что, не понял, что она шла по лезвию бритвы?
   - А обыски в моей квартире?
   - Ты на себя много берешь. Твою квартиру просто осмотрели, когда ты свалился нам как снег на голову, в самое наше бандитское пекло. И мы должны были знать, что еще потащиться за тобой. В твоих же интересах.
   «Одинокие охотники, - подумал Джейк. - Стая одиноких охотников».
   - А документы?
   - Забудь.
   Когда они спускались в потемках по лестнице в кухню, дядя Джейк сказал:
   - А тебе будет подарок. Дня через три в своем Бостоне слушай новости. И почему все Барнсы рано или поздно перебираются в Бостон? А?
   На душе Джейка была тоска смертная. Зато была Кэти. Ради этого стоило жить.
  
  Глава 15
  
   Пока дядя в кухне, а агенты у окон жевали свои бутерброды, Кэти наверху паковала вещи. Она спустилась с большой сумкой.
   - А где вещи? - спросил дядя Джейк.
   - Дискеты с рукописями, вещи мои и Джейка здесь, - она похлопала по сумке.
   - Виноват, - сказал дядя, - не приодел мою девочку. Ну, да он теперь тебя оденет в Бостоне. Ей больше всего идут вечерние платья, Джейк. Учти это. Хиггинс! - позвал он.
   - Сэр? - появился на пороге агент.
   - Кэти, дай ему пиджак Джейка, - сказал дядя. Кэти вынула из сумки светлый пиджак.
   - Приведи себя в порядок, - сказал дядя Джейк. - Хиггинс ушел в ванную, но скоро вернулся. Это был Джейк. На голове его был парик, очки и пиджак делали его похожим на Джейка, но, главное, он держался, как Джейк.
   - Ты уведешь их подальше, как можно дальше. Но будь осторожен.
   - Да, сэр.
   В томительном ожидании прошло еще двадцать минут. Они смотрели сквозь жалюзи на улицу. Город спал, лишь горели фонари. Запищала трубка. Дядя Джейк послушал ее, потом сказал Хиггинсу: «Иди». Хиггинс вышел на террасу, спустился на лужайку, пошел к «Вольво», стоявшему у гаража. Они следили за ним из-за жалюзей. Хиггинс сел в машину, мотор слабо заурчал, но звук его, казалось, перебудит весь город. Хиггинс прогрел мотор, вырулил на улицу и дал газ. Через несколько мгновений они услышали в дядиной трубке голос Хиггинса: «Порядок. Кажется... Двое!» С улицы они услышали приглушенное боп-боп-боп, потом удар, срежет рвущегося металла. Наступила тишина.
   Джейк крепко прижимал к себе Кэти. Она сильно сжала его руку.
   Дядя Джейк закрыл лицо рукой и несколько мгновений сидел так, замерев. Потом он отнял руку от лица:
   - Это им даром не пройдет. - Пошли.
  
  ***
   Они вышли на террасу в саду, спустились в его темноту и прохладу. В кустах стоял «Форд» - Джейк не понял чей - агентов или дяди. О" Хара уже был за рулем и прогревал мотор. Дядя Джейк сел рядом с ним, Кэти и Джейк поместились позади. Она крепко сжимала руку Джейка.
   О" Хара резко взял с места, они помчались, петляя по ночным улицам, каждую секунду ожидая выстрелов, взрывов, грохота и скрежета рвущегося металла. Но все прошло благополучно, они проскочили город, рванулись к аэропорту и скоро увидели его редкие огни.
   - Я провожу вас, - сказал дядя Джейк, выходя из машины. На полосе уже звенел турбинами и мигал бортовыми огнями «Гольфстрим». Их ждали - два человека вышли из густой тени здания вокзала.
   - Это бодигарды Ивенса, - сказал дядя Джейк.
   Все вместе они вышли на летное поле, двинулись к стоящему на полосе самолету. «Гольфстрим» сильнее заревел турбинами. О" Хара шел позади Кэти. И тут Джейк сквозь ревущий свист турбин даже не услышал, а почувствовал раздавшееся позади боп-боп-боп. Он рванулся, чтобы закрыть Кэти, но не успел. Она слабо дрогнула и упала. Джейк упал рядом, чтобы закрыть ее от пуль. Бодигарды лежали на земле и палили из пистолетов туда, откуда неслось боп-боп-боп. Дядя Джейк, сжимая обеими руками большой пистолет, стоял на одном колене и тоже стрелял.
   - Лежать, сэр! - сквозь грохот турбин кричал ему О" Хара.
   - Кэти, - позвал Джейк. - Кэти! - Он приник к ее лицу.
   - Джейк, - слабо сказала Кэти. - Я не хочу, Джейк.
   Он ощупал ее тело. Грудь ее была в крови.
   - Кэти! - позвал он. - Ради бога, Кэти!
   Тело Кэти обмякло в его руках. Дядя Джейк повалился на бок, не выпуская пистолета. Бодигарды и О" Хара, не переставая, палили в темноту, откуда уже не было слышно боп-боп-боп.
   Через пять минут «Гольфстрим» взмыл в ночное небо, помаргивая бортовыми огнями.
  
  Глава 16
  
   Похороны состоялись в Бостоне. Так решил Джейк. Он не хотел, что бы его связывало с Мэдисоном хоть что-то, даже воспоминания.
   После похорон Джейк ехал на такси. О" Хара ехал с ним. По пути Джейк заехал к своему издателю.
   - Мне нужны деньги, Санни, - сказал он толстому лысому издателю.
   - Ты куда-то запропастился, Джейк. - Санни воззрился на Джейка сквозь толстые линзы очков. - Я всю неделю не могу до тебя дозвониться.
   - Да так, - ответил Джейк, - навестил старых знакомых.
   - Ну вот, а то бы ты знал, что аванс тебе перевели и еще остаток от старого гонорара.
   - Спасибо, Санни,
   - Работай, парень, работай, - вслед ему сказал Санни.
   Возле госпиталя Джейк и О" Хара вышли из машины.
   - Прощайте, мистер Барнс, - сказал О" Хара. - Мои функции кончились. Приятно было познакомиться.
   - Взаимно, - сказал Джейк. «Интересно, - подумал он, - что бы ты сказал, если бы узнал, что копии дискет у меня в кармане?».
   - Моя мать живет неподалеку, - потоптался О" Хара. - Он что-то еще хотел сказать. - Навещу ее перед отлетом. - Он протянул руку: «Мне жаль, мне искренне жаль. Прощайте, Джейк».
   - Прощайте, Руди, - пожал ему руку Джейк.
   Возле госпиталя были машины с красными крестами, ходили люди, над заливом с печальными криками летали чайки. Начал накрапывать дождь. На душе у Джейка было пусто.
   Он поднялся на четвертый этаж, открыл дверь в палату. Из подушек на него смотрели полные слез глаза Кэти. Ее осунувшееся лицо было белее подушек. Она была опутана трубками, рядом стояли капельницы.
   - Я плачу, - сказала она. - Я смотрела новости. Бедный дядя Джейк.
   - Тебе нельзя смотреть телевизор. - Джейк хотел выключить его.
   - Нет, - сказал Кэти. - Сейчас опять будут новости. Тебе надо посмотреть.
   - Кэти, - попросил Джейк.
   - Я буду хорошей девочкой, я нарожаю тебе кучу мальчиков. - Слезы градом катились по ее щекам.
   - И одну девочку, - сказал Джейк.
   - Как хочешь, дорогой, - согласилась Кэти. - И одну девочку.
   Она пультом прибавила громкость в телевизоре.
   - Сегодня состоялись похороны полковника Джейкоба Барнса, ветерана вьетнамской войны, - бубнил диктор. Джек увидел себя в небольшой группе на кладбище. Гроб с телом дяди Джейка опускали в землю. «Все Барнсы рано или поздно перебираются в Бостон», - с горечью вспомнил он.
   - Заслуги полковника отмечены многими наградами Соединенных Штатов. Полковник Джейкоб Барс тихо скончался в своем кабинете три дня назад. Мы выражаем соболезнование всем родным и друзьям усопшего.
   Кэти опять заплакала.
   - Смотри, - она слабо сжала руку Джейка.- Смотри. Вот... теперь.
   - Еще одна печальная новость. Сегодня утром при взлете из аэропорта города Мэдисон взорвался самолет, на борту которого находился мэр Мэдисона Джек Вигинс. Вместе с ним погиб широко известный председатель административного совета госпиталя Святой Маргариты города Мэдисон доктор Седих. Причиной трагедии явилась неисправность топливной системы самолета. Джек Вигинс был широко известен своими весьма успешными экономическими и социальными экспериментами, далеко продвинувшими город Мэдисон по пути прогресса.
   Джейк выключил телевизор.
   - Какая погода в Бостоне? - спросила Кэти сквозь слезы.
   Джейк взял ее руку и прижал к своей щеке, ощущая ее худенькие слабые пальчики.
   - Дождь, - ответил он. - Только что пошел дождь.
  
  КОНЕЦ
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"