Разумкова Татьяна Петровна: другие произведения.

Екатерина Петровна Чубенко

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Peклaмa:
Литературные конкурсы на Litnet. Переходи и читай!
Конкурсы романов на Author.Today
Продавай произведения на
Peклaмa
 Ваша оценка:





   Семья Чубенко приехала в Агадырь в июле 1956. Екатерина Петровна вспоминает о годах жизни, проведенных в этом железнодорожном посёлке, о близких и родных ей людях. Представления событий из прошлого связаны с переживаниями за судьбы членов её семьи. Екатерина Петровна видит исторические события, повлиявшие на их сознание, потребности, интересы, выбор жизненных дорог.
   Её воспоминания я воспринимаю как логическое дополнение к неисчерпаемой теме, близкой всем жившим и живущим в Агадыре: теме семейных родов, их продолжения, сохранения семейной памяти и родства поколений.
  Отдельное спасибо Екатерине Петровне за воспоминания о нашей школе, о замечательной Зинаиде Андреевне Соляновой (светлая ей память), преподавателе русского языка и литературы, благодаря которой она и сама стала филологом.
   У Екатерины Петровны сохранились драгоценные письма мамы, Марии Ефимовны, посланные из Агадыря в Брянск. Переписка пришлась на очень трудный период: в 1991 году распался Советский Союз. Выживали все, кто как мог. Я попросила Екатерину Петровну написать об этом времени в Агадыре со слов тёти Маруси и дополнить это повествование рассказом о последних годах жизни Марии Ефимовны, уже на Украине, в Волчанске, в семье сестры Риты. Моя талантливая землячка любезно откликнулась и послала мне в дополнение к воспоминаниям о маме новые - "Свет несказанного", которые, думаю, все тоже прочтут с большим интересом.
  Екатерина Петровна, как всегда, много читает. Занимает её не только классика, но и современная литература. Мне всегда было интересно мнение Екатерины Петровны о той или иной книге. Думаю, суждения филолога, профессионального педагога, будут интересны не только мне. С согласия Екатерины Петровны я с удовольствием и благодарностью добавила на её страничку раздел "Рецензии". В нём - размышления Екатерины Петровны о книгах: "На линии горизонта" Дианы Виньковецкой, Пьесы и сценарии Ярославы Пулинович, "Зулейха открывает глаза" Гузель Яхиной , "Жизнь - сапожок непарный. Воспоминания" Тамары Петкевич, Заунывненский шлак" Рины Церус . Надеюсь, этот список будет продолжен. Приятного всем чтения!
  
   Татьяна Разумкова
  
  
  
   Содержание
  
 Воспоминания
  Непростые судьбы простых людей
   О маме, Марии Ефимовне Чубенко
   Память сердца (о Зинаиде Петровне Соляновой (Пестовой)
   Памяти Чубенко Жени
 Рецензии
   Никто не отнимет у нас светлой памяти об Агадыре (роман Дианы Виньковецкой "На линии горизонта")
  Пьесы и сценарии Ярославы Пулинович
  Роман Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза"
  Роман Гузель Яхиной "Дети мои"
  Книга Т.В.Петкевич "Жизнь - сапожок непарный. Воспоминания"
  Книга Рины Церус "Заунывненский шлак"
  Книга Владимира Орлова "Сто вариантов на тему одной старой сказки"
  Фильм "Карп отмороженный"
  Фильм "Домашний арест"
  
  
   Воспоминания
  
  
  

НЕПРОСТЫЕ СУДЬБЫ ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ

  
  
   В ПОИСКАХ ЛУЧШЕЙ ДОЛИ
  
  Наша семья приехала в Агадырь в июле 1956 года. Отец мой сам добился перевода на Казахскую (до 1958 года - Карагандинскую) железную дорогу, так как она одна из первых переходила на тепловозы. Петр Романович был классным машинистом-паровозником, и ему хотелось поводить тепловозы. В Министерстве путей сообщения, когда он оформлял перевод, ему гарантировали хорошее место работы, стабильный заработок, переквалификацию за счет депо, внеочередное жилье.
  У моего отца всегда была тяга к новым местам. Он легко срывался с места, ехал на новое с надеждой "навсегда", предпочитая не возвращаться обратно. Так случилось с дальневосточной "эпопеей" нашей семьи. Прожив на Дальнем Востоке с 1938 по 1953 годы, отец захотел вернуться в свои родные места, на Украину. Там, под харьковским Купянском, в деревне Смородьковка, жили его уже немолодые родители: отец, Роман Трофимович, мать, Матрена Иосифовна, сестры, Надежда и Екатерина. Дед и баба не чаяли увидеть внуков, рожденных далеко от них: Рита - в Комсомольске-на- Амуре, Слава - в Совгавани, я - в Хабаровске. Дед в письмах к сыну постоянно писал, что очень ждет-не дождется нас всех, да и фронтовые раны все больше стали его беспокоить, боялся, что уйдет, не увидевшись. Душа у Петра болела. Ради родителей надо было делать выбор в пользу встречи с Украиной.
  Так, "холодным летом" 1953 года им было принято решение уехать в родительские края, где он не был с 1938 года. Роман Трофимович писал ему, что не в деревню зовет сына жить, что жить можно в городе Купянске, это почти рядом с домом, а работать можно в депо по одной из его многочисленных специальностей: машиниста, котельщика, электрика, связиста-радиотехника. Последовав совету отца, Петр Романович устроился на работу в депо станции Купянск-2 котельщиком. Квартиру, вернее, комнату в 12 кв.м., пришлось снять в частном доме. Зарплата у отца оказалась весьма скромной, едва хватало на многодетную семью. Мама моя не работала, воспитывала, растила, досматривала нас, детей. Мы часто гостили у деда в деревне. Я видела, как ему тоже трудно живется. Он ведь пришел с фронта инвалидом, безногим, безглазым, с контузией, с кучей других тяжелых недугов. Пенсию получал мизерную - 40 рублей. Но держался молодцом и отказывался от помощи сына, когда тот желал выразить ее материально. В те послевоенные годы о фронтовиках власти почти не заботились, ветеранами их тогда еще не называли, льготами они не пользовались никакими. Вот и живи, как хочешь, радуйся, что остался жив! Это ли не привилегия !?
  
   [] []
   1.Бабушка, дед, мой отец, Слава и я. 1954 год. 2. В дедушкином саду. Сидят: бабушка, Славик, дедушка, я. Стоят, слева: тётя Надежда, мой отец, Рита, тётя Катя. 1954 год.
  
  В июне 1955 года деда нашего не стало. Не стало лучше житься нам и в Купянске: своя квартира "не светила" еще лет десять, узкоколейный профиль железнодорожного полотна станции не давал отцу перспективы выхода на работу по специальности машиниста. Ходил он в неплохих котельщиках, оставаясь в мыслях и в сердце водителем локомотива. Начался 1956 год, год общественных перемен. Захотел и мой отец изменить свой жизненный курс: узнал из газеты "Гудок", что МПС приглашает машинистов-паровозников на Карагандинскую железную дорогу, которая переходит на тепловозную тягу. Петр Романович, не раздумывая, написал заявление о переводе. Ему предложили Агадырь.
  Мария Ефимовна, моя мама, не была согласна с этим решением мужа. Ей хотелось вернуться в Хабаровск, куда снова звали ее братья, Петр и Николай, и мать - Евдокия Варламовна.
  Отец был непреклонен. Дескать, "поправим положение, станем на ноги, тогда и подумаем о возвращении". Что делать? Оставалось согласиться и следовать за мужем в далекий Казахстан.
  Ехали мои родители с мыслью о временном пребывании в Агадыре, но задержались в нем, увы, на целых три десятка лет.
  Для нас Агадырь стал второй Родиной. А отец мой остался в нём навсегда.
  
   И ЭТО СНОВА О НЁМ..
  
  
  Может, мое пафосное определение Агадыря как "малой Родины" и не всеми разделяется. В 30-40-е годы он был местом депортации репрессированного сталинским режимом народа Северного Кавказа, Украины, Поволжья. Сюда насильственно переселили невинных людей, лишив гражданских прав . Почти все старшее поколение вынужденных переселенцев нашло в агадырской земле свой последний приют, не дождавшись реабилитации. Но остались их дети, внуки, правнуки. С Агадыря начался их жизненный путь. Значит, Агадырь и есть та самая "малая Родина", которая спасла, не дала погибнуть корням рода человеческого. Свидетельство этому - воспоминания моих земляков, являющих собой последующие поколения не покоренного, сильного духом народа. Через все публикации лейтмотивом, как ни странно, проходит светлое чувство благодарности Агадырю...
  Известно, что и на камнях растут цветы. Так и на агадырской, солончаковой степной земле выросли образцы прекрасной человеческой породы - люди, способные на высокое образование, интересную профессиональную деятельность, на активную жизненную позицию. Они бережно хранят память о своих родных, занесенных сюда судьбой в то далекое лихое время. Их биографии говорят, что были крепкими родительские корни, что не прервалась связь поколений, не пропал в этой глухой стороне опыт семейных традиций.
  В истории почти каждой агадырской семьи прослеживаются следы общественных переломов, перегибов, потрясений, потерь и достижений нашей огромной советской страны . Каждая семья агадырца по-своему уникальна. Неинтересных семей, как и неинтересных людей, в Агадыре не было.
  К этой мысли я прихожу, все больше и больше, вспоминая Агадырь. Большое и малое, важное и не очень, хорошее и разное в нем, в его людях видится на расстоянии разделяющего нас времени и пространства.
  
  
   МЫ ОБРЕТАЕМ АГАДЫРЬ
  
  
  Мне было 12 лет, когда моя семья приехала в Агадырь. Девчонке, веселой,озорной, легкомысленной, было невдомек, куда ее привезли, что это за край такой - Казахстан. Помню, стояла июльская жара, серо-белого цвета пыль лежала на земле, на серо-зеленой траве. Воздух был сухой, с горьковатым запахом полыни. И так мало зелени кругом, спрятаться от белого солнца негде. Непривычно было после моих дальневосточных и украинских представлений о природе видеть столь унылый и однообразный пейзаж. Но, как сказали мои родители, не место красит человека, а человек место ". Что ни делается в жизни, все к лучшему", - убеждала нас, детей, мама, настраивая себя и нас на терпеливое привыкание к непростым условиям агадырской жизни. Наставления родителей оказались пророческими: мы прижились в Агадыре на несколько десятков лет. Кроме всего, еще и подвигли на переезд в Агадырь в 1960 году своих украинских родных: бабушку Матрену, ее дочерей Надежду и Екатерину.
  
  
  
   НЕ ВЫДУМКОЙ ПРАВДА ЖИВЕТ
  
  
  Поселившись в Агадыре, мы не теряли связи с нашей украинской бабушкой. Родители мои писали ей письма с подробным отчетом о нашей жизни в Агадыре. Отец убеждал мать, что Казахстан - хлебосольный край, что сюда едут люди со всего Союза, что здесь неплохое обеспечение. Что жизнь у нас постепенно налаживается, что Катя и Слава - школьники, Рита учится в медучилище, в Целинограде. Что сам он успешно работает машинистом тепловоза. Что не дает покоя мысль, что его мать осталась в Смородьковке, без всякой мужской поддержки после ухода из жизни отца, Романа Трофимовича. Что Сестра Екатерина слишком молода, чтобы взять заботу о хозяйстве и доме, ей и погулять еще хочется. Что Надежда вышла замуж за парня из другой деревни, у нее своя семья, есть строгая свекровь, не набегаешься к матери за десяток километров. А средняя дочь, Ольга, давно покинула родительский дом и жила в Новокузнецке.
  Короче, мои родители решили, что мать нужно забирать в Агадырь. Мне тоже было жалко бабушку. Я помнила ее доброту, заботливость, молчаливое терпение и безграничное трудолюбие. Нам, мне и Славе, так не хватало в семье бабушки, ее "млынчиков" (блинчиков), "узвару" (компота) без сахара, на сладкой воде, подслащенной сахарной свеклой, "тюри" (мелко накрошенного черного хлеба, политого брызгами воды и капельками подсолнечного масла), сушенного на горище черешника. Постоянные недостатки заставляли бабушку Матрену изобретать чудеса кулинарного искусства при стойком дефиците продуктов.
  Что и говорить, скудно жила украинская колхозная деревня конца 40-х - середины 50-х годов. Жили без паспортов, работали за "трудодни", деньгами с колхозниками за труд не расплачивались. Магазина нет. Раз в неделю без продуктов заедет "лавка" (магазин на колесах), привезет мыло, спички, свечи, керосин, фитили для керосинок и керосиновых ламп (электричества не было). Я слышала, как мой отец, бывая в родительском доме, возмущался колхозным беспределом, выговаривал Роману Трофимовичу: "Ну, и чего достиг твой колхоз? Кругом нищета одна да голь перекатная!". Деду такие речи были, видимо, неприятны. Глаз его, единственное, что было у деда целым после ранений, мутнел и слезился в ответ сыну. Где-то и дед был согласен, что не то и не так сделала партия, создавая колхозы в начале 30-х годов. Под корень подрезали трудовой народ, вывезли, уничтожили трудоспособное население деревни, собрали хозяйство, а беднота, вступившая в колхоз, работать не умеет. А тут война грянула на четыре года. Снова пострадала деревня. Мужики, если кто вернулся с войны, то половина из них калеки, инвалиды, войной изможденные. К тому же, многие после войны, оставшись в живых, не захотели вернуться в колхоз, сыты были колхозной жизнью. Потянуло на вольные хлеба, в город. Обо всем этом дед не говорил, а кричал, хватал костыль и стучал им о земляной пол в знак вынужденного согласия. Гнев деда гасила своим спокойствием бабушка: "Тю, показылысь (одурели) ), дитэй (детей) пэрэлякаетэ (перепугаете)". Она еще боялась, что дедов костыль наковыряет дырок в земляном полу, попробуй потом его разгладь, замажь ! Не эти опасения его останавливали. На деда слово "дети" действовало отрезвляюще. Глаз его мгновенно светлел, добрел. Внуков он своих любил и дорожил их покоем.
  Когда деда не стало, бабушка будто лишилась правой руки, так она говорила детям и внукам. Действительно, будучи после войны полуслепым, без ноги, с парализованной левой рукой, он не сдался обстоятельствам: купил швейную машинку 'Зингер', научился кроить, шить бурки, фуфайки, женские и детские тапочки, юбки, шаровары (штаны). Обшивал весь колхоз. Гордился, что выполняет социальный заказ и задание колхозной парторганизации. Как он это делал при одном глазе и одной руке, трудно себе сейчас представить. В нем сидел такой мощный стержень мужества и стойкости, который держал его и не давал падать. Закалку эту дала ему его беспокойная жизнь: боевая юность на Гражданской войне, участие в коллективизации, героическая зрелость на фронтах Финской и Великой Отечественной, борьба со смертью при тяжелейших многочисленных ранениях. Любил своим внукам рассказывать про войну, как лечился в госпиталях, как ему ампутировали ногу, без наркоза, с помощью стакана спирта. "Выпей, солдат, не так больно будет, когда я буду пилить кость. Хочешь, кричи, матерись, а лучше всего пой! Ты откуда родом? А, с Украины, тогда пой украинские песни, во всю глотку пой", - говорил ему оперирующий хирург. И полупьяный солдат, превозмогая невыносимую боль, хрипел слова : "Вы ж мэнэ (меня) очи, плакать навчилы (научили), дэж (где) вы навчилысь (научились) зводыть людэй (сводить людей) ". Больших наград солдат пехоты не привез с фронта, но медали боевые (не юбилейные!!) у него были, главную из них "За Победу над Германией" носил по праздникам с особой гордостью и достоинством. 10 лет еще после ВОВ дед жил и трудился. И это благодаря бабушке, которая верой и правдой ему служила, заботилась о нем, лечила, выхаживала, была во всех его делах помощницей и исполнительницей.
  
  
  
   ПЕРЕЖИВАЯ ЖИЗНЬ СВОЮ...
  
  
  Но вот решение переехать в Агадырь далось бабушке Матрене нелегко. Это значило - покинуть навсегда Украину, где спокон веку жили ее предки. Казахстан же пугал отдаленностью и репутацией "края тюрем и ссылок", куда ссылали ее "раскулаченных" односельчан в 1929 - 1931 годах. Ее муж, Роман Трофимович, как активист, представитель сельской бедноты, убежденный в правоте дела партии коммунист, принимал самое непосредственное участие в этом репрессивном мероприятии. Матрена не была сторонницей мужа, ей жалко было видеть разоренные семьи, обездоленных детей. Ведь у нее самой пятеро детей! Роман корил ее за эту жалость и требовал ни с кем не обсуждать свои настроения.
  Но вину перед невинными так и пронесла она через всю жизнь. Не могла забыть слов-проклятий, которыми "награждали" ее, мужа, их детей жены "раскулаченных", которых на телегах в обозах, под конвоем, зимой вывозили из деревни. Одна многодетная баба, с искажённым от горя лицом, кричала ей с телеги: "Мотря, горить (гореть) вам усым (всем) в аду! Хай (пусть) вы будэтэ (будете) прокляты по дисятэ колэно (десятое колено)! "
  Матрена боялась этого проклятья, втайне молилась за своих детей и детей обиженных односельчан. Молитвы облегчали душу, но не смогли защитить на фронте ее самых любимых детей - девятнадцатилетнего Алешу и двадцатидвухлетнюю умницу Марию. Ее дети погибли: Мария -смертью храбрых, Алеша - пропал без вести. Молитва Матрены помогла грешному Роману. Богу, видимо, было угодно, чтобы мой дед остался жив и прошел путь исцеления совестью и покаянием.
  Потом, уже в Агадыре, бабушка Матрена скажет сыну Петру: "Цэ (это) расплата за грих (грех) Романа прыйшла (пришла) до мэнэ (до меня). Людэй (людей) насыльно (насильно) сюды (сюда) отправлялы (отправляли), а мы саамы (сами) прыйихалы (приехали) ".
  Радостной бабушку мы видели редко. Она изменилась внешне, одевалась во все темное, голову покрывала тоже темным платком. Глаза ее, печальные, будто вытцветшие, постоянно слезились. Мои родители проявляли о Матрене Иосифовне самую непосредственную заботу, материальную, но более всего - моральную. Для нее, сестры Кати и ее маленькой дочери Леночки Петр Романович нашел в районе Московской экспедиции маленький домишко, величиной в одну комнату. Удобства - на улице, вода - тоже там. Отопление печное, топили углем. Преимущество дома - близость к Депо, куда устроилась Катя, она же моя тётя.
  Бабушке было не привыкать делать хозяйскую работу в доме. Но главной ее заботой была маленькая годовалая Леночка, белокурый ангелочек с глазками, цвета синего неба.
  Душа бабушки Матрены постепенно смирялась со случившимся - приездом в Агадырь.
   []
   Бабушка с внучкой Леночкой и дочерью Катей. Приезд в Агадырь, 1960 год.
  
  
   ВСЮДУ ЖИЗНЬ
  
  
  Но мысли о былом и пережитом не покидали ее. Бывая у неё в гостях, я часто слышала повторяющиеся неоднократно рассказы о далекой украинской Смородьковке, о горестной жизни в ней, о редких эпизодах радости. Ей так не хватало здесь разнотравья полей, лесных даров! Агадырская степь, печальная, безбрежная, не давала бабушке волнующих впечатлений. У нас был мотоцикл с коляской, и отец успел объездить все окрестности Агадыря. Узнал, что недалеко есть плотина Басагинская, что рыба, карась, в ней водится, что в Басагинских сопках много зелени, бьют ключи, растут грибы, ягоды. А совсем рядом - речка Айса, туда агадырцы ездят семьями отдыхать. Обо всех этих природных достопримечательностях он рассказывал бабушке с настроением открывателя новых земель! Ему хотелось развеять ее представление о безжизненности агадырской степи.
   [] [] []
   1. Была у Агадыря река Айса..., 1965 год. 2. Рыбаки на басагинской плотине. 3. Друзья степи - Басагинские сопки. 1980 год.
  
  Несколько раз она, поддавшись его уговорам, прокатилась "с ветерком", посмотрела на степь, хваленную Петром, и, не найдя там для себя ничего интересного, сказала, что она уже старая ездить на мотоцикле. Сказала так, чтобы не обижать сына, ведь он для нее старался!
  Бабушке Матрене в то время было едва за 60, по нынешним меркам - еще не старая женщина. Но годы трудной жизни и долгих переживаний состарили ее, отняли силы жить и радоваться новому. Агадырское беззеленье, сухость воздуха, резкость климата изрядно досаждали ее здоровью.
  Радость она находила в детях и внуках. Прожившая всю жизнь в недостатках, бабушка очень желала им доброй судьбы. Чтобы не мыкались по белу "свиту" (свету), чтобы не теряли родственных связей, а жили рядом, "родычалысь". Только поэтому настояла на приезде в Агадырь своей дочери Надежды (по мужу Цапко).
  К тому времени в доме бабушки появился новый жилец: Катя на работе познакомилась с хорошим человеком, работящим и добрым, Анатолием Опехтиным, вышла за него замуж. Он вошел в дом и зятем примерным, и отцом для Леночки, и мужем верным, и хозяином на все руки. Жизнь изменилась к лучшему.
  И на Агадырь как-то по-другому смотрелось. Правда, забвения прошлого не наступало. Жизнь не перечеркнешь и не исправишь. С днями уныния и радости будней приходила все чаще мысль, что надо смириться, принимать Агадырь таким, какой он есть, здесь ей предстоит оставаться навсегда, в жизни и в смерти. Позже она скажет: "Нэ такый страшный вин, як його малювалы" (не такой он страшный, как его рисовали). Кто рисовал ей этот образ? Наверное, сама себе навоображала, поскольку видела этот край под углом трагических событий, к которым Агадырь имел невольное отношение.
  
   ОДИН НА ВСЕХ
  
  
  Бабушка Матрена поняла, что Агадырь один на всех: и для тех, кто попал сюда не по своей воле, и для тех, кто приехал добровольно, в поисках работы, жилья, воссоединения с семьями. Грамотой она не владела, политической тем более, но природным чутьем уловила ветер перемен в жизни начала 60-х годов. Люди стали свободнее говорить про жизнь, открыто дружить семьями, ходить в гости. Ее подкупали доброжелательность и хлебосольство соседей, никто не лез в душу с расспросами: что, где, когда, почему? Темы для разговоров рождались в процессе общения: про работу, про цены в магазинах, про то, где, почем купить, про последние известия и новости в газетах и радио. Более смелые говорили о правде , раскрытой 20-м съездом партии, что жизнь после 21 и 22 съездов пошла по главной дороге - в коммунизм, что прийдут туда люди наши в 80-году. Слово "коммунизм" откликалось в памяти моей бабушки с другим, похожим на него словом, -"коммунист": её муж был коммунистом. Один раз в месяц, вспоминала она, всех коммунистов собирали в деревне на партсобрание. За Романом приезжала телега, запряженная худосочной лошадкой, он важно ковылял к телеге на своем тяжеленном протезе. Деду оказывали такое внимание потому, что он до войны походил в председателях этого колхоза. На лице его была печать гордости за принадлежность к званию "коммунист". Так вот, представляла наша бабушка, этот "коммунизм" как собрание всех коммунистов, а куда "беспартейных" девать, неизвестно? Согласилась с ироничным мнением сына Петра: "Времени много, там, наверху, решат лучше нас, кого - куда". Он считал, что в жизни все равны, быть беспартийным - не порок, к работе машиниста партийная принадлежность не имеет никакого отношения. "Вот вам и вся политика! "- говорил тем, кому "партия помогала водить поезда без брака".
  Не любила Матрена Иосифовна разговоров о политике, наслышалась она о ней еще при жизни Романа Трофимовича: тот дня без газеты "Правда" не мог прожить. Все читал, все правду искал. Так она и не поняла, нашел ли он эту правду "партейную"?
  Его уже нет, остался один на смородьковском кладбище, могилка без креста, все по милости тех же коммунистов. Не по- божески это! Душа ее рвалась к нему, к забытому погосту. Но знала бабушка, что никогда уже не сможет побывать там.
  Радостной весточкой об Украине были для нее случайно услышанные по радио украинские песни. Чаще всего звучала песня из кинофильма "Годы молодые" про расшитый рушник, который мать на счастье дала сыну в путь-дорогу. Я ее хорошо знала, и бабушка просила меня спеть. Конечно же, я с удовольствием исполняла ее просьбу и пела не на украинском языке, а на русском. Бабушка плакала, слушая мое жалостливое пение. Она представляла свою долю, свой родной край, так проникновенны были слова песни :
  "Я возьму тот рушник, расстелю, словно долю,
  В тихом шелесте трав, в щебетанье дубров,
  И на вышивке тонкой расцветет все родное до боли-
  И разлука, и детство, и матери милой любовь".
   [] []
   1965 год. 1. Бабушка, я, дочь Риты - Ира, Рита, моя старшая сестра. 2. Сидим: я, Ира, тётя Надежда Цапко. Стоят: Рита и Мария Ефимовна, моя мама.
  
  Когда у бабушки в гостях собирались все ее дети, внуки, то часто пели. Запевала голосистая Надежда, за ней - Катя, Петр, Мария,моя мама, я с Ритой вступали в этот домашний хор. Бабушка только слушала. "Карие очи", "Распрягайте, хлопцы, коней", "Там во зеленом садочке", "Несет Галя воду", "Ревёт и стонет Днепр широкий"... - вот далеко не полный наш "репертуар", но как помнится он сейчас! Красивые, мелодичные, песни эти брали за душу, возносили нас до высот человеческого духа, настраивали на мир и согласие между нами. В такие минуты бабушка Матрена преображалась: лицо ее молодело, глаза загорались голубым блеском, улыбка, чистая, добрая, застенчивая, играла на губах.
  
   ВРЕМЯ ВСЕМУ...
  
  
  Так ровно и спокойно текла река жизни Матрены Иосифовны в Агадыре. Мирно текло время 60-х годов. У Кати родились девочки - Таня, Люда, Ира. Семья ее уже жила в трехкомнатной "хрущевке" нового микрорайона. У Нади подрастали два сына, Толик и Саша. Они жили в уютном домике по улице Торговой, за базаром. У Петра дочери уже невесты, а младшенький Славик - еще школьник. Матрена Иосифовна питала к нему особую симпатию, с тех ещё лет, когда Петр жил с семьей в Купянске. Дети тогда часто гостили в Смородьковке у деда с бабой. Славичок, как она называла на украинский манер маленького Славика, тоже любил бабушку. И, глядя на ржаные коржики, угощение бабушки, на ее натруженные жилистые руки, говорил ей: "Когда я выростю (вырасту), я тебя белыми булочками буду кормить". Бабушка от этих слов плакала, а еще больше от того, что ребенок выдавал истину: Матрена отродясь не ела белых булочек, "бо нэ паньского була роду" (не панского рода была). Слава Богу, ее внукам не видать такой доли. Время теперь другое.
  А время было действительно другое! В стране, согретой "хрущевской оттепелью", жизнь бурлила, достижения били ключом: покорены целинные земли, полетел в Космос первый человек Земли Юрий Гагарин, осваиваются земли, покоряются реки Сибири, открываются новые стройки, идет великое переселение народов в разные края. Не чувствовать и не знать этого Матрена Иосифовна просто не могла. Не из газет и книг узнавала: не была обучена грамоте, а из ящичка на стене - из радиоприёмника, которое слушала поневоле, стряпая на кухне завтраки, обеды, ужины.
  Бравые песни, звучащие из репродуктора, "сообщали" ей, что под солнцем Родины "мы крепнем год от года", что коммунисты по-прежнему "правдой сильны", что живут они "для счастья народа",что "враги нас больше не одолеют", что для матерей нет большего счастья, как "увидеть счастливыми своих детей"...
  Надо же, у всех матерей одна дума про счастье - дети! Сколько бы лет им ни было, их жалко и очень хочется беречь и холить их. Сердце и мысли ее были с этим согласны. А вот песни про молодежь настораживали. Пелось, что наступил "черёд" ехать молодым в далекие края, где ветер, холод да жара.
  И что значит "черёд пришел"? "Черёд" был для ссыльных, а теперь для молодых "хлопцив та дивчат"?! И тогда партия приказывала, и теперь молодых срывает с места, отрывает от отцов и матерей. Да и такие уж ли они все "добровильци" (добровольцы)?
  Ее зять Николай, муж Надежды, по призыву комсомола побывал на Целине, испытал на себе трудности холодного марта 1954-го года и вернулся на украинские земли, к жене Надежде. И, не помышляя больше о "мирных подвигах", зажил обычной трудовой жизнью, потом всей семьей переехал в Агадырь. Работал трактористом-механиком в ШЧ, Надежда - в детском садике няней. В Агадыре они прожили до конца дней своих. Бабушка Матрена умерла в 68 лет в 1968 году, так и не испытав до конца счастья увидеть своих внуков "взорослыми", ставшими на ноги, утвердившимися в жизни людьми. Она навсегда нашла свой вечный покой на агадырской земле, рядом с сыном Петром, зятем Николаем, дочерью Надеждой. Для Агадыря жизнь и судьба моей бабушки Матрены не имеют значения эпохального, как и общественного резонанса. Скромен был масштаб ее личности, но в моих глазах непростая ее история - это эхо времен эпохальных.
  А внуков время унесло ветрами надежд и желаний в разные края: Риту - в украинский Волчанск, меня - в Брянск, Славу - в кемеровский Березовский, Толика Цапко, Лену, Таню Люду, Иру, тётю Катю Опехтиных - в пермский Соликамск, Сашу Цапко - в приволжские Кимры. Жизнь у всех сложилась, все по-своему счастливы, по-своему несут крест своей не всегда благосклонной, строгой, неумолимой, но и по-своему щедрой судьбы.
  Будь жива бабушка Матрена сейчас, обязательно поняла бы нас и изрекла бы свою мудрость: "Всему свое время: и в горе, и в счастье". Я согласна с ней. Действительно, "времена не выбирают, в них живут и умирают" . У времени - две дороги, они-то и главные самые: ГОДЫ и ЖИЗНЬ, которые пройти и прожить надо достойно, чтобы этого достоинства хватило детям, внукам на новые, другие времена.
  
  
  
  
  

О МАМЕ, МАРИИ ЕФИМОВНЕ ЧУБЕНКО

  
  Когда в далеком июле 1956 года судьба занесла нашу семью в Агадырь, мама долго привыкали к климату, к бытовым неудобствам. Она тосковала по своему любимому Хабаровску и все повторяла, что больше одного года жить в такой дикости не собирается. И вообще, как только здесь люди живут? Агадырь окружала пыльная, изъеденная солончаком степь, без всяких видимых признаков жизни. Но надо было жить. Детям идти в школу, отцу на работу в депо, маме обустраивать скудный быт в комнате в 16 квадратных метров на пятерых в коммунальной квартире. В двух других небольших комнатах жила еще одна многодетная семья, пятеро малолетних детей. Кухонька маленькая, нужно печку топить, нужно успеть попасть в свою очередь приготовить еду, нужно вовремя уступить место в кухне соседке по квартире. Оставалось терпеть и ждать улучшения жилищных условий. Благо, в Агадыре этот вопрос решался оперативно и в пользу нуждающихся. Тем не менее, для нашей семьи первый год жизни в Агадыре был наиболее трудным и напряженным.
  Но со временем и в Агадыре Мария Ефимовна освоилась и стала известным человеком. Ее знали как мастерицу, швею, рукодельницу и...мотоциклистку! А мотодело понадобилось ей исключительно как средство передвижения по степным дорогам для поиска зеленых плодородных мест, где росли грибы, смородина, земляника и необыкновенно душистые полевые цветы. До этих даров природы путь расстилался нелегкий: пыльный, каменистый, долгий, на десятки километров. В один конец машину вел Петр Романович, обратно - Мария Ефимовна. Таким испытаниям могли подвергать себя люди выносливые, терпеливые. Инициатива чаще принадлежала Марии Ефимовне: без живописной, плодоносящей природы жить она не могла. Да и природа ее любила и делилась своими щедротами. У Марии Ефимовны на всю суровую агадырскую зиму были припасены смородина, земляника, соленые грузди, белые грибы. Для многих агадырцев подобное казалось нереальностью, дескать, покупное все это. Вокруг Агадыря ничего не растет, солончаки одни. Каждое лето Мария Ефимовна снова и снова совершала свои многокилометровые поездки в Басагинские сопки, искала в расщелинах роднички, которые питали занесенную сюда ветром плодородную почву. Вода и жаркое казахстанское солнце превращали раcщелины Басагинского мелкосопочника в цветущий зеленый оазис. Мария Ефимовна никогда не возвращалась оттуда без охапки полевых цветов, без целебных душистых трав, которым она знала название и назначение. Активность в приобретении новых умений была у неё постоянной.
  Как-то приобщилась она к рыбацкому делу. Ловила рыбу почище других мужиков. Ей доставляло огромное удовольствие угощать своих соседей собственноручно добытым деликатесом, и никогда не приходила в голову мысль продавать привозимые природные яства. Бескорыстие Марии Ефимовны было безгранично: любого угостит, накормит, обогреет словом, поможет делом.
  В 1994 году, после ухода из жизни Петра Романовича, она переехала в Украину, в Волчанск, к дочери Рите. Живут вдвоем.
   Дети Риты уже взрослые и живут отдельно своими семьями. Рита тоже вдова. У нее свой небольшой дом, участок земли, где все цветет, растет и благоухает. Так плодородна украинская земля! Украина приняла свою дочь Марию, вдоволь постранствовавшую по советской земле, от Дальнего Востока до Казахстана. Вот уж поистине знак Судьбы: родилась в Украине и вернулась навсегда сюда 73-летней. Трудно отвыкала от агадырской жизни, даже хотела вернуться назад. Об Агадыре она вспоминает с благодарностью и душевной теплотой: там остались 38 лет ее сознательной, зрелой, активной, интересной жизни. Но если за красотами и дарами природы в Агадыре надо было ехать за сто верст, то в Волчанске сама природа благоволит человеку, лечит душу, радует и восхищает.
  Мария Ефимовна с первой же весной оттаяла душой. Земля ждала прикосновения ее трудолюбивых рук. И здесь она проявила свои умения, уже земледельческие. Копать, сеять, полоть, собирать - это ее компетенция. Сидеть по-стариковски на лавочке, сложа руки, она не умеет. Заботы о доме, земле, урожае, живности стали частью ее жизни. Всё это, как и прежде, ей не в тягость, а в радость. Она умеет организовать свой режим дня, вовремя отдохнуть: предупредить усталость, снять напряжение, поднять дух.
  Её отдых - чтение любимой книги, она ни дня не живет без чтения. Мария Ефимовна любит на ТВ политические программы, может посмотреть и развлекательные, музыкальные. Обязательно слушает последние известия о том, как люди живут в России, в Казахстане. Ведь в России - ее дочь и сын, а в Казахстане остались знакомые и друзья, остались могилы навсегда ушедших близких.
  В свои годы она бодра и энергична, оптимистична в своих реакциях на негативные стороны жизни. По-прежнему придерживается философской мудрости: "Что ни делается - все к лучшему". С этим мировоззрением она и шла по жизни, увы, нелегкой по сути. Пережила бесприютное сиротское детство, годы военного лихолетья. Трудности не сломили ее природной стойкости. В семье она была опорой для мужа, заступницей и покровительницей для детей.
  И чем дальше идет она по жизни, тем дороже для нее становится прошлое, поскольку уходит, как говорят, лучшее. Но она ни о чем не жалеет, никого не осуждает, живет в согласии с собой, родными, близкими. Все прожитое и пережитое оценивает как знак судьбы, которую не объедешь и не обойдешь. Главное - сохранить в себе личность, человеческое достоинство, уважение к себе. Да, профессионально ее судьба не сложилась по целому ряду социальных причин. Но - как женщины-жены, матери, неоднократной бабушки, прабабушки, прапрабабушки жизнь сложилась гармонично и правильно. Судьба Марии Ефимовны подтверждает истину: жизнь дается тем, кто ее любит активно, терпеливо, настойчиво, не уныло. Поэтому Судьба дала ей долгие лета. Свое долголетие она заслужила по праву".
  18 июня 2011 года Марии Ефимовне исполнилось 90 лет!
  Вернувшись из Волчанска, где проходило празднование юбилея Марии Ефимовны, Екатерина Петровна вспоминает:
  "90-летия дождались, подняли бокалы, всем многочисленным семейством сдвинули их разом. Было много цветов, открыток, подарков, телефонных звонков, - всего, чего обычно ждут люди старшего возраста. Они так боятся забвения, равнодушия, невнимания к себе. К великой радости юбилярши этого не случается и в обычные дни, а уж в день рождения любовь и уважение к ней смогли выразить все трое ее детей, пятеро внуков, восемь правнуков, одна праправнучка, не считая других родственников, знакомых, друзей. Действительно, человеческая жизнь продлевается только человеческой жизнью!
  Приезжала моя школьная подруга - Валя Гайворонская. Для мамы это было приятным сюрпризом. Мама приняла ее как родную дочь.
  Мария Ефимовна всем нам показала пример жизнелюбия, терпения, житейской мудрости и активного труда - во имя жизни и долголетия! Она все еще не хочет верить, что ей девяносто лет: душа по-прежнему задорна, молода. Стареть ей некогда: ждут дела, заботы и участие в жизни всех родных, больших и маленьких!
  
  

   СВЕТ НЕСКАЗАННОГО

  
  
  
   ПАМЯТЬ СЕРДЦА
  
  
  Об Агадыре уже так много сказано, написано. Но всё об одном:" Агадырь - часть нашей жизни, и память о ней незабвенна. Хоть и далеки мы сейчас от него, но амнезии, непонимания, безразличия и полного отсутствия реакции на тему "Агадырь и агадырцы" ни у кого из нас нет.
   У каждого из нас свой Агадырь, свои истории, свои герои. Рассказывая, вспоминая о них, мы дополняем ,дописываем общую историю нашего агадырского прошлого через призму прожитых лет, собственного опыта жизни. Время - надежное мерило объективного восприятия прошлого. Мелочи жизни забываются, большое видится в объективной реальности и позитивной значимости.
  Когда у Дианы Виньковецкой я читаю про Агадырь 50-60-х годов, что люди жили в нем без всякой личной ответственности, в полной неудовлетворенности жизнью, в безразличии и невежестве, без желания знать что-либо о другой жизни и стремления к ней, то возникает сразу же ответная реакция сказать, - это неправда! Конечно, в Агадыре были люди и такого уровня отношения к жизни, но таких было мало, и не они представляли истинное лицо нашего агадырского сообщества. В моей памяти остались те, кто внес большую лепту труда в мое воспитание, образование, развитие. Прежде всего это учителя школы 149, диаспора подлинной культуры и активной жизненной позиции, яркой представительницей которой была и моя классная руководительница с 6 по 10 класс - Зинаида Андреевна Солянова (Пестова). 4 августа 2011 года она отметила свой 80-летний юбилей.
  Звоню, поздравляю и слышу все тот же голос "из прекрасного далека". Не представляю ее в преклонном возрасте: для нас, выпускников - агадырцев, она по-прежнему бодра, деятельна, полна жизненных сил, отзывчивости, скромности, педагогических мыслей и добрых чувств.
  Более 55 лет прошло с момента моей первой встречи с ней, 1 сентября 1956 года. Но и сейчас впечатления свежи, образны, сюжетны...Память хранит все лучшее, чем обладала эта незаурядная личность, привносившая в жизнь нашего школьного детства демократические традиции уважения индивидуальности каждого ученика.
  Я снова мысленно переношусь в далекий июль 1956 года. Моя семья приехала в Агадырь и обустраивалась на неопределенное время, так как моя мама категорически не желала жить в "этой глуши." Кончался июль, скоро в школу, 1 сентября на пороге. В семье две школьницы. Перед новой школой робелось, все вокруг незнакомо и все незнакомы. Но дети быстро адаптируются в среде. К концу июля у меня уже были друзья-товарищи из большого двора, который разделял соседние с моим деревянным каменные двухэтажные дома. Двор был просторным, по центру стояли ящики для угля. Летом эти ящики служили местом посиделок детворы, подростков постарше. Двор жил своей игровой жизнью до поздних вечеров, до первых звезд, до загадывания желаний при виде падающей звезды. Новичков принимали в свой круг даже с интересом: откуда приехал, кто родители, в какой класс пойдешь? Завязывались беседы, устанавливались товарищеские и дружеские симпатии, контакты. Я поняла, что здесь, среди моих сверстников, мне надо будет пройти "кастинг" на умение дружить, хранить тайну, проявлять свои лидерские или аутсайдерские черты характера...
  Меня приняли. Даже одноклассницы здесь нашлись - Галя Французова и Лариса Высоцкая. Забегала в гости еще одна наша одноклассница - Валя Гайворонская. Они рассказывали про класс, в котором я буду учиться, про свою классную руководительницу, Зинаиду Андреевну, уточнив, что она строгая, но хорошая и очень ...: "Сама увидишь!"
  Школьники-шестиклассники, естественно, старались видеть в учителе хорошего предметника, который понятно объясняет, справедливо ставит оценки. Меня это успокоило, и новая школа уже воспринималась без страха. К 1 сентября моя мама-искусница сшила мне и сестре Рите школьную форму, украсила платья белыми, вышитыми на машинке ажурными воротничками, манжетами, обстрочила атласные ленты для моих жиденьких косичек. Портфель, по-моему, тоже мастерился по маминой технологии. Итак, я вхожу в новую школьную жизнь!
  Праздник Первого звонка, общешкольная линейка, проходит во дворе школы, красивой, двухэтажной, покрашенной в светло-солнечный цвет. Ученики выстроены по порядковым номерам классов. От белых фартучков девочек, от красных галстуков пионеров, букетов цветов все выглядит празднично, торжественно. За парадным столом - руководство школы, учителя, представители поселковой власти, родители учащихся. Этот президиум представил ведущий - завуч школы Николай Дмитриевич Остапенко. Он же прочитал приказ об организации нового учебного года, о зачислении вновь прибывших учащихся, о назначении классных руководителей, назвал классы-комплекты. Наша школа была десятилеткой. Это внушало к ней особое доверие.
  Я стояла со своим 6-м классом, безлитерным, немногочисленным по количеству детей. Мне не терпелось увидеть свою классную руководительницу, о которой была наслышана от новых школьных подруг. Мне виделась фигура большого роста, со строгим непроницаемым лицом, в пиджаке, застегнутом на все пуговицы. Но к нашему классу подошла маленького роста Дюймовочка, со вкусом и красиво одетая в платье коричневого цвета модного кроя "кимоно" . Тоненькую талию обхватывал красивый широкий пояс, подчеркивающий пышность юбки. Волнистые волосы обрамляли симпатичное личико. Глаза смотрели на нас открыто и радостно.
  "Вот вам и строгая учительница, - подумала я, - таких учительниц не бывает." Но, оказалось, бывает! Наш разноликий и разновозрастный класс встретил ее приветливо, радушно. Соскучились по своей молоденькой учительнице. По окончании Линейки, под звуки "Школьного вальса" нас проводили в здание школы, развели по классам, усадили за парты. Мне досталась предпоследняя парта в среднем ряду, начиналось учение.
  Первый урок был Зинаиды Андреевны, урок литературы. Она еще раз, от себя лично, поздравила нас с началом учебного года, пожелала терпения, повторив расхожую в те времена фразу:"Тяжело в учении - легко в бою". Урок был посвящен теме введения в литературу 6 класса: каких писателей, какие произведения будем изучать, как программа изложена в учебнике, чтение которого строго обязательно. Говорила она доступно, понятно, с настроением, эмоционально. Чувствовалось, что она снова в своей стихии: учить, отдавать, спрашивать, вести в мир знаний и высоких потребностей. Наконец свой презентабельный монолог она прервала вопросом :" А теперь вы мне расскажите, как провели лето, что читали, смотрели в кино, что особенно взволновало, что понравилось?" Рук поднялось не так много: все-таки еще шестиклассники, неумехи, слабо подготовленные для диалогов, самовыражения. Зинаида Андреевна отреагировала на это спокойно и понимающе: "Что ж, будем наверстывать упущенное!" Таким образом она тонко, без назидательного менторства поставила перед нами задачу сознательного отношения к учебному систематическому труду, что ничего нельзя "упускать", то есть, праздно проводить свое свободное время.
  Прозвенел звонок, урок окончен, а мы все еще не решаемся срываться со своих мест: хотелось слышать прекрасную речь Зинаиды Андреевны, которая была ее главным, всепобеждающим оружием.
  На перемене меня как новенькую окружили одноклассницы: "Ну, как тебе наша классная?" Не раздумывая, я выпалила, вспомнив поговорку: "Мал золотник, да дорог". Лет-то нам было всего по двенадцать, а жизнь уже требовала адекватной реакции на все происходящее, особенно хорошее. Нам предстояло учиться доброму и разумному. Мысленно для себя я решила, что литература - это мой предмет, с русским языком поработать надо, и моим союзником будет именно этот учитель. Видимо, во мне обнаруживалась склонность к гуманитарным предметам.С точными науками я не дружила - конфликтовала...
  Дома я рассказала маме, как прошел первый день в школе, и какая у нас классная руководительница: хорошенькая, умница, модница! "Это уже хорошо, что тебе она понравилась. Я же знаю, как ты учишься, если не принимаешь учителя", - ответила мне моя мудрая мама. Не будучи педагогом, она понимала, как много значит взаимодействие в сотрудничестве учителя и ученика.
  Но если бы все дети были так последовательны в желании учиться, выполнять все требования учителей! И проблем бы не стояло перед учительством. Бесконфликтной педагогики не бывает. И Зинаиде Андреевне приходилось бороться и с нашей ленью, нерадивостью, с неискренностью, демонстративным эгоизмом, элементарным невежеством. Класс был разновозрастный (учились вместе ученики 1940 - 1944 годов рождения), многонациональный (больше десяти национальностей), ученики - разного социального и культурного уровня. А задача одна: выдать единый стандарт образования, социализировать личность ученика до уровня зрелости и готовности к самостоятельной жизни. Ежедневно своими уроками она показывала пример добросовестного отношения к своему педагогическому труду. Ее уроки были всегда содержательными, насыщенными интересными заданиями, вариативными упражнениями различной степени трудности. Ученики разного уровня подготовки могли выполнять их самостоятельно. Это было ее новаторское внедрение в методику, когда школа 50-х годов еще страдала консервативностью методов обучения и воспитания, когда главный акцент ставился на механическое заучивание программы. Эти выводы делаю я уже как учитель, сама проработавшая в школе более 40 лет. Но и в те далекие 50-е мы - дети не чувствовали формального отношения Зинаиды Андреевны к нам, к предмету, к нашему обучению.
  На её уроках никто никогда не бездельничал, каждый был задействован в меру своих возможностей. Работай сам, где надо, поможет. Но самыми большими нарушениями учебной дисциплины считались списывание, подглядывания, шпаргалки, подсказки. Они оскорбляли ее до глубины души, обижали до слез иногда. Хотя слабым человеком она не была. Поэтому срывов уроков Зинаиды Андреевны никогда не было и практически быть не могло. Ее увлеченность темой урока передавалось классу, продуктивность урока росла, хотелось выполнить больше заданий... Но, как всегда, звенел не вовремя звонок. Зинаиду Андреевну он никогда не выводил из себя. Ведь следующий урок она начинала с того, что не успела выполнить на предыдущем. Так она учила нас трудолюбию, умению достигать поставленной цели.
  Нельзя сказать, что все учились у нее на "4" и "5". Требования к оценкам она выдвигала самые высокие. Поэтому и "тройка" в потенциале своем не имела пресловутое "три пишем - два в уме", ее нужно было заслужить, а не получить "Христа ради". И все ее выпускники на вступительных экзаменах за русский язык и литературу всегда получали высокие оценки, оправдывая высокие требования своего учителя.
  Зинаида Андреевна приобщила нас к культуре речи .Литературный язык стал основным средством нашего общения. Она учила к слову относиться бережно, и сама в собственной речи не допускала обиходных, просторечных клише, словесных штампов. В школе нашей ,благодаря Зинаиде Андреевне, ее коллег-словесников, особенно Александры Ивановны Пономаревой, существовали правила единого речевого и орфографического режима русского языка. Ведь столько смешалось языков и наречий на агадырской земле! Вот и стал великий русский язык для учеников опорой в обучении, поддержкой в нравственном и духовном развитии. Русский язык объединял нас.
  Зинаида Андреевна, как подлинный русский интеллигент с университетским образованием, в условиях Агадыря проявляла в подвижничестве личную ответственность за тех, кого учила. Она старалась вовлекать их в различные виды коллективной и индивидуальной деятельности. По своей доброй воле вела кружки художественного слова, драматический, сама много играла в театральном кружке при клубе железнодорожников. Такова была суть ее просветительской концепции: бороться с равнодушным прозябанием, безразличием, скукой, однообразием чувств, побуждать к активной жизни.
  
   []
   7-"А" класс: 1-й нижний ряд: Юра Цыганков, Толя Калюжный, Лиля Лихолетова, Галя Домаева, Катя Чубенко, Коля Лобзенко, Миша Шуваев. 2-й ряд (слева-направо): Тамара Миненко, учитель математики Ленина Елизаровна Бурундукова, директор школы Петр Семенович Пономарев, наша классная руководительница Зинаида Андреевна Солянова, Люда Сторчай, Галя Французова. 3-й ряд (слева-направо): Галя Чернышова, Элла Дробнова, Таня Брусник, Лариса Высоцкая, Валя Гайворонская, Ванда Терлецкая, Нелли Гофина, Люда Будовская. 4-й ряд (слева-направо): Аня Гаврилова, Володя Ким, Куаныш Кулатаев, Володя Абраменков, Миша Тунаков, Женя Мучкина.
  
  
  
  Помню: мы семиклассники, переходный возраст, каждый в себе замыкается. Почувствовав разобщенность нашу, Зинаида Андреевна решает поставить "Кошкин дом" С. Я. Маршака. Для нас играть сказку, вроде, уже и не по возрасту... Но, прослушав ее в артистическом чтении Зинаиды Андреевны, в логических интонациях и смысловых акцентах, мы поняли, сказка -про жизнь и про людей, которых мы ,в сущности ,еще не знали. Будем играть, хотя наши артистические возможности были весьма скромными. Умная наша Дюймовочка понимала это лучше нас самих. Для неё важно было, что репетиции, разучивание текста, подготовка декораций, костюмов, сплотит класс, увлечет в общем эмоциональном порыве, снимет зажатость, стеснительность, чего было предостаточно в наших растущих неравномерно детских организмах. Внеклассный урок нравственного воспитания Зинаиде Андреевне удался с блеском. Мы играли и сказку, и быль. Дурачились больше, чтобы скрыть артистическую неумелость. Но и "звезды" просвечивались в самодеятельном пространстве нашего спектакля: Женя Мучкина - Кошка, Элла Дробнова - Коза, Катя Чубенко - Курица, Володя Ким - Козел... И потом все, что Зинаида Андреевна нам предлагала учить, играть - принималось как нужное, но не только как должное. Были потом и гоголевские отрывки из "Ревизора", "Мертвых душ", драматизация рассказов А.Чехова. Были смотры самодеятельности. Зинаида Андреевна работала не только ради нашего просвещения, но и ради общего культурного развития, внося в наше детское сознание мысль о том, что жизнь интересна и прекрасна, если к ней относиться активно, творчески, деятельно.
  
   []
   Школьный двор, декабрь 1958 года. Мы в 8-м классе, все в одном стиле одежды, простые и без претензий выделиться. Присели: Валя Гайворонская и Галя Жапарова. Стоят (слева - направо): Аня Гаврилова, Галя Домаева, Лиля Лихолетова, Ванда Терлецкая, Тамара Миненко, Элла Дробнова, Катя Чубенко, Лариса Высоцкая.
  
  
  В 1961 году мой класс выпускался под руководством другого учителя, Валентины Васильевны Караваевой. Наша Зинаида Андреевна находилась в декретном отпуске. В Агадыре она обрела свою личную жизнь, выйдя замуж за простого труженика, родив замечательных детей, которых назвала именами любимых литературных героев романа А.С. Пушкина - Евгений и Татьяна.
  Творчество А.С. Пушкина она буквально боготворила, почти всего знала наизусть и нас приучала к этому. На опрос заданных наизусть стихов ей никогда не было жалко целого урока. Получался урок-концерт художественного чтения. В конце урока, подводя итоги, Зинаида Андреевна обязательно подчёркивала, что поэзия пробуждает в человеке "дум высокое стремленье", чувства добрые. Пушкинские наставления о поэзии глубоко входили в ее эстетику и звучали как её собственные.
  
   []
   Группа десятиклассниц - выпускниц 1961 года. Пора экзаменов, мы серьезные и в празднично-приподнятом настроении. Слева - направо: Тамара Манохина, Наташа Фильченко, Галя Французова, Женя Лукина, Рая Шелларь, Валя Гайворонская, Галя Нестеренко, Катя Чубенко, Люда Будовская, Элла Дробнова, Тамара Миненко.
  
  Сама Зинаида Андреевна читала наизусть мастерски, артистично, выдерживая логические интонации, выделяя слова, несущие смысловую нагрузку. "В стихи надо вчитываться, вслушиваться, как и в прозаический текст, чтобы дойти до смысловой сути", - это было главное ее педагогическое кредо учителя литературы. Не важно, сколько ты читаешь, важно, что, какое влияние прочитанное оказывает на тебя. Предпочтение она отдавала все-таки русской литературе 19 века, в которой видела неисчерпаемый источник идейно-нравственного воспитания и эстетического развития. Пафос советской литературы в ее прочтении звучал не так вдохновенно. Ее поэтическая натура, конституциональная хрупкость, душевность тургеневской героини оставляли за ней право любить русскую классику, а социалистический реализм постигать в повседневности.
  Зинаида Андреевна никогда не выражала чувства неудовлетворенности существованием жизни в Агадыре, не возносилась в своей приподнятости над его заштатной будничностью. Свои лучшие ощущения она испытывала в самоотдаче, в работе с людьми, в реализации в них своих просветительских идей. Какими людьми мы росли, что прорастало в наших умах и сердцах, - всё это волновало ее, хотелось обратной связи. Так в ее практике, начиная с 8 класса, параллельно с сочинениями на литературные темы, появились свободные: о наших родных, близких, о любимых книгах, кинофильмах, о дружбе, о профессиях, о поступках, хороших и разных...Надо сказать, что свободные темы давали учителю представление о личном мире ученика, их общий мир настраивался на одну волну взаимопонимания и доверия.
  
  Фотография из архива Галины Николаевны Французовой. На снимке 1969 года - группа учителей СШ 149, среди них в первом ряду, в центре - наша Зинаида Андреевна. Возможно, у нее тоже сохранилась эта фотография, пусть она напомнит ей о далеком и не забытом времени. Среди учителей - пять выпускников школы, вернувшихся дипломированными учителями: Т.З Махаринец - математик, Г.Н. Французова - математик, А.Н. Шелларь - филолог, В.Н. Кириллюк (преподаватель иностранных языков, В.Н.Басуева - биолог, химик.
   []
  
  1-й ряд: Галина Архиповна Лавренчук, Тамара Захаровна Махаринец, Любовь Ивановна Федотова, Зинаида Андреевна Пестова, Надежда Андреевна Яхно, Зоя Филипповна Воинова, Валентина Васильевна Кишко.
  2-й ряд: (слева стоят женщины, техперсонал), а далее - Клавдия Ивановна Рябенко, Александра Ивановна Пономарева, Анатолий Прохорович Бугаев, Аделия Николаевна Шелларь, Флора Эдуардовна Переяслова, Кадыш Касымовна Касымова, Клавдия Сергеевна Лагай, Ольга... Клочкова - учитель труда.
  3-й ряд: Мария Николаевна Синельникова, Валентина Николаевна Басуева, Валентина Николаевна Кириллюк, Сатан Коленович Татиев, Валентина Федоровна Андрусенко, Виктория Ивановна Руди, Селихан Коржубаев, Шолпан Турсуновна Акжанова, Галина Николаевна Французова.
  
  Скорбное дополнение: Валентина Николаевна Басуева (Шкуратова) скончалась в августе 2014 года. Мир праху её...
  
  Почти 20 лет прожила и проработала в Агадыре Зинаида Андреевна. Многочисленные ее ученики разъехались, разлетелись в дальние края, города, страны. Живет и она теперь в не в Агадыре, а в Казани, своем родном городе. Но память, наш добрый властелин, волнует наши сердца, заставляет вспомнить все лучшее, что связано с педагогической деятельностью и человеческими качествами Зинаиды Андреевны Соляновой (Пестовой). Пусть строки выпускницы 1961 года о ней будут запоздалым подарком к ее 80-летнему юбилею. Да продлятся годы жизни ее в здравии и светлой памяти о нас, ее бывших учениках, благодарных за знания, умения их добывать и сохранять в сердцах своих огонь любви к жизни, бескорыстно переданный нам.
  
  
  
  
  

ПАМЯТИ ЧУБЕНКО ЖЕНИ...

  
  
  18 октября 2012 года нелепо оборвалась жизнь Евгения Станиславовича Чубенко. Женя родился в Агадыре в 1974 году и жил там до 1992 года. Знакома я с ним не была, видела только фотографию, которую его отец, Станислав Петрович, поместил на своей страничке в "Одноклассниках":
   []
   Женя Чубенко с женой Катей.
  
  Искренне соболезнуя родным, я попросила Екатерину Петровну Чубенко написать воспоминания о племяннике. И получился текст "Есть некий свет, что тьма не сокрушит". Предлагаю его вашему вниманию.
  Из воспоминаний Екатерины Петровны я узнала о Евгении Станиславовиче Чубенко - хорошем человеке, сыне, муже, отце, племяннике. Светлая ему память...
  
  
   ЕСТЬ НЕКИЙ СВЕТ, ЧТО ТЬМА НЕ СОКРУШИТ
  
  
  
  
  Это свет неугасимой Любви, Памяти и Мысли о самом дорогом для нас Человеке, чья жизнь оборвалась в 38 лет 18 октября 2012 года! Опустела без него Земля. Он так нам всем, близким и родным, был нужен! Ему еще столько нужно было успеть! Главное - вырастить сына, забота о котором была его жизненно важной целью. Может ли время исцелить от горя утраты, от боли, наших страданий? Может, и притупится боль, но из сердец наших не уйдет никогда! Мы будем жить с этой болью, с ощущением горечи невосполнимой потери. Без Жени нам будет плохо, во всем и всегда нам не будет его хватать! Нас будет мучить вопрос: " А справедливо ли поступила с ним жизнь? 38! Разве это возраст, чтобы уйти из нее навсегда"? И чем дальше мы будем уходить от этой трагической даты, тем дороже будет для нас его светлый образ, тем прекраснее будут мгновения его обычной, чистой, праведной жизни в нашей доброй памяти о нём.
  Скорбно сознавать, что вокруг "тот же лес, тот же воздух и та же вода", а Жени нет, словно он не вернулся из боя! Его полем боя была тяжёлая болезнь, с которой он сражался стоически, не кляня "госпожу удачу", судьбу, свой жребий. Он ушел, как мужественный и сильный духом, Человек. Наши потрясенные потерей Жени чувства постоянно будят память, мысли о нем. В воспоминаниях проплывают годы его жизни от детства до зрелости. Его фотографии, письма представляют теперь ценность, так как в них сохранились незабвенные следы жизни Жени. Любой эпизод из его жизни теперь имеет для нас глубокий смысл и значение: Женя был самобытной, самодостаточной и неповторимой Личностью. Таких, как он, не будет! И даже не будет похоже!
   ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
  
  
  
  2 октября 2010 года Женя позвонил нам в Брянск из своего Берёзовского. Слышу его голос, радостный, мягкий. Говорим коротко о самом главном: о жизни, о родителях, о Никите. Заканчивает разговор Женя с какой-то интригующей интонацией: "Ладно, пока! Скоро услышимся...". Я благодарю его за внимание, надеясь на следующий телефонный разговор. И каково же было наше с Артуром изумление, когда через два дня, поздним вечером, Женя позвонил в нашу дверь и предстал перед нами со всей своей семьей: сыном Никитой, женой Катей. Вот, оказывается, в чём была интрига: нагрянуть нежданно-негаданно в Брянск, преодолев самолётом, как в сказке, многотысячное расстояние между нами, между Кемеровом и Брянском!
  
   [] [] []
   Брянск, октябрь 2010 года: 1,2. Женя, Никита и Катя в Брянске. 3. Никита с Екатериной Петровной и Артуром Дмитриевичем на Площади партизан.
  
  Радости нашей не было предела! Я тискала их хорошенького четырехлетнего малыша, очень похожего на Женю в детстве. Женя светился от гордости отцовской, и выглядел крепким, здоровым, сильным, импозантным, красивым мужчиной. Как отец он был еще безупречнее: заботлив, предупредителен, готовый в любую минуту помочь сыну. Глаза Жени светились любовью к жизни, к семье, к родным, улыбка не сходила с его умиротворенного лица. Ему 36 лет. Он полон сил и здоровья! Я любовалась своим племянником и все повторяла: "Какой же ты молодец, что отважился на приезд, мы ведь так давно не виделись...!" Долго не могли наговориться, засиделись за поздним ужином, вспоминали прежние приезды Жени и жизнь в Брянске до ухода отсюда в Армию. Я сожалела, что Женя не вернулся в Брянск, а остался в Сибири, в Берёзовском, куда из Агадыря в 1994 году переехали его родители. Женя любил Брянск, но победил сыновний долг - быть рядом с родителями, с любимой сестричкой Светой. На мои сожаления Женя ответил: "Наверное, так надо было, и я об этом не жалею". Он поглядывал при этом на свою половинку Катерину и сына Никиту. Вот и всё его вещественное доказательство выбора жизненного ориентира!
   [] []
   В семье собственной и родительской.
  
  Что прошлое ворошить! Главное - я вижу Женю, Катю, Никиту здесь и сейчас! И это такое счастье радости и взаимной благодарности за то, что мы есть друг у друга. Через два дня они возвращаются домой, снова едут в Москву, оттуда самолетом в Кемерово.
  Оказывается, поездку инициировала Катя. Тому причиной был Никита, который не говорит, имея сохранный слух. Ему пятый год, но он молчит, и когда заговорит, врачи, дефектологи не дают точных прогнозов. Это состояние Никиты и привело их в Москву, к целительным мощам святой Матроны. Женя и Катя готовы были поверить в любую химеру, лишь бы помочь Никите... А Брянск рядом с Москвой, и как не заехать к Тёте, к Артуру - Митричу, как Женя его по-дружески называл.
  Я же для него была просто Тётей с детства. Дело в том, что у его мамы Нины сестру тоже звали Катей, и маленький Женя не мог понять, почему у него две тёти Кати и как их различать. Надо сказать, что он был очень наблюдательным ребенком, мудрячком, все непонятное должно быть объяснено и стать достоянием приобретенного опыта. Мысль о "Тётях" долго его занимала, пока не выразилась в следующей формулировке: "Моя тётя - это моя Тётя!" Конечно, он имел в виду тётю, которая живет рядом с ним, в Агадыре, и сам решил, что будет ее звать Тётей, без имени Катя. Так я на всю жизнь осталась для него его Тётей и писаться с заглавной буквы.
   [] []
   1. Женя с Тетей, Агадырь, 1974 год. 2. Радостные мгновения детства...
  
  Праздник нашей встречи продолжался на следующий день. Мы гуляли по городу. Посетили знакомые Жене места: Площади Партизан, Ленина, Воинской Славы, бульвар Гагарина. Женя узнавал и не узнавал изменившийся к лучшему город: "Я 16 лет не был в Брянске. Как он изменился! Ничего, оказывается, не стоит на месте, жизнь идет своим чередом". Никите тоже нравилась прогулка по городу, на все, движущееся, возвышающееся, он смотрел с любопытством, каким-то своим пониманием, отражающимся в улыбке: дескать, все вижу, слышу, хочу запомнить... Почти целый день он гулял с нами, был на ногах, но ни разу не запросился на руки, не захныкал, не закапризничал. В Никите чувствовался характер Жени: упорство, терпеливость, самостоятельность. Под конец нашей прогулки Женя предложил спуститься к Набережной Десны по длинной лестнице в 145 ступенек. Решили, что Никиту понесёт папа. Но не тут-то было! Никита взял за руки папу и маму и повел вниз. Он все слышал: и про 145 ступенек, и про крутой и долгий спуск. Он сам принял решение идти самостоятельно.
  Я забеспокоилась, выдержит ли ребенок? Но быстро сообразила, что ему надо помочь. Тогда я начала громко считать ступеньки, в каждом пролете их было по пять. Никита быстро включился в ход по счету "раз, два, три, четыре, пять", спускаться под счет ему было легче и азартнее. Впереди замаячил конец лестницы, сбоку тоже показался выход на ровный спуск, и я предложила идти по нему. Взрослые согласились, только Никита заупрямился и пошел дальше по лестнице. Победно дойдя до конца, Никита взглянул на меня как победитель! Он молча выразил глазами целую гамму детских чувств, невысказанных слов, не могущих стать его речью. Я поняла, почему этот ребенок так дорог Жене!
  По дороге домой мы посетили новый супермаркет, отоварили гостей в дорогу, а Никите предоставили возможность выбрать себе любую игрушку. Он выбрал детскую машинку. Женя не стал смотреть на ее цену, заметив, что Никита заслужил сегодня престижный подарок.
  Вечер мы провели снова в разговорах, сборах в дорогу. Никита, правда, быстро уснул. Артур с Женей пошли к компьютеру, а я Кате предложила посмотреть альбом фотографий, запечатлевших детство Жени, его ангельской чистоты личико, голубые глаза, глубокие, выразительные, доверчиво распахнутые навстречу людям..." Эту доверчивую открытость он взял из своего детства и идет с ней по жизни," - заметила я Кате, его жене, после просмотра фотографий. Она согласилась со мной, добавив, что Женя умеет быть верным и надежным другом, готовым на помощь, поддержку, хотя и немногословен в своих намерениях. Так, несмотря на короткий срок своего у нас пребывания, он помог Артуру подключить веб-камеру, установить и настроить связь по скайпу, проинструктировал по вопросам открытия личных страничек на сайтах.
  Женя в этом был дока, хорошо умел пользоваться ПК. Мне показалось, что это его дело, вот где он должен работать, без ночных смен, отдаленности от дома, без автобусных трясок, поездок в разную, "лётную и нелётную", погоду. Но у Жени семья, и работа помощника машиниста даёт достаточный заработок. Вот и подумай, где лучше? Молодежь хочет жить стабильно и материально независимо. Значит, надо работать и полагаться на самого себя, свои силы и терпение. Женя был уверен в себе. В его словах, мыслях, действиях мне виделся не наивный мальчик, но серьезный муж.
  Наконец пришел день нашего расставания. Ранним утром 6 октября поймали такси у моего дома, загрузили сумки, сами уселись впятером и помчались на вокзал Брянск -1, это где-то полчаса быстрой езды. Поезд на Москву отправлялся в 8 утра, у нас в запасе - полчаса. Торопим таксиста, благо, раннее утро и дороги не так загружены транспортом. Шофер старается, почувствовав выгодных пассажиров. Домчал нас за 20 минут, но расплатиться потребовал по завышенной в 3 раза таксе. Я, было, начала возмущаться, что так не договаривались. Женя без всяких возражений рассчитался и даже поблагодарил шофера. Жест Жени не был показушным, это его привычное поведение: не мелочиться, не торговаться, когда решалось более важное, срочное дело. Главное, что к поезду успели. Мои драгоценные гости вошли в свой вагон, заняли места у окон, чтобы нас видеть на перроне. Грустно прощаемся, присели "на дорожку", желаем счастливого и благополучного пути.
  Никите наше затянувшееся прощание наскучило, он уже занят рассматриванием вагона, пассажиров, новые впечатления занимают его. Глазки хитренькие, видно, хочется уж быстрее поехать. Женя провожает нас до тамбура, дальше грозная проводница нас высаживает и опускает за нами платформу. Женя за спиной проводницы, возвышаясь на целых две головы, громко кричит: "Тётя, Митрич, приезжайте к нам в гости, обязательно! Слышите?" Я и Артур (Митрич) в два голоса орем:"Приедем! Обязательно!" В тот момент наше обещание кажется исполнимым проще простого.
  Вагон тронулся, мы заспешили вслед за ним, чтобы увидеть в вагонном окне дорогие нам лица Жени, Никиты, Кати. Они улыбались нам, махали руками, особенно Никита, что-то говорили, но уже беззвучно. А мне все слышалось: "Приезжайте к нам!"
  Поезд ушел, мы сиротливо стоим на перроне, охваченные печалью новой разлуки. Что она нам сулит, разлука? Долгое расставание или все-таки встречу в недалеком будущем? Если бы знать! Мы расстались душевно и нежно. Наши милые, симпатичные, добрые гости в лицах Жени, Кати, Никиты оставили в наших сердцах частицы своих любящих сердец. Они стучат теперь в унисон, мы соединены нашей общей привязанностью друг к другу. И я мысленно благодарю Женю за его щедрый душевный подарок - приезд в Брянск!
   ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
  
  
  Через три дня после нашего расставания в Брянске Женя звонит нам на скайп: они уже дома, в Берёзовском. В окне ПК появились милые лица Жени, Кати, Никиты. Они радостны и довольны удачно звершившейся поездкой. Я вижу их живыми и здоровыми. "И слава Богу, - говорю я. - Все хорошо, что хорошо кончается!" Никита смотрит на меня и Артура во все свои огромные глаза, удивленно и вопросительно, видно, затрудняясь понять, откуда мы взялись, да еще и в их квартире?! Звук плывет, слышимость из-за нашего малоскоростного интернета плохая, и я кричу:" Никита, это баба Катя и дед Артур, мы в Брянске! Помнишь, как ты шагал по лестнице в 145 ступенек, а как гуляли по Брянску, как фотографировался с нами?" В глазах Никиты загорается ответный огонек, но ручки его тянутся ко рту, он крепко сжимает губы, что означает: "Наверное, помню, но сказать не могу". Его дополняет Женя: "Да помнит он все про Брянск, и в Москве держался стойко!".
  Мы говорим о Москве, где им пришлось целый день пробыть в ожидании вылета. "Время зря не теряли, гуляли по Москве. Женя был нашим гидом. Оказывается, он знает Москву и не раз бывал в ней. А я так была впервые. Конечно, впечатления неотразимые, особенно от Красной Площади. С Никитой много не успели посмотреть, ему еще трудно одолевать московские расстояния, но он держался молодцом. Раскис только в аэропорту, хотел спать от усталости. В самолете спал крепким сном. Так что летели отлично",- отрапортовала Катя. Женя тоже сказал, что Москва произвела на него большое впечатление, стала еще краше... Женя имел в виду сравнение Москвы теперешней и Москвы 1986 года, когда он впервые увидел Москву...
  
  Женя, Света, их мама приезжали на летних каникулах ко мне в Брянск, а потом я с ними поехала в Агадырь. И мы так же целый день бродили по Москве, удивлялись, восхищались ее величием и красотой. Поразил детей парк Горького с его многочисленными аттракционами, игровыми площадками. В Агадырском парке таких привилегий для детей не предусматривалось.
  Во второй раз Женя был в Москве со мной и бабушкой, Марией Ефимовной. В 1990 году мы с ним были снова в этом славном городе. Нашей целью были ВДНХ, павильон "Космос", Женя увлекался в те годы астрономией. И я решила его увлечения перевести в область реальных представлений о космонавтике. И еще мне хотелось, чтобы Москва перевернула все его агадырские представления об окружающем мире, чтобы он понял, что Агадырь в одно прекрасное время не сможет быть для него территорией исполнения его желаний, интересов, устремлений.
  Многое отразилось в сознании Жени из тех детских впечатлений. Москва осталась любимым городом. И нынешний приезд Жени с семьей в Москву был для него, как всегда, желанным.
  Наш виртуальный разговор по скайпу затянулся. Никита устал, и его увела Катя спать, время было вечернее. Но с Женей мы еще поговорили, договорившись, что на связь будем выходить часто." Смотреть глаза в глаза, слышать живой голос, спрашивать, отвечать, вместе радоваться, интересоваться жизнью, здоровьем, развитием Никиты - это ведь просто замечательно!"- восторженно произнесла, завершая свое общение с Женей. "Ну, ладно. Пока, Тётя," - сказал он мне, как бы гася краткостью своей мою пафосность. Женя всегда был немногословен, предпочитал больше слушать, хотя экспрессивной речью владел легко и свободно. Поговорил еще с Артуром про хитрости компьютерной связи. За что Артур был Жене очень благодарен, ему как раз не хватало советов практических. А Женя владел компьютером, можно сказать, профессионально.
  Так прошел наш первый сеанс вертуальной связи. Сердце мое успокоилось. Мне понравился настрой семейных отношений: Катя и Женя любят Никиту, Никита объединяет их, наполняет их сердца добротой и нежностью, а сознание - большим чувством родительской ответственности за настоящее и будущее сына. И Женя обладал большим родительским потенциалом. Я редко видела, чтобы отцы так ласкали своих детей, как Женя. Семейный портрет в интерьере компьтерного окна смотрелся замечательно!
   НАДЕЖДЫ И ЖЕЛАНИЯ
  
  
  Без скайпа мы уже не можем обходиться. Переговариваемся чуть ли не каждую неделю. Говорим о здоровье, о погоде, о родных, о работе. Но главным из всех разговоров остается разговор о Никите. Меня интересует о нем все. Я прошу на каждом сеансе нашей связи показывать Никиту. Мне хочется отметить положительную динамику его развития. Ведь я все-таки дефектолог, и к моим, пусть даже визуальным, выводам Женя может прислушиваться. Я вижу, как обеспокоен он состоянием своего ребенка, с какой надеждой ждет его первых слов!
  Женя и Катя с упорством верят в логопедов, психологов, которые работают с Никитой в реабилитационном центре. Но речь не пробуждается. Никита все понимает. Это видно по его жестам, тактильным прикосновениям, выражению глаз, лица. "Значит, внутренняя речь у Никиты есть. Надо ждать ее выхода",- успокаиваю я Женю. Мне так хочется его ободрить, вселить надежду, что Никита вот-вот заговорит. Да Женя и без меня верит в это. И еще больше старается проявить заботу о сыне. Никита тоже крепко привязан к папе. Он не может без него обходиться и буквально "висит" на нем", как спелое румяное яблочко на большой ветвистой яблоньке..."
  Заканчивается 2010 год, подаривший нам встречу, в которой мы снова обрели друг друга. Новый, 2011 год так же приветствуем по скайпу. Поздравляем своих сибиряков, желаем благополучия, здоровья, надеемся, что год будет счастливым и успешным. Все мы радостны и полны жизненных планов. Я передаю Жене поздравления из Волчанска от бабушки, от тёти Риты, с которыми говорила накануне праздника по телефону. Спрашиваю, успел ли он их поздравить. "Бабушка уже и не представляет, каким ты стал", - говорю я. Женя расплывается в доброй улыбке: "Бабулю мы с папой поздравили. Она у нас молодец, долгожительница!" Да, моей маме, а его бабушке, в этом году исполнялось 90 лет! "Жека, помни, что мы из рода долгожителей! - "радуюсь я. Специально называю его не Женей, а Жекой, как в старые добрые агадырские времена звали его друзья на казахский манер. "Да, точно! Будем с бабушки брать пример", - поддерживает меня он.
  Кстати, в нравственном воспитании Жени в Агадыре бабушка сыграла немалую роль. Сама, не имея образования, она внушала ему: "Возьмись за учебу. Это твое будущее, ты должен учиться, плохо без специальности!" В одном из писем мне Мария Ефимовна писала: "Как хочется, чтобы к душе его, чистой и непорочной, не пристала всякая грязь, чтобы он помнил о хорошем, чему его наставляем". Женя не только помнил об этом, но и стремился жить по совести, как жила его учившая доброте и человечности бабушка, его честные родители.
   [] []
   Наш первоклассник. 2. Под белым солнцем агадырской степи. Женя-подросток с дедом Петром. бабой Марией и сестрой Светой на отдыхе
  
  Мы договариваемся, что он и папа Слава обязательно организуют по скайпу сессию через Олега, сына Риты, чтобы всем увидеться и услышаться перед таким великим событием - юбилеем Марии Ефимовны. Обещание свое они сдержали. Виртуальное свидание родных состоялось. Мария Ефимовна не верила в свершившееся чудо! Но чудеса иногда все-таки бывают в жизни!
   НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ
  
  
  На юбилей Марии Ефимовны смогла приехать из Брянска я одна. Сибиряки, естественно, из такой дали и по причине занятости на работе не приехали. Но звонили все в этот день. Желали здоровья и продолжения долголетия! Я сделала много фотографий юбилейных и поделилась потом с Женей, Славой. Рассказала им, как прошло торжество, что юбилярше так не хватало сына и внука Жени рядом. Они тоже оба сожалели, что не увиделись и не разделили с ней нашу общую радость.
  В это лето мы не так часто выходили на связь: то мы Артуром болели, то у Жени была травма руки. Он не хотел нас огорчать. О травме я узнала от его родителей. 3 сентября 2011 года звоню ему на мобильный, поздравляю с днем рождения, желаю всего самого лучшего, чего он сам себе желает. Женя благодарит меня, но в голосе такая грусть, что невольно у меня вырвался вопрос: "Женя, что случилось?" Помолчав, он с такой же грустью сказал: " Все нормально! " У Жени действительно в тот момент были проблемы.
  Разговор наш завершился, оставив в моей голове много вопросов. "Но зачем лезть к нему в душу? Он взрослый мужчина, не мальчик, все уладится. Тем более, что там его родители, всегда помогут", - думала я. Сеансы связи по скайпу снова возобновились. С Женей постоянно был Никита.
  Прошла осень. Женя работал. И вдруг в начале декабря он сообщает нам с Артуром, что его кладут на операцию после новогодних январских каникул. "Так, небольшая косметическая операция по удалению воспалившейся родинки на левом плече",- сказал он с легкостью мальчишеской.
  Новый, 2012 год он встречал с родителями. По скайпу мы пообщались, поздравили всех, а Жене пожелали здоровья и успешной операции. Женя был в хорошем настроении, бодр, внешне здоров и жизнеспособен. Никто из нас в тот момент не представлял, какое зло таит в себе взбунтовавшаяся родинка, иначе - меланома!
   БОЛЕТЬ - НЕ В ЕГО ДУХЕ!
  
  
  Я все перечитала про каверзность меланом, чем они опасны, каков гистологический прогноз. Мне не хотелось даже верить, что у Жени серьезная и смертельно опасная болезнь. Он с детских лет рос здоровым ребенком, практически мало болевшим. Кроме аппендицита, никаких хирургических операций не переносил.
  К концу школьного обучения увлекся культуризмом. Занимался самостоятельно по системе Шварценеггера. Это его увлекло настолько, что он решил никуда не поступать, а идти работать в агадырское депо, где папа работал машинистом электровоза. Все свое свободное время Женя занимался физическими упражнениями.
  Ему шел 19-й год, его ждала служба в Армии. СССР к тому времени распался на независимые государства. Начались межнациональные разборки, конфликты, на подавление которых бросали молодых срочников, необстрелянных пацанов. Я предложила брату привезти Женю в Брянск и отсюда идти на службу в Российскую Армию. Паспорт у него еще советский, вопрос о призыве можно решить в местном военкомате.
  Правдами и неправдами Слава добился выписки Жени из Агадырского военкомата, снял с воинского учета, решил вопрос с пропиской. И в начале декабря 1992 года Женя с папой были уже у нас. Я не узнала Женю. Он стал выше ростом, шире в плечах, мускулы проглядывали сквозь одежду. Такой молодец явился к нам, загляденье просто!
  На второй день - прописка, военкомат, постановка на воинский учет, запрос в агадырский военкомат: не дезертира ли взяли? В осенний призыв Женя не попал, что нас со Славой обрадовало. Поживет в Брянске, адаптируется к климату средней полосы. Ему и в военкомате пообещали, что брянских далеко не посылают служить. Слава уехал домой, а Женя стал брянским жителем. Жил у нас, называя себя: "Ваш подкидыш". В Брянке он бывал, ориентировался в городе свободно. Мы не стесняли его желаний, старались, чтобы он не чувствовал себя гостем у нас. Женя по-прежнему физически упражнялся, мы ему купили тяжеленные гантели, какие сам выбрал. Он не хотел терять свою физическую форму.
  Я была против таких тренировок, убеждая Женю, что все нужно делать в пределах разумного. Надо и для ума давать нагрузку. Чтобы как-то разгрузить его, мы с Артуром решили отправить Женю на курсы водителей при ДОСАФ. Он с радостью согласился и охотно их посещал два месяца, закончив с отличием. Говорю: "Пойдешь в Армию, пригодится твое это умение. А вот с культуризмом - вопрос?". Женя мне тут же отпарировал: "По-твоему, дохликом оставаться, чтобы пинали тебя?. Ходить в аутсайдерах я не хочу!"
  Аргумент, конечно же, весомый и убедительный. Сказать мне было нечего, как только принять его позиции и пристрастия, так он определил свое увлечение культуризмом, именно - "пристрастие". Я стала искать ему литературу по бодибилдингу, купила три тома энциклопедии Шварценеггера, а также его биографию. Женя читал все вдумчиво, делал пометки, выписки. Усидчивости и педантичности в этом у него было предостаточно. Мне хотелось, чтобы у великого Арни он взял идею не только построения красивого тела, но жизненную целенаправленность, определение своего места в жизни. Что делать, если у молодежи лихих 90-х другие кумиры и идеалы. "Шварценеггер - далеко не худший пример", - решила я.
  В конце мая 1993г. Женю призвали в ряды Российской Армии. Увы, служить отправили далеко - на Дальний Восток. На родину его папы, мою, тети Риты. Я родилась в Хабаровске, мы жили там. Теперь вот Жене пришлось служить под Хабаровском. Ирония судьбы...
   []
   Женя в Армии.
  
  Когда мы провожали его, то в строю новобранцев он был самым высоким и мощным. Его сразу же назначили старшим по группе, с которой ему предстояло оправляться в дальний путь. И отслужил он спокойно, без дедовщины, подневольщины. Культуризм был его защитником. Такого попробуй только обидеть!
  Вспоминаю все это я потому, что не должна была болезнь его одолеть. Он был сильнее и телом и духом. Он себя действительно создал для жизни, без хвори, жалоб, немощи...
  
   НЕОДОЛИМЫЙ НЕДУГ
  
  
  
  В январе 2012 года Жене удалили меланому, рана долго заживала. Ждали результатов гистологии. Хотя и без нее хирург открыто сказал Жене, что это за болезнь и каков ее прогноз. Внешне Женя был спокоен, выходил с нами на связь по скайпу. О тревожном состоянии его души говорили воспаленные, с расширенными зрачками глаза. Но физические силы еще были, и Женя рвался на работу: ведь он и отец, и кормилец семьи. Он вышел на работу, но через два месяца снова попал под хирургический нож. На этот раз удаляли лимфатические узлы, пораженные опухолью. Рука долго болела, не поднималась. В апреле ему предложили выйти на инвалидность по нетрудоспособности.
   []
   Женя с сыном Никитой.
  
  
  Трудно передать словами чувства горя, какое свалилось на Женю, его семью, родных! Но мужественнее всех нас держался он сам. Он выходил с нами на связь, стараясь меньше говорить о своей болезни. По-прежнему - много о Никите, чья немота была главной болезнью Жени. И пока были силы, Женя водил Никиту на занятия к логопеду, гулял, играл с ним в компьютерные игры, занимался его физическим развитием. Никита с компьютером наладил дружеские и молчаливые отношения и сам выбирал себе диски с играми, если кто-то из взрослых был занят.
  
  
  
  Весну и лето Женя перенес относительно здорово. Мы все поддерживали его дух, желали выздоровления, убеждали, что болезни эти излечимы, приводили примеры излечения. Женя нас слушал, даже где-то соглашался, но оставался в себе. И я видела, как тяжело даются ему эти разговоры! "Женечка, главное - не бойся! Смелого пуля боится...," - дальше я не продолжила про смерть, которая смелых не берет. На это слово мы наложили табу, оно не должно звучать. Что меня поразило: Женя не стал возражать на этот раз против "Женечки", как когда-то в детстве. Ему дорого сейчас было каждое ласковое слово. Не жалости к себе ему хотелось, а ласки, тепла, слова жалостливого! Хотя не хотелось быть слабым, но слабость уже давала о себе знать...
  3 сентября у Жени день рождения. Мы поздравляем его. Посылаем подарок, чтобы порадовать и поднять настроение. "Спасибо, Тётя, Митрич! Зачем вы тратитесь," - благодарит нас Женя по телефону. Голос сдавленный, беззвучный. "Держись, мой дорогой, изо всех сил держись! - подбадриваю я его дрожащим от печали голосом.- Ты же из рода долгожителей!"
  В этом же сентябре ему иммунолог назначил уколы для поддержания иммунитета. Мама Жени, медик по образованию, сама стала делать эту процедуру. Сразу же после первого укола Женя почувствовал себя плохо, сильно болела голова, все тело разламывалось на части. Но Женя держался, даже вышел с нами на связь. Кричу: "Кто тебе прописал эти уколы? Пусть отменяют. Это ведь иммуностимуляторы! Можно ли тебе их прописывать?" Включилась Нина, его мама: "В инструкции написано, что такие реакции возможны. И уколы ведь врач рекомендовал. Как их отменять без ведома?!"
  Действительно, кто я, чтобы раздавать такие команды?! И все-таки советую обратиться к врачу, чтобы снять всякие сомнения. Но, как бывает, велика наша вера во врачебные назначения! Врач ведь не хочет навредить больному, он и сам верит в лечебный эффект дорогого лекарства! Но, оказывается, есть еще такое необъяснимое понятие, как "должно было случиться".
   Уколы ли, ли болезнь ли, но уже со 2 октября Женя не вставал с постели. Звоню, трубку поднимает плачущая Нина: "Жене совсем плохо. Он ничего не ест, только пьет водичку. Слышит, что я с тобой говорю, и передает тебе привет".
  Это был последний его прощальный привет. 10 октября брат сообщил мне, что Женя находится в коме, врачи не дают никакой гарантии на жизнь. Но сердце его еще 8 дней билось за жизнь. 18 октября оно остановилось. Женя умер на руках родителей. Слава написал мне в "Одноклассниках": "Сегодня в 15 ч.40 м. умер наш сын Женя. Похороны 20 октября".
  Потрясение от этого известия было грому подобно. Поверить в то, что Жени больше нет, нельзя! Никакие слезы не могли меня утешить! А что говорить о родителях? Каково им хоронить своего ребенка, пусть даже уже взрослого!
  Я сразу же думаю о Никите, почувствует ли он отсутствие своего большого папы, палочки-выручалочки. Как объяснить, что Жени нет, ведь мальчик живет без речи. У Жени хватало терпения помогать Никите преодолевать барьер неречевого общения. Никита принимал адаптирующую помощь, которую повседневно оказывал ему Женя. Своей заботливостью, добротой и лаской он создавал для Никиты не растительную среду обитания, а среду психологического комфорта, так необходимого для его развития.
  Мне всегда казалось, что у Жени есть педагогические способности, и из него получился бы хороший учитель. Я даже предлагала ему поступать в наш пединститут. В общении с Никитой педагогические качества Жени проявлялись особенно зримо.
  Но у Жизни нет сослагательного наклонения. У Жизни разные дороги. Жене выпала самая трудная, дорога испытаний, преодолений и невозвратности... Мои слова о Жене - это не дань нашим родственным отношениям. Это дань памяти нужному и дорогому всем Человеку. Катя, жена Жени, написала мне в "Одноклассниках": "Больно...Нет слов... Не представляю, как будет жить без Жени Никита?"
  Мы все, его родные, близкие, не представляем тоже своей жизни без Жени. Он не был ангелом. Ему ничто человеческое не было чуждо. Был обычным тружеником, без званий и регалий, с советским средним образованием. Жил, "не прогибаясь под изменчивый мир". Его позитивный взгляд на жизнь сохранил в нем человека без вредных привычек, в нем не было зависти и злости, злопыхательства и жлобства, нескромности и зазнайства. У Жени было одно призвание - быть Человеком, и все свои силы могучие он тратил на доброе, вечное и человечное! Этому его учили родители, родные, близкие и даже маленький Никита.
  Действительно, больно! Но пусть нашу печаль о нем освещает свет неугасимой памяти и благодарности за то, что он жил с нами. Пишу эти слова, а в душе моей звучит:
  
  "Вернуть нельзя, как и забыть.
  В сердцах болит живая рана.
  А память стонет, не молчит
  И мучает вопрос: "Ну почему так рано?"
  В ответ-лишь скорбное молчанье.
  Ответа нет!
  Да и к чему все эти вопрошанья,
  Когда так ярок в памяти
  Его неизгладимый след! "
   []
   Притяженье земли, ниспосланье небес
  
  
   Благословенно имя твое в светлой памяти нашей!
  
  
  18-26 октября 2012 г. Брянск. Чубенко Екатерина.
  
   Рецензии

НИКТО НЕ ОТНИМЕТ У НАС СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ОБ АГАДЫРЕ (роман Дианы Виньковецкой "На линии горизонта" )

  О романе Дианы Виньковецкой "На линии горизонта" (dianavinkovetsky.com/links/link-12.pdf)

  
  За новомодной формой изложения материала - литературной инсталляцией - скрывается определенный смысл: через абсурдные сопоставления выйти на общую концепцию ценности человека, его личной ответственности за происходящее, способность противостоять жестоким нравам и условиям бытия. Эта мысль возникла у автора не в молодые годы, не в Агадыре, который тогда она измерила взглядом "по касательной". И не всё так трагически ею тогда воспринималось - были и маленькие радости, и любопытные персонажи попадались, и степь была пропитана особенным воздухом, и цвела она весной замечательно... Агадырь как мираж, как поселок-призрак в степи, возник у Дианы Виньковецкой уже в зрелые годы, когда пришло горькое осознание, что отстраненность, "забористость" между людьми в Америке (где теперь живет автор) должна стать американской манерой её поведения, когда пришло осознание, что "везде приходится выбирать одиночество". Ну, совсем как в далекие времена пребывания в диком Агадыре:
   "...И если часть нью-йоркцев поменять на агадырцев, то никто не заметит обмена, кроме них самих". Конечно, в свободной Америке об американцах надо говорить более осмотрительно; куда проще свою философскую концепцию излагать со ссылкой на безответный Агадырь:
   "В Агадыре не существует никакой общей концепции ценности каждого, никакой личной ответственности, но зато такая неудовлетворенность существованием, которая переносится на других: унизят, дискриминируют при каждом удобном случае, чтобы лучше себя ощутить"...
   "Народ надменный, нетерпимый ни к каким признакам чужого, непонятного им человека или события"...
   "Демократической традиции уважения индивидуальности тут нет и в помине"...
  "...в Агадыре много людей в забвении и амнезии, ничего не понимают на разных уровнях непонимания, безразличия и полного отсутствия реакции",
  "...в Агадыре есть своя достопримечательность - безразличие, невежество, дремотное сознание"...
  "многие не знают про другую жизнь, и даже не хотят, думая, что всё на земле одинаково однообразно"...
   "Понятия, что собственная жизнь и жизнь других уникальна, священна, в общем сознании не водятся... Как и в Америке - это у них общее".
  Ну не лукавство ли это? Не зная Агадыря, его людей, всем им приписывать американскую манеру поведения?! Вот уж поистине абсурдные сопоставления! В конце концов, не приведя ни одного конкретного примера в доказательство "первобытного" сознания агадырцев, Виньковецкая заключает: "Человек способен на все! Кошмар бытия - в себе".
   Агадырская история изложена слабо и необъективно. Это потому, что автору нечего было сказать об Агадыре и "агадырчанах". Находясь в полевых условиях, она не могла знать, чем жил этот "дикий" поселок. Как возвышалось сознание людей над убогостью их бытия. Как люди преодолевали испытания, как жили вопреки им. Грустно, что такая щедрая на высокие эпитеты Диана Виньковецкая не нашла ни одного доброго слова в адрес Агадыря и его настоящих жителей, которые составляли его цвет: врачи, учителя, машинисты, те же геологи и другие труженики, скромные, честные, открытые, бесхитростные... и грешные. Без грешных нет праведников! Заметила она людей, пьющих возле столовой! Дескать, от скуки беспросветной пьют, иным в Агадыре нечем заняться...
   А то, что агадырцы были активными читателями русской и мировой классики, подписчиками газет, журналов, подписных изданий художественной литературы, имели домашние библиотеки, любили кино, самодеятельность? Для многих Агадырь стал Судьбой, Родиной, любимой-нелюбимой, желанной-нежеланной... Агадырцы, в большинстве своём, жили полноценной, активной жизнью. Этого ошарашенный убогостью взгляд Виньковецкой, конечно, не запечатлел. Как говорится, добродетели в рубищах не заметила.
  Люди и "грязный фон" домов, улиц в ее восприятии одинаково убоги, неприглядны, обречены на бесперспективное прозябание: "Здесь, прогуливаясь, не получаешь культурного образования"?! Согласна, на улице его не получишь, поэтому его и не увидела писательница. Мельком взглянула в сторону школы, клуба. библиотеки... Но именно они в Агадыре играли большую просветительскую роль, объединяли рабочую и школьную молодежь. Агадырь был стартовой площадкой для её взлета: школы Агадыря давали прочные, качественные общеобразовательные знания, трудовые навыки, развивали познавательные способности каждого ученика, формировали жизненную позицию. Так и разлеталась молодежь во все концы, как птенцы гнезда агадырского, унося с собой лучшее, что он мог дать. Свидетельство этому - состоявшиеся интересные в творческом, профессиональном плане судьбы "агадырчан".
   В остальном, вне "Агадыря и агадырчан", пишет Виньковецкая хорошо, лирично. В ней чувствуется одаренная, творческая личность. Её содержательное, умное, интересное произведение задело нас за живое, встряхнуло застывающее сознание.
   Так что же хотела сказать Виньковецкая, сравнивая Нью-Йорк и Агадырь? Все исходит от ее концепции понимания сущности человеческой личности: человек - страждущее существо, зависимое от своей индивидуальной сущности больше, чем от условий жизни. Жизнь, обустроенная, цивилизованная или совсем дикая - это всего лишь среда его обитания, приспособления, физического выживания. Она не касается внутренней жизни человека: он живет таким, каким его сотворила природа. Где бы он ни был, он остается наедине со своей самобытностью, со своей рефлексией на все сущее... Словом, не все так просто в трактовке философской идеи романа. Но больше всего пострадал от инсталляционной "непростоты" наш Агадырь. Будем считать,что Виньковецкая сделала ссылку не на реальный Агадырь, а на воображаемый ею.
   За нами, читателями, остается право соглашаться или не соглашаться с написанным, обижаться или не обижаться, хвалить или отрицать его напрочь. Но уж кто-кто, а мы-то знаем свой Агадырь, и никто не отнимет у нас светлой памяти о нём.
  
  

ПЬЕСЫ И СЦЕНАРИИ ЯРОСЛАВЫ ПУЛИНОВИЧ

  
  
  
  "За линией"
  Прочитала, не отрываясь. Мелодраматизм сюжета впечатляет своей правдой жизни. Жаль только, что сценарные рамки не позволили автору глубже прописать психологию детского восприятия действительности, отношения к ней. Но добилась Ярослава Пулинович самого важного: сцены из маленькой жизни детей в сердцах читателей вызывают накал эмоций, чувств сопереживания, сострадания, протеста против условий, в которых они живут. Кроме Ирмы, здесь нет ни одного человека, который бы нёс ответственность за за детей...
  
  
  "Тот самый день"
  Грустно и горько... Какой трезвый взгляд на мир, где всё с ног на голову... Как грустно жить в этом мире... И в этот мир рожать?! Да, это талантливая драматургия! Я в восторге от иронии, сарказма, с помощью которых раскрыта вся убогость современной "идеологии", замешанной на пафосе патриотизма и наигранной религиозности... А нравы-то, нравы какие?! В них такая мешанина! И такая перевернутость сознания в людях, мечущихся в поисках своего места среди всего этого хаоса.
  Здорово!
  
  
  "Мойщики"
  Пьеса вызвала противоречивые мысли и чувства. Не принимает моя душа серых героев. Да и язык пьесы режет слух, хотя понимаю, что это стилистический прием. И все же - натурализм никогда не украшал литературу. Представляю, как бы эти все "бля" звучали со сцены!! Может, я отстала от новаций в театральном искусстве? Говорят, что подобное сейчас интригующе модно... А вот сама мысль сюжета актуальна: общество неравноправно, разделено на нищих и богатых, на сытых и голодных. У тех и других один способ выживания - мошенничество, воровство...Только неимущие идут на это по причине своего безденежья, социальной незащищенности, а имущие и состоятельные - из-за алчного желания сорвать "баксов" побольше и навсегда! И не будет мира и согласия между ними...
  
  
  "Облако счастья"
  Как я поняла, это - пьеса для чтения (есть в литературе такой вид драмы). Играть героям нечего внешне, сценически. Раскрывают они себя в диалогах, в них вся история падения героев, симпатичных по сути, но безвольных и слабых духом. Не имея воли противостоять обстоятельствам жизни, не найдя в себе защитных сил, они уходят в мир нетрезвых иллюзий о заоблачном, сказочном счастье. Катя и Стас уже не понимают, что лежат они на дне поломавшей их жизни. Они уже ничего не хотят, кроме как "бухать и трахаться". Понятно, что это все от того же протеста! Но если бы каждый из нас таким образом протестовал, во что бы превратился наш человеческий мир?! Об этом,наверняка, думает автор пьесы! А мне приходят на ум слова Е.Евтушенко, они будто для Кати и Стаса:
  Остановись на полдороге,
  Доверься небу, как судьбе,
  Подумай - если не о боге -
  Хотя бы просто о себе.
  О, человек, чье имя свято,
  Подняв глаза с молитвой ввысь,
  Среди распада и разврата
   Остановись, остановись!...
  Спасибо автору за взволнованность чувств моих...
  
  
  "Я не вернусь"
  Читала в один присест. Здесь все сошлось у Ярославы: и форма, и содержание, и экспрессивное, захватывающее, трагическое развитие сюжета! Уход Ани в мир простых людей сродни библейскому уходу отшельников в мир внутренней и внешней свободы ради спасения души своей. Замечательная пьеса! Верю каждому слову, каждому поступку Ани! Несомненно, это большая драматургия!
  
  
  "Наташина мечта", "Наташа"
  О монологах двух Наташ... Автор в них ставит педагогическую проблему нравственно-психологической адаптации подростков из разных социальных групп и слоев общества. И очень грамотно ее решает: "На то она и жизнь,чтобы терпеть. Надо жить дальше". В смысле, не подлости жизни терпеть, а бороться за себя, за стойкость своего духа, ценить жизнь как шанс на удачу. Ведь кто родился - тот уже везучий! Жизнь - это дар судьбы, не безвозмездный . Надо много трудиться, перестрадать, передумать, чтобы отдать долги за подаренную жизнь." Лучше плакать, но родиться - ибо не родиться - это умереть" (все тот же Евтушенко). Конечно же, родиться духовно, нравственно, самобытно и самодостаточно!
  Я изложила свой вариант взгляда на содержание "Монологов", так как сама профессионально столкнулась с неуправляемостью неблагополучных Наташ (у благополучной Наташи все нормально будет в жизни, она на правильном пути. У нее включены в работу и знания, и умения, и разум, и чувства). А вот Наташа неблагополучная сбилась с пути потому, что разум ее образовательно не развит по причине педагогической запущенности. Ей не дано по природе своей стать всесторонне развитой личностью. Боженька не вдохнул в нее дух любознательности, познавательных способностей и высоких потребностей. Она остановилась на уровне биологически данных возможностей. И здесь некого особенно винить. Таких детей обычно жалеют, как маленьких, выполняют их прихоти и желания, иначе они дадут вспышку гнева, агрессии, скандала. Они к этому хорошо привыкают и используют тех, кто проявляет к ним доброту и ласку, принимая это как должное, им положенное. Когда же у них это отнимают, не смиряются и мстят, жестоко и неблагодарно. Что и случилось с неблагополучной Наташей! Она, как магнит, притянула к себе все негативные стороны окружающей жизни, так как они ей дались легче - не надо включать мозги. Какое ее будущее? Что она даст своим детям? Жизнь показывает, какое: сирое, беспросветное, беспробудное... Может, я слишком категорична, но правде надо смотреть в глаза. Кому дано, тот и из сора цветком прорастет...
  
  
  "Трефовая невеста"
  Пьеса интересна по своему гуманистическому замыслу: доброта не имеет национальности. Доброта - мерило человечности! Макс как положительный герой ее олицетворяет. Но как же труден путь доброхота Макса! А иным ему не быть; за спиной у него есть крылья, почти Ангела! И распознала в нем свет ангельской доброты только Рамиля, а не его сверстники-оторвы: Вованы, Ленки, Надюхи... И даже ни мать, ни отец его! Они, родители, не представляют, какой драгоценный сосуд подарила им судьба, какой чистой любовью должны его наполнять, сколько заботы о нем проявлять, как беречь, чтобы его не разбили другие! Мне нравится литература, в которой есть горьковская традиция противопоставлять "свинцовым мерзостям" жизни ее общечеловеческие ценности.
  Ярослава Пулинович заставила меня мыслить и по-новому взглянуть на жизнь ее героев и антигероев...
  
  

Роман Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза"

  
  
  Давно не испытывала такого читательского удовлетворения. Роман читала на одном дыхании, сопереживая, волнуясь, страдая за судьбы униженных и оскорбленных, без вины виноватых людей. Мне эти чувства были знакомы с детства, когда моя мама рассказывала нам, детям, историю своей "раскулаченной" семьи. Я плакала вместе с мамой, сочувствуя ее горькому детству. Мама была непреклонна в оценке событий страшных 30-х годов и тех, кто их затеял: "Ироды, душегубы, нелюди, кровопийцы! Сколько горя принесли, сколько детей оставили сиротами, лишили жизни их отцов, матерей! Пережить-то пережили это лихо, но душевная рана не заживает. Больно от обиды: "За что"?! У Яхиной в романе нет такой оценочной линии повествования. У нее другая задача: писать о новой жизни, которая прорастает из огромного горя, в которой есть место счастью. А главное - показать, как открываются глаза на себя, на людей, на окружающий их мир, как через страдания сохраняются дух и достоинство, способность любить жизнь, утверждаться в ней Человеком, а не Тварью дрожащей!
  В романе все совершенно: и язык, и форма, и содержание, его живописная образность. Да! Не оскудела талантливыми писателями Большая русская литература!
  
  

Роман Гузель Яхиной "Дети мои"

  
  
  Чтение волнующее, захватывающее.
  Берет за душу судьба Баха - представителя невинно пострадавших от репрессий этнических немцев Поволжья. Образ Баха-миролюба, воспитанного на поэзии Гете, смотрящего на мир людей и природы глазами непорочного романтика, просто великолепен! Какой силой ума, тонкостью чувств, глубиной переживаний наделила его Яхина, сколько своего "Я" вложила в него! Как художественно прописывает она все нюансы его душевных волнений! Бах ведь живет сердцем!
  Как живописует картины приволжской природы, которыми любуется в разные времена года Бах! Отсюда берет он силы духовные, чтобы переживать трагические испытания, выпавшие на его несчастную долю не от природы (она его спасает), а от порочных перемен нового времени.
  Ничего не скажешь: получилось высокохудожественное произведение, написанное в самых лучших традициях русской литературы. Где есть ясность мысли, культура и выразительность литературного языка. Где изображаемому времени соответствуют пафос и стиль повествования: не ради чтива написано!
  
  

Книга Т.В.Петкевич "Жизнь - сапожок непарный. Воспоминания"

  
  
  Написать всю правду о сталинских репрессиях в 30-40-е годы 20 века Тамара Владиславовна Петкевич задумала еще в далеком 1943 году, когда сама лицом к лицу столкнулась с дикостью и жестокостью лагерной жизни. Обвиненная по ложным доносам агентов НКВД, она будет лишена свободы и семь лет проведёт в ИТЛ - исправительно-трудовых лагерях строгого режима. Ей инкриминировалась "антисоветская пропаганда",
  Статья 58, "политическая"! Это была ложь сфабрикованная. По природе своего советского, патриотического, школьного и семейного воспитания она просто не могла быть антисоветчицей! Но это не учитывалось при вынесении ей позорного приговора. За ней тянулся сначала шлейф "дочери врага народа", потом - жены ссыльного мужа, общение с бывшими осужденными и ссыльными. Арест настиг ее во Фрунзе, где она жила после своего любимого Ленинграда, будучи замужем за ссыльным, отец которого, как и её отец, тоже отбывал срок как "враг народа". Мужа арестовали в один день с ней, приговорив к 10 годам лишения свободы с отбыванием в ИТЛ.
  Такова неполная предыстория ее долагерной жизни, к которой Тамара Владиславовна не могла быть готовой ни морально, ни физически, ни как Человек, убежденный в невиновности своей, и невиновности родных и близких ей людей, что подтвердила их полная реабилитация в конце 50-х годов - "отсутствие состава преступления". Но многое в жизни от "сапожков непарных": утерянное - невозвратимо! Жизнь-то украдена! Поломана! Об этом думала она, откликаясь на свой душевный позыв: "Когда-нибудь я расскажу, может, ребенку, может, Человеку, который услышит меня. Может, еще и еще кому-то поведаю непременно об увиденном и пережитом". Книга пришла к нам в 1993 году "через коммунистическое далеко", явилась в новые времена, не вычеркнув из памяти грешные.
  А времена, как мы знаем, не выбирают, "в них живут и умирают"! Тамара Владиславовна проживала свою жизнь с убеждением, что "жизнь раскатывает себя во всю неприглядную ширь с изнанки и снаружи, сама себя творя". Человек, идя по жизни, хорошей и разной, "пропитывается каждой ее подробностью, каждым поступком встреченного человека. Ничего не роняя, протаптывает свою дорогу", даже если эта дорога кажется непроходимой, усыпанная тяжелыми испытаниями. В конце книги она вспоминает встречу со своей одноклассницей, блокадницей-ленинградкой, которой поведала о своей горькой судьбе все под тем же грифом вопроса: "За что"?! В ответ от религиозной подруги услышала: "Испытания посланы нам, чтобы что-то изменить в нас. Они указывают нам путь, Всё априори назначено!' Неужели и сталинские репрессиии "априори назначены" были?! И кому? Народу простому, "мыслящему пролетариату" - интеллигенции?! Убеждать подругу в своем взгляде на "предназначенность" испытаний, в ее случае, лагерных, не стала. У народа и у нее, одной с ним крови и плоти, свой взгляд на разыгравшиеся репрессии и их преступные последствия: "Нужны были бесплатные рабочие руки для работы на гигантских стройках пятилеток - рабочий скот, попросту... Нужно поголовье для блага других. Неужели это правда нового общества, за которое бился ее отец?" Судя по массовости арестов, ссылок, переселений, депортаций и других "перегибов", по многочисленности разбросанных по Югу, Крайнему Северу, Дальнему Востоку лагерей и мест дозволенного проживания, - это была правда! Тамаре Владиславовне выпал суровый жребий "перемогать" свою беду сначала в киргизском Джангиджирском, затем в Беловодском (под Фрунзе) и далее - в товарном вагоне, в чем возят скот, - в Коми АССР, под Воркуту! В товарняках - на стройки, прокладки дорог, добычу руды ехали люди, лишенные гражанских прав и свобод, попросту -заключённые! Была среди них - красивая и молодая, умная интеллигентная, не успевшая долюбить, испытать радость трудовых и творческих свершений, исполнить долг материнства женщина - Тамара Петкевич. Как вынесла, что чувствовала, где брала силы, с чем в себе боролась, чтобы выжить, чтоб "осуществить оптимистическую гипотезу" своего существования в жестоком мире насилия над человеком - обо всем этом ее книга! Книга, правда которой глубоко трогает, потрясает, учит оставаться Человеком, беречь свой духовный мир от серости, грубости, равнодушия!
  Легко сказать -"оставаться человеком"! А если тебя почти уничтожили, как этих женщин за колючей проволокой... То, что увидела Тамара Владиславовна, когда ее колонна подошла к Джангиджирскому лагерю, повергло в отчаяние и страх: "Замаячили бараки. То была зона. На вышках стояли охранники. За проволокой стояла шеренга живых существ, отдалённо напоминавших людей. В зное дня они стояли как вкопанные. Это были разного рода скелеты, обтянутые коричневым пергаментом кожи, голые по пояс, с висящими сумками иссохших, ничем не прикрытых грудей, с обритыми наголо головами. Кроме нелепых грязных трусов, на них ничего не было. Женщины? Все страдания жизни до той минуты, до того, как я вблизи увидела этих людей, были ложь, неправда, игрушки! А это было настоящей правдой! Буквой "А" подлинного алфавита страданий и муки рода человеческого. Всё во мне содрогнулось! Для этого же самого привели сюда и нас".
  Наверное, никто из этих женщин не желал себе такой обесчеловеченной, обезжизненной участи! Но они приняли эту участь по безысходности своего существования. Неужели и с ней, жизнелюбивой Тамарой, здесь посмеют сделать то же? Ведомая этими мыслями, она принимает для себя решение покончить с собой. Смерть представлялась ей на той черте достойнее. С этим хаосом болезненных мыслей она попадает в лагерный барак, вместилище одиночества и молчаливого терпения!
  Здесь находились женщины разных национальностей, разных возрастов, пожилые и молодые, с разным социальным статусом образования и развития. Все они жили своим прошлым. В бараке часто спорили. кому здесь легче: пожилым или молодым? Завидовали больше пожилым: за спиной у них жизнь, они успели ее прожить, им есть что вспомнить, во что и к кому вернуться в мыслях, хоть на миг выйти из жестокой реальности. Но это не решало главной проблемы - бесправия человека в условиях несвободы! "Боль у всех возрастов была едина! "
  Вот так, с первых же дней пребывания в лагере, Тамара Владиславовна начала вычерчивать в сознании линию своего отношения к происходящему. Лагерная жизнь, как ни странно, тоже учила! Человеческий фактор играл здесь тоже немаловажную роль! Возникающие в лагерях встречи с людьми помогали увидеть существующее в другом поле зрения. Например, встреча с Верой Николаевной Саранцевой и ее матерью, обе осуждены на десять (мать) и семь (дочь) лет по 58 статье, обе ждут предстоящей разлуки и отправки в разные лагеря, оказалась для Тамары Владиславовны судьбоносной, как знамение, которое отменило ее желание умереть! Такой духовной стойкости, мужества выжить, все перетерпеть, чтобы потом не расставаться, были полны эти интеллигентки! Как помогли их предупреждения не падать духом перед тем, с чем она скоро столкнется: "Не нужно каторжным работам отдавать много сил. Надо будет жить в условиях, где руководствуются одним: держать в голоде, не давать опомниться, не давать мыслить, наказывать хлебом...".
  Упорству и терпению ее приучили в семье родители. Выдержала ведь арест, допросы всенощные, тюремные застенки, - она будет изо всех сил держаться и здесь! А голод? От голода в блокадном Ленинграде умерли ее мать и Реночка, сестренка младшая! Другую успели вывезти в Углич, Валя живет теперь в детском доме. Кроме Тамары, у нее никого из родных не осталось. Надо и голод вынести, чтобы остаться живой, во имя их будущей встречи. Тамара ей теперь - мать и отец!
  С верой в благосклонность Судьбы, дающей крохи милосердия, рождалась вера в жизнь, в людей, приобретался опыт жизнеизвлечения. Главное - оставаться самой собой в этом опасном для жизни мире, где всех подчиняют одной воле, ставят в одну шеренгу, заставляют забыть о своем достоинстве. Жить вопреки проклятой угнетенности!
  В Беловодском лагере отбывали срок и иностранцы. Особую категорию заключённых представляли поляки. Осужденные за нежелание принимать советское подданство на воле, они и в лагере вели себя свободно, независимо, с верой, что их скоро освободят. Их удивляло, как русские смиренно принимают эту жизнь. Поляк Бенюш, с которым Тамара подружилась, пытался внушить ей свое понимание жизни: "Смирение - не есть лучший способ жить"! Не ведал поляк о том, что смиренным может быть и сильный человек.
  Лагерная жизнь принуждала смириться. Неотвратимость состояния подавленности испытывал в неволе каждый. Другого пути у людей не было.
  Только бы хватило сил и терпения на это унизительное смирение, когда уйти некуда! Но ты же Человек! У тебя есть душа, она в тебе, в твоем личном, внутреннем пространстве, спасающем и силы дающем. Это среда твоей собственной, личной свободы, собственной полноценности! Живи в ней, укрепляя веру свою в добрые знамения. Именно в таком аспекте видится мне философия жизни Тамары Владиславовны, созданная ею из пережитого, пропущенного через чувства и разум страдания.
  Страданий выпало немало! Видела зверства конвоиров, их бездумное бездушие по отношению к заключённым, поражалась недоразвитости в них человеческого начала, усугубленного лагерным режимом властовкусия. Испытала на себе издевательства уголовниц во время земляных работ на строительстве беловодского завода, хватила лиха во время каторжного труда на лесоповале. Даже мужчины не выдерживали условий лесоповала северного: "Изнурительный труд. Лесорубы отрубали себе пальцы ("саморубы") для того, чтобы избавиться от изнеможения, москитов... Кормили лесорубов хлебом из жмыха. Пайка походила на камень. Во время обеда выдавали "витаминное довольствие - отвар из сосновых иголок. Но разве могло это помочь?" Люди болели цингой. У Тамары Владиславовны на ногах открылись язвы. Это случилось с ней в северном лагере "Светик" в Коми АССР, куда ее новым этапом в товарном составе привезли как дешевую рабочую силу "для обустройства новых необжитых земель страны". Ее в тяжелейшем состоянии доставили в лагерный лазарет. Вольный доктор, бывший узник сталинских лагерей, Филипп Бахарев спас ее от смерти. Тамаре Владиславовне он показался "магом и чародеем". Красив, умен, талантлив! "Кто он? Друг? Заступник? Мужчина? " - думает она о встрече с Бахаревым и о новом повороте своей судьбы, не оборвавшей ее жизнь. Доктор оставляет ее работать медсестрой в хирургическом отделении лазарета. Тамара Владиславовна до своего заключения училась в мединституте, была успешной, подающей надежды студенткой. Бахарев нуждался в таких медработниках. По-другому она не могла думать о причинах повышенного внимание к себе женатого доктора.
  Врач возжелал мзды? Ни в коем случае! Он ее любит и на коленях готов просить у нее ответной любви. Молодость взяла свое: Тамара ждала ребенка: "Глодали, мутили сомнения. Ведь это же лагерь! После рождения ребенка предстоит пробыть здесь еще более четырёх лет. Выдержу ли? Будет дитя. Не станет выматывающей тоски и черного омута одиночества. Я хочу иметь ребенка!" Потом, глядя на детские ясли, понимала чудовищность факта его жизни за проволокой. Безумие преступное! Бахарев убеждает в обратном: ребенок - это данность, он должен родиться... Нет смысла далее пересказывать историю этой любви. Она закончилась с рождением их общего сына Юрия, которого отец отнял у Тамары навсегда. Бахарев не допустил, чтобы ребенка забрали в лагерный приют. Лишив мать родительского права на сына, он усыновил ребенка.
  Мальчик попал в семью, где его любят. Матерью ему стала жена Бахарева. Доктор-спаситель не стал ничего менять в своей жизни: сыну нужна семья, чем скорее он ее обретет, тем лучше. Уже будучи на свободе, Тамара встретилась с сыном, Бахарев разрешил ей свидание, сыну 11 лет: она понимает,что для него она чужая, что в семье Бахарева ему хорошо. Потеря сына осталась в сердце незаживающей раной, добавив в чашу страданий самое большое и горькое страдание - разлуку непоправимую.
  Счастье держать за руку сына, отдать ему свое сердце, вопреки всему, не состоялось!
  Оборвалась глубокая, извечно человеческая связь с жизнью, продолжением которой являются дети!
  Но жизнь, даже после разлук и потерь, продолжалась. Тамара Владиславовна по воле все той же благосклонной к ней судьбы попадает в лагерный театр - ТЭК (театрально-эстрадный коллектив.) Руководит им замечательный режиссер и человек Гавронский Александр Осипович. Захваченная талантом и человечностью Александра Осиповича, Тамара Владиславовна попала в светлый мир благодушия и чуткости, в лучший из миров - в причудливый мир искусства и "человекотворчества". С ТЭКа для нее началась новая жизнь: "Жизнь не на этап, а среди известных актерских авторитетов, на радостное раскрепощение пробуждающейся души". Здесь начался ее выход из "самозаточения".
  Работа в ТЭК, разъезды с выступлениями в лагерных клубах, дали Тамаре Владиславовне новые мысли и впечатления о грандиозных масштабах сталинских репрессий. По Северной железной дороге (СЖДЛ), построенной осужденными среди непроходимых болот и лесов в 1937-38 годах. до самой Печоры, объезжая с театром лагеря, узнавала правду об их обездоленной жизни.
  "Здесь пилили лес, укладывали шпалы голыми руками в сорокаградусный мороз, заливали цистерны нефтью, сдирая кожу с примерзших ладоней. При этом - все те же вши, голод...". Правду эту слышала от невольных участников этой стройки, оставшихся после освобождения здесь жить навсегда. Им некуда было ехать. Пункт 39 для освобожденных: нельзя проживать в Москве, Ленинграде и других крупных городах страны. Проживание - только в пределах 101-го километра от города. Все они потеряли жилье, семьи. Счастливых исходов почти не случалось! Этот период их жизни, как и слагаемое "лагерь и зона", не вписывался в победную историю страны.
  Удивляло неисчислимое количество заключённых, политических, после Победы в Великой Отечественной войне. Лагеря нужно было заполнять рабочей массой, чтоб не образовалась "брешь": После войны шли и шли составы с побывавшими в плену фронтовиками, осужденными по 58 статье пункт 1 ("измена Родине"). В 1945 - все "лагерники" радовались, в лагерях царило всеобщее ликование: война казалась большим несчастьем, чем заключение, все надеялись на освобождение. Но амнистию получил только "народ" - уголовники!
  С тревогой ожидала Тамара Владиславовна свое освобождение. Оно оказалось западнёй. Система надзора за бывшими заключёнными работала исправно. Оказывается, существовало секретное предписание "не брать на службу бывших заключённых". Паспорт выдавался временный, на 3 месяца. Жить негде. Вернуться в Ленинград к единственной сестре нельзя. Позже встреча сестер, состоявшаяся все-таки, не добавила радости обеим. Тамара Владиславовна почувствовала беду: "Я своей единственной сестре была не нужна". Расставаясь, плакали обе от бессилия извлечь из боли "полное имя тому нечеловеческому, что уничтожило дом, надругалось над семьей, сделало родство с отсидевшей сестрой едва ли не смертельным обстоятельством жизни".
  Имя тому нечеловеческому она знала: репрессии, карательные меры, применяемые для наказания, подавления невинно осужденных, для уничтожения всякого инакомыслия и свободы слова среди свободного еще населения. И вот теперь она сама попала под пристальный прицел надзора: принуждают к сотрудничеству в качестве доносителя-информатора, агента органов госбезопасности. За Тамарой Владиславовной, ее передвижением, связями, следили, видели, как ей трудно дается жизнь на свободе, "желали помочь, при условии - "помогать им".
  Но чувство собственного достоинства, которое она ни разу не уронила даже в несвободе, заставляет ее бороться за себя бесстрашно, бескомпромиссно, "все отринуть, все пропороть на своем пути, лишь бы ни клочка себя не отдать, не уступить никаким уродам власти, спасти свою душу". Отныне она знает, кого и что ненавидеть. Чувство свободы, которое сохранила и пронесла через семь лет лагерей, дало Тамаре Владиславовне право честно, с незамутненной совестью смотреть на Божий свет.
  Шел 1950-й год. Тамара Владиславовна узнает, что ее любимый ТЭК (театр), заброшенный в тайшетские зоны лагерей, "опустошили" новыми арестами .
  Значит, опять взялись за интеллигенцию, самую разумную, мыслящую часть общества!
  Идет национализация творческих талантов, использование творческой одаренности заключённых без их авторства!
  Получили новые сроки ее друзья-артисты, режиссеры ТЭКа: С. Ерухимович, А.О.Гавронский, Тамара Цулукидзе; умирал от тяжелой болезни талантливеший актер Николай, любимый друг и наставник по актерскому мастерству. Власть боялась своих жертв. Не боялась их Тамара Владиславовна. Желание одно: не забыть никого из друзей, помочь, поддержать. Она ведет большую переписку с ними: "Мы в письмах возвеличивали друг друга и вырастали при этом сами... В письмах этих не было места обману... Это был способ жизнеизвлечения... Среда ее внутреннего обитания..." .
  Она считала, что друзья ей посланы свыше, они "держали любимую Тамару, как ничто другое". Терять их было мучительно больно. С друзьями она осознаннее переживала общую мирскую боль и драму человеческую лагерного террора.
  Вот такая правда об украденной жизни поведана нам в "Воспоминаниях" .
  Правда не придуманная, а пережитая народом и автором. В книге много действующих лиц и подлинных событий, много сопроводительного, авторского текста, в котором прослеживается "драма мыслей и чувств, свет чистой души" Тамары Владиславовны.
  Случилось то, что случается в Большой Литературе: ищем драматургию времени, а находим в нем Человека! Потому что Человек - его воплощение!
  
  

Книга Рины Церус "Заунывненский шлак"

  
  
  От этой книги я получила огромное читательское наслаждение! Умная, язвительно-ироничная книга про жизнь нашу безысходную! Как глубоко авторское погружение в главную тему книги: пагубное, тлетворное влияние обезображенной, бездуховной жизни на умы подрастающего поколения.
  Как ничтожны идеалы большей части молодежи, как эфемерны перспективы ее мечтаний и потребностей. Как бедность и социальное неравенство порождают самые негативные человеческие пороки: зло, жестокость, равнодушие, приспособленчество, трусость, тупость эмоциональных переживаний, неспособность чувствовать в себе свободу собственного духа.
  Авторская позиция ко всему творящемуся выражена по-граждански смело и талантливо. Напрашивается вечный вопрос: "Что делать?" Во все времена ответ был один: "Время покажет". Это я так думаю, но автору виднее. Писатель всегда видит дальше и прозорливее. Наконец-то,современная проза стала выбираться из-под завалов развлекательной беллетристики. Приходят серьезные авторы, которым не все равно, как и чем живут их современники, как в их судьбах отражаются приметы времени, в рамках каких проблем они существуют, каким мировоззрением освещено их отношение к себе, к людям, к власти. Появляются в связи с этим книги достойного литературного качества, оригинальные по форме, правдивые по содержанию, актуальные и своевременные по идейному замыслу.
  Книгу Рины Церус " Заунывненский шлак" я отношу к таковым.
  По сути - это сборник рассказов, который объединен историей приключений девочки Тлены. Автор подобрала ей имя, каких не бывает в жизни. Но в литературном произведении все может быть, если нужна точная и образная характеристика героя. Имя Тлены мое читательское воображение трактует в семантике слов "Тлен "(недолговечность, гибельность, тление) и "Тля" (нечто,ноль,пешка). Девочка не живет, а существует. На языке обозленной на жизнь матери она - "тупая тварь, поганка чертова, у которой не хватает мозгов", на языке учителей - не способная к учебе, у одноклассников - "стремная", человек безобразный, неприятный, с которым неприятно общаться. Вот с набором таких характеристик живет в Заунывненске Тлена! И нет просвета в ее печалях ежедневных, и некуда деться, и некому рассказать о своих думах невеселых! Никому нет до нее дела. Не понимая, кто делает ее жизнь такой бессмысленной, она с наивной простотой ищет свой "смысл от жизни". Но в среде ее обитания безысходны его поиски. "Если его не было, так и не будет никогда," говорит ей ее же внутренний голос, звучащий из уст воображаемой старухи, помогающей Тлене искать потерянные ключи. Обреченная на одинокий поиск жизненного смысла, Тлена ищет собеседников среди цветов, деревьев, разговорилась даже с комбинатом, отравившим экологию и жизнь людям в городе. Сказочно очеловеченные ею предметы выдают ей то, чего она в своей жизни изменить не может, Например, цветы:" Тебя никто не любит,,, Ты всю жизнь проведешь среди скуки, равнодушия и бедности,,, У всех конец один, у бедных, богатых, надо дальше жить ,,,Потому что это закон жизни". Тлена им кричит: "Цветы, я вас ненавижу, я ненавижу этот парк, этот город, эту жизнь!".
   Говорят, по состоянию жизни детей судят о жизни общества в целом, поскольку дети - критерий благополучия или неблагополучия его. Стоит читать и думать ...
  
  

Книга Владимира Орлова "Сто вариантов на тему одной старой сказки"

  
  
   Эту книгу я прочла с огромным познавательным интересом! Читала медленно, по главке, проглатывала как целебную таблетку для моей больной головы. Талантливый ученый оказался и талантливым писателем, создавшим цикл новелл из инженерных фантазий и научной наблюдательности. Будучи советским патриотом, он писал свою книгу с осознанным убеждением, что люди из сказок могут творить быль! Все, что нас окружает: тени, солнечные зайчики, пыль, дым, пузыри, искры, эхо - человек может превратить в большую силу, полезную, практичную, насущную! Нужно дерзать, мыслить, наблюдать, отыскивать величие в мелочах. искать большое в малом. Человеку надо думать, как жизнь приспособить к себе, а себя - к жизни, такой богатой на природные явления! Безграничны возможности хода жизни человечества: 'несбыточное становится возможным, неразумное - целесообразным, непрактичное -практичным, фантастическое - реальным". Именно с таких позиций, думаю, надо обучать в школе физике, биологии, географии, химии. С начальных классов изучать надо окружающий мир не по учебнику, а в естественных условиях, потому что живая и неживая природа подобны, они дышат, видят, слышат!
   Связь с природой, наблюдения за ее явлениями порождают дерзновенность мысли, научной, изобретательной, рационализаторской. Затрагивают тонкие струны души, что плодотворно для поэтического, художественного, музыкального творчества!
   Наблюдайте везде и всегда! Мир создан для человека: твори, выдумывай, пробуй!
   Книгу я прочла с большой пользой для себя - как дополнение к своему общему образованию ...
  
  

Фильм "Карп отмороженный"

  
  
  Нахожусь под впечатлением фильма "Карп отмороженный"!
  Он создан режиссёром Владимиром Константиновичем Коттом в 2017 году по одноимённой повести Андрея Таратухина.
  Тема фильма мне очень близка! И разыграна она гениально просто и талантливо! Марина Неёлова и Алиса Френдлих - великолепны. Они бесподобно правдивы, их образы многогранны - можно рассматривать с разных ракурсов. Судьбы, за которыми скрываются годы, люди, целая жизнь моего поколения. Как и Елена Михайловна, я тоже учитель-словесник... Вот почему, комментируя фильм, я попыталась втиснуться в рамки этого времени и привнести собственный опыт видения проблемы. Хорош и Евгений Миронов! Его Олег так озабочен своим бизнесом, что некогда в гору глянуть, про мать вспомнить, поговорить, узнать, чем жива, что волнует, что болит, о чем думает.... Его герой и есть тот самый 'карп отмороженный', и актёр прекрасно сумел показать это глубиной своего таланта!
  В фильме все так похоже: та же сирая жизнь многих забытых стариков, те же невесёлые думы, та же забытая российская глубинка со всеми своими реалиями, тот же затхлый воздух времени настоящего, от которого пожилых давит аритмия, а молодых - сомнения в правильности дороги, неизвестно к чему ведущей.
  Но... Без страстей и сомнений нет нравственного просветления!
  Аллегория главной мысли - в судьбе карпа, которому суждено было выжить. Условия невыживаемые, а жить хотелось. В воде, даже малой, плескаться, на простор речной волны снова попасть. Олег это понял и исполнил желание карпа.
  А добрая Елена Михайловна понять этого не смогла: накормить, погладить, приласкать - это пожалуйста! А что живому существу нужен собственный выбор, не чувствовала. Все учила, направляла. Но жизнь суровее всяких школьных уроков: она учит, наставляет, ведёт, бьет и спасает!
  Понять бы всё вовремя!
  Фильм можно обсуждать с разных позиций, в нем подняты и проблемы сиротского одиночества пенсионеров, оставшихся наедине со старостью, болезнями, беспомощностью, и перерождение нравов молодого поколения, и морального цинизма, глухоты различных органов местной власти, и кричащей необходимости переосмысливать настоящее, обращаясь к памяти о добром прошлом, когда ты был по-настоящему счастлив... Иначе - от настоящей действительности старикам приходится мечтать о смерти, как панацеи от утомления жизнью, и при этом постараться не обременить своей кончиной близкого человека. А молодым - или уходить в меркантильную суетность, в уродливых реалиях нашего времени утрачивая лучшие свои качества, или, тем, кто послабее, спиваться от безысходности и невостребованности...
  Выпущенного карпа уже ждет рыбак. Уж он не допустит, чтобы рыба от него убежала. Зажаренный, карп необычайно вкусный... Вот и вся сказка о свободе... Свобода, она как Судьба: "для кого-то добрая, а кому-иначе"...
  ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ ФИЛЬМ!!
  
  

Фильм "Домашний арест"

  
  
  Сегодня решила досмотреть "Домашний арест", но по ссылке http://hdrai.ru/novinki/14892-domashniy-arest-tnt-2018.html было выдано следующее: "Доступ к информ. ресурсу закрыт на основании ФЗ от 27.07.2006 г. ? 149-Ф3 "Об информации, информационных технологиях и о защите информации". Хотя позавчера я досмотрела его до 7 серии. Остальные решила оставить до следующего раза... Но, к сожалению, другого раза не случилось!
  А фильм очень хороший, смешной до грусти!
  Я надеюсь, что это не навсегда...
  Но я успела получить массу веселых и грустных эмоций! Аркашка Аникеев даже где-то симпатичен! Актер Деревянко играет великолепно. Получился живой, многоликий, многогранный образ и барыги, и рвача, и негодяя, и бедняги несчастного, которого и пожалеть не грех. Все в нем из детства, обделенного любовью, добротой, человечностью, все от бедности, как духовной, так и материальной, А потом - от богатства и вседозволенности, полученной от власти...
  
  
  
  
  
  Брянск, март 2019 года.
 Ваша оценка:
Популярное на LitNet.com Л.Джейн "Чертоги разума. Книга 1. Изгнанник "(Антиутопия) Д.Маш "Золушка и демон"(Любовное фэнтези) Д.Дэвлин, "Особенности содержания небожителей"(Уся (Wuxia)) Д.Сугралинов "Дисгардиум 2. Инициал Спящих"(ЛитРПГ) А.Чарская "В плену его демонов"(Боевое фэнтези) М.Атаманов "Искажающие Реальность-7"(ЛитРПГ) А.Завадская "Архи-Vr"(Киберпанк) Н.Любимка "Черный феникс. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) К.Федоров "Имперское наследство. Забытый осколок"(Боевая фантастика) В.Свободина "Эра андроидов"(Научная фантастика)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Колечко для наследницы", Т.Пикулина, С.Пикулина "Семь миров.Импульс", С.Лысак "Наследник Барбароссы"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"