РАДИО

Я навсегда запомнил один давний эпизод, точнее картинку из своей жизни. Когда мне кажется, что все вокруг меня не так, все, в том числе и я сам не на своем месте, что я куда-то не успел, куда-то не попал, когда я один на один сам с собой, когда я никому не могу дозвониться и знаю, что никто не позвонит мне, когда по каким-либо причинам не с кем перекинуться парой слов и, более того, поделиться своими мыслями, я возвращаюсь в прошлое.

Мне двенадцать лет. Или четырнадцать... сколько же мне тогда было? Для пенсионера теперь почти уже без разницы.

Жаркой летней ночью я лежу в сторожке МТС на старой скрипучей кровати. Рваный матрас и фуфайка вместо подушки - моя постель. Я смотрю в потолок. В обшарпанной комнатушке темно, серый мрак по углам очень напоминает туман. Чуть подняв глаза, я вижу окно с грязными закопченными стеклами. На улице над окном сторожки висит большая тысячеваттная лампа. Вокруг нее вьются стаей мотыльки и мелкая мошкара. Они пытаются сесть на горячее стекло, срываются, падают, поднимаются в воздух, ударяются о стекло, падают, но вновь и вновь рвутся к свету. В верхнем правом углу окна большой серый паук с крестом на брюшке старательно плетет свою паутину. Он сначала спускается сверху вниз на паутинках с карниза. Пытаясь раскачиваться, закрепляет концы нитей к оконной раме. Поднимаясь вверх, тут же кладет следующую нить. Затем все повторяется, при этом он прокладывая через центр пересекающихся линий паутины новую нить, старается сместить начало нити по ходу вращения часовой стрелки. Положив с дюжину нитей, он переходит в центр и оттуда начинает ложить последнюю нить, которая спирально охватит все остальные нити. Проходит еще какое-то время, и видно, как в ярком свете фонаря за окном тускло поблескивает очередное творение природы.

Рядом с кроватью, не попадая в квадрат пятна света от фонаря за окном, стоит табуретка, на ней - старенький большой и черный транзисторный приемник. Его антенна, кажется, достает до самого потолка, а огонек индикатора похож на маленький красный глаз, который вопросительно выжидает ответа на приглашение отправиться в путешествие. Прорываясь сквозь шум помех, далекие голоса дикторов рассказывают о далеких странах.

Кто-то сказал очень точно о том, что тот, кто придумал на шкале приемника писать названия городов ближних и дальних стран, даже и не подозревал, как это однажды может повлиять на жизнь многих мальчишек, надолго определив их место у светящейся шкалы. Их воздух пропитается дымом канифоли а паяльник станет волшебным ключом огромного мира.

Рим, Берлин, Токио, Пекин, Тегеран, Калькутта...

Далекий голос рассказывает о том, как советские войска застряли в Афганистане, о эмигрантах и диссидентах, о партиях и правительствах. Чуть сместив стрелку индикатора на шкале ручкой настройки, можно услышать молитвы мусульман всевышнему, индийские песни, новости из страны восходящего солнца - если вы только понимаете по-японски.

Лондон, Нью-Йорк, Джакарта, Стокгольм...

Каждое смещение ручки настройки приносит десятки новых голосов, звуков, впечатлений. Звуки завывающих глушилок напоминают о том, что в эфире идет идеологическая война без всяких правил, позывные радиолюбителей, которые ночи напролет сидят около своих трансиверов, усилителей, приемников, фиксируют сеансы связи и обмениваются QSL-карточками.

Варшава, Прага, Багдад, Мехико...

Земля вращается. В одних странах наступает день, в других - ночь. Одни радиостанции работают круглосуточно, другие прерывают свое вещание, может, потому, что где-то далеко наступила глубокая ночь, а может, спутник-ретранслятор ушел, и зона приема сместилась вместе с ним.

Буэнос-Айрес, Рига, Париж, Владивосток...

Где-то сквозь шум помех радиостанция передает диспетчерам сводку погоды, прорываясь сквозь эфир, мерные сигналы радиомаяков не позволяют самолетам потеряться во тьме. Стремительная морзянка, свист и скрежет кодированной связи несут свои секреты своим хозяевам.

Москва, Гавана, Афины, Ватикан...

Звуки помех, морзянка, голоса дикторов сливаются в тихий единый поток радиоволн. Слышится море звуков. И в океане космоса это море мерно колышется, а иногда сотрясается во время периодов солнечной активности. Огромные валы солнечного ветра налетают на маленькую планету, играючи, забавляясь с эфиром, прорываясь сквозь далекие голоса эхом еще более далекого шторма.

Постепенно все звуки сливаются в музыку, становятся мягкими и теплыми волнами, которые уносят во снах к далеким солнечным берегам с чистым белым песком, высокими пальмами и шумом прибоя.