Уважаемые читатели, в этой книге пойдёт рассказ о судьбе молодого человека, рождённого в Советском Союзе в конце шестидесятых, затем иммигрировавшего во второй половине девяностых в южноамериканскую страну, Аргентину. Сама идея написать эту книгу возникла у автора, когда ему в руки попал дневник, который долгие годы, начиная с детства, день за днём вёл герой этого романа. Этот молодой человек происходит из рядовой семьи, где родители были простые инженеры, и они не имели высокопоставленных или знаменитых родственников, не было, как принято говорить, нужных связей и больших возможностей. Очень много написано книг и снято ещё больше фильмов про судьбы выдающихся деятелей политики, науки, искусства, исторических личностей, в данной же книге речь пойдёт об обыкновенном человеке, одном из многих, который волею судьбы выбрал себе необычную дорогу. Как сложилась его судьба, сколько ему пришлось вынести и пережить — об этом расскажет эта книга, она покажет, что жизнь любого человека может быть очень интересна, непредсказуема и удивительна, к тому же написана она очень простым, народным, лёгким языком. Читателю самому предстоит разобраться, где правда, а где добавлен авторский вымысел, роман написан в смешанном, биографическом и приключенческом стиле, кое-где добавлены остросюжетные моменты, впрочем, очень близкие к реальности. Речь пойдёт о детстве героя, о том, как у него зародилась сама идея об отъезде, его первой школьной любви, мечтах и переживаниях, а также его сомнениях и метаниях в более зрелом возрасте. Служба в советском стройбате, ведение бизнеса в Москве в смутные девяностые, путешествия по Европе, особенности иммиграции в Аргентину и временами непростой, на первом этапе, и порой даже опасной жизни в удивительной Южной Америке. По ходу романа герой взрослеет, меняется и набирается жизненного опыта. Он встречается с разными людьми и разговаривает на всевозможные темы, размышляет и философствует о смысле и его предназначении в этом мире. Кто-то увидит себя в какие-то моменты своей жизни, кто-то узнает что-то новое и незнакомое, особенно молодёжь, а кто-то это уже всё знает, потому что через многое прошел сам. Я надеюсь, что каждый читатель, взявший в руки эту книгу, найдёт что-то интересное для себя и прекрасно проведёт время за чтением этого романа. Роман состоит из двух книг, это книга первая. От души желаю приятного и увлекательного чтения. Это первое и пока единственное, на данный момент, моё произведение.

     — Здравствуйте, проходите, пожалуйста, — улыбнулась профессионально поставленной улыбкой стюардесса «Аэрофлота» и, быстро посмотрев посадочный талон, деловито добавила: — Ваше место в середине салона, по левой стороне возле окна. — Вместе со всеми в салон прошёл молодой человек, неся плащ, перекинутый через левую руку, а в другой руке он держал небольшую спортивную сумку серого цвета. Пассажиров было много, кто с багажом, кто без, все проходили, громко разговаривали, сновали по салону и возле своих кресел. Возле его места крутился какой-то толстяк, пытаясь устроиться на своём сиденье. Артём, так звали молодого человека, не спеша снял пиджак и вместе с плащом и сумкой положил его в верхнее отделение ручной клади багажа. Немного остановимся на внешнем облике этого молодого человека. На вид ему можно было дать 25–27 лет, среднего роста, нормального телосложения, подтянутый, что давало понять о нечуждости спортивным занятиям. Овальное лицо с некрупным подбородком, курносым носом, на котором сидели очки в пластиковой оправе, — по всему этому было видно, что оно принадлежит человеку, выросшему в интеллигентной семье и имеющему некоторое образование.

     — Разрешите, вы не возражаете, если я пройду к своему месту? — обратился он к толстяку, который всё ещё ерзал на узком кресле, пытаясь поудобней устроиться.

     — Й-я! — услышал он в ответ, и толстяк, улыбаясь, с готовностью встал и что-то ещё продолжал говорить, из чего Артём понял, что немец совсем не говорит по-русски и просто догадался, что от него требуется.

     «Общение в дороге будет непростым, да и вообще его не будет, а ведь лететь часов 17. А с другой стороны, нужно ли мне общение? Думаю, что ответ “нет”», — подумал Артём, усаживаясь возле окна. Салон меж тем заполнялся людьми, была слышна речь на разных языках, и царила суета. Из иллюминатора были видны огни взлётно-посадочной полосы, белые хлопья мокрого снега, падающие в ярком луче прожектора, ведь на календаре было уже 17 ноября. Машины технического обслуживания сновали туда-сюда между самолётами, выполняя различного рода работы. Артём откинулся в кресле и попытался расслабиться, но не особенно получалось, в мыслях проносились события сегодняшнего вечера. Семейный ужин с родителями и женой, съёмки на полароид для семейного фотоальбома, фраза отца о том, что из всех присутствующих труднее всех ему, Артёму, а для всех остальных всё будет по-прежнему. Затем поездка в надвигающихся сумерках и первом снегу по Ленинградскому шоссе на «четвёрке» приятеля с прежней работы, который любезно согласился довезти его до Шереметьева-2. Объятия, поцелуи, напутствия родных, обещания жены как можно быстрее завершить все дела здесь и приехать затем к нему. Далее была длинная очередь на таможенный и паспортный контроль, где возле него оказалось семейство из семи человек, четверо взрослых и трое детей школьного возраста, которое перевозило, кроме огромного количества багажа на пяти тележках, ещё и собаку непонятной породы с хохолком на голове в золочёной клетке. Дама лет 50 из этой группы, одетая во всё пёстрое, как цыганка, в бусах и перстнях громко что-то обсуждала со своими спутниками, которые в основном слушали и кивали головами в знак одобрения. Потом всплыло лицо пограничника, который долго сравнивал фотографию в паспорте с оригиналом, видимо, сверяя нос, уши, расстояние между глаз и что-то ещё одному ему ведомое. В киоске после прохождения контроля был куплен журнал, который сейчас лежал рядом, и шоколад с орехами, так как очень любил сладкое. Несмотря на то, что молодой человек был внешне спокоен, на самом деле волновался, нет, не из-за самого перелёта или дальней дороги, он летал в своей жизни много-много раз и был заядлым путешественником, и не сама поездка его беспокоила. Артём уже бывал за границей в качестве туриста, посещал Италию, Францию, Венгрию, Чехию, Турцию, но никогда не уезжал насовсем, по крайней мере, он так думал, так как это была не рядовая туристическая поездка, это было не что иное, как иммиграция. Хотя он рассматривал это по-особенному и определил это как пробу сил и возможностей для реализации своей давней мечты, которая зародилась ещё в детстве и ради которой он был готов на многое. Он очень хотел уехать и мечтал жить и работать в какой-нибудь небольшой западной стране, желательно с тёплым климатом, в уютном городишке, предпочтительно расположенном на морском или океанском побережье, где он мог бы полноценно работать и хорошо себя чувствовать. У него с рождения была бронхиальная астма, которой никак не подходил московский климат. Нет, он не витал в облаках и не носил розовые очки. Он не мечтал о яхтах и особняках и не хотел стать миллионером, Артём был реалистом. Всё, что ему хотелось, это иметь небольшой собственный бизнес, который был бы ему по душе и давал бы средства к существованию, какой, пока не знал. Он опять взглянул в иллюминатор, и к нему на фоне его душевного состояния всплыли воспоминания, как он, будучи 12-летним подростком, вместе с родителями в самом начале восьмидесятых приезжал в выходные на недавно купленном отцом новом автомобиле «ИЖ комби» в Шереметьево-2. Они приезжали сюда, чтобы посидеть в кафе, выпить чай или кофе с пирожными в этот только что построенный немцами терминал к Московской олимпиаде 1980 года, с удовольствием наслаждаясь атмосферой, царившей вокруг, так отличавшейся от обычной их повседневной жизни советского человека. Слушая, как объявляют рейсы, отправляющиеся или прилетающие из Парижа, Лондона, Дели, Нью-Йорка и других городов, по всему миру, маленький Артём представлял себя на месте пассажира какого-нибудь рейса. Иногда можно было здесь увидеть знаменитость, как, например, Елена Образцова, Муслим Магомаев или кто-то ещё.

     — Дамы и господа, — раздалось в динамике салона, — экипаж Ил-96 приветствует вас на борту нашего лайнера, мы совершаем рейс по маршруту Москва — Острова Зелёного Мыса — Буэнос-Айрес. Время в пути 16 часов 35 минут, во время полёта вам будут предложены трёхразовое питание и прохладительные напитки, просим всех занять свои места и пристегнуть ремни. — После этого самолёт начал медленно маневрировать по полю, пока не остановился в начале взлётной полосы. В салоне наступила тишина, двигатели натужно взревели, и салон охватила небольшая вибрация. После чего они начали разгон, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, всех мягко вдавило в кресла, и затем они резко стали набирать высоту. Когда самолёт наклонился, делая разворот, в иллюминаторе была видна полоска огней Ленинградского шоссе и вдалеке огни Москвы, свет которых окрасил в желтоватый оттенок всё небо над городом. Артём установил удобный наклон кресла, отстегнул ремень и, прикрыв глаза, подумал о том, что вот и наступил тот миг, о котором он мечтал, о котором, может быть, будут говорить будущие дети и внуки, хотя, может, этого и не будет или им будет всё равно, кто его знает. Немец в соседнем кресле сидел в наушниках и, судя по доносившимся звукам, слушал классическую музыку.

     — Что будете пить? — отвлекая Артёма от мыслей, приветливо и почти ласково спросила стюардесса, неожиданно для него появившаяся в проёме между креслами. — Минеральной воды два стаканчика, один с газом, второй без. — Один стаканчик с газом он выпил сразу, второй оставил на столике на потом. Немец взял себе томатного сока. За окном было темно, гул голосов в салоне заметно поубавился, немец, продолжавший слушать музыку, стал изучать какие-то документы, которые он вынул, целую толстую папку. Артём тем временем занялся просмотром журнала, который он себе купил, спать совсем не хотелось.

     Светало, тоненький солнечный лучик проник сквозь неплотно задёрнутую занавеску и осветил дальний угол комнаты, индийский ковёр, висевший на стене, и полку с книгами. В противоположном углу стояла кровать, туда луч ещё не проник. — Артём, пора вставать, просыпайся, соня, а то в школу опоздаешь, — раздался мамин голос из соседней комнаты. — Уже без пятнадцати восемь.

     Артём сладко потянулся, затем свернулся калачиком, натянув поглубже тёплое мягкое одеяло на голову, вылезать из-под которого никак не хотелось.

     — Так ты встаёшь или нет?

     Осознав, что вставать всё-таки придётся, он отозвался:

     — Ща, мам, уже встаю.

     Он сел в кровати и, посидев с минуту ещё в полудрёме, не торопясь встал и пошлёпал босиком в ванную, которая находилась у кухни, из которой пахло приготовленной яичницей.

     «Солнце красит ярким светом стены древнего Кремля, просыпайтесь, пионеры, вам вставать давно пора» — слышалось из радиоприёмника, стоявшего на кухне. «Как актуально», — подумал Артём, он умылся быстро и шумно, фыркая и сморкаясь, выскочил из ванной и метнулся к столу, где его ждал завтрак — кружка кефира, яичница, хлеб с маслом и вареньем. Проглотив всё это без особого удовольствия, глянув на будильник, на котором было уже 8.15, спешно стал одеваться. Рубашку, школьную форму и босоножки он одел мгновенно, а вот с пионерским галстуком пришлось повозиться, но всё равно подушечка на нём вышла неровно, да и концы получились разной длины. Схватив портфель и мешок со сменной обувью, щёлкнул замком на входной двери и уже из холла крикнул:

     — Ма, я ушёл.

     — Ключи взял?

     — Да, взял, — прокричал Артём уже на бегу.

     Сбежав, как метеор, по лестнице, он выскочил во двор, благо школа находилась в тридцати метрах от его дома, школьный двор был прямо под окном квартиры, в которой Артём жил с родителями. Преодолев данное расстояние секунд за 20, он влетел в двери школы, бросил мешок со сменкой в гардеробе, так как было тепло, а босоножки он надел заранее. Скача по лестнице ступеньки через две на третий этаж, он догнал Вовку из 5 Б параллельного класса.

     — Здорово, Вован, вроде успеваем, у тебя часы есть?

     — Привет, есть, сейчас 27 минут девятого.

     — Отлично, у вас сейчас что?

     — Рисование.

     — А у нас английский, — невесело протянул Артём. Достигнув нужного кабинета на третьем этаже, Артём влился в галдящую, шумящую массу одноклассников, толпой входящих в двери.

     — Глядите-ка, а вот и Репкин пожаловал, ну надо же, успел, однако, репка-сурепка, — поддели девчонки из его дома.

     — Очень смешно, — отпарировал Артём и показал им язык. Далее он, влекомый потоком, пробрался к своей второй парте и занял место у окна, он всегда здесь сидел.

     — Привет, Колян, — сказал он подошедшему соседу по парте.

     После 3-го класса все сидели с кем хотели, а не мальчик с девочкой, как было раньше, хотя это не поощрялось учителями. Сосед Колька Федосов был неулыбчивым пацаном с задумчивым лицом, ходил, немного сгорбившись, хотя не был высокого роста и обладал аналитическим складом ума, что отражалось на учёбе, он был отличником и очень злился, когда получал четвёрку, а для Артёма, наоборот, это являлось хорошей оценкой. Учёба воспринималась им как неизбежная обязанность и тяжёлая ноша, которую ему нужно было нести. Он прекрасно понимал, что она нужна, но всегда с огромным трудом заставлял себя учиться. Это не касалось всех предметов, например, на истории, географии он с интересом слушал преподавателей. А на таких предметах, как физика, математика или английский, он просто многого не понимал и не стремился понять, они давались ему крайне сложно. Про Артёма сложилось мнение, особенно у учителей, что это хулиганистый мальчик, озорник, драчун и проказник, не вписывающийся в стандартные рамки примерного ученика. Когда где-то что-то происходило, то всегда сначала думали на Артёма, а когда в конце года подводили итоги, то намекали, глядя на него, что нужно кое-кому подтянуть много предметов, имея в виду его весьма среднюю успеваемость. На самом деле вся причина была в том, что у него было очень много энергии, что, кстати, сильно поубавилось с годами, но направлена она была не на учёбу. У него всегда была потребность её реализовать и дать ей выход, и он не мог долго сидеть на одном месте, тем более 45 минут, сколько длился урок. Эта энергия выражалась в потасовках на переменах, ломке инвентаря и даже поджоге школы, неумышленном и случайном, закончившемся благополучно, без последствий, но за ним закрепилось с тех пор прозвище Поджигатель. Неудивительно, что учителя Артёма недолюбливали, а некоторые и совсем невзлюбили. Ребёнок-юла, так его с самого детства называли родственники. Он старался всё время что-то схватить в руки или вдруг мог резко побежать, когда только научился ходить, что доставляло немало хлопот его маме. Бабушки не могли с ним долго находиться, они просто уставали от него, ведь его любимое занятие было делать всё наоборот. В общем, там, где был маленький Артём, про спокойствие можно было забыть, и взрослым нужен был глаз да глаз за его проделками. Лет в пять на даче под Истрой, пока дед ремонтировал крышу, забил все гвозди, приготовленные для кровли, в землю, чем очень рассердил деда, посчитавшего, что внук сделал это нарочно. Дед не переставал говорить родителям: смотрите, какой сын у вас растёт, бандит будет. В следующий сезон на этой же даче он свалился с самодельного турника и сильно поцарапал себе голову, напугав родителей, войдя в летнюю кухню с ладонью, полной крови, показывая, как идёт кровь из раны на голове. Тогда он проходил две недели с забинтованной головой, а в довершение ко всему там же на даче соседская такса укусила его за живот, когда он её дразнил. Из взрослых никто не мог понять, почему именно за живот, ведь таких укусов не бывает и как так получилось. Благо собака была здорова, и уколов делать не пришлось. Уже на другой даче в другое время Артём тоже с пользой проводил время. Бабушка Артёма, мамина мама, купила в 1971 году дом в деревне Алексеенки, в 100 километрах от Москвы, с большим участком, в деревне жили местные, и у каждого двора была своя живность. Артём пробовал с дерева оседлать сначала быка и покататься на нём, потом гонял соседских гусей и овец, причём овцы были на привязи и бегали по кругу. После, впрочем, вынужден был бежать сам в лес от разозлённой хозяйки, бежавшей за ним с кнутом, можно добавить, что кнут не был последним, и Артёмка ещё много-много натворил мелких проказ. Когда он бывал с родителями на море, целыми часами не вылезал из воды, барахтался, бегал по кромке воды, по пляжу, нырял, чем всегда волновал родителей. В общем, всем людям, каким-либо образом связанным с его обучением или воспитанием, он доставлял немало хлопот. Возвращаясь к учёбе, оценки за четверть действительно не радовали, но совсем не потому, что он был балбесом. Как-то, разговорившись с новой учительницей литературы, он сообщил ей, что его отец работает старшим инженером-конструктором на крупном заводе, а мама преподавателем экономики в МАИ, учительница сильно этому удивилась, она думала, что Артём из неблагополучной семьи. Объяснить такую ситуацию можно следующим образом — он почти не учился, он не мог долго вдумываться в то, что рассказывали на уроке, его хватало максимум минут на 15, далее всё остальное пролетало мимо ушей. Выполнение домашних заданий протекало следующим образом: прочитав какой-либо параграф по предмету, для него не особо интересному, раза три-четыре, он не мог повторить даже вкратце прочитанное, для запоминания ему требовалось, сосредоточившись, прочитать намного больше, на что у него, естественно, не хватало терпения. А два-три раза читать было равносильно тому же, что не читать, то он вообще не открывал учебник, и вся эта учёба его тяготила в какой-то мере, до определённого момента. В итоге он частенько получал за это двойку, но продолжал в том же духе, нередко было, что двойку ставили после того, как он читал и готовился, родители его ругали, а отец иногда применял даже ремень, но это не действовало результативно. Одноклассникам, судя по разговорам, достаточно было прочитать один-два раза что-либо, и всё запоминалось. Нет, у него не была плохая память, у него была неважная усидчивость, а память, скорее всего, была избирательной, и он запоминал только то, что было для него действительно интересно. Много лет спустя, когда он занимался на индивидуальных занятиях французским языком и запнулся на секунду при пересказе многолистового текста, учительница сказала: «Вспоминайте, вспоминайте, Артём, у вас прекрасная память». Также превосходно было у него со зрительной памятью: раз где-то что-то, увидев мельком, он мог это вспомнить в нужный момент. Но сейчас он относился ко всей этой учёбе по-детски, не совсем понимая, чего от него хотят, и не думая об этом, зато всё время проводил во дворе, читал дома сказки и даже писал собственные, ходил в спортивную конькобежную секцию на «Водном стадионе». А ещё больше всего на свете он любил путешествовать, естественно, с родителями. И этому было несколько причин. Случилось так, что когда маленькому Артёму не исполнился ещё годик, он заболел воспалением лёгких. Врачи спасли его, но то ли при лечении была повреждена иммунная система организма, то ли сам организм был очень слабенький, но это дало целый букет заболеваний, таких как бронхиальная астма и аллергия на весеннее цветение растений и особенно трав, которая у него продолжалась с мая по середину июля. Он плохо переносил сырую, холодную погоду, часто простужался, а в период цветения не мог надолго выезжать за город на природу, где у него случались приступы удушья. И вот именно поэтому с наступлением весны родители старались вывезти его на юг к морю, где цветение уже закончено, а воздух тёплый, морской и полезный. Они старались его там держать целое лето, благо у мамы, как у преподавателя, был отпуск 60 дней, а у папы 30. Он ездил на юг каждый год, начиная с 1973-го, для него это был праздник души и тела, он забывал про все недуги и все эти месяцы прекрасно себя чувствовал и открывал всё время что-то новое, так как они каждый год были в разных местах. Весь учебный год, а особенно весной, Артём думал и мечтал о предстоящих каникулах, о поездках, о том, как опять мерно застучат колёса вагона поезда по рельсам — туду-туду, туду-туду, а он прильнёт, как обычно, к окну, и будет с удовольствием смотреть, как замелькают дома, поля, леса, изменится пейзаж, и через двое суток он снова будет бултыхаться в тёплом море. Позапрошлым летом, например, он провёл целый месяц с папой под Одессой, в местечке Коблево, в пансионате, как обычно, не вылезал из моря и ловил рыбу с берега на самодельную удочку. Затем, когда папа уехал, приехала мама, и они поехали в Молдавию к родственникам в село Страшены, что недалеко от Кишинёва, где они и пробыли остальную часть лета. Озорной Тёма, играя во дворе сельского дома, где они жили у родственников, выпустил двух нутрий из клетки, и одна из них упала в выгребную яму туалета, и дядя Павлуша, так звали родственника, долго и с трудом её оттуда доставал, ругаясь на чём свет стоит. Артёма, естественно, отругали за этот поступок и наказали, запретив прогулки по двору на два дня. Основным воспоминанием после Молдавии для него осталось совсем не происшествие с нутриями, а огромное количество разнообразного винограда, которого он там объелся, как он думал, на всю жизнь. А также посещение, опять же с помощью родственников, винных погребов с огромными многотонными бочками на винном заводе, где работала мамина троюродная сестра.

     Вот такой был Артём Репкин, ученик 5 «А» класса средней общеобразовательной школы № 153 Ленинградского района г. Москвы, который в этот осенний день в данный момент играл в «камень-ножницы-бумага» на щелбаны с Вовкой Савощуком, который сидел за ним на третьей парте. Учительница немного задерживалась, и класс гудел как встревоженный улей. Двое самых задир и забияк на последней парте, Новоков и Отян, соорудив из ручек трубки, стреляли исподтишка плотно сжёванными бумажными шариками по девчонкам.

     — Сейчас я Нусковой в ногу попаду, — сообщил Андрюха своему соседу и стрельнул, наклонившись из-под стола, однако был замечен, и увесистый учебник английского со словами «получай, зараза» опустился на его голову в тот самый момент, когда он вылезал оттуда.

     — Ты что, с ума сошла? Больно, ведь я ничего не делал.

     — Сейчас ещё получишь за враньё.

     — Да ладно, ладно, уже всё, я больше не буду, — обиженно проговорил Новоков, почёсывая макушку на голове.

     — Вот то-то же, посмей только, — произнесла грозно Карина и возвратилась на своё место.

     В центре класса группа мальчиков и девочек обсуждали вчерашний фильм «Три мушкетёра»:

     — А он его как хряснет шпагой, а тот кубарем со второго этажа.

     — Не со второго, а с крыши.

     — Девчонки, а какие красивые нарядные платья, правда?

     — Да ничего особенного.

     — Я выиграл! У меня бумага, у тебя камень, подставляй лоб, — сказал Артём и приготовился щёлкнуть Савощука, который вместо лба подставил учебник.

     — Это нечестно, убирай книгу.

     В этот момент дверь скрипнула, и в класс вошла учительница английского Галина Евгеньевна, она же была и классным руководителем. Это была молодая женщина лет 25, худенькая, с прямыми чертами лица и ходившая очень прямой походкой. У неё были длинные светлые волосы, собранные на затылке в пучок, своей манерой она напоминала даму из высшего общества. В руках у неё был квадратный аккуратный портфельчик, с которым она всегда ходила. Галина Евгеньевна пришла в школу, видимо, сразу после пединститута, и это был её первый опыт как классного руководителя. Она хотела видеть во всём порядок, дисциплину и, конечно же, хорошую успеваемость её подопечных. Шум и гам мгновенно прекратились, кто был у своих парт, встали, застыв в приветственной стойке, кто был в пути к своим местам, быстро их достигли, и наступила полная тишина.

     — Доброе утро, дети, гуд монинг, садитесь. Как прошли выходные, как отдохнули? — спросила она класс, когда прошла и села за свой стол.

     — Хорошо, отлично, мало, быстро пролетели, — послышались ответы с разных сторон.

     — Прекрасно, — улыбнувшись, сказала Галина Евгеньевна, пусть это будет ещё одной темой, о которой вы мне расскажете на английском.

     Восторгов у класса это не вызвало, по крайней мере у большинства учеников, за исключением четырёх-пяти отличников, которые были, что называется, в постоянной боевой готовности. В установившейся тишине послышался шелест перелистываемых страниц учебника.

     — Не волнуйтесь, ребята, я буду помогать, кстати, в субботу всем классом мы идём в кино, после второго урока.

     — Ура, классно, здорово, вот это да, а какой фильм?

     — По-моему, «Лимонадный Джо».

     — Вот здорово!

     — Идём все без исключения, теперь перейдём к нашему уроку, какое домашнее задание было, кто мне напомнит?

     — Лондон, столица Великобритании, — ответила Лена Сорокина с первой парты.

     — Правильно, очень интересная тема, кто пойдёт к доске отвечать?

     Наступила мёртвая тишина, желающих не было, все сидели, уткнувшись с умным видом носом в учебники. Галина Евгеньевна, видимо, хотела начать новую рабочую неделю с приятного, и поэтому она сказала:

     — Неужели нет желающих, такая интересная тема, но раз никто не хочет, мне придётся вызвать самой, пусть пойдёт отвечать Лукомчук.

     Сразу же послышались облегчённые, еле слышные вздохи, покашливания и т. д. Все знали, что Коля Лукомчук прекрасно расскажет. Он был круглый отличник и любимец учителей. Коля вышел бодрым шагом к доске и начал рассказывать:

     — Лондон является столицей Великобритании.

     Артём слушал Лукомчука недолго, затем начал рисовать на последней странице тетради средневековый замок, одиноко стоящий на скале и соединяемый с горой через подъёмный мост. Закончив рисовать, он обратился к своему соседу, показывая рисунок.

     — Скажи, Колян, что этот замок неприступен?

     — Смотря для какого времени, — ответил Коля в своей привычной аналитической манере.

     После чего Артём нарисовал кучу ракет, сыплющихся на замок, и снова показал соседу со словами, что замку пришёл конец. В это время Лукомчук уже завершил рассказ про Лондон и отвечал на вопросы Галины Евгеньевны, вопросы были все по теме Лондона.

     — Молодец, Коля, отлично, садись, пятёрка, вот как надо знать урок, так как это получается у Коли. — Затем была пауза и совершенно неожиданно, как он полагал, для Артёма Галина Евгеньевна сказала:

     — Репкин, не хочешь рассказать, что ты делал в воскресенье на английском языке?

     Артём встал, пожал плечами, всем своим видом показывая, что рассказывать особо нечего, а вслух добавил:

     — Галина Евгеньевна, да я ничего интересного не делал, поэтому и рассказывать в общем-то нечего.

     — Хочешь сказать, что ничего не делал, но что-то ты всё-таки делал?

     — Совершенно ничего, отдыхал и гулял на улице во дворе, это неинтересно, — оживившись, ответил Артём.

     — Отлично, а теперь скажи это, правильно построив фразу на английском, что это воскресенье я провёл дома с родителями и гулял во дворе, можешь?

     — Да, наверное.

     — Давай попробуй.

     Артём пытался что-то вспомнить и построить предложение, а также внимательно слушал, что ему подсказывал с места Колька Федосов.

     — Ай… — начал он.

     — Правильно, хорошо, дальше, ребята, можете помочь Артёму?

     Артём с удовольствием закончил короткий рассказ, благо большую часть ему подсказали Колька и ребята со своих мест. В ходе этого рассказа он вспотел и сильно нервничал.

     — Хорошо, вот мы и помогли общими усилиями Репкину рассказать, как прошёл его выходной, давай, Артём, сюда свой дневник. — Артём нехотя достал из портфеля дневник и передал его учительнице, где в графе «оценка» появилась красная тройка.

     — Заполняй, пожалуйста, Артём, полностью дневник, очень много пустых граф, и удели больше внимания своему английскому и выполнению домашних заданий, — отдавая дневник, проговорила Галина Евгеньевна.

     — Хорошо, Галина Евгеньевна, конечно, заполню, — а про себя в этот момент подумал: «Каким только образом, уделяй не уделяй, всё равно бесполезно».

     Артём возвратился на своё место, в принципе, довольным, так как знал, что он на сегодня своё получил и его больше не вызовут.

     — Теперь к доске пойдёт Камешкова Вика, — продолжила Галина Евгеньевна.

     Вика вышла и рассказала про Лондон великолепно.

     — Очень хорошо, Вика, мне понравилось, а теперь ответь, пожалуйста, на вопросы по теме.

     На вопросы, по всей видимости, простые, Вика, как ни старалась, но ответить не смогла.

     — Ну как же так, Вика? — удивлённо и с сожалением в голосе проговорила Галина Евгеньевна, — я тебе задаю вопросы по тексту, который ты отлично рассказала, а ты не можешь ответить ни на один, выходит, ты просто вызубрила текст и всё, но его не понимаешь, так не пойдёт. Давай свой дневник, а на следующем уроке ответишь снова.

     Получив двойку, Вика очень расстроилась и даже заплакала:

     — Галина Евгеньевна, я ведь готовилась и учила, как же так?

     — Вика, нужно понимать, что ты учишь, а так не пойдёт, подготовься к следующему уроку.

     Вика, медленно и утирая слёзы, пошла к своей парте.

     — Теперь, ребята, начинаем новую тему, открываем тетради и пишем: «Вспомогательные и модальные глаголы».

     Артём машинально записывал к себе в тетрадь всё, что появлялось на доске, особо не вдумываясь в тему, лишь бы успеть всё списать, пока учительница это не стёрла и не перешла к другому. Прозвенел звонок: дзинь, дзинь, дзинь.

     — Ребята, обязательно всё запишите, это важно, а дома читать страницы 46, 47, 48 и делать упражнения с 1 по 5. И ещё, всем сдать деньги на тетради, принести к следующему уроку. Козакова, подойди, пожалуйста, ко мне.

     Учебники, тетради, подставки под книги, пеналы исчезали уже в портфелях и ранцах, ребята, гомоня, шумно и быстро выбегали из класса. Артём тоже не стал задерживаться и вышел вместе со всеми, в классе осталось несколько учеников, которые либо ещё не успели собраться, либо что-то хотели уточнить у Галины Евгеньевны.

     У выхода к нему подошёл Марузевич:

     — Тёма, ты видел, что Музаеву отец привёз из командировки, Алексей показывал.

     — Откуда, из какой командировки, что привёз?

     — Из Франции, из Парижа.

     — Вот это да, — протянул Артём, — нет, не видел и вообще первый раз слышу.

     — Пойдём, посмотрим, я тоже не видел.

     Они устремились в холл, где возле окна уже образовалась небольшая группа ребят из их класса, а также несколько из параллельного. Все с интересом что-то разглядывали. Музаев стоял в центре и с торжествующим лицом что-то рассказывал.

     — Покажь, Лёха, чё такое, я ещё не видел вообще, — произнёс Артём, протиснувшись сквозь толпу и схватив Музаева за рукав.

     — Дать не могу, вдруг случайно сломаешь, только из моих рук, ладно?

     — Ладно, показывай.

     В руках Музаева была шариковая ручка с прозрачной серединой, заполненной жидкостью, внутри находилась фигурка водолаза, которая при повороте ручки на 180 градусов пыталась всплыть вверх.

     Ребята обсуждали:

     — Классная штука.

     — А она пишет?

     — Конечно, пишет, это ведь шариковая ручка.

     — Вот здорово, а можешь подарить? — с безнадёгой в голосе спросил Агапонов.

     — Нет, не могу, ты что, мне отец только одну такую привёз, себе оставлю.

     — Слушай, а чего он ещё привёз, ведь не одну же ручку? — спросил Артём.

     — Так, совсем немного, жвачку и несколько монет, франков и сантимов.

     — У тебя жвачка есть? — послышалось со всех сторон. — Дай, дай, дай попробовать.

     Музаев сунул руку в карман и вытащил штук шесть-семь подушечек жевательной резинки в пёстрых фантиках. И сразу десяток рук протянулось к ним, Артём стоял рядом, он вцепился первым, и две подушечки уже были крепко зажаты в его ладони.

     — Да осторожно, вы мне пальцы сломаете, чё, с ума сошли, что ли? — промычал Музаев.

     — А мне, а мне тоже, мне не досталось, а ещё есть? — послышалось со всех сторон.

     — Да ну вас, мне чуть все пальцы не оторвали, не дам больше ничего, он мало привёз.

     — Да ладно, мы так больше не будем, дай, не жмоться.

     — Сказал, что нет больше, мало было.

     — А ты обещал монеты показать, монету можешь дать? — спросил Артём.

     — Ладно, только чур не выхватывать из рук, кто это сделает, тот козёл.

     — Согласны, хорошо, покажи.

     Музаев достал из нагрудного кармана школьной формы несколько монет достоинством от одного франка до пяти сантимов.

     — Ух ты, здорово, дай посмотреть, пожалуйста, вот эти.

     Через две секунды Артём с интересом вертел в руках две монеты достоинством в один франк и 20 сантимов серебристого и золотого цвета соответственно.

     — Лёха, подари вот эти две, пожалуйста, — попросил Артём, жалостливо.

     — Ладно, бери, — великодушно и покровительственно сказал Музаев.

     Монеты мгновенно исчезли во внутреннем кармане Артёма, который был на седьмом небе от счастья, ведь и жвачка, и монеты были у него, это была огромная удача.

     — Ладно, а мне ещё привёз кроссовки и джинсы, — похвалился Музаев.

     — Да ты что, правда? Вот везёт кому-то, ух ты, вот это да! — послышались возгласы ребят со всех сторон.

     — Слушай, а твой отец как турист был или по работе? — спросил Прутиков.

     — По работе, был в командировке, он в медицине работает, врач и кандидат наук.

     — А мои родители едут в следующем месяце в Болгарию, они туда часто ездят и мне тоже монет привезут, — добавил Прутиков.

     — Лёш, а фотографии он там сделал, какие-нибудь дашь посмотреть?

     — Там не разрешают снимать, фоток нет, только на словах.

     — Совсем-совсем не разрешают?

     — Насколько мне известно, да и ходят везде только по несколько человек, одному ходить нельзя, такой порядок.

     — Блин, везёт же некоторым, — сказал Марузевич.

     — Да ладно, везёт, а вот у моего приятеля в 158-й школе, уехал его друган на три года в Марокко, родители во Внешторге работают, послали в командировку.

     — А у моей мамы, — вставил Артём, — лучшая институтская подруга уехала со всей семьёй в Индию на 10 лет, она приезжала недавно в отпуск и к нам заехала, привезла маме в подарок гранатовые бусы, индийскую посуду, ковёр и перья павлина, красивые обалденно, переливаются всеми цветами радуги.

     Те, кто не принимал участия в разговоре, толклись за кругом «избранных» и с интересом слушали и наблюдали, вытянув шеи, ведь любая информация и уж тем более что-то материальное, ощутимое, привезённое из-за границы, из мира далёкого и недосягаемого, было целым событием для всех.

     — Лёш, а ты кроссовки в школу будешь надевать или только на улице ходить?

     — Конечно, завтра, наверное, приду.

     — Лёш, а жвачки больше нет? — спросили с задних рядов.

     — Нет, ребят, всё раздал, ну мне же не вагон привезли.

     — Дзинь-дзинь-дзинь, — прозвенел звонок, перемена закончилась. По расписанию сейчас была математика, ещё один очередной нелюбимый предмет для Артёма. Он с неохотой побрёл в класс, его переполняли эмоции; во-первых, потому что в кармане были презенты, а во-вторых, всегда, когда происходили события, каким-либо образом связанные с далёкими, таинственными и невероятно богатыми различными вещичками, странами Запада или Востока, то, что нельзя было пощупать и посмотреть, то, что можно было видеть только на карте мира или в передаче «Международная панорама», было для него очень волнительно. Он инстинктивно понимал, что это другой мир, не похожий на тот, в котором он жил. Читая детские сказки, чешские, французские, сказки народов мира, про Карлсона и многие другие, он видел, что там всё было по-другому. Это не было похоже на жизнь в великом могучем СССР, картинки в книгах, содержание самих сказок и архитектура домов на рисунках были иные. И это неизведанное его манило.

     Весь урок Людмила Дмитриевна, так звали преподавателя математики, рассказывала новую тему и особенно подчёркивала, что по ней будет контрольная работа. Все сосредоточенно списывали к себе в тетради то, что появлялось на доске, а учительница после каждой законченной формулы спрашивала:

     — Вот это понятно?

     И если реакция ребят была не очень убедительной, то объясняла снова. Урок пролетел быстро, после него была большая перемена.

     — Тёма, пойдёшь с нами к «Союзу» за пробками, а если останется время, сыграем после этого? — спросил у него Савощук, как только они вышли в коридор.

     Артём сразу же согласился, ему очень нравилась игра в пробки, а взять их, кроме как возле отеля «Союз», было негде, потому как пробки были непростые. Игра в пробки заключалась в следующем: ставили стопкой пробки от пивных бутылок, одна на другую, по количеству игроков, тыльной стороной вверх. Делали это на асфальте и рисовали вокруг пробок квадрат примерно 30×30 сантиметров, затем играющие отходили метров на пять-шесть и кидали свинцовые плоские биты, которые заранее отливали из свинца, добытого из старых автомобильных аккумуляторов. Если кто-либо из игроков попадал битой в стопку пробок, то он забирал себе все пробки, которые были перевёрнуты вверх лицевой стороной. Те пробки, которые остались лежать вверх тыльной стороной, требовалось перевернуть, и происходило это следующим образом. Играющий кончиком своей биты должен был за один раз перевернуть пробку и в этом случае забирал её себе, если это не происходило, то очередь переходила к следующему игроку, у которого бита при кидании в квадрат была ближе, чем у других. Он тоже пробовал перевернуть пробки, перевёрнутые забирал, иногда пробки подскакивали очень высоко, и все, замерев, наблюдали, какой стороной они приземлятся. Задачей было как можно больше перевернуть пробок и забрать их и после присоединить к своей коллекции. На советские пробки не играли, они не были в цене, и они не имели рисунков, только на импортные, которые тоже в свою очередь ценились за редкость. Самой распространённой пробкой была пробка красного цвета с изображением старика с белой бородой и кружкой пива в руках, её так и называли — «Старикан», далее по цене следовала пробка с надписью «Будвайзер», затем пробка с изображением птицы, которую называли «Фазан», и «Золотой фазан», они были серебряного цвета и золотого соответственно. И самой дорогой считалась пробка с изображением короны и трёх лилий. Играли обычно четыре «Старикана» за одну «Корону», или два «Фазана» за «Корону», или «Фазан» и два «Старикана» за «Корону», и так далее.

     Вчетвером — Репкин, Шкундяев, Новоков, Савощук — выбежали из школы прямо в школьной форме, без курток и устремились к отелю «Союз», который находился на расстоянии около 500 метров от школы. Это было очень современное здание белого цвета необычной архитектуры, боковые стеновые панели имели вид пчелиных сот, окна были узкие и продолговатые, на крыше здания была неоновая вывеска «Отель «Союз». Этот отель в преддверии Олимпиады-80 был построен югославами, открыт он был совсем недавно, и местный ресторан сразу же завоевал бешеную популярность.

     Добежав до отеля, ребята сразу же кинулись к мусорным бакам, которые находились с тыльной стороны отеля сразу за рестораном. Благо никакого забора вокруг отеля не было. Вооружившись палками, они стали ворошить в них мусор.

     — Ура, ребят, я «Старикана» нашёл, — воскликнул Шкундяев.

     — «Старикан», «Старикан», и я тоже нашёл, — сообщил Новоков.

     — Ха, а я «Фазана», — сказал довольный Артём.

     В самый разгар поиска Савощук, который пока ничего не нашёл, сказал: — Ребята, тикаем отсюда, вон охранник идёт.

     — Это не охранник, а служащий, — сказал Новоков.

     — Какая разница, всё равно бежим.

     — Ребята, ребята, а ну живо уходите отсюда, нельзя делать этого, — сказал подошедший служащий. — Вас иностранцы из окон снимают, фотографируют, а потом у себя печатают и говорят, что советские пионеры от голоду рыщут по помойкам, представляете, чем это грозит.

     — Да ладно, мы ведь только пробки от бутылок ищем, но если надо, так надо, сейчас уйдём минут через 5, можно? — сказал Новоков.

     — Нет, сейчас же уходите, я всё понимаю, но порядок есть порядок.

     — Ладно, пошли, а то на урок опоздаем, — произнёс Артём.

     Они возвратились в школу с уловом: у Репкина был один «Старикан» и один «Золотой фазан», у Новокова два «Старикана», у Шкундяева и Савощука по одному «Старикану».

     Следующим уроком было рисование, на котором Павел Иванович, так звали преподавателя, объяснил, как нужно рисовать вазу, которую он поставил на табуретку возле доски. Павлу Ивановичу было около 55 лет, это был седоволосый мужчина аккуратной внешности, небольшого роста и в очках, он всегда ходил в костюме и с большим чёрным кожаным портфелем.

     — Обратите особое внимание на тени, как падает на вазу свет из окна, тени мы заштриховываем, а светлое оставляем, после урока все рисунки с фамилиями на каждом ко мне на стол.

     Артём с удовольствием нарисовал вазу и довольно быстро, гораздо быстрее, чем сосед Коля Федосов, и у него получилось весьма неплохо.

     — Молодец, а я вот ещё не закончил, тени не получаются, — сказал Коля.

     Возле стола Павла Ивановича толпились ученики, три девочки и два мальчика, они наперебой предлагали посмотреть их работы и оценить их. Артём взял свой рисунок и тоже подошёл к учителю.

     — Вот смотри, как нужно было, — объяснял тем временем преподаватель Сорокиной Лене. — Нужно было линии провести вот так, а тени сделать с правой стороны, а они у тебя слева. — Артём хотел протиснуться без очереди и положить свой рисунок перед Павлом Ивановичем, но долговязый Вовка Агапонов его не пустил. В результате чего возникла некоторая потасовка в виде таскания друг друга за воротники, в итоге Вовка оттеснил Артёма в конец очереди, всё это сопровождалось словесной перепалкой, на что уже обратил внимание и преподаватель.

     — Вы что здесь устраиваете, ну-ка сейчас же прекратите безобразие, рисунки положите мне на стол, а сами займите свои места.

     — Ты козёл, понял, — сказал Агапонову Артём.

     — От козла слышу, — парировал Вовка, когда они шли уже к своим партам.

     В итоге рисунок Артёма Павел Иванович оценил на пять с минусом, указав, что немного не соблюдены пропорции, а так рисунок отличный, но требуются внимательность и аккуратность. На перемене перепалка между Артёмом и Вовкой продолжилась и чуть не переросла в драку, после того как Артём напомнил, как он разбил Вовке очки в третьем классе, но одноклассники их разняли. Они, оба недовольные, разошлись по разным углам холла. На уроке биологии Артём сел рядом с Маринкой Козаковой, поскольку помещение класса было маленькое, меньше остальных, а Колька Федосов ушёл домой, его забрала мама. Марина сама сказала, когда он остановился в нерешительности, где сесть:

     — Артём, садись со мной, если хочешь.

     — Да, спасибо, Марина, — согласился он.

     У Артёма были непростые отношения с девочками, в первую очередь потому, что он очень стеснялся общаться с ними. Чтобы как-то скрыть свою стеснительность и чтобы его не заподозрили в проявлении интереса к какой-либо девочке, а это было для него страшней всего на свете, он в ранних классах, с первого по третий, с ними дрался, таскал за волосы, толкал, щипал и грубил. И чем сильнее ему кто-то нравился, тем сильнее той девчонке доставалось, зато он был вне подозрений. Сейчас Артём уже не дрался, но в глаза смотреть не мог, стеснялся, и поэтому в разговорах с противоположным полом, старался смотреть в сторону или в пол, а сам разговор как можно быстрее закончить, по-другому вести себя он не мог. Девочки это принимали за неуважение к себе, а Артёма считали странноватым.

     Марина Козакова была девочка очень интересная, с крупными красивыми чертами лица, а чем красивее была девочка, тем более скованным себя чувствовал Артём.

     На уроке учительница Светлана Юрьевна рассказывала что-то о молекулах и хромосомах, но Артём слушал вполуха и рисовал на последней странице тетради.

     — Что рисуешь? — спросила Марина.

     — Да так, чепуху всякую.

     — Неужели не интересна тема урока?

     — Ты прямо как преподаватель, — отпарировал Артём, уткнувшись в тетрадь носом.

     — Чего ты такой злючка, я просто из любопытства спросила.

     — Да неинтересны мне эти хромосомы, если бы за них не спрашивали, я бы вообще учебник не открывал.

     — Ну зря ты так, всё состоит из молекул, это интересно.

     — Послушай, хватит уже одного обучения сегодня.

     — Фи как грубо, мы просто разговариваем.

     — Нашла о чём говорить.

     — Как ты провёл лето, что делал?

     — Вот это другое дело, — улыбнулся Артём и оживился, — ездил на море в город Ейск, там, кстати, себя по телеку видел, помнишь, в прошлом году ходили в киностудию «Центрнаучфильм», смотрели мультфильмы про Винни-Пуха, и ещё Евгений Леонов приезжал, а нас там снимали потихоньку. И вот я смотрю телек, а там передача идёт, и в этой передаче показывают наш класс и меня конкретно крупным планом, так как я больше всех смеялся, наверное.

     — Брось сочинять, врунишка.

     — Да я правду говорю, честное слово, клянусь.

     — А я не верю.

     — Зря ты так, я честно себя видел по телевизору, — обиделся Артём, — а ты в Москве была летом?

     — Ага, Олимпиаду смотрели по телевизору, открытие и соревнования, а потом на даче были с родителями.

     — А сами на соревнования не ходили смотреть?

     — Нет, наоборот, сказали, чтобы по улицам меньше гулять, много иностранцев, и нужно быть осторожнее, не разговаривать ни с кем, ничего от них не брать, а то отравить могут, тебе разве такого не говорил никто?

     — Говорили, но я уезжаю на всё лето и мне всё равно.

     — Да, прошедшим летом столько событий.

     — Это точно.

     — Козакова, Репкин, надеюсь, вы по сегодняшней теме общаетесь? — прервал их общение голос Светланы Юрьевны.

     — Да, конечно — с готовностью ответил Артём.

     — Внимательно запомните эту тему, иначе без неё следующую трудно будет понять, обязательно всё запишите, то, что на доске.

     Разговор прекратился, и Артём застрочил в тетради, записывая всё, что написала на доске Светлана Юрьевна. Следующим уроком была литература, который длился мучительно долго для Артёма, так как он был занят своими мыслями про то, как будет играть после школы в пробки, и о том, как он поменяет коллекционные машинки маде ин Гонконг на индейцев у Толика из 5 «Б». У него было несколько машинок, в своё время выменянных на марки, и он хотел их поменять на фигурки индейцев для своей коллекции. И то и другое было достать очень сложно, почти невозможно, все эти игрушки привозились из-за границы и были очень редкими, и Артём ими дорожил. В конце урока учительница напомнила, что завтра с утра политинформация и чтобы не забыли к ней хорошо подготовиться. Для этого велась целая отдельная тетрадь, куда нужно было вклеивать статьи из газет. В течение недели нужно было зорко отслеживать все выступления членов политбюро ЦК КПСС на очередном пленуме или заседании. Основные тезисы, постановления, рекомендации, планы развития вырезались из газет и аккуратно вклеивались в тетрадь, после чего на уроке учащийся выходил к доске с тетрадью и зачитывал статьи, которые, по его мнению, были актуальными на данной неделе и после этого всем классом вместе с учительницей обсуждалось прочитанное. Это была возможность поднять средний балл по предмету, так как можно было обстоятельно подготовиться и получить хорошую оценку.

     Савощук и Новоков ждали Артёма у выхода из школы:

     — Тёма, играть будешь?

     — Конечно, пошли за школу.

     — У тебя что есть? — спросил Савощук.

     — Пара-тройка «Стариканов», «Фазан» и «Корона».

     — У меня все «Стариканы», штук семь, — ответил Вовка Савощук.

     — У меня есть «Корона» «Будвайзер» и «Стариканы», — сказал Новоков.

     Они прошли в школьный двор, нарисовали мелом квадрат, в который Артём положил два «Старикана» и одного «Фазана», Савощук положил четыре «Старикана», а Андрюха Новоков одну «Корону». После чего отошли на несколько метров и начали играть, благо биты всегда таскали с собой в портфелях. Первым кидал биту Новоков, все, кроме него, в эту секунду хотели, чтобы он не попал, но Андрюха попал точно в пробки, и они разлетелись, и две из них перевернулись, это были два «Старикана». Новоков сразу же их забрал и ударил по своей «Короне», но она не перевернулась, он удручённо вздохнул и отошёл в сторону, очередь кидать биты была у Артёма, и он кинул точно в середину квадрата, Вовка тоже кинул и попал на край квадрата.

     — Есть, моя очередь, — сказал торжественно Артём и, естественно, нацелился на «Корону», ударил по краю пробки сильно, и пробка завертелась в воздухе и, к огромной радости для него, опустилась лицом вверх.

     — Оп-ля, есть моя! — радостно воскликнул Артём, забирая себе пробку.

     — Блин, повезло же, — обиженно сказал Новоков, когда его пробка исчезла в кармане Артёма.

     После чего Артём ещё два раза бил, и оба удачно, он возвратил себе «Фазана» и одного «Старикана», четвёртый раз пробка не захотела поворачиваться лицом, и очередь перешла к Савощуку. В течение игры к ним подошли ещё пару ребят из параллельного, Генка и Вадим, которые тоже поставили свои пробки, и игра пошла по нарастающей. В итоге часа через два Артём насчитывал уже 12 выигранных пробок, там были и «короны», и «фазаны», и «стариканы», и «Будвайзер», и даже одна редкая с головой оленя. Он хорошо играл и любил это, ну и просто сегодня ему везло, включая жвачку и монеты. После игры все разошлись с разными настроениями по домам, Артём пришёл домой в восторге, там его на столе ждала записка от мамы, что можно было есть на обед, в смысле, что и где стояло и что требовалось разогреть. На обед его ждал вкусный суп с курицей и котлета с пюре, после этого он ещё наелся хлеба со смородиновым вареньем, благо варенья было много, его делала бабушка, и всё пространство под диваном было заставлено банками одно- и двухлитровыми, запас имелся на всю зиму. Всё произрастало на участке под Можайском, тот самый дом в деревне и участок в 24 сотки, где было полно клубники, смородины, малины и много-много чего ещё и где трудились несколько семей всё лето, но это отдельная глава. Артём, поев и взяв машинки, пошёл в соседнюю четырнадцатиэтажку к Толику меняться. Толик был дома и сразу открыл:

     — А, это ты, Тёма, заходи, родителей нет, машинки принёс?

     — Да принёс.

     — Разувайся обязательно, пошли в мою комнату.

     Толик был пухленький розовощёкий малый, одного роста с Артёмом, жил на пятом этаже в трёхкомнатной квартире-распашонке где две комнаты выходили на одну сторону дома, а третья — на другую, это и была комната Толика, в ней стояли кровать, шкаф с прозрачными стеклянными дверцами и письменный стол, примерно такой же, какой стоял у Артёма дома. За стеклом дверцы шкафа на полке стояли вожделенные индейцы в приличном количестве и с соответственным антуражем, сделанным из папье-маше. Была представлена часть какого-то сражения, и фигурки индейцев изображали разные сцены, кто бросал копьё, кто топор, кто стрелял из лука, кто из ружья и т. д.

     — Нравится? — спросил Толик, видя, как Артём уставился на содержимое шкафчика. — Мне родственник привёз год назад из Англии, но я сейчас индейцев не коллекционирую и перешёл на машинки, хочешь, покажу?

     — Давай.

     Толстый Толик встал на четвереньки и пополз под диван, из-под которого он достал плоскую большую коробку, покрытую чёрной бархатистой тканью, после чего поставил с любовью её на письменный стол и открыл со словами:

     — Это моя коллекция автомобилей.

     Внутри коробка делилась на отсеки штук около 20, и почти в каждом отсеке была машинка. Там были гоночные болиды, полицейские авто, грузовики с прицепами, даже мотоциклы, штук семь отделений были пустыми.

     — Смотри, — сказал Толик, взяв одну машинку, — какие у неё рессоры, — и уронил с высоты 15 сантиметров на стол, машинка подпрыгнула несколько раз, он ещё пару раз проделал это с передней осью и задней, после чего наклонился и запустил машинку по паркетному полу, машинка с шумом промчалась.

     — Дай, я попробую, — попросил Артём.

     — Пожалуйста, пробуй, только осторожно, не сломай.

     Артём взял в руки машинку и прочитал с тыльной стороны гравировку: маде ин Тайвань, после чего проверил рессоры и был впечатлён.

     — Да, здорово, посмотри мои, у них тоже хорошая амортизация. — Он выставил на стол свои три машинки и после этого спросил:

     — А можно я сам индейцев выберу?

     — Да выбирай, — сказал Толик, взяв у Артёма машинки и увлечённо рассматривая их по очереди. Глаза при этом у него заблестели, видимо, он был доволен обменом.

     Артём выбрал трех индейцев, таков был предварительный уговор, и выставил их на стол рядом с машинками, сделка состоялась. Артём осматривал фигурки индейцев, они могли менять поворот головы, сгибать и разгибать руки и ноги, можно было вытащить и вставить лук со стрелами и ружьё, он был доволен. Толик уже поставил машинки себе в коробку и добавил:

     — Ещё немного, и у меня будет полная коллекция.

     — Отлично, а у меня теперь 12 индейцев, вот только пейзажа такого нет, как у тебя, но со временем будет.

     — Д-а-а, — протянул Толик.

     — Ну ладно, я пойду, спасибо, в школе увидимся.

     — Пока, — сказал Толик, открывая дверь, — я ещё уроки не делал.

     — Я тоже пока ещё не делал. — Артём попрощался и ушёл.

     Артём вернулся домой в отличном расположении духа, ему сегодня с самого утра везло, что бывало крайне редко. Он расставил индейцев на книжной полке, получилась маленькая армия. Потом он вспомнил, что мама просила купить хлеба, и помчался в булочную, где купил батон белого за 18 копеек, полбуханки бородинского и две булочки себе по три копейки каждая, отстояв очередь в десять человек. После чего, придя домой, без особого удовольствия занялся уроками.

     На уроки ушло часа два, за это время он порешал задачки по алгебре и выучил хорошо, как ему казалось, стихотворение по литературе, так как прекрасно пересказанное стихотворение дома не давало никакой гарантии такого же пересказа в классе перед учительницей и ребятами. Остальную часть вечера он провёл, играя с индейцами, и читал чешские сказки Божены Немцовой, ожидая прихода родителей с работы. Затем рано, часов в 9 вечера, сразу после «Спокойной ночи», которую он не смотрел, но слушал вполуха по старой привычке, лёг спать. Так прошёл очередной день в жизни Артёма Репкина.

     Невозможно передать полный портрет Артёма без рассказа о его родителях и семье. Родители Артёма были люди интеллигентные и высокоморальные, души не чаяли в своём ребёнке. Они создали вокруг него ауру доброты и тепла и воспитывали его по науке. У них дома было много книжек по правильному воспитанию детей с дошкольного возраста и выше. Но, конечно, всё это было с учётом слабого здоровья Артёма. Мама прививала ему любовь к искусству, живописи, музыке и ходила с ним в Третьяковскую галерею, на выставки, на концерты классической музыки. Благодаря её увлечению огромное количество литературы по искусству и поэзии хранилось в так называемой стенке и книжных шкафах. Она была женщиной серьёзной, простой, открытой и прямолинейной, говорила всегда громко и уверенно, возможно, отчасти от рода занятий, ведь она преподавала экономику студентам в Московском авиационном институте, который сама в своё время закончила. Артём всегда чувствовал себя с ней уверенно, где бы они ни были, на выставке, в гостях или на каникулах на отдыхе. В свободное время она писала стихи, особенно любила это делать на какие-нибудь мероприятия, такие как юбилеи, торжества или значимые события. Она была локомотивом домашнего и семейного очага, почти всё, что делалось и происходило у них дома и в жизни, происходило по её инициативе, будь то поездка в Среднюю Азию, в Самарканд или покупка мебели в квартиру. Она была из простой семьи, её мама, бабушка Артёма, работала в Институте Курчатова, отчим работал стеклодувом на стекольном производстве, а брат, закончивший Пищевой институт, был инженером в одном из КБ. Они раньше все втроём жили в районе станции метро «Сокол», куда мамина мама переехала сразу после войны.

     Папа Артёма был человек с разносторонними интересами и, несомненно, одарённый. Он был мягким, добродушным и весёлым, но при этом очень вспыльчивым, мог сорваться и психануть по поводу и без повода. Он тоже, как и мама, закончил, Московский авиационный институт, где они, кстати, и познакомились. Работал на закрытом заводе инженером-конструктором, как тогда говорили, на «почтовом ящике», а до этого работал в конструкторском бюро им. Лавочкина, что находится в г. Химки, запускал спутники. Он был от природы физически абсолютно здоровым человеком и никогда в жизни не болел, при этом, как парадокс, прочитал огромное количество книг по здоровому образу жизни, и читал, и покупал новые каждую неделю. Особенно он любил покупать журнал про ЗОЖ (здоровый образ жизни). Дважды в неделю ходил на занятия по карате, которые в те годы стали очень модны, и несколько раз брал с собой на тренировки Артёма, чтобы тот смотрел и приобщался. Он купался весь сезон в прудах в Покровском-Стрешневе аж до первого льда и снега, прыгал в воду, ломая тонкий осенний лёд. Однако природа наградила его особыми талантами, первый — это дар рассказчика, когда он что-то начинал где-то (при соответствующей обстановке) рассказывать, то сразу собиралась толпа народу и все слушали, настолько интересно это было. А второй дар или, наверное, основной, это было искусство фокусов, да, он был иллюзионистом-любителем. В студенческие годы он участвовал в самодеятельности и добился известности в узких кругах, но в профессиональные иллюзионисты не пошёл. Главное в его выступлениях, оставив секреты, было делать трюк так свободно и легко, как будто бы это было естественное продолжение движения или жеста, и за это он был уважаем даже великими мастерами, такими как Арутюн Акопян, например, или древним старцем, «последним факиром России», как он себя называл, Лонго. Дмитрию Ивановичу в тот момент было около 80 лет и к которому он с друзьями ездил на консультации к нему домой. Также, вращаясь в этой сфере, он встречался со многими знаменитостями, как настоящими, так и будущими, как Владимир Высоцкий, Николай Губенко, который впоследствии стал министром культуры. Но в профессионалы, как уже было сказано выше, он не подался, а по жизненной необходимости пошёл работать на предприятие, а выступления он оставил для узкого круга родственников и близких знакомых. И редкое мероприятие обходилось без его великолепного выступления, всегда заканчивающегося овациями и просьбой рассказать секреты проделанного фокуса, чего он никогда, как истинный иллюзионист, не делал. Таким был папа Артёма, который воспитывал сына, прививая ему в первую очередь стремление к занятиям спортом, и пошёл в этом наперекор врачам, которые предписывали Артёму практически постельный режим с прогулками на свежем воздухе и готовы были выписать ему постоянное освобождение от физкультуры. С папой Артём освоил дыхательную гимнастику Стрельниковой и Бутейко, дыхание йогов и многое другое, что постепенно с течением времени превратило его в полноценного человека, а занятия конькобежным спортом и боксом добавили физической крепости. Артём стал приобщаться к бегу, бегал трусцой понемногу, по 300, 500 метров, потом километр, два, три, постепенно, с годами, стал бегать по 5 и даже 10 километров и более, часто вместе с папой, и это стало его жизненным кредо: «Ни дня без гимнастики». Это требовало большой силы воли, и она у Артёма была, а ещё у него было упрямство, и оно ему часто помогало, когда так не хотелось иногда делать гимнастику. Папа Артёма всегда говорил, что «организм — это ленивое создание, стремящееся в горизонтальное положение, и его нужно всё время подстёгивать с помощью кнута», и Артём это навсегда запомнил. Они вместе ходили на рыбалку, как летнюю, так и зимнюю, катались на лыжах и ездили в походы в горы на Кавказ, в Кисловодск и Терскол, где лазили по горам и пещерам и катались на горных лыжах. Именно папа посоветовал сыну вести дневник своей жизни. Такие были его родители, и так строилась жизнь маленького Тёмы, неудивительно, что в семье было полное взаимопонимание и благополучие, и поэтому он больше времени проводил с родителями, чем с друзьями, так сложились обстоятельства, и он был этим очень доволен, его всё устраивало в этой жизни.

     Звук работающих двигателей за бортом самолёта слился в отдалённый, единый и еле слышный, монотонный гул. Артём только что поужинал и с интересом смотрел в иллюминатор, несмотря на то, что время было позднее, судя по часам, они пролетали над центральной Европой. Небо было безоблачным, и с высоты в десять тысяч метров был виден город с мириадами огней, проспектами, улицами и переулками. Все они были хорошо освещены и казались сверху тоненькими светящимися ниточками. Когда город закончился, ниточка дорожных огней повела к другому населённому пункту, которых было великое множество, а от него к другому, и так далее, превращая всё пространство под ними в светящуюся паутину, уходящую до горизонта. В Европе нет таких гигантских расстояний, как в России, и к тому же плотность населения является очень высокой, как и плотность населённых пунктов, поэтому с высоты в данный момент всё это представлялось великолепным зрелищем, которое сейчас он и наблюдал.

     — Скажите, — обратился Артём к стюардессе, проходящей мимо, — где мы сейчас пролетаем и что там внизу за город?

     — Австрия, Вена, — коротко ответила она, для неё это было обычным рабочим моментом.

     «Как здорово, — подумал Артём, — в Москве сейчас идёт снег с дождём, а здесь нет даже облаков». Он ещё долго любовался ночным пейзажем и через некоторое время даже различил великолепный фонтан, подсвеченный множеством огней, наверное, женевский, ведь от Вены до Женевы было недалеко, после чего сон таки одолел его, и он задремал, время было около полуночи. Позже сквозь сон он услышал из динамика:

     — Просьба всем пристегнуть ремни и выпрямить спинки кресел, наш самолёт совершит посадку на Острова Зелёного Мыса.

     Он сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы, и посмотрел на часы, было два часа ночи. Они стали снижаться, самолёт маневрировал, и время от времени в салоне возникало чувство невесомости. Посадка прошла великолепно, и по традиции в конце были овации пилоту. Им сообщили, что самолёт совершит дозаправку, которая займёт 1,5 часа, и всё это время они проведут в здании аэропорта, а также, что температура воздуха 26 градусов.

     — Обалдеть, вот это да, и это ночью, — пронеслось по салону.

     Артём вышел вместе со всеми и спустился по трапу в слабых мерцающих огнях аэропорта. Первое, что почувствовалось при выходе из салона самолёта, так это горячий и сухой, как из калорифера, воздух, такой, что пока они дошли пешком до здания аэропорта, которое находилось в двухстах метрах, у него прошёл насморк, и он к тому же вспотел, несмотря на то, что был в одной рубашке. Сам аэропорт не выглядел внушительно, мягко говоря, вокруг было бескрайнее поле, а вернее, пустыня в видимости слабых огней. А здание аэровокзала было одноэтажным и небольшим, сарай с удобствами в пустыне, можно было и так сказать. Все служащие имели цвет кожи чёрный как смоль. Побродив по залу ожидания и не найдя ничего интересного, он вышел на улицу насладиться теплом, большинство народу осталось внутри с кондиционером, другие бесцельно слонялись по залу или сидели в креслах. Время тянулось бесконечно долго, наконец объявили о посадке. Взлёт был таким же лёгким, как и посадка. Многие, взбодрённые посадкой и взлётом, уже не спали до конца полёта, а Артём всё-таки опять задремал. Когда солнце заиграло в оконце иллюминатора, вдали, казалось, безбрежного океана появилась береговая линия континента Южной Америки. Погода снова была превосходной, облаков было мало, и всё хорошо и далеко просматривалось. По динамику пилот объявил: — Сейчас пролетаем над Рио-де-Жанейро. — Внизу, в ослепительно голубой бухте, окружённой горами и скалами, раскинулся знаменитый великолепный город с белой полоской пляжа под названием Копакабана, на горе отчётливо была видна огромная статуя Христа с распростёртыми как бы над городом руками. Все пассажиры прильнули к иллюминаторам, обсуждая увиденное, в салоне воцарилось курортное настроение, видно, аура Рио, этого города вечного праздника, передавалась на любое расстояние. Некоторые даже зацокали языками. Ещё целых полчаса многие не могли успокоиться и обсуждали различные темы, связанные с Рио, с Бразилией, отдыхом вообще, и другие.

     — В аэропорт Буэнос-Айреса прибудем по расписанию, через три с половиной часа, — ответила стюардесса на вопрос одного из пассажиров.

     Артём всё время смотрел в иллюминатор как зачарованный, вот и закончились прибрежные горы, начались бескрайние поля и плантации каких-то растений, реки, озёра, всё это была Америка, которой он раньше не видел и не знал, в сущности, ничего.

     — Пересекаем реку Ла-Плата, — сообщил пилот по динамику.

     Внизу появилась река, широкая, противоположного её берега не было видно даже с самолёта, вода в этой реке была непонятного цветового оттенка, но очень напоминала цвет какао с молоком. Прошло немного времени, и показался другой берег реки, и на нём огромный город, конца и края его не было видно, самолёт уже достаточно снизился, и были видны и различимы уже отдельные здания, проспекты, улицы, стадионы, которых было немало. Чувство немого восторга охватило Артёма: «Просто Вавилон какой-то, да что там Вавилон, он, верно, крупнее Москвы, по крайней мере, с первого взгляда». Ещё до отъезда Артём прочитал литературу про Аргентину и узнал, что в Буэнос-Айресе и окрестностях проживает 18 миллионов человек, или почти 50 % всего населения Аргентины.

     Лайнер произвёл разворот, готовясь к посадке, и через некоторое время они уже тормозили по взлётно-посадочной полосе.

     — Дамы и господа, наш самолёт только что произвёл посадку в аэропорту Эсейса г. Буэнос-Айреса, температура за бортом плюс 19 градусов, экипаж Ил-96 прощается с вами, всего вам самого хорошего, — сообщил пилот.

     А в салоне уже царили суматоха и оживление, доставались пиджаки, кофты, сумки, чемоданы, и все стремились к выходу. Пройдя весь длительный этап паспортного контроля и ожидания багажа, Артём вышел наконец в зал прилёта и внимательно стал всматриваться в таблички, его должны были встречать. Он, как и многие другие прилетевшие этим рейсом, оформлялся через агентство, оказывающее «помощь» в иммиграции, в данном случае в Аргентину. Стоило это ему, вместе с консульскими сборами, 2500 долларов, плюс билет 800 долларов в один конец, который ему продали, когда он показал годовую визу. Агентство называлось «Виза-плюс», он поискал глазами табличку и, не найдя её, стал бродить по зданию аэропорта, здание как здание, что-то сравнимое с Домодедово. Его больше интересовали атмосфера и обстановка, он всматривался в аргентинцев, вслушиваясь в их непонятный крикливый говор со сменной интонацией, невысоких, черноволосых и смуглых. Месячные курсы испанского языка, на которые он ходил в Москве, не помогли ему понять, о чём они между собой говорят. Вернувшись в зал прилёта, он увидел наконец долгожданную табличку в руках долговязого парня в рубашке с короткими рукавами, в джинсах и стоптанных кроссовках. Возле него, как цыплята возле курицы, собрались прилетевшие этим рейсом, их было около двадцати человек. Парень им что-то объяснял, подойдя ближе, Артём услышал:

     — Всё дело в том, что самолёт, сказали, задерживается на один час, когда я позвонил, вот я и приехал на один час позже, это только с аэрофлотовскими рейсами бывает, с остальными всё нормально. Ладно, давайте все выходим на улицу, посчитаемся и в отель.

     Вышедших на улицу оказалось человек 30–35, почти всех возрастов, с тележками, полными багажа, у одних была даже клетка с канарейкой, всё это напоминало какое-то переселение народов или беженцев, это заставило Артёма улыбнуться. Александр, так звали встречающего, зачитывал фамилии по списку, который у него был в руках. Закончив перекличку, он добавил, что поздравляет всех с прибытием в солнечную, гостеприимную и радушную Аргентину. На лицах присутствовавших читались усталость и удовлетворение. После началась посадка в транспорт до отеля. В итоге все разместились в одном большом микроавтобусе и четырёх легковых автомобилях под названием «Ремиз», Александр объяснил, что «Ремиз» — это фирма, нанимающая частные транспортные средства вместе с водителем для работы по вызовам клиентов, с ценами ниже, чем у такси, примерно в два раза. Микроавтобус был «мерседес», а легковушки: два «рено-19», один «пежо» и один «форд». Артём, разглядывая соотечественников, заметил, что все они приехали в основном семьями или, по крайней мере, муж с женой, и только Артём приехал один. Он разместился в «рено-19», где водителем был толстячок лет сорока с намечающейся лысиной, очень разговорчивый, перед поездкой он что-то объяснял или доказывал Александру, делая кучу движений руками. В машину вместе с Артёмом села супружеская пара в годах с сыном лет тридцати, весь багажник машины был забит багажом под завязку и еле закрылся. Они тронулись как небольшой кортеж, последним ехал микроавтобус. Водитель сначала пытался разговаривать со своими пассажирами, видимо, задавая вопросы или что-то рассказывая, но потом оставил попытки, поняв, что они друг друга не понимают. Только в пути он изредка, показывал на что-то рукой и произносил слова, наверное, названия этих мест. Артём открыл окно и с огромным интересом осматривал окрестности. Надо сказать, на что первое он обратил внимание, так это небо, ярко-голубое и без единого облачка, он вспомнил московское, серо-стальное, холодное и поёжился при этом. Очень яркое солнце было в самом зените, растущие пальмы по краям дороги подчёркивали южные широты. Тем временем они миновали платный въезд на автостраду, где дорога расширялась до семи полос в каждую сторону, и оказались на аутописте (автострада), которая вела в город. Водитель был южного темперамента и сразу дал газу, стрелка спидометра всё время держалась в районе 160–180 километров в час, при этом на стыках виадуков в машине что-то стучало, похожее на амортизатор, так подумал Артём. Вначале были пустые пространства, поросшие кустарником, потом показались первые строения, сначала одно- и двухэтажные, серого цвета, необычной архитектуры, немного напоминающие строения в курортных местечках Турции. Затем они пропали, и за поворотом автострады открылся вид на огромное поле, застроенное даже не домиками, не похожее на садовое товарищество где-нибудь на окраине Московской области, это были хибары, сложенные из досок и автомобильных покрышек, из всего, чего возможно было достать, видимо, на свалках. Крышей им где-то служили листы железа, но в большинстве случаев просто полиэтиленовая плёнка. Вдоль дороги в этом месте шёл высокий забор с мощными столбами из мелкой железной сетки. Водитель что-то сказал, показывая на этот посёлок, с позволения сказать, и продолжал говорить, говорить и добавлял свои слова жестами вроде бросания чего-то. Как потом позже выяснилось, такие места называют здесь вижжой, и огорожено оно потому, что её жители кидают камни в проезжающие мимо автомобили. Эта вижжа продолжалась около трёх километров, потом снова начались какие-то пустоши и кустарники, затем появились одно-, двухэтажные строения, они стояли кучками по несколько строений вместе, все они были причудливой, иногда непропорциональной формы. По мере продвижения росло количество зданий и этажей.

     — Буэнос-Айрес, — сказал водитель, показывая рукой, по обе стороны от трассы. Так они ехали ещё минут пятнадцать, может, двадцать. Здания и сооружения росли в размерах, сначала два, три этажа, затем пять, семь, десять, двадцать, и что было удивительно и непривычно глазу советского человека, они стояли вплотную один к другому, стена одного здания являлась стеной другого. Постепенно исчез хаотический порядок строений, то там, то здесь, и приняли форму кварталов. Водитель свернул с аутописты, сделав зигзаг, и они поехали уже значительно медленнее, тормозя каждые сто метров, таков был размер кварталов, так называемая американская модель городской застройки. Все улицы напоминали лист тетради в клетку, где линии — это улицы, пересечение линий — перекрёсток, и все улицы были односторонними, для того чтобы двигаться в обратном направлении, нужно было обогнуть квартал и повернуть на соседнюю, параллельную улицу. Минут через двадцать такой езды, проехав мимо серой громады стадиона, возле которого водитель произнёс «Ла бока» и «Марадона», показывая туда рукой, они подъехали к отелю. Улица, на которой находился отель, требует особенного описания, как, впрочем, и все улицы в этом районе. Всё дело в том, что все входные двери во все здания и помещения, все входы с улицы были на высоте не менее полутора метров над уровнем дороги, и к ним вели ступеньки типа крыльца, всё было из бетона и камня. Сам асфальт был не плоский или слабовыпуклый, а был положен как бы горбылём с наивысшей точкой посередине, и когда по такому покрытию ехал транспорт, то он ехал немного наклонно. По краям дороги были большие сливные колодцы. Услужливо выставив весь багаж на тротуар, водитель энергично помахал рукой и уехал, сказав «чао». Денег он не просил, видно, Александр ему заплатил вперёд. Все приехавшие оказались перед домом тёмно-коричневого цвета высотой в несколько этажей, узким, как и соседние строения; коричневым дом, скорее всего, был не из-за покраски, а этот цвет он приобрёл от времени и, возможно, сырости. На крыльце стояла в джинсах и майке девушка лет 25, она натужно улыбнулась и представилась:

     — Меня зовут Лена, я жена Александра, поднимайтесь сюда.

     Поднявшись по ступенькам, все четверо вошли в отель через высокую стеклянную дверь, после чего, пройдя по узкой крутой лестнице на второй этаж, оказались в холле, где стояли пара кресел и диван. Холл был очень маленький, не больше 10 квадратных метров. Они расположились и начали обсуждать отель. Это действительно было необычным для русского человека. По левую сторону возвышалась стена из кирпича, покрашенного бежевой краской, как уже было сказано ранее, она, видимо, являлась стеной следующего строения, прямо посередине был внутренний двор, вымощенный тротуарной плиткой, по правой стороне располагались двери и балконы, выходящие во внутренний двор. Двери были огромные, высотой, быть может, три или четыре метра, количество дверей, доступных глазу, было около десяти. Это были номера жильцов, навесом над дверями служил балкон второго этажа, который располагался по такой же схеме, за ним был третий этаж, а за ним четвёртый. Всё это было похоже на многопалубный корабль. А над внутренним двором отеля крыши не было и просматривалось небо, как из колодца. Слева внизу стены был сделан сток для воды, наподобие тех, что они уже видели на улице, видимо, на случай дождя. Во дворе сновали люди, висело и сохло на верёвках бельё, была слышна речь на русском языке, и в воздухе витал аромат жареной картошки с луком. В этот момент вошла Лена, она принесла ключи и обратилась к спутникам Артёма:

     — Вам я даю 11-й номер, это на первом этаже, вот эта дверь, — она указала на дверь в углу дворика, ближайшую к ним.

     — А тебе, Артём, 37-й номер, это на четвёртом этаже, крайний справа, у нас только этот номер на одного.

     — Ну что же, придётся тащить мою сумочку на четвёртый этаж. — Артём похлопал, смеясь, свою здоровенную спортивную сумку килограммов на тридцать, лежащую рядом. — Ну да ладно, нет проблем.

     После чего его спутники и он расстались, и каждый двинулся в свою комнату. Артём поднялся по крутым ступенькам, пройдя по узкому балкону, достиг желаемого номера. Это был последний этаж и крайний номер, с него открывался вид на район и его окрестности, благо соседние постройки не были многоэтажными, за исключением одного пятнадцатиэтажного дома наискосок через улицу. Он открыл железную дверь со стеклянными витражами из непрозрачного стекла и вошёл. Помещение, в котором он оказался, было примерно два с половиной на три, три с половиной метра и высотой в два с половиной. В нём находились: встроенный шкаф, стол, стул, кровать, на потолке висел вентилятор-лампа, рядом с дверью была маленькая батарея из трёх секций, и под потолком было маленькое окошечко, все другие удобства были общего пользования. Поставив тяжёлую сумку в угол, сняв туфли, он прямо в одежде бухнулся на кровать и вскоре уснул, он утомился после перелёта, сказывалась разница в часовых поясах, слишком много волнений и эмоций. Проснувшись, он долго лежал, смотря в потолок, и размышлял, ни размеры комнаты, ни отсутствие удобств в номере его не удручали.

     «Да, хибара ещё та, и сам отель, и этот номер, но это ничего, постепенно будем подниматься и улучшать жизненные условия. Самое главное выполнено, я здесь, и всё со временем наладится», — думал он.

     Артём встал и вышел на балкон, уже вечерело, лишь крыши домов ловили последние лучи заходящего солнца, а в глубинах улиц уже было темно, он прислушался. Откуда-то снизу доносились приглушённые голоса, по шоссе, проходящем неподалёку, шуршали шинами проносящиеся автомобили. В глубине этого или другого квартала играла латинская музыка, в здании напротив на балконе двое аргентинцев вели не спеша беседу и курили.

     «Артём, — сказал он сам про себя, — вот оно, свершилось всё-таки! Не знаю, что и как будет потом, но в данный момент я, наверное, счастлив».

     Его охватило какое-то странное ощущение. То, о чём он так долго мечтал в далёком детстве и представлял себе много раз в различных вариациях, то, что казалось таким сказочным, невероятным, далёким, нереальным, было рядом, вокруг, совсем буднично, без всяких прикрас. Он не мечтал именно об Аргентине, он просто мечтал о жизни за границей, неважно где, ему с детства нравилась Франция, и он знал историю Франции чуть ли не лучше, чем историю России. Для этого он изучил французский язык, но во Францию попасть было трудно, и ему подвернулась возможность уехать в Аргентину.

     Некоторое время он стоял, ни о чём не думая, вдыхая полной грудью этот воздух, прохладный и немного влажный, как будто бы пил его и наслаждался им.

     В этот момент, по лестнице послышались шаги, и через некоторое время показалась фигура Александра.

     — О, как хорошо, что ты уже встал, я не хотел тебя будить, ну как, выспался? — сказал он, подходя.

     — Да, но впереди ещё вся ночь для отдыха.

     — Я пришёл рассказать план наших действий на завтра, ну и за встречу тоже получить, тебе «Виза-плюс» говорила сумму?

     — Да-да, конечно. — Артём вынул из кармана сто баксов и отдал их Александру, расписки в получении, по старой русской привычке, он не попросил.

     — Отлично, — промычал Александр, пряча купюру во внешний карман рубашки, и продолжил:

     — Значит, слушай, завтра в десять утра собираемся и идём все вместе в полицию становиться на учёт, затем с полученной справкой уже идём в «Регистро цивиль», чтобы начать процедуру по оформлению местного документа, он называется ДНИ, что означает документ национальной идентификации. В общем, завтра в десять будь готов, возьми все документы с собой и денег, баксов 50–70, должно хватить.

     Потом Александр добавил:

     — Основную группу я разместил в отеле рядом с «Регистро цивиль», а ты будешь со мной, так сказать, под крылом, давай отдыхай, если что, я живу внизу в первой комнате, жену мою ты уже видел. Да, чуть не забыл, вот, держи ключ от входной двери, ну пока!

     Он удалился, громко чавкая шлёпанцами. А Артём в этот момент подумал о том, что Александр, скорее всего, не москвич и даже не из Московской области, судя по выговору. Он посмотрел на ключ, который ему дали, ключ был затасканный, даже зашлифованный, особенно в том месте, где за него брались пальцами, видно, от долгого или интенсивного использования. Ему захотелось выйти на улицу, прогуляться. Закрыв дверь, он быстро спустился вниз и оказался на крыльце, там он столкнулся с женой Александра, которая протирала тряпкой пол.

     — Решил прогуляться? — спросила она.

     — Да, хочу зайти в магазин продуктов и вообще по району пройтись, как-никак ещё моя нога не ступала по городу.

     — Смотри, там, в полквартале, есть супермаркет, «Тошнотик» мы его называем, но всё самое необходимое есть.

     — Почему «Тошнотик»? Какое-то нехорошее название для магазина продуктов, — поморщился Артём.

     — Там скудный выбор и всё залежалое, особенно фрукты и овощи, их так же, как и хлеб, надо покупать в магазинах, которые рядом, там дороже ненамного, но, несомненно, свежее и лучше. Хороший супермаркет «Кото», но он находится в одном километре отсюда, вон в той стороне, за парком, Парке Лесама называется. — При этом Лена махнула рукой в нужном направлении.

     — Спасибо за информацию, Лена, да я тут недалеко пройдусь.

     — Ты деньги-то поменял?

     — Поменял немного в аэропорту.

     — Тут и доллары принимают, так что ничего страшного, ведь курс один к одному, правда, не везде. Ну ладно, если что понадобится, заходи.

     — Да, конечно, разумеется, спасибо, ладно, пойду.

     Навязчивость, с которой Александр и его жена предлагали свои услуги, начала напрягать Артёма, который всегда был достаточно самостоятелен везде.

     На улице уже зажигались фонари, поэтому Артём не стал долго бродить по району, а сразу направился к перекрёстку, за которым блестели витрины магазинчиков и виднелась большая яркая вывеска «Супермеркадо», что и означало «супермаркет». Супермаркетов в то время в России, даже в Москве, ещё не было, это было в диковинку, хотя Артём побывал в Чехии, Франции, Турции, и для него было привычно. Супермаркет действительно был сельского типа, но то, о чём говорила Лена, жена Александра, было правдой, всё необходимое там присутствовало. Артём решил купить по случаю приезда бутылку красного сухого вина, водку он не пил в принципе, и батончик сырокопчёной колбаски. Затем, выйдя из супермаркета, во фруктовой лавке, тут же рядом с выходом, он купил килограмм великолепных персиков и корзиночку клубники, с этим набором он и вернулся в номер. Там он, наконец, переоделся, разобрал, разложил вещи и сел за стол отмечать своё прибытие в Аргентину. Через час-полтора, выпив бутылку вина и съев почти всё, что купил, кроме колбасы, он пошёл, постоял на балконе, а после лёг на кровать и заснул счастливом сном младенца.

     Из-за разницы во времени Артём проснулся довольно рано. Полежал какое-то время с открытыми глазами, глянул на часы, которые он ещё не перевёл на местное, они показывали 11 часов в Москве или 5 утра в Буэнос-Айресе. В маленькое окошечко под потолком ещё не проник свет, значит, на улице было темно, и в отеле царила полная тишина.

     — Как тут тихо, наверное, все ещё спят, и я полежу ещё, торопиться некуда, — подумал вслух он.

     Вдруг его внимание привлёк, какой-то шум, Артём прислушался, шум или шорох доносился из верхней полки встроенного шкафа, которая была пустая, так как он туда ничего не клал.

     «Интересно, что бы это могло быть, про южноамериканскую живность мне ничего не известно», — подумал он.

     Звуки были странные, ни на что не похожие, сначала будто что-то бежало, явственно слышался топот чьих-то лап, затем этот кто-то срывался и падал вниз, бум!

     «Может быть, это мышь, но зачем мыши так часто и быстро бегать и, главное, падать, да и мышь тише бежит, это что-то другое», — продолжил анализировать шум Артём.

     Но ничего другое на ум не приходило. Так он лежал и гадал в течение десяти минут, затем после очередного звонкого «бум» он встал с кровати, включил свет, подставил стул к шкафу и на всякий случай взял в руку увесистый кроссовок. Далее очень тихо и осторожно, держа лицо подальше, открыл одну дверцу верхней полки шкафа. Ничего не было видно, антресоль будто бы была пуста, может, шум был не отсюда, и он открыл вторую дверцу тоже. Вдруг сверху что-то сорвалось и бухнулось вниз на пол антресоли и стремительно побежало в сторону открытой дверцы и света, прямо в направлении его лица, и это что-то не было мышью.

     «Скорпион», — как молния пронеслось в голове, а ещё быстрее сработал защитный рефлекс и пара мощных, почти мгновенных ударов кроссовкой заставило существо отскочить вглубь и оно там затаилось. Это дало возможность разглядеть его.

     Это насекомое тёмно-коричневого цвета, размером более десяти сантиметров в длину и около двух в ширину, было гигантским тараканом с огромными крыльями, которые свисали за его тело.

     «Е-моё, ну и чудище, никогда такого не видел, не кусается ли он?» — и мурашки неприятно пробежали по спине Артёма. Насекомое сидело в углу, и достать его там было сложно, размахнуться было негде, очередной удар кроссовкой не получился. Таракан опять быстро побежал к дверце и, достигнув края, оттолкнулся от него, расправив крылья, как воробей, спланировал прямо ему на плечо. Ужас охватил Артёма, он бросил кроссовок, быстрыми движениями стряхнул насекомое, и таракан спланировал ниже в основной шкаф и исчез между висевшими там его вещами, видно, всерьёз намереваясь избежать приготовленной для него участи.

     — Ах ты мразь, — уже в каком-то боевом азарте произнёс Артём и стал перетряхивать одежду, там висевшую. Вдруг с плаща искомое насекомое выскочило и быстро поползло по дверному косяку, упавший кроссовок валялся далеко, рядом под рукой на столе оказалась пустая кастрюля от вчерашнего ужина, один мощнейший удар завершил дело, кастрюля при этом получила небольшую вмятину. Таракан был размазан по косяку и разлетелся в разные стороны. Артёму ещё пришлось повозиться некоторое время, собирая и убирая то, что осталось от насекомого. После этого о спокойном отдыхе не могло быть и речи. Он пересмотрел и перевернул все вещи, осмотрел все щели и углы, проверяя, нет ли ещё какого-нибудь сюрприза. И только убедившись, что кроме него в комнате больше никого нет, вышел на балкон, размышляя об аргентинской фауне. Уже светало, солнце появлялось из-за небольших облаков, но весь купол неба был кристально чист, ни единого облачка. Было свежо и даже прохладно. Постояв немного, он пошёл принять душ в маленькую комнатку метр на метр, в которой было на редкость чисто, после чего в халате залёг в кровать и пролежал там до 9.30, думая об утреннем сюрпризе. А в 10.00 он уже стоял в холле отеля, где толпились вчерашние приезжие, их всех вместе с Артёмом было шесть человек. Кроме семьи с взрослым сыном, была ещё пожилая супружеская пара лет пятидесяти пяти, они были хорошо одеты и причёсаны, как на праздник.

     «Внешний вид и манера одеваться, вот что всегда выдаёт русского, советского человека за границей, в отличие от одетых в неброское, можно сказать неопрятное, иностранцев. Точнее, теперь уже не иностранцев, а местных жителей» — так подумал Артём.

     Александр пришёл вовремя, затем все вместе пошли пешком, по дороге они зашли в другой отель, где поселилась остальная группа «переселенцев». Планировалось забрать последних и уже после совместно идти в полицию, как и было сказано. Пока стояли и ждали, когда они выйдут, обсуждали два отеля, чей всё-таки лучше. Оказалось, у них, наверное, по принципу — на соседском участке трава всегда зеленее, Артём большой разницы не обнаружил, только что у них отель ближе к центру на один километр. Затем они большой толпой или, лучше сказать, делегацией двинулись дальше, вызывая улыбки жителей района. На удивление, в полиции их очень быстро приняли, даже любезно. Пока они сидели и ждали, им подготовили справки с указанием домашнего адреса, в данном случае отеля, где они проживали. Полицейские сотрудники весело болтали, улыбались и смеялись, когда ничего не понимавшие русские на них смотрели. В общем, отношение было доброжелательным и совсем не бюрократическим и уж тем более не предвзятым, что выглядело разительным контрастом с Россией. Александр уже в дороге, пока они шли из полиции в «Регистро цивиль», объяснил, что справки обычно приносят в отель, по указанному адресу на следующий день, заодно проверить наличие жильца, но так как его, Александра, знали уже давно, то им всем выдали справки в тот же день. «Регистро цивиль», или, правильнее сказать, «Регистро де лас персонас», занимало двухэтажное здание под аутопистой (автострадой), которая вела в аэропорт. Ещё издалека они увидели огромную очередь, которая кольцами стояла вокруг фонтана, находящегося неподалёку от входа, затем плавно втекала в ворота из железной кованой решётки и исчезала в стеклянных дверях, возле которых стояло несколько сотрудников охраны. Очередь была весьма разнородная, здесь были русские, украинцы, китайцы, перуанцы, боливийцы, негры и арабы. Александр сказал, что всем нужно оторвать номерок из устройства возле ворот и по ним будут впускать, чтобы не создавать внутри толчеи. У Артёма оказался номерок с цифрой 377.

     — Слушай, — обратился он к Александру, — а ты уверен, что сегодня пройдём, может, на завтра перенесём?

     — Да всё в порядке, здесь быстро проходят, к обеду управимся. Там много служащих принимает, — ответил Александр.

     Стоявшие в очереди вместе с Артёмом обсуждали в основном уровень и качество отелей, где их разместили. Все абсолютно были едины в том, что такого не ожидали ни по качеству, ни по характеру строений.

     — Послушайте, но это же просто ужас, как они только так живут, это немыслимые условия для проживания, — возмущалась дама лет пятидесяти со второго отеля.

     — А что вы хотели, это же не отели а «отели фамильяр», это типа пансионов экономкласса, — отвечала девушка из очереди.

     — Нужно срочно куда-то перебираться, квартиру снимать, — говорил мужчина в костюме.

     — Размечтались, для того чтобы квартиру снять, два гаранта минимум нужны, — ответила полная женщина не из их группы.

     — Какие гаранты, что это такое?

     — Это те люди, которые могут за вас поручиться, что вы будете исправно платить. И они должны быть местные, и у них должен быть стабильный доход и имущество, в общем, уважаемые люди, — ответила им всё та же женщина.

     — Да, это что-то новенькое, где же таких найти?

     Также народ обсуждал и время получения местного ДНИ, кто называл месяц, кто два, а кто и все три. Говорили, что пока документа нет, работать нельзя, и что как раз есть время, чтобы подучить язык и привыкнуть к местному колориту. Затрагивали также различные варианты устройства на работу, через агентства, знакомых, в основном официантами, рабочими, уборщиками. По поводу устройства на более серьёзную работу говорили всё те же люди из очереди, которые здесь находились уже больше года и продлевали сейчас свой ДНИ на второй год:

     — Нужно подтверждать ваш диплом, господа, врача или инженера. А чтобы его подтвердить, сначала нужен диплом об окончании средней школы и, конечно, хорошее знание языка, — говорил дяденька с лысиной и в очках небольшого росточка. Вся эта информация впитывалась мгновенно, запоминалась, откладывалась в голове и записывалась в записные книжки вместе с контактами, если такие предоставлялись. Оказалось, что на гражданство можно было подать через два года, а не через три, как им говорили ранее. Через некоторое время Артём почувствовал, что голова начинает болеть от всего этого.

     «Куча информации, абсолютно непонятно, насколько она близка к действительности. Даже если часть из всего услышанного правда, то это, конечно, всё очень интересно, но однако совсем не просто. Выходит, на работу устроиться можно сразу после получения ДНИ, но на хорошую не получится, потому что требуется много документов, которые просто так не получить. Это трудно, что неудивительно, впрочем, всё, как и везде», — подумал он.

     Будучи по натуре волком-одиночкой, он активного участия в разговорах не принимал, где-то поддакивал, где-то кивал или многозначительно хмыкал, но не высказывался по поводу того или другого. Ему казалось, он знал, зачем приехал, как будет дальше действовать, и верил в свои силы. Он уже заранее составил примерный план, и его нужно было только скорректировать согласно обстоятельствам. Может, он был немного самонадеянным, но с улыбкой смотрел на то, как вновь приезжие облепляли стайками какого-нибудь «знающего» с целью получить что-то важное. Он рассуждал так: «Если тот, кто что-нибудь и знает действительно стоящее, то никогда не скажет, если он умный, а то, что говорилось на всеобщее слушанье, означало, что ничего реально нужного и полезного окружающие не получат, разве только сплетни, домыслы или слухи».

     Очередь действительно продвигалась быстро, через стеклянную дверь по лестнице на второй этаж Артём попал в большой зал, где служащий, посмотрев его номер, показал ему на кассу, сказав при этом «каха». В кассе взяли тридцать баксов и жестом показали, как пройти на фотографию. Комнатка для фотографий была малюсенькая, впрочем, как ей и положено было быть, она была просто отделена от общего зала тремя небольшими ширмами. Фотограф, истинный коренной житель Америки, с грубыми чертами лица, как будто сошедший с картины, сюжет из жизни ацтеков, молча указал, куда сесть и куда смотреть, щёлкнул снимок и через три минуты отдал ему готовые фотографии. Такую же процедуру проделали все остальные, а после сдачи фотографий все расселись в общем зале и ждали, когда назовут их фамилию. Через некоторое время одна из десяти девушек-служащих, сидящих за столами, произнесла его фамилию как Ре-па-кин. «Как китайца», — подумал Артём и подошёл к ней, она приветливо улыбнулась и спросила:

     — Тебя зовут Артэм?

     — Да, — ответил он.

     — Русский из Москвы, ты приехал вчера?

     — Да.

     — Тебе нравится Аргентина? — она опять улыбнулась, можно сказать, что она и не переставала улыбаться, и похоже, это было искренне, а может, чисто профессионально.

     — Пока не разобрался, — ответил он по-русски и пожал плечами.

     Это вызвало весёлый смех девушки и её соседок за ближайшими столами.

     — Вот, возьми документ, распишись здесь и иди вон туда. — Она указала пальчиком в направлении стойки. Артём взял в руки небольшую книжицу, размером что-то типа пропуска в библиотеку, в полутвёрдой обложке тёмно-бардового цвета и направился к стойке. Там находился служащий лет 45 с серьёзным лицом, он взял его за правое запястье, промокнул валиком с чернилами пальцы и затем поочерёдно отпечатал на листе бумаги, после дал Артёму салфетки и по-русски сказал «спасибо», получилось что-то вроде «эспасибо». За очередным, по счёту, столом ему пришлось ещё раз расписаться, там же сказали прийти за готовым документом 10 января. Счастливый и довольный, он вышел из «Регистро цивиль», очереди уже не было, все прошли. Ему не терпелось пройтись, прогуляться по городу, он заранее спросил Александра, как называются район и улица, где находился их отель, и не боялся потеряться. Он решил пройтись по пешеходной улице, которая называлась Флорида, а сама пешеходная зона — Пеатональ. Артём намеревался заодно купить карту города и страны, а также что-нибудь перекусить, он уже чувствовал в этом острую потребность. Это был его первый день пребывания в Буэнос-Айресе, и он с интересом смотрел по сторонам.

     «Если сравнивать с Европой, то точно не с передовыми странами», — думал он, глядя на где-то неровно положенный асфальт или на выбитую кое-где тротуарную плитку. Чем-то это напоминало Италию на окраине какого-нибудь провинциального города. Очень непривычен был характер застройки, кварталы и улицы, улицы и кварталы, ни одного двора или подворотни, столь привычных глазу. Дома стояли вплотную и если и имели двор, то только внутри собственного строения, с улицы невидимого. Цвет домов тоже разнился, розовые и зелёные, фиолетовые и красные, жёлтые и голубые, но больше серые или коричневые. На углах кварталов, на пересечении улиц стояли кучками чёрные полиэтиленовые пакеты с мусором, баков у них для этой цели не было предусмотрено. По улице не спеша редкие прохожие шли по своим делам. Коммерции имели какие-то странные и непонятные для него названия, типа «Аутосервисио» или «Гомерия», первый не был автосервисом, а второй был непонятно чем, через некоторое время он понял, что это шиномонтаж. Все они были и по правой, и по левой стороне, улица, по которой он шёл, была прямая, шириной примерно метров десять, может, двенадцать, и имела застройку домами в 5-7-10 этажей. Посмотрев вверх, можно было увидеть небо узкой голубой полоской. Через стеклянную витрину одной из коммерций он увидел, как раскатывают тесто, и, подняв голову вверх, прочитал название «Пиццерия».

     «Отлично, вот здесь я и покушаю», — подумал он и зашёл внутрь.

     В пиццерии было малолюдно, служащий за прилавком в белом поварском пиджаке с какой-то надписью на нём приветливо улыбнулся и спросил, что клиент желает.

     Артём объяснил, насколько мог позволить его испанский, помогая себе жестами, что хочет две порции пиццы, и сел ждать за столик. Ему очень понравилось, что пиццу готовят при нём, на большом мраморном столе, служащий пиццеро, их там было двое, раскатал тесто, намазал на получившийся блин томатную пасту, сверху положил сыр и специи, после чего поставил в печь с помощью большой полоской деревянной лопаты. Может быть, и не печь, а большой духовой шкаф с тремя дверцами. Минут через двадцать он уже выходил из пиццерии, сытый и довольный, пицца оказалась наисвежайшей и очень вкусной, в России он такой не ел. Пройдя ещё немного по улице вперёд, он вышел на пересечение с большим проспектом, как здесь называлась, авенида, и первое, что бросилось в глаза, — огромное количество такси чёрно-жёлтого цвета. Такси, не спеша, может быть, 30 км/час, ехали по авениде в обоих направлениях, и стоило клиенту поднять руку, как он уже через несколько секунд оказывался в машине. Артём потоптался возле газетного киоска, попросил продавца дать ему газету с объявлениями по работе и съёму жилья, а также карту города и страны. Для этого ему потребовалось сказать всего несколько слов по-испански, он их знал заранее, и ему сразу же дали то, что он хотел. Сразу же за авенидой начиналась пешеходная улица Пеатональ, она напоминала старый Арбат в Москве, только здания на ней были не старинные, а современные и многоэтажные, некоторые были настоящими небоскрёбами, а все первые этажи были заняты коммерциями и галереями. Продавцы-лоточники, так привычные в России, отсутствовали, и единственно, кто торговал на улице, это негры с зонтиками, на которые была нанизана бижутерия. Также из бродячих продавцов были люди со странными высокими тележками, где на уровне груди стояла целая куча термосов, они медленно брели вдоль торговых коммерций, их иногда окликали, и они что-то разливали из термосов в стаканчики. Постоял возле витрины оружейного магазина, где в числе многочисленных видов оружия он заметил и знакомый «калаш», причём довольно дорогой по сравнению с другим оружием. «Неужели всё это в свободной продаже или это макеты? Наверное, всё-таки это настоящий оружейный магазин», — подумалось ему. Само оружие выглядело довольно правдоподобно, и покупатели, которые что-то смотрели, это было видно сквозь стеклянную витрину, передёргивали затвор и осматривали стволы. Внутрь Артём заходить не стал, обошёлся внешним осмотром оружейной лавки, всё это было ему непривычно. В галерее подарков и сувениров его внимание привлекла карта Аргентины на огромном куске толстой кожи, выполненная методом тиснения, со всеми городами и провинциями, и всё это было раскрашено. Он шёл по Пеатонали уже целый час, а конца и не видно было. Сама улица и коммерции на ней уходили вдаль.

     «Наверное, на сегодня хватит, пора закругляться, остальное посмотрим в другой день», — решил он. Обратно он возвращался тем же путём, поэтому это не вызвало проблем с ориентирами в незнакомом городе. Когда он был уже в районе Ла Бока, где находился его отель, вспомнил, что тут должен быть недалеко хороший супермаркет «Кото», за парком Лесама. Парк располагался на горке, был небольшой и квадратный и занимал два квартала, а значит, имел около 200 метров в длину и ширину, очень красивый и аккуратный. На углу парка при самом входе располагался памятник основателю Буэнос-Айреса сеньору Мендосе, а в центре парка росло дерево с огромными корнями, часть которых росла по поверхности, а крона дерева была такая огромная, что издалека казалось, что это целый перелесок. По левой стороне парка Артём заметил православную церковь, она экзотически смотрелась в непривычной архитектуре вокруг, её голубые купола поблёскивали на ярком солнце, она была действующая, и двери были открыты. Заходить внутрь он не стал, а только полюбовался самим строением и прочитал табличку, в которой указывалось, что сия церковь была построена на средства великой княгини в 1898 году. С другой стороны парка располагался Музей истории Аргентины, в который Артём пообещал себе в другой раз обязательно зайти. Супермаркет располагался в ста метрах, сразу за парком и назывался действительно «Кото». Он был небольшой и полон народу, все ходили не спеша по залу, набирая товары в тележки. Артём решил немного пообжиться и поэтому купил себе сковородку и небольшую кастрюльку, так как собирался сам готовить еду. Накупив разных продуктов, он перешёл к мясному прилавку, его привлекли изобилие, цвет и выбор предлагаемой продукции. Он заранее прочитал, что Аргентина славится мясной промышленностью и поставляет мясо по всему миру, но и представления не имел, что настолько. Огромной длины прилавок, метров двадцать, был забит разнообразным мясом, и главное, недорогим, от одного доллара за килограмм и пяти долларов отборное. Выбрав себе понравившийся кусочек и докупив растительного масла и вина, наш герой вышел на улицу, потратив всего 20 баксов. Тащить шесть тяжёлых и полных пакетов пришлось целый километр, жена Александра сказала правду, подходя к отелю, он решил, что часто на такие походы рассчитывать не нужно. Взобравшись по ступенькам, он поставил сумки и, переводя дух, искал ключ в кармане, тем временем впервые прочитал название отеля. На табличке, закрытой толстым стеклом, было написано: «Отель «Кристина», фамильяр», что означало в переводе «семейный». Большую часть продуктов он поставил в общий холодильник на третьем этаже, который был забит битком, и Артёму пришлось постараться, чтобы всё расставить и уместить. Съев пару сочных персиков, он решил обновить купленную сковородку и опробовать кухню, которая была на четвёртом этаже у него практически отдельная, жильцов днём не было видно. Артём хоть и окончил Техникум общественного питания в Москве, готовить хорошо не умел, готовил, в основном полагаясь на интуицию. В этом не было ничего удивительного, так как он учился в техникуме на холодильном отделении и в механизмах разбирался лучше. Решив приготовить мясо с овощами, он налил в сковороду немного воды, порезал туда помидоры, лук и чеснок, положил сверху плоский кусочек мяса и посолил. Когда будет выкипать вода, он намеревался добавить оливкового масла и затем слегка обжарить само мясо. Он именно так и сделал и через полчаса уже сидел у себя, в своей комнатёнке, наполненной ароматом свежеприготовленной еды, и ужинал. Мясо, а это была говядина, действительно было нежнейшим, сочным, мягким и вкусным. Оно таяло само во рту, он впервые в жизни такое попробовал. Всё остальное, включая вино, было соответствующим. После ужина Артём стал изучать карту Буэнос-Айреса и Аргентины. Город находился точно на 34-й параллели, что соответствовало положению Дамаска в Сирии, например, если сравнивать с Северным полушарием, что говорило о весьма тёплом климате. Располагался он в дельте реки Ла-Платы, больше похожей на океанский залив, в месте впадения в Атлантический океан, так как её ширина была около ста километров. Город состоял собственно из центральной части, по размерам сопоставим с Москвой в пределах Садового кольца, и назывался Капиталь Федераль, и остальной частью, которая располагалась вокруг и называлась Гранд Буэнос-Айрес и была больше центральной во много раз. Нумерация домов начиналась от центра Капиталь Федераль, от самой набережной, и заканчивалась на окраинах под номерами 10500 или 15900 и так далее. Было очень много стадионов и парков, недалеко от отеля находился железнодорожный вокзал «Конститусьон», а всего Артём насчитал три вокзала, а также один аэропорт в черте города Капиталь Федераль. Он располагался прямо возле набережной и назывался Хорхе Ньюбери. В ходе изучения карты Артём решил, что он поочерёдно будет изучать каждый район, не спеша, пока ждёт ДНИ, а всё остальное время посвятит изучению испанского языка. Затем он занялся просмотром купленной газеты, слабое знание языка его не смущало, он хотел посмотреть объявления о работе и аренде жилья, а также об уровне оплаты труда, он знал, как пишутся и произносятся эти слова. После часового просмотра газеты он знал, что полно сдаётся жилья в отелях типа «фамильяр» от 120 долларов в месяц на одного человека, а работа оплачивается так: низкоквалифицированная от 300 долларов в месяц, а специалисты от 800 долларов. За отдельную простенькую однокомнатную квартиру, расположенную не в центральной части, нужно было платить в месяц от 250 долларов, а хорошая однокомнатная квартира в центре стоила в разы дороже. В конце концов он устал от этого занятия.

     «Пора закругляться, уже глаза слипаются», — подумал Артём, отложил газету и вышел на балкон. Уже стемнело, и было около 23 часов по местному времени, и дул тёплый весенний ветерок. Постояв немного, он пошёл принять душ, а после водной процедуры лёг спать и тотчас уснул, так как устал за прошедший день, а на завтра у него были намечены планы.

     За окном падал большими крупными и пушистыми хлопьями снег, урок русского языка в 6 «А» классе тянулся мучительно долго, учительница рассказывала какие-то правила, Артём иногда что-то записывал к себе в тетрадь, а так в основном слушал, и наконец, не выдержав, он предложил Кольке-соседу.

     — Колян, давай «таки» считать, чувствую, сегодня рекорд будет, ещё 20 минут до конца урока.

     Учительница русского языка и литературы Тамара Николаевна была полная, невысокого роста женщина лет 50, и она очень любила повторять после каждого предложения или фразы слово «так», особенно это было заметно и часто, когда кто-нибудь из учеников рассказывал у доски урок. Артём это давно заметил и иногда считал про себя, и получалось временами до 70–80 раз за урок. Это совсем не означало, что Артём недолюбливал или насмехался над учительницей, он просто всегда обращал внимание на нечто необычное, нехарактерное, такое ему сразу же бросалось в глаза или резало слух.

     — Давай, — хихикнул Колька, как раз в тот момент Тамара Николаевна сказала «так» два раза подряд. При количестве 25 «таков» у них вспыхнул спор. — Я тебе говорю, 27 было, — настаивал Артём, который очень чутко следил за каждым словом, — ты писал в то время, когда она говорила.

     — Да ничего я не писал, 25 тебе говорю.

     — Репкин, Федосов, так в чём дело? — резко и громко спросила Тамара Николаевна.

     Спор резко прекратился, и оба ученика сделали лица сосредоточенными и внимательно слушающими урок.

     — Так, почему разговариваем на уроке? — продолжила Тамара Николаевна.

     — Я у Коли ручку попросил, моя не пишет, — ответил Артём.

     — Сейчас пишет?

     — Да.

     — Так, продолжаем урок, — сказала Тамара Николаевна.

     — Вот тебе ещё три, — шёпотом сказал Артём, но Федосов был уже серьёзен и не играл больше, на том считалочка прекратилась, но Артём ещё какое-то время продолжал считать один. В этот момент дверь учебного класса отворилась и вошла завуч Евгения Васильевна, небольшого роста полная женщина, а с ней вместе девочка.

     — Здравствуйте, ребята, садитесь, — сказала она на приветствие учеников. — Я займу у вас три минутки, — обратилась она к Тамаре Николаевне, последняя кивнула головой в знак согласия и понимания.

     — Ребята, я хочу вам представить новую ученицу, её зовут Дана Богданова, она из Болгарии, её родители приехали к нам в Союз работать, и она будет учиться у вас в классе до конца учебного года. Дана понимает и говорит по-русски, но не много, надеюсь, вы ей поможете в освоении русского языка. Всё, Тамара Николаевна, я закончила, можете продолжать урок, а вы, ребята, не обижайте новенькую, — добавила строго завуч, после чего не спеша величественно удалилась. В классе воцарилась полная тишина, только на задней парте кто-то цокнул языком, все внимательно смотрели на новенькую. Девочка была их возраста, среднего роста, с правильными, чуть крупноватыми чертами лица, с чёрными, пышными, вьющимися до плеч волосами и большими карими газами. Одета она была, в отличие от ребят в классе, не в форму, на ней было светло-серое платье, ослепительно белые гольфы, бирюзового цвета водолазка и вязаная пёстрая кофточка под цвет платья. Она смотрелась очень контрастно на фоне всех, как белая птица в смешанной чёрно-серой или тёмно-синей стае.

     — Проходи, пожалуйста, Дана, садись, — сказала Тамара Николаевна и обратилась к классу, — где есть свободное место, ребята?

     — У меня свободное место, — вызвалась Лена Сорокина, с готовностью убирая со стула портфель.

     Артём не отрываясь смотрел на новую ученицу. Она казалась ему необычной, уникальной и непохожей на остальных, даже смотрела она как-то по-особенному, её взгляд был более открытым и мягким, что ли. С первого мгновения его почему-то потянуло к ней, конечно, она была первая иностранка, которую он видел в своей жизни так близко, но дело было не только в этом. Ему захотелось пообщаться с ней, дотронуться до неё, объяснить себе он это не мог. Девочка была милая и приветливая, она успела всем, кто сидел рядом, улыбнуться и произнесла пару слов с небольшим акцентом. Она сидела недалеко от Артёма, всего через две парты, и он время от времени посматривал на неё со странным и непонятным чувством. Он больше не играл, не считал «таки», но и не был занят уроком. Дана ему понравилась, чем, он ответить на этот вопрос себе не мог. Он только почувствовал, что внутри него появилось какое-то волнительное, новое ощущение. Как уже упоминалось ранее, у Артёма в силу характера сложились непростые отношения с противоположным полом, и теперь он сидел, задумчиво поглядывая на Дану, и не знал, что ему теперь делать, даже готов был расплакаться от бессилия найти какой-то ответ или решение. Ему впервые самому захотелось подойти к девочке, поговорить, познакомиться, но как? Когда он представил себе, что все будут смотреть, шушукаться, пойдут разговоры типа «посмотрите-ка, наш драчун втюрился», косые взгляды, насмешки, нет, это немыслимо, неприемлемо. Про то, чтобы задирать, толкать её, об этом даже не было и речи. До конца урока Артём думал только об этом, и когда прозвенел звонок, выведший его из тяжких раздумий, он против обыкновения стремглав лететь к выходу некоторое время сидел неподвижно и затем стал не спеша собирать свой портфель, уже когда класс заметно опустел. Только возле стола новенькой собралась группа из семи-восьми девочек, которые засыпали её вопросами, на которые Дана отвечала как могла и спрашивала их тоже со своей стороны. Вопросы были простые, типа большая ли семья, давно ли она здесь, далеко ли живёт, давно ли в Союзе, есть ли отличие в учёбе у них и у нас? О том, чтобы сейчас присоединиться к разговору, не могло быть и речи, с точки зрения Артёма, и он встал и молча вышел в холл, смотря на Дану и думая обо всём этом. На перемене он был неразговорчив, задумчив и грустен, и даже когда ребята, Савощук и Шкундяев, предложили присоединиться к игре в фантики от жвачки, то он отказался, хотя всегда с огромным удовольствием играл в неё, так же как и в пробки. Фантики, как и сами жевательные резинки, были редкостью и доставлялись в основном приезжающими из-за границы, в СССР жвачки не было. Сами фантики были очень разнообразными и имели разную стоимость по редкости. В эту игру обычно играли на ступеньках лестничного пролёта, фантики клали на ладонь, били по ступеньке, кидая его, как катапультой, целью было попасть, накрыть фантик соперника, и в случае попадания фантик забирался. Этой игрой была занята половина всех ребят в школе. Два последующих урока пролетели также в грустных мыслях, и Артём мало думал об учёбе, но в перерывах так и не подошёл к новенькой и не сделал попытки познакомиться, таким он уж был стеснительным и замкнутым мальчуганом. Последним уроком был труд, на котором девочки занимались вышиванием или кулинарией, а мальчики с железяками и деревяшками. На труде Артём наконец отвлёкся от гнетущих мыслей и занялся любимым делом, так как ему одному разрешили заниматься не по теме урока, он был занят постройкой макета корабля. Учитель труда был очень увлечённый человек и однажды показал ребятам, как он делает макет старинного парусного корабля, Артёму одному из всего класса это понравилось, и он проявил неподдельный интерес. Видно, Юрий Иванович это заметил и ему одному из всего класса разрешил делать макет парусного судна «Санта-Мария» Христофора Колумба, тогда как остальные занимались по общей программе. Макет был большой, примерно 70 сантиметров в длину и столько же в высоту, уже были сделаны корпус, мачты, реи, смотровые мостики, оставались ещё лестницы, канаты, паруса и покраска. Дело с помощью Юрия Ивановича продвигалось быстро.

     — Ну вот, Артём уже может через два урока заняться покраской корабля, — сказал Юрий Иванович, обращаясь к ребятам, крутя в руках макет корабля и показывая его.

     Ребята косились издали и, возможно, завидовали Артёму, который весь урок клеил, шпаклевал, шлифовал и делал замеры, а им приходилось стоять у станка и вытачивать ножки для табуреток. После школы, так и не решившись подойти к Дане, он поехал на тренировку. Взвалив на плечи тяжёлую сумку, где лежали коньки, спортивная одежда, термос с чаем и бутерброды, побрёл на троллейбусную остановку. Спортивная секция находилась недалеко от станции метро «Водный стадион», и пока он туда ехал в течение получаса, Дана всё время не выходила у него из головы, хотя первые эмоции уже улеглись. Далее разговоры с товарищами в раздевалке его отвлекли от раздумий, а когда он вышел на лёд, обутый в чёрные кожаные коньки с длинными ножами-лезвиями, подгоняемый тренером, то ледовая стихия его захватила полностью. Ему нравилась скорость, он старался как можно сильнее вжиматься в лёд, отталкиваясь изо всей силы, и проходить повороты, не заваливаясь и доставая рукой лёд. Всё вокруг мелькало, и он скользил по блестящей ровной поверхности и наслаждался этим, стараясь всё делать, как говорил тренер, и ещё так, как он прочитал в книге про Якова Мельникова. После разминки он долго вместе с группой нарезал круги по стадиону, находясь где-то в середине цепочки, а всего в группе было 12 человек. Погода была не слишком морозная, падал мелкий пушистый снежок, и настроение у Артёма постепенно пришло в нормальное состояние. После тренировки он, усталый и довольный, приехал домой уже как ни в чём не бывало. Родителям он рассказал, что в их класс пришла новая девочка-иностранка, но про свои эмоции и ощущения не стал рассказывать. На следующий день, заметив входившую в двери школы Дану, о чудо, она была одна, без свиты окружающих её девчонок, Артём решился и поздоровался с ней.

     — Привет, Дана, меня зовут Артём, — сказал он, улыбнувшись как можно естественней, и протянул ей руку, при этом он сильно волновался, потому что никогда раньше этого в своей жизни не делал.

     — Добрый дэнь, — ответила она и слегка сжала его руку в своих пальчиках, посмотрела на него внимательно своими карими и, как ему показалось немного грустными глазами, также улыбнулась в ответ.

     Артём смутился под взглядом этих необычных глаз, а рука дрогнула, ему стало не по себе, к тому же он не знал, как продолжать разговор, и он, глядя в сторону, быстро сказал:

     — Ох, извини, Дана, мне надо кое-что перед уроком передать, Пашке из 5 «Б», я побегу. — И Артём убежал, сердце его бешено колотилось, но не от бега, а от волнения, знакомство, по его мнению, состоялось, и всё прошло замечательно. На уроках он несколько раз замечал взгляды Даны и очень смущался каждый раз, а сам посматривал на неё тайком, якобы глядя в другую сторону.

     Дни побежали чередом, их общение было только в пределах «привет» и «пока», на переменах Дана была окружена девочками из его и соседних классов, а после школы за ней приезжала машина, чёрная «Волга», и забирала её домой. Артём уже привык к ней, и у него всегда при её появлении было хорошее настроение, а при встречных взглядах он улыбался непроизвольно, и Дана это замечала. Он относился к ней, как, наверное, к произведению искусства, как к картине в Третьяковской галерее, она всех восхищает, вызывает эмоции, но трогать её нельзя. Следуя своему характеру скрытости, Артём стал писать записки, чего раньше никогда не делал, и это ему нравилось. Записки были анонимные, без подписи, в которых он писал, что она очень красивая и привлекательная, а также что она ему очень нравится, слово «любовь» он не использовал, но это было и так заметно в этих коротких посланиях. Эти записки Артём незаметно, на переменах или в конце уроков, подкладывал в портфель, учебник, тетрадь или пенал с ручками. После получения и прочтения этих записок Дана испытующе посматривала на ребят и на него тоже, но он всегда принимал самый невозмутимый и нейтральный вид и это продолжалось долгое время. Вот только Артём всё чаще стал замечать, что после прочтения очередной записки Дана смотрит строго в первую очередь в его сторону, и очень испугался, что будет разоблачён. Он стал писать записки реже и более осторожно их подкладывать. Однако почему-то внутреннее чувство его подталкивало выражать на письме свои ощущения всё чаще и чаще, и большая часть этих записок шла либо в письменный стол, либо в ведро. Всё, что было известно о ней Артёму, по информации от ребят и девочек, это то, что Дана в Союзе несколько месяцев живёт с родителями у станции метро «Водный стадион» в квартире, которую предоставляет фирма, где работает её семья. Её отец — сотрудник торгового представительства и занимается поставкой в Союз свежих и консервированных овощей и фруктов. Когда подошёл праздник 8 Марта, Артём решил сделать Дане подарок от себя лично, и на сэкономленные на завтраках деньги он купил, правда, долго искал, игрушку, пушистую маленькую собачку серо-белого цвета с чёлкой, которая была сделана из кроличьего меха. По традиции девочек в этот день запускали в класс только после того, как мальчики разложат на столах подарки, которые одобрены были классным руководителем и куплены централизованно, но допускались частенько и личные подарки в дополнение к основным. Артём во всеобщей суете поставил на стол Даны подарок, однако его действие не осталось незамеченным.

     — Ого, Репкин, ты что, втюрился, что ли, в новенькую, — крикнул Андрей Оцып с пятой парты, который увидел этот момент.

     Артём покраснел до корней волос и занервничал, однако ответил:

     — Ничего ты не понимаешь, это дань уважения к девочке из братской нам страны, — после чего сел за свою парту, на том вопрос и был замят. Девочки, как всегда шумно и с радостными возгласами, вошли в класс и устремились к своим партам, Дане собачка очень понравилась, и это было видно, так как она не выпускала её из своих рук весь урок. Артём был счастлив, а также радовался, что остался неразоблачённым. Через несколько дней он опять написал записку и подложил её в учебник, там он изобразил что-то наподобие стихов, в которых сравнивал её с розой в саду. Дана через некоторое время пришла, нашла записку без удивления, прочитала её, лишь лёгкий румянец выдал её эмоции, но в этот раз она не смотрела испытующе по сторонам, это было необычно, и Артём занервничал и заёрзал на стуле. Но к концу урока он уже забыл, о её такой реакции и был спокоен. Прозвенел звонок, ребята с шумом собирались, громко разговаривали и выбегали из класса, Артёму пришлось задержаться по причине того, что он не успел записать домашнее задание. Когда он уже заканчивал писать, то боковым зрением увидел, как Дана подходит к его парте, а в классе в этот момент оставалось несколько человек, которые были заняты своими делами и тоже уже уходили. Он поднял глаза от тетради и увидел, что Дана стоит прямо над ним и смотрит в его тетрадь.

     «Ну вот и всё, конец, разоблачён», — пронеслось в голове, и сердце быстро-быстро забилось от волнения.

     — Артем, — произнесла Дана, внимательно и строго на него посмотрев.

     Он густо покраснел, и поскольку он сидел, а она стояла, смотрел на неё снизу вверх, но не в глаза, а на её галстук.

     — Это ты мне записки пишешь? — спросила Дана негромко и, как ему показалось, не сердито. «Может, ещё не всё потеряно», — размышлял Артём, хотя сильно испугался, а вслух сказал:

     — Какие записки, я не понимаю, ты о чём?

     — Вот эту, напримэр. — И она положила ему на стол рядом с его открытой тетрадью его собственную записку.

     — Смотри, и почэрк твой.

     Артёму сделалось дурно, он то краснел, то бледнел и не знал, что отвечать, ему хотелось провалиться сквозь землю или испариться, в общем, исчезнуть, казалось, что наступил для него конец света. Он молчал как рыба.

     — И собачку тожэ ты мне подарил, да? — И не дожидаясь ответа, она добавила:

     — Она мне очэнь панравилась, я её в своей комнатэ поставила. Ну что ты все молчишь, Артэм?

     Артём нашёл в себе силы выдавить чуть слышно:

     — Да, это я подарил.

     — Я тебе нравлюсь, ты влюбился в мэня?

     После этого вопроса Артём с трудом понимал, почему мир ещё стоит, а не рухнул вместе с ним, он собрался и, посмотрев впервые ей в глаза, впервые в своей жизни в глаза девчонке, сказал, ожидая в ответ что-то ужасное, вплоть до удара учебником по голове.

     — Да, — выдавил он, кивнув головой.

     — А почему я тэбе нравлюсь? — Её голос звучал нежно, но строго.

     — Ты такая, такая необычная, уникальная, красивая. — Артём был рассеян и не знал, что должен говорить и отвечать, но он вдруг почувствовал в себе силы для продолжения этого непростого разговора, внимательно на неё посмотрев. Её большие карие глаза были открыты больше обычного и внимательно смотрели на него, а лёгкий румянец покрыл её пухленькие щёки. Артём встал со стула, они стояли друг против друга очень близко, он не знал, что делать дальше и что говорить, комок подступил к горлу, и он слышал биение своего сердца. Так они стояли некоторое время, пока Дана первой не нарушила молчание:

     — Давай дружить. — И она протянула ему руку.

     — Давай, — долго растягивая это слово, как в оцепенении, ответил Артём и неловко пожал ей руку, а она в ответ чмокнула его в щёку, чего он никак не ожидал и стал пунцовым.

     — Ну ладно, я пойду, скоро перемена заканчивается, — сказала Дана.

     — Хорошо, — ответил Артём, он был в шоке и как под гипнозом. В этот момент дверь скрипнула и вошла учительница русского языка и литературы:

     — Так, что это вы тут делаете, опять, Репкин, девочек обижаешь, да ещё новенькую?

     — Вовсе нет, Тамара Николаевна, я тут по домашке объяснял Дане. — Он замялся, но был рад, что учительница появилась вовремя, так как он чувствовал себя всё более и более неловко.

     Дана, взяв свой портфель, удалилась из класса, а он стал машинально и медленно собирать свой.

     — Репкин, непривычно тебя видеть задерживающимся после занятий, — улыбнулась учительница.

     — Так получилось, я домашнее задание записывал, да я всё, уже побежал, до свидания, Тамара Николаевна. — Он выскочил из класса и помчался вниз по лестнице. Добежав до первого этажа, он забился под лестницу, там стоял стол, взобрался на него, не выпуская портфеля, и только тогда перевёл дух. Последние десять минут для него были минутами позора и сродни марафону, он весь вспотел от волнения и переживания.

     «Как теперь быть, она всё узнала, что же теперь делать, какой позор для меня, теперь и другие узнают, что будет дальше, и главное, как себя теперь вести с Даной». Мысли лихорадочно крутились в голове. Он просидел так ещё некоторое время, пока его внезапно не отвлёк грубый голос:

     — Э, ты чё тут сидишь, у тебя сигарет нет случайно? — Артём посмотрел, кто это пробасил, оказалось, долговязый Игорь из 9 «Б», у которого блестела красная повязка на рукаве, означавшая дежурного по школе.

     — Чё, оглох, что ли? — не получив ответа, пробасил вновь Игорь.

     — Нет у меня сигарет, живот вот чего-то прихватило, — ответил, наконец, Артём.

     — Живот прихватило, так скачи в медкабинет, чё тут сидеть.

     — Да я, наверное, пойду уже. — Артём медленно слез со стола и поплёлся наверх, уже скоро начинался урок биологии.

     Пока он поднимался, решил, как надо будет себя вести, — как ни в чём не бывало, как будто ничего не произошло. Когда он достиг двери кабинета биологии, то прозвенел звонок и все уже входили. Артём быстро проскользнул на своё место, стараясь не отыскивать глазами Дану и ни на кого не смотря вообще. Урок начался, однако произошедшее так потрясло Артёма, что тема урока совсем не усваивалась и в его голове мысли были очень далеко от учёбы, он пытался разобраться во всём этом, и ещё его тревожило и беспокоило, что думает о нём Дана.

     «Наверное, если она не устроила скандал и не оттаскала его за волосы, а предложила дружить, может быть, я ей нравлюсь тоже? А если она специально так сказала, чтобы его обмануть и не обижать? А может, у них так принято, у иностранцев, в лицо одно говорят, а делают другое. Ладно, в конце концов, то, что произошло, не воротишь, и пусть так всё и идёт», — сдался он наконец и стал вникать в то, о чём говорила учительница. После урока, а биология была последней, он, стоя на лестнице, уже одетый, перед входом в школу, смотрел, как Дана садится в чёрную «Волгу», она помахала ему рукой, он в ответ тоже, однако покосился предварительно по сторонам, машина уехала, а он смотрел ей вслед. Ему вдруг стало тоскливо от всего этого, он подумал: «А что дальше, и к чему всё это может привести»? От предложения ребят сгонять за пробками к «Союзу» он отказался и пошёл домой. На улице уже пели птицы, журчали ручьи и по-весеннему ярко светило солнце. Весь день Артём просидел в квартире, не выходя, что бывало с ним крайне редко, и был один. Он размышлял, разговаривал сам с собою вслух и всё более убеждался, что его отношение к Дане уже переросло в нечто большее, чем просто заигрывание, может, это и есть любовь, о которой все поют по радио и по телеку, в этом разобраться было сложно, чувство явно было незнакомое. По своей замкнутости он не хотел доверяться никому, и даже когда поздно вечером пришли родители, он им ничего не сказал. В переживаниях его ещё согревала мысль о том, что Дана, может быть, к нему тоже не равнодушна, хотя она иностранка и вообще живёт в другом измерении. Ночью он плохо спал и всё время ворочался с боку на бок. С произошедшего события прошло пару недель, буря эмоций, захлестнувшая Артёма, улеглась, они просто общались как хорошие знакомые, улыбались и он, и она, когда здоровались или прощались. Он подарил ей брелок для ключей в виде белки, а она ему открытку с видом Софии и надписью «Артёму от Даны». При всём этом Артём не забывал со своей стороны про конспирацию и старался всё это делать незаметно ото всех. Но, видимо, шила в мешке не утаишь, и изменения всё же стали бросаться в глаза со стороны, и даже учителя говорили:

     — Репкин, что с тобой произошло, ты больше не дерёшься на переменах, не обижаешь девочек, стал просто примерным учеником, только осталось поднять успеваемость.

     Он скромно сидел, наклонив голову, уткнувшись взглядом в парту при этих словах. Среди ребят тоже ползли противные для Артёма слухи, которых он так боялся, но он твёрдо отнекивался и отшучивался. Однажды после урока истории, который проходил на четвертом этаже, Артём, будучи дежурным по классу, задержался, чтобы поправить и расставить стулья и протереть доску, все уже вышли, кроме Даны, которая долго собирала свой портфель.

     — Давай я тебе помогу, Тёма, — сказала она деловито и подошла к нему, взяв в руки губку.

     Артём оглянулся с чувством беспокойства, в классе никого, кроме них, не было. Дана стояла напротив него так близко, что чувствовалось её дыхание. Она была восхитительная в розовой новенькой кофточке, поверх которой был повязан пионерский галстук. Они встретились глазами и несколько секунд смотрели, не отрываясь друг на друга, неподвижно. Неожиданно для себя, скорее, повинуясь инстинкту или эмоциям, чем разуму, и не в силах сдержаться, Артём вдруг сделал шаг вперёд и поцеловал Дану в уголок её губ. Губы были мягкими, тёплыми и немного влажными. Артёма в этот момент охватило странное чувство, и мелкая дрожь заструилась по всему его телу, он отпрянул назад, ожидая не известной ему реакции Даны. А она стояла неподвижно, смотря на него широко раскрытыми, удивлёнными глазами, не сделала ни одного протестующего движения, затем подошла близко-близко, обвила его за шею своими руками и прильнула к нему, подарив глубокий и долгий поцелуй. У Артёма всё потемнело в глазах и всё закружилось, как в водовороте, он куда-то проваливался, стоя на месте, он ощущал её губы, тело, её запах, волосы. Артём приобнял её за талию, слегка касаясь, так прошло несколько секунд, а может, минут, затем Дана, высвободилась от его объятия и с весёлым смехом, схватив свой портфель, выбежала из класса, оставив растерянного Артёма в оцепенении одного у доски, которую он так и не успел вытереть. Артём в изнеможении опустился на стул, он вспотел и был потрясён, на своих губах он всё ещё ощущал вкус её губ.

     — Что это сейчас было? — спросил он сам себя вслух, и тут же, как молния, пронеслось: «Что, если это было всё подстроено и кто-нибудь наблюдал в это время, например в замочную скважину или через неплотно закрытую дверь?» Он метнулся к двери и широко её распахнул, ожидая увидеть ликующую толпу. За дверью никого не было, заглянул в лестничный пролёт, никаких удаляющихся шагов, ничего.

     Он медленно вернулся обратно в класс.

     — Тёма, ты целовался первый раз в жизни, это так необыкновенно, ничего подобного раньше не было, — сказал он сам себе вслух.

     — Дана умница, я бы сам ни в жизнь такой поцелуй не позволил бы, — продолжил он.

     После этого случая он вдруг почувствовал, что внутренне изменился, с ним что-то произошло, он влюбился в Дану, наверное, это была любовь, так ему казалось. Артём всё время думал о ней, кровь приливала к голове, а сердцебиение учащалось при её появлении. Он хотел быть с ней не только в школе, во время уроков, но знал, что это вряд ли возможно. Жизнь ему стала казаться какой-то иной, более яркой и интересной, что ли, а может, этому ещё и способствовала весна с сочной зеленью листвы на деревьях и ярким солнцем. Артём написал ещё одно, уже большое стихотворение и, сложив лист блокнота треугольником, аккуратно вложил в её тетрадь, стихотворение он подписал своим именем. И хотя он всё так же был скрытен и осторожен, ловил себя на мысли, что ему теперь всё равно, знают об этом или нет, будут что-либо говорить или нет, будут ли шептаться за спиной и показывать пальцем или нет. Артём и Дана теперь часто целовались, улучив удобный момент или уединившись в укромных местах, Артём был счастлив всем происходящим в его жизни, тем более что приближались майские праздники, а это для Артёма было одним из самых важных событий в году, наряду со встречей Нового года.

     Май для Артёма начинался всегда радостно, сначала наступало 1 мая. В этот день, особенно в раннем возрасте, он почти всегда с отцом ходил на демонстрацию, которая начиналась в районе станции метро «Пушкинская», куда ото всех предприятий Москвы собирались так называемые делегаты-демонстранты, которые в дальнейшем организованными группами двигались по Тверской улице и дальше следовали через Красную площадь. Там можно было увидеть и посмотреть на членов правительства и Генерального секретаря, если повезёт, которые стояли на мавзолее. Настроение у Артёма, впрочем, как и у всех, было праздничное с самого утра, по радио играла бодрая музыка соответствующей темы. Все демонстранты заранее снабжались плакатами, транспарантами, обычно с лозунгами или с тезисами очередного пленума ЦК КПСС, и флажками, последним Артём очень любил махать, сидя на плечах отца, когда они проходили по Красной площади. Пока они проходили, в громкоговоритель раздавались лозунги, которые произносил диктор, и все потом повторяли его и кричали громкое «ура», а после этого снова играла музыка. Народу на первомайской демонстрации было очень много, несколько сот тысяч, а может, и миллион человек. После возвращения домой Артём прятал красный флажок в шкафчик как очередной трофей и ждал до следующего года. А второй и наиболее значимый праздник был для маленького Артёма День Победы. Потому что в этот день они с мамой и папой после завтрака и просмотра парада Победы на Красной площади всегда приезжали к дедушке, папиному папе.

     В этот день там собирались все папины сёстры и их семьи, родственников было очень много. Было праздничное, радостное настроение, и все искренне поздравляли деда, который прошёл почти всю Великую Отечественную войну, участвовал в Финской, имел много орденов и ранений. Дед Артёма был человек железный, так говорили все родные. Он родился в 1910 году в Рязанской области в Кораблинском районе в селе Пехлец, в крепкой крестьянской семье, которая насчитывала 14 человек детей. После известных событий их причислили к кулацкой семье, так как на каждого члена семьи давали земельный надел, у них было очень много земли, которую они все обрабатывали и занимались выращиванием табака. Своих рабочих рук не хватало, чтобы обработать такие площади, и им приходилось нанимать людей со стороны. После Октябрьской революции маленького Павлушу отдали в кадетское военное училище по специальности «артиллерист», которое он почти закончил. Во время раскулачивания и продразвёрстки произошёл эпизод, из-за которого его исключили из училища. Комиссар во главе отряда собирал «излишки» по сельским домам, и когда пришли к ним, то мать деда, бабушка Дуня, которая тогда была беременна, встала у амбара и сказала, что не пустит туда, так как ей надо кормить 14 детей, тогда комиссар грубо её оттолкнул, и она упала. Павел стоял неподалёку и видел это, и со словами «подлец эдакий, ты что творишь» ударил комиссара, и тот упал. Раздувать конфликт комиссар не стал, так как Павел был при оружии, у него был табельный пистолет, а написал на него заявление, и деда забрали через пару дней и посадили, а из училища исключили. Дед, отбывая срок, написал письмо товарищу Будённому, и к великому его самого удивлению, это сработало и деда выпустили, но целый год к тому времени он уже отсидел. После этого Павел поступил в техникум, который закончил, и отправился после этого в Москву к старшему брату Фёдору, который служил в военно-воздушных войсках и был в чине капитана. А семью, которая осталась жить в Рязанской области, «раскулачили» полностью, забрали всё имущество, выселили из их большого и старинного кирпичного родового дома, и все разъехались кто куда, по просторам РСФСР. Старший брат помог Павлу адаптироваться в Москве и устроил его работать в Московский авиационный институт, пока он там работал, он женился, родился папа Артёма, а вскоре, через пару дней, началась война. Дед, как и многие, пошёл добровольцем на фронт, там учли его военное обучение, зачислили в артиллерийский полк и поставили на Волоколамское направление. Столько эпизодов, сколько с ним произошло на фронте, хватило бы на отдельную книгу, многие были просто невероятные, иначе их назвать и объяснить невозможно, но для примера можно привести всего один, но какой. Дед был тяжело ранен в 1944-м в боях под Вильно (современный Вильнюс) и после этого комиссован по инвалидности в чине капитана. После войны вернулся в МАИ, где стал работать в транспортном отделе, потом знакомый ректор института, который к нему хорошо относился, устроил его начальником кремлёвского гаража, где дед лично подавал автомобиль таким людям, как Маленков, и другим. Однако проработав там некоторое время, он понял, что не может работать в этой системе, так как от него требовали писать доносы на тему, куда товарищ такой-то ездил и что там делал. Поэтому дед уволился, вернулся снова в МАИ и там проработал начальником производственного цеха до самой пенсии. И вот Артём в этот раз играл с двоюродными братьями и сёстрами, которые были младше его на несколько лет, в различные игры в соседней комнате, пока взрослые сидели за столом и общались. Вообще это был день единения, возможность собраться всем родственникам вместе, которые жили в разных концах Москвы и собирались редко, но на этот праздник приезжали все, чувствуя себя частичкой древнего рода. После застолья и разговоров, как правило, Артёму и другим внукам можно было с гордостью прогуляться по улицам Москвы с дедом за руку. Дед при этом надевал свой пиджак с огромным количеством орденов и медалей, которые закрывали всю грудь, и все прохожие поздравляли дедушку, а некоторые просили сфотографироваться с ним, Артём этим очень гордился. В этот день деда все просили рассказать какую-нибудь историю или случай, который с ним был на фронте, иногда это получалось, так как дед не любил особо рассказывать и вспоминать то время. В этом году дедушка получил новую квартиру в районе Строгино, квартира была трёхкомнатная и просторная. Все внуки, а также взрослые расположились в большой комнате, кто на диване, кто за столом вместе с дедом, кто в креслах. В этот раз он поведал историю своего последнего ранения, а дело было так. Красная армия теснила фашистов к Вильнюсу, и там шли очень ожесточённые бои, у деда под командованием было пять орудий, они постоянно стреляли и сами находились под ураганным огнём, но внезапно немцы пошли в наступление и пустили большое число танков как раз на направлении, где была дедушкина батарея. Командование приказало вывезти орудия из укрытия и бить прямой наводкой по танкам, что было и сделано. Началась настоящая бойня, запылало несколько немецких танков, было уничтожено одно орудие из дедушкиной батареи, однако танки всё лезли, но встретили серьёзный и, главное, очень точный огонь, уже было подбито около десяти-двенадцати танков, но атака не прекращалась. Дед очередной раз махнул рукой, крича «огонь», и вдруг резкая боль в плечо, потеря сознания, очнулся он уже в госпитале. Он был серьёзно ранен, и хирурги хотели ампутировать руку, но главный врач, который производил осмотр, сказал на это: «Если всех так будете лечить, то кто же воевать будет», и оставили руку нетронутой. Дед перенёс несколько операций, в основном по удалению осколков, потому что ранение было очень сложное. Разрывная пуля вошла в левое плечо, прошла внутрь грудной клетки и взорвалась над сердцем, по счастливой случайности или божьему провидению, взрыв был направлен в сторону спину, вследствие чего у деда вынесло лопатку, но другие жизненно важные органы не были задеты, зато осколков было очень много. Позже, когда пришли однополчане его проведать, то рассказали историю о том, как это произошло. В тот день, когда его ранили, все бойцы поняли, что это не был осколок, а стрелял снайпер. Тогда послали группу солдат к ближайшей колокольни, что находилась в селе. Там и обнаружили немецкого снайпера, который был прикован цепью к ограде и стрелял по офицерскому составу. Его, естественно, обезвредили, но предварительно допросили, а в ходе допроса задали вопрос по самому выстрелу, как же он промазал и не попал в голову, так как он должен был стрелять только туда, на что снайпер ответил, что в момент выстрела взрывом тряхнуло колокольню, и выстрел сорвался ниже. Вот благодаря такому стечению обстоятельств дедушка и находился сейчас вместе со всеми детьми и внуками. Артём и остальные братья и сёстры подбежали с криками: «Дедуля, дедуля, наш любимый дедуля», который их всех обнял. Таким запомнился этот праздник Дня Победы маленькому Артёму в этом году, и дедушку он запомнил именно таким, победителем, одним словом, и всегда с теплотой вспоминал эти дни и это время в своей жизни.

     После возвращения в школу Артём рассказал Дане, как у него прошли майские праздники, показал и подарил фотографию, где он вместе с дедом. Дане понравилась фотография, она со своей стороны рассказала, что у них тоже отмечают 9 Мая, и они возлагают венки к памятникам советских солдат, которых очень много, и после отмечают у себя дома в кругу семьи, и у них тоже есть фронтовики. Дни опять побежали чередой, и уже май между тем подходил к концу, а вместе с ним и учебный год, и тут Артём стал замечать, что Дана стала немного грустной, а может, ему это только показалось, Артём не придал этому особого значения, ничто не могло нарушить его хорошего настроения. К тому же на его вопрос, всё ли нормально, Дана утвердительно сказала «да».

     И вот в один из дней в конце недели классный руководитель Галина Евгеньевна, после приветственного слова «гуд монинг, чилдрен», перейдя на родной язык, улыбаясь, сообщила:

     — Ребята, наша ученица Дана Богданова уезжает, она возвращается в свою страну, вместе с родителями, к себе домой, в г. Софию. Надеюсь, вы все подружились с ней, ведь Дана будет рассказывать там о нас, и по её рассказу болгарские школьники составят представление о СССР и о нас с вами, тебе понравилось здесь, Дана?

     Дана встала со своего места, повернулась к классу, и хотя она улыбалась, улыбка была ненастоящая. Артём заметил, что улыбка была грустной, ей не было весело. Тем не менее вслух она сказала:

     — Ребята, мне было очень приятно с вами со всеми общаться и дружить. — При этих словах она посмотрела на Артёма. — И если честно, то уезжать очень, очень не хочется, хотя я и скучаю по родному краю. Но если бы была возможность, то я бы обязательно осталась. — После этих слов две крупные слезинки потекли у неё по щекам. В классе послышались гул одобрения и слова поддержки.

     — Дана, не плачь, пожалуйста, ведь ты ещё приедешь к нам когда-нибудь.

     — Мы тебя все любим и будем ждать снова в гости.

     — Сейчас, наверное, все родственники соскучились по тебе, и ты по ним, ведь правда? — спросила Галина Евгеньевна.

     Дана ответила кивком головы, вытирая слёзы.

     — Когда ты уезжаешь? — спросила Галина Евгеньевна.

     — В понедельник утром.

     — Ребята, видите, как Дане у нас понравилось, и в этом есть ваша заслуга, вот это и называется дружбой народов, давайте Дану подбодрим.

     — Дана, ты умница. Держись. Ты к нам ещё приедешь. Не забывай нас, Дана. Приезжай ещё. Мы будем тебя вспоминать. Нам будет тебя не хватать. Без тебя будет скучно, — слышалось со всех сторон.

     Для Артёма всё происходящее было как гром среди ясного неба. Как, как он мог позабыть про то, что могло произойти в любой момент, что она здесь временно, и их дружба и чувства, всё, всё рушится в один момент, и ничего, ничего с этим сделать нельзя. Всё произошло в тот самый момент, когда он менее всего это ожидал, когда всё было так замечательно, а ведь он должен был думать о такой возможности, но не думал или не хотел думать об этом. Его шею как будто стиснуло тисками, а в голове зашумело, он сидел, смотрел на Дану, стоящую в трёх метрах от него, и понимал, что больше никогда, никогда, быть может, её не увидит. На глаза навернулись слёзы, и он тихонько заплакал, но так как все смотрели на Дану, то никто этого не заметил. Практически весь урок говорили про Болгарию, как там учатся, есть ли какая-то разница, отличия, а также о большой дружбе между странами и об истории Болгарии, а Дану спрашивали, как они там живут. Артём практически ничего не видел и не слышал, он смотрел то на карту Болгарии, то на Дану и молчал. Его мало интересовали в данный момент все эти темы. На перемене Дана сама подошла к нему и, смахивая слезу с ресниц, протянула ему свою фотографию со словами:

     — Прости, Артём, не могла сказать тебе раньше, сама переживаю это тяжело, вот возьми, тут с надписью для тебя, — сказала она почти без акцента и правильно.

     — Спасибо тебе огромное, Дана, я очень, очень буду скучать по тебе. — Артём с трудом подбирал слова и сдерживал слёзы, чтобы не разреветься перед ней, да и при всех, при этом он погладил её по руке.

     — Ещё вот тут, если я больше не смогу приехать, наш адрес в Софии, пусть будет у тебя. — Она протянула ему листок бумажки.

     Артём тут же оторвал кусочек от него и написал номер своего домашнего телефона и отдал ей со словами:

     — Конечно, спасибо тебе огромное, я сохраню, а вот тоже, держи, это наш московский телефон. — Когда она положила всё это в портфель, он спросил:

     — Даночка, мы сможем ещё увидеться в выходные?

     — К сожалению, нет, Тёма, мы сегодня уезжаем в Ленинград на экскурсию, там пробудем все выходные, а в понедельник с утра у нас самолёт из Москвы в Софию.

     Свидетелей этой сцены было предостаточно, так как Артём и Дана не стали скрывать ничего в этот момент. И после этого Артём был награждён целой кучей реплик, таких как:

     — Поглядите-ка, наш тихоня, втюрился.

     — Смотрите, ну надо же, Репуля, вот даёт.

     — Кто бы мог подумать, в тихом омуте.

     — На заграничную потянуло, мы его не устраиваем.

     — Да ну вас всех, ничего вы не понимаете, — буркнул им в ответ Артём, проходя мимо. После уроков, когда он уже свыкся с мыслью об отъезде Даны, они ещё раз встретились на лестнице, уже без свидетелей. Артём обнял её и поцеловал, потом, глядя близко-близко ей в глаза, набрался храбрости и сказал:

     — Не забывай меня, Дана, ладно, ведь я тебя люблю.

     — Я тебя тоже, — ответила она, поцеловав его, и они заключили друг друга в объятия. После некоторое время они держались за руки, смотря друг другу в глаза, полные слёз, затем Дана сказала:

     — Мне пора, прощай, Тёма, пиши мне на мой адрес в Софии. — Потом она разжала свою руку, посмотрев внимательно на него своими неземными карими глазами, и побежала к ждущей её машине. Артём смотрел, как она садится в машину, в белых гольфах, бирюзовой блузке, бежевом платьице, с кремовым бантом на голове и оранжевым ранцем, такой он видел её в последний раз, такой и запомнил. Она помахала ему рукой из открытого окна машины и махала до тех пор, пока машина не скрылась из вида. А Артём поплёлся домой и весь день был сам не свой. Он был очень впечатлительным мальчиком, и это событие его настолько потрясло, что он проревел весь день навзрыд, плакал и на следующий день, не вставая с дивана, слёзы текли ручьём. Маме, сильно обеспокоившейся за сына, он рассказал всё, добавив, что как жить дальше, не знает и не хочет, и её, Дану, больше никогда не увидит. Мама как могла успокаивала сына, говоря, что всё наладится и всё будет хорошо, и если он её хочет увидеть или найти, то обязательно увидит. Мама рассказала ему, что у неё есть подруга в Болгарии, они познакомились на Фестивале молодёжи и студентов в 1958 г., и показала сыну письма от неё, сказала, что напишет ей письмо, а она может найти Дану. На что Артём думал примерно следующее. Он бы обязательно разыскал Дану, если бы речь шла о любом городе Советского Союза, это было бы не так страшно, но заграница казалась другой планетой, и уезжающие туда были недосягаемы и навсегда потеряны, скорее всего, он её вряд ли увидит. В итоге, проплакав два дня подряд, Артём сказал сам себе, стиснув зубы: «Вырасту, выучусь, обязательно уеду за границу в Болгарию и найду там Дану», с этими мыслями он и уснул. Ночью ему снились удивительные сны, как он уезжает и приезжает в какие-то страны, пересекает границы, встречает там Дану, они вместе гуляют и долго, долго беседуют вдвоём где-то на набережной большой реки или моря, держась за руки и глядя друг другу в глаза.

     Погода в Буэнос-Айресе стояла отличная, термометр в тени в десять часов утра показывал 22 градуса по Цельсию, ярко светило солнце. Артём встал, умылся, позавтракал, у него сегодня было в плане посетить центр, выйти к морю, как он это видел, в районе города, который на карте был обозначен как зона отдыха. Главная же задача, в принципе, у него была изучить местную специфику, понять, чем живут местные, где и как работают, чтобы заняться каким-то делом и зарабатывать в перспективе. Договорившись с женой Александра насчёт уроков испанского аргентинского, именно такого, из-за отличия в произношении, всего два раза в неделю по пять долларов за урок, он вышел на улицу. Больше всего на него производила впечатление и радовала погода, после слякотной и холодной Москвы здесь тепло, солнечно, росли пальмы и незнакомые деревья. До центра было, по его расчётам, километров пять, и он решил их пройти пешком. Он шёл по улице бодро, уже не будучи замороченным вчерашними оформлениями документов, и с интересом глазел на всё подряд, всё подмечал и сравнивал. Первое, что он заметил, это то, что по улицам города среди автомобилей встречаются очень старые, проржавевшие насквозь и тарахтящие машины, которые в России называются — до первого поста, их было немного, но они были заметны то там, то здесь. И за рулём сидели обычные с виду водители, нормально одетые, которые, видимо, чувствовали себя вполне комфортно.

     «И ничего, едут себе и едут по своим делам, никто их не тормозит и штрафы не выписывает. А у владельцев никаких комплексов нет по этому поводу», — подумал Артём. Потом пригляделся, да и полиции, что дорожной, да и городской, не было нигде видно. Бросалось в глаза большое количество лоточников на велосипедах, так называемых коробейников на аргентинский манер. Переднее колесо велосипеда маленькое, над ним сооружена огромная корзина, выше руля. В этих корзинах у кого-то лежало мороженое и газировка, у других орешки, сладости или кофе в термосах. Такие продавцы сновали по тротуарам и среди машин, особенно на перекрёстках, или просто по улицам, по коммерциям. Все они спокойно работали, может, имели какое-то разрешение, а может, и нет, но никто их не прогонял с улиц. Это выглядело разительным контрастом с серыми рядами лоточников у станций метро в Москве, например, а также блюстителей порядка и братков, собирающих с них ежедневно дань. Здесь всё выглядело иначе, и люди были доброжелательные, в крайнем случае, безразличные и расслабленные.

     — Добрый день, сеньор, не желаете мороженого, есть разные, с начинкой и без, какие вы любите? — Возле него затормозил парнишка лет 18 с сияющей улыбкой до ушей чисто латинского вида.

     — Нет, спасибо не хочу, — ответил Артём.

     — Счастливо, удачного дня, — попрощался парнишка и поехал дальше.

     Удивительно, но после короткого общения с ним стало как-то веселее, его доброжелательность, явно не наигранная, передалась Артёму, который вспомнил серьёзные, подчас хмурые лица соотечественников. Здесь же он видел лица естественно доброжелательные, везде царила атмосфера спокойствия и свободного общения, очевидно, присущая Южной, а возможно, и обеим Америкам. И это было то, на что обращалось внимание, вслед за отличием архитектурным и климатическим.

     «Неужели это климат так влияет на людей, — подумалось ему, — хотя народы Северной Европы тоже доброжелательны, судя по рассказам, но поскольку сам я там не был, то на сто процентов утверждать не стану», — опять думал Артём.

     Он проходил по какому-то, видимо старому и бедному району, на улице валялось много мусора, лениво лежали на некоторых углах собаки, не грея брюхо на солнце, а наоборот, прячась от него в тени. Артём пересёк красивый аккуратный парк с большими газонами и детской каруселью в центре. Про себя он отметил, что нигде нет такой травы, от которой у него аллергия, это его обрадовало, да ведь сейчас здесь весна и всё цветёт, трава и деревья, а он всего-навсего один раз чихнул, и то, может, от чего-то другого, это было для него очень важно. На траве парка лежали и загорали ребята и взрослые, муниципальные рабочие на другой стороне парка косили траву своими визжащими машинками. Большинство людей, как он заметил, были белокожими и европейского вида, с чисто латинской, индейской внешностью попадались довольно редко. Он прошёл мимо большого католического собора, взметнувшего высоко-высоко над землёй свой шпиль. По окончании широкой авениды понемногу начинался центр, людей становилось больше, и они принимали форму потока, но не целенаправленного, а хаотичного, размеренно, не торопясь, тусовались туда-сюда. Народу в центре яблоку упасть было негде, Артём через некоторое время утомился и зашёл посидеть отдохнуть, а заодно и выпить сока в одно из многочисленных кафе. Он заказал стакан свежевыжатого апельсинового сока и, ожидая его, просматривал газету, которую бесплатно давали читать всем посетителям кафе. И вдруг услышал у себя за плечом:

     — Извините, молодой человек, вы иностранец, из какой страны, не из России?

     Артём отложил газету и повернул голову посмотреть, кто это сказал. Возле него стоял старичок лет шестидесяти, с небольшой коротко подстриженной седой бородкой, одетый в лёгкий бежевый костюм, из-под которого выглядывала водолазка.

     — Да, а как вы догадались? — спросил в свою очередь Артём.

     — По внешнему виду, конечно, и потом я тоже русский, моя фамилия Петров, не возражаете, если я присяду? — Он уже перешёл на русский, но говорил более медленно и тихо, растягивая слова с еле уловимым акцентом, это говорило о том, что это был его второй язык и не родной.

     — Конечно, присаживайтесь, — при этом Артём сдвинул на край стола газету, так как в этот момент принесли сок.

     — Вы знаете, — улыбаясь, продолжил старичок, — я сразу догадался, что вы русский, такой типаж у вас.

     — Не знаю, не задумывался никогда об этом, типаж как типаж, наверное, русский, — ответил Артём.

     — Сейчас много русских и украинцев приезжают сюда, меня зовут Эухенио, Евгений по-русски, а вас?

     — Меня Артём.

     — У нас отчества не приняты, оно и проще, вы давно здесь?

     — Несколько дней как приехал.

     — Да ну, вот это да, а как с языком, разговариваете, изучаете?

     — Только изучаю, в Москве всего один месяц на курсы ходил, а здесь уроки беру два раза в неделю.

     — Так вы из Москвы? — Эухенио как-то по-особенному произнёс «из Москвы», видимо, по-старославянски. — Надолго или как турист?

     — Вроде как насовсем, нужно оглядеться, осмотреться, что и как, здесь всё как-то по-другому, отличается от России.

     — Аргентина хорошая, радушная страна, ведь почти всё население состоит из эмигрантов, все когда-то приехали или сами, или их предки. Вот я, например, внук русского офицера, мой дед с женой и двумя детьми уехал из России в 1918 году.

     — Да вы что, я никогда в своей жизни не видел настоящего эмигранта первой волны, так мы их называем, вернее, их потомка, а вы сами были в России?

     — Нет, не довелось, к сожалению, поэтому я с удовольствием общаюсь с русскими людьми, которые недавно оттуда.

     — А расскажите ещё о себе, это так интересно, — попросил Артём.

     — С удовольствием, да, так вот. Мой дед служил офицером в царской армии, Белой армии, как у вас говорят. У меня есть его фотографии этих времён, вот с такими усами. — Он сделал жест, который обычно используют, когда хотят показать большие усы, и продолжил:

     — Он уехал в Турцию на пароходе, затем оттуда в Сербию, там они жили долгое время, и мой отец встретил там мою мать, затем все переехали в Италию, где родился и я. Началась Вторая мировая война, и моего отца забрали в армию на Восточный фронт, воевать на стороне немцев. После нескольких месяцев он вернулся весь израненный, а после войны начались гонения на тех, кто воевал за фашистский режим, и нашей семье пришлось эмигрировать в Аргентину, здесь мы живём с 1946 года.

     Артём слушал весь этот рассказ и думал, как катаклизмы двадцатого века отразились на судьбе отдельно взятого человека или семьи. Что пришлось пережить и прочувствовать всем этим людям, которым довелось переезжать из страны в страну на протяжении более четверти века. А Евгений всё рассказывал и рассказывал. Артём узнал, что живёт он сам в северном пригороде Буэнос-Айреса, который называется Бажестер, там живёт очень много русских эмигрантов. У него свой дом, жена и двое детей, дочь работает врачом, а сын в адвокатской конторе. Дочь замужем, и у неё тоже двое детей, а он сам сейчас на пенсии, долгое время проработал в муниципалитете служащим, где он получал небольшие деньги, но стабильные. Он обратил внимание, что его дед, который прожил 96 лет, до конца своих дней не любил советскую власть, но радовался успехам Советского Союза. При этом он считал, что русский народ является заложником системы, где в первую очередь ставятся во главу угла интересы государства, а простому человеку отводится роль маленького винтика. Сам он лично восхищался и восхищается успехами Советского Союза и затем России в космической отрасли, научных открытиях, машиностроении, затем перешёл к теме дней сегодняшних и спросил, как в реальности обстоят дела в современной России. Артём рассказал со своей стороны, что после «перестройки», про которую знают за границей, жизнь сильно изменилась, по сравнению с той, что была в Советском Союзе. Можно свободно изъявлять свои взгляды, исчезла однопартийная система, разрешено заниматься коммерцией, и появилась возможность свободного передвижения, благодаря чему он смог приехать сюда. С другой стороны, развал старого устоя протекает на фоне борьбы за сферы влияния различных преступных группировок, которые часто решают конфликты с помощью оружия, много в последнее время экономических преступлений и всё время что-то происходит и меняется. И ему, Артёму, кажется, что после бурлящей и кипящей жизни в России здесь всё очень тихо, мило, спокойно и надёжно.

     — О, это не совсем так, не стоит забывать что здесь тоже не всегда было спокойно, Аргентина пережила военную диктатуру, да и преступность тут тоже присутствует, и, к сожалению, немало. И хотя сейчас вроде всё нормально, но есть, тем не менее, кризис в экономике, его не так заметно, но он есть, и достаточно серьёзный, — сказал Евгений и продолжил:

     — Аргентина является одной из самых передовых и развитых стран в Южной Америке, а Буэнос-Айрес чисто европейский город на этом континенте, построенный по образу знаменитых столиц Европы. Населения чисто европейского в нём большинство, коренное же население более плотно проживает в северной части страны, ближе с Парагваю, Боливии и Чили. Страна очень многонациональная, кого здесь только ни встретишь, и все мирно сосуществуют друг с другом на протяжении веков.

     Они ещё поговорили некоторое время, которое бежало незаметно, затем Евгений сказал, что должен откланяться и что ему очень приятно было побеседовать. Они попрощались как старые знакомые, пожелав друг другу удачи и всего доброго. После этого разговора Артём почувствовал себя тоже частицей мировой истории, как очередной волны эмиграции, ведь разговор затронул ту область, о которой он раньше вообще не задумывался. Когда, овеянный думами о былом и настоящем, вышел из кафе, было уже около трёх часов пополудни, и он решил продолжить начатый план, дойти всё-таки до побережья. Пройдя между двумя высотными зданиями, почти небоскрёбами, вышел на набережную, по которой дошёл до местечка под названием Пуэрто Мадеро, это место когда-то было грузовым портом. Оно представляло собой с одной стороны канал шириной метров семьдесят с причалами, а вдоль набережной тянулись здания высотой в два-три этажа старинной постройки из красного кирпича, где на первых этажах располагались многочисленные кафе и ресторанчики, а на вторых и третьих этажах помещались отели и хостелы. Несколько зданий ещё не были отреставрированы, и были видны на втором ярусе тяжёлые деревянные ворота из толстых досок, больше похожие на ставни, с массивными цепями, которые их когда-то открывали. Эти приспособления относились к порту, который здесь действовал в XVIII–XIX веках до того момента, пока не построили новый порт. На одной из пристаней был пришвартован великолепный парусник, фрегат того времени, с тремя высокими мачтами, белыми парусами и несколькими пушками, он носил на своём борту имя одного из президентов Аргентины. На табличке при входе на фрегат было написано: «Музей». Артём решил, что посетит этот музей на корабле обязательно, благо времени у него достаточно, а сейчас решил не отклоняться от задуманного маршрута и исследовать всё по порядку. Пройдя по мостику через канал и затем мимо отеля с гордым названием «Шератон», он добрался до поворота шоссе и таблички с надписью «Национальный парк Буэнос-Айреса». Прямо перед ним были ворота, настежь открытые, а за ними начинались деревья и что-то похожее на кустарник, от ворот шли три дорожки, посыпанные гравием, которые расходились в разных направлениях. Артём выбрал крайнюю левую, которая, как ему казалось, вела кратчайшим путём к морю. В парке было довольно много людей, кто гулял, кто бегал, кто ездил на велосипеде, другие запускали бумажного змея. Дорога вела через густые заросли плотной непонятной травы, нечто сродни между камышом, папоротником и тростником. С основной дороги влево и вправо вглубь уходили тропинки, а на обочине Артём прочитал надпись, которую он перевёл что-то вроде «не заходи далеко, осторожно, ядовитые змеи». Ему стало как-то не по себе, и хотя он не собирался сворачивать на какую-нибудь тропинку, шёл, теперь внимательно всматриваясь в траву, росшую близко к обочине по обеим сторонам дороги. Вскоре он расслабился, глядя на беззаботно гуляющих, в том числе и по траве, горожан. По дорожке он шёл минут тридцать, она изгибалась, закругляясь в сторону моря, высокая трава закончилась, появились отдельные маленькие кустики и песчаные барханы, за ними открылся вид на воду. С первого взгляда Артём увидел, что тут не купаются, люди загорали, играли в волейбол, даже в шахматы, но не купались. Вдоль берега были насыпаны крупный гравий и бетонная крошка, видимо, для предотвращения размывания. Подойдя ближе, он увидел, что вода достаточно мутная, Артём зачерпнул в ладонь воды и понюхал, пробовать на вкус, естественно, не стал. Вода пахла тиной и ещё чем-то, но разобрать было нельзя, в любом случае она не была чистой морской водой, скорее всего, речной. Хоть никто и не купался, зато рыбаков было много, и почти возле каждого лежало в садках по нескольку рыбок разного размера, похожих на лещей или карпов. Рыболовы все как один использовали блесну, видимо, от того, что возле берега было очень мелко.

     «Да, вот тебе и море, придётся подумать о бассейне, если вообще буду, где-либо купаться здесь», — подумал Артём. Получается, что огромный город, стоял всё-таки на реке, а не на морском побережье, как он полагал прежде, и что тут никто не купается, по всей видимости, из-за качества речной воды, это для него было неприятным сюрпризом. Сделав огромный круг по парку, километров в пять или шесть, он вышел к лагуне или, вернее, к прудам, их было несколько, разных размеров, между ними были сделаны бетонные дамбы, на которых было очень много людей, у некоторых были бинокли, фотоаппараты, кинокамеры. На воде плавали сотни, тысячи красивых больших розовых птиц, это были фламинго. В лучах заходящего солнца, а уже вечерело, зрелище было впечатляющее. Артём ещё долго любовался фауной заповедника, где кроме фламинго были ещё и ныряющие птицы, которых он сначала принял за водяных крыс, потому что они не летали, но всё время ныряли, пытаясь поймать своими длинными клювами рыбок. Были животные, похожие на крыс или нутрий, с густой гладкой шерстью, а также не то рыбы, не то змеи типа угрей, и много чего ещё бегало, прыгало, летало и издавало странные звуки. И это был не зоопарк, а дикая живая природа под открытым небом. Стало темнеть, и Артём побрёл, усталый и переполненный впечатлениями, в сторону отеля. Поскольку путь до отеля был неблизкий, то он решил сесть на автобус, номер маршрута он узнал заранее ещё в отеле. Проезд стоил полпесо или полдоллара, а вход был только через переднюю дверь, но не через турникет, как сейчас в городском транспорте Москвы, а при входе стоял кассовый аппарат, куда кидали денежку до нужной остановки и брали билет под неусыпным оком водителя. Автобус домчал его, именно домчал, так как носятся по городу они очень шустро и быстро, прямо до лестницы в отеле, так были спланированы остановки. Первое, что он сделал, придя к себе, принял душ, так как в тёплом влажном климате без этого просто невозможно существовать. После этого он проверил комнату на наличие крупных и мелких насекомых, точнее, на их отсутствие и уже готов был лечь спать, но его внимание опять привлёк какой-то шум или гул, который шёл откуда-то с улицы и издалека. Артёма это заинтересовало, и он вышел на балкон, постоял немного, прислушался, гул то утихал, то возобновлялся снова, и каждый раз с разной силой. Ему потребовалось некоторое время и даже забраться на крышу отеля, благо это было легко, так как крыша была плоской, чтобы понять, что этот шум не что иное, как крики болельщиков с неподалёку находящегося стадиона «Бока Хуниорс». Над стадионом горели ярко прожектора, и гул криков болельщиков то затихал, то вспыхивал вновь, и только тут Артём вспомнил, что Аргентина великая футбольная страна и знаменитый аргентинец Марадона тоже отсюда, и он вроде как начинал свою карьеру именно здесь, на этом самом стадионе. Мысли увели Артёма в далёкий 1986 год. Он вспомнил, как впервые приобщился к футбольной теме. До этого времени он вообще не интересовался футболом, не болел ни за одну футбольную команду или клуб, не играл в футбол с ребятами во дворе, т. е. футбол был сам по себе, а он сам по себе. Но в этот год он лежал на обследовании в 51-й городской больнице Москвы по поводу своей аллергии, куда его перед армией направил участковый терапевт. Время обследования совпало со временем проведения чемпионата мира по футболу, который проходил в Мексике, и поскольку лежать было скучно, делать было нечего, то он стал ходить в холл, где стоял телевизор и где собирались пациенты, болельщики, поболеть за сборную Советского Союза. Смотря почти все матчи, он по-настоящему проникся игрой. Ему нравились красивые комбинации, неожиданные рикошеты, блестящие удары по воротам, как ближние, так и дальние, с подкруткой мяча и изменением его траектории в воздухе в исполнении сборных разных стран и игроков. Ему очень понравилась игра сборной Франции с Мишелем Платини в матче с бразильцами и Аргентины против Англии и, конечно же, игра аргентинцев в финале против сборной ФРГ. С этого времени он стал следить за игрой в основном на международных чемпионатах, а также стал играть в футбол, если предоставлялась такая возможность, будь то во дворе дома или в деревне на отдыхе. Он ещё постоял на балконе, вслушиваясь в то, как проходит матч, всматриваясь в огни города, думая о разном, и потом ушёл к себе.

     Ещё темно было на улице, когда зазвенел будильник, вставать ужасно не хотелось, но было надо. Артём сегодня ночевал у бабушки, квартира которой находилась на станции метро «Сокол», и, не смотря на часы, он знал, что сейчас 4:45 утра, именно на этот час ставился будильник. Дядя Серёжа, бабушкин сын и мамин брат, уже умывался в ванной:

     — Ты встаёшь? — крикнул он оттуда.

     — Да, ты умывайся, а я сейчас чайник поставлю, — ответил Артём.

     — Ты не забыл, что через полчаса мы должны выйти, чтобы успеть на первую, ну или, в крайнем случае, вторую электричку?

     — Как это можно забыть?

     Поставив чайник, Артём поспешил умыться, когда ванная освободилась, и после водной процедуры пришёл на кухню, где дядя Серёжа уже заварил чай себе и Артёму:

     — Принеси бутерброды с колбасой и сыром из холодильника, пожалуйста, — попросил он.

     Проглотив нехитрый завтрак, они оделись потеплее и взвалили себе на плечи рюкзаки, приготовленные с вечера, в которых был сахарный песок килограммов десять в каждом, батоны варёной колбасы килограмма по три, куча мясных консервов, спички, соль, крупа гречневая и рисовая, тоже по нескольку килограммов. В итоге каждый рюкзак весил не менее 17 килограммов. После чего они поспешили в метро, которое только отрылось, чтобы ехать на Белорусский вокзал. В день, когда планировалась поездка на дачу, Артём всегда приезжал на «Сокол», так как оттуда можно было успеть на первую электричку, а если он ехал со станции метро «Речной вокзал», где проживал с родителями, то он уже не успевал из-за того, что находился дальше. Несмотря на ранний час, в вагоне метро было много дачников, и неудивительно, ведь была суббота. Все были нагружены до предела, кто вёз саженцы, кто рассаду, кто коробки, кто лопату или другой инвентарь. Стоит ли говорить, что кроме этого у каждого был рюкзак или пара сумок, все ехали, навьюченные до предела, к своим законным загородным соткам. Артём с дядей вбежали в вагон вместе со всеми, и им, о чудо, удалось сесть, так они доехали до станции «Белорусская».

     — Тёма, я пойду за билетами, а ты сразу на платформу, как только электричка подойдёт, если уже не стоит, сразу вбегай и занимай места, иначе три часа стоять придётся, а я потом с билетами позже подойду.

     — А как я узнаю, куда электричка придёт?

     — Сейчас расписание глянем.

     Расписание висело в зале, где продавали билеты, и там была очередь за ними, человек эдак в пятьдесят.

     — Ну вот, видишь, пятая платформа, беги, занимай места.

     — Хорошо, я пошёл.

     Народу на платформе было достаточно много, можно сказать, не протолкнуться, и когда подошла электричка, все ринулись внутрь, как пираты на абордаж, пробивая себе путь локтями, сумками, рюкзаками или просто ругательствами. Артём после короткой борьбы влетел как пробка внутрь вагона, его подгонял висевший за плечами рюкзак и напор сзади идущих, занял два места, на одно сел сам, а на другое поставил рюкзак, и вовремя, потому что через одну минуту мест свободных в вагоне уже не было. Когда пришёл дядя Серёжа, многие уже стояли в проходе, и ему, с рюкзаком, пришлось продираться между ними.

     — Ну вот, молодец, теперь всё в порядке, можно ехать, — сказал он, садясь.

     Электричка тронулась точно по расписанию, и голос машиниста возвестил об этом:

     «Осторожно, двери закрываются, следующая станция Беговая».

     Народ в вагоне достал газеты, кроссворды, книги, в том числе по садоводству, кто-то достал игральные карты, другие негромко обсуждали какие-то дела или вели праздный разговор. Артём с дядей Серёжей, просто подложив под голову куртку, устроились спать, так как ехать им было аж до Бородино, а это часа два с половиной, не меньше. Артём первый проснулся и сладко потянулся, они уже проезжали возле станции Дорохово, дядя Серёжа ещё спал, вагон сильно поредел, но мест свободных не было, исчезли только стоящие в проходе фигуры. Когда они подъезжали к Можайску, он спросил дядю, который только что проснулся:

     — А может, через Можайск, на автобусе?

     — Нет, не пойдёт, Артём, потому как в автобус не влезем, там народу ещё больше будет, чем когда ты в электричку садился. Автобус раз в два часа ходит, а сегодня выходной, думай сам.

     — Понятно, значит опять по Бородинскому полю пойдём, — согласился Артём.

     Практически все пассажиры сошли на станции Можайск, и вагон опустел, осталось самых «стойких» человек пять, которые ехали до Бородина, можно даже было прилечь на сиденье, что Артём и сделал. Бородино их встретило тишиной дальнего полустанка, ни людей, ни суеты, лишь редкие пассажиры сходили здесь, это была конечная станция данной электрички. На путях стояло пару железнодорожных составов и их электричка. За забором деревенского участка напротив станции куры лениво клевали что-то на земле. Артём с дядей Серёжей не торопясь сошли, попили воды из станционной колонки и двинулись в путь, а он был не близок, им требовалось дойти до Минского шоссе, до которого было километров пять, и потом ещё по просёлку километра три с половиной до деревни, итого около девяти километров. Этот путь Артём знал наизусть в связи с тем, что последние лет пять-шесть только так и ездил, потому что он был наиболее оптимален, так как не зависел от транспорта, который то был, то нет, то на него не сядешь. Путь их проходил через Утицкий курган с монументом, затем по военной бетонке до села Артёмки и после Минского шоссе, через деревню Фомино, на деревню Алексеенки, где и был конечный пункт их назначения. Там бабушка купила дом с участком в 30 соток, на который они сейчас и ехали работать и везли из Москвы провизию, которая была в виде продуктового набора. Всё это по той простой причине, что ближайший продуктовый магазин находился в деревне Артёмки, от них почти четыре километра. Однако в нём продуктов было мало и толку от него не было, разве что хлеб купить, да и тот не всегда был, а если и был, то больше двух буханок не отпускали в одни руки. По дороге они с дядей Сержей в который раз обсудили тему Бородинского сражения 1812 года, выявляя причины, кто из воюющих сторон что сделал не так, для того чтобы победить тут, и что, на его взгляд, должен был сделать. Артём был, естественно, на стороне французов, а дядя Серёжа на стороне русских, в итоге победа обернулась ничьей, поскольку ополчение, вооружённое топорами, вилами и пушками, смогло остановить лёгкую конницу месье Понятовского как раз в районе Утицкого кургана. Таким образом, в беседе на эту и разные другие темы они за два часа добрались до деревни, которая стояла вдалеке от шоссе и дорог и была с трёх сторон окружена лесом, а в низине протекала мелкая извилистая речка Мжут, с четвёртой же стороны было колхозное поле. В плане хорошей экологии лучшего места в Подмосковье придумать было сложно, здесь и воздух был другой, от которого даже голова кружилась, и мошек, птичек и иной живности, в том числе и лесной, было предостаточно. В самой деревне домов двадцать было, может, двадцать пять, небольшая деревенька. Бабушка с дедушкой и своей родной сестрой жили тут с мая по октябрь. Бабушка Вера и бабушка Таня, они сами были родом из деревни, родились во Владимирской области в деревне Саулово, что недалеко от Суздаля, и всё их детство и юность прошли там, поэтому они были очень хорошо знакомы с сельским хозяйством. Они приезжали сюда весной на грузовой машине, которую забивали до отказа коробками с пустыми стеклянными банками, мешками с сахаром, крупами, картошкой для посадки, иногда цыплятами и индюшками, а также местной валютой, бутылками с водкой или самогоном, для деревенских трактористов, техников, мастеров и прочих. Всё это собиралось целую зиму к предстоящему сезону, копилось и затем отправлялось в первых числах мая на дачу. Артём любил это место, хоть в сезон июнь — июль ему было тяжело здесь из-за аллергии и астмы. Они проживали в стандартном деревенском доме, где на передах была одна большая комната, метров 25, за ней шла кухня-столовая с русской печкой вдоль крайней правой стены, и за домом находился сарай-хлев для скотины. Поскольку скотины у них не было, то сарай использовался как склад дров и инструмента, а когда были куры и индюшки, то и место для них. Больше всего Артём любил здесь три вещи: отсутствие цивилизации, кроме радио и первой программы телевидения, здесь ничего не было, бабушкины пироги из русской печки, которую он сам любил топить, и парное молоко, свеженадоенное, которое бабушка покупала у местных селян, кто держал коров. Ему здесь нравилось и многое другое, но эти три составляющие были для него главными. Дорога, которая через поле вела в деревню, была единственной, и когда шёл дождь, то она становилась непроходимая для обычных машин, за исключением «козла-уазика», поэтому часто пользовались услугами дяди Вани-лесника, у которого была в хозяйстве лошадь с телегой. Для Артёма это была экзотика, как из суматошной и вечно спешащей Москвы окунуться почти в другой век, всего в ста километрах от его квартиры. На лошади они с дедом и дядей Серёжей ездили за дровами, возили некоторые вещи или ездили в Артёмки в магазин, за услугу платили дяде Ване бутылкой-другой водки. Ещё Артём любил ходить рыбачить, так, в соседнем селе Сивково, которое находилось в трёх километрах, был пруд с карпами, пруд был закрытым местом для ловли, но рядом была запруда в месте впадения речки, и там тоже водились карпы, туда он ходил и всегда приносил рыбу. Его к этому приучил дед, который был заядлый рыбак со стажем. В общем, Артёму это место было милее московской квартиры, и если бы не аллергия, то он бы сюда приезжал на всё лето. С тех самых пор домик в деревне стал для него заветной мечтой, и он загадал его однажды заиметь, с той лишь поправкой, чтобы это была другая климатическая зона и другая трава, на которую у него нет аллергии. Итак, у всех родственников как мужского, так и женского пола было расписание посещения «дачи». Так, в прошлый выходной приезжали отец Артёма и дядя Валера, сын бабушкиной сестры тёти Тани, а в позапрошлый — дочь тети Тани с мужем и его другом, в этот раз очередь была дяди Серёжи и Артёма, которому шёл 14-й год, и он любил помогать на огороде. Бабушкину фигуру, их встречающую, Артём заметил ещё издалека, метров за двести, она всегда всех встречала, так как точно знала, в котором часу кто должен приезжать. А также людские фигуры, бредущие по дороге в поле, были видны за километр. Официально все сюда приезжали на отдых, но отдых тут и не снился, так как работы было непочатый край.

     — Здравствуйте, мои золотые, здравствуйте, мои дорогие, — приветствовала их бабушка.

     — Привет, мам, — поздоровался дядя Серёжа.

     — Привет, бабуля, как ты?

     — Да всё нормально, пока живы-здоровы, мои золотые, пойдёмте в дом, завтрак уже вас ждёт, как доехали, нормально?

     — Да, как обычно, через Бородино, — ответил дядя Серёжа.

     Они прошли на участок сзади, так как дорога вела за деревней, а дом стоял на передах. В длину участок имел метров 80, а в ширину 30 или 35, всё это пространство, за исключением того, что было под домом и сараем, было обработано. Не было ни одного сантиметра свободного, чтобы на нём ничего не росло или не было чем-то занято. Вдоль тропинок росли кусты красной и чёрной смородины, которых было штук 30, за ними были грядки с огурцами, клубникой, чесноком, луком, капустой, кабачками, картошкой, наконец, и конечно, парники с помидорами. Справа от дома стояли ульи и росли яблони. Также росли облепиха, крыжовник, слива, рябина черноплодная, калина, облепиха и много чего ещё. Пройдя через весь участок и самодельный мостик через канавку, они вошли в дом, бабушка крикнула в открытое окно:

     — Выходите встречать, рабсила приехала.

     Дед Олег в пиджаке, накинутом на майку, уже шёл навстречу, тётя Таня была ещё в комнате.

     — Привет, внучок, рад тебя видеть, — сказал он.

     — Я тоже, дед, как ты?

     — Нормально, как и полагается в мои годы, давай садись за стол, — и потом к дяде Серёже, — садись, сынок, за стол, покушайте и отдохните с дороги.

     — Привет, привет, — раздался голос тёти Тани, — приехали, долгожданные, — и она появилась на пороге комнаты. — Давайте я за вами поухаживаю, кто что будет? Есть картошка отварная, а есть рисовая каша, котлеты и пироги.

     — Пусть сначала молочка с дороги выпьют, — сказала бабушка, — я сегодня с утра принесла парное, давайте-ка по стаканчику.

     — Отлично, а можно сразу и пирог тоже, а, бабуль? — спросил Артём.

     — Пироги после того как поешь, чего аппетит перебивать.

     — Согласен, давайте тогда молоко и рисовую кашу с котлетой, — согласился Артём.

     — Ох, какая каша получилось, немного перестояла в печке и с топлёным молоком получилась, просто объедение, — сказала тётя Таня, накладывая половником кашу из чугунка, который достала из печи ухватом.

     Артём почти залпом выпил молоко, которое обожал, и принялся за кашу, которая действительно была вкуснейшая, дома на плите такую точно не приготовить. После того как всё съел, попросил добавки.

     — Ай да молодец, как ешь, так и работаешь, вот это по-мужски, — сказала тётя Таня, давая добавку.

     — Как ехали, через Бородино? — спросил дед.

     — Да, так надёжнее.

     — Это правильно.

     — Бабуль, а молоко всё так же у Замочкиных берёшь?

     — Да, пока у них, но они хотят в этом году корову продать, тогда у дяди Вани будем покупать.

     — А что ещё в деревне нового? — спросил Артём, которому всё было интересно.

     — Пруд большой выкопал себе дядя Саша Мамучкин с помощью бульдозера. Там теперь можно купаться, и рыбу туда запустил, мальков, а баба Шура завела овец, можно теперь у неё овечий сыр покупать. Дочь дяди Вани дом себе будет ставить, как дачу использовать. А так новостей никаких особо, в деревне одни пенсионеры остались, вся молодёжь разъехалась в Москву в основном, кто учится, кто работает, — ответила бабушка.

     После трапезы пили чай с пирогами, как сладкими, так и с различной начинкой, с грибами, с рисом, с картошкой, с капустой и с куриным мясом. Артём хотел все попробовать, но уже знал, что тяжело будет работать, поэтому съел только три. Вообще у бабушек Артём постоянно объедался, он твёрдо знал, что накормят в любом случае до отвала, поэтому при предстоящей работе приходилось себя ограничивать.

     — Бабуль, а почему из печи всегда пироги вкуснее, чем в плите?

     — Потому что в печи жар другой, особый, на дровах, по-особому выпекаются. Кушай, мой золотой, знаю, что ты любишь, вот и напекла к твоему приезду.

     — Спасибо, бабуля.

     Дядя Серёжа всё съел и сказал:

     — Надо полчасика полежать, отдохнуть после еды, а то клонит в горизонтальное положение, пойду в сарай.

     — Конечно, сынок, пойди, отдохни, — сказала бабушка.

     Артём после еды пошёл проверить пчёл, он любил наблюдать, как пчёлы садятся на леток и улетают с него, садятся с жёлтыми толстыми лапками, нагруженные пыльцой, а улетают пустые. Если внимательно было присмотреться, то была видна траектория полёта пчёл, они цепочкой в воздухе прочерчивали путь, например, в поле или к цветущей липе. После того как сходил к ульям, захотелось мёда, и он попросил у бабушки:

     — А можно медку немного попробовать?

     — Только прошлогодний, в этом году ещё рано, вот, держи баночку, полакомись.

     Мёд оказался засахаренный, твёрдый, но обалденно вкусный, Артём съел несколько деревянных ложек и получил удовольствие, после чего пошёл в дом тоже полежать и почитать, как обычно, какую-нибудь книгу, на этот раз ему попалась книга Омара Хайяма «Рубаи», и он с интересом её читал. Через час пришла бабушка и сказала ему:

     — Пойдём, я тебе покажу, что нужно сделать.

     — Окей, бабуль, пошли.

     Они подошли к изгороди с соседями слева. Там выпало несколько штакетин из забора.

     — Вот видишь, какая беда, — сказала бабушка, — в эти щели теперь лазят соседские куры на наш участок и подрывают кусты смородины и портят грядки, надо сделать, спроси у деда, что и как нужно и какой инструмент, договорились?

     — Конечно, не вопрос, сейчас займусь.

     С забором он провозился часа два, взял у сарая несколько жердей, зашкурил их, отрезал по размерам и прибил. Дядя Серёжа в этот момент чинил прохудившийся водосток с крыши. После тётя Таня им показала, где будут грядки с горохом и тыквами, и они принялись копать, благо земля была уже копанная с прошлого года, шла легко. После чего они сделали небольшой перерыв на чаепитие, и работа закипела с новой силой. Бабушка договорилась с дядей Ваней, вообще-то Иваном Григорьевичем, по поводу дров, он спилил в лесу сухостой, и нужно было его забрать, привезти на участок, для этого он давал лошадь. Всё это обошлось в три бутылки вместе с лошадью, а для дяди Вани чистая прибыль, лес расчистил и ещё заработал. Когда Артём с дядей Серёжей всё загрузили, получилась полная телега толстых брёвен, метров по три-четыре в длину каждое, и они обратную дорогу шли пешком, чтобы не напрягать лишним весом лошадь. После этого они принялись их разгружать и затем распиливать на маленькие чурбачки, чтобы потом можно было их колоть топором, пилили двуручной большой пилой вместе с дедом на козлах, а дядя Серёжа тем временем, ремонтировал парник. Так прошёл первый день приезда, после чего все вместе вечером играли в карты, в обычного «дурака», больше всех «дураком» оказывались дед, потом Артём и затем дядя Серёжа, а бабушки почти никогда. Легли спать уже поздно, а утром дед Олег разбудил рано Артёма и сказал:

     — Пошли, внучок, я тебя кое-чему научу, надевай сапоги резиновые и выходи.

     Солнце только-только взошло, и трава была вся в росе, они прошли за огород и дед сказал:

     — Я сейчас буду косить траву, а ты запоминай, как надо это правильно делать. — Он взял косу и принялся заправски косить, при этом он объяснял: — Спину держи прямой, а то устанет, главное, пяточку у косы прижимай к земле всегда, иначе остриё застрянет, движения должны быть плавными, без рывков, запомнил, теперь пробуй.

     Артём попробовал, но получалось неважно, коса всё время застревала в земле и косила плохо.

     — Не получается, дед, — расстроенно протянул Артём.

     — Я тебе говорил, что пятку всегда прижимай к земле и обращай внимание только на неё, про траву не думай, пробуй и веди плавно. Вот видишь, получилось, тебе нужно ручку у косы немного поднять, ты сильно наклоняешься, не твоя высота, я пониже, мне нормально, давай сделаю.

     Дед поправил ручку, и косить действительно стало легче.

     — Уже получается, да, дед?

     — Конечно, молодец, видишь, как трава ровно ложится, кстати, косить нужно только утром или вечером, когда трава вся в росе, иначе сухая трава косится трудно, давай покажу, как косу точить нужно.

     Дед взял точильный брусок, нижний край ручки косы, опёр о сапог, а саму косу взял за верхнюю часть, ближе к острию на конце, и принялся водить бруском с двух сторон, взад и вперёд, быстро-быстро, смотрелось красиво, и коса была заточена что надо.

     — Теперь пробуй, есть разница?

     — Есть, конечно, я даже не напрягаюсь, трава сама косится.

     — Вот то-то же, теперь тебе надо всё скосить до самой дороги, чтобы всё поле чистое было, трава потом высохнет, и я с бабушками её соберём и на компостную кучу отнесём, для удобрения, понимаешь?

     — Да разве можно всё это скосить, тут неделю трудиться надо, — с тоской в голосе протянул Артём.

     — Глаза боятся, а руки делают, давай, Артём, вперёд, завтракать полдесятого будем, после и отдохнёшь.

     И Артём принялся косить, до завтрака скосил изрядно, даже сам удивился, наверное, одну четвёртую всего пространства до дороги. Сам процесс ему понравился, там, где была трава около метра высотой, теперь был газончик, и можно было пройти, не замочив ботинки даже во время дождя. Завтрак, как всегда, был сытным, вместе с парным молоком и пирогами, что-что, а кормили бабушки в деревне, как говорится, на убой, роту, наверное, можно было накормить.

     После завтрака Артём снова косил, но до конца не докосил, много ещё оставалось. Тётя Таня его забрала на другую работу, вместе с тележкой и лопатой они пошли собирать в поле «коровяки», чтобы всё лучше росло, как объясняла бабушкина сестра. Артёму этот вид занятий меньше всего нравился, но делать было нечего. Дядя Серёжа всё это время вместе с дедом строили сарай для хранения керосина, часам к трём дня осталось только положить крышу.

     — В следующий раз доделаешь, давайте обедайте, и вам пора уже собираться, электричка из Бородино уходит в 18:15, вам в четыре надо выходить уже, — сказала бабушка.

     Время оставалось, только чтобы умыться после работы, переодеться и поесть, что они и успели сделать. В обратный путь с пустыми рюкзаками, что называется, налегке и выполненной миссией, после прощаний и напутствий тронулись в сторону станции. Пока весна да лето, можно было себе это позволить, а когда подойдёт сезон, то рюкзаки будут всегда полные, туда с продуктами, обратно с урожаем, будь то картошка, кабачки, яблоки, варенье или грибы. Артём знал, что начиная с середины июля пойдёт сезон грибов и от них ждут полные корзины с подберёзовиками, чернушками, лисичками или белыми грибами. Всё это складывалось в огромные тазы, перебиралось, сортировалось, сушилось в печи, консервировалось и потом распределялось по семьям. Зато у каждой семьи по осени была полная чаша. Под каждой кроватью стояли банки с вареньем, мёдом, грибами, огурцами, помидорами, патиссонами, баклажанами. На балконах хранились картошка, квашеная капуста, чеснок, кабачки и многое другое, на всю долгую русскую зиму всем необходимым были обеспечены, летний труд вознаграждался сторицей. Таким образом складывалось сельскохозяйственное трудовое обучение Артёма, чему он совсем не противился.

     Через пару дней в Буэнос-Айресе была сильная гроза, дождь так сильно лупил по крыше, что Артём, несмотря на то, что было пять часов утра, вышел на балкон; то, что он увидел, его потрясло. Дождь шёл такой сплошной стеной, что соседнее здание, находящееся в 30 метрах, не было видно, и воздух был такой сырой, что запершило в горле при его вдыхании, а по полу балкона текли потоки воды. Артём поспешил юркнуть обратно в комнату и опять лёг, вслушиваясь в звук дождя.

     «Это и есть, наверное, знаменитый тропический ливень, в прямом смысле как из ведра. Хотя здесь не тропики», — подумалось ему. После чего он опять заснул, звук его убаюкал.

     Когда он проснулся уже в 10 часов, то ярко светило солнце в маленькое окошечко и был виден краешек абсолютно голубого неба, а от дождя даже не осталось и следа. Он встал, оделся и спустился вниз, собираясь сходить в магазин. Внизу он встретил жену Александра, она убирала пол на первом этаже с помощью секадора, такой палки типа швабры с резиновой полоской на конце, чтобы смахивать воду.

     — Привет Лена, — сказал Артём.

     — Привет, куда собрался то?

     — Пойду в магазин за хлебом, может, ещё чего возьму к чаю.

     — Думаю, тебе лучше в отеле посидеть, — сказала она вполне серьёзно и потом ещё добавила: — Если, конечно, у тебя нет резиновой лодки или водолазного костюма.

     — А при чём здесь костюм, шутишь, что ли?

     — Вовсе нет, пойди, посмотри, сам увидишь.

     Артём открыл дверь, вышел на площадку и встал как вкопанный. Только сейчас он понял, почему в этом районе все двери, ворота и входы в здания расположены на высоте не менее полутора-двух метров. Все улицы и переулки, не говоря о тротуарах, в обозримом пространстве превратились в реки, глубиной от метра до полутора, и вода плескалась у крайней ступеньки отельной лестницы, которых было около десяти. Из-за сильного дождя ливневые стоки не справлялись с возросшим потоком воды, и поэтому вода достигала такого уровня. Никогда раньше Артёму не доводилось видеть ничего подобного, машины, припаркованные на тротуаре, стояли в воде по стёкла, немного вдалеке проезжал городской автобус, и его огромные колёса были полностью под водой, он ехал, благо выхлопная труба была выведена на крышу. Много людей толпилось у своих дверей, которые, по всей видимости, обсуждали эту проблему, но уныния или горя на их лицах не было, видно, что они привыкли уже давно к такому. Справа от отеля появилась деревянная лодка, в которой несколько человек плыли, видно, по своим делам, бродячие собаки жались на островках суши и на высоких подъездных площадках. Артём аж присвистнул от увиденного, вслед за невиданным ливнем его ждало очередное удивление, ведь это не Венеция и не бунгало на Мальдивах. Он вернулся к себе в комнату, а оттуда спустился к Лене на урок испанского. Естественно, разговор начался с обсуждения увиденного. Лена объяснила, что сейчас сезон дождей и это обычное дело, а через три-четыре часа вода спадёт и снова будет сухо, и что такое не везде, а конкретно в районе Бока, так как он расположен в низком месте, в излучине реки, практически на одном с ней уровне. Изучение языка проходило успешно, Артём быстро и легко усваивал все темы, чем удивлял Лену, для которой испанский был первым иностранным языком в её жизни. Через несколько занятий он уже подумывал поменять педагога, жену Александра, на настоящего преподавателя испанского, носителя языка, Ольгу Ивановну, дочь русских эмигрантов, с похожей историей, как у случайного знакомого в кафе, Евгения. Она приходила иногда в отель давать уроки всем, кто этого хотел, и брала за урок три доллара, меньше, чем жена Александра, естественно, создавая конкуренцию, поскольку качество преподавания было намного выше. Александр со временем ей запретил вести уроки в отеле, и пришлось ездить на занятия к ней домой в уже знакомый район Бажестер, где проживало много выходцев из России. Вообще, жизнь в отеле постепенно вырисовывалась и становилась Артёму всё понятнее. Александр образовал вокруг себя наподобие клана или группу единомышленников для поддержки. Кто в него входил: семья, которая жила на первом этаже, рядом с комнатой Александра, муж с женой лет сорока пяти и двумя сыновьями 17 и 19 лет, из которых никто и нигде не работал, а жили они в отеле уже месяцев семь и проедали деньги, привезённые из России после продажи квартиры. Александр, что называется, с барского плеча иногда находил какую-нибудь разовую работёнку для сыновей, типа покрасить что-либо. Жена семейства, крупная простая женщина, все дни напролёт готовила, стирала, мыла, её муж, наоборот, худенький, небольшого росточка мужичок, целыми днями проводил время за телевизором. Они приехали, кажется, из Киргизии, какого-то мелкого городка. Они держались за Александра, как за спасителя, и всегда были на его стороне. Ещё одна семья из пяти человек, муж с женой лет 35–37 и три сына 7, 10 и 14 лет, жила на втором этаже. Они были в Аргентине шесть месяцев, тоже нигде не работали, хотя супруг иногда куда-то ходил, видимо, на разовую работу, а дети все дни проводили в отеле, они приехали из Кургана. Пожилая супружеская пара, пара старичков, как их определил Артём, непонятно, что они делали, жили в отеле в течение трёх или четырёх месяцев, брали уроки испанского у жены Александра и всегда были тоже на его стороне, а он, получая с них деньги, естественно, за них. Они жили, видимо, на свою пенсию, которую получали из России. Также там на первом этаже жила ещё супружеская пара с ребёнком лет пяти, глава семейства был моряком, в своё время сошёл на берег в Аргентине, да и остался, а потом к нему приехали жена с ребёнком. Они жили в отеле полтора года и ждали документы, гражданство, а затем уже намеревались поехать с ними дальше, например в Штаты. Он работал в порту грузчиком, жена иногда где-то что-то убирала, видимо, на жизнь хватало. Они дружили с Александром семьями, часто вечерами болтали вместе за телеком и пили пиво, которое Александр притаскивал из супермаркета большими сумками. Кстати, аргентинское пиво Артёму понравилось, было очень вкусное, с насыщенным ароматом, делалось оно на основе природной горной воды с Анд. Самое лучшее для Артёма было пиво марки «Килмес», он только его и покупал, это, конечно, сильно сказано, но литр в неделю или в десять дней, может быть, выходило. Остальные постояльцы отеля были самые разноплановые, да и была здесь представлена почти вся территория бывшего Советского Союза. Семья из Харькова с мальчиком лет семи, кореец из Алма-Аты лет 37, жил один и особо ни с кем не разговаривал. Две молодые женщины из Череповца лет 27–29, семейная пара из Челябинска с сестрой жены. Одна женщина, лет 30, приехала из Владивостока с целью найти себе мужа в Аргентине и т. д. Жильцы, или, если можно так сказать, обитатели отеля, иногда менялись, раз в две-три недели обязательно кто-нибудь съезжал, а заселялся новый жилец. Все эти люди приехали в Аргентину по разным обстоятельствам, кто-то бежал от разных неприятностей, в том числе этнических, кто-то пытался спасти своих сыновей от службы в армии, кто просто устал от безысходности там и приехал в поиске лучшей жизни или каких-то перемен. В общем, здесь были люди из Якутии, Магадана, Новосибирска, Минска, из Молдавии и Крыма. Из Москвы был только один Артём. В отеле жили ещё и аргентинцы, но не только. На четвёртом этаже, на котором в последнем номере проживал Артём, жили ещё по порядку от лестницы. Молодая парочка аргентинцев лет 20, они практически не выходили из своего номера и всё время кувыркались в постели, судя по звукам, доносившимся из их комнаты, тем более что двери были тонкие, металлические, с витражами из непрозрачного стекла и закрывались неплотно. За ними сразу жила семья из Боливии из трёх человек, муж с женой и ребёнком, девочкой лет 10. Муж работал в овощной лавке и уходил с утра на работу, а жена сидела дома с ребёнком, причём девочка в школу не ходила. Непосредственно с номером Артёма жил негр преклонных годов, наверное, ему было около 55, но точно нельзя было сказать. Он был здоровенный бугай с круглым лицом, начинающей седеть шевелюрой и небольшой лысиной на самом затылке. Днём негра никто не видел в отеле, он появлялся под утро, а уходил поздно вечером, в промежутке, видимо, спал. Он был молчалив, ни с кем не здоровался и не разговаривал, иногда, впрочем, днём разговаривал в полголоса сам с собой, в общем, был странный недоброжелательный тип. Артём однажды уловил несколько выражений, исходящих из его комнаты через стену. Смысл их был в том, что негр не был рад, что он негр, имел какие-то проблемы на работе из-за этого, по всей видимости, к тому же он ещё и был сильно выпивши, судя по тому, как он произносил и растягивал слова. После данного монолога послышался удар об пол и звон разбитого стекла, как видно, раздосадованный постоялец метнул бутылку в угол комнаты. Артём увидел его в то утро, он шёл по коридору и ловил плечами стены. Жена Александра, чертыхаясь и кляня постояльца на чём свет стоит, долго убирала номер, коридор и балкон возле его комнаты. Так все и жили в так называемом русском отеле, как его окрестили местные жители. Однажды Артём невольно чуть не стал виновником разборки, а причиной всему стали несовершенные системы водостоков, которые от рукомойников и раковин для мытья посуды и стирки с верхних этажей вели вниз в канализационные люки, а также природная скрытность Артёма. Но об этой системе Артём тогда ничего ещё не знал. Все сливные трубы в местах стыков не были проварены или соединены каким-либо патрубком, а просто вставлялись одна в другую под углом, и между ними было пространство в три пальца шириной. Когда вода текла без напора, слабым потоком, то не было проблем, она перетекала из одной трубы в другую, но когда поток усиливался, то всё это устремлялось мимо трубы в эту щель и падало вниз. Придумать такое нарочно нужно было бы постараться, но незамысловатые аргентинские сантехники сделали так, даже не задумываясь. Так в один прекрасный солнечный денёк Артём решил вымыть всю скопившуюся за неделю посуду, для чего он, заткнул слив в раковине, свалил туда всю посуду, залил в неё моющей жидкости и воды. После мытья он вынул затычку, собрал посуду и преспокойненько пошёл к себе в номер. Спустя минуты три или пять с первого этажа прибежали сыновья Кручёных, это была их фамилия, Артём в это время вышел и стоял на балконе.

     — Слушай, — сказал старший, которого звали Стас, пристально с прищуром глядя на Артёма, — ты не знаешь, кто сейчас на нас воду вылил жирную. — Последнее слово он произнёс с особенным чувством отвращения.

     — Нет, понятия не имею, я не видел, — простодушно и искренне ответил Артём. — А что, тут такое бывает?

     — На нас вылили целое ведро грязной воды, всю одежду постиранную залили и стол, за которым в домино играли, что за сволочь? — взвизгнул младший.

     — Кто бы это мог быть, если не ты, то, может, ты видел кого-нибудь? — допытывался старший.

     — Да нет, ребят, я только что вышел, а может, с третьего или второго этажа? — отвечал Артём, но у него стали закрадываться первые подозрения.

     — Нет, я точно видел, как капала с четвёртого, — добавил младший.

     — Тогда не знаю, когда я вышел, в коридоре никого не было, — ответил Артём.

     — Слушай, я знаю, кто это сделал, — шёпотом сказал Стас.

     — Кто? — одновременно спросили Артём и младший брат.

     Стас покосился глазами на соседнюю с номером Артёма дверь и произнёс: — Негр, это точно он, сволочь такая, только он может, пойдём с нами вниз.

     Они спустились все вниз. Артём увидел внизу огромную лужу, валяющиеся на полу вещи, слетевшие под напором воды с бельевой верёвки, и разбросанные костяшки домино, плавающие в жире, а также стол и стулья, все мокрые и грязные. Сверху со стыка продолжала капать ещё вода. Артём только сейчас понял, в чём дело и кто всему этому виной, но признаваться не стал, счёл это глупым, к тому же он это сделал не нарочно и не знал, что такое вообще может быть.

     — Вот это да, чья-то злая шутка или кто-то по незнанию, — тем не менее он сказал вслух, поглядев на это всё.

     Внизу собралось уже много народа, и все обсуждали эту тему.

     — Может, аргентинцы вылили, мы им всем не нравимся?

     — Нет, скорее боливийцы.

     — А ты, Артём, не видел никого там на четвёртом?

     — Нет, я только из номера вышел, когда ребята ваши прибежали.

     — Всё, точно, — орал Стас, — это негр, он нас всех ненавидит, сволочь, давно пора с ним разобраться, мне его рожа не нравится.

     Собравшиеся одобрительно закачали головами.

     — Точно негр, он может, сделал гадость и заперся у себя в номере.

     — Пора с ним разобраться давно.

     — Негр виноват, точно, давно его надо на место поставить, постоянно с ним стычки какие-то происходят.

     В итоге толпа из семи человек, два брата, причём Стас прихватил скалку для раскатки теста, кореец, матрос, два молдаванина и Артём, поднялась наверх и стала ломиться к негру в номер. Дверь долго не открывалась, затем скрипнула задвижка, и на пороге появился хозяин номера в рваной майке и с бутылкой пива в руке. Увидев сию делегацию, намерения которой не вызывали сомнения, он попытался быстро закрыть дверь, но Стас просунул в щель ногу, и её сильно прищемило.

     — Гад, — заорал Стас, — он мне ногу сейчас сломает, вышибайте дверь.

     Все дружно налегли на дверь, негр её держал как мог, но силы были неравны, он отскочил вглубь комнаты и, схватив табурет, встал в оборонительную стойку, не понимая хорошо, что всё-таки происходит. Все ломившиеся встали в дверях, возникла некоторая пауза.

     — Подождите, давайте его спросим всё-таки, — сказал матрос.

     — Так он тебе и скажет, посмотри на его рожу, — возразил Стас.

     — Ты воду лил на нас сверху? — спросил матрос.

     Негр молчал, вращая глазами, которые стали злыми, и крепче сжимал ножку табурета, создавалось впечатление, что он сам сейчас бросится на вошедших, ведь он был здоровенный детина.

     — Может, он не понимает тебя? — спросил кореец.

     — Да всё он понимает, на испанском свободно говорит, хоть и бразилец.

     — Хорошо, вода, воду лил сверху? — повторил матрос.

     — Что, какая вода, что вам нужно? — прохрипел негр.

     — Ты нас всех водой грязной окатил сверху, — завизжал Стас.

     — Ничего не понимаю, какая вода, проваливайте отсюда, — заорал негр, который был в сильном подпитии.

     — Врёт сволочь, сделал гадость, не признается никогда, — послышалось сзади.

     Артёму эта сцена вообще не нравилась, как бы он ни относился к негру, он понимал, что тот, по всей видимости, спал, и воду мог вылить только он, Артём, вряд ли кто-либо ещё мыл посуду после него в такой короткий срок.

     — Может, действительно не он? — спросил кореец.

     — А кому ещё в голову придёт такую пакость сделать?

     — Значит, ты не лил воду? — спросил ещё раз матрос и сделал жест, как будто из кувшина воду на голову льют.

     — Проваливайте отсюда, живо. — Негр всё более озлоблялся.

     — Ладно, нечего тут делать, не он это. Пошли, извиниться, наверное, надо, — сказал молдаванин.

     — Вот ещё, да он это сделал, я в этом уверен, извиняться ещё надо, он же врёт, сволочь, посмотри на рожу, — не унимался Стас.

     — Ладно, пошли уже, — сказал матрос.

     Они высыпались из маленькой каморки негра в коридор.

     — Идите, идите отсюда, пошли вон, плохие люди, — ворчал негр им вслед, закрывая дверь.

     В коридоре долго ещё обсуждали эту тему и вину негра, который ушёл в отказ, стучались в номер к боливийцам и аргентинцам, но двери им никто не открыл. Так, кроме домыслов и догадок, ни к чему не пришли и в конце концов разошлись, ругаясь, по комнатам. Артём в спор не встревал и свои соображения не высказывал, отговаривался, что сам он был в номере и ничего не видел. Но с тех пор он мыл посуду, подстраховываясь, лил осторожно воду и спускал её частями, ругая местных умелых сантехников. Таким образом, то спокойно, то вот с такими неожиданными, бурными событиями, протекала жизнь в отеле в районе Бока. Артём, как обычно, жил замкнуто, в своём стиле, общался со всеми по необходимости, но дружбу не завязывал, а сосредоточился на изучении языка и питании, которое ему очень нравилось, учитывая очень хорошее качество местных продуктов, особенно мяса и спелых фруктов. Его питание свелось к определённому рациону, он готовил мясо, оно получалось наполовину жареное, наполовину варёное, так как он его сначала варил, а потом обжаривал, и стоило оно очень недорого. Затем он делал себе салат из зелени, она называлась лечуга, со свежими томатами, крупно их нарезал и заправлял всё это соком лимона, половину которого он целиком выжимал в салат, который получался кисленький и очень сочный. Также он употреблял по бокалу в день красного вина, которое также было дешёвое и очень хорошего качества. Ну и, конечно же, сладкое, которое он обожал, конфеты или свежая выпечка, а на десерт фрукты, которых было в изобилии, естественно, всё недорого. Артём был в отеле единственный москвич, и он приехал сюда не из-за экономических соображений и не по этническим гонениям, и жил он всю жизнь в идеальных условиях с самого детства. Для него, после московской отдельной квартиры, вся эта жизнь была в диковинку, каким-то экстримом, он наблюдал как бы со стороны за всем этим. Что-то его удивляло или восхищало, а что-то расстраивало и давало повод к размышлениям. Жильцы вроде бы жили дружно и коллективно, всегда охотно общались, но это была только видимость, особенно это стало отчётливо видно после одного случая. Когда у одной семейной пары ребёнку стало плохо, было подозрение на аппендицит, и мать ребёнка попросила жену Александра помочь, сходить в госпиталь «Архерич», который был в пешей доступности от отеля, быть переводчиком при общении с врачами. Лена, видимо, пользуясь ситуацией, запросила за свои услуги «всего» 100 баксов, и в итоге матери пришлось обратиться к услугам другого жильца, который хорошо говорил на языке. И случаев, подобных этому, было достаточно. Артём постепенно стал задумываться о вещах, о которых раньше не думал или не замечал, а именно то, что он русский, принадлежит к великой нации и из самой большой страны мира и что все русские люди должны это чувствовать и жить единым целым народом. Ан нет, такого в реальности, к сожалению, не происходило, а происходило в точности до наоборот. Русские люди, по крайней мере, за границей или вдали от дома, в отличие от армян или евреев, а также других «малых народов», которые жили и живут диаспорами и которые стараются помочь своим собратьям, наоборот, вели и ведут себя, как в стае волков, стараясь не только заработать на ближнем, но ещё и поиметь его, если предоставлялся такой шанс. Все старались жить обособленно, но не это беспокоило, а то, что поддержки, помощи или совета было не дождаться, у каждого были только свои интересы. Про грубость и хамство можно даже не говорить в такой ситуации, это было обычным делом. Получалось, что все, кто приехал, вместо того чтобы жить единым кланом или хотя бы помогать друг другу, не имея в виду материально, упаси бог, а просто словом или делом, напротив, стали чуть ли не врагами друг другу. А может быть, это не жизнь вдали от своей страны так влияет, а и в России тоже люди имеют такое общение, может, это просто в русском человеке так заложено издревле. Откуда иначе возникло такое изречение: моя хата с краю, я ничего не знаю, и ещё — когда пришли за соседом, то я промолчал. Он вспоминал службу в армии, где уже с этим сталкивался. Все эти размышления расстраивали и огорчали Артёма, но когда он выходил на улицу, то все тягостные раздумья оставались в стенах отеля, а за ними текла совсем другая жизнь.

     — Внимание, рота, подъём! — послышалось сквозь сон, и далее сквозь затухающие обрывки сна начались грохот и гул прыгающих со своих кроватей ребят, бросающихся к своей одежде.

     — Форма одежды номер два, — продолжал командир роты, капитан, стоящий на центряке.

     Артём тоже вскочил и, как на автопилоте, натянул штаны, гимнастёрку, намотав портянки, воткнул ноги в сапоги и, застёгивая на ходу пуговицы, побежал в строй.

     — Рота, стройся, налево, бегом марш, — пробасил капитан.

     Все побежали вниз по лестнице, казарма была двухэтажной, и их рота располагалась на втором этаже. Внизу также было общее построение.

     — По направлению к стадиону бегом марш, — скомандовал стоявший внизу прапорщик.

     Все с топотом побежали по направлению к стадиону, который располагался примерно в пятистах метрах от казармы. Они обежали плац, обогнули здание библиотеки и побежали по аллее с пирамидальными тополями. Впереди бежал капитан роты, Калогулов, киргиз по национальности, человек исполинского роста и телосложения. Было довольно прохладно и темно, солнце ещё не взошло, время около пяти утра. Топот, сопение и кашель слышались со всех сторон. В основном все бежали молча, изредка проскальзывали недовольные бурчания, в основном от старослужащих.

     — Опять ему не спится или снова кто-нибудь в самоволке пойман, а мы, как всегда, крайние.

     — Не, всё нормально, — отвечал какой-нибудь знающий, — никого в самоволке, это просто тренаж, не более. — Слышались облегчённые вздохи.

     Сделав кругов пять по стадиону, около трех километров, все построились для зарядки.

     — Руки вытянули, ноги на ширине плеч, — слышался голос капитана, — махи ногами, 20 раз, выше ноги. Раз-два, раз-два, веселей.

     Такие забеги были большой редкостью в военно-строительном отряде и зачастую происходили в основном, если отряд проштрафился из-за кого-то или в чём-то.

     — Рота, стройся, в казарму бегом марш, — командовал Калогулов.

     Впереди всех побежал прапор Сидоренко, а Калогулов пошёл в штаб.

     — Сейчас водные процедуры, вольно, — скомандовал Сидоренко по прибытии в казарму.

     В умывальнике мест на всех не хватало, и приходилось ждать, кто-то из «салабонов»-новичков попытался протиснуться первым, но получил увесистый пинок и встал в сторонку ждать вместе с остальными. Умывались все с голым торсом, водичка была скорее прохладной, чем тёплой. В итоге переждав основной наплыв, удалось умыться, после умывания оставалось немного времени до построения на завтрак.

     Завтрак в отряде протекал следующим образом: за столами сидели по шесть человек, три, как правило, старослужащих, отслуживших по полтора года, и три новичка из последнего призыва. Перед тем как приступить к еде, «старики» всегда спрашивали, сколько дней осталось до приказа, и это надо было знать, иначе можно было получить затрещину. После правильного ответа довольные «старики» отдавали «салабону» свою порцию масла. Кормили, как правило, на завтрак так: ставили большой котелок с какой-нибудь кашей, в основном пшённой, и каждый с помощью половника накладывал себе в тарелку. Также стоял чайник с уже заваренным чаем и хлеб с круглыми порциями масла, лежащими на тарелке, о которых уже шла речь выше. После завтрака опять было общее построение, после которого всех развозили на работу, на объекты. Так начиналось каждое утро в ВСО 0006 в феврале месяце 1988 года в далёком узбекском городе Навои, куда Артёма перебросили с десятком других москвичей из учебки в городе Кзыл-Орда, в который он попал 12 декабря предыдущего года.

     Артёма в районном военкомате Ленинградского района г. Москвы определили к нестроевой службе по причине здоровья: аллергия, астма, плохое зрение, в общем, целый букет. Знакомый врач помог задержать призыв на полгода, чтобы его не послали служить на Север или Дальний Восток, куда и шёл весь призыв и где ему с его здоровьем пришлось бы туго. Поэтому его не призвали в мае, а призвали в декабре, дав предварительно от военкомата закончить курсы вождения на категорию грузовиков. Сам призыв проходил в кинотеатре «Варшава», что на станции метро «Войковская», в этот день шёл сильный снег, и все новобранцы пришли с родителями. В зале по алфавитному порядку всех вызвали на сцену, набралось человек 20, после чего майор поздравил всех стоящих на сцене со службой, и затем через боковую дверь всех посадили в автобус. Артёма пришли провожать мама с папой и бабушка, мамина мама. Родственники выбежали, именно выбежали, так как всё было сделано очень быстро, тоже через ту же боковую дверь, но автобус уже рванул с места и Артём только успел рукой помахать всем, кто пришёл его провожать. Автобус их привёз сначала в районный военкомат, где они быстро прошли медкомиссию, и после отвёз их в центральный, где-то на востоке Москвы. Из центрального военкомата на следующий день в том же составе их посадили на самолёт в Домодедово и отправили в г. Кзыл-Орда. В учебке сошлись несколько потоков призывников из Москвы, Кемерово, Новосибирска и Гурьева, что в Казахстане.

     Артём впервые оказался в такой ситуации, он и раньше-то дальше пионерлагеря не ездил один, да и то единственный раз, и проболел почти всю смену, лёжа в лазарете. Так далеко от дома, в совершенно чуждой обстановке он чувствовал себя, мягко говоря, неуютно, да и дома он не бывал в больших компаниях и впервые оказался в большом, чужом ему коллективе, но твёрдо решил, если что, в обиду себя не давать. Но дело осложнялось ещё и тем, что он не знал, как в такой обстановке себя вести, являясь чисто домашним мальчиком, он понятия не имел, что и как делать. Что являлось нормальным и правильным на гражданке, здесь было неприемлемым и не годилось, а посоветовать было некому. В первый день в умывальнике к нему подошёл казах и попросил, именно попросил помочь постирать рубашку вдвоём, Артём ему помог, и после вместе её выкручивали. Затем к нему подошёл сержант, русский парень, и сказал, что если ещё раз он так сделает, то будет чмо. На что Артём пожал плечами и сказал, что если нужно, он пойдёт и побьёт того казаха, но на том всё и закончилось, и с тех пор он стал задумываться над каждым своим действием. Днём у них были теоретические занятия и физическая нагрузка, ночью все отдыхали, так как уставали за день. Пробежки были почти каждый день, а один раз пришлось бежать в противогазе, но в нём Артёму тяжело было бежать, не хватало воздуха, потому как объём его лёгких был ниже нормы, и он его снял, за что получил наряд на кухне по чистке картофеля. Вообще, Артём был спокойным и тихим парнем на гражданке, никогда не ввязывался ни в какие разборки и дрался за всю жизнь несколько раз, несмотря на то, а может, именно из-за того, что занимался боксом в последних классах школы в течение 2 лет в секции ДЮСШ, что находится недалеко от той же станции метро «Войковская». Почти в самом начале после их прибытия в учебку в казарме произошло целое побоище, каких Артём никогда не видел. Началось всё с того, что двое парней из Новосибирска что-то не поделили с группой казахов из Гурьева. Слово за слово, и началась потасовка, сержант, который хотел их разнять, получил стулом по голове и упал, увидев это, другой сержант свистнул «стариков» из соседней казармы. Казахи, которых было человек 35, встали все за своих и с криками «бей их» бросились на всех, кто был не казах. Ребята, что были рядом с Артёмом, схватили кто что мог, один намотал ремень с медной пряжкой на руку, другой схватил табурет, третий — кирзовый сапог. На Артёма накинулся высокий казах с квадратным лицом со зверским выражением, размахнувшись на 180 градусов, он ударил со всей силы. Артём, сидя ещё на кровати, тем не менее успел без труда увернуться от этого удара, чуть-чуть пригнув голову, кулак казаха рассёк пустоту и поймал на излёте железную спинку кровати. Лицо его скривилось от боли, а Артём дал ему ногой в сапоге по коленке и правой приложил в районе уха, не попав в челюсть, но противник рухнул за кровать. Тем временем драка набирала обороты, дралась уже вся казарма, человек 80, кто-то кинул в гущу дерущихся табурет, попав кому-то в голову, кто-то выломал перекладину из кровати и махал ею как палицей, кругом стояли крик, шум ломающейся мебели, стоны и всё такое. Всё это происходило в полутемноте, так как уже стемнело, а свет лампочек был тусклым. На него ещё налетел какой-то казах, было не разобрать, несколько ударов просвистело мимо, Артём хорошо уклонялся. Тогда нападавший, чтобы удержать Артёма на месте, вцепился в рубашку левой рукой а правой начал лупить, после первого Артём увернулся и обрушил на нападавшего град ударов, даже по счёту сбился, после чего рука на рубашке ослабла и тот упал под ноги дерущихся. В этот момент Артём сам получил сбоку сапогом в голень а затем ещё по голове сзади и отлетел в угол, вдогонку получив ещё пару ударов, но сознание не потерял, прополз между тумбочкой и стеной и снова встал. Драку затем удалось прекратить, минут через двадцать комендантское отделение, в котором были почти все спортсмены, в полном составе прибежало вместе с дежурным по отряду и расчищало поле боя. После этой потасовки голова у Артёма болела несколько дней, а тело всё ныло. По словам сержантов, это было здесь обычное дело, и периодически такие беспорядки возникали, когда шёл новый призыв. Через пару недель всех, кто был в казарме, развезли кого куда, Артём попал в Навои, другие поехали в Бухару, третьи в Ташкент и дальше. В принципе, ему повезло, климат был тёплый, летом жаркий, тёплая погода длилась с апреля по ноябрь, он как раз такую и любил, а зимой температура редко опускалась ниже 2–3 градусов мороза. Слово «повезло» здесь уместно, так как климат климатом, а некоторые призывники попали куда-то в горы, как говорили, на урановые разработки, что находились в 80–90 километрах от Навои. Военно-строительный отряд располагался на окраине Навои и занимал территорию в пару квадратных километров, окружённую забором с колючей проволокой. Он был расположен между полковой частью и военным госпиталем. На территории располагались две казармы, штаб, здание комендантского отделения, магазин, столовая, клуб, библиотека и стадион. Большинство в ВСО 0006 работало на двух предприятиях, это «Навоиазот» и Цемзавод, основополагающие предприятия города, работать на них тоже было небезопасно, тем более с его заболеваниями. Первые два месяца Артём всё-таки проработал на Цемзаводе, впечатления не были приятными, работали вместе с зеками через сетчатый забор, и цементная пыль висела в воздухе. Благо была зима, воздух был влажный, и не так тяжело дышалось. Работал он там до тех пор, пока случай не позволил ему перейти в хозвзвод, что по обслуживанию самой воинской части на территории. На хоздворе собирались открыть новый продуктовый склад, а при нём холодильник, большую морозильную камеру, и нужно было собрать холодильную установку для её работы. Зам по тылу майор Федоркинов искал людей, кто мог бы это сделать. Оказалось, что во всём отряде это сделать мог только Артём, который закончил техникум общественного питания по специальности «холодильно-компрессорные машины и установки». Он собрал всё за пару дней, и зам по тылу только вызвал сварщиков, так как сварки своей в отряде не было, которые заварили все стыки за час. Артём был тут же принят в хозвзвод, где и проработал до конца службы. Состав отряда был многонациональный, 50 % всего отряда были москвичами с майского призыва, всего на полгода раньше Артёма. Остальные в процентном соотношении примерно так: казахи 20 %, сибиряки — Кемерово, Новосибирск, Тюмень и Якутск 10 %, украинцы 10 %, остальные 10 % делили белорусы, молдаване, армяне, грузины, кабардинцы и чеченцы. Кабардинцы сразу же сошлись с чеченцами, которых было человек 10, все из Казахстана, и эта группа из 20 человек держала в страхе весь отряд в количестве 370 человек. Если кто то дерзил или поднимал голову, то его наказывали эти 20 избранных. Один раз отлупили одного здоровенного москвича, который кому-то из чеченцев не уступил дорогу, другой раз тоже неслабого сибиряка из Тюмени за то, что побил одного из группы. И никто, что удивительно, не подумал о том, что русских, и не просто русских, а москвичей, в отряде было человек 250, и они могли стереть в порошок любую группировку. Но, видно, в том и дело, что взаимопомощь у русских, к сожалению, не в чести, в отличие от малых, но гордых народов Кавказа и не только. А может, это болезнь всех больших наций и народов, но как же тогда китайцы, ведь они друг другу помогают и живут общиной в любой стране мира. Если делать выводы, то получается, что сплачивают русских людей только большая внешняя угроза и железная рука власти, это доказывает история, и никуда от этого не деться. А так, как ни крути, получается основной лозунг в действии, моя хата с краю, ничего не знаю, по правде говоря, очень всё это обидно было понять Артёму.

     В общем, всю службу Артём держался особняком, ни к какой группе или группировке не примыкал, в блатные не лез, но и чмом тоже не был. Он был слишком рассудителен и не собирался всё время подтверждать статус блатного постоянными стычками, тем более что это было не в его характере. Он также понимал, что два года не вечность, и они пройдут, поэтому отвечал крайне редко и в исключительных случаях. Там же он познакомился с парнем, который был призван из Москвы из его же района, только в мае, раньше него на полгода. Парень отличался от многих своей манерой поведения, он был умён, вежлив и аккуратен. Что самое приятное было для Артёма, это то, что, можно было сказать, нашёл родственную душу. Этот парень в дальнейшем стал его единственным другом, с которым он разговаривал на все темы и не имел от него секретов. Уже на гражданке они вместе ходили попить пива и пообсуждать девчонок или какую-либо жизненную ситуацию. Когда Артём приезжал из Аргентины навестить родных, они всегда встречались, впрочем, и сейчас продолжают дружить. Последние полгода Артём проработал хлеборезом, куда перешёл тоже случайно, из-за того что предыдущий хлеборез, белорус из местечка Городок, был дембель и искал себе замену, а Артём согласился, так как решил себя попробовать в новом качестве, а заодно и быть поближе к кухне. И не прогадал, стал уважаемым человеком в отряде, распределял хлеб, масло и сахар, согласно установленным нормам, личному составу, а также блатным, без этого в данной системе никак. В итоге два года прошли без особых неприятностей и травм. Какой-то особенной пользы от службы для себя он не извлёк, как принято в народе говорить, прошёл хорошую школу и пришёл человеком из армии, он не считал, что это была хорошая школа. Хотя там он увидел оборотную сторону медали и как управляется вся эта система изнутри, и возможно, не только в армии, но и в гражданской жизни. Например, начальник отряда управлял блатными, сержантами и авторитетами группировок, да, такие были, и им ставил задачи, а те в свою очередь контролировали остальную массу, так поддерживался порядок в отряде. Так же учитывался вопрос денег: те, кто постоянно получал переводы на имя какого-нибудь офицера, были на особом положении и особых условиях. Также он увидел, как кто-то, не представляющий из себя ничего существенного, присоединяясь к какой-нибудь группе, сразу же задирал нос, становясь приблатнённым. Наверное, в этом нет ничего особенного, людям посредственным как-то надо устраиваться в жизни, и если они сами ничего не могут, то в коллективе могут что-то сделать. Возможно, это мини-модель мира или России, которая управляется с помощью силы и денег, власть, которая с помощью денег управляет силовыми структурами, средствами массовой информации, и единственный её интерес — это порядок и стабильность, но это, скорее, другая тема и другая книга.

     Дни в Буэнос-Айресе бежали чередой, один за другим, декабрь перевалил за вторую половину, Артём учил язык, продолжал изучать город, приближалось католическое Рождество. На улицах, в основном вблизи католических храмов, появились сценки, сюжеты из Библии о рождении младенца, ясли, подсвечиваемые в тёмное время суток. Это было великолепное зрелище и для него необычное, сам город и каждый дом украсился гирляндами, фонариками, веночками в виде еловых веток с разноцветными ленточками и шишечками. Украшали не только двери и окна, но и придомовые территории. По улицам ходили Санта-Клаусы, одетые в красные шубы, с мешками и раздавали бесплатно детям конфеты. Но самым непривычным для Артёма в это время года была погода, в декабре установилась жара, да, в Южной Америке самый жаркий месяц — это январь, и он это знал, но одно дело — знать, другое дело — привыкнуть к этому. Из общения с местными жителями, он уже умел немного это делать, он выяснил, что для католиков Рождество — это главный праздник в году, и они его отмечают грандиознее всех остальных, а, скажем, Новый год — как обычный праздник, которых много. Его спрашивали, как отмечают Рождество в России, и получив ответ «никак», недоумённо пожимали плечами, на что Артём объяснял, что при Советском Союзе такого не могло быть в принципе, а вообще в России православие и в настоящее время отмечают своё Рождество и свои праздники, но отмечают их в другое время. Гуляя по улицам и общаясь запросто с незнакомыми людьми, он стал замечать, что местные девушки обращают на него внимание и постреливают глазками, чего в России он или не замечал вовсе, или это было крайне редко. Он прекрасно понимал, что не был красавцем или мачо, никогда особо не кадрился к девушкам и, в принципе, считал, что это не его тема. А объяснял сам себе происходящее сейчас тем, что чисто белых людей было мало, видимо, они были в дефиците, если так можно выразиться. Да, были итальянцы, испанцы, но они были южане, и их с натягом можно было считать чисто белыми, как, например скандинавов или англичан. На родине у него не складывались отношения с противоположным полом, девчонки на него никогда не западали, а наоборот, он пытался построить длительные отношения, но они всегда быстро заканчивались не по его вине, как он считал. Возможно, он не с теми девушками знакомился, а может, всё-таки дело было в нём самом, и в итоге он перестал пытаться познакомиться и завести отношения. Со своей женой он познакомился по газете, куда ради прикола решил дать объявление. В итоге встретились, разговорились, нашли много общих тем и через несколько месяцев решили расписаться, но не на почве страстной любви, скорее из практических соображений, на почве того, что и он, и она хотели уехать за границу, а так было легче всего, в том числе и с документами тоже. Так что штамп в паспорте его не сильно беспокоил, тем более что при переезде и после получения местных документов они договорились идти каждый своим путём. Марина хотела уехать дальше в Северную Америку и там найти себе мужа, а Артёма устраивала и Аргентина. Итак, благодаря южноамериканской свободе общения, можно было запросто завязать непринуждённый разговор со всеми, включая женский пол. Это было разительным для него отличием с Россией, где любая девушка каждую его попытку заговорить с ней или познакомиться встречала, как правило, в штыки, изображая занятость, неприступность, холодность, отсутствие времени. Конечно, у всех по-разному это происходит, но у Артёма это происходило именно так.

     Однажды в кафешке на набережной Пуэрто Мадеро, куда Артём зашёл выпить сока, именно сока, так как кофе он пил редко и заваривал его всегда сам, к его столу подсели две девушки лет около двадцати. Может, из-за того, что было много народу и было мало места, а может, и не по этой причине. Они предварительно спросили «свободно ли место», он одобрительно кивнул головой и ответил «да». Они уловили акцент в столь коротком слове, завязался разговор, насколько это возможно было с учётом ограниченного знания языка Артёмом, в ходе которого они познакомились. Брюнетку звали Бернарда, а светленькую Люсия. Бернарда имела светлый цвет кожи, но в прямых чертах её лица угадывался потомок ацтеков, Люсия же, напротив, имела чисто европейскую внешность, и черты её лица были более сглаженными, возможно, она происходила из семьи итальянцев или испанцев. Девушки добродушно смеялись над тем, когда Артём неточно, не совсем правильно или с большим акцентом произносил слова. Но разговор пошёл более свободно, когда выяснилось, что Люсия говорит хорошо по-французски, что обрадовало Артёма, который на этом языке разговаривал очень хорошо, и главное, правильно, не зря же он несколько лет его учил с индивидуальным преподавателем и потом ещё на курсах. Они сказали ему, что первый раз в своей жизни видят русского из бывшего Советского Союза и что он имеет внешность как у северных народов или немцев, так как у него голубые глаза и очень светлые волосы, что звучало на испанском как «рубио». Артём приукрасил действительность, как без этого, и рассказал, что приехал сюда работать по контракту, что он инженер-механик холодильного оборудования и пока находится в Буэнос-Айресе, но должен скоро перевестись в Мар-дель-Плата, что на побережье. Также ему здесь очень нравится, много отличий с его страной, и что здесь очень красивые и темпераментные девушки. Девчонки, как оказалось, учились в юридическом университете, у Бернарды отец был доктором медицины, а у Люсии — адвокатом в городском суде. Мороженое давно было съедено, а сок выпит, но они всё болтали и болтали, после чего решили все втроём прогуляться по городу, а заодно и показать интересные места и достопримечательности Артёму. Девушки были очень свободными и темпераментными, много говорили и жестикулировали, как правило, при этом руками, Артёму это нравилось, это было непривычно. Они посмеивались над его северной сдержанностью, медлительностью и немногословием, а он, шутя, иногда копировал их жесты, когда что-то говорил. Бернарда имела спортивную фигуру, высокую грудь, она была изящна, но Артёму больше нравилась Люсия, она была чуть выше Бернарды, имела стройную фигуру, изящные округлые формы, она была не худая и не полная, прямой, чуть вздёрнутый носик и светлые глаза. Люсия рассказала, что она этническая итальянка, её прадед приехал сюда в начале XX века, у неё есть родная сестра и брат, а также 15 человек двоюродных братьев и сестёр, она учится здесь, в Буэнос-Айресе, а сама родом из Росарио, что в провинции, где живут её родители. Они гуляли до позднего вечера, дошли до района Бельграно и шикарной авениды Либертадор с фешенебельными зданиями современной архитектуры, там Артём ещё никогда не гулял. Было воскресенье, торопиться было некуда, Артём проводил их до станции метро «Бельграно». По аргентинскому обычаю при приветствии и прощании было принято целоваться в щёчку, поэтому когда они расставались, Бернарда первая поцеловала его, промурлыкав: «Пока, Рубио», а потом Люсия, которая в поцелуе сместилась немного с щеки, к уголку его губ, а Артём при этом приобнял её за талию.

     — Как нам увидеться ещё раз? — спросил Артём. — Можно телефон или адрес?

     Люсия с удовольствием достала из сумочки блокнотик и написала быстро номер телефона.

     — Вот, возьми, это городской номер, звони и не пропадай, блондинчик.

     Стоит ли говорить, что в тот вечер Артём вернулся в отель в приподнятом настроении, связанном, естественно, с этим романтическим приключением, хотя вроде бы ничего особенного не произошло, но для него это было значимое событие.

     «Какие они всё-таки необычные, а может, это просто непривычно для меня, при моём-то «великом» опыте общения, и дело ведь не только в темпераменте, они говорят искренне, то, что думают и что хотят, никакого притворства или кокетства, догадайся, мол, сам. Они удивительно простые, если можно их так охарактеризовать», — размышлял про себя Артём. Ему понравились обе девушки, каждая по-своему: Бернарда выглядела более сексуально, но всё-таки Люсия ему понравилась больше, чем, трудно было себе объяснить, и ему захотелось как-нибудь ещё с ней встретиться, то, что он ей позвонит, не сомневался нисколько.

     Возвратившись к себе, первое, что увидел Артём, открыв входную дверь отеля, это драку в холле на первом этаже. Дрались моряк в приличном подпитии, кореец из Алма-Аты, и казах со второго. Стояли шум, крики, мат и ругань, три женщины и Александр пытались разнять дерущихся, но успеха не имели. Поскольку дерущиеся здорово были выпившие, то драка скорее напоминала свалку или кучу малу, они таскали друг друга за одежду, пинали ногами воздух, катались по полу и лупили друг друга куда ни попадя. Поскольку Артём не знал причины потасовки, он решил не вмешиваться и пошёл вверх по лестнице к себе в номер. Навстречу спускались бегом два брата Стас и Игорь.

     — Пойдём с нами, поможешь, — сказал, громко сопя, Стас.

     — А что произошло-то? — решил уточнить Артём.

     — Моряк здорово надрался и стал всех из республик бывшего Союза обвинять в развале СССР, что, мол, если бы не они, ничего бы этого не было, ну и материть их, на этой почве и понеслось, сначала не выдержал кореец, а потом и казах подключился.

     — Ладно, пойдём, — согласился Артём.

     Минут через пять драку удалось прекратить и оттащить тяжело дышащих моряка к нему в номер, а корейца и казаха к ним, при этом матерная ругань и оскорбления продолжали висеть в воздухе, пока не захлопнули двери в номерах. Но и через закрытые двери ругань и крики продолжались долгое время, пока не стихли в связи с тем, что участники драки заснули, по всей видимости. Аргентинцы и боливийцы с верхних этажей наблюдали всю эту картину с самого начала и были очень напуганы происходящим, когда Артём поднялся к себе, они сказали, что нужно было обязательно вызвать полицию.

     — Не надо, — уверенно ответил Артём, — у нас это нормальное и обычное дело, вспылили и сорвались. Проспятся — забудут, одно слово, водка, — и пошёл к себе спать. А соседи по этажу только покачали изумлённо головами.

     В последующие дни Артём опять углубился в изучение языка, для этого он и ещё одна семья ездили к Ольге Ивановне в район Бажестер. Она давала уроки у себя на дому, дом был частный, отдельный и небольшой, хоть и в два этажа, имел маленький дворик, как в Аргентине говорят, патио. Ольга Ивановна преподавала очень доходчиво и понятно, а главное, ставила правильное произношение. В перерывах она рассказывала о своей семье, об Аргентине, местных традициях, о провинциях и разных городках, как экскурсовод. Ольга Ивановна была крупная женщина, лет 55, её дочь работала бухгалтером в какой-то фирме, муж на печатной фабрике, а её семья, дед и родители, сменили три страны после революции, пока не осели в Аргентине. От неё Артём узнал подробности про город Мар-дель-Плата, куда он собирался. Это оказался большой город-курорт на побережье, который насчитывает, около 500 000 населения, там есть большой порт, океанариум и казино. В Аргентине очень развито сельское хозяйство, в стране много частных фермеров, и она является одним из основных поставщиков во многие страны мира мяса, масла, сои, яблок, вина и многого другого. В перерывах также пили мате, Ольга Ивановна показывала, как правильно его заваривать кипятком или пить холодным, и объясняла, что почти все жители страны его пьют, и это не только традиция, а он очень хорошо помогает переносить жаркую влажную погоду. Мате — это мелко нарубленные почти в порошок растения, типа кустов или крупной травы, очень ароматные, и их, как правило, заваривают в стаканчиках типа калебаса — сухой тыквы — или в деревянных плошках, выточенных из цельного дерева, с поверхностью, инкрустированной железом или алюминием. Пьют его либо горячим, либо холодным, кому как нравится, и все пьют через трубочку, расширенную внизу и имеющую отверстия в виде сита. Как говорила Ольга Викторовна, это не очень гигиенично. Дело в том, что все присутствовавшие сосут одну и ту же трубочку, передавая один другому по кругу. Эта традиция пришла от предков, живших в Аргентине до её колонизации европейцами. В общем, кроме языка Артём узнавал много нового, и он чувствовал, что вживался потихоньку в обстановку. После занятий он штудировал местные газеты на тему работы по специальности: либо кондиционирование воздуха, либо обслуживание крупных холодильников. Но ничего найти не мог, пару-тройку раз ездил на собеседования, сказали, что перезвонят, или просили зайти через три месяца. Пробовал ради эксперимента найти работу по уборке улиц, но там отказали, мотивируя это тем, что сейчас кризис и очень много желающих, а количество мест ограничено. Возможно, его бы и взяли, в конце концов, по специальности, но требовалось ждать неопределённое время, поэтому он решил от этого отказаться и следовать своему намеченному плану. Уже перед самым Рождеством Артём решил-таки позвонить Люсии, так как она не выходила всё это время у него из головы. Люсия, вопреки его волнениям и опасениям, очень была рада его звонку, и после привычных «как дела» и «чем занимаешься» они договорились встретиться на следующий день, который приходился на выходной. Они встретились днём, Артём пришёл в назначенное время и даже на несколько минут раньше, но Люсия уже ждала его. Он её узнал издалека, гадал, в чём она придёт на свидание, а она была одета простенько, в обтягивающие джинсы нежно-голубого цвета и розовую блузку, с небольшой круглой сумочкой на плече. Она стояла в тени листвы большого платана, который раскинул свою крону метров на 30 в диаметре, покрывая всю площадь, в центре которой он был, в районе Реколета. Артём подошёл к ней со словом «ола» (привет), поцеловал в щёчку и подарил ей белую розу, купленную заранее. Когда он наклонился к ней, то почувствовал тонкий аромат духов, запах, к удивлению, ему понравился.

     — Ола, Рубио, — тихонько ответила она и немного задержалась для ответного чмоканья в щёку, глядя ему в глаза близко-близко. Затем, нежно обвив его рукой вокруг шеи, прильнула к губам. Артём ответил, обняв её обеими руками за талию и склонив немного голову, они слились в поцелуе, чем и занимались несколько минут.

     — Я очень, очень рад тебя видеть, — сказал Артём, первым решив прерваться, — куда пойдём и что будем делать?

     — Я тоже, я думала о тебе. Пойдём посидим в баре или кафе, спасибо за розу, она чудная, у нас редко вот так дарят цветы, в основном на помолвку или свадьбу.

     — Это русская традиция, это не то и не другое, не беспокойся.

     Она улыбнулась, и они ещё раз поцеловались. В баррио (районе) Реколета, где они находились, в изобилии было кафе, баров и других питейных заведений, на любой вкус, так как это был исторический центр и излюбленное место горожан и туристов со всего мира. Здесь были и американцы, и немцы, и французы, и голландцы, кого тут только не было. Они выбрали небольшую уютную кафешку, вход в которую был имитирован под грот, внутри было около 15 столиков и столько же на улице, они были сделаны из массива дерева, в старинном стиле. Артём вообще любил старинный стиль во всём. В центре зала был маленький пруд, и в него сверху десятками маленьких струек стекала, как бы с потолка, вода, там было много посетителей, но места свободные существовали. Люсия выбрала столик возле открытого окна. Артём заказал себе капучино с шоколадным пирожным, а Люсия фруктовое мороженое с кусочками настоящих фруктов.

     — Любишь сладкое? — спросила Люсия.

     — Обожаю.

     — Смотри, я тоже сладкая?

     — Значит, я тебя тоже обожаю, ты в моём вкусе. — Они весело засмеялись.

     — И ещё я обожаю эти губы во фруктовом мороженом, — добавил Артём, и они снова чмокнулись.

     — А мне очень нравятся твои голубые глаза и добрый взгляд, — улыбнулась Люсия. — Расскажи, как у вас в стране, там все такие голубоглазые?

     — Конечно, нет, у всех разные, но голубые не редкость, страна у нас северная, кстати, сейчас зима, и у нас, наверное, до минус 30. — Артём рассмеялся при этом.

     — Тридцать градусов мороза, но это невероятно, как это возможно?! — воскликнула искренне Люсия.

     — Ещё как возможно, но к этому привыкаешь, и это не всю зиму, а только иногда, но лично мне милей южное солнце, как здесь, и тепло, и хорошо.

     — Я не представляю себя на таком морозе, это, наверное, больно?

     — Совсем нет, знаешь, только пощипывает кожу лица или руки, там, где открыто, и то если ветер.

     — У нас самый холодный день зимой около 0, может, минус 1, а снег бывает раз в 10 лет.

     — О, у нас снега достаточно, катаемся на лыжах или коньках, играем в хоккей на льду, но что мы всё о зиме, ведь сейчас лето, давай лучше о нём.

     — Ты такой непохожий на наших парней, они трещат без умолку и заливают, так что даже не разберёшь, где правда, а где вымысел. Ты же, наоборот, серьёзный, спокойный, молчаливый, рассудительный, и я просто тону в твоих глазах цвета нашего неба.

     Они ещё раз поцеловались, на этот раз дольше, чем обычно.

     — Если так продолжим, то я кроме пирожного съем ещё и твоё мороженое, — пошутил Артём.

     Она рассмеялась: — Тогда я ещё закажу одно, если тебе понравилось.

     — Ты знаешь, когда вы с подругой сели к моему столику, там, в Пуэрто-Мадеро, ты мне сразу понравилась, твоя подруга тоже интересная, но ты вне сравнения, ты просто красавица. Просто у кого глаза не голубые, этого не видят, — добавил Артём. Она снова рассмеялась.

     Там, где знания испанского языка было недостаточно, Артём переходил на французский, и всё получалось великолепно.

     — А где ты живёшь? — спросила Люсия.

     — В отеле, в районе Бока.

     — В районе Бока? — Она поморщилась.

     — А что?

     — Не очень хороший район, неспокойный и очень бедный.

     — Я не знаю ещё так хорошо город, мне порекомендовали другие русские, которые там живут уже долго, но я в перспективе хочу снять отдельное жильё, квартиру.

     — Вот это правильно, — воскликнула она, — это хорошо!

     Чтобы избежать ещё каких-либо подробностей своего обитания, которое явно было ниже уровнем, чем у его собеседницы, Артём задал ей вопрос.

     — А ты была где-нибудь ещё, кроме Аргентины?

     — Да, знаешь, мы ездили с сестрой в позапрошлом году в Париж, а ещё раньше была с родителями в США, в Нью-Йорке и Майами, а также ездили в Рим.

     — Как здорово, я там не был, ни в Нью-Йорке, ни в Париже, хотя знаю французский. Я был как турист в Ницце, в Риме тоже, в Милане, в Турции, Чехии — Праге, Венгрии — в Будапеште, в Австрии и Словакии, вот сейчас здесь и с тобой в Буэнос-Айресе.

     — Ты много где был, Артем. — Она впервые попробовала выговорить его имя, получилось немного неестественно, и он улыбнулся.

     — Как будет по-русски «грасиас»?

     — Будет так: спасибо.

     — Как-как? — переспросила она, рассмеявшись. — Эспасибо?

     — Просто спасибо, без э.

     — Нет, я так не могу произнести, слишком сложно для меня, эспасибо.

     — Хорошо, пусть будет эспасибо, так даже лучше, и тебе идёт.

     — Ты лучше говоришь по-испански, чем я по-русски. — Они ещё раз поцеловались.

     Далее они ещё поболтали о всякой ерунде, обменивались репликами и впечатлениями о том о сём, и когда стали расплачиваться и Артём уже намеревался заплатить за обоих, то, к великому его удивлению, Люсия опередила его и заплатила за себя сама.

     «Видно, у них так принято», — подумал Артём, а вслух сказал: — Я хотел сам заплатить за нас обоих.

     — Нет проблем, у нас каждый платит сам за себя, а ты к тому же приезжий, и я знаю, как тебе нужны деньги.

     «Вот это да», — подумал Артём, когда они уже выходили.

     — А хочешь, пойдём в кино, сейчас идёт новый фильм «101 далматинец».

     — Пойдём, я не знаю что это за фильм, но с тобой готов идти куда угодно.

     По пути они остановились у стеклянного киоска, купили большой пакетик попкорна и орешков и хрумкали их в течение всего сеанса. Кино оказалось комедией, и они от души посмеялись.

     — Хорошее кино, мне понравилось, а тебе? — спросила она, когда они уже были на улице.

     — Хорошее, мне тоже понравилось.

     — Тебе вообще какие фильмы нравятся? — поинтересовалась Люсия.

     — Разные, смотря по настроению, французские комедии, например, или исторические фильмы, а также советские фильмы, там есть много хорошего. Единственное, что в некоторых советских фильмах меня лично не устраивает, так это то, что они очень глубокие, требуют много раздумий и переживаний, а мне по душе лёгкое кино.

     Они шли, обнявшись, по центральному проспекту, уже смеркалось, в витринах магазинчиков зажигались огни и разноцветные гирлянды, переливаясь всеми цветами радуги, которые тянулись нитями огней от здания к зданию.

     — Что делаешь на Рождество, как будешь отмечать? — спросил Артём.

     — Это семейный праздник, поеду к родным, а ты?

     — Я буду у себя в отеле.

     — Поехали сейчас ко мне, — предложила Люсия.

     — Ты хочешь меня познакомить со своими родными? — спросил Артём и сделал удивлённое лицо.

     Люсия звонко рассмеялась: — Нет, родители живут в Росарио, километров 200 отсюда, а я снимаю с подружкой аппартаменто двухкомнатное, оно находится недалеко от того места, где ты нас провожал у станции метро «Бельграно».

     — Хорошо, поехали, — согласился Артём.

     Они спустились в метро и через три станции уже были на месте. Люсия жила недалеко от центра, в многоэтажке, на шестом этаже, куда они поднимались на лифте, не переставая целоваться, она подзадоривала его, отклоняя голову назад, заставляя ловить её губы. Когда они подошли к двери, она шёпотом сказала: «Не шуми, надо проверить, есть ли подружка дома?» Они тихонько зашли внутрь.

     — Бернарда, Бернарда, — позвала Люсия, но ответа не последовало. — Видимо, сегодня у своего парня ночует, проходи, не разувайся, это гостиная. — Квартирка была небольшая, но уютная, прямо была мини-кухонька, слева гостиная, и из неё вели две двери в разные комнаты. Артём сразу устроился на сером диване с мягкими подушками в качестве спинки и осмотрелся. В комнате, небольшой по размеру, кроме дивана, стояли столик из полированного дерева, два кресла, телевизор, музыкальный центр, на окнах были белые с рюшами занавески, и витал аромат какой-то косметики или дезодоранта.

     — А хорошо здесь у тебя, уютно и мило, давно ты тут живёшь?

     — Пару лет, хочешь что-нибудь выпить, пиво, виски или вина? — спросила Люсия.

     — А водки нет? — улыбнувшись, спросил Артём.

     — Нет, а ты хочешь?

     — Да нет, я просто так спросил, я не пью водку, хоть и русский, я пью пиво, вино, в крайнем случае виски можно.

     Она включила тихо музыку со словами «я сейчас» и вышла на кухню.

     Он откинул голову назад и расслабился, наслаждаясь музыкой и всем происходящим.

     — А вот и я. — Люсия прикатила тележку на колёсиках, на которой стояла бутылка виски, вазочка с конфетами, два стаканчика, один круглый и высокий, другой квадратный пониже, с толстым стеклом в основании, бокалы были наполовину полные.

     — Что там? — осведомился Артём.

     — Виски — очень хорошее, тебе должно понравиться.

     Люсия сделала глоток из круглого бокала и расположилась в углу диванчика, томно наклонив голову набок.

     Артём сделал глоток и похвалил напиток: — Действительно хороший, шотландский?

     — Нет, тайваньский, — она рассмеялась, — но, как ты и сказал, хороший, впрочем, как и весь сегодняшний день.

     — Согласен с тобой абсолютно. — Артём придвинулся к ней и, обняв за талию правой рукой, в левой он продолжал держать бокал, нежно её поцеловал, затем, сделав паузу, посмотрел ей в глаза и произнёс: — Ты восхитительна.

     — Артем, я тебя хочу и хочу прямо сейчас немедленно, — полушёпотом сказала она (те кьеро мучо, ен сегида, примерно так прозвучало это по-испански). И поставив на столик свой бокал, она прильнула к нему, обвив руками за шею, нежно и страстно целуя. Артёму пришлось вытянуть руку, чтобы не разлить виски и осторожно его поставить рядом на столик. Он почувствовал её язычок на своих губах и во рту, сильно сжал её в своих объятиях, целуя шею, плечи, Люсия взволнованно задышала, и он чувствовал биение её сердца. Он стал расстёгивать её блузку, благо там было всего три пуговицы.

     — Нет, постой, всё же не здесь. — Люсия немного подалась назад.

     — Что случилось, дело во мне? — спросил Артём.

     — Нет, просто пойдём в спальню, вдруг Бернарда придёт, а может, и не одна.

     — Согласен.

     Через несколько секунд они были уже в её спальне, Люсия сама сняла блузку, джинсы и трусики, обнажив прекрасное тело, красивую грудь с большими розовыми сосками, запрыгнула в постель, поджидая Артёма, который раздевался на секунду дольше, чем она.

     — Я изнемогаю и уже вся горю, — прошептала она и набросилась на него, как только он прилёг. Они наконец-то занялись любовью, он целовал её губы, шею, грудь, живот и ласкал её, она отвечала ему тем же. Слившись в любовном экстазе, он, казалось, был одновременно везде, она стонала от каждого его движения и прикосновения, крепко сжимая его обеими руками, а в конце скрестила ноги у него за спиной, негромко крича, и у них всё получилось одновременно. На этом всё не закончилось, и какое-то время они ещё целовались и кувыркались по постели, затем, усталые и изнеможённые, несколько минут лежали, не двигаясь, нужно было отдышаться.

     — Я никогда бы не подумала, что ты такой страстный, по тебе не скажешь, и я приятно этим удивлена, — сообщила она воркующим голоском.

     — А ты была как пантера или как тигрица, я рад, что тебе понравилось, как и мне, а я тебя такую и представлял, эмоциональную, темпераментную и страстную, настоящую итальянку, — говорил он, гладя и лаская её.

     — Может быть, отдохнём и продолжим, ты как? — Она вопросительно посмотрела ему в глаза, поцеловав при этом.

     — С удовольствием, вот только пойду приму душ, я весь мокрый. — Артём сел на край кровати.

     — Вон там возьми полотенце в шкафу, а ванна сразу после гостиной слева, перед кухней.

     После освежающего душа они ещё долго продолжали кувыркаться в постели, показывая и делая всё, на что были способны, пока не уставшие вконец, счастливые заснули вместе в обнимку, время было далеко за полночь. Артём первую ночь в Аргентине не ночевал в отеле, проснулись они поздно, солнце уже ярко светило. Артём открыл глаза, наблюдая, как Люсия сладко потягивается ещё в полудрёме, потом она встала, набросив халатик с кружевным воротничком, и сообщила:

     — Я пойду поставлю кофе, сэндвичи будешь или мюсли?

     — Я буду всё, что будешь ты, принцесса.

     — Ладно, я пойду, быстренько поедим, да буду собираться, мне сегодня в Росарио ехать к родителям на Рождество.

     — Да-да, я и забыл. Конечно, пойду умоюсь, не волнуйся. — Артём заторопился, он не хотел никак ей мешать.

     Допив кофе и съев мюсли, залитые молоком, Артём оделся и уже стоял в коридоре. Люсия поправила ему причёску на голове, которая смялась за ночь, и они ещё раз поцеловались.

     — Обязательно мне звони, — сказала она, а также, наклонившись к его уху, чтобы он чувствовал её дыхание, сообщила: — Ты был просто супер.

     — Ты тоже, моя пантера, я сегодняшнюю ночь с тобой не забуду, буду тебе звонить, пока!

     — Пока.

     И после ещё одного затяжного поцелуя он вышел в холл, сел в лифт и через минуту уже был на улице.

     Он шёл по улице, немного усталый и разморённый, но страшно довольный и счастливый, был тёплый день, мимо него проносились авто, спешащие куда-то. Везде царила предпраздничная суматоха, почти как в России 31 декабря. Люди сновали по магазинчикам, супермаркетам, покупая подарки, стояли в очередях за продуктами, да, были очереди, чего раньше Артём никогда ещё здесь не видел. Особым спросом пользовались молочные поросята, их брали целиком, чтобы, видимо, запечь на жаровне, как она называлась — парилья. Было как никогда красиво, почти на каждой двери висели рождественские веночки, гирлянды, икебаны. Артём не пошёл в отель, где ему, прямо скажем, не было особо приятно находиться, а решил побродить по городу, в том районе, где он ещё не был. Весь день в костёлах, которых было великое множество, шли рождественские службы, людей было столько, что они не вмещались все внутри храмов, которые были достаточно просторные, и многие стояли на улице, слушали мессу через открытые двери. Артём решил приобщиться к празднику и после гуляния по городу зашёл в супермаркет и купил полтушки индейки, поросёнка он позволить себе не мог, различные приправы и соусы, а также немного овощей, фрукты, небольшой тортик, а вино у него было. После чего направился в отель, где решил приготовить праздничный ужин, а вечером обязательно сходить на мессу. Как только он вошёл, столкнулся нос к носу с женой Александра, которая шла к себе в комнату.

     — Привет, гулять ходил? — спросила она без интереса.

     — Купил кое-что из продуктов к празднику, — ответил Артём.

     — А, какой это для нас праздник, мы к этому не привыкли, — Лена махнула рукой в сторону.

     — Вы будете отмечать?

     — Нет, мы не отмечаем, только местные отмечают.

     — Не ассимилировались ещё, верно?

     — Да не до этого, дел много, ты заниматься языком будешь сегодня?

     — Нет, сегодня не буду, перерыв сделаем.

     — Ладно, — с видимым безразличием сказала Лена, но в голосе чувствовалась досада, видимо, до неё дошли слухи, что Артём ездит к Ольге Ивановне на занятия.

     — Пока, увидимся, — произнёс Артём и пошёл к себе готовить обед.

     Индейку он готовил очень долго в духовке на маленьком огне, чтобы лучше прожарилась, поливал соусом и растительным маслом, получилось в итоге очень вкусно. Параллельно обжарил овощи и сделал салат из свежей зелени, после чего устроил себе праздничный ужин с тортиком и вином. Когда он всё с удовольствием откушал, как обычно, в гордом одиночестве, которое его совсем не тяготило, а после проведённой ночи аппетит у него был отменный, решил он, как и задумал, посетить рождественскую службу, а чтобы далеко на ночь глядя не ходить, то пошёл пройтись по своему району Бока. Огромного размера католический собор находился в километре от отеля, ближе к району Конститусьон, в просторном зале его не было ни одной свободной скамейки, всё было занято, и кроме этого, ещё и стояли, и в зале, и на улице. Все были одеты очень нарядно и хорошо, как и полагается на праздник, были тут в основном семьями, дети, молодёжь, пожилые. Артём протиснулся внутрь, насколько смог, стоял, слушал и наблюдал за происходящим. Католический священник читал, видимо, святое писание, люди временами, после определённой фразы, крестились, в конце крещения целуя свои пальцы с наружной стороны, так у них было принято. Артём обратил внимание, что внутри собор не был отделан, как в русских церквях, не было ни золота, ни серебра, ни позолоты или драгоценных камней, этого, видимо, требовала католическая вера. Сам священник был одет в длинную рясу или сутану без особых украшений. Свод собора был высоченный, акустика отличная, и все слова, сказанные с алтаря, слышались прекрасно. Служба длилась около часа, после чего все, шумно переговариваясь, долго расходились. Несмотря на поздний час, все улицы были полны народа, люди шумно переговаривались, смеялись, кидали хлопушки, были веселы. Было около двенадцати часов, когда Артём подходил к отелю, и тут в небо взмыл буквально шквал петард, ракет, салютов, их были тысячи, даже стало светло в небе и на улицах, как днём. Со всех балконов, из всех окон, с крыш всех зданий и строений стреляли, запускали и взрывали, на перекрёстках улиц взрывали «бомбы» — очень мощные петарды, грохот стоял неимоверный, Артём ничего подобного раньше не видел, в России в то время это ещё не происходило. Он зашёл в отель, поднялся на балкон и с высоты наблюдал происходящее, весь город был залит заревом фейерверков, всё это продолжалось в течение часа-полтора, затем постепенно стихло.

     На следующий день Артём с утра, часов в 10, как обычно, вышел пройтись, и какое же было его очередное по счёту удивление, что на улице не было ни единого человека. Уличные собаки, которые всё время лежали на перекрёстке, куда-то попрятались, все торговые точки, магазины, лавки, все заведения были закрыты, город как будто вымер, все отдыхали после праздничной и бурной ночи. Видя такое дело, Артём вернулся в отель и стал читать газету, купленную накануне. К вечеру часов с пяти стали появляться первые горожане, они приветствовали друг друга со словами «Фелиз Навидад» что означало «с Рождеством!» Таким образом, Артём познакомился с одним из важнейших праздников, отмечающимся в католическом мире, ему понравилось. После Рождества все шло как обычно, только в русском отеле жизнь била ключом. Артём имел хорошие приятельские отношения с семейной парой из Новочеркасска, они приехали чуть раньше него и сразу же поселились здесь. Семья из трёх человек, муж, жена и ребёнок, мальчик лет 10, была очень интеллигентная, он по образованию инженер, она врач. Михаил, отец семейства, был очень рукастый парень, привёз с собой бормашинку и набор свёрл, начиная от обычных и заканчивая алмазными. Достаточно быстро нашёл себе работу, вытачивал фигурки из твёрдого дерева или камня и сдавал их в дорогие магазины подарков, а также делал по заказу ювелирных магазинов кулоны на фарфоровой основе. Каждую такую ручную работу он сдавал по 200 баксов и более за штуку. И вот сына Миши и Наташи, так звали маму, постоянно задирали и обижали два брата того же возраста с нижнего этажа. Один раз Михаил не выдержал и после очередной детской потасовки сказал одному из братьев, что нехорошо так поступать, двое на одного, и бить так по животу, потому что это больно, и продемонстрировал это, хлопнув слегка ладонью старшему брату по животу. На что тот с криком, что его ударили, убежал вниз, вскоре примчалась его мать, толстая крупная женщина, и стала орать дурным голосом, что её сына чуть не убили. Михаил не стал ничего отвечать, а ушёл в свою комнату вместе с сыном. Тогда мамаша примчалась туда, стала орать на Наталью, в итоге ссора переросла в борьбу, она схватила Наталью за волосы, плюнула ей в лицо и поцарапала его ногтями. Ссору прекратили Александр с женой и соседи, но мамаша ещё долго орала, что вызовет полицию. И вдруг вскоре после этого эпизода эта семья исчезла, уехала в неизвестном направлении, видимо, из-за произошедшего инцидента, Артём поинтересовался у соседей, те сказали, что куда-то в район Бажестер, но адреса они не знают или не хотят говорить. Это немного расстроило Артёма, так как они ему нравились как люди, и без Миши и Наташи было скучновато. Неделя до Нового года пролетела быстро, Артём продолжал изучать язык, снова пробовал устроиться на работу, но ничего приемлемого для него не нашлось. Звонил Люсии, поздравил с Рождеством, предложил встретиться на Новый год. Она рассказала ему, как провела время у родственников и встретила праздник, но оказалось, что уезжала с родными на целую неделю на горный курорт, Сан-Карлос-де-Барилоче. Пригласила и его тоже, но он отказался, мотивируя это тем, что ему в первых числах января нужно получить местный документ ДНИ, а кроме того, это ещё и дорого для него, но вслух он это не сказал. Она пожелала ему удачного и скорейшего получения ДНИ и поздравила с наступающим, после чего они договорились встретиться уже в новом году и после телефонных поцелуев попрощались.

     Празднование Нового года прошло в обычной русской традиции: на первом этаже под открытым небом накрыли большой стол, и хотя всех туда не приглашали, Артёма пригласили. На столе стояли разные закуски, русский салат оливье, маринованные огурчики, на горячее Лена принесла тушёное мясо с луком. Из напитков пили водку, шампанское, сок. Матрос завёл музыку у себя в номере, у него стоял большой музыкальный центр, и открыл настежь двери, из комнаты на весь отель доносилось:

     — Колечко, колечко, кольцо, давно это было, давно…

     Народу за столом было немного, Александр с женой, матрос с женой, семейная пара с первого — муж с женой, плюс недавно приехавшие, их было две семьи, пять человек, кореец, оба брата — Стас и Игорь — и два знакомых Александра, не из отеля. Первым поднялся Александр и произнёс тост:

     — Поздравляю вас всех с Новым 1998 годом, всех, кто решился приехать сюда, в Аргентину, тех, кто принял это судьбоносное решение. Хочу пожелать всем присутствующим найти себя в этой удивительной и гостеприимной стране, справиться со всеми трудностями на первом этапе и, конечно, всем желаю хорошего здоровья в наступающем году. А также хочу напомнить, что если что-то понадобится, можете обращаться ко мне по любому вопросу.

     После тоста все дружно принялись есть, пить водку с шампанским и громко разговаривать. Артём посидел с часок-полтора за компанию, поддержал беседы и, поздравив всех с наступившим, поднялся к себе наверх, разделся и лёг спать, как мы уже говорили ранее, он не любил шумных компаний и не проводил в них долгое время. Через некоторое время услышал внизу крики, возню и бой посуды. Выйдя на балкон, взглянув вниз, он увидел и услышал следующее:

     — Так ты что, подлец, меня дерьмом считаешь? — басил недавно приехавший постоялец с первого.

     — Сам ты подлец, кто ты есть такой? — отвечал ему оппонент.

     Первый схватил стакан и метнул его в собеседника, угодив в грудь, после чего оба, свалив стол со всей оставшейся на нём посудой, рухнули вниз, отчаянно нанося друг другу удары. Их пытались разнять женщины, Стас и Игорь, удалось это нескоро, и они с залитыми кровью рубашками и разбитыми носами были отправлены в свои комнаты. Праздник заканчивался, кое-где по городу были слышны запуски петард, хлопушек, ракет и бенгальских огней, но значительно меньше и тише, чем под Рождество, наступил новый 1998 год.

     Сразу после Нового года Артём сходил в «Регистро цивиль» узнать насчёт ДНИ, ему сказали, что ещё не готово, и попросили зайти через два дня. Так каждые два дня он и ходил с утра узнавать, от отеля до «Регистро» было километра два, пешком для него это было несложно. Поток вновь приезжающих в Аргентину и в отель не спадал, как минимум, несколько человек в неделю, и у всех были свои истории, все они приезжали в силу каких-либо обстоятельств, то на национальной почве, то из-за экономической ситуации, то из-за угрозы насилия. У приехавшей семьи из Челябинска не было даже багажа, они имели с собой только ручную кладь. Муж с женой и ребёнком лет 12, они по приезде целый день отсыпались, затем, когда женщина вышла приготовить что-то на кухне, она разговорилась с Артёмом и пригласила его к ним в комнату угостить вином, купленным внизу в магазине, и пообщаться. Артём был хорошим собеседником, так как умел внимательно слушать и никогда не перебивал, умел понять и поддержать разговор и тему. У них, видно, что называется, накипело, и требовалось рассказать всё кому-то, излить душу. Они поведали, что чудом спаслись, их там, в России, чуть не убили, преследовали бандиты и грозились учинить расправу над сыном. Вот они быстро всё продали, что у них было, срочно оформили документы и теперь почти без денег, без знания языка оказались здесь, но они не унывают и надеются устроиться, найти работу и начать новую жизнь. Артём, со своей стороны, рассказал им, как и где искать жильё и работу, где найти хорошего преподавателя языка, что здесь в Буэнос-Айресе есть «Русский дом» в районе Бажестер, там живут очень много людей с бывшего Союза и помогут с советом при необходимости. Также он им поведал, кто и как тут зарабатывает, что нужно быть в отеле начеку, поскольку много обмана, и что на Александра особо не рассчитывать, так как он охотно помогает только тем, у кого деньги есть. А также что он, как только получит документ ДНИ, сразу же уезжает в Мар-дель-Плата, город на побережье, и там будет пробовать делать, какой-то бизнес. Попробовали обменяться контактами, но мобильные тогда были редкостью, а адреса никакого Артём дать не мог, в общем, посидели, поговорили, на том и расстались, пожелав удачи друг другу.

     На следующий день, 14 января 1998 года, Артём получил-таки долгожданный документ — маленькую книжечку бардового цвета с его фотографией в полупрофиль на синем фоне, с отпечатком его большого пальца, который его при получении попросили поставить. Он назывался Документ Национальной Идентификации, внизу была надпись «для иностранцев». Служащий пожал ему руку при выдаче документа и пожелал много удачи в Аргентине. Весь день Артём находился в приподнятом настроении, был бодр и полон решимости действовать.

     «Наконец то я могу действовать свободно, без ограничений, устраиваться на работу, открывать коммерцию, снимать жильё, в общем, всё, у меня есть все права, кроме избирать и быть избранным, что мне и нужно. Всё отлично», — рассуждал Артём.

     И перед его мысленным взором открывались новые радужные горизонты. Немного было грустно, что он уезжает из уже обжитого и почти родного Буэнос-Айреса, в том числе и от Люсии, которая ему так понравилась, но он сказал себе так:

     «Стоп, чувак, даже не думай, это всё несерьёзно, ты здесь иммигрант без роду и племени, а она скоро дипломированным специалистом будет, из адвокатской небедной семьи, на что ты можешь надеяться, нам было хорошо вместе, но будущего нет, это очевидно, и вообще это всё гормоны, поэтому забудь её».

     Легко сказать, но трудно сделать, Люсия из памяти не выходила, и он всё ещё собирался ей как-нибудь позвонить. Однако он понимал, что должен строить свою жизнь, поэтому на следующий день рано утром Артём встал, собрал свою огромную спортивную сумку и, присев на дорожку по русскому обычаю, посидел с минуту в комнате, где он прожил три месяца. За время его пребывания отель стал даже каким-то родным. Потом спустился вниз, повесил ключ от номера возле комнаты Александра, там, где были специальные гвоздики для этого, и поехал городским автобусом на вокзал Ретиро, откуда шли маршруты по всей Южной Америке.

     Когда Артём после службы в рядах Советской армии 12 декабря 1989 года прилетел из Самарканда, был уже вечер и шёл сильный снег, аэропорт Домодедово был забит людьми, не протолкнуться. Его встречали родители, мама и папа, после обнимания и слёз радости, отец сына не видел два года, а мама один, потому что приезжала его навещать, они сели в рейсовый автобус и поехали домой. Дорогой мама рассказала, какие новости и что произошло, пока он отсутствовал. Некоторые были хорошие, некоторые печальные, жизнь текла своим чередом. Дома был накрыт стол в честь его приезда, и несмотря на позднее время, они отпраздновали его возвращение домой, после чего он лёг в постель и с непривычки долго не мог заснуть, постель казалась слишком мягкая, а в комнате слишком тихо и никто не мешал спать. Он так отвык от всего этого, простого комфортного жилья, но со временем вошёл в ритм. Папа ушёл с завода, где он проработал четверть века, и устроился на малое предприятие, а мама работала преподавателем в школе-интернате, что была по другую сторону двора дома, где они жили в Прибрежном проезде. Артём, чтобы помочь семье и самому зарабатывать, недолго думая, чем заняться, почти сразу устроился на работу в местный портовый хладокомбинат, но не механиком по холодильным установкам, а водителем-экспедитором на грузовом автомобиле. Таким образом, он решил получить опыт вождения, так как в армии ему ездить на автомобиле не пришлось, а до армии он был всего один месяц на практике на автокомбинате и ездил мало. При приёме на работу он, естественно, сказал, что ездил в армии все два года то на грузовике, то на «Рафике». Поездив пару дней в качестве напарника, он получил свою первую машину, 130-й бортовой ЗИЛ цвета хаки, машина выглядела и блестела как новенькая, но это была только видимость. Перед своим первым выездом Артём очень нервничал, начальник транспортного отдела Олег Николаевич с утра ему сказал:

     — Иди, Артём, выписывай путевой лист и поезжай на пандус грузись.

     — Один? — переспросил Артём.

     — Конечно, один.

     — Да я Москву ещё не очень хорошо знаю, — промямлил Артём.

     — Ничего, научишься, раньше начнёшь, быстрей выучишь, все мы так начинали, я сам такой был, не бойся.

     Первые несколько дней были для Артёма сущим кошмаром, мало того, что Артём и водить толком не умел, и Москвы не знал, так ещё и машина оказалась неисправна, у неё клинили тормоза, после отпускания тормоза и давления на педаль газа машина начинала прыгать. Плюс к этому пришлось возить мороженую рыбу в больших картонных коробках в день по 7 — 12 адресам. Конечно, Москва не была в конце восьмидесятых так загружена транспортом, как сегодня, но всё равно было очень непросто поначалу. Постепенно Артём день за днём втянулся в эту работу и привык, ему было даже интересно, он бывал в разных районах, где никогда раньше не был, общался с множеством людей. Товароведы в торговых точках, которые он посещал, его всегда ждали с нетерпением, каждый хотел, чтобы ему привезли товар в первую очередь, могли угостить его чаем с кусочком торта или чем-то ещё, а то и денежку дать за ранний привоз, немного, пару-тройку рублей, но всё равно было приятно. Так работала советская торговая система.

     Единственное, что ему оказалось некомфортно, это обстановка, хотя коллектив был хороший и люди тоже, профессионалы своего дела, там работал даже парень, его звали Мируша, который с ним учился в школе, только годом старше. Его так звали, потому что фамилия была Мирушниченко. Дело было в том, что у водителей была привычка после смены распить бутылочку-другую и поболтать о том о сём, а так как Артём не пил, то ему там находиться было неудобно, и он всегда уходил вечером после работы домой, не задерживаясь. А коллектив думал, что Артём не свойский парень и их не уважает. Все вопросы с ремонтом автомобиля решались также за бутылку, да и уровень общения, несмотря на то, что были прекрасные мастера своего дела, слесари и водители, оставлял желать лучшего. В конце концов, после многочисленных ремонтов, ЗИЛ встал как вкопанный на мосту через канал, и его привезли на буксире в транспортный. При детальном осмотре на яме оказалось, что там разрушилось кольцо и заклинило поршень. Пришлось снимать двигатель и отправлять его на завод «ЗИЛ» на капитальный ремонт, а Артёму тем временем выдали каблучок Иж и направили в распоряжение отдела мелких доставок, а также заместителя генерального директора по снабжению. Артём практически стал персональным водителем, доставлял с Очаковской продбазы деликатесы на Тверскую, в магазины «Океан» или икру в банках в столовую Госплана или на Осенний бульвар, что в Крылатском, и так далее. А ещё, кроме этого, он мог подхалтурить в свободное время, как говорили тогда водители, ударить по шляпам. Однако перспективы работы и в целом его это не очень устраивало, и со временем через полгода Артём сделал две вещи. Во-первых, он поступил на курсы в школу менеджеров где-то в центре Москвы по теме «значение маркетинга в условиях рыночной экономики». Там преподавание вели учителя из МГИМО и Высшей школы экономики, курсы были двухмесячные, после чего выдали диплом на двух языках, русском и английском. Во-вторых, он пошёл на индивидуальные курсы французского языка при Академии внешней торговли. Это для него был огромный прогресс, если учесть, как он в школе перебивался с двойки на тройку по английскому языку. Французский язык он хотел изучить, поскольку он ему очень нравился, он знал почти всю историю Франции и любил слушать песни Джо Дассена и Мирей Матьё, любил смотреть французские фильмы, исторические и комедии. На курсы он ходил полгода, выучил язык очень хорошо, так как занимался каждый вечер по 3–5 часов, и никто его не заставлял, в отличие от школы, когда учиться он не хотел вообще. Он был уверен, что это ему пригодится, а также он услышал из рекламы, что Сергей Станкевич, депутат из Моссовета, будет набирать группу рабочей молодёжи во Францию, Артём ездил к депутату в приёмную и оставил там заявление, но ничего из этого, естественно, не вышло. В перерывах Артём смотрел телевизор и видел, как выстраиваются огромные очереди к посольству США из желающих уехать, и при этом он думал примерно так: «Чего все эти ненормальные хотят уехать в Штаты, разве других стран в мире не существует, на одной свет клином сошёлся, что ли?». После того как он понял полную бесперспективность работы на портовом хладокомбинате он написал заявление по собственному и решил уйти в частный бизнес. Двое знакомых парней, на пару-тройку лет его постарше, открыли малое предприятие «Торговый дом «Дизайн-проект» и пригласили его туда работать. Для начала ему предложили проработать систему очистки котельных на теплоэлектростанциях, тема абсолютно новая и для него была интересная. Артём сходил в государственную библиотеку, прочитал соответствующую литературу, для того чтобы со специалистами разговаривать на понятном языке, и поехал общаться по предприятиям. В ходе общения выявился реальный спрос на услуги такого рода, но по решению руководства проект был заморожен из-за больших первоначальных вложений и окупаемости в долгосрочной перспективе. Пока малое предприятие занималось обменом леса на машины с Тольяттинского автозавода или цистерн с нефтью на торговое оборудование, для Артёма открылась новая тема. После беседы с приятелем, который торговал в Лужниках «сникерсами» и «марсами», Артём понял, что нужен не абстрактный, а реальный товар, и переговорил с руководством об открытии торгового отдела. Торговать решили мясоколбасной продукцией, так как у одного из сотрудников малого предприятия родственник работал на Останкинском мясокомбинате, и можно было получить льготные условия сотрудничества. Артём сам прошёлся по магазинам, собрал информацию и заказы, таким образом поняв, что товар в дефиците, что он нужен и пользуется спросом. Тогда желающих приобрести товар было очень много, а вот продукции, наоборот, не хватало. После заключения договора с мясокомбинатом работа закипела. На нанятом в аренду грузовике с автокомбината он с напарником приезжал за продукцией рано утром, часов в пять, далее шла борьба за нужный ассортимент в требуемом количестве, товар доставался буквально с боем, за дополнительную оплату товароведу, который распределял его, удавалось получить почти всё, что требовалось. После этого оставалось его развести по торговым точкам в Москве или Подмосковье, самому Артёму нравилось ездить в Истру и Голицыно. Торговые точки расплачивались в основном по безналичному расчёту, но были и такие, которые платили наличкой. Дело шло хорошо и стремительно развивалось, через некоторое время на отдел Артёма уже купили два УАЗа-таблетки для более оперативной доставки продукции. Малое предприятие развивалось, и появилось уже несколько разных отделов, занимающихся торговлей одеждой и обувью, а также хлебобулочных изделий и конфет, всё вроде бы предвещало радужную перспективу, а главное, платили во много раз выше того, что он зарабатывал водителем на портовом хладокомбинате. Но однажды руководство решило сменить тему и заняться секонд-хендом, в основном мехами, дублёнками и верхней зимней одеждой, для этого они взяли крупный кредит в банке, приехал какой-то француз, были долгие переговоры, в итоге все остались довольны. Когда же через пару недель пришёл груз, началось с того, что разгружать его пришлось ночью, так как простой фуры оплачивался в валюте. Для чего было подготовлено помещение для складирования в бомбоубежище одной из московских школ, разгружать товар туда было крайне неудобно. Но в дальнейшем самое неприятное оказалось то, что товар пришёл не такой, как ожидали, не того заявленного качества и сортировки, не пришёл люкс и крем, а пришёл оригинал, который, не исключено, бесплатно собирали в Европе. Француз в итоге очень хорошо заработал на всей этой сделке, так как, естественно, работали по предоплате. Как итог всего этого, товар продаваться не стал, тут, конечно, сказалось и то, что не было никакого опыта работы с таким товаром прежде, его пытались продать даже по предприятиям и рынкам. Через некоторое время в связи с выплатами по кредиту предприятие оказалось в долгах, и его пришлось закрыть. Но в момент ведения разговоров о закрытии Артём зарегистрировал своё собственное индивидуальное частное предприятие и, опираясь на контакты, которые были у него наработаны, стал заниматься розничной торговлей самостоятельно. Поскольку он с секонд-хендом связан не был, у него дела шли хорошо, и партнёры не заметили изменения в работе, изменилось только название фирмы. Кроме этого, он начал активно осваивать лоточную торговлю, которую тогда только-только разрешил Борис Ельцин. Уловив момент, путём пробных продаж разного продукта, что в дефиците был солёный крекер, который производили только две фабрики, одна в Туле, другая в Нижнем Новгороде, он договорился о поставках продукции через посредников, поскольку напрямую работать с фабриками не получалось. Работа началась с того, что он ставил каждый день пять торговых точек, лотков, в районе станции метро «Улица 1905 года» с пятью продавцами, и каждому давал 20–30 коробок печенья и весы, и дело пошло, он стал продавать пятитонный грузовик с колёс в день, потому что стояла очередь во всех точках. У него впервые появились деньги, и несмотря на то, что он платил и руководству рынка за хранение товара, и сотруднику местного отделения, и курирующей район крыше, у него ещё немало оставалось. Так он проработал всё лето и к осени купил морской контейнер для складирования печенья и поставил его во дворе дома в Прибрежном проезде, а для перехода на зимний вариант купил палатку, прицеп на колёсах — тонар и занялся ещё и кондитерскими изделиями, конфетами и тортами. И в довершение всего он купил в декабре месяце первую в своей жизни машину, семилетнюю «жигули-шестёрку», «шаху» цвета зелёный металлик, чтобы возить тонар. Артём был очень доволен, как всё развивалось, и этой покупке он радовался как ребёнок. Всё складывалось просто замечательно и предвещало только хорошее, один приятель в разговоре с Артёмом заметил, что его, Артёма, наверное, скоро по телевизору будут показывать, в передаче про бизнес.

     После Нового года торговля впервые забуксовала, но это не была проблема, в принципе всё было прогнозируемо, проблема пришла, как всегда, неожиданно, с местного муниципалитета. Первые годы свободной торговли закончились, Артём просто этого не знал, наступил 1994 год. Руководство, видимо, получив указания сверху, решило взвинтить цены за разрешение на лоточную торговлю в десять раз: вместо 3000 рублей, которые платились, теперь полагалось платить 30000 рублей. Кроме этого, с того места, где стояла палатка, вообще запретили торговать, Артём пробовал, но всё заканчивалось разборками в местном отделении милиции и штрафами. Затем, как грибы после дождя, зачастили инспекции, пожарная, санэпиднадзор, административно-техническая. Все они хотели денег, а работа торговой точки их не интересовала. Местная «крыша» требовала своевременной уплаты ежемесячно, а также местный участковый стал проявлять интерес к контейнеру, стоящему во дворе жилых домов: или плати, или убирай. Артём, промучившись так до лета, а главное, посчитав, сколько ему остаётся после всех выплат, сделал вывод, что он работает на кого угодно, только не на себя, так как ему ничего не остаётся. Артём плюнул на всё это, на всю эту гнилую систему, направленную лишь на то, чтобы задушить предпринимателя, выжать его как лимон, а что с ним дальше будет, никого не интересует, и решил всё распродать, а дело закрыть. Сначала распродал товар, потом продал приятелю тонар, потом контейнер, а потом со временем и машину и вернулся к тому, с чего начинал, к нулю. Из всего своего торгового опыта он сделал вывод, что ничего для себя в этой стране с таким подходом он не видит, и задумался всерьёз о поездке за рубеж, где слышал, что условия для малого предпринимательства лучше и человечнее. Из общения с разными людьми, вращающимися в разных сферах и уровнях, он понял, что для того, чтобы в России что-то сделать успешное, по тем временам нужно было иметь как минимум 100–200 тысяч долларов. А самое главное даже не в деньгах, требовалось обладать связями на высоком уровне, среди влиятельных чиновников, а если у тебя этого нет, то даже не стоит и пытаться. Он был с этим полностью согласен, поэтому стал чаще читать газету «Иностранец» и просматривать там интересные статьи. Пока он этим занимался, решил съездить в туристическую, ознакомительную, а заодно и разведывательную для себя поездку по Европе. И тут вдруг проснулась голубая мечта его детства о поездке за границу, которая теперь, к великой радости, была доступна. Он нашёл один очень интересный тур, автобусный, на две недели, в нем посещалось шесть стран, таких как Словакия, Чехия, Венгрия, Словения, Италия и Франция, а главное, было очень недорого. Начинался этот тур в Ужгороде, что на Украине, а до него поездом с Киевского вокзала Москвы. Все необходимые документы он собрал и сдал в турагентство, а в середине марта отправился в увлекательную поездку. Впечатлений получил массу, первое — от пересечения границы бывшего Советского Союза со Словакией. Распаханная трактором широкая полоса метров сто, по краям с двух сторон ограждённая тремя рядами колючей проволоки, плюс пограничники с собаками, контролирующие её по периметру, такое ощущение, как будто с зоны выезжаешь. На пересечение границы ушло часа три, не меньше, много было машин и людей, стояла очередь, очень долго каждого проверяли, всё это было малоприятно. Они ехали на польском автобусе из Ужгорода. Группа подобралась хорошая, автобус был полный, человек 35–37, кто путешествовал по одному, кто парами или семьями. Их встретили тихие и спокойные, можно даже сказать, сонные городишки Европы, которые сгладили это впечатление. Первым на пути был словацкий город Прешов, где они провели ночь. Артём провёл неплохую ночь, так как спал со своей спутницей и соседкой по номеру, Ксенией, с которой познакомился ещё в поезде «Москва — Ужгород», они вечером распили бутылочку красного вина и затем хорошо провели ночью время. Потом были Братислава, Будапешт с экскурсиями по историческому центру, Словения, всё это были ночные переезды, и наконец, они въехали в Италию, которая встретила их ярким солнцем, голубым небом и соснами с плоской кроной, чисто итальянского типа. В Италии они остановились сначала на Лигурийском побережье, недалеко от Сан-Ремо, в городе Пьетро-Лигуре, и оттуда совершили экскурсии в Ниццу и Монте-Карло, которые поразили своей роскошью, чистотой и высокими на всё ценами. Стоит учитывать и тот факт, что они находились в прекраснейшем климатическом и географическом месте, несмотря на то, что был не высокий сезон, людей, туристов было очень много. Уклад жизни и быта отличался от советского, так же как и взаимоотношения между людьми. Французы были очень вежливы, корректны и любезны, но теплоты, как говорится, не чувствовалось, они были замкнуты в себе и своей стране, и ясно было, что к не французам у них другое отношение. Заодно он проверил и свой французский, оказалось, что несмотря на то, что у него не было абсолютно никакой языковой практики, он свободно говорил и понимал то, что ему отвечали, в пределах того, что он знал и выучил, конечно. Затем через Геную, Пизу и другие города они приехали в Рим, где у них должен был быть забронирован отель. Однако этого не произошло, так как в конце марта был праздник и все отели и хостелы были заполнены, и им пришлось остановиться в небольшом семейном отеле на побережье Средиземного моря, недалеко, впрочем, от Рима. Они посетили Ватикан с Собором Святого Петра, с крыши которого открывался великолепный вид на город, видели римского папу, конечно же, знаменитый фонтан и многое другое, погода была тёплая, несмотря на март месяц, люди ходили в лёгких джемперах и даже в рубашках и майках. После Рима он возвратился вместе с группой тем же путём в Москву в первых числах апреля, где ещё местами лежал снег и дул холодный ветер, весна ещё не наступила. Италия ему очень понравилась, и Артём стал готовить следующую поездку, не откладывая. В газете «Иностранец» он прочёл о том, что в городе Перуджа есть университет для иностранцев и там может учиться любой желающий, в любом возрасте, адрес и более подробную информацию об этом университете он нашёл. Он сделал индивидуальную визу через туристическое агентство и полетел туда в мае месяце, ехал с конкретной целью — заплатить за учёбу, проживание и, получив приглашение от университета, оформить годовую учебную визу уже в Москве. По его пониманию, всё было достаточно просто и ясно, он быстро нашёл университет в г. Перуджа, это ему подсказал первый встречный, который прекрасно знал французский, устроился в отеле, оплатил учёбу и проживание и получил требуемое приглашение на месте. Он даже пробовал устроиться на работу, и его брали в качестве подсобного рабочего в ресторан, общался он на французском, пока не знал итальянского, и с этим не было никаких проблем. Перуджа был очень красивый старинный город, находящийся в горах, в центре страны, построенный этрусками. В приподнятом состоянии духа и полный радужных надежд, он вернулся в Москву и начал сбор необходимых документов на визу. Когда у него на руках были все необходимые бумаги, он обратился за получением официальной визы в консульство Италии, что недалеко от «Смоленки». И тут для него был первый серьёзный удар, ему моментально отказали в получении визы, как только он подал документы в окошечко для оформления. Мотивировал консульский работник это тем, что никто ещё не получал такой визы и никто никогда так не выезжал, и поэтому ему тоже не дадут, видимо, чтобы не создавать прецедент. И сколько Артём ни пытался протолкнуть хотя бы немного это дело, сколько ни дежурил возле консульства и даже общался с заместителем консула по культуре, это не помогло. Так идея, которая, казалось, была уже вот-вот осуществима, была обращена в пыль, а деньги, затраченные на её реализацию навсегда потеряны. Целый месяц после этого стресса Артём сидел дома, ничего не делал и никуда не выходил. У него было достаточно времени всё продумать и проанализировать, как действовать дальше. Он решил действовать наверняка, и поскольку на любой проект нужны средства, то решено было найти интересную работу, на которой он смог бы отложить необходимые ему на проект деньги. Он решил работать столько, сколько нужно, и тем временем искать варианты для переезда. Артём нашёл то, что искал, он устроился в динамично развивающуюся фирму по продаже батареек, лампочек, аккумуляторов, фонариков и сопутствующих товаров. Фирма набирала сотрудников, так как планировала охват розничной торговой сети, а также требовались сотрудники для продолжающейся работы на Митинском радиорынке для оптовых продаж. Артём прекрасно справился с поставленной задачей и, прилично зарабатывая, был на очень хорошем счету у руководства фирмы. Что же касается вариантов, то в те времена их было немного, среди них были Канада, Австралия, Новая Зеландия и Аргентина, все остальные были недоступны или нереальны, так как требовалось наличие родственников или контракта на работу от серьёзной организации. Чтобы получить такой контракт, нужно было быть либо светилом науки, либо специалистом в области ядерной физики либо химии. В Канаду, в её французскую часть, попасть было интересно, но требовались определённые условия, работа по специальности не менее двух лет, свободное владение французским плюс огромное количество документов, собираемых с помощью адвоката, а также минимум два года ждать собеседования и проверок. И всё ещё это не гарантировало, что можно было пройти это собеседование с положительным результатом. Австралия и Новая Зеландия были забракованы Артёмом из-за той же примерно сложности оформления, плюс ещё и английский язык, который он не любил с детства и учить его не собирался. Получалось, что проще и реальней всего было попасть в Аргентину, где требовалось всего 2500 долларов, минимум документов и всего два месяца ждать оформления и собеседования, ну и, конечно, курсы испанского языка, той же романской группы, что и французский. Итак, проработав около двух лет в фирме «Союз-Баттери», Артём отложил, как ему казалось, необходимые средства на поездку, около 10 000 долларов. Кроме денег, в течение этого времени у него случился короткий, но бурный роман на работе, потом по его окончании Артём в расстроенных чувствах женился на другой, как уже говорилось, по объявлению в газете. Жена Марина целиком его поддерживала и тоже готовилась к переезду, ей нужно было только продать квартиру и доделать кое-какие дела, как уже было выше сказано, брак получался чисто коммерческий, чувств друг к другу у них особо никаких не было. Однако они были вместе ещё и потому, что оба были положительными персонами и просто хорошими людьми, никогда не обманывали друг друга и откровенно обсуждали любые темы. Собеседование для него в посольстве Аргентины прошло удачно, но оно происходило при присутствии сотрудника оформляющей фирмы, наверное, другого и быть не могло. На этот раз Артём подготовился основательно, и вот осенью 1997 года для него настал долгожданный момент: он купил билет на самолёт и с благословения родителей начал осуществление своей давней мечты — так, как он её задумал, так, как он её видел, и ничего другого он не желал в этот момент. Поэтому 17 ноября 1997 года он оказался в аэропорту Шереметьево-2 и самолётом авиакомпании «Аэрофлот» взял курс на Буэнос-Айрес.

     Жизнь на вокзале не прекращается ни днём, ни ночью, поэтому, несмотря на ранний час, всё бурлило и кипело, пассажиры, таксисты, носильщики, все смешались в бурном потоке, что неудивительно, была середина января, самый разгар сезона отпусков. Огромные очереди ожидали на перронах прибытия экспрессов, которые на дальние расстояния назывались «Микро». Артём вышел из городского автобуса, которые назывались коллективо, такси он брать не стал, автобус, останавливающийся прямо у его отеля, довёз его точно до вокзала. Он заранее уже сюда приезжал и всё узнал, как, когда и где можно купить билет, поэтому смело направился туда, где продавали билеты в его направлении. В кассах, которых было штук 30, стояло всего по два-три, человека, поэтому через пять минут он был уже с билетом, рейс был на 7:45, у него было ещё полчаса. Купив шоколадку, Артём вышел на перрон и увидел вереницу автобусов, стоящих под углом к зданию вокзала, так располагались перроны, их было великое множество, невозможно было подсчитать. Все они были шикарные, одно- и двухэтажные, блестели на солнце и переливались всевозможными цветами. Он с интересом читал названия на табличках, на одном значилось «Росарио», Артём сразу вспомнил Люсию, и сердце тоскливо сжалось, но он усилием воли отогнал от себя эту тоску. На другом было написано «Мендоза», на третьем «Кордова». Все эти города были в Аргентине, он уже хорошо изучил карту страны и знал, где они находятся. А вот на следующих перронах он прочитал: «Сантьяго-де-Чили»; «Асунсьон», столица Парагвая; следующий «Монтевидео»; за ним «Рио-де-Жанейро»; потом «Лима» столица Перу, «Кито», Эквадор, и так далее и далее. Артём обожал путешествовать, а тут открывалась такая хоть и теоретическая, но перспектива, что можно отсюда проехать по всей Южной Америке до самой Панамы, да что там Панама, до США. Конечно, ему было ясно, что это могут сделать только местные со своими паспортами, а ему нужны визы. Но, несмотря на это, ликовал в душе, как всё свободно и доступно, не для всех, конечно, кроме визы нужно ещё и средства иметь. Он легко нашёл номер парковки своего «Микро» под номером 17, там уже тусовались несколько человек, судя по виду, отпускников. Поставив сумку на бетонный пол перрона, он присел на скамеечку, тут же находящуюся, их было полно. Полчаса пролетело быстро, тем временем он съел свою шоколадку, на улице утреннюю прохладу сменяла уже привычная жара и духота, термометр в 7:30 утра показывал 27 градусов в тени, в это же самое время подошёл автобус, и все потихоньку стали в него садиться. Погрузив сумку в багажное отделение, Артём пробрался на своё место, которое было возле окна, чему он был очень рад, рядом плюхнулся парень в ярко-красной майке, шортах и наушниках. Второй водитель, их полагалось двое на такой рейс, прошёл по салону и раздал, если так можно выразиться, сухой паёк, там были булочка, конфеты и песочное пирожное. В середине салона стоял аппарат с кофе, чаем и соками. Автобус был одноэтажный, но, тем не менее, пассажирские сиденья располагались на высоте не менее двух метров, и был хороший вид сверху. Они медленно, почти незаметно тронулись, и как подумал Артём, лучшее его путешествие началось, он был весь в предвкушении. Осторожно лавируя по привокзальной площади, выехали на автостраду, которая располагалась на втором ярусе, над дорогой, и проходила на высоте 25–30 метров над землёй, на мощных колоннах, благодаря такой конструкции, открывался прекрасный панорамный вид на город и речное побережье. Но дорога не оправдала ожидания Артёма в плане пейзажей, а он хотел полюбоваться страной, ведь путь в 400 километров не маленький. Когда закончились город и его многочисленные пригороды, усеянные домами один на другом, начался однообразный и нудный пейзаж. Бескрайние поля и равнины по обе стороны дороги, кое-где с высокой травой, а где-то с выкошенной. Поверхность была ровная, как и дорога, до самого горизонта, вообще без деревьев, не говоря про леса или перелески, и вдоль всей дороги шёл забор из проволоки, то ли подчёркивая границы автострады, то ли частных владений и пастбищ. Иногда появлялись стада бычков, коров или лошадей, пасущихся на бескрайних равнинах, ещё реже появлялись населённые пункты, и эта картина продолжалась на протяжении более чем пятичасовой поездки. В мягком кресле было удобно, а кондиционер создавал приятную атмосферу и Артём часа через два задремал, проснулся он только, когда до Мар-дель-Плата оставалось километров 30. Было около полудня, сосед, парень в красной майке слева, спал, несмотря на то, что из наушников слышалась музыка даже на расстоянии, но его это, видимо, не беспокоило. Они проехали по невзрачному пригороду и выехали на проспект Конститусьон, так Артём прочитал название. Мар-дель-Плата встречала одно- и двухэтажными домиками с красными черепичными крышами, изредка попадались дома из красного кирпича и удивительной чистоты после загрязнённого мусором района Бока в Буэнос-Айресе. Народу на улице было мало, может, это просто был час сиесты, а может, это особенность Мар-дель-Плата. Автобус попетлял немного по узким улочкам и точно в назначенное время прибыл на вокзал, который не был, конечно, таким грандиозным, как в столице, было нечто похоже на вокзал, например, во Владимире, не по облику, а именно по ощущению. Первое, что ощутил Артём, сойдя с подножки автобуса, где он всю дорогу ехал с кондиционером, — это жара, вернее, пекло, как будто он слишком близко подошёл к пылающей печи. Термометра поблизости не было, но на солнце, наверное, было градусов 50. Поставив сумку в камеру хранения, Артём купил газету по аренде жилья, и теперь требовалось найти тень где-нибудь в парке неподалёку, поиском которого он и занялся. Пройдя квартала два, вышел на набережную к Атлантическому океану, или, как его здесь называют, «мар архентино», что означает Аргентинское море. Зрелище было великолепное, Артём стоял на набережной, которая проходила поверх скалистой горы, на которой располагалась центральная и самая старинная часть города, и смотрел на море. Огромные, но спокойные волны катились полосками в сторону берега, с океана дул сильный бриз и обдавал освежающей, живительной прохладой, жара куда-то пропала, и стало комфортно.

     «Мечты сбываются, — подумал Артём, — наконец-то я приехал туда, куда хотел, я столько об этом мечтал и думал, и вот я здесь». И неважно, что он не мечтал раньше об Аргентине и Мар-дель-Плата, он в принципе мечтал жить и работать в таком месте.

     Отдыхающих на пляже яблоку было негде упасть, сравнимо с Сочи в самый разгар сезона, как гласила фраза в советское время, но, наверное, правильней, как в Мар-дель-Плата в сезон. Большинство отдыхающих было одеты в майки и шорты, именно шорты для купания, а не для прогулок, и у каждого на голове была либо кепка, либо панама, видимо, без неё на таком солнце было нельзя. Постояв минут десять, налюбовавшись видом, надышавшись полной грудью морского воздуха, Артём прошёл вдоль высоток, этажей 25 или 30, по одной из центральных улиц. Этот район вообще целиком и полностью состоял из очень высоких зданий, через минут пять, может, семь он достиг небольшого уютного круглого парка, где на лужайке, в тени большого дерева, занялся просмотром купленной газеты. Присмотрев один вариант и найдя его по карте совсем недалеко от парка, он сразу направился туда. Это был обычный отель фамильяр, такой же, в каком он жил и в Буэнос-Айресе, и находился всего в 300 метрах от парка. Хозяин отеля, сам сидящий за стойкой, очень приветливо его встретил, но сказал, что мест уже, к сожалению, нет, сейчас разгар сезона и места стремительно заполняются, но он с удовольствием подскажет, где есть свободные. С этими словами он снял трубку телефона и после нескольких фраз широко улыбнулся, взял ручку и написал адрес: отель «Колумб», авенида Колумб, 1127. Отдав эту бумагу Артёму, он повторил:

     — Там места точно есть, поезжайте смело.

     Артём поблагодарил и вышел на улицу, затем он посмотрел адрес по карте и понял, что дойти пешком до этого отеля с его огромной и тяжёлой спортивной сумкой по жаре невообразимо, идти нужно было километра два или три, и поэтому решил поехать на такси. Вернувшись на вокзал, он забрал сумку из камеры хранения и взял такси, которых было великое множество. Через минут 15 такси остановилось у входа в отель «Колумб», стоимость проезда составила около пяти долларов. Водитель такси пожелал ему удачи и уехал. Фасад отеля был невелик, может, метров семь или восемь в ширину, посредине находилась стеклянная дверь, которая была открыта, а в высоту он был всего в один этаж. Когда Артём вошёл в узкий коридор отеля, навстречу ему выбежал сам хозяин, небольшого росточка, очень суетливый и услужливый человек, он тоже широко улыбался и сказал:

     — Привет, я Густаво. Мне звонил мой приятель и сказал, что ты приедешь, если хочешь, то оставь здесь свою сумку, я тебе покажу комнаты. — Отель был весь одноэтажным, с внутренним двориком, построенным по основному аргентинскому принципу: центральный двор во всю длину участка, а по обеим сторонам дворика комнаты с окнами, выходящими в этот самый дворик.

     — Сейчас есть место (койка) в комнате на четверых человек, стоит три песо (доллара) в день, а также отдельная комната на одного, но дороже, за 10 песо в день.

     Поглядев обе комнаты, Артём клюнул на дешевизну и взял номер за три песо, потому что понимал, что это всё ненадолго, тем более что комната на одного ему не понравилась, там не было туалета с ванной, и нужно было идти через весь двор.

     — Всё в порядке? Значит, вселяемся, — весело подмигнул хозяин, — давай оформим документы.

     Артём заплатил задаток за пять дней, записал свои данные в журнал, который ему дал владелец отеля, и отправился в номер располагаться. В комнате как раз никого не было, он спокойно переоделся, принял душ, благо он был в номере, и лёг отдохнуть. Комната была невелика, может, восемь или девять метров квадратных, там стояли две двухэтажные деревянные кровати, плюс своя ванная комната около пяти квадратных метров. Он был доволен первыми впечатлениями и был уверен, что всё идёт правильно, так, как он и планировал. К вечеру, часам к шести-семи, стал подтягиваться народ, постояльцы, они все шумно, топая, проходили по дворику, который был выложен плиткой, при этом громко разговаривая. На отдыхающих обитатели этого отеля не походили, по ним явно было видно, что эти люди здесь работают в сезон на различных работах. Первым в комнату вошёл небольшого роста парень лет 22, смуглый, с чёрными кудрявыми волосами.

     — Ола (привет), — сказал он, увидев Артёма, — как тебя зовут? — И дождавшись ответа, сказал: — А меня Хорхе, — и поднял вверх руку, чтобы хлопнуть друг друга в ладошку, это было типичное южноамериканское приветствие.

     Хлопнув друг друга, они расселись на кровати, так как стульев в комнатке не было, и Хорхе начал нахваливать Мар-дель-Плата, что тут очень клёво, много развлекательных заведений, красивых девчонок и т. д. Половины слов Артём не понял, это были новые незнакомые слова, и говорил Хорхе очень быстро, в типичной аргентинской манере.

     — А ты работаешь тут? — спросил Артём.

     — Да, я работаю официантом, в пиццерии на пляже, с 10 до 10, а сегодня выходной, гулял и ездил к друзьям в Мирамар, а ты сюда приехал работать или как?

     — Да, приехал сюда жить, а работу, надеюсь, найду со временем, — ответил Артём.

     — Откуда ты?

     — Из России.

     — Ого, там, в России, очень плохо? — сочувственно спросил Хорхе.

     Вот тут Артём задумался на несколько секунд, что ответить, до этого его никто об этом не спрашивал, сказать, что в России хорошо, было бы непонятно собеседнику, тогда зачем он здесь, сказать, что плохо, не было бы правдой, поэтому он ответил следующим образом.

     — Я сейчас путешествую по стране, был в Буэнос-Айресе, теперь здесь смотрю. Мне здесь очень нравится, хочу здесь остановиться, найти работу и жильё.

     — В сезон нет проблем, дружище, а вот после город пустеет и найти работу значительно труднее, ладно, я пойду приму душ, и надо собираться на танцы, не хочешь пойти со мной?

     — Отличная идея, но знаешь, я сегодня первый день, устал с дороги, лучше спать лягу пораньше.

     — Ок! Дружище, отдыхай.

     Пока Хорхэ пошёл в душ, Артём прилёг и размышлял над темой, как отвечать на такой вопрос, хорошо в России или плохо. И получалось, что всего объяснить ребятам не удастся, не поймут, да и долго очень. Первое, конечно, это климат и море, которые для него очень важны по здоровью, во-вторых, это полная свобода после тотальной закрытости Советского Союза. В-третьих, Аргентина — это совсем другой, капиталистический мир, абсолютно не похожий на советский. Что же в-четвёртых, работы в России полно и платят, особенно в Москве, хорошо, но получалось, что деньги в данном случае не главное, а для него главное — свобода мелкого предпринимательства, а в России её нет. Там постоянный всеобщий контроль со стороны надзирательных органов, милиции, чиновников всех уровней и ещё бандитов, вымогание взяток, не говоря уже о хамстве и грубости в отношениях между гражданами, а он, как человек очень ранимый, это переносить не может. И как он всё это мог объяснить аргентинцам, да они и половину бы не поняли из всего, поэтому он решил ограничиваться словами: в России сейчас после развала СССР непростая ситуация, и здесь в данный момент лучше. Пока Хорхэ принимал душ, пришли ещё двое, Луис и Маурисио, тоже смуглые и невысокие. Луис был худым, а Маурисио плотным, одному на вид можно было дать лет 20–22, другому около 30. Познакомились, разговорились, Артём повторил легенду о приезде и о ситуации в России. Луис и Маурисио работали, один в баре официантом, другой разносил мороженое на пляже. Оба были усталые, но довольные работой, весёлые и всё время улыбались. Луис сообщил, что когда закончится здесь сезон, он с друзьями поедет в Сан-Паулу в Бразилию и там будет работать в баре, там, он это особенно подчеркнул, очень много работы, гораздо больше, чем в Буэнос-Айресе. Хорхе ушёл на танцы, Маурисио уже заснул, а Луис и Артём всё разговаривали. Луис интересовался, как сложно найти в России работу, сколько зарабатывают и как живут русские люди, рассказывал, где он был и работал и сколько зарабатывал. Он работал в Чили и Парагвае, а также в Бразилии, в Бразилии оказалось лучше всего. Было уже за полночь, когда вернулся с танцев Хорхе и долго с энтузиазмом рассказывал про то, как он провёл свою вечеринку, и девчонок. Артём лёг спать около двух часов ночи, так прошёл его первый день в городе на Атлантическом побережье.

     На следующее утро Артём встал поздно, часов в десять, и соседей по койкам уже не было, они ушли на работу.

     — Ола, — приветствовали его соседи, когда он выходил из комнаты во двор.

     Все обитатели этого небольшого отеля уже были в курсе, что вчера вселился русо, который здесь был первый русский, возможно, за всё время существования этого отеля. Артём пошёл на кухню разогревать чайник, кухня была маленькая, метров шесть квадратных, и там собралось много народу, человек 10–12, они пришли попить мате, поболтать и посмотреть на новенького.

     — Ола, — говорили постояльцы и поочередно подходили к Артёму представлялись, при этом широко улыбались.

     — Меня зовут Хосе, — с гордостью сказал пожилой мужчина индейского типа с прямым крупным носом и длинными седыми волосами, сзади завязанными бечёвкой. — А тебя как?

     — А-р-т-е-м, — медленно, растягивая имя, произнёс Артём.

     — Артэм, что это за имя такое, Алехандро?

     — Нет, не Алехандро, это другое, просто Артём.

     — Алехандро, — задумчиво повторил старик.

     — Нет, Алехандро — это другое имя, — сказал маленький, толстенький, с лицом, как полная луна, сосед Хосе.

     — Да, да, Алехандро — это другое имя, — согласились другие присутствующие. Им всем было очень интересно пообщаться, интерес светился в их глазах и отражался на лицах. «Такое впечатление, что я инопланетянин, с Марса прилетел, а не из России», — подумалось Артёму, а вслух сказал: — Алехандро — это Александр по-русски, а как будет Артём, я не знаю.

     — Может быть, Ариэль или Алонсо, — послышались со всех предположения.

     — Наверное, Артехо.

     — Да, точно, Артехо.

     — Здесь у вас жарко, — заметил Артём, а заодно сменил тему.

     Его поняли и одобрительно закивали головами.

     — Да, очень жарко, однако в Мар-дель-Плата хороший климат даже при сильной жаре, дышится и переносится легко, не так, как на севере страны.

     — А как в России? Так же?

     Артёму стало весело, они что, в школе не учились, географию не проходили, ничего не знают, и поэтому он ответил так:

     — Нет, у нас суровый континентальный климат, летом 20–25 градусов, а зимой до 30 мороза бывает и ниже.

     — Тридцать градусов мороза??? — недоумённо восклицали поочерёдно все присутствующие, цокая языками и изображая ужас на лицах.

     — Такая температура не всегда, иногда, а так минус 5 или 15 градусов зимой.

     — У нас тут зимой такая погода, как у вас летом, — сказал Хосе и отпил с шумом из трубочки свой мате.

     — Этот климат мне больше нравится и подходит, морозы мне тоже не по душе, так что планирую тут и остаться, — улыбнулся Артём.

     — Да, здесь хорошо и тепло, намного теплее, чем у вас, — послышалось со всех сторон.

     После чего Хосе вытряхнул в ведро свою деревянную кружку, из которой пил свой мате, и насыпал из пакета, который принёс с собой в кармане, новую порцию травы. После чего он залил содержимое доверху кипятком и вставил туда трубочку с ситечком на конце.

     — Это наш мате, ты пьёшь, тебе нравится? — спросил Хосе.

     — Я пробовал, но это непривычно для меня, в России его не знают и не пьют, там пьют чай, кофе.

     — Чай и кофе у нас тоже пьют, но всё дело в том, что ты не пил настоящего мате, настоящий мате в провинции Санта-Круз производят, у меня как раз оттуда. Мы его пьём в сильную жару, это хороший напиток, его изготавливают из отборных трав, срезая верхнюю часть. Аргентинский мате — лучший мате в мире, хочешь попробовать? — изрёк Хосе, последняя его фраза прозвучала как реклама.

     Артём решил попробовать, а заодно и сравнить с тем, что он пил у Ольги Ивановны дома.

     — Ладно, давай, — согласился он и втянул в себя через трубочку жидкость, похожую на зелёный чай, только значительней насыщенней и более горькую, вкус немного отличался от того, что он пил раньше, и был более терпким.

     — Ну как? — Все с любопытством слушали, что скажет Артём. Как если бы его появление тут было идентичным появлению белого человека в стане индейцев во времена, когда Колумб ещё не открыл Америку.

     — Да, напиток особый, хороший, но к нему надо привыкнуть, мне больше нравится пить чай или кофе, а к мате нужно время, это забавная штука.

     Все вместе искренне посмеялись, и Хосе продолжил пить свой мате, а вместе с ним и ещё несколько человек. Чайник тем временем вскипел, и Артём налил себе в кружку, куда бросил пакетик чёрного чая.

     — А что у вас кушают? — спросил курчавый смуглый парень, представившийся как Мауро.

     — Да самая обычная еда, супы, картошка, колбаса, мясо, птица, фрукты, всё, как и здесь, только качество продуктов мне здесь больше нравится.

     — Асадо ты у нас ел, на парилье приготовленное? — спросил добродушный толстячок, назвавшийся Хуан.

     — Да, мясо у вас отменное, но мы его не так делаем, мы его мелко строгаем и жарим с луком на сковороде.

     Все удивлённо выкатили глаза:

     — Так и едите? И вкусно, съедобно?

     — Ещё как, очень вкусно, особенно с жареной картошкой, и ещё мы делаем небольшие такие, кругленькие из мяса, как это, по-вашему, называется? — Артём показал ладошками движения, когда котлеты лепят.

     — А, это альмондигас, здесь называется, — догадалась одна из женщин, Кристина.

     — А фрукты какие у нас, яблоки, — с гордостью сказал Хосе, — ты правильно сделал, что приехал сюда.

     — Я надеюсь, — сказал Артём и подумал, что главное условие — это зарабатывать тут деньги на достойную жизнь.

     Затем разговор зашёл об Аргентине как о стране в целом, о политике, в том числе и международной, о прошлом противостоянии СССР и США, временах военного режима в Аргентине, множестве арестованных людей во время этого режима, и много чего ещё они обсуждали, и никто никуда не торопился, хотя был рабочий день. Артём узнал, что в Аргентине сейчас сильный кризис, и он во многих отраслях ощущается, а вот раньше было намного лучше, но всё равно, люди в целом довольны. Аргентинцы гордятся тем, что они всегда и всех принимали с радушием, так как страна состоит в основном из иммигрантов и всё население очень дружное и солидарное. В итоге чаепитие заняло часа три или больше, после чего все разошлись, опять же не спеша, и каждый занялся своими делами. У Артёма после этой беседы сложилось хорошее впечатление о людях, их взаимоотношениях, о стране в целом. Ему понравилось, как они относятся к иммигрантам и просто к чужеземцам, хотя их неосведомлённость о России удивила. У него было прекрасное настроение, самочувствие, хорошее отношение к нему со стороны местных жителей, обстановка, всё этому способствовало. Артём почувствовал себя как ребёнок, который получил в подарок то, чего он давно желал и мечтал, и всё будущее ему вырисовывалось очень перспективно, он был в этом уверен. Но это было на уровне эмоций, конечно, а разумом он понимал, что не всё будет просто и гладко, но он был к этому готов и знал, что со всем справится. Сегодня он решил погулять по городу и, конечно, сходить на побережье. Артём подумал, что имеет в сезон полное право просто устроить себе неделю отдыха в курортном городе, а заодно и прикинуть, чем можно будет здесь заниматься. Район, в котором он проживал в отеле «Колумб» или «Колон», как правильно звучало, находился в географическом центре города, в квартале, застроенном в основном одно-, двух-, трёхэтажными домами и редкими зданиями в шесть — девять и более этажей. До моря или до набережной было кварталов 30–35, или три с половиной километра, вся Мар-дель-Плата была вытянута вдоль моря километров на 20–25 а в глубину на 9 — 12 километров. Это был крупный город, насчитывающий около шестисот тысяч населения. Здесь были проспекты, улицы, пешеходные зоны, велосипедные дорожки, всё, что было положено. По дороге он зашёл в магазин и купил пляжный зонт, как потом выяснилось, цвета футбольного клуба «Бока Хуниорс», и небольшой раскладной шезлонг. На пляж он пришёл около двух часов дня, народу было очень много, и солнце палило сильно, но возле воды, о чудо, было удивительно свежо. Артём выбрал себе местечко, уютно расположился и расслабился в тени своего зонта, попивая минералку, предался размышлениям, слегка прикрыв глаза.

     «Вот и свершилось, сколько лет я мечтал об этом, вот страна, вид на жительство, побережье, климат, прекрасное место, добродушное население, всё, что я хотел, о чём мечтал, осталось-то, в принципе, найти себе занятие и жить, вот и всё. Можно быть счастливым, не нужны ни дворцы, ни яхты, ни сумасшедшие деньги, ведь нужно, собственно, не так много, неужели же я не заработаю здесь на скромную жизнь».

     Хотя нет-нет да и проскакивали скептические мысли, типа, а как всё это сделать, а главное, какой доход это будет приносить, и будет ли он достаточный.

     Весьма разморившись в тени под зонтом, а жара была сильнейшая, он решил искупаться, окунуться-таки в Атлантический океан, открыть новую страницу, а заодно и сравнить с морем, ведь в океане он никогда ещё не плавал. Надо сказать, что на пляже в плавках был один Артём, все остальные, имелось в виду мужское население, были одеты в шорты-трусы, иногда до колен, видимо, это было более практично, удобно и согласно местной моде. Войдя в воду, он ощутил более чем приятную прохладу, Артём полагал, что вода при такой жаре будет похожа на парное молоко, но это было не так, она обжигала своей прохладой. Все купающиеся вокруг в основном прыгали возле берега через волны, плавали лишь немногие, это объяснялось тем, что на берег одна за другой накатывались волны, они были пологие, но тем не менее имели два-три метра в высоту, поэтому плавание как таковое затруднялось, разве что на досках можно было получать удовольствие. И действительно, на пенопластовых досках плавало очень много народу, стараясь оседлать гребень волны. Плывя вдоль берега, ныряя между волн, Артём доплыл до волнореза, который состоял из огромных, с три человеческих роста, треугольных бетонных глыб, которые шли дугой от берега в море, метров на сто, сто пятьдесят. Он забрался наверх отдохнуть, волны били о камни, обдавая его солёными брызгами, вода была абсолютно солёная, почти горькая, а брызги были даже холодными, а может, это было из-за сильного бриза. Он посидел минут двадцать, потом, чувствуя, что начинает мёрзнуть, это в такую-то жару, нырнул в воду и поплыл обратно. Несмотря на то, что он отсутствовал полчаса, ничего не пропало, хоть никаких ценностей он с собой и не брал. Обмакнувшись слегка полотенцем, расположился снова на шезлонге и опять расслабился, чувствуя себя довольным. Накупавшись и назагоравшись вдоволь, он, слегка разморённый, зашёл в пиццерию перекусить, идти и готовить в отеле не хотелось, особенно после сегодняшнего вопросного штурма. Там он съел три порции обалденно вкусной пиццы и запил пивом «Килмес» Вернувшись в отель, на пороге встретил хозяина:

     — О, Артэм, уже с покупками, как отдыхается? — спросил тот, глядя на зонтик и шезлонг.

     — Хорошо, спасибо, я человек северный, и без зонта на пляже мне не высидеть.

     — Очень, очень хорошо, а зонт — это цвет «Бока», знаешь это?

     — Нет, а что значит «Бока»?

     — «Бока» — один из сильнейших футбольных клубов страны и вообще Южной Америки, это его цвета, жёлтый и синий, есть ещё «Ривер».

     — А, это я знаю, «Бока Хуниорс», футбольный клуб.

     — Ты с этим зонтом во время проведения матчей поосторожней будь.

     — Ясно, спасибо, буду иметь в виду.

     — Как море, понравилось?

     — Да, здорово, но я думал, вода теплее будет.

     — У нас море всегда прохладное, течение холодное, да и юг близко, Антарктида.

     — Я об этом даже не задумывался таким образом, ладно, пойду к себе в номер.

     Расставив всё в шкаф, Артём пошёл на кухню приготовить чай, там жена Хосе жарила мясо на решётке, дым стоял коромыслом, то ли дымоход не работал, то ли не был рассчитан на такое количество одновременно жарящегося мяса. Артём решил вскипятить воду и попить чай затем у себя в номере.

     — Артэм, ола! — приветствовала его Моника.

     — Ола, Моника.

     — Будешь что-нибудь готовить, своё национальное? Я сейчас уже заканчиваю, у меня почти готово.

     — Нет, спасибо, я только воду поставлю, чай пить буду.

     Стараясь не ввязываться в долгие разговоры, на сегодня хватит, он уже знал, насколько аргентинцы любят поболтать, мёдом не корми, юркнул к себе в каморку. Соседей по комнате ещё не было, и он пил чай в гордом одиночестве и тишине, в комнате было прохладно и хорошо, без кондиционера, спасибо местной архитектуре. Отдохнув, он решил ещё пойти прогуляться, он очень любил ходить пешком, и ему не терпелось везде побывать. Выйдя из отеля, он пересёк авениду Колумб и пошёл вдоль по перпендикулярной улочке, уже вечерело, но ещё было светло. На улице и во дворах шла своя размеренная жизнь, кое-где играли в мяч дети, кто-то убирал тротуар перед своим домом, кто-то ехал на велосипеде не спеша, крутя педали, и иногда проносились мимо машины, визжа тормозами на перекрёстках на каждом квартале. Дома вдоль улицы были очень разные, попадались совсем лачуги или развалюхи, их и домами-то сложно было назвать, даже непонятно было, жил там кто-нибудь или нет. Были простые домики в один этаж с красивыми небольшими палисадниками, а были также двух-, трёхэтажные, которые выделялись издалека, с красивыми коваными резными воротами. Прохожие, которые попадались изредка навстречу, всегда здоровались и при этом улыбались, видимо, для них это было нормально, Артём отвечал им тем же. Километра через полтора дорожка перетекла в другую, более широкую и благоустроенную. По обеим сторонам дороги дома стали уже совершенно другого плана, с большими зелёными подстриженными газонами на фасадах, а сами здания находились в глубине. Тут были дома, выложенные камнем или кирпичом в старинном стиле, с главными входами типа арок, с фонарями по периметру забора, за которым стояли, как правило, шикарные автомобили, спорткары, кабриолеты. Он понял, что попал в какой-то престижный баррио или район. С левой стороны дома закончились и начался парк с вековыми деревьями, а по правой строения продолжались. Людей или прохожих было крайне мало, можно сказать, что он один был на улице. На бордюре возле одного из таких домов сидел мужичок с европейскими чертами лица, на вид лет 60–65, но подтянутый, спортивного вида, старичком его назвать нельзя было. Он был одет, как, впрочем, и многие, в шорты и майку, пил свой мате через трубочку и безразлично посматривал по сторонам, видимо, ему нечем было заняться или всё надоело, и он скучал. Когда Артём поравнялся с ним, то хотел сам первым поздороваться, но хозяин дома его опередил и произнёс:

     — Буэнос тардес, — что означало добрый вечер.

     — Ола, буэнос тардес, — ответил Артём.

     Услыхав акцент, аргентинец оживился, широко заулыбался и спросил:

     — Ты откуда?

     Артём уже было открыл рот сказать, кто он и откуда, но в последний момент передумал во избежание большого количества вопросов и долгих бесед.

     — Я из Словакии, — ответил Артём, — я словак.

     — О, как здорово, — воскликнул собеседник, — отдыхаешь или работаешь?

     — Отдыхаю, приехал в отпуск, — продолжал сочинять на ходу Артём.

     — Добро пожаловать в Мар-дель-Плата, меня зовут Сесар, а тебя?

     — Артём.

     — Какое интересное имя, давно в Аргентине?

     — Две недели, приехал на месяц.

     — Тебе нравится здесь?

     — Да, красивый город, есть отличие от европейских, но, в принципе, всё похоже.

     — Да, отличие, конечно, есть, как там в Словакии, ты из какого места? — с интонацией в голосе некоторой тоски спросил Сесар.

     — Из Братиславы, — на всякий случай сказал Артём, благо он знал этот город и был там.

     — Я поляк, — с гордостью сказал Сесар, — по отцу, родился здесь, приятно встретить почти земляка. — Он встал, ростом оказался выше Артёма, наверное, метр восемьдесят пять.

     — Пойдём в дом, я тебе покажу, как мы живём, ты был уже в наших домах?

     — Да, уже приглашали.

     — Ну и как тебе, есть разница?

     — Есть небольшая, у вас климат более тёплый и дома более открытые, много открытых террас, балконов. Это, наверное, не очень удобно, вы же меня совсем не знаете, — улыбаясь, ответил Артём.

     — Пойдём, пойдём, приглашаю, — настаивал Сесар, дружески похлопав Артёма по плечу.

     Они вошли в ворота, прошли по выложенной камнем дорожке между красивым газоном и клумбой с розовыми цветами и через большие раздвигающиеся деревянные ворота, попали в гараж, который был сквозной и довольно просторный, посреди стоял «фольксваген гольф» белого цвета, и оставалось много свободного места, чтобы пройти. Задней стены в гараже не было, был вход во внутренний двор.

     — Это гараж, — рассказывал Сесар, — он у меня на две машины, моей и жены, но с женой я уже давно не живу, мы в разводе.

     Они прошли гараж и вошли во двор.

     — Здесь гостевой домик, с ванной на втором этаже, — рассказывал Сесар, показывая на правое строение.

     Внутренний дворик был выложен плиткой, посередине росло дерево, похожее на эвкалипт. Они повернули во дворике налево и вошли в основной дом.

     — Здесь спальня жены, сейчас тут живёт моя сестра, ещё одна ванная комната, дальше зала для занятий спортом. — Сесар несколько раз подёргал руками, изображая, как обычно делают гимнастику.

     — Дальше гостиная и библиотека, ну как тебе, нравится, так живут в Европе? — Они вошли тем временем в просторную комнату.

     — Да, просто великолепно, у нас далеко не все так живут, впрочем, как и здесь, думаю.

     — Хочешь чего-нибудь, чай, кофе, мате? Садись, сейчас телевизор посмотрим.

     Артём сначала хотел отказаться, он не предполагал, что простое «здравствуйте» так затянется, но потом решил, что никуда не торопится, и согласился.

     — Спасибо, — ответил он.

     Сесар принёс термос с носиком, видимо, с кипятком, пачку чая и банку с кофе, а мате уже стоял на столе.

     — Что будешь?

     — Чай, спасибо.

     — Не нравится наш мате? — смеясь, сказал Сесар.

     — Не привык ещё.

     — Я работаю в центре, у меня своё дело, негосио (торговля), — так это звучало по-испански, — продаю отделочные материалы, электрофурнитуру, хочешь, приходи днём, посмотришь, адрес: Адольфо Альсина, 19, а ты чем занимаешься? — спросил Сесар, наливая кипяток в чашку с пакетиком чая.

     — Я механик холодильного оборудования, — ответил Артём.

     — Хорошо, как хорошо, — Сесар закивал головой, — ты доволен работой в Словакии?

     — Да, вполне.

     — Здесь тоже много холодильников, особенно в районе порта, много торгового оборудования и кондиционеров, очень хорошая профессия.

     — Сколько вы зарабатываете? — решил спросить, осмелев, Артём, — если, конечно, это не секрет.

     — Я зарабатываю нормально, раньше, конечно, лучше было. На то, что я зарабатываю, плачу за дом, машину, содержу магазин, и ещё остаётся, в общей сложности, около 3000 долларов, как это, немного, по-вашему?

     — Нет, почему, это вполне нормально, даже, я бы сказал, хорошо, у нас немногие так зарабатывают. — Артём мысленно подсчитывал, какой оборот может давать торговля для такого заработка.

     — У вас только ваш магазин или есть ещё какой-то доход?

     — Есть ещё пара домов, которые сдаю на сезон в Мирамаре, это в пятидесяти километрах от Мар-дель-Плата, небольшой курортный городок, если не знаешь.

     — Как здорово! — воскликнул Артём и тут же добавил: — Какой у вас ароматный чай. — Ему захотелось сменить тему разговора, так как было неудобно, и он не был готов к такой откровенности Сесара к первому встречному.

     — Это индийский чай, собранный на Шри-Ланке.

     — А я думал, местный.

     — Нет, у нас свой есть тоже, но мате намного лучше.

     Сесар тем временем переключал каналы на телеке, пока не попал на эротику, и остановился на нём, красивые женские тела были во весь экран.

     — Тебе нравится это?

     — Да, посмотреть можно под настроение, мне нравятся красивые девчонки, а сколько у вас всего каналов, и по какому идут аргентинские фильмы?

     — Всего 87 каналов, конкретно такого нет, просто есть канал, где одни фильмы, вот, например, — и он переключил на другой, где шёл какой-то сериал:

     — Это из последних, Наталья Орейро играет, знаешь её?

     — Пока нет, не знаю.

     В этот момент вошла женщина, высокая, худенькая, лет 40–45, бросив на ходу: «Добрый вечер», пошла к шкафчику, за кружкой, Артём почувствовал, что она не в восторге, что дома гости, а может, это было её обычное поведение.

     — Это моя сестра Кристина, — представил Сесар, — Кристина, это Артэм, он из Словакии.

     — Очень приятно, — сказала она холодно и, посмотрев на термос, спросила: — Есть горячая вода?

     — Да, конечно, наливай, — ответил Сесар.

     Она налила себе кружку и, не присоединившись к разговору, ушла к себе.

     — Я, наверное, пойду, — сказал Артём, — уже поздно.

     — О нет, пожалуйста, ты нам совсем не мешаешь, наоборот, может, покушать хочешь?

     — Нет, спасибо огромное, мне и вправду пора, ещё до отеля добраться нужно, поздно всё-таки, очень рад знакомству, и спасибо за чай.

     — Хорошо, если ты не против, я тебя провожу, а заодно покажу наши окрестности. — Сесар накинул на себя кофту, и они вышли на улицу.

     — Наш район называется баррио резиденсиаль, это район без коммерций, только жилые дома, здесь только живут и отдыхают, на другой стороне парк, — рассказывал Сесар.

     — Я заметил, и вправду очень красивое место.

     — Ты в каком отеле остановился?

     Тут Артём понял, что не может сказать правду, иначе всё было бы нелогично, и поэтому ответил:

     — В центре на набережной, честно говоря, не запомнил название, только зрительно знаю где.

     — Хочешь, возьмём такси?

     — Нет, спасибо, я предпочитаю ходить много пешком, мне так лучше, на такси слишком быстро всё проезжаешь, иногда не понимаешь, в каком ты городе или стране, отели везде одинаковые.

     — Согласен абсолютно, — ответил, усмехнувшись, Сесар.

     — Ты знаешь, здесь недалеко есть наш стадион, самое популярное место у нас в городе. Какой у нас футбол, если бы ты знал, какие тут проходят матчи, его построили к чемпионату мира 1978 года, тебе надо его посмотреть обязательно.

     — Да, я уже знаю, футбол у вас что надо, вы отлично играете, Марадона тому яркий пример.

     — Да, но аргентинский футбол ярок не только Марадоной, у нас много талантливых ребят, а парня жалко, сел на дрогу.

     — Что такое дрога?

     — Дрога, дрога, это смотри, — и Сесар показал, как будто что-то себе насыпал на руку и вдохнул это с шумом носом.

     — А, понятно, наркотики, слышал про эту историю.

     Так, беседуя, они подошли к стадиону, который находился в километре, может, полутора от дома Сесара. Начало смеркаться, и стали зажигаться фонари. Огромный открытый стадион показался сразу, как только они повернули, он был весь в темноте, фонари на нём и около не светились.

     — Здесь проходят все центральные матчи, а также спортивные праздники.

     — Да, это грандиозно.

     — Может, всё-таки такси вызовем, уже темно.

     — Нет, спасибо, я прогуляюсь, в прогулках в тёмное время есть своя изюминка, люблю я это дело, — отказался Артём.

     — Смотри, заходи ко мне в магазин, не забыл адрес? Адольфо Альсина, 19.

     — Обязательно, если получится, то зайду.

     — Ну ладно, удачи!

     — Счастливо, чао.

     Они обнялись на аргентинский манер и разошлись каждый в свою сторону.

     Артём сделал большой крюк за парком, чтобы не проходить мимо дома Сесара и случайно на него не натолкнуться. Он шёл и думал, а правильно ли он сделал, что не сказал правду, и о том, что все ли аргентинцы такие, как этот Сесар, или это случайность, а может, он голубой, да вроде не похоже, ничем себя не проявлял, или это всё свободное и непринуждённое аргентинское общение. В отель «Колумб» он вернулся около 11 часов вечера, все соседи были на месте, двое уже были в кроватях, но не спали, только Хорхе ещё был одет и заваривал мате. Чтобы не вдаваться в разговоры, Артём поздоровался, он уже устал от сегодняшнего общения, и сославшись на усталость, после того как принял душ, сразу лёг спать. Для человека, в общем-то, бывшего по жизни одиночкой, немногословного и скрытного, не привыкшего столь много общаться, это действительно было непросто, требовалось к этому привыкнуть. Тусовка соседей продолжалась ещё долго, они болтали, курили, играли в карты, весело и от души смеялись, всё затихло часа в три ночи.

     На следующее утро Артём решил сходить к стоматологу по причине того, что когда он был ещё в Буэнос-Айресе, то обломал кусочек зуба мудрости со спичечную головку во время поедания грецких орехов. Зуб не болел, но требовалось его подлечить, так оставлять было нельзя, поэтому он решил сходить в местный госпиталь.

     — Маурисио, где здесь находится госпиталь?

     — Тебе нужен госпиталь, для чего?

     — Хочу пойти полечить зуб.

     — Есть недалеко, тут самый основной госпиталь «Интерзональ».

     Артёму послышалось «Интернациональ», и он переспросил:

     — «Интернациональ», а где он?

     — Не «Интернациональ», а «Интерзональ», — смеясь, ответил Маурисио. — Кварталов 15–17 отсюда, можно пешком дойти, а что с зубом, болит?

     — Да, — ответил Артём и показал на щёку в районе уха.

     — А, то не зуб (дьенте), это называется муэла. — Маурисио показал на передний зуб и сказал: — Дьенте, — потом показал на коренной и сказал: — Муэла.

     — Хорошо, что объяснил, спасибо тебе, теперь мне проще будет объяснить всё это врачу.

     — Туда надо идти с утра, часов в семь, не позже, много людей, большая очередь, ДНИ есть?

     — ДНИ, конечно, а что ещё нужно?

     — Больше ничего, только себя.

     Это Артёма рассмешило, а простота и лёгкость, с которой можно попасть на приём, понравилась. По карте Артём посмотрел, как туда пройти, и решил это сделать на следующий день с утра, как и советовал Маурисио, а сегодняшний день опять провести на пляже, что он и сделал с успехом. А также на обратном пути зашёл в магазин, торгующий инструментом и батарейками, и поговорил с продавцами, откуда они получают батарейки и по какой цене, выяснилось, что все батарейки были произведены в США и ввозились через фирму, находящуюся в Буэнос-Айресе. Конечно, он понимал, что не сможет открыть торговлю, подобную этому магазину, требовалась приличная сумма денежных средств для этого, тысяч 150 баксов, он просто собирал информацию из разных источников. На следующее утро Артём встал в пять утра, позавтракал и к семи часам дошёл до местного госпиталя. Огромное здание на фоне одноэтажных домиков он увидел издалека, этажей в пять или шесть, построенное квадратом, каждая сторона которого протянулась метров на 100, вверху крупными буквами была надпись «Госпиталь «Интерзональ». Из центрального входа торчала очередь, как в советское время за колбасой, посчитать было невозможно, но, наверное, человек триста.

     «Однако, а попаду ли я вообще на приём, — подумал Артём, — надо было, наверное, к пяти приходить».

     Он подошёл, спросил, кто крайний, и стал ждать, делать было нечего. В очереди стояли и стар и млад, матери с детьми чуть ли не грудного возраста и древние старики, кого тут только не было. Одно было Артёму очевидно, глядя на всех этих людей, что это люди малого достатка, не те, кто ездит на новых машинах, живёт в баррио резиденсиаль или отдыхает на пляже. Они все спокойно стояли, не нервничая и не волнуясь, в отличие от Артёма, которого волновала мысль, а пройдёт он или нет сегодня. Очередь, как ни странно, быстро продвигалась, прошло всего около часа, когда он попал внутрь, то увидел, что все расходятся по окнам, их было много, штук 12 или 15, поэтому так быстро и двигались. Через семь, может, десять минут Артём был уже у окна.

     — Добрый день, — приветствовала его девушка с милой улыбкой в регистратуре, — вы в первый раз?

     Тут Артём вспомнил, что у него нет никакой страховки, и внутренне напрягся, ожидая, что напрасно сюда пришёл.

     — Да, — ответил он.

     — Сеньор иностранец, ДНИ есть?

     — Конечно, — сказал он невозмутимо, протягивая свой ДНИ, хотя и нервничал.

     — Давайте, вы по какому вопросу?

     — Зубы, к стоматологу.

     Заполнив какой-то бланк, девушка, ничего больше не требуя от Артёма, с улыбкой возвратила ему его ДНИ. И всё заняло минуту-другую.

     — Первый этаж, кабинет 11, прямо и налево, желаю удачи! — улыбнулась она.

     Артём, радостный, что всё идёт так удачно, и пройдя, куда было указано, очутился перед кабинетом, нужным ему, там находились всего три человека.

     — Тут надо занимать очередь? — поинтересовался Артём.

     — Нет, они сами вызывают, — ответил ему пожилой господин.

     И действительно, через минуту вышел молодой парнишка лет 19, собрал талоны у всех и скрылся в дверях. А ещё через десять минут он вышел снова и громко позвал, читая медленно по бумажке:

     — Р-э-п-а-к-и-н А-р-т-э-м.

     — Это я, — отозвался Артём и через несколько секунд уже сидел в кресле.

     Врач, тоже молодой специалист, лет 25, в марлевой повязке, опустив её, спросил, обращаясь к Артёму:

     — Откуда ты?

     — Из России.

     — Давно?

     — Три месяца.

     — Нравится Аргентина?

     — Интересная страна.

     — В России есть такие же госпитали?

     — Есть, конечно, там много что есть.

     — Что случилось, что болит? — Он натянул снова повязку и стал серьёзным.

     — Зуб, крайний верхний.

     — Давай посмотрим. — Проделав несколько манипуляций, он сказал, как бы спросив: — Будем удалять?

     — Я хотел его залечить, поставить пломбу, это возможно?

     Врач стал очень серьёзен, он как будто подбирал слова, чтобы его поняли правильно.

     — Здесь у нас только экстренная помощь, мы не лечим зубы, только удаляем, лечат в другом месте.

     — А где? — не понял Артём. — Здесь же госпиталь?

     — Да, но мы не занимаемся лечением зубов, — улыбнулся доктор.

     — А где же лечат? — Артём просто опешил.

     Немного подумав, врач подошёл к столу и взял толстую книгу, типа «Золотые страницы», затем взял бумажку с ручкой и не счёл за труд переписать несколько адресов, после чего с улыбкой протянул бумагу Артёму со словами:

     — Здесь можно лечить, это хорошие врачи.

     Артём взял бумажку с адресами, тепло поблагодарил и попрощался с доктором, для него это было крайней неожиданностью.

     «Ну надо же, у них нет такого, как у нас в поликлинике, записался к специалисту, и готово, а тут оказывают только срочную помощь, интересно, а если не с зубами придётся обратиться не дай бог, тоже так же»? — рассуждал про себя Артём, спускаясь по лестнице и просматривая список, который дал доктор. Все адреса были в центре, до которого было километров пять, и ему пришлось сесть на автобус, если он хотел успеть попасть на приём. Первый указанный адрес по списку он нашёл быстро, это был высотный жилой дом с номерами квартир и домофонами. На табличке напротив одного из номеров он прочитал: «Одонтолого, сеньор Аугусто Гонсалес». Артём позвонил в домофон, в ответ он услышал звонкий женский голос:

     — Здравствуйте, кто вы и что хотели?

     — Здравствуйте, я бы хотел получить консультацию и залечить зуб.

     — Да, конечно, проходите, пожалуйста. — Электронный замок в двери тонко запищал и потом щёлкнул.

     Артём поднялся по лестнице на второй этаж, дверь уже была приоткрыта, и он зашёл внутрь. Он находился в обычной небольшой квартирке, состоящей, видимо, из двух, может, трёх комнат, переоборудованных под стоматологический кабинет. К нему навстречу вышел человек среднего роста крупного телосложения лет пятидесяти, у него были седые кучерявые волосы и крупный нос с горбинкой.

     «Наверное, еврей, они в основном стоматологами работают, это и лучше, потому как хорошие специалисты», — подумал про себя Артём.

     — Здравствуйте, я доктор Аугусто, проходите сюда, пожалуйста, консультация платная, стоит 10 песо.

     — Хорошо, спасибо. — Артём зашёл в комнату, метров шесть квадратных, сел в кресло, которое стояло посередине, вокруг были все необходимые атрибуты. Доктор внимательно всё посмотрел и сообщил: — Я нашёл три пломбы, которые надо поставить, две из них на ваше усмотрение, а одну надо ставить срочно.

     — Да, хорошо, и сколько будет стоить поставить пломбу?

     — Сама пломба, анестезия, в общем, всё будет стоить 50–60 долларов.

     Артём, конечно, ожидал цифры достаточно высокой, но не такой, у него даже глаза округлились, поскольку он плохо скрывал свои эмоции в данный момент, и врач это почувствовал. В России не так давно он ходил к стоматологу в частной клинике, там было в разы дешевле. К такой цифре он не был готов, поэтому сказал:

     — Хорошо, я подумаю, сейчас оплачу только консультацию, а пломбу, возможно, приду ставить в другой раз.

     — Хорошо, как вам будет угодно, сеньор.

     Доктор выписал квитанцию и результаты осмотра, взял деньги и отдал бумаги Артёму.

     Когда Артём вышел от врача на улицу, первая мысль была у него: «Как безумно дорого, и какие же тут должны быть зарплаты для таких посещений», и что он не может платить такие деньги за простую пломбу, нужно поискать ещё. Посещение двух других адресов, которые он сделал сразу же, дали примерно такой же результат, в одном просили 60, а в другом 45–50 долларов. Здесь же, разговорившись с врачом, Артём узнал, что такие цены из-за того, что у него нет страховки, те, у кого есть страховки, делают это бесплатно либо за символическую плату. Страховки стоили 150, 200, 300, 500 долларов в месяц и более, либо были социальные страховки от профсоюзов организаций. Выйдя от последнего, Артём с удовольствием подумал, что зуб у него не болит, а значит, ничего ставить вообще не нужно, но шок от цен на стоматологические услуги и страховки у него прошёл ещё не скоро.

     Прогуливаясь вечером по набережной, он наслаждался мягким морским ветерком, видом на океан и горящими огоньками по побережью. Народ на улице и вне её вёл неторопливый, размеренный образ жизни, подобающий курортному городу, все прибрежные кафе были полны, люди катались на велосипедах и роликах, благодушное настроение снова воцарилось, расстройство после посещения стоматологов прошло, но камень сомнения уже был брошен. Вернулся Артём в отель поздно, из всех только Маурисио был на месте, который брился в ванной комнате.

     — Привет!

     — Привет!

     — Как, ходил сегодня к стоматологу?

     — Да, был.

     — Ну и как?

     — Ты знаешь, там, в госпитале, только дёргают зубы, но не лечат, а лечат в других местах, но там дорого очень.

     — Ха, разумеется, лечить зубы очень дорого, поэтому как у меня заболит, я сразу дёргаю, и всё.

     — И сколько ты уже надёргал?

     — Слава богу, пока немного, всего два.

     — Теперь я понимаю, почему столько беззубых я встречаю на улице, — сказал с грустью Артём.

     — Да, это так, к сожалению, но ничего не сделаешь, у кого нет страховки, всё, привет.

     — Ладно, буду ложиться спать, устал я сегодня, борясь со стоматологами.

     — Ясно, а я наоборот, сейчас ухожу, у меня свидание с моей девчонкой.

     — О, такие дела не пропускают, давай, давай, — ответил Артём и подумал о Люсии, может быть, всё же стоит ей позвонить?

     — Чао.

     — Чао, Маурисио.

     Артём лёг спать, но через некоторое время стали подтягиваться «сокоечники», сначала пришёл Луис, затем Хорхе, который включил громко радио. Артём ещё не спал, но сделал вид, что его разбудили, после долгих препирательств Хорхе сделал звук радио тише. Но потом, после душа, они оба долго играли в карты, болтали и смеялись, уснули, как всегда, в три часа ночи. Неделя, отпущенная Артёмом на отдых и развлечения, подходила к концу, и он решил сходить в местный океанариум, о котором все говорили и советовали сходить. Также он решил подыскать себе другое жильё, так как когда он начнёт работать, то жить в таких условиях он не сможет, ночью нужен был полноценный отдых. Его удивляло, как аргентинцы, которые работают, живут в таких условиях и для них это нормально, они высыпаются, и всё у них хорошо. Океанариум находился далеко, в самой южной части города, нужно было ехать на автобусе, поэтому он пешком, как обычно, дошёл до центра, а там сел на автобус, идущий до нужного ему места. Автобус ехал минут пятьдесят по городу, Мар-дель-Плата располагалась на трёх холмах, и природные террасы очень красиво спускались к морю, ровными пластами, естественно, они все были плотно застроены, они ехали то вверх, то вниз. Проехали очень красивый район, Артём даже спросил, как он называется, и ему ответили: «Лос Тронкос», он решил сходить сюда как-нибудь обязательно. Этот район располагался на самом высоком месте в городе, можно сказать, на горе, скорее, это был холм, дома там стояли свободно и все имели просторные сады или парки, да и домами-то назвать их было бы неправильно, пожалуй, это были мини-замки и дворцы. Некоторые из них были обыкновенные, а другие были выполнены в стиле замков, и видно было, что построены они очень давно, по крайней мере, несколько десятилетий назад, и их вид очень впечатлял. Затем автобус проехал недалеко от пристани морского порта, где стояли несколько рыболовных судов и грузовых паромов, и даже в салоне автобуса почувствовался запах свежепойманной рыбы. Через пару-тройку километров автобус остановился на склоне перед красивой площадью, по левую сторону которой находились большие чугунные ворота с надписью на голубом фоне «Океанариум». На самой площади было много народа, как обычно бывает при каких-либо праздничных мероприятиях, артисты, одетые в костюмы зайцев, слонов, петухов, тюленей, зазывали детей фотографироваться с ними. Очень много было торговцев сувенирами, они предлагали кораблики, большие ракушки, акульи челюсти, муляжи различных рыб, картины и многое другое с надписью «Мар-дель-Плата». Входной билет в океанариум стоил 15 песо, очереди в кассу не было. Первое, что увидел Артём, когда вошёл, был пруд, в котором плавали огромные, пузатые, разноцветные с золотым отливом карпы, и тут же продавался для них корм. Через пруд вёл деревянный мостик, вообще все мостики в океанариуме были выполнены из дерева, но именно на этом мостике толпились посетители и бросали в воду еду для карпов. Толстые, жирные карпы, их было очень много, высовывали из воды чуть ли не половину туловища, открывали широко рот, разве что только не говорили, прося еду, при этом они толкались друг с другом за лучшее место, вызывая при этом восторг и смех у публики. Артём не удержался и тоже присоединился к кормлению, предварительно купив кулёк с хлебными шариками. Карпы устроили возню и потасовку за лакомый кусочек, Артём с удовольствием за этим наблюдал. Далее он по дорожке прошёл к следующему бассейну, где из воды выскакивали какие-то экзотические рыбы, круглые, размером с кулак, потом был пруд с крабами, на них смотрели тоже с мостика. В следующем бассейне было пусто с первого взгляда и народу немного, Артём дошёл до середины мостика, и ничего не было видно, потом он различил на мелководье маленьких, размером меньше метра, акул, тёмно-серого, почти чёрного цвета. Они были так близко, что их можно было коснуться рукой, и он нагнулся пониже, чтобы получше их рассмотреть, благо два акулёнка грелись на солнышке, на мелководье, недалеко от берега и мостика. Вдруг Артём боковым зрением увидел или, скорее, почувствовал, что слева что-то приближается, в следующий миг он увидел большой треугольный чёрный плавник, принадлежащий достаточно крупной акуле. Акула не спеша проплыла очень близко от него, вода была достаточно прозрачная, чтобы её хорошо рассмотреть, она была около трех метров в длину, с тёмно-серой спиной и более светлым низом, имела скруглённую морду и высокий хвостовой плавник. Она пустила волну хвостом на мостик, на котором стоял Артём, у которого мурашки пробежали по спине, он никогда не видел так близко акулы, может быть, этот вид акул без зубов и не опасен, но он этого не знал наверняка и поэтому поспешил дальше. После были морские слоны, черепахи и летающие рыбки.

     — А сейчас, дорогие туристы, начнётся водное представление, начало в 12 часов, — объявили по громкоговорителю.

     Ни секунды не сомневаясь, Артём тоже захотел посмотреть, хотя это дополнительно стоило 10 песо. Представление проходило в бассейне размером примерно 30 на 60 метров, достаточно глубоком и с прозрачной морской водой. С одной стороны бассейна были расположены места для зрителей. В этот момент трое молодых людей выехали на водных мотоциклах из открывшихся ворот и сделали приветственный круг по бассейну под аплодисменты зрителей, затем из туннеля выплыли два больших белых дельфина или белые белуги, Артём особо в них не разбирался. Затем заиграла музыка, и все участники стали плавать в такт музыкального ритма, а девушка, одна из участников была девушка, спрыгнула с мотоцикла и плавала, держась за плавник, и иногда плыла между двух дельфинов, держась за оба плавника. В завершении программы дельфины танцевали на хвостах, зрелище было великолепное. Рядом с Артёмом сидели дети, они были просто в восторге и визжали от удовольствия. Очень довольный тем, что сходил в океанариум, Артём решил на обратном пути сходить в порт, мимо которого они проезжали, автобус сделал остановку прямо напротив стоянки кораблей. Порт представлял собой квадратную пристань длиной метров двести и длиннющий волнозащитный мол, который далеко уходил в море. Он с интересом ходил по причалу и смотрел на маленькие и большие лодки и корабли, на которых работали люди, одетые в прорезиненные фартуки поверх обычной одежды и сапоги. Их лица были обветрены и обожжены солнцем.

     «Настоящие морские волки», — подумал Артём.

     Все они таскали ящики, перекладывали какие-то снасти, доставали из трюма рыбу, крабов, креветок и других морских обитателей либо в сетях и перекладывали в ящики, либо уже в ящиках, и тогда ящики выгружали на причал. По причалу сновали люди, которые осматривали товар, выбирая то, что им было нужно, торгуясь за цену. Возможно, это были владельцы рыбных магазинов или ресторанов или пиццерий, возможно, просто перепродавцы. Торговались они с рыбаками довольно долго, добавляя к разговору жестикуляцию, и в конце концов договаривались-таки о цене, после чего всё погружалось в машину и происходил расчёт. Артём остановился возле небольшой десятиметровой лодки с мотором, она была или очень старенькая, или сильно потрёпанная работой, которая на неё возлагалась. Среди прочей рыбы он увидел два вида креветок, большие и мелкие, все светло-зелёного цвета, а были ещё красного цвета, но только крупные. Заинтересовавшись, Артём решил спросить человека, который только что вышел.

     — Скажите, пожалуйста, в чём разница у этих креветок, красные и зелёные?

     Рыбак, ответил просто и понятно:

     — Эти свежие, — он показал на зелёные, — а эти варёные, готовые к употреблению, солёные, — он показал на красные. — Желаете, сеньор? Недорого, всего 12 долларов килограмм.

     Артём смотрел не на креветки, а на лицо этого человека, оно было сильно потрёпано, даже можно сказать, изъедено то ли ветром, то ли какой-то болезнью, плюс к этому на правой щеке от уха вниз шёл неровный шрам. Весь его вид напоминал пирата из книги «Остров сокровищ», и голос у него был глухой и басистый. Несмотря на суровый вид, рыбак был очень любезен.

     — Турист или работаете? — спросил он.

     — Приехал работать.

     — Откуда, по акценту слышу, вы иностранец.

     — Из России.

     — Ого, далековато, у меня дед был русский.

     — Правда, тоже рыбак?

     — Нет, но имел отношение к рыбной ловле.

     — А вы каждый день выходите рыбу ловить?

     — Да, каждое утро в пять часов уже в море, надо успеть к обеду, в это время все делают закупки для своего бизнеса.

     — А сами не продаёте?

     — Мы продаём только здесь в порту, нам некогда, мы работаем, ловим рыбу. Сеньор, возьмите креветок, я вам по 10 песо за килограмм отдам, хорошие креветки, мясистые.

     — Хорошо, — согласился Артём, — возьму полкилограмма.

     Рыбак взял ковшик, отмерил полкило, даже больше:

     — Вот, возьмите, очень вкусные, сегодняшний улов, будете довольны.

     — А когда же успели сварить?

     — Мы сразу некоторую часть варим, когда ещё в море, сейчас сезон, туристов много, пользуются спросом всегда.

     — Спасибо сеньор пескадор (рыбак).

     — Вам спасибо, удачи!

     Артём пошёл на берег, поглядеть на волну и поесть креветок, отдыхать было всё-таки приятно. Креветки действительно были вкуснейшие, он так увлёкся, что через двадцать минут от креветок остались только очистки. Получив истинное удовлетворение от трапезы и вообще от сегодняшнего дня, он решил пойти в конец мола, который вдавался в море метров на 500, а может, и больше, уходя дугой, он закрывал портовую гавань и часть пляжей от морских волн. Мол был мощным сооружением, с левой внутренней стороны шло шоссе, небольшое, чуть больше пешеходной дорожки, а ближе к воде были навалены бетонные блоки. На них то там то сям, стояли рыбаки с удочками, и возле каждого лежала какая-то рыбёшка, в смысле, у каждого был улов. А с правой наружной стороны, со стороны моря была мощная бетонная стена, сложенная из огромных квадратных то ли камней, то ли бетонных блоков, выглядевшая монолитно, как китайская стена, и высотой она была с пятиэтажку, не меньше. И пока Артём шёл по шоссе, ему на голову периодически падали капли воды, то ли дождь, то ли брызги, но откуда им взяться, небо было облачным, и он подумал, что идёт дождь. Один рыбак как раз напротив Артёма поймал здоровенного ската на блесну, и сразу собрались зеваки, которые наблюдали, как он его тащил. Борьба продолжалась долго, леска то ослаблялась, то натягивалась как струна, когда скат появлялся на поверхности, то напоминал гоночный скутер. Как только скат оказался на берегу и был вытащен на камни, то начал интенсивно махать своим зубчатым хвостом и извиваться, и пока он не утих, к нему никто не приближался. Затем, всё так же с большой осторожностью, хвост ему отсекли с помощью мачете, скат действительно был огромен, имел больше метра в размахе крыльев или, вернее, плавников, парень, его поймавший, был очень доволен, а зрители принялись обсуждать рыбину. Артём проследовал дальше, пока, наконец, не достиг крайней точки мола, которая заканчивалась горой из каменных глыб, на которой располагалась смотровая площадка, а ещё выше на отдельном возвышении стояла статуя Христа, с распростёртыми руками, видимо, такая же, как и в Рио-де-Жанейро, только поменьше, около 20 метров в высоту. Артём сразу забрался на стену, чтобы всё видеть с наибольшей высоты, выше него была только статуя Христа. Со стены открылся вид на два моря, одно спокойное, с внутренней стороны, где и тусовался весь народ, другое, с внешней, бурное, с белыми барашками на гребнях могучих волн. Только сейчас Артём понял, что за дождь капал на него сверху. Стоя внизу с внутренней стороны, стена казалась могучим сооружением, а сверху на фоне океана она выглядела узкой полоской суши, уходящей по направлению к берегу. Огромные пологие волны, может быть, высотой метров десять, одна за одной накатывали на камни, наваленные с наружной стороны стены, проходили их и били с силой в стену, в результате чего поток воды устремлялся вверх, а брызги перелетали через стену, их-то Артём и принял за дождь. И это сейчас не было шторма, просто океан не был спокоен, зрелище было величественное, всё до горизонта было заполнено белыми бурунами, а где-то вдали судно типа сухогруза-баржи то появлялось, то исчезало среди волн, как малюсенькая лодчонка. Народ толпился на смотровой площадке и делал снимки происходящего, Артёму снимать было не на что, да и незачем, поэтому он просто стоял, смотрел и наслаждался зрелищем. После часа, проведённого на площадке мола, он пошёл обратно, и когда уже мол заканчивался, то он свернул на другую дорожку, которая вела не на пристань, а к пляжам. Через несколько десятков метров он обнаружил лёжку морских слонов или тюленей, их было великое множество. Тут были и маленькие, видно, детёныши, и большие, с огромными клыками-бивнями, они лежали на солнышке или неторопливо переползали, ещё реже выясняли между собой отношения с помощью клыков, а над ними кружили чайки. По дороге в отель, а возвращался он пешком, Артём зашёл в несколько баров с целью посмотреть телефонные книги-справочники, они были только там, по крайней мере, он это знал. А искал он адреса и телефоны местных хладокомбинатов, куда намеревался устроиться при необходимости на работу. В отель он пришёл поздно, соседи по койкам были уже там, и снова не обошлось без перепалки из-за их ночных посиделок, Артём их даже спросил: «А вы сами-то высыпаетесь?», и в ответ получил утвердительное: «Да, конечно», видимо, они привыкли к такому образу жизни, и им было нормально. На следующий день Артём окончательно решил, что надо будет переезжать, купил газету и всё время посвятил поиску жилья. Он обошёл три или четыре отеля, которые, кстати, находились гораздо ближе к центру, везде было примерно то же самое. Хозяева были доброжелательные и словоохотливые, один из хозяев отеля, после того как разговорились, сообщил, что обожает борщ, то ли русский, то ли украинский, для него это было не важно, но он хотел, чтобы его научили правильно готовить это блюдо. К сожалению, Артём в этом ему помочь не мог, потому что знал, как готовится борщ, только как потребитель. Артём хотел посмотреть побольше вариантов, поэтому он не на одном пока не остановился и продолжал искать. По одному из адресов числился семейный дом, или, как это звучало по-испански, каса де фамилия, он пришёл по адресу, позвонил в дверь, её открыла женщина лет пятидесяти пяти с очень приветливой улыбкой:

     — Добрый день, сеньор, — поздоровалась она.

     Артём посмотрел на эту женщину и отметил, как поразительно она похожа на его бабушку, мамину маму, к тому времени бабушки уже не было. Сходство действительно было потрясающее, начиная от внешности и заканчивая манерой поведения. Несколько мгновений он это оценивал и даже сравнивал, наконец он ответил:

     — Добрый день, сеньора, у вас сдаётся комната на одного?

     — Да, разумеется, проходите.

     Артём вошёл внутрь, дом ничем снаружи не отличался от соседних, он был одноэтажный и, можно сказать, типовой. На передах стоял основной дом, где и жила сама сеньора, а сзади были пристроены комнаты, с левой и с правой стороны, а посередине был коридор, как бы дворик, но закрытый сверху прозрачной куполообразной крышей, чтобы не попадали внутрь осадки, и это сразу понравилось Артёму.

     — Это семейный дом, — рассказывала тем временем хозяйка, — я сама здесь живу, тут очень спокойно и тихо, есть кухня, холодильник, всем можно пользоваться.

     «Как будто знает, что я ищу тишину и спокойствие», — подумал Артём.

     Сеньора тем временем продолжала, пока они шли по коридору:

     — Также есть место для стирки белья, пилета, оно расположено на крыше, там же можно сушить бельё, есть бельевые верёвки, а вот и комната.

     Она открыла дверь:

     — Кровать, шкаф, тумбочка, стол, стулья. Есть кабельное телевидение, можно поставить телевизор, единственное условие, не шуметь.

     — Вы знаете, я и сам устал от этого и ищу тишины и спокойствия.

     — У меня по-другому не бывает, я не пускаю абы кого сюда.

     — Что касается цены, тут написано 200 песо в месяц? — уточнил Артём.

     — Вы надолго?

     — Думаю, что да.

     — Январь, февраль по 200, начиная с марта 150 песо.

     — Хорошо, знаете, мне нравится, я согласен, у меня там, где я сейчас живу, оплачено до 23 января, начиная с этой даты я готов заселиться, нужно оставлять залог?

     — Не обязательно, предварительно позвоните, вот телефон. — Она написала на отрывном блокнотике и передала его Артёму.

     — Спасибо вам, сеньора, и до свидания.

     — До свидания, сеньор.

     Артём бодро и весело вышел от неё, он был доволен просмотром, ему всё понравилось: и хозяйка, строгая и деловая, и тихий семейный отель, удобное расположение, гораздо ближе к центру. Единственное — это цена, которая была в два раза дороже, чем он платил сейчас, но он же не навек туда поселится, да и зимой будет дешевле, поэтому его это не смущало. Он опять направился в центр, где было много баров с нужными телефонными книгами. Напротив парка, где он проходил, увидел большой бар и сразу туда вошёл. У стойки он попросил телефонную книгу, которую ему сразу же дали:

     — Конечно, пожалуйста, сеньор.

     Найдя телефон очередного хладокомбината, он набрал номер и позвонил здесь же из автомата в баре. На той стороне трубки ответили:

     — Добрый день, слушаю вас.

     — Здравствуйте, я хочу узнать, не требуются ли вам специалисты, механики по холодильным установкам? — задал он вопрос и стал слушать.

     В трубке что-то ответили, но Артём не понял, что именно, и попросил повторить, ему повторили, но он опять не понял, видимо, были новые и непонятные ему слова. Рядом стоял коренастый парень латинского вида, смесь европейца и индейца, он, слыша разговор, сделал Артёму жест, чтобы привлечь его внимание, и сказал, улыбаясь:

     — Дай мне трубку, я сам с ним поговорю. Я понял, что ты хочешь, я тебе помогу перевести.

     — Отлично, спасибо вам, сеньор. — Артём с удовольствием ему передал.

     Поговорив минуту по телефону, парень повесил трубку и, повернувшись к Артёму, рассказал, подбирая слова:

     — У них сейчас работает только 50 процентов холодильника, в остальной части идёт ремонт, когда будет всё полностью функционировать, тогда, возможно, потребуются работники, сейчас ничего не нужно.

     — Ага, ясно, спасибо тебе огромное, незнакомые слова, я сам ничего бы не понял, ты так мне помог.

     — Нет проблем, — весело сказал индеец, похожий на коммандос по телосложению, и спросил: — Ты откуда?

     — Из России.

     — Из России, а откуда именно?

     — Из Москвы, а ты был в России?

     — Да, в Москве был не так давно.

     — Не может быть, я здесь ещё никого не встречал, кто был в Москве. Вообще про Россию так мало знают и меня здесь принимают за марсианина.

     Парень рассмеялся: — Ты здесь как, надолго или не знаешь?

     — Вообще приехал сюда, и жить, и работать.

     — Что, совсем туго в Москве было?

     — Да как сказать, я давно думал уехать из России, и вот я теперь здесь, обживаюсь.

     — Ладно, — сказал индеец, — пойдём, прогуляемся, если хочешь. Я тут недалеко, кстати, живу, квартиру снимаю, тебя как зовут?

     — Артём.

     — Артём, хорошо, — он выговорил с первого раза свободно, правильно и с нужным ударением, — а меня Диего, — и протянул руку, крепкую и мускулистую.

     Они вышли тем временем из бара и направились в центр на улицу Алем. Диего был весел и доволен, как если бы встретил старого знакомого, которого не видел много лет.

     — Я знаю немного по-русски, слушай-ка. — И он стал выкрикивать слова, при этом жестикулировал руками, вообще он был очень подвижен и весел.

     — Лысый мужик, — сказал он по-русски и указал рукой на впереди идущего сверкавшего лысиной мужчину.

     — Таксист, собака, — продолжил Диего.

     Это рассмешило Артёма.

     — Здорово у тебя получается, ты как, долго в Москве-то был?

     — Две недели, как турист. — Далее он указал на девушку, идущую навстречу, и сказал по-русски: — Красивая девушка.

     — Согласен, что красивая, а кто тебя этим словам научил?

     — Я много общался.

     — А ты давно в Мар-дель-Плата живёшь?

     — Я снимаю тут квартиру, апартаменто, понимаешь? Всего две недели, ну пробуду ещё дней 10 или 12 и уеду.

     — Куда?

     Диего приложил палец к губам, с опаской озираясь по сторонам, выглядело это очень смешно.

     — Это не важно. — Затем подумал и добавил: — В Центральную Америку, как тебе Мар-дель-Плата?

     — Я пока только неделю тут, но очень нравится.

     — Мар-дель-Плата красивый город, и летом, и зимой тоже.

     Артём подумал, что Диего ему может пригодиться, и поэтому спросил его:

     — Слушай, а ты мне не поможешь, ну если не будешь занят, позвонить по холодильникам, как сегодня, а то я, сам видишь, как справляюсь хреново, не всё понимаю, что говорят, язык только учу.

     — Конечно, о чём речь, приходи завтра и пойдём звонить, вот, кстати, и пришли, я здесь живу, хочешь, покажу своё жилище, мате попьём, ты пьёшь мате?

     — Нет, пока не привык.

     — Тогда чай попьём по доброй русской традиции, пошли.

     Они находились в самом центре возле высотного многоэтажного дома. Диего открыл ключом большую стеклянную дверь с блестящим медным замком, и они вошли в подъезд.

     Диего жил на шестом этаже двенадцатиэтажного или пятнадцатиэтажного дома и снимал двухкомнатную квартиру с отдельной кухней. Квартирка состояла из двух комнат метров по двенадцать-четырнадцать каждая, они были, как распашонки, на две стороны дома, одна на улицу, другая во двор, крохотной кухни, на которой можно было только готовить, но не есть, и малюсенькой ванной комнаты, где с трудом можно было повернуться. У одной из комнат был балкон с видом на проезжую часть и на соседний дом напротив, через дорогу, который вследствие узости улиц стоял почти рядом, метрах в десяти-двенадцати. Одну комнату Диего держал под склад, там, в беспорядке валялись сумки, вещи и какая-то ерунда, включая матрасы, шторы, стулья и разное тряпьё.

     — Я сюда всё своё барахло свалил, а тут ещё и до меня много чего было, садись, я сейчас чай заварю. — Диего ушёл на кухню.

     На кухню, кроме двери, вело ещё и оконце в стене, и, находясь в комнате, можно было видеть всё, что там происходило и слышать.

     — Ты в казино Мар-дель-Плата был? — спросил Диего с кухни.

     — Нет, я по таким заведениям не хожу.

     — Зря, интересно, и вход там бесплатный.

     — Когда-нибудь, может, схожу.

     — Не тяни, это очень интересно, ты в Монте-Карло был?

     — Был, но в казино не ходил.

     — Так вот, у нас совсем не хуже, тебе сахар класть?

     — Нет, спасибо, не надо.

     — Ладно, я принесу, сам положишь, если захочешь.

     Через пару секунд Диего появился с чашкой чая в одной руке и сахарницей в другой.

     — Слушай, почему ты всё-таки решил в Аргентину приехать, сейчас здесь не самое лучшее время.

     — Очень мало стран, куда российскому гражданину можно уехать, поэтому и Аргентина, сюда можно было.

     — Понимаю, а документы уже получил?

     — Да, ДНИ, — с некоторой гордостью ответил Артём.

     — Покажи-ка, да, кстати, на мой хочешь взглянуть?

     Он вынул из кармана синий паспорт и подал его Артёму.

     — Видишь, нет никаких виз, они не нужны. — Все слова Диего дополнял жестами.

     Артём с некоторой завистью держал в руках этот документ.

     — А мне ещё три года, в лучшем случае, предстоит ждать до возможности подать на гражданство, — сказал он.

     — А это твой ДНИ?

     На Артёмином документе Диего привлекла только фотография, на которой Артём получился сурово и настороженно, он расхохотался:

     — Какой же ты здесь, похож на военного.

     — А ты не военный? — Артём намеренно задал этот вопрос, предполагая, что облик Диего и его поведение соответствовало военному.

     — Раньше я имел отношение к военной службе, но сейчас уже давно нет, впрочем, это не важно, вот, посмотри, фотка, на которой я в джунглях. — Он взял со стола фотографию, где был изображён в зарослях какой-то травы в платке, завязанном сзади, раскрашенным лицом и автоматом в руке.

     — Это было давно, — сказал он.

     Артём промолчал, он подумал о том, чем занимается сейчас Диего, поскольку тот предпочитал об этом не распространяться, и это оставалось тайной.

     — Слушай, я тебе расскажу, как в Москве попал в приключение, это интересно. Я сидел в одном из баров на вашей центральной, как её, Тверской авенида.

     — Тверская улица.

     — Да, точно. И ко мне подсели пару ребят, мы болтали наполовину на английском, наполовину на языке жестов, а когда я собрался уходить, они предложили проводить меня. В то время, когда мы выходили из бара, они на меня напали сзади и стали бить, видимо, с целью ограбить.

     Артём на секунду представил, кто бы мог на такое решиться, имея перед собой такого парня, как Диего, телосложением похожего на античного гладиатора.

     — Но я их отделал, — похвастался с гордостью Диего, — однако к ним на помощь прибежали ещё трое, они явно хотели меня обокрасть, но я не дался, мы бились минут десять, пока не приехала милиция, и всех нас забрали. Но когда увидели мой паспорт, сразу же принесли извинения и отпустили. Мне там порвали куртку и рубашку, надо было видеть моё лицо тогда, хорошо, что мне было во что переодеться. Вообще было очень, очень интересно, несмотря на это, у вас всё очень живо, остро, как на вулкане. — Он показал руками, как будто что-то бурлит и продолжил: — У вас не скучно, мне понравилось, несмотря на то, что я был зимой, и было холодно. — Стоит добавить, что Артём далеко не в совершенстве владел языком, и Диего добавлял к словам жесты, которые, например, изображали холод, снег, одобрение или радость, и всё было понятно и смешно при этом.

     — Слушай, это уникально, я не думал найти здесь человека, аргентинца, который был в Москве, да ещё недавно, — сказал Артём.

     Диего выпятил гордо свою могучую грудь и стукнул пару раз по ней кулаком:

     — Я много где был, люблю путешествовать.

     — Как и я, — сказал Артём и добавил: — Ты хорошо здесь устроился, у тебя хорошая квартира и самый центр города.

     — Хочешь, переезжай ко мне, я тебе вторую комнату сдам, пока я здесь сам живу, и денег брать не буду, серьёзно. — Диего расплылся в улыбке.

     Предложение было столь заманчиво, что Артём мысленно его воспринял с радостью, но понимал, что бесплатный сыр только в мышеловке, да и Диего он в первый раз видел, поэтому деликатно ответил:

     — Я подумаю, ведь у меня уже оплачено проживание.

     — Тебе там нравится?

     — Условия нормальные, знаешь, там живёт много людей, все разные, и мне интересно с ними общаться, они рассказывают много интересного и полезного для меня.

     — Как хочешь, слушай, если ты не найдёшь работу, что собираешься делать? Ведь сейчас у нас с работой туго, а зимой здесь ещё труднее будет.

     — Если не найду, то займусь собственным делом, буду торговать чем-нибудь.

     — О, на это надо иметь деньги, они у тебя есть?

     — Есть немного, держу в банке.

     — Немного, это сколько?

     — Несколько тысяч долларов.

     — Ха, да это копейки, у моего знакомого здесь, Анхела, пятьдесят тысяч, и он тоже хочет заняться торговлей, но говорит, что это большой риск.

     — Торговля это всегда риск, но когда выхода нет, может помочь.

     — Это всё непросто, нужно хорошо знать тему, — сказал Диего как человек разбирающийся.

     Артём подумал о том, каким образом такой парень, как Диего, может иметь такие разносторонние знания, интересно, откуда. Вообще его уникальность удивляла, при такой горе мускулов был достаточно подвижен, образован и начитан. Вслух, однако, он сказал:

     — Я уже занимался торговлей в России, и мне даже интересно сравнить, как у вас здесь?

     — Что делал?

     — У меня был небольшой продуктовый магазинчик.

     — И как дело шло?

     — Сначала отлично, потом слабо, были и другие проблемы, в общем, я всё закрыл и продал перед поездкой сюда.

     — Знаешь, тебе нужно было бы поехать в Коста-Рику, там намного лучше.

     — Почему Коста-Рика? — удивился Артём.

     — Там большое движение всего, янки много покупают и денег вкладывают, там бизнес прёт, и ещё Панама, там тоже здорово. Если бы я был на твоём месте, то сейчас же туда и поехал.

     — Может, там и хорошо, но не забывай, что я не ты и паспорта у меня аргентинского нет, так что только здесь.

     — Коста-Рика просто супер, — продолжал Диего, — я там был, мне понравилось, очень много американцев из Штатов и куча денег. — На последнем слове он сделал особенное ударение.

     — А что ты там делал?

     — Путешествовал как турист.

     Артём допил как раз чай и сказал: — Ладно, Диего, мне пора уже, спасибо тебе огромное, я очень рад нашей встрече, поможешь мне со звонками по работе, не забыл?

     — Конечно, о чём речь. Я всё время здесь, даже если меня нет, то я скоро приду, так что в любое время жду, договорились?

     — Хорошо, Диего, конечно, спасибо, очень интересно с тобой поболтали, чао!

     — Чао, Артём.

     Они попрощались по аргентинскому обычаю, обнявшись, и похлопав друг друга по спине.

     Артём, возвращаясь домой, думал, что за человек Диего, открытый и простой, но в то же время его нельзя было прочитать, прямо как агент Джеймс Бонд какой-то, и стоит ли с ним иметь дальше дело, в Москве был, в Коста-Рике. Но с другой стороны, как удачно, что он его здесь встретил, и главное, Диего согласен ему помочь со звонками. На следующий день, как всегда, после бурной ночи соседей по койкам Артём, не откладывая, решил добить тему с холодильниками и сделал с утра самостоятельно пару звонков, но то ли он мало понял, то ли не требовались работники, но результат был нулевой, и он часам к 11 пошёл к Диего, который был дома и приветствовал его словами:

     — Привет, русито.

     — Привет, Диего, я к тебе за помощью, ты как?

     — Проходи, я только что встал, сейчас мате попью, ты чай будешь?

     Артём понял, что отказываться неправильно, раз Диего сам будет завтракать, и согласился.

     — Поздно лёг. Вчера в казино ходил, немного поиграл, — сказал Диего с кухни.

     — Выиграл чего или проиграл? — поинтересовался Артём.

     — Сначала выиграл, потом проиграл, в общем, всё в порядке.

     — Я думаю, что это ещё хорошо.

     — Неа, хорошо, это когда тысяч десять выиграешь или больше и не проиграешь ничего.

     — А ты выигрывал такие суммы когда-нибудь?

     — Случалось.

     — Это просто повезло.

     — Точно, от удачи зависит, но ещё и от игры тоже.

     После чая и мате они дошли до телефонного узла, который назывался телефоника аргентина. Артём дал список из нескольких телефонов с адресами, и Диего позвонил по всем, а Артём стоял рядом и слушал. В одном месте пригласили на собеседование на следующий день на утро, а в другом сказали, что работники сейчас не требуются, но они хотят пообщаться со специалистом из России, этот адрес был недалеко от первого, в том же районе.

     — Тебе везёт, — сообщил Диего, — не всех вот так сразу приглашают на собеседование, люди очень много время тратят на поиск работы.

     — Должно же когда-то везти, — пошутил Артём, который был очень доволен результатом.

     — Вперёд, Артём, и чтобы тебе сопутствовали удача и успех, — рассмеялся добродушно Диего, хлопая его по спине.

     Артём горячо поблагодарил Диего за помощь, и они на сегодня распрощались, а дальше Артём поехал готовиться к завтрашней встрече. И утром следующего дня поехал на холодильник, или фригорифико, как он назывался. Он находился в южной части Мар-дель-Плата, в районе морского порта, где, в принципе, и были сосредоточены почти все холодильники и хладокомбинаты города. Найдя его без особых проблем по указанному адресу, Артём подошёл к охраннику на воротах.

     — Добрый день, сеньор.

     — Добрый день, — ответил ему лениво охранник, читавший газету.

     — Я пришёл по поводу работы, мы вчера договорились с сеньором Пабло Фернандесом.

     — Одну минуту, — охранник позвонил по телефону, — тут к вам на собеседование, понятно, хорошо, пропускаю.

     — Проходите, — он показал, куда и как следовать.

     Артём прошёл по внутреннему двору и поднялся по высокой крутой железной лестнице чуть ли не на третий этаж, там он позвонил в домофон, после чего прошёл в указанный ему девушкой кабинет и стал ждать. Он был очень доволен, что так всё получается, что ему, наверное, везёт. Через пару минут вошёл парень лет сорока, чернявый, как, впрочем, и все здесь, типичный аргентинец, возможно, итальянских корней, Артём уже отличал тех, кто имел итальянские или испанские корни, от местной латинской расы.

     — Добрый день, меня зовут Пабло. — Он протянул руку поприветствовать Артёма.

     — Добрый день, я Артём.

     — Какое сложное имя, Алехандро было бы легче. — Пабло рассмеялся, пожимая ему руку. — Давно в Мар-дель-Плата?

     — Две недели.

     — Ты смотри, совсем чуть-чуть, как тебе тут у нас, нравится?

     — Да, очень.

     — Документы в порядке, ДНИ есть?

     — Да, конечно, есть.

     — Расскажи, как решился сюда приехать, ведь Россия очень далеко.

     — Аргентина мне давно нравится, и я много читал о вашей стране, потом в России холодно, а у вас тут тепло, — сказал Артём первое, что пришло в голову.

     — Да, действительно, у нас тепло почти круглый год. Почему не пробовал устроиться на работу в Буэнос-Айресе, там гораздо больше выбор, у нас тут совсем мало работы.

     — Друзья-аргентинцы посоветовали, они тут работают кто официантом, кто в пиццерии, и потом тут море, а в Буэнос-Айресе нет, — продолжал Артём.

     — Ясно, моря точно там такого нет. В общем, у тебя есть опыт работы на холодильнике?

     — Я работал пару лет в Москве, так что опыт есть. — Артём в данном случае говорил правду, он после техникума перед армией работал на плодоовощной базе несколько месяцев.

     — У тебя есть образование?

     — Да, я механик по холодильно-компрессорным машинам и установкам.

     — Как здорово, — воскликнул Пабло, как будто для него это была неожиданность, — так, значит, ты разбираешься в машинах?

     — Да, разумеется.

     Пабло, казалось, задумался на секунду, затем произнёс:

     — Знаешь что, у меня сейчас нет свободных вакансий по твоей специальности, поскольку у меня три ротационных машины и их обслуживает укомплектованная бригада из двух человек посменно. Единственное, что в настоящий момент могу предложить, это работу чернорабочего «пеона», и то не раньше чем через месяц, так как я буду менять некоторых людей. Помолчав немного, он добавил:

     — Ты мне понравился, я тебя возьму, но только через месяц или чуть позже, но не раньше. — Пабло поднялся и протянул руку, давая понять, что встреча закончена.

     — Ну что же, если другого ничего нет, я приду обязательно, примерно через месяц, договорились, — ответил Артём, пожимая руку, он был разочарован итогом беседы.

     — До свидания.

     — До свидания, сеньор Пабло.

     Артём вышел не сильно расстроенным после встречи, в принципе, он ожидал нечто подобное, вроде как шанс есть, но не тот и не сейчас, близко морковка, а не укусишь. По дороге он рассуждал:

     «Если у него всё занято, то зачем пригласил на собеседование, потому только, что они все очень общительные, или он слукавил, и я ему просто не подхожу. А почему его удивило, что я разбираюсь в холодильных установках, может, он неправильно понял или Диего плохо объяснил, и он хотел мне предложить именно то, что предложил». В конце концов Артёму надоело ломать голову, он плюнул на всё это и зашагал бодро по второму адресу, где он договорился просто пообщаться без вакансий, исключительно ради информации. По его подсчётам, второй адрес находился в семи кварталах. Едва подойдя к забору из чугунной решётки, он увидел за ним знакомые детали, запчасти и агрегаты холодильных установок: конденсаторы, вентиляторы, испарители и трубы, медные и стальные. Дверь в воротах была открыта, никого не было видно во дворе, и он зашёл на территорию. Не найдя никого, Артём постучал в дверь дома, но ответа не дождался, тогда он обошёл вокруг дома, громко спрашивая, есть кто-нибудь, и не найдя никого, опять подошёл к двери и снова постучал. Наконец из глубины двора послышался шум открывающейся железной двери или ворот и появился парень лет тридцати пяти в джинсах и рубашке, сугубо латинского вида, похожий на индейца, чёрный, кучерявый.

     — Да, сеньор, кого-нибудь ищите, что вы хотели?

     — Да, добрый день, я вчера звонил по поводу работы, я из России.

     — А, добрый день, как хорошо, это я разговаривал с вами, будем знакомы, меня зовут Хуан.

     — А меня Артём, очень приятно.

     — И мне тоже. Правда, очень интересно, я слышал много о вашей стране, несколько раз видел в порту ваши корабли, но ни разу, к сожалению, не общался, русские моряки не говорят по-испански.

     — Я тоже пока не всё понимаю, учу язык в настоящий момент.

     — Пойдём, пойдём в дом, — пригласил его пройти Хуан, хлопая Артёма дружески по плечу, — но я должен сделать комплимент, ты уже хорошо говоришь, сколько времени ты тут? Давай говорить на «ты»?

     — Три месяца, давай.

     — Три месяца, не может быть, представляю, если бы я был в России три месяца, я бы вряд ли говорил по-русски так же хорошо, как ты по-испански.

     — Я только и делаю, что занимаюсь языком, изучаю.

     — И как, язык не кажется сложным? У нас как пишется, так и произносится.

     — Нет, не сложно, надеюсь выучить хорошо со временем.

     Они прошли в дом, это был даже не совсем дом, а мастерская на дому, видно было, что здесь не жили, а только работали, вдоль стены стояли несколько станков. Тем не менее Артём спросил:

     — Это твой дом, ты здесь работаешь и живёшь?

     — Нет, это рабочий цех, я здесь работаю вместе с одним помощником. Когда-то было время, тут работало шесть человек.

     Хуан подошёл к стеллажам, на которых лежали разные инструменты, детали и оборудование. Он что-то сказал, показывая на деталь, но Артём ничего не понял, о чём и сказал. Тогда Хуан, понимая, что у Артёма маленький словарный запас, стал брать со стеллажа какую-нибудь вещь и спрашивал:

     — Знаешь, что это, в России так же или по-другому?

     Он взял в руки моток медной трубы:

     — Это тебе знакомо?

     — Конечно, мы с этим работаем, а чем вы его свариваете? — Артём, поскольку не знал, как это по-испански, показал движение, как сваривают.

     — Газ, всегда газ, — ответил Хуан и показал на небольшой компактный сварочный агрегат.

     — Вот лампа для обнаружения утечки, — продолжал он.

     — А у нас кроме этого ещё и бумагу специальную используют, — ответил Артём.

     — Мы бумагой уже давно не пользуемся, — пожал плечами Хуан, — садись за стол, я тебе сейчас фотографии объектов покажу, на которых мы работаем и работали.

     Хуан достал большой альбом и положил его перед Артёмом, после чего продолжил:

     — Вот здесь мы, я и пару помощников, ставили холодильную камеру на центральном рынке, это где фруктовый рынок, знаешь?

     — Нет, пока не знаю, — улыбнулся Артём.

     Хуан листал дальше. — Вот здесь мы ремонтируем кондиционер в гипермаркете, а здесь холодильную камеру в ресторане «Дон Торкуато», слышал о таком?

     — Тоже нет, известный?

     — Очень.

     Они довольно долго листали и смотрели альбом, где работал Хуан и где был, а был он не только в Аргентине, но и в других странах Южной Америки, всё по работе, конечно.

     — Скажите, а как вообще обстоят дела с работой, можно мне реально что-то найти у вас или в другом месте?

     — Видишь ли, дела в последнее время обстоят не так хорошо, и кроме того, даже для меня работа не всегда есть, а платят за услуги всё меньше и меньше, даже к помощи моего помощника я прибегаю довольно редко. Что касается в других местах, то надо искать в больших компаниях или холодильниках, но в Мар-дель-Плата таких мало, большей частью все находятся в Буэнос-Айресе.

     Хуан задумался на минуту, и тут его глаза радостно заблестели, и он воодушевился:

     — Знаешь, по правде говоря, я сам искал работу и нашёл, догадайся где, не в Аргентине вообще, в Канаде, да, нашёл по Интернету, послал анкету, получил приглашение и подписал контракт с рабочей визой, хочешь, я сейчас паспорт, с визой покажу?

     Он встал и достал из сумки, стоящей на стуле, паспорт в кожаной обложке и папку с документами и похвастался:

     — Видишь, вот виза, а вот и контракт на один год, с возможным продлением.

     Хуан с вдохновением и приливом бодрости и сил рассказывал про то, как ему повезло, что это огромная удача, чуть ли не лотерейный билет, и как он сейчас готовится к поездке.

     — Через два месяца я должен быть уже в Монреале, вот так, что скажешь?

     — Да, здорово, поздравляю. — Артём никак не ожидал такого поворота событий.

     — Ты пойми, у нас сейчас трудно, нужно искать разные варианты, я вот нашёл.

     — Я всё понимаю, но мне надо как-то здесь обустраиваться, документы местные получать, гражданство, наконец, а потом уже смогу куда-то поехать, если нужно будет, — ответил Артём.

     — В любом случае, не отчаивайся, парень, действуй, и да сопутствует удача во всех твоих делах.

     — Спасибо на добром слове, ничего, что-нибудь найду, я к этому готов и привычен. Ладно, Хуан, приятно было познакомиться, я очень много интересного узнал в ходе нашей беседы. Желаю удачи в Канаде.

     — И тебе спасибо.

     — Чао, Хуан.

     — Чао.

     Выйдя от него, Артём рассуждал: «Если уж сами аргентинцы уезжают на заработки, то, видно, туго здесь приходится, действительно на кризис похоже, а может, это только из-за денег, здесь он тысячу-полторы зарабатывает, а в Канаде три, четыре, если так, то резон есть. Объективно у всех разные условия жизни здесь, у кого хорошие, как у Сесара, держатся, у кого похуже, ищет варианты. Ясно одно, что работу найти трудно, если вообще возможно, ладно, делать нечего, продолжим поиски. Неужели так действительно трудно найти работу по сравнению с Россией, где работы навалом, хорошую, конечно, найти сложно, без связей не обойтись, но обычной, низкооплачиваемой, полно, а здесь и этого нет. В любом случае я найду чем заняться, здесь полно бродячих торговцев, кто мороженое продаёт, кто напитки». С такими мыслями Артём дошёл до своего отеля, там был только Хорхе, который куда-то собирался по делам.

     — Привет, чего не весел? — участливо спросил он Артёма.

     — Привет, работу ищу, пока ничего определённого нет, только обещания, да и не то, что ищу.

     — Работу искать надо долго, а хорошую ууууу, — промычал он и махнул рукой, — особенно в последнее время, хотя знаешь, я завтра поговорю в баре, где я работаю на пляже, может, им нужны люди, приходи завтра к одиннадцати утра, имеешь представление где «Селюсаль» находится?

     — Нет, «Селюсаль» — что это?

     — Это название фирмы, крупного оптового поставщика соли в Аргентине, а находится этот рекламный щит справа от казино, там под щитом увидишь бар, весь из дерева, найдёшь меня там, и мы сходим к хозяину.

     — Спасибо тебе, Хорхе, за предложение, — искренне поблагодарил Артём, — обязательно завтра приду. А ты куда сейчас?

     — К девчонке своей. У неё, кстати, подруга есть, хочешь, познакомлю, девочка что надо, просто супер. — Хорхе цокнул языком.

     — Хорхе, спасибо, но сейчас мне не до этого, главное, с работой, что-то решать надо.

     — Ну это ты зря, никогда не помешает, это не связано никак с работой, это совсем другое дело. — При этом он подмигнул.

     — Ладно, может, ты и прав, давай в другой раз как-нибудь, — предложил Артём, которого это развеселило немного.

     — Ну как знаешь, будь здоров, чао!

     — Чао.

     Хорхе скрылся за дверью и протопал гулко по дворику.

     На следующее утро Артём к положенному часу пришёл к бару, он его нашёл сразу же, как только увидел огромный щит с надписью гигантскими буквами «Селюсаль». Бар был сделан из оцилиндрованных брёвен, в один этаж, с крышей типа камыша, перед входом имел большую крытую террасу. Как только он вошёл, сразу же наткнулся на Хорхе, который разносил по столикам панчо — сосиски в тесте и пиццу.

     — О, как здорово, что ты пришёл, — увидев Артёма, воскликнул Хорхе, — подожди, пока я освобожусь, и мы вместе сходим к сеньору Санчесу.

     Хорхе изящно и быстро разнёс около десятка панчо по столикам и разные напитки типа «пепси», всё это происходило на открытой веранде, было нестерпимо жарко, и люди, находясь в тени навеса, лениво потягивали прохладительные напитки.

     — Пошли, — Хорхе хлопнул его по плечу, — заглянем к хозяину.

     Сеньор Санчес, невысокий толстенький лысеющий человек, лет пятидесяти, находился на улице, он был занят размышлениями о том, где и как соорудить дополнительную веранду и навес, так как существующий не вмещал всех желающих в час пик, в этот сезон наплыв туристов был очень большой.

     — Сеньор, вот мой друг, он из России, ищет работу, можете ему что-нибудь предложить? — сразу без долгого предисловия, обратился к нему Хорхе. — Он очень хороший парень.

     — Действительно русский, вот это да, давно здесь? — спросил сеньор Санчес.

     — Да, я из России, здесь нахожусь три месяца с небольшим.

     — Как зовут?

     — Артём.

     — Какое интересное имя?

     — Для меня простое, имена здесь и в России отличаются, сеньор.

     — Для тебя да, — Санчес рассмеялся.

     — Я вообще-то ищу работу по специальности, но очень сложно найти, так я согласен на любую.

     Дон Санчес стал серьёзен:

     — Смотри, опыт официанта у тебя есть или барменом, за барной стойкой работал?

     — Если честно, то нет, — правдиво ответил Артём.

     — Понятно, у меня в настоящий момент всё занято, вот если бы ты пришёл недели две тому назад, это другое дело, я бы тебя взял сразу, а теперь нужно будет подождать, пока я не расширюсь. Мне тогда нужны будут дополнительные люди, например, мыть посуду или убирать здесь, есть у тебя время подождать неделю, дней десять. Или, если хочешь, я спрошу моего друга, он держит ресторан в районе порта, там, может, что-нибудь и получится, а его ответ я передам Хорхе, а он тебе, ок?

     — Хорошо, сеньор, спасибо вам огромное, — поблагодарил Артём.

     — Он хороший человек, — сказал про хозяина Хорхе, когда он провожал Артёма из бара, — если он сказал, что поговорит с другом, то обязательно так и сделает. Честно говоря, думал, что возьмёт тебя сразу в связи с расширением, но видишь, подождать надо будет, или нам быстрее бегать придётся, если что. — Он рассмеялся и, помолчав немного, добавил: — Не расстраивайся, всё будет нормально.

     — Да я и не расстраиваюсь особо, найду работу — отлично, не найду, всё равно будет чем заняться.

     — Чем именно?

     — Да так, есть планы кое-какие, — ответил уклончиво Артём.

     — Какие планы?

     — Я тут познакомился с кое-кем, и если получится, буду работать, торговать.

     — Ну ты и быстр, недавно приехал и уже зацепил нужное знакомство.

     — Ладно, я пойду уже, до вечера, чао, Хорхе.

     — Чао, побегу работать, увидимся в отеле.

     Артём махнул ему рукой и пошёл побродить по городу, а заодно зашёл к Диего домой, благо было совсем рядом, тот был очень кстати дома и сразу же отозвался, как только Артём позвонил в домофон:

     — О, Артём, ола! Заходи, поднимайся, друг.

     Диего как, оказалось, был дома не один, с ним был его приятель, о котором он рассказывал, Анхел де Мария. В отличие от бурного и темпераментного Диего его приятель был полной противоположностью. Нет, на немца или шведа похож не был, скорее на испанца, но имел очень светлую кожу и был крайне спокоен и медлителен как в движениях, так и при разговоре. Он имел продолговатое лицо, прямой ровный нос, большие тёмные глаза и длинные волосы, связанные сзади в виде хвоста.

     — Ола, — поздоровался Артём, входя.

     — Разреши представить тебе моего приятеля Анхела, — сказал Диего, вскочив с дивана, на котором сидел, как только Артём вошёл. — Анхел, это Артём, Артём, это Анхел. — При этом Диего, как всегда, жестикулировал руками и был похож на клоуна.

     Анхел встал и, протянув руку для приветствия, медленно с расстановкой произнёс:

     — Для меня большая честь видеть человека из Советского Союза.

     — Вы знаете, Советского Союза больше не существует, есть Россия и СНГ, Союз независимых государств, это так теперь называется, — сказал Артём.

     — Пусть только из России, тоже очень приятно, Россия занимает основную часть Советского Союза, ведь так?

     — Это точно, вы абсолютно правы.

     — Кофе, чай, что поставить? — спросил Диего.

     — Чай, Диего, спасибо.

     — В следующий раз принеси с собой чай, ты его почти весь выпил, — с улыбкой сказал Диего.

     — Конечно, о чём речь, договорились. — Артёму даже стало неудобно, он прошёл в комнату и сел на диван возле Анхела.

     — Давно в Аргентине? — спросил Анхел.

     — Три месяца.

     — Нравится у нас?

     — Да, здесь хорошо.

     — Как ты сходил на счёт работы? — поинтересовался Диего с чайником в руке.

     — Ничего нет, сказали подождать месяц, и только потом возьмут как чернорабочего, помощника.

     — Да, с работой это сложно, я тут сказал Анхелу, что ты хочешь открыть своё дело, да?

     — Да, если ничего не найду, то чем-нибудь всё равно займусь.

     — Для своего дела нужны приличные деньги, Артём, они у тебя есть? — спросил Анхел задумчиво.

     — Есть немного, около семи тысяч долларов, на то, что я хочу, хватит.

     — Что ты имеешь в виду?

     Артём подумал, что можно сказать правду, ведь ничего незаконного он делать не собирался, и ответил:

     — Я тут видел на улице, прямо на набережной, торгуют всякими вещами, могу делать то же самое.

     — Это торгуют без разрешения, и затем это очень мало даёт, для нормального заработка нужно много вложить, — подчеркнул Анхел.

     — Я знаю, куда нужно ехать, имея мало денег, — влез в беседу Диего.

     — Куда? — почти одновременно спросили Анхел и Артём.

     — Я Артёму уже в прошлый раз говорил, Коста-Рика, — ответил Диего, очень смешно выкатив глаза.

     — Почему? — спросил Анхел.

     — Потому что здесь одно песо — это один доллар, а там один доллар — это очень много местных денег, и всё очень дёшево, в последнее время янки валят туда, покупают недвижимость и всё такое.

     — Коста-Рика, это очень далеко для меня и сложно из-за документов, я тебе уже говорил, Диего, — ответил Артём.

     — Да, а здесь открыть что-то серьёзное нужна крупная сумма, у меня, например, есть свободных пятьдесят тысяч долларов, и я пока не решаюсь открыть свой магазин, даже имея знакомого, который мне сдаёт своё помещение в аренду недорого.

     — Почему?

     — В последнее время спрос абсолютно на всё падает, растут гипермаркеты везде, как грибы, и даже не знаешь, что ожидать, — отвечал Анхел.

     — Наверное, это тенденция во всём мире, глобализация, конкуренция, большие пожирают маленьких.

     — В общем, лоточная торговля на минимальную жизнь, скорее всего, при благоприятном исходе даст, но не более того, — высказал свою мысль Анхел.

     — А мне пока больше ничего и не надо, буду потихоньку работать и ждать документы, гражданства, — махнул рукой Артём.

     — Слушай, у меня есть велосипед, почти новый, очень хороший, десять скоростей, если хочешь, могу тебе его продать недорого, — предложил Анхел.

     — Не, спасибо, Анхел, зачем мне велосипед, вроде пока ни к чему.

     — Очень удобно в городе передвигаться, здесь нет большого транспортного движения, и главное, бесплатно, ни топлива, ни регистрации.

     — Не знаю, пока мне не надо вроде, я подумаю, спасибо за предложение.

     — Вы будете пить чай, кофе, мате? Всё остынет, хватит болтать, — вмешался Диего, разливая кипяток по кружкам.

     — Послушай, Анхел, я думаю, надо помочь Артёму открыть своё дело, ты же в курсе всего здесь в этой сфере.

     — Не-не, спасибо за предложение, Диего, я сам всё сделаю, — ответил Артём, который не хотел быть кому-то обязанным, а главное, зачем кого-то посвящать в свои дела.

     — А что, Диего, я думаю, это правильно, и я предлагаю свою помощь, если потребуется, — рассуждал Анхел.

     — Ребята, спасибо огромное за ваше предложение, я подумаю над этим, и когда будет необходимость, я обращусь. А пока хочу сам во всём разобраться и попробовать сделать.

     — Ладно, поговорим об этом позже, если захочешь, — сказал Анхел и потом продолжил: — Ты в море уже купался?

     — Да, если честно, холодновато, на солнце жарко, а в воде прохладно, не так, как на обычном море, — ответил Артём.

     — А ты где ещё был, на каком море?

     — Я был на Чёрном море, в России, на Средиземном, на Адриатическом, везде тёплая вода.

     — Чёрное море — это что такое? — удивился Анхел.

     — Чёрное море — это в России так море называется, почему чёрное, не знаю, оно самое обычное, может, потому что глубокое.

     — Я был несколько раз на Средиземном море, там действительно хорошо, вода прозрачная и тёплая, а тут у нас океан, как его ни назови, здесь своя специфика, течения, ветра, — сказал Анхел.

     — Я предлагаю пойти прогуляться, здесь отличный парк есть неподалёку, — высказал мысль вслух Диего.

     — Прекрасная идея, пошли? — спросил Артёма Анхел.

     После посиделок и разговоров все втроём вышли погулять в парк, который находился через три квартала от дома Диего.

     В парке Диего много рассказывал о Коста-Рике, как там замечательно, дёшево и круглый год тепло. На что Анхел улыбался и говорил, что нужно будет в следующем году съездить туда отдохнуть, если там действительно так хорошо, как рассказывал Диего. Сам Анхел время от времени заводил разговор на тему бизнеса в Мар-дель-Плата и высказывал своё мнение о том, что можно сделать, имея семь тысяч долларов. Что это могло быть: продажа сосисок в тесте панчо, парикмахерская, если сам умеешь стричь, можно приобрести инструмент и ремонтировать что-то в домах или на предприятиях, можно открыть даже газетный киоск. Также он предлагал свою помощь в открытии дела, напоминал о своём велосипеде, нахваливая его. Артём вежливо уклонялся от принятия каких-либо решений и говорил, что подумает над этим и будет иметь в виду, когда ему понадобится то или иное. Нагулявшись по парку, насидевшись в тени вековых деревьев, все втроём вышли на набережную, где и распрощались, договорившись держать связь, и обращаться друг к другу, если что. Анхел оставил свой номер телефона Артёму, а Диего напомнил, что через неделю уезжает. Пока Артём шёл к отелю, он думал:

     «Может, Анхел и хороший, искренний человек, но я-то этого не знаю, а мне он кажется хитрым и себе на уме, всё время хочет навязать мне свою помощь, оказать любезность, так сказать, плюс впарить свой старый велосипед, очень шустрый малый, если буду ещё с ним общаться, нужно быть осторожнее».

     Таким образом, петляя по улочкам, Артём добрёл до своего ночлега. В отеле, в комнате, несмотря на то, что было ещё не поздно, находились уже Луис и Маурисио, которые о чём-то оживлённо болтали. Они поздоровались с Артёмом, после чего продолжили свой разговор:

     — Ты пойми, — говорил Луис, — сезон (темпорада) заканчивается, ещё неделя-другая, и всё, надо отсюда валить.

     — Да, заканчивается, но я могу работать рабочим на стройке, у меня есть завязки, я в прошлом году так и делал.

     — Эта работа, — продолжал Луис, — то есть, то её нет, а там есть всегда, там её полно, устроиться на любую работу проще простого.

     — Я не знаю, тут, по крайней мере, хоть всё нестабильно, но известно и ясно, а там я даже языка толком не знаю.

     — У меня там полно знакомых, они все прекрасно говорят по-нашему, да ты знаешь, как там легко общаться, там абсолютно любой тебя поймёт, и ты что хочешь объяснишь, языки похожие.

     Артём умылся, вышел из ванной и прилёг на кровать:

     — О чём спорите, ребята? — спросил он.

     — Да вот Луис собрался уезжать в Бразилию, в Сан-Пауло, на всю зиму, хочет работать там, говорит, намного лучше.

     — Ого, вот так свободно, и разрешения на работу не надо? — спросил Артём.

     — Нет, ничего не надо, мы свободно ездим туда-сюда, я там почти каждый год бываю, уже семь лет подряд, там не то, что здесь, там работы, — Луис схватился за голову, — ты знаешь, сколько там жителей, там в одном городе почти столько же, сколько во всей Аргентине.

     — А сколько в Аргентине? — спросил Артём.

     — Тридцать семь миллионов человек.

     — Ого, это в Сан-Пауло столько живёт, и что там делать собираешься?

     — Я там в баре обычно работаю, иногда на стройке подрабатываю, платят немного, но зато всегда, и работа тоже всегда есть. В Мар-дель-Плата вообще нет, в Буэнос-Айресе не устроиться, а потом там тепло круглый год, а здесь зимой холод ужасный.

     — Правда, так холодно зимой, это сколько градусов? — осведомился Артём.

     — По-разному бывает, иногда до 0 опускается или даже мороз 2–3 градуса, и ветра очень сильные, — ответил Маурисио.

     — А там 20 или 25 градусов зимой, а лето как здесь, даже теплее, — сказал Луис.

     — Да, звучит заманчиво, мне интересно это всё, но лично я ехать не могу, мне виза нужна, а мне её не дадут, вы другое дело.

     — Почему? — поинтересовался Луис.

     — У меня паспорт российский, а не аргентинский, я только туристическую путёвку купить могу.

     — Ты когда собираешься ехать? — спросил Луиса Маурисио.

     — Послезавтра и поеду, — ответил тот.

     — А ты как туда добираешься, ведь это далеко, насколько я знаю, — спросил Артём из чистого любопытства путешественника.

     — Я еду до Мисьонеса, это город и провинция на севере, а там на рейсовом автобусе до Порту-Алегре, это уже Бразилия, потом оттуда в Сан-Пауло, там автобусов полно.

     Артём мысленно представил себе этот маршрут, и ему тоже захотелось его проехать, это было очень интересно и заманчиво. Но понимая, что это из разряда нереальности, он грустно вздохнул и сказал:

     — Жалко, что я не могу поехать с тобой, было бы здорово, что же, удачи тебе в Сан-Пауло, Луис.

     — Спасибо, — лениво произнёс тот, — как хочешь, Мауро, если надумаешь, поехали со мной вместе.

     После чего Луис пошёл в душ, а Маурисио на кухню ставить чайник и захватил с собой мате, видимо, надолго. Артём тоже спустя минуту пошёл на кухню заварить чай, он для этого купил себе маленький китайский чайничек и пил из него в основном зелёный чай. Маурисио был на кухне, сидел возле окна и потягивал через трубочку свой мате.

     — Ну как продвигаются дела по поиску работы? — спросил он Артёма.

     — Честно говоря, никак пока, ничего нет, только разговаривал, сегодня был у Хорхе в пиццерии, похоже, хозяин меня не взял, так как нет опыта работы, да и язык я плохо знаю.

     — Это вполне возможно, они все хотят брать на работу только с большим опытом, чтобы не обучать и не терять деньги и время.

     — Ничего, продолжу поиски, делать-то что-то нужно.

     — Сейчас время очень жёсткое, нет много работы, все, наоборот, стараются сократить сотрудников.

     — Поживём, увидим, думаю, всё будет нормально.

     — Ты, я смотрю, не очень расстраиваешься.

     — Может, чего придумаю или знакомые посоветуют.

     — Это точно, в основном работу через знакомых ищут.

     — У тебя ничего для меня нет?

     — Нет, Артем, я сам мороженое на пляже разношу, как сезон закончится, на стройку пойду, есть у меня бригада одна, но там и для меня-то место с трудом найдётся.

     — Понятно, — сказал Артём, заваривая себе чай.

     — Ты поищи на стройке, там язык особо не нужен, опыт минимальный может быть, и платят нормально, а у нас зимой только в основном и строят, потому как летом нереально.

     — Попробую, если ничего другого не останется, а пока, может, чем торговать в центре или на набережной буду в сезон.

     — Чем, например?

     — Да хоть напитками: спрайт, пепси, вода минеральная.

     — Да, это можно, но опять же только в сезон, а что потом?

     — Потом видно будет.

     — Ну да, конечно, — промычал Маурисио.

     — Если у тебя что-то будет по работе, про меня не забудь, ладно? — В надежде закинул удочку Артём.

     — Да, конечно.

     — Ладно, пойду ложиться спать, если дадите.

     — Да, тут уж ничего не сделаешь, извини, у каждого свой график, у всех свои дела, свой режим, привычки с детства, может, для тебя это странно немного, но для нас нормально, привычные мы к этому.

     — Понимаю, попробую и я, — ответил, улыбнувшись, Артём.

     С утра Артём купил газету с объявлениями по работе, выбрал несколько его устраивающих и проехался по трём адресам. На первом месте был рабочий на стройку, оказалось, уже взяли, в другом месте официант, но без опыта работы отказались взять. В третьем требовался разносчик рекламных буклетов, но уже он опоздал, набор был прекращён, ему так прямо и сказали, что ещё в 9 утра взяли, так как выстроилась огромная очередь, человек тридцать. Тут Артём вспомнил, что он и раньше видел неоднократно огромные очереди, выстраивающиеся вдоль тротуаров, иногда до сотни метров в длину, и все стояли зачем-то, оказывается, это был приём на работу.

     «Ладно, — подумал Артём, — раз такое дело, можно, конечно, пытаться и так, думаю, что в течение месяца-двух что-нибудь подыщу, но правильнее всего действовать в плане самозанятости. В конце концов человек может выбрать, что ему ближе, работать на кого-то, если ничего больше не можешь, или сам работаешь на себя».

     Артём даже разозлился, сколько времени даром потерял в поисках работы, а мог бы уже давно работать самостоятельно. После обеда он решился и отправился выбирать велосипед, сначала думал купить старый, может, даже у Анхела, но потом решил, что от состояния велосипеда многое зависит, и не стал мелочиться, поэтому остановился на новом. В магазине, который ему порекомендовали, были сотни велосипедов, и Артём провёл там часа полтора в выборе нужного ему велосипеда и в разговорах с продавцом. В конце концов он выбрал хороший, современный, 11-скоростной велик, с толстыми протекторами, передними и задними тормозами, с крыльями и багажником. Велик обошёлся в 150 баксов, он расплатился долларами и терпеливо ждал, пока хозяин, он же продавец, перепишет номера банкнот одну за другой.

     — Извините, но у нас так положено, если нет песо, мы должны переписывать номера купюр из-за возможных подделок, — объяснил хозяин. Закончив писать, он захлопнул тетрадь и, выйдя из-за прилавка, торжественно выкатил велосипед со словами:

     — Спасибо, сеньор, за покупку, приходите, если что, гарантия два года действует.

     — Спасибо вам, — ответил Артём и с радостью забрал велик. Надо сказать, и Артём это отметил, что, несмотря на ассортимент велосипедов, в магазине, кроме него, за всё это время покупателей не было. Или просто так совпало, или вообще такая ситуация, каждый покупатель очень редкий и на вес золота. Через минуту он уже рассекал воздух, мчась по авениде вниз в сторону моря, велосипед был отличный, спортивный, скоростной, педали крутились легко и свободно, он на радостях развил огромную скорость. Честно говоря, такой велосипед у него был первый раз в жизни, до этого был велосипед обычный в России, но этот был совсем другого плана. Пока ездил, заехал в магазин и купил цепь с замком для паркования велика на улице. Накатавшись часа два по городу, проехав по набережной и по центру, он заехал к хозяйке семейного отеля, в который собирался переехать.

     — Добрый день, — приветствовала она его, открыв дверь.

     — Здравствуйте, сеньора Тереза, — ответил Артём, — у меня сегодня заканчивается оплата в отеле, и я хотел бы узнать, свободно ли у вас, по телефону не стал звонить, вот проезжал мимо.

     — Проходи, — ответила Тереза, перейдя на «ты», — сейчас есть две свободные комнаты, пошли, покажу, а ты уже сам выберешь, как твои дела? — спросила она, оценив взглядом велосипед.

     — Хорошо, спасибо.

     — Уже работаешь?

     — Нет, вот только собираюсь.

     — Вот, есть эта комната свободная, она поменьше, и я прошу за неё 190 песо, хорошенькая, рядом кухня.

     Артём глянул, но подумал, что наличие кухни рядом не есть для него плюс и спросил: — А где другая?

     Другая оказалась почти в конце коридора — дворика, она находилась вдали от кухни и ванной с туалетом, была довольно большая, метров четырнадцать. Когда они зашли, на некоторое время хозяйка замолчала, в воздухе повисла звенящая тишина, ни звука, доносящегося откуда-либо, в том числе с улицы. В комнате было всё необходимое, кровать, шкаф, стол со стулом, тумбочка, лампа общего света и настольная.

     — Красота, мне нравится, я беру вот эту, сколько вы говорили, 200 песо?

     — Да, сеньор.

     — Тогда я сегодня вечером приеду, но поздно, как будете считать, начиная с сегодня?

     — Начнём считать с завтрашнего дня, — ответила с улыбкой хозяйка.

     — Хорошо, спасибо, тогда до вечера, сеньора.

     — Чао, сеньор.

     Вернувшись в отель «Колумб», Артём оставил велосипед на улице, чтобы не показывать его хозяевам и постояльцам, предварительно пристегнул его к дереву купленной цепочкой с замком. В его номере в это время никого не было, он спокойно собрал сумку и даже взгрустнул, что уходит из такого общительного места, но, понимая, что спать здесь не дадут, решительно поставил сумку у двери. В этот момент возвратился Хорхе:

     — Ола, Артэм.

     — Ола, Хорхе.

     — Что, перебираешься, уезжаешь? — спросил он, глянув на собранную сумку, стоящую в углу у двери.

     — Да, Хорхе, нашёл одно местечко.

     — Дешевле?

     — Получше немного, — улыбнувшись, ответил Артём, умолчав, что место дороже.

     — Здесь в городе?

     — Да, не так далеко, здесь как раз сегодня оплата закончилась, и вот переезжаю.

     — Рад за тебя, я тоже тут до середины марта, потом сваливаю.

     — Куда?

     — В Буэнос-Айрес, здесь делать нечего зимой, городишко пустой. Слушай, если хозяин ответ даст по поводу работы, где тебя искать, он вроде обещал, кто его знает, вдруг получится.

     — Давай я тебе адрес напишу, это в пятнадцати кварталах, если ответ будет положительный, заходи. — Артём взял ручку и записал на краешке газеты адрес и добавил: — А я и сам могу зайти через неделю-другую в пиццерию или сюда.

     — Ок, друг, договорились. — Хорхе спрятал бумажку с адресом в нагрудный карман.

     — Я, как видишь, остаюсь тут, буду обустраиваться, — сказал Артём.

     — Хорошо, Артэм, увидимся, удачи тебе!

     — И тебе тоже, Хорхе.

     Они обнялись, похлопав друг друга по спине.

     — Чао, передавай ребятам от меня привет, я, может, ещё загляну через некоторое время, хотя Луис уже уедет, наверное.

     — Всё понятно, чао, Артэм.

     «Хорошие они все ребята», — думал Артём, водружая сумку на багажник велосипеда, который просел под тяжестью, и она свисала по обе стороны, а на перекладину он положил пляжный стул и прикрепил зонт и в таком виде медленно повёл велосипед за руль пешком, ехать было немыслимо. Так он не спеша прошёл все пятнадцать кварталов, которые отделяли отель «Колумб» от его нового жилища. Настроение у него было хорошее, условия жизни у него постепенно улучшались, так ему казалось. Хозяйка будто бы стояла за дверью: как только он позвонил, сразу же открыла:

     — Проходи, Артём, я всё приготовила, вымыла, всё чисто и аккуратно, новая постель.

     — Спасибо вам, сеньора Тереза.

     Он оставил велосипед в коридоре, и они прошли в комнату, действительно, всё блистало чистотой: и пол, и лакированная мебель.

     — Располагайся, вот, держи ключ от комнаты, а от входной двери не нужен, я всегда дома.

     — Спасибо вам за всё, я сейчас всё своё разбирать буду.

     — Велосипед можешь свободно ставить в коридоре, никто не возьмёт, а можешь во дворе.

     — Да, в коридоре, наверное, лучше, спасибо. Давайте я вам сейчас прямо оплачу проживание за месяц вперёд.

     — Очень хорошо, — ответила сеньора Тереза.

     Артём достал из поясной сумки кошелёк, извлёк из него две купюры по 100 долларов и передал их хозяйке со словами:

     — Ничего если я вам заплачу долларами, у меня сейчас нет песо в достаточном количестве?

     — Ничего страшного, конечно, можно.

     Артём долго разбирал сумку, не спеша, обстоятельно, распределяя вещи по комнате. После чего, никого не встретив ни в коридоре, ни в ванной комнате, где, кстати, было изумительно чисто, он принял душ, так, как если бы один жил в этом отеле. Артём был очень доволен этим и с удовольствием наконец расслабился в полной тишине и спокойствии.

     Утро в отеле началось так же тихо, как и вечер, ни звуков, ни даже шорохов. Умывшись опять в гордом одиночестве, в коридоре он встретил хозяйку, которая была там не случайно, у неё в руках был поднос с пирожками.

     — Артем, доброе утро! Не желаешь отведать, это я сама пеку, к чаю или кофе, или мате, что ты пьёшь?

     Артём никак не ожидал такого:

     — Я пью чай, спасибо, очень любезно с вашей стороны, попробую с удовольствием, сколько я вам должен за это? — осведомился он, так как был уверен, что всё это стоит денег.

     — Нет, что ты, ничего, это от чистого сердца, ты один и далеко от дома, вот я и решила угостить, я люблю выпекать.

     Артём не удержался и высказал своё ощущение: — Спасибо, вы пирожки печёте прямо как моя бабушка, она тоже любила выпекать и готовить.

     Хозяйка ничего не ответила, с улыбкой оставила поднос и ушла, а Артём, вскипятив чайник, отведал домашних аргентинских пирогов, они были двух видов, с яблоками и с творогом, которые действительно оказались очень вкусными, и он их все съел. После завтрака он поехал на набережную, где, по его мнению, кипела жизнь, и это действительно было так. Медленно курсируя туда-сюда, он думал, чем конкретно заняться, и надумал: принимая во внимание жаркую погоду, решил заняться продажей прохладительных напитков и мороженого. Артём отправился в гипермаркет «Макро» и купил там термохолодильник, пластмассовый ящик, внутри имеющий толстый слой пенопласта, и такую же крышку, а также пластиковый ящик для фруктов, после заехал в велосипедный магазин и купил багажник на переднее колесо велосипеда. В магазине инструментов он купил моток проволоки и плоскогубцы, всё это ему обошлось около 40 долларов, после чего остаток дня он мастерил во дворе отеля Терезы. Поставив багажник на переднее колесо, на него прикрепил поперёк пластиковый ящик для фруктов светло-зелёного цвета, а на задний багажник установил термохолодильник, получилось на редкость эстетично и даже красиво. Хозяйка отеля несколько раз проходила по двору, наблюдая, как идёт процесс, наконец, в очередной раз она, видимо, не выдержав от любопытства, спросила:

     — Что это ты делаешь, Артём?

     — Я делаю свою будущую работу.

     — Будешь что-то продавать?

     — Планирую.

     — А что именно?

     — Думаю, газировку и мороженое.

     — Хорошо, это хорошо, Артём, пусть тебе сопутствует удача.

     — Спасибо вам, сеньора, надеюсь.

     Когда работа была завершена, Артём с чувством глубокого удовлетворения поужинал и после отдыхал.

     С утра пораньше он поехал в оптовый гипермаркет и купил там несколько банок кока-колы, спрайта, несколько банок пива, леденцы «Чупа-чупс» и несколько сортов мороженого по три штуки, а также взял упаковку сухого льда, который там тоже продавался.

     «Для начала достаточно», — проговорил он вслух, устанавливая всё это на велосипед. Банки и мороженое положил в холодильник, остальное распределил в корзине спереди, где передний борт вылезал более чем наполовину, чтобы лучше было видно издалека. В среднем каждая единица товара обошлась ему по 0,5 песо, а намеревался продавать всё по одному песо, он купил около 30 банок и 15 штук мороженого. По его расчётам, продав всё, Артём планировал заработать 20–25 песо, что было бы для него неплохим результатом. Закончив все приготовления, он сказал сам себе вслух:

     — Всё, отдых закончился, Артём, теперь начинается работа, впервые за границей. Открывается новая страница в моей жизни, пусть она будет удачной.

     И он покатил к набережной, к южной её части. Было уже около десяти утра, и народ вовсю тянулся к пляжу, шли поодиночке, компаниями, неся с собой сумки, подстилки, зонты, сумки-термосы, как у него, солнце палило вовсю, небо было без единого облачка, и в тени было 28 градусов, день обещал быть жарким. Доехав до начала пляжа, Артём не спеша поехал вдоль него, время от времени покрикивая: «гасьоса», «гасьоса», «эладос», «эладос», что означало «газировка» и «мороженое». Кричал он не особенно громко, но так, чтобы его слышали окружающие. Народ, едва услыхав слова, произносимые с акцентом, с интересом поворачивал головы:

     — Что продаёшь, парень? — спросил мужчина, прогуливавшийся с дамой.

     — Вот смотрите, всё перед вами, газировка, мороженое, всё по одному песо, — ответил Артём, показывая на переднюю корзину.

     — Нет, спасибо, ничего не хочу, мне интересно, откуда ты?

     Артём, не желая выдавать себя сразу, запустил ту же легенду, что и при встрече с Сесаром.

     — Я из Европы из Словакии, — ответил он.

     — Почему здесь, там что, очень плохо? — сочувственно спросил мужчина, покачав головой, и женщина тоже.

     — Да, знаете, страна раскололась, и не особо хорошо, работы нет или за неё мало платят.

     — Ладно, много тебе удачи, парень, пока!

     — Спасибо, пока вам, сеньор, — и Артём покатил дальше: — Газировка, мороженое! — выкрикивал он.

     Доехав до конца южного пляжа, а это было примерно километра три, он потихоньку продавал, у него купили две или три банки газировки и пару мороженых. Люди всегда охотно разговаривали с ним, интересовались, откуда он, но покупали редко, и он поехал дальше в сторону центра, где была большая толчея, но много там тоже не продал, ловя на себе недовольные взгляды других бродячих торговцев и лоточников. После центра он поехал в зону порта, а дальше он, следуя пословице «волка ноги кормят», проехал по двум паркам и заехал на площадь перед дельфинарием, тем самым освоив всё побережье. Надо сказать, что работа проходила очень спокойно, и народ, и атмосфера были доброжелательные, никто ничего не сказал и не мешал работе, и это искренне радовало Артёма. Часов около семи вечера он подсчитал продажи, результаты не были утешительными, почти за целый день работы он продал 17 банок газировки, шесть мороженых и пару банок пива. Всё это подсчитав, вычтя стоимость товара, получилось, он заработал чистыми 12,5 песо, то есть за 26 дней работы, при условии четырех выходных, выходило 300–330 песо. Если отсюда вычесть оплату за жильё 200, питание 100–150, а ведь, несомненно, ещё будут затраты, выходило невесело. И Артём продолжил рассуждать вслух:

     — А наверное, сегодня ещё не самый плохой день, а что будет зимой, а ещё, кроме еды и жилья, есть другие нужды, надо что-то придумывать срочно, это дело так не пойдёт. Пока буду так работать, но нужно подыскивать нечто другое.

     Вернувшись в отель, в этих раздумьях он позвонил в дверь, хозяйка радостно его встретила с вопросом:

     — Как дела, как работа?

     — Сегодня в первый день заработал двенадцать песо, как вы считаете?

     — Это нормально, сейчас трудные времена, любая работа и заработок хороши.

     — Спасибо, пойду отдыхать.

     В следующие дни работа шла аналогично, Артём втянулся, и она ему даже понравилась, он вроде работал, но не перенапрягался, и потом общение с людьми в процессе продаж его не тяготило, а наоборот, доставляло немало хороших эмоций. В самом деле, в курортном месте, в большом городе, в красивом, он занимался своим маленьким делом и был доволен всем, кроме заработка. В один день он заработал 10 песо, в другой 8, в третий 12, его это уже не удивляло, он понимал, что это труд за очень маленькие деньги, всё было бы ничего, если бы этих денег хватало на жизнь, но их не хватало. Мало-помалу он наматывал 50 километров в день, мотаясь туда-сюда по набережной, по центру и по паркам. Однажды, когда он отработал уже с неделю или больше, торговля шла на редкость удачно, было только 12 часов, а он уже заработал 15 песо, стояла жара и люди охотно покупали у него товар, а может, это происходило отчасти потому, что мало бродячих торговцев в этот день было на улице. Артём прислонил велосипед к парапету у набережной и сам на него взобрался, покрикивая «газировка и мороженое». В этот момент к нему подошли двое парней, лет по тридцать, одетые как «двое из ларца», в синих шортах, белых майках и кепках, они представились:

     — Здравствуйте, сеньор, мы муниципальные инспекторы, что продаёте?

     — Здравствуйте, — ответил Артём, поняв, что попался, он совсем забыл про такой исход, но отступать было поздно, и он продолжил: — Вот всё в корзине.

     — Опля, и пиво тоже, — сказал один из парней, взяв банку из корзины.

     — Да, и пиво тоже, — ответил нагло Артём, решив идти до конца, что бы ни было.

     — Алкоголь продавать запрещено вот так, так же, как и торговать на набережной, можно только или в зоне пляжа, — сказал парень, что взял банку, и показал рукой на пляж, где ходили обычно продавцы с корзинками, — либо там, наверху, в парках и скверах, а здесь нельзя, сеньор, — подытожил он вышесказанное.

     — Давно здесь, откуда вы? — дружелюбно спросил другой.

     Артём решил не экспериментировать, подумал, что, как в Москве, сейчас заберут в полицию, будут проверять документы и всё такое, поэтому он ответил:

     — Три месяца, я из России.

     — Хорошо, понятно, в общем, так, здесь не торговать, там, — махнул рукой в сторону центра, — можно, и большой тебе удачи в работе, чао, — после чего они развернулись и пошли дальше по своим делам.

     — Чао, — ответил удивлённо и с радостью Артём, сообразив, что они не проверили ни его документы, ни документы на товар, ведь он мог находиться здесь, допустим, нелегально или торговать краденым товаром. Тут же он вспомнил, что ни разу за всё время ни один полицейский нигде в Аргентине, не проверял его документы.

     «Как же они так живут, удивительно после России, — подумал он, — наверное, они занимаются каждый только своим делом, а документами занимается только миграционная служба, может быть, так? Иначе как всё это объяснить, ведь это такой разительный контраст с моей страной».

     После этого Артём бодро оседлал велосипед и покатил в сторону порта. С одной стороны, он был очень доволен, что всё так обошлось, с другой стороны, он понимал, что на набережной работа закончилась навсегда, а только там шла торговля более или менее хорошо. Нарываться второй раз он не хотел, а по паркам и скверам много не срубишь, и какой вывод из всего этого? Нужно делать что-то более серьёзное, тем более впереди конец сезона. В зоне порта он заработал ещё 10 песо, это был рекорд — 25 песо за рабочий день, а касса составила 50 песо, он был очень доволен, о чём радостно рассказал хозяйке отеля, умолчав, однако, про встречу с инспекторами. Он продолжил работу на следующий день как ни в чем не бывало, только старался избегать заезда на набережную в районе центра. Задачей Артёма уже как бы и не был заработок, а он свёл свои поездки к максимальному общению с людьми, покупателями и другими торговцами на тему, что здесь идёт, в принципе, неплохо, потому что слово «хорошо» для лоточной торговли было неуместно. Проезжая мимо открытой двери одного магазинчика, крикнул продавцу, стоящему за прилавком: «Желаете газировки или мороженого?», в итоге они разговорились:

     — Слушай, парень, ты, наверное, из Европы? — спросил хозяин заведения.

     — Точно, угадали, — ответил Артём.

     — Ты русский?

     А вот это было что-то новенькое для Артёма, и он спросил в свою очередь:

     — Да, а что, вы знаете уже русских и их акцент?

     — Да, — закивал головой его собеседник, — тут есть один, держит ресторан в Порту, зовут его, кажется, Никола или Николя. — Он сделал ударение на последнем слоге.

     — Наверное, Николай.

     — Да, точно, именно так его и зовут.

     — А где этот ресторан, я немного знаю порт.

     — Справа от дороги, слева будет порт, а ресторан через дорогу, с деревянной крышей, стоит отдельно, увидишь издалека.

     — И давно он имеет ресторан?

     — Наверное, уже год будет или больше, — отвечал собеседник.

     — Интересная информация, спасибо, обязательно зайду.

     — Здесь мало русских, но есть, — приветливо кивал головой хозяин магазинчика — тебя как зовут?

     — Артём.

     — Ха, ещё одно трудное имя для нашего уха, у всех русских сложные имена, — он рассмеялся, — другое дело наши, меня зовут Рамон.

     — Очень приятно, Рамон, это потому что вы привыкли к своим, а мы к своим именам. — Оба рассмеялись.

     — Ладно, сеньор, продолжу работать, хороших вам продаж, чао!

     — И тебе хороших продаж и много удачи, чао!

     Так как путь его всё равно пролегал через порт, Артём решил посетить русский ресторанчик. Крутя педали, он думал: «Почему аргентинцы считают, что есть потребность найти соотечественников, по-моему, как раз наоборот, желательно быстрей адаптироваться к местному языку, обычаям, а если общаться и думать по-русски, так и будешь всё время чувствовать себя русским за границей, как Лена и Александр в Буэнос-Айресе».

     День уже клонился к закату, в кармане были честно заработанные 11 песо, что было негусто, но неплохо с учётом того, что он не работал на набережной и в центре. Общаться с соотечественниками особо не хотелось, не было необходимости, но было очень любопытно и интересно, и поэтому Артём решил на сегодня закончить работу и подкатил к дверям ресторана. Ещё издалека он увидел большую треугольную крышу, покрытую камышом, тростником или чем-то похожим, и такую же веранду, примыкающую к ресторану. Вокруг ресторана была натянута рыбацкая сеть для дизайна и декорации, а рядом с основной надписью, переливающейся неоновым светом, была другая, написанная на полированной доске, которая не оставляла никаких сомнений. Там было написано по-русски «Ресторан, бар».

     «Точно, не ошибся торговец, и впрямь русский ресторан, пойдём, посмотрим, что за Николай такой». — И Артём, привязав велосипед к заборчику возле натянутой сети, вошёл внутрь. При входе его приветливо встретила официантка, черноволосая, смуглая и весёлая, она была аргентинка, он это сразу понял, она спросила:

     — Что желаете, сеньор? Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

     В ресторане в этот момент, кроме него, не было никого, и он выбрал столик возле окна и сел. Сам ресторанчик был невелик, в зале было около шести столиков, и ещё пять стояли на крытой веранде.

     — Пива, пожалуйста, — сделал заказ Артём.

     Официантка сходила к стойке и через минуту вернулась с кружкой пива.

     — Сеньор русский? — спросила она, ставя пиво на стол.

     — Русский, я даже знаю, что хозяин этого заведения, тоже русский, ведь так?

     — Да, да, — с готовностью подтвердила она, кивая головой, — хотите, я ему сейчас скажу?

     — Передайте, пожалуйста, спасибо, — Артём улыбнулся ей в ответ.

     Она юркнула за занавеску в дверном проёме. Артём пока попробовал пиво и посмотрел в окно, там начинало смеркаться и загорались огоньки на набережной и в порту. Через минуту в зал вышел мужчина крепкого телосложения с приличным животиком, одетый в майку и шорты, а поверх всего был накинут фартук. Он бросил взгляд по залу, остановил его на Артёме и не спеша подошёл.

     — Здорово, — сказал он и протянул руку, — меня зовут Николай.

     Артём поприветствовал его, ощутив крепкое рукопожатие.

     — Отдыхаешь здесь или как? — спросил Николай, присаживаясь напротив него за столик.

     — Или как, — ответил Артём.

     — Понятно, давно?

     — Четыре месяца, — сказал Артём и продолжил с вопросом:

     — Первый раз вижу русского за границей, имеющего свой бизнес, как получилось, если не секрет?

     — Я не из России, я из Белоруссии, Футько моя фамилия. Я уже давно здесь, моряком был, плавал на траулере, зашли в порт, понравилось, сошёл на берег и остался. Ресторан по случаю приобрёл, недорого хозяин просил, он потом из Аргентины уехал, кажется, в Штаты. — Он помолчал несколько секунд и добавил:

     — Десять тысяч зелёных, но я потом ещё вложил сюда кое-что, на развитие.

     — Ну и как, стоит того, это дело, на жизнь хватает? — Артём сразу решил взять быка за рога, чего ходить вокруг да около.

     — Хулиа, принеси мне тоже пива, пожалуйста, — обратился Николай к официантке по-испански.

     — Одну минуту, сеньор.

     Через минуту на столе появился большой литровый бокал с пивом, Коля лениво отхлебнул его и продолжил со своим белорусским говорком:

     — На самом деле бизнес устраивает, кормит и даёт на жизнь, есть некоторые моменты, но я их решаю. Вот, например, хотел поставить русских официанток, так то ж гиблое дело, надо прийти в 8:45, ресторан в 9 открывается, она приходит в 9:30 и мне говорит, что потом на 30 минут больше переработает. А мне оно надо? Я клиента потерял: пришла семья с утра покушать с ребёнком, никого нет, развернулись и ушли. Вот взял двух аргентинок, работают посменно, и никаких проблем, всегда всё делают, улыбаются и всем довольны, в том числе и 300 песо, которые я им плачу, а наши всё время ныли, что типа мало и нужно поднять оплату.

     В этот момент в ресторан вошёл мужичок в сильном подпитии, внешний его вид напоминал советского сантехника после смены, по всей видимости, он был тоже соотечественник. Официантка его вежливо спросила, что желает сеньор, но мужичок, ничего не ответив, протиснулся к столу, за которым сидели Артём и Николай, и обратился к последнему со словами:

     — Колян, дай бутыль, очень прошу, — еле ворочая языком, сказал он.

     — Тебе на сегодня будет уже, — ответил Коля.

     — Коля, клянусь, сегодня в последний раз, — продолжал зажигать посетитель.

     — Деньги есть?

     — Есть. — Мужик полез в карман и вытянул оттуда мятые, скомканные почти в шарик, пять песо и положил их на стол.

     — Хулиа, — сказал Николай, — принеси, пожалуйста, бокал с водкой и целую бутылку того же.

     От всей этой сцены повеяло чем-то далёким и близким, как будто дело происходило не в Аргентине и Мар-дель-Плата, а где-нибудь в кафе в сельской глуши Московской области.

     Мужик сел, успокоился и сосредоточился взглядом на середине стола.

     — Ребята с корабля, — сказал Коля, — тут корабль в порту стоит, уже долго, на дальнейшее плавание нет средств у фирмы владельца, вот и ходят сюда, я приважил, вижу, что зря.

     Хулиа принесла фужер с водкой и бутылку, всё это она поставила на стол перед мужичком. Бутылка до боли была знакомая, как в московском продмаге.

     — А водку-то где берёшь? — спросил Артём.

     — Поляки привозят, косят, под нашу делают, но чувствуется, что польского розлива, самогон.

     Мужик выпил залпом рюмку, сунул бутылку в карман и, довольный, покачиваясь, направился к выходу.

     — Ты мне ещё пять песо должен, ты не забыл? — спросил Коля.

     — Коля, отдам, сам знаешь, какая ситуация сейчас у нас.

     — У тебя такая ситуация уже полгода.

     — Честное слово, отдам, моё слово закон, — сказал мужичок и исчез в дверном проёме.

     — Всё прямо как на родине, — улыбнулся Артём.

     — Да есть маленько, а ты как здесь, надолго? — Коля отхлебнул ещё пива.

     — Вообще хочется осмотреться немного, а потом хочу тоже открыть своё дело, бизнес какой-либо, кафе или ещё что-нибудь.

     Коля сразу оживился, сделал приличный глоток пива и отправил его в свой бочкообразный живот.

     — А деньги у тебя есть?

     — Кто же приезжает без денег, есть, но, правда, немного, — ответил Артём.

     — Слушай, зачем тебе кафе, знаешь, сколько стоит один кофе — одно песо. Сколько человек должно пройти, чтобы 100 песо заработать? Вот именно. Куда лучше ресторан, один человек поел, уже 20 или 30 песо, семья покушала, 60 или 100 песо как не бывало, вот где дело-то настоящее, вот, сколько у тебя, к примеру, денег?

     — Немного, но не скажу, — ответил Артём.

     — Ну и зря, я вот, например, могу тебе продать ресторан прямо как есть, за десять тысяч баксов, за сколько купил, за столько и отдам.

     — Неужели, с чего бы вдруг?

     — Если честно, надоело, скучно. Я уже пять лет здесь, женат был на аргентинке, потом разошлись, потом этот бизнес. В Белоруссии, на родине давно не был.

     — А я думал, бизнес не устраивает, нерентабельный. — Артём решил говорить то, что думает, прямо как аргентинец.

     — Нееа, — протянул Коля и хлебнул ещё пива, — с этим как раз всё в порядке. Ты пойми, они сюда покушать ходят, с детьми, даже грудными, заходят, не то что у нас, либо на праздники, либо нажраться. Вот сегодня, например, пришла компания из пятерых человек, покушали на 90 песо, как тебе, а ведь ещё с десяток человек пришло, вот и считай выручку.

     — Да, заманчиво, но ведь надо самому специалистом, поваром быть, разбираться в этом во всём, а я не повар, ты, я вижу, сам готовишь.

     — Да, я не профессиональный повар, научился сам здесь готовить местные блюда, тут в основном рыба и мясо готовится, ну и жареная картошка, салаты, это несложно.

     — Да, заманчиво, я, пожалуй, подумаю.

     — А что тут думать? Реальный бизнес, всё налицо, если деньги есть, выгодно вложишь.

     — Наверное, у меня, по правде сказать, денег не хватит, по опыту знаю, если что-то приобретаешь для бизнеса, нужно как минимум ещё такую же сумму иметь, а у меня нет.

     — Да тут больше никаких вложений не требуется, всё есть, на закупки продуктов сама касса даёт.

     — Я подумаю, осмотреться надо, я здесь недавно, вот так сразу, неправильно это, даже если очень выгодно на первый взгляд, — ответил Артём и, допив своё пиво, добавил: — Ладно, приятно было побывать в почти родной обстановке и пообщаться, пожалуй, пойду.

     — Ну ладно, ты заходи, если что надумаешь, или так просто, — безразличным тоном добавил Николай.

     Они пожали друг другу руки и распрощались.

     «Да, хитрый жук этот Николай, — думал Артём, — народу в ресторане никого, наверное, дела идут хреново, вот и хочет сбагрить со своей шеи на чужую. Это первое, второе, у меня нет столько денег, чтобы его купить, а были бы, вряд ли я стал бы покупать ресторан, где годами тусуются пьяные матросы с кораблей, которые не плавают и распугивают возможных посетителей. А вдруг он правду говорит, по его рассказам, так касса 200–300 песо в день составляет, а значит, жить можно, вот что значит ресторан. Обидно, что я в ресторанном бизнесе не волоку абсолютно, в любом случае это не дело, не моё дело, хотя бы из-за денег, поэтому придётся об этом забыть, к сожалению».

     Путь Артёма обратно лежал мимо того самого магазинчика, где продавец, он же хозяин, подсказал ему про русский ресторан. Рамон стоял на пороге и пил мате, магазин уже скоро закрывался, увидев Артёма, он приветливо помахал ему рукой, как старому знакомому.

     — Русо, как здорово, что ты опять появился, как только ты уехал, я вспомнил, что забыл тебе сказать, у нас здесь есть Русский дом (каса руса), ты знаешь?

     Артём притормозил рядом с дверью:

     — Что за Русский дом, нет, первый раз слышу, честно говоря, случайно здесь возвращаюсь.

     — Вот видишь, как здорово, — воскликнул Рамон, — я даже адрес тебе могу сказать, это улицы Итузаинго и Бериссо, там каждый знает.

     — Классно, спасибо тебе, Рамон, обязательно туда съезжу, это очень интересно, не думал, что здесь такое есть.

     — Ну как работа? — поинтересовался Рамон.

     — Нормально, кое-что заработал.

     — Это хорошо, в ресторан заезжал?

     — Да, спасибо, пообщались с Николаем.

     — Видишь, как хорошо, удачно получилось, что ты ко мне заехал.

     — Это точно, много интересного узнал.

     — Так всегда бывает, никогда не знаешь, что найдёшь и где, — ответил философски Рамон.

     — Ладно, поеду отдыхать, завтра опять работаю.

     — Чао, русский.

     — Чао, Рамон.

     Артём покатил домой: «Опять Русский дом, интересно получается, куда ни приедешь, в любой город, везде Русский дом есть, или мир очень тесен, или русских очень много по всему миру разбросано. Как интересно, надо обязательно навестить его, может, что-то новое, нужное узнаю, жалко, в Буэнос-Айресе, когда был, не заехал, сравнил бы», — думал он.

     На следующий день вместо работы он решил найти Русский дом, разузнать, что это такое, и возможно, что-то интересное узнать для себя, и покатил по указанному Рамону ориентиру. По дороге Артём разговорился с человеком, продающим воздушную кукурузу, попкорн, прямо на улице и тут же на месте её и готовящим. Он стоял на углу авениды, которая выходила на набережную, недалеко от центра, готовил он в стеклянном закрытом кубе, который был прикреплён к автомобильному прицепу, сделанному из нержавейки, и блестел на солнце серебром. Внизу, за дверкой, под кубом находился газовый баллон, который был подсоединён к одной конфорке, на которой, собственно, всё и готовилось, там же внизу находился аккумулятор, снабжающий электричеством по мере необходимости всю конструкцию. По периметру прицепа и стеклянного куба были расположены разноцветные фонарики в виде гирлянд, что очень красиво смотрелось в тёмное время суток, Артём и раньше видел такое, но решил поговорить с продавцом только сейчас. Парень, продающий кукурузу, был одет как повар, в белую куртку, пиджак, штаны и белый фартук, а на голове настоящий поварской колпак.

     — О, я очень доволен своей работой, клиентов много, дела идут хорошо, особенно в праздничные дни, даже не успеваю готовить, приходится делать про запас.

     — А прицеп как сюда доставляешь? — спросил Артём.

     — На машине, конечно, вон она стоит, — он показал на новенький «фиат-спазио», стоящий неподалёку.

     Парень, представившийся как Родриго, был довольный и охотно разговаривал, пока они вели разговор, человек семь или восемь купили по пакетику кукурузы минут за тридцать.

     — Я хорошо зарабатываю, — продолжал парень, — пакетик кукурузы стоит одно песо. Человек пятьдесят, может, семьдесят за день проходят, а про праздники и говорить нечего, по 150 или даже 200, поэтому у меня всегда мешок кукурузных зёрен в запасе есть в прицепе. Мешок стоит 15 песо, хватает при такой работе недели на две, а то и три, если нет праздников. Плюс сахар, масло растительное, ну и ещё баллон с газом за 10 песо, которого на месяц хватает, и всё остальное моё.

     Артёма это очень заинтересовало, и он спросил: — И это только летом, а зимой тоже?

     — Да, все выходные и праздники я здесь на этом углу, здесь моё место, мне нормально.

     — И давно ты этим занимаешься?

     — Уже пятнадцать лет будет в этом году, и знаешь что, когда проходят какие-нибудь мероприятия в городе, праздники, цепляю прицеп и еду туда, и без 150, а то и 300 песо не возвращаюсь, удобно и практично.

     — И сколько же стоит такая красота? — Артём указал на прицеп, целиком.

     — О, недёшево, пять тысяч долларов, — с гордостью сказал парень, — быстро окупается, один сезон, и готово дело.

     — Действительно интересно, а готовить сложно?

     — Нет, если хочешь, можешь за день научиться.

     — Ладно, мне пора ехать, спасибо тебе, Родриго, за уделённое время.

     — Не стоит, хочешь пакетик? — Родриго всучил ему пакетик попкорна. — Денег не надо, угощайся на здоровье.

     — Спасибо тебе, желаю удачных продаж, чао!

     Артём попробовал, ему не очень понравилась воздушная кукуруза, сладенькая, хрустящая и мягкая, на любителя, он не особо любил такое. Человек, продающий это, назывался почоклеро, готовое изделие — почоклосы а сам прицеп — почоклера, всё это по-испански, конечно. Артём уже по привычке, он часто это делал в последнее время, пустился в раздумья по пути:

     «Даже если допустить, что он в два, даже в три раза приукрасил действительность, то весьма вероятно, что он продаёт на 30 песо в день, что даёт 900 песо в месяц при полной занятости, за минусом расходов 100 песо, итого 800 ещё остаётся, так это совсем неплохо. А главное, чем хорошо: плохо продаётся, переехал в другое место, мобильность, просто супер. Да и праздников у них, почти хотел сказать «у нас», хватает, а это идёт всё в плюс, и научиться готовить такое, думаю, не сложно. Вопрос денег, конечно, пять тысяч — это дорого, немалые деньги».

     Артём решил всё же проверить достоверность услышанного и поговорил по пути ещё с двумя продавцами воздушной кукурузы. В целом картина не изменилась, во всех местах было примерно одно и то же. Разговор шёл о том, что зимой, конечно, слабее, но спрос есть всегда, и 15 или 30 песо в день можно сделать, а летом продажи взлетают и делаешь 50, 70, 100, а то и выше в день, и плюс праздники круглый год, это отдельная тема, поэтому очень выгодно.

     «Если за лето можно заработать четыре, пять тысяч песо, то это практически окупает саму почоклеру, это супервыгодно, а зимой, например, можно только поддерживать торговлю. Получается, что это очень, очень интересно, почему тогда все не торгуют?»

     Хотя сказать по правде, Артём только сейчас вспомнил, что эти почоклеры в центре на каждом углу, и их по городу были десятки, если не сотни.

     «А значит, что это действительно выгодно, если столько народу этим занимается. Да, ещё, конечно, нужна машина, и это тоже расходы, но можно ведь снять место в гараже или на стоянке, которые чуть ли не в каждом квартале, держать там почоклеру и возить её на ближайший угол. Дело кажется действительно выгодным, особенно принимая во внимание, что сейчас я с трудом зарабатываю десять песо в день. Да, это реально может быть стоящий вариант, и его следует очень внимательно изучить», — решил Артём.

     Здесь как раз был бизнес-проект наиболее приемлемый, с точки зрения Артёма. Так как кафе или бар, магазин или киоск были бы стационарными, и если место окажется плохое, то дело может накрыться и всё можно потерять. Да и, главное, стоило гораздо дороже, требовалось вложить много средств не только в товар, который неизвестно как потом будет продаваться, но ещё и в дорогостоящее оборудование, мебель и так далее. И такой сомнительный бизнес стоил бы минимально около десяти, а то пятнадцати или двадцати тысяч, которых у Артёма попросту не было. Естественно, речь шла о мини-заведениях, про большие и шикарные разговора не было. А у него оставалось чуть более семи тысяч долларов. С такими мыслями он и подъехал на угол указанных улиц и спросил у первого же прохожего, где ему найти Русский дом, на что ему сразу указали, где это находится. Дом как дом, ничуть не отличался от остальных домов в квартале, был одноэтажным, кирпичным, окрашенным в белый цвет. Калитка, сделанная из железных прутков и обитая деревянным штакетником, была приоткрыта, Артём толкнул её и вошёл, не забыв предварительно привязать велосипед к ограде. Во дворе он увидел женщину лет пятидесяти-пятидесяти пяти, светловолосую, славянского вида, она поливала цветы из шланга. Увидев Артёма, она улыбнулась и поздоровалась.

     — Ола, сеньор, сеньор русо? — И затем, перейдя на русский, практически без акцента: — Здравствуйте, вы русский?

     — Здравствуйте, да, наверное, нетрудно догадаться по моей внешности, меня зовут Артём.

     — Я Тамара Николаевна.

     Артём поймал себя на мысли, как непривычно и странно звучит здесь отчество.

     — Вы турист или нет? — спросила Тамара Николаевна.

     — Не турист, приехал в Аргентину жить, сюда, в Мар-дель-Плата, по крайней мере, так надеюсь.

     — Работаете или как?

     — Да, я работаю и снимаю неплохое жильё, — ответил Артём, чтобы снять, возможно, некоторое напряжение по поводу того, что он не пришёл сюда ничего просить, и продолжил: — А вы неплохо говорите по-русски, совсем без акцента, прямо как я, как вам это удаётся?

     — Ничего удивительного, я училась в Союзе и долгое время там работала, пойдёмте в дом, будете чай? — спросила она уже более расслабленным тоном.

     Они вошли внутрь дома и прошли в гостиную, она была около 40 или даже 50 метров квадратных, посредине стоял большой длинный деревянный стол, накрытый скатертью с кружевными краями, вдоль дальней стены было сделано что-то вроде сцены, там же был и занавес. На правой стене висел огромный портрет человека в военной форме с очень знакомыми чертами лица, но Артём не сразу догадался, кто это изображён, видимо, сказалось «умение художника».

     — Постойте, это, кажется… — начал Артём.

     — Да, да, это Гагарин, — опередила его с ответом Тамара Николаевна.

     — Точно, я так и подумал.

     — Присаживайтесь, пожалуйста, я сейчас поставлю чайник.

     Артём присел за стол, большой, из массивного дерева, типа дуба, наверное, очень дорогой в своё время. Вся обстановка говорила о том, что здесь давно не было ремонта, стулья и скамьи были сильно затёрты, скатерть много раз стираная, но в целом было чисто, аккуратно и уютно. Через некоторое время Тамара Николаевна принесла чайник и две чашки с блюдцами, всё это стояло на подносе в стиле хохломы.

     — Надеюсь, ещё не привыкли пить мате?

     — Честно говоря, ничего особенного я в нём не нахожу, типа зелёного чая, только более горький, и потом все пьют из одной трубки.

     — Абсолютно с вами согласна, это негигиенично, я сама пью только со своей трубкой.

     Она поставила всё на стол и разлила чай по чашкам, после чего сходила на кухню и принесла корзиночку с печеньем и конфетами.

     — Это у нас считается клубом, здесь мы собираемся, смотрим фильмы, устраиваем спектакли, представления, читаем стихи, — рассказывала Тамара Николаевна. — Народу приходит немного, человек 20–30 собирается, в основном все местные, во втором, третьем поколении, русские, украинцы, слушаем музыку, танцуем. Сейчас до следующих выходных никого не будет, а потом будет собрание в честь дня рождения главы нашего сообщества, Романа Григорьевича, он уже пожилой, ему 76 лет, но он ещё очень бодрый старичок, хотя он, конечно, не совсем русский, он украинец, вообще с Украины здесь гораздо больше народа.

     — Скажите, — Артёма очень интересовал этот вопрос, — как вы, местные, здесь живёте, довольны ли вы уровнем жизни, устраивает ли он вас, есть ли работа, пенсия, какие-то дополнительные доходы?

     — Видите ли, Артём, у нас у всех всё по-разному, я, например, получаю свою пенсию, она небольшая, ещё я получаю пенсию за мужа, его уже нет, он старше меня был. Он работал чиновником, оставил мне свой дом, который я, впрочем, делю с его дочками от первого брака, но пенсия хорошая, и мне хватает. Остальные кто как, кто сдаёт жильё, кто работает, конечно, ситуация в стране неважная, прямо сказать, да и особо хорошо-то никогда здесь не было. Может, чуть лучше было, вы же понимаете, это третий мир всё-таки, — ответила Тамара Николаевна, при этом покачивая головой.

     — Вы знаете, а мне тут всё нравится, если честно, за исключением, к сожалению, заработка пока. Но я надеюсь это исправить, а так тепло, климат хороший, океан рядом, люди добрые, общительные.

     — Люди разные тут бывают, и которые живут, и которые приезжают, думают, тут мёдом намазано и небо в алмазах, вот я год назад приютила мать и сына, пожалела их, им негде было жить, и она не работала, сыну 10 лет было. Стали у меня жить, на работу она так и не устроилась, у меня просили еду, но я же не благотворительная организация, попросила их через шесть месяцев освободить помещение, так они меня возненавидели после этого, ну разве это правильно?

     Артём стал серьёзным и нахмурился, он не уважал таких людей:

     — Что касается моего мнения, то я считаю, что вы абсолютно правильно поступили, нельзя же так злоупотреблять гостеприимством и доверием, садиться в буквальном смысле на шею. Мне, например, было бы стыдно так себя вести. Я никогда ничего ни у кого не прошу, по-другому попросту не могу.

     — Не все, видно, так считают.

     — В общем, насколько я понял, вы тут со многим сталкиваетесь, жизнь непростая, есть и хорошее, и плохое.

     — Да как вам сказать, всякое бывало, не стоит также забывать про преступность, тут постоянно в дома залазят, коммерции грабят, видите, сколько решёток в домах, на окнах, на дверях и даже на крышах.

     — Я ни разу не сталкивался с этим и не слышал, а новости по телевизору я не смотрю. А вы знаете, что мне действительно необычно и непривычно, здесь, так далеко, почти на другом краю земного шара, видеть Русский дом, русско-украинскую общину, не ожидал и не думал про это вовсе, когда сюда собирался.

     — Очень много русских и украинцев уехало из России, а потом из Советского Союза, их разбросало по всему миру, они осели в разных уголках, странах, городах и сёлах, это неудивительно.

     — Я уже слышал несколько историй и понимаю что их намного больше, от потомков иммигрантов первой волны и последующей, когда люди сменили несколько стран, пока не осели здесь.

     Артём допил свой чай, попробовал печенье и конфеты и подумал, что ему пора закругляться, так как конкретного дела у него нет, а отвлекать вот такими разговорами человека нехорошо, с его точки зрения.

     — Тамара Николаевна, очень приятно было с вами пообщаться, отличный чай и угощение, я хотел просто посмотреть, что это такое — Русский дом, как вы живёте здесь, за границей. Мне понравилось, это мне незнакомо и необычно, спасибо вам за уделённое время, а на празднование юбилея прийти можно?

     — Приходите, конечно, мы всегда рады, не пожалеете, Артём.

     — Тогда я, пожалуй, пойду. Всего вам доброго.

     — До свидания.

     Артём, вышел за калитку, отвязал велосипед, ещё раз попрощался, уточнил дату юбилея и пообещал прийти. После этого он ещё раз проехал по району и посмотрел его. Район был очень тихий, без коммерций, типа резиденсиаль, небольшие и добротные домики, зелёные палисадники, даже попадались бассейны. Почти на каждом участке росли вековые деревья, в основном эвкалипты. Видно было, что район старый, ему много лет, и находился он, кстати, не так близко к морю, но и не очень далеко, где-то с километр, можно при желании дойти пешком. Он был доволен, что заехал сюда узнать всё это. Это был первый Русский дом, который он посетил в Аргентине. Раньше он даже представления не имел, что это такое, и только слышал, что один такой есть в Буэнос-Айресе, но не знал ничего о них.

     «Вот как, значит, живут за границей русские, украинцы и их потомки, как вообще тесен мир. Вот так приезжаешь куда угодно, а там уже живут, и живут давно русские люди. Одни уезжали из Российской Империи, другие из СССР, теперь из России», — думал дорогой Артём.

     Весь вечер Артём провёл в расчётах и раздумьях по поводу предстоящего бизнеса с воздушной кукурузой. Следующее утро Артём посвятил просмотру объявлений о продаже почоклер, объявлений было на редкость мало, из чего он извлёк вывод, что это не такой уж и плохой бизнес, раз так мало продают. Цена на них колебалась от 2500 до 6000 долларов, и было всего пять объявлений. Артём выбрал три из них и решил сразу же проехаться по всем трём адресам. Первый адрес находился на окраине города, в непосредственной близости от вижжи, района лачуг, беспорядочной застройки из досок, коробок, листов железа, автомобильных покрышек, которую и жильём-то назвать нельзя было, точно такую же он видел с автострады в Буэнос-Айресе. Хозяин почоклеры имел малюсенький ветхий однокомнатный домишко и старый, видавший виды «ситроен» 60-х годов выпуска. Сам аппарат, назовём его так, Артём увидел ещё с дороги, он стоял во дворе и имел, прямо скажем, нетоварный вид, местами имелись вмятины, где-то из-под нержавейки виднелось ржавое железо несущего каркаса, так же выглядел и сам прицеп, за него хозяин, судя по объявлению, просил 2500 песо. Заходить и разговаривать Артём не стал, он сразу решил, что в таком виде покупать не стоит, аппарат требовал ремонта и доделки, а где и как его ремонтировать, и чем, ему нужна была абсолютно рабочая вещь. Да и потом, в таком районе совершать сделку, куда с деньгами приехать просто небезопасно. Второй продавец оказался маленьким шустрым старичком, который жил в двадцати кварталах от того места, где Артём снимал жильё, по улице Генерал Бельграно. Его почоклера имела лучший вид, чем первая, но была крохотной, буквально один квадратный метр, хозяин просил за неё 3500 долларов, он её продавал без документов, просто как каррито. По словам владельца, он был уже стар, и работа была для него тяжела, поэтому и продавал. По документам он сказал так:

     — Я торгую почоклосами тридцать пять лет, и ни разу у меня не спрашивали документов на это каррито.

     Услыхав новое слово, Артём спросил: — Почему каррито? — При этом он улыбнулся. Оно очень перекликалось с другим похожим русским словом, обозначающим несколько иное.

     — Все почоклеры по-другому называются каррито, — ответил хозяин.

     Артём поблагодарил и пообещал подумать, после чего поехал по третьему адресу, который находился в добротном районе. Район был расположен не близко к морю и был окраинным, за ним начинались поля, но сам район был приличный, видимо, людей среднего класса и достатка, так подумал Артём. Все домики в этом районе были аккуратненькие и ухоженные, некоторые и с архитектурной изюминкой. Дверь ему открыл мужчина лет пятидесяти-пятидесяти трёх, толстый и добродушный, и как показалось Артёму, внешностью был похож на турка.

     — Здравствуйте, у вас продаётся почоклера? — поздоровался и спросил Артём.

     — Да, да, сегодня уже приходили смотреть, сказали, что покупают, но пока денег не принесли. — И он хитровато улыбнулся. — Желаете посмотреть?

     — Да, разумеется, спасибо.

     Дядька провёл Артёма в гараж, находящийся на первом этаже его большого двухэтажного дома, который занимал почти всю территорию участка в 250 квадратных метров, это сказал сам хозяин, пока они шли. Как только они вошли в гараж, то, что Артём увидел, ему понравилось с первого взгляда. «Каррито, будто только что сделанное, всё сверкало и переливалось даже в скудном свете гаража, разноцветные лампочки были по всему периметру и сверкали, даже не включённые. Артём осматривал его с восторженным взглядом, и это, видимо, заметил хозяин.

     — Меня зовут Хорхе, — представился он и включил тумблер в прицепе, все лампочки на нем засветились, замигали, как на новогодней ёлке. — А как тебя зовут?

     — Я Артём.

     — Здесь есть абсолютно всё, — пояснял Хорхе, — баллон с газом, электродвигатель, аккумулятор, запасное колесо, вся необходимая посуда и чехол, наконец, новый, из светло-серого дерматина, сшитый по размеру почоклеры. Каррито готово к работе в любую секунду.

     — Хорошая почоклера, мне нравится, а как насчёт цены, вы просите 4500 долларов, что скажите о 4000? — спросил Артём.

     Хорхе ответил как заправский торгаш не в первом поколении: — Это очень хорошее каррито, я сам много лет на нём работал, вложил сюда много и денег, и души. Сейчас, к сожалению, работать на нём не могу, так как устроился на службу в муниципалитет, и мне оно больше не нужно, занимает только место в гараже, поэтому я бы хотел за него получить 4100 долларов.

     — Давайте 4050, и я его возьму, — сказал Артём.

     Хорхе секунд пять размышлял и наконец сказал: — Хорошо, согласен.

     — А что по документам на него?

     — Я тебе дам тетрадь с разрешением муниципалитета на эту почоклеру, там всё необходимое есть, такой у нас порядок.

     — Отлично, тогда договорились, завтра я приду её покупать.

     — Отчего не сегодня? — Хорхе вопросительно поднял брови.

     — Надо сходить в банк, снять деньги со счёта, а сейчас уже поздно, я же с деньгами не езжу по городу вот так просто.

     — Хорошо, когда тебя ждать, а то ведь могут прийти те, кто были раньше тебя.

     — Я приду около 11 часов.

     — Ладно, буду ждать.

     — Ещё меня очень интересует один вопрос, я ведь не умею готовить, вы можете меня научить?

     — Разумеется, это очень просто, научишься легко, за пару часов.

     — Тогда до свидания, сеньор Хорхе.

     — До свидания, до завтра.

     Довольный, если не счастливый тем, что нашёл то, что искал, нужный ему аппарат, да ещё какой красивый, таких он не видел даже в центре, Артём направился на пляж Пунта Моготес искупаться, позагорать и расслабиться, то, чего он уже недели две как не делал. И хотя солнце уже садилось и вечерело, было ещё тепло и светло. Наплававшись и накупавшись вдоволь, он расположился возле перевёрнутой верх дном лодки, к борту которой он, кстати, и прикрепил цепью свой велосипед. Людей вокруг было много, и как можно было заметить, эти отдыхающие отличались от отдыхающих на центральных пляжах, все они были местные жители, которые, видимо, после рабочего дня, пришли отдохнуть. Рядом с лодкой по другую сторону расположилась семья из трёх человек, муж с женой и ребёнок, мальчик лет четырёх-пяти. Муж был светловолосым, лет 35, худощавым и жилистым, у него было продолговатое лицо с выдающимися скулами и прямой нос. Жена, напротив, немного полноватая, как пышечка, лет 26, может, 27. Прямо на берегу перед лодкой отец играл или учил сына играть в футбол, он водил вокруг него мяч, а ребёнок крутился на месте и пытался боднуть его ногой. Отца это забавляло, и он подбадривал чадо словами:

     — Давай, сын, давай, теперь сюда, правильно. Теперь вот так, нет, вот так, давай, бей, вот, уже получается, молодец.

     В этот момент он глянул на Артёма и, видя, что тот с интересом наблюдает за их игрой, обратился к нему, показывая на сына:

     — Мелкий, но шустрый и с характером, может, футболистом будет, ему это нравится.

     — Почему бы и нет, в Аргентине быть футболистом — это очень достойно и престижно.

     — Ха, — сказал парень, — судя по акценту, ты не аргентинец, откуда ты, русский? — При этом он широко улыбнулся.

     — Да, я из России.

     — Маешь гроши? — вдруг спросил он на украинский манер и потом добавил: — Меня зовут Хосе.

     — Артём.

     — Какое интересное имя.

     — Обычное у нас на родине.

     Хосе оказался очень жизнерадостным, подвижным и разговорчивым:

     — Смотри, — обратился он к жене, — я нашёл русского здесь, возле лодки, у нас на пляже, представляешь, сын, иди сюда, оставь мяч. — После чего он взял его на руки.

     Хосе с ребёнком на руках и с женой подошли к Артёму, сидящему на песке.

     — Познакомься, моя жена, её зовут Мага, Маргарита по-русски.

     — Очень приятно, раз вы знаете имя Маргарита, значит, вы должны иметь отношение к русским, так? — спросил Артём.

     — Мы из иммигрантских семей, — сообщил Хосе, вообще говорил в основном он, а Мага только кивала головой или соглашалась, говорила она мало.

     — Мага из семьи украинских иммигрантов, её родня, отец и мать, живут в провинции Мисьонес, что на севере страны, самой жаркой её части, и я тоже родом оттуда, тоже из семьи украинских иммигрантов, и мы немного знаем язык предков, да, Мага? — сказал Хосе.

     — Да, — ответила по-русски Маргарита.

     — Её дед приехал в Аргентину после Второй мировой, и мой тоже, только оказались в разных городах.

     — Добро пожаловать к нам, — сказала по-русски Мага.

     — Говоришь по-русски, знаешь, она моя жинка, — сказал Хосе на русском, как обычно говорят иностранцы, которые умеют читать.

     — Здорово получается, вы молодцы, — ответил Артём.

     — Ты давно здесь?

     — Три с половиной месяца.

     — Совсем немного, как тебе тут нравится?

     — Да, хороший, красивый город.

     — Знаешь, приходи к нам в гости, мы живём далеко, но нас просто найти, запомни адрес, на углу улиц Тьерра-дель-Фуэго и Арагон, я сейчас тебе нарисую, как нас там найти. — И Хосе принялся рисовать палкой, которую тут же нашёл на песке, схему проезда к ним.

     — А чем ты занимаешься, где работаешь? — спросил Артём.

     — Я работаю как индивидуальный инженер-строитель, строю дома под ключ, с нулевого цикла, а ты работаешь или пока нет?

     — Я по профессии механик холодильного оборудования, но здесь продаю напитки с велосипеда, работы пока не нашёл другой.

     — Это несерьёзный заработок, нужно что-то другое делать.

     — Я делаю, вот хочу купить почоклеру и работать на ней, в сезон, говорят, очень хорошо идёт.

     — Ты хочешь купить, а сколько она стоит?

     — Около 4000 долларов.

     — Ты знаешь, — задумался Хосе, — четыре тысячи — это очень большие деньги, это, конечно, не моё дело, но, на мой взгляд, лучше купить участок, построить дом и его продать потом, я сам могу всё сделать, я ведь строитель.

     — Да, но на эти деньги не купишь землю и уж тем более жильё не построишь, нужно иметь гораздо большую сумму.

     — Но купить землю можно в кредит, а на эти деньги построить дом.

     — Знаешь, я в этой теме не особо разбираюсь, я уж начну как-то зарабатывать с почоклерой, а потом видно будет, — ответил Артём, который явно не был готов к такому предложению.

     На том и решили, в гости они его пригласили, сказали, что будут ждать, Артём согласился с удовольствием, семья и люди ему очень понравились, и он решил к ним заехать. Их ребёнок был хорошенький, маленький, пухленький, как говорят, щёки из-за спины видать, всё время крутился вокруг, пока они разговаривали. В общем, они оставили самое положительное впечатление у него. А Хосе оставил впечатление хоть и хорошего человека, но хитреца, поскольку Артём счёл его предложение о покупке земли в кредит и постройки дома с последующей его продажей авантюрным. Таким образом можно все деньги потерять, с одной стороны, а с другой стороны, Артём мало разбирался в тонкостях ведения бизнеса такого рода, и кто его знает, может, Хосе и был прав. Адрес их Артём записал к себе в блокнотик, который всегда с собой возил. После разговора Хосе с женой и сынишкой укатили на скутере. Артём почувствовал, что начинает вживаться в эту среду, ему нравились обстановка, моральный и природный климат, люди.

     В назначенный час на следующий день Артём с деньгами, в размере указанной в устном договоре суммы, был на месте. По дороге он ещё раз всё взвесил и продумал:

     «Другого готового бизнеса у него сейчас нет, вариант Хосе он не рассматривает, так как многого в нём не понимает. То, что он искал, нашёл, продавец, судя по всему, состоятельный серьёзный человек, похоже, надёжный, почоклера отличная, я лучше не встречал, цена нормальная, и уж если люди такого уровня держат почоклеры, то это того стоит. Научить меня готовить научит, это не проблема, да и человек приятный в общении, очень хитрый, конечно, но кто не хитрый, в общем, надо брать и начинать работать, а там видно будет потом».

     Артём позвонил в дверь, её открыла женщина лет 45 с милой улыбкой.

     — Артём, заходи, я жена Хорхе, он сейчас в гараже, готовит почоклеру.

     — Спасибо, я пойду, посмотрю ещё раз.

     — Да, конечно, пойдём, я провожу тебя в гараж.

     Когда они зашли, Хорхе натирал стенки каррито полиролью, они блестели даже в тёмном гараже.

     — О, привет, Артём, я всё уже почти закончил, смотри, ещё лучше смотрится, чем было.

     — Я, как видно, опередил тех первых, кто хотел прийти, — смеясь, сказал Артём, — пойдёмте оформлять сделку.

     — Да, когда они придут, придётся им сказать, что уже опоздали, — улыбнулся Хорхе и сказал: — Пойдём.

     Они прошли в гостиную, где расположились за овальным монументальным столом из дорогого дерева и такими же стульями с резными ножками.

     — Скажите, как мы будем оформлять покупку, пойдём куда-нибудь, или как у вас обычно это происходит?

     — Принесли деньги? — осведомился Хорхе.

     — Да.

     — Я могу написать билет купли-продажи (болето-комправента), у нас так многие делают, это абсолютно законно, и он является действительным документом, даже на недвижимость. — Хорхе показал книжку, похожую на чековую.

     — У нас принято ходить к человеку, специально регистрирующему такие сделки, — сказал Артём, так как не знал, как по-испански звучит «нотариус».

     — Эскрибано, ты имеешь в виду?

     — Видимо, да.

     — У эскрибано будет долго, и к тому же он возьмёт на 200 долларов больше, поэтому быстрее и дешевле с болето, он имеет такую же ценность.

     — Хорошо, я согласен, уверен, что вы знаете, что делаете, раз у вас так принято оформлять покупку, — согласился Артём.

     — 4050 долларов, как договорились?

     — Да, естественно.

     — Давай свой документ, ДНИ у тебя есть?

     — Конечно, вот, держите, — Артём передал ему ДНИ.

     — Очень хорошо.

     Хорхе аккуратно разборчивым почерком, не торопясь, написал билет и протянул его Артёму, однако, не выпуская из рук, спросил:

     — Вот, читай, ты понимаешь, что тут написано?

     В билете купли-продажи было написано: «Такого-то числа Хорхе Перес получил указанную сумму в качестве оплаты за почеклеру, покупателем является он, Артём, и подпись».

     — Отлично, вот, держите. — Артём протянул ему четыре рулончика купюр и ещё одну в 50 долларов, положил отдельно на стол. Это была особенность банков Аргентины, а может, и обеих Америк, там выдают рулончиками по одной тысяче, перевязанными резинкой. И взял у Хорхе из рук болето комправента.

     Хорхе медленно, купюра за купюрой, пересчитал сумму. — Всё точно, — наконец изрёк он и сгрёб деньги со стола. После чего его глаза стали масляными, он, видимо, расслабился и решил немного разрядить обстановку:

     — Артём, ты откуда, из какой страны?

     — Из России.

     — Я так и думал, в порту есть русские корабли и моряки, вы похожи, а ещё есть русский ресторан.

     — Я знаю, я там был.

     — Я сразу подумал о моряках, как только тебя увидел. — Хорхе встал и стал общаться с Артёмом, как со старым знакомым. — Пойдём, я покажу тебе дом, ты давно здесь?

     — Четыре месяца.

     — Не может быть, и уже так хорошо говоришь на кастеллано, я бы в вашей стране так хорошо не говорил по-русски за четыре месяца.

     — У нас, у русских, склонность к изучению языков, но если честно, то я все эти месяцы усиленно занимаюсь и кроме как на кастеллано не разговариваю.

     — И как ты решил купить почоклеру, почему вдруг?

     — Я долго думал и пробовал, чем можно заняться, искал работу в городе и в порту, но с работой сложно, торговал с велосипеда напитками и мороженым, поговорил с продавцами, которые этим занимаются, и решил, что это дело стоит того, чтобы им заниматься.

     — Правильно сделал, это занятие даёт стабильный доход.

     — Люди, у которых я узнавал, сказали, что можно зарабатывать до двух, трёх тысяч в месяц.

     — Две-три тысячи в месяц, — повторил Хорхе и поморщился. — Если бы это было возможно, кто бы тогда продавал почоклеры, нет, такие деньги можно было зарабатывать раньше, сейчас нет. Но можно зарабатывать 30, 50 песо в день, это реально.

     — Если то, что вы говорите, правда, это то, что мне нужно, меня на данный момент это вполне устраивает.

     — Ты когда-нибудь был в аргентинском доме?

     — Был, но в таком большом, как у вас, никогда.

     Они из гостиной прошли в кухню-столовую с жаровней у задней стены и большим конусообразным дымоходом, идущим к высокому потолку.

     — Здесь мы готовим и кушаем, — рассказывал Хорхе, — здесь есть плита, стол, холодильник, кондиционер, парилья, в общем, всё необходимое, здесь может собраться до двенадцати человек свободно, как видишь, пространства достаточно.

     За кухней, с левой стороны, находился внутренний двор, вымощенный плиткой, в углу, в вольере за решёткой, торчала голова здоровенной овчарки, видимо, злющей, так как при приближении Артёма она издала рычащий звук.

     — А ну, на место, Цезарь, — прикрикнул на неё Хорхе.

     Собака ушла в угол и завиляла хвостом, но продолжала из угла внимательно следить за Артёмом.

     Они поднялись наверх:

     — Здесь над гаражом две спальни, для моих дочерей, вот там дальше гостевая комната, а вот и наша комната-спальня с супругой, ну и две ванные комнаты по коридору направо.

     — Должен согласиться, у вас очень хороший дом, просторный, и расположение оптимальное, видимо, грамотный архитектор был, а давно он у вас?

     — От родителей. Пойдём вниз, хочешь чай, мате?

     — Спасибо, от чая не откажусь.

     Пока Хорхе кипятил воду в чайнике, он рассказывал про свою семью.

     — У меня три дочери, одна из них приёмная, ей 17 лет, мы её взяли от родственников, которые трагически погибли, другим моим дочерям 19 лет и 21, одна учится, другая работает. Жена моя, как и я, потомок турецких переселенцев, они в XIX веке приехали сначала в Буэнос-Айрес, а потом обосновались здесь. Мы всю жизнь здесь живём, родились здесь, здесь же и познакомились я и супруга, и дети наши тоже здесь родились.

     — Вы знаете, очень интересна жизнь каждого человека, семьи, всегда узнаёшь что-то новое и окунаешься в историю.

     — Да, так и есть, у каждой семьи, у каждого рода своя история.

     Чайник вскипел, и Артём налил себе кружку, после первого глотка он продолжил интересующую его тему:

     — Мне хотелось бы узнать, если это возможно, где лучше зимой работать с почоклерой? Дело в том, что сезон, насколько мне известно, заканчивается, и нужно иметь рабочее место на зимний период. И потом, мне нужно будет найти для почоклеры стоянку, поэтому я бы вас хотел попросить подержать её у себя пару дней, пока я не договорюсь с местом. И ещё мне нужно научиться правильно и хорошо готовить эти почоклосы, меня эти вопросы живо интересуют.

     — Готовить можешь попробовать прямо сейчас, пошли, — сказал Хорхе и добавил, улыбнувшись: — К твоей почоклере.

     — Смотри и запоминай, — Хорхе показывал и говорил, — включаешь газ, разогреваешь кастрюлю, так как, пока холодная, нельзя, подключаешь аккумулятор, дальше берёшь стаканчик сухой кукурузы и сыпешь в кастрюлю, затем столовую ложку сахарного песка и льёшь туда же растительное масло, немного. После ждёшь и слушаешь, когда начнут лопаться зёрна, включаешь тумблер, чтобы постоянно перемешивать содержимое кастрюли.

     Когда Хорхе закончил говорить и показывать, из кастрюли полезли через край и стали сыпаться внутрь стеклянного пространства в виде куба почоклосы.

     — Готово, держи, пробуй, вкусно?

     — Да, действительно вкусные, хотя я не любитель. А давайте я попробую приготовлю?

     Артём сам встал у руля, что называется, и засыпал стаканчик зёрен в кастрюлю, затем повторил всё, что он видел, единственное, что сахар и масло Хорхе залил сам, и всё получилось так же хорошо, как и в первый раз.

     — Здорово, — Артём был в восторге, — за один раз практически научился, спасибо за обучение.

     — Ладно, пойдём, подумаем, где тебе с ней лучше встать?

     Они пришли в столовую, там уже была жена Хорхе, она в белом переднике резала зелёный салат и помидоры, видимо, к обеду.

     — Салем, — обратился к ней Хорхе, — как ты полагаешь, где Артёму лучше встать с почоклерой?

     — Надо подумать, вопрос серьёзный, — ответила Салем.

     — Может, в центре, там, по-моему, хорошо? — спросил Артём.

     — Нет, в центре зимой делать нечего, пусто, никого нет, — сказал Хорхе со знающим видом.

     — Может быть, на Сан-Хуане? — подала идею Салем.

     — Возможно, точно Сан-Хуан и… — Хорхе на несколько секунд задумался, — Бельграно, точно, там должно быть хорошо, и к тому же это недалеко от тебя, так?

     — Вот это да, никогда бы не подумал, что может быть хорошим место в тридцати кварталах вглубь города, но если вы так считаете, то я так и сделаю, прямо сейчас поеду, посмотрю это место, и сразу же буду искать там стоянку или гараж для почоклеры.

     — Вот, держи ещё тетрадь, — Хорхе передал ему тетрадь, — там вся информация от муниципалитета по этой почоклере, разрешения и всё, что нужно, не потеряй её, это важный документ.

     — Ясно, спасибо, Хорхе, ну я поехал, до завтра.

     Салем и Хорхе вдвоём провожали его до дверей, они даже вышли на улицу и обнялись как старые знакомые.

     — Чао, Артём.

     — Чао, Хорхе, Чао, Салем.

     Район вблизи Сан-Хуана и Бельграно Артём уже немного знал. Во-первых, в пяти-шести кварталах располагался его знакомый отель «Колумб», во-вторых, он снимал жильё по следующей параллельной улице, всего в девяти кварталах ближе к центру, в-третьих, в пятидесяти метрах от этого угла находился супермаркет «Толедо», в который Артём часто заходил. Сейчас он впервые смотрел на этот район с точки зрения работы и вдруг обнаружил, что улица Сан-Хуан, — улица сплошных коммерций и различного рода услуг, адвокатских, стоматологических, косметических и прочих. На этой улице не было практически жилых домов, а если они и были, то все первые этажи были коммерческими. Тут Артём только понял, как Хорхе был прав, ведь тут жизнь бурлила круглый год, такого огромного количества магазинов он не видел ни на одной улице, тут и клиника была, и банк, и телефонные и интернетовские услуги, в общем, всё. А улица Бельграно была одной из самых загруженных маленьких улиц в этом микрорайоне, она вела прямо в микроцентр с самой окраины города. Артём постоял некоторое время на углу, осмотрелся и обнаружил метрах в двадцати в стене из зданий, немного в углублении, зелёные большие деревянные ворота и надписью на них от руки «Эстасьонамьенто», что означало «Стоянка». Звонка нигде не было видно, и поэтому он постучал, было всё тихо, и он постучал ещё раз сильнее, но тоже ни звука, никто не отвечал, такой же результат был и после нескольких ударов ногой. Видя, что никого нет на месте, Артём пошёл искать другую стоянку поблизости. Метрах в двухстах за углом он обнаружил таковую, там не требовалось стучать, стоянка располагалась под жилым многоэтажным домом, где между бетонных опор сделали стоянку, и она получилась крытая. Навстречу ему из будки вышел молодой парнишка:

     — Здравствуйте, сеньор.

     — Добрый день, я ищу место, чтобы ставить почоклеру, возможно, только на ночь, так как днём я её буду забирать.

     — Да, конечно, пожалуйста, место есть.

     — Сколько будет стоить место за месяц?

     — Ну, это недорого, это же не авто, три песо в день или 100 песо в месяц, для вас это нормально, сеньор?

     — Да, по-моему, недорого, спасибо, я подумаю, до свидания.

     — До свидания, сеньор.

     «Место вполне достойное, хорошая крытая стоянка, — рассуждал Артём, — цена тоже нормальная, немного дороговато, но приемлемо, единственный минус — это далековато от желаемого перекрёстка, двести или двести пятьдесят метров таскать автомобильный прицеп — это круто, он всё же тяжёлый. Надо ещё раз наведаться на ту стоянку с зелёными воротами, она идеальна по расположению, до перекрёстка всего пятнадцать, может, двадцать метров, только вывез и встал практически рядом». Дверь и ворота оказались закрытыми, как и в первый раз, Артёму снова пришлось стучать. Но на этот раз после серии стуков и ударов за ними послышался шум, затем шаги, дверь в воротах открылась, и на пороге показался мужчина, парень лет 45–50, спортивного телосложения, но с небольшим намечающимся брюшком, ростом он был чуть выше Артёма. У него были взъерошенные волосы и немного выпученные глаза. По облику он был похож на европейца, скорее всего, итальянца, одет он был в синюю майку с короткими рукавами, шорты до колен и шлёпки-вьетнамки.

     — Добрый день, сеньор, что желаете? — спросил он.

     — Добрый день, я заходил уже, но было закрыто, а я ищу стоянку, вы работаете или закрыты?

     — Я ходил в магазин, — улыбнулся парень, — стоянку всегда закрываю на время моего отсутствия, что вы желаете ставить?

     — Я хочу ставить почоклеру, возможно, только на ночь, так как днём я на ней буду работать, у вас есть места?

     — Да, конечно, заходи, — он перешёл на «ты».

     — У меня открытая стоянка, без навеса, — объяснял он, пока они шли по крытому въезду от ворот до самой стоянки, метров двенадцать.

     Навес закончился, и они оказались на открытой площадке размером где-то 20 на 35 метров, небольшая часть которой была забетонирована и выложена плиткой, на остальной же был зелёный, коротко подстриженный газон.

     — Вот здесь, в углу можешь ставить свою почоклеру.

     — Да, действительно удобно, везде твёрдый подъезд, и сколько вы просите в месяц за стоянку?

     — Она маленькая, почоклера? — уточнил парень.

     — Да, небольшая, как легковой автомобильный прицеп.

     — Тогда 20 песо.

     — Ага, — промычал Артём, ему показалось, что он чего-то не понял, поэтому он переспросил: — Я хочу её держать не один месяц, а долгое время, как полгода или год, может, дольше, и сколько мне нужно платить ежемесячно?

     — Двадцать песо, в крайнем случае, если дорого, то пятнадцать.

     Артём чуть не подпрыгнул на месте от радости, но сдержался, и внешне будучи спокойным, уточнил: — Значит, 15 или 20 песо в месяц, я правильно понял?

     — Да, конечно.

     Артём улыбнулся, и это была улыбка глубокого удовлетворения. — И когда можно ставить?

     — Хоть сегодня.

     — Отлично, скорее всего, завтра я её привезу, а как с ключами от ворот?

     — Я почти всегда здесь, но я дам обязательно ключ, сегодня пойду и сделаю.

     — А много здесь ставят машин, я бы хотел, чтобы это место было всегда за мной, поскольку я буду возить почоклеру вручную, и по траве мне будет тяжело, а по твёрдому покрытию в самый раз? — спросил Артём, видя, что стоянка пуста в настоящий момент.

     — Я только что открылся, и пока здесь ставит свой джип только один моряк, так что за место можешь не беспокоиться, оно твоё, в этом углу, напротив моего окна, я сам здесь живу.

     — Отлично, значит, договорились, тогда до завтра.

     — До завтра, кстати, как тебя зовут?

     — Меня зовут Артём, а тебя?

     — Интересное имя, необычное, а меня Рикардо.

     — Очень приятно, Рикардо.

     — Мне тоже очень приятно.

     Артём вышел со стоянки в полном восторге, чуть не танцуя на ходу, от невероятной, как он полагал, удачи найти место там, где именно требовалось, и так фантастически дёшево, это было невероятно, видно, сама судьба благоволила ему. Сразу после этого он позвонил Хорхе, толстому, как он его прозвал, и сказал ему, что нашёл стоянку и нужно привезти почоклеру по такому-то адресу, завтра, лучше с утра, так как он хочет потренироваться в приготовлении и ещё успеть поработать в тот же день.

     На другой день почоклера, сверкая своей нержавейкой на солнце, отполированная Хорхе, стояла на стоянке, на которую тот её привёз на своём стареньком, года 69-го выпуска, но мощном и большом форде зелёного цвета. Всё втроём, Артём, Хорхе и Рикардо, крутились возле неё.

     — Какая красивая и компактная, — сказал Рикардо.

     — Вот накидка к ней, чехол, я тоже тебе его даю, всё на месте, аккумулятор, газовый баллон, кастрюли, а также я тебе привёз полмешка кукурузы, хватит при средней работе на три недели.

     — Ой, спасибо, Хорхе, прошу ещё тебя, сделай порцию почоклосов, я хочу ещё раз посмотреть и поучиться.

     — Не вопрос. — Хорхе быстренько всё сделал, и через пару минут из кастрюли, пшикая, стали вылезать готовые почоклосы, беленькие, воздушные и большие.

     А ещё через тридцать секунд все втроём хрумкали воздушную кукурузу и нахваливали.

     — Когда планируешь начать? — спросил Хорхе.

     — Хотелось бы сегодня.

     — Выкатываешь её на угол, лучше по Бельграно, и вперёд, ты белый пиджак и колпак уже купил?

     — Ой, надо же, нет ещё, Хорхе, я про пиджак забыл совсем, а ведь он нужен, да?

     — Без пиджака нельзя и ещё без головного убора тоже.

     — А где его можно купить?

     — В «Макро», там есть профессиональная одежда.

     — Ясно, тогда сегодня старт откладывается, я еду за пиджаком и головным убором и завтра с утра начинаю.

     — Отлично, вперёд, если что, звони.

     — А если будет тяжело закатывать, я помогу, — сказал Рикардо.

     На том и договорились, после чего, Хорхе уехал, а наш герой помчался в гипермаркет за спецодеждой. Купив всё необходимое, Артём стал похож на заправского повара, он аккуратно сложил всё в корзину на велосипеде и решил, что сегодня вечером дома в отеле обязательно устроит праздничный ужин по случаю начала своего бизнеса, так он и сделал, сходя за всем необходимым в супермаркет «Толедо».

     На следующее утро, Артём приехал пораньше, и перед тем как вывезти почоклеру на ближайший угол, он решил там же, на стоянке, ещё раз попробовать приготовить порцию. Действуя по инструкции, он всё сделал правильно, как и показывал Хорхе, однако каково было его удивление и разочарование, когда все почоклосы стали выпрыгивать подгорелые, тёмные и жёлтые. Он попробовал ещё раз, тот же эффект, даже хуже, чем в первый.

     — Что делаешь, Арти? — спросил Рикардо, который появился на пороге своей двери, видно было, что он только что проснулся и встал.

     — Вот пытаюсь готовить, но что-то не очень получается, — с грустью и разочарованием ответил Артём.

     Рикардо помял в руках одну: — Да, это не то.

     — Знаешь, пойду-ка я позвоню Хорхе, что-то я не так делаю, хотя всё в точности повторяю, как он, надо было полностью самому пробовать готовить при нём.

     Скинув фартук, Артём пошёл звонить на ближайший угол, там была телефоника, переговорный пункт, в котором было оборудовано пять или шесть кабин и можно было звонить куда угодно, и это были практически единственные места, откуда можно было позвонить, а телефонов-автоматов на улице не было. Войдя в такой ближайший пункт, он набрал Хорхе:

     — Что случилось, Артём? — спросил Хорхе, как только они поздоровались.

     — Хорхе, кукуруза не получается, я всё делаю, как ты показывал, но ничего не выходит.

     — Хорошо, я приеду через полчаса, будь на месте.

     На обратной дороге на стоянку Артём подумал о том, что Хорхе поимел проблему, продав ему почоклеру, так как теперь всё время будут вылезать какие-нибудь сюрпризы, а он будет доставать Хорхе вопросами и просьбами.

     — Ну что, — встретил его Рикардо, — звонил?

     — Звонил, через полчаса приедет и посмотрит.

     — Ты раньше не готовил их? — с удивлением в голосе спросил Рикардо.

     — Нет, никогда.

     — Д-а-а, — промычал Рикардо.

     — Но я быстро научусь, у меня другого выхода нет.

     Хорхе приехал, выглядел он очень серьёзно, подошёл к почоклере и как только заглянул в кастрюлю, сказал всего два слова:

     — Мало масла.

     — И всё? — удивлённо спросил Артём.

     — Да, мало масла, поэтому они подгорают и не успевают приготовиться, смотри.

     Хорхе всё включил, засыпал зёрен, а затем не плеснул масла, как обычно, в кастрюлю, а налил в маленькую чашечку, которая была тут же в почоклере. — Смотри и очень внимательно запоминай уровень, — сказал он и после этого налил в кастрюлю.

     Масла в чашке было высотой миллиметров пять, шесть, не больше, но это была приличная порция, а Артём когда пробовал готовить, её не выдерживал, он не знал, сколько нужно лить.

     Почоклосы получились отличные, всё вышло просто превосходно, как и должно быть всегда.

     — Спасибо огромное, Хорхе, а я никак не мог понять, в чём дело, ведь ты сам мерой не пользуешься.

     — Я наливаю на глаз, мне этого достаточно, давай делай, пробуй, тебе сначала нужно кружкой пользоваться.

     — Ок, сейчас сделаю. — И Артём принялся готовить.

     — Ну вот, видишь, всё получилось как надо, теперь ты можешь выходить и работать.

     — Ещё один вопрос, Хорхе, извини, наверное, не последний, если полиция спросит документы на торговлю, что я должен показать им?

     — Полиция документы на торговлю никогда не спрашивает, это не их дело, — отчётливо и медленно проговорил Хорхе, — единственный, кто у тебя может спросить документы на торговлю, это муниципальный инспектор, и то, только после того, как покажет свои документы. Тогда ты покажешь ему вот это разрешение и тетрадь, которую я тебе дал, и всё, понятно?

     — Отлично, спасибо, я готов.

     Все втроём, Рикардо тоже участвовал, ему, видимо, было любопытно, выкатили аппарат на угол двух улиц. Надо сказать, что было очень многолюдно, народ был везде, на улице, в коммерциях, которые были полны, непрерывным потоком медленно, двигались автомобили.

     — Вот тут и становись, надевай пиджак, головной убор, и вперёд, — сказал Хорхе.

     — С богом, — ответил Артём и стал готовить.

     — Я вечером заеду, узнаю, как дела, — сказал Хорхе и уехал.

     Артём едва успел приготовить первую порцию, как возле него уже стоял ребёнок, девочка лет десяти, у неё в руках было одно песо.

     — Дайте мне один пакетик, пожалуйста, сеньор, — попросила она.

     Артём с удовольствием ей насыпал полный пакет ещё горячей кукурузы, и она убежала очень довольная. Вторая покупка была сделана женщиной, потом мужчина с ребёнком, потом семья из четырёх человек купили четыре пакетика, а потом Артём уже не считал и не обращал внимания. Торговля шла бойко, Артём только успевал готовить и фасовать, остальное время он продавал, отдохнуть времени не было. Только карман его белого пиджака тяжелел от железных монет в одно песо, и когда давали бумажные, он с удовольствием давал ими сдачу, время пролетело быстро. Оглянуться не успел, как стало вечереть, было уже около восьми, примерно в это время приехал Хорхе вместе с женой, Артём как раз пересчитал первую свою выручку.

     «Вот это да, не то что торговать с велосипеда за 10 песо в день, так жить можно», — подумал Артём, и настроение у него стало великолепное.

     — Ну как дела, как первый день работы? — осведомился Хорхе, его, видно, тоже интересовал этот вопрос, в какие руки он продал свою почоклеру.

     — Выручка на сегодняшний момент 59 песо, как думаешь, Хорхе?

     — Хорошо, очень хорошо, видишь, какое это место, а ты хотел в центре. — Хорхе расплылся в улыбке.

     — Молодец, так и продолжай, это хороший заработок, — сказала Салем.

     — Да, я тоже так думаю, здесь совсем неплохо, спасибо за добрый совет.

     Несмотря на позднее время, народ продолжал покупать, и Артёму пришлось ещё готовить, он зажёг лампочки на почоклере, и народ, как мотыльки на свет, слетался и покупал его воздушную кукурузу. Хорхе с женой постояли, посмотрели какое-то время, как идёт работа, а потом пожелали удачи и уехали, а Артём работал в этот день до половины десятого и сделал выручку около 100 песо, из которых чистой прибыли было около 75–80 песо. Артём был очень доволен результатом, твёрдо верил и считал, что это начало серьёзного бизнеса, он всё угадал, что было нужно в его ситуации, всё правильно сделал, и вот он, результат. Теперь в его голове рисовались светлые картины будущего, съём отдельной квартиры, открытие со временем второго дела, магазинчика или кафе, и покупка машины для почоклеры. Артём закончил уже поздно, когда закрылись почти все коммерции, и закатил аппарат на стоянку к Рикардо, закатил сам, решив проверить, сможет ли, так как там был небольшой подъём при заезде с проезжей части. У него получилось, но только под углом, постепенно закатывая одно колесо и потом другое, всё-таки автомобильный прицеп был нелёгкий. В отеле его встретила хозяйка, как всегда, с улыбкой и поинтересовалась, как идут его дела.

     — Спасибо, всё очень хорошо, сегодня начал новую работу в качестве продавца воздушной кукурузы и сделал около 100 песо выручки, что является очень неплохим результатом.

     — Я очень рада за тебя.

     — Спасибо, сеньора Тереза, пойду, устрою праздничный ужин с бутылочкой винца в честь начала настоящего бизнеса.

     — Отлично, я сегодня испекла печенье и тебе принесу попробовать, я рада, что твои дела идут в гору.

     Он хорошо поужинал, поел вкусное печенье, которое принесла Тереза, выпил бокала два вина и прилёг отдохнуть. Несмотря на позднее время и то, что он устал, спать не хотелось. Он подумал, что стоит позвонить завтра в Москву родным и сообщить, что у него произошли позитивные перемены, он бы и сегодня позвонил, но в Москве было около четырех утра, и это было слишком рано. Он размышлял о том, что когда он вернёт деньги, затраченные на покупку почоклеры, он откроет мини-маркет, там установит кофейный аппарат, поставит пару-тройку столиков и завезёт, кроме прочего товара, свежую выпечку из хлебопекарни, с которой договорится, а на почоклеру поставит продавца. Всё складывалось довольно удачно, несмотря на трудности начального периода.

     Рано утром с почоклерой выходить не требовалось, поскольку это не был предмет первой необходимости, и люди покупали воздушную кукурузу между прочим, поэтому работа всегда начиналась где-то в 10, 11 или даже в 12 часов. Можно было либо поспать допоздна, либо сделать необходимые дела, если таковые были, например, съездить за ингредиентами для приготовления кукурузы, вымыть почоклеру и так далее. Это утро он посвятил звонку домой, поговорил с мамой и папой, сообщил им, что открыл малый бизнес, на который очень надеется, и результаты уже неплохие, и можно надеяться на развитие. Родные в свою очередь поинтересовались, когда можно будет приезжать к нему, Артём их заверил, что, возможно, скоро, как только он всё здесь подготовит, на том и договорились. После чего выкатил свой аппарат на угол, и пошло-поехало, работа закипела. Второй рабочий день прошёл как обычно, много было детей, да и взрослые тоже брали с удовольствием, и не по одному пакету, Артём всё время готовил и фасовал, и к вечеру у него в кармане уже звенело и шуршало около семидесяти песо, что за два дня составило 173 песо. Это было потрясающе для Артёма, при том, что затрат пока не было никаких, так как он работал на сырье, что дал ему Хорхе. Он попробовал сегодня, кстати, готовить арахисовые орешки в сахаре, гаррапиньядос, и у него, в принципе, получилось, с единственной разницей, что у Хорхе они блестели, а у него нет. Поэтому в обеденный перерыв Артём сходил в ближайшую пиццерию, купил себе сэндвич и заодно позвонил Хорхе по поводу мастер-класса по приготовлению орешков. Тот пригласил его к себе на завтра на утро со всеми ингредиентами и кастрюлей. Вечером после работы Рикардо, широко улыбаясь, помог вкатить ему аппарат в ворота на стоянку.

     — Ола, Арти, — приветствовал он Артёма, — как успехи?

     — Хорошо, спасибо, Рикардо, очень хорошо, хочешь кукурузы? Вот, возьми себе пакетик.

     — Да, спасибо, ох какие вкусные, слушай, ты действительно раньше никогда не готовил такого?

     — Нет, честно, никогда, только здесь научился впервые.

     — Арти, откуда ты, из какой страны?

     — Из России.

     — Ого, как далеко. — Рикардо даже присвистнул.

     Пока шёл их разговор, они закатили и поставили почоклеру на место, прямо рядом с дверью, которая вела в дом и была открыта.

     — Арти, хочешь выпить со мной немного вина, я приглашаю, заходи, — предложил Рикардо.

     — Если приглашаешь, не откажусь, спасибо. — Артём зашёл внутрь.

     Он зашёл в помещение, где жил Рикардо, это была комната около 16 квадратных метров с полом из керамической плитки, там стояли стол, несколько стульев, телевизор, газовая плита, холодильник, некоторая кухонная мебель.

     — Я временно здесь живу, это кухня-столовая, там дальше находятся ванная и спальня, а по фасаду здания, на улице, расположены три помещения, одно я сдаю, остальные пока пустые, садись, Арти, — сказал Рикардо.

     Он достал из холодильника пакет вина марки «Арису» и поставил на стол два бокала.

     — Белое сухое вино, очень хорошее и недорогое, — объяснял Рикардо, разливая вино по бокалам.

     Артём попробовал вино, и ему понравилось, оно было лёгким, мягким, с небольшой кислинкой и как бы обволакивало гортань после каждого глотка.

     — Действительно хорошее, — похвалил вино Артём.

     — Наше аргентинское, производят в Мендозе, там находятся лучшие виноградники в стране, — сказал Рикардо, — если хочешь, можем посмотреть телевизор, у тебя в отеле есть телевизор?

     — Пока нет, но поставлю со временем, спасибо, посмотрю с удовольствием, — Артём поймал себя на мысли, что несколько месяцев уже не смотрел телевизор и не слушал радио.

     — Сейчас будет программа с Сусанной Хименес.

     — А кто такая Сусанна Хименес? — спросил Артём.

     — Ты не знаешь, кто это, сколько времени ты в Аргентине? — удивлённо спросил Рикардо.

     — Пять месяцев.

     — Ну ты даёшь, это самая известная телеведущая в стране, раньше она была женой Хулио Иглесиаса, сейчас ведёт свою собственную программу.

     — Отлично, теперь буду знать, давай включай.

     По телеку шли новости:

     — Сейчас новости заканчиваются, и в 20.00 начнётся программа, — пояснил Рикардо.

     Артём, сидя за столом, расслабился, пара-тройка глотков вина его немного разморили, и по телу разлилось тепло, он впервые за всё время пребывания в Аргентине почувствовал наконец себя уверенно и стабильно, нервотрёпка с неопределённостью закончилась. Он уже говорил довольно хорошо по-испански, мог объяснить всё, что хотел, и почти всё понимал, имел местный документ, хоть и временный, у него появился и пошёл маленький бизнес, зависящий только от него самого, работаешь — зарабатываешь, и наоборот. Этот бизнес на сегодняшний день давал ему средства на проживание, к тому же у него появились новые знакомые, с виду порядочные люди, он постепенно вживался в эту среду, в эту атмосферу лёгкого общения и гостеприимности.

     «Вот в настоящую минуту уже телевизор смотрю в уютной обстановке, всё хорошо, если не отлично», — подумал Артём. По телевизору в новостях показывали парламент.

     — Воры, все до единого воры, — показывая на депутатов, сказал Рикардо, — получают по десять, пятнадцать тысяч долларов в месяц, и им всё нипочём.

     Артём пожал плечами и ничего не ответил, он был не в курсе этой темы и не хотел влезать в дискуссию.

     — Ты один тут или с семьёй? — спросил Рикардо.

     — Пока один, собирается жена приехать, но позже, когда я тут обустроюсь, квартиру или дом сниму.

     — Ты из России, это так далеко, другой край света, как ты решился приехать и почему в Аргентину?

     — Всё дело в том, Рикардо, не так много стран, куда нам, русским, можно было поехать, а Аргентина одна из немногих, куда можно, и здесь открыта иммиграция, я подал документы, всё оформил за два месяца и приехал.

     — Что, плохо там у вас совсем? — сочувственно спросил Рикардо.

     — Да как сказать, экономика не работает, есть бандитизм, чиновники последние гроши готовы высосать, простому человеку очень трудно.

     — Так здесь то же самое, тут всё это присутствует, вот лет двадцать, тридцать назад, да, было совсем другое дело, люди хорошо зарабатывали, и работы было полно, ты не вовремя приехал, сейчас не так хорошо, как раньше.

     — Время не выбирают, а ты один здесь живёшь или с семьёй?

     — Мои родители живут тут неподалёку, в высотке за железнодорожным вокзалом, а жена в центре.

     — А вы отдельно живёте?

     — Да, недавно открыли эту стоянку, и я пока тут вместо сторожа, а там видно будет, хотя, если честно, мне тут очень хорошо и нравится, тихо и спокойно.

     — Да, очень здорово иметь своё собственное жильё, это очень важно.

     — А в России у тебя было жильё?

     — Да, двухкомнатная квартира, жил вместе с родителями, потом, когда женился, к жене переехал, у неё однокомнатная квартира.

     — Когда жена приедет, что с квартирой будете делать?

     — Продадим, наверное, хотя точно не решили ещё, можно ведь и сдать её на длительный срок. — Артём подумал, что и так сболтнул лишнего.

     — Слушай, а как вы там зимой живёте, ведь у вас холодно очень бывает?

     — Нормально, привыкли, жильё тёплое, а на улицу надо выйти, тепло одеваешься, и нет проблем, а у вас зимой морозы бывают?

     — Нет, ну может, раз в десять лет, а так зимой десять, пятнадцать градусов тепла днём, ночью, правда, прохладней, иногда до нуля.

     — У нас иногда летом такая погода бывает.

     — Фу, у нас летом тридцать или сорок градусов, обычное дело.

     — А у нас зимой иногда бывает тридцать или сорок мороза, как говорится, плюнешь, и пока это долетит до земли, в лёд превращается.

     — Не может быть, ужас, — Рикардо даже глаза вытаращил, — и как же вы там?

     — Вот так и живём, но такие морозы большая редкость, и они кратковременные, как я уже сказал, мы все привычны к этому, хотя лично мне по душе и по здоровью больше тепло.

     Рикардо покачал головой: — А если вот так на улице работаешь, как ты сейчас, что делать?

     — Одеваешься очень тепло, двигаешься много и изнутри согреваешься иногда, знаешь чем, водка называется, слышал?

     — Водка, о, да, конечно, в порту есть русский корабль, там моряки частенько пьют водку и хорошо пьют, потом, шатаясь, ходят.

     — А ты пробовал водку?

     — Да, но мне не понравилось, лучше вино. — И Рикардо долил вина в пустые бокалы.

     — Полностью с тобой согласен, я сам водку не пью, предпочитаю вино, а все русские в основном водку, я не совсем русский в этом плане.

     — Да, а как вы греетесь в домах при таком морозе?

     — Если дом частный, то есть такая штука, — тут Артём показал руками, как дрова в печку кидают, — не знаю, как называется по-испански, у нас называется печь, которая дровами топится, или если есть газ, то газовый котёл греет.

     — Не проблема, ты показывай, а я тебе буду говорить, как это называется, так ты быстрее язык выучишь. — И Рикардо сказал, как будет печь по-испански: эстуфа.

     — Хорошо, спасибо. А в городских квартирах есть батареи отопления, оно у нас центральное, не частное, как у вас, индивидуально у каждого, а есть предприятие в каждом районе города, огромное, занимает площадь, как ваши пятьдесят кварталов. Там нагревается вода, иногда до состояния пара, и насосами гонят воду по трубам, глубоко под землёй, до каждого дома, а там уже по квартирам. Одно такое предприятие обеспечивает теплом такой город как Мар-дель-Плата.

     — А чем топят, газ?

     — Газ, мазут, дизельное топливо, я точно не знаю.

     — Ясно, о, смотри, передача начинается, это будет интересно.

     Пышная блондинка лет сорока, сорока пяти, одетая в бежевый костюм, состоящий из пиджака, юбки и кофты, с длинными прямыми волосами, под музыку и песенку «Сусанна Хименес, мы тебе звоним, хотим мы играть» выбежала на площадку студии, где её уже ждали столик и зрители в зале.

     — Здравствуйте, здравствуйте, мои дорогие, как мы давно не виделись, уже со вчерашнего вечера, — поздоровалась она звонким и бойким голоском, и вся студия зааплодировала и засмеялась, передача началась.

     — Сегодня у нас в передаче я вам представляю Морию Касан, она в этом году недавно отдыхала, где бы вы думали, только догадайтесь, да, она отдыхала в Пунте-дель-Эсте. — Последнее название она просто прокричала, и вся студия одобрительно и восторженно зааплодировала, раздались восторженные возгласы.

     — Рикардо, а в чём суть передачи? — спросил Артём.

     — Сусанна приглашает к себе на передачу известных и знаменитых людей, с ними разговаривает о том о сём, и в это время телезрители звонят и задают разные вопросы, а первые трое дозвонившихся получают призы или деньги.

     — Ясно, не очень замысловато.

     — Зато просто и людям нравится.

     Первые три телезрителя, дозвонившиеся до Сусанны, задали несколько банальных вопросов Мории и получили денежные призы в размере 1000, 500 и 300 песо, люди были просто в восторге и не могли поверить своей удаче.

     — Они смогут зайти потом в любое отделение банка за ними, всё очень просто, — пояснил Рикардо.

     Мория была одета в красное длинное платье до пола с глубоким декольте, подчёркивающее её красивую большую грудь. Она присела за столик Сусанны и с удовольствием отвечала на вопросы, рассказывала об отдыхе и приключениях, много смеялась. От Пунты-дель-Эсте она была в полном восторге, рассказывала о пляже, косметических салонах, магазинах и покупках.

     — Рикардо, а что такое, это Пунта-дель-Эсте?

     — О, это самое престижное место отдыха в Южной Америке, небоскрёбы, дворцы и яхты в гавани, в прошлом году принц Чарлз приезжал и играл в гольф. Там на всё очень, очень, дорогие цены.

     — Понятно теперь, почему вся студия в полном восторге.

     — Несколько дней назад Сусанна приглашала в студию одного русского, который приехал с цирком и здесь остался, ему понравилось. Говорят, что он стал любовником Сусанны.

     — Вполне вероятно, обычная жизненная ситуация, а сколько ей лет?

     — Ей недавно сорок девять исполнилось.

     — Она неплохо выглядит, ей столько не дашь, в расцвете творческих сил.

     — Да, она выглядит очень хорошо, — согласился Рикардо, — а ты знаешь, есть у нас ещё телеведущая, Мирта Легран, так ей восемьдесят и она прекрасно выглядит, гораздо моложе своих лет.

     — Вот это да, телеведущая в таком возрасте?

     — Да, у нас это нормально, а что, у вас не так?

     — Да у нас как пенсионный возраст, шестьдесят лет, сразу гонят с рейтинговых передач.

     Они ещё долго сидели, разговаривали, по большей части ни о чём, выпили литр вина, что был, и после, пожелав друг другу доброй ночи, распрощались и Артём пошёл к себе в отель, по дороге он думал:

     «Вот так аргентинцы проводят вечера, попивая винцо, болтая ни о чём и смотря по телевизору простые ненавязчивые передачи, наверное, что-то в этом есть. Вместо того, скажем, как у нас, решать каждый день какие-нибудь глобальные задачи, участвовать в дебатах и эмоциональных спорах, в том числе и за кухонным столом».

     С утра Артём был уже у Хорхе, которого, по его мнению, он, наверное, уже замучил, и что Хорхе, скорее всего, сам не рад, что продал почоклеру именно ему.

     — Че, Артем, как дела? — приветствовал его Хорхе.

     — Хорошо, вот только орехи вот какие. — И Артём показал ему, что получилось.

     — Ясно, не додержал немного, проходи, хочешь чай, кофе?

     — Я бы выпил чай, спасибо, Хорхе, — Артём сел за стол в кухне, а Хорхе поставил разогревать кастрюлю. Надо сказать, что кастрюля не была обычной, она была в виде казана с деревянной длинной ручкой и сделана из меди. Пока Артём пил чай, Хорхе насыпал орехи, положил сахару и лениво перемешивал, пока сахар не расплавился и не облепил орешки и затем высох, получились как орешки в сахаре.

     — Артем, иди сюда и смотри, — позвал Хорхе.

     Когда Артём подошёл, Хорхе продолжил:

     — Вот то, что получилось у тебя, похоже?

     — Точно, один в один.

     — Вот теперь смотри, мешаешь непрерывно дальше, сахар опять расплавляется по второму разу, и видишь, уже начинает блестеть, но ты продолжаешь мешать ещё некоторое время, и готово дело, вот и всё, всё очень просто.

     — Просто, когда знаешь и умеешь, спасибо тебе огромное, Хорхе.

     — Теперь ты тоже умеешь. Я тебе ещё покажу, как делают фрукты в сахаре, смотри дальше.

     Хорхе нанизал на деревянные маленькие шампурики чернослив, курагу, инжир, а на деревянную лопаточку, которую используют для мороженого, яблоко, выглядело оно как эскимо. Затем, растворив в кастрюле сахар, по очереди макнул всё это в него и, вытащив, положил на фольгу, получилось очень красиво и необычно.

     — Теперь упаковываешь всё это в целлофановые пакетики и продаёшь по два песо, а яблоко по три.

     — Здорово, я не думал, когда покупал почоклеру, что превращусь в настоящего повара-кондитера, это очень интересно.

     — Ты уже знаешь всё, что необходимо хорошему почоклеро, можешь идти и продолжать работать, удачи тебе.

     — Спасибо, Хорхе, я очень доволен, что купил почоклеру именно у тебя.

     — Ладно, счастливо, — попрощался Хорхе.

     После этого Артём покатил к себе, окрылённый новыми кондитерскими познаниями. Около полудня, впрочем, как обычно, он выкатил почоклеру и приступил к работе. Была среда, день выдался очень солнечным, на небе было ни облачка, работа закипела, Артём даже не думал о покупателях, его занимал сам процесс. Он, приготовив и расфасовав около тридцати пакетиков кукурузы, стал готовить орешки, а после стал готовить фрукты в сахаре, всё получалось на удивление отлично. Сделал в итоге около десяти абрикосов и столько же черносливов и около пяти яблок. Народу нравится покупать то, что готовят прямо при них, они привыкли к такому, к тому же ещё такого хорошего качества и вкусное. Поэтому вокруг Артёма толпились и покупали, а временами даже стояла очередь. Дети тянули маленькие ручонки к почоклере и просили родителей купить им что-нибудь. Артём был к вечеру уставший и довольный, подсчитав кассу, он обнаружил в ней 70 песо.

     «Супер, — размышлял Артём, — теперь надо думать о развитии бизнеса, нужно в дополнение что-то сделать, может, ещё одну купить и поставить продавца на ней работать?»

     После работы Рикардо встретил его в воротах и громко сказал, почти прокричав:

     — Ола, Арти, как дела, хорошо? — И получив утвердительный ответ, помог закатить почоклеру на стоянку.

     — Арти, вино пить будешь? — поинтересовался он.

     — Да, с удовольствием.

     — Вот и отлично, тогда сгоняй в супермаркет и купи один пакет вина, такой же, какой вчера пили. Вчера я угощал сегодня ты, идёт?

     — Идёт, не вопрос, сейчас принесу, Рикардо. — Артёму даже неудобно стало, потому что он злоупотребил гостеприимством.

     Супермаркет «Толедо» находился в пятидесяти метрах от стоянки, и спустя некоторое время они уже сидели, расслабившись, перед телевизором, пили вино и вели неспешную беседу.

     — Сегодня хорошо торговля шла, даже очередь иногда стояла, не успевал готовить даже в некоторые моменты, — сказал Артём.

     — Тебе повезло, я рад за тебя.

     — Смотри, Рикардо, как Сусанна сегодня одета, вся в пёстром, как попугай. И совсем не в тон, в Европе так не носят.

     — У нас своя мода, отличная от остального мира, Америка — это свой отдельный мир.

     — Я это заметил, одеты многие, как хотят, не смотрят, что цвета или сама одежда не сочетаются, как брюки со шлёпками, например.

     — Главное, чтобы было удобно и практично.

     — Рикардо, а ты где был, в каких местах, странах, у вас же безвизовый паспорт, вы свободно передвигаетесь по всему миру?

     — Это так и есть, абсолютно свободно почти везде, хотя США в последнее время ввели визы для нас. А вообще я был в Чили, Бразилии, Штатах, Европе. Раньше моряком работал, машинистом на грузовом судне, а ещё раньше спортсменом.

     — Это, наверное, здорово. Романтика, плаваешь по всему миру, узнаёшь разные страны, посещаешь города, в порты заходишь.

     — Ничего особенного, привыкаешь и не замечаешь всего этого, просто работаешь, и всё.

     — Если я когда-нибудь смогу, то поеду в Бразилию, мне очень это интересно.

     — В чём проблема-то, идёшь на автобусную станцию, покупаешь билет и едешь. Отсюда идут автобусы в Куритибу.

     — Что такое Куритиба?

     — Это курорт, немного поменьше, чем Мар-дель-Плата, зато море гораздо теплее, много аргентинцев предпочитают отдыхать именно там ещё и потому, что там намного дешевле.

     — Сейчас, Рикардо, для меня это всё бесполезно, мне нужны виза в паспорт, в отличие от всех вас.

     — Ах да, я и забыл, почему у вас, у русских, всё так сложно? Хотя, насколько я помню, там пограничный город на трёх границах есть, между Парагваем, Аргентиной и Бразилией, так там сама граница прозрачная. Даже документов никто не спрашивает, едешь куда хочешь.

     — Неужели это правда, верится с трудом. А что касается сложностей, так повелось со времён Советского Союза, он очень закрытой страной был, и выехать вообще было невозможно куда-либо.

     — Послушай, Арти, скажи, как так могло случиться, что сильнейшая страна в мире развалилась и сейчас янки всем заправляют?

     — К сожалению, это так и есть. Тому способствовало много факторов, и все в один момент сошлись воедино. И то, что страна была слишком закрытая, а народ хотел свободы и не хотел жить по-старому, и то, что вся система страны работала на оборонную промышленность, в ущерб интересам граждан, и то, что была однопартийная коммунистическая система, и много, много чего ещё. На мой взгляд, страну можно было не разваливать, а понемножку, постепенно открывать вентили свободы и предпринимательства, но об этом можно отдельную книгу по развитию экономики и государства написать, это непростая тема. Но если бы этого не произошло, то я вряд ли был бы здесь, так как выезд из страны был закрыт.

     — У вас там сейчас лихо? Есть продукты, люди голодают?

     Артём улыбнулся: — Нет, этого нет, но бедность есть, особенно на окраинах страны, предприятия закрыты, многие не работают, старая система разрушена, а новая не создана, люди месяцами не получают зарплаты. Да и власти в стране особо не ощущается, хотя есть президент Борис Ельцин и парламент, и принимаются законы ежедневно, может, когда-то что-то и наладится.

     — Кстати, на счёт президента, говорят, он любит выпить, он что, алкоголик?

     — Нет, он не алкоголик, я считаю, что нормальный русский мужик, который может выпить, как и любой другой. Правда, я сам далёк от всего этого, потому что не пью.

     В этот момент в студии у Сусанны появился Хулио Иглесиас.

     — Ого, — воскликнул Рикардо, — вот это люди на передаче!

     — Она действительно была его женой? Я просто никогда об этом не слышал, — сказал Артём.

     — Да, но довольно давно.

     — Интересно, споёт ли он в передаче или просто поговорят?

     — Посмотрим, что будет.

     Сусанна и Хулио обнялись и расцеловались, как старые знакомые, сказав друг другу кучу комплиментов. Затем присели на диванчик и стали вместе вспоминать различные эпизоды в жизни, шутить и смеяться, а вместе с ними и зрители в студии. Хулио Иглесиас был одет в шикарный белый костюм, который оттенял его смуглое лицо и смотрелся превосходно, он вальяжно сидел, развалившись на диванчике.

     — Я тебя попрошу, в конце нашего разговора спой что-нибудь, — попросила его телеведущая.

     — Зачем же ждать конца разговора, я сейчас могу спеть, например, вот это. — И он пропел несколько куплетов известной песни.

     Вся студия разразилась шквалом аплодисментов. После песни беседа продолжилась, почти как в домашней обстановке. Сусанна и Хулио что-то обсуждали и горячо спорили об этом. Рикардо и Артём некоторое время молча смотрели телепередачу и пили вино, потом Рикардо спросил:

     — У вас там воюют сейчас, как в Югославии?

     — Нет, войны в России нет, всё более-менее спокойно, есть конфликты в бывших советских республиках.

     — Скажи, Арти, а сколько ты зарабатывал в России, у тебя была работа?

     — Работал я много где, но перед приездом сюда несколько лет работал в одной коммерческой частной фирме по продаже батареек. «Дюраселл», «Варта», «Энерджайзер», слышал такие марки?

     — Конечно, здесь они тоже есть.

     — Зарабатывал около семисот — восьмисот долларов в месяц.

     Рикардо недоумённо пожал плечами и сделал вопросительный жест рукой в воздухе:

     — Арти, скажи, зачем ты приехал сюда, ты что, убил кого-то?

     — Нет, Рикардо, ты что, я никого не убивал, не беспокойся, просто иммигрировал в другую страну, в данном случае в Аргентину.

     — Тогда зачем ты здесь, ведь ты будешь зарабатывать намного меньше и жить хуже.

     — Ну, посмотрим, намного меньше или нет, время покажет, а приехал я сюда для того, чтобы жить в таком курортном городе, как Мар-дель-Плата, на морском побережье, это моя мечта.

     Рикардо, видимо, не совсем устроил такой ответ, потому что он сделал солидный глоток вина из своего бокала и продолжил смотреть передачу молча некоторое время, потом он сказал:

     — Здесь сейчас очень сложная ситуация, нет работы, много проблем, много воровства, ограбления почти каждый день, вот раньше, лет 30–40 назад, это было другое время, в том числе и здесь, в Мар-дель-Плата. Город строился, открылись казино, морской порт, все предприятия работали и платили исправно, люди получали достойную зарплату, а сейчас этого нет, люди работают за один манго (одно песо) и готовы на любую работу.

     — Пока у меня всё идёт нормально, я считаю, а что будет потом, посмотрим, если всё обстоит так, как ты говоришь, буду думать, что делать дальше.

     — А ты не пробовал поехать куда-либо ещё?

     — Пробовал в Канаду, но там два года нужно было ждать собеседования, и не известно, какой результат.

     — Ты знаешь, может быть, следовало подождать, там намного, намного лучше, чем здесь.

     — Может быть, ты и прав, Рикардо, я, наверное, не слишком терпелив, сюда было уехать намного проще и быстрее, и вот я здесь, что об этом говорить, лучше расскажи о себе, где ты ещё бывал и чем занимался.

     Рикардо вздохнул, отпил ещё вина, смотря в телевизор, и как будто что-то вспомнив, оживился и сказал:

     — Я был в своё время на одном острове, он делится на две части, одну французскую, другую голландскую, он небольшой, этот остров, и туда летают прямыми рейсами. Он находится, так, чтобы понятней было, недалеко от Доминиканской Республики, это Карибское море, и называется Сан-Мартен, поистине райское местечко, лето круглый год, место для отдыха миллионеров и просто богатых людей, там столько яхт, нигде так много не видел, включая Монте-Карло. Судя по тому, что ты говоришь, тебе бы понравилось.

     — Здорово, а ты там отдыхал или работал?

     — Работал, я там прожил несколько лет и имел салон татуировок, очень много было желающих сделать рисунки тату. И что интересно, одной из наиболее востребованных в последнее время была знаешь какая? — И тут Рикардо назвал какое-то слово, которое Артём не понял, о чём и сказал. Тогда Рикардо что-то нарисовал на краешке лежащей газеты и дал посмотреть Артёму, там был изображён серп и молот, как на советских монетах.

     — Ты серьёзно, это пользовалось спросом? — с огромным удивлением спросил Артём.

     — Ещё каким, особенно в начале 90-х.

     — Так ты не так давно приехал оттуда?

     — Я приехал сюда в 96-м, купил эту стоянку, реконструировал помещения и обосновался здесь.

     — Отчего не остался там?

     — Ты знаешь, какая там жара круглый год, я вечером, после того как домой возвращался откуда-нибудь, держал ноги в ванночке со льдом, аж шипели. Да и родился я здесь, в Мар-дель-Плата, дома лучше, всё родное.

     — А там торгуют чем-нибудь на пляже, или типа почоклера что-то есть?

     — Там автоматы везде стоят, с водой и мороженым, а на пляжах только негры торгуют украшениями и прочими безделушками.

     Тут только Артём обратил внимание, что Рикардо имел пару татуировок на руках, одну на плече в виде пирамиды и другую на запястье в виде орла.

     — Ты, значит, мастер по татуировкам?

     — Да, как я уже говорил, желающих было много, от малышей до стариков. Делали татуировки где угодно, от ушей и носа до попы и половых органов.

     — Тебе нравилась эта работа?

     — Работа нормальная, только меры предосторожности соблюдать надо, инструмент в стерильности держать и в перчатках работать, сам понимаешь, кровь и всё такое.

     — Понятно, а ты долго там работал?

     — Лет пять или около того, в общем, мне нравилось. Один раз видел бурю, тайфун, вот это было зрелище. Сначала шёл ливень стеной, сильней, чем у нас здесь бывает, видимость была не дальше двух метров, затем ветер такой силы, что перевернул в аэропорту огромные аэробусы, вырывал деревья с корнями и автомобили швырял как щепки. Кстати, какие там авто, почти все кабриолеты, эклипсе, феррари, порше, мазератти, астон-мартины. Я катался, мне понравилось, один раз моя знакомая мне дала погонять на бугатти, я так увлёкся, что налетел на лежащего полицейского и разбил подвеску переднюю, помню, мы тогда сильно поссорились.

     Артём с удовольствием слушал и всё впитывал, рассказ был ему интересен, он мысленно всё это себе представлял, он уже не обращал внимания на передачу Сусанны, которая принимала в гости какое-то новое лицо после Хулио Иглесиаса. Он о таких местах знал только по книжным рассказам, да и то связанным с каким-нибудь детективным сюжетом, а тут был рассказ от первого лица.

     — Ещё мне понравилось заниматься дайвингом, — продолжал Рикардо, — там очень прозрачная вода и много рыбы, крабов, кораллов.

     — А акул видел?

     — Доводилось встречаться, но они там некрупные, два, может, три метра, и некоторые, как акулы-няньки, без зубов.

     — Ничего себе, до трёх метров некрупные, укусит, мало не покажется.

     — Один раз такая очень близко подплыла, и я сделал так. — Рикардо показал, расставив руки и ноги в разные стороны: — И она отстала, уплыла дальше.

     — Ты в какой части был, в голландской или французской?

     — Я был в голландской, там границы нет, весь остров един, отличие только в управлении и языке, на одной стороне больше говорят на голландском, а на другой на французском, но испанский понимают все.

     — Здорово, я бы свободно мог там общаться, что на испанском, что на французском.

     — Ты знаешь французский?

     — Да, говорю на нём, изучал специально для поездки во Францию, но туда сложно очень было иммигрировать.

     — Действительно, тебе там общаться было бы легко.

     — Всё что ты рассказываешь, Рикардо, очень мне интересно, поскольку весь мир для нас, русских, был закрыт, и только теперь появилась возможность его посмотреть.

     — У вас там был военный режим?

     — Нет, военный не был, но режим был, он по-другому назывался, коммунистический, одна партия всем управляла, и были мощнейший силовой аппарат и структуры контроля.

     — Здесь тоже был военный режим, мы знаем, что это такое, не понаслышке, у нас был Хорхе Видела, слышал? Людей забирали прямо на улице, ты знал это?

     — Слышал, читал, но не изучал, знаю, что любой режим — это плохо.

     — Это был военный режим, при нём началась война с Англией за Мальвинские — Фолклендские острова, сам президент США звонил Хорхе Виделе и говорил: «Смотри, что делаешь, воюешь с одной из сильнейших мировых держав», но Хорхе не послушал, и в итоге тысячи погибших и раненых, война закончилась плачевно, острова не получили, грустная страница истории.

     — Да, я помню это, я тогда в школе учился, нам сообщили учителя и по радио, что между Англией и Аргентиной начались военные действия.

     — Война, скверное дело для обеих сторон и для кого бы то ни было вообще.

     — Это точно, Рикардо, и мы, русские, как никто другой знаем про это. Во Второй мировой войне у нас погибло тридцать миллионов человек, почти целое население такой страны, как Аргентина.

     — Невероятно, тридцать миллионов человек, это немыслимо, — протянул Рикардо — и это правда?

     — Думаю, что цифры ещё больше, но говорят эту цифру, посуди сам, у нас почти каждая семья потеряла кого-то, если кто-то не потерял, то в другой семье несколько не вернулись домой с фронта. При том, что население было около 200 миллионов человек. И мы хорошо знаем, что значит война, и никому этого не пожелаем как люди, а политики — это уже другая тема.

     — Когда в 1962 году начался известный кризис между СССР и США, мы каждый день слушали новости и боялись, хотя нас успокаивало то, что мы находимся очень далеко, и если что начнётся, то нас не заденет, но всё равно было страшно, очень хорошо, что всё благополучно закончилось.

     — Да теперь другие времена.

     — Передача уже закончилась, сейчас фильм какой-то будет, будешь смотреть? — спросил Рикардо.

     — Да нет, спасибо, Рикардо, уже и так засиделись сегодня, заговорились, столько тем обсудили, вино вон всё выпили опять. — Артём показал на пустой пакет.

     — Ты в отеле живёшь?

     — Нет, в частном доме, каса фамильяр, хозяйка очень хорошая персона, даже иногда угощает меня пирожками, которые сама выпекает, очень вкусные.

     — У нас почти все готовят, это неудивительно, если захочешь, приходи на обед, я отлично готовлю спагетти с сальсой или альмондигу (тефтели).

     — Спасибо, как-нибудь попробую, чао, Рикардо.

     — Чао Арти.

     Так Артём проработал всю первую неделю, по вечерам общался с Рикардо, в такой режим он втянулся, и он ему нравился. К выходным он подсчитал выручку, и оказалось у него около 400 песо, чему он был очень рад. Тут он вспомнил про два имеющихся приглашения. Сначала он предполагал заехать в Русский дом, посмотреть, как там всё это проходит, но в итоге не стал этого делать. Опять же по причине того, что не любил большие мероприятия, а отчасти потому, что был ещё не устроен здесь и чувствовал бы себя там неловко среди местных, у которых всё было в порядке. В итоге он решил заехать в гости к семье Хосе, которые его приглашали и с которыми он познакомился на пляже. На велосипеде он через тридцать минут был уже на перекрёстке улиц Вера и Арагон, погода была чудная, было очень тепло, но пекла не было. Район, в котором жил Хосе, не был сильно застроен, то там, то здесь были свободные земельные участки, как стандартные, 10×30 метров, так и большие, 20×60 или 60×60 метров. Домики были большей частью одноэтажные, простенькие, с редким вкраплением двухэтажных строений. Всё это утопало в тени могучих эвкалиптов и сосен, а также в зарослях дикого винограда, которого тут было очень много. По улице, более чем где-либо, лениво бродили собаки, не проявляя интерес или враждебность ни к людям, ни к котам и кошкам, которые мирно сидели в тени возле домов.

     — Вот этот участок и дом, судя по описанию, а где же номер дома? — как бы вслух подумал Артём.

     На полупустом участке, находящемся между других домов, было небольшое строение, сложенное из пеноблоков, с плоской крышей в один этаж. Передняя стена была застеклена процентов на семьдесят и имела такую же стеклянную дверь. Слева, у забора, находилась пилета (бетонная раковина большого размера) для мытья одежды или посуды и лежали какие-то строительные материалы под навесом. Там же стоял мопед, скутер Хосе, который Артём уже видел раньше на пляже. Теперь Артём точно был уверен, что приехал правильно по назначению. Между калиткой в сетчатом заборе и домом было расстояние метров двадцать, за домом, на участке, возвышался развесистый эвкалипт, а в верхнем правом углу он разглядел номер дома, который почти закрыл дикий виноград. Артём некоторое время наблюдал, сидя на велосипеде, ему было интересно сначала всё осмотреть, не выдавая себя. Через пару минут из дома выбежал ребёнок, Артём сразу его узнал, «щёки из-за спины торчат», и принялся бегать с левой стороны от дома, по двору, затем он вытащил щенка, маленького, из будки, и принялся его тискать и трепать за уши, щенок жалобно заскулил.

     — Гильермо, прекрати, оставь его в покое, иди кушать, — раздался женский голос, видимо, принадлежащий Маргарите.

     Щенок был отпущен и лениво поплёлся в будку, откуда был извлечён, вся атмосфера была очень милая, и Артём решил наконец возвестить хозяев о своём приезде.

     — Ола, есть кто дома? Хозяева, хозяева!

     После чего решил войти на участок в виду того, что калитка была настежь открыта. Собака, лежащая в тени дерева, метрах в пяти от участка, вяло тявкнула и пошла за Артёмом, на полпути к дому она его догнала, обнюхала и ещё раз лениво тявкнула, на этот раз более громко. Артём дальше не пошёл, решил переждать здесь и обратился к собаке:

     — Ты что здесь, местная охрана, что ли?

     Собака посмотрела на него с безразличием, но с места не трогалась и ещё пару-тройку раз пролаяла. Из двери дома, той, что была сбоку с левой стороны, вышел Хосе и, едва глянув, прокричал:

     — Ола, русито! — И обращаясь к собаке, сказал: — Грито, иди гуляй.

     Собака послушно потрусила обратно, довольно виляя хвостом, на то же самое место в тени под деревом, ею облюбованное.

     — Привет, Хосе, вот решил к вам заехать в гости, нашёл легко, как ты и нарисовал, а я запомнил.

     Хосе подошёл, обнял его как родного, похлопал по спине и спросил:

     — Как дела, дорогой? Не заблудился, молодец, ведь мы далеко живём, как находишь наш район, красивый, правда?

     — Район действительно очень красивый и тихий, много вековых деревьев и много простора, строений немного.

     — Пойдём домой, пойдём к нам, — похлопывая Артёма по плечу, предложил Хосе и дальше громко сказал жене, находящейся внутри дома: — Мага смотри, кто к нам пожаловал, сеньор русо.

     — Ты уже был у кого-либо в доме здесь, в Мар-дель-Плата?

     — Да, был, Хосе, у человека, у которого купил почоклеру.

     — О, ты всё-таки купил почоклеру, как и хотел, да?

     — Да, купил, Хосе, и пока очень доволен, представляешь, по 70 песо в день зарабатываю в среднем.

     — Хорошо, это хорошо, но если раздумаешь работать с почоклерой, приходи ко мне, будешь помогать.

     — А что ты делаешь?

     — Я строю дома, ещё занимаюсь ремонтом, ну ладно, пошли, пошли, я тебе покажу дом, который я сам построил, правда, ещё не до конца.

     На пороге дома их встретила жена Хосе, держа за руку маленького Гильермо, она улыбнулась и поздоровалась, мелкий стоял рядом, немного насупившись, глядя снизу вверх на Артёма.

     — Поздоровайся с дядей, — сказала Маргарита сыну.

     — Ола, — промычал Гильермо.

     — Ну вот, семью мою ты уже знаешь, проходи внутрь, всё, абсолютно всё это, я сделал своими руками, — подчеркнул с гордостью Хосе.

     — Вот здесь ванная комната.

     Слева при входе была маленькая ванная, метра четыре квадратных, с душем, туалетом и рукомойником. Для нагрева воды висел электрический бойлер, комната была отделана плиткой, надо отдать должное Хосе, очень качественно положенной.

     — А вот это наша спальня. — Хосе провёл его налево за ванную и вглубь дома.

     Спальня тоже была небольшая, метра три на три, и там царил беспорядок, были накиданы какие-то вещи и инструменты.

     — Это у нас так пока всё строится, — объяснил Хосе.

     Далее они прошли направо в гостиную со стеклянной стеной и дверью, ту, что Артём видел с улицы. Гостиная была побольше, метров 20–25, там стояли диван, большой стол, несколько стульев, телевизор и также было раскидано много вещей.

     — Здесь, когда я построю основной дом, будет гараж и вместо окна будут ворота, — продолжал рассказывать Хосе.

     — А где будет основной дом? — поинтересовался Артём.

     — Пошли, я покажу.

     Они вышли во двор через ту же дверь что и зашли, и Хосе показал на крайний правый край участка рядом с высоким соседским кирпичным забором и домом.

     — Видишь, где есть бетон, там будет фундамент, вся эта площадка будет домом, я возведу стены, второй этаж будет обязательно, и вход будет в виде арки, выступ на первом этаже полукругом, — живописал Хосе, ходя по участку и показывая, где, что и как будет.

     — Да, Гильермо, ты будешь в нём жить? — обратился Хосе к сыну, который подбежал к нему, и взял его на руки, тот в свою очередь цапнул отца за нос своей крохотной ручонкой.

     — Ах ты проказник, — рассмеялся Хосе. — Артём, ты голоден, пошли с нами обедать? Пить мате, чай, пошли.

     — Согласен, обедать так обедать.

     Гильермо побежал в дом быстрее всех и скрылся в дверях.

     — Маргарита накрыла в гостиной, мы там кушаем, у нас сегодня полента, тебе нравится полента?

     — Я даже не знаю, что это такое.

     — Это кукуруза, сильно протёртая, почти в порошок, как мука, — с серьёзным видом сказал Хосе.

     — Понятно, это каша.

     — Точно, каша, это по-русски, — вспомнил Хосе.

     — Так, давайте-ка ваши тарелки, — деловито сказала Мага и взяла большой половник, предварительно положив на стол огромный каравай хлеба и поставив вазочку со сливочным маслом.

     Артём взял немного на ложку жёлтой массы, по составу очень напоминающей манную кашу, и попробовал, медленно прожёвывая. Оказалось достаточно вкусно, но непривычно, он впервые в жизни ел кукурузную кашу, о которой читал в книгах в детстве, в основном речь шла о детских сказках.

     «Прямо как в сказке», — подумал Артём.

     Ребёнок сидел на коленях у матери и ложку за ложкой уплетал кукурузную кашу из огромной тарелки, двигая своими пухлыми щеками, было очень смешно и мило.

     — Ну как тебе наша полента? — осведомился Хосе.

     — Вкусно, никогда не ел ничего подобного.

     — А главное, очень сытно и полезно. Что ты кушаешь без масла, масла себе положи добрый кусок. — «Добрый» он сказал по-русски.

     — Хорошо, сейчас положу, да, ты прав, ещё вкуснее стало.

     — То-то, кушай на здоровье.

     После обеда Хосе спросил:

     — Ты был у нас в «Каррефуре», это огромный гипермаркет недалеко от нас?

     — Нет, не был, я был в другом, в «Макро», где покупаю кукурузу и всякие ингредиенты для работы на почоклере.

     — Я тебе предлагаю съездить на моём мопеде, это недалеко, быстро смотаемся, и заодно район наш посмотришь, хочешь?

     — Хорошо, поехали.

     — Через пару минут они уже рассекали на скутере по узким грунтовым улочкам, разгоняя лениво лежащих там собак. По пути они увидели почоклеру, стоящую во дворе одного из домов.

     — Хочешь поинтересоваться, как идут его дела? — спросил Хосе.

     — Можно, даже интересно.

     Они притормозили возле ворот небольшого домика, окружённого невысоким забором из сетки, а в тени дерева стояли почоклера и машина, видавшая виды, которая её, видимо, и возила.

     — Хозяин, хозяин! — позвал Хосе.

     На пороге появился мужчина лет шестидесяти.

     — Ола, — поздоровался он, — чего вы хотите?

     — Ола, — поздоровался Хосе, — мы увидели у вас почоклеру и хотели расспросить, как идут дела. Русский сеньор, — Хосе кивнул на Артёма, — хочет купить себе такую же.

     Артём промолчал, подумав, что так может быть даже лучше, Хосе, видимо, сказал правильно.

     — О да, конечно, спрашивайте что хотите, я на ней работаю по праздникам, очень хорошее подспорье для меня, а живу на пенсию, и эта штука мне здорово помогает, без неё было бы сложно.

     — А если это сделать основным заработком, жить можно? — спросил Хосе.

     Хозяин задумался и опёрся руками на свой забор, к тому времени к нему подошедший:

     — Можно жить хорошо только в сезон, да и то только в хорошем месте, а так тяжело, у меня другое дело, я же на пенсии.

     — А сколько стоит ваша почоклера? — не унимался Хосе.

     — Хотите купить?

     — Просто интересуемся.

     — Такая стоит две с половиной тысячи, — ответил хозяин и вопросительно посмотрел.

     — Однако не дёшево, — сказал Хосе.

     — Вообще могу отдать за две, но дешевле нет, а что, возьмёте?

     — Нет, спасибо, пока подумаем, я тут недалеко живу, почти соседи, спасибо вам огромное.

     — Не за что, до свидания.

     — До свидания.

     Они снова помчались мимо маленьких домиков, пока не выскочили на большое шоссе.

     — Видишь, Артем, не так дорого, это не четыре тысячи, твоя, наверное, лучше, но разница в два раза, понимаешь? — говорил дорогой Хосе.

     — Да, я сам вижу, но что сделано, то сделано уже.

     — И по поводу работы на ней слышал, он работает только по праздникам, и даже в сезон нужно очень хорошее место, как подспорье — спору нет, но как основной заработок — сомнительное мероприятие.

     — Я это понимаю, но пока сам на себе это не проверю, что-либо говорить бесполезно, я надеюсь на лучшее.

     — Это правильно, о, уже подъезжаем.

     По правую руку вдалеке от шоссе, по которому они ехали, расположился гипермаркет, размерами в два, а то и больше футбольных поля.

     — Это и есть «Каррефур», — пояснил Хосе.

     Артём к тому времени видел уже много гипермаркетов, но такого большого никогда, это было впервые.

     — Откуда такое название — «Каррефур»? — спросил Артём.

     — Это сеть французских гипермаркетов по всему миру, один из них в Мар-дель-Плата.

     — Ты собираешься что-нибудь покупать? — спросил Артём.

     — Нет, сейчас вокруг объедем и возвратимся домой, хотел тебе экскурсию устроить, в России такие есть?

     — Не то что таких, вообще никаких нет, по крайней мере пока, в дальнейшем, может быть, появятся.

     — Как же вы там живёте?

     — Вот так и живём, отдельно от остального мира.

     Объехав вокруг «Каррефура», на что ушло минут десять, Хосе вырулил обратно на шоссе:

     — Ну как, впечатляет?

     — Да, грандиозное сооружение.

     — И главное, цены тут на многие товары дешевле, чем в других местах. Слушай-ка, на побережье ты уже был, а в парке Камет был?

     — Нет, а что это такое и стоит ли его посетить?

     — Поехали, я тебе и его покажу, — разошёлся Хосе и по дороге объяснял: — Парк Камет, излюбленное место отдыха мардельплатовцев, особенно на длинные выходные и праздники. В субботу и воскресенье там всегда полно людей. Отдыхают, играют, жарят мясо, отсюда, кстати, недалеко.

     Свернув налево от дороги, ведущей к морю, они оказались на узенькой грунтовой дорожке, утопающей в тени сосен, елей и эвкалиптов, растущих на её обочине. Минут через десять они доехали до развилки, где основная дорога уходила прямо, а другая поворачивала налево, огибая полукругом парк Камет. Парк представлял собой огромное поле с частыми и густыми перелесками, состоящими из гигантских эвкалиптов, диаметром, наверное, метра полтора и высотой с десятиэтажные дома. Всё это поле представляло собой газончик с сочной зелёной травой, очень коротко подстриженной, и по периметру его проходил заборчик из жердей, грубо обструганных, нижней и верхней, очевидно, для красоты, а не для того, чтобы кого-то не пускать, так как высота его была полметра. Вдоль дороги стояло огромное количество припаркованных авто, прямо на углу стояла карусель, на которой, визжа от восторга, крутились ребятишки. В этот выходной людей в парке было больше, чем на море на пляже, а в воздухе витал запах жареного мяса, народ гулял по дороге, по парку, лежали и загорали, читали книги, играли в разные игры.

     — Ну как тебе наш парк, ого, смотри, почоклера стоит, — сказал Хосе.

     Действительно, недалеко от карусели стояла почоклера, торговля шла бойко, толпились и дети, и взрослые, уходили каждый с пакетиком, а то и двумя-тремя.

     — Да, видно, что продавцу скучать не приходится, — сказал с завистью Артём.

     Прямо за каруселью находилось футбольное поле, на котором шёл любительский матч, видно было, что все игроки из отдыхающих. Какой отдых в Аргентине без футбола, играли не спеша, но красиво, подавая блестящие пасы и нанося точные удары, и это несмотря на то, что они были непрофессионалы. Как всегда в аргентинской манере, перемещался мяч, а не игроки.

     — Люди приходят сюда, чтобы укрыться от солнца, посидеть в тени деревьев, просто сменить обстановку, — пояснял Хосе, — пляж надоедает со временем. Ещё как-нибудь свожу тебя, если захочешь, в Сьерра де лос Падрес, это в горах, там есть озеро и очень красиво.

     — Может быть, звучит очень заманчиво, — ответил Артём, глядя, как выстраивается очередь за почоклосами, такое он не видел даже в центре, — очень, очень интересно, Хосе, мне здесь нравится, надо будет сюда приехать обязательно, отдохнуть и не только.

     — Этот почоклеро сегодня 200 или 300 песо сделает, — сказал Хосе, широко улыбаясь.

     — Не меньше, — мысленно прикидывая выручку, ответил Артём и продолжил: — А что тут в парке ещё есть?

     — Есть прокат лошадей, маленьких пони для детей, и больших для взрослых, а также разные аттракционы.

     — Вот бы здесь где-нибудь рядом участок с домиком иметь, — задумчиво произнёс Артём, — а в парке что-то продавать можно было бы.

     — Я здесь видел кое-где доски с объявлениями о продаже, недалеко, поедем прямо по дороге, посмотрим, — предложил Хосе.

     Они снова поехали по грунтовой дорожке, почти в лесу. Действительно, метров через двести, прямо напротив парка, висела табличка с надписью «Се венде» что означало «Продаётся». Они остановились прямо под табличкой, которая была закреплена на дереве.

     — Ну как, нравится, интересно? — спросил Хосе.

     — Да, здорово, а что тут ещё написано, Хосе?

     — Тут написано: «Продаётся земля, размер 25×30 метров, прямой хозяин», — объяснил Хосе, — пойдём, посмотрим.

     Хосе оставил скутер прямо на дороге, и они зашли на участок, который был просто в лесу и не огорожен. Рядом с участком стоял дом, остальные участки, что сзади, что справа, были пустыми, и просто везде были деревья, сосны, ели и эвкалипты. По фасаду этого участка росли три высокие могучие красивые сосны, а на самом участке ещё пять-шесть больших деревьев. Несмотря на близость к парку, здесь царило спокойствие и было тихо, они прошли по участку туда-сюда несколько раз и когда уже собрались выйти на улицу, со стороны соседского дома послышался резкий собачий лай, затем появилась и сама собака, которая продолжала лаять, но не приближалась к ним.

     — Оля-ля, — обратился Хосе к собаке, затем к Артёму, — видишь, тут и охрана уже есть.

     На границе участка возникла фигура, видимо, вышедшая из дома на лай собаки, это была женщина лет пятидесяти, смуглая, с чёрными короткими волосами, латинского вида.

     — Оля, — поздоровался Хосе, — мы тут участок смотрим, не подскажете что-то более подробно, если знаете?

     — Да, конечно, охотно, — закивала головой соседка, — действительно продаётся, и не так дорого, всего четыре с половиной тысячи долларов, есть, однако, одно обстоятельство, документы у хозяина вроде как не в порядке, тут собрались одни уже покупать, а документы не все о собственности, они и отказались, и вот поэтому такая низкая цена.

     — Кто же без документов купит? — спросил недоуменно Артём.

     — Сеньор иностранец? — спросила женщина.

     — Да, он русский, — ответил Хосе.

     — Без документов можно тоже купить, у нас так делают, после нескольких лет проживания можно получить новые документы на своё имя, если это кого-то устраивает, то купят, — уточнила женщина.

     — Да, участок, конечно, очень красивый, с вековыми деревьями, — сказал Хосе.

     — Действительно, очень красивый и ровный, и место здесь хорошее, — согласилась женщина.

     — Спасибо вам большое за информацию, мы поедем уже.

     — До свидания, сеньоры.

     — До свидания.

     — Хосе, а что, это правда, что можно через несколько лет получить документы о собственности, если они не все есть?

     — Да, есть такой закон, если пять лет живёшь на земле и нет ни от кого заявления, то можно на эту землю получить новые документы на своё имя.

     — А если есть, тогда что?

     — Тогда решает суд.

     — Да, интересно, необычно и непросто всё это, а участок мне понравился.

     — Ладно, Артём, поехали домой, а то Мага уже заждалась, наверно, думает, куда пропали?

     Так оно и было, как только возле дома раздался шум двигателя мопеда Хосе, Маргарита выскочила на порог и не то в шутку, не то в серьёз затараторила:

     — Хосе, ты где был? Уехал на 20 минут, а не было два часа, куда вы пропали, где были, я тут беспокоюсь. Небось всю голову Артёму заморочил, ты его меньше слушай, болтун он невесть какой.

     — Всё хорошо, Мага. — Хосе поцеловал жену и рассказал ей, где они были и что делали.

     — Ну как, понравилось тебе это? — спросила Маргарита.

     — Да, очень, и парк Камет, и участок тоже, очень хороший, но, правда, без документов. Нужно будет ещё посмотреть другие участки в тех краях.

     — Чай будете пить?

     — Будем, — ответил Хосе, — накрывай на стол.

     Мага поставила на стол к чаю свежеприготовленные тортики, которые сама испекла, с шоколадным кремом и взбитыми сливками, просто объеденье, и Артём с удовольствием съел сразу два.

     — Очень вкусные тортики, я просто обязан похвалить хозяйку, — сказал он.

     — Мага у меня умница и мастерица на все руки, в том числе отличный повар и кондитер, — ответил Хосе, целуя жену.

     — У вас тут очень хорошо, уютно, и семья у вас хорошая, дружная, — сказал Артём.

     — Если хочешь, перебирайся к нам, мы тебе комнату сдадим, недорого, вот, сколько ты сейчас платишь?

     — Двести песо в месяц, со следующего месяца хозяйка скидку сделает, будет сто пятьдесят.

     — А мы тебе за сто сдадим.

     — Спасибо, меня всё пока устраивает, но я подумаю над вашим предложением, — ответил дипломатично Артём. Прикинув, что ему ездить на работу отсюда очень далеко получится.

     — Вот так и живёт типичная аргентинская семья, а как у вас? — продолжил Хосе.

     — Я сам из Москвы, огромный город, у нас как-то всё по-другому. Больше населения, всё кучнее, быстрее, все куда-то торопятся, лица у всех хмурые и напряжённые, к сожалению. В основном все в многоквартирных домах живут, часто даже соседей из ближайшей квартиры по имени не знают. А у вас тут спокойно, живёте почти на природе, при этом все удобства городские, люди очень приветливые, вроде всё похоже, но огромная разница.

     — У нас здесь курортный город, все сюда отдыхать приезжают, вот поэтому мы такие дружелюбные, — рассмеялся Хосе.

     — А вы давно здесь живёте?

     — Четыре года с небольшим, мы встретились и поженились в Мисьонес, там наши родители проживают. Потом уже сюда решили перебраться, малыша здесь Мага родила, так что Гильермо уже мардельплатовец.

     — Ваши семьи после революции в России сюда приехали?

     — У Маргариты да, её родители уже здесь в Аргентине родились, дед её и бабка (Хосе сказал это по-русски) были из Черниговской области. Мой же отец приехал сюда в 1946-м, после войны, ему тогда 20 лет было, он был с Западной Украины. Когда война началась, моему отцу 15 было, всех детей в Германию угнали на работы, и его тоже, когда война закончилась, он приехал сюда и поселился там же, где и многие украинцы, в провинции Мисьонес, женился, а потом и я появился у них. Я, кстати, самый младший, у меня есть старший брат и сестра, она замужем за американцем и живёт в Америке, скоро приедет в гости. Я, кстати, ей дом буду строить, уже заказ получил.

     — Как интересно, я уже не первый раз об этом задумываюсь, как события, в которых наша страна принимала непосредственное участие, изменяли судьбы миллионов людей по всему миру.

     — Слушай, хотел тебя спросить, а как по-русски звучит моё имя? — спросил Хосе.

     Артём задумался, потом вспомнил и ответил:

     — Я думаю, что Хосе — это Йозеф, по-русски Иосиф, знаете, как Иосиф Сталин, в СССР был такой вождь.

     — Ещё бы, конечно, историю изучали, знаем, значит, я Иосиф, хорошо звучит, как в святом писании.

     — Непривычно всё это, странно, вот мы тут сидим, разговариваем и непосредственно являемся участниками мировой истории, сначала революция, потом война. Вот вы, например, познакомились только благодаря первым двум событиям, а я здесь очутился только благодаря третьему событию, распаду СССР.

     — О, мы так далеко и глубоко не смотрим, — улыбнулась Маргарита, — просто живём, и всё, не задумываемся над такими вещами.

     — Ну и правильно делаете, наверное, это только мы в России любим обсуждать, думать, анализировать, переживать и всё такое, у нас это принято.

     — Но если задуматься, — сказал Хосе, — сейчас, например, сколько миллионов людей получили у вас возможность уехать, куда они хотят. Сам мир изменился и стал однополярным, раньше мир был расколот на два лагеря, СССР и США его делили, а теперь только США, хорошо это или плохо, время покажет.

     — Да, это так, СССР развалился, и люди разлетелись кто куда, можно сейчас встретить русских где угодно, большинство, конечно, в США уехали, но кто не смог, тот, как я, например, здесь оказался.

     — Кстати, о Второй мировой войне, ты знаешь, что для Аргентины это были лучшие, тучные годы, благодаря двум факторам Аргентина сильно поднялась до своего нынешнего уровня.

     — К своему стыду, я не очень хорошо знаю историю Аргентины.

     — Во время войны Аргентина занималась поставками продовольствия, в основном зерна и мяса, в Европу, а также до и после принимала иммигрантов оттуда же, причём некоторые приезжали с большими деньгами. Всё это сильно подняло экономику, до этого очень слабенькую. Аргентина до войны была отсталой аграрной державой. И вот поэтому-то все последующие годы, вплоть до восьмидесятых годов, считаются годами процветания.

     — Я этого не знал, Хосе, спасибо за информацию.

     — Сейчас трудное время, экономика слабая, рабочих мест мало, платят небольшие деньги, когда-нибудь это закончится и наступит опять подъём, но не сейчас и не скоро.

     — Будем надеяться, чтобы так и было, и поскорее, — ответил Артём.

     Чаепитие получилось долгим, начало уже смеркаться, они перетрясли всевозможные темы и события, высказывали каждый своё мнение об этом и спорили. Наконец Мага сказала:

     — Ладно, ребята, пойду укладывать малыша, а то он уже весь раззевался.

     И действительно Гильермо сладко позёвывал и посапывал, обнимая маму. Хосе наклонился, поцеловал его в щёчку и сказал по-русски: «Бай, бай, сын». Маргарита унесла мелкого в спальню.

     — Знаешь, Хосе, просто чудно провели время, мне тоже пора, засиделись мы сегодня допоздна, даже неудобно, целый день у вас занял.

     — Без проблем, парень, заходи, когда захочешь, в любое время, ты для нас дорогой гость.

     — Это точно, — улыбнулся Артём, — судя по тому, сколько я сегодня съел у вас.

     — Нет, это ты брось, — возмутился Хосе, — это ничто, ты друг, даже не думай об этом, а то обидишь.

     — Огромное тебе спасибо, Хосе.

     Артём попрощался с Маргаритой, после этого Хосе проводил его до калитки, собака лежала на прежнем месте.

     — Смотри-ка, весь день здесь провела.

     — Ей здесь нравится, любит лежать, — объяснил Хосе.

     Артём оседлал свой велосипед и, пожав Хосе руку на аргентинский манер, как в армреслинге, покатил по улицам города, мерцающим нитями фонарей, накрытым вечерними сумерками. Он очередной раз узнал что-то новое и полезное и отлично провёл день среди хороших людей.

     На следующий день Артём работал в обычном режиме, продавал и готовил, готовил и продавал, а в перерывах он размышлял о том, что, приехав сюда, он как бы начал всё с нового листа. Он впитывал как губка любую информацию и рад был новым знакомствам, и вроде уже надо привыкнуть и ничему не удивляться. Но жизнь в очередной раз преподнесла что-то новое и необычное. В понедельник вечером усталого после трудового дня Артёма встретил на пороге таинственно улыбающийся Рикардо.

     — Арти, заходи, выпьем вина, я угощаю.

     — Спасибо, Рикардо, я только почоклеру вымою, стёкла слишком грязные, все в масле, много готовил, — сказал усталым голосом Артём.

     На мытьё ушло минут двадцать, после чего Артём заглянул к Рикардо.

     — Как работа? — лениво протянул тот, потягивая вино из бокала через соломинку.

     — Нормально.

     — Нормально или хорошо?

     — Какая разница?

     — Садись, выпей, — Рикардо налил полный бокал красного вина.

     — Ого, сегодня красное, обычно ты предпочитаешь белое, по какому случаю? — Артём сел за стол и сделал пару глотков, вино было хорошее.

     — Белое дешевле, но сегодня можно и красное себе позволить.

     — Чего вдруг?

     — Слушай, что у тебя за кроссовки? — ответил вопросом на вопрос Рикардо. — Стоптанные и потёртые.

     — Нормальные кроссовки, те же самые, что и вчера были, чем тебе не нравятся?

     — Хочешь, я тебе новые куплю, хорошие, «Адидас». Можешь как работать, так и совершать пробежки, ты бегаешь, занимаешься спортом?

     — Вообще занимаюсь, до приезда сюда каждый день занимался, но сейчас не до этого, нагрузки и так хватает, а в чём, собственно, дело, чего это вдруг такая щедрость, я отказываться не буду, хочешь подарить, подари.

     Рикардо отпил, не торопясь, вина и продолжил:

     — Я вчера ходил в казино, ты играешь в казино?

     — Я никогда, по телевизору и в кино видел, а сам ни разу.

     — У меня вчера была удача, и я выиграл десять тысяч долларов, ты представляешь, я их выиграл, они у меня здесь, хочешь, покажу?

     Артём даже не знал, что ответить, нет, он не хотел смотреть на деньги, зачем. Просто никогда такого не представлял и не ожидал, он ответил:

     — Вот это да, я первый раз в жизни вижу воочию человека, выигравшего в казино, хотя деньги показывать не обязательно, они твои, и что собираешься делать?

     — Не знаю, куплю новую одежду, хочешь куплю тебе ещё одну почоклеру?

     — Нет, спасибо, мне и одной хватает, но предложение классное, а может, пиццерию, откроем на двоих?

     — Интересная мысль, но на пиццерию нужно много больше, хочешь сходить в казино, я сегодня опять собираюсь?

     — А что, можно, было бы очень интересно и здорово, вот только у меня нет денег для такого мероприятия.

     — Я тебе куплю фишек, не проблема, новичкам везёт, думаю, ты выиграешь.

     — Тогда я согласен, и когда идём?

     Рикардо посмотрел на часы:

     — В 23.00, как раз передачу досмотрим и пойдём. Ты знаешь, — между тем продолжил он, — какое интересное место у нас казино в Мар-дель-Плата? И сколько всего там произошло. Люди выигрывали и проигрывали там целые состояния, было несколько попыток ограбления, но все неудачные. Там такая охрана, какой в центральном банке нет. Один раз, правда, при военном режиме, туда пришли военные и всё забрали силой, а в другой раз один парень, выигравший очень большую сумму, нанимал полицию для охраны, чтобы перевезти выигрыш в банк.

     — Рикардо, ты что, думаешь тоже такую сумму выиграть?

     — Ну, может не такую, другую, кто его знает.

     — Вообще, конечно, очень интересно, никогда об этом не думал. Когда я был во Франции в Монте-Карло, то стоял возле казино, но не стал заходить. Представляешь, сколько миллионеров и знаменитостей там играют, что мне там было делать, на 10 долларов сыграть? — рассказал Артём.

     — Здесь тоже, может, миллиардеров и нет, но богатых людей очень много, так же как и тех, кто этим живёт, выиграет, скажем, 50 — 100 песо и на них живёт день, а на следующий опять то же самое, там такие деньги крутятся, ты даже представить себе не можешь. Ты был в районе Лос-Тронкос, видел, какие там дворцы и замки стоят?

     — Да, видел, это и впрямь впечатляет.

     — Тебе есть что надеть, брюки, ботинки или костюм, так, в таком виде идти туда нельзя.

     — Конечно, есть, нужно съездить в отель, переодеться сейчас.

     — Ещё успеешь, сейчас только девять часов, кстати, я как обещал, держи сто зелёных на кроссовки, сам купишь, какие понравятся. — Он вытащил из нагрудного кармана рубашки купюру в сто баксов и протянул её Артёму.

     — Даже не знаю, как и благодарить, спасибо тебе, Рикардо. — В другой раз и в другой обстановке Артём бы не взял, но отказываться от денег в данный момент он не хотел и взял купюру себе, спрятав в карман джинсов.

     — Как сегодня поработал?

     — Пятьдесят пять песо, считаю, что хорошо.

     — В любом случае на кроссовки сегодня ты заработал.

     — Спасибо тебе, Рикардо, огромное.

     — Не благодари, это подарок, помощь, ты же тут один. — Рикардо при этих словах развёл руками в воздухе.

     — О, смотри, новое лицо на передаче, — сказал Артём.

     — Это кто-то из парламента, какой-то депутат, тут не на что смотреть, они там у себя болтают, и здесь тоже болтовня будет, какая разница, куда он ездил отдыхать, с такими деньгами везде можно, а этот в Штатах был, небось вся семья там живёт, в гости к ним ездил, — ответил Рикардо.

     — Мне больше нравится, когда актёр какой-нибудь известный или певец на передаче выступает, интересно послушать, — ответил Артём.

     — Мне тоже, — сказал Рикардо.

     Артём допил вино, оставшееся в бокале, и сказал: — Знаешь, хоть ещё и рано, но нужно душ принять, переодеться, в общем, я, пожалуй, пойду, когда буду готов, я сюда приду около половины одиннадцатого, пойдёт?

     — Хорошо, Арти, договорились, я тебя буду ждать.

     Артём прыгнул на велосипед и через десять минут был уже у себя в отеле. Обменялся приветствием с хозяйкой, которой сообщил, что собирается сегодня вечером прогуляться, на что в ответ услышал пожелания хорошего вечера. Он перекусил, съел сэндвич с сыром и ветчиной, потом попил чаю с кексом, понимая, что может задержаться и прийти поздно, после этого сходил принял душ. Он надел костюмные брюки, бежевую рубашку и светлые кожаные туфли, что привёз с собой из Москвы, и двинулся пешком в сторону стоянки Рикардо, который, тоже переодевшись, сидел перед телевизором и ждал Артёма.

     — О, Арти! Ты готов? А ну-ка повернись, очень элегантен, настоящий кабальеро, ну что, пойдём?

     — Да, пошли.

     Они вышли, Рикардо закрыл ворота на замок:

     — Сегодня уже никто ставить ничего не будет, ну что, пошли или, вернее, поехали?

     — Мы поедем?

     — Конечно, на такси, не пешком же в костюмах чесать четыре километра, верно, Арти?

     Они дошли до перекрёстка, где на стоянке находилось несколько такси, сев в первую машину, они промчались через вечерний город до набережной, где и находилось казино, сияющее огнями и сверкающей лестницей центрального входа. Такси притормозило прямо напротив него.

     — Благодарю, дружище, вот, возьми, сдачи не нужно, — сказал вальяжно Рикардо водителю, дав ему купюру.

     — Благодарю, сеньор, — ответил тот.

     Быстро поднявшись по лестнице, они вошли в вестибюль, прошли через турникет с охранниками и оказались возле касс с жетончиками. Внутри казино выглядело так же величественно и помпезно, как и снаружи. Высокие потолки украшала лепнина в виде вензелей и разных фигурок, свисали огромные хрустальные люстры, мраморные бело-серые полы блестели, и на них находились ковры и ковровые дорожки, стены украшали картины. Рикардо купил довольно приличное количество фишек, они поднялись ещё на несколько ступенек и очутились в игровом зале с большим количеством столов, покрытых зелёным сукном, почти все они были заполнены играющими людьми, которые играли в карты, в зале была полная тишина. Среди играющих Артём не заметил молодёжи, возраст игроков находился где-то между сорока пяти-пятидесяти и до семидесяти-семидесяти пяти, лица у всех были сосредоточены и серьёзны.

     — Арти, ты в карты играешь? — шёпотом спросил Рикардо.

     — Нет, я не умею.

     — Ничего страшного, я подскажу, пошли вон к тому столику.

     Они пошли к столику, где уже играли четыре человека.

     — Пожалуйте, сеньоры, — приветствовал их крупье, когда они подошли, и показал на два свободных места.

     — На, держи. — Рикардо сунул Артёму в руку 10 фишек. — Садись здесь, справа от меня.

     — Играем? — спросил всех присутствующих крупье и, получив утвердительный ответ, стал раздавать всем карты из машинки.

     — Что надо делать? — спросил Артём у Рикардо, когда получил две карты.

     Рикардо глянул и сказал, что надо взять ещё одну.

     — Дайте мне ещё одну карту, — попросил Артём.

     Когда все набрали карты, стали открываться, вследствие чего одну фишку, которую Артём положил на стол, сгребли победителю, старичку лет семидесяти, лицо которого излучало удовлетворённость, все остальные проиграли, в том числе и Рикардо. Контингент играющих за этим столом был таков: справа от Артёма сидела старушка лет шестидесяти пяти, вокруг шеи которой был повязан платок в чёрно-белую крупную клетку, напротив сидели почти одинакового возраста и внешности двое мужчин лет шестидесяти, у обоих кучерявые волосы и носы с горбинкой. Как назвал их про себя Артём, «два брата», хотя они не были похожи, на одном был тёмно-синий костюм, на другом серый, по их бегающим глазам и движениям можно было предположить, что они завсегдатаи этого места. Скорее всего, они были владельцы какого-нибудь среднего бизнеса, а старушка и выигравший старичок, одетый в белую дорогую рубашку и чёрные брюки, явно были владельцами многочисленной недвижимости, возможно, недешёвой. Как их называют в Аргентине, сеньоры пропьетарио.

     Получив опять карты, Артём обратился к Рикардо за советом.

     — Ничего не бери, — сказал Рикардо и затем к играющим, так как они вопросительно смотрели: — Сеньор играет первый раз, требуется помощь.

     Все одобрительно закивали головами и продолжили игру. Артём на этот раз тоже проиграл, а выиграл, как ни странно, и забрал все фишки Рикардо, удача опять ему улыбнулась.

     — Поздравляю, знаешь, я, пожалуй, в карты играть больше не буду, пойду поиграю в рулетку, попробую поставлю там.

     — Давай, хорошо. — Рикардо одобрительно закивал головой и, подозвав официанта, заказал себе бокал коньяка и пачку сигарет.

     Артём тем временем пришёл в зал рулеток, зал тоже был огромный, народу было немного, но, в отличие от зала с картами, здесь царило оживление. Люди, собравшись вокруг рулеток, а их было несколько в зале, подгоняли возгласами шарики, кружившиеся внутри:

     — Давай, давай, ещё немного, вот, вот, ну! — И когда шарик не доходил до нужной им лунки, оказывался не там, где хотелось, разочарованно вздыхали и играли вновь или уходили.

     Посмотрев, как идёт игра, Артём решил поставить на цифру 21, положил фишку туда. Шарик бешено закрутился, потом запнулся и остановился на цифре три, Артём проиграл. Неудача не огорчила Артёма, и он прошёл к другому столу с рулеткой, где играли человек шесть или семь, и поставил снова на цифру 21, и опять проиграл, поставил ещё раз уже на цифру 15, и тоже неудачно.

     — Ладно, у меня есть ещё пять рикардовских фишек, буду играть, — и он поставил на цифру 7, шарик не попал в семёрку, но, как ни странно, лёг рядом на цифру 6, и это подогрело азарт у Артёма, и он неожиданно решил поставить на последнюю цифру на круге. После многочисленных кругов шарик докатился до последней цифры и лёг именно туда, это было невероятно, к великому его удивлению, Артём выиграл. Послышались одобрительные возгласы зрителей, а крупье пододвинул ему небольшую горку фишек, которую Артём с трепетом сгрёб со стола к себе.

     — Тебе повезло, сынок, — услышал он сзади голос какого-то старичка из зрителей.

     — Да, точно повезло, никак не ожидал, — в восторге ответил Артём, пряча фишки в карман.

     — Ты иностранец, откуда ты?

     — Из Европы, — ответил Артём.

     Старичок что-то промычал в ответ, но Артём уже ставил фишку, только одну, опять на последний номер и с удивлением обнаружил, что ещё трое поставили туда же. Шарик закрутился, закрутился, но лёг в совсем другое место, все разочарованно вздохнули, весь выигрыш ушёл в казино.

     «Пора заканчивать, пока всё не спустил», — подумалось ему, и пересчитав фишки в кармане, а их было 20, решил сходить к Рикардо, посмотреть, как у того идут дела.

     Рикардо сидел весь в сигаретном дыму и был сосредоточен, увидев Артёма, он слегка кивнул и вновь углубился в игру, было заметно, что игра была не в его пользу. Артём постоял немного, посмотрел, как фишки от Рикардо перекачиваются к другим игрокам, и подумал, что пора сваливать, пока не втянулся в новую игру.

     — Слушай, — сказал он ему в перерыве, — я, пожалуй, пойду, ты ещё долго здесь будешь?

     — Не знаю, ты иди, если хочешь.

     — Ладно, тогда до завтра, чао, Рикардо.

     Артём ещё прогулялся по залам казино, затем подошёл к обменному пункту, кассе, и поменял все фишки на песо, получилось двести песо, он был этим очень доволен, если не сказать счастлив. Таково было его первое посещение казино. На ум ему пришла знаменитая фраза из старого советского фильма: «Это я удачно зашёл».

     Чтобы не возвращаться в два часа ночи по безлюдным улицам, Артём решил взять такси и через 15 минут был уже у себя. Утром следующего дня он не видел Рикардо, тот, видимо, спал после бессонной ночи, и Артём поехал работать, но ему ужасно было интересно, чем всё-таки закончилась игра. Работа, надо сказать, не приносила уже таких выручек, как было раньше, и касса в 30 или 40 песо была уже за радость, покупать стали не меньше, но самих покупателей явно поубавилось. А это говорило о том, что большинство потенциальных покупателей приезжали в Мар-дель-Плата на сезон. Те, кто имел здесь свою недвижимость, будь то дом или квартира, кто-то приезжал к родственникам и теперь, после отпуска или каникул, возвратились к себе. Вечером Артём, закатив, как всегда, почоклеру на своё место, с интересом заглянул к Рикардо, благо дверь у которого всегда была открыта, если хозяин был дома. Он застал того за столом, мирно попивающего белое вино и смотревшего телевизор.

     — Ола, Арти, — приветствовал его Рикардо, как только увидел.

     — Привет, Рикардо, как дела, как вчерашняя игра?

     — А, — махнул тот рукой, — больше я ничего не выиграл.

     — Ну хоть что-то осталось, удалось отложить или сохранить?

     — Неа.

     — Вообще ничего, всё проиграл, ничего не оставил себе?

     — Знаешь, Арти, ровным счётом я ничего не проиграл и не выиграл, я остался при своих, с чего и начинал. Выиграл 10 000, проиграл 10 000, значит, ничего не потерял, — подытожил Рикардо и отхлебнул невозмутимо вина. — Хочешь, садись, выпьем, посидим, телек посмотрим?

     — Нет, спасибо огромное, Рикардо, я сегодня устал очень, пойду, отдохну сегодня пораньше, а ты, я вижу, расстроен?

     — Нет, отчего расстраиваться, у меня ничего не прибавилось и не убавилось, кстати, я себе новые кроссовки всё же купил, хочешь, тебе свои старые отдам?

     — Да зачем, Рикардо, я себе сам куплю, ты же мне дал на них денег. К тому же у тебя размер совсем другой.

     — Да, но лишние не будут, на двойной носок можно носить.

     — Ладно, я подумаю, спасибо. Ну, я пойду, пока.

     — Пока, Арти.

     Едучи домой, Артём думал: выиграй он эти деньги, вряд ли пошёл бы снова в казино их проигрывать, а вложил бы их куда-нибудь повыгодней. Впрочем, получался замкнутый круг. Всё дело в том, что так как он не был игрок, то он бы и не выиграл их никогда, а будь он игроком, то он, как Рикардо, пошёл бы снова обязательно и наверняка также их проиграл. Всё это было не так просто в действительности, как казалось с первого взгляда.

     Дни летели один за другим, Артём работал и работал, но то, что он стал замечать раньше, сейчас уже и замечать не нужно было. Народу в городе ещё более поубавилось, листва на деревьях пожухла, именно не пожелтела, а приобрела более тёмный оттенок, не такой сочный. Летняя темпорада закончилась полностью, наступил апрель, становилось заметно холоднее, приходилось надевать под низ кофту, и хотя днём воздух прогревался до 20–25 градусов, но утром и вечером было достаточно холодно, с моря дул холодный ветер. Как вследствие всего этого, заработки сильно упали ещё, и выручка в 15 песо в день считалась удачной. Проживание в отеле тоже стало не очень комфортным, сказывалось отсутствие отопления, в том числе и в ванной комнате, хотя горячая вода была всегда, а вот раздеваться и мыться было прохладно. Давала о себе знать и особенность постройки местных зданий, их строили прямо на земле, без подвального, цокольного, помещения, что при температуре воздуха 7 — 15 градусов было похоже на проживание в подвале. Приходилось надевать по две-три кофты и спать, накрывшись одеялом с головой, высунув наружу только нос. К тому же при всей любезности жильцов тусовка на кухне, в ванной, в коридоре порядком надоела. А также, что было особенно неприятно, ввиду отсутствия стиральной машины приходилось стирать одежду и мыть кастрюли от почоклеры на крыше, в пилете, где не было горячей воды, очень часто дул холодный, пронизывающий ветер, и руки мёрзли, было всё это неудобно, мягко говоря. Такая обстановка наводила на грустные мысли, и очень хотелось отдельное комфортное жильё с отоплением. Артём объехал около десятка-полутора пансионов, и нигде не было отопления, везде картина была одинаковая, а отдельная квартира в многоэтажном доме стоила безумных для него 500 песо, ведь он решил жить только на заработанные деньги. У Артёма вся выручка за месяц, была меньше, чем плата за квартиру, от этого было тоскливо. В разговоре с Рикардо он однажды затронул эту тему и очень удивился, что тот тоже не имел отопления и что перед приёмом душа разогревался, бегая по комнате или приседая. Для Артёма это был какой-то бред, не укладывалось в голове, почему люди так живут и почему не проведут отопление.

     В довершение ко всему этому однажды к Артёму, который работал на углу улиц Сан-Хуан и Бельграно, подошёл человек, смуглый, коренастый, по облику которого можно было сказать — настоящий коренной южноамериканец. И вид у него, надо сказать, не блистал доброжелательностью.

     — Привет, парень, — поздоровался он.

     — Привет, — ответил Артём.

     — Ты иностранец?

     — Угу.

     — Откуда ты?

     — Из Европы.

     — Ого, а здесь как оказался?

     — Приехал.

     — Работаешь.

     — Ага.

     — Ну и как работа?

     — Честно говоря, не очень, летом хорошо было, а сейчас очень слабо.

     — Да, зимой здесь всегда так, и как долго собираешься здесь работать?

     — Даже не знаю, — простодушно ответил Артём.

     — Я тоже почоклеро, — сказал мужичок, — работаю на набережной всё лето, там лучше, чем здесь.

     — Я знаю, но мне далеко возить почоклеру, у меня нет машины, и я вожу её вручную, со стоянки.

     — У тебя нет машины? — мужичок даже присвистнул. — А у меня есть, я утром привожу и вечером отвожу домой.

     — А ты где живёшь?

     Он назвал какой-то район, о котором Артём даже не слышал, понял лишь, что очень далеко.

     — Да, это далековато, — кивнул мужичок и добавил: — Я буду работать на набережной до мая месяца, затем приеду сюда, на этом перекрёстке моё место, так что подыщи себе другое место.

     — А, вот оно что, — вздохнул Артём.

     — Да, я здесь уже 10 лет, каждую зиму торгую, можешь спросить в любой торговой точке.

     — Да, мне говорили об этом. — Артём вспомнил, как ему пару раз сказали про другую почоклеру на этом перекрёстке.

     — Ну, вот и хорошо, договорились, давай, парень, удачи. — И латиноамериканец удалился.

     — Пока.

     «Вот это сюрприз так сюрприз, — размышлял Артём, — чего теперь делать-то, здесь стоянка, и вообще Хорхе рекомендовал именно это место. Но самое поганое то, что нет машины, как я таскать-то буду почоклеру, да и место уже прикормленное, все знают, что я тут стою, и что теперь, всё это для кого-то делал. Нужно позвонить Хорхе, попросить совета».

     — Нет никакой проблемы, — сообщил Хорхе, когда Артём ему позвонил и обрисовал суть вопроса. — Давай завтра встретимся в муниципалитете, знаешь, где это, на улице Бельграно, только ближе к центру, захвати с собой тетрадь с разрешением.

     На следующий день они встретились в муниципалитете, Хорхе пришёл в светло-сером новом пиджаке, бежевых брюках и шляпе, таким Артём его ещё не видел.

     — Привет, Артем, как дела?

     — Привет, неплохо, за исключением той проблемы, о которой я сообщил по телефону.

     — Сейчас всё устроим, пошли.

     Хорхе направился к одной из прозрачных перегородок, которыми был разделён огромный зал, и некоторое время высматривал кого-то внутри, затем, видно, увидев того, кого искал, вошёл в дверь, находившуюся тут же, слева. Артём остался снаружи и наблюдал через стекло. Хорхе подошёл к чиновнику в очках, сидевшему за столом, что-то писавшему, поздоровался и стал с ним разговаривать. Чиновник долго и внимательно слушал, затем достал толстую папку с полки и стал в ней что-то искать, затем, найдя искомый предмет, посмотрел на Хорхе и отрицательно покачал головой. После чего они вместе стали смотреть в документы и что-то обсуждать, как два полководца на поле битвы, после чего Хорхе ткнул в бумаги пальцем и, видимо, что-то спросил, чиновник сделал утвердительный жест головой, но при этом поднял вверх указательный палец, что-то объясняя, Хорхе одобрительно закивал головой. После всего этого чиновник взял в руки тетрадь, которую Артём дал Хорхе, и что-то туда вписал, затем взял из сейфа печать, два раза ей проштамповал в тетради и с довольным видом вручил её Хорхе, тот поблагодарил и вышел. Артём наблюдал с интересом всё это действие, по которому можно было сделать мини-спектакль, так колоритно это всё получилось, всё действие заняло минут двадцать — двадцать пять. Хорхе вышел в коридор очень довольный.

     — Смотри, Арти, на Сан-Хуан и Бельграно стоит одна почоклера, и уже давно, но рядом можно поставить другую, главное, чтобы она не была ближе ста метров, поэтому нам разрешили другой перекрёсток. Перекрёсток Чако и Сан-Хуан, это следующий, ты имеешь полное право там стоять, вот смотри, тут вписан адрес, — Хорхе развернул тетрадь, — и ещё, очень важно никому эту тетрадь не показывай, только муниципальному инспектору и только когда он покажет свои документы, плохих людей много, никому тетрадь в руки не давай.

     — Спасибо, Хорхе, огромное тебе спасибо, выручил по-настоящему, а сколько платить нужно муниципалитету?

     — Ничего не нужно, это бесплатно и сущие пустяки, иди и спокойно теперь работай.

     На том они и распрощались, и Артём покатил счастливый на стоянку к Рикардо, однако дорогой эйфория от быстрого решения проблемы сменилась беспокойством.

     «Как смогут эффективно работать на столь малом расстоянии друг от друга две почоклеры? — подумалось ему. — Касса и так маленькая, в 15 песо, будет поделена на два, что в итоге даст семь песо, и как на это прожить, это немыслимо, что-то нужно делать, так нельзя будет работать».

     Получив разрешение на новое, уже своё место, Артём сразу же в первый рабочий день отогнал туда почоклеру, всего лишних 150–200 метров от стоянки Рикардо, и стал там работать. Возить прицеп на такое расстояние было совсем не весело. Выручки в течение апреля ещё снизились, теперь и 10 песо в день считалось удачей, а дни становились холоднее, ветренее и дождливее. Артёму пришлось купить себе, кроме кроссовок, которые он всё же себе приобрёл, только не «Адидас», а «Рибок», зимнюю куртку, естественно, не на деньги с заработков по продаже кукурузы, она обошлась ему в сто песо. Особенно тоскливо становилось в дождливые дни, которые сейчас были не редкостью, в эти дни торговля совсем стояла, клиентов на улице не было, а если и были, то им было точно не до кукурузы. Изредка по Сан-Хуану проносились спешащие куда-то автомобили. В такие дни грустные мысли посещали Артёма всё чаще.

     «Зачем я здесь, и зачем мне весь этот экстрим, для чего я заплатил три тысячи долларов агентству за оформление документов, отдал четыре тысячи пятьдесят долларов за эту почоклеру, чтобы мёрзнуть здесь под дождём на холодном ветру за четыре-пять песо в день? Заплатил за билет немалые деньги и сколько уже здесь прожил, наверное, десятка ушла. Я, скорее всего, мазохист или дурак, но не стоит об этом никому говорить, а то не поймут или сочтут за сумасшедшего, а может, я сумасшедший и есть? Бросить налаженную комфортную жизнь и уехать. А ведь казалось сначала, всё не так плохо, но приходит, к сожалению, разочарование и прозрение. Однако это не значит, что я хочу вернуться обратно в Россию, ведь нет же, назад пути нет, только вперёд, путь иммигранта тернист и извилист, нужно перетерпеть всё это, ведь это не может продолжаться вечно».

     В некоторые дни с особо противной погодой он вообще не выходил на работу, а просиживал в своей маленькой отдельной комнатке, где было холодно и сыро, а на потолке горела тусклым светом лампочка в сорок ватт. По поводу отопления он уже жаловался хозяйке, но без особой надежды, так как знал, что это бесполезно и с этим у всех проблема. Тем не менее однажды хозяйка принесла ему газовую эстуфу (печку), такой, Артём раньше никогда не видел и тем более не пользовался. Это был железный ящик типа высокой тумбочки, с одной стороны которой была дверца, куда вставлялся газовый десятилитровый баллон, а с лицевой стороны была квадратная газовая горелка, довольно большая. Хозяйка ему показала, как ею пользоваться, и посоветовала держать окно открытым, когда он её включит. В тот же вечер намёрзшийся за день Тёма решил её опробовать и насладиться наконец долгожданным теплом. Он зажёг её, горелка работала почти бесшумно, только иногда потрескивала, когда расширялась при нагреве. Вскоре она раскалилась докрасна, и действительно, через десять минут в комнате стало тепло. Единственное, что Артёма раздражало, — это открытая форточка, по его мнению, отапливалась не только комната, но и весь коридор, включая улицу, поэтому через некоторое время он решил форточку закрыть, чтобы потом, когда ему будет жарко, он её откроет, а горелку выключит. Сам же Артём разделся и юркнул под одеяло, и это сыграло с ним плохую, чуть ли не трагическую штуку. Как на грех, он сильно устал, да ещё и соскучился по теплу, его разморило, стало клонить в сон, и он уснул. Проснулся он глубокой ночью, и слава богу, что проснулся, у него сильно болела и кружилась голова, его тошнило.

     «Странно, чего такого я мог съесть?» — подумал он спросонья, и вдруг как молния сверкнула в голове: «эстуфа!» — и он в жуткой панике вскочил с кровати.

     Печка в полутёмной комнате поблёскивала желтоватыми языками пламени, и это выглядело неприятно, ядовито и зловеще, совсем не так, как вечером.

     — Уже хорошо, что не погасло, нужно быстрей открыть окно, — сказал вслух Артём.

     Артём, качаясь, неуверенным шагом, так как ломило всё тело, как при высокой температуре, сначала открыл окно, затем дверь, до печки он не дотрагивался. После чего буквально дополз по коридору до ванной комнаты, где было свежо и прохладно. Из-за позднего часа в коридоре никого не было, едва он вполз в ванную, его стошнило, а состояние было ужасное, и сердце бешено колотилось, наверное, пульс зашкаливал за 150. Два часа Артём сидел в ванной на корточках на полу, пил воду, его несколько раз ещё тошнило, и только потом он почувствовал облегчение и вернулся под утро в свою комнату, первым делом выключив печку. Находясь в ванной, он плохо соображал, и только сейчас страшная мысль его посетила, что он мог сегодня вообще не проснуться и был на волосок от гибели, не проснись он в нужный момент, видимо, сам организм или провидение его разбудило. Он никогда не пользовался такими вещами, но прекрасно понимал, что при сгорании печка выделяла угарный газ, которым он и надышался, закрыв единственное окно в комнате. Печку он выставил в коридор, решив, что больше не будет ею никогда пользоваться, лучше уж будет мёрзнуть. Остаток ночи он практически не спал, ворочался и чувствовал себя неважно, утром Артём возвратил печку хозяйке со словами благодарности, не забыв рассказать об отравлении, им полученном.

     — Это интоксикация, — сказала хозяйка и продолжила долго рассказывать, как нужно осторожно пользоваться печкой и всегда при открытом окне.

     На что Артём отвечал, что бессмысленно отапливать улицу и кто вообще придумал такую глупую штуку, тогда как нужно было позаботиться об отводе использованных газов. Сошлись на том, что такую печку Артёму не нужно даже задаром, а не то что за деньги. Вернувшись в комнату, он с благодарностью вспомнил отопление в русском отеле в Буэнос-Айресе, где также газ нагревал батарею, но всё выводилось через трубу в стене на улицу, а внутрь шло только тепло. Выражаясь мягко, весь последующий день у него был упадок настроения, он думал о том, что с ним происходит в последнее время, включая этот драматический эпизод, который из-за его глупости мог стать последним в его жизни. Артём решил, что начался какой-то бред или какой-то ужасный отрезок в его судьбе, ни работы, ни денег, ни условий, и ещё чудом, что он остался в живых, слава богу, что быстро оклемался. Но постепенно он пришёл в себя, на улице светило солнышко, и день обещал быть хорошим, Артём решил пойти на работу, в коридоре он встретил соседа, аргентинца лет двадцати семи. Это был, как ни странно, высокий парень с кучерявой шевелюрой, одетый в бесформенные брюки и майку с надписью «Адидас».

     — Привет, Арти, как дела?

     — Привет, Маурисио, хорошо. — Артёму потребовалось усилие, чтобы это произнести, так как «хорошо» и близко не было.

     — Идёшь на работу?

     — Да, собираюсь, а ты чем занимаешься?

     — Я работаю руками, делаю разные поделки и изделия, у меня есть кое-что с собой, хочешь, покажу?

     — Да, покажи, мне интересно.

     Через минуту Маурисио вернулся с парой вещиц, по одной в каждой руке, это были изделия из дерева и металла. Первая собой представляла деревянную матеру, это как раз тот стаканчик, из которого пьют мате, с резными стенками, по правде говоря, очень красиво. Вторым изделием была икебана из тонкой витой проволоки, с такими же цветами и листочками, весьма оригинальная по исполнению и красивая, Артёму понравилось.

     — Красиво, ты сам всё это делаешь?

     — Да, сам делаю и затем продаю либо на набережной, либо работаю по заказам, как оформитель у частных заказчиков.

     — И как, пользуется это спросом?

     — На жизнь хватает, однако сезон тут закончился, и я буду перебираться в Рио.

     — Да, конечно, ты можешь, ты же аргентинец, у вас с документами никаких проблем, сел и поехал, — в очередной раз вздохнул Артём.

     — А ты не можешь?

     — Я русский, у нас всё сложно, визу надо получать, я уже здесь обустраиваюсь, и работать тоже здесь придётся, к сожалению.

     — Ну ладно, тогда удачной работы, чао.

     — Чао, Маурисио.

     Артём на стоянку, за почоклерой пошёл пешком, на велосипеде ехать не захотел, да и голова ещё не отошла после отравления и немного кружилась. В глубине души Артём завидовал этому Маурисио и остальным аргентинцам тоже за лёгкость и свободу передвижения, они как мотыльки, как перелётные птицы, не знали ни границ, ни преград, могли поехать куда угодно и когда угодно, где было выгодней, туда и ехали. А ему это сделать было нельзя. Он опять приволок почоклеру на новое своё место, чтобы не конфликтовать с коллегой, но сегодня она была чересчур тяжела, он это прочувствовал, пока её катил, и аккумулятор, и мешок маиса, и мешок сахара, и газовый баллон, в общем, всё, видимо, сказывалось отравление.

     «Хорошая зарядка, как надоело это всё», — подумал Артём, отдыхая после этого минут десять.

     Работа шла вяло, несмотря на солнечный и тёплый денёк, покупателей почти совсем не было, к вечеру в кармане звенело всего восемь песо. Артём пошёл купить себе сэндвич на одно песо, на 0,5 песо пакет молока, и 0,5 песо на печенье к чаю, что он и сделал в двух шагах от своего рабочего места, после чего всё, кроме печенья, съел, остальные деньги он отложил на квартплату, приходилось ужиматься как только можно. Также в течение дня Артём сам съел целый пакетик кукурузы, хотя не особо её любил, а вечером покатил к стоянке Рикардо. Владелец стоянки стоял в воротах и курил, лениво смотря на проходящих мимо людей.

     — Привет, Арти, как дела?

     — Нормально, поможешь закатить?

     — Конечно, давай.

     Они закатили почоклеру и докатили её до места. Рядом с местом, куда обычно Артём её ставил, стоял небольшой грузовичок «Ниссан» древней-древней модели, годов выпуска конца шестидесятых. Возле грузовичка копошились двое, мужичок лет 45–47 и парень лет 20, они что-то укладывали и перекладывали в канистрах и коробках, лежащих в крытом кузове. Вообще машин на стоянке постепенно прибавлялось, тут уже стоял джип «виллис», годов пятидесятых или сороковых, в прекрасном, кстати сказать, состоянии и джип «судзуки самурай», открытый, двухдверный, владельцем которого был моряк торгового флота, как сказал Рикардо.

     — Вот, познакомься, новые арендаторы, живут здесь в этом районе, — сказал Рикардо Артёму.

     — Привет, привет, — вежливо, поочерёдно поздоровались они.

     — Привет, — ответил Артём, который не имел желания в последнее время влезать в затяжные беседы, они ему порядком уже надоели.

     — Сеньор иностранец? — спросил старший.

     — Да, из России.

     — Ух ты, давно здесь?

     — Давно, уже полгода.

     Артём отметил, и это было необычно, но эти люди одни из немногих, которые разговаривали на «вы», а не на «ты», как большинство.

     — Знакомьтесь, это мой младший сын, — старший показал на молодого, — его зовут Дарио, а меня Роберто.

     — Очень приятно, Артём.

     — Как идёт работа? — поинтересовался Роберто, а младший всё время молчал.

     — Нормально, как и полагается для этого времени года.

     — Да, зимой всегда так, ничего не сделаешь, — сказал Роберто.

     Ребята оказались очень вежливые и доброжелательные, Рикардо, видимо, решил пригласить их в дом тоже, поэтому сказал:

     — Если желаете, приглашаю вас всех к себе, пропустим по бокальчику вина.

     — Если только ненадолго, — сказал Роберто.

     Артёму было всё равно, сидеть вдвоём с Рикардо или в компании, поэтому все зашли к владельцу стоянки в дом и расселись за столом на кухне.

     — Как вам здесь нравится у нас в Аргентине и Мар-дель-Плата? — осведомился Роберто, когда Рикардо разлил всем вина по бокалам.

     Артём хоть и не склонен был к беседе, особенно сейчас, после ночного происшествия, однако из вежливости ответил:

     — Очень необычно, у вас совсем другая жизнь, она вроде бы похожа, но совсем другая, только вот с заработком проблема, здесь очень, очень плохо.

     — Ты только представь, он один приехал за многие тысячи километров, бросив всё, что там имел, — сказал Рикардо.

     — Что-нибудь случилось ужасное, война, стихийные или техногенные бедствия? — с сожалением в голосе спросил Роберто.

     — Нет, ничего этого у нас нет, но обстановка в стране не идеальна, после того как развалился Союз, — сказал Артём, а про себя подумал: «А я вот экспериментирую и, видимо, доэкспериментировался».

     — Вы здесь один, а семья где, есть семья?

     — Жена только и родители, они в Москве остались, ждут, пока я тут обустроюсь, но, видно, это будет очень долгий процесс, если вообще будет когда-либо, — с грустью в голосе и сомнениями ответил Артём.

     — Сейчас у нас очень плохое время, не то что раньше, торговля идёт плохо, у людей нет работы и денег тоже, люди стараются мало тратить и экономят на всём, а цены всё время растут, — сказал Роберто.

     — Ты не против, если они будут с тобой на «ты», а то неудобно как-то получается? — спросил Артёма Рикардо и, получив утвердительный ответ, тоже добавил от себя: — Вот раньше, в семидесятых — восьмидесятых, было куда интересней, и работы было много, и заработок хороший был, ты помнишь, Роберто?

     — Да, ещё бы, даже ленивый имел работу и кусок хлеба с маслом, я помню эти времена хорошо, — ответил Роберто.

     — А вы здесь недалеко живёте? — Артём решил перевести тему разговора на менее раздражительную для него и более нейтральную. Эта тема, что всё сейчас плохо, уже стояла у него поперёк горла, а при сегодняшней ситуации слёзы на глаза наворачивались.

     — Да, здесь рядом, в трёх кварталах, по улице Морено, у нас дом собственный и домик на задах участка, у меня жена и трое детей, а ты где обитаешь? — спросил Роберто.

     — Я живу в частном доме, переоборудованном под отель, снимаю там комнату.

     — И дорого?

     — Сто пятьдесят в месяц, сейчас плачу.

     — Знаешь что, — предложил Роберто, — если ты надумаешь, я тебе через несколько дней смогу предложить квартирку, тебе это интересно?

     — И сколько вы хотите за неё денег?

     — Столько же, сто пятьдесят, не больше, не буду брать оплату ни за свет, ни за газ, если только обогреватели включать не будешь.

     Артём уже не верил ни во что, а тут вдруг такое интересное предложение, и совершенно неожиданно. И главное, за такие же деньги, которые он платил за комнату, у него сразу поднялось настроение.

     — Да, вполне возможно, меня это заинтересует, сами знаете, в отеле совсем не так, как в отдельной квартире, а если при этом за те же деньги, то тем более.

     — Вот именно, мы сейчас заканчиваем там ремонт, и можешь прийти посмотреть через пару дней.

     — Согласен, приду, посмотрю обязательно.

     — А как ты возишь почоклеру, у тебя есть машина?

     — Нет, машина мне не нужна, я торгую тут рядом на углу.

     — А, так это ты, я много раз тут проезжаю и вижу здесь на углу почоклеру.

     — А вы чем на жизнь зарабатываете, чем занимаетесь? — спросил Артём.

     — Мы продаём моющий и дезинфицирующий раствор по клиентам, собираем заявки и развозим на этой машине.

     — И как, успешно?

     — Раньше лучше было, сейчас не очень, но всё равно покупают, это дешевле, чем в супермаркете. Ладно, мы пойдём уже, а то поздно и моя сеньора будет ругаться, — сказал Роберто как хороший семьянин. — Всем до свидания, пошли, Дарио.

     Артём и Рикардо остались допивать вино вдвоём.

     — Хорошие ребята, — сказал Рикардо.

     — Да, и предложение о квартире очень интересно, и главное, своевременно, я, в принципе, себе подыскиваю жильё уже довольно давно, но всё очень дорого и для меня нереально.

     — Может быть, хороший вариант, сходи, посмотри.

     — Обязательно.

     — Как работа?

     — Плохо, всего на восемь песо наторговал, если так дальше пойдёт, не знаю, что и делать.

     — Зима здесь всегда такая, а сейчас тем более, год от года меньше работы и заработки меньше, а ты где стоял, я что-то на углу тебя не видел?

     — Я стою уже на другом углу, через квартал, у меня там разрешение на торговлю, а здесь место у другого почоклеро.

     — А, вот оно что, а я думал, куда подевался? Знаешь, думаю, что на Сан-Хуане у тебя заработки сейчас зимой маленькие будут, не сезон, а с конкуренцией и того не будет. Почему бы тебе не попробовать поторговать у госпиталя, здесь есть в одном квартале госпиталь, а ещё лучше, — и Рикардо даже хлопнул себя ладонью по коленке, — у колехио — колледжа, здесь в пяти кварталах есть большой колледж «Дон Боско», там можно что-то сделать, я думаю.

     — Спасибо за совет, Рикардо, очень нужный, обязательно попробую, здесь совсем не идёт, очень тускло, даже не верится, что я здесь по 100 песо кассу делал.

     — То сезон был, — проговорил Рикардо и отпил ещё вина, — сейчас холода начнутся, ветра сильные, дожди часто будут.

     — Это я уже понял, у меня в отеле холодно, отопления нет, что-то искать нужно, вот хорошо, что вариант подвернулся совершенно неожиданно.

     — Здесь у нас нигде отопления нет, за исключением богатых домов и квартир в многоэтажных зданиях, я здесь тоже мёрзну, привык уже. — Рикардо говорил медленно и лениво, растягивая слова. Он глотнул ещё вина и, помолчав немного, продолжил: — Сейчас бы на Сан-Мартен, вот где тепло и отопление не нужно, наоборот, кондиционер требуется круглый год.

     Артёму эта мысль понравилась, пришлась очень своевременно, как зерно, упавшее в благодатную почву, он бы сейчас с удовольствием поехал туда, где тепло и где есть заработок.

     — А что, Рикардо, может, махнём туда, тебе там всё знакомо, работать там можно и зарабатывать. Вот отогреемся-то.

     — Да, там тепло и хорошо, — согласился мечтательно Рикардо.

     — Так как, может, поедем?

     — Может, и поедем, надо будет позвонить моему знакомому.

     — Ты это серьёзно говоришь?

     — То, что надо позвонить? Вполне, а что?

     — Ладно, пошутили, и хватит, — сказал сердито Артём, — куда мне ехать с моим паспортом, если только в Россию обратно. — Артёму захотелось ругнуться, но он сдержался.

     — Как знаешь.

     — Я, наверное, уже пойду, Рикардо, поздно, давай, до завтра, чао.

     — Чао, Арти.

     По привычке Артём ещё пару дней поторговал на старом месте, в первый сделал шесть песо, а на второй день подошёл к нему старый знакомый, его конкурент с другого перекрёстка, который, видимо, приехал работать раньше планируемого срока.

     — Ты чего тут стоишь? — обратился он с наглым видом к Артёму.

     — Стою, потому что здесь у меня разрешение и это моё место, — ответил Артём.

     — Никакое это не твоё место, убирайся отсюда, — со злобой заявил парень.

     — Это моё законное место, а твоё на другом перекрёстке, и никуда я отсюда не пойду, вообще, о чём вопрос, я тут стою за пять или семь песо, мы об этом говорим? — ответил Артём.

     — Я тебя застрелю, у меня пистолет, я его возьму сейчас и пущу тебе пулю в голову, — заявил парень с серьёзным и угрожающим видом.

     У Артёма даже в ушах зашумело от такого развития событий, и он ответил:

     — Если так, то приноси свой пистолет, а я позову муниципального инспектора и полицию, и мы с тобой пообщаемся по-другому. Если ты хотел меня напугать, то у тебя, к сожалению, не получилось, пошёл вон отсюда.

     — Ладно, — парень пожал плечами, и ушёл со злобным видом, похоже, немного удивлённый.

     Артём остался на месте и думал весь остаток дня, появится ли с пистолетом его «коллега» или нет, и что ему в этом случае придётся делать, но парень так и не появился. Заработав к вечеру семь песо, Артём решил с эти местом завязать, в основном по причине заработка, а не из-за инцидента с конкурентом. Поэтому на следующий день отправился к госпиталю, который был ближе на 150 метров, всего-то требовалось протащить почоклеру один квартал. Там он проработал несколько дней, выручки особо не увеличились, всё те же семь или 10 песо в день, люди спешили по своим делам, туда и обратно, но воздушная кукуруза их особенно не интересовала. Больше, чем он, к своему великому удивлению, Артём узнал, зарабатывали независимые куидадорос де кочес, что в переводе означало «сторожа автомобилей», которые приезжали и парковались возле госпиталя. Эти люди ходили вдоль обочины и крутили в воздухе своей тряпкой, иногда жёлтого цвета, приглашая желающих оставить авто возле них, и они за ним присмотрят, а при необходимости ещё и пыль сотрут, и подстрахуют при парковании и выезде. Сердобольные владельцы машин давали таким «сторожам» минимум одно песо, иногда два или три, и за день у таких «сторожей» набиралось по 10–15 — 30 песо при нулевых вложениях. Артём подружился с одним из них, это был молодой парень лет двадцати двух, он приехал из провинции, жил у тётки и таким образом зарабатывал себе на жизнь, его звали Густаво, он был весёлый и добродушный малый, любил поболтать. Артём с удовольствием разговаривал с ним на всякие темы, большей частью ни о чём, это развлекало и отвлекало, можно было скоротать время, при полном отсутствии клиентов. Артёма уже почти все знали в районе, и он знал многих, все проходили и здоровались, и он с ними тоже, всё было бы неплохо, если бы остро не стоял вопрос заработка, нужно было на что-то жить. Артём старался экономить на всём, скудно питался, вспоминая времена, когда он мог себе позволить пойти в ресторан, он и сейчас мог туда пойти, но не с тех денег, которые он зарабатывал, отложенные деньги он не трогал. В общем, через несколько дней работы у госпиталя он понял, что нужно искать другое место, и он решил сходить посмотреть колледж как возможное место своей работы. А перед этим он намеревался заглянуть к Роберто по поводу аренды квартирки, Артём в один из дней ещё раз пересёкся с ним на стоянке и узнал точный адрес его дома. Роберто действительно жил в трёх-четырёх кварталах от стоянки Рикардо в одноэтажном доме с плоской крышей и единственным окном на улицу, дом был третьим от угла, Артём очень быстро и легко его нашёл.

     — Привет, заходи, Артим, — запросто приветствовал его Роберто, похлопав дружески по плечу.

     — Вот это наш дом, в котором мы живём, а рядом, справа, вход в пристройку, которую я и сдаю.

     Роберто отворил дверь в пристройку и пригласил Артёма зайти. За дверью находился узкий и длинный коридор, в конце которого виднелся внутренний двор, двери на задах не было. Потолок в коридоре был только частично, дальняя часть коридора была под открытым небом.

     — Здесь, — тем временем объяснял Роберто, — был гараж, затем я пристроил кухню и санузел, а также ещё домик на задах, который я тоже сдаю, вход в него вон в ту дверь, там у меня снимает семейная пара, они оба учителя. А вот и сама квартирка.

     Роберто отворил дверь, которая находилась в правой стене коридора, и Артём зашёл внутрь.

     — Тут, где мы стоим, находится столовая, направо спальня, окно ведёт на улицу. Налево от столовой кухня, за ней санузел с душем. — Роберто шастал по квартирке, показывая и жестикулируя руками. — Единственное, чего нет, это мебели, но я знаю, где можно приобрести её недорого, если надо будет.

     Артём внимательно осматривал всё это, он оказался в пенале шириной около двух метров, может, чуть больше, и длиной метров восемь или девять, это пространство было поделено на четыре помещения, в каждом из которых находилось, видимо, то, о чём говорил Роберто. Потолок был невысокий, около двух метров, как, видимо, и полагается в гараже, а на нём сияла тусклым светом единственная лампочка, с трудом доставляя свет в отдалённые уголки комнаты. Если бы такое жильё Артёму показали в его первый день приезда в Аргентину, сказав при этом, что ему здесь суждено будет жить, то он, скорее всего, купил бы обратный билет, но сейчас он находился в другом положении, много чего повидал и мог сравнивать. Он устал от отелей, мелькающих лиц, хозяев, которые встречают и провожают, и хотел только своего угла и уединения, и поэтому он спросил:

     — А сколько стоит приобрести мебель, так как у меня ничего нет?

     — Недорого, думаю, за 100 песо можно всё приобрести: кровать, стол, стулья, холодильник и тумбочки.

     — Залог у вас требуется вносить?

     — Да, залог есть, но небольшой, всего 50 песо, он нужен для того, чтобы контролировать расход электроэнергии и газа.

     — А плита здесь есть?

     — Есть, конечно, проходи, смотри, двухкомфорочная, настольная, и окно напротив, очень светло, готовить можно без проблем, центральный газ подведён из дома.

     За кухней Артём зашёл в ванную, и она ему понравилась, достаточно просторная и качественно сделанная, и, как рассказывал Роберто, постоянно горячая вода, которая поступает тоже из его дома. И главное — здесь он был один и никто ему не мешал, поэтому он подумал, что надо это жильё снимать, несмотря на то, что на нормальное жильё оно не тянуло.

     — Знаешь, мне это подходит, я сниму вашу квартирку, поэтому у меня вопрос, когда можно переезжать и когда платить, мне нужно немного подкопить денег, на это потребуется некоторое время, может, неделя, может, больше.

     — Не проблема, вселяйся свободно, когда хочешь, заплатишь, когда деньги будут, — подбодрил Роберто.

     — Договорились, хорошо, Роберто, я думаю, что завтра буду переезжать, это возможно, с утра, например?

     — Да, конечно, у нас всегда кто-то дома, но завтра я сам буду на месте.

     Сразу после этой встречи Артём пошёл к колледжу «Дон Боско», который располагался недалеко от дома Роберто, в той же стороне, всего в трёх кварталах. Если смотреть, находясь на стоянке Рикардо, то это было вправо от улицы Бельграно, буквально рядом. Колледж его впечатлил, он располагался на целом квартале и находился на территории совместно с огромным католическим собором, похожим на монастырь, возможно, это и был монастырь, но в этом Артём не разбирался. В центре возвышался сам собор, справа от него был вход в здание, которое занимали классы для учащихся, где проводилось обучение, вход был высоким, похожим на вход в сам собор. Внутри периметра располагались многочисленные трёхэтажные постройки, видимо, там тоже были учебные классы и жильё для священнослужителей и персонала. В этот момент из одной двери в другую вышли ученики младших классов и пара учителей, которые были одеты в католические одежды, похожие на монашеские одеяния, а ученики были все в белых рубашонках, как ангелочки. Соборные шпили взлетали высоко в небо, а рядом росла раскидистая огромная сосна, видимо, много повидавшая на своём веку. Перед входом в колледж Артём увидел площадь, идеальное место для работы с почоклерой, но сначала он решил проверить место на наличие конкурентов, основываясь на печальном своём опыте. Для этого он посетил кафе, расположенное на углу, в непосредственной близости от колледжа, и, зайдя в него, обратился к девушке за стойкой, которая оказалась хозяйкой, с вопросом:

     — Добрый день, сеньора, не подскажете мне, не работает ли возле колледжа какая-нибудь почоклера, непосредственно здесь или поблизости?

     — Нет, сеньор, — просто и чётко ответила она, — никогда я здесь не видела никакой почоклеры. — И повторила: — Никогда. А вы хотите попробовать?

     — Да, я сам почоклеро и ищу место для работы в зимний сезон.

     — Пожалуйста, место абсолютно свободно.

     — Спасибо вам огромное, сеньора, до свидания.

     — Чао, сеньор, удачи.

     «С одной стороны, отлично, что я здесь первый, — рассуждал Артём, — с другой стороны, наверное, здесь плохо продаётся, иначе тут кто-нибудь уже был бы».

     С этими мыслями он возвратился в отель и стал готовиться к переезду, тем более что нужно было уже платить или съезжать. С хозяйкой он переговорил, что собирается завтра переселяться, и она отнеслась к этому абсолютно нормально, она была рада, что он улучшает условия своей жизни, и пожелала ему удачи. Вещей у Артёма было немного, он быстро всё разобрал, чтобы завтра сложить это в сумку, и утром у него все сборы заняли только полчаса. С хозяйкой они расстались друзьями, после чего Артём уехал. В квартирку он заселился, даже не приобретя мебель, у него был стул-шезлонг, на котором он намеревался переночевать пару ночей, пока не купит себе что-нибудь, настолько было велико его желание отдельного жилья. А уже на другой день Роберто помог на своём грузовичке купить, привезти и разгрузить всю необходимую Артёму мебель, не взяв с него за это никаких денег. Артём купил всё, что ему было нужно, а именно двуспальную кровать с матрасом, два стула, обеденный стол, тумбочку, небольшой холодильник и кухонный шкафчик. Всё вместе обошлось ему в девяносто песо, что действительно было недорого, а вдобавок ко всему Роберто ему ещё принёс чёрно-белый телевизор, маленький, переносной, и отдал его Артёму со словами:

     — Это презент, бесплатно, работает отлично, смотри на здоровье.

     — Спасибо тебе, Роберто.

     — Вот и хорошо.

     Вопрос с жильём был решён окончательно, как считал Артём, он теперь имел хоть и неотапливаемую, но свою отдельную квартиру, а холодный сезон когда-нибудь да закончится, и тут будет очень даже неплохо. Осталось лишь наладить упавшие заработки, и он отправился в ближайший день к колледжу. Когда впервые он покатил туда почоклеру, то понял главный недостаток: это было очень далеко и без машины весьма не просто. Колледж находился в пяти кварталах, с учётом выезда на дорогу попутного направления путь становился длиннее на два квартала и был целых семь в одну сторону и столько же обратно. Таскать на себе, пусть мало, но гружёный автомобильный прицеп, особенно с учётом того, что дорога немного шла в гору, было трудно.

     «Однако это будет нелегко, каждый день проделывать такой путь сюда и обратно, главное, сюда, так как дорога идёт в горку, эх, была бы машина, а так я похож на тягловую лошадь, прямо как бурлак на Волге», — рассуждал Артём, отдыхая после того, как прикатил аппарат на место к колледжу.

     Расположился там, где и хотел, предварительно спросив разрешения у проходившего мимо священника или учителя, ему сложно было разобраться в тонкостях одеяний. Получив утвердительный ответ, он, довольный, что всё у него получается, подготовил оборудование и принялся за работу. Едва он сделал первую партию кукурузы, как началась перемена и дети, маленькие и старших классов, высыпали на улицу и площадь перед колледжем. И сразу же начались восклицания со всех сторон:

     — Ух ты, смотри, почоклера появилась.

     — И какая красивая.

     — Как вкусно пахнет.

     — Вот здорово!

     Детвора обступила его со всех сторон, и самые бойкие стали просить дать им немного кукурузы, хотя бы горсточку, естественно, бесплатно.

     Артём, отсыпал им с верхом полные ладошки и с удовольствием наблюдал, как они их поедают, дети остались очень довольны. Несколько старшеклассников подошли и купили три пакетика, услышав акцент, они поинтересовались, откуда он. Артём не хотел, чтобы о русском растрезвонили по всему колледжу, и поэтому включил резервный вариант по Восточную Европу и Словакию, и что он говорит на нескольких языках. После чего его обступило около десяти учеников и наперебой стали спрашивать:

     — Ты из какой страны, из Словении?

     — Нет, я из Словакии.

     — Говоришь на немецком?

     — Нет, на французском, на родном и на испанском.

     — Как ты здесь оказался, здесь сроду почоклеры не было?

     — Теперь будет.

     — Почоклеро, как тебя зовут?

     — Арти, меня зовут Арти. — Артём решил сделать своё имя для произношения им более лёгким, понятным и простым.

     — Давно в Аргентине?

     — Давно, уже полгода.

     — Достаточно хорошо говоришь.

     — Да, я немного разговариваю.

     — Тебе нравится наш мате?

     — А асадо нравится?

     — Да, очень.

     — А Мар-дель-Плата нравится, красивый город?

     — А как называются почоклосы у вас в стране?

     — Попкорн.

     — Как-как? Попорно? Ха-ха, у них попорно называется, ха-ха, — прикалывались они.

     — А где ты работал у себя в стране, тоже как почоклеро?

     Артём уже не успевал отвечать, а вопросы сыпались и сыпались один за другим:

     — Тебе нравится пицца моцарелла?

     — Как долго здесь будешь?

     — Если будем каждый день у тебя покупать, скидку сделаешь?

     — А пуфлито у тебя есть, привезёшь?

     Тут раздался звонок, перемена закончилась, и вся толпа учащихся потянулась на занятия.

     — Ладно, до вечера, Арти.

     — До вечера, Арти, чао.

     — Увидимся.

     Тут к нему подошли учителя и купили ещё несколько пакетиков почоклосов, и когда всё уже стихло, из проезжавшей мимо машины купили ещё пару пакетиков, по всей видимости, для детей, которые находились в машине. У Артёма ещё несколько минут в ушах стоял шум и гам, учинённый толпой школьников, и за какие-нибудь 15 минут у него в кармане звенели семь песо, а день ещё только начинался. Снова хорошее настроение и бодрость духа вернулись к нему на смену тягостному ожиданию, теперь всё казалось по-другому. Он продолжил готовить кукурузу, а потом стал готовить орешки в сахаре — гаррапиньяду, в течение этого времени он продал ещё три пакетика кукурузы и один пакетик с орешками проходившим мимо людям. Ближе к вечеру занятия стали заканчиваться, сначала у младших классов. Часам к 16 подъехало много машин, родители встречали детей из школы, также подъехал большой жёлтый автобус и несколько такого же цвета микроавтобусов, аккуратненьких, чистеньких, чтобы развезти детей по домам. Родители встречали детей у выхода и вели их к машинам, а в автобусах старшие собирали своих детей в группы.

     — Мама, мама, купи мне почоклос, — послышался голос одной девочки, которая вытянула в сторону Артёма одну свою ручонку, а второй тянула маму за руку.

     — Хорошо, хорошо, пожалуйста, один пакетик, сеньор, — сказала её мама.

     — Вот, держите, спасибо, сеньора.

     — Какой милый акцент, откуда ты?

     — Из Восточной Европы.

     — Как интересно, спасибо тебе. — И обращаясь к своему ребёнку: — Вот, держи, Лара. — И они направились в сторону своей машины.

     С нескольких сторон послышалось: «И мне, и мне тоже, купи и мне, мама, папа», — всех родителей малыши тянули в сторону почоклеры.

     Народ толпился возле него и покупал, родители хотели сделать приятное своим детям, Артём успевал только отпускать, даже яблоко в сахаре продал, а уж орешков и кукурузы говорить нечего. Все наперебой, услыхав акцент, спрашивали, откуда он, Артём им отвечал, люди, довольные, уходили, атмосфера общения была очень тёплой. Всё поутихло через полчаса, когда все разъехались, а ещё через полчаса закончились уроки у старшеклассников. Они гудящей как улей толпой вывалились на улицу и струйками потекли каждый в свою сторону. К Артёму подошли несколько парней и пара девчонок.

     — Привет, Арти, как дела?

     — Отлично, спасибо, чего-нибудь желаете?

     — Да, дай нам, пожалуйста, пару пакетиков.

     — Пожалуйста.

     — Как тебе тут, нравится?

     — Да, очень, вы в каком классе учитесь?

     — Уже девятый год.

     — Значит, скоро заканчиваете школу?

     — Да.

     — Как учёба даётся, трудно?

     — Не, нормально, клёво.

     — Куда потом планируете, здесь остаётесь учиться или в Буэнос-Айрес?

     — Здесь, в Мар-дель-Плата, — ответил долговязый парень с вытянутым лицом и с чёрной кучерявой шевелюрой на голове. — У меня отец адвокат, пойду в юридический, после него здесь проще устроиться, а в Буэнос-Айресе тяжело и намного дороже.

     — А у меня отец в муниципалитете работает, я пойду в университет управления, — сказал невысокий, пухленький, с круглым лицом парнишка.

     — А мы ещё не решили, — ответили девочки.

     — А ты женат? — спросили они его.

     — Да.

     — И жена здесь, с тобой?

     — Нет, она потом приедет позже.

     — Так ты тут один?

     — Пока да.

     Долговязый парень решил сменить тему и спросил:

     — А можно на почоклере с горки прокатиться?

     — Нет, ребята, нельзя, она не для этого сделана, только для работы, для производства кукурузы.

     — Жалко, я такой красивой почоклеры ещё не видел, в центре много, но все какие-то невзрачные.

     — Да, мне тоже понравилась, поэтому и купил.

     — Дорогая, сколько стоит?

     — Если хочешь купить, не продам, — отшутился Артём.

     — Ты теперь каждый день будешь здесь?

     — Я надеюсь, что каждый, смотрю, всем нравится и все довольны, если, конечно, дождя не будет.

     — Это здорово, ладно, нам пора идти, — сказал пухленький.

     — Как тебя зовут? — спросил Артём.

     — Родриго.

     — Чао, Родриго, чао, ребята, до завтра.

     — О, вон мои старики подрулили, — сказал долговязый, — чао, ребята.

     После них из колледжа вышли ещё учителя, школьники и родители, задержавшиеся по какой-то причине, и они тоже купили по пакетику кукурузы и орешков. К шести часам вечера Артём насчитал в кармане 37 песо, это в данной ситуации было для него потрясающим успехом, он даже поверить не мог в это.

     — Неужели я нашёл своё место и решил свою проблему, на фиг мне теперь Бельграно и Сан — Хуан, здесь куда лучше, а главное, приятнее и спокойнее, конкурентов здесь нет, вот только далековато своим ходом, это проблема, ну ладно, что-нибудь придумаю со временем.

     Стало уже смеркаться, и Артём начал собираться. Обратный путь ему показался намного легче, несмотря на то, что он устал, скорее всего, это было из-за того, что дорога шла под уклон, а может, отчасти от хорошего настроения и поднятого морального духа. Так или иначе, через двадцать минут он уже закатывал аппарат на стоянку к Рикардо. С порога Артём крикнул:

     — Рикардо, если ты на месте, помоги закатить.

     — Да, Арти, конечно, сейчас.

     Рикардо был здоровее Артёма, хоть и старше на 20 лет, поэтому вдвоём они буквально вметнули её на стоянку.

     — Как дела, Арти, ты где был, у колехио?

     — Да, там.

     — Ну и как успехи?

     — Здорово, Рикардо, хороший результат, намного лучше, чем на Сан-Хуане.

     — Вот видишь, я тебе говорил, у тебя всё улучшается, квартира есть, заработок нашёл, давай, Арти, вперёд.

     — Спасибо за поддержку, Рикардо.

     — Вина выпьешь?

     — Выпью.

     — Тогда сбегай в супермаркет «Толедо», купи, не могу же я тебя вечно угощать, тем более что есть повод.

     — Согласен, сейчас схожу.

     Через десять минут они, как всегда, расположились перед телевизором, смотря передачу Сусанны Хименес. Артём с удовольствием впервые за много дней позволил себе расслабиться после физической и эмоциональной работы.

     — Арти, ты доволен своей работой? — спросил его Рикардо.

     — Если говорить о дне сегодняшнем, то да, очень доволен, как будет потом, не знаю, время покажет, посмотрим, а что?

     — Помнишь, мы с тобой говорили про Сан-Мартен, остров в Карибском море?

     — Да, конечно, такое не забывается, мне бы хотелось когда-нибудь туда съездить на отдых или на работу.

     — Вот как раз на этой неделе я звонил своему другу, который там работает.

     — Да ты что, Рикардо, серьёзно?

     — Конечно, серьёзно, — ответил тот, отхлебнув вина.

     — А кто он, твой друг, чем занимается?

     — Он управляющий на яхте одного очень богатого человека, он капитан судна.

     — Вот это здорово, ну и как там дела, как погода? — Артём улыбнулся.

     — О-о-о, погода супер, жара, тридцать градусов, все купаются в море, — ностальгически произнёс Рикардо.

     — Вот бы туда погреться съездить, ха-ха.

     — Мы с ним познакомились, когда я тату ему делал, как сейчас помню, якорь, и русалка сидит на якоре, отлично получилось, — продолжил Рикардо.

     — А вы давно знакомы?

     — Все пять лет, что я там был, мы общались, это мой приятель, очень хороший человек, и хозяина яхты я тоже знаю, состоятельный парень.

     — Миллионер?

     — Наверняка, возможно, даже миллиардер, я его денег не считал, он имеет виллу около 1500 метров и огромный участок земли на острове.

     — А к нему нельзя устроиться в обслугу дома, уборка, стрижка газонов и прочее? — в полушутку-полувсерьёз, улыбнувшись, спросил Артём.

     — Арти, погоди, не торопись, я разговаривал с приятелем, рассказал про тебя, сказал, что ты русский, и спросил насчёт работы, мне тоскливо, что ты здесь за пару песо выламываешься.

     — Ты это серьёзно или разыгрываешь меня?

     — Арти, я говорю вполне серьёзно, слушай дальше. Он сказал, что ему нужен человек европейской внешности, чтобы убирать яхту, там негры в основном этим занимаются, хозяин хочет, чтобы работал белый человек, он сам американец. Оплата в любом случае несравнима со здешней, так что если надумаешь и место будет вакантно к этому времени, то милости прошу.

     Артём поверить не мог, что они это обсуждают, он не верил в чудеса, и сейчас ему показалось, что это всё не наяву, так как это не могло быть явью, хотя выглядело вполне реально. Это возможность уехать из холодной, безнадёжной и безденежной Мар-дель-Плата в тёплый уголок с приемлемым заработком. И это происходит в тот самый момент, когда он, что называется, на мели. Но он вспомнил про свой российский паспорт и сразу же остыл, да, если бы он был аргентинец, то он бы так и сделал, но, увы, обстоятельства были против него, и он ответил:

     — Классное предложение, Рикардо, поистине для меня фантастическое, но придётся мне всё же тут работать у колледжа, ведь с моим паспортом мне туда так просто не попасть.

     — Смотри, Арти, с любым паспортом виза ставится по прибытии на срок до трёх месяцев, имей это в виду.

     — Да ты что, это тоже правда?

     — Да, я специально это у него спросил, и он мне объяснил.

     — Потрясающе, ты знаешь, я подумаю над этим, а ты, кстати, поедешь, если что?

     — Не знаю, мне-то чего там делать, здесь я у себя дома, сижу и ничего не делаю, а там работать надо будет, а работу достойную ох как сложно найти. С тату я тоже не хочу заниматься больше.

     — Наверное, ты прав, Рикардо, для тебя это бессмысленно. — Дальше Артём, пытаясь сменить тему, которая его очень взволновала, спросил: — Лучше расскажи мне про Рио, ты ведь там был?

     — О, Рио — это бесподобно во всех аспектах, огромный город, пляж из ослепительно белого песка, море намного теплее, чем здесь, я там жил в четырехзвездочном отеле, последний раз был там три года назад. Катались на катере с супругой, отдыхали, там красивые дома, горы вокруг с пышной растительностью. Ты знаешь, там на горе есть фигура Христа, так вот я туда пешком поднялся, и оттуда весь город и залив как на ладони видно, это было великолепно.

     — А ты хотел бы там жить?

     — Нет, Арти, ни за что.

     — Почему Рикардо? — Артём не ожидал такого ответа, и он его удивил по-настоящему.

     — Знаешь, Арти, там очень неспокойно, очень большой уровень преступности. У нас, слышал, в новостях говорят про высокий уровень преступлений в Аргентине, так вот, это ерунда, по сравнению с Бразилией. Там на улицу с фотоаппаратом не выйдешь, а если с видеокамерой, о-о-о, прибьют не глядя, сразу же, сумки воруют только держись, автомобили грабят прямо на светофорах, остановился на красный свет, большой привет, ночью вообще из отеля лучше не выходить.

     — Да не может быть. А как же ты?

     — Я выходил, знаешь как?

     — Нет, расскажи.

     — Я полностью раздевался, до плавок или шорт и резиновых тапочек, и ходил, гулял ночью, если что, можно плавки снять и отдать, не жалко.

     — Рикардо, брось заливать, это на юмор похоже.

     — Это правда, а ещё если едешь куда-нибудь в глухую провинцию на автобусах общественного пользования, когда сходишь на станции, к тебе подходят несколько парней из местных банд и допытывают, к кому приехал, зачем, и так далее, не очень приятно.

     — Рикардо, ты страшные вещи рассказываешь, прямо как в детективе, неужели это правда?

     — Какой детектив, ко мне лично подходили и допытывались, спрашивали, зачем я в их края пожаловал, еле отвязался, и ещё деньги хотели отнять.

     — Бред какой-то, получается это что же, в Бразилию лучше не ездить?

     — Лучше со знакомым или родственником из местных, который это всё знает, а ещё хуже всего там, это толпы голодных негров по пляжам бродят, конечно, на центральные они не забредают, там вооружённая полиция охраняет. Так вот, им лучше не попадаться, помню, поздно вечером возвращались, давно дело было, мы на соревнования ездили, увидели толпу метров в пятидесяти от нас, а до отеля было метров пятьсот. Так мы так рванули, на соревнованиях так не бегали, менее чем за минуту уже в отеле были, а там вооружённая охрана с автоматическим оружием, вот как.

     — Так ты спортсмен, что ли?

     — Да, в юности занимался, на средние дистанции бегал.

     — И сейчас бегаешь?

     — Да, до парка Камет и обратно, почти каждое утро, 10 туда и столько же обратно, в пятьдесят лет неплохо, да?

     — Ну ты молодец, Рикардо.

     — Смотри, Сусанна сегодня пригласила в передачу Уго Мужано, он возглавляет союз дальнобойщиков, хочет войти в большую политику, рвётся к власти.

     В телевизоре сидел крупный полноватый мужчина с толстой, как говорят, бычьей шеей, лицом с крупными чертами и стрижкой под машинку. Сусанна задавала ему вопросы типа «насколько сложно быть во главе движения дальнобойщиков» или «в чём цель объединения водителей грузовиков» и так далее. Уго много и подробно отвечал, тараща глаза и ожесточённо жестикулируя руками, видно было, что поговорить он любит.

     — Депутаты, политики или руководители разных организаций, это, по-моему, не очень интересно, куда интересней бизнесмены или актёры.

     — Согласен, просто этот человек очень известная фигура у нас в Аргентине.

     — А почему он так популярен?

     — Всё дело в том, что у нас в Аргентине очень велик спрос на автомобильные крупнотоннажные перевозки, железнодорожная сеть мала и не может всё охватить, поэтому всё ложится на плечи автотранспорта. Работающих в этой сфере людей очень много, и они организовали союз, который уже давно возглавляет Мужано. И если, например, они организуют забастовку, это равносильно параличу всей страны, всё встанет, это очень мощная сила и организация, понимаешь?

     — Да, теперь понятно.

     — Вот поэтому любой политик желает быть в хороших отношениях с этим союзом, ну и с Мужано соответственно.

     — Получается, у него власти больше, чем у некоторых политиков.

     — Вот именно.

     — Ладно, Рикардо, знаешь, я подумаю над тем, что ты мне сказал, про Сан-Мартен, мне это очень интересно.

     — Думай, но учти, что времени на раздумья немного, такое место не может быть долго свободно.

     — Хорошо, пойду домой, хочу сегодня пораньше спать лечь, чтобы к колледжу приехать рано, там не так, как на Сан-Хуане, в 12, там надо в 10 начинать.

     — Чао, Арти, до завтра.

     — До завтра, Рикардо.

     На велосипеде он сейчас не ездил, не было нужды, так как от квартиры до стоянки было рукой подать. Артём шёл по дороге, и мысли о райском острове не давали ему покоя. Если то, что говорит Рикардо, правда и есть реальная возможность сейчас поехать туда, это то, о чём он мечтал: тёплый климат и возможность работать и зарабатывать, причём круглый год. Он вроде бы уже получил то, о чём думал, о чём мечтал, но, как оказалось в действительности, всё не так, как он это себе представлял. В Мар-дель-Плата, оказывается, есть зима, как он об этом не подумал, нет, он подумал, но не придал этому значения, а почему, потому что надеялся, что хорошие заработки сгладят эту мелочь, как зима в 10–15 градусов тепла. Но проблема в том, что и заработка тут нет зимой, на который он так рассчитывал. Здесь всё почему-то в настоящий момент, несмотря на хорошие отношения между людьми и некоторую бытовую обустроенность, казалось тупиковым и бесперспективным. А именно этот тяжёлый монотонный труд за маленькие деньги, на которые не только нельзя достойно жить, но и нормально питаться, не говоря уже про правильное и сбалансированное, иными словами, здоровое питание. Нет никакой возможности приподняться с колен, вырасти, что-то скопить и уж тем более перевезти сюда родных, куда и для чего. Может быть, то, что предлагает Рикардо, если это правда, его шанс, судьба, не стоит это упускать, а нужно воспользоваться моментом, ведь он так давно хотел этого. Потребуется виза, да нет же, ставится на месте, по прибытии, и к тому же это ведь на короткий срок. Но зачем ему что-то менять, тут он вроде устроился минимально, но значит, и там тоже сможет. А может, ему не стоит вообще про это думать, разве здесь совсем плохо, вот жильё нашёл, новое место для работы открыл, наверное, оно будет кормить. В общем, он решил поступить так: сходить завтра в какое-нибудь туристическое агентство и собрать максимум информации и уже потом принимать какое-либо окончательное решение, что и как делать.

     Так он и сделал, а на следующее утро сгонял на велосипеде в центр в крупное турагентство, которое располагалось на авениде Индепенденсия и Иригожен. Подойдя к девушке-оператору, сидящей за столом, он изложил цель своего прихода, которую он объяснил следующим образом:

     — Добрый день. Я планирую съездить на отдых на Карибские острова и хотел бы посмотреть несколько и выбрать маршрут, не могли бы вы предоставить мне информацию, какие-нибудь альбомы с видами нескольких островов, в том числе Сан-Мартен, и ещё пару любых в том же районе.

     Через несколько минут он уже листал каталог, буклеты с видами на остров, его расположение на карте, планы и фотографии города, отелей, вилл, набережной, пляжей и так далее. Остров располагался в верхней части группы островов, которые тянулись от Доминиканской Республики, под названием Антильские. Сам остров был гористый, поросший зеленью, деревьями, пальмами, соснами, кустарником с пляжами из белого песка, на котором местами были огромные валуны с растущими на них деревьями, и конечно, голубое море с абсолютно прозрачной водой. Город, который располагался на острове, имел смешанный европейско-американский стиль, аккуратные улочки, домики, коммерции, в общем, на всё было любо-дорого посмотреть.

     — А сколько стоит туда поездка, и нужно ли оплачивать отель? — поинтересовался Артём.

     — Если вы хотите, можете оплатить и отель, но это не обязательно, там есть бунгало и кемпинги, вы можете там жить.

     — А сколько стоит сам перелёт?

     — Рейс летит из Буэнос-Айреса до Каракаса, это Венесуэла, затем пересадка и далее Сан-Мартен, стоимость около 850 долларов.

     — Виза?

     — Нет, сеньор, виза не требуется, ставится штамп на месте по прибытии в аэропорту.

     — И можно в любое время улететь или нужно заранее бронировать билет?

     — В любое время, сеньор, сейчас места есть.

     — Спасибо вам, очень интересно, можно я возьму некоторые буклеты, посоветуюсь дома?

     — Да, конечно, вот, возьмите ещё вот эти два, там много фотографий, есть описание и информация по островам.

     — Спасибо вам, до свидания.

     После посещения турагентства Артём как на крыльях долетел до стоянки Рикардо, первая информация ему действительно очень понравилась, это был просто райский уголок, Рикардо говорил правду. Прибыв на стоянку, он пришёл в себя, эмоции улеглись, и Артём занялся делом, вымыл почоклеру, подготовил её к работе и покатил к колледжу. Прибыл как раз вовремя, началась перемена, и сразу же закипела работа, желающих купить было так же много, как и вчера, и все были любезны, работать было приятно, а главное, в кармане прибавлялись желанные, так необходимые ему песо. Опять Артём много разговаривал с учениками о том о сём, делился опытом и спрашивал их об учёбе, жизни здесь, чем они занимаются в свободное время, а когда перемена закончилась и были перерывы в работе, он просматривал буклеты, которые ему дали в турагентстве. Любовался пейзажами и читал про остров информацию, правда, какая была, туристическая, ему всё понравилось. К вечеру Артём имел 27 песо в кармане, был доволен, и азарт к заманчивой поездке поубавился.

     «Мне и здесь неплохо, — рассуждал он про себя, — буду здесь работать, и всё постепенно наладится, а там дальше видно будет. Днём тут достаточно тепло, как сегодня, например, 22 градуса, а вечером и винцом согреться можно, в общем, всё здорово, остаюсь здесь». После того как он поставил почоклеру на место, как всегда, посидел с Рикардо, они попили вина, поболтали, поглядели телепередачу. Артём ему сообщил, что пока ничего не решил и будет работать здесь, как и прежде, вроде работа у колледжа пошла, а там дальше посмотрит. На что Рикардо безразлично пожал плечами и сказал:

     — Это твоё дело, Арти, поступай как хочешь, ты хозяин своих решений, если так решил, значит, правильно.

     На том эту тему и закрыли и продолжили смотреть телевизор, попивая вино и разговаривая. Артём, посмотрев на календарь, заметил, что сегодня 8 мая и завтра в России будет отмечаться День Победы, о чём и сообщил Рикардо:

     — А знаешь, завтра в России национальный праздник все будут отмечать.

     — Какой?

     — Неужели ты не слышал, это День Победы во Второй мировой войне, он отмечается у нас 9 мая.

     — Я что-то слышал об этом, а он только у вас отмечается, да?

     — На всей территории бывшего СССР.

     — Ты здесь тоже будешь отмечать?

     — Ну, обычно бокал вина выпиваю в этот день за праздничным столом, правда, сейчас праздничного стола нет, но вино мы пьём почти каждый день, так что если завтра пропустим по бокальчику, то и отмечу таким образом.

     — Отлично, — сказал Рикардо, — завтра с тебя красное вино.

     — Хорошо, договорились.

     Артём допоздна сидеть не стал и пошёл к себе.

     На следующий день, 9 мая, работая у колледжа, Артём нет-нет да и вспоминал, как он проводил этот день раньше, особенно в детстве, и от этого ему было тоскливо. Со временем, когда дедушки уже не стало, а дед прожил, несмотря на многочисленные ранения, 84 года, праздник для него поблёк и потерял свою значимость. Это был просто праздник как праздник, парад Победы и праздничный стол. В настоящий момент он сидел у колледжа, смотрел на окружающую его действительность и обстановку, и всё это ему говорило, что он в абсолютно другом мире. Этот мир не знал жестокой войны, и здесь живёт поколение пожилых людей, которые не были на войне. Они не прошли тяжкие испытания, которым подвергся советский народ и в частности его семья. Это было здорово для них, для простых людей, но было непривычно для него, для Артёма, об этом он думал в те минуты, когда не было покупателей. Тихая спокойная жизнь в маленьком приморском городе на протяжении веков. Как всё хитро устроено в этом мире — где-то бушуют ураганы или льётся кровь, а где-то всё спокойно и тихо, и всё это происходит на одной планете Земля. Артёма захлестнули философские рассуждения на эту тему, иногда на него находило такое, а сегодня уж точно. К вечеру он собрал 25 песо и был доволен, считал это подарком к празднику. После того как поставил почоклеру на место, сходил в магазин и купил пакет красного вина и вернулся на стоянку.

     — Рикардо, привет, я сегодня угощаю, держи, — и протянул ему пакет вина, — разливай по бокалам.

     — В честь чего? — осведомился Рикардо.

     — В честь праздника, 9 мая, забыл, я тебе вчера о нём говорил.

     — Ах, да, тогда с праздником тебя, Арти.

     — Спасибо.

     — Присаживайся, расскажи, как у вас отмечают этот праздник.

     — Давай чокнемся, что ли, не знаю, у вас принято это или нет? — спросил Артём.

     — Да, давай. — Они чокнулись бокалами.

     — Ну, с праздником! — сказал Артём и отпил вина, потом продолжил:

     — Да что рассказывать, у нас раньше проходил в этот день парад Победы с участием военной техники на центральной Красной площади в Москве, а после парада в каждой семье накрывали стол и отмечали. В последнее время от парада почти отказались и даже перевели в другое место, на Кутузовский проспект вроде бы, и техники стало мало, в основном пеший парад.

     — Я слышал про военные парады, но ни разу не видел.

     — Это впечатляющее зрелище, особенно когда был СССР, сначала строем проходят батальоны, а потом военная техника, от грузовика до межконтинентальных ракет на тягачах.

     — Да, это должно быть интересно, — протянул Рикардо.

     — Ещё как, особенно это было трогательно для меня, пока был жив мой дед, который прошёл всё войну, он умер как раз после распада СССР в возрасте 84 лет, крепкий человек был, я его очень уважаю и храню память о нём.

     — Да, я тебя понимаю.

     — В общем, праздник есть праздник, если честно, не очень хочу об этом говорить, лучше скажи, как у вас праздники отмечают.

     — Обычно никаких парадов, просто выходной у всех в этот день, и каждый проводит его как хочет, жарят асадо на природе или дома, играют в футбол или в другие игры. Я, например, всё время здесь и в праздники, и в будни.

     — Но тебя это устраивает?

     — Да, конечно, я счастлив, я сижу здесь, смотрю, как всходит и заходит солнце или идёт дождь, и мне хорошо, больше ничего не нужно.

     — Наверное, ты прав по-своему, в этом что то есть, но у нас, у русских, не всё так просто, видимо, так повелось из глубины веков, мы всё время что-то хотим изменить, сделать что-нибудь, постоянно идёт мыслительный и деятельный процесс.

     — У вас, как я понял, всё непросто, — рассмеялся Рикардо.

     — Это точно, наверное, поэтому мы и летаем в космос.

     — Знаешь, Арти, каждому своё, мы в космос не летаем, мы живём как можем, и по-моему, неплохо.

     Они ещё долго говорили в этот вечер, и потом Артём пошёл домой в свою «уютную» квартирку, как он её называл.

     Артём снова продолжил работу, дни потянулись одни за другими. Одни дни были более удачными, другие менее, но в целом в среднем было нормально, только становилось более прохладно по утрам и вечерам. Не проходило и дня, чтобы Артём не думал про предложение Рикардо, но тем не менее у колледжа он собирал в среднем по 15–20 песо, что было в его ситуации совсем неплохо, и он был доволен. Совсем туго приходилось в выходные, когда колледж был закрыт, и он работал на Сан-Хуане, а там кассы были по 3–5 песо, что было бессмысленно для Артёма. Он каждый день общался с хозяином квартиры, то на стоянке, то возле дома, Артём как раз недавно ему оплатил за месяц проживания. Роберто очень хорошо относился к своему постояльцу и всё время спрашивал, не требуется ли ему что-нибудь. Однажды Артём решил вместо обычного «всё хорошо» сказать, что его беспокоит на самом деле.

     — В принципе, всё нормально, вот только очень жалко, что выходные пролетают бесполезно, ничего не зарабатываю, так как на Сан-Хуане пусто, людей нет.

     — Да, Арти. Это действительно, зимой всегда так, знаешь что, а почему бы тебе не съездить на выходные поработать в парк Камет, там всегда много народу, особенно если стоит хорошая погода.

     — Я знаю, Роберто, я там был, гулял, это отличная идея, вот только я туда не доберусь, далеко очень, машина нужна, а её у меня нет, не покачу же я туда почоклеру.

     — Это точно, конечно, нужна машина, я могу тебя туда отвезти утром, а вечером забрать, там уж ты точно заработаешь что-то.

     — Да ты что, Роберто, правда, а сколько я за такую услугу тебе буду должен?

     — Нисколько, это по доброй воле, о деньгах даже не говори.

     — Если действительно так и будет, если это возможно, спасибо тебе огромное.

     — Не благодари, не за что, я всегда рад тебе помочь, Арти.

     Так они договорились, и в ближайшие выходные, благо была хорошая погода, они собрались и поехали, почоклеру привязали цепью к бамперу грузовичка Роберто, получилось превосходно. Они приехали в восемь часов, но в парке было уже многолюдно, несмотря на ранний час, играли в футбол, занимались на парапланах, жарили асадо или просто загорали на солнышке, благо зимой это было можно себе позволить свободно, не боясь обгореть. Артём расположился возле песочницы и детского городка, погода была супер, градусов семнадцать, а потом ещё потеплело и припекло солнышко. Народ вёл себя очень активно, при виде почоклеры они оживились, и не успел Артём приготовить первую партию, возле него уже собралось несколько малышей лет 6–7 и 9-10.

     — Дайте, дайте нам почоклосы, — наперебой загалдели они, протягивая деньги. — Сколько стоит, одно песо, вот, возьмите.

     — Да-да, даю уже. — И Артём продал им четыре пакетика.

     Малыши в восторге убежали, оживлённо разговаривая между собой. Затем подошла старушка лет 70, с причёской, как только что из парикмахерской, в новом пиджаке и юбке, и старичок, лысоватый, лет 75, с колючим взглядом, тоже прилично одетый.

     — Дайте нам пакетик орешков и пакетик почоклосов, — попросил он.

     Услыхав акцент, сразу же спросил, откуда, и узнав, прищёлкнул языком:

     — Ого.

     Однако дальше в разговор не вступал, взял, что заказывал, и ушёл под ручку со своей подругой или женой. Чуть позже подкатили на велосипедах футболисты, что играли неподалёку, взяли сразу 10 пакетиков кукурузы и пять орешков, видимо, на всю команду. И люди стали постепенно стекаться к почоклере. Артём был весь в работе, если не сказать, в мыле, он и на Сан-Хуане в лучшие дни так не работал. Он трудился как заводной, не покладая сил, в душе не нарадуясь такой удаче. К полудню вообще выстроилась очередь, продукции не хватало, Артём не успевал готовить, орешки закончились, а времени, их приготовить не было, так как почоклосов и тех не хватало. Среди покупателей оказалось двое парней с обветренными и загорелыми лицами, разговаривающих по-русски между собой, видимо, моряки с корабля, а откуда же ещё? Артёму было забавно наблюдать, когда они, переговаривались между собой перед покупкой, но не знали, как попросить и как называется кукуруза и орешки. Просто показали, что им надо, заплатили, сели на велосипеды и уехали. Артём ничего им не сказал, да и не было совсем времени на разговоры, очередь стояла человек 15. Артём себя корил мысленно за то, что не наготовил продукции впрок, и поэтому продавал, что называется, с колёс, только к четырем часам людской поток стал спадать и он успел приготовить орешки и несколько яблок, которые тут же и продал. Артём такой работой был просто ошеломлён и не был готов к ней. Когда приехал Роберто в 18 часов забрать почоклеру, то в кармане у Артёма находилось 170 песо, это была не просто удача, а огромный успех.

     — Как дела? — спросил Роберто.

     — Отлично, просто великолепно, Роберто, я даже не ожидал, — ответил Артём, но сумму не назвал по причине того, что она была равна его месячной аренде. Он подумал, что Роберто может повысить арендную плату при таких заработках или брать деньги за доставку.

     — Вот видишь, нужно всегда принимать своевременно правильные решения, поехали домой, — ответил Роберто.

     Всю обратную дорогу они разговаривали на разные темы, Роберто рассказывал о Мар-дель-Плата и окрестных посёлках, где можно торговать, какие сильные туманы бывают тут в зимний период, и о всякой ерунде. Артём большей частью слушал и говорил мало, тоже на отвлечённые темы. На следующий день Артём съездил в гипермаркет и купил про запас маиса, орехов, сахара, масла, сухофруктов, яблок, в общем, всего, что было необходимо в его работе, а вечером сходил в пиццерию и хорошо покушал, заказав себе целую моцареллу. Впервые за много дней он поел досыта и был счастлив. Настроение у него тоже изменилось, он теперь был уверен в том, что всё наладилось и будет только улучшаться, самое плохое и трудное уже позади, ему так казалось или хотелось, чтобы это было именно так.

     На следующей неделе погода постепенно начала серьёзно портиться, сначала похолодало, ночью температура опустилась до 0 градусов, у Артёма был термометр, который он приобрёл специально для контроля. Затем утром с моря стал дуть неприятный пронизывающий ветер, и во второй половине дня пошёл мелкий противный холодный дождь. Работа у колледжа была вялой, но к пяти вечера в кармане было 10 песо, Артём в этот день замёрз, немного промок и ругался на погоду на чём свет стоит. Вечером они с Рикардо долго сидели, выпили на двоих примерно 1,5 литра вина, болтали и на тему погоды, работы, затронули опять тему Сан-Мартена, но особо на ней не останавливались. По окончании программы Сусанны Хименес смотрели фильм «Завоевание рая» с Жераром Депардье в главной роли Христофора Колумба. Кое-как Артём добрался до квартирки, бухнулся в кровать и сразу заснул, так как устал и неважно себя чувствовал. Наутро он проснулся со страшной головной болью, всё тело ломило, и было очень жарко. Немного полежав, попытавшись подвигаться и похлопав глазами, Артём понял, что заболел и что у него высокая температура. Впервые ему стало страшно от того, что он один, далеко от дома, нет ни родных рядом, ни друзей, ни знакомых, некому даже воды подать и за лекарствами сходить, а за какими и что у него конкретно, он не знал. От таких мыслей лучше не становилось, он предполагал, что у него либо сильная простуда, либо грипп, так как горло не болело.

     «Что я могу сделать, — думал он, — я даже с кровати встать не могу, чтобы к соседу сходить и заявить о себе. Лучшее, что я могу сейчас сделать, это лежать, нужно хорошо закутаться, чтобы пропотеть, это должно помочь, организм справится. Что у меня, не знаю, но в данной ситуации сон — лучшее лекарство».

     С этими мыслями он натянул на голову одеяло и сверху ещё накинул куртку, закутался полностью в постели и прислушался к своему организму. Через некоторое время ему стало жарко, и он стал потеть, пот тёк ручейками.

     «Это хорошо, очень хорошо, — говорил он себе, — пускай всё выходит, будет легче, эх, сейчас бы мёду, но его нет, зато есть лимон, надо лимон целиком съесть, но до него нужно ещё дойти». Так он пролежал около двух часов, потом с огромным трудом встал, поменял мокрую майку на тёплую рубашку, добрался до тумбочки, где у него лежал как раз один-единственный лимон, и съел его целиком вместе с кожурой, после чего лёг обратно в кровать. Артём провёл в кровати весь день и всю ночь, временами его били сильный озноб, дрожь и становилось то холодно, то жарко. Утром следующего дня ему показалось, что чуть меньше болит голова, других улучшений состояния организма не наблюдалось, ему всё так же было жарко и крайне плохо, не говоря про моральное состояние. Солнце уже заглядывало в узкие оконные жалюзи, когда в окно постучали и голос Роберто громко спросил:

     — Арти, ты здесь, отзовись!

     — Да, Роберто, здесь, не могу выйти, заболел, — с трудом Артём проговорил эти слова.

     — Подожди, один момент, я сейчас зайду к тебе, можно?

     — Да.

     Через минуту Роберто, открыв дверь своим ключом, вошёл в квартирку и стоял у кровати Артёма.

     — Арти, что случилось, мне показалось странным, что я второй день тебя не вижу, зашёл узнать, а вон оно что, у тебя что болит?

     — Голова, жарко и знобит всего.

     — Ты знаешь, что хозяин стоянки, Рикардо, тоже заболел, я узнал сегодня утром, думаю, что у вас у обоих грипп. Так, вот что, я сейчас схожу принесу таблетки, у нас есть от гриппа, а потом придёт моя жена и принесёт тебе что-нибудь поесть, а ты лежи, не вставай и не волнуйся.

     — Спасибо тебе, Роберто. — Артём с трудом повернул голову и с благодарностью посмотрел на него. «Прямо как родной», — подумал он про себя.

     Через пару минут Роберто принёс лекарство. Выпив пару таблеток, Артём сразу заснул, сколько он спал, он не помнил, только разбудил его женский голос:

     — Арти, ты что разоспался, ну-ка давай, поднимайся, надо покушать.

     Артём с трудом открыл глаза и посмотрел спросонья в узкие щёлки век, это была жена Роберто, в руках она держала кастрюлю, закутанную в полотенце, а на тумбочке стояла тарелка с ложкой. Жена хозяина квартиры, Габриэла, была невысокая, как, впрочем, и многие аргентинцы, крепкого телосложения, крупный костяк, как обычно о таких говорят. Она была не худая и не толстая, представляла собой смесь испано-индейской расы, выдающиеся скулы и длинный прямой индейский нос не портили её лица, на вид ей было лет сорок.

     — Ну, больной, как себя чувствуешь, что болит? — сказала она ласково.

     — Голова, жар и слабость сильная, — отвечал Артём, еле ворочая языком.

     — Давай чуть-чуть покушаем, пока горячее, это кукурузная каша, очень вкусная, с маслом и молоком.

     — Хорошо, спасибо, я попробую поесть.

     — Конечно, надо поесть, ты когда в последний раз ел?

     — Вчера лимон съел.

     — Ну вот, тем более нужно обязательно поесть.

     Артём, несмотря на слабость, съел всю тарелку каши, которая, надо отдать должное хозяйке, была очень вкусная.

     — Ну а теперь выпей эту шипучку, — она подала стакан с водой, в который бросила шипучую таблетку, — и давай спать, а я вечером ещё приду.

     Артём выпил и вскоре уснул, а когда проснулся, то почувствовал, что жар спал и стало чуть-чуть лучше. Вечером пришёл Роберто с женой и старшим сыном, который принёс радиоприёмник.

     — Пусть будет, когда поправишься, будешь слушать, вот тебе градусник, померяй температуру, — сказал Роберто.

     После того как Артём померял и отдал ему термометр, Рикардо воскликнул: — О, температура-то спадает, 38,2, значит, дела пошли на поправку, выздоравливаешь!

     «Интересно, а какая же изначально была температура?» — подумал Артём.

     — Мы тебе принесли бульончику куриного, и есть котлета с рисовой кашей, хочешь, поешь сейчас, а хочешь, попозже, — сказала Габриэла.

     — Спасибо вам огромное, я так вам благодарен, не знаю, что бы я один делал, — от души поблагодарил их Артём и даже прослезился.

     — Не за что, успокойся, это само собой разумеется, простая человеческая взаимопомощь, — сказала Габриэла.

     — Ну ладно, поправляйся, если что, стучи в окно, у нас окно открыто, мы услышим, — сказал Роберто.

     — Хорошо, спасибо вам огромное.

     На следующий день Артём чувствовал себя намного лучше, он уже вставал с постели и мог передвигаться по комнате.

     «Странно, — думал он, — если это грипп, то очень быстро проходит, думал, неделю проваляюсь, а только три дня всего, наверное, это местный грипп, не такой сильный, как у нас, но это и хорошо».

     Через пару дней недуг полностью улетучился, как будто его и не было, осталась только, больше чем обычно, слабость. А всё благодаря заботе Роберто и его семьи. Всё было бы вообще замечательно, если бы в квартирке было отопление, но оно отсутствовало, и термометр в комнате показывал 12 градусов, столько же, сколько и на улице. Погода была средненькая, было облачно, временами моросил дождь, работать было нельзя. Артём пошёл на стоянку к Рикардо, проверить почоклеру и заодно осведомиться, как сам хозяин. Рикардо сидел в шезлонге возле входа в дом, внутри стоянки, был одет в свои любимые джинсы и тёплый свитер и курил. Находясь сам под навесом, он ловил косые солнечные лучи, которые иногда проглядывали сквозь быстро бегущие по небу облака.

     — Ола, Арти, как дела, дорогой, выздоровел?

     — Ола, Рикардо, да, ты, я смотрю, тоже?

     — Да, поправляюсь, что поделаешь, грипп не щадит никого.

     — А, ерунда, разве это грипп, вот у нас он намного сильнее, и дольше болеешь, можно целую неделю в постели провести с высокой температурой, а тут только попугал, и всё, правда, спасибо огромное Роберто и его семье, они сильно помогли мне. Я, если честно сказать, поначалу очень испугался.

     — Они хорошие люди, я это сразу заметил, ну ладно, всё, не будем о болезнях, я себя превосходно чувствую, как дела с работой, смотрю, ты из-за непогоды не работаешь?

     — Да, в общем, это так и есть, я уже поправился и мог бы работать, но увы, пока выжидаю, не может же такая погода быть всё время.

     — Не хочу тебя расстраивать, Арти, но на самом деле может, мы только в самом начале зимы, вот когда наступит разгар в июне в июле, тогда будет ещё сложнее.

     — При таком раскладе надо ехать на Сан-Мартен, там можно и отогреться, и поработать, ладно, шучу, Рикардо, шучу, хотя в каждой шутке есть доля шутки, — рассмеялся Артём.

     — Я тебе предложил, думай, здесь сейчас тускло.

     — У меня есть кое-какая идея, поеду сегодня-завтра узнаю, переговорить нужно.

     — Хочешь чай, мате, согреемся немного, — предложил Рикардо.

     — Давай, если хочешь, я куплю пирожные в булочной?

     — Превосходная идея, давай.

     Вскоре они мирно попивали каждый своё, Артём — чай, а Рикардо — мате.

     — Смотрю, у тебя прибавилось машин на стоянке?

     — Да, этот «форд-фиеста» одного служащего из порта, он работает в таможне в чине капитана, а тот серебристый «пежо» — сеньора, который приехал к другу в гости.

     — Это хорошо, постепенно обрастаешь клиентами, богатеешь. — Артём улыбнулся.

     — Смотри, Арти, я на следующей неделе буду чистить резервуары с водой на крыше здания, это работа, за которую хорошо платят, если хочешь, возьму тебя с собой.

     — С чего вдруг у тебя такая работа, ты, сидя на стоянке, нашёл? — удивился Артём.

     — Мой отец — управляющий этого здания, оно высотное, в двадцать этажей, и лично он распределяет заявки на работы, предложил мне, а я согласился, я же ничем не занят.

     — Я подумаю, это может быть интересно, а что там придётся делать?

     — На крыше есть два танка с водой, из одного воду слили, и нужно почистить стенки и дно от наростов и грязи.

     — И сколько платят за такую работу?

     — 120 песо, на двоих можно разделить 70 и 50, как тебе 50 песо за день, да за какой день, за два-три часа работы?

     — Нормально, почему бы и нет?

     — Ты где купил такие вкусные пирожные, у Эктора здесь, рядом в булочной?

     — Да, там очень свежие и вкусные.

     — У него всегда свежие, у него других не бывает, если остаётся, он их выбрасывает или раздаёт вечером.

     — Интересно, значит, по вечерам можно бесплатно получить разную выпечку?

     — Ха, если достанется, ведь очередь выстраивается из желающих, и немалая, и все с сумками.

     — А-а-а, теперь я понимаю, почему по вечерам иногда в булочные очередь выстраивается, ведь у вас очередей не бывает, оказывается, это за бесплатным хлебом.

     — И не только, кроме хлеба, пирожные, пироги и много чего ещё. Арти, будем смотреть фильм, смотри, сейчас начинается?

     — А какой, как называется?

     — «День независимости», фантастика вроде.

     — Отлично, не видел такого ещё, давай посмотрим.

     И они стали смотреть фильм, как летающие тарелочки напали на США и их в конце концов победили отважные герои. Так они просидели до трёх часов дня, после чего Артём сказал, что у него есть идея насчёт работы и ушёл. А часа в четыре поехал на велосипеде к Хосе. К великой его радости, Хосе был дома и радушно его приветствовал, удивительно, что собака лежала на своём излюбленном месте, казалось, ничего не изменилось с момента прошлого посещения.

     — Артем, дорогой, заходи, как дела?

     — Нормально, болел гриппом несколько дней, выздоровел, сейчас всё хорошо.

     — Обедать будешь, голоден?

     — Видимо, я вовремя приехал. Не откажусь, спасибо, — усмехнулся Артём.

     Жена Хосе тоже была дома вместе с маленьким Гильермо, который всё время крутился то возле матери, то возле Артёма и дёргал его за одежду.

     — Смотри, он к тебе привык, уже как родного воспринимает, — улыбаясь, сказал Хосе.

     — Я вижу, — ответил Артём и погладил мелкого по голове, последнему это понравилось.

     — Мага, накрывай на стол, представляешь, у нас сегодня рыбный суп из ската. Мы сегодня были в порту, и я увидел, как рыбина выпала из машины, когда перегружали, и никто не заметил, так я поднял, и мы принести его домой, получился обалденно вкусный суп.

     — Действительно приятно, может, и мне повезёт, надо чаще в порт ездить.

     — Садись за стол, рассказывай, что и как.

     — В общем, я нашёл хорошее место недалеко от меня, у колледжа, и там работаю сейчас, довольно успешно. Ездил, кстати, в парк Камет, спасибо за экскурсию, отработал там великолепно, если получится, каждые выходные туда буду ездить. Но вот только погода всё портит, работать не даёт. Ещё у меня дома отопления нет, холодно, а в остальном нормально, вот болел, выздоровел уже, спасибо семье хозяина, который жильё мне сдаёт, помогли. А у вас, я смотрю, тепло, печку топите, у нас такая буржуйка называется.

     — Да, топим дровами, когда особенно холодно, — сказал Хосе.

     — У нас маленький, ему тепло всегда нужно, — добавила Мага.

     — Артем, не волнуйся, у меня есть что тебе предложить, сейчас сезон дождей и тебе нет смысла мокнуть за пару песо. У меня есть для тебя работа, мне нужен помощник. Я строю сейчас дом одному сеньору, буду там делать потолки, давай приходи, есть работа, есть заработок, плачу 30 песо в день, пойдёт?

     — Очень пойдёт, спасибо тебе, Хосе, я когда сюда ехал, очень на это надеялся, и неожиданно для меня получилось, прямо телепатия какая-то, спасибо.

     — Вот видишь, как всё удачно получилось, ты вовремя приехал, Хосе долго без работы сидел, а сейчас она есть, давайте, ребята, вперёд, за дело, — сказала, улыбаясь, Маргарита и продолжила: — Всё, хватит разговаривать, давайте кушать, — и сняла крышку с большущей кастрюли.

     — Мне и Артёму рыбы обязательно положи, — сказал Хосе.

     — А вы как, хвост отрезали, когда варили? — поинтересовался Артём.

     — Да, разумеется, мы это знаем.

     Вкус у «ухи», если так её можно назвать, был обалденный, где-то между палтусом и осетром, картошечка, лук, лапша, в общем, Артёму очень понравилось, он уплетал за обе щеки, нахваливая и суп, и хозяйку, что его готовила. Хозяева тоже не отставали, огромную кастрюлю, литров на десять, съели, наверное, на две трети. Потом Мага принесла чай с тортиком, и они ещё долго сидели и общались. В итоге договорились, что во вторник Артём должен приехать по указанному адресу и взять с собой сменную одежду и обувь, на что он, конечно, согласился. Обратный путь Артём проделал под дождём, который разошёлся и хлестал как из ведра, промочив насквозь куртку, но его это не волновало, теперь он был спокоен и уверен, на следующую неделю у него были гарантированная работа и заработок. Он ехал и думал: то, что предложил ему Рикардо, было запланировано на пятницу, а с Хосе была договорённость на вторник, всё было просто превосходно, и он мог, если всё получится, заработать 100 песо минимум, а может, и больше за неделю.

     Во вторник с утра в назначенный час Артём был на месте по указанному адресу, это было в 15 кварталах от его дома, то есть недалеко. Хосе был уже там, он открыл ему калитку и запустил внутрь. То, что строил Хосе, находилось внутри каменного «мешка»; с двух сторон, слева и сзади, были стены соседних строений, спереди был глухой забор в два с половиной метра высотой, а с третьей стороны стоял дом самого хозяина, который делал дополнительное жильё, по всей видимости, на сдачу к лету. Хосе как раз заканчивал опалубку под потолок, он уже включил бетономешалку, и пока Артём переодевался внутри строения, насыпал туда гравия, песка и цемента.

     — Смотри, Арти, — сказал он, когда Артём вышел переодетый. — Твоя задача очень простая, ты кладёшь смесь в пропорции три песка, два гравия и один цемент, затем сливаешь в ведро и подаёшь мне наверх. Сегодня мы должны потолок весь залить, если будет дождь, ещё лучше, так что здесь он не помеха, а наоборот, давай приступать, время не ждёт.

     И работа закипела, Артём работал, как на конвейере, даже круче, некогда было по сторонам посмотреть. Всё чередовалось с огромной скоростью, сначала лопата, затем песок, гравий, цемент, ведро и лестница. И всё опять заново, по кругу, так они работали до двух часов, после чего утомлённый Артём услышал радостное восклицание Хосе, что всё закончено и осталось только выровнять поверхность правилом.

     — Артем, залезай, посмотри, как я сделал, если хочешь.

     — Конечно, хочу, сейчас, лезу уже.

     Когда он залез, то увидел ровную поверхность залитой площадки, будущую крышу строения, общей площадью метров 20–25. Хосе правилом разравнивал поверхность.

     — Ну вот, всё готово, когда застынет, положим мембрану. Пойдём вниз, я тебе покажу, где что будет и что будем делать.

     — Здесь, в первой части, будет кухня, за ней ванная комната, после неё спальня с окном, всё вместе 21 квадратный метр. Нам предстоит заштукатурить все стены, вставить окна и двери и залить пол.

     — Что значит залить пол?

     — Видишь, сейчас пол — это куча песка, его разровняем, зальём раствором, так же как крышу сегодня, а сверху положим плитку, будет красиво. Это всё ты делать не будешь, не волнуйся, я сам сделаю, ты поможешь делать раствор и штукатурить.

     — Да я помочь не против, ты же знаешь, ты тем более мне за это платишь.

     — Ха-ха, — рассмеялся Хосе, — ладно, на сегодня, наверное, всё, давай теперь перекусим. У меня здесь с собой термос и бутерброды, садись, будем обедать.

     Они уселись на доски, сложенные вдоль одной из стен.

     — Вот видишь, я тебе говорил тогда, что лучше не покупать почоклеру, а вложиться в строительство и потом продать, это куда выгодней, — сказал Хосе, съев первый бутерброд с сыром и свиной отбивной.

     — Да ладно, Хосе, как получилось, так и получилось, я не жалею, работа интересная, и иногда можно хорошо заработать. Знаешь, как я в парке Камет отработал, сто семьдесят песо сделал, а мог и больше. Я совсем не рассчитывал на такую погоду и такое падение покупательского спроса, думал, будет разница с сезоном, но не такая огромная, от 100 песо и практически до нуля.

     — Что сделаешь, здесь в не сезон делать, в общем, нечего, все торговые точки, да я бы сказал, вообще все коммерции зимой просто перебиваются, пережидают, а летом работают в три смены. Тут сейчас, зимой, только госслужащие зарабатывают, адвокаты, все те, кто не связан с сезоном, это особенность курортного города, никуда не денешься.

     — Это специфика курортного города, где есть зима, как я раньше об этом не подумал, теперь прочувствовал это на себе, — задумчиво произнёс Артём.

     — Ты ешь, ешь ещё, кто много работает, должен много и хорошо кушать, — заботливо сказал Хосе, глядя, как Артём съел только два бутерброда.

     — Спасибо, очень вкусно.

     — Это моя жена готовила, она всегда очень вкусные сэндвичи готовит.

     — Хосе, а как долго мы здесь работать будем, за сколько времени закончим?

     — Ты мне здесь на три дня нужен, оставшуюся часть я сам сделаю, тут немного, маленький домик.

     — Это хорошо, если такая погода продлится, мне только на руку, три дня подряд будет чем заняться.

     — Ладно, сейчас чаю попьём и по домам, а завтра продолжим, приезжай в это же время.

     — Договорено, Хосе.

     Они попили чаю, и каждый разъехался в свою сторону, Хосе укатил на скутере, Артём на велосипеде, он был доволен, у него в кармане было 30 песо, и два дня впереди по столько же. Это было очень неплохо в данный момент для него. Вечером он уже не поехал к Рикардо на посиделки, а провёл время дома, поужинав и посмотрев по чёрно-белому телевизору какой-то новый аргентинский сериал с Натальей Орейро в главной роли. На следующее утро он потеплее оделся, так как было свежо и накрапывал дождик, термометр за окном показывал пять градусов тепла. Артём оседлал велик и поехал на стройку к Хосе. Его встретил звук работающей бетономешалки, и как только он переоделся, Хосе ему сказал:

     — Сейчас будем делать потолок над кухней, давай подавай смесь.

     И работа снова закипела, но объём был гораздо меньше, чем вчера, и ещё Хосе пришлось повозиться с водопроводными трубами, прокладывая их к ванной и кухне, Артём в это время отдыхал. Закончили они это всё довольно быстро, и Хосе затем показал ему, как нужно штукатурить стены, предоставив необходимый инструмент, а сам полез наверх выравнивать потолок, после чего пришёл помогать ему. К вечеру они закончили штукатурить почти все стены, осталось немного на кухне, и моросящий дождь не был им помехой, так как работа была внутри. После чего Хосе долго ходил от стены к стене с уровнем и проверял стены на ровность, в результате он остался доволен работой и сказал:

     — Сегодня на славу потрудились, Арти, много сделали, ты молодец, давай попьём чаю и по домам, а завтра так же я тебя жду.

     Артём опять уехал с тридцатью песо в кармане при нулевых вложениях, кроме своего труда. На следующий день было всё примерно то же самое, Артём работал со смесью, заливали теперь пол, и штукатурил стены в кухне, и к вечеру квартирка приобрела почти законченный вид и смотрелась неплохо. Все стены были отштукатурены и готовы к покраске, пол, только что залитый и разровненный, блестел даже в полутёмном помещении. Вся сантехническая и электропроводка проведена, розетки были на местах, санузел был сделан и установлен.

     — Всё, — заявил Хосе, — основное мы сделали, осталось положить плитку на пол в комнате, в ванне и на кухне, вставить дверь и окна, покрасить стены.

     — А снаружи что будешь делать? — поинтересовался Артём, которому заниматься строительством неожиданно для него самого очень понравилось.

     — Стены сделаю с неровностями, чтобы потом можно было камнем обложить, но это после, сейчас хозяину это не надо или денег нет, я только сделаю отмостку вокруг дома.

     — Я тебе ещё нужен буду?

     — Пока нет, на этой стройке нет, осталось только сделать тонкую финишную работу, я её сам сделаю, спасибо тебе, Арти.

     — Тебе спасибо, ты меня здорово выручил.

     — Была работа, и мне нужен был помощник, ничего особенного, если что-то у меня будет ещё для тебя, я дам знать.

     На том и распрощались, договорились, что или Артём подъедет через две недельки, или Хосе к нему, если раньше что-то появится. На следующий день у Артёма ныло всё тело, все мышцы, по-видимому, с непривычки, поскольку он физически так давно не работал. Помня про разговор с Рикардо, он пришёл на стоянку пораньше, часам к девяти, тот уже встал и смотрел телевизор.

     — Привет, Рикардо, как дела?

     — Привет, Арти, что скажешь?

     — Вот хочу узнать, всё в силе по поводу работы по очистке танков, про которую ты говорил?

     — Нет, Арти, видишь, в чём дело, мне отец сообщил, что уже не надо, всё сделали.

     — Как, когда и кто? — искренне удивился Артём.

     — Вчера вечером приходил отец и сказал, что правление дома не выделило сумму на очистку, в итоге почистили бесплатно два парня, которые имели задолженность по квартплате.

     — Вот это да, вот как бывает, однако, а я надеялся на эту работу, — сказал разочарованно Артём.

     — Я и сам рассчитывал на эту работу, деньги всем нужны, только видишь, как получается, вот и отдыхаю сегодня. А ты где пропадал, чего не работал, из-за дождя?

     — Я работал, да ещё как, все мышцы болят. У меня есть знакомый Хосе, он строитель, позвал меня ему помочь, вот я все три дня мешал и таскал раствор и кирпичи, честно говоря, устал очень.

     — По крайней мере, тебе заплатили, не зря работал?

     — Конечно, Рикардо, по 30 песо за день, считаю, хорошо.

     — Ого, да ты богаче меня, чего пришёл-то, иди, отдыхай, или работать будешь?

     — Да ну его, смотри, опять дождь моросит.

     — Тогда чем думаешь заняться сегодня?

     — Пойду в супермаркет, куплю чего-нибудь, приготовлю покушать.

     — Я сейчас уйду по делам, если хочешь, вечером приходи, посидим, винца выпьем, как обычно.

     — Хорошо Рикардо, если надумаю, приду обязательно, до вечера.

     В магазине Артём решил себя порадовать и купил зелёный салат, помидоры, пару лимонов, бутылочку красного вина и приличную порцию мяса для асадо, он давно такого себе не позволял, а также небольшой тортик.

     «Надо иногда, а сейчас особенно, после болезни и удачно подвернувшейся работы, хорошо кушать», — решил он.

     Во дворе его квартирки была маленькая жаровня под навесом, там Артём, насобирав сучья и использовав дровишки, какие были и валялись там, приготовил мясо. Небольшая морось, которая висела в воздухе, не помешала ему это приготовить, затем он сделал салат из купленных овощей и прекрасно поужинал, смотря по телеку очередной сериал про жизнь аргентинских аристократов, сравнивал со своей и был просто в шоке. Вечером он всё-таки решил пойти к Рикардо:

     «Чего одному сидеть, и так ни с кем не общаюсь, хоть с аргентинкой познакомиться, что ли, интересней время проводить можно будет. Ну и что, что жена должна приехать скоро, во-первых, она не захочет жить в таких условиях, если вообще приедет, а во-вторых, у нас у каждого свой путь, я сам по себе, а она сама», — рассуждал Артём.

     Когда он пришёл на стоянку, то застал Рикардо за приготовлением спагетти, засучив рукава и замесив тесто, тот прокручивал его через тестомесилку, похожую на мясорубку, которая придавала спагетти нужную форму. Надо ли говорить о том, что приготовление еды занимает одно из наиважнейших мест в жизни аргентинцев и отнимает у них кучу сил и времени, однако они привычны к этому.

     — Арти, ты как раз вовремя, будь добр, поставь на огонь кастрюлю с водой, я сейчас это закончу и буду готовить сальсу, тебе нравится сальса?

     — Я к ней равнодушен, есть — хорошо, нет — тоже ничего, спагетти можно есть и так просто, с маслом.

     — Это потому что ты не ел настоящую сальсу.

     — Ну, если ты угостишь, я попробую и сравню.

     — Нет проблем, с меня спагетти с сальсой, с тебя вино из «Толедо».

     — Уже пошёл, готовь сальсу.

     Через некоторое время они уже, как всегда, сидели, ели спагетти с сальсо» и пили вино перед телевизором. Рикардо был превосходным поваром, сальса была обалденно вкусной, однако макароны были как макароны, просто очень свежие и, конечно, отличались от готовых, магазинных. В это время послышались хлопанье двери и шаги по двору. В дверях показалась женщина лет сорока, сорока пяти, стройная, со светлыми длинными волосами, собранными сзади, одетая в джинсы и водолазку, на плече кокетливо свисала маленькая дамская сумочка. Большие глаза, прямой, чуть вздёрнутый нос, она была похожа на итальянку, Артёму она напомнила внешностью итальянскую певицу Ромину Пауэр, что пела вместе с Альбано.

     — Ола, — сказала она, по-хозяйски войдя в к ним.

     — Ола, — поздоровался Артём, заметив, что она ведёт себя не как человек, который здесь на стоянке что-то снимает, а Рикардо промолчал, ничего не ответил.

     — О, как у вас тут мило, а ты, наверное, Арти, мне о тебе Рикардо говорил, приятно познакомиться, наконец.

     — Это моя жена, — сказал Рикардо, — её зовут Лильяна.

     — Очень приятно, сеньора, познакомиться, добрый вечер. — Артём вежливо поздоровался и кивнул головой.

     — Рикардо, ты почему мне сегодня не позвонил?

     — Сегодня у нас было ежегодное собрание в парке Камет, я закрутился и не успел, — ответил Рикардо.

     — Арти, ты не мог бы оставить нас вдвоём?

     — Разумеется, сеньора. — Артём сразу же вышел и пошёл осматривать почоклеру, к которой он долго не подходил и не занимался ей.

     Лильяна закрыла дверь, но даже через закрытую дверь, а возможно, из-за приоткрытого окна в соседней комнате до Артёма долетали некоторые звуки перебранки. Сначала был просто разговор на повышенных тонах, затем Артём отчётливо услышал, как Лильяна сказала:

     — Почему этот русский так часто у тебя сидит здесь, вы едите вместе, ты его что, кормишь?

     — Погоди, Лильяна, не кипятись, этот парень здесь совершенно один, у него никого нет, мы просто сидим и болтаем, смотрим телек, а ест каждый за свой счёт, вот он сегодня вино купил. Он и сам нормально зарабатывает.

     — Я не желаю, чтобы в моей собственности находились чужие люди, разве это непонятно?

     — Какой же он чужой, он здесь свою почоклеру держит, я его уже полгода знаю, хороший парень, работяга.

     — Ох, Рикардо, смотри, мне это всё не нравится.

     — Да с чего ты взяла, что мы каждый день тут сидим, его целую неделю не было, даже больше, он болел, потом на стройке работал.

     — Ладно, ты не забыл, что обещал ремонт в ванной сделать у меня, в эти выходные?

     — Нет, конечно, я помню, обещал, значит, сделаю, Лильяна, не беспокойся.

     — Вот и чудно, договорились, тогда я пошла, чао.

     — Чао, чао, Лильяна.

     Лильяна вышла, увидев Артёма, который на корточках сидел возле открытой дверцы почоклеры и там копался, она кивнула головой и спросила:

     — Как продвигается работа?

     — Хорошо, сеньора, спасибо, работа идёт по-разному, но в целом я доволен.

     — Удачи, Арти, счастливо.

     — И вам счастливо, сеньора.

     Лильяна прошла по двору и вышла за ворота, громко хлопнув дверью, оставив Артёма наедине со своими мыслями. После такого развития событий Артём не решился пойти в дом заканчивать трапезу или ещё чего-нибудь делать.

     «Досиделись, допились и досмотрелись телевизор, видно, рано или поздно должны были закончиться эти посиделки, и поделом, нечего в гостях засиживаться каждый вечер, ты же не родственник, а простой арендатор, нужно знать своё место и не наглеть», — думал он.

     В этот момент вышел Рикардо:

     — Арти, ты где, будешь доедать, а то спагетти остынет совсем?

     Артём подошёл к нему и сказал:

     — Рикардо, мне показалось, что твоя сеньора была не совсем довольна тем, что здесь находятся посторонние, ты знаешь, для меня нет никаких проблем, я поставил почоклеру и ушёл, я не хочу сложностей.

     — Нет никаких проблем, Арти, ты брось это, забудь, пойдём есть, а то действительно остынет.

     — Ты уверен, что стоит это делать?

     — Конечно, Арти, пошли. — Рикардо похлопал его по плечу.

     Артём подумал, что сейчас можно спокойно закончить трапезу, но с визитами в будущем надо завязывать, и решил пойти вместе с Рикардо.

     — Ладно, пошли, — сказал он.

     — Женщины всегда такие, не стоит так реагировать, — говорил Рикардо, разливая вино по бокалам. — А Лильяна всегда была очень вспыльчивая, но быстро успокаивается и отходит, не обращай внимания.

     — Всё равно, Рикардо, мне неудобно, что из-за меня возникают проблемы такого рода, и к тому же я действительно нахожусь у тебя в гостях слишком часто, с этим надо завязывать.

     — Забудь про это, моя забота, как было, так и будет, к тому же вдвоём веселей, не так ли?

     — Согласен, так-то оно так, но всё-таки?

     — Что бы Лильяна ни говорила, я здесь хозяин и сам решаю, как и кого здесь принимать.

     — Тебе виднее.

     — Вот видишь, ты познакомился с моей женой, когда приедет твоя, ты тоже меня ей представишь, надеюсь.

     — Разумеется, и надеюсь, не в такой ситуации.

     — Как холодно, интересно, сколько сейчас градусов, у тебя нет термометра?

     — Нет, он без надобности, если холодно, то холодно, если жарко, то жарко.

     — А обогреватель у тебя есть?

     — Вообще-то есть, но я его редко включаю, только когда совсем холодно.

     — Бывает ещё холоднее?

     — Конечно, бывает, я честно, не пойму, как вы всё-таки в России выживаете при таких морозах?

     — Я же тебе уже говорил, Рикардо, ответ прост: холодно на улице, а в домах тепло, даже очень, а тут что на улице, что в доме, везде одинаково, и это реальная проблема.

     — Слава богу, что мы не в России с её холодами, и можем здесь согреваться вином, — рассмеялся Рикардо.

     — Когда бывает очень холодно, я всегда думаю о тёплых краях, где можно погреться на солнышке. Как отлично здесь было летом.

     — Я, кажется, знаю, где сейчас тепло.

     — И где же, уж не на Сан-Мартене ли?

     — Именно там.

     — Ну да, конечно, там же тропики.

     Артём мысленно на секунду перенёсся туда, вспоминая фотографии и описание, полученные им в турагентстве. Ему сейчас подумалось, что если бы он захотел, это могло бы стать реальностью. Здесь у него была перспектива с мая по декабрь перебиваться случайными небольшими заработками и продолжать мёрзнуть.

     — Знаешь, если бы я решил туда съездить, насколько это всё реально в действительности? Потому как мы здесь говорим одно, а там окажется совсем другое.

     — Арти, я тебе не говорил, поскольку ты эту тему не поднимал, ты вроде сделал выбор, но на днях я разговаривал со своим другом Педро, у него всё хорошо и предложение о работе пока в силе, если не одно, так другое, помощник механика ему тоже нужен.

     — А сколько там платят вообще, сколько он лично платит, напомни мне?

     — Самый минимум, что может предложить, это тысяча долларов, но я думаю, больше, как полторы тысячи в месяц, например, меньше там никто не получает, там цены на всё знаешь какие.

     — Да, очень заманчивое предложение, но я пока ничего не решил ещё. Как, например, можно реально всё это осуществить, я вроде здесь обосновался, квартиру снял, почоклера здесь стоит, куда я всё это дену, если, к примеру, уеду на несколько месяцев? — решил Артём прощупать почву.

     — Нет никаких проблем, Арти, я же не прошу у тебя денег вперёд за стоянку, приедешь, отдашь, в зависимости, сколько будешь отсутствовать. С хозяином квартиры сложнее, но Роберто человек хороший, с ним тоже, думаю, можно будет договориться. Это не нерешаемые задачи, в первую очередь тебе нужно договориться с собой, хочешь ты этого или нет.

     — Наверное, ты прав, а что я скажу родным, они-то ничего не знают и не поймут меня, если здесь всё нормально, то куда я поехал и зачем. Есть много вопросов, как видишь.

     — Можешь им ничего не говорить, поедешь, предположим, на три-четыре месяца, на всю зиму, затем приедешь сюда снова, они даже знать не будут.

     — Я не привык обманывать, Рикардо, я всегда говорю только правду, хотя в последнее время, наверное, не всегда, — улыбнулся Артём.

     — А ты и не обманывай никого, просто не говори, потом когда приедешь, тогда и скажешь, а можешь и не рассказывать, это твоё личное дело и твоя жизнь.

     — Знаешь, это действительно очень мне интересно, всё дело в том, Рикардо, что я как раз и мечтал о таком, чтобы тепло, море и работа были все вместе, и поэтому это слишком для меня сказочно, чтобы быть правдой. И я даже не уверен, что именно сейчас мне это вообще нужно, у меня есть сомнения.

     — Насчёт реальности я тебе уже говорил, это всё железно, но ты должен сам это решить. Хочешь, поезжай, хочешь, оставайся, здесь у тебя тоже варианты с заработками подворачиваются, и не всегда будет плохая погода, всё наладится со временем.

     — Я тоже так думаю и надеюсь, поэтому и выжидаю.

     — Когда я там жил, — продолжал Рикардо, — мне там очень нравилось, там такой уклад жизни, что даже когда ты работаешь, то работа не в тягость. Ко мне, например, записывались на тату, зарабатывал я там действительно неплохо, но не напрягался. Работа была в удовольствие, а после работы в бар или на дискотеку, или в казино, эх, какие весёлые были деньки.

     — Слушай, если у тебя такая ностальгия, может, всё-таки надумаешь поехать?

     — Нет, Арти, сейчас нет, я уже здесь обосновался, маловероятно, что я когда-нибудь туда поеду, но кто знает, посмотрим, как всё сложится.

     — Ладно, бог с ним, с эти островом, знаешь, я, наверное, куплю себе электрический обогреватель, намёрзся я уже здесь.

     — Очень дорого будет, Арти, не советую, лучше оденься потеплее, две-три кофты, учти, что это всё какие-нибудь три-четыре месяца в году, можно и потерпеть.

     «Если бы ты знал, как меня достала эта фраза «потерпеть», — подумал Артём, а вслух добавил: — Ладно, потерпим ещё немного, ничего другого не остаётся.

     — Вот и правильно, давай сюда бокал, у тебя пустой уже.

     В этот вечер они сидели допоздна, и Артём ушёл около 12 часов вечера, весьма захмелевший.

     Всю субботу лил дождь, и Артём провёл этот день дома, не выходя, не работая, и не ходил на стоянку к Рикардо, зато к вечеру, когда небо развеялось и появилось солнце, он зашёл к Роберто узнать, не сможет ли он его завтра отвезти в парк Камет.

     — Привет, Арти, как дела, — приветствовал его Роберто, — заходи к нам.

     — Спасибо, Роберто, я ненадолго, зашёл узнать, если завтра будет хорошая погода, не сможешь ли ты отвезти меня в парк Камет на работу, как в прошлый раз?

     — Конечно, Арти, разумеется, отвезу, в котором часу нужно?

     — Если можно, в девять утра.

     — Можно, договорились, чай будешь пить?

     — Нет, спасибо огромное, Роберто, я уже пил у себя. И ещё раз хотел поблагодарить за то, что вы мне помогли, когда я болел. Это для меня очень важно.

     — Не стоит благодарности, это простое человеческое общение, ты быстро поправился, молодец!

     — Я старался, ладно, пойду к себе, спасибо за телевизор и радио, очень кстати, в такую погоду, когда не работаешь, есть чем заняться.

     — Не благодари за это, иди, отдыхай, отдыхать тоже надо.

     — Пока, Роберто.

     — Чао, Арти.

     Утром Роберто, как и договаривались, отвёз его в парк Камет, благо день обещал быть хорошим, ярко светило солнце и дул тёплый ветерок с севера, со стороны Бразилии. Артём расположился на прежнем месте, подготовил аппарат и стал готовить впрок. Народ потихоньку заполнял пространство парка, сначала пришли на игру футболисты, затем подтянулись велосипедисты, потом парапланеристы, затем пенсионеры, дети и остальные. Люди соскучились по хорошей погоде, дожди надоели, видно, не только Артёму. Работа потихоньку началась, один за другим люди подходили и покупали почоклосы, а Артём ещё сделал десяток сухофруктов в сахаре, пяток яблок и орешки, пакетиков тридцать. К половине одиннадцатого у него уже было около 70 песо в кармане, и он был очень доволен. Через некоторое время к карусели, что находилась метрах в ста от песочницы, подкатила другая почоклера и, расположившись, стала там работать, торговать.

     «Ого, что это, конкуренция или сейчас и отсюда попросят?» — подумал Артём.

     Но почоклера работала, и никто к Артёму не подходил, видно, работал, так же как и Артём, без каких-либо прав на данное место. Его это устроило, даже несмотря на то, что выручка теперь разделилась на два. В итоге он забыл про конкурента и продолжил работать, так как народу становилось всё больше и продукции требовалось ещё и ещё. Часа в четыре после полудня к нему в перерыве, когда не было клиентов, подошёл мужичок лет пятидесяти, с короткой стрижкой, в брюках и пиджаке.

     — Добрый день, почоклеро, как идут дела? — поинтересовался с улыбкой он.

     — Спасибо, вроде неплохо, сегодня солнечный денёк, и людей много, и хорошо покупают.

     — Отлично, ты не местный, откуда ты?

     — Из России.

     — Далековато, как зовут?

     — Артём.

     — Очень приятно, меня зовут Родриго, я из администрации парка Камет, ты не беспокойся, работай спокойно. Вот что мы думаем на счёт работы почоклер в нашем парке. Хотим оставить одну-единственную почоклеру, и знаешь, на каких условиях, ты и твой конкурент предложите каждый свою арендную ставку в месяц. Устроим между вами аукцион, кто больше предложит, тому и разрешим тут дальше работать, понятно такое предложение?

     — Конечно, понятно, всё очень просто, а когда аукцион будет, в какие сроки?

     — К следующему воскресенью, устраивает? Приезжай работать, если погода позволит, а нет, то тогда подходи к зданию администрации, спроси Родриго, заведующего, и мне скажешь, что надумал, хорошо?

     — Отлично, договорились, спасибо вам, сеньор Родриго.

     — Пока не за что, всё зависит от тебя и твоего предложения, запомни это, парень.

     — Ясно, хорошо.

     — Ну, пока и до встречи, Артем.

     — До свидания.

     Артём задумался. «Вроде всё хорошо, никто не прогоняет, но что ему делать, он никогда не участвовал в таких аукционах, а главное, какую сумму предложить, он даже понятия не имел. Очередной сюрприз, и вряд ли приятный, нужно очень хорошо продумать сумму аренды».

     Он пересчитал выручку, оказалось 130 песо, что было очень хорошо. Артём стал тут же прикидывать, умножая среднюю выручку, 150 песо, на четыре воскресенья, и получалось 600 песо, возможно, пару суббот по 100 песо, итого 800, из которых 150 затраты, остаётся 650 песо, сколько из них можно предложить? Наверное, не больше 300, иначе невыгодно. В итоге он сошёлся на цифре 250 песо в месяц, и она ему показалась очень серьёзной, учитывая, сколько он платил за стоянку и за свою квартиру. Когда приехал Роберто, Артём ему об этом рассказал и попросил совета, какую сумму можно было бы предложить администрации парка Камет, на что Роберто, как ни странно, хотя он был далёк от темы почоклер и их дохода, предложил 250 песо. Он так и сказал:

     — Я полагаю, что стоит попробовать предложить 250 песо, это хорошая цена.

     — Хорошо, Роберто, я, наверное, так и сделаю.

     После чего они поехали, отвезли аппарат на стоянку, Артём его вымыл и пошёл домой, не стал засиживаться у Рикардо. А в понедельник опять был дождь и собачий холод, Артём пошёл часам к пяти к Рикардо поболтать о том о сём, радуясь, кстати, своим успехам в освоении языка, он практически свободно уже говорил на кастеллано. Ещё бы, он уже много месяцев, не говорил ни на каком другом языке, только на испанском, что называется, изучал его методом полного погружения. Рикардо был, как всегда, на месте, он только что приготовил котлеты и ел их со спагетти, запивая своим любимым напитком, вином.

     — О, Арти, заходи, как ты? Давно не был, кушать будешь?

     — Я бы не отказался попробовать твоих котлет.

     — Так садись и попробуй, давай я тебе положу, сколько, две хватит?

     — Конечно, хватит, я же к тебе не есть пришёл, а попробовать.

     — Вот, держи, горяченькие. — Рикардо выложил на тарелку парочку.

     Котлеты оказались очень вкусными, то ли продукты были очень свежие, то ли готовил Рикардо прекрасно, может быть, то и другое, но еда была действительно вкусная всегда.

     — Ну что скажешь, нравится?

     — Вкусно, Рикардо, действительно вкусно.

     — Вот и кушай, потом за вином сгоняешь, перед передачей.

     — Сгоняю, без проблем. Знаешь, я тут в воскресенье ездил в парк Камет работать.

     — Ого, как ты туда добрался?

     — Роберто меня отвёз на своём грузовичке, бесплатно, он очень хороший человек.

     — Согласен, он славный парень, так ты работал там, и как работа?

     — Отлично, Рикардо, даже лучше, чем здесь на Сан-Хуане летом.

     — Вот видишь, парк — это совсем другое место, там люди приезжают отдохнуть и хорошо провести время, деньги потратить, а тут спешат по своим делам.

     — Это так и есть, и вот знаешь, в чём дело, там местная администрация собирается устроить аукцион, между почоклерами, типа кто больше предложит, тот и останется работать, что ты об этом думаешь?

     — Это серьёзная проблема, эти аукционы вещь неблагодарная, к тому же он будет закрытым, насколько я понял? — Рикардо поднял вверх брови.

     — Да, от нас от каждого ждут предложение с ценой месячной аренды.

     — Не знаю, что тебе сказать, сколько ты сделал там?

     — Сто тридцать пять песо, а в прошлый сто семьдесят.

     — Ты понимаешь, Арти, на самом деле ты никогда не узнаешь, какую цифру предложил тот, другой, и потом, они сами могут поставить кого-то своего, родственника, например, они в этом заинтересованы, и второго твоего оппонента тоже футбольнуть.

     — Да, наверное, могут, я даже об этом как-то не подумал, может, это всё розыгрыш?

     — Вполне возможно, я бы на твоём месте не особо на это рассчитывал, ерунда это всё.

     — Это обидно, там так хорошо работать можно.

     — Они это тоже знают, сам думай, много людей хотят там работать, не ты один.

     — Я планирую предложить 250 песо в месяц, что скажешь?

     — Не знаю, попробуй, предложи 300, если, конечно, это тебя устроит.

     — Наверное, я так и поступлю, будем надеяться на лучшее.

     — Всегда надо надеяться на лучшее, ты на счёт Сан-Мартена надумал чего или нет?

     — Я вот что думаю, Рикардо, здесь сейчас только заработок в парке Камет может помочь, так как у колледжа только на аренду квартиры и скудное питание заработаешь в лучшем случае, поэтому если там не получится, то я, наверное, поеду.

     — Логично, по крайней мере, здесь до сезона ничего не светит точно.

     Затем Артём сходил за вином, и они ещё долго разговаривали опять до полуночи, после чего разошлись. Во вторник светило солнышко, хоть было прохладно, градусов пять, но дождя не было, и Артём покатил почоклеру к колледжу. Его там встретили с удовольствием.

     — О, почоклеро вернулся, — услышал он радостные детские возгласы, когда началась перемена.

     — Как дела, почоклеро, почему долго не появлялся, угости почоклосами, — раздавалось со всех сторон.

     Старшеклассники подходили, покупали, задавали те же вопросы, и когда Артём отвечал им, соглашались, что зимой работать сложно из-за погоды.

     — Да, когда проливной дождь и холод, какая работа, это понятно, — говорили они и продолжали: — Ну ты молодец, сейчас мало кто работает, нам тут тебя не хватает, если дождя не будет, приезжай, мы твои постоянные клиенты.

     — Спасибо вам, ребята, — отвечал им Артём с искренней благодарностью в душе.

     Как всегда, покупали родители, когда приехали за детьми на машинах, учителя, и к вечеру Артём наторговал на 21 песо, что было неплохо, и покатил на стоянку, где опять были допоздна посиделки с Рикардо. А потом ночью пошёл дождь и не прекращался весь следующий день, на работу Артём, естественно, не поехал. Он долго лежал в постели, ворочался, под одеялом было тепло и вставать не хотелось. То, что идёт дождь, Артём определял по капанию воды по водостоку с крыши, ему для этого не нужно даже было смотреть в окно. Он лежал и думал о Сан-Мартене, что там сейчас тепло, сезон круглый год и работа вроде как есть, почему бы ему не поехать, всё так просто и замечательно складывается. С другой стороны, как бы не оказалось как в Мар-дель-Плата, всё с виду вроде хорошо, а как поживёшь, открываются тёмные и не известные ранее стороны. Да, пейзажи красивые, но одними пейзажами сыт не будешь, это ведь не отдых, не развлечение, а работа, и как она пойдёт, никто не даст гарантию. Здесь всё в лучшем случае так и будет тянуться или будет хуже, и придётся залезть в заначку, дотянуть до сезона и там уже поработать на славу. Он ещё полежал и стал вставать, умылся, поставил на плитку кипятиться воду, сделал себе кофе с сэндвичем, отрезал кусочек тортика и позавтракал. После этого стал просматривать снимки и каталоги.

     — Да, место потрясающее, — рассуждал он вслух сам с собою, — но что толку-то, если всё это блеф и нет никакой работы, а если учесть то, что он собирается работать неофициально, то вообще это, мягко говоря, сомнительная затея.

     Артём понимал, что у него романтичный и в известной мере авантюристический склад характера, и знал, что нужно десять раз всё взвесить, прежде чем на такое решиться. Но он также вспомнил о том, как он здесь болел, а зима только начиналась, неизвестно, что ещё до весны может случиться, а там тепло, и там уж точно он болеть не будет, так как жару он переносит прекрасно, намного лучше, чем холод. В конце концов он надумал пока работать здесь, а в выходные сделать предложение по парку Камет, и если он пройдёт, то точно остаётся, а если нет, то, скорее всего, уедет, в общем, положится на судьбу. После всех этих рассуждений и мыслей он сел смотреть телевизор и смотрел его до обеда, ему понравился или он просто привык к сериалу про Марию с Натальей Орейро в главной роли. После него сбегал в супермаркет купить продуктов и опять сел за телевизор, в перерывах смотря буклеты по острову, так он и провёл день, к Рикардо не пошёл. Вся неделя прошла как обычно, в четверг он тоже работал, и неплохо, у колледжа, а в пятницу и субботу опять отдыхал из-за дождя. В воскресенье он на велосипеде, так как небо было пасмурное и мог пойти дождь в любой момент, поехал в парк Камет, в администрацию с предложением. Он очень легко нашёл и само здание, которым прежде не интересовался, и Родриго, который встретил его по-дружески:

     — Ола, Артем, как дела? Ну проходи, садись, рассказывай, что надумал, русский почоклеро.

     — Добрый день, сеньор Родриго.

     Они прошли в кабинет, небольшую комнату, уютно меблированную, с телевизором, компьютером, Родриго присел в кресло и указал на соседнее кресло Артёму.

     — Ну, слушаю, мы уже имеем предложение от твоего конкурента и ждём с нетерпением твоего, что скажешь?

     — Вы знаете, я не так давно работаю, как почоклеро, и у меня не очень большой опыт, и по парку Камет в особенности. К тому же это первый в моей жизни такой аукцион, но то, что я посчитал, и то, что для меня возможно, по моим соображениям и расчётам, предложить, это 300 песо в месяц.

     Родриго сложил губы бантиком и издал не то звук, не то свист, означающий разочарование, и далее он сказал:

     — Это не то, твое предложение меньше, твой коллега, к великому твоему сожалению, предложил ровно в два раза больше.

     — Ясно, — сказал огорчённо Артём и как бы в надежде спросил: — А я могу сейчас перебить его цену?

     — Нет, не можешь, так мы не работаем, иначе это будет уже не по правилам, извини, значит, только он один будет работать. Но это только на один год. В следующем году всё будет сначала, так что не переживай и сильно не расстраивайся.

     — Всё понятно, видимо, у меня мало ещё опыта, к следующему сезону я его наберусь и надеюсь, сделаю более достойное предложение.

     — Я тоже так думаю, у тебя всё ещё впереди.

     — До свидания, сеньор Родриго.

     — До свидания, русский почоклеро.

     Артём уехал грустный, но это не было для него неожиданностью, он знал, что это не его игра, особо не верил в то, что может здесь выгореть. И если честно, ему было очень любопытно, как тот, другой почоклеро, будет выплачивать 600 песо в месяц, ведь их ещё нужно было заработать. Даже делая по 200 песо в выходной и по 100 в субботу. Зато теперь он был практически уверен в том, что он должен ехать работать на заветный остров.

     «Ладно, здесь не получилось, это было прогнозируемо, сейчас ничего не остаётся, как ехать на работу на Сан-Мартен, и если там не повезёт, то хотя бы съезжу, отдохну и погреюсь на солнышке. Родителей я посвящать в это не буду, зато жену предупредить и поставить в известность нужно, это будет правильно. В конце концов, чем я рискую, только затратами на поездку, и у меня будет возможность расширить горизонты, посмотреть мир, когда ещё будет такая возможность?» — думал дорогой Артём.

     Когда он подъезжал к дому, он готов был уже купить билет. На пороге дома под навесом у своей двери сидел Роберто и не спеша потягивал мате из трубочки.

     — Арти, привет, как дела, дорогой?

     — Нормально, как видишь, сегодня не работаю, опять из-за погоды, ездил в парк Камет делать предложение, о котором мы говорили, помнишь?

     — Да, конечно, помню, ну и как, есть успех?

     — К сожалению, нет, не прошёл, коллега предложил сумму ровно в два раза больше, а именно 600 песо.

     Роберто даже пить мате перестал.

     — Сколько-сколько, шестьсот песо, это немыслимая сумма, и он её предложил, сколько же он думает там заработать?

     — Не знаю, но, основываясь на моих продажах, я бы столько платить не смог бы, может, он видит это как-то по-другому.

     — Ну и ладно, пусть работает и платит такие деньги, их ещё заработать нужно, а если такая погода будет всё время, он в трубу вылетит, — ответил Роберто.

     — Возможно, что так и будет, но желать этого я ему не буду.

     — Если только он несколько почоклер там не выставит, — предположил Роберто.

     — Такое, в принципе, возможно, я не подумал об этом.

     — Ладно, как идут дела на этой неделе?

     — Слабо, погода плохая, три дня только работал из семи.

     — Если ты беспокоишься об оплате, то не волнуйся, я подожду, сколько нужно, я понимаю, что зимой у нас трудно. — Роберто, видимо, подумал о своём, поэтому так и сказал.

     — Спасибо, Роберто, за понимание, — Артём решил закинуть удочку, — скажи, если мне придётся уехать на некоторое время, что будет с жильём, я его потеряю или его можно как-то зарезервировать?

     — Ты насколько хочешь уехать, на неделю, месяц или больше?

     — Я думаю, может быть, месяца на три.

     Роберто задумался.

     — Смотри, Арти, есть варианты. Первый — ты оплачиваешь месяц вперёд, потом, когда приезжаешь, оплачиваешь остальные два, ну, скажем, с 50 % скидкой. Второй вариант: оплачиваешь всё полностью, но с рассрочкой, например, полгода. Третий вариант: я с твоего согласия сдаю, если есть желающие. Когда ты приезжаешь, ты ничего нам не должен, и если съёмщик согласен переехать, то нет проблем. Если нет, могу койку у себя сдать, пока он не переедет, а может, к тому времени арендаторы с домика, что в глубине, съедут, кто знает. В любом случае я тебе помогу с поиском нового жилья, что скажешь?

     — Думаю, Роберто, что все три варианты приемлемы, если я надумаю ехать, то заранее тебе скажу, и ещё, вещи можно будет у тебя оставить?

     — Само собой, без проблем, а куда собираешься?

     — Думаю, на работу в Буэнос-Айрес на зимний период.

     — Это хорошо, очень хорошо, если реальное предложение о работе есть.

     — Думаю, что реальное.

     — И когда собираешься?

     — Пока не решил ещё, может, очень скоро, а может, и нет, как получится.

     — А почоклеру оставишь на стоянке или вместе с ней поедешь?

     — Нет, с ней точно не поеду, на стоянке оставлю у Рикардо, он не против этого, — улыбнулся Артём.

     — Хорошо, а как вообще, как дела дома, как родные в России?

     — Всё нормально, все живы, здоровы, очень интересуются, как я тут.

     — Не говорил им, что болел?

     — Нет, Роберто, зачем расстраивать.

     — И правильно, будут нервничать, не нужно.

     — Я поэтому и не говорил, бессмысленно, я-то уже выздоровел благодаря вам.

     — Опять ты за своё, всё нормально, благодарности не нужно.

     — Да, — протянул Артём, — теперь в парк Камет больше не поедешь.

     — Это ничего, здесь у нас очень много разных праздников, как городских, так и национальных, и очень много людей на них приходят, я тебя буду на них возить, туда много почоклер приезжают, там точно заработаешь.

     — Спасибо тебе, Роберто.

     — Опять же, не благодари, хочешь мате?

     — Да не пью я мате, спасибо, в основном чай или кофе.

     — А мы пьём, не скажу, что вкусно, просто дело привычки и обычая.

     — А по мне так зелёный чай лучше, меньше горчит.

     — Зелёный чай мы тоже пьём, ты заходи к нам как-нибудь, если не поедешь никуда. К тому же скоро чемпионат мира по футболу начинается, его лучше на большом цветном телевизоре смотреть.

     — А где он проходить будет?

     — Во Франции вроде, да, точно, во Франции.

     — Аргентина участвует?

     — Разумеется, у нас очень сильная команда сейчас, надеюсь, выиграем чемпионат.

     — Буду иметь в виду, Роберто, спасибо.

     — Смотри, дождь прекратился, если хочешь, могу отвезти тебя с почоклерой куда-нибудь в центр.

     — Я даже не знаю, уже поздно, наверное, и дождь в любой момент может пойти, а главное, как бы конфликтов не было с другими почоклерами.

     — Я думаю, что дождя сегодня не будет, — сказал Роберто, посмотрев на небо. — Ветер с севера облака разгонит. На Гуэмесе есть хорошее место, очень много людей гуляет, это рядом с районом Лос-Тронкос, могу тебя туда отвезти. Про конфликты не надо думать, это обычный рабочий момент, перед тем как вставать, можно спросить, не стоит ли здесь кто-то.

     — А что, ты, пожалуй прав, давай съездим, посмотрим, чего дню пропадать, я сейчас переоденусь, когда сможем поехать?

     — Минут через десять выходи.

     — Договорились, сейчас буду.

     Через полчаса они приехали на улицу Гуэмес. Как и говорил Роберто, это был район в самом историческом центре, изобиловавший узкими улочками, рядом с районом Лос-Тронкос, и там было очень много маленьких и больших коммерций и много людей. Сам район, прилегающий к этой улице, был очень красивый, много ухоженных домиков с красивыми садиками и заборами.

     — Ну что, нравится?

     — Да, интересно, не был тут ещё никогда.

     — Извините, — обратился Роберто к продавщице газетного киоска, — здесь стоит какая-нибудь почоклера?

     — Нет никого, вы насчёт конкуренции? Можете вставать, здесь никого никогда нет, — ответила она.

     Артём распаковал всё и стал работать, а Роберто уехал. Работа шла ни шатко ни валко, люди покупали, но мало, в основном гуляли, но к вечеру, когда Роберто приехал за ним, Артём наторговал на 25 песо.

     — Ну, как дела в новом месте? — поинтересовался он.

     — Ты знаешь, мне кажется, нормально, при том, что я сегодня вообще не планировал работать, всё лучше, чем на Сан-Хуане.

     Пока они ехали обратно, Артём подумал о том, что это не заработки и всё-таки нужно ехать работать в другое место, это он решил практически окончательно. Когда он оказался дома, первым делом залез в заначку и пересчитал, сколько там денег в наличии. Оказалось чуть больше двух тысяч баксов и 350 песо, которые он отложил в последнее время благодаря парку Камет и работе с Хосе. Он вполне мог себе позволить поездку, и он решил, что завтра поедет в турагентство ещё раз на разведку.

     В понедельник с утра Артём был на месте, турагентство уже работало, клиентов не было видно, сотрудники скучали, сидя за компьютерами. Там Артём провёл около часа, просматривая буклеты, отели, цены на экскурсии, маршруты, питание, его интересовало всё, включая погоду.

     — Какие месяцы считаются там самые жаркие и какие самые холодные, и какая температура в это время? — поинтересовался Артём.

     — Температура в жаркие месяцы доходит до 40 градусов, а в холодные до 23–28, там бывают сильные ливни, очень сильные, и раз в три-четыре года бывает сильный шторм, — сообщила ему сотрудница.

     — Сколько сейчас стоит билет туда и обратно на месяц или три?

     — Восемьсот семьдесят долларов.

     — Виза по прибытии даётся?

     — Да, нам, аргентинцам, не нужна, а с вашим паспортом виза по прибытии на месяц или три.

     — Хорошо, а за сколько времени нужно покупать билет, нужно ли его резервировать, бронировать?

     — Сейчас билеты есть почти на все направления, в том числе и туда, скажем, отъезд через неделю, устраивает вас? Можете зарезервировать, за это платить не нужно.

     — Да, пожалуй, зарезервирую, — подумал и согласился Артём.

     Пока сотрудница заполняла бумаги, Артём думал.

     «Если я не поеду, то ничего не потеряю, а если решу выкупать билет, значит, такова судьба, и я поеду».

     — Вы планируете лететь из Мар-дель-Плата или из Буэнос-Айреса? — уточнила сотрудница.

     — Из Буэнос-Айреса.

     — Хорошо, всё готово, подпишите, пожалуйста.

     В итоге Артём сделал резерв на ближайший вылет из Эзейзы без бронирования отелей и дополнительных расходов, он планировал там снять либо бунгало, либо остановиться в частном отеле, цены на них его устраивали. После турагентства он поехал домой, но по пути заехал позвонить жене, ей он рассказал правду, как на самом деле обстоят тут дела, какие заработки и что он хочет сделать.

     — Ты что, с ума сошёл, но дело твоё, — услышал он в ответ в телефонной трубке. — Ты думаешь, что найдёшь работу на маленьком острове, или ты думаешь, что там миллионеры ходят косяками и деньгами разбрасываются?

     — Да ничего я не думаю, я еду конкретно по рекомендации моего знакомого на существующую вакансию, ничего я там искать не собираюсь.

     — Всем рекомендациям грош цена, как долго ты знаешь своего знакомого?

     — Уже полгода, нормальный парень.

     — В общем, смотри, я тебе своё мнение сказала, делай, что считаешь нужным. Не рискуй сильно, хочешь, съезди, посмотри, как в туристическую поездку, но моё мнение, только деньги потеряешь.

     — Ладно, я сам ещё окончательно не решил, поговорю со знакомым, и если удастся поговорить с человеком, который там живёт и работает, тогда уже и решу наверняка, родителям не рассказывай, им незачем.

     — Хорошо, в любом случае будь осторожен и не забудь, что ты должен меня встретить в Буэнос-Айресе.

     — Не волнуйся, всё будет нормально.

     После разговора Артём поехал обедать, а ближе к вечеру решил сходить на стоянку к Рикардо. Работать он не поехал, погода опять не позволяла, и он очень был рад, что удалось поработать в воскресенье. Но чем хуже была погода в Мар-дель-Плата, тем сильнее его тянуло на Сан-Мартен, и после обеда он, посмотрев очередную серию «Просто Мария», опять сел просматривать буклеты, а часам к шести пошёл к Рикардо, который, как всегда, смотрел телевизор за бокалом вина.

     — Ола, Арти, как дела?

     — Хорошо, как у тебя?

     — У меня всегда хорошо, потому что я счастливый человек, садись, вот твой бокал, наливай себе сам.

     Артём налил, сделал глоток и сказал:

     — Рикардо, как ты смотришь на то, если я тебе скажу, что поеду на Сан-Мартен, при условии, что всё, что ты рассказываешь, правда?

     — Ты меня обижаешь, Арти, я говорю серьёзно, мне нет смысла тебя водить за нос, для чего, чтобы ты съездил, вернулся и со мной больше разговаривать не стал, какой мне резон? Если ты поедешь, правильно сделаешь, таково моё мнение.

     — Я поеду, если ты мне дашь координаты и рекомендации к твоему другу.

     — Если ты действительно решился и поедешь, то, конечно, дам, о чём разговор, ты правда решил поехать?

     — Да, я сегодня забронировал билет на рейс Буэнос-Айрес — Каракас — Сан — Мартен, что скажешь? — Артём улыбнулся.

     — Да ну. — Рикардо удивлённо поднял брови. — И на какое число?

     На пятое июня, из аэропорта Эзейза.

     — Вот это да, ты решился, честно говоря, не думал, что ты созреешь для этого, но дай мне тогда подумать, как лучше сделать. Надо позвонить ещё раз Педро, перед тем как ты купишь билеты, и написать письмо, которое ты ему передашь.

     — Думаю, ты абсолютно прав, только я хочу с ним тоже поговорить, можно будет?

     — О чём речь, конечно, давай тогда ты подходи, завтра с утра сходим, позвоним, сегодня уже поздно.

     — Я приду, Рикардо, во сколько?

     — Приходи к 10.30, тут переговорный пункт на углу, близко.

     — Я знаю, приду.

     — Работать не пойдёшь?

     — Ради такого дела я пропущу или позже пойду на работу.

     — Согласен, интересный ты парень, Арти, — задумчиво произнёс Рикардо, — ты правильно поступаешь, поверь мне.

     — Да, такой уж я, и если всё верно, то заработаю денег и вернусь через три месяца, как раз к сезону, было бы великолепно.

     — В общем, тогда до завтра, до половины одиннадцатого, буду ждать.

     — Хорошо, Рикардо, приду вовремя, чао.

     — Чао, Арти.

     Артём отлично выспался у себя дома и на следующее утро к половине одиннадцатого уже стоял у Рикардо перед дверью, ему не терпелось самому пообщаться с приятелем хозяина стоянки. Он основательно решил поехать, сидеть на улице без денег и мёрзнуть, и вследствие этого копить негатив к жизни, ему не хотелось абсолютно. Он опять почувствовал прилив сил, бодрости и энергии. Рикардо вышел встретить его в своих любимых шортах и резиновых тапочках и выглядел заспанным.

     — О, Арти, как ты, уже пришёл?

     — Хорошо, что ты уже встал, я тебя не разбудил?

     — Нет, я проснулся уже давно, просто лежал в постели, заходи, я буду пить мате, а ты, если хочешь, чай.

     Пока закипал чайник, Рикардо не спеша одевался. Натянул на себя синий свитер, влез в джинсы, сунул ноги в кроссовки, не завязывая шнурки, и после включил телевизор. Чайник начал посвистывать сначала тихо, потом всё громче и громче, пока Рикардо его не выключил.

     — Слушай, Арти, ты уже точно решил ехать или всё-таки не знаешь? Потому как бессмысленно звонить и тратить деньги, если ты не поедешь.

     — Абсолютно точно, я уже говорил, что забронировал билет, и к тому же это для меня практически единственный шанс ударно потрудиться там, пока здесь делать абсолютно нечего до декабря, и кроме этого, мне жутко интересно.

     Рикардо налил себе кипятку в кружку и после этого Артёму тоже.

     — Думаю, что там чай пить не будешь, в основном минералку, и то холодную, так как там всегда жарко.

     — Это просто отлично, с удовольствием перейду на газировку.

     — Не знаю, Арти, по мне, так от холода можно спастись тёплой одеждой, а от жары нет.

     — Меня это не пугает, Рикардо, я два года служил в Средней Азии, там бывало до 45 градусов и плавился асфальт на плацу под каблуками сапог, и ничего, всё нормально.

     — Если честно, я тебе в чём-то даже завидую, что ты вот так запросто можешь взять и поехать, а я так не могу, не могу себе этого позволить, я уже тут как привязанный.

     — Если бы мне там удалось хорошо устроиться, я бы там, может, даже и остался. Мне понятно, почему тебе сложно поехать вновь туда, здесь спокойней и всё налажено, семья, родители.

     — Это правда, мне нет смысла туда второй раз ехать, я уже уехал оттуда и решил жить здесь и вряд ли куда-либо поеду уже.

     — Слушай, а телефона у тебя нет здесь или где-либо, чтобы я смог оттуда тебе позвонить, если что?

     — Нет, Арти, к сожалению, нет, да мне он и не нужен здесь, приедешь и расскажешь сам.

     — Это точно, надеюсь, будет что рассказать.

     Они посидели, попили чай, после Рикардо сказал:

     — Ладно, пойдём уже, двенадцатый час у нас, а там вроде на два часа меньше.

     Они вышли со стоянки и направились к ближайшему переговорному пункту на углу следующего квартала.

     — Ола, Хорхито, — приветствовал хозяина переговорного пункта Рикардо.

     — Ола, Рикардо, как дела? — поздоровался тот.

     — Нам позвонить за границу нужно, вот с моим русским другом.

     — Хорошо, проходите в пятую кабинку, пожалуйста.

     Рикардо достал из кармана брюк маленькую записную книжку и набрал номер. После изрядного количества гудков в трубке что-то треснуло и бодрый мужской голос ответил «Хало». Артём сидел очень близко и слышал это.

     — Ола, Педро, это Рикардо, как дела?

     — Ола, Рикардито, отлично, рад тебя слышать, как у тебя?

     — Хорошо, что делаешь?

     — Собираюсь на работу, недавно встал, позавтракал. Я плавал в бассейне и вот думаю, кто так назойливо звонит.

     — Ах вот как, извини, что выдернул тебя из воды.

     — Брось, не извиняйся, всё в порядке, что-нибудь срочное?

     — Педро, у меня к тебе короткий деловой разговор.

     — Слушаю внимательно тебя.

     — Помнишь, в последнем нашем разговоре я упоминал про русского парня, который у нас тут в Мар-дель-Плата работает, и ты сказал, что у тебя есть работа на яхте, это место ещё свободно?

     — Да, Рикардо, отлично помню. Тут есть работа, не так много, конечно, но есть и на вилле, и на яхте тоже, мне нужен и уборщик, и помощник механика, и садовник. Я местных не хочу ставить, уж больно они ленивые и медлительные, ну ты знаешь, а что?

     — Слушай, Педро, у нас сейчас не сезон, работы здесь нет совсем, и этот парень хотел бы приехать туда к вам на пару-тройку месяцев поработать, что скажешь?

     После пары секунд молчания в трубке опять раздался голос Педро:

     — Да, думаю, можно будет устроить, пусть приезжает. Работы по дому хватает, да и яхта выходит в море часто в этом году, мистер Бароуз почти всё время здесь, а когда он может приехать?

     — Наверное, через неделю, может, чуть больше, если понадобится.

     — Хорошо, дай ему мой адрес, ты его знаешь, и телефон, как приедет, пускай позвонит мне.

     — Педро, этого парня зовут Арти, он сейчас здесь со мной, можешь с ним поговорить?

     — Да, конечно, давай его сюда.

     — Даю ему трубку.

     — Ола, ты Арти? — услышал Артём голос в трубке.

     — Да, сеньор Педро, это я, очень приятно с вами познакомиться, мне Рикардо много о вас рассказывал.

     — Не слушай его много, он любитель заливать, надеюсь, ничего особенного про меня не рассказывал?

     — Нет, не беспокойтесь.

     — Ты русский?

     — Да, я из России.

     — Тут иногда приезжают отдыхать русские, я знавал нескольких, весьма богатые люди.

     — Их сейчас везде можно встретить.

     — Хочешь приехать к нам?

     — Очень хочу, тут у нас зимой работы нет вообще, я работаю как продавец воздушной кукурузы, сейчас спрос очень маленький на это, я бы хотел у вас поработать.

     — Что умеешь делать?

     — По специальности я мастер по холодильным установкам, сейчас работаю как повар, а так вообще всё умею делать, убирать, чистить, если нужно.

     — Вот как, механик, значит, и поваром работаешь, так ты тут у нас не пропадёшь, действительно много чего умеешь.

     — Если нужно в саду работать, тоже это умею, у нас за городом дом с участком был, я там многому научился.

     — Здорово, когда планируешь приехать?

     — Я думаю приехать числа пятого-шестого июня примерно.

     — Ну что же, приезжай, если нужно будет, я тебя встречу, извини, но мне надо уже идти, Рикардо ещё раз привет и тебе чао, Арти.

     — Чао, сеньор Педро, до встречи.

     — Ну как поговорил? — спросил его Рикардо, когда Артём положил трубку.

     — Если честно, то я не верил до последнего момента, что всё это правда, думал, болтовня это, а получилось отлично.

     — Почему болтовня, зачем меня обижаешь, как есть всё, так и говорю, Педро отличный парень, пошли уже. — Они вышли на улицу.

     — Извини, Рикардо, просто мне трудно было поверить, что это правда, поэтому так и говорю, волнуюсь я.

     — Ладно, проехали, значит, ты когда едешь, пятого числа?

     — Да, на это число билеты, а обратный через месяц, но я там переделаю на три, а сегодня по такому случаю я ещё с почоклерой поработаю, смотри, как погода разгулялась, и ещё не поздно.

     Погода действительно стояла хорошая, как назло, к отъезду, было около девятнадцати градусов тепла и ярко светило солнце.

     — Да, Арти, это хорошая мысль, кстати, почоклеру на время своего отсутствия у меня оставишь на стоянке?

     — Да, если ты не против, но если можно, заплачу, когда приеду, я же не знаю, на сколько времени еду туда.

     — Хорошо, Арти, это не проблема, договорились.

     Остаток дня Артём провёл, работая у колледжа до шести вечера. День и впрямь выдался удачный, выручка составила 25 песо, и общения со школьниками было много, его уже приветствовали как старого знакомого и маленькие, и большие. Артёму даже становилось грустно в моменты затишья, и он думал о том, что его здесь так принимают хорошо, искренне радуются, может быть, и не стоит куда-то ехать. Но он понимал, что тут тупиковая ситуация на данный момент и нужно предпринимать какие-то серьёзные шаги и усилия, чтобы выйти из неё. Стояние на улице, в сущности, за гроши, годные только на проживание, это не то, что ему было нужно, не то, к чему он стремился, и поэтому нужно было ехать туда, где могли появиться какие-нибудь связи и возможности. Может быть, это и авантюра, но благородная авантюра, направленная на улучшение ситуации, как ему казалось, и поэтому таинственный остров его манил всё сильнее. После того как он поставил почоклеру, вечер опять провёл у Рикардо, беседуя всё на ту же островную тему, узнавая что-то новое и необходимое для себя. Наутро он пошёл к хозяину квартирки Роберто по поводу своего отъезда.

     — Ола, Роберто.

     — Ола, Арти, рад тебя видеть, что скажешь?

     — Я решил ехать в Буэнос-Айрес, там есть работа по строительству, как раз на всю зиму, придётся мне освободить квартиру, как вот только с мебелью быть и техникой?

     — Давай сделаем следующим образом, — предложил Роберто, — ты на сколько хочешь ехать?

     — Полагаю, месяца на три.

     — Но можешь и задержаться?

     — Кто его знает, как получится.

     — Давай залог в 50 песо, оставляй мебель и технику, когда приедешь, если я сдам квартиру, я тебе сдам койку у себя в доме за 50 песо в месяц до тех пор, пока квартира не освободится. Всё тут будет в целости и сохранности, можешь не волноваться. А если я не сдам её, значит, приедешь сразу в квартиру. Я напишу тебе бумагу, от руки, со списком, что ты мне оставляешь из вещей и мебели, а также на сумму залога в 100 песо то, что ты уже внёс и внесёшь, так пойдёт?

     — Отлично, Роберто, пойдёт, спасибо тебе.

     Артём оставил залог Роберто в качестве гарантии жилья по возвращении и отдал на ответственное хранение велосипед, мебель, холодильник, а также сумку с зимней одеждой, на что получил от последнего записку. После чего поехал в турагентство выкупать билет. Людей в офисе оказалось немного, кроме Артёма, там была лишь одна пожилая супружеская пара, которая подбирала себе тур, сотрудница, которая заполняла бланки для Артёма, сразу его узнала и приветливо улыбнулась.

     — Проходите, пожалуйста, сеньор Артем, всё уже готово и ждёт вас. — И когда он сел за стол, протянула ему пакет с билетами: — Вот, распишитесь здесь и здесь, можете оплатить и забрать билет.

     — Это всё, больше ничего не требуется?

     — Абсолютно всё, номер вашего рейса, число и время вылета из Эзейзы, это время прибытия в аэропорт Каракаса, там пересадка, вот номер местного рейса, у вас будет три часа перерыва между ними. А это время прибытия на Сан-Мартен, желаю вам приятного путешествия и отдыха.

     Артём заплатил нужную сумму наличными и, расписавшись, где требовалось, забрал билеты.

     — Спасибо вам огромное, сеньорита, — искренне поблагодарил он сотрудницу турагентства и пошёл, практически полетел, воодушевлённый, в прекрасном настроении, на железнодорожный вокзал, брать билет на поезд. Там он за 25 песо взял билет в мягком вагоне, до Буэнос-Айреса на субботу, на утро, после чего пошёл к себе, готовить в дорогу вещи, благо квартирка находилась недалеко от вокзала. Он решил взять в дорогу только самое необходимое, в это входило: предметы гигиены, сменное бельё, лёгкие ботинки и сандалии, пара футболок, свитер, лёгкая куртка и кепка.

     «Думаю, этого хватит, всё, что нужно будет ещё, куплю там, ехать надо налегке, я же не загорать еду, а работать. И ещё раз, не стоит сомневаться в том, что я делаю, это может быть хороший шанс для меня, в конце концов, сколько можно метаться, я попал, наконец, в открытый мир, и надо к нему привыкать и вживаться. Всё ездят, и я тоже буду», — рассуждал он.

     Уверенный в себе, он пошёл к Рикардо, которого уже почти считал своим другом.

     — Привет, Арти, когда едешь? — приветствовал его Рикардо.

     — Привет, еду в субботу с железнодорожного вокзала до Буэнос-Айреса, а там до Эзейзы, и чао! Ты написал мне рекомендательное письмо для Педро, как обещал?

     — Пока нет, это не проблема, сейчас напишу при тебе, садись, вино будешь?

     — Не откажусь, это дело нужно как следует отметить.

     Рикардо налил полный бокал и пододвинул его Артёму. — Как здорово, что ты едешь, я вспоминаю, как там жилось, это просто замечательно, но, в конце концов, всё когда-то надоедает, поэтому я здесь, пей!

     После чего Рикардо сходил в комнату и принёс оттуда тетрадь с ручкой, сел рядом, задумался на минуту и стал писать. Написав несколько предложений, он поставил число и подписался.

     — Готово, Арти, запакуй в конверт и возьми с собой. — Он протянул его Артёму.

     Там было написано: «Привет, Педро, от твоего старого друга Рикардо! Это то, о чём мы говорили по телефону, к тебе приедет отличный русский парень, его зовут Артём, я его знаю почти год и могу за него поручиться, работящий и честный, помоги ему, пожалуйста, с работой. Привет супруге, Рикардо».

     — Здорово, мне нравится, спасибо тебе.

     — Не за что, Арти, я же твой друг, передай лично Педро, он нормальный парень, надеюсь, сработаетесь. — Затем Рикардо написал ещё что-то на другом листе и передал его Артёму.

     — Это его адрес на Сан-Мартене, на окраине города, в хорошем, приличном районе.

     — Как ты думаешь, мне надо будет там снять жильё или Педро предоставит мне как работнику?

     — Сложно сказать, думаю, что тебе надо быть готовым снять что-то самому, там есть районы, где живёт вся обслуга, и там недорого, но посоветуйся сначала с Педро, он знает, где лучше. И ещё, купи себе крем от загара, там он очень дорого стоит, а он тебе пригодится.

     — А что ещё взять посоветуешь?

     — У тебя сандалии есть лёгкие, открытые?

     — Да, есть.

     — Возьми пару-другую, так как там это всё очень дорого.

     — Хорошо, завтра куплю ещё пару, я кепку от солнца беру и шорты для купания, слушай, а купаться там безопасно, акул нет?

     — Я тебе говорил уже, они есть, но не агрессивные и на людей не нападают, во всяком случае, у берега, далеко не заплывай. Если Педро возьмёт тебя на яхту, считай, повезло, работа хорошая и оплата приличная, если нет, то всё равно что-то предложит.

     — Интересно, когда я сюда ехал, не думал ни о каком острове или о чем-то подобном, а вот как, оказывается, всё повернулось.

     — Никогда не знаешь наперёд, что будет, такова жизнь, — пофилософствовал Рикардо, — завтра чего планируешь делать?

     — Может, завтра ещё поработаю на почоклере, надо поменьше оставить компонентов для готовки, чтобы не пропали, да и деньги лишними не будут.

     — Логично.

     — Кстати, Рикардо, если останутся масло и сахар, бери и пользуйся, иначе пропадут за три месяца.

     — Хорошо, занесёшь тогда.

     — Конечно, не вопрос.

     Они поговорили ещё немного, и Артём ушёл к себе, а на следующее утро он поехал к колледжу, как и задумал. Погода опять, как назло, к отъезду стояла хорошая, ярко светило солнце, и было тепло, градусов 20, ветра не было.

     «Вот если бы всю зиму такая погода стояла, я бы не заморачивался никакими поездками куда-то. Здесь уже всё как родное стало, и поездка эта для меня сейчас сродни поездки из России в Аргентину, уезжать даже грустновато как-то и волнительно», — рассуждал Артём.

     Работа постепенно его отвлекла от мыслей, а дальше школьники со своими разговорами и малыши-первоклашки со своей непосредственностью. Артём готовил и продавал, часам к пяти он продал почти всё, что хотел, чтобы поменьше оставлять, осталось немного масла и полкило сахарного песка, маис же в мешке мог и полежать, с ним ничего не случится. Касса составила 30 песо, что было отлично, но уже не имело значения. Старшеклассникам Артём сказал, что уедет на три месяца на родину и вернётся к концу учебного сезона и к сезону отпусков, ему пожелали удачи и доброй дороги. После этого он хорошенько вымыл на стоянке свою почоклеру, накрыл её тентом и поставил в самый угол, под окно спальни Рикардо, затем поехал в магазин, чтобы сделать некоторые покупки. Перекусил на обратном пути в «Макдональдсе», стоящем на холме на набережной, и отправился домой, зайдя ненадолго к своему другу.

     — Всё, Рикардо, я готов ехать, завтра с утра стартую, — после приветствия сказал Артём.

     — Молодец, был в магазине?

     — Да, вот купил пару сандалий и крем, как ты и советовал.

     — Это правильно, вино будешь?

     — Давай, только сегодня недолго посидим, надо приготовиться к поездке.

     — Понимаю, — сказал Рикардо, наливая вино.

     — Знаешь, как я и говорил, у меня масло растительное осталось полбутылки открытого и полкило сахара, давай я тебе отдам, у меня здесь всё в почоклере.

     — Давай приноси, лишним не будет, применение найду.

     Артём сходил к прицепу и принёс. — Вот, возьми, Рикардо, иначе всё равно испортится за три месяца.

     Рикардо всё поставил в кухонную тумбочку и поблагодарил. Они ещё раз обсудили некоторые моменты и просто поболтали ни о чём, после Артём сказал:

     — Я тебе оттуда позвоню, скажи, куда можно?

     Рикардо подумал, потом написал номер на листке бумаги и со словами: «Это телефон Лильяны, жены, ей передашь, если что нужно будет для меня», отдал её Артёму.

     — Спасибо, Рикардо.

     — Не за что, давай, удачи, дорогой. Доброго тебе пути и привет от меня передавай! — Рикардо отечески похлопал его по спине, они обнялись.

     — Счастливо.

     После этого Артём занялся у себя в квартирке приготовлениями и сборами, заодно сходил к Роберто и сообщил, что утром занесёт ему ключи, лёг спать он не поздно и спал как ребёнок, всеми мыслями он был уже на заветном острове. Утром, взвалив свою спортивную сумку на плечо, как и было договорено, он позвонил в дверь к Роберто. Тот открыл почти мгновенно.

     — Привет, Арти, уезжаешь уже?

     — Да, вот, занёс ключи, держи.

     — Хорошо, не волнуйся, здесь всё будет в порядке, за твоими вещами я присмотрю, ну что же, желаю удачи и буду ждать твоего возвращения.

     — Спасибо тебе, Роберто, огромное, просто выручаешь меня в который раз.

     — Не благодари, дело житейское, если будешь задерживаться, вот мой номер телефона, позвони, если сможешь.

     — Обязательно, ладно, пойду, благо тут недалеко, я поездом еду.

     — Это правильно, очень удобно, ещё раз удачи, Арти.

     Они тоже обнялись, и Артём бодро зашагал к станции, отправление поезда было на 8.55, а идти надо было минут двадцать. Поезд уже стоял на перроне, пассажиров было немного, состав насчитывал всего три вагона, в это время года это было нормой. Артём быстро нашёл своё место и вольготно расположился в мягком кресле зелёного цвета, поезд тронулся строго по расписанию, а наш герой занялся просмотром буклетов Сан-Мартена.

     Буэнос-Айрес встретил огромной толпой людей, спешащих по своим делам. Тишина, спокойствие и замедленный ритм Мар-дель-Плата вмиг улетучились, как только Артём вышел из вагона, всё вокруг него бурлило. Вокзал Конститусьон напоминал улей, который впускал и выпускал рой пчёл со своего летка, в одни двери плыл поток садящихся на электрички, в другие прибывающие с них. Артём оставил сумку в камере хранения и пошёл побродить по городу, в котором уже полгода не был, времени у него было предостаточно, рейс был вечерний. Первым делом он захотел взглянуть на русский отель, который был тут, не очень далеко, ведь район Бока находился по соседству с Конститусьоном. Артём очень быстро до него дошёл и отыскал, там ничего не изменилось с тех пор, время как бы замерло, даже простынь, которая закрывала окно вместо занавески в комнате Александра, была та же самая. Из дверей вышла девушка не латинского вида, незнакомая Артёму, по всей видимости, новенькая, и пошла в супермаркет напротив. Пройдя мимо отеля и не встретив никого знакомого, да он и не особо этого желал, Артём вспомнил про первые денёчки, проведённые здесь. Как он искренне радовался своему приезду, и какие были грандиозные планы на Мар-дель-Плата, ничего вроде бы не изменилось, кроме того, что жизнь внесла свои суровые коррективы, и вот он снова здесь на пути к новому, неизведанному. Повздыхав по былому, поностальгировав, Артём подумал о Люсии, что, может быть, стоит ей позвонить, но отказался от этой идеи, так как Люсия может сейчас быть с каким-нибудь парнем, и это будет крайне неудобно. Поэтому он отправился перекусить в недорогую пиццерию недалеко от парка Лесама, а после этого поехал в центр, побродить по Флориде. Он отвлёкся, наконец, от тяжёлого каждодневного беспросветного труда, в прямом смысле за кусок хлеба, и снова почувствовал себя на короткое время туристом и отдыхающим. В столице было теплее, чем в Мар-дель-Плата, по крайней мере, на несколько градусов и без ветра, почти как в Москве летом, подумалось ему. Он купил себе мороженого, зашёл в галерею, посидел на лавочке под огромным деревом в «Реколлете». Ближе к вечеру Артём забрал сумку из камеры хранения и направился в Эзейзу на рейсовом автобусе, который шёл туда целых полтора часа, объезжая все близлежащие районы, включая вижжы. Он приехал заранее, за два с лишним часа до регистрации, рейс был на 21.30, народу было много, но не так, как на Конститусьоне, и уж тем более никто никуда не торопился. Он вспомнил, как прилетел сюда, здание аэропорта расширили за это время, сделали большой стеклянный купол, стало заметно просторнее. Артём волновался немного из-за прохождения паспортного контроля, так как в агентстве могли и не знать насчёт визы, нужна она или нет для него, сможет ли он вылететь, и главное, чтобы его впустили обратно, достаточно будет ли его ДНИ или потребуются ещё документы, это нужно было узнать ему. Пока он ожидал начала регистрации, купил газету «Ла Насьон» и с интересом читал новости, ведь когда он работал с почоклерой, он мало интересовался новостями, теперь же у него появилась возможность почитать, что происходит в Аргентине. «Уго Мужано рвётся в сенаторы», — пестрели заголовки; «Бока» на «Бомбонера» разгромила «Ривер Плате», установив рекорд, не проиграв ни единой встречи на своём поле в течение 25 лет», последние покидали стадион, понурив головы; «Две самые титулованные команды страны и Южной Америки провели 150 встречу»; где-то бастовали водители грузовиков и фермеры, недовольные налогами, высыпав сотни тонн апельсинов прямо на дороги в провинции Кордоба; В Мар-дель-Плата бастуют моряки и работники порта; в общем, жизнь кипела и била ключом. За чтением газеты время пролетело незаметно, и наконец объявили регистрацию на рейс. Артём против своей воли напрягся, когда служащий смотрел его документы, но тот посмотрел и вернул их ему, спросив:

     — Едете отдыхать?

     — Да, на отдых, я хотел бы узнать, смогу ли я возвратиться обратно, какие документы для этого нужны, у меня есть ДНИ. — И Артём продемонстрировал свой документ.

     — Не требуется, — сказал парень, — у вас годичная виза, всё в порядке, приятного отдыха, — и улыбнулся.

     — Спасибо, всего доброго, — ответил Артём и прошёл зону контроля.

     Самолёт был огромен, супераэробус бразильской авиакомпании, рейс проходил по маршруту Буэнос-Айрес — Сан-Паулу — Каракас — Мехико. На этот раз место было не у окна, а возле прохода, но это ничего для Артёма не значило, он с удовольствием уселся, загрузив свою сумку наверх. Рядом с ним плюхнулся увесистый мулат:

     — Пермито, — на ломаном кастеллано сказал он, что означало «разрешите», и Артём понял, что это бразилец, он уже знал, как говорят бразильцы, Рикардо ему рассказывал.

     — Конечно, пожалуйста, — ответил Артём.

     — Я летим до Сяо Пауло, — сказал пассажир.

     — А я до Каракаса.

     — О, Каракас, я там бываю, там живёт брат моя жена.

     Артём улыбнулся. Люди постепенно заполняли салон, вскоре все сидели на местах, самолёт был полон, свободных кресел не было, все оживлённо беседовали между собой на разные темы, и состав был самый разный. Тут были мамы с грудными детьми, молодёжь и пожилые люди, скажем так, далеко за семьдесят. Несмотря на свои внушительные размеры, самолёт легко взлетел и быстро набрал высоту, Артём не особенно был настроен к разговорам, поэтому уткнулся в газету и читал, только когда уже подлетали к Сан-Паулу, решил сказать пару слов.

     — Сан-Паулу, я слышал, очень большой город, здесь живёт много людей.

     — О, да, это так, — закивал головой сосед, — очень большой и очень красивый, много высотных и современных зданий, широкие проспекты и огромные парки. Очень много промышленности здесь, у нас говорят: «Пока Сяо Пауло работает, вся страна может отдыхать спокойно». Есть, конечно, и неблагополучные районы, но где их нет, в Буэнос-Айресе тоже есть, ведь так?

     — Да, да, — закивал головой теперь уже Артём.

     — Если никогда не были, рекомендую посетить, это очень интересно. Я сам родился в Бразилиа, это столица, а живу и работаю здесь, в Сяо Пауло, и мне нравится, это город для жизни и для работы, большой промышленный, финансовый и культурный центр.

     — Обязательно когда-нибудь приеду, где-то здесь сейчас мой приятель трудится.

     — Вот моя визитка, тут телефон и адрес, если понадобится совет или помощь, звоните, буду рад помочь, — завершил разговор бразилец.

     На визитке было написано «Дарио Силва Сантуш, агентство новостей», адрес и телефон.

     — Очень любезно с вашей стороны, сеньор Силва, — ответил Артём, задумавшись на секунду, соображая, где здесь имя, а где фамилия.

     — Очень приятно, простите, сеньор?

     — Артем, меня зовут Артем, — на испанский манер произнёс Артём.

     — Очень приятно познакомиться было, всего вам самого доброго. — После чего он взял свою куртку и портфель и вышел из салона.

     В Сан-Паулу простояли около часа, наверное, была дозаправка, плюс подсели новые пассажиры, несмотря на то, что они находились в центре Бразилии, в салон зашли в основном люди с белым цветом кожи, мулатов было мало. После снова был взлёт и набор высоты, они взяли курс на Каракас, до которого было около пяти тысяч километров, Артём вскоре уснул, а проснулся он, уже когда в иллюминаторе играли солнечные лучи. Облаков не было, и под крылом самолёта прекрасно просматривалась земля. Артём, даже несмотря на то, что сидел не возле окна, заметил внизу серо-жёлтую ленточку, тянущуюся от горизонта и до горизонта, это была река. Артём посмотрел на монитор, расположенный в спинке впереди стоящего сиденья, и понял, что они пролетают Амазонку, многие пассажиры зашептались, показывая вниз пальцем, некоторые щёлкали фотоаппаратом. Все восхищались пейзажем, косые лучи солнца, недавно появившегося из-за горизонта, давали стальной отблеск водам Амазонки, стремящейся в направлении океана, утопающей в зелёной сельве. По поверхности реки плыли несколько точек, одни совсем маленькие, другие более крупные, это были лодки и корабли. А ещё через некоторое время объявили о предстоящей посадке в аэропорту Каракаса. Когда они снизились, отчётливо бросилось в глаза преобладание зелёного цвета в палитре красок. Абсолютно всё — дороги, здания, сооружения — утопало в листве деревьев, зелени кустов, лугов или газонов либо каких-то насаждений, ярко светило южное солнце. Самолёт немного тряхнуло при соприкосновении с землёй, после чего они уже через несколько минут подруливали к зданию аэровокзала. За бортом, как объявила стюардесса, было 30 градусов, всем пожелали счастливого пути, а для тех, у кого пересадка на другие рейсы, перейти в правое крыло вокзала. Артём достал свою сумку, которую благо не сдавал в багаж, и вышел. Аэропорт Каракаса его не впечатлил, «средний аэропортишко», так он его назвал, пройдя внутрь через неавтоматические двери, он попал в зал размером с ангар, где находились ларьки, киоски и магазинчики. В зале ходило множество людей с чисто латинской внешностью, невысоких и смуглых. На ценниках указывалась цена в местных боливарах, в курс Артём вникать не стал, он был ему не интересен, так как что-либо покупать здесь он не собирался. На электронном табло он прочитал надпись, что его рейс за номером 17 на Сан-Мартен будет с третьего терминала. Также он обратил внимание на то, что много людей, одетых по-пляжному, подтягивались ручейками к нужному ему терминалу. В основном это была молодёжь, одетая в шорты, майки, шлёпки и с рюкзаками, среди всех пассажиров было двое или трое одетых в брюки или костюмы. Регистрацию на удивление прошли быстро, служащий, невысокий коренастый парень с чёрными как смоль и коротко стриженными волосами, посмотрел документы, билеты и пожелал доброго пути. Самолёт, выполняющий этот рейс, был небольшой, может, мест на семьдесят, а может, и меньше, заполнен, тем не менее, был до отказа. В салоне слышалась речь на всевозможных языках, Артём различил только английский, немецкий, французский и испанский, другие он не знал. Люди ехали в основном компаниями, большинство студенты, были и семейные пары, пожилых пассажиров не было совсем.

     — Пардон, месьё, это место 29? — услышал Артём голос над своей головой, вопрос был задан на французском языке.

     — Да, месьё, пожалуйста, проходите, — ответил Артём тоже на французском.

     — Как жарко на улице, а там будет ещё круче, погреемся вдоволь, — сказал сосед, усевшись рядом и бросив небольшую сумку себе под ноги.

     — Видимо, да, я еду туда первый раз, я из Аргентины, лечу из Буэнос-Айреса, говорю на французском немного, — ответил Артём, чтобы парировать сразу возможные расспросы.

     — Да ну, — удивился сосед, — я думал, что вы француз, вы прекрасно говорите, без акцента, и на вас майка из Ниццы.

     — Да, это верно, я был в Ницце, там и купил эту майку, а насчёт французского мне даже учителя говорили, что акцент совсем незаметен. Но я давно не практиковался, и у меня маленький словарный запас, прошу меня извинить. И если вы случайно говорите на испанском, то лучше общаться на нём.

     — Нет, испанским я, к сожалению, не владею, но я многое понимаю, потому что языки похожи.

     — Едете отдыхать? — спросил Артём на французском.

     — Да, я работаю во французском представительстве в Гвиане, здесь был по делам и еду на недельку на Сан-Мартен, а вы?

     — Если честно, я еду работать, один знакомый предложил, у него есть вакансия на пару-тройку месяцев.

     — Это хорошо, очень хорошо, — сказал сосед, — когда есть работа, это прекрасно, я сам работаю в фирме, занимающейся косметикой, я доволен своей работой, это очень важно, меня, кстати, зовут Доминик.

     — Меня Арти.

     — Очень приятно.

     — И мне тоже.

     — Ок! Я немного послушаю музыку, с твоего позволения.

     — Отлично, а я собираюсь почитать.

     Они занялись каждый своим делом, а самолёт тем временем взлетел и лёг на курс, гул практически не был слышен, стюардессы разносили минералку. Почти сразу же после взлёта земля закончилась и открылся вид на бескрайний синий океан. Примерно через два часа полёта они начали снижаться, пролетели над одним малюсеньким островком, затем над ещё одним, уже побольше, и стали разворачиваться для посадки.

     — Подлетаем уже, — сказал Доминик, взглянув в иллюминатор.

     — Ты не в первый раз здесь?

     — Второй, мне здесь очень понравилось, классное место для отдыха, девчонки здесь что надо.

     — Это уже Сан-Мартен?

     — Да, это он и есть.

     — Мадам и месьё, наш самолёт совершит посадку в аэропорту Гранд-Кас Эсперанс острова Сан-Мартен, — сообщил командир экипажа.

     Артём глянул в иллюминатор. Ему открылся пейзаж невысоких гор или холмов, покрытых зеленью, полоска пляжей из белого песка с растущими пальмами. Самолёт зашёл между двух невысоких холмов, и показалась взлётно-посадочная полоса. Странное чувство появилось у Артёма: с одной стороны, вроде бы он оказался там, где и хотел, о чём мечтал, с другой, появилось сомнение, а что если будет так же, как с прилётом в Аргентину, чувство эйфории, а потом облом, что из всей этой затеи получится здесь? Но в конце концов эмоции от прибытия в это райское место взяли верх, и он отвлёкся от гнетущих сомнений. Ведь он едет не на пустое место, а есть некоторые связи, и что-то наверняка получится. Самолёт пролетел очень низко над пляжем, почти касаясь своим шасси забора, окружающего сам аэропорт, скользнул по полосе и затормозил, вскоре все пассажиры носовой части уже спускались по трапу, поданному к самолёту.

     — Если что, думаю, увидимся, остров малюсенький, все встречаются, — сказал на прощание Доминик.

     — Несомненно, счастливо, Доминик, и до встречи.

     — До встречи, Арти.

     Артём взвалил сумку и двинулся к выходу. Поток жаркого воздуха, как в сауне, пахнул в лицо, на улице стояла жара, и если верить термометру, размещённому на здании аэропорта, было 36 градусов по Цельсию.

     «Вот это здорово, это по мне, наконец-то отогреюсь, прощай, зима», — подумал Артём, полной грудью вдыхая горячий воздух.

     Пассажиры не торопясь двигались к зданию аэропорта, немного утомлённые от перелёта и разморённые от жары. Здание находилось метрах в семидесяти, восьмидесяти от самолёта, представляло собой маленькое одноэтажное строение, достаточно современное, с большими окнами или, вернее, стенами из матированного стекла. Возле него стояли несколько больших лайнеров и два-три маленьких, возможно, частных самолётика. Чувство радости присутствовало не только у Артёма, все прилетевшие были веселы и шумно переговаривались, давая комментарии погоде и аэропорту, отпуская шуточки между собой. Служащие все были одеты в униформу белого цвета, мужчины носили рубашки с коротким рукавом и брюки, а женщины — блузки, юбки до колен и гольфы, и те и другие носили на голове кепки с названием острова. Половина из них были мулатами, другие же европейцы, и остальные с тёмным цветом кожи — а ля карибеан. Во время прохождения паспортного контроля служащие шутили, болтали между собой и с пассажирами, улыбались, смеялись, в целом обстановка была очень непринуждённая, почти семейная.

     — О, русский, на отдых приехали? — спросил Артёма служащий, похожий на турка, с бейджиком, на котором было написано «Мухаммад», вопрос был задан на французском.

     Артём улыбнулся широко в ответ и только собирался открыть рот, чтобы произнести «разумеется», но служащий уже возвратил ему паспорт со штампом со словами «приятного отдыха, месье», и Артём вместо этого сказал «мерси» и прошёл внутрь. В зале ожидания было немного людей прилетевших, кто-то встречал с табличками в руках, несколько человек стояли с багажом на тележках, никто никуда не торопился, здесь ощущались покой и расслабленность во всём. Артём решил присесть в кресло, которых было великое множество, и продумать, как и что он будет сейчас делать, кресло было пластмассовое, но удобное. Он принялся рассуждать про себя: «Может, прямо сейчас и позвонить Педро, или лучше устроиться и уже потом, чувствуя себя независимым, позвонить? А вдруг этого Педро вообще не существует, то есть он существует, но не на Сан-Мартене, что тогда, вот это будет номер, но зачем Рикардо ломал всю эту комедию, для чего, нет, это вряд ли. Педро, скорее всего, существует, вот только поможет ли, этот вопрос остаётся открытым пока. Всё-таки нужно устроиться, найти жильё и после уже ему позвонить, это будет правильно, вот только как это сделать, купить газету, наверное, не стоит, пока разберёшься в ней, лучше спросить, но кого. Нужен кто-то местный».

     Артём окинул взглядом зал прибытия, осматривая внимательно торговцев в ларьках.

     «Вон тот старичок европейского вида, похожий на немца или француза, а может, он голландец, торгующий газетами, может, скажет, а может, и нет, а может ещё, чего доброго, стукнуть, что я ищу дешёвое жильё, значит, не отдыхать приехал. Нет, этот не пойдёт, кто ещё. Вон та мадам, торгующая сувенирами, занята своими мыслями и вряд ли меня поймёт и тем более поможет, идём дальше. Может, вон тот мулат, торгующий панамами и чем-то вроде узбекских тюбетеек, наверное, национальных, может подсказать, по крайней мере, он должен знать, вон как его шлёпанцы истоптаны. На каком языке он разговаривает, интересно, он не то араб, не то местный».

     Артём встал, оставив сумку на сиденье, и направился к торговцу, который читал в это время журнал, насвистывая себе под нос какую-то мелодию.

     — Добрый день, сеньор, — поздоровался Артём на испанском.

     — Ола, как дела, — ответил тот, но было заметно, что это не его родной язык.

     — Я хочу снять недорогое жильё, может, вы случайно знаете, где такое здесь найти? — продолжил Артём.

     — Ок! Я немного говорить на испанском, меня зовут Джереми. Мне понятно, что ты ищешь. Тут есть недорогие отели в районе Сан-Льюис, там можно снять жильё или койку за 5 — 10 долларов за ночь, есть дешевле и дороже, нужно искать.

     — Спасибо, Джереми, а как туда добраться?

     — Такси здесь, напротив.

     — Такси дорого?

     — Нет, здесь небольшие расстояния, за 5–7 долларов доедешь, и 10–15 минут времени.

     — Спасибо тебе огромное, Джереми.

     — Не за что, удачи.

     Артём, довольный, что всё узнал так быстро, возвратился за сумкой, после чего вышел на улицу. Перед зданием аэропорта была площадка, на которой стояло множество такси. Он подошёл к ближайшей машине, водитель, загорелый парень, европейского типа, предупредительно вышел из машины, чтобы взять сумку.

     — Сэр, — начал он и дальше спросил что-то на английском, из чего Артём понял, что тот спрашивает, куда ехать, и, сев в машину, ответил на испанском:

     — Район Сан-Льюис.

     — Ок! — улыбнулся таксист, и они тронулись.

     Дорогой водитель был немногословен, сказал что-то про погоду и про большое количество туристов в этом году, говорил он на испанском, но с трудом и с большим акцентом. Выехав из аэровокзала, они поехали по прекрасному шоссе, идущему вдоль береговой линии, откуда открывался великолепный вид на море бирюзового цвета, в машине было комфортно, работал кондиционер. На видневшейся полоске пляжа было много-много разноцветных зонтов и навесов, даже в бадминтон играли под натянутой полупрозрачной сеткой. Потом дорога ушла резко вправо, и слева показался город, находящийся на холмах, который в этом месте оказался ниже них, так как дорога проходила по вершине холма. Что бросалось в глаза, это то, что в обозримом пространстве не было совсем многоэтажных зданий, строения имели от одного до двух этажей, все как один имели черепичные крыши и утопали в зелени деревьев или плюща. Свернув на кругу направо, они въехали на большую улицу, полную сверкающих витрин и рекламных щитов. Затем где-то в центре, за пиццерией, они ещё раз повернули направо и поехали в сторону нужного Артёму квартала, как объяснил водитель. Артём, не имевший точного адреса, решился спросить про отель у водителя.

     — Я ищу какой-либо недорогой отель.

     — Я понимаю, о чём идёт речь, у меня на примете есть несколько адресов, нет проблем, парень, — ответил тот.

     — Как идёт работа, много ли клиентов? — спросил Артём.

     — Меня устраивает, день ото дня отличается, бывает по-разному, но в целом хорошо, на жизнь хватает, а вы отдыхать или работать планируете?

     — Я вообще к знакомым приехал, у них есть работа для меня на яхте.

     — Это хорошая работа, если тебя возьмут, это отлично, и как я знаю, платят там достойно и не берут абы кого. О, вот, кстати, приехали по первому адресу, здесь можно узнать, есть ли свободные места, если хочешь, я уточню сам.

     Здание, перед которым остановилось такси, было небольшое, в два этажа, годов 50-х постройки, с высокими окнами и большим парадным входом с фигурным навесом, с двумя колоннами по краям. В сам отель вела стеклянная дверь метра три высотой. Таксист вышел из машины и исчез в дверях, через минуту он уже вышел, широко улыбаясь.

     — Места есть, — сообщил он, — по цене договоритесь, стоимость от 8 долларов до 17 за ночь, если устраивает?

     — Очень хорошо, меня устраивает, спасибо вам, сколько с меня?

     — Семь долларов.

     — Вот, держите, и ещё раз спасибо.

     — Спасибо тебе, парень, счастливо и удачи.

     Такси уехало, а Артём с минуту стоял на тротуаре, осматривая отель и окрестности. На табличке перед входом красовалась надпись на трёх языках «Сдаются номера», улочка была небольшая, узенькая, витиеватая, уходила вверх, напомнила ему своим видом пейзаж итальянского Перуджиа, почти все дома аккуратненькие, чистенькие, малоэтажные. Артём толкнул дверь и вошёл внутрь, за ней оказался просторный холл с высоким потолком и мраморным полом, отполированный ботинками постояльцев за многие десятилетия. Слева находилась стойка, за которой сидел, видимо, хозяин, лысоватый мужчина европейского вида лет пятидесяти пяти, Артём поздоровался с ним на испанском и на французском.

     — Добрый день, слушаю вас, — ответил хозяин на французском.

     — Только что сюда заходил водитель такси по поводу свободных мест, я ищу недорогую комнату на одного человека.

     — На какой срок?

     — Думаю, на неделю, может, две.

     — Хорошо, пойдём, покажу.

     Они поднялись на второй этаж, пока поднимались, хозяин представился:

     — Меня зовут Самюэль.

     — Меня Артём.

     Самюэль, звеня ключами, открыл первую дверь, что находилась напротив лестницы. Комната была метров пятнадцать, где стояли четыре кровати, две из них были заняты постояльцами, на них лежали какие-то вещи, а две другие были свободны.

     — Вот тут находится душ. — Сэм пошёл показывать, дверь в ванную находилась в углу комнаты, возле окна и выхода на балкон.

     Артём глянул ванную, которая его не впечатлила, но и не расстроила, ванная как ванная, принять душ и сделать всё необходимое было можно.

     — Место здесь стоит шесть долларов в сутки, другие комнаты дороже, показывать?

     — Давайте посмотрим, — ответил Артём, который хотел посмотреть отдельную комнату.

     — Пойдём, — сказал Сэм.

     Они поднялись ещё на пол пролёта, почти под крышу, где шёл узкий коридор и из него вели двери на обе стороны, всего около 10 дверей. В самом конце коридора Сэм отворил одну и пригласил зайти. Комната оказалась малюсенькая, метров восемь, там стояли кровать, тумбочка и узкий высокий шкаф, откидной стол и табуретка, окно было небольшое и выходило на крышу в виде фонаря, а на потолке висел вентилятор.

     — Ванная находится там, в начале коридора, она общая, — сообщил Сэм, — эта комната стоит 11 долларов в сутки, ключи от комнаты у вас на руках, если хотите, можем ещё посмотреть другие.

     — Если я заплачу за пять или семь дней, это возможно? — спросил Артём, который чувствовал себя усталым физически и эмоционально, понимая, что вряд ли сейчас чего-то найдёт лучше.

     — Да хоть за день, платите и вселяйтесь, ну что, выбрали?

     — Я выбираю эту и плачу за пять дней для начала.

     — Отлично, вот, держите ключи, пойдёмте вниз, я вас запишу в тетрадь.

     — Вы русский? — спросил Сэм, открыв паспорт.

     — Да, я рождён в СССР, теперь живу в Аргентине, у меня там вид на жительство.

     — Сюда к нам работать, отдыхать?

     — Приятель пригласил, — уклончиво ответил Артём.

     — Это хорошо, здесь впервые?

     — Да, это мой первый визит.

     — Что же, милости просим, — сказал Сэм, захлопнул тетрадь и пересчитал деньги, которые Артём ему дал.

     Закинув сумку в номер и полежав на кровати минут десять, Артём не вытерпел и решил выйти осмотреться и заодно, если получится, позвонить Педро. Улочка и городок казались милые, жизнь курортная и расслабленная, но чувство беспокойства всё же его терзало.

     «Как оно всё получится, как сложится, ведь денег-то мало, что будет с работой, поможет ли Педро. Но с другой стороны, нужно верить в лучшее, а не в худшее, чего заранее зря себе трепать нервы», — рассуждал он.

     День подбирался к полудню, и становилось очень жарко, если бы Артём не любил жару, можно было бы сказать, невыносимо. Имея уже аргентинский опыт, он выбрал теневую сторону и наслаждался теплом, ему было комфортно в полной мере. Улица была не центральная, не торговая, магазинчиков было мало, попадались цеха, какие-то мастерские, в том числе автомобильные, продажа стройматериалов и инструмента. Людей на улице было мало, и почти все они были темнокожими, но не как негроидного плана, а, наверное, местной карибской расы, судя по структуре лиц, изредка попадался кто-то с белым цветом кожи, хотя за загаром это было сложно понять. Вскоре ему попался телефон-автомат, расположенный на пересечении улиц. Поскольку мелочи у Артёма не было, а карточки тем более, он понял, что ему нужен переговорный пункт. Зайдя в ближайший магазин, он поинтересовался насчёт одного и другого, где ему объяснили, что карточки можно купить только в центре в киосках, и указали, как пройти к переговорному пункту, до которого было около километра. Наконец, когда он добрёл до телефонного пункта, Артём изрядно подустал и подумал, что нужно было бы сначала отлежаться с дороги, прежде чем делать дальние вылазки в город. Поэтому, когда он уселся в кресло в кабинке, он не спешил звонить Педро, а расслабился и делал вид, что листает записную книжку, наслаждаясь прохладой, спустя несколько минут он набрал номер. К телефону долго никто не подходил, затем женский голос ответил, что Педро нет дома, а будет он после семи вечера и не нужно ли что-то передать? Артёму ужасно хотелось ответить, что это он, Артём, приехал и он здесь, но не стал этого делать, а решил переговорить с Педро лично, поблагодарил, уточнил домашний адрес и сказал, что перезвонит. Несмотря на то, что поговорить сразу не удалось, он почувствовал уверенность, так как Педро оказался реальным человеком, который именно здесь проживает, и нужно только его застать. Расплатившись в кассе долларами, радуясь, что не нужно ничего менять, он отправился в отель, чтобы хорошенько отдохнуть и быть готовым к вечеру. Когда он проснулся, обнаружил, поглядев на часы, что уже начало седьмого и надо вставать. Для начала он решил принять душ, достал всё необходимое и вышел в коридор. Идя по коридору, он обратил внимание, раньше просто не заметил, на интересную архитектуру. Стены в коридоре не поднимались до крыши, они заканчивались раньше, и дальше шли колонны высотой около полуметра, и на них уже крепилась сама крыша, в комнатах такого не было. Видимо, это было сделано для свободного потока воздуха и для охлаждения, это, очевидно, была особенность, связанная с жарким климатом, как он подумал. Ванная оказалась удовлетворительной, он ожидал хуже, сама ванная была древняя, но в хорошем состоянии, с медным краном, которому тоже был не один десяток лет, но свежий ремонт скрашивал эти нюансы. Горячей водой пользоваться не пришлось, из крана с холодной водой текла очень тёплая вода, и этого оказалось довольно для мытья. Довольный и бодрый после душа, Артём спустился вниз узнать, нет ли телефона в отеле, так как опять проделывать дневной маршрут не хотелось. Оказалось, что телефона-автомата нет, но можно было воспользоваться телефоном, за стойкой хозяина.

     — Если звонок местный, то никаких проблем, звони, только недолго, — сказал Сэм.

     Артём, довольный вдвойне, что не надо идти далеко, да ещё не надо платить, набрал номер Педро, через пару гудков в трубке ответили:

     — Хелло.

     — Добрый день, это Педро? — уточнил Артём.

     — Да, это я, кто говорит?

     — Это Артем, из Мар-дель-Плата, от Рикардо, я сегодня приехал на Сан-Мартен и звоню из отеля, где поселился, как вы поживаете?

     — Привет, Артем, всё отлично, ты всё-таки приехал, молодец, ты где, уже устроился?

     — Да, я в отеле.

     — Нормально?

     — Да, спасибо, хорошо.

     — Знаешь, раз ты здесь, давай сегодня встретимся, я сейчас вечером свободен, ты ориентируешься в городе?

     — Нет ещё, но это не проблема, говори, как и куда, я приеду.

     — Нет, давай сделаем так, я за тобой заеду, говори адрес.

     — Один момент, Педро, я сейчас узнаю. — Артём обратился к Самюэлю с этим вопросом, и тот сказал адрес, и Артём его повторил: — улица Фриарс Бэй.

     — Я знаю, где это, заеду за тобой через полчаса, договорились?

     — Да, буду ждать.

     Артём поблагодарил Сэма и пошёл к себе в комнату, а через двадцать минут уже стоял на пороге отеля, он надел майку с надписью «Мар-дель-Плата» для узнаваемости. Через пять минут возле него затормозил форд «рейнжер», за рулём сидел парень лет сорока пяти, сорока семи, спортивного телосложения, в майке с длинными рукавами и шортах ниже колен. Коротко стриженные чёрные вьющиеся волосы, прямой нос говорили о его испанском происхождении, а массивный волевой подбородок об уверенности и деловитости.

     — Артем? — спросил он из машины через открытое стекло, и получив утвердительный ответ, вышел и поднял две руки вверх в знак приветствия. Они хлопнулись в ладоши, после чего пожали друг другу руки.

     — Отлично, что приехал, я даже и не думал, что ты решишься, чего сразу не позвонил по прилёте?

     — Я не хотел беспокоить, а что касается самой идеи приезда, как сказал, так и сделал, когда я что-то решаю, обязательно делаю, такой уж я.

     — Садись, у меня есть идея, сейчас поедем в бар «Луазо», отличное место, там побеседуем, ты не против?

     — Нет, конечно.

     — Тогда поехали.

     Артём запрыгнул, Педро нажал на газ, и Артёма вдавило в мягкое, удобное сиденье.

     — Как добрался, нормально?

     — Очень хорошо, удобно, всего одна пересадка в Каракасе.

     — Как тебе первые впечатления?

     — Здорово, никогда не был в где-либо похожем месте.

     — А если с Мар-дель-Плата сравнить?

     — Это другое, там огромный город, много народу, и море там холоднее, там океан, хоть и называется морем, и сезон всего три месяца.

     — Это точно, поэтому здесь люди приезжают отдыхать круглый год, это его и делает элитным курортом.

     — Мне нравится, хотя очень много темнокожих на улицах, непривычно.

     — Это местное население, его здесь две трети, и плюс ещё приезжие со всего Карибского бассейна. И конечно, не надо думать, что здесь рай, Рикардо, конечно, тебе живописал про это, ведь так?

     — Да, говорил, что тут райское место, дословно.

     — Болтун он хороший, хоть и славный парень. Здесь много промышляющих контрабандой, наркотиками, отмывание денег и всё такое, приезжают кладоискатели со всего света, работа есть, но мест рабочих мало, по причине того, что территория крохотная, отбор очень строгий, не каждого берут.

     — Что-что, кладоискатели, здесь, тут сокровища есть?

     — Это Карибы, здесь самое известное пиратское место в мире в прошлом и немного в настоящем.

     — Прямо как в книге, я читал в своё время «Остров сокровищ».

     — Думаю, про эти места написано.

     — А вы давно здесь? — сказал Артём, чтобы сменить тему.

     — Пятнадцать лет, давай говорить на «ты», так проще будет, хорошо?

     — Хорошо, Педро.

     — А так тут классное место для отдыха, есть казино, яхт-клуб, где яхту можно напрокат взять, дайвинг, полно всяких аттракционов, клубов, баров, казино и так далее.

     — В Мар-дель-Плата есть кое-что, но это не то, что здесь.

     — Если бы там это всё было, тогда это называлось бы Сан-Мартен, ха, ха, ха, — засмеялся Педро.

     — Точно.

     — Как там Рикардо поживает, несколько лет его не видел, всё бегает по утрам?

     — Так и есть, бегает до парка Камет и обратно, это километров двадцать. Ещё он открыл автостоянку, её сдаёт и живёт там же, там мы и познакомились, я у него держу свою почоклеру — аппарат для приготовления воздушной кукурузы.

     — Я знаю, я был в Мар-дель-Плата лет семь назад, вместе с Рикардо приезжал. Целых две недели мы тогда гудели между пляжем и казино. На пляж в Пинамар ездили, там вода чище, Рикардо на своём мотоцикле меня возил.

     — У Рикардо есть мотоцикл, он мне не говорил про это.

     — Харлей, раритетный. Был в то время, сейчас не знаю, может, продал.

     — Может быть. Меня Рикардо тоже в казино водил, я первый раз в жизни играл, поиграл один раз, но больше не ходил, выиграл двести долларов тогда.

     — Узнаю Рикардо, у него большая страсть к азартным играм, к казино в частности. У нас тогда тоже большой куш сорвался, могли миллион выиграть, но немного не повезло, но хорошо, что ничего лишнего не проиграли, ушли без долгов.

     — Мне тоже так показалось, что Рикардо азартный человек, хотя у него же есть стоянка и дом, их же он не проиграл?

     — Это не его дом и стоянка, а его жены. У его родителей своя квартира, а у него ничего нет, вероятно, и мотоцикл тоже продал.

     — Вот это да, я не знал таких подробностей, теперь мне многое становится понятным. — Артём вспомнил приход жены Рикардо на стоянку и их скандал из-за него.

     — Ладно, не будем про это, Рикардо классный парень, с ним было всегда весело тут, вот видишь, какую татуировку он мне сделал? — Педро задрал рукав на майке, на правом плече. — Его работа.

     — Да, он мне рассказывал об этом.

     — Он отличный мастер своего дела, ты бы видел, какая очередь к нему стояла. И стар и млад, и девчонки, которые делали тату везде где можно, а после мы с Рикардо и этими же девчонками отрывались по вечерам в баре.

     Они проехали по набережной, с которой прекрасно был виден закат солнца над морем. Кое-где уж зажигались фонари, Педро остановил машину возле местечка под названием «Луазо», этот бар находился прямо на трассе. Несмотря на близость дороги, это было тихое местечко, просторное, с открытой террасой, с видом на море и порт «Маригот». По периметру бара горело множество фонариков, выполненных в виде колец, сужающихся к верху, а также на его открытой части, на воде. Часть столиков располагалась на островках небольшого пруда с деревянными мостиками-переходами между ними, было очень красиво. Народу было немного в зале, под крышей из тростника сидело несколько человек, на террасе и пруду никого не было.

     — Ещё рано, — сказал Педро, — позже здесь будет не протолкнуться, пойдём, выпьем чего-нибудь.

     Они присели за столик на террасе возле перил, за которыми был виден пляж, где ещё купались и играли отдыхающие.

     — Ты что будешь? — спросил Педро.

     — Я бы выпил сока, апельсинового сока, — ответил Артём, который не хотел сейчас ничего спиртного.

     — Хвалю, отличный выбор, я тоже возьму себе сок, манговый, — сказал Педро.

     Через пару минут официантка принесла два бокала сока, по пол-литра каждый, и поставила на стол.

     — Что-нибудь ещё желаете? — спросила она.

     — Пока нет, спасибо, — ответил Педро, разговор шёл на английском.

     — Они тут на каких языках говорят? — поинтересовался Артём.

     — Тут все мультиязычные, говорят и понимают, кроме английского и испанского, французский и голландский.

     — Да, это здорово.

     — Это из-за туристов, тут в основном эти четыре языка используются, если приедет, скажем, китаец, будет разговаривать на английском.

     — Тут хорошее место, удобное, пляж рядом.

     — Сейчас жара уже спала, можно вот так свободно сидеть без навеса и разговаривать, — сказал Педро.

     — Я здесь буду в основном соки пить, там, в Мар-дель-Плата, мы с Рикардо каждый вечер по винцу ударяли, но там холодно, а здесь в жару хорошо только соки.

     — Я тоже алкоголь пью очень редко и в основном вино, я так же, как и Рикардо, бегаю и хожу в тренажёрный зал, надо себя поддерживать и быть в хорошей форме всегда.

     — Я тоже себя поддерживаю в форме, Педро, когда есть возможность, бегаю и делаю гимнастику с детских лет.

     — Вот это похвально, молодец, мало кто этим занимается в твоём возрасте, тебе сколько лет сейчас?

     — Двадцать девять.

     — Прекрасный возраст, ты молод, и уже жизненный опыт есть.

     — Да, точно, Педро, вот, возьми письмо от Рикардо, какой-никакой привет от него, он написал несколько строчек, держи. — Артём протянул ему конверт.

     — Давай-ка глянем, что мне тут этот шельмец нацарапал, ага, узнаю его почерк. — Педро улыбался, читая короткую записку.

     — Всё ясно, — прочитав, сказал Педро, — давай-ка расскажи мне о себе, где учился, чем занимался, где работал, а потом я расскажу, чем и как мы здесь живём на острове, ладно?

     — Надеюсь, мой рассказ тебя не утомит, я постараюсь быть краток. Окончил среднюю школу, восемь классов, потом учился, окончил техникум по специальности «механик холодильно-компрессорных машин и установок». После служил в армии два года, когда пришёл, СССР развалился, появились новые возможности, занялся бизнесом, торговлей, имел маленький магазинчик. В прошлом году приехал в Аргентину, подучил язык, переехал в Мар-дель-Плата, купил почоклеру, научился готовить на ней, так и работаю пока. Остальное ты знаешь, сейчас в Мар-дель-Плата не сезон, делать там нечего, и жить не на что, вот и приехал на заработки сюда.

     — Да, всё достаточно понятно, смотри, я сейчас расскажу о себе. Я работаю капо — капитаном на яхте одного состоятельного господина, уже двенадцать лет, работа меня очень устраивает. Я заправляю всеми делами на судне, готовлю его, если требуется куда-то плыть, занимаюсь поручениями хозяина, я его правая рука в регионе. Он здесь сам бывает раза три-четыре в год, когда на недельку, а когда и на пару месяцев, он занимается недвижимостью в курортных местах, больше ничего о нём рассказать не могу, сам понимаешь.

     — Да, разумеется, Педро, мне и не нужно это.

     — Да, так вот, я работаю давно и всех и всё здесь знаю. Владелец яхты, у него здесь свой дом, мне доверяет. Что касается работы на яхте, то некоторое время назад была вакансия на уборщика, пока яхта стоит на причале, я взял на эту должность местного, оплата минимальная, и меня устраивает. Я всё-таки до конца не верил, что ты сюда приедешь, однако то, что ты механик и разбираешься в холодильниках и кондиционерах, это здорово, мне нужен такой человек, который мог бы за всем этим следить, когда мы в рейсе.

     — Конечно, я могу это делать, а ещё я могу и уборкой заниматься, когда ничего по механике не требуется.

     — Ха, два в одном, интересно, я подумаю и над этим.

     — Меня сейчас любая работа устроит на самом деле, я почти всё, что у меня было на билет сюда, потратил.

     — Ну, работу-то мы тебе какую-нибудь здесь найдём, не волнуйся, чего-то придумаем, здесь всё возможно, хоть и не эльдорадо. Есть работа в доме хозяина яхты, но это всё требует согласования с ним. А знаешь, я тебя возьму всё же на яхту, ты мне понравился, серьёзный, ответственный и дело знаешь. Но опять же повторю, что любое решение требует согласования с владельцем, на это нужно время, недельку или больше. А пока, знаешь, я могу тебя порекомендовать моему приятелю, он держит сеть пиццерий, у него наверняка найдётся работёнка на это время, чтобы ты без дела пока не сидел, тебе же жить на что-то нужно.

     — Если ты это сделаешь, Педро, даже и не знаю, как тебя благодарить, спасибо за помощь. Я готов к любой работе, что будет, тем и займусь, я легко обучаюсь.

     — Не благодари, мы можем съездить к нему прямо сейчас, допивай сок, не торопись.

     — Сейчас, а не поздно уже, сок холодный, кстати, поэтому пью так медленно, а то в жару можно горло простудить.

     — Пей, пей, не торопись. Сейчас самый разгар работы начинается, после дневной жары вечером народ выходит прогуляться, он как раз приходит в офис в это время, а днём отдыхает.

     — Теперь понятно, тогда поедем к нему.

     — Нравится тебе здесь, в баре?

     — Хорошее место.

     — Пользуется популярностью, как у местных, так и у туристов, здесь дискотеки проходят, музыка, танцы, ну ты сам понимаешь. Девчонки здесь что надо, вон какая прошла, попка, бёдра, грудь, всё в порядке.

     — Да, вижу, а тут дорого прийти посидеть, отдохнуть?

     — Нет, для меня нет, в 15–20 долларов можно уложиться, как тебе такая сумма?

     — В принципе, ничего, но сейчас для меня дороговато.

     — Ладно, понятно, допил, поехали.

     Они плюхнулись в машину и помчались опять вдоль набережной в другую сторону, в свете фонарей и под кронами пальм. Минут через десять остановились возле сверкающей неоновой вывески «Пицца Карибиан», за исключением крыши и внутренних перегородок помещений, всё строение было из прозрачного стекла, включая пекарню для приготовления пиццы. Войдя внутрь, Педро, поигрывая ключами от авто, осведомился у первого же официанта, на месте ли сеньор Марко, на что получил утвердительный ответ:

     — Да, месье, он у себя в кабинете.

     Они прошли через зал, где было не очень много народу, хотя у стойки толпились официанты и разносчики, доставщики пиццы. Они отдавали заявки, получали продукцию и относили её к столикам, здесь или на пляж, вторые клали в специальные котомки и доставляли её клиентам по адресам. Аромат свежеприготовленной пиццы витал повсюду. За завесой из бамбуковых палочек они попали в коридор, из которого вела дверь в кабинет управляющего и хозяина, дверь была открыта настежь. За столом в кабинете сидел полноватый мужчина лет пятидесяти, с крупным носом и большими, широко посаженными глазами, его круглое лицо напоминало луну в полнолуние. Он сидел, немного развалившись в кресле, и разговаривал на итальянском языке с кем-то по телефону, жестикулируя руками в воздухе и кивая или крутя время от времени головой, одобрительно или протестуя против чего-то. Увидев вошедших Педро и Артёма, он сделал приветственный жест рукой и указал на диван, стоящий у стены. Через пару минут он закончил разговор и повернулся в кресле, так как сидел во время разговора в пол-оборота к пришедшим, широко улыбаясь.

     — Привет, Марко, как поживаешь? — начал Педро.

     — Всё отлично, Педро, разве может быть иначе. — Марко встал, обогнул стол и поприветствовал Педро, они обнялись и дружески похлопали друг друга. — Как сам?

     — Всё, как всегда, хорошо, Марко, у меня к тебе дело или, вернее, просьба, вот этому парню, его зовут Артем, он из Аргентины, ему нужна какая-нибудь работа на время. Потом, в течение недели или двух, я его возьму к себе на яхту, он будет у меня работать, я знаю, у тебя всегда работы много, можешь помочь?

     — Привет, парень. — Марко протянул руку Артёму и продолжил: — Судя по твоему бледному виду, ты у нас на острове недавно, так? — Он улыбнулся. — Иначе я бы наблюдал сейчас твою загорелую физиономию.

     — Вы абсолютно правы, я только сегодня приехал.

     — Я как раз знаю хорошо испанский, жил и работал несколько лет в Испании, давайте-ка присядем, может, выпьем чего-нибудь, а, Педро?

     — Только не сегодня, я сейчас за рулём.

     — А я только что пил сок, спасибо.

     Когда все расселись, Марко спросил, обращаясь к Артёму:

     — Чтобы ты хотел найти, какую работу, что ты умеешь? Есть варианты: разносить пиццу, мойщик посуды на кухне, ещё есть потребность в уборке помещений здесь в пиццерии и на улице.

     Артём быстро прикинул, что при работе с людьми может возникнуть языковая проблема, и к тому же он не знает совсем города, и это тоже проблема для разносчика, поэтому он ответил:

     — Я вполне могу мыть посуду, бокалы и подавать всё это в зал.

     — Отлично, очевидно, ты уже сталкивался с этим, раз знаешь, что и как. Я могу тебя взять на эту работу, у меня сейчас один из официантов занимается этим на полставки, а ему надо своим делом заниматься. Вот как мы сделаем, приходи-ка ты завтра к одиннадцати часам сюда, я тебя с ребятами познакомлю и покажу, что и как, работы у нас много, без дела сидеть не будешь.

     — Марко, спасибо огромное, я знал, что на тебя можно рассчитывать, — поблагодарил Педро.

     — Никаких проблем, Педро, всё, что в моей компетенции, ты знаешь, я сделаю легко, может, поесть хотите, сейчас что-нибудь принесут.

     — Спасибо, Марко, надо ехать, как-нибудь в другой раз.

     — Заходи, дорогой, всегда рад тебя видеть.

     — Пошли, Артем.

     — Ну смотри, как всё отлично получилось, — сказал Педро, когда они сели в машину.

     — Действительно, я сам не верю, что так всё удачно произошло, в Мар-дель-Плата вряд ли бы вышло вот так сразу.

     — Здесь не Мар-дель-Плата, здесь свой микромир, привыкай.

     — Постараюсь.

     — А насчёт работы у меня не беспокойся, я подумаю, куда тебя лучше устроить, и всё улажу с владельцем в течение недели или двух и тебе сообщу.

     — Да я после такого и не беспокоюсь, спасибо тебе, Педро, честно говоря, не ожидал такого приёма.

     — Ладно, ну что, куда тебя отвезти в отель?

     — Лучше в центр, я хочу посмотреть город.

     — Тоже хорошее решение, у нас весь центр находится в двух кварталах от набережной, это фактически одна улица, она пешеходная, и от неё идут уже более мелкие улочки, ты не заблудишься. Адрес свой помнишь?

     — Да, конечно.

     — От центра до твоего отеля минут двадцать пять пешком, это так, для информации.

     Они тронулись и не спеша поехали вдоль набережной, это была основная дорога в городе. Уже наступило тёмное время суток, и везде горели фонари, огни в окнах и витринах.

     — Педро, а тут рыбу можно ловить?

     Педро рассмеялся: — Конечно, можно, только не на пляже, для этого есть специальные места, молы, ты рыбу любишь ловить?

     — Я ловил рыбу в основном речную, в таких местах не доводилось, и мне очень интересно, в свободное время я бы попробовал, посидел с удочкой.

     — Ещё наловишься, здесь полно всякой рыбы, есть омары, креветки, крабы. Местные выезжают на лодках к барьерному рифу и там ловят с помощью удочек, сетей и острог, чуть ли не руками, так как там мелко, как-нибудь тебе покажу.

     — Было бы очень хорошо, мне нравится это занятие.

     — Понимаю, я сам иногда ловлю рыбу с яхты, когда мы в рейсе и есть свободное время.

     — Когда появится возможность, половим рыбу вместе, если ты не против.

     — Нет, я не против, обязательно половим. О, уже приехали, вот тут самый центр, ну ладно, Арти, давай, до встречи, я тебе скоро сообщу, чего и как.

     — Спасибо, Педро, до встречи.

     — Чао, Арти.

     Педро нажал на газ и «рейнджер» исчез в потоке мерцающих огоньков других автомобилей на дороге. Артём пошёл пройтись по улице, сверкающей от огней витрин, фонарей и гирлянд, натянутых с одного здания на другое на всём протяжении, было светло как днём, народу было не протолкнуться. Бутики чередовались с кафе и питейными заведениями, ресторанчиками, киосками. Было очень тепло, но свежо, со стороны моря дул приятный ветерок и проникал в самые дальние уголки этого людского «Вавилона». Люди были разморённые теплом и непринуждённой обстановкой, не спеша выходили из коммерций или входили в них, сидели в кафе или пиццериях, тут же на улице, под открытым небом. У Артёма было такое чувство, что он заглянул на вечеринку к друзьям, которых уже лет двадцать знал, многие запросто здоровались друг с другом и с ним тоже, на что он отвечал тем же. Артём шёл и рассуждал:

     «Как удивительно всё удачно складывается и получается, я и не ожидал такого, конечно, завтра посмотрим, говорил ли серьёзно Марко. Но все они, и Педро и Марко, чужие мне, как и я им, и ничем мне не обязаны, могли бы послать куда подальше или просто не разговаривать. Почему они это делают, может, просто помогают землякам, хотя какой я им земляк, подумаешь, из Аргентины приехал, или, может, это просто обычная человеческая взаимопомощь, мне хорошо, помогу нуждающемуся». Артём вспомнил армию, где каждый москвич был сам за себя, все 150 человек были каждый сам по себе, никакой помощи не жди. Также всплыл русский отель в Буэнос-Айресе и всё остальное. «Почему у нас этого нет, у русских? Откуда такая разобщённость, подозрительность, неприязнь, холодность? Если и помочь другому человеку, то за деньги, или, по крайней мере, безразличность, равнодушие к другим людям. Ладно, чего это я о грустном, давай-ка о настоящем, по-моему, всё совсем не плохо». Артём посматривал на витрины коммерций, которые ломились от предлагаемого ассортимента, но не заходил и ничего не покупал, ему ничего не было нужно, к тому же он сюда приехал не тратить деньги, а зарабатывать. Спустя некоторое время он свернул в сторону на другую улицу, которая уже не была пешеходной, желая дойти по ней до набережной. Мимо него с криками и шумом пронёсся кабриолет типа «порше», до отказа забитый молодёжью, для кого сидячих мест не хватило, стояли в полный рост. Они что-то кричали и посвистывали, не ему, а просто от переполняемых их эмоций. На следующем перекрёстке стоял ещё один кабриолет, уже с полицейскими, которые о чём-то мирно переговаривались по рации. По всей вероятности, они были на дежурстве, всё было без происшествий, и торопиться им не требовалось. Дойдя до набережной, на которой горели сотни фонарей и гирлянд, Артём попал словно в световой поток, и только можно было угадывать, что там, в темноте, плещется море, которого не было видно, хоть и ярко светила луна. Был чудный вечер, отличное настроение от последних событий, и Артём всё же зашёл в ближайший паб выпить-таки кружечку холодненького пива. Когда он лениво попивал своё пиво, к нему подсела девушка, креолка, тёмненькая, большие глаза, стройная талия, короткая юбка, красивая грудь, выглядела она очень соблазнительно. Немного расплющенный носик её не портил, а наоборот, делал её ещё более сексуальной, на вид ей было 25–26 лет.

     — Я не помешаю? — спросила она на французском.

     Артёму она понравилась, но он был не в том положении и настроении, чтобы что-то хотеть.

     — Абсолютно, место свободно. Работаешь или отдыхаешь? — спросил Артём.

     — А тебя бы как больше устроило? — спросила она в ответ.

     — Даже и не знаю, — ответил он, улыбнувшись.

     — Уже нет, сейчас просто отдыхаю. — Она подозвала официанта и заказала себе мартини со льдом.

     — Я сегодня только приехал, я первый раз здесь.

     — Откуда ты?

     — Из Аргентины, приехал работать месяца на три.

     — А, ты у нас испаноговорящий, значит?

     — Точно, а ты знаешь испанский?

     — Конечно, знаю, но мой родной язык французский, тебя как зовут?

     — Арти.

     — Меня Камилла.

     — Ты местная или приезжая, как и я?

     — Я тут живу уже долго, квартиру снимаю, я родилась в Марселе, сюда приехала и осталась.

     — Если мне здесь очень понравится, я, может, тоже останусь, — пошутил Артём.

     — Что же, здесь очень неплохо, если хорошо устроишься.

     — Я очень надеюсь на это.

     — Чем собираешься заняться этим вечером?

     Артём улыбнулся, ему приятно было продолжать беседу в непринуждённой обстановке, которая говорила о том, что и ночь можно провести весьма недурно. Однако он помнил о том, что завтра, возможно, первый рабочий день и нужно хорошо отдохнуть и выспаться.

     — Откровенно говоря, у меня сегодня в первый день было очень много дел, и я собираюсь сегодня пораньше лечь спать, нужно отдохнуть, поэтому извини, Камилла, если тебя это расстроит, как-нибудь в другой раз, я сюда ещё приду.

     — Очень жаль, надеюсь, ещё встретимся как-нибудь здесь, — разочарованно и томно улыбнулась она.

     Артём допил к этому времени свой бокал пива и, поставив его в сторону, попрощался, кивнув головой Камилле:

     — Чао, красотка.

     — Бай, бай, — ответила она.

     Артём, выйдя из паба, осведомился, в какой стороне находится его улица, и быстрым шагом пошёл в отель, путь у него занял минут двадцать. Придя к себе в номер, он сразу бухнулся в кровать, очень довольный сегодняшним днём и вечером. Утром Артём встал рано, побрился, принял душ, после чего вышел в соседний магазинчик купить чего-нибудь к завтраку. Погода стояла чудная, было не особенно жарко, воздух свеж и буквально прозрачен, дышалось легко и свободно, облаков на небе было очень мало, и был лёгкий ветерок. Артём купил себе пару йогуртов, творожок, булочку с изюмом и бутылку минералки, после такого нехитрого завтрака он направился в пиццерию дона Марко. Он вышел загодя, чтобы не торопясь дойти и изучить маршрут на будущую работу. В итоге он пришёл в половине одиннадцатого и некоторое время гулял неподалёку, наблюдая, как курьеры, разносчики выходят с сумками из дверей и приезжают фургончики, поставщики продуктов. Когда было без пяти минут, он зашёл внутрь и постучал в знакомую дверь.

     — Входите, — услышал он голос из кабинета.

     Артём вошёл, Марко разговаривал по телефону в той же самой позе, в которой его вчера застали Педро с Артёмом.

     — Привет, — поздоровался Марко, не прекращая телефонный разговор, который происходил на английском, — садись.

     Артём присел на диван и стал ждать. Когда Марко закончил разговор, он встал и подошёл к Артёму:

     — Ну что, парень, готов работать?

     — Конечно.

     — Тогда пошли, у меня сейчас людей не хватает, ты появился вовремя, тебе повезло.

     — Везение дело редкое.

     — Это точно, пошли. Пока Педро не заберёт тебя к себе, будешь работать у меня, и работы тебе хватит, уж поверь мне.

     Они вышли из кабинета, прошли по коридору, наполненному запахом готовой пиццы и разных приправ, спустились в цокольный этаж, где находились различные цеха, холодильные камеры, мойка, склад и подсобные помещения.

     — Будешь работать шесть дней в неделю, один выходной, ты не против такого графика? — спросил Марко тоном, не предусматривающим отказа.

     — Нет-нет, меня всё устраивает сеньор Марко.

     — Вот и отлично, рабочее время с 11.00 до 23.00, с плавающим обеденным перерывом минут на 40 и с бесплатным питанием. Оплата тридцать долларов в день, это нормально, плачу раз в неделю.

     — Очень хорошо, сеньор Марко, спасибо.

     — Бернардо, — позвал Марко парня в белом фартуке и колпаке, который давал поварам какие-то указания в цеху по резке овощей. Бернардо подошёл.

     — Слушаю, дон Марко.

     — Бернардо, знакомься, это Арти, он будет работать на мойке вместо Сантьяго, он приехал из Аргентины. — Затем обратившись к Артёму: — Бернардо — старший по кухне, он тебе покажет место работы, что и как нужно делать, и познакомит с ребятами. Он прекрасно говорит по-испански, вы друг друга поймёте.

     — Добрый день, Бернардо.

     — Здравствуй, Арти, очень приятно.

     — Ладно, я вас оставляю, покажи ему всё и объясни, Бернардо, я думаю, вы во всём разберётесь, — сказал, уходя, Марко.

     — Как дела, Арти, недавно приехал, ты, я вижу, ещё не загорел?

     — Точно, вчера только приехал.

     — И уже на работу устроился, шустрый ты, однако, парень.

     — Мне знакомый помог, Педро зовут.

     — Ясно, пойдём, я тебе всё покажу и расскажу.

     Они прошли прямо на мойку, где Бернардо быстро и доходчиво объяснил, что нужно делать, дополняя слова выразительными жестами и движениями, показывая весь процесс работы.

     — Вечером, к 11 часам, ты всю чистую и высушенную посуду ставишь в этот лифт и отправляешь его наверх и свободен до следующего дня, — завершил свой инструктаж Бернардо.

     — Всё понятно, когда можно приступать к работе?

     — Прямо сейчас и можешь приступать, вон там есть шкафчик, там найдёшь фартук, всю необходимую одежду и средства для мытья.

     — Отлично, я готов начать.

     — Если будут вопросы, подходи, не стесняйся, я или на кухне, или на складе, иногда уезжаю ненадолго. К ребятам можешь обращаться, они все говорят по-испански, а также по-французски и по-английски, ну давай, удачи тебе!

     Артём достал из шкафчика фартук, перчатки, сапоги, оделся, и работа закипела полным ходом. Посуды было много, видно, накопилось, он только успевал загружать посудомоечную машину, после чего отправлял всё в сушилку, а отдельно мыл стаканы, бокалы и многое другое. День пролетел очень быстро, Артём и не заметил, как уже часы показывали 22:30, в этот момент вошёл Бернардо.

     — Ну как дела, Арти, судя по тому, что никто ко мне не обращался, перебоев не было, всё прошло успешно?

     — Да, Бернардо, всё отлично, только вот это протереть осталось, и всё будет готово.

     — Молодец, справился великолепно, с ребятами успел пообщаться?

     — Если честно, некогда было, все заняты, только так, взглядами встречались.

     — Ладно, заканчивай, тебе на это минут пять уйдёт, и можешь идти домой, на сегодня всё.

     — Спасибо, Бернардо.

     — Не за что, отдохни хорошенько, а завтра к 11 приходи и не опаздывай.

     — Обязательно.

     Артём, счастливый и усталый, вышел из пиццерии, есть не хотелось, он достаточно плотно покушал в обед, гулять было уже поздно, и он сразу направился в отель. Народ в городе как раз только выходил на вечерние и ночные гуляния.

     «Тут, на курорте, особенно остро ощущаешь разницу между туристами и работниками, между отдыхающими и обслуживающим персоналом, их можно различить за километр. Завтра нужно будет позвонить Педро и сказать ему, что всё в порядке, и ещё раз поблагодарить его», — подумал Артём, идя по улице.

     На небе ярко светила луна, и было тепло, как в бане, но ему это нравилось. С заходом солнца городок гудел как улей, начиналась бурная ночная жизнь, людей становилось намного больше, чем днём. Видимо, по причине того, что днём все были или на пляже, или прятались в тени где-либо, а возможно, были на прогулках по морю или экскурсиях. В это же время были открыты все заведения, все лавочки и магазинчики, и всё это работало, и гуляния продолжались до утра, часов до четырёх или пяти. Артём не спеша дошёл до своего отеля и лёг спать. Утро в городке начиналось, наоборот, очень тихо, спокойно, все гуляющие спали, служилый люд неторопливо двигался к месту своей работы, в основном на велосипедах, реже на скутерах или пешком, как Артём. Очень редко проезжала машина, как правило, это было такси. Тишина стояла такая, что за десять кварталов был слышен шум прибоя моря, шум набегающих волн. Артём очень хорошо выспался, поднялся около восьми часов, был бодр, свеж и в отличном настроении отправился на новую работу. По пути он зашёл в супермаркет и купил себе на завтрак пакетик апельсинового сока, так как больше ничего не хотелось есть. Несмотря на ранний час, солнце уже прилично припекало, ему очень захотелось искупаться, ведь время позволяло, и тем более что он уже был тут третий день, а так ни разу и не дотронулся до воды. Артём вышел на пляж недалеко от пиццерии, где работал, чтобы потом спокойно успеть вовремя. На пляже было всё так же тихо и спокойно, как в городе. На всём видимом пространстве было несколько человек, женщина лет сорока пяти спортивного телосложения совершала пробежку босиком по кромке воды, ещё двое мужчин, один из которых лежал на шезлонге, другой делал гимнастику в тени пальмы. Море было очень спокойное, почти как вода в блюдце на столе, и прозрачное, ветерок еле заметный. Артём скинул сандалии, которые были одеты на босую ногу, и быстро разделся, благо были только шорты и майка. Когда он ступил на песок, который был уже горячим, он ощутил, какой он нежный, мягкий и очень мелкий. Зайдя в воду по щиколотку, он огляделся и насладился видом. Залив имел форму растянутой подковы, немного неровной, и по всей длине простирался пляж с белым-белым песком, чередуясь с пальмовыми перелесками. В некоторых местах в пляж врезались строения, различные питейные и съестные коммерции из лёгких конструкций. Также на всём протяжении пляжа в огромном количестве стояли шезлонги и зонтики в сложенном виде, вдали виднелось несколько многоэтажек. Само море имело чудесный бирюзовый цвет и кристально прозрачную воду, такую он видел раньше только на картинках и фотографиях, но в жизни было куда красивее, по дну ползали какие-то рачки или креветки и плавали стайки рыбок. Пройдя несколько метров вглубь, он понял, что тут очень мелко, и только пройдя метров пятнадцать, почувствовал снижение дна. Наконец он плюхнулся в эту бирюзово-лазурную лагуну и ощутил истинное наслаждение, погружаясь с головой и выныривая на поверхность, он фыркал от удовольствия, вода была примерно одной температуры с воздухом, и это было прекрасно и необычно. Под водой Артём, открыв глаза, без маски прекрасно видел, правда, глаза немножко щипало, он ощутил, насколько вода солёная, даже солёнее, чем в Мар-дель-Плата. Вынырнув на поверхность и выплюнув воду, попавшую через нос, он подумал: «Как же хорошо, как же здорово, что я всё-таки решился и приехал сюда, сейчас мёрз бы с почоклерой или смотрел на дождь из окна моей уютной каморки». Артём лёг на спину на поверхность воды и вытянулся, и вода его держала, он мог пролежать так хоть целый день, вода его выталкивала на поверхность полностью, а не только лицо. «Это всё из-за концентрации соли», — подумал он и, побарахтавшись ещё немного, поплыл к берегу, нужно было уже идти на работу. Выйдя на пляж, он не стал даже вытираться, во-первых, не было полотенца, а во-вторых, не было необходимости, всё сохло прямо на глазах.

     — Хелло, — поприветствовала его девушка, пробегая мимо, которая делала пробежку по пляжу.

     — Хелло, — ответил ей Артём и улыбнулся.

     Когда он пришёл в пиццерию, на часах было десять сорок пять, он успел вовремя, первым увидел Бернардо, принимающего машину с продуктами.

     — А, Арти, привет, смотрю, пораньше приходишь?

     — Привет, Бернардо, не терпится поработать.

     — Похвально, можешь приступать, там тебя после ночи ждёт гора посуды.

     — Отлично, пойду заниматься ею. — Артём спустился вниз.

     По пути ему встретился парнишка, который занимался выпечкой, лет двадцати, двадцати трёх, высокий и худенький, в колпаке и фартуке.

     — Привет, — поздоровался Артём.

     — Чао, — ответил парень.

     — Почему? — удивился Артём, полагая, что чао — это «пока».

     — Нет, — улыбнулся пекарь, — это приветствие на итальянском, ты говоришь на испанском?

     — А, теперь всё ясно, да, я говорю на испанском, я приехал из Аргентины.

     — Меня зовут Пауло, можно просто Пабло.

     — А меня Арти.

     — Отлично, ты новенький?

     — Да, работаю там, на мойке посуды.

     — Ясно, как-нибудь поболтаем. — И они разошлись каждый по своим местам.

     Артём обнаружил, что в мойке грязной посуды, бокалов намного больше, чем вчера, к этому добавилось ещё и подносов. «Видно, ночка прошла бурно», — подумал он и, надев фартук, взялся за работу. В обеденное время, на которое было отведено сорок — сорок пять минут, он принял душ и перекусил с Пауло и Самиресом прямо в цехе по приготовлению теста и томатной пасты. Пауло приехал из Калабрии, это на юге Италии и самая бедная её область. Самирес был истинный латиноамериканец, он был родом из Венесуэлы, его мать работала горничной в отеле, он вырос без отца. Все они по разным причинам очутились здесь и остались работать. Сделав себе огромные сэндвичи из целого батона, с ветчиной, салями, сыром и томатами, все втроём сидели на подоконнике, ели и разговаривали.

     — Ты надолго приехал? — спросил Пауло.

     — Я думаю, месяца на три, а там как получится.

     — А как решил именно сюда приехать из Аргентины, ведь это очень далеко? — продолжал расспрашивать Пауло.

     — Не дальше, чем Италия, друг посоветовал, он здесь жил долгое время, имел салон тату.

     — Я здесь уже три года, приехал тоже вместе с приятелем, который здесь был раньше, мне нравится. Работа по приготовлению теста мне по душе и платят хорошо, я доволен.

     — А сколько платят? — поинтересовался Артём, зная, что это нормальный и уместный вопрос.

     — Пятьдесят зелёных в день, я, Самирес и ещё двое ребят снимаем квартиру на окраине, всего за 400 долларов, на четверых это недорого, получается ещё и откладывать.

     — А я, между прочим, начинал так же, как и ты, на мойке, теперь работаю на доставке, у меня скутер, и я получаю сорок долларов в день, но у меня много чаевых остаётся от клиентов, поэтому доволен. Я думаю, ещё несколько лет так поработать, а потом вернусь к себе, возможно, куплю грузовик и устроюсь в компанию по доставке кока-колы, я слышал, что эти ребята хорошо зарабатывают, — рассказал Самирес.

     — Я когда накоплю деньжат, планирую открыть свою собственную пиццерию. Поеду в Бразилию, там дешевле это сделать, чем на родине, — сказал Пауло.

     — А я приехал работать на яхте одного господина, но сейчас нужно уладить некоторые вопросы, и я пока здесь временно, не знаю точно, на сколько. Друг сеньора Марко сюда устроил на пару недель.

     — А, вот оно что, да, работа на яхте классная и платят хорошо, когда туда попадёшь, почувствуешь разницу, — сказал Пауло.

     — Но пока я здесь, и меня всё устраивает, работа нормальная, платить пообещали тридцать долларов в день, для меня сейчас это очень хорошо.

     — Это правильно, любая работа — это, в принципе, хорошо, — сказал Самирес.

     — В любом случае, насколько я понял, мы все здесь на заработках и временно, так получается. Когда вернусь к себе в Аргентину, открою магазин продуктов и хозяйственных товаров, мини-маркет сделаю, — сказал Артём.

     — Именно так и есть, здесь сделать что-либо сложно. Огромная конкуренция, ограниченное пространство, и очень всё дорого, — подытожил Пауло.

     В итоге все сошлись на том, что их занятие здесь временное и не имеющее перспективы роста или карьеры, так, например, хозяина пиццерии в своё время заменит сын Марко, и так далее в каждой коммерции. После обеда все занялись своей работой. Артём вернулся к своим тарелкам, перемыл горы бокалов, подносов и кастрюль и, аккуратно высушив, отправил их наверх. Второй рабочий день пролетел так же быстро и незаметно, как и первый. Бернардо, зашедший глянуть, как дела, остался доволен работой Артёма.

     — Раньше твоего предшественника, приходилось всё время подгонять и заставлять работать, а ты сам всё делаешь, молодец, — похвалил он.

     — Я приехал сюда работать и зарабатывать, если бы я захотел ничего не делать, то остался бы в Аргентине, — ответил Артём.

     — Я тебя отлично понимаю, на сегодня всё, можешь идти, завтра приходи, как и обычно.

     Артём, довольный, вышел на улицу, сразу в отель идти не хотелось, хотя он устал. Купив бутылочку «Будвайзера», Артём сел на лавочке, которых было великое множество, отдохнуть и расслабиться. «Утро было замечательное, второй рабочий день прошёл отлично, вечер должен быть не хуже», — подумал Артём. Фонари освещали лавочки и пешеходную дорожку, там, где была вода, было темно, слышался только тихий шелест волн. Все припляжные заведения были полны народу, в пиццерию, откуда он только что вышел, подкатывали и подкатывали машины и мотоциклы, привозя шумные компании или просто парочки, народ приехал покушать после пляжного отдыха и весело провести время. Ночь была очень тёплой, впрочем, как и всегда.

     «Вот я и мойщик посуды, а что, неплохо, мне хорошо платят, и в моей ситуации жаловаться не на что, я живу на вечном курорте. Вот сижу тут и пью пиво, отдыхаю, торопиться некуда, хорошо, одним словом. Как же я был прав, когда принял решение приехать сюда», — опять подумал Артём.

     — Чего тут делаешь, Арти? — услышал он справа от себя знакомый голос.

     Повернув голову, он увидел Пауло, который тоже закончил смену и направлялся, видимо, домой.

     — Отдыхаю, сегодня было много работы, а в отель сразу идти не хочется, из одних стен сразу в другие.

     — Это точно, согласен, — Пауло сел рядом, — смотри, сколько народу сегодня.

     — Да, полно, и все отдыхают по-настоящему, в отличие от нас.

     — Ерунда, мы тоже хорошо отдыхаем. Мы по воскресеньям собираемся на мысе, если хочешь, присоединяйся к нам, оторвёмся классно.

     — Кто это мы? — поинтересовался Артём.

     — Я, Самирес, Антонио и Руди, мы все вместе снимаем квартиру, помнишь, я тебе говорил. Мы там всегда собираемся по выходным, там отличное место, если есть подружка, приходи с ней.

     — Пока нет, не обзавёлся ещё, я всего три дня здесь, некогда. А как насчёт расходов, сколько нужно будет денег на это?

     — Да, — согласился Пауло, — со временем туго, всего один выходной, а что до денег, то расходов немного, воды, пива возьмём вдоволь, пару-тройку пицц прихватим, и готово дело. Нам по будням некогда, а в выходной мы можем себе позволить оторваться. Приходи, подружку мы тебе найдём.

     — Спасибо за предложение, я подумаю.

     — Ладно, Арти, я пойду, мне раньше, чем тебе, на работу нужно приходить, чао.

     — Чао, Пауло.

     Посидев ещё минут пятнадцать, Артём тоже пошёл к себе в отель. Пройдя по улице, сверкающей фонарями, набитой отдыхающими, он пришёл, сразу лёг в постель и уснул, так как за день сильно устал. Дни пролетали быстро, один за другим, Артём прекрасно вписался в коллектив, ребята все относились к нему хорошо, работал усердно, чем снискал одобрение управляющего и хозяина. Однажды сам дон Марко заглянул вечером на мойку и остался очень доволен.

     — Арти молодец, если вдруг Педро по каким-либо причинам тебя не возьмёт, можешь работать у меня сколько пожелаешь.

     — Спасибо, я вам очень благодарен, сеньор Марко, — ответил Артём.

     В конце недели Артём получил зарплату в размере, как и было обещано, 210 долларов, чему он несказанно был рад. После этого он решил позвонить Педро и узнать, как дела, но на самом деле его и эта работа уже устраивала, он мог спокойно платить за жильё, нормально питаться и ещё получалось откладывать. Дойдя вечером после работы до телефона, Артём набрал номер Педро, который очень быстро снял трубку уже после второго гудка.

     — Ола, Арти, как дела, дорогой?

     — Всё хорошо, работаю, сеньор Марко доволен, я хотел узнать, получается что-то по работе на яхте?

     — Да, я знаю, он мне звонил и рассказал про тебя. По вопросу, конечно, я понял. Я всё уладил, переговорил с хозяином, он согласен. Под мою ответственность, я тебя возьму где-то через десять дней. Скоро, возможно, в следующий четверг, мы планируем выход в море, человек, который сейчас работает, он может только, когда судно в порту, поэтому ты его сменишь. Ты можешь приступать к своим обязанностям уже в среду, когда приедешь, я тебя подробно познакомлю, что ты будешь делать.

     — Отлично, Педро, спасибо, а как насчёт оплаты?

     — Точно больше, чем в пиццерии, я тебе буду платить 50 зелёных в день, как, устраивает, парень?

     — Конечно, Педро, блин, спасибо огромное. Я готов приступить к работе, когда скажешь, во вторник, в среду или четверг.

     — Скажи заранее Марко, до которого числа ты работаешь, чтобы он подыскал тебе замену, но мы с тобой ещё встретимся до этого, я к тебе заеду или в отель, или на работу.

     — Хорошо, Педро, договорились, и спасибо.

     — Пока, Арти.

     — Пока, Педро.

     Артём был в восторге, на самом деле он не верил до конца, что Педро его возьмёт, к тому же там уже работал человек, а тут вдруг такая удача. Для него всё складывалось так, как он мечтал, тёплая страна, требуемый климат для здоровья, работа, хорошее окружение. Артём почувствовал некоторую эйфорию и уверенность в будущем, при этом он себя отлично чувствовал и готов был к великим свершениям. В связи с таким развитием событий Артём не прочь был развеяться в выходной и принять приглашение от Пауло и коллег. Работа занимала у ребят практически всё время, оставляя время только на сон, и поэтому, когда наступал законный выходной, те, на чью смену он приходился, старались отдохнуть на всю катушку. Артём на следующее утро перед работой позвонил жене и ей рассказал о переменах, упрекая её в том, что она была не права и всё складывается удачно. На что слышал в ответ нелестные слова о своём авантюризме, житейской близорукости и пожелание поскорее там закругляться и возвращаться в Аргентину и помочь ей с переездом туда.

     — Ты не торопись, дай мне сначала заработать тут что-то, а после я тебе дам знать, когда приезжать. Если же ты ждать не хочешь, то можешь приехать самостоятельно, я тебе для этого не нужен, воспользуешься услугами Александра и компании, о которых я тебе говорил.

     — Я всё-таки надеюсь, что у тебя хватит ума не втягиваться там ни в какие проекты и не потерять вид на жительство в Аргентине, такой ценой доставшийся.

     — Я вовсе не собираюсь ничего терять и через пару-тройку месяцев, планирую приехать обратно с деньгами. И вот ещё чего, родителям ничего не говори о Сан-Мартене, пусть не волнуются, у меня всё нормально, я по-прежнему в Мар-дель-Плата.

     — Ладно, не расскажу, звони мне раз в месяц хотя бы, чтобы я была в курсе того, что происходит.

     — Договорились. Пока.

     На том разговор и закончился, немного раздражённый после этого, Артём отправился на работу. Он всегда был нервозен после разговоров с женой, так она на него действовала. Он был уверен в том, что поступает абсолютно правильно, и видел, что Марина там, в Москве, ничего не понимает, как обстоят дела в действительности. По приходе на работу он встретил в коридоре Пауло.

     — Привет, как дела? — поздоровался Пауло.

     — Привет, всё нормально.

     — Завтра пойдёшь с нами?

     — Ты насчёт отдыха на мысе, про который говорил? — осведомился Артём.

     — Да, именно об этом, что решил?

     — Я бы хотел пойти, ты мне скажи, что для этого нужно?

     — Ничего особенного, знаешь, вечером после работы соберёмся недалеко от входа в пиццерию и поболтаем об этом, договорились?

     — Договорились.

     По окончании рабочего дня Артём закончил мыть посуду, которой было больше, чем обычно, в связи с тем, что завтра у него был выходной, и вышел немного позднее. Пауло, Антонио и Самирес сидели на скамейке метрах в тридцати от пиццерии и разговаривали, поджидая Артёма.

     — Закончил трудовые будни на сегодня и на завтра? — спросил его Пауло.

     — Да, всё, завтра я свободен, даже не верится.

     — Слушай, мы завтра собираемся в десять часов, Самирес может заехать за тобой в отель, чтобы ты не заблудился. Как тебе такое предложение? — спросил Пауло.

     — Лучше не придумаешь, очень удобно. Что-то брать с собой нужно?

     — Захвати с собой пять или лучше десять литров минеральной воды, два баллона, на целый день едем, должно хватить, — сказал Антонио, который работал в цеху по нарезке овощей.

     — Договорились, что-нибудь ещё взять?

     — Ничего больше, я возьму четыре пиццы, гамбургеры, хот-доги, а пиво привезёт Руди, ещё что-то девочки принесут с собой, всего хватит, — сказал Пауло.

     — А кто такой Руди?

     — Наш компаньон по квартире, четвёртый.

     — Ясно, договорились, до завтра, ребята.

     На следующее утро ровно в девять тридцать под своим окном Артём услышал крякающий сигнал скутера Самиреса, которому сказал заранее адрес отеля. Артём собрался и был уже готов, он надел шорты, шлёпанцы, кепку, взял две бутыли с водой и вышел на улицу.

     — Арти, привет, как спал, дружище, отдохнул?

     — Привет, отлично выспался.

     — Тогда поедем снова отдыхать, садись сзади.

     — Из одного отдыха в другой, поехали, — сказал, усевшись, Артём, придерживая по баллону в каждой руке.

     — Ты одну бутыль поставь в корзину и держись за сиденье.

     Артём так и сделал, и Самирес дал по газам, и скутер с жужжащим звуком помчался вперёд. Они проехали по окраине весь город и выехали на так называемое межпляжное шоссе, которое шло по всему побережью, оно утопало в тени деревьев и разросшихся кустов.

     — Далеко ехать? — поинтересовался Артём.

     — Нет, минут пять осталось, тут недалеко. Место люкс, сам увидишь.

     На обочине дороги то там, то здесь попадались припаркованные авто, видимо, приехавших таких же отдыхающих. Среди прочих стояли пара «феррари», один «бентли» и «астон мартин», видимо, среди владельцев таких машин было немало людей отдохнуть, что называется, дикарём. И действительно, минут через пять-семь Самирес свернул с дороги и по ухабистой местности поехал в сторону моря, которое находилось в отдалении за кустами. Пригнувшись, они прошмыгнули между двумя кустарниками и поехали по пальмовому лесу, где за густыми кронами проглядывало солнце. Из этого леса они выехали прямо к пляжу всё из того же белоснежного песка. Сам пляж располагался в маленькой бухточке на выдающемся в море мысе, закрытый с одной стороны скалой, метров пятьдесят в высоту, а с другой пальмовым лесом, спускающимся к самой воде, пейзаж был очень красивый. Все ребята были уже там, они сидели кружком в тени пальмы и какого-то дерева с листьями, похожими на каштан, только в три раза крупнее, вместе с девчонками и оживлённо болтали. Неподалёку стоял неновый джип мицубиси сине-жёлтого цвета, а рядом шевроле годов семидесятых выпуска в отличном состоянии. Самирес подрулил прямо к кружку и резко затормозил возле девушки мулатки с овальным лицом, пухлыми губами, пышной, густой, чёрной как смоль шевелюрой, чем вызвал её фальшивое негодование:

     — Чокнутый Самирес, ты меня задавишь, напугал до ужаса, — произнесла она скорее в шутку, чем всерьёз.

     — Не бойся, Лаура, ты говоришь просто невероятные вещи, знакомьтесь, девушки, это Арти, он из Аргентины, наш коллега, работаем вместе.

     — Привет, я Лаура, как ты уже слышал, — представилась мулатка и протянула руку Артёму. Она сидела на коврике с пёстрым орнаментом, подогнув в сторону колени, на ней были шортики, обрезанные очень коротко джинсы, и белая короткая майка до пупка.

     — Очень приятно, Артем, — поздоровался Артём с целью упрощения произношения своего имени.

     — Привет, я Мари, — поздоровалась ещё одна брюнетка с длинными прямыми волосами, связанными сзади в хвост, с пышной грудью, которая явно не влезала в жёлтое бикини, которое было на ней надето.

     — Я Арнелла, — произнесла девушка-блондинка в открытом оранжевом купальнике, сидевшая в обнимку с Пауло, — для аргентинца ты говоришь с акцентом, откуда ты? У меня родители из Буэнос-Айреса, испанский мой родной язык.

     — Да, это верно, я в Аргентине всего год живу, а приехал из Словакии, из Восточной Европы.

     — И уже здесь, ну ты прямо путешественник, меня зовут Софи, — представилась ещё одна девушка, одетая в розовый сарафан и белоснежную кепку с длинным козырьком на голове, она сидела на корточках рядом с Антонио, — ну и как там, в Восточной Европе?

     — Здесь намного лучше, тут тепло и море, — ответил Артём, желая предотвратить дальнейшие расспросы про Восточную Европу и далёкие края, вспоминать про которые в данную минуту он не хотел.

     — А меня зовут Изабель, — произнесла девушка, с бирюзовыми глазами цвета моря, чуть вздёрнутым маленьким носиком и пухлыми губами, сидящая с краю. Она протянула Артёму руку. Тёмно-каштановые волосы ниспадали чёлкой на лоб, на ней был мини-купальник и шортики зелёного цвета.

     — Очень приятно, — поздоровался Артём.

     — Арти, — сказал Пауло, — мы все со своими девчонками, только Изабель без парня, вы не против быть парой на сегодня? — обратился он одновременно к Артёму и Изабель.

     — Я буду счастлив составить компанию, — ответил Артём, с интересом посмотрев на Изабель, которая ему понравилась, и она улыбнулась.

     — И я тоже совсем не против, голубоглазый блондинчик, — ответила Изабель.

     — А я Руди, будем знакомы, — представился парень, который что-то рассказывал в момент приезда Самиреса и Артёма.

     — Вот и отлично, — сказал Пауло, — теперь всё в порядке, знакомство состоялось, чем займёмся дальше?

     — Пускай Руди расскажет, чем всё закончилось, нам интересно, — предложила Мари.

     — Да, давай, Руди, рассказывай, — поддержали остальные.

     Артём сел рядом с Изабель на пальмовый корень и взял из корзинки бутылку с соком.

     — Ты будешь? — спросил он Изабель.

     — Да, буду, ты что взял? — спросила она.

     — Манговый.

     — Тогда я тоже.

     — Как приятно, что ты говоришь по-испански, — сказал Артём.

     — Тут, на Карибах, все более или менее говорят по-испански, это испаноязычный регион. А я тем более, так как моя бабушка испанка, а я сама из Бельгии.

     — А, так ты и по-французски разговариваешь?

     — Уи, разговариваю, и на английском тоже, все европейцы два-три языка знают как минимум.

     — Это здорово, я тоже на французском языке говорю, это мой первый иностранный язык был, затем испанский.

     — Вот как, а какой родной?

     — Русский, — ответил правду Артём.

     — Так вот, — продолжал тем временем Руди, — я просыпаюсь и никак не могу вспомнить и понять, где я, помню только, что был на вечеринке, пили напитки, травку курили. Кругом темно, я руками повёл вокруг себя, четыре стены, мне страшно стало, может, я в колодец куда-то провалился или что похуже. Постучал по одной стене, камень, по второй и третей — тоже камень, я как закричу: ау, ау, в ответ тишина, я серьёзно тогда испугался и как закричу во весь голос «На помощь». Тут вдруг свет зажигается, и дверь открылась, а там ребята и меня спрашивают: «Ты чего орёшь как резаный, мы тебя ищем, ищем, а ты просто-напросто в кладовку залез». Оказывается, я залез в кладовку и там уснул и проспал до следующего вечера, а ребята меня по всему дому искали, был парень и пропал куда-то, вот хохма-то была.

     — Да, действительно, ну ты и учудил, — сказала Мари, все тоже с этим согласились.

     Артём и Изабель тоже от души посмеялись над этой историей с вечеринки, где так можно было обкуриться, что забыть, где находишься.

     — Ты бывала на таких мероприятиях? — спросил Артём.

     — Бывала, конечно, но голову никогда не теряла, — ответила Изабель.

     — Скажи, а здесь что ты делаешь, на солнце греешься?

     — В данный момент греюсь, — Изабель улыбнулась, — я приехала сюда с другом после колледжа, он тут имел бизнес и мне работу нашёл, пристроил. Мы несколько лет жили вместе, а три месяца тому назад мы расстались, он уехал к себе в Америку, в Лос-Анджелес, а я осталась, хочу доработать до конца контракта и потом домой в Бельгию.

     — И сколько ещё планируешь здесь быть?

     — Я здесь три года, а буду ещё работать шесть месяцев, до Нового года, а ты давно здесь?

     — Нет, всего неделю, планирую месяца три пробыть тут, — ответил Артём, — а ты девчонок давно знаешь?

     — Я знаю только Арнеллу, уже полгода, она меня и пригласила, с остальными здесь познакомилась. Она сказала, что найдёт мне парня, и это оказался ты.

     — Надеюсь, я не обманул твои ожидания, красотка?

     — Мне кажется, что нет, — и она засмеялась, обнажив свои белоснежные зубы, — твои голубые глаза на меня тоже произвели впечатление.

     — Мои голубые глаза на моей родине не такая уж и редкость, поверь.

     — А на Карибах редкость, и мне, поверь, тоже.

     — Ладно, скажи, тебе здесь нравится?

     — А тебе? — переспросила Изабель.

     — Мне очень нравится, я в таком месте впервые в жизни, и мне всё интересно и в диковинку.

     — Я уже привыкла, здесь хорошо, это правда.

     — Ребята, хватит болтать, есть предложение искупаться, айда в море, — воскликнул Пауло.

     — Точно, пошли купаться, — воскликнули остальные.

     — Купаемся голышом, как обычно, и мальчики, и девочки, — сказала Софи, и ловко выскользнула из своего розового сарафана, надетого на голое тело, обнажив безукоризненную фигуру с красивой грудью, бёдрами и попкой.

     Все без колебания последовали её примеру и вскоре, шумно взбивая кучу брызг, ринулись купаться в прозрачно-бирюзовую солёную воду залива. Антонио, догнав Софи, схватил её за ноги, и оба скрылись под водой, все парни оказались рядом со своими девчонками, Пауло и Арнелла решили поплавать вдали от берега и не спеша удалялись от остальных. Артём, нырнув с разбегу в воду, почувствовал тысячи пузырьков, струящихся по всему телу, созданных ударом при нырянии, и ощутил невероятное удовольствие. «Если есть рай, то он, наверное, такой», — подумалось в этот момент ему. В несколько гребков он догнал Изабель и слегка дёрнул её за лодыжку.

     — А! — воскликнула она.

     — Вот я тебя и догнал.

     — Это не сложно, я плохо плаваю, в основном барахтаюсь.

     — Хочешь, поплаваем вместе, я тебя научу немного.

     — Научишь? Не поздно ли, ну ладно, поучи меня, — сладким голоском проворковала Изабель.

     — Ложись на меня сзади, обхвати за шею, только не крепко, а то задушишь, смотри, как я гребу, и потом повторишь, это просто, давай.

     Изабель заплыла ему за спину и, обвив его руками за шею, прижалась к нему. Он почувствовал её тело, упругую грудь и нежные руки с бархатной кожей у себя вокруг шеи.

     — Ну что, готова? Здесь мелко, так что не волнуйся. — И Артём поплыл, почти доставая ногами до дна, широко отталкиваясь руками в разные стороны.

     — Попробуй отталкиваться одной рукой, второй держись, когда освоишь, делай обеими руками, я тебя отпущу.

     Через несколько метров, когда достигли глубины, они оба погрузились под воду.

     — Ты чересчур сверху давишь, так ничего не получится, давай по-другому, — сказал Артём, поддерживая одной рукой Изабель под низ живота.

     — А мне очень приятно было на тебе плыть.

     — И мне тоже, ощущение сказочное, но так ничему не научишься, поплыли на мелководье, там ляжешь на мою руку и будешь учиться отталкиваться от воды.

     — У меня другое предложение, я плохая ученица, не хочу плавать, хочу целоваться, иди ко мне.

     Артём подплыл к ней, они стояли по плечи в воде, он обнял её за талию и прижался к ней, поцеловав в пухлые, слегка приоткрытые губы, и они погрузились в бездну блаженства, ощущая тела друг друга, и её мокрые каштановые волосы лежали у него на плече.

     — Тебе понравилось? — спросил он её через минуту, немного откинув голову назад.

     — Очень, давай продолжим.

     — Может быть, продолжим что-то более серьёзное, как занятие любовью здесь или на берегу.

     — Неа, — Изабель мило покачала своей прелестной головкой, — тут вода очень солёная, а на берегу грязно, лучше это делать у меня, или в отеле, или у тебя, как ты хочешь, но не здесь.

     — Давай у тебя, если ты не против.

     — Я не против.

     — Ребята, держите мяч, — крикнул с берега Руди, бросив его в воду, — давайте играть в волейбол на воде.

     — Супер предложение, мы согласны, — сказал Пауло.

     Плескаясь и брызгаясь, они принялись играть в волейбол, подбадривая друг друга шутками и криками, смеясь и наслаждаясь происходящим. Через полчаса, уставшие и разморённые под уже прилично палившим солнцем, все выползли из воды и устроились в тени пальмы, кто на полотенцах, а кто на подстилках из тростника.

     — Арти, ты можешь намазать мне спину и плечи кремом от загара, а то точно обгорю, — попросила Изабель.

     — С удовольствием, только спину и плечи, попу не надо?

     — И её тоже.

     — Ты ей не предлагал сексом заняться? — спросил Самирес.

     — Предлагал, она не хочет на пляже, — говорил Артём, натирая спину Изабель кремом от загара.

     — Вот такие у нас девчонки, на природе ни в какую, все как одна, — сказал Пауло.

     — И не надо здесь вовсе этим заниматься, и так классно, где ещё можно вот так свободно отдыхать, общаться, играть без одежды, это же так прекрасно, — сказала Софи.

     — Это точно, нудистских пляжей здесь официально нет, только такие, как мы, дикари, — сказал Пауло.

     — А я раньше никогда на таких пляжах и не был, для меня это что-то новое, но мне нравится, — сказал Артём.

     — Когда-то надо было тебе попробовать, а здесь самое место.

     — В этом есть какая-то первобытность, и это здорово, — сказал Артём.

     — Может, перекусим, я уже проголодался, — сказал Руди.

     — Давайте, в самый раз, я тоже есть хочу, — сказала Мари.

     — А что у нас есть?

     — У нас гамбургеры, хот-доги, чипсы, пицца, кто что хочет? — сказала Лаура, доставая из сумки пакеты с едой.

     — Чур, мне вот этот кусочек, там больше креветок, — попросила Изабель, когда Руди разрезал первую пиццу.

     — А мне вот тот, там больше соуса, — сказала Арнелла.

     — Давайте, ребята, поухаживайте за нами, дай мне вот тот кусочек, — попросила Софи.

     — А я буду только гамбургер, достань мне двойной, — сказал Пауло.

     — Ага, наелись пиццы на работе, воротит уже от неё, да? — спросила Изабель.

     — Почему, отличной пиццы никогда не бывает много, — возразил Самирес.

     — Разве не супер пицца, — сказал Руди, показывая кусок, в котором начинки было в три раза больше основы из коржа.

     — Я согласен с Самиресом, — сказал Артём, — мне пицца очень нравится, несмотря на то, что почти каждый день её ем.

     Всё загудело вокруг импровизированного стола, как встревоженный пчелиный рой, слышались только чавканье, клацанье зубов, и изредка что-то просили передать.

     — Как вкусно, — сказала Арнелла, причмокивая от удовольствия языком.

     — Да ты просто проголодалась на природе, вот аппетит и разыгрался, — ответил Самирес.

     — Эту пиццу я сам готовил, конечно, вкусно, — сказал Пауло.

     — Ты мой дорогой, — и Арнелла поцеловала Пауло при этих словах.

     — Ребята, как вам моя новая грудь? — поинтересовалась Софи, повернув свою грудь немного вправо, а затем влево.

     — А что, у тебя всегда была красивая грудь, — сказал Руди.

     — И вправду, — поддакнул Самирес.

     — Антонио знает секрет, но молчит, — ответила Софи.

     — Вроде больше стала, — сказал Пауло.

     — Это правда, я её увеличила, и она стала более упругой и чуть больше, — объяснила Софи.

     — А зачем, и так хорошо было, — сказал Руди.

     — Мне и Антонио так больше нравится, и зрителям тоже, — ответила Софи.

     — Каким зрителям? — спросил Артём, не совсем поняв.

     — Софи работает в стриптиз-клубе у маяка, — объяснил Антонио.

     — А, вот в чём дело, теперь всё ясно, я не знал, — сказал Артём.

     — У тебя соски теперь больше стали, — обратила внимание Арнелла.

     — Так ещё более сексуально, — ответила Софи, — да, Антонио?

     — Конечно, милая.

     — Всё, хватит о наших прелестях говорить, а то сейчас перейдём к обсуждению ваших мужских достоинств.

     — А что, неплохая идея, — рассмеялся Руди.

     — Всё, хватит, искупались, нацеловались, покушали, обсудили груди, лично я загорать пойду, идёшь со мной? — спросила Мари Руди.

     — Конечно, пойдём на песочек, любимая.

     — Пауло, пошли, натрёшь мне спину кремом. — Арнелла достала из сумки крем, и они с Пауло удалились на пляж.

     — Лаура, может, в бадминтон поиграем, я ракетки и волан взял? — спросил Самирес.

     — Нет, я устала после еды и хочу спать, лучше я прилягу, а ты меня прикрой полотенцем или ложись вместе со мной, полежим вместе.

     — Тоже неплохо, ты ложись, а я схожу искупнусь и потом присоединюсь, спокойного отдыха, — ответил Самирес, накрывая Лауру и целуя в щёчку, после чего пошлёпал в сторону воды.

     — Ну а чего ты хочешь, пойдём, искупаемся или тут полежим? — спросил Артём Изабель.

     — Останемся лучше здесь в тени и полежим, вон Лаура как устроилась.

     — Отлично, только целоваться я больше не буду, а то я при этом сильно возбуждаюсь, давай просто полежим, отдохнём, — ответил Артём.

     — Давай, — Изабель тихонько захихикала, — расскажи о себе, что ли.

     — Да, собственно, что рассказывать, приехал я в Аргентину из Словакии примерно год назад. У меня в Мар-дель-Плата, это город на Атлантическом побережье, небольшой бизнес по продаже воздушной кукурузы, там есть приятель, который раньше жил и работал здесь, он держал салон тату, он-то мне и посоветовал съездить и поработать здесь, пока там не сезон и холодно, делать особо нечего. И вот я здесь, сейчас работаю в пиццерии вместе с ребятами, но это временно, меня его знакомый берёт на свою яхту работать где-то через две недели, ради этого я и приехал сюда.

     — Вот как, возьмёшь меня на яхту покататься?

     — Возьму, конечно, если разрешат, сама понимаешь, это от меня не зависит. А ты чем тут занимаешься, если не секрет, конечно.

     — Не секрет, я здесь работаю в офисе международной компании, которая занимается научными исследованиями морской флоры и фауны. Работа не сложная, но скучная, здесь, в офисе, всего семь человек работает, в основном с аппаратурой занимаются.

     — Ясно, лично я в офисе не могу работать, мне простор нужен, очень люблю путешествовать, и в душе я, наверное, большой романтик.

     — Это чувствуется, ты отличаешься от других ребят.

     — Что, правда, и чем же?

     — Не могу объяснить, просто чувствую, и всё.

     — Никогда об этом не думал, всегда считал себя обыкновенным, просто живу, и всё. Тут, на мысе, кстати, превосходно, мне нравится очень, это моё мнение, а ты что думаешь?

     — Тут и вправду хорошо, я так славно давно не отдыхала, одной совсем не то.

     — Я тебе честно скажу, что я так первый раз в жизни отдыхаю, в такой обстановке и с такой красивой девушкой, с такой идеальной фигурой, как у тебя.

     — Правда? Ладно, я и сама знаю, но всё равно спасибо за комплимент.

     — Спасибо за что, что ты красивая, в твоём случае это правда, а не комплимент.

     — В твоём роду случайно аристократов не было?

     — Какой странный вопрос, с чего бы, насколько я знаю, нет, но может, были по материнской линии, я деда своего вообще не знал, он в войну погиб, когда маме всего один год был.

     — Ты разговариваешь очень корректно, мягко, с уважением к собеседнику, стараясь не задеть его и не обидеть.

     — Интересное мнение, ты мне дала сейчас повод для размышлений, буду теперь думать на досуге. Может, пойдём, искупаемся, належимся ещё потом?

     — Ладно, пошли.

     В воде они застали Арнеллу с Пауло, которые накалились на солнышке и теперь перешли к водным процедурам. Они плавали, бултыхались и осыпали друг друга тучей брызг.

     — Ребята, присоединяйтесь к нам, — сказал Пауло.

     Артём и Изабель с удовольствием к ним присоединились. Артём вместе с Пауло сделали девчонкам трамплин для прыжков. И теперь они раскачивали их под водой на руках и после подбрасывали вверх, всем было весело и интересно. Так они плескались довольно долго, а потом к ним ещё присоединились Мари и Руди. День уже клонился к вечеру и ребята и девчонки, усталые, лежали в тени, а кое-кто уже и посапывал, накрыв голову шляпой.

     — Софи, толкни Антонио в бок, а то скоро храпеть начнёт, — предложил Пауло, видя, как колышется платок, накинутый на голову Антонио.

     — Да пусть поспит, видно, уморился за день, ночью будет бодр и хорош.

     — А, вот как, ну если так, пусть спит, — сказал Пауло.

     — Я пойду ещё искупаюсь, пожалуй, — сказал Самирес, — кто со мной?

     — Я тоже пойду, Изабель, ты идёшь? — сказал Артём.

     — Да, я искупаюсь.

     Вызвались ещё Руди с Мари и Софи, все, накупавшись вдоволь, выйдя на берег, стали потихоньку одеваться. Антонио уже проснулся и сидел, глядя, как одеваются девчонки.

     — Эротично выглядите, смотреть на вас одно удовольствие, — сказал он.

     — Я согласен с Антонио, сегодня был великолепный день, — сказал Артём.

     — И ночь будет ещё лучше, я надеюсь, — ответила Изабель, натягивая майку.

     — Я могу только догадываться об этом, — ответил Артём.

     — Ладно, эротоманы, давайте разберёмся, кто, куда и с кем едет, — предложил Пауло, который, уже полностью одетый, садился в авто.

     — Я и Арнелла едем домой к ней, могу взять на борт ещё двоих, троих, кто поедет?

     — Я с Лаурой на скутере, — сказал Самирес, прижимая к себе свою подругу.

     — Я, Антонио и Мари с Руди на моей тачке, — сказала Софи.

     — Пауло, возьмёте нас с Изабель? — спросил Артём, видя, что только они остались не пристроенными.

     — Конечно, о чём разговор, садитесь.

     — Поедем ко мне, Арти, думаю, тебе понравится, — сказала Изабель.

     — Поехали, — ответил Артём.

     — Ну, все разобрались, погрузились, ничего не забыли? — спросила Софи, чей и был мицубиси.

     — Всё в порядке, все разобрались, — ответил Пауло.

     — Тогда поехали, — сказал Руди и завёл свой скутер.

     Они выехали в виде небольшого кортежа с пляжа, уже когда начало смеркаться и стали зажигаться фонари, вся береговая линия превратилась в сплошной поток огней. Пауло с Арнеллой о чём-то болтали вполголоса между собой, а Артём удобно устроился на заднем сиденье вместе с Изабель, которая прильнула к нему и тихонько сидела, положив голову ему на плечо, а он её обнял за талию.

     — Ребята, я сначала вас закину, а потом мы к себе поедем, это единственный вариант? — сказал Пауло.

     — Нас всё устраивает, да, Иза?

     — Конечно.

     Минут через десять они приехали в район, не очень изобиловавший фонарями, и остановились возле одноэтажного домика с каменным невысоким забором, дом стоял в тени огромного дерева и под тусклым светом фонаря казался в лёгкой синеватой дымке или тумане.

     — А вот и моя квартирка на улице Бельведер, — сказала Изабель, очнувшись от сладкой дремоты, — спасибо тебе, Пауло.

     — Пока, милая, желаю вам приятной ночи, — сказала Арнелла и чмокнула в щёчку подругу.

     — Пока, Арти, до завтра, не опоздай смотри на работу, — попрощался Пауло.

     — Пока, дружище, всё будет нормально, доброй вам ночи.

     — Пойдём, Арти, — сказала Изабель.

     Они вошли через калитку, прошли по выложенной камнем дорожке и малюсенькому дворику и вскоре оказались в доме. Изабель включила свет, они стояли в крохотном холле, а сам дом состоял из двух комнат, одна из которых была гостиная, около двадцати метров, прямо была кухня и столовая в одном лице, а вторая комната, видимо, спальня, ещё более малюсенькая, между ними находилась ванная комната. Из гостиной во внутренний двор вело окно, большое, во всю стену со стеклянной дверью.

     — За окном днём превосходный вид на море, — пояснила Изабель, заметив, что Артём остановил свой взгляд на нём, и, пройдя к холодильнику, спросила: — Будешь что-нибудь пить?

     — Я бы не отказался от вина, но можно и пиво, если есть.

     — Есть и то, и другое, вино только белое, устроит?

     — Тогда вино, белое отлично.

     Изабель достала большую литровую бутыль с вином и поставила её на стол, куда и пригласила жестом Артёма сесть. Артём сел на мягкий стульчик, которых было несколько. Затем она достала с полки два фужера и открывалку для вина, всё это подала Артёму и удалилась в ванную со словами:

     — Открывай вино и разливай, я пойду быстренько приму душ и вернусь.

     — Я как раз собирался это сделать, и от душа я бы тоже не отказался, после морской воды всё тело солёной коркой покрыто.

     — Можешь принять после меня.

     — Договорились.

     — Если хочешь, включи музыку, на тумбочке стоит музыкальный центр, там диски уже загружены.

     — Хорошо, Изабель.

     Артём глотнул вина, посидел немного, посмотрел на большую люстру, висящую почти над ним, потом на картину, висящую на стене напротив, с фантастическим пейзажем, после чего встал, подошёл к тумбочке и включил музыку, на диске стоял джаз, саксофон наполнил комнату звуками, нарушив звенящую тишину.

     «Как хорошо, что я решился приехать сюда. Мне определённо улыбнулась удача, включая сегодняшний день и вечер, да и ночь тоже», — опять подумал Артём, затем сел снова за стол и глотнул ещё винца. Изабель как раз вышла из ванной, на ней был длинный, почти до пола, халат розового цвета.

     — Можешь мыться, полотенце возьмёшь красное, гель на полочке, — она подошла, наклонилась, обняла его сидящего и поцеловала, — я тебя жду.

     Артём, приняв освежающий душ, вышел бодрым и отдохнувшим, одеваться он не стал, обернул только вокруг себя большое полотенце. Ванная хоть и была небольшой, но комфортной.

     — А у тебя здесь уютно и мило, вот, значит, как ты тут живёшь, — сказал Артём и сел на стульчик рядом с ней.

     — Да, здесь хорошо, я сама всё обставила, многое купила, квартирка была пустая, без мебели. Всё в моём вкусе, тебе нравится?

     — Очень, мне всё здесь нравится, но больше всего мне нравишься ты.

     Она поцеловала его, прижавшись к нему:

     — Ты меня сегодня чертовски завёл, я давно так не проводила время с парнями и не возбуждалась, сразу в спальню пойдём или ещё посидим немного, поговорим?

     — Ты меня тоже возбудила, и ещё как, мне разрядка нужна немедленно, я весь день только об этом и думал.

     — Тогда пошли уже, — она встала и потянула Артёма за собой.

     — Иди ко мне, — прошептала в спальне Изабель, скинув халатик и накинувшись на него, когда они оказались в её круглой двуспальной кровати.

     — Ты не представляешь, как я измучался за целый день, видя тебя обнажённой и не делая ничего.

     — Вот теперь ты можешь всё это наверстать, я вся в твоей власти.

     Артём, отбросив в сторону полотенце, прижался к ней и обнял. Они слились в едином клубке любви, эмоций и чувств, их переполнявших. Покрывая друг друга поцелуями, они катались по кровати, меняя положения, то она, то он были наверху. Потом она сползла вниз, и её волосы закрыли Артёму весь низ живота, он ловил ртом воздух и возбуждённо дышал. Затем вихрь любовных утех их захватил полностью, и только кровать была свидетелем того, что они делали. Изабель была то кроткой, как ягнёнок, то набрасывалась, как тигрица, и была ненасытна. Через час такой любви они лежали усталые, но счастливые и довольные, и сил хватало только на разговор вполголоса.

     — Я никогда ещё так в жизни не проводил время, как сегодня, — всё прошло просто великолепно, это даже трудно описать словами, — сказал Артём, как бы вслух подводя итоги сегодняшних событий.

     — Я тоже очень довольна, ещё вчера я и не мечтала о таком.

     — Я готов такие дни и вечера проводить регулярно, если ты не против, конечно.

     — Возможно, потом видно будет, я человек настроения и ничего тебе не обещаю. — Она снова поцеловала его при этом.

     — Иза, буду надеяться, что ты всегда будешь в тонусе и нужном настроении.

     — Может быть, буду, мне действительно сегодня было хорошо.

     Поболтав таким образом ещё некоторое время, они, не разжимая объятия, заснули, первая тихонько засопела Изабель, а потом и Артём, полюбовавшись на неё сонную.

     Наутро мощный поток солнечных лучей, пробивающихся даже через закрытые жалюзи и занавески, их разбудил. Артём глянул на часы, они показывали семь, он потянулся и посмотрел на Изабель, которая сладко позёвывала, лёжа на спине.

     — Ну что, милый, продолжим, — промурлыкала она, лаская его.

     — С удовольствием, Иза.

     Она взобралась на него сверху, и они опять закружились в любовном вихре, Изабель изгибалась при каждом движении и стонала, приводя Артёма в восторг.

     — Сегодня даже лучше, чем вчера, — сказала она, свалившись с него набок, — мне даже больше понравилось.

     — С утра после сна всегда лучше, — ответил он.

     Полежав немного, Артём предложил:

     — Пойду приму душ и приготовлю кофе, у тебя есть кофе, ты будешь пить?

     — Да есть, буду, там, в кухонном шкафчике, слева вверху стоит банка с молотым кофе, — ответила она, потягиваясь всем своим телом, вытянув в стороны руки.

     Артём принял душ, затем сходил в кухню, нашёл банку с кофе и поставил чайник на плиту, после чего подошёл к стеклянной двери балкона полюбоваться видом на море.

     — У тебя здесь потрясающий вид на море, ты вчера была права. — Артём произнёс это громко, чтобы Изабель слышала.

     — Да, вид отличный, ладно, пора вставать, скоро на работу идти.

     — Ты во сколько работать начинаешь?

     — В десять часов, а ты?

     — Я в одиннадцать, времени позавтракать спокойно и собраться у нас предостаточно, сейчас кофе будет готов, мне тебе принести в постель или здесь будешь, звезда моя?

     — Сейчас к тебе приду, я хочу еще чего-нибудь поесть.

     — Ясно, как скажешь, я у тебя хозяйничать не могу, сама понимаешь.

     Через пару минут, когда аромат свежезаваренного кофе наполнил квартирку, Изабель показалась из спальни в своём розовом халатике.

     — Я, пожалуй, сначала выпью кофе и поем, а потом уже пойду в душ.

     Она достала из холодильника йогурт, а из шкафчика мюсли и всё это смешала в тарелке.

     — Будешь? — спросила она — И ещё можно сделать бутерброды.

     — Я бы выпил йогурта тоже, бутерброды не хочу.

     Они сидели за столом, не торопясь ели, попивая горячий кофе. Артём ещё хрустел печеньем, которое Изабель тоже поставила на стол.

     — У тебя два выходных дня или один? — спросил Артём.

     — Два.

     — У меня всего один.

     — Я знаю, в пиццерии больше не дают, работы там много.

     — Ты как до работы добираешься, где офис находится?

     — В центре, езжу на автобусе, здесь остановка напротив дома, а там напротив офиса, очень удобно.

     — А что насчёт следующих выходных, может, проведём его также или просто вдвоём?

     — Пока не знаю, вот мой номер телефона домашнего, позвони на неделе, там решим.

     — Ясно, в котором часу удобно звонить?

     — Я после шести вечера почти всегда дома.

     — Если бы я не работал до позднего вечера, можно было бы в городе встретиться, но увы, только по выходным.

     — Или, — Артём улыбнулся и обнял Изабель, целуя, — могу проводить ночи у тебя, как ты на это смотришь?

     — Ты с ума сошёл, я же не буду высыпаться, и потом, слишком часто — это перебор, всё, хватит об этом.

     — Как скажешь, красавица.

     — Надо допивать кофе и собираться уже.

     Они попили, поели, оделись и минут через десять вышли вдвоём на улицу. Погода была такая, что не стоит даже описания, солнце светило вовсю, они прошли под ручку до автобусной остановки, которая находилась метрах в пятидесяти от дома. Изабель была одета в белую юбочку до колен и фиолетовую блузку с небольшим декольте.

     — Ты прекрасна в офисной одежде.

     — Брось, это просто одежда, она не офисная, а удобная.

     — Вот как, пусть так, но она тебе очень идёт.

     Маленький автобус подошёл очень быстро и, пыхтя мотором, открыл свои двери, они зашли. Людей во всём автобусе было мало, человек восемь, и все местные, туристов в нём не было, судя по их лицам. Изабель и Артём присели на первое сиденье у окна, поскольку у Артёма не было карточки, Изабель заплатила за двоих.

     — С меня причитается, давай я тебе куплю мороженое сейчас, когда сойдём, хочешь мороженое?

     — Сейчас не хочу, но всё равно спасибо, купишь в другой раз.

     — Слушай, а у меня идея, хочешь на танцы, сходим на неделе, после работы, ты знаешь какой-нибудь клуб хороший ночной?

     — Маньяк, давай же отдохнём сначала, и друг от друга тоже.

     — А, вот оно как, ты знаешь, а я с тобой согласен и тоже так считаю, так что не жди звонка от меня в ближайший день.

     Артём засмеялся и чмокнул нахохлившуюся Изабель в щёчку.

     — Мне пора выходить, — минут через пять сказала Изабель.

     — А где это мы сейчас?

     — Мы в центре, если хочешь доехать до своей пиццерии, то тебе нужно сойти через четыре остановки, на пятой.

     — Спасибо, Изабель, я понял. До встречи! — Артём вытянул губы для поцелуя, и Изабель его чмокнула.

     — Счастливо, Арти, до встречи. — Она выпорхнула из двери и махнула ему ручкой.

     Довольный и счастливый Артём вышел на пятой остановке и сразу сориентировался, что он находится близко от своей работы, через десять минут он уже входил через центральный вход.

     — Как тебе выходной? — спросил его, как он только появился на кухне, Пауло. — О, ты даже не переодевался с уикенда? Ночь была бурной, надеюсь?

     — Ещё какой, чуть кровать не сломали, хорошо крепкая оказалась, Изабель была очень страстной.

     — Согласен. Хорошая девчонка, красивая.

     Тут появился Антонио: — Арти, как дела, дорогой, как ночь прошла?

     — Привет, я уже всё рассказал Пауло, всё прошло великолепно, как у тебя?

     — У меня всё просто супер, не выспался ни фига, выходной нужен теперь.

     — Мне всё понравилось, просто фантастика, нужно повторить в ближайшее воскресенье, — сказал Артём.

     — Всё, ребята, хватит болтать, давайте за работу, хорошо отдохнули, теперь хорошо поработайте, — прервал беседу вошедший Бернардо, — после работы наговоритесь ещё.

     Работа закипела, отдыхающих в воскресенье было море, и работы было, что называется, выше крыши. Артём разгрёб завалы только часам к четырём, после чего приступил к текущей мойке. Пара дней пролетели просто незаметно, работали все допоздна, даже перерабатывая, говорить после работы уже не хотелось, каждый возвращался к себе на ночлег. В среду после работы Артём решил позвонить Изабель, она уже лежала в постели и, как сказала, читала книгу.

     — Я по тебе уже скучаю, — сказал Артём.

     — Я по тебе тоже, если хочешь, приезжай сейчас.

     — Сегодня не могу, устал очень, работы много, в другой раз, ты не обижайся.

     — Я не обижаюсь, всё понятно, ладно, звони.

     После разговора Артём пошёл к себе в отель, думая, что работа, которую он так желал, идёт вразрез с его личной жизнью. Он вспомнил Люсию, и ему впервые с нахождения на острове стало грустно и тоскливо, он отчётливо понял, что обе девушки ему нравятся, возможно, он просто был очень любвеобилен или многолюб.

     «Всё работаешь, работаешь, на личную жизнь времени и сил не остаётся. Интересно, что и к Люсии, и к Изабель у меня есть чувства, каждая мне нравится по-своему, что это, почему так?» — подумал про себя Артём.

     Потом он вспомнил Дану, и ему стало ещё грустнее.

     «Что же это у меня судьба такая, всё время разлучаться с теми, кого любишь или не любишь, но привязан, в общем, чувства какие-то есть. Как это всё объяснить, мне уже тридцать лет, а семьи ещё нет, постоянной девушки тоже, и неясно, при таком образе жизни, когда будет и будет ли вообще».

     Артём свернул на второстепенную дорожку, пропустил стайку велосипедистов и снова пустился в грустные размышления.

     «Может, не важно, где ты находишься и что ты делаешь, а главное, это иметь рядом дорогого и близкого тебе человека, ещё лучше, когда есть взаимная любовь, конечно. А так даже непонятно, зачем и для чего я живу. Нет, всё, хватит распускать нюни, надо собраться и взять себя в руки, мне нужно работать, всё остальное будет в своё время».

     С такими мыслями и размышлениями вслух он пришёл к себе в отель. На следующий день он позвонил Педро, который сказал, что заедет в пятницу за ним после работы и заодно поговорит с Марко. Это подняло настроение у Артёма, и вечером он снова позвонил Изабель, на этот раз работы было не так много, и он был не такой усталый и горел желанием её увидеть.

     — Я только что приняла душ и легла, но если ты быстро приедешь, то я не против и тебя жду, — услышал он в телефонной трубке.

     Артём стремглав помчался на автобусную остановку и через двадцать минут был уже на месте. Они снова провели очень бурную ночь, полную любви, а утром вдвоём опять поехали на работу. Он был очень рад, что всё получилось, и чувствовал себя опять счастливым. Вечером он встречался с Педро, поэтому всё шло как нельзя лучше.

     — Ты знаешь, я сегодня встречаюсь с человеком по поводу моей будущей работы на яхте, и, очевидно, у меня изменится рабочий график, пока не знаю, в какую сторону.

     — Что же, это хорошо, когда определишься со временем, дай знать. Я думаю, что у тебя будет больше свободного времени, если, конечно, вы не уйдёте в море надолго.

     — Я надеюсь, что ненадолго, иначе в плавании буду скучать по тебе.

     — Все вы так говорите, а как уедете, так и всё забыли.

     — Я не такой, как все.

     — Ладно, мне скоро выходить.

     — Пока, Иза, до встречи.

     — Пока, Арти.

     Артём с утра сходил к дону Марко и сказал, что собирается перейти на работу на яхту и что вечером, может быть, приедет Педро. А сам Артём проработал весь день очень усердно, он был в тонусе, сказались ночная стимуляция и плюс ожидаемые положительные изменения в работе. Вечером, часов в десять, приехал, как и обещал, Педро, он сразу прошёл наверх к Марко.

     — Привет, мой старый друг, заходи, заходи, выпьешь чего-нибудь? — приветствовал его Марко.

     — Привет, Марко, как дела? Нет, спасибо, не буду, хочу сохранить ясность ума.

     — Отлично, я предвижу цель твоего визита, хочешь забрать к себе моего мойщика посуды?

     — Хочу, он мне нужен на корабле.

     — Не хочется, по правде, его отдавать, уж больно работник хороший, всё выполняет, и ничего указывать не нужно, — улыбаясь, сообщил Марко.

     — Вот поэтому и забираю, мне такой человек ох как нужен.

     — Ладно, так и быть, только как другу, когда хочешь забрать?

     — В среду, он мне уже будет нужен.

     — Хорошо, значит, у меня четыре дня на поиск нового человека, ладно, договорились. Во вторник он работает последний день и свободен.

     — Спасибо тебе огромное за услугу, Марко, ты хороший друг.

     — Друг другим быть не может, иначе он не друг, а кто-то другой, — пошутил Марко, — слушай, Педро, а когда мы с тобой рыбачить пойдём, моя яхта совсем застоялась в порту?

     — Сейчас сильно занят, давай к концу следующего месяца, может, посвободней буду, извини, сейчас не могу даже себе это позволить.

     — Понимаю, ладно, тогда когда сможешь. Я как раз новое удилище купил, хотел бы его опробовать на крупную рыбу. В общем, ближе к концу месяца созвонимся.

     — Договорились, Марко, я пойду, мне ещё с Арти поговорить нужно, передавай привет жене.

     — Хорошо, а ты своей, пока, Педро.

     — Пока, Марко.

     Педро спустился вниз и разыскал Артёма.

     — Арти, привет, вот где ты обитаешь, парень, как ты тут справляешься? То-то Марко тебя отдавать не хотел. Я с ним обо всём договорился, он тебя отпускает, во вторник работаешь последний день. Знаешь, приходи к нам в яхт-клуб в воскресенье, у тебя же выходной будет?

     — Да, точно, выходной.

     — Вот и приходи, тебе все покажу и расскажу. Приходи вот по этому адресу, вот тебе визитка, там найдёшь яхту под названием «Альбатрос», спросишь у охранника, как пройти ко мне, и тебя пропустят. Я тебя познакомлю с командой и твоей работой, договорились?

     — Да, договорились, спасибо тебе огромное, Педро.

     — Не благодари, я уже тебе говорил, давай приходи в воскресенье с утра. До встречи, Арти.

     — До встречи на яхте, Педро.

     Всю субботу Артём с усердием работал, а вечером получил оплату за прошедшую неделю, ещё 210 долларов, при этом Бернардо, который выдавал деньги, сказал ему:

     — Во вторник вечером я тебе заплачу ещё за оставшиеся два дня. Жалко мне, что ты от нас уходишь, ты мне нравишься, если что, возвращайся, я тебя с удовольствием возьму обратно.

     — Хорошо, Бернардо, спасибо тебе, я буду это иметь в виду.

     После работы вышел из пиццерии, посидел на скамейке, подождал приятелей, когда вместе вышли Пауло, Антонио и Самирес, он помахал им рукой и позвал. Когда они подошли, Артём сказал:

     — Ребята, я во вторник работаю последний день, после чего иду работать на яхту.

     — Молодец, поздравляю, — сказал Пауло.

     — Да, это здорово, там, несомненно, интересней работа будет, — сказал Самирес.

     — А главное, больше денег, — добавил Антонио.

     — Я завтра с утра пойду на яхту знакомиться, так что выходной на мысе у меня не получится, в другой раз как-нибудь.

     — Ничего страшного, ты же не уезжаешь? — не то спросил, не то утвердительно сказал Антонио.

     — Нет, я здесь остаюсь, если, конечно, в море надолго не уйдём.

     — В любом случае, не пропадай, звони, заходи к нам сюда или вот по этому адресу, мы там живём, — сказал Пауло и написал ручкой на клочке салфетки адрес.

     — На яхту в гости пригласи или покатай, — сказал в шутку Самирес.

     — Ребята, я с удовольствием, но сами понимаете, я там голоса не имею, я там только работник, хоть и управляющий мой знакомый.

     — Да мы всё понимаем, Самирес шутит, — сказал Антонио.

     — Если будет возможность, конечно, приглашу, по крайней мере, посмотреть. Если я тут недалеко буду по каким-либо делам, то обязательно зайду.

     — Может, по пивку, пойдём посидим куда-нибудь? — спросил Антонио.

     — Я хочу сегодня пораньше лечь, чтобы завтра не опаздывать, а так, конечно, пошёл бы с вами, — ответил Артём.

     — Не проблема, брат, давай, увидимся в понедельник, пока, — сказал Пауло.

     — Да, до встречи, — сказали Антонио и Самирес почти одновременно.

     — Пока, ребята, увидимся, — ответил Артём.

     После этого разговора Артём сходил позвонить Изабель, она на этот раз не легла ещё спать и смотрела телевизор. После приветствия и любовного воркования он ей сообщил:

     — Я завтра, в воскресенье, иду оформляться на яхту, поэтому с выходным на пляже не получится, если будет возможно, можем встретиться позже в городе или пойти куда-нибудь.

     — У меня нет никаких планов на выходные, когда сможешь, позвони или заезжай, я буду дома.

     — Обязательно, целую, пока, Иза.

     — Пока, целую, Арти.

     В воскресенье утром Артём встал рано, сделал гимнастику, которую долго не делал, принял душ и позавтракал йогуртом с кексом, после чего оделся, как обычно, в шорты и майку и вышел. До порта было не близко, но и не далеко, и он решил дойти до него пешком, заодно посмотрев районы, где он ещё не бывал. И таким образом, прогуливаясь, не спеша, к десяти часам Артём уже вышел к порту. Так как он решил сократить путь, то пошёл не по набережной, а через город, порт показался внизу среди двух холмов, между которыми была узкая полоска берега, соединяющего остров с полуостровом, и по левой стороне находился порт. Там, где начинался полуостров, берег закруглялся и тем самым образовывался залив, продолжением которого был длинный мол, высокий, с множеством пирсов с внутренней стороны, и такие же пирсы были со стороны основной земли, таким образом, получался почти круглый залив с узким проходом для судов. С высоты дороги, по которой шёл Артём, вдалеке в районе порта возвышались три или четыре пяти-, шестиэтажные здания, построенные в виде дворцов в старинном стиле, по всей видимости, отели, они выделялись на общем пейзаже. И конечно, множество мачт вдоль молов и пирсов, которые, как лес, стояли на морской глади, почти все они были белыми и контрастировали с голубовато-синей водой залива, было очень красиво. Артём спустился вниз, пройдя ещё кварталов семь, вышел на набережную, а ещё спустя три минуты он прочитал надпись на табличке «Яхт-клуб Сан-Мартен» и увидел большие ворота, которые были открыты, туда он и зашёл. Слева от него находилось, по всей видимости, административное двухэтажное здание, тоже по типу небольшого дворца с центральным входом, украшенным колоннами, которое стояло параллельно пирсу, вдоль набережной. На пирсе стояло много лодок, яхт, катеров, вдали виднелись даже два корабля типа океанских лайнеров, с огромными трубами на верхней палубе. Сам берег в этом месте не был таким пологим, как на центральном пляже, и поэтому вода имела более тёмный цвет, тут было значительно глубже, как и полагалось для порта. Среди судов очень много было вычурных, экзотических, похожих больше на космические корабли, чем на яхты, были и простые, и угловатые, и обычные, привычные глазу. Найдя мол за номером семь, Артём свернул на него и, увидев какого-то парня, копающегося в моторе на своей лодке, спросил у него, как ему найти яхту «Альбатрос». Парень ему что-то ответил, чего Артём не разобрал, так как тот оказался голландцем, но понял по его жесту, что он двигается в правильном направлении, и продолжил путь. Пройдя почти весь мол до конца, Артём увидел искомую надпись на борту одной из яхт — «Альбатрос». На самом конце мол расширялся, образовывая площадку, и суда стояли уже с трёх сторон, с двух, как обычно, и ещё с торца, там стояло немало достойных яхт, но «Альбатрос» выделялся даже среди них. Это было судно, наверное, с тремя палубами, на первой шли только иллюминаторы по борту, а две другие — полноценные отдельные палубы. В длину яхта была, наверное, метров пятьдесят или шестьдесят, со стреловидным носом и скошенной капитанской рубкой на второй палубе. Само судно было ослепительно белым, видимо, стальное, покрытое белой эмалью, а палубы выделялись стальным цветом одна, и чёрным цветом другая, также верх второй палубы был отделан тёмным деревом, а все иллюминаторы имели затемнённые стёкла. Над крайней палубой был натянут тент от солнца, серый, с рисунком, полупрозрачный, видимо, там был бассейн.

     «Как красиво и величественно, — подумал Артём, разглядывая корабль, — никогда не мог я и мечтать даже взойти на борт такого судна».

     Он увидел человека на палубе, который тащил наверх по лестнице какую-то коробку, и спросил его:

     — Добрый день, не подскажете, где здесь вход на яхту?

     — Там впереди, пройдёшь и увидишь, перекинут мостик на корму.

     Артём так и сделал и через минуту уже зашёл на борт. В кресле под зонтиком сидел парень атлетического телосложения, который листал журнал.

     — Добрый день, где я могу найти сеньора Педро? — спросил вежливо Артём у этого парня.

     — А, ты, наверное, новенький, сеньор Педро мне говорил о твоём приходе, я Сэм, секьюрити.

     — Я Артем.

     Сэм протянул ему руку для знакомства, и Артём ему тоже.

     — Смотри, Педро найдёшь там, — он указал на дверь, находящуюся внизу небольшой лестницы, — войдёшь в неё, прямо, направо, и первая дверь налево.

     — Отлично, спасибо.

     Артём так и сделал, и вскоре уже довольный Педро его обнимал и дружески похлопывал по плечу.

     — Привет, Арти, заходи, легко нашёл?

     — Да, привет, Педро, нашёл быстро, яхта заметная, видно издалека, такую запросто найдёшь.

     — Нравится наша яхта?

     — Просто великолепно, такое даже не ожидал увидеть.

     — Пойдём, познакомлю тебя кое с кем из команды, всё расскажу и введу тебя в курс дела.

     Они спустились вниз на самую нижнюю палубу или даже ещё ниже, так Артёму показалось.

     — Здесь находятся машинное отделение и подсобные помещения, здесь работает один человек, механик, он отвечает за бесперебойную работу оборудования. Ещё есть оборудование для вентиляции и кондиционирования, оно находится наверху, я его тебе тоже покажу. Здесь же тебе нужно будет убирать всё пока и чистить каждый день, пошли наверх, о, а вот и Густаво. — Они встретили на лестнице небольшого коренастого парня, одетого в шорты, футболку и кроссовки на босу ногу.

     — Густаво, знакомься, это Артем, он русский из Аргентины, будет работать у нас вместо Жака. Артем, это Густаво, мой старший помощник.

     — Очень приятно, — поздоровался Артём.

     — Артим, добро пожаловать к нам, — пробасил Густаво.

     — Густаво родом из Испании, он баск. Пойдём, Арти, я показываю ему яхту.

     — Это дельно, — сказал Густаво, спускаясь вниз.

     Они прошли на среднюю палубу.

     — Здесь у нас, кроме кают членов экипажа, находятся склад, мойка для белья, тренажёрный зал, зал для игры в бильярд и подсобные помещения, хозяйственный инвентарь. Вот твоя рабочая подсобка, здесь есть всё необходимое, включая одежду и инструмент, более подробно тебе Густаво объяснит потом в процессе, пошли дальше. — Они поднялись по лестнице на несколько ступеней и оказались в коридоре, на полу которого лежала дорожка из ковролина, по обеим сторонам коридора располагались двери, которые вели в разные помещения.

     — Тут располагаются кухня, столовая для персонала, каюта отдыха, а вот тут, — они вышли на открытое пространство и спустились немного вниз, — находится климатическое оборудование, думаю, оно тебе знакомо.

     — Да, вижу, — ответил Артём, который увидел большие вентиляторы, огороженные сеткой, и теплообменники.

     — За подробностями опять же к Густаво, пойдём дальше, наверх.

     На третьей палубе находились каюта хозяина яхты и его подруги, каюта Педро, каюты для гостей, кают-компания, зал для вечеринок, капитанская рубка, бассейн на открытой части. Здесь всё было оборудовано со вкусом, начиная с больших окон с закруглёнными краями и затемнёнными стёклами и заканчивая дверными ручками. Двери, мебель, всё было выполнено из дорогого дерева с инкрустацией и отделано стальными вставками. В основном преобладал серо-стальной цвет, все светильники были сделаны таким образом, чтобы их не было видно, но при этом они давали хорошее освещение.

     — Ключи, кстати, от всех комнат и помещений в комнате охраны, на второй палубе, когда понадобятся, возьмёшь. Пойдём, покажу, где рубка находится и где я сам работаю.

     Артём посмотрел рубку, потрогал рычаги, покрутил румпель, аппаратуру и полюбовался видом из окна.

     — Нравится? Это моё рабочее место, в плавании я большую часть времени провожу здесь, отсюда есть связь со всем экипажем и с большей частью кают, — с гордостью сказал Педро.

     — Да, это, наверное, здорово, быть капитаном такого корабля, — задумчиво сказал Артём.

     — На самом деле об этом не думаешь, думаешь об ответственности, возложенной на тебя, и о работе, — сообщил Педро, — а вот и моя каюта, рядом с рубкой и каютой владельца яхты, его зовут мистер Бароуз, он американец, не знаю, говорил ли тебе Рикардо?

     — Да, говорил, я в курсе.

     — Гальюны, кстати, есть во всех каютах экипажа и в конце коридора на верхней палубе.

     — А что это такое? — переспросил Артём.

     — Это уборная, — объяснил Педро.

     Они спустились на вторую палубу и прошли в самое начало. Педро сел в пластиковое кресло с мягкой подушкой, возле перил и пригласил сесть Артёма.

     — В общем, твоя работа вначале заключается в следующем. С утра, часов в восемь пока в порту, в плавании в шесть, начинаешь уборку яхты с верхней палубы. Где-то на это уйдёт час, полтора, после приступаешь ко второй палубе, там, где требуется, пользуешься пылесосом, он в технической комнате, спросишь у Густаво, на это уйдёт тоже часа полтора. Потом приступаешь к мытью машинного отделения, моешь, протираешь пыль, тоже около часа, там работы много. Затем обед, обедаешь здесь же в столовой, за обед в месяц мы вычитаем сто долларов. После обеда моешь палубы снаружи и чистишь перила, лестницы. Когда Майкл введёт тебя в курс дела, ты будешь заниматься кондиционерами и холодильными установками на корабле, ты видел, где они находятся.

     — Да, видел, понимаю, — ответил Артём.

     — Дальше, твоя каюта, я её тебе сейчас покажу, ты можешь жить на яхте, если хочешь, а можешь в отеле, на берегу, но пока мы стоим на пирсе. Во время плавания только каюта. На яхте проживание бесплатно, а на берегу, в отеле, сам понимаешь, поэтому на твоё усмотрение. Теперь по оплате, я тебе буду платить 50 долларов в день при 30-дневной занятости, есть плавающие выходные, во время плавания выходных нет, но свободное время есть. В основном это время — час после обеда и потом после шести-семи вечера, иногда и после пяти уже, если закончишь раньше. Когда будешь заниматься холодильными установками, я повышу зарплату до 80 долларов в день, вот такие условия работы, устраивают?

     — Да, конечно, Педро, условия хорошие, меня устраивают, когда я могу начинать, в среду?

     — Да, приходи в среду и можешь, кстати, переезжать сюда совсем, пойдём, я тебе покажу твою каюту.

     Они спустились на первую палубу и прошли по длинному коридору до второй лестницы на следующий уровень. Направо вела узкая алюминиевая дверца, Педро её открыл, и они зашли.

     — Вот твоя каюта, она небольшая, но удобная, и здесь есть всё необходимое, — рассказывал Педро.

     — Тут есть кровать, стол, шкафчик, туалетная комната (гальюн), душ. Также микроволновка, телевизор, холодильник, радио, окно. Здесь достаточно светло.

     Комната действительно была небольшая, но комфортная. На правой стене находилась откидывающаяся кровать, как в вагонном купе, напротив был столик с прикрученными к полу ножками, а над ним висел телевизор. С левой стороны от столика находилась раздвижная дверца, которая вела в ванную, а у входа стояли металлический шкафчик и холодильник, микроволновка стояла на отдельной полке с высокими бортами. Вся комната была метров пять или шесть квадратных, в верхней части находился иллюминатор, достаточно большой, при необходимости через него свободно мог пролезть человек. На потолке висел вентилятор.

     — И я сюда могу в среду уже переехать? — уточнил Артём.

     — Да, разумеется, это твоя каюта.

     — Мне нравится.

     — Пойдём, я тебя познакомлю с Майклом, он наш механик. Он будет рад иметь помощника, работы у него временами очень много.

     Они вышли и поднялись обратно наверх. Механик Майкл, оказался белокурым парнем лет тридцати пяти, крупного телосложения, со светло-зелёными глазами.

     «Вылитый европеец», — подумал Артём.

     — Майкл, это Артем, наш новый сотрудник, он пока будет заниматься поддержкой чистоты на судне, а потом, когда ты введёшь его в курс дела, будет тебе помогать с кондиционерами, он холодильщик.

     — Привет, Арти, — поздоровался Майкл, — я сам ирландец, а ты откуда будешь? — поздоровался и спросил он на сносном испанском, понять его было можно.

     — Я русский, приехал из Аргентины, я там живу сейчас.

     — Вот это да! И ты разбираешься в холодильных установках?

     — Да, я заканчивал учебное заведение по этой специальности и работал, правда, недолго, — сказал правду Артём.

     Ирландец даже присвистнул: — Ты шаришь в этой теме, здорово, это то, что мне нужно.

     — Да, я разбираюсь, надеюсь, я вам пригожусь.

     — Давай парень, добро пожаловать к нам.

     — Вижу, вы нашли общий язык, можете пообщаться между собой, а я пойду, мне нужно в рубку, как закончите, поднимайся ко мне, Арти.

     — Хорошо, Педро.

     Майкл повёл Артёма по средней палубе, показывая, где что находится и как работает.

     — Здесь всё в основном контролирует электроника, ничего делать не нужно, но это когда мы на причале. Когда выходим в море, тут всё по-другому, установки работают подчас на пределе и могут выйти из строя. Я меняю агрегат или узел целиком, не разбирая его, они есть в запасе, отобрал на основе опыта, иногда летит что-то малое, ремень или подшипник, и требуется помощь, так как мне одному тяжело. Иногда, если объём работ большой, Густаво помогает, но это не дело, с тобой, надеюсь, легче будет. У меня ещё двигатели, компрессоры и куча всего, а я один, сам подумай.

     — Я помогу, без проблем, всё, что касается охлаждения и слесарных работ, у вас есть сварочное оборудование для заправки фреоном? — спросил Артём.

     — Есть всё необходимое, инструменты, запчасти и агрегаты, когда придёт время и что-то будет нужно, тебе всё покажу и предоставлю.

     — Хорошо, Майкл, спасибо, рад познакомиться, я приступаю к работе в среду, так что до среды, сейчас пойду к Педро.

     — Педро отличный парень, он и друг, и начальник.

     — Я вижу. Хорошо, увидимся, пока, Майкл.

     — Пока, как тебя, запамятовал, зовут?

     — Арти.

     — Пока, Арти.

     Артём пошёл в рубку к Педро уточнить время, когда можно переехать с вещами. Он уже прикинул, что жить на яхте гораздо выгодней, так как не платишь за жильё, а также если срочно придётся отплывать, можно потерять деньги, уже заплаченные за жильё. Педро был в рубке и делал какие-то записи в журнал, хотя имел и компьютер на столе тоже.

     — А, Арти, ну что, пообщались?

     — Да, отлично пообщались, я думаю, что смогу ему и вам в целом помочь, для меня это не просто работа, мне это интересно.

     — Это хорошо, ты быстро освоишься. — И видя, что Артём о чём-то размышляет, спросил: — Ты доволен, получаешь то, что хотел, или тебя что-то не устраивает?

     — Абсолютно всё устраивает, я, когда задумал приехать, и мечтать не мог, что всё так получится. Я хочу уточнить, когда я смогу переехать с вещами, в котором часу лучше это сделать?

     — А тебе когда удобно?

     — Думаю, после работы, поздно вечером, после двадцати трёх часов, возможно?

     — Конечно, можно в любое время суток, хоть ночью, охрана круглосуточная, тебя пропустят, я предупрежу, да, ты уже познакомился с Сэмом?

     — Да.

     — Есть ещё Роберт, ты с ним позже познакомишься, и ещё хотел тебе сказать. Если что-то будет нужно или потребуется совет или подсказка, не стесняйся, спрашивай по любому вопросу, понял?

     — Да, ясно, спасибо, Педро.

     — Мы обычно плаваем по Карибским островам, реже до Бразилии или Венесуэлы, очень редко в Европу, всего выходим в море несколько раз за год. Владелец яхты приезжает часто внезапно, характер у него импульсивный, мне звонит уже в полёте сюда, поэтому всё всегда должно быть в готовности, рабочем состоянии и чистоте.

     — Я всё понял, всё будет в полном порядке.

     — Будешь кофе или что-нибудь?

     — Нет, спасибо, Педро, не хочу.

     — Тогда иди, отдыхай, у тебя сегодня выходной же?

     — Да.

     — А вечером во вторник приходи, в среду уже начнёшь работать.

     — Договорились, Педро.

     — Пока, Арти.

     — Пока, Педро.

     Артём пробыл на яхте больше двух часов, вышел оттуда, весь сияя от счастья, и, вдохновлённый, полетел к Изабель. Было около часу дня, и Изабель готовилась пообедать, она тушила капусту с филе индейки в пароварке и слушала музыку, которую включила очень громко, из-за этого Артём звонил в дверь не один раз, пока она не услышала.

     — Арти, привет, милый, заходи.

     Они поцеловались прямо у дверей, затем Артём зашёл и, сев на диван, принял таинственный вид.

     — Ты чего, собираешься меня чем-то удивить, надеюсь, хорошим?

     — Я сегодня был на корабле, меня берут на работу со среды. Яхта потрясающая, я таких в жизни не видел, настоящий круизный лайнер, будут платить вначале 50, а потом 80 баксов в день, представляешь? И ещё, я перебираюсь жить на яхту, там отличная каюта, условия лучше, чем в отеле, и платить не надо. Как тебе такая новость?

     — Поздравляю, молодец, рада за тебя.

     — Время свободное тоже будет, как ты и предсказывала, его будет больше, чем на нынешней работе.

     — Отлично, а что по поводу плавания, много и часто в рейсы ходить будете?

     — Я не знаю, капитан сказал, что несколько раз в год, но сам не знает точно, когда и насколько. Всё зависит от владельца, а он тип, я так понял, непредсказуемый, импульсивный, может внезапно появиться, и придётся отплывать на следующий день. Короче говоря, яхта всё время наготове должна стоять.

     — Ясно, ребята сегодня опять на мысе собрались, я не пошла, чего там я одна делать буду.

     — Я тоже не пошёл, зато теперь мы вместе.

     — Кушать будешь чего-нибудь?

     — А что есть?

     — Есть тушёная капуста с индейкой и яйцом и колбаса салями.

     — Буду, — ответил Артём.

     Они покушали, запивая всё вином, после чего пили чай и кофе и долго разговаривали на разные темы, а потом вышли на улицу прогуляться по берегу, по дорожке. Гуляющих было немного, и то в основном велосипедисты, пара женщин с детьми и несколько семейных, а может, и не семейных пар, как Артём с Изабель. Они шли, обнявшись молча, некоторое время, любуясь пейзажем.

     — Ты живёшь в красивом месте, даже с учётом того, что этот остров сам по себе красив. С другой стороны, такая красавица, как ты, не может жить в другом месте, ведь так?

     Изабель улыбнулась. — Мне здесь просто нравится, здесь неплохо. — И подумав немного о чём-то, сказала: — Я не сразу сюда переехала, я искала жильё довольно долго.

     — Неужели трудно найти здесь жильё?

     — Хорошее жильё трудно.

     — Может, по мороженому, как ты на это смотришь? — спросил Артём.

     — Давай, я буду вишнёвое.

     Артём купил себе с миндальными орехами, а Изабель с вишней, как она и хотела, и продолжили свой путь.

     — Прогулка отличная, но мне уже хочется домой, а тебе?

     — Возможно. — Она при этом посмотрела ему в глаза.

     — Я хочу побыстрее увидеть тебя обнажённой и в постели.

     Она склонила набок головку и спросила: — Тебе нравится заниматься сексом со мной?

     — Что за вопрос, я просто в восторге, ты меня заводишь, ты моя тигрица. Надеюсь, ты тоже довольна?

     — Да, мне очень нравится, но не хотел бы ты добавить, скажем, разнообразия в занятие любовью?

     — Да, наверное, можно, всё, что пожелаешь, а что ты предлагаешь?

     — Как ты относишься к БДСМ?

     — Ты, может быть, удивишься, но я даже не знаю, что это такое, — рассмеялся Артём.

     — Ты правда не знаешь, что это? — Она удивлённо подняла брови и посмотрела ему в глаза.

     — Нет, а что? Представь себе, что я тёмный в этом, просвети меня.

     — Тогда не знаю, понравится ли тебе это, может, лучше не стоит?

     — Да что не стоит, ты скажи, а я подумаю.

     — Хорошо, ты и фильм «История О» не смотрел?

     — Нет, я не знаю такого фильма.

     — Понятно, это французский фильм. БДСМ — это, в общем, когда один партнёр бьёт плёткой другого, например, довольно больно. В этом весь смысл, тут и связанные руки, наручники, привязывание к кровати и ошейники, понимаешь?

     — А-а-а, — протянул Артём и внимательно посмотрел на Изабель, у которой даже глаза заблестели по-другому при этих словах. — Вот о чём речь, я что-то слышал об этом, но никогда не сталкивался.

     — Ты хотел бы попробовать?

     — Попробовать что конкретно, ты предлагаешь меня привязать к кровати? — осторожно уточнил Артём.

     — Нет, для начала ты мог бы меня отхлестать плёткой, наказать за что-нибудь, сделаешь?

     Артём ещё раз внимательно посмотрел на Изабель и подумал: «В тихом омуте черти водятся, это как раз тот случай», — а вслух сказал:

     — Поскольку секс с тобой очень мне нравится, я готов для тебя на любые эксперименты, и это тоже с удовольствием попробую, посмотрим, что это такое и смогу ли я?

     — У меня фильмы всякие есть по этой теме, можем посмотреть, там очень много всего интересного.

     — Давай, согласен, когда начнём?

     — Прямо сейчас и пойдём, у нас уйма времени для этого. — Они снова поцеловались.

     Придя через двадцать минут домой, они прямо в прихожей принялись целоваться и срывать одежду друг с друга. Потом Изабель высвободилась из его объятий со словами:

     — Подожди, давай, если хочешь, я фильм какой-нибудь поставлю?

     — У меня предложение лучше, давай мне плётку, я тебя накажу, и займёмся сексом, а потом фильмы смотреть будем, идёт?

     — Хорошо, тогда подожди, иди в спальню, раздевайся и жди немного, я всё принесу.

     Артём так и сделал, разделся и лежал, ждал. Минут через пять пришла Изабель, абсолютно голая, в руках она держала чёрную кожаную плётку, верёвку, наручники и кожаный ошейник, тоже чёрного цвета, с поводком. Артём с интересом смотрел на все эти штучки, которые он видел впервые в жизни.

     — Вот, смотри, я сейчас лягу, а ты свяжи меня следующим образом, привяжи мои запястья рук к ногам, к щиколоткам и надень на меня этот ошейник. Когда я буду в такой беззащитной позе и вся открытая и доступная, накажи меня, отхлестай плёткой.

     Когда всё было готово и исполнено, Изабель оказалась в такой позе, что её голова была внизу, на кровати, тело было поднято, она стояла на коленках с высоко поднятой попой, на ногах были наручники, а поводок ошейника был привязан к кровати. Она принялась стонать:

     — О-о-о, я не могу уже, накажи же меня скорее.

     — Сейчас, — сказал Артём и, взяв плётку пару раз, слегка хлестнул её по попе.

     — О-о-о, — простонала она, — ещё, и прошу, сильнее.

     — Наверное, сегодня ты была очень плохая девочка, — сымпровизировал Артём и хлестнул ещё раз пять уже прилично, спросил: — Ну как?

     Изабель сильно стонала и просила ещё и ещё, что Артём и делал, и в процессе начинал ловить себя на мысли, что возбуждается всем этим занятием, и оно начинало ему нравиться.

     — Всё, давай уже, я вся горю, — простонала Изабель.

     Они занялись любовью, постепенно освобождаясь от верёвок, ошейников, наручников и прочей амуниции. Через полчаса, измученные и усталые, они лежали, обнявшись.

     — Тебе было хорошо? — спросил Артём, поглаживая её плечо.

     — Просто фантастично, я давно такого не испытывала, а тебе, ведь для тебя это всё впервые?

     — Ты знаешь, мне чем-то это понравилось, я реально возбудился от этого, не пойму, от чего больше, но это впечатляет.

     — Я уверена, тебе понравится, ты войдёшь во вкус, я пойду в душ, потом сварю кофе и поставлю фильм на эту тему, посмотрим вдвоём. — И она удалилась, весело напевая какую-то песенку.

     — Хорошо, я пока полежу, отдохну, — сказал правду Артём, так как он устал больше, чем обычно, как будто разгрузил машину с тяжёлыми мешками.

     «Интересно, как она переменилась, она сейчас выглядит более счастливой, чем в прошлые разы после секса. Неужели на неё это так действует, вопрос, а как это действует на меня. Пожалуй, меня это тоже возбудило, а что именно, связанная Изабель, удары плёткой или то, что она так сильно возбудилась, что это передалось мне, и я тоже. Не скажу, что мне нравится причинять боль плёткой, но видя, как это нравится партнёрше, меня это реально возбуждает, и поди тут разберись», — размышлял лёжа Артём. «Ясно одно, что Изабель не такая простая, она не традиционная, а устраивает ли это меня, видимо, пока, в данной ситуации, да, в дальнейшем не знаю».

     — Милый, иди пить кофе, перекусим и будем смотреть телевизор, — услышал он бодрый голос Изабель.

     «Откуда у женщин столько энергии после занятий любовью», — подумал Артём, вставая с кровати.

     — Иду уже, Иза, — ответил он.

     Быстро приняв душ и накинув один из халатов Изабель, Артём сел на диван вместе с ней пить кофе.

     — Я поставлю сейчас фильм одного из клубов, здесь, кстати, на Сан-Мартене есть такой клуб.

     — Если честно, я не любитель ходить по таким клубам, лучше этим заниматься наедине, — на всякий случай сказал Артём, внутренне содрогнувшись, что всем этим придётся заниматься на людях.

     — Я тоже, и поэтому мне нужен партнёр, который бы понимал и чувствовал меня.

     — Конечно, — Артём закивал головой, — давай попробуем, для меня это новое, и я хочу, чтобы ты это учитывала и относилась с пониманием тоже.

     — Но тебе понравилось сегодня?

     — Да.

     — Ну вот видишь.

     — Но я не уверен, что хочу тебе причинять боль, секс — это одно, а делать больно — это другое.

     — Я от этого тащусь, ты сам видел. Тут всё дело не в причинении боли, а в том, что я безумно возбуждаюсь, когда чувствую себя абсолютно беспомощной, беззащитной и доступной.

     — Ну да, это меня и завело очень сильно, то, как ты реагируешь на всё.

     — Это как раз то, что нужно, давай же смотреть.

     Артём уткнулся в телеэкран, где мужчины и женщины, голые и одетые в кожаное нижнее бельё, с плётками, кляпами во рту, связанными руками или привязанные в различных позах к чему-то, наказывали друг друга каким-либо орудием, причиняя, видимо, боль, естественно, с согласия партнёра. Их подвешивали, растягивали во всяких позах, и конечно, при этом они занимались сексом.

     — Ты знаешь, — сказал Артём, посмотрев фильм, — мне не особенно это по душе, видимо, это не моё, но с тобой это другое дело, я полагаю, что плётка — это максимум возможного, а если что-то более серьёзное, я, пожалуй, пас. Что ты про это думаешь?

     — Дурачок, — засмеялась Изабель, — я и не призываю тебя мне прокалывать кожу или соски, а также что-то в этом роде, это всего лишь секс с элементами БДСМ, вот и всё. Я сама против радикальных наказаний или пыток, это нужно для более полного, сильного и чувствительного оргазма.

     — Ну, тогда другое дело, — Артём даже вздохнул свободнее, он-то уже стал подумывать о том, чтобы свидания с Изабель сделать реже.

     — Хочешь кушать, я могу приготовить сырный салат? — спросила Изабель.

     — Хочу, я опять голоден.

     После еды они ещё посмотрели телевизор, уже просто фильм, Артём выбрал «Идентификацию Борна», и легли спать, уже без секса, просто как супруги, которые уже много лет прожили вместе, ведь на следующий день всем нужно было идти на работу. Когда в автобусе Артём ехал на работу, он думал, что всё время открывает для себя что-то новое, и он не раз уже это замечал в последнее время. «Видимо, жизнь так устроена. И что пословица права: «Век живи, век учись». Он не хотел этим сказать, что отношения с Изабель его теперь не устраивали, но они вышли на какой-то другой уровень. И Артём пока не мог ответить, готов ли он к этому сейчас, нужны ли они ему в таком виде. Также он думал о том, что хорошо, что он не переселился пока жить к Изабель из отеля, так как раньше такая мысль приходила ему в голову и казалась удачной. «Наверное, нужно больше времени на то, чтобы узнать поближе друг друга, а потом уже принимать какое-либо решение» — на такой мысли он и остановился.

     — А, яхтсмены пожаловали, — приветствовал его Бернардо, когда он вошёл в цех, — давай, работы очень много.

     — Привет, Бернардо, сейчас всё будет сделано, не беспокойся, — ответил Артём и принялся трудиться.

     Понедельник и вторник пролетели очень быстро, во время обеденного перерыва Артём болтал с ребятами о своей будущей работе и о всякой ерунде. Наконец, получив вечером вторника причитающиеся ему 60 долларов, Артём попрощался со всеми, в том числе и с доном Марко, тепло поблагодарил его и пошёл к себе в отель собирать сумку для переезда.

     — Господин Сэм, я сегодня планирую съезжать, — сообщил Артём сидящему за стойкой хозяину отеля, — я нашёл новую работу, и там же предоставляют жильё.

     — Поздравляю, это очень удобно и практично, — сказал с улыбкой Сэм.

     — Спасибо вам за гостеприимство, у вас мне было хорошо, — немного слукавив, сказал Артём.

     — Если тебе у меня понравилось, мне это приятно, — ответил Сэм.

     Артём, оказавшись в номере, сходил, принял душ, вернулся и минут десять полежал, отдохнул на кровати. Потом быстро покидал в сумку все вещи, ещё раз осмотрел комнату на предмет, чтобы ничего не забыть и вышел из отеля.

     Пройдя по ночной улице квартала два до стоянки такси, он сел в одну из машин, которая его довезла до яхт-клуба, а ещё через пятнадцать минут Артём уже разговаривал с охранником.

     — Привет, парень, — поздоровался Сэм, — я в курсе, что ты должен приехать, заходи.

     — Я бы хотел заселиться в свою каюту. По крайней мере мы так договаривались с Педро.

     — Знаю, знаю, пошли со мной.

     Они пришли в комнату охраны, и Сэм достал из настенного шкафчика ключ и передал его Артёму.

     — Вот, держи, помнишь, где находится каюта, или тебя проводить?

     — Лучше проводить, не хочется бродить по яхте ночью.

     Они прошли по коридору в самый конец, до следующей лестницы, и Сэм показал Артёму его каюту.

     — Спасибо, со второго раза я уже запомнил, где она находится.

     — Давай, отдыхай, спокойной ночи, — пожелал Сэм и удалился.

     Артём, оказавшись один в своей каюте, сначала присел на кровать, затем прилёг и мечтательно подумал о том, что сейчас начинается какой-то очередной, новый, незнакомый этап в его жизни. Никогда раньше он не плавал, если не считать прогулки на пароходике «Москва» продолжительностью один час, что ходил с Речного вокзала до «Бухты радости». У него получилось практически всё, о чём он мог мечтать: жаркий, полезный ему для здоровья климат, тёплая обстановка, интересная работа с достойным заработком в 1500 долларов в месяц, без затрат на проживание.

     «Если буду скромно питаться вне яхты, то смогу скопить немного деньжат, как и планировал. После чего смогу вернуться в Аргентину к сезону и помочь Марине с переездом туда. А может, здесь так и остаться, я же знаю, как работают контролирующие органы. Они заинтересованы только в правопорядке и не проверяют документы и вид на жительство у тех, кто ничего не нарушает и спокойно работает, да ещё так уединённо, как здесь на яхте. — Артём поморщился при этой мысли. Его не впечатляло остаться здесь нелегалом, он был законопослушный гражданин и не хотел нарушать закон, пусть даже закон о пребывании. — Да ещё Педро неизвестно как отреагирует, и главное, зачем ему эти проблемы с нелегальным сотрудником, если я останусь. Лучше вернуться с деньгами в Аргентину и тогда смогу открыть магазин или кафе. Надо будет Марине завтра позвонить и сказать свои соображения на эту тему, чтобы не беспокоилась по поводу своего скорого приезда».

     Артём пошёл в ванную, умылся, разделся и лёг спать, довольный изменениями в жизни и работе. На следующее утро, встав рано, он сразу же пошёл в подсобное помещение переоделся и взял необходимый уборочный инвентарь. После этого сходил к Сэму, охраннику, который дал ему ключи от кают на верхней палубе, пожелав при этом удачи, и приступил к работе. Начал он с капитанской рубки, отпер её ключом и зашёл. Поскольку яхта стояла на причале, то движения с утра не было никакого, всё было тихо и сонно. Для начала он протёр стёкла, затем все поверхности, ручки, штурвал и приборы, после чего вымыл пол два раза и, оставшись довольным своей работой, рубку закрыл и ключ положил в карман. На выходе он столкнулся с Густаво:

     — Привет, Артим, уже трудишься, сейчас только семь часов?

     — Да, уже вымыл капитанскую рубку.

     — Молодец, тебе, наверное, понадобится пылесос, пойдём, я покажу, где его взять, как пользоваться, знаешь, пылесос моющий?

     — Разберусь, Густаво.

     Из склада Густаво выделил ему пылесос со словами:

     — Ну вот, теперь ты экипирован полностью, будут вопросы, по любому поводу обращайся, не стесняйся.

     — Договорились, спасибо.

     — Вот и молодец, не забудь, примерно в два часа у нас обед в нашей столовой.

     — Вот это я точно не позабуду, — Артём улыбнулся.

     — Хорошо, что мы стоим в порту, у тебя есть время потренироваться, когда в море, нужно быть готовым 24 часа в сутки, гости, вечеринки, ну и так далее.

     — Густаво, а мы больше времени будем проводить на суше или на море?

     — Не знаю, всегда по-разному, всё зависит от желания владельца. Кстати, если закончишь сегодня всё в 16 часов, то возьму тебя на рыбалку, если хочешь, пока мы в порту, я тут знаю хорошее местечко. Мне Педро говорил, что ты любишь рыбу ловить.

     — Да, это, правда, было бы неплохо, но я сначала должен всё закончить, посмотрим, успею ли к четырём.

     — Ладно, давай работай.

     И Артём принялся за работу с большим усердием, так как у него неожиданно появился дополнительный стимул, рыбалку он любил. Через некоторое время он занялся уборкой каюты хозяина яхты. Это была двухуровневая каюта, метров 30 нижний этаж и столько же верхний, наверх вела круглая металлическая лестница с мраморными перилами и ступеньками. Нижняя комната была сделана в старинном стиле, с мебелью эпохи французских королей, стены были отделаны красным деревом, на одной висела пара картин, по левой стороне находилось большое, в рост человека, зеркало в резной инкрустированной рамке, а на потолке висели две люстры в виде нескольких обручей с хрустальными подвесками. Второй этаж, наоборот, был сделан в стиле модерн, стены были окрашены в серый с металлическим оттенком цвет. Одна стена была с бело-серыми вставками из дерева, типа домино, огромный телевизор, занимающий треть стены, и мягкая кожаная мебель цвета слоновой кости, а потолочные светильники были спрятаны в волнообразный зигзаг на потолке. Всё выглядело очень стильно, а на отдельную и закрытую палубу вели стеклянная дверь и большое окно во всю стену. На полу был паркет с рисунком, выложенным в виде шестиконечной звезды, а посередине этой звезды находилась большая двуспальная кровать, во встроенной мебели находился бар-холодильник. Ванная комната, наоборот, была аскетична, только душевая кабина, но суперсовременная, с множеством функций, и обычный набор сантехники, который и полагался. Балкон был отделан крупным бамбуком, покрытым лаком, над ним был навес не то из пластика, не то из тканого материала. Выглядело это шикарно, никогда Артём не видел ничего подобного, а ведь это был всего лишь корабль для отдыха и развлечений, как он думал. Стараясь ничего не передвигать, Артём всё пропылесосил и сделал влажную уборку, протёр всё, что только можно было, и запер снова каюту на ключ. После чего приступил к уборке соседней каюты, спутницы хозяина. Её каюта была тоже просторной, но в один уровень, всё было отделано деревом, выкрашенным в белый цвет специальной краской, которая подчёркивает структуру, и сверху покрыто лаком. Стояла красивая мягкая мебель чёрного цвета, небольшое канапе и огромный диван, а также было большое зеркало во всю стену. Свой выход на закрытую палубу и ванная комната с большой ванной, отдельно была душевая кабина, биде, раковиной метра на полтора и зеркальной стеной. Размер ванной комнаты был метров десять, двенадцать, не меньше. Артём завершил там уборку и приступил к другим помещениям на этой палубе. Когда порядок был везде наведён, он приступил к следующему уровню, так незаметно подошло и время обеда. Поскольку уборка кухни тоже входила в его обязанности, то он подошёл к коку, который в данный момент нарезал зеленый салат, и уточнил, когда можно будет сделать уборку. Кок был полненький, небольшого роста парень, светловолосый, лет тридцати.

     — Привет, парень, меня зовут Винс, ты новенький? — поздоровался кок.

     — Привет, да, меня зовут Артем, можно Арти.

     — Добро пожаловать к нам на борт.

     — Я хотел бы узнать, когда мне у вас уборку делать?

     — Уборка — это не проблема, пока я готовлю здесь, убирать бесполезно, поэтому я убираю всё сам, тебе останется только полы вымыть, и готово дело. Но это только вечером, после пяти часов. Ты, кстати, есть хочешь? Сейчас уже обед скоро.

     — Да, можно и пообедать, я проголодался.

     — Значит, хорошо поработал, что будешь? Есть свежий салат из морепродуктов, пицца, жареная рыба с картошкой, спагетти с тефтелями.

     — Я бы поел салат и рыбу с картошкой, — подумав, сказал Артём.

     — Иди в столовую, я сейчас принесу, — сказал, широко улыбаясь, Винс.

     Артём поставил инвентарь в сторонку, вымыл руки и прошёл в каюту-столовую, которую ещё пока не убирал. Каюта была небольшая, в ней могли одновременно разместиться не более шести, восьми человек. В углу на полу стоял высокий аппарат с кофе и чаем. Через пять минут Винс принёс поднос, на котором стояли салат в вазе, плоская тарелка с большим куском какой-то рыбы и отварным картофелем, стакан сока и корзиночка с хлебом.

     — Ну, кушай, парень, на здоровье, если что-то нужно, я на камбузе.

     — Где? — не понял Артём.

     — На кухне по-сухопутному, — улыбнулся Винс.

     — Ясно, спасибо, — поблагодарил Артём и принялся с удовольствием есть.

     После вкусного и сытного обеда Артём зашёл поблагодарить ещё раз Винса, который теперь занимался нарезкой овощей в данный момент.

     — Винс, обед был просто супер, очень вкусно, ещё раз спасибо.

     — Да ты что, парень, это разве еда, это так, разминка, пока мы на пирсе. Я люблю вкусно и разнообразно готовить, но это требуется только, когда приезжает хозяин и когда мы в море. А пока мы здесь, своим коллективом, это скромное, экономное питание, вот что это.

     — Я за такое питание, меня устраивает вполне, я не гурман.

     — Это значит, что ты не пробовал настоящей кухни, — сказал Винс, — я француз, и у нас кухня — это большая и ценнейшая часть жизни.

     — Ясно, попробую с удовольствием как-нибудь, а что это за имя, Винс?

     — Винс — это сокращённо Винсент. Ты из Аргентины, верно?

     — Да.

     — Я слышал, там у вас тоже, вкусно и хорошо готовят, что скажешь?

     — Я сам из России родом, там мне не доводилось вкусно и разнообразно питаться, наверное, не повезло, и когда я переехал в Аргентину, то почувствовал разницу. В каждой стране свой колорит и своя кухня, в Аргентине это пицца, спагетти и мясо, жареное на огне.

     — Когда босс устраивает здесь вечеринки, огромной популярностью пользуется моя стряпня, и мне приходится крутиться как белка в колесе, вот когда я по-настоящему счастлив. Я сделаю тебе как-нибудь кармашки со сморчками, фаршированные спаржей или анчоусами, попробуешь, скажешь.

     — Договорились, спасибо, Винс.

     — Если захочешь кофе или чай, прошу, пожалуйста, в любое время, или здесь, или когда меня нет, то в столовой, видел там аппарат стоит?

     — Да, хорошо, Винс.

     Артём постоял немного на палубе, полюбовался видом порта и залива, проплывающих не спеша мимо судов, и снова принялся за работу. Он теперь познакомился почти со всеми членами экипажа и чувствовал себя в команде, хотя немного побаивался встречи с владельцем яхты и его, по рассказам, импульсивного характера. К четырём вечера всё было вымыто, вычищено и надраено, и Артём пошёл к себе в каюту принять душ и передохнуть. Около половины пятого к нему постучался Густаво:

     — Арти, ты готов?

     — Да, да, Густаво, — Артём вскочил с койки и открыл дверь, — я готов, конечно, а что нужно с собой брать?

     — Ничего, я уже взял, вижу, что ты всё сделал. Если готов, пошли, мы ненадолго, часа на два-три, как пойдёт.

     Они поднялись на палубу, затем спустились по спущенной с правого борта лестницы к катеру, который Густаво предварительно опустил на воду, тот самый, один из двух катеров стоящих на яхте. Прекрасный катер из белого пластика со стреловидным носом был достаточно просторным, имел метров шесть в длину, лестницу в трюм и ограждающие бортики по периметру, носовой и кормовой релинги. Над трёхсторонним ветровым стеклом был натянут тент. На полу возле кормы стояли ящики с какими-то кормами, и за рядами кресел лежали несколько навороченных спиннингов.

     — Поедем к рифу, там отличное место, а для тебя ещё и как экскурсия будет.

     — Здорово.

     — Ты сегодня хорошо поработал, я видел, молодец. Я тебе ничего не говорил специально, но ты сам справился со всем, если ты и вправду любишь рыбалку, это тебе награда.

     — Не знаю, как и благодарить, просто изумительно.

     — Просто поехали, — пробасил Густаво.

     Они тронулись, сначала медленно, маневрируя между судов, а как вышли в открытое море, Густаво нажал на газ, и катер помчался, рассекая водную гладь, оставляя далеко на поверхности после себя пенный след. Вода постепенно сменила свой бирюзовый цвет на ярко-синий.

     — Риф находится вон там, в пяти километрах отсюда. — Густаво показал рукой в направлении скал, виднеющихся вдалеке справа по борту.

     — Ты вообще когда-нибудь, плавал на катере?

     — Я плавал только по реке, это участь всех, кто не живёт возле моря или океана.

     — Ясно, ты сухопутный до мозга костей.

     — Именно. Но так сложилась моя судьба, что я полюбил море.

     — Тогда ты удачно попал, и твоя работа этому поспособствует, ты к нам надолго?

     — Я бы хотел надолго, но вы же сами понимаете, у меня нет вида на жительство здесь, и поэтому вряд ли я смогу задержаться дольше трёх месяцев.

     — Ты знаешь, Арти, это не моё дело, но тут живут ребята помногу лет, без всякого вида жительства, главное, не нарушать закон. Если ты честно трудишься, то никому нет никакого дела до тебя.

     — Я это знаю, но я законопослушный.

     — Ладно, думай сам, вот уже скоро подплываем.

     Они обогнули скалы с восточной стороны и минут через десять бросили якорь в небольшой бухте.

     — Здесь, с внутренней стороны, меньше ветер, и течение здесь замедляется, вода очень спокойная, волн нет, отличное место и прикормленное, — пояснил свои действия Густаво.

     — А кого здесь обычно ловят, какую рыбу, кого мы планируем ловить? — спросил Артём.

     — Если повезёт, то тунца, килограммов на пятьдесят, или окуня, немного поменьше. Тут много скатов и другой рыбины, есть и акулы.

     Густаво закрепил катер, кинув один якорь с носа, другой с кормы и принялся налаживать удилища и готовить наживку.

     — Я могу помочь, но я не знаком с этой наживкой, как её правильно насаживать, — сказал Артём.

     Наживкой служила какая-то рыба, нарезанная мелкими кусками, лежащая в ледяной крошке.

     — Смотри, на каждый крючок насаживаешь один, два или три куска, сколько поместится, это их любимое лакомство.

     — Ясно, сделаю, а для кого?

     — Для тунца.

     Через минут пять, закинув все пять удочек, они удобно расположились на креслах-лежанках и стали ждать.

     — Знаешь, когда кончик удилища дёрнется, значит, клюнула? — спросил, уточняя, Густаво у Артёма.

     — Конечно, знаю.

     Время тянулось долго, вокруг была тишина, слышались только крики чаек над водой и плеск воды о борт катера. Изредка пролетали, крича, какие-то птицы и из воды подпрыгивали, делая пируэты в воздухе, неизвестные рыбки. У Густаво клюнуло первого, и он вытащил окуня килограмма на полтора.

     — Неплохое начало, — сказал Густаво, отцепив рыбку и кинув её в металлический садок, висящий за бортом.

     — Отличная рыбина, — сказал Артём, — для нас, сухопутных, это отличный улов.

     — Для тех, кто привык здесь ловить, ничего особенного.

     Они продолжили рыбалку и поймали ещё с пяток рыбин чуть меньшего или большего размера, тут были и окуни, и мерлуза, и бычок.

     — На суп точно хватит, — прикинул Густаво, а для жарки маловато.

     — Ничего, мы же продолжаем ловить?

     — Продолжаем, — ответил Густаво, закинув очередной раз спиннинг.

     Наконец удилище сильно прогнулось, затем резко выпрямилось и опять прогнулось ещё больше. Густаво вскочил, схватил удочку и стал крутить и отпускать катушку с леской, удочка изгибалась, распрямлялась, и Густаво приходилось прилагать огромные усилия, чтобы она не выскочила из рук.

     — Что-то есть, клянусь, крупная рыба, возьми подсочек, пригодится, — сказал Густаво, указав на большую сетку с длинной металлической ручкой.

     Артём взял и с интересом и азартом стал всматриваться в воду. Вдруг метрах в тридцати от лодки появился треугольный плавник.

     — Чёрт возьми, — выругался Густаво, — это акула.

     — Вот это да, я ещё никогда такого не видел, — сказал Артём.

     — Вроде не очень крупная, это хорошо, иначе проблем было бы не избежать, — говорил Густаво, борясь с акулой.

     Действительно, для акулы она была небольшой, но всё же это была очень крупная рыбина. Ужение её длилось минут двадцать, Густаво то подтягивал её близко к лодке, то отпускал, когда акула начинала с огромной силой бить хвостом по воде, делая вокруг себя буруны. Наконец она оказалась у самого борта, несколько раз перевернулась вокруг своей оси и затихла на мгновение.

     — Подцепи её подсачеком за хвост, — сказал Густаво, держа натянутую леску спиннинга так, чтобы акула лежала на спине.

     Артём так и сделал, ему удалось подцепить акулий хвост, и затем оба с трудом затащили её в лодку. Акула стала подпрыгивать и открывала и закрывала пасть, издавая звуки, похожие на клацанье челюстей.

     — Близко не подходи, пусть заснёт сначала, — сказал Густаво и продолжил: — Эх, вынуть бы крючок да отпустить, всё равно есть её нельзя, но пока она не заснёт, лучше не экспериментировать.

     Акула была небольшая, метра полтора-два в длину, однако пасть у неё была побольше, чем у собаки, к тому же снабжённая двумя рядами острейших зубов с пилообразными краями.

     — Что будем с ней делать?

     — А знаешь, давай всё же её отвезём нашему коку, может, он найдёт, что состряпать из неё, — подумав, сказал Густаво.

     — Давай, никогда не пробовал акулу.

     — Обычно её не едят, так как питается она частенько падалью, и в мясе содержится много токсинов, но отдельные её части можно. Ладно, давай собираться, рыбалка на сегодня закончена, сматываем снасти, и надо оставшийся корм выбросить в море, пусть полакомятся остальные рыбы, заодно и прикормим, я всегда так делаю.

     Акула ещё некоторое время потрепыхалась и затихла, они всё свернули, и Густаво взял курс на порт. Когда они были уже на яхте, Артём помог пятидесятикилограммовую акулу затащить в промышленный холодильник, огромный, в который могли свободно зайти люди. Туда же они положили и другую рыбу.

     — Сейчас я её выпотрошу, иначе нельзя, оставлю тут, завтра Винс что-нибудь приготовит из неё, — сказал Густаво, когда они закончили.

     — А нужно выпотрошить? — удивился Артём.

     — Да, иначе вкус у мяса будет крайне горький и аммиаком пахнуть тоже.

     — Ясно, ладно, было очень интересно, спасибо, Густаво, что взял с собой.

     — Всё в порядке, Арти, если тебе нравится, можем два-три раза в неделю рыбачить, это интересно, как ты и сказал, и ещё это бесплатная еда для команды. Я ещё ловушки на крабов ставлю, так у нас всегда что-то есть вкусненькое на корабле.

     — Пойду попью чаю, — сказал Артём и пошёл в столовую.

     — Давай, до завтра.

     Артём в столовой налил себе горячего зелёного чаю и взял корзинку с бисквитиками с полки, которая была для всеобщего пользования. Часы на стене показывали 20.30, и Артём подумал, что сегодня звонить Марине уже поздно, и решил это сделать завтра с утра. Допив чай, Артём не пошёл сразу в каюту, а решил побродить по яхте, он поднялся на самый верх и долго любовался видом вечернего порта, пока его не привлекли восклицания и реплики, доносившиеся из комнаты охраны. Артём решил зайти и посмотреть, что там происходит. Сэм, а это была его смена, смотрел футбол.

     — Арти, заходи, что скажешь?

     — Иду к себе, завтра рано вставать, а ты телевизор смотришь?

     — Да, футбол, Кубок мира, представляешь, Хорваты сделали немцев, они отлично играют. Вратарь немцев даже психанул после очередного гола, кинул со злостью мяч в свои ворота.

     — Как думаешь, кто выиграет кубок?

     — Практически уверен, что Бразилия, они в игре, и уже скоро финал.

     — Посмотрим, ладно, Сэм, пойду, спокойной ночи.

     — Спокойной ночи, Арти.

     Артём пошёл к себе, посмотрел, попереключал телек недолго и лёг спать, завтра рано с утра до работы он решил сходить позвонить жене Марине. Едва рассвело, он был уже на ногах, оделся, попил чаю в столовой и вышел, предварительно уточнив у Сэма, где находится ближайший переговорный пункт. В порту как раз был такой. По дороге туда Артём немного пробежался, вспомнил то время, когда он бегал каждый день, и теперь ему пришла мысль возобновить добрую традицию. В Москве был уже час дня, и Марина быстро ответила на звонок.

     — Привет, как у тебя дела? — спросила она.

     — Ты знаешь, я не хочу хвастаться, но, по-моему, отлично. Я устроился на работу, которую хотел и ради которой приехал, я работаю на яхте, если бы ты видела, какая, с оплатой 1400 долларов в месяц. Поэтому я планирую проработать здесь минимум три месяца, а может, и больше, что у тебя, какие новости?

     — Ты уверен, что тебе их заплатят? Ну и, во-первых, не забывай, что когда ты станешь нелегалом, то может всё обернуться плачевно, во-вторых, ты же не хочешь потерять аргентинский вид на жительство. В-третьих, ты планируешь мне помочь с переездом или ты думаешь только о себе?

     — Ты, как всегда, сгущаешь краски, послушать тебя, так жизнь — это только сплошные проблемы. Я осознаю риск и не собираюсь оставаться нелегалом и тем более потерять аргентинский ВНЖ, но что касается твоего приезда, то либо приезжай через три месяца, не раньше, либо приезжай когда хочешь, но воспользуйся услугами «Визы-плюс», я тебе говорил уже про это.

     — Это исключено, я не буду кормить никакую «Визу-плюс» и разных Александров с жёнами. Я лучше подожду, пока ты приедешь, или ты не приедешь, и тогда я приеду самостоятельно, без посторонней помощи.

     — Пойми, здесь есть всё, чего я хотел, и здесь мне лучше, чем в Аргентине, если бы не эти документальные оформления, то я бы тут так и оставался. Честно говоря, иногда обидно до слёз, почему нам, русским, так сложно и тяжело передвигаться везде по миру и жить, где хочется, а не где возможно.

     — Есть определённый порядок, и ты это знаешь, так что спустись с небес на землю и мысли земными категориями.

     — Я это и делаю, как ты видишь, это просто размышления о грустном. Конечно, я планирую через три месяца вернуться, как с продажей квартиры?

     — Идёт помаленьку, есть уже покупатели, оговариваем нюансы, когда продам, то мне здесь сидеть бессмысленно и надо ехать сразу туда, понимаешь?

     — Я тебе уже всё объяснил, решай сама по срокам.

     — Понятно, я решу сама, но с твоей помощью было бы дешевле и быстрее.

     — Ладно, выйдем на связь через две, три недели, как родители?

     — Передают привет, спрашивают, что нового.

     — Передай им, что всё в полном порядке, дело идёт, и что вскоре всё наладится, когда я вернусь, им обязательно сам позвоню.

     — Хорошо, пока.

     Как всегда, после разговоров с женой у Артёма всегда было чувство раздражения, характер у Марины был непростой, и у него тоже. Он всегда после этого спрашивал себя, что его вообще связывает с этой женщиной, кроме идеи отъезда из России. Когда он дошёл до яхты, уже успокоился и сразу же приступил работе. Когда убирал на второй палубе, перекинулся парой слов с Винсом о том, как они вчера ловили рыбу и поймали акулу. На что кок ответил, что придумает, что с этим уловом сделать и всё будет очень съедобно. Всё сделав как вчера, даже лучше, так как со второго раза было легче и понятнее, Артём пошёл пообедать. Винс сварил отличный суп из акульих плавников, наваристый и вкусный, и плюс к этому пожарил акульи стейки, предварительно вымоченные в уксусе и в молоке, как он сам объяснил. И суп, и стейки Артёму пришлись по вкусу, да и вообще карибский рацион ему подходил и нравился, было очень много морепродуктов, которые он обожал. После обеда он познакомился с Робертом, вторым охранником, который не был атлетом, как Сэм, он был худощав и жилист, но его серьёзный и строгий взгляд говорил о том, что он очень много знает и умеет, он тоже приветствовал его на корабле и пожелал много удачи.

     — Арти, пойдём, поможешь мне затащить ящики в машинное отделение, — позвал его Майкл, который появился на палубе с коробкой в руках.

     — Давай, — согласился Артём, — а где они?

     — Там внизу, на пристани, их четыре штуки.

     Артём сходил, принёс пару ящиков и спросил Майкла, что в них.

     — Инструменты, спецодежда, детали, — ответил Майкл.

     — Тебе другая помощь не нужна, по холодильной технике, например?

     — Пока нет, но ты не волнуйся, ещё поможешь, скоро проверку оборудования буду производить, твоя помощь понадобится.

     — Хорошо, предупреди заранее.

     — Договорились.

     Артём завершил работу, как обычно, Густаво его похвалил за пунктуальность и трудолюбие, он был доволен новым сотрудником, так же как и в своё время Бернардо:

     — Ты молодец, трудишься ты упорно и делаешь свою работу хорошо, я рад, что ты работаешь с нами, где Педро тебя отыскал?

     — По правде говоря, он меня не искал, я сам его нашёл через одного общего знакомого, он здесь работал и жил в течение пяти лет, он-то и познакомил меня с Педро.

     — В пятницу снова поеду на рыбалку, поедешь со мной?

     — Обязательно, Густаво.

     Так Артём втянулся в работу, и его жизнь приобрела размеренный порядок. Теперь каждое утро он вставал в шесть утра, делал пробежку километров на пять, гимнастику, после этого возвращался на корабль, завтракал и в восемь часов приступал к своим обязанностям и работал, что называется, с настроением, напевал себе под нос песенку то из советского репертуара, то из французского. Наступила пятница, и Артём после трудового дня поплыл на катере на рыбалку вместе с Густаво. На этот раз ему повезло, он поймал большущего тунца килограммов на тридцать. Артём был просто счастлив, это была самая большая рыбина, которую ему довелось поймать до этого времени. Густаво ему помог его втащить на катер.

     — С первой удачной ловлей тебя, — поздравил он его.

     У Густаво был фотоаппарат, и он запечатлел этот момент со словами:

     — Добавлю в общую коллекцию в яхтенный фотоальбом.

     После этого в субботу они ели тунца и нахваливали, какой жирный и вкусный он был, Винс разделал его и превосходно запёк с овощами, отдельно каждый кусок. Вся команда, в том числе и Педро, были рады такому улову их нового сотрудника, а вечером Педро заплатил Артёму за четыре дня, которые он отработал, и похвалил его, сказав:

     — Я в тебе не ошибся, хороших людей и работников видно сразу. Я тебе не сказал насчёт выходных, пока мы на берегу, в воскресенье, если ты хочешь, можешь иметь выходной, завтра можешь отдохнуть, сходить на берег, развлечься.

     — Я понял, даже и не рассчитывал на это, Педро, спасибо. — Артём расписался в журнале за выдачу денег и пошёл отдыхать к себе в каюту.

     Поскольку у него неожиданно выдался выходной, то он намеревался его провести с Изабель, и может быть, даже показать ей яхту, на которой работает. Его немного смущали её наклонности к мазохизму, но она ему нравилась, и все эти штучки не портили их отношения. Это даже было чем-то интересно, разнообразно и необычно, то, что он раньше с этим не встречался и не привык, его немного смущало, однако ей это очень нравилось, и поэтому для него было определяющим. При этом на Артёма эти ролевые игры тоже действовали возбуждающе, как оказалось, и он был совсем не против продолжать в этом же духе. Он полагал, что если вдруг он столкнётся с чем-то неприемлемым, для него, тогда уже и будет думать. Артём позвонил ей с утра, и они договорились встретиться у неё. У них в этот день было всё: и привязывание к кровати, и наказание плёткой, и наручники. Чем разнообразнее были наказания, тем более покорная становилась Изабель, возбуждаясь всё сильнее и сильнее, после чего всё остальное у них происходило как извержение вулкана и являлось апогеем их любовных утех. А в середине дня утомившийся Артём посмотрел по телеку финальный матч по футболу, между сборной Франции и Бразилии, в котором, восходящая звезда Зидан забил головой решающие голы бразильцам, и французы впервые в истории стали чемпионами мира 1998 года. Игра получилась зрелищная, и Артём получил от неё настоящее удовольствие, а после матча он видел, как бразильские игроки плакали от горя, идя по полю, из-за того, что золотой кубок ушёл у них из рук.

     — Не знала, что ты так увлекаешься футболом, — сказала Изабель, которая принимала участие в просмотре, но была к нему равнодушна.

     Она сидела на диване в халатике, едва запахнутом, поджав набок колени и обняв Артёма. Артём же, напротив, эмоционально реагировал на острые моменты и даже кричал.

     — Я на самом деле не фанат футбола, но, живя в Аргентине, великой футбольной стране, я проникся этим видом спорта и стал немного разбираться в этой игре, по крайней мере, на международном уровне, на клубном я не силён.

     — Всё с тобой ясно, только настоящий фанат может так смотреть матч.

     — Изабель, это финальный матч чемпионата мира, как его можно смотреть спокойно.

     — Ладно, не кипятись, я шучу, может, пойдём погуляем?

     Они вместе приняли душ, в нём долго целовались и ласкали друг друга, а после, довольные и утомлённые, вышли, наконец, прогуляться в город.

     — Я тебе хотел показать яхту, на которой работаю, если хочешь, можем съездить, например, на такси, — сказал Артём.

     — Я сегодня получила уже массу впечатлений и устала от эмоций, давай в следующий раз, — ответила Изабель.

     — Да, ты, пожалуй, права, на сегодня просто погуляем.

     Они гуляли до самого вечернего заката, посидели в кафе, после чего Артём поехал к себе на корабль, а Изабель к себе, на ночь Артём не захотел оставаться, так как не хотел нарушать сложившийся режим. Рабочая неделя началась как обычно, всё завертелось, зарядка, завтрак, работа, дни побежали один за другим. Артём трудился добросовестно, изредка прерываясь, чтобы перекинуться парой фраз с Педро или кем-то из членов команды, и продолжал работу. Так продолжалось до четверга, в этот день Педро пришёл на яхту раньше, чем обычно, около шести утра, и сообщил, что сегодня прилетает мистер Бароуз, и все и всё должно быть готово к его прибытию.

     — Очень может быть, нам предстоит отправиться в море на неделю-другую, прошу сделать необходимые приготовления и запасы, если таковые требуются.

     Потом Педро ушёл вместе с Майклом и Густаво и они долго что-то обсуждали, расположившись на палубе под тентом. Густаво после переговоров подошёл к Артёму и напомнил:

     — Всё должно быть не просто чисто, а должно блестеть, поэтому возьми, что необходимо, и натри все перила, дверные ручки и деревянные поверхности, в общем, всё. Если что-то не будешь успевать, зови меня, я помогу, нам нужно быть готовыми к 14.00.

     — Я всё понял, сделаю, — ответил Артём.

     В этот день Артём действительно много работал, чистил, надраивал, Густаво ему помогал, и к двум часам яхта блестела и сверкала на солнце там, где это требовалось. Педро результатом остался доволен, но сообщил, что господин Бароуз приедет не на яхту, а на свою виллу, и может быть, сегодня появится вечером, а может, и завтра, но предупредил, что всем нужно быть готовыми в любой момент. И действительно, в течение дня хозяин яхты не появился, однако к себе на виллу прибыл, об этом сообщил Педро, которому он звонил. Артём сначала проверил все закоулки на предмет, не забыли ли что-то сделать, а потом сел за телек в своей каюте и смотрел сериалы один за другим и уже перед сном посмотрел какой-то боевик со Стивеном Сигалом в главной роли, после него лёг спать. С раннего утра Педро попросил Артёма, вместо своего привычного занятия помочь Винсу, съездить с ним на рынок и закупить достаточное количество необходимых продуктов, и Артём поехал. Побродив по рынку, который находился тут же, рядом с портом, Винсент и Артём купили по паре ящиков манго, авокадо, апельсинов, ананасов, клубники и бананов. Отнесли всё это в минивэн Винса и вернулись опять. По второму заходу они приобрели муки, сыра, яиц, томатов и много-много другой всячины, машина Винса просела до рессор.

     — Кто знает, чего захочет господин Бароуз, и хоть я знаю его вкус и любимые блюда, нужно всегда иметь большой ассортимент в запасе, — говорил кок, покупая тот или иной продукт.

     Привезя всё это на яхту, потом долго сортировали, что в морозилку, что в холодильник обычный, что в большой, а что вниз на склад. Клубнику, например, накрыли специальной плёнкой, Винс посыпал каждый ящик, сверху мелкими кусочками льда, которые собирался менять каждые два часа.

     — А почему не поставить просто в холодильник? — поинтересовался Артём.

     — Иначе ягода потеряет свой вкус, высохнет и будет холодная. Нужны прохлада и достаточная влажность, — пояснил Винс.

     Как только они закончили, приехал мистер Бароуз. К пристани подкатила жёлтая «ламборджини», и из неё вылез мужчина неопределённого возраста, на вид ему можно было дать пятьдесят, пятьдесят пять лет. Достаточно высокого роста, худощавый, одетый в обычные джинсы и свободно свисающую просторную рубашку, сверкающую своей белизной. Он был абсолютно белым человеком, имел чёрные с проседью волосы и короткую стрижку. Черты лица у него не были крупные, небольшой заострённый нос с чуть заметной горбинкой, глаза серого цвета, посаженные близко к переносице и немного навыкате, овальный подбородок. Если его встретить случайно, скажем, на улице, вряд ли можно было бы заподозрить в нём миллиардера. Бросив машину на пристани, он буквально взбежал по трапу на борт:

     — Как дела, как поживает мой борт номер один? — прокричал он Педро ещё по пути.

     — Как всегда, в ожидании твоего появления, — приветствовал его Педро.

     — Отлично, отлично, Педро, рад снова тебя видеть, — приветствовал его Бароуз.

     — Собрать команду, для приветствия, Стив?

     — Не стоит, пусть занимаются своими делами, я ненадолго. Завтра планирую выйти в море, часов в десять.

     — Позволь спросить, на какой срок поездка.

     — Сплаваем на мой любимый остров, заглянем в пару портов Монтре и Перейра и вернёмся. Да, ещё я покатаюсь на водных мотоциклах и параплане.

     — Всё сделаем, Стив.

     — Отлично, Педро, тогда до завтра.

     — До завтра, Стив.

     Бароуз уехал. Артём наблюдал всё это со второй палубы, разговора он не слышал, но всё видел, миллиардер оставил у него двоякое впечатление, но ему было всё равно, он был всего лишь скромный работник. В девять часов с минутами следующего утра мистер Бароуз был уже на яхте, его привёз шофёр на крайслере тёмно-бардового цвета. Он был не один, с ним была девушка лет тридцати, тридцать двух, мулатка с идеальной фигурой, но, глядя на её лицо, кроме красоты, можно было прочесть и незаурядный ум и обаяние, таких редко встретишь. Они поднялись на яхту, Роберт и Сэм их проводили до кают, и после того как на борт были подняты шесть больших чемоданов, трап убрали. Бароуз о чём-то долго разговаривал на палубе с Педро, и затем последний ушёл к себе в рубку, а мистер Бароуз к себе в каюту.

     Для Артёма это был первый такой выход в море, до этого момента он ни разу в море не ходил, не считая прогулки на лодке или катере. Педро с утра Артёму провёл инструктаж, касающийся нового распорядка дня, когда нужно было делать уборку кают хозяина и его спутницы. Каюты можно было убирать в тот момент, когда хозяева там не находились, например, загорали на верхней палубе, купались или находились вообще вне яхты. Всё остальное можно было убирать по расписанию. Наконец концы, держащие яхту на пристани, были убраны, и под неслышный шум моторов судно развернулось и они направились к выходу из залива. Первое в жизни Артёма морское плавание началось. Артём расположился с разрешения Педро на второй палубе и наблюдал, как они проходят зону порта мимо других лодок и кораблей, стоящих на якоре. Вскоре, обогнув центральный мол, яхта вышла в открытое море. Волнения не было никакого, они шли ровно, как если бы стояли на месте. Мистер Бароуз сам встал у штурвала и управлял, видимо, получая удовольствие от того, что эта махина слушалась каждого его малейшего движения, Педро стоял рядом и наблюдал. Постепенно скорость увеличилась, они взяли курс на северо-запад. Островов и рифов в этом регионе великое множество, и они возникали то там, то сям, то спереди, то слева, то справа по борту, Сан-Мартен постепенно таял на горизонте. Артём почувствовал на мгновение себя туристом, но потом опомнился, что он на службе, и приступил к своим обязанностям, ему было не до красот. Он убрал все палубы и каюты, все помещения, за исключением кают мистера Бароуза и его спутницы, которые то были на месте, то выходили ненадолго. Артём даже ходил спросить Педро, когда убирать их покои, на что Педро сказал не беспокоиться, и они сами скажут, когда будет нужно. Артём уже пообедал и успел два раза попить чай, после чего отдыхал и ждал сигнала, стоя на нижней палубе в конце яхты. День уже перевалил давно за вторую половину, когда они приблизились к небольшому скалистому островку, скорее, ряду скал, покрытых густой зелёной растительностью. Яхта стала заходить в лагуну, которая оказалась на удивление ровной, как круг или кольцо, с прорезью для захода судов. Она была невелика, около ста пятидесяти, может, двести метров в диаметре. У самой воды был песок, на котором росли пальмы, пляжа как такового не было, был песчаный берег, заросший зелёными кустами, вьюнами, лианами и разными растениями. В глубине острова возвышалась скала, метров триста в высоту, два её склона были пологими, а один почти отвесный.

     — Этот островок необитаем, он очень маленький, — пояснил Густаво, оказавшийся рядом, и продолжил:

     — Мистер Бароуз любит это место за уединение. Здесь можно искупаться, половить рыбу, покататься или полетать. Тут могут быть только такие же, как мы, на лодках сюда не плавают, до ближайшего порта девяносто километров. Натуральная, дикая природа, такая была, наверное, при Колумбе. Здесь никаких жителей нет.

     — Не могу поверить, что в наше время такие земли есть, — сказал Артём, и ему вспомнились книги про пиратов.

     — Тут много таких островов, — продолжил Густаво.

     Яхта остановилась где-то посередине залива, может, чуть дальше, около пятидесяти метров до берега, и бросила якорь.

     — Здесь мелко, ближе нельзя, — всё так же объяснял Густаво.

     Мистер Бароуз со своей спутницей спустились для водных прогулок, для чего они сели на водный мотоцикл и помчались по воде, пуская позади себя фонтан, нарезав несколько кругов и петель, они причалили на нём к берегу.

     — Ау, — Артём услышал голос Педро, — Арти, можешь делать уборку их кают.

     — Понял, Педро, уже иду.

     Артём занялся работой, благо её было немного, в основном убрал ванную комнату и пропылесосил. Тем временем Педро послал катер на берег, который привёз отдыхающим навес-палатку с противомоскитной сеткой, шезлонги, столик и холодильник. Пара уютно расположилась на берегу и отдыхала, когда стало темнеть, зажгли внутри палатки свечи и пили коктейли. Стояла полная тишина, слышался только звон цикад со стороны берега. Члены команды занимались кто чем, Винс, что-то кулинарил, Густаво расположился на открытой палубе на лежаке и слушал музыку в наушниках, Педро ловил рыбу прямо с борта яхты, Майкл играл на компе, Сэм и Роберт смотрели телевизор. Артём, насладившись видом девственной природы, попив чая, пошёл к себе тоже смотреть телевизор. Удивительно, так далеко от цивилизации, но программы показывали хорошо, и он посмотрел пару фильмов. Уже очень поздно, лодка привезла на яхту мистера Бароуза и мисс Миранду, так звали его спутницу, а также весь их туристический набор, и Артём помог ребятам всё поднять на борт. Когда хозяин яхты и его спутница потушили свет, это послужило сигналом для всей команды, которая тоже легла спать. Артём с раннего утра был занят уборкой, когда он закончил, владелец яхты и его спутница ещё не появлялись из своих кают. Движения на яхте никакого не было, всё было похоже на сонное царство, и Артём занялся кормлением рыб в море. Он прошёл в самый конец яхты на корму, где палуба была очень низко и вода была ближе всего, стал бросать в воду хлебные крошки, наблюдая, как мальки и более крупные рыбки их лопали. Появился Педро, который не спеша прогуливался по яхте, осматривая, всё ли в порядке.

     — Как дела, Арти, я видел, ты всё сделал, молодец, чем занимаешься?

     — Кормлю рыб.

     — Хочешь, я тебе дам удочку, будешь ловить?

     — Нет, спасибо, чего-то не хочется сейчас, а не знаешь, сколько времени мы тут ещё пробудем?

     — Полагаю, пару дней, обычно так бывает.

     — Слушай, а я мог бы сплавать на остров, прогуляться по земле необитаемой?

     — В принципе, можно, ты этого хочешь?

     — Было бы очень интересно, если, конечно, позволяют обстановка и время.

     — Конечно, позволяет, мистер Бароуз — он нормальный парень и время у тебя есть, ты когда хочешь?

     — Можно сейчас, всё равно делать нечего.

     — Можно, только не больше двух часов, мало ли что.

     — Лодку, маленькую пластиковую, тузик, дашь?

     — Зачем тебе лодка, тут до берега 50 метров, доплывёшь, — рассмеялся Педро, — я шучу, бери, конечно, вон там, под навесом.

     — Спасибо.

     — Только далеко не забредай и в заросли густые не лезь, там змеи могут быть, и ещё нож, что ли, возьми, у тебя есть?

     — Нет, а зачем?

     — На всякий случай.

     — Там водятся опасные дикие звери, что ли? — насторожился Артём.

     — Там никого не должно быть, это так, страховка, я тебе принесу сейчас, у меня есть хороший.

     Артём подумал было уже отказаться от путешествия на остров, но потом азарт взял верх и он стал готовить лодку. Через минут пять Педро принёс ему нож в кожаном чехле на ремне, большой, сантиметров тридцать, и широкий.

     — Хороший нож, можно и ветку срезать, лиану или для иных целей, — сказал он, передавая его Артёму.

     — Хорошо, буду иметь в виду, я ненадолго, поброжу, искупаюсь и вернусь.

     — Давай, не заблудись, смотри, далеко от берега не удаляйся. Я бы с тобой сам полазил, но не могу, дела есть.

     — Всё будет в порядке, Педро.

     С собой на остров Артём взял ещё и фотоаппарат, он намеревался поснимать виды дикой природы, сделать несколько снимков. Причалив к берегу, он оставил лодку, легко затащив её на песок под большим раскидистым кустом. Артём оглянулся в поисках маршрута, так как тропинок и дорожек здесь не было. Его внимание привлёк скалистый утёс, возвышающийся примерно в двухстах метрах от того места, где он стоял.

     «Наверное, интересно было бы сделать снимки с этого утёса, получилась бы отличная панорама на остров и залив. Нужно только на него взобраться, если это возможно, конечно. Интересно, если бы я был пиратом и причалил бы вот так, куда бы я пошёл», — рассуждал Артём.

     Артём двинулся в сторону наиболее пологого склона этой скалы. Сначала он шёл вдоль берега, затем потребовалось свернуть вглубь леса. Лес, состоящий из широколиственных деревьев, пальм, каких-то папоротников, кустов и просто зарослей, переплетённых вьюнами, был наполнен звуками. Щебет птиц, жужжание насекомых, крики каких-то животных, всё слилось в один постоянный шум, неслышно было даже собственных шагов.

     «Ничего себе, наверное, так было и миллион лет тому назад, не говоря уже про время пиратов. А безопасно ли здесь вообще, не зря ли я затеял всё это?» — подумал Артём, продираясь сквозь заросли и поглядывая по сторонам. «Где вообще Москва, где Россия, где цивилизация, существуют ли они? Находясь здесь, в это трудно поверить», — продолжал мыслительный процесс Артём. Огромная бабочка пропорхнула перед ним. «Будь я энтомолог, я бы был в восторге», — опять подумал он. Справа от него в двух метрах на ветке неизвестного дерева сидела большая птица с красным клювом, похожая на попугая, она издала крик, похожий на «ки-ки», и перелетела на другую ветку. Артём попытался её снять, но было уже поздно, птица скрылась в зелени. Продравшись метров сто через заросли, он вышел на небольшую поляну среди леса и кустов, на ней местами лежали большие каменные глыбы или валуны, некоторые были в рост человека и даже больше, за этой поляной начинался подъём на скалу. Возле одного из валунов стояло какое-то животное, ему не известное, похожее на кабанчика, но с мордочкой, как у кролика. «Не опасное ли оно», — подумал Артём, но животное при его приближении убежало, и он опять не успел сделать снимки. Растительность кругом была такой сочной и зелёной, какой она может быть только в тропиках. Впереди протекал ручеёк, наверное, метр в ширину, он струился между небольших камней, вода была абсолютно прозрачная, перейти его можно было, даже не замочив ноги. Артём прыгнул с одного камня на другой и без труда преодолел это препятствие. За ручьём начиналась скала, нужно было подняться всего на каких-нибудь 150–200 метров по пологому склону, на котором растений было мало, больше камней. Посмотрев направо от себя, он вдруг метрах в пятнадцати увидел змею и чуть не подпрыгнул от страха. На камнях, видимо, греясь на солнышке, лежал огромный удав несколько метров длиной. Артём так решил, что это был удав, так как ядовитая змея не могла быть такой огромной, но наверняка он этого не знал и поэтому на всякий случай нащупал рукой нож. Змея тем временем очень медленно переползла в тень кустарника и там залегла, фигура человека, наверное, ей была не интересна, а может, она была просто сыта.

     — Вот и правильно, умница, — сказал шёпотом вслух Артём, и подумал, что стоит, наверное, вернуться к лодке.

     Но вершина была уже рядом, и не хотелось останавливаться на полпути. Обойдя змею как можно дальше, чтобы её не беспокоить, он поднялся на вершину скалы. Как и предполагал Артём, отсюда открывался отличный вид на остров и особенно бухту. Внизу стояла их яхта, как бы в блюдце, вокруг бирюзовая вода, а посредине белая яхта, по краям этого блюдца стояли холмы и скалы, покрытые джунглями. В километре от него находилась ещё скала, видимо, самое высокое место на острове, она взмывала треугольником вверх метров на пятьсот, семьсот. Вокруг острова, насколько хватало глаз, было синее море без каких-либо признаков суши. Артём сделал множество снимков и сел на камень в тени куста, он почувствовал себя Робинзоном или пиратом.

     «Вот так идут столетия, тысячелетия, а здесь всё не меняется, первозданная природа застыла здесь, и пройдут ещё сотни лет, нас не будет, а эта стихия будет всё так же выглядеть. Интересно, смог бы я здесь выжить, как Робинзон, имея знания цивилизации, опыт, насколько это вообще возможно и под силу ли это мне», — подумалось ему. Одиночество его совсем не пугало, он привык жить один, он сейчас подумал о практичной, житейской стороне. Затем он перевёл взгляд на яхту, там шли какое-то движение и приготовления. От яхты отчалила лодка, везя за собой на тросе пловца в жилете и с рюкзаком на плечах, по всей видимости, это был мистер Бароуз, это мог быть только он. Когда лодка набрала скорость, он взмыл вверх на парашюте-крыле и достаточно высоко, он находился почти на одном уровне с Артёмом, сидящем на высоте около двухсот метров. Он парил вслед за лодкой, которая делала круги по заливу, то опускаясь ниже, то взмывая вверх, Артём сделал несколько снимков этого парапланирования и стал собираться обратно, время уже поджимало, и нужно было делать уборку кают, к тому же хотелось пить и принять прохладный душ. Дойдя до ручья, он облился и сделал несколько глотков, вода оказалась хорошей на вкус, питьевой, на обратный путь у него ушло меньше времени, чем на подъём, и вскоре он уже подходил к своей лодке. В его лодке сидели пару мартышек или макак, он не особенно в них разбирался, и что-то там делили, видимо, еду, отчаянно крича и махая ручонками. Артём шикнул на них, и они разбежались по соседним деревьям, недовольно крича, но внимательно продолжили за ним наблюдать издалека. А через несколько минут он уже подгребал на вёслах к яхте. Мистер Бароуз всё ещё наслаждался полётами, Педро, увидев подплывающего Артёма, сказал:

     — Ты загулял, брат, давай-ка за работу, пока каюты свободны.

     — Я такие отличные снимки сделал, — похвалился Артём.

     — Хорошо, потом покажешь.

     Артём принялся за работу и за час всё закончил, всё было чисто и вымыто, и он опять был свободен. Он ни на минуту не забывал, что он здесь работает и такие экскурсии не могли выбить его из рабочего ритма. Он пошёл в каюту-столовую, пообедал, после попил чаю и пошёл к себе в каюту. Мистер Бароуз и Миранда отдыхали и загорали на самом верху и купались в бассейне. Настоящее мастерство обслуги заключается в том, чтобы быть всегда в нужный момент на месте, но при этом чтобы никто тебя не замечал, и Артём это уяснил, поэтому с хозяином не пересекался. Позже он узнал, что Педро сказал мистеру Бароузу, что посылал нового сотрудника на остров, чтобы тот мог его посмотреть, так как впервые здесь, и тот нормально на это отреагировал. День прошёл как обычно, вечером хозяин и некоторые члены команды играли в бильярд, а Миранда слушала у себя музыку, Артём смотрел телек и вспоминал поездку на остров, это его окрыляло. На следующий день мистер Бароуз вышел с утра на палубу раньше обычного и, искупавшись в бассейне, удалился вместе с Педро в каюту для снаряжений. Через некоторое время они оттуда вышли, за спиной у каждого был акваланг, в руках они несли маски и ласты, и ещё у Бароуза было гарпунное ружьё. Они не спеша прошли на заднюю площадку, сели на край борта кормы, надели ласты, затем маски, после чего погрузились в воду. Очевидно, что сегодня была рыбалка в виде подводной охоты. Артём в это время мыл нижнюю палубу, и всё это происходило у него на глазах. Аквалангисты плавали около часа, то всплывая на поверхность, то снова ныряя, в конце концов, они возвратились и взобрались на борт.

     — Арти, на, возьми, — позвал Педро и протянул большую сетку из нержавеющей проволоки, полную рыбы различного размера.

     — Ух ты, — воскликнул Артём, который находился в этот момент на палубе, — вот это да, вот это улов.

     — Отнеси Винсу, он знает, что с этим делать.

     — Привет, парень, — поздоровался мистер Бароуз, только что снявший маску, — говоришь по-английски?

     — Нет, мистер Роудс, только на испанском языке.

     — А на русском?

     — Ну и на русском тоже, — улыбнулся Артём.

     — Молодец, ты уже освоился тут?

     — Освоился, спасибо, всё отлично, мистер Бароуз.

     — Педро тобой доволен, я тоже, можешь работать спокойно, вижу, ты хороший парень.

     — Спасибо, мистер Бароуз.

     Артём отнёс сетку с рыбой коку на камбуз, тот аж присвистнул:

     — Вот это да, ай да мистер Бароуз, заправский морской охотник. Ладно, давай её сюда, сделаю из этого завтрак, думаю, ещё обед и ужин получится.

     Действительно, на обед Артём ел прекрасное рыбное жаркое, фаршированное овощами. Причём рыба была целая, а внутри вместо костей овощное рагу, было просто объеденье. После обеда яхта снялась с якоря и, выйдя их бухты, взяла курс на один из островов, там, по слухам, у Бароуза, на завтра была запланирована деловая встреча. Поэтому прийти в порт должны были вовремя. Остров постепенно удалялся и потом совсем пропал за горизонтом, вокруг было только море, и блики солнца играли на мелкой морской волне. Они шли остаток дня и всю ночь, Густаво сменил Педро в 12 часов ночи, остальная команда отдыхала, отдыхал и Артём, переполненный впечатлениями. Ему снились сны, полные приключений, пираты, зарытые сокровища и морские баталии. Около четырёх утра яхта прибыла к мысу Роко Бланко, и они стали заходить в порт. Солнце ещё не взошло, но над морем уже виднелась светлая полоска. Они пришвартовались к пирсу среди нескольких рыболовецких судов и пары катеров. Артём видел всё это из своего иллюминатора, так как был очень любопытен в таких делах, после этого он снова лёг спать, Педро сказал ему с вечера, что уборку можно начинать завтра позже на пару часов. Мистер Бароуз часов в восемь утра уехал на деловую встречу, которая у него была запланирована, а Артём приступил к своей работе именно с каюты владельца. После этого, убирая палубу, он рассматривал местный порт, который был маленький и ничем не примечательный, всего на пристанях было около тридцати судов, большинство из которых рыбацкие лодки различного размера, и все в основном деревянные. Пейзаж украшал сам мыс, который тремя холмами, поочерёдно понижающимися, спускался от материковой части к заливу. По периметру порта и вглубь стояли домики местных жителей, некоторые из них имели даже два этажа, в целом картина была не шикарная.

     «Интересно, что такой человек, как мистер Бароуз, забыл в этой дыре. Если бы встреча не была важная, он бы сюда не приехал», — думал Артём.

     — Что это за место? — спросил он Густаво, которого увидел часов в десять утра.

     — Это пуэрто-риканская территория, — ответил коротко тот.

     Артём продолжил уборку на палубе и затем у бассейна, там он менял полотенца, протирал лежаки, столики, бортики и пылесосил пол от песка. Когда он уже заканчивал уборку и собирался уходить, то появилась сеньорита Миранда, которая собиралась искупаться. Скинув с себя халат и оставшись только в трусиках, она плюхнулась в бассейн и стала плавать. Артём, думая, что его просто не заметили, решил тихонько скрыться, чтобы не мешать, поэтому он собрал рабочий инструмент и, стараясь не шуметь, пошёл к выходу.

     — Эй! Парень, — услышал он за спиной.

     Артём обернулся, Миранда подплыв к бортику, продолжила что-то говорить на английском.

     — Извините, мисс, я не говорю на английском, — ответил Артём на английском, это было то немногое, что он знал.

     — Испанский?

     — Да, мисс.

     — Будь добр, сходи к Винсу, пусть приготовит апельсиново-банановый коктейль, и принеси мне его сюда, пожалуйста.

     — Хорошо, мисс.

     Она рассмеялась звонким голоском и поплыла дальше, а Артём пошёл к коку за заказом.

     Винс мгновенно сделал коктейль, взбив все ингредиенты в блендере, и Артём отнёс его Миранде.

     «Хоть я и не официант, но можно сделать это просто из вежливости», — подумал он.

     Миранда уже вылезла из воды и лежала, загорала на лежаке, всё так же с обнажённой грудью. Увидев Артёма с коктейлем, она поманила его пальчиком и сказала:

     — Принёс, спасибо, давай сюда.

     — Пожалуйста, — Артём подал бокал с напитком ей в руки и спросил:

     — Простите, мисс, вашу комнату можно убрать сейчас?

     — Да, конечно, я здесь буду ещё долго, спасибо, как тебя зовут?

     — Артем.

     — Красивое имя, откуда ты?

     — Из Аргентины.

     — О, это так далеко.

     — В современном мире не так уж далеко.

     — Всё равно не близко, как здесь оказался?

     — Друг порекомендовал.

     — Всё ясно, смешной ты какой.

     — Разрешите идти, мисс?

     — Да, иди, и спасибо тебе ещё раз за коктейль.

     Артём ушёл работать, думая о том, какие они тут свободные, непринуждённые, без каких-либо стереотипов и комплексов. После того как он закончил работать, отпросился у Педро прогуляться по территории порта. Порт не представлял ничего интересного не только для Артёма, но и для любого путешественника, большое количество деревянных не то судов, не то лодок, малых и ещё меньше. Домики, растрескавшийся асфальт, полуголые дети, играющие с мячом посреди улицы, ничего особенного, кроме шикарных природных пейзажей, он не увидел. Он посидел на парапете лестницы, ведущей с холма, поел мороженого, подумал о том, что ему нет никакого дела до того, куда ездит владелец яхты и что делает здесь, лично его волнуют только чистота на яхте и заработок. Он за это получает денежку, которую копит на открытие магазина в Мар-дель-Плата, и это его очень устраивало. Никуда не торопясь, он вернулся на яхту и стал смотреть телевизор, так как заняться больше было нечем. Мистер Бароуз возвратился на яхту около пяти вечера и сразу же отдал указание сниматься с якоря и возвращаться на Сан-Мартен. Взяв курс на восток, они поплыли полным ходом, рассекая голубую водную гладь Карибского моря. После ужина Артём сделал уборку в столовой и лёг спать. Лёжа в постели, он долго ворочался, думая о том, что как дружно живёт коллектив на яхте, почти как семья, его никто не воспринимал как уборщика, он был одним из них, член команды, и его работа не отличалась от работы других, и поэтому работать было легко и радостно. Ближе к полуночи началось сильное волнение, и яхту прилично трясло, это продолжалось несколько часов, было немного жутковато от мысли, что они могут потерпеть крушение, потом шторм стих и Артём наконец уснул. С первыми лучами солнца море было уже полностью спокойно, от бури не осталось и следа, они шли на полной скорости. День в плавании и работе идёт немного быстрее, Артём вымыл, вычистил всё, что требовалось, и пошёл на палубу смотреть на море, к которому уже привык, и ему это не надоедало. А ещё через несколько часов они уже подходили к Сан-Мартену и, лавируя осторожно между отдыхающими, катающимися на лодках, скутерах и водных лыжах, бросили якорь на знакомом пирсе, было около шести вечера, и на календаре, кажется, была среда. Мистер Бароуз и сеньорита Миранда поблагодарили команду, которая в полном составе собралась проводить их на первой палубе, за отличную работу, после чего сели в бардовый крайслер, ждавший их на пирсе, и уехали сразу в аэропорт. Педро всем сообщил, что у них есть минимум три дня отдыха, так как в порту они простоят не меньше недели, а может, и больше, поэтому есть возможность полноценно отдохнуть и сделать необходимые приготовления.

     — Мистер Бароуз пробудет неделю в Нью-Йорке, после этого позвонит и сообщит, что планирует делать дальше, таким образом, в ближайшие дни у всех отдых, так он сам распорядился.

     — Спасибо, Педро, — поблагодарил Артём.

     — Меня не стоит благодарить, нужно сказать спасибо мистеру Бароузу, и зайди ко мне за зарплатой, так как я в субботу тебе не заплатил.

     Артём был всем доволен, он получил зарплату за одиннадцать дней, плюс то, что у него было, это составляло уже более тысячи двухсот долларов. И он намеревался отлично провести и использовать свободное время. Вся команда была довольна, у каждого имелся свой план на эти внеочередные выходные. Артём пошёл в магазин одежды и купил себе пару футболок, кроссовки и шорты до колен, после шопинга он решил зайти к ребятам в пиццерию, как-никак больше двух недель не виделись, а заодно и похвастаться, как же без этого. Как только он зашёл в пиццерию, сразу же встретил Пауло, который разговаривал с барменом, обсуждая какой-то рабочий момент. Пауло ему кивнул, и как только разговор закончил, направился к Артёму, и они обнялись.

     — Как ты, брат, как поживаешь, как дела? — спросил, широко улыбаясь, Пауло.

     — Отлично, Пауло, я доволен, ходили в море, мне понравилось, что у вас нового, как ребята?

     — Антонио уехал вчера в Ресифи, это Бразилия, ему там предложили работу, представляешь. У него там родственники открыли бар, это тоже курортный город и очень крупный. Софи в расстройстве, ни с кем разговаривать не хочет.

     — Вот это новость, я думал, он здесь надолго.

     — Как видишь, нет.

     — Что касается меня, мы плавали на какие-то острова, заходили в порт, попали в шторм, меня даже укачало, в общем, интересно прошло время.

     — Здорово, ты молодец, платят, как обещали?

     — Да, платят сейчас 50, а будет 80, и ещё работа хорошая, команда отличная.

     — Слушай, сейчас нет особо времени потрещать, заходи вечером, сегодня или завтра после работы, поговорим, может, и в выходные на пляж сходим?

     — А что, если буду свободен, почему бы и нет, нам, правда, всего три дня дали, ну ладно, не буду тебя отвлекать от работы, зайду позже, а то влетит от Бернардо.

     — Рад был тебя видеть, до встречи, Арти.

     — До встречи, Пауло.

     Артём вышел из пиццерии и пошёл позвонить Изабель, у него не получилось перед плаванием. Время уже было позднее, и Изабель находилась дома, сразу взяла трубку.

     — Арти, где ты пропал? Как удачно ты позвонил, я сейчас дома, меня вчера не было, была вечеринка на работе, а после пошли танцевать в клуб до самого утра, хочешь приехать?

     — Я по тебе соскучился, мы неожиданно быстро вышли в море, не успел тебе позвонить, а с корабля звонить не разрешают никому.

     — Я тебя поняла, приезжай, милый.

     — Да, Изабель, сейчас приеду.

     По пути Артём зашёл в супермаркет и купил кекс, банку с молотым кофе, несколько пирогов со шпинатом и ветчиной с сыром, а также большой пакет с мюсли, которые любит Изабель и ему тоже нравятся, он ест их с удовольствием на завтрак. С таким набором он и приехал к ней. Она его встретила в халатике, накинутом на голое тело:

     — Приветик, зая, я по тебе скучала, уплыл, и всё. — Они поцеловались, и поцелуй длился несколько минут, после этого она спросила, глядя на пакет из магазина: — Что это у тебя?

     — Вот решил что-то принести к столу, а то, мне помнится, в последние пару раз ты меня кормила за свой счёт. Покушаем, попьём кофе, чай.

     — Отлично, давай сюда, мы прямо как пара, которая давно живёт вместе. — Она выставила всё содержимое на кухонный стол.

     Они ещё раз поцеловались:

     — Как прошло плавание?

     — Отлично, кроме хорошей работы и общения с хорошими людьми, я ещё и полон впечатлений.

     — Поставить кофе или ты будешь сейчас чай?

     — Я бы покушал пирогов, которых принёс, а то последний раз ел в обед, и попью, пожалуй, чаю, кофе надоел.

     Она поставила воду на плитку, включила тихонько музыку и присела на диван:

     — Ну, рассказывай, где были, что делал?

     — Хозяин яхты человек не особо приятный, я его немного побаивался, но он нормально ко мне отнёсся и сказал, что доволен моей работой. Команда, кстати, отличная, работается легко, это очень важно, и ещё за хорошую работу нас всех отпустили на три дня в отпуск.

     — Так ты три дня будешь свободен? — обрадовалась Изабель.

     — Да, если ты этому рада, то я могу все эти дни провести с тобой, если, конечно, тебя это устраивает, — осторожно сказал Артём, предполагая, что у неё могут быть другие планы.

     — Всё здорово, всё просто отлично, вот только жаль, что я не в отпуске.

     — Возьми отпуск, и мы устроим рай на двоих, — предложил Артём.

     Изабель задумалась:

     — Ты шутишь или всерьёз?

     — Я хочу провести все три дня с тобой, какие шутки. Но я понимаю, что, конечно, работа очень важна для тебя.

     — Отпуск я брать не планировала, всё не так просто, ладно, думаю, нам и вечеров хватит, не так ли?

     — Конечно, хватит, если будем их использовать на все сто процентов, — рассмеялся Артём.

     — Давай кушать, — сказала Изабель и стала ставить на стол посуду и приборы, а мюсли поставила в шкафчик. И ещё она достала рыбный салат из холодильника.

     Они славно поели пирогов с салатом и кекс с чаем. Артёму достались пироги с ветчиной и сыром, а со шпинатом взяла Изабель. После трапезы они сели вдвоём на диван и расслабились, Изабель предложила миндальный ликёрчик, который Артёму очень понравился, он имел сладковатый приятный вкус, они выпили по маленькой рюмочке.

     — Ну, рассказывай, что ещё интересного? — напомнила ему Изабель о том, что он ещё ничего не рассказал.

     — Во время плавания на острова заходили разные, в том числе были на необитаемом острове. Представляешь, стоит остров в океане, в наши дни, и там никого нет, никто не живёт.

     — Да, романтично, и что там делали?

     — Хозяин яхты отдыхал, парил в воздухе на параплане или на парашюте, ловил рыбу под водой с помощью гарпунного ружья и акваланга, купался, а мы работали. Правда, я отпросился на пару часов и на остров сплавал, его посмотрел, почувствовал себя пиратом или Робинзоном, знаешь, кто такой Робинзон?

     — Знаю, конечно, читала, кто же не читал. А не хочешь спросить, чем я занималась?

     — Интересно, чем же, работала, ходила на вечеринки, ставлю пари, что ты была плохой девочкой, — сказал Артём специально, думая о её увлечении.

     — А-а-а, — протянула она эротично, — ты угадал, наверное, тебе нужно меня наказать за это.

     — Я в этом не сомневаюсь, вопрос, насколько ты себя вела плохо?

     — Просто отвратительно, я была очень плохой девочкой, особенно на вечеринке, я даже целовалась с несколькими парнями.

     — О-о-о, тогда придётся тебя очень сильно наказать за это, а где же плётка и остальное? — теперь уже Артём говорил на полном серьёзе.

     — Они там, в спальне, дожидаются тебя, — произнесла шёпотом Изабель.

     Он поднял её на руки, отнёс в спальню и аккуратно положил на постель, после чего они принялись страстно целоваться. Через пару минут он связал её, как она просила, таким образом, что она не могла даже двинуть рукой или ногой, после этого Артём её отхлестал так, что вся попа была красной, и Изабель сильно стонала и просила то прекратить, то бить ещё, сильнее и сильнее. Как итог после всего этого, когда они, наконец, слились в единое целое, то получили быстрый и глубокий оргазм, причём Изабель успела его получить аж несколько раз. Счастливая и довольная, она лежала, прильнув к Артёму, и сладко мурлыкала:

     — Я в абсолютном восторге, у меня всё получилось великолепно, как никогда, и всё тело болит, ты просто супер, я соскучилась по тебе. Может, это так расставания действуют?

     — Я тоже соскучился и начинаю замечать, что мне этот способ занятия сексом начинает действительно нравиться, — сказал Артём, как бы рассуждая вслух.

     — Если это так, то я очень этому рада, мы ведь так и будем продолжать, милый? — Она приподнялась на локтях и посмотрела любовно ему в глаза.

     — Конечно, почему бы и нет.

     Время было ещё не позднее, и они, провалявшись в постели, пошли снова пить чай, а потом смотрели телевизор, Изабель поставила ему французский фильм «История О», 1972 года, о котором раньше упоминала. Артём насладился хорошей музыкой, красивыми женщинами и откровенными эротическими сценами, кино было хорошо сделано, без пошлой порнографии.

     — Что ты скажешь, как тебе это? — спросила она.

     — В целом фильм хороший, но вот сцена, когда ей ставят клеймо раскалённым железом, это, на мой взгляд, уже чересчур.

     — Да, на меня эта сцена тоже действует, думаю, смогла бы и я так?

     — Ты этого хочешь? — Артём даже повернулся к Изабель на пол-оборота.

     — Я не уверена, но это так возбуждает, носить на себе клеймо возлюбленного, это больше, чем эротично, это налагает определённые обязательства.

     — Это желание стать чьей-то рабыней, я правильно понимаю?

     — Да, но она этого сама хотела, хотела принадлежать только одному мужчине во всём мире, на всю жизнь.

     — Я думаю в жизни всё не так просто, всё сложнее. А вдруг он её бросит или разлюбит, что она тогда будет делать, если, например, без него жить не может, какой у неё выход? Это навевает нехорошие мысли, понимаешь? У них ещё нет финансовых проблем, они аристократы, и они богаты, они могут себе позволить такой образ жизни, а большинство простых людей не могут, — высказал своё мнение Артём.

     — Да, есть определённые моменты, я тебя понимаю.

     Проговорив ещё очень долго на эту тему, легли спать поздно, пришлось ставить будильник, чтобы Изабель не опоздала на работу. Утром Артём, хорошо потрудившийся на неделе и в постели, крепко спал, не слышал даже звонка. Он проснулся только от поцелуя Изабель, которая уже встала, позавтракала и собралась уходить на работу.

     — Доброе утро, милый, как спалось? — ласково спросила она.

     — Отлично, до последней секунды видел какой-то сон, ты уже уходишь? Подожди, я тоже должен уходить, я сейчас быстро соберусь.

     — У тебя есть какие-то неотложные и срочные дела в городе?

     — Вообще-то нет ничего.

     — Вот поэтому я тебя и не разбудила, можешь продолжать спать, если хочешь. Твой завтрак ждёт на столе, а я пойду.

     — Ты оставишь меня одного, в своей квартире? — переспросил Артём.

     — Да, ты же не вынесешь всё отсюда, правда? — она звонко рассмеялась.

     — Нет, конечно, Иза, мне просто некомфортно у тебя хозяйничать.

     — Да уж похозяйничай, блин, я приду часов в пять, до вечера, милый.

     — Хорошо, я буду тебя ждать, я бы, может, прогулялся, но у меня нет ключа.

     — Ключ на тумбочке в прихожей, всё, пока.

     — Пока, Иза.

     Она ушла, а Артём ещё долго лежал, он уже не спал, но вставать не хотелось. Затем он всё же встал и задумал пробежаться, сделать гимнастику, чем и занялся. Поскольку был уже день, было жарко и нещадно палило солнце, термометр показывал 33 градуса в тени, но Артём всё же пробежался по аллее в тени пальм и так же в тени сделал гимнастику, он чувствовал себя превосходно. После этого поплавал в море недалеко от дома Изабель, возвратился обратно, принял душ и позавтракал. Кроме сэндвичей и салата, что оставила ему Изабель, он насыпал себе мюсли и залил их молоком из холодильника. С удовольствием всё съев и выпив чашечку чая для разнообразия, он почувствовал себя на вершине блаженства и счастья. У него было всё, о чём он мог мечтать. Он посидел, полистал журналы, лежащие тут же, на маленьком столике, и стал думать, чем заняться. Ему пришла мысль сходить в компьютерный клуб и поиграть там, не сидеть же целый день дома. Пройдя кварталов восемь, он набрёл на один из таких клубов, это был зал около тридцати метров, в котором стояли штук пятнадцать столов с компами, этим бизнесом, как правило, занимались китайцы. Час игры стоил 0,5 доллара, и Артём, заплатив сразу за два часа, стал играть в игру, которая ему нравилась, это была стратегия, и она называлась «Эпоха империй». Он строил замки, защищал свои земли, развивал цивилизацию и нападал на неприятеля, игра его очень захватывала, и он был очень увлечён ею, поэтому два часа не хватило, и он остался на третий час. Выйдя из клуба и посмотрев на часы, он понял, что скоро должна прийти Изабель, и пошёл обратно. В целом день у него прошёл отлично, а имея такую возлюбленную, о лучшем он и думать не мог. Изабель пришла вовремя, как и обещала, он помог ей раздеться, оба пошли принять душ, там Артём ей сделал расслабляющий массаж, после этого они за ужином обменялись впечатлениями о прошедшем дне. Стоит ли говорить о том, что у Артёма день был более насыщенным и интересным, ночь у них прошла, как всегда, на вершине блаженства, оба, усталые и довольные, заснули в обнимку. Так у Артёма прошли все выходные, и в субботу вечером он вернулся на яхту, предупредив Изабель, что они могут уйти в море на этот раз надолго, на сколько, он даже предположить не мог. Педро был на яхте, несмотря на вечер.

     — Арти, привет, парень, как отдохнул, как дела?

     — Классно, Педро, спасибо за выходные, я их провёл с подружкой.

     — С подружкой — это хорошо, ты времени даром не теряешь, молодец. По поводу наших дел здесь, у нас планируется плавание через три, четыре дня, так что нужно всё подготовить к этому времени, поэтому с утра приступай к работе.

     — Понятно, не вопрос, завтра заступаю на смену.

     — Остальные уже в курсе, если что, поможешь Винсу, как в прошлый раз, хорошо?

     — О чём речь, Педро, конечно. А ты как отдохнул?

     — С семьёй, дома, тоже хорошо.

     Артём пошёл к себе в каюту, намереваясь хорошо выспаться и завтра быть готовым к своей работе. Работы было много, за три дня нанесло много пыли и мелкого песка, приходилось мыть по нескольку раз и ещё пылесосить, но в итоге Артём со всем справился и к вечеру воскресенья всё сверкало и блестело. Педро это видел и похвалил его за упорство и трудолюбие, на что Артём ответил:

     — Педро, я по-другому не умею работать, если что-то я не доделаю или сделаю плохо, то мне не будет покоя, поэтому либо хорошо, либо никак.

     — Лучшего ответа я и не ожидал, так и продолжай, Арти.

     В понедельник с утра у Артёма опять начался стандартный режим дня. С утра пробежка и гимнастика, к которой он добавил ещё и дыхательную, насыщающую организм кислородом, ну а после этого душ, завтрак и работа. Вечером после смены он решил сходить к ребятам в пиццерию, пообщаться. Пришёл около десяти вечера к концу рабочего дня, первым его увидел Самирес, который только что вернулся с доставки.

     — Арти, привет, дружище, как ты? Пауло говорил, что ты заскочишь, вот ты и заскочил. — Они обнялись.

     — Да, вот выдалась свободная минутка, решил вас навестить, парни.

     — Я сейчас Пауло скажу, подожди, мы скоро заканчиваем и выходим, а хочешь, пока зайди, съешь чего-нибудь.

     — Это хорошая мысль, я, пожалуй, съем пару порций пиццы, она обалденно вкусная здесь.

     Самирес спустился вниз, а Артём прошёл на открытую террасу и, поздоровавшись со знакомой официанткой, заказал себе два куска пиццы «Наполитано», которая ему нравилась. Минут через сорок ребята закончили работу и вышли, Артём к тому времени уже всё съел и поджидал их на лавочке, той же самой, на которой сидели перед воскресным выходным на мысе.

     — Арти, привет, всё нормально? — поздоровался Пауло.

     — Всё отлично, как у вас?

     — Как обычно, мы все здесь же работаем на одном месте, это ты у нас передвигаешься по миру на корабле, — пошутил Пауло.

     — Такая уж у меня новая работа, ребята.

     — Давайте пойдём, посидим куда-нибудь, — предложил Самирес.

     — Хорошая идея, не на лавочке же разговаривать, — согласился Пауло.

     — Куда пойдём? — спросил Артём.

     — Я знаю неплохое местечко, там огромный выбор отличного пива, и недорого, — сказал Самирес.

     — А давайте я Руди позвоню, если он уже закончил свои доставки, может к нам присоединиться, — предложил Пауло.

     — А как ты позвонишь, у тебя телефон, что ли, есть? — спросил Артём.

     — Есть мобильный телефон, вот, приобрёл, правда, не новый, но отлично работает, — сказал Пауло и достал из кармана большущий телефон-раскладушку, сантиметров двадцать в длину и около десяти в ширину.

     — Нечего себе, а говоришь, ничего нового, сидим тут у себя, покажи-ка, — сказал Артём, который видел такие новые телефоны в витринах магазинов, но еще не мог себе позволить из-за дороговизны.

     — Он недавно купил, неделю назад, теперь всем, кому можно, звонит, — сообщил Самирес.

     Артём подержал в руках, довольно увесистый телефон, открыл крышку, которая закрывала клавиатуру, и понажимал кнопки.

     — Хорошая вещь, сколько заплатил? — спросил он.

     — Сто зелёных, зато теперь всегда со связью, правда, звоню в основном на стационарные номера, мобильные мало у кого есть. Но у Руди есть, так как у него рабочий, фирма ему предоставила для работы, сейчас наберу.

     Пауло набрал номер Руди, во время набора клавиши издавали пищащий звук. Руди сразу ответил и сообщил, что с удовольствием подъедет через полчаса, он знает, где находится этот бар. Минут через пятнадцать все уже сидели в небольшом, но комфортном баре, который находился в цокольном помещении двухэтажного здания в центре и был сделан в виде множества сводов из кирпичей в стиле старинных подвалов, а стены были отделаны под каменные глыбы с шероховатой поверхностью, как в пещере.

     — А здесь уютненько, никогда здесь не был, даже не знал, что он тут есть, — сказал Артём.

     — Откуда тебе знать, ты же всё время на яхте плаваешь, — пошутил Пауло.

     — Это отличное заведение, тут большой выбор и недорого, — сообщил Самирес.

     Они сели за столик прямо у входа, над столиком висел фонарь в стиле девятнадцатого века, который горел на масле, с кованой основой и толстыми стёклами.

     — Что закажем? — спросил Пауло.

     — Может, местного закажем?

     — Не стоит, слишком много пены, давайте лучше классику, типа «Хайнекен».

     — Давайте, я согласен, — сказал Артём.

     — «Хайнекен» так «Хайнекен».

     Тут вошёл Руди:

     — А вот и я, парни, привет, Арти, давно не виделись, как ты?

     — Отлично, Руди, рад тебя видеть, мы как раз заказ делаем на «Хайнекен», ты что будешь?

     — Я тоже его буду.

     Руди присел за стол, и все продолжили беседу.

     — Ну, Арти, расскажи, где был и как работа, — спросил Пауло, когда им принесли четыре больших литровых кружки пива.

     — Плавали на какие-то острова по Карибскому морю.

     — Какие? — спросил Руди.

     — Если честно, то я названия не запомнил, мне они без надобности, были на каком-то крохотном острове, представляете, необитаемом, в несколько портов заходили, тоже на островах, а работа хорошая, вымыл всё к четырём часам или к пяти и свободен, сидишь у себя, телек смотришь или на палубе стоишь, на море любуешься.

     — Необитаемый остров, это круто, да? — воскликнул Руди.

     — Не знаю, думаю, там, как в баре, не посидишь, как мы сейчас, — сказал Пауло, и все засмеялись и согласились.

     — А как платят, как обещали? — спросил Самирес.

     — Да, по пятьдесят зелёных в день, но плюс к этому за жильё платить не нужно. Правда, 100 зелёных в месяц вычитают за обеды, но, по-моему, это нормально.

     — Да, очень выгодно, ты даже лучше устроен, чем мы, хотя тут совсем недавно, молодец, — сказал Пауло.

     — Да ладно вам, лучше расскажите, что у вас новенького? — спросил Артём.

     — Да что у нас может быть новенького, работаем с раннего утра и до позднего вечера, платят всё так же, вот только Антонио выбился из команды.

     — Зарплату не повысили?

     — С какой стати повысят, всё как всегда, — ответил Самирес.

     — Слушай, а девчонки есть на борту, в команде? — спросил Руди.

     — Нет, девчонок нет, только парни, всего в команде семь человек, включая меня. На корабле единственная девушка — это подружка владельца яхты, она ничего штучка, красотка.

     — Надо думать, у миллиардера других и быть не может, — сказал Самирес.

     — Без девчонок плавать скучно, — протянул Руди.

     — Причём тут скучно плавать, старик, это же работа, а не тусовка на круизном лайнере, мы там персонал, — ответил Артём.

     — Арти прав, какие девчонки на борту, они все здесь, — сказал Самирес.

     — Как у вас с вашими подругами?

     — У меня всё тип-топ с Арнеллой, при каждой встрече море страсти, — сказал Пауло.

     — У меня с Лаурой тоже, иногда ругаемся, даже дерёмся, но быстро миримся, — сказал Самирес.

     — А у нас с Мари всё отлично, мы и не ругаемся даже никогда, в основном одна любовь.

     — А у тебя с Изабель как, поди, во время плавания она тебя позабыла? — спросил Самирес.

     — Может, это странно, но нет. Наоборот, очень бурные отношения, только вот у неё пристрастия к мазохизму, любит наручники и все такое.

     — Да, это так, она такая, я тоже слышал от Арнеллы, — сказал Пауло.

     — Ну и как тебе это, не мешает? — спросил Самирес.

     — Очень даже помогает, я даже и не думал раньше, что это так может стимулировать любовный процесс.

     — Да уж, каждому своё, кому что больше нравится, — сказал Руди.

     — Ладно, предлагаю тост за компанию, за нас, за встречу, — предложил Пауло.

     — Хороший тост, за это выпьем, — подхватил Руди.

     Все дружно отхлебнули несколько глотков из кружек и продолжили разговор.

     — А что Антонио, у него правда собственное дело? — спросил Артём.

     — У его родной сестры муж открыл бар-ресторан, в Ресифи, большой курортный город в Бразилии, и его позвал как родственника, будет помогать. И потом, он же не с пустыми руками поехал, десятку вложит, у них долевое участие, конечно, ему там лучше, — ответил Пауло.

     — Семейный бизнес — это хорошо, парни, — сказал Самирес.

     — Да, это точно, не выгонят, если не дурак, конечно, и сам на себя работаешь, стараешься, чтобы лучше всё было, — продолжил Руди.

     — Я думаю, что мы все надеемся открыть когда-нибудь свой бизнес, — подытожил Пауло, и все с ним согласились.

     — Мне кажется, что не каждый человек способен открыть свой собственный бизнес, на это нужен особый склад характера, и нужно иметь организаторские способности, — немного помолчав, сказал Артём.

     — Может быть, ты и прав, но вот возьмём меня, я работаю на приготовлении теста для пиццы, и мне нравится это занятие, я его хорошо знаю. Если я открою пиццерию, то смогу так же работать, а так как я знаю, как правильно приготовить соус для пиццы и весь процесс, то смогу делать вкусный продукт, мне потребуется один помощник, и всё, для начала, — сказал Пауло.

     — Ты может быть, а вот я, например, хорошо знаю своё дело и его выполняю на отлично, но вот нанять кого-то на работу к себе, чтобы он на меня работал, вот тут я не уверен, — высказался Руди.

     — Ну что же, каждому своё, кто что может, тот это и делает, — добавил Самирес.

     — Я согласен с Руди, я сам хорошо работаю, но вот управлять другими людьми, чтобы они правильно выполняли свои обязанности, работая на меня, тоже не знаю. Надо уметь быть жёстким и власть любить, а мне кажется, я не такой, — сказал Артём.

     — Чего-то мы засиделись, уже два часа сидим, а завтра на работу, нужно закругляться, — сказал Пауло.

     — Точно, пора уже, — посмотрев на часы, согласился Самирес.

     Они разошлись каждый в свою сторону, обнявшись на прощание, пожелав удачи друг другу и скорейшей встречи. Артём вернулся на яхту поздно и лёг сразу спать, на яхте был только охранник Сэм, который приветствовал его кивком головы, он смотрел телевизор, а краем глаза на камеры наблюдения. Во вторник с утра Артём поехал с Винсом на рынок, на этот раз они закупили много морепродуктов, в том числе крабов, мясных консервов, яиц, свежих овощей и зелени, всё это было загружено на яхту. Далее Артём работал как всегда, особый упор делал на металлических блестящих поверхностях, чтобы они блестели. Вечером появился Педро, пообщался с Майклом и Густаво, затем поднялся к себе в рубку. После совещания Майкл подошёл к Артёму и сказал, что с утра нужно помочь проверить все холодильные установки на судне. Таким образом, в работе и проверках прошло два дня, а в четверг Педро сообщил, что в субботу приезжает мистер Бароуз, и они отплывают.

     — Педро, я вижу, что грузим всего больше обычного, куда-то далеко плывём, если не секрет? — спросил из-за любопытства Артём.

     — Секрета нет никакого, на Гаити, в Порт-о-Пренс, а потом в Санто-Доминго, Доминиканская Республика, может, ещё куда-нибудь, возможно, в Мексику, Стив сказал, что плавание может затянуться.

     — Надеюсь, не в кругосветное плавание? — улыбнулся Артём.

     — Ха-ха, нет, мистер Бароуз слишком любит комфорт, чтобы на такое пойти, кругосветка — это на любителя, — рассмеялся Педро, потом помолчал и добавил:

     — Знаешь, Арти, раз уж ты включился в помощь механику, то начиная с этого выхода в море я буду тебе платить, как и обещал, 80 долларов в день, думаю, ты этого заслуживаешь.

     — Спасибо, Педро, надеюсь, я не обману твоего доверия, — сказал обрадованный Артём.

     С утра Артём сходил в переговорный пункт и позвонил жене Марине в Москву и рассказал ей про прошедшую поездку и свои впечатления, про заработки, а также что в субботу отправляется в новое плавание, которое может затянуться, и что у него всё нормально, даже отлично, как он и не предполагал. Марина сообщила, что вот-вот продаст квартиру и ждать больше не сможет, поэтому приедет в Аргентину в любом случае, не позже чем через месяц, и если его к тому времени не будет, то она сама или через Александра устроится, но его помощь будет позже нужна всё равно, на том и договорились. После этого Артём позвонил Изабель, сказал, что хочет очень встретиться, у него есть ещё пара ночей, и поехал этим же вечером ночевать к ней. В предчувствии, что уедет надолго, Артём был очень страстен этой ночью, даже Изабель, возбуждённая любовной игрой, а также наручниками и плёткой, почувствовала это.

     — Арти, милый, ты сегодня невозможно страстен, это всё из-за предстоящего расставания? — спросила она.

     — Не знаю, но я тебя сегодня так сильно хочу, как никогда раньше, — ответил Артём.

     — О, если бы ты такой был со мной всегда, я бы, наверное, даже на клеймо согласилась, как О из фильма, — проворковала Изабель.

     — Думаю, не стоит клеймо, я и так согласен быть таким всегда, Иза.

     Отдышавшись немного, они опять погрузились в пучину страсти и кувыркались до самого утра. После чего, приняв душ и позавтракав, уже в дверях при прощании долго целовались, и Артёму даже не хотелось уходить.

     — Эту ночку я никогда не забуду, Арти, мой дорогой.

     — Я тоже, Иза, это было незабываемо, когда я вернусь, продолжим в том же духе. Чтобы ты знала, мне даже ехать не хочется и у меня мысли не о работе, а о тебе.

     — Приезжай, я буду ждать тебя и думать о нашей встрече. Желаю тебе удачи и скорейшего возвращения, — шёпотом проворковала ему на ушко Изабель.

     Будучи уже во дворе, они послали друг другу множество воздушных поцелуев, затем Артём ушёл, так как нужно было возвращаться на яхту, стоило ли говорить о том, что он не выспался в эту ночь. Артём возвратился на яхту усталый, работал вяло, пятница прошла, как обычно, он полностью был занят своими обязанностями и ещё помогал Майклу проверять оборудование. В субботу с утра приехал мистер Бароуз, приезд которого все ожидали. На этот раз он приехал один, из багажа был единственный чемодан, который на яхту занёс его шофёр, Стив поблагодарил его, и он уехал.

     — Ну, как сказали бы в старые добрые времена, поднимай паруса, Педро, мы отправляемся, всё готово? — не то спросил, не то сказал мистер Бароуз.

     — Абсолютно, сейчас отчаливаем, — ответил Педро, отдал указания Густаво по концам и поднялся к себе в рубку.

     Машины заработали, и очередное плавание началось. Артём никогда не мечтал стать моряком, а сейчас ему всё это нравилось, и качка, которая возникала временами, на него никак не действовала, он чувствовал себя великолепно. Так же определяющим для него был тот факт, что в море не было никакой травы, а значит, не могло быть вообще аллергии. Правда, аллергия особенно не чувствовалась и на острове, но всё-таки возле особо пышных цветочных кустов глаза почёсывались, и Артём иногда чихал, а в море он про это забывал напрочь. Они, как обычно, прошли медленно портовую зону и, выйдя в открытое море, пошли полным ходом. Артём в этот день особенно не перетруждался, в основном смахивал пыль специальным веничком, так как мытьё не требовалось, всё и так блестело. Мистер Бароуз ловил сначала рыбу с борта на блесну, а потом, поймав пару небольших рыб, пошёл играть с Густаво в бильярд. Артём как раз заканчивал протирать пыль в каюте-компании напротив, и мистер Бароуз подозвал его:

     — Эй, парень, тебя, кажется, Арти зовут?

     — Да, сэр.

     — Не зови меня «сэр», зови меня просто Стив.

     — Хорошо, мистер Стив.

     — Вот, уже лучше, ты хорошо работаешь, Педро тобой доволен, хочешь сыграть с нами в бильярд?

     — Простите, мистер Стив, но я не умею в него играть, я пробовал, но по шару не всегда попадаю, — честно ответил Артём.

     — Никогда не поздно научиться, — сказал Бароуз.

     — Спасибо, но у меня не очень хорошо получается, и я не хочу вам портить игру своей учёбой.

     — Ладно, а чем ты занимаешься в свободное время? — спросил Бароуз.

     — Книги читаю, играю в компьютерные игры, телек смотрю, спортом занимаюсь.

     — Ого, спортом, каким?

     — Бег, гимнастика, так, любительский вариант.

     — Как насчёт спиртного?

     — Я не пью, разве иногда вино или пиво, по случаю.

     — Я так и думал, молодец. Ты у нас из Аргентины приехал, так?

     — Точно так, мистер Стив.

     — Но ты русский, из России?

     — Да, я родился в СССР, теперь я здесь.

     — Как, однако, судьба тебя сюда забросила, лихо, да?

     — Сейчас русских, советских, по всему миру огромное количество, страна та, какая была, когда лопнула, всех разметало кого куда, — ответил Артём.

     — Это точно, особенно в Америке русских много, я сам лично знаю нескольких. Кто мог подумать, что так всё получится, но ты доволен этими изменениями?

     — Да, я доволен вполне, и меня всё устраивает, спасибо вам, что взяли меня на работу.

     — Не благодари, всё нормально, нам нужны хорошие и умные работники. В общем, не хочешь играть, тогда можешь на сегодня отдыхать, ты и так всё уже сделал.

     — Хорошо, Стив.

     — Вот правильно уже.

     Бароуз и Густаво продолжили играть, позже к ним ещё присоединился Сэм, а Артём пошёл на палубу наслаждаться видом моря и островов вдалеке, мимо которых они проплывали. К вечеру следующего дня они прибыли в Порт-о-Пренс, главный город и порт Гаити. Ещё до захода в порт начались морские «пробки», кораблей, лодок и различных судов, рыбацких шхун было великое множество, кто плыл в порт, кто обратно, кто просто плавал.

     — Ну вот вам и Гаити, добро пожаловать, — сказал Педро, входя в зону порта, когда они проходили длиннющий мол-волнорез.

     Они направились, к специальному причалу, выделенному для частных яхт и судов. Место было очень красивое, утопающий в зелени и окружении холмов залив, изрезанный небольшими бухтами. На якоре внутри залива, стояло, по меньшей мере, семь или восемь больших танкеров, траулеров и грузовых судов. На пристанях стояли рыбацкие шхуны, яхты, моторные лодки, вдалеке виднелись огромные портовые краны. Яхты на пирсе, куда они причалили, были всех цветов радуги, но большинство было белых и чёрных, вдоль берега стояло несколько трёх-, четырёхэтажных отелей белого цвета с красной черепичной крышей, в окружении пальм, выглядело очень солидно. Сам же пирс был обшарпанный, потёртый и не видавший давно ремонта, блеск и роскошь соседствовали с нищетой и запустением, это почувствовалось уже в самом начале. Большинство людей было негроидного плана, чернокожими, Артём всё это наблюдал, стоя на палубе. Место оставляло двоякое впечатление. Мистер Бароуз, как только они причалили, сразу уехал в город, вся команда оставалась на корабле. Артём отпросился только погулять по пристани. Порт действительно был крупный, но в запущенном состоянии, там, где морская волна била в бетонную стену пристани, образовался огромный слой ила, который никто не счищал. Асфальт был весь в трещинах и местами пучился, видимо, от корней растений и деревьев. По берегу ездили не спеша рыбаки на велосипедах и мопедах, с удочками и снастями, либо возвращавшиеся с рыбалки, либо едущие на неё. Артём побродил, погулял по территории, дальше не пошёл, посмотрел, как с лодок грузят в машины свежую пойманную рыбу и крабов и возвратился на яхту.

     — Ну как впечатление? — поинтересовался Густаво.

     — Не особо, ничего примечательного, у нас на Сан-Мартене лучше намного, — ответил искренне Артём.

     — Я тут уже был, поэтому знаю всё, здесь очень бедно живут, средняя зарплата несколько долларов в день, сам посуди, — сказал Густаво.

     — Невероятно, тут должно быть всё очень дёшево.

     — Так и есть, рыба, фрукты, вообще всё.

     — Понятно, чего-то меня больше не тянет на берег и тем более в город, — ответил Артём и пошёл к себе в каюту.

     На следующее утро к яхте подъехал грузовик, фургон, и из него стали выгружать какие-то коробки и ящики большого размера, только два человека могли такое поднять.

     — Арти, пойдём, поможешь, это к нам в трюм надо загрузить, — попросил его Густаво, зашедший к нему в каюту.

     — С удовольствием, а что грузим, если не секрет?

     — Какие-то антикварные вещи, мебель, что-то в этом роде, насколько я знаю, Стив так распорядился.

     — Ясно.

     Артём вместе с Майклом притащил около пяти таких ящиков, каждый весил не меньше пятидесяти, шестидесяти килограммов, а может, и больше, остальные пять принесли Сэм и Густаво. Всё поставили в трюм, и там свободно это разместили, и ещё оставалось полно места.

     — Хорошая яхта, просторная, — пошутил Артём.

     — Это точно, яхта у нас большая, — согласился Майкл.

     — Ладно, я пойду, продолжу работу, — сказал Артём.

     — Я тоже, — ответил Майкл.

     «Какой антиквариат можно грузить здесь на Гаити? Хотя я в этом не сильно разбираюсь, наверное, есть что-то», — подумал Артём.

     Так они простояли до вечера, а утром Педро сказал, что они отплывают в Доминиканскую республику, в Санто-Доминго. Чему Артём был рад, так как торчать в Порт-о-Пренсе ему почему-то не хотелось. Выяснилось, что мистер Бароуз на яхту не приехал, а улетел самолётом в Мюнхен и оттуда, скорее всего, прибудет в Санто-Доминго на яхту. Артём по-доброму позавидовал такой свободе передвижения, как финансовой, так физической.

     «Когда есть неограниченные средства и нормальный паспорт, нет никаких преград для путешествий», — подумал он, а о том, чем занимался мистер Бароуз, он не думал, его это не касалось.

     Плавание заняло почти весь день. К вечеру они подходили к Санто-Доминго, это был большой город, и они какое-то время шли вдоль скалистого побережья, застроенного различными промышленными сооружениями, зданиями, старинными крепостями и домами городских жителей. На первой линии были лишь одноэтажные или двухэтажные строения. Так они дошли до устья реки, где и начинался сам порт, который имел очень внушительные размеры и большое количество грузовых судов на причалах, вся его площадь была заставлена морскими контейнерами. Они прошли основной мол и стали швартоваться к берегу.

     — Ну вот, мы и прибыли, даже раньше положенного, на место, — сказал Педро Артёму, который в это время производил уборку возле его рубки, — будем стоять в порту до его распоряжения.

     — А сколько стоять будем, Педро? — поинтересовался Артём.

     — Не знаю, но несколько дней наверняка, а что, хочешь сходить в город?

     — Да, хотелось бы, на Гаити не было такого желания, здесь вроде ничего, цивильно.

     — Если честно, то тоже не особо, но пройтись прогуляться можно, если хочешь, сходи, — разрешил Педро. Помолчав немного, он добавил: — Город тебе не знакомый, денег с собой много не бери и держи кошелёк подальше, далеко не заходи с центральных улиц и будь осторожен.

     — Ясно, спасибо за совет, тут как в Бразилии, верно?

     — Ну не так, как в Бразилии, но криминал есть, и с этим надо считаться, есть повышенное внимание к иностранцам, ты меня понимаешь?

     — Ещё как, я же русский, я с этим делом знаком.

     — Ну тогда всё в порядке, надеюсь.

     — Спасибо, Педро.

     Часа в четыре, всё сделав, Артём, надев футболку, джинсы и кепку, чтобы не походить на туриста, сошёл на берег и пошёл не спеша по пристани. Среди прочих прохожих также не спеша шатались девицы лёгкого поведения и, дойдя до какого-нибудь корабля, кричали с берега:

     — Эй, парни, не желаете развлечься, Республика Доминикана вся здесь! — При этом они хлопали себя по бёдрам или попе. Но развлечься, видно, мало кто хотел, и они шли дальше, от корабля к кораблю, отвечая на шуточки, которые отпускали либо с судов, либо прохожие с той же пристани, всем было весело, и все улыбались.

     Артём тоже улыбнулся и пошёл дальше, у него тоже не было ни малейшего желания воспользоваться услугами местных жриц любви. Площадь, которую занимал порт, была огромная, и Артём гулял по ней около часа, пока не вышел непосредственно в город. На улицах было полно велосипедистов, которые ехали по тротуарам, шныряли среди медленно едущих машин, коробейники, медленно бредущие, предлагающие товар то в коммерции, то прохожим, были то там, то сям. Дома, улицы и мостовые были довольно неухоженные, чувствовалось, что люди здесь, мягко говоря, живут небогато. Преобладающее население было темнокожее, а всех остальных, белых людей или латиноамериканцев, было намного меньше. Чтобы не походить на туриста, Артём надвинул кепку пониже и, засунув руки в карманы штанов, прибавил ходу. В таком режиме он дошёл до центра, так ему показалось, потому что улицы стали более опрятными, появились кафе и пиццерии, а также магазины одежды и ювелирные. Кафе были полны людей, и везде, как и во многих местах, Артём замечал то безмятежное спокойствие, которое царило во взглядах людей, в их действиях, вне зависимости от их благосостояния и социального статуса. На небольшой площади сидел, видимо, бездомный и, улыбаясь, играл какую-то мелодию на консервных банках, несмотря ни на что, он был в положительном тонусе. Может, тут и было неспокойно в плане криминала, но это ни в чём не проявлялось, или все к этому привыкли, или это было редкостью, так решил Артём и зашёл в одну из кафешек. Там он заказал себе кофе капучино, к которому привык, и сел за столик. В кафе, куда он зашёл, слышалась речь на английском, немецком, французском, испанском и других языках, там было полно туристов. В кафе зашёл бродячий торговец, в руках он держал какую-то бижутерию, сделанную из ракушек, довольно красивую, и пристал к первому попавшемуся столику, где сидели двое мужчин с дамой.

     — Я продаю дёшево, я продаю очень дёшево, господа, купите, купите бусы. Я дёшево продаю, очень дёшево продаю, купите, купите, купите. — И он стал совать свой товар в руки туристов, не переставая его нахваливать.

     Туристы, по всей видимости, это были они, чтобы отвязаться от назойливого продавца, дали ему какую-то монетку и взяли у него бусы, и продавец тотчас же исчез, как будто его и не было. Было даже весело смотреть на эту сценку, и Артём едва сдержал улыбку.

     — Парень, к тебе можно, тут свободно? — услышал он над собой голос и посмотрел влево и вверх. Вопрос был задан на испанском, и парень лет двадцати пяти, который его задал, был по виду латиноамериканец.

     — Да, пожалуйста, здесь свободно, садись, — ответил Артём.

     — Говоришь с акцентом, откуда ты?

     Артём сначала хотел сказать, что он из России, но передумал из-за долгих возможных расспросов собеседника, который наверняка никогда не видел здесь русских, поэтому он сказал, что из Словакии.

     — Словакия, это где такое? — удивлённо поднял брови незнакомец.

     — Это Восточная Европа, — ответил Артём.

     — А, теперь понятно, — воскликнул парень и протянул руку для знакомства, — я Карлос.

     — Меня зовут Арти.

     — Что делаешь тут, парень, отдыхаешь как турист или работаешь?

     — Работаю, тут на корабле, сегодня пришли.

     — О, у нас тут кораблей столько же, сколько жителей, — пошутил Карлос.

     — Я заметил, очень много сухогрузов, рыболовецких судов.

     — И пассажирских судов тоже полно, сюда кто только не заходит, здесь со всего мира можно встретить, а ты откуда прибыл?

     — Из Сан-Мартена прибыли.

     — Слышал, слышал про это место, так ты первый раз здесь?

     — Да, и первый день.

     — Слушай, я знаю классный бар неподалёку, там много девчонок, если хочешь, пойдём, отлично проведём время, я тебя уверяю, не пожалеешь.

     Артём подумал, что можно согласиться, предложение было заманчивое, тем более что сам он один вряд ли пойдёт, но, вспомнив совет Педро, ответил:

     — Ты знаешь, я бы с радостью, но сегодня много дел на корабле, завтра отплываем, так что извини, не могу, но спасибо за предложение.

     — Жаль, было бы здорово, — сказал Карлос.

     — Может, в другой раз получится, где он хоть находится?

     — Тут, в пяти кварталах, близко.

     — Буду иметь в виду, спасибо.

     Карлос допил быстро свой кофе и попрощался:

     — Ну, Арти, я пошёл, счастливо, приятно было познакомиться, — после чего они пожали друг другу руки, и он вышел.

     «Хорошие или плохие намерения были у этого парня, я так и не узнаю, и лучше про это не думать, а просто быть осторожным в незнакомом городе», — подумал Артём.

     Выйдя из кафе, он прошёлся по набережной с массивными бетонными скамейками, расположенными в тени пальм, и пошёл обратно в сторону порта, уже темнело, а он не хотел бродить по вечернему и ночному Санто-Доминго.

     — Ну как прогулялся? — спросил его Майкл, которого он встретил сразу, как взошёл на борт.

     — Неплохо, интересный городишко, много туристов, всё недорого, но бедный очень.

     — Согласен, для туризма отлично, но жить тут я бы не хотел, — ответил Майкл.

     Артём пошёл к себе в каюту, включил телек и остаток вечера смотрел телевизор, сначала сериал, а потом фильм, лёг спать поздно. Утром, как всегда, приступил к работе. Мистер Бароуз пока не приезжал, зато в обед приехал грузовик и привёз опять какие-то ящики.

     — Арти, давай поможешь, опять, как в Порт-о-Пренсе, нужно разгрузить всё в трюм, — сказал Педро.

     Артём вместе с Майклом затащил три ящика, остальные принесли Густаво и Винсент, они были такие же тяжёлые, как и в первый раз.

     — Опять антиквариат? — спросил Артём.

     — Видимо, да, мы тут не в первый раз грузимся такими вещами, — ответил Майкл.

     — И куда это повезём?

     — Не знаю, обычно везём всё на Сан-Мартен, но иногда в Акапулько.

     — Ого, а это где?

     — В Мексике.

     — Неблизко, наверное.

     — Да, это пару дней пути, не меньше. Но в любом случае, не дальше Карибского бассейна.

     — Я бы с удовольствием в Мексику съездил, — вслух сказал своё желание Артём.

     — Ребята, спасибо! Завтра ещё привезут десяток ящиков, так что имейте в виду, что помощь ваша опять понадобится, — сказал Педро, спустившийся в трюм, чтобы всё посмотреть и поблагодарить команду.

     — Педро, а можно я сегодня в город ещё схожу, я видел там старинную крепость с пушками, хочу посмотреть, я люблю такое, — спросил Артём.

     — Конечно, сходи, это в самом центре, я там был, это старый форт. Там можно побродить, много туристов его посещают, — ответил Педро.

     Часа в три, всё завершив и пообедав, Винс приготовил отличное жаркое из мидий, креветок и гребешков, Артём пошёл опять в город. На этот раз он пошёл по набережной и свернул в сторону центра только через километра два, как раз, по его мнению, в этом направлении и должен был быть форт. По пути ему попался собор, как он перевёл его название, что-то вроде первооткрывателям Америки, и пара площадей со скульптурами местных деятелей прошлого. На одной из площадей он постоял и послушал местных музыкантов, которые что-то пели под гитару. Наконец он по узким улочкам добрёл до форта и стал лазить по стенам и брустверам. Это было когда-то грозное военное сооружение, призванное охранять город, теперь оно было в полуразрушенном, заросшем травой и кустарником состоянии, но всё ещё имело облик крепости, и на одной из стен стояли пушки того времени, восемнадцатого или семнадцатого века. Со стен крепости открывался красивый вид на море и город. Артём постоял на возвышении, подумал о том, что когда-то сюда приплывали старинные каравеллы, галеоны, во времена боевых действий палили пушки и царил свой особый уклад жизни. Теперь всё кануло в историю, и везде чувствовался вечный покой, который хранили гранитные глыбы, и из которых был сделан форт. Овеянный мыслями о прошлом, в романтическом настроении он двинулся в обратный путь в порт, но уже другой дорогой, через исторический центр, который был полон народу, тоже в основном туристами. Когда он свернул на боковую маленькую дорожку с авениды Независимости, мимо него, прямо в двух метрах, пробежало два парня, один худой и высокий, другой пониже и коренастый. Крепыш прижимал левую руку к куртке типа ветровки, а в руках у высокого Артём увидел пистолет, тёмная ручка с блестящей металлической частью. Парни пробежали вперёд метров тридцать и повернули за угол.

     «Ну надо же, неужели пистолет, выглядит как настоящий, или мне показалось», — подумал Артём, когда парни пробегали мимо. Через секунд двадцать мимо Артёма промчалась полицейская машина с сиреной и повернула туда же, куда и парни. Артём понял, что это были не игрушки и парни, скорее всего, ограбили или пытались ограбить что-то и сейчас, видимо, скрывались от преследования полиции. Скорее из любопытства, чем исходя из здравого смысла, Артём дошёл до угла, за которым скрылись парни, и стал наблюдать. Полицейская машина стояла под углом к тротуару, и трое полицейских с оружием руках осторожно подходили к стеклянным дверям какого-то магазина, и в это время стали собираться зеваки, такие же, как и Артём. Когда первый полицейский открыл дверь, раздались четыре выстрела, в результате чего стеклянная дверь коммерции рухнула, осыпав полицейского осколками.

     «Ничего себе, вот это да, никогда я ещё такого не видел, интересно, чем всё закончится», — подумал Артём, подойдя поближе и находясь от происходившего метрах в тридцати. Полицейские в момент выстрелов сперва отпрянули в стороны от входа, но через пару секунд ринулись все втроём внутрь, и там началась целая канонада выстрелов, Артём сбился со счёта, потом где-то через минуту всё прекратилось, и в это время подъехала ещё пара полицейских машин. Оттуда выскочило около восьми человек, и они тоже забежали внутрь. Толпа зевак уже тусовалась возле разбитой двери коммерции, туда же подошёл и Артём. То, что он смог разглядеть за спинами полицейских и зевак, это то, что двое грабителей лежало на полу, убитые или раненые, он этого не знал. Один полицейский держался за правую руку, из которой лилась кровь, его лицо искривилось от боли, и ему её перевязывали, другой, тоже в крови, возился с одним из налётчиков, что лежал на полу, третьего он не разглядел. Посмотрев на всё это, он поспешил возвратиться к своему маршруту. В этот момент подъехала скорая помощь, и оттуда вылезли несколько санитаров, дальнейшее Артём уже не видел. Возвратившись на яхту, он с эмоциями рассказал о случившемся Педро и всей остальной команде.

     — Тут такое каждый день происходит, по нескольку раз, я тебя предупреждал, — сказал Педро.

     — Хорошо ещё заложников не взяли, иногда берут, и всё затягивается на часы. В прошлый раз, помню, был похожий случай, так снайпер снял одного налётчика, который захватил девушку в заложники, даже по телеку показывали, — сказал Густаво.

     — Здесь это часто бывает, все, к сожалению, уже привыкли, — сказал Майкл.

     — Я первый раз в жизни такое видел, — сказал Артём.

     — Тебе повезло, потому как мы уже многократно наблюдали такое здесь и ещё в Венесуэле, — сказал Густаво.

     — И ещё тебе повезло, что тебя в заложники не взяли, раз они мимо тебя пробежали, — добавил Педро.

     Взбудораженный событием, свидетелем которого он стал, Артём долго не мог заснуть в эту ночь и ворочался в постели. Утро следующего дня и рабочий процесс притупили эмоции по данному происшествию. Днём опять грузили в трюм ящики, как и обещал Педро, их привезли десять штук, трюм почти был заставлен под завязку. Так прошло ещё пару дней, в которые Артём на берег не сходил и всё время проводил на яхте. Нет, он не боялся пойти в город из-за случившегося, просто не было желания и необходимости, кофе он мог попить и в яхтенной столовой, а о городе уже имел представление. Он смотрел телевизор и лежал, читал журналы, которых на яхте было в достатке. Нужно было ещё позвонить Марине в Москву, сообщить ей, что он в плавании и у него всё в порядке, но он это отложил на потом. Они стояли в порту Санто-Доминго уже почти неделю, а мистер Бароуз всё не приезжал. Вечером в каюту Артёма постучал Педро, вид у него был озабоченный:

     — Арти, есть к тебе разговор, у тебя паспорт с собой? — спросил он.

     — Конечно, у меня все вещи с собой всегда, он нужен сейчас?

     — Да, бери его, и пойдём поговорим в кают-компанию.

     Артём заподозрил и почувствовал напряжение, но не мог понять причину происходящего, однако пульс у него участился, и он занервничал, он всегда нервничал, когда предчувствовал нехорошее. Когда они поднялись наверх, Педро налил себе сока и спросил Артёма:

     — Тебе налить?

     — Да, спасибо, Педро.

     — Садись, поговорим.

     Они присели на диван, как друзья, но Артём чувствовал, что что-то не так.

     — Дай свой паспорт посмотреть, — попросил Педро, отпив значительное количество сока из своего стакана.

     Медленно полистав его, он сказал:

     — Я так и думал.

     — Что-нибудь не так? — спросил встревоженный Артём.

     — Смотри, какая штука получается, есть проблема. Вернее, сейчас проблемы нет, всё в порядке, но она возникнет, — сказал Педро, с тоской посмотрел в окно и продолжил:

     — Здесь, в Карибском море и окрестных островах и странах, всем наплевать на нелегалов, их здесь столько, что невозможно отследить, а границ ещё больше, и если везде проверять, то и людей не хватит, ты меня понимаешь?

     — Конечно, Педро, так в чём же дело?

     — Дело в том, что мистер Бароуз не приедет, но он позвонил и дал указание плыть в Соединённые Штаты, мы должны сейчас отплывать в Майами, а это совсем другое дело.

     — Ясно, то есть мне нужна американская виза для пересечения границы, я правильно понимаю?

     — Именно, а её у тебя нет. Там морская полиция всегда проверяет документы у всех судов, это отчасти связано с большим потоком кубинских нелегалов. Мы в Штаты никогда не ходили, это в первый раз за мою службу, плавали, в крайнем случае, в Мексику.

     — Да, это проблема, я визу в США не получу.

     — А когда проверят на въезде документы, ты окажешься нелегалом, проблемы возникнут и у меня, и у мистера Бароуза, понимаешь?

     — Всё ясно как божий день, а что же делать-то?

     — Я к этому был не готов, моя оплошность, как я и говорил, мы в Штаты никогда раньше не плавали. Я думаю, что тебе надо возвратиться на Сан-Маатен, а мне придётся срочно искать на этот рейс служащего вместо тебя. Ты уж извини. По возвращении я тебя могу устроить к себе обратно на яхту или на виллу мистера Бароуза, как пожелаешь, ты прекрасный сотрудник, и мне такие нужны, но сейчас, извини, не могу взять тебя в рейс.

     Артём немного успокоился за время разговора, он думал, что всё обстоит ещё хуже, поэтому сказал:

     — Ну что ты, Педро, это я должен просить у тебя извинения, ты и так много сделал для меня, я готов возвратиться на Сан-Мартен, только как это сделать? Полететь самолётом я туда не могу, я не выезжал официально, если только так же, на корабле.

     Педро на минуту задумался, потом сказал:

     — Сделаем так, я поищу в судоходной компании корабли, идущие на Сан-Мартен, но у меня мало времени. Если я ничего не найду, то я тебя поселю в местный отель, готов оплатить его стоимость наполовину, ты там поживёшь и продолжишь поиски сам, если ничего не найдёшь, на обратном пути я тебя заберу. Не думаю, что мы очень долго пробудем в Майами.

     — Отличный вариант, я согласен, спасибо, Педро, ведь ты не обязан это делать для меня.

     — Нет, я должен так сделать, моя ошибка, в этом есть и моя ответственность тоже.

     — Что мне сейчас делать?

     — Продолжай работать, как и работал, я завтра постараюсь всё устроить и дам тебе знать ближе к вечеру. Сколько времени тебе нужно на сборы?

     — Чтобы собрать вещи? Полчаса, думаю, хватит.

     — Вот и отлично, а мне ещё нужно будет найти завтра человека тебе на замену, иначе мне самому придётся мыть палубы. Обращусь, пожалуй, в агентство, у них есть база сотрудников, — задумчиво произнёс Педро.

     — Пойду, пожалуй, к себе, нужно переварить эту неожиданную информацию, — сказал Артём бодрым голосом, хотя чувствовал он себя в этот момент потерянным и подавленным, это был как гром посреди ясного неба для него.

     После того как он возвратился к себе в каюту, он долго сидел на диване и соображал:

     «То, что могло случиться в любой момент, вот оно и случилось, другое дело, что я к этому морально не готов. И что теперь делать, послушать Педро, так всё просто, если не на яхте, так на вилле Бароуза или у Педро буду работать, а как же легальность, я там через месяц тоже буду числиться нелегалом, разве меня это устроит? Нет, а что, в принципе, случилось, ничего, я здесь временно, на заработках, ну и что, поработал меньше, чем планировалось, только и всего. Могу прямо сейчас, возвратившись на Сан-Мартен, взять билет до Буэнос-Айреса. А хочу ли я уезжать прямо сейчас, можно ведь ещё поработать, хотя какая сейчас работа, сейчас конкретная проблема, и её надо решать». Так он рассуждал довольно долго и постепенно себя убедил, что ничего страшного не произошло. «Только по финансовой стороне провал получается, придётся ещё и за отель платить, если Педро ничего не найдёт завтра». С такими мыслями он и заснул. Весь следующий день работа не клеилась, впервые Артём работал без энтузиазма, оно и понятно, работал только для галочки, так как Педро должен был ему заплатить за последнюю неделю. Часа в три пришёл Педро, пригласил Артёма в рубку и рассказал следующее:

     — Я не смог сегодня, к сожалению, найти корабль, у которого в маршруте числился бы Сан-Мартен, в судоходстве в курсе, я тебе дам телефон человека, будешь ему звонить каждый день, узнавать. И я нашёл для тебя отель, он однозвёздочный, но приличный, стоимость семь долларов в день, 3,5 я плачу, 3,5 с тебя, договорился на длительный срок, так как сколько пробудем в Майами, не знаю. Я взял также телефон отеля и буду звонить, если появится информация для тебя. И завтра с утра придёт человек вместо тебя. Это всё, что я смог сегодня сделать, так что можешь собирать вещи, я вызову такси, и тебя отвезут в отель, он называется «Ренессанс», и не обижайся на меня, пожалуйста.

     — Да ты что, Педро, я опять обязан тебя поблагодарить, ты столько уже сделал для меня. Спасибо тебе огромное.

     — Не за что, это всё, что я могу на данный момент. Когда возвратимся домой на Сан-Мартен, решим всё остальное, договорились? Я не хочу, чтобы ты зуб на меня имел.

     — О чём речь, никаких обид, Педро. Хорошо, я пошёл собираться, если не всех увижу из команды, попрощайся за меня, ладно?

     — Хорошо, Арти, на счёт этого не волнуйся.

     Артём пошёл в каюту собирать свои вещи, собирал на редкость долго. Попрощался с Винсом и Густаво, Майкла не было на месте, потом сходил к Педро, получил свою зарплату за прошедшую неделю и на проживание здесь, они тепло обнялись, а через двадцать минут приехало такси, которое его доставило до отеля «Ренессанс». Он ехал по городу в машине в подавленном настроении, смотрел без интереса и энтузиазма на красочную картинку за окном и размышлял. Все мысли его были о том, что он не представлял себе никогда, что может вот так, в такой неопределённой и подвешенной ситуации, оказаться здесь, на краю света, в Доминиканской Республике, в Санто-Доминго.

     Продолжение следует.