- Леха, родной, ты уже три месяца из девок не вылезаешь, ну сколько можно-то, а? Ой, только глазами не вращай, страашно!
- А сколько нужно, столько и можно! Я на них два года только в бинокль и смотрел! Причем с горы! И, знаешь, что там видел???
- И что же?
- Хватит ржать!!! И видел неопределенные фигуры в паранджах и на осликах!!! На осликах, ясно? Хватит ржать, я не посмотрю, что ты сестра! Я нервный все еще, не забывай!
- Лешенька, я просто опасаюсь, что ты переутомишься. Так же нельзя. И вообще - я ревную. Я с тобой поговорить хочу, два года письма одни, а ты нас вообще не замечаешь - то от девки и спать хочешь, то к девке и выспаться перед этим надо...
- Да лаадно, я замечаю, не злись. Сестричка ты моя дорогая... Дай поцелую. Двоюродные - это кузены, это не инцест, это вообще в порядке вещей у лиц голубых кровей...
- Так. Уйди, извращенец! Я не посмотрю, что ты брат! Ой, а слюнявый, как и не в армии был!
- Ха! Извращенец! Извращенцем я был, когда только вернулся. По улице ходить вообще не мог - физически невозможно было передвигаться. Кругом одни женщины, и все блин практически голые. Ну что ты глаза округляешь? По сравнению с теми, что в бинокль - голые! К тому же лето ведь было. Это сейчас одеваться начали. Хотя жаль. Но зато теперь я ходить могу, и легче стало в транспорте ездить. Я устал в автобусах кончать. Там теснота вечная эта. Я на маршрутках только и мог к месту назначения приехать. Что ржешь-то, а? Это не смешно. Ты тут небось сто любовников поменяла, пока я сам с собой развлекался. От моего матраса армейского и сейчас кто угодно заберемеет, если сядет. Муха, например... Эх, жаль, что мы на этой заставе были первые, мы же и последние...
- Чего жаль-то? Семяхранилищ этих что ли?
- Не. Жаль, что чмырить некого было. Молодых не было, салабонов. Ну, был, правда, один мальчик для битья, но и его потом бить перестали - надоело.
- В смысле - были бы салабоны, вы бы одели их в паранджи, посадили на осликов - и вперед? Ой, то есть наоборот... Ой, нет, не могу... Молчу, молчу, глазами-то не вращай снова. Понабрался там, в горах, взглядов грозных. У орлов наверно.
- У орлов... Я там и без них понабрался. Я там непонятно как в сознании остался, с травы этой бесконечной. Здесь, кстати, такую не найти. А еще говорят, что в наркостолице живем. Ни фига. Разбодяжена чем-то, одуванчиками небось. Вот там зато - покуришь, и никаких баб не надо, и жрать даже не хочется. Правда, в казарму не попасть.
- Ну еще бы, от вас наверно за километр разило.
- Ты думаешь, что не попасть из-за того, что кто-то заметет? Ты чтоо! Курили траву абсолютно все, это было в порядке вещей. Просто казалось, что казарма маленькая. А мы большие-большие. Вот и не попасть. Ну что ты ржешь опять, а? Я что, правда такой смешной вернулся?
- Не, ты хороший по-прежнему. Только черный какой-то стал, грубый и сексуально озабоченный. Но все это пройдет, я думаю.
- Я тоже так думаю. Я вот уже на работу захотел. Только еще не знаю, на какую. А то деньги кончаются, а девки без денег не любят.
- Вот оставил бы перед армией девушку ждать, и проблем бы не было сейчас. Почему ты с Ленкой тогда разругался? Она, между прочим, о тебе все два года спрашивала.
- Ага. И замуж выходя спрашивала, и с коляской гуляя спрашивала - я ее видел недавно. Ненавижу.
- Понятно. Ладно, Леш, будет и на твой улице и свадьба, и коляска, не волнуйся. Главное, чтоб одна, а не больше. С таким-то потенциалом...
- Ты это, ты меня не заводи. А то мне про потенциал понравилось, и потенциалу кстати тоже. Так что отпусти уж меня, потом поговорим. А то правда завалю.
- Ну знаешь, Леша, ты вообще... Братик называется. Иди уж. И хватит кособочиться, спали вы с этим автоматом, что ли, что до сих пор тебя на сторону скрючивает?
- Спали, Маш. Там страшно было знаешь как. Я тебе потом расскажу. Когда-нибудь. И еще про собак расскажу, как наш сука командир не хотел их в вертолет брать, и в аул отдавать тоже не хотел. Хотел расстрелять перед тем, как нам оттуда улетать.
- И что, расстрелял?
- Ты что! Мы его сами чуть не это... Но и в вертолет не взять было. Отдали этим блин детям гор.
- Девушкам? На осликах?
- Ну да. Типа папам их. А что они понимают в таких собаках, а?
- Ну, у вас же овчарки были, будут овец пасти, коз, или кого там пасти надо. Осликов, наконец. С девушками. Охранять опять же.
- Да я свою Пальму забыть не могу, понимаешь? Она мне там была лучший друг. И все на свете...
- Ясно, Леха. На Новый год щена в подарок получишь. И иди уже наконец, сил нет на тебя такого смотреть.
- На конец иди сама. А я пойду совсем в другую сторону. Съела?
- Грубиян ты стал. Будущее светило, называется. Ты хоть что-нибудь помнишь из института своего?
- Помню, как же. Курилку и девок. Все, самому смешно уже, Маш. Я пошел. Пожелай мне удачи в бою.
- Иди, солнце. Осторожно там. Мы теперь знаешь какие ушлые - ууу... Не заметишь, как захомутают. Иди. Ребенком был, ребенком и остался. И никакие горячие точки тебя не обозлят уже.
- Нет, сестра, я злой стал. Я вот если подумаю, например, что тебя кто-то обижает - я же сразу убить хочу. Раньше такого не было. Раньше много чего не было. Забыть бы все это, выкинуть из себя. Со спермой вместе. Да?
- Все. Пошел вон. И не забудь средства защиты. Защитник ты наш...
- Ну чего ты ревешь, чего??? Ничего же страшного не произошло. Ну, подумаешь, видели его с кем-то. И то, между прочим, не факт. Мисс Марпл твоя что именно тебе рассказала - обнимались они, что ли? Целовались? Мало ли зачем люди вдвоем по городу идут.
- Даа, тебе-то, Лешенька, хорошо... От тебя и так все без ума, только выбирай. А я же люблю его. Скотину такую. Шляется невесть где непонятно с кем. Варя сказала, счастливые они такие шли, радостные. Со мной так не ходит. Со мной полдороги молчит, полдороги ругается.
- А чего ругаетесь-то? Ты небось достала его воспитанием своим, да?
- Нет. Я его достала тем, что ребенка хочу. А он не хочет. Рано, говорит, доучиться надо, денег заработать, и все такое. А я хочу - прям не могу. Фи-зи-о-ло-ги-чес-ки, понимаешь?
- Даа... Девушка созрела. Вы ж не женаты еще, Маш. Или это теперь не обязательно? А может, ты таким образом захомутать его хочешь, а? Сама же меня предупреждала, какие вы ушлые теперь.
- Я ребенка от него хочу, правда, как ты не понимаешь? Я же чувствую в себе эту возможность. Эту даже, если хочешь знать, необходимость. А реализовать не могу. При том, что могу как раз. Понимаешь или нет?
- Дело ясное, что дело темное. А ор потом по ночам, пеленки, болезни, да мало ли еще чего - ты про это забыла? Хотя да, у тебя же младшеньких не было... У меня вот были, так я до сих пор как вспомню, так вздрогну. Тетя твоя на старости лет решила, что меня ей недостаточно, надо еще детишек пару. Так я в армию с радостью уходил от братишек своих малолетних, представь. Теперь, кстати, проблемы подросли вместе с ними. В гости тебя надо к нам чаще приглашать, вот что. Позабавишься, послушаешь фон, в котором я существую, и мозги встанут на место. А то в этой твоей тишайшей однокомнатной квартире все кажется очень уж романтичным.
- Нет, Леш, не встанут. Хотя если он с кем-то открыто гуляет и щебечет, то ничего и не будет. Ни детей, ничего.
- Так, реветь только не надо, а? Я вообще женских слез не выношу. Я хочу действовать сразу, а в нашем случае это противопоказано, мы уже закрыли однажды этот вопрос. Хотя дай поцелую. По-братски. А соленая-то какая! Как огурец! Слушай, а вкусно! Только странно: ребенка хочешь ты, а на соленое тянет меня! Вот какие мы с тобой единоутробные. Но тогда уже инцест получается, жаль.
- Да ну тебя. Хотя легче уже, знаешь. Хороший ты у меня брат все-таки. Будь другом, позвони Варе еще, а? Вы же учились вместе. Скажи, сеструха совсем с ума сходит, не знает, что и делать теперь со своим Сашей и как ему звонить. Позвони, а? Я даже не буду подслушивать. А потом расскажешь.
- Ладно, позвоню щас. Заодно приглашу ее в клуб какой сходить вечерком.
- Вот-вот. Давай, иди. Я тут пока пореву в свое удовольствие.
- Во-первых, она мне поведала о твоей реакции на ее рассказ. Ты ж ей даже закончить не дала. Только, говорит, начала я рассказывать, что видела Сашеньку ее ненаглядного с девахой, как Машка задышала тяжело, глаза стали как у Отелло, ноздри как у него же, руки ходуном, сумку терзают, сигарету ищут, - кстати о птичках, курить сначала надо бросить, а потом красавца своего на детей разводить, - мне ни спасибо, ни до свиданья, и понеслась куда-то. Я, говорит, боялась, что под машину влетит. И обиделась она, между прочим.
- Это все я и так знаю. Ты про него рассказывай.
- Нуу... Там все так сложно... Запутано так... Пойду-ка пива возьму, без него не рассказать. Тебе принести?
- Да. Можно даже водки. В холодильнике есть бутылка.
- Ни фига себе. Ты еще и пьешь, значит?
- Она там год уже стоит. Иди скорей уже.
- Ну, не белей, не белей, чудо! Даа, вижу, что правду Варя про тебя сказала. Ну и ревнивая ты! А страстная! Опять же в меня. А Варька, кстати, уже выяснить успела, кто эта девушка с ним была. Чтобы тебе, дурехе, сказать, когда позвонишь и извинишься. Но ты не позвонила и не извинилась, а подослала меня. Поэтому она не сказала.
- Да ты что??? Я сейчас же позвоню!
- Шучу-у! Сказала она все! Сиди тихо! Пусти до холодильника, а? Сейчас все будет. Вся сладкая правда под горькие напитки.
- Сладкая? Ты что имеешь в виду? Пошли вместе, рассказывай скорее. Кто она?
- Она... О-ооо! ОНА! Она это да! Отличница! Спортсменка! Комсомолка, прости Господи!
- Леша, милый, перестань издеваться! Я почему-то чувствую, что все хорошо, если было бы плохо, ты бы так себя не вел. Но это я так обнадеживаюсь, а вдруг все иначе, как я переживу, подумай? Говори прямо сейчас!
- Ладно, сестричка моя дорогая. Она - это его, блин, двоюродная сестра. Кузина, если ты еще помнишь, что это значит! Из далекого-предалекого города приехала, она замуж вышла два года назад за какого-то южанина. И все это время безвыездно жила в ауле неподалеку от места моей службы. Что ты глаза округляешь? Правда! Вот те крест! Я сам обалдел, когда все это услышал! А ржешь-то что, а? Блин, и мне смешно, конечно, но не до истерики же! Машка, ау!!! Ну все, сворачиваем в ванную, я тебя там холодной водой сейчас мыть буду!
- Ле-ша!!! Леша, милый, золотой мой!!! Так это ты ее, значит, в бинокль, да? А она на ослике там? Ле-ша, жизнь прекрасна и удивительна! Я бегу ему звонить, ладно? И Варе! И еще знаешь что - Я ХОЧУ ОТ НЕГО РЕБЕНКА ПРЯМО СЕЙЧАС!
- С ума сойти. Да уж, лучше беги. А я в ванну с холодной водой. И потом водки. И чего я тогда ее не поимел, действительно, не понимаю? Подумаешь, паранджа...