А вот и оно. Начало дня. То самое состояние, когда уже готов проснуться, но липкое забытье затягивает как муху, упавшую в мед. Момент выбора. Можно резко встать с постели, откинуть одеяло и бодро двигаться на встречу дню или отдаться, слово-то, какое - сну. А затем, под "веселую трель" будильника переставлять ноги по давно отработанному маршруту: туалет-спальня-улица-школа-что там еще по дороге ... И голова большим вареным куском мяса будет болтаться где-то в облаках, пока не разбудят.

Сквозь сон слышно как на кухне гремит тарелками мать, плещется в ванной отец. "Встать или доспать? Вот в чем ..."

Звук будильника врезался в уши как треск бензопилы. Знаете, какое самое великое достижение Западной культуры? Клоун. Да, именно, тот самый, с большим круглым красным носом, широкой намалеванной улыбкой, котелком на рыжих кудрях и бензопилой... С брызгами летящей крови и налипшими на полотно белыми кусочками костей и волос.

Одним движением тела Димка, выскочив из-под одеяла, схватил с тумбочки будильник и, прыгая с кровати на пол, запустил им в стенку. Часы, не выдержав столкновения с могучим стальным черепом Терминатора на плакате, разлетелись брызгами стекла и шестеренок.

Димка, вскинув правую руку, сжав ладонь в кулак, присел на одно колено, сгибая онемевшую после сна конечность, в победном жесте.

- Й - е-е-е-е-а ...

The Prodigy во главе с солистом, обхватившим руками голову со вздыбленными волосами, с ужасом взирали с постера на это святотатство.

Выходя из комнаты, Димка столкнулся с матерью.

-Что тут у тебя...

- А, да на очки наступил.

-Как, опять? Сколько можно, когда ты их давить перестанешь, только позавчера новые купили! Куда глаза твои смотрят?

Теперь началось... Дай бог, что не на целый день этого концерта...

-Да ну мать, запасные с собой возьму...

В туалете Димка вспомнил, как прошлой весной лежал в больнице. Там он познакомился с классным пацаном Саньком. Чудили здорово. Шуточки с йодом и зеленкой, за которые главврач чуть не выкинул "несчастных и больных детей" были только полдела. Главный прикол был в другом. Каждый день приятели устраивали соревнования, чья струя длиннее "на приз газеты "Известия"". Все утро до самого обеда они пили чай, принесенный родителями лимонад, и вообще все, что пилось легко и приятно. Затем долго-долго терпели, опять терпели. А когда мочевой пузырь готов был взорваться, безо всякой команды срывались с выпученными глазами, галопом мчась в сортир. Мимо падающих в обмороке бабок, медсестер, роняющих коробки с инструментами, сшибая все и всех. Кто не попадал струей в висящий под потолком бачок унитаза, вечером отдавал другу на ревизию передачу от родителей.

Таранные удары в дверь заставили оторваться от воспоминаний. Встав спиной к двери, младшая сестренка, обутой в тапочки ногой, колотила в дверь.

-Мама, что он так долго, он, что один что ли?!

Щелкнув резинкой трусов, Димка повернулся к зеркалу со стоящими в стаканчиках на полках зубными щетками. Скептически поглядел на зубную пасту.

-Здоровые и шелковистые...

Развернулся и пошел одеваться. На выходе из туалета не забыл дернуть за косичку Маринку, которая сразу окрысилась и тихонько зашептала :

- Ах, так?.. Я все папе расскажу, что ты будильник разбил...

Одевать небрежно брошенную вечером на стул одежду было невыразимо противно. Особенно раздражал коричневый джемпер с ненавистным Мики-маусом. "Мы с отцом из последних сил стараемся, а ты?"

Димка оделся и поглядел на себя в зеркало. Скорчил умильную гримасу.

- Ну, посмотри, дорогой, как этот свитерок хорошо на нем сидит!..

Крутанулся вокруг оси, с мефистофельской гримасой воздев руки вверх, сказал:

-"Я прекрасен и неповторим. Встречайте!"

-Ха!.. - стоящая в дверях сестренка, повернувшись с надменным видом, пошла на кухню.

На кухне, мать, успевала, жуя что-то на ходу, накладывать детям на тарелки завтрак, мыть посуду и смотреть стоящий на холодильнике маленький телевизор. В рекламе смазливая девица, дрожа от страсти, жевала что-то вкусное, томно вздыхая, сколько это самое вкусное подарит чудесных незабываемых мгновений...

Димка ткнул вилкой в сторону телевизора :

-Ну, дает, словно о гребле рассказывает...

По моментально изменившейся атмосфере на кухне понял, что на этот раз переехал... В голове голосом Сандры запела сирена "I loose control!"...

Дальше была долгая и пламенная речь матушки, которую подытожил батин кулак, появление которого было достаточно, что бы вспомнить о дисциплине и "вытекающих последствиях".

Завтрак продолжался. Маринка, победно смотря на брата, решилась добавить:

-Да! Он у нас такой. А еще он...

Отвернувшаяся к мойке мать не заметила, как быстро и ловко сунутый Димкой кусок сардельки прервал изобличительную речь.

Маринка с негодованием выплюнула сардельку на стол

- Мама, что...

-Мам, - Димка показал на стол, - наша мамзель совсем зажралась, вчера кашу не хотела, а сегодня сардельками плюется.

Мать повернулась к столу.

-Да что вы сегодня с утра, сговорились что ли? А ты что каши не ешь? Я для кого готовлю? Сколько можно продукты портить? Все, хватит, быстро пейте чай и кто куда... Надоели.

В прихожей мать с отцом второпях, собирали дочку в детский сад, которая в очередной раз пыталась доказать, что такие шапки девочки уже не носят.

Отец проводил сына дружеским шлепком по плечу.

-Ну что, дуй пионер! В первый раз в первый класс!..

-Не в первый, а в четвертый. Стареете, стареете...

После чего, схваченный одной рукой за воротник пальто, а другой за висящий на спине ранец, был аккуратно выставлен за дверь.

Каждый новый день был далеко не новым. Утро встречало обшарпанным подъездом, бомжами у мусорных баков, спешащих к разбору бутылок, не востребованных благ цивилизации. Суетящиеся люди порохом высыпали из домов на улицу. Сами они спешили из своих склепов на свежий воздух, или пресыщенные человеческими страстями панельные дома мучились отрыжкой? Переполненные троллейбусы, зацепившись рогами на заднице, с выпученными от натуги фарами - глазами тащили народ согласно маршруту.

Школа приветствовала гулом стихийного митинга, приветствиями друзей и знакомых, равнодушием к мелюзге старшеклассников, столкновением у окон раздевалки. Дежурные по школе, тренируясь вероятно к пропускному режиму в горячих точках, проверяли наличие второй обуви. За процессом строго следила заведующая школой. В черной до колен юбке, до блеска начищенных сапогах. Пышная грудь едва умещается в черном кителе, схваченном у пояса ремнем с позолоченной бляшкой. Ромбики и дубовые листья на лацканах. Суровый орел, раскинувший крылья на высокой тулье фуражки готов клюнуть в темечко любого, кто избежит удара хлыста.

Наваждение исчезло вместе со звонком. Первый урок прошел гладко. Урок математики вел директор. Мужик здоровый, рука тяжелая. Тяжелая не только сама по себе, но и зажатой в ней метровой металлической линейкой, с которой он наверняка не расставался даже во сне. Линейка служила орудием многоцелевым, как ракета-носитель "Протон", хоть в мирных, хоть в военных целях. Легкий шлепок плашмя призывал к вниманию и повиновению. В зависимости от силы шлепка, до удара "ребрышком" - инструментом силового воздействия. Но в основном указкой, с изяществом рапиры в руках опытного дуэлянта, обращая внимание почтенной публики, вселяя страх и ужас.

Урок прошел в тихой и благостной почти церковной обстановке.

После прошедшей пары занятий Димка, с невыразимой радостью, нашедший в заднем кармане джинсов старую десятирублевку, что осталась с прошлой недели, спешил в столовую. Находке надо было дать ход. Размышления о том, что взять: две булочки с чаем или одно пирожное и кофе, прервались столкновением на выходе из буфета.

-Куда прешь, очкарик?

Сверху смотрели два здоровых дяди. Старшеклассники. Один толстый в джинсовом костюме, а другой светловолосый, поверх серой рубашки заправленной в черные брюки, кожаная жилетка.

Толстый повторил вопрос:

-Что, без очков ничего не слышишь?

-Он в очках...- вступил в разговор худой в жилетке.

-Куда спешим? Кушать?

Димка мысленно попрощался с деньгами.

-Да ладно, отпусти пацанишку...

-Да! Я, наверное, пойду...

-Стоп! - тяжелая рука легла на плечо. Толстый присел на корточки. Жалостливо поглядел в глаза Димке.- Сын мой. Чем Вы заслужили такое всепрощение?

Димка растерялся.

- В слепом своем стремлении утолить ненасытный свой желудок, Вы чуть не сбили с ног двух невинных путников...

Худой, пряча улыбку, сказал, глядя в сторону:

- Ну, хватит, Серега, бросай это...

-Нет, друг мой, Павел, юноша этот едва не совершивший предосудительный поступок достоин одного сурового наказания.

-Чем Вы, сын мой, готовы искупить вину непереносимую и грех тяжкий?

Толстяк, придерживая Димку за плечо, взял за запястье его руку, вытащил ее из кармана брюк и развернул кулак ладонью к себе. Аккуратно, двумя пальцами вытянул зажатую десятку.

- Вот! Вот он корень зла. Все в мире идет от денег. Толстяк поднялся, взяв обеими руками купюру, посмотрел ее на свету. Улыбнулся Димке. - Спасибо тебе, сын мой! Теперь ты прощен. Ступай с миром в душе, помня о том, что одарил пожертвованием двух страждущих путников и пусть сердце твое согреет радость.

Толстяк хлопнул по плечу друга.

-Пошли, Пашок!

Паша скептически ухмыльнулся.

-Ой, Серый, доиграешься ты. Застукают тебя однажды. Или вложат.

Серега только улыбнулся.

На ходу они успели обменяться приветствием с парнями из параллельного класса, стрельнуть по сигаретке, ознакомились с изменением в расписании занятий.

Начало урока истории застало их в классе. На последней парте голос пожилой исторички был еле слышен. Было невыразимо скучно слушать о том, как реформаторы последних лет реформировали, а процессы, вследствие недальновидной политики государей прошедших эпох, вышедшие из-под контроля направляются в русло.

Непоседливый Серега, задумчиво вертевший ручку в пальцах, тихо толкнул друга локтем.

-Ты что Пашок прогулял пару?

-Проспал.

-Счастливый человек, а меня грешного предки в черном теле держат.

Паша ухмыльнулся - Передержали видимо. Раздобрел как боров...

-Ты прикинь Пашок, у нас тут на химии такой цирк был...

-Какая химия? География по расписанию...

-Тут то и прикол. Женька с Романом решили, значит Нинку-безотказную на пару дернуть. Ну, завели в кабинет химии, за перегородку в конце класса. И порешили, овладеть сей девицей в две тяги. Ну, пока они на кушетке возились, тут, откуда ни возьмись, химичка класс в коридоре встречает.

Типа того, что географии не будет, препод при смерти и все такое. Ну, звонок отзвенел, мы в класс завалили, чинно расселись. Химичка уже нам втирает что-то, а мы слышим эту возню за ширмой.

Парни сразу просекли, куда Женек с Ромкой Нинку завели. До баб чуть позже дошло. Половина ухмыляются, половина красные сидят как раки. За ширмой кушетка поскрипывает, химичка глухая как пробка, даже себя еле слышит. Все конечно помалкивают. Прямо идиллия.

Химичка после урока аж цвела от счастья, " Какие вы ребятки внимательные были на уроке! Всегда бы так! "

Перед самым звонком с урока Серега опять толкнул друга.

-А не надоело ли Вам, друг мой Павел, приумножать знания кои преумножают страдания? - И не дождавшись ответа, продолжал - Оставим эту юдоль скорби и пойдем, вдарим по пивку...

На выходе из школьного двора, закинув спортивную сумку с тетрадками за спину Павел спросил:

- Куда двинем, в продуктовый или в ларек?

Серега, проводив взглядом спешащих малолеток, отозванных со двора по звонку, вздохнул:

-Хорошо как! Осень! Пойдем, по дороге домой определимся.

Под ногами желтыми клочками бумаги шелестели листья. Не то возмущенные позором голых деревьев, не то радующиеся непонятно чему вороны скакали по веткам. Парк засыпал ровно на полгода.

Трехметровый забор парка, окрашенный в белый цвет, зелеными когтями бутылочных осколков царапал небо, отделяя от окружающих замкнутый мир, живущий по собственным законам. Из-за забора долетали крики команд, чеканя шаг, проходили строем подразделения.

Невысокий солдат в шинели, подметавший метлой тротуар напротив КПП, окликнул друзей:

-Эй, пацаны! Закурить не будет?

Паша достал из сумки пачку сигарет, вытащил пару штук.

-Держи, братан.

-Спасибо. Огонька не будет?

Серега щелкнул зажигалкой.

Солдат осмотрел парней.

-Учитесь?

-В школе.

-В каком же классе?

-Одиннадцатый. Паша закурил от протянутой Серегой зажигалки.

-Давно служишь?

-Полгода.

Серега с сожалением поглядел на метлу:

-Тебе с ней еще как медному котелку...

-Ну, вам тоже не долго чирикать, еще пару лет покуролесите, а потом два года спать с матрасом.

Серега улыбнулся:

-Нет, я стороной. Меня родаки отмажут. Это Пашок у нас спортсмен - Хлопнул друга по плечу - Ему подвигов подавай, десант, стрельба, все дела...

Солдат с сомнением поглядел на худую фигуру Пашки.

Серега продолжал:

-Ты не гляди что у него грудь впалая, зато, зато спина колесом!

Паша спросил:

-Как там у вас?

-Что как? Как в армии. Придешь узнаешь. Солдат погасил окурок о черенок метлы и бросил его в урну.

-Спасибо за сигареты.

-Не за что, ответил Паша. Вам что не выдают?

-Выдают, но не всем.

Так вроде как положено...

-На что положено, на то положено.

Серега достал из кармана куртки недавно отобранную десятку. Держи служивый, станешь дедом, не бей маленьких.

Пройдя с десяток метров, Паша спросил:

- Чего это ты такой добрый стал?

Серега улыбнулся, глядя под ноги

-Я у бати всегда полтинник стрельнуть могу. Нам хватит. А этот бедняга хоть порадуется.

Дверь в КПП открылась. Вышел в пятнистом бушлате и таких же камуфляжных брюках заправленных в высокие берцы сержант. Полупрезрительно осмотрел дорогу от ворот, тротуар.

-Солдат! Я тебе даю десять минут, что бы ни пылинки не было. Понял?

Солдат вытянулся в струнку.

-Так точно!

-Что точно?!

-Так точно, товарищ старший сержант.

-Так вот. Ни одной пылинки! В урне ни одного окурка или бумажки. Можешь хоть за город сбегать их закопать. Через пять минут доклад. Не выполнишь как надо - я тебя на шлагбауме за яйца повешу. Понял?

-Выполняй!

-Есть.

Старший сержант контрактной службы вернулся в КПП. Наряд "летал" по помещению, вытирая пыль, откуда только можно; с потолка, плафонов освещения, из-за батарей отопления. Худой и жилистый прапорщик, сидя за столом дежурного КПП, курил, стряхивая пепел в банку из-под тоника, и с ухмылкой следил за воспитательным процессом. Сержант, выпятив могучую грудь, с приколотым к бушлату значком дежурного по КПП, пинками гонял наряд.

-Я вам козлята последний раз говорю! Еще один залет и вы у меня кровавыми слезами плакать будете !Через полчаса в помещении и на территории - полный порядок или я ваши задницы в британский флаг порву!

Прапорщик выдохнул облака дыма:

-Ну, все, Ванек, пусть мечутся, не кричи так...

Сержант обернулся

-Знаешь, Петрович, достали уже! Эта гребаная воинская часть, эта гребаная пехота! Никакой дисциплины. Позавчера наряд наш проверял. Зашел, а тут бардак! Полная горница блядей. Я бойцов повыкидывал, построил всех шалав в одну шеренгу, плюс позвал тех, кто на улице. Как ночь - их как мух на говно! "Ну, что?" - говорю - "В гости пришли?" - Они мол: "Да, в гости". Была там одна - закачаешься. Да не дай бог намотаешь что. Я им, значит, говорю: - "Извините, девочки, у нас карантин. По причине сифилиса!". И пинками их на улицу. Нигде такого не видел. Я на границе служил - четыре задержания. Одни благодарности. А тут...

Сержант нервно ходил вдоль турникета.

-Видел, Петрович, того долбаежика с метелкой? Из-за этого засранца повторно меня в наряд ставят! Шлагбаум недавно поменяли. Умники из ремроты сварганили противовес с рычажной системой. Теперь не веревку руками перебирать, а у грузила рычаг потянешь - перекладина подымается. Ну да сам видал уже. Так вот, значит. Сранья заезжает в часть полковник. У шлагбаума этот боец стоит. Что он делает: оттягивает правой рукой рычаг - шлагбаум подымается - машина въезжает, а этот придурок, вытягиваясь по стойке "Смирно!" - отпускает рычаг. Шлагбаум падает. Лобовое стекло вдребезги. Водитель не успевает затормозить и шлагбаум выворачивает с корнем, а Уазик без стекол и со свернутой крышей. Двери заклинило, и полковник вылез через переднее стекло, которого уже нет, и давай визжать, аж подпрыгивает, бедняга; и меня он вместе со всеми контрактниками и так, и эдак, и всю роту охраны и так, и сяк. И КПП ремонтировать нам и из нарядов теперь хрен вылезем!

Сержант присел на скамейку, нервно выстукивая подкованным каблуком ботинка нечеткий ритм.

Прапорщик загасил в банке окурок, поднялся из-за стола.

-Ну, хватит, Ванек, не бери в голову! Бери в рот...

Сержант хмуро посмотрел в след, раздумывая, какая очередная кара, заставит наряд по КПП вздрогнуть при воспоминаниях армейских будней.

На выходе прапорщик обернулся:

-Меня, пожалуйста, не отмечай, я не официально у ротного отпросился. Ребенок заболел. Жена ждет.

Жена ждала...

-Ты что так долго? Раньше нельзя было?

-Нельзя, мать.

Прапорщик снял бушлат, повесил на крюк фуражку, задвинул в угол ботинки. Теперь, хотя бы временно он побудет просто Владимиром Петровичем Репиным. Для корешей и сослуживцев просто Влад. Супруга не унималась.

-Ребенок заболел! К врачам везти надо, а не могу. Я на час дня договаривалась, а тебя нет! Мне самой на дежурство через полчаса...

Валентина фурией металась по квартире, подводя губы, переодеваясь и раздавая инструкции:

-Так, в три часа я перезвонила, повезешь Анюту к Елене Ивановне, она посмотрит - уложить в больницу или лечить дома, рецепты даст, напишет, что и как делать. Потом заедешь на рынок и в магазин. Список я написала.

Владимир, проходя в спальню, заметил: -Давно бы, мать, сама на права сдала и ездила куда хочешь...

-Давно бы, давно... Да с тобой давно бы уже и машину отремонтировали, если бы пил меньше. Весь оклад за октябрь пропил, на что теперь ребенку лекарства покупать?

-Ой, мать, хватит выть, я только вчера пайковые принес. А за оклад не выступай. Ротному звезду дали, обмыли чуть. Что я, алкаш, какой?

В ответ из прихожей раздался только звук захлопнувшейся двери.

Дочка сидела на кровати с пультом в руках. На экране телевизора Том и Джери колбасили друг дружку почем зря.

-Опять горло?

-Да - Анюта показала на повязку компресса, обернутого вокруг шеи, - надоело уже это ярмо...

-Что, не хочешь в школу?

Анюта заулыбалась

-Ну... если учиться, то нет.

-Понятно - Владимир сделал злобное лицо - Десять суток расстрела и нарядов на кухню за злостную симуляцию!

-Тебе мама задач нарезала?! - дочка встала с кровати и подбоченилась - Вот и выполняйте, товарищ прапорщик.

-Есть! - Владимир с выпученными от подобострастия глазами на полусогнутых побежал переодеваться. Через несколько минут, спускаясь по лестнице, дочка приспустив шарфик, которым была замотана до самого носа, рассказывала последние школьные новости, о том, как спускавшийся по лестнице с охапкой карт и глобусом учитель географии не заметил сидящего на ступеньках мальчишку и кувыркнувшись как Джеки Чан, сломал ногу. О том, как Димка - очкарик на переменах залазает на стол и рассказывает занятные стишки о троллейбусах с выпученными глазами-фарами.

Заведшийся по началу двигатель запорожца, чихнув пару раз, заглох. На попытки стартера провернуть коленвал со всеми поршнями и шатунами раздавалось чихание, стрельба и кашель, после чего двигатель заглох.

-Писец! - Владимир ударил ладонью по баранке - Приехали.

-Здравствуйте, девочки! - ухмыльнулась дочка.

-Ты где этот анекдот слышала?

-В школе рассказали!

-Мне нечего сказать...

-А тут и говорить нечего - Дочка отцепила от связки ключ от квартиры

-Не знал что ли, что иномарки дороги в эксплуатации? Заведешь, посигналь!

Хлопнув дверью, дочка скрылась в подъезде, быстро пробежав мимо постоянно угрюмого, молчаливого Евгенича.

Евгенич с неподвижностью индейского вождя гордо взирал со скамейки на то, как Владимир постоянно бегает от двигателя, где что то, подвинчивая тихонько ругался, к водительскому месту, где от безуспешных попыток раскрутить движок, ругался громче. Согнувшийся над двигателем Владимир услышал за спиной хриплый кашель и старческий голос:

-Ты, сынок, карбюратор бы почистил...

Владимир обернулся.

-Ого, Евгенич! Ты разговаривать умеешь?

Евгеньич в старых, но чистых ватных штанах, заправленных в валенки и фуфайке, тяжело опираясь на толстую палку, хмуро глядел из под надвинутой на глаза кепки.

-Ключи есть? - отодвинул небрежным жестом хозяина, согнулся над мотором. - Что ж ты тут так загадил все?

-Евгенич, ты у нас оказывается большой специалист?

Владимир был озадачен нахальством деда.

Евгенич не распрямляясь, отложил палку, прислонив ее к левому крылу запорожца, достал начатую пачку Казбека и закурил.

-Я, парниша, с четырнадцати лет за рулем... - Евгенич взяв из раскрытого рядом набора ключи, уже раскручивал карбюратор - С самой войны...

Евгенич, не вынимая папиросу изо рта, рассказывал, как мальчишкой собрал с помощью советов инвалида, комиссованного из-за оторванных по локоть рук, единственную на всю деревню машину-полуторку. Собирал почти полгода из старых и разбитых автомобилей, которые не успевали эвакуировать в утиль или на запчасти шустро работающие технические службы предприятий и фронта, доставая в районе, в обмен на картошку недостающие запчасти. Машину потом едва не конфисковали для нужд фронта, а председательшу чуть не посадили за попытку сокрытия автотранспорта. Который, вместе со своим водителем, на чей юный по мнению некоторых возраст управленцы из бывших фронтовиков закрыли глаза, тут же приписали к потребкооперации.

-Руки бы поотшибать такому хозяину.

Евгенич раскуривал уже третью папиросу, и близоруко щурясь, не обращая внимания на раскаленный пепел, падающий на сухую, испещренную морщинами и наколками старческую кожу рук, рассматривал карбюратор. - Дай проволоки кусок! Так, сейчас пойди аккуратно пару раз на педаль надави... Так, еще раз.

- Что ж ты лампочку на подсветку здесь не поставишь, ни хрена ж под капотом не видать. И так зрения нет... - Евгенич недовольно ворча, затягивал гайки.

-Так ты бы старче очки одевал. - Посоветовал Владимир.

-Очки - Евгенич прокашлялся - Я их с детства терпеть не могу. И не хранятся они у меня долго. То потеряю, то разобью... Ну-кась, крутани движок.

Владимир повернул ключ зажигания, вдавил педаль газа. Несколько раз, чихнув, двигатель запорожца бодро затарахтел.

-Готово дело - Евгенич поправил сбившуюся на затылок кепку, из под которой вылез короткий чуб седых волос - Сорок шесть лет за рулем... был, - Евгенич тяжело придавив обутым в галоши валенком окурок, подхватил палку. - Учись, военный...

-Ну, спасибо дед... - Владимир, обоими руками обхватив сухую кисть деда, потряс ее. - Как хоть тебя звать?

-Дмитрий Михайлович... А Евгенич - это фамилия моя. - Дед, тяжело повернувшись, пошел домой. У самого подъезда обернулся. - Будет время - заходи. Двадцать третья квартира.

Тяжело поднявшись на третий этаж, дед открыл дверь квартиры. В прихожей снял и поставил на полку валенки. Повесил на крючок фуфайку и кепку. Прошел в единственную комнату, она же зал, она же и спальня. Сел в старое потертое кресло.

Лучи заходящего солнца сквозь окно с открытыми занавесками розовыми прямоугольниками падали на стену и висящую на ней фотографию в овальной рамке. На семейной старой выцветшей, хотя куда ещё выцветать черно-белому снимку, фотографии отец в довоенном френче, в строгом тёмном платье со скромным кружевом по воротнику - мать, и в светлом сарафанчике - младшая сестренка Маринка, с нелепо торчащими косичками И сам Димка. Ему тогда было одиннадцать лет. На той фотографии, попавший в кадр угол комода, со стоящим на нем будильником, который на следующий день будет разбит. Зачем будильники тому, кто прекрасно чувствует каждую минуту своей жизни?