Редактор Андреев Н.Ю. : другие произведения.

"Сборники творцов", 2007 г., май (1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Поздравялю всех и себя в том числе с выходом 1 номера "Сборников творцов"!

   Сборники творцов.
  
  
  
  
  
  
   От редактора. Здравствуйте, дорогие читатели! Сейчас Вы читаете первый выпуск оналайн-газеты "Сборники творцов", что теперь будет выходить ежемесячно. Основным преимуществом этого издания я считаю то, что в нём могут оказаться любые произведения любых читателей, кроме некоторых ограничений (советую посмотреть условия и требования на странице, где будет выложена эта газета). Я надеюсь, что Ваше время будет потрачено не зря, и Вам понравятся эта газета. Но в первую очередь - произведения тех авторов, что составляют "Сборники творцов". Желаю приятного времяпрепровождения!
   Примечание: пока что выкладывать свои произведения, что я анонсировать на этот номер, не буду. В силу технических и некоторых других причин.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Оглавление.
   1. Раздел I - Рассказы.
   А) "На круги своя", стр. 3-8.
   Б) "Наркотик Смерть", стр. 9-10.
   В) "Старик и руны", стр. 10-15.
   2. Раздел II - Стихи.
   А) Избранные стихи, стр. 16-43.
   3. Раздел III - Повести.
   4. Раздел IV - Статьи.
   А) "Загадка Орлеанской девы", стр. 46 - 60.
   5. Раздел V - Литобзор, стр. 61 - 65.
   6. Раздел VI - Конкурс, стр. 65 - 66
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раздел I. Рассказы.
   1. На круги своя.
   (здесь можно ознакомиться с остальными творениями автора http://zhurnal.lib.ru/s/safina_i_j/)
   Автор - Сафина Ирина Юрьевна.
   Жанр - проза.
   Заметки редактора. Пусть автор сама скажет, что было её целью, когда она бралась за написание рассказа: "В этом рассказе я хотела поднять тему милосердия - показного и настоящего, а также вопрос: кто сейчас самая незащищенная категория?" Я уверен, что ей это полностью удалось. Кстати, не могу не заметить, что произведения этого автора можно увидеть не только в сети. Подробности - на странице автора.
  
  
      Не было ни томного пробуждения, ни сладостной неги. Ничего не было, даже самого сна. Меня не было, и вдруг... я открыла глаза, и наступило утро.
      Пора вставать.... Впереди тяжелый день, и я к нему почти готова.
      Уже месяц на заводе обсуждают предстоящее сокращение, ругают начальство, просчитывают варианты. А я просто устала ждать. Сегодня должны сообщить "кто", и слово "лишний" услышу я. Впрочем, какие в нашем бюро могут быть еще варианты? Моя "дополнительная единица" экономиста была введена всего лишь в прошлом году, да и то непонятно зачем. Нина Михайловна с Ольгой прекрасно справлялись и без меня. У Нины Михайловны тридцатилетний стаж, да и Ольга - молодец, пришла на завод маляром, поступила в институт, добилась оплаты обучения за счет предприятия... Я же - экономист еще тот! Окончила институт, но по специальности почти не работала. Сначала родился Женька, потом Артем.
     
      - Ты вставать-то думаешь?
      Муж стоял в дверном проеме, приглаживая мокрой ладонью взъерошенные волосы.
      - Спят и спят, спят и спят, - беззлобно ворчал он.
      Я улыбнулась. Как Сережка любит поворчать с утра, и какой он при этом забавный! Морщится, по-детски шепелявит, фыркает, ну, как настоящий...
      - Ежик! Не ругайся, - я приподнялась на кровати и протянула к нему руки.
      Вкус поцелуя остался таким же, как в то наше первое утро много лет назад.
     
      Дети спали, сладко посапывая. Какой Женька уже большой! Еще немного и к детскому дивану придется подставлять табуретку. Артемке в конце месяца исполнится пять...
      Подарки... деньги... одной зарплатой скоро станет меньше...
     
      Позавтракав, Артем убежал в комнату выбирать игрушку. Каждый день он водил в детский сад одного из своих "друзей". Женька одевался в школу. Мы с мужем остались на кухне вдвоем. Сергей отставил в сторону чашку:
      - Не расстраивайся! Почему именно тебя? Ну, даже если и так, подумаешь - сократят, жили и раньше. Прорвемся!
      Я молча кивнула.
      - А, знаешь, - продолжил он, - давай сегодня это отметим! На улице весна, погода - прелесть, река рядом. Организуем пикник!
      - Ничего не выйдет! - Женька, уже с портфелем заскочил на кухню, схватил с тарелки бутерброд. - Па, тебя в школу вызывают стекло вставлять.
      - Ты разбил стекло? - спросил муж с надеждой в голосе.
      - Нет - Вовка. Но ты же знаешь, его отец не просыхает, а кроме тебя безотказных пап нет.
      - Так пусть Вовка сам и вставляет! - набросилась я на сына. - И, что за выражения: "не просыхает"!
      - Мам, ты что! Вовка вставит... К тому же, наша Антонина обожает образцово-показательных пап!
      - Женя! - Я повысила голос, собираясь отчитать сына, но единственное, что успела крикнуть вслед закрывающийся входной двери: - Антонина Павловна!!!
      - Пикник отменяется, - вздохнул Сергей.
      Меня же эта ситуация раздражала.
      - Почему опять ты? Почему, когда в школе кто-нибудь что-нибудь разбивает или ломает, чинить вызывают только тебя?!
      Сережка лукаво улыбнулся:
      - Потому что я - образцово-показательный пап!
     
      Раздался звонок в дверь. Женька забыл извиниться? Открыла. На пороге, держась одной рукой за косяк, стояла наша соседка Рая. Из-за приоткрытой двери ее квартиры выглядывало заспанное личико Раиной дочки.
      - Марин, - с трудом выговорила она, и на меня повеяло вчерашним застольем, - займи стольник!
      - Сейчас не могу, зайди вечером, - ответила я с надеждой, что до вечера Рая отоспится, одумается и потратит деньги на более важные цели, чем похмелье.
      Рая переехала в наш дом после развода. Когда мы познакомились, это была милая, общительная женщина, мать чудесной Анечки. Что случилось, почему Рая обиделась на весь мир, я так и не смогла у нее выведать, а обиду свою она все чаще запивала вином. Правда, протрезвев, всегда сокрушалась и до следующего раза становилась той, прежней Раечкой.
      - Жалко? - Рая откашлялась. - Или позорно разведенке подавать? Все вы такие - белые, пушистые...
      Она буквально втолкнула меня в квартиру. На шум вышел Сергей, подбежал Артемка.
      - Ишь, вы какие, - Рая перешла на крик: - Чего тебе, ты замужем, у тебя жизнь, как по правилу - родился, учился, женился! Не всем так везет!
      Я молча достала из сумки кошелек и протянула Рае сто рублей. Она их взяла, не сказав ни слова, развернулась и неуверенной походкой ушла к себе.
      - Зачем ты это сделала? - напустился на меня Сергей.
      Как ему объяснить, что я чувствую себя виноватой всякий раз, когда меня упрекают замужеством? Я не могу, я не имею права возражать, потому, что я счастлива. Я счастлива и потому права голоса не имею.
      Артемка потянул меня за руку:
      - Пойдем!
      Я посмотрела на часы:
      - Мы опаздываем!
      Наскоро обулись, я схватила сумочку, и мы с Артемом выскочили за дверь.
     
      Большой мир встретил нас приятной прохладой, запахом еще клейкой листвы, приветственным чириканьем воробьев. Ласковые лучи весеннего солнца скользили по зеленой, еще не успевшей запылится траве.
      Я остановилась и с удовольствием вдохнула полной грудью свежий воздух.
     
      Детский сад был почти рядом - в соседнем дворе. Мы дошли за пару минут, поднялись в группу. Татьяна Николаевна, воспитательница, ждала на пороге:
      - Вы сдадите сегодня деньги на туалетную бумагу, канцтовары?
      Я даже растерялась:
      - Но, я сдавала неделю назад!
      - Марина Игоревна, я все понимаю, - продолжила она, взяв меня под локоть, - но и вы поймите: в нашей группе родители - это, в основном, неполные семьи. Почти все или разведенные или матери одиночки. Не могу же я требовать с них деньги?!
      Закончила она таким вопросительно-утвердительным тоном, как будто интересовалась - не думаете ли вы, что солнце зеленое? Не думаем. Я открыла сумочку и достала кошелек.
      - Ай! - вскрикнул стоявший рядом Артем.
      - Извините, - в группу вихрем влетела Наташа, "наша родительница", таща за собой упирающегося Никиту.
      Рывком Наталья усадила мальчугана на лавочку.
      - Эй! - закричала она на Никиту, - Смотри куда наступаешь, поцарапал мои новые туфли!
      Татьяна Николаевна потянула меня за руку, поворачивая к себе. Я отдала деньги.
      - Я знала, что вы меня поймете, - улыбнулась она. - В конце концов, мы должны быть милосердны.
      Я спускалась по лестнице, и кошки скреблись у меня на душе. Что-то не так было в ее словах, что-то неправильно...
     
      Подошел автобус, я с трудом протиснулась внутрь и оказалась зажатой со всех сторон людьми. Только когда автобус качнулся на повороте, мне удалось выдернуть сумочку и добраться до кошелька. Кондуктор, ловко орудуя локтями, приближалась. Я хотела облегчить ей задачу, протянула руку с деньгами, и нечаянно толкнула стоящую рядом пожилую женщину.
      - Извините!
      - Понабьются тут! Еще им и тесно! - Присовокупив еще несколько нелестных слов, она дернулась, и пластиковая корзина, которую она держала в руке, острым краем впилась мне в ногу.
      Я поморщилась. В это время до нас добралась кондуктор, она взяла деньги и решила за меня заступиться:
      - Ну, чего кричите? Люди на работу едут, а вы - пенсионерка, могли бы на дачу и попозже выехать!
      - Раз работают, денег много, то пусть и ездят на такси! Ишь ты...
      Столько злости выплеснулось в ее словах! Автобус резко затормозил на светофоре, я снова навалилась на пожилую женщину, и тут же получила сильный удар корзинкой по ноге. Слезы навернулись на глаза: "За что?"
     
      Я шла, прикрывая ногу сумочкой. Колготки порвались, из пореза на ноге сочилась кровь. Но больно было в душе.
      Нина Михайловна с Ольгой встретили меня недоуменными взглядами.
      - Упала, - зачем-то солгала я.
      - Ой, девчонки! - Всплеснула руками Нина Михайловна. - Забыла вас предупредить! Если мне позвонит дочь и меня не будет, срочно сообщайте мне. Хотя, я всегда буду с сотовым, но все же...
      - Что-то случилось? - обеспокоилась я.
      - Не-ет, - неуверенно протянула Нина Михайловна, - ничего.
      Она собрала в папку документы и ушла. Я вопросительно посмотрела на Ольгу.
      - Очередная афера, - заявила она. - Михайловна взяла кредит на ремонт и наняла фирму, а у той фирмы скидка неработающим пенсионерам. Вот они и придумали, что Михайловна живет у дочки, пока идет ремонт, а если с фирмы позвонят проверить или еще за чем, то дочь скажет, что мать в магазин ушла или в поликлинику. Ну, а Михайловна, как бы из дома перезванивает на фирму потом.
      - Но это же нечестно, да и денег в их семье достаточно, чтобы и так оплатить ремонт. У ее Петровича неплохой бизнес.
      Ольга отложила документы в сторону и, развернувшись на крутящемся стуле, удивленно посмотрела на меня.
      - Никак не пойму, ты и вправду такая наивная? Во-первых, Петрович официально ей не муж, а во-вторых, ты думаешь, она зря кредит взяла перед самым сокращением? Разве наш Николаша посмеет уволить пенсионерку с неоплаченным долгом? Он только два месяца в должности начальника и ему жить с коллективом, а большая часть коллектива такие же, как Михайловна.
      - Какие? - несмотря на почти год работы в отделе, такая откровенность Ольги вызвала легкий шок.
      - Какие? Продуманные! Умеют извлекать выгоду из своего положения. Если одного раскусят, знаешь, какой шум поднимется?! Сожрут Николашу, благо завод большой и выше начальники есть.
      Я во все глаза смотрела на Ольгу. Почти год мы работали бок о бок, вместе смеялись, делились неприятностями, жаловались на жизнь, но все было не так, без злости, по-доброму... Что случилось, почему?
      Новый человек-Ольга мне не нравился. Захотелось выйти, убежать из комнаты. В этот момент дверь открылась и вошла Настя, секретарь.
      - Марина, тебя шеф вызывает.
      Я вскочила с места и быстрым шагом вышла из кабинета.
     
      Николай, вернее, Николай Викторович, еще недавно был простым инженером, даже не "ведущим" в конструкторском бюро. Когда наш бывший шеф собрался на повышение, он неожиданно для всех "протолкнул" кандидатуру молодого, застенчивого паренька на должность начальника. Больше всех удивился сам Николай, и пока он чувствовал себя в новом кресле не очень уверенно.
      Постучалась.
      - Войдите! - донеслось из-за двери. - Присаживайтесь, - Николай Викторович указал мне на кресло, когда я вошла в кабинет.
      Выглядел он растеряно. Я ободряюще улыбнулась.
      - Марина Игоревна, вы знаете, что на заводе сейчас трудное время - вздохнув, начал он и замолчал.
      Я решила помочь:
      - Николай Викторович, я все понимаю. Стаж работы у меня небольшой, в отдел пришла недавно и специалист из меня пока еще не очень...
      - Да прекрати, ты! - Неожиданно оборвал он меня, но потом тон смягчил: - причем тут твоя квалификация... На совещании у директора нам говорили: наш завод - градообразующее предприятие, почти единственное стабильно работающее, людям податься некуда, при выборе кандидатур учитывайте социальный статус, если нужно делайте передвижки в штатном... Будьте милосердны! - закончил он и выругался.
      Я невольно отпрянула. Он встал и подошел к окну.
      - Нам нужно убрать единицу инженера и экономиста. Татьяна Сидорова и ты. У вас обеих мужья, они работают.
      Я сидела в кресле, пытаясь осмыслить неожиданную причину увольнения. Николай расценил мое молчание по-своему и начал оправдываться:
      - Пойми, - он подошел и, опершись руками на подлокотники моего кресла, наклонился ко мне почти вплотную: - Ольга и Нина Михайловна поочередно уже приходили ко мне, показывали трудовой кодекс. Ольга - одинокая мать, в ее семье больше нет "других работников с самостоятельным заработком", у Михайловны стаж, квалификация, да и невыплаченный кредит. У тебя - есть два иждивенца, ты тоже можешь оспорить. Будешь жаловаться директору?
      Я не сразу поняла, что Николай меня о чем-то спрашивает. Ольга с Ниной Михайловной подходили к нему, когда? Я ничего об этом не знала.
      - А? Нет, нет, не буду...
      Я встала и направилась к двери. Мне показалось, что Николай за моей спиной облегченно вздохнул.
      В приемной Настя подала мне какие-то бумажки, я расписалась на двух экземплярах, одну свернула, не глядя, сунула в карман пиджака.
      Все смешалось в моей голове. Меня уволили, потому что я замужем, потому что я не буду жаловаться, потому что нужно быть милосердным. Хотелось закричать во весь голос, просто закричать, без слов, вырвать, изгнать из себя, противное чувство несогласия. Несогласия с чем?
      Я остановилась в коридоре возле окна. Там, на улице светило солнце, первые одуванчики тянули к нему свои желтые головки. Легкий ветерок пробежал по листве...
      Нужно взять себя в руки. С чем я не согласна? Я знала, что меня сократят, и была к этому готова. Одиноким матерям и пенсионерам нужно помогать. Меня раздражает слово "милосердие"?
      Вконец запутавшись, я вернулась на рабочее место. Ольга сидела на моем столе, жонглируя яблоком.
      - Ты возражала? - спросила она.
      - Нет, - еле выдавила я из себя. Разговаривать не хотелось.
      - Ну и дура, - безапелляционно заявила она и надкусила яблоко. - Почитай, - она кивнула на трудовой кодекс, лежащий на моем столе, - в законах всегда можно найти дырку, как в заборе.
      Она хихикнула, а меня от этого цинизма бросило в пот. Я разозлилась:
      - Ты не настоящая мать-одиночка, - начала я, удивляясь своей смелости: - вы с Алексеем просто не расписаны, а в остальном мы одинаковые.
      - Конечно, - согласилась Ольга. - Просто я не романтик и трезво смотрю на жизнь. Быть одиночкой не так уж и плохо - обучение оплатили, пособие на детей, льготная очередь на квартиру. Вон, завод скоро дом сдаст!
      - Неплохо, если есть муж. Но как же другие, настоящие?
      - Какие настоящие, где? - Ольга удивленно подняла брови и огляделась.
      Я не выдержала:
      - Оля! Ну ты же другая, зачем ты так говоришь?!
      - А как мне говорить? Мне тебя жалко, вот и хочу, чтобы до тебя дошло, наконец - нельзя быть такой наивной! В жизни нужно бороться за место под солнцем. У меня за год сложилось впечатление, что ты смотришь на людей и их не видишь, что-то сама себе придумываешь. Жизнь другая, даже моя семилетняя дочь это уже знает.
      Мне представилась семилетняя девочка, говорящая словами Ольги.
      - Боже мой, на таком примере, что из нее вырастет, - вслух подумала я.
      Взяв сумку, я направилась к двери.
      - Ты куда?
      - Домой, - ответила я, не оглядываясь.
      - Напрасно, - Ольга обогнала меня и встала на пороге.
      - Уйдешь - уволят за прогул, сэкономят.
      - Плевать!
      Оттолкнув Ольгу, я плотно закрыла за собой дверь.
     
      Я шла медленно. Нога болела, вспомнилась пенсионерка в автобусе. Дай бог, мне не обидеться на мир.
      Оглядываясь по сторонам, я взглядом провожала встречных людей, прислушивалась к обрывкам их разговоров.
      Окружающая жизнь отражалась в сознании, как при замедленной съемке:
      Юная девушка стоит на автобусной остановке, в одной руке пиво, в другой - зажженная сигарета. Пожилая женщина рядом возмущается:
      - Такая молодая, куришь, пьешь, кто тебя возьмет замуж?
      Девушка фыркает:
      - Зачем замуж, носки вонючие стирать?
      Чуть поодаль возле хлебного киоска, грязный, одетый не по сезону мужчина, сжав в руке замызганную, ободранную кроличью шапку просит милостыню. Мимо идут две женщины, одна бросает в шапку мелочь. Вторая ругает подругу:
      - Ну и зачем? Пропьет.
     
      Ноги сами привели меня к детскому садику, через дорогу - Женькина школа. Майские праздники уже прошли, но на окнах школы еще красуются белые бумажные голуби.
      Навстречу идет скромно одетая женщина, катя впереди себя старую, видавшую виды, детскую коляску. За ручку коляски одной рукой держится мальчуган лет пяти, а другой рукой сжимает букетик одуванчиков. Он вышагивает гордо, улыбаясь каким-то своим мыслям.
      Когда коляска поравнялась со мной, я заглянула внутрь, ожидая увидеть в ней бутылки или кучу тряпья, но там ребенок! Я оторопела. Опять что-то неправильно! В таких колясках обычно возят бутылки..., но в детской коляске должен быть ребенок..., но там и лежит РЕБЕНОК!!!
      Стоп!
      Я оглянулась. Женщина остановилась, придерживая за руку сына.
      Два голубя слетели с крыши соседнего дома и сели на тротуар рядом с коляской.
      - Мам, посмотри, он танцует? - Мальчик показал на голубя пальцем.
      - Танцует, - ответила женщина, - танцует для своей голубки.
      - А..., - протянул мальчуган.
      Так важно и многозначительно это прозвучало! Хотя, кто знает, может, дети понимают больше нас?
      Мимо проходила женщина, таща за собой упирающуюся плачущую девочку. Малышке удалось выдернуть руку, и она остановилась, рыдая во весь голос. Мальчик подошел и протянул ей букетик.
     
      Голуби вспорхнули и полетели к школе. Они сели на карниз возле оклеенного бумажными сородичами окна и повернули головы, будто заглядывали внутрь, будто вопрошающе смотрели на детей, чье будущее еще так же чисто, как это безоблачное весеннее небо над головой.
     
      Подошел мужчина, заглянул в коляску, поцеловал в щеку женщину, дал сыну мороженое. Я смотрела вслед уходящей семьи с надеждой, что когда-нибудь все измениться, все вернется на круги своя.
  
   2. Наркотик "Смерть" (здесь - остальные творения автора http://zhurnal.lib.ru/s/sredin_n_e/deathdeath.shtml)
   Автор - Средин Ник.
   Жанр - фэнтези.
   Заметки редактора. Вам когда-нибудь хотелось узнать, как относятся к жизни падшие архангелы? А как люди - к смерти? Тогда вам точно стоит прочесть этот рассказ. Благо, читается он легко, да и совсем небольшой. Не пожалеете.
     
   Смерть стоит того, чтобы жить
     А любовь стоит того, чтобы ждать
     Кино, "Легенда"
     
     - Уже скоро, - врач поджал губы.
     - Хорошо, - кивнул пациент. Жадно улыбнулся. - Наконец-то.
     - Торопишься умереть? - грустно спросил врач.
     - Разумеется. Смерть - единственное, ради чего стоит рождаться!
     - То есть? - чуть улыбнулся врач, печально качнув головой.
     - Это не предсмертный бред! Смерть - высшее наслаждение, какое только можно придумать. Это - наркотик, обрекающий на вечное колесо сансары, то бишь перерождений. Первородный грех Адама с Евой и состоял в том, что они умерли. А умерев один раз, захотели еще, и еще. А в раю не было места смерти, и их изгнали. И заставили жить почти тысячу лет. К счастью, теперь надо жить всего полсотни с небольшим.
     - Всего, - тихо повторил врач.
     - Ты знаешь, как больно рождаться? Как неудобно обретать контроль над бессильным телом? И ради чего? Ради уроков? Не смеши меня, эскулап! Не будь идеалистом-романтиком! Все это - ради момента смерти. Ради тех... тех впечатлений, которые дает переход из тела в душу! Всего несколько секунд непревзойденного кайфа... Потом отходняк - и быстрее в новое тело, чтобы побыстрее прожить глупую бессмысленную жизнь, и снова испытать кайф. И так - вечно. Бесконечно. Что нирвана? Клиника для исцеления от наркотика. Кто Будда? Ее главврач. Только ничего у него не получается. Никто не выдерживает бессмертия дольше пары сотен лет...
     - Бедняга, - чуть слышно вздохнул врач.
     - Я?! - зло засмеялся умирающий. - Я скоро умру! Сам Бог не смог противостоять соблазну испытать сладость смерти и воплощался здесь две тысячи лет назад. Да что там! Он, наверное, до сих пор перерождается, потому что с этого наркотика не соскочишь. Поищи внимательнее - и ты найдешь Иисуса, ждущего новой смерти. Вспомни первых христиан! Да они практически и жили для того, чтобы их убили и замучили! О, они были истинными наркоманами. Про таких говорят - сторчались. Наверняка они до сих пор обеспечивают огромный процент подростковых суицидов, потому что не могут без смерти больше двадцати лет. Двадцать лет! Это так долго! Но оно того стоит. Поверь мне, стоит!
     Врач поднес стакан закашлявшемуся умирающему. Осторожно уложил на подушки. Посидели молча - умирающий тяжело дышал, восстанавливая дыхание.
     - Ламы Тибета пытаются справиться с эпидемией, - заговорил умирающий. - Я их понимаю. Наркотик - всегда плохо. Тем более наркотик, лишающий свободы. Змей, Сатана, Князь земли очень умен. Он приковал тысячи душ к своему мирку, и приковывает все новые и новые, потому что в редкие моменты просветления наркоманы рассказывают другим, что такое Смерть. Даже Бог не выдержал, что уж говорить про нас, простых ангелов? Это нас тогда была треть, во времена Адама, когда... Гавриил отказался попробовать Смерть на вкус. Сколько нас теперь? Наверняка больше половины. Возможно, уже все. Антихрист победил. Или побеждает, но уже близок.
     Умирающий говорил все тише.
     - Не поддавайся, Михаил. Не надо.
     - Все-таки узнал, - грустно улыбнулся врач.
     - Как там... теперь?
     - Пустынно без тебя, Гавриил. Мало нас осталось. Но мы боремся. Возвращайся, дружище.
     - Падший архангел? Кто меня простит?
     - Некому уже прощать, - очень тихо ответил архангел Михаил. - Пошли обратно в бессмертие. Я один долго не выдержу.
     - Не могу. Извини.
  
   3. Старик и руны. (здесь можно найти остальное творчество автора http://zhurnal.lib.ru/m/maj_a/run.shtml)
   Автор - Май Алекс.
   Жанр - проза.
   Заметки редактора. Вас когда-нибудь интересовало, как люди учатся понимать руны, и вообще - древние письмена. И чем им приходится за это заплатить? Тогда вам точно следует прочесть этот рассказ!
      Старик сидел на террасе, укутавшись в темный колючий плед.
      Дешевый стул, один из сотни, года три назад наводнивших "социальное учреждение" по удобству почти не уступал креслу. Регулируемая спинка позволяла превращать его чуть ли не в раскладушку. Когда старик был молод, фабрики не выпускали универсальной мебели - стул у них всегда был стулом, а кресло - креслом. Как-то раз старик задумался о том, почему одна из самых богатых стран мира, в которой ему повезло родиться черт знает сколько лет назад, с каждым годом становится все более и более экономной. Просто подумал и тут же забыл, ведь даже в молодости он не жаловал такие темы.
     
      Он был ребенком, когда распахнул душу навстречу сильнейшей Страсти. Однажды, в какой-то точке пространства и времени они встретились. К счастью, его душа тут же раскрылась, и Страсть не преминула устроиться в одном из ее потаенных уголков. Она была честной и воспитанной Страстью, поэтому долго и внимательно наблюдала за мальчиком, не терзая и не мучая его, позволяя себе лишь иногда напомнить о своем присутствии легким, едва осязаемым дуновением. В такие минуты он замирал, не слыша ворчания матери и, рассматривая пламя очага, переживал странное чувство, влекущее к незнакомому, неизведанному миру. Страсть наслаждалась реакцией мальчика, потирая жаркие руки, и однажды окончательно убедилась в том, что лучшего прибежища ей не сыскать.
     
      Дед мальчика был рыбаком, знавшим каждый квадратный метр Северного моря и умевший определять погоду завтрашнего дня по оттенку заходящего солнца. Отец мальчика поначалу думал, что заработает куда больше на угольных шахтах, но как-то раз, дождливой ночью, он, пахнущий перегаром и без гроша в кармане, вернулся домой. До утра дед громко спорил с отцом, а наутро, они вместе вышли в море. На третий день дед позвал в море и мальчика. На четвертый день мальчик сам попросил деда взять его с собой.
      Море!
      Лодка, с почерневшими от времени бортами. Большие куски трески, да пара луковиц в ароматном, дымящемся бульоне. Грязно-серый комок крупной, слипшейся соли. Фиолетовое, серебряно-звездное небо. Мальчик лежал на корме, слушая всплески то плачущих, то смеющихся волн. Казалось, они только и делали, что плакали и смеялись. Тогда, находясь как раз посередине темно-фиолетового неба и украшенного звездами и колючими ежами морского дна, покачиваясь на ледяных волнах, мальчик впервые ощутил Застывшее Время.
      Ночью, в почерневшей лодке, он засыпал, укрывшись куском рваного, уже ни на что негодного паруса. Почти всегда ему снились славные герои древних саг, спешащие на боевых, разукрашенных мелкой резьбой, кораблях и подгонявшие воинственными кличами Ветра, скрипящие от натуги и упирающиеся широкими лбами в суровую парусину...
     
      Каждый житель небольшого прибрежного поселка гордился знанием саг. А хромая одинокая старуха Нельда, укутанная в черную рванину, так похожая на старую ворону, считала себя самой лучшей рассказчицей историй про Одина и его волшебный корабль Скирбландир, про скверного нравом Локи или золотозубого справедливого Хеймдалля.
      Дед часто ругался с Хромой Нельдой, обзывал ее "выжившей из ума каргой" и пытался отстоять право "на истину", доказывая таким же захмелевшим рыбакам, засидевшимся после похода в море в кабаке, что только он знает древний, неискаженный текст саги о Греттире или Одде Стреле. Впрочем, было бы смешно, если бы старая Нельда позволила кому-либо обидеть себя.
     
      Когда удавалось выпросить у деда немного времени, мальчик убегал к Нельде, помогал ей по хозяйству, после чего она, то смеясь, то плача, поведывала ему очередную сагу. От ее меняющегося голоса по спине пробегал холодок. Сидя перед коптящим очагом в ее хижине мальчик руками мог трогать и даже пробовать на вкус Застывшее Время. Много историй подарила тогда старая хромая Нельда мальчику.
     
      Когда он сменил шесть или семь пар кожаных ботинок, Страсть напомнила о себе и ошеломленному отцу пришлось раскошелиться, после чего счастливый юноша расцеловал красные от постоянной стирки рыбацкой одежды руки матери, и, навестив могилы деда и Нельды навсегда покинул маленький прибрежный поселок.
      "Ты же не хочешь жить в одном и том же Застывшем Времени?", - вот что шептала мальчику Страсть, когда он шел, по гористой каменной дороге в соседний город, где размер порта в несколько раз превышал площадь его родного поселка.
     
      Сидя на корме парохода, он смотрел на фиолетовое небо, слушал негромкие отплески волн, перебиваемые частым смехом гуляющих пассажиров, и думал о том, что же ожидает его впереди.
      Большой город не заметил юношу, и если бы не Страсть, он почувствовал бы себя Робинзоном, заброшенным на необитаемый и вместе с тем густонаселенный остров.
      "Даже не думай отчаиваться! Ты знаешь очень много древних саг, а научиться правильно писать и считать, складно излагать свои мысли, не так трудно, поверь..." - ласковым голосом успокаивала Страсть юношу, когда он почти поверил в то, что большие и красивые, с тяжелыми бронзовыми ручками двери Университета закрылись для него навсегда.
      Устроившись рабочим на небольшую фабрику, производящую необходимые, но чрезвычайно скучные в изготовлении скобяные изделия...
     
      Старик закурил трубку, поправил плед. За всю жизнь он так и не сумел найти сорт табака, который курил его дед. Он пробовал самые разные сорта, в самых разных странах, но ему так и не удалось попробовать того самого табачка, от которого чихал в детстве, когда дед, выпуская клубы дыма, рассказывал ему об Эрике Рыжем.
      Скоро подойдет дежурный волонтер и вежливо позовет "кушать" сбалансированную, витаминизированную, с большой добавкой кальция дрянь. Дрянь была приятной на вкус, только вот большой кусок засоленного отваренного палтуса, пара картошек в мундире, да ломоть успевшего слегка зачерстветь хлеба...
      Старик проглотил слюну и вспомнил, как тогда, давным-давно потратив все полученные за две недели работы на фабрике деньги на книги и оставшись без гроша в кармане... Голод! Сам голод вспоминался плохо, очень много сытого времени прошло с тех пор, но величайшее блаженство от вкуса куска ржаного, посыпанного крупной солью хлеба, протянутого чьей-то доброй рукой, старик запомнил на всю жизнь. Это было Величайшем Блаженством, сравнимым разве что с религиозным экстазом.
      Удобное кресло, то есть стул, черт бы его побрал!
      "Я Старик - живущий на стуле!" - подумал и улыбнулся Старик. "Я Самый Старый Старик, Живущий На Стуле!" - скаламбурил он и улыбнулся вновь.
      Черт его, заросшего паутиной седой бороды, побрал, но он был прав - почти всегда он сидел на террасе "социального учреждения", суеверно избегая общения с другими, более молодыми стариками и старухами, живущих в маленьких чистых комнатках.
      Сколько лет и зим он просидел на террасе, в своем, Застывшем Времени, наблюдая, как вместе с ним старится его некогда молодая и прекрасная Страсть? Семь лет? Семь лет на террасе, почти каждый день... Только Очень Хреновая Погода загоняла его туда, вовнутрь богадельни, которую он прозвал Приютом Св. Альцгеймера и Св. Паркинсона. Отдавшиеся во власть этих святых старики пугали его. Иногда ему начинало казаться, что он куда хуже помнит прошлое, а его правая рука трясется все сильнее и сильнее. Он очень боялся превратиться в ходячую погремушку, как его сосед по комнате, носу не кажущий во двор богадельни. Он боялся превратиться в ходячий, ни черта не соображающий труп, в какой недавно превратилась одна из старух.
      Он убегал от них всех на террасу и сидел там до самой ночи.
      Вот и сейчас, поужинав дрянью, запив ее терпким соком граната, он вновь "пустил корни в стул" - так про него шутили молодые волонтеры.
      Узкими золотистыми полосками табака, лишь отдаленно похожим вкусом на тот, дедовский, старик вновь забил трубку...
     
      Из похожей трубки курил молодой профессор, с которым он случайно познакомился в пивнушке. Проходя мимо столика юноша увидел в его руках старую книгу, на обложке которой красовался висящий на ясене Игддрасиле Один, принесший себя в жертву себе же.
      О, Боги, как же они напились с профессором в ту ночь! Даже никогда ничего не смущающаяся Страсть немного струхнула! Юноша, подражая уже истлевшей Хромой Надиле, то протяжно, то прерывисто рассказывал, нет, скорее - пел свои любимые саги, а молодой профессор иногда хватал его за рукав, и в сотый раз просил зайти к нему в Университет, чьи двери украшены массивными ручками из бронзы.
      На следующий день, когда уставшая Страсть, наконец, разбудила его, он запрыгал, заплясал по комнатке... Целых полчаса они водили со Страстью хоровод!
      В те годы учеба куда больше, чем сейчас сочеталась с настоящими исследованиями. Тогда профессора не утверждали, что им известно все. В те годы они сами очень многого не знали и не были столь высокомерны.
      Он был хорошим студентом. Ему повезло. У него была преданная, как собака, Страсть.
      За три года он посетил Швецию, Данию и даже Исландию. Он держал в руках позеленевший, с узкими прорезями для глаз шлем Сигурда. Он любовался устрашающими фигурами кораблей викингов, и через его руки прошло немало золотых украшений, найденных во время раскопок. Он жалел, что потомки позабыли про славный обычай окружать могилы моряков камнями, придавая последнему приюту форму лодки. Он не переставал удивляться что они, так плохо знают древнюю историю своих Северных стран.
     
      Будь проклят, святой Альцгеймер!
      Как он мог забыть, что к тому времени они любовались, жалели и удивлялись втроем! Втроем, черт побери! Он, светловолосая Стефи и Страсть! Стефи была моложе его, и ее влекли руны. Она мечтала выведать у рун все-все их тайны. Младший, бытовой Футарк... Старший Футарк. Синтезированный с кельтским - Нортубрийский ряд. "Ветвистые руны", "лунные руны"... Стефи жила в постоянном окружении рун, как источник света, к которому слетелась стайка изящных мотыльков.
      В середине тридцатых к ним приехали три человека из Берлина, представившихся учеными, но военная выправка тут же выдала в них вышколенных офицеров Рейха. Он и Стефи осторожно беседовали с ними, обсуждая теории Гвидо фон Листа, стараясь при этом как можно больше помалкивать. Холод, сквозивший из глаз нежданных гостей, не располагал к откровенности.
     
      У старика сильнее затряслась правая рука, и он послал ко всем чертям святого Паркинсона.
      Когда началась война, они были впятером! Он, Стефи (кормящая по очереди грудью двух мальчиков близнецов) и его неугомонная, но ставшая непривычно деликатной Страсть. Когда началась настоящая война, Стефи часто вспоминала визит офицеров-ученых. Когда мальчики засыпали, она уходила в свой кабинет и проводила в нем слишком много времени.
      Однажды он заметил, что ее безымянный палец на левой руке перебинтован. К тому времени он заслужил звание профессора, поэтому сразу понял причину аккуратной повязки. Стефи смутилась, когда он попросил показать рану. Все верно, ее маленький пальчик был исколот иглами.
      Он был профессором, а ведь даже бабка Нельда знала, зачем женщине иногда просто необходимы несколько капель крови. Рунам для гадания подойдет обыкновенная глина, рунам для письма и вовсе ничего не требовалось. Лишь магические руны всегда жадны до человеческой крови, которой они пропитывались, насыщались, после чего обретали свою, маленькую, нацеленную на одно, а иногда на два-три действия душу.
      Тогда Стефи уверяла его, что она просит у рун защиты - для детей, для них, даже для его Страсти. Он поверил ей, но попросил больше не играть с силами, которые ей так и не довелось изучить до конца.
     
      "Эти чертовы силы до сих пор не изучены! " - важно подумал Старик и встал со стула, чтобы отправиться спать в комнатку.
     
      "Завтра я поеду домой... - думал он перед сном. - Мне надоело сидеть на стуле в этом Застывшем Времени". "Ты все делаешь правильно, - шепнула ему Страсть. - Спокойной ночи!"
      Он засыпал на неудобной простыне, под которую заботливый волонтер всегда подкладывал унижающую достоинство стариков клеенку... Ему чудились звуки волн... А может, это негромко плакал или смеялся его сосед по комнате, которому завтра с утра, в который раз, предстояло трястись всем телом, словно он был не отставным военным, а испуганным, загнанным зайцем.
      "Завтра я поеду домой! Как долго я просил их об этом!"
     
      Стефи умерла пятнадцать лет назад. Он продал их большой дом, а себе купил небольшой одноэтажный домик в родном поселке, превратившимся к тому времени в город с причалами и доками на берегу.
      Сыновья давно жили своей жизнью. Может в их душах также нашли приют ведомые только им Страсти, но внешнего их проявления Старик не замечал. Один строил дороги, а от второго, переехавшего в Италию, письма перестали приходить черт знает сколько лет назад. Он не держал на них зла.
     
      Рано утром он снова сидел в своем стуле и ждал волонтера, которой должен был отвезти его домой. "Мне хочется провести дома хотя бы сутки. И я опять вернусь к вам!" - лукавил Старик во время беседы с директором приюта имени Альцгеймера и Паркинсона. Директор поверил ему.
      За пять часов волонтер доставил его до города, помог вылезти из микроавтобуса и напомнил, что завтра, под вечер приедет за ним.
     
      По пути домой старик зашел на кладбище, навестил могилы деда, отца, матери и Хромой Нельды, после чего купил в магазине хвост соленого палтуса, хлеба, немного картошки и пару бутылок самого крепкого пива.
      Пробравшись сквозь заросли кипрея, старик открыл дверь, сразу прошел на кухню, взял с полки почерневший котелок деда, положил в него рыбу, залил водой и оставил на пару часов, чтобы вода забрала лишнюю соль.
      Он давно не разводил огня, поэтому с камином пришлось немного повозиться. Когда несколько березовых чурок, припасенных заранее, перед отъездом в "социальное учреждение" пустили рыжие побеги, старик сел в кресло и закурил. Дорога вымотала его, и это было чертовски приятно! Так хорошо и непривычно было ощущать усталость от долгой дороги домой.
      Больше часа он сидел перед камином, вглядываясь в огонь, после чего подложил дров, сходил на кухню, слил воду, вымыл несколько картофелин, добавил их к палтусу, вновь залил водой и подвесил котел на крюк, специально вмонтированный для таких целей в камин.
      А потом старик, бормоча про "Величайшее Блаженство", обжигаясь, чистил горячую картошку и вдыхал аромат, поднимающийся от вареного палтуса. Поужинав и выпив пива, старик понял, что пришел час, чтобы совершить давно задуманное.
      С детства, на лодке деда, в юности и зрелом возрасте он слишком много дней и ночей проводил в Застывшем, Как Лед Времени, скрываясь от Времени Обычного, сэкономив, тем самым, для себя слишком много лишних, бесполезных лет.
      Достав с полки небольшой деревянный чемодан, Старик вытащил из него кусок старой толстой кожи, финский нож деда и маленькую шкатулку в которой хранилось немного праха Стефи.
      Часто оглядываясь, будто опасаясь того, что за ним подсматривают, старик, крепкой, переставшей трястись рукой, вырезал вязью на коже нескольких рун, сдул частички кожи, внимательно осмотрел получившийся рисунок...
      Во имя Одина, пусть Альцгеймер не отыщет его в этом домике! Старик боялся ошибиться, но вроде все получилось, как надо. Полоснув ножом по ладони, старик открыл шкатулку с прахом Стефи, и кровь тоненьким ручейком полилась в серый пепел.
      Хватит!
      Этого ненасытным рунам должно хватить...
      Старик обмотал порезанную ладонь платком, набил трубку и жадно выкурил ее, посматривая на кусок кожи, шкатулку и огонь. Кончиком ножа он быстро перемешал жидкую кашицу в шкатулке, вылил ее на руны и разровнял острым лезвием, чтобы все вырезанные им символы наполнились смесью его души и частицами тела его любимой.
      Прошептав, скороговоркой Имена рун и плеснув немного пива в благодарность Одину, старик кинул кожу в огонь, опустился в кресло, и принялся, не спеша допивать пиво.
      Пока прогорит кожа он успеет его допить...
      Пока поднятые огнем, насыщенные кровью и частичками тела его Стефи знаки вылетят через дымоход и поставят глубокую незримую печать на фиолетовом серебряно-звездном небе.
  
  
  
  
  
     
     
  
  
  
  
   Раздел II. Стихи.
   1. Избранные диалоги с собратьями по перу за последние два года.
   (взято отсюда http://zhurnal.lib.ru/g/garcew_m_i/opytsovmestnogotvorchestvavsetiizbrannoe.shtml)
   Автор - Гарцев Михаил Исаакович.
   Жанр - хоррор.
   Заметки редактора. Очень интересный стиль - спор с собратьями по перу. Из-за этого - своеобразный стиль написания. Но, думаю, многим понравятся стихи. Внимание: есть образцы далеко не литературной лексики. Это к сведению.
  
  
   В. Бродский
     
      * * *
        
         "Чья это боль растеклась облаками по небу?   
         Чей это стон в завывании ветра звучит?  
         Что ж ты молчишь, закричи же, ответа потребуй:   
         Чьи это слёзы затмили нам солнца лучи?  
     
        
         Чья это мука застыла скалою над бездной?   
         Чей это плач расплескался морями вокруг?  
         Кто-то ведь знает, кому-то ведь это известно:   
         Чей это лес после бури заломленных рук?
        
        
         Чьи переломы судьбы - горных речек изгибы?   
         Чья катастрофа - падение снежных лавин?   
         О, неужели мы счастливо жить не могли бы?   
         Чья это кровь - где рябин полыхает рубин?"
     
     
      ПАРАФРАЗА
     
     
      Чьи это перла
      застыли скалою над бездной?
      Чьи это жерла
      зрачками из страшного сна?
      Чьи это серны
      поют нам про слезы и бедность?
      Чьи это нервы
      натянуты, словно струна?
     
     
      Чьи это штампы
      как стон в завывании ветра?
      Чьи это залпы
      в падении снежных лавин,
      где в свете рампы
      мы видим нехилого метра?
      Красною лампой
      рябин полыхает рубин.
     
     
      Чьи это сопли
      текут по вратам Самиздата?
      Чьи это вопли -
      забором заломленных рук.
      Виден не рохля
      в кровавых сполохах заката.
      Пусть все оглохли,
      но скромный наш скрашен досуг.
      &&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
     
      Марк Шкловер
     
      абстишки
     
     
     
      "Жажда жизни жалит желчью
Жало жгуче жилы жжет,
Жнец желаний - жирный жемчуг
Жадных женщин желчью желт.

Жизнь жеманно жмурит жерло
Жертва жадно жаждет жить,
Жахнет жрец железным жезлом,
Жутко желтый жук жужжит.
     
      Шалея, шторм шарахал шхуну,
Швыряя шустро шалый шквал,
Шугая шхуной шашни шума,
Штурвалом шкипер шуровал.

Шепча, шурша шарфом шафрановым,
Шквал шторма шкипер штурмовал,
Шикуя шармом шейных шрамов,
Шершавый шлифовал штурвал."
     
      ПАРАФРАЗА
     
      желудь желтушный
      желчью жантильно желтеет
      шкловер маркуша
      на побережье ржавеет
      дружит с прокошкой
      шкловера пышная жопа
      желтою брошкой
      в жерле железном сексшопа
      жлобское прошлое
      женщины жены милашки
      жалкое крошево
      рожа дрожит промокашкой
      женские ножки
      жерди и ножки поменьше
      шкловера рожки
      жезлами жалящих женщин
      шкловер менжуясь
      к швалям жеманно пошлепал
      жизнь у буржуев
      жадное жерло сексшопа
      жопа шалавы
      желеобразную грушей
      жухнет шершавый
      в жилистой туше маркуши
      жизни ошметки
      прошелестят шепеляво
      слышится жуткий
      шепот жестокой державы
      прошлого шрамы
      жгут ошалевшую жертву
      брошен на шпалы
      с шармом доложено шефу
      выжил обшарпан
      жизнь закружилась шаманкой
      по шариату
      шило шиита в шарманке
      шизнутый шляхтич
      жахнув шутейно ширнется
      шпарит по шляху
      на шебутном запорожце
      шайзочка рашен
      кажет маркуше промежность
      солнышка краше
      помнишь жуир нашу нежность
      жрут и жируют
      похорошела держава
      душной жарою
      душит сбежавшего жаба.
      &&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
     
      ФЕДОР ГАЙВОРОНСКИЙ
     
      ВСТРЕЧА С ЛИЛИТ (самой первой)
     
     
      "Я встретил девушку в рассветной тишине
      Она стояла, обратив лицо к Луне
      Горел восток багряной полосой
      Катились слезы утренней росой
     
     
      Я заглянул в колодцы серых глаз
      "О чем ты плачешь в этот ранний час?
      Красавица, обидел кто тебя,
      Иль обманул, другую полюбя?"
     
      "Ах, человек, - последовал ответ, -
      Среди людей давно мне места нет
      Лишь пропоет петух в последний раз,
      К воротам Ада отойду тотчас..."
     
      Она была, конечно же, грешна.
      Но так хрупка, так трепетно - нежна
      И я сказал: "Ну что ж, тогда идем,
      И будет Ад, но Ад - вдвоем!"
     
     
      ПАРАФРАЗА
     
      Был мальчик Федя Гайворовский
      средь мальчиков других неброским.
      Не лапал девочек в спортзале,
      да те ему и не давали.
      Такой прелестный херувимчик,
      у всех учителей - любимчик.
      Но вот - в тот день шпаной побитый -
      он встретил девушку Лолиту.
      - Иди сюда, мой юный витязь, -
      она сказала накренившись.
      Иди сюда, прелестный Федя,
      мы в дальние края поедем
      бродить по закоулкам ада,
      иди сюда, моя отрада.
      Твоей я буду самой первой,
      познаешь ты свой запах спермы,
      и притянув ФедОра к чреслам
      она задергалась как в кресле
      у гинеколога-убийцы,
      а Федя, пойманною птицей,
      загоготал, но Федин гогот
      исторг из уст Лолиты хохот.
      Однако стойко, неустанно
      наш Федя шел к оргазму рьяно.
      И, наконец, исторгнув семя,
      почувствовал, как плачет время.
      В прерывистых Лолиты всхлипах
      он слышал стоны архетипов.
      В истоме сладкой каждой клеткой
      он слышал зов далеких предков.
      Сквозь кожного покрова поры
      разверзлись "крови, почвы" створы.
      Вождя творящая монада
      как грозный символ цареграда,
      как микрокосм в лице КадмОна
      Адама, ставшего у трона
      богов великого народа
      как эманация природы.
      Когда постиг все это Федя,
      он встал, торжественен и бледен.
      В его крови скромны и скрытны
      струились древние инстинкты,
      и Федя, ими защищенный,
      в смысл сокровенный посвященный
      как рыцарь грозный, весь в броне
      вступает в члены РНЕ.
      &&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
     
      РАЗГОВОР С ВАЛЕРОЙ ПРОКОШИНЫМ
      xuli gan
- Sun Dec 7 22:37:59 2003
     
Нет, Дан, песни Вы сочиняете хуже. Но идея сама по себе хорошая, т.е., организовать тут не альтернативный, но параллельный песенный конкурс. Почин поддерживаю.

Трансвеститское танго

"Оторвали мишке ...лупу"

То вино, то картишки,
то крема от морщин.
Вот такие страстишки
у еврейских мужщин.
Пусть не бриты подмышки
и пятно на манишке
от вчерашней отрыжки -
это все ерунда.
Пусть у нашего мишки
нет ни славы, ни книжки,
понимаешь, братишка,
он танцор хоть куда.
Для стыда нет причины,
чем нежней, тем верней.
Пожилые мужчины
в вальсе кружат парней.
Пожилые мужчины
в вальсе кружат парней.

Трансвеститы-мальчишки -
Ямб, Анапест, Хорей.
Про такие делишки
знает каждый еврей.
И пускай у Иришки
песни, сны и интрижки,
и торчат кочерыжки
на осенних полях.
Интернет был для мишки,
как очки для мартышки,
понимаешь, малышка,
он танцор на паях.
Вот он встал на пуанты,
бабы валятся ниц...
Почему все таланты
без яиц, без яиц.
Потому что таланты
без яиц, без яиц.
      мой ответ
     
      Ах, дружки и подружки,
      я спою Вам частушки.
      Мне наполните кружку,
      а как выпью до дна,
      так спою про прокошку
      не всерьез, понарошку,
      но в шутейной одежке
      правда тоже видна.
      Из "Калужской Аляски"
      присылает нам сказки
      и сгущает все краски -
      садо-мазо в крови...
      То он плачет о Бродском,
      то - о жизни, блин, скотской,
      то с усмешкой уродской -
      о нацистской любви.
      Ах, дружки и подружки,
      этот милый зверюшка,
      словно мышка-норушка,
      тащит все к себе в дом,
      и жирует парнишка,
      в литсоюзе стал шишкой.
      Этот выпустит книжку
      при режиме любом.
      Он и вашим и нашим,
      если надо, так спляшет
      хоть с Исааком, хоть с Сашей
      Соколовым - Кацо.
      Он герой демтусовки,
      но с такой же сноровкой
      из нацистской винтовки
      справно жахнет в лицо.
      Закадычной подружке
      вологодской Танюшке
      он поет про церквушки
      так, что млеет она,
      а еврейке Хилинке
      он покажет картинки,
      и от сладкой начинки
      та любовью полна.
      И одна лишь Иришка
      раскусила парнишку,
      сорвала вмиг манишку,
      обнажив в сердце брешь...
      Жаль, что мало иришек,
      а таких вот мальчишек
      я видал выше крыши,
      их хоть жопою ешь.
      Ах, дружбАны, подружки,
      мне б на закусь - ватрушку,
      то что стал побирушкой
      никого не виню.
      Знать, в России жидочкам
      тяжело в одиночку,
      но Россию как дочку
      и люблю, и ценю.
      &&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
     
     
      РАЗГОВОР С ТОВАРИЩЕМ БЛИННАХЕРОМ
     
     
      Блиннахер
- Fri Jan 9 11:44:28 2004
     
      "как у Лехи да у Даена
разудалая уда
лучше блёхи-то надраена
ой, девчата, ой беда!

отвернуть-ка Леху выпроси
глянцев край - едрена мать!
ну-ка бабы, накось выкусьте,
то-то сдуру не сломать!

уж тако у Лехи членское,
уж тако-то не мало,
уж узнали мы вселенское
несусветное ..."
     
     
      МОЙ ОТВЕТ
     
      Конечно, Шленский
      у Даена
      не то, что "Членский"
      до колена.
      Зато у Рудиса "ВеГо..."...
      Напоминает мне оно...
      Нет, я не говорил "говно",
      в "ВеГо..." талантов О-ГО-ГО!
      И как, Блиннахер, не залупись -
      Даен, конечно же, не Рудис.
      Да, но и Рудис не Даен,
      хоть редьки и не слаще хрен.
      Порой, милашка этот Рудис
      стыдливо всем нам кажет кукис,
      когда печатает прокошку,
      хотя лягнуть жидов немножко
      давно не стало моветоном -
      мне кто-то объяснил резонно.
      Блиннахер, душечка, не куксись,
      передавай привет для Rudis.
      Всю жизнь ты хавал "Юность", "Смену",
      прорвавшись, наконец, к Даену.
      А я б "Вечерку Гондольера"
      вмиг обменял на "Пионера".
      Но знаешь лучше что, Блиннахер,
      давай пошлем их дружно на хер,
      вдогонку крикнув:
      "Эй, заразы,
      побольше б вас - ХОРОШИХ, РАЗНЫХ!"
      &&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
     
      РАЗГОВОР С ТОВАРИЩЕМ БЛИННАХЕРОМ
      ( ПРОДОЛЖЕНИЕ )
     
     
      Блиннахер - Гарцеву
- Mon Jan 12 15:44:26 2004
     
"My dear, my Gartsev, при чем же тут cookies??
Зачем себя так обрекли вы на муки-с?
my Гарцев, my дир, ведь совсем не с того я
разыгрывал русско-народного гоя
чтоб Членского, Дашку и всю их компашку
ущучить за про-тараканью замашку.
Пускай хоть слюной изойдут, публикуя
поэмы любого еврейского хуя.
Оттуда и взятые, кстати. И кстати,
вы правильно определили их party.
Не зря же редактор так холит бородку
для схожести с Бродским... уж лучше бы водку
хлестал он почаще... Хоть впрочем и хлещет...
Так вот, Миша, как посмотрю я на вещи.
И Рудис и Жердев и все "гондоньеры"
для нас скажем с вами совсем не премьеры
но вы посмотрите, ведь это не глупо
что в их литжурналах не сыщешь залупы
хотя б на обложке. А этот Мудашка
когда в голове растуманилась бражка
взомнил, будто хуй - "гениальное просто"
и требует чести себе не по росту.
Такие, как Леха, к друг другу ревнуя,
всё изображают: побольше бы хуя!
Такие хуями кладут как в кумаре,
они проживают в дешевом кошмаре
не знают чего бы продать им за баксы,
хоть пенис свой - лишь не уменьшить бы таксы!
У них ничего-то другого и нету
дай волю - обложат хуями планету
и с каждого - слупят за хуй по-немножку.
Его завернув в дорогую обложку.
И хуй свой один за душой лишь имея.
Да я предпочту распоследнего гея
в поэты, чем этих залупо-продавцев,
Вот так-то, любезный товарищ my Гарцев..."
     
      МОЙ ОТВЕТ
     
      Ну, знаешь, Блиннахер,
      ты киллер и хакер,
      хоть жизни моей не помеха.
      Вот так, вот, без страха
      как шумный Шумахер
      по "Членскому" Лехи проехал.
      В Москве, Амстердаме,
      в Нью-Йорке, Майями -
      скажу откровенно и смело -
      рыгаться хуями,
      блеваться хуями
      не очень достойное дело.
      Но знаешь, Блиннахер,
      жизнь мерзкая сваха,
      порой, обвенчает с подонком...
      Душа от утраты
      ругается матом
      как в грязном борделе девчонка.
      Ты дерзок, Блиннахер,
      как тот парикмахер,
      который похож на прокошку.
      Пусть будет мне плохо
      и жду я подвоха,
      однако не сдам друга Лешку.
      Даена новеллы
      лиричны и смелы,
      как будто тепло в злую стужу.
      Стоит он над нами
      и тихо без брани
      кишки вынимает наружу.
      Но что-то осталось,
      а что-то сломалось
      и жизнь покатилась вмиг прахом...
      Прикрылся хуями
      как будто друзьями.
      Не надо сердиться, Блиннахер.
      Прости мне, Блиннахер,
      мой гнусный характер,
      а помнишь как прошлой весною
      я шел по Тенетам
      с одним пулеметом
      и почва дышала войною.
      А этот Делицын,
      такая лисица,
      привел с собой полчища гоев.
      Впихали те лица
      мне все единицы.
      Я стал на Тенетах изгоем.
      Но храбро сражался,
      на мат натыкался
      и бил в перерывах посуду.
      Ломал себе пальцы,
      вдруг в группе засранцев
      увидел Гуляеву Любу.
      В горниле ристалищ
      мы стойко держались.
      Рвались на куски селезенки.
      Ты помнишь, товарищ,
      как нам улыбались
      ее голубые глазенки.
      Скажи мне, Блиннахер,
      кого бы оттрахать?
      Твоя меня греет палитра.
      Мы мирные люди,
      но если прибудешь -
      найдется в запасе пол-литра.
      &&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&
     
     
      Александр Кабанов  
     
      Из сборника "Лелея розу в животе"
     
      * * *
     
      "Деревянные птицы настенных часов,
      перелетные птицы осенних лесов.
      За отсутствием времени, дров и слуги,
      первых птиц - расщепи и камин разожги,
      а вторых, перелетных - на этом огне
      приготовь и отдай на съедение мне.
           
      Виноградная гроздь. Сквозь мускатные чичи
      проступает ночное томление дичи -
      самой загнанной, самой смертельной породы,
      сбитой слету, "дуплетом" нелетной погоды.
     
      Не грусти, не грусти, не старайся заплакать,
      я тебе разрешил впиться в сочную мякоть,
      я тебе разрешил из гусиного зада -
      выковыривать яблоки райского сада!,
      авиаторов Таубе, аэропланы.
      Будем сплевывать дробь в черепа и стаканы,
      И не трудно по нашим губам догадаться -
      Поздний ужин. Без трех поцелуев двенадцать."
     
  ПАРОДИЯ
     
     В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
     не грусти, не грусти, не старайся заплакать.
    Я тебя угощу сладким яблоком райским,
     Я тебе разрешу впиться в сочную мякоть.
     Я тебя научу из гусиного зада
     выковыривать яблоки райского сада.
     Я тебе покажу - не покажется мало -
     как горилку отжать из гусиного сала,
     а потом, извини, будет клево и жутко.
     Я тебя утащу в сердцевину желудка,
      где желудочный сок прет с воинственным кличем,
      и тогда ты почуешь все томление дичи,
      а когда ты сомлеешь от якшанья с поэтом,
      я тебя ОТЛЕЛЕЮ "нестандартным дублетом".
     Авиаторов Таубе, аэропланы!
     Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
     Ананасом в шампанском мы наполним стаканы!
     О мускатные чичи - это пульс вечеров.
  
  
  
  
  
  
  
  
   2. Стихи. Избранное. (см. прошлую ссылку)
   Автор - Гарцев Михаил Исаакович.
   Жанр, форма - поэма.
   Заметки редактора. Довольно интересный образчик стихотворного творчества. Есть очень интересные методы работы с формой и рифмой.
  
         * * *
        
         Ну, вот и все.
         Последний росчерк
         пера, зажатого в руке,
         и целый ряд безмолвных точек
         растает где-то вдалеке
         ... ............................. ...
         И там, летя в пыли астральной,
         в наплыве лунных анфилад,
         всей сутью нематериальной
         ты ощутишь ТОТ терпкий взгляд
         со дна хрустального колодца
         в янтарном просверке конька,
         и крепко сдобренный морозцем
         ТОТ пряный запах табака.
     
     
      ПРИМИТИВИЗМ ИЛИ ОТВЕТ ЭСТЕТАМ-ФОРМАЛИСТАМ
     
      Ох, художники эстеты,
      Ваши сочные портреты...
      Богатейшая палитра...
      Просто глаз не оторвать,
      а мы с НИко Пиросмани,
      закусив цветком герани,
      на расклеенном диване,
      оприходовав пол-литра,
      распевали... "твою мать"
     
      Ох, поэты формалисты,
      Ваши строчки так речисты.
      Мысли флер окутал тонкий,
      да и чувств поток не слаб,
      а мы с НИко Пиросмани,
      нашу встречу остаканив,
      в затрапезном ресторане
      на застиранной клеенке
      рисовали голых баб.
     
      Ох уж, интеллектуалы,
      без штамповки и лекала,
      как играете Вы в бисер
      любо дорого смотреть,
      а мы с НИко Пиросмани,
      утром встретившись в тумане,
      наглотавшись всякой дряни,
      по Закону Высших Чисел
      не дразнить решили смерть.
     
      Вы рисуете картины,
      рассыпая бисерины,
      их нанизывая вскоре
      на искусственную нить,
      а мы с НИко Пиросмани
      у последней стали грани,
      там за ней нас кто-то манит,
      подслащая жизни горечь,
      обещая нас любить.
        
        
         * * *
     
         Замок жемчужный
         в небе завис одиноко.
         Тает окружность
         в мареве летнего зноя.
         Мир перегружен
         вздохами горьких упреков,
         лютою стужей -
         нашей с тобою виною.
         Символов груда
         в мире разбросана зыбком.
         Свет изумруда
         в отзвуке горных обвалов.
         В толще Талмуда
         Библия прячет улыбку.
         Из ниоткуда
         капля живая упала.
         Радужной капли
         не удержать на ладони.
         Силы иссякли
         в мареве знойного лета.
         Солнечный маклер
         плавится, плачет и стонет.
         Звезды размякли
         в хлябях астрального света.
     
      * * *
     
      С детства вижу картинку:
         вдаль струится ручей...
         Я бессмертной былинкой
         на скользящем луче
         в непрерывном движенье,
         веру в чудо храня,
         вдруг замру на мгновенье
         у излучины дня.
         Перед встречным потоком
         всплесков полная горсть.
         Стайки трепетных токов,
         обретающих плоть.
     
        
         ПОДРАЖАНИЕ БРОДСКОМУ
        
     
         Как саркофаг над Чернобылем
         мрачным вырос надгробием,
         так надо мной мои фобии.
         Кто же мне даст ответ?
         Скачут вопросы вечные,
         словно друзья беспечные,
         клятвы звучат подвенечные...
         Мягкий струится свет...
         Спорю с незримой силою,
         плачу и сублимирую,
         кто же найдет мою милую.
         Внятная слышится речь:
         - Слушай, мужлан неистовый,
         коли ты ищешь истину,
         коль погрузился в мистику, -
         должен ты пренебречь
         жизни мишурной благостью,
         сладкой манящей радостью.
         В Лоне Великой Слабости
         верен останься Ей.
         Это твое избрание,
         мягкое звезд сияние,
         рек полноводных слияние
         в мутном потоке дней.
         Это Ее решение,
         тусклое звезд свечение,
         над здравым смыслом глумление.
         Чем же ты Ей так мил?
         Знать на тебе отметина,
         тает в зубах сигаретина,
         стынет на вилке котлетина.
         В жилах избыток чернил.
         Будут ли в жизни женщины,
         будут разрывы, трещины.
         Все что тебе завещано-
         только Она сбережет.
         Что Вы глядите, архаровцы,
         как я шагаю к старости,
         я не нуждаюсь в жалости.
         Выставьте гамбургский счет.
         В жарких Ее объятиях
         мне не страшны проклятия
         пишущей нашей братии.
         Сказано ведь: "Иди!"
         Вот я иду и каркаю,
         кровью порою харкаю,
         где б взять бумагу немаркую.
         Нет мне назад пути.
        
        
         ЛИЦЕДЕЙ
        
        
      Постиг ты тайны лицедейства,
и вот заслуженный финал:
в восторге рукоплещет зал.
Достигнув в действе совершенства,
гордись, ты про-
фесси-
онал.
     
     
      И вновь на сцене, в сердце ярость,
как улей, растревожен зал,
в тебя вопьются сотни жал
но, подавляя страх и слабость,
гордись, ты про-
фесси-
онал.
        
        
       Судьбе порою шлешь проклятья.
Тебе претит страстей накал.
Ты равнодушен и устал,
но ждут поклонников объятья.
Гордись, ты про-
      фесси-
      онал.
        
        
      Так что ж, всему виной тщеславье.
Жизнь фарс. Грядет последний бал.
Проворный занесен кинжал.
Бессмертье действу иль бесславье?
Ответь ты, про-
фесси-
онал.
     
     
         * * *
     
         Вот и закончились сказки.
         Отголосила гроза.
         Желто-багровые краски
         кружатся в сумраке вязком,
         неба надорваны связки
         и голосуют вновь за
         то, чтоб сменилась погода.
         Хмурая мглистая хлябь
         к нам снизойдет с небосвода.
         В панцире громоотвода
         выползет новая явь.
         Снег, как лачком-с, все покроет
         и тишина, тишина ...
         Черт или буря завоет
         с горя иль просто с запоя...
         Грустно мерцает луна.
     
     
      * * *
     
     
      ...............................Я твой пасынок, Родина, я твой пасынок.
..............................Я парнасцами твоими не обласканный.
     
     
      Куст одинокий
импульс новеллы печальной.
Гнет атмосферы
и... покатился по свету.
Где же истоки,
      где же твой след изначальный?
В пламени веры
жажда ответа,
которого нету.
Кончилась качка,
передохни, друг опальный.
Стихли бои
      и не свистят больше пули.
Что же ты плачешь
пасынком родины дальней,
корни твои
      сеткой венозной раздулись.
Щедрую почву
тело беззлобно отторгло,
а в поднебесье
птиц перелетная стая...
      В круге порочном
ты наступаешь на горло
собственной песне...
...облако медленно тает.
     
      * * *
        
         Идеально рассчитано,
         словно Богом даровано.
         Шелком, золотом выткано,
         у других не своровано.
         Но ногами орудуем
         мы на праздничной скатерти.
         Все покатится кубарем
         да к такой-то там матери.
         Видно в жизни не ценится
         то, что Богом даровано,
         и судьба наша мельница
         перемелет ворованное.
     
         * * *
        
         С этой песней протяжной и тяжкой
отогреть свою душу присел.
Хлестанула судьбина с оттяжкой,
выпал многим знакомый удел.
И запел, застонал и...
забылся.
         Все куда-то в туман отошло...
словно солнечной влаги напился,
на душе хорошо, хорошо.
Год сидел или месяц
не знаю,
         стал травою и мхом обрастать,
только птиц быстрокрылая стая
позвала меня в небо опять.
Я рванулся...
и вместе со стаей
полетел в перехлесте огней,
и то место, где сердцем оттаял,
за спиною осталось моей.
Где найду я еще эту радость,
ту, что глушит отчаянья крик.
Эта сладкая светлая слабость
в этой жизни нам только
         на миг!
И так стаи, стада и селенья
все, что движется, дышит, живет,
припадут к роднику на мгновенья
и инстинкт их толкает вперед!
      * * *
     
      Вчера дождь лил, как из ведра,
      но вновь прелестная погода,
      и вересковый запах меда
      полей вас опылит с утра.
     
      Стоит жара да гладь и тишь.
      Клубятся в небе сгустки пара.
      Вдруг разыгравшийся котяра
      в прыжке настиг плутовку мышь.
     
      Породист, ухарь хоть куда,
      седой в опалинах красавец.
      Любой заезжий иностранец
      с ним не сравнится никогда.
     
      Природе, в общем, все равно.
      Кот с мышкой ласково играет:
      то бросит вверх и отбегает,
      то припадет и замирает, -
      как будто сам не понимает,
      чем это кончиться должно.
     
      Он презирает ложный стыд,
      он до мышей весьма охочий,
      он показать нам очень хочет
      крутой охотничий инстинкт.
     
      А я смотрю на этот бред -
      смертельную природы ласку.
      Тогда любой пусть снимет маску
      и мы увидим - людоед.
     
      Мышь защищается, пищит.
      Она сражается, как может,
      ей вряд ли что-нибудь поможет.
      Кто для нее надежный щит?
     
      Кот знает все ее ходы,
      обворожительный убийца...
      ...И как же так могло случиться,
      что виноваты вновь жиды.
     
      Телепрограмму "Русский дом"
      ведет велеречивый Крутов.
      Он говорит спокойно, путно.
      Об этом говорит, о том.
     
      С ним рядом русский генерал
      бичует хитрое еврейство.
      Когда-то, мол, без фарисейства
      он пел "Интер-наци-онал..."
     
      ...Кот, наконец, прикончил мышь -
      красноречивый акт природы -
      под яростный восторг народа,
      а ты, как истукан, молчишь.
     
     
     
     
     
      П Р Е Д В Ы Б О Р Н О Е
     

Не затем ни скопил я сокровищ
и у Белого Дома стоял,
чтоб на "Челси" Роман Абрамович
растранжиривал наш капитал.
Ну а если захочет вдруг "Рому",
и ведь купит, ети его мать,
я скажу ему:
"Знаешь что, Рома,
хватит деньги на ветер швырять".
Не затем я гнобил прокурора
и в постель к нему с камерой лез.
Так не смог бы и Сашка Невзоров,
а он в этих делах - сущий бес.
Зря Скуратова "сделал" в запарке.
У него ведь свое ремесло...
он копал под самих олигархов...
Ну да ладно, быльем поросло...
Не затем я бесчестил Лужкова,
Примакова неделями пас,
чтоб под сенью ночного покрова
нашу нефть вывозили, наш газ.
В передачах моих из "тайм-праймса" -
а к другим я часам не привык -
освещались делишки Чубайса,
но нашли мы с ним общий язык.
Я парнишка нехилый и броский,
не какой-нибудь там размазня.
Неслучайно Борис Березовский
увидав, приголубил меня.
Мы с ним сладко поели, попили,
на чужих оттянувшись костях,
ваше прозвище мне "телекиллер"
наводило и ужас, и страх.
Но зеленых давно нежный хрустик
не ласкает мой слух - хоть слегка -
все кочует по свету Борюсик,
позабыв про былого дружка.
И живу я средь злых олигархов -
неподкупный и грозный атлант -
да от них не дождешься подарков,
и хиреет нехилый талант.
Пусть хожу без работы, в обносках,
но своим я призванием горд,
ибо, словно наш мэтр Жириновский,
грудью встал за российский народ.
Пусть считают меня демократом -
супостатам не дам воровать.
Мне так хочется стать депутатом,
защитив собой Родину-мать.
Я пред Вами стою на коленках,
на глаза набежала слеза...
Подсобите избраться Доренко,
мне отдайте свои голоса.
     
       
         ZHVANETSKOMU-ZADORNOVU
     
         1
     
         Когда голодный скоморох
         толпу заводит эпатажем
         и над властителем глумится, -
         он для сограждан царь и бог:
         талантлив, дерзок, непродажен,
         их плоть и кровь, он их частица.
     
         2
     
         И нынче смех в телеэфире:
         тут КВН, лото, картишки...
         Забашлил тот - хохмит другой.
         И гладкий сладенький сатирик,
         страдая сытою отрыжкой,
         пнет благодетеля ногой.
     
     
      П Р О Р О К 2
     
        Я сидел и курил на крылечке,
         наблюдая реформ плавный ход,
         но зашли ко мне в дом человечки,
         объявили, что грянул дефолт.
         На лужайке своих пас овечек,
         от людской укрываясь молвы.
         Прилетели опять человечки
         и не стало овечек, увы.
         Мы с женою лежали на печке,
         наступление ждали весны.
         Заползли к нам в постель человечки,
         и не стало, не стало жены.
         Отдыхал я однажды у речки
         на зеленой, душистой траве.
         Вдруг приплыли опять человечки,
         поселились в моей голове.
         В моем доме четыре протечки,
         ни овечек уж нет, ни жены,
         но живут в голове человечки,
         крутят мне разноцветные сны.
         В храм сходил и поставил там свечку,
         чтобы сгинуло горе мое,
         но живут в голове человечки,
         не хотят выходить из нее.
         Ни чечен, ни еврей, ни татарин,
         ни чистейший по крови русак -
         ЭНЭЛОИЭНОпланетянин
         в моем доме устроил бардак.
         Так не стало мне в жизни покоя,
         очевидно, пришел мой черед,
         и, махнув на свой домик рукою,
         я пошел по дороге вперед.
         По вагонам я стал побираться,
         там где можно, стал песни орать:
         "Ах, зачем я на свет появился,
         ах, зачем родила меня мать".
         Но детина один здоровенный,
         отобрав у меня свой оброк,
         мне сказал: "Ты, как видно, блаженный",
         по Ахавьеву, типа пророк.
         Не просил я у жизни иного,
         но начался в ней новый отсчет.
         Про любовь пусть поет Пугачева,
         про природу пусть Филя поет.
         И живу я - блаженное чудо -
         на просторах блаженной страны.
         У нас много блаженного люда,
         но не каждый дойдет до сумы.
         До тюрьмы здесь доходит не каждый,
         но одни мы все песни поем.
         Ах, залейте мне, граждане, жажду
         из монеток звенящим дождем.
         Ах, не верьте, не верьте цыганкам,
         ведь обманут, монисто звеня,
         Вы мне спиртом наполните банку,
         Вы послушайте лучше меня.
         Расскажу Вам, что ждет ваших деток,
         испытают ли крах и нужду...
         Ах, насыпьте, насыпьте монеток,
         а потом я всю правду скажу.
  
  
         Душа зачахла - узник плоти.
         От гнета раны не уйти.
         Гниют раздробленные кости,
         и он решил: "Конец пути".
        
         Но дух спортзала шлет нагрузки.
         Сквозь отчужденье и вражду
         энергии живые сгустки
         взрыхляют звездную межу.
        
         За это ТАМ не ждет награда,
         но он подходит вновь и вновь
         к железным челюстям снаряда
         жевать дымящуюся кровь.
     





ТЫ МЕНЯ ПРОСТИ, СОЛДАТИК


Словно не было убытка
   и не срезало ботву,
   возвратился я с отсидки
   в раздобревшую Москву.
   Да, пора, брат, оттянуться,
   оттянуться я мастак,
   и мне ангелом на блюдце
   преподносится кабак.
   Захожу, как завсегдатай.
   Прямо с места и в карьер,
   словно жизнью не помятый
   и галантный кавалер.
   Для начала, для затравки
   закажу я двести грамм.
   У меня в кармане справка,
   у меня на сердце шрам.
   Между столиков колготки
   колготятся, вносят торт,
   но не лезет водка в глотку,
   в глотку водка не идет.
   Вспомнил, как на пересылке
   в тупике стоял вагон.
   В щель, как будто на картинке,
   виден был мне весь перрон.
   Репродуктор выл от счастья,
   плыл дешевенький мотив.
   Для посадки n-ской части
   подан был локомотив.
   Я заметил только малость.
   Много резких горьких фраз.
   Видно, часть формировалась
   для отправки на Кавказ.
   Вдруг средь этой серой массы
   луч, пронзающий века, -
   взгляд стремительный и ясный
   небольшого паренька.
   Он стоял, как изваянье,
   на заржавленных путях.
   И тревогу, и отчаянье
   я читал в его глазах.
   Это длилось лишь мгновенье,
   и его состав умчал.
   Все - к чертям мои сомненья -
   наливай, братан, в бокал.
   А вокруг царит развратик,
   так на то и ресторан.
   Ты меня прости, солдатик,
   что сижу я сыт и пьян.
   Ты ж лежишь под рев сирены,
   перебарывая страх,
   с окровавленною пеной
   от осколков на губах.
   У войны свои резоны,
   есть резоны у войны.
   Где свобода регионов,
   там и целостность страны.
   Отсеченную ботвою
   закушу хмельную грусть,
   и со здешнею братвою
   расцелуюсь, расплююсь.
   Ну, а с женским населеньем
   я всегда был очень мил.
   Для их
   у-до-вле-творенья
   не жалел последних сил.
   Тут потасканные швабры,
   прошмандовки юных лет.
   Я возьму их всех за жабры
   в ресторане на десерт.
   Тут царят лишь вор и жулик,
   неплохую мзду гребя,
   и поймать в разборках пулю
   просто,
   как и у тебя.
   А ты знаешь, что в ненастье
   ноют шрамы под ребром.
   Здесь всегда найдется мастер
   расписать меня пером.
   Не узнает мать старушка,
   как в дымине кабака
   пропаду я за понюшку,
   за понюшку табака.
   Если так случится, парень,
   и погибнешь ты в бою,
   то не ради этих тварей,
   а за родину свою.
   Тех, кто гибнет в бранной сече,
   имена, как ни крути,
   будут выбиты навечно
   в безднах млечного пути.
     
     
      * * *
     
     
      Какая утонченность вкусов,
какой набор точеных фраз,
какое знание искусства,
и это все не напоказ,
     
      и это все, конечно, нужно,
и это не каприз тщеты,
но муза корчится от груза
тщеславной нужной суеты.
     
      Ей легче дышится на воле
среди природы, детских снов,
и тут уже никто неволен
формировать ее покров.
     
      Но я все чаще ее вижу
в тот самый яркий в жизни миг,
когда, вдавив окопа жижу,
привстанет воин-фронтовик.
     
      Привстанет,
форменку разгладит
шершавой кожицей фаланг,
потушит взгляд в небесной глади,
и телом остановит танк.
     
     
     
      * * *
     
      Насилуют свободу "наци",
и восстает народ всех наций.
Спешит в Испанию отряд.
Не по чьему-либо приказу,
о том не пожалев ни разу,
ты добровольно стал солдат.
И твой товарищ с эспаньолкой
на языке приветствий звонком
при встрече отчеканит фразу,
подняв кулак: "Салют, камрад".
     
      Когда фашистская секира
обрушилась на страны мира,
твой взгляд был яростен и чист,
немецкий парень ТЕХ тридцатых -
в те дни Ваш фюрер бесноватый
был многословен и речист -
ты отклонил свою присягу
и честь отдал другому флагу.
Под гул всемирного набата
шел в звании: антифашист.
        
      А где твоя судьба, "афганец?"
В своей стране не иностранец,
но ты не бог и не атлант...
Пусть говорят, что все в порядке, -
ты вспоминаешь ночь в палатке,
разрывы брошенных гранат,
и твой товарищ в пламе адском,
потом на костылях и в штатском...
...когда под левую лопатку
ножом бьет слово оккупант.


РЕКВИЕМ
     

Я упал как когда-то
солдат в сорок пятом в Берлине;
за три дня до Победы,
до нашего вывода войск,
и глаза отразились
в чистом небе, пронзительно синем,
и заплакало солнце,
роняя расплавленный воск.
Ты, мой сверстник, конечно,
никогда обо мне и не слышал.
Был воскресный денек,
ты с друзьями пошел на футбол,
а потом вы уселись
под какой-нибудь теплою крышей
и отметили встречу,
не компотик поставив на стол.
Ты слегка захмелел
и уже подмигнул, вон, кому-то,
и пустился с ней в танец
под тяжелый скрежещущий рок,
и задергался лихо,
и не знаешь, что в эту минуту
я задергался тоже
и уткнулся в тяжелый песок.
Я тебя не виню,
видно, рок мой воистину тяжек.
Я не стану тем, кем
мне хотелось бы стать иногда.
Моя жизнь после школы
двухгодичным отмерена стажем,
я покончил с ней счеты,
я отсюда ушел навсегда.
Я ушел навсегда,
но, по правде, я в это не верю.
Неужели затем
мы родимся на грешной земле,
чтобы стойко сражаться,
оплакивать наши потери
и развеяться в пепле,
раствориться в остывшей золе?
Ты, мой дерзкий двойник,
ты мне снился на огненном фоне.
Ты, наверное, главный
моей жизни короткой исток.
Ты сражался в Берлине,
Я сражался в другом регионе,
и мы оба погибли,
исполнив свой воинский долг.
Мы летим над землей.
Мы вдыхаем ваш запах созвездия.
Нам улыбкой планеты
освещают стремительный путь.
Мы как прежде в борьбе,
но нам чужды крупицы возмездия,
мы - частицы энергии,
мы - гармонии Космоса суть.
Мы - субстанты Отечества
человеческой веры и гордости.
Мы глядим к вам на землю.
Вы к нам тянетесь тоже в ответ,
а потом человеческое
растворится в бездоннейшем Космосе,
и польется мелодия -
ослепительный радостный свет.
Но, порою, тоска
подступает приливами боли -
как я мало миров
вам оставил на этой Земле.
И кричу я со звезд,
и ищу я свое биополе,
и бросаюсь я в хаос,
прорастая в спрессованной мгле.
В небе всполохи молний,
тучи носятся огненной пеной.
Вы простите меня,
я разрушить хочу свой предел.
Почему-то для духа
есть прибежище в нашей вселенной,
а для бренного тела -
лишь скитаний и страхов удел.
Я соскучился, люди.
Я хочу к вам оттуда спуститься.
Я мечтаю об этом
свой не первый космический год
и срываюсь со звезд,
и лечу неприкаянной птицей,
и мелодия космоса
биотоки земли обретет.
И тогда, если вы
ощутите сенсорные токи, -
вы не бойтесь чудес,
вы впитайте их терпкий бальзам.
Это я - в этой капельке,
это я - в этом горном потоке,
прикоснусь к вашим душам
и обратно лечу к небесам.
     
     
* * *


Он губы обмахнул салфеткой,
в углу целуются взасос.
Пятерку бросив под лафитник,
поднялся, вышел на мороз.
Домой добрался, снял пальтишко,
поставил в угол костыли,
из сумки выгреб мелочишку
и пенсионные рубли.
Достал початую чекушку.
Плеснул, с лица стерев оскал,
хлеб накрошил он в ту же кружку,
рукой беспалой размешал.
Сквозь зубы сплюнул: "Ненавижу".
Взболтнул коктейль, что было сил.
Грамм двести горькой, теплой жижи,
давясь слезами, проглотил.
      " Во славу братского народа", -
в мозгу стучало перед сном.
Лет двадцати пяти от роду
спал бестелесным существом.
В сознанье вспыхнула зарница.
Он вновь на боевом посту.
И жег вопрос его глазницы,
вопрос Спасителю Христу.
     


***
     
   Маньяки, духи и бандиты
   плюются злобою слепою,
   лютуя страшно каждый раз.
   Но все дороги перекрыты,
   когда идет войны тропою
   российский боевой спецназ.
   Несете Вы достойно бремя.
   Орлиная осанка люду
   видна за тридевять земель
   среди нацистского отребья,
   среди паркетных лизоблюдов,
   средь либеральных пустомель.
   ... И перекрыты все дороги,
   грядет хана сепаратизму,
   и как сказал один стратег.
   Вы наша гордость и надега.
   Грядет забвение всех "измов".
   На первом месте - Человек.
   Пусть ваши роли не из первых,
   претит Вам свара у кормушки,
   а доблесть не снесешь в музей.
   И только током бьет по нервам,
   когда салютом бьют из пушки
   в честь похороненных друзей.
   Порой, слова бездарны, лживы,
   но вновь вернется все на крУги,
   замкнув небесный окоем.
   Простите нас - еще мы живы,
   без нас Там не скучайте, други,
   мы вновь друг друга обретем.
   Ну, а пока смерть ходит мимо,
   даря какое-то нам время
   и отдаляя наш "погост",
   ты разреши, Линчевский Дима,
   мне пожелать в твой День Рожденья,
   подняв бокал под этот тост:
   "Шоб твой надежен был "винчестер",
   шобы держал сухим свой порох,
   шоб пули попадали в цель.
   Шобы при имени "Линчевский"
   среди врагов был слышен шорох,
   а дамы падали б в постель.
   Шоб с домочадцами был дружен,
   шоб хвори сгинули, заразы,
   шоб день твой полон был, как год.

   ЗА СЛАВУ РУССКОГО ОРУЖЬЯ!
   ЗА МУЖЕСТВО БОЙЦОВ СПЕЦНАЗА!
   ЗА ВЕСЬ РОССИЙСКИЙ НАШ НАРОД!"
        
     
        
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раздел III. Повести.
   К сожалению, по некоторым техническим причинам. Пришлось отложить публикацию моей повести до следующего номера. Других произведений, подходящих под данный формат, выложено не было.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раздел IV. Статьи.
   1. "Загадки Орлеанской Девы".
   (здесь http://zhurnal.lib.ru/editors/r/romm_freddi_a/index_2.shtml вы можете найти не только продолжение, но и многие другие интересные материалы по истории и философии)
   Автор - Славкин Ф.А.
   Жанр - Исторический очерк.
   Заметки редактора. Для всех, кто интересуется историей Столетней войны в целом и Орлеанской девы - в частности. Великолепно подан исторический материал. Без лишних мудрствований и растекания мыслию по древу. Здесь же можно увидеть портрет Жанны Д'Арк. В этом разделе - только 1 глава и введение. Остальное - на страничке автора. Советую почитать всем, кто интересуется историей Девы в частности и Столетней войны - вообще.
  
   1. Введение
     
      Вот уже шесть веков личность Орлеанской Девы привлекает самое пристальное внимание. Она интересует не только историков и философов, но и писателей, композиторов и кинематографистов, да и простых людей.
      Крестьянская девушка, которая получила графский титул Лилий для себя и своей семьи - за беспрецедентные заслуги перед своей страной. Семнадцатилетняя командующая, создавшая сильную армию из нескольких мародёрских шаек, освободившая половину своей страны, разгромившая три регулярные английские армии за полтора месяца и переломившая ход одной из самых продолжительных войн в мировой истории - благодаря использованию тактических приёмов, которые в двадцатом веке получили название "молниеносная война".
      Крестьянка, короновавшая короля и преданная им на муки и смерть. Католическая святая, оклеветанная и приговорённая к жестокой смерти католической церковью. Неграмотная пастушка, которая на протяжении трёх месяцев выдерживала натиск шестидесяти двух церковных схоластов и в отчаянных попытках спасти свою жизнь нашла ответы на теологические вопросы, считавшиеся тогда неразрешимыми.
      "Рекордсменка" как по числу имён и прозвищ, которыми её называют на разных языках, так и по количеству посвящённых ей художественных произведений. Легендарная до неправдоподобия личность, биография которой известна чуть ли не с точностью до одного дня.
      Вот те парадоксы, которые сразу бросаются в глаза при мимолётном ознакомлении с биографией Жанны.
     
     
     
0x01 graphic
      Рис. 1. Портрет Жанны, восстановленный Virginia Lindsley-Frohlick, вариант 1
     
     
     
0x01 graphic
      Рис. 2. Портрет Жанны, восстановленный Virginia Lindsley-Frohlick, вариант 2
     
     
     
0x01 graphic
      Рис. 3. Портрет Жанны, восстановленный Virginia Lindsley-Frohlick, вариант 3
     
     
0x01 graphic
      Рис. 4. Портрет Жанны, восстановленный анонимным автором
     
     
      Широко распространено мнение, что главной своей задачей Жанна считала установление правления короля-француза Карла Седьмого вместо власти короля-англичанина Генриха Шестого. С этим невозможно согласиться. Как будет показано ниже, англичане вели себя во Франции чрезвычайно жестоко, а потому главной, если не единственной, целью Орлеанской Девы было спасение её соотечественников от страданий и гибели. Как говорила сама девушка, ей "стало жаль милую Францию". Коронация Карла была лишь необходимой, с точки зрения Жанны, вехой на этом пути.
      Ничего удивительного, что образ Жанны давно стал во многих странах символом патриотизма, самоотверженности и героизма. Во время Второй Мировой войны, многие партизанские отряды не только во Франции, но и во многих странах оккупированной Гитлером Европы носили имя Жанны д'Арк.
      Образ Орлеанской Девы давно перестал быть чисто французским. Многие знатные иностранцы почитали за честь быть представленными Жанне, когда она ещё находилась при дворе Карла Седьмого. Английские историки времён Столетней войны восхищались милосердием и отвагой Жанны. С того дня, когда трагически прервалась жизнь удивительной девушки, она "завоевала" сердца людей разных национальностей, включая англичан. О ней писали французские, английские, немецкие, американские и русские авторы. Ставились фильмы во многих странах, причём в Голливуде тема Жанны фактически стала дежурной.
      Наряду с восхищением, Жанна и сегодня вызывает ярость и ненависть досужих обывателей, привыкших клеветать, очернять всё, что выходит за рамки их понимания. Во Франции, России и других странах множатся самые нелепые мифы и грязные сплетни о героине, спасшей свою страну ценой собственной трагической гибели. Трудно не сопоставить их с той ложью, которую обрушили на героическую девушку церковники, искавшие повод для возведения её на костёр.
      С позиций двадцать первого века, некоторые аспекты биографии Жанны Дарк кажутся не столь поразительными. Например, Симон Боливар и Джузеппе Гарибальди добивались военных побед не менее удивительных, чем Жанна. Бертран дю Геклен, один из лучших полководцев Столетней войны, был неграмотен - так же, как Жанна. Жанна Фландрская, супруга Жана де Монфора, успешно командовала обороной Энебона. Что же такого исключительного мы находим в Орлеанской Деве?
      По мнению автора, главная причина притягательности образа Жанны состоит прежде всего в том, что она сделала невозможное, сыграла решающую роль в прекращении кровопролитной войны, избавлении французского народа от жестоких иноземных захватчиков. А также в том, какой чёрной неблагодарностью уплатила Франция своей спасительнице. Этот уму непостижимый парадокс, контраст между подвигом и расплатой за него, не имеет рационального объяснения и, пожалуй, является главной загадкой Орлеанской Девы.
      Цель настоящей книги состоит в том, чтобы рассмотреть наиболее известные загадки, имеющие отношение к личности Орлеанской Девы, а также проанализировать различные варианты разрешения этих загадок.
      При подготовке настоящей книги были использованы различные исторические и историко-аналитические материалы, прежде всего:
      В.И.Райцес. Жанна д'Арк. Факты, легенды, гипотезы. Л., "Наука", 1982.
      В.И.Райцес. Процесс Жанны д'Арк. М.-Л., 1964.
      Вадим Тропейко, Максим Нечитайлов. Столетняя война.
      http://www.vadimus.by.ru/index.htm
      Paul-Eric Blanrue. Jeanne d'Arc, princesse de sang royal? L'exemple-type d'une fausse
      demystification. http://www.zetetique.ldh.org/jeanne.html
      Virginia Frohlick. Saint Joan of Arc Center. http://www.stjoan-center.com/
      Приняты во внимание также многие другие публикации по теме, включая статьи ревизионистов биографии Жанны. Полный список литературы приведён ниже.
     
     
     
      Глава 1. Столетняя война до Орлеанской Девы
     
      Причины и поводы, вызвавшие Столетнюю войну. В 1066 году герцог Нормандии Вильгельм Завоеватель нанёс англо-саксам поражение в битве при Гастингсе и сделался властителем Англии. Тогда ничто не говорило о том, какую дорогую цену придётся уплатить Франции за это территориальное приобретение. Поистине, в очередной раз сработала знаменитая формула: "Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы". Хотя, разумеется, мнением рядовых французов никто не интересовался.
      Отделённая от континента проливом, Англия развивалась несколько обособленно. Захват Англии Вильгельмом создал болезненное противоречие между англо-саксонским большинством и нормандским меньшинством - офранцуженными потомками датских викингов, которые поселились в Нормандии в начале десятого века по договору с французским королем и под его формальным сюзеренитетом. Это противоречие блестяще показал Вальтер Скотт в романе "Айвенго". Разумеется, во всех странах существовали обычные социальные противоречия - между дворянами и простолюдинами, богачами и бедняками. Однако в Англии они усугублялись, приобретая также межэтнический характер. Это обстоятельство привело к ускоренному политическому развитию Англии, по сравнению с другими странами Европы, включая Францию. Во избежание потери власти и развала государства, правителям Англии пришлось пойти на беспрецедентные политические уступки своему народу. Результатом стала Великая Хартия Вольностей, которую в 1215 году был вынужден принять король Иоанн (Джон). Хотя Хартия защищала в первую очередь права английских баронов, она послужила толчком к развитию правосознания и вольностей всего населения. С этого момента политическая система Англии стала зародышем будущей европейской демократии.
      Географическая обособленность Англии также избавляла её от необходимости тратить чрезмерные деньги на защиту от агрессивных соседей. Нетрудно догадаться, что слабо развитые, раздираемые междоусобицами и разобщённые Шотландия, Уэльс и Ирландия не могли представлять для Англии сколько-нибудь серьёзную угрозу. Это обстоятельство, избавлявшее англичан от чрезмерных затрат на защиту страны от врагов, немало способствовало экономическому развитию страны и повышению жизненного уровня населения. Экономическое усиление Англии также дало возможность создать немногочисленную, но великолепно обученную и оснащённую наёмную армию, которая блестяще показала себя в Столетней войне.
      По мере того, как постепенно преодолевались различия между нормандцами и англо-саксами, Англия становилась наиболее развитой и мощной частью Европы. Будущей Британской Империи становилось всё более тесно на острове, и власть французской короны над материковыми владениями англичан не устраивала их. Одним из результатов этого стали захватнические войны против Шотландии, Уэльса и Ирландии. Всё чаще происходили также стычки во Франции с сюзереном. В отличие от шотландцев и ирландцев, французы на первых порах действовали довольно удачно и в начале 14 в. отвоевали большую часть английских владений на материке.
      К сожалению, завоевав для себя Хартию Вольностей, англичане не подумали, что у их соседей тоже должны быть права. В великолепном фильме "Храброе сердце" показано, как жестоко и нагло вели себя англичане в захваченной ими Шотландии. В других странах было нечто похожее. Французы не имели никакого преимущества перед ирландцами или шотландцами.
      Если главной причиной Столетней войны стало быстрое экономическое и политическое развитие Англии, то поводом оказалась, как это часто случалось в средневековье, неурегулированность вопроса престолонаследия. В 1314 г. умер французский король Филипп IV Красивый, после которого остались три сына. Невозможно было предположить, что все трое умрут молодыми и, главное, без прямых наследников. Однако в течение четырнадцати лет сыновья Филиппа - Людовик Х Сварливый, Филипп V Длинный и Карл IV Красивый - сменили друг друга на отцовском троне и умерли, не оставив сыновей. Через три месяца после смерти младшего из них вдова родила девочку. Таким образом, династия Капетингов, правившая Францией три с лишним столетия, прекратилась.
      Как относиться к такому странному стечению обстоятельств - кончине сразу трёх наследников французского престола в течение короткого времени? Первое, что приходит в голову: заговор. Кто-то из претендентов на престол мог подстроить убийство всех троих монархов подряд. Увы! Предположение уж очень сомнительное. Ведь для этого права претендента на престол должны были быть неоспоримы, иначе он просто преподносил подарок сопернику. Как показано ниже, права обоих претендентов на французский престол после Карла IV были слишком сомнительны, чтобы им стоило стараться. Конечно, нельзя исключать, что Карл IV прикончил своих братьев, а затем по какой-то причине, не имевшей отношения к политике, сам тоже покинул сей мир. Однако его жена могла родить мальчика. В этом случае повод для Столетней войны был бы устранён, хотя бы на некоторое время. Так что налицо ещё одна загадка Столетней войны: более чем странное стечение обстоятельств, подтолкнувших её начало.
      Однако вернёмся к ситуации во Франции после кончины Карла IV. Права на французский престол оспаривали двое. Первым был юный английский король Эдуард III - внук Филиппа Красивого (его мать Изабелла была французской принцессой, сестрой последних Капетингов). Вторым - французский граф Филипп Валуа, приходившийся Филиппу Красивому племянником. Эдуард был наследником Капетингов по матери, а Филипп Валуа - по отцу. На стороне Эдуарда было более близкое родство с угасшей династией, а на стороне Валуа - Салический закон (Le Salica), унаследованный от традиций франков, запрещавший женщине наследовать французский престол. В Англии этот закон не действовал.
      Забегая вперёд, заметим, что проблема престолонаследия стала поводом и к другой страшной бойне - войне Роз в Англии. Там также разыгрались страсти, имевшие отношение к Салическому закону. Поистине, не рой другому яму...
      Однако вернёмся к событиям, давшим толчок Столетней войне. В апреле 1328 г. Валуа был избран на престол Королевским советом и стал править под именем Филиппа VI. Эдуард, казалось, смирился с неудачей. Летом 1328 г. он принес королю Филиппу VI вассальную присягу за английские владения на территории Франции: герцогство Гиень в юго-западной части страны и графство Понтье на крайнем северо-востоке.
     
0x01 graphic

Рис. 1.1. Английские владения во Франции
в 1337 г. (показаны черным цветом) и в 1360 г. (косая штриховка).
Буквой К обозначен порт Кале.
      Однако осенью 1337 г. конфликт между монархами разгорелся вновь. Франция объявила о конфискации Гиени в связи с предоставлением Эдуардом Третьим убежища Роберту Артуа, преступнику в глазах французской короны. Первое крупное сражение произошло при Кадсане (Зеландия) и завершилось победой англичан. В 1338 г. Англия официально объявила войну Франции. Эдуард вновь заявил о своих правах на французскую корону, в 1340 г. присвоил себе титул короля Англии и Франции и повелел вписать в свой герб рядом с леопардом изображение золотых лилий на голубом фоне - геральдический знак французских королей.
      Притязания королей Англии на французскую корону остались в силе и тогда, когда в конце XIV в. произошел династический переворот в самой Англии, где на смену королям из рода Плантагенетов пришли Ланкастеры.
      Итак, неправильно считать, что виновником Столетней войны была только Англия. Хотя именно она стала инициатором насилия, Франция со своей стороны сделала немало, чтобы не удалось избежать войны.
      Таким образом, династическая распря между властителями Англии и Франции положила начало длительной, кровавой войне. Мы называем её Столетней, хотя в действительности она включала несколько периодов активных боевых действий, перемежавшихся неустойчивыми перемириями. Заметим, что столкновения между Англией и Францией начались гораздо раньше 1337 года, а завершились только в 19 веке.
      Ход Столетней войны с 1337 до 1420 г. Вопреки устоявшемуся мнению, начало войны вовсе не было очень успешным для англичан. После победы при Кадсане, англичане потерпели ряд серьёзных неудач. Французский флот атаковал английские корабли, нанеся значительный ущерб.
      Затем боевые действия с переменным успехом продолжались вплоть до битвы при Креси (1346). В ходе этой битвы, в результате неудовлетворительной координации действий и неудачных манёвров французских подразделений, пехота (генуэзские арбалетчики) попала под обстрел английских лучников, обратилась в бегство и затруднила атаку своей кавалерии. Рыцарская конница французов смяла свою пехоту и произвела серию атак, но потерпела полное поражение.
      Боевые действия утратили интенсивность из-за эпидемии чумы (1348). Население Европы вымирало миллионами. Только в Авиньоне население за несколько месяцев сократилось вдвое, умерло 62 тыс. человек (для сравнения: при Креси погибло ок. 3 тыс. французов).
      Вскоре, однако, англичане возобновили наступление. В 1356, благодаря военной хитрости - внезапного рейда небольшого конного отряда во вражеский тыл, во время французской атаки на англичан, занимавших укреплённые позиции на холме - они одержали победу при Пуатье. Главным результатом этого сражения, видимо, следует считать пленение французского короля Иоанна II, так как потери англичан в живой силе оказались велики, с учётом численности их армии. Если победа при Креси дала Англии господство на севере Франции, то успех при Пуатье сделал их хозяевами юго-западной части страны.
      В последующее время чаша весов постепенно склонялась на сторону Франции. Если бы не смута в Париже (1357-58), а также крестьянское восстание Жакерия (1358), вызванные тяготами войны и произволом феодалов и их войск, возможно, французам удалось бы добиться весьма значительных успехов ещё до 1360 г. Английское наступление выдохлось, натолкнувшись на упорное сопротивление французских крепостей. При обороне Рена отличился Бертран дю Геклен.
      В 1360 г. был заключён мирный договор в Бретиньи. По этому договору Франция теряла территории на Юго-Западе (ок 1/3 всей страны) - Гасконь,Гиень ,Перигор ,Лимузен, Сентонж ,Пуату,Марш и др., а также Кале и Понтье на севере. Англия отказывалась от претензий на французскую корону и Нормандию. Король Иоанн был выпущен под обещание уплатить невиданный выкуп.
      Мирный договор Бретиньи действовал до 1369 г., но это не помешало ряду столкновений с англичанами внутри Франции и за её пределами, особенно в Кастилии. Таким образом, англо-французский антагонизм переместился на время за Пиренеи. Благодаря французской поддержке, королём Кастилии стал Энрике Второй. Франция и Кастилия заключили союз. В июне 1369 г. Франция, поддерживаемая Кастилией, возобновила боевые действия. В ходе нескольких сражений на суше и на море французы, при поддержке кастильцев, разбили англичан и заняли большую часть ранее утраченных территорий. Положение англичан усугублялось внутренними распрями - борьбой за трон и народными восстаниями, среди которых наиболее заметным было восстание Уота Тайлера (1381). К 1375 г. было заключено новое перемирие, которое продлилось всего 2 года. Последующий обмен ударами не принёс большого успеха ни одной из сторон. Англичанам удалось предотвратить высадку французов и кастильцев на Британских островах, однако поражение от шотландских союзников Франции вынудило Лондон к новому перемирию (1389).
     
     
0x01 graphic
      Рис. 1.2. Владения англичан во Франции в 1380 г.
     
     
      В 1392 г. произошло роковое для Франции событие, давшее толчок новому витку войны. Словно история решила поиграть судьбами миллионов людей: у короля Карла Шестого начались первые приступы безумия. Началось противоборство Орлеана и Бургундии за право регентства.
      В 1393 г. регентом стал Людовик Орлеанский. Это привело к антагонизму между Орлеаном и Бургундией. Ещё через 3 года было заключено перемирие с Англией на 28 лет, и Ричард Второй (Английский) получил в жёны принцессу Изабеллу Французскую. Однако в 1399 Ричард Второй был свергнут, и власть в Англии перешла к Генриху Четвёртому Ланкастерскому (Болинброку).
      В 1402 г. французы вторглись в Англию, вместе с шотландцами, но последние были разбиты при Гомильдон-Хилле. Спустя год французский флот разгромил англичан у Сен-Матье. Большинство пленных были выброшены за борт. Англичане ответили опустошением французских земель. Боевые действия продолжались с переменным успехом.
      Таким образом, в начале 15 в. сложилась ситуация маятника, в которой ни одна из сторон не имела решающего преимущества. Военные действия велись не столько для защиты своего гражданского населения, сколько для разорения и истребления неприятельского. Так было принято в те времена, это было правило, из которого только однажды было сделано убедительное исключение, о чём мы поговорим в следующих главах.
      Время от времени разорённое, подвергающееся насилию и издевательствам мирное население Франции и Англии пыталось подняться на защиту своих прав, и тогда собственная армия расправлялась с ним. Как Англия, так и Франция демонстрировали вероломство и бесчеловечность в отношении мирных жителей и пленных.
      Вскоре, однако, маятник решительно качнулся в пользу Англии. В 1411 вражда между Бургундией (бургиньонами) и Орлеаном (арманьяками) вылилась в гражданскую войну. Англичане выступили на стороне Бургундии, жестоко разоряя французское мирное население. В 1413 г. в Париже произошло восстание кабошьенов, которое было жестоко подавлено арманьяками. В том же году скончался Генрих IV и к власти в Англии пришёл Генрих V (Ланкастерский). В 1415 г. его армия высадилась в Нормандии и вскоре разбила французов при Азенкуре, используя как традиционные методы борьбы пехоты (лучников) против рыцарской конницы, так и тактику быстрых манёвров. Во время битвы англичане убили тысячи пленных - сожгли их заживо, так как опасались их нападения с тыла, во время одной из французских атак.
      К 1419 г. англичане захватили северо-запад Франции и заключили союз с Бургундией, которая к тому времени овладела Парижем. Общий ход военных действий был благоприятен для англичан и их союзников.
      Договор в Труа. Изменение характера войны. В 1420 г. Генрих V обручился с французской принцессой Екатериной, и 21 мая того же года в Труа был подписан мирный договор. Инициаторами его с французской стороны стали королева Изабелла Баварская и герцог Филипп Добрый (Бургундский). Значительную роль в подготовке этого договора сыграл епископ Пьер Кошон, впоследствии вошедший в историю как главный палач Орлеанской Девы. Участвовали в подготовке этого документа также теологи и юристы Парижского университета, которые теоретически обосновали проект создания "двуединой" англо-французской монархии. Они изыскали в ней некое подобие "божьего града", не знающего национальных разграничений и государственных границ.
      По условиям этого договора, наследник французского престола дофин Карл лишался прав на корону. Королем после смерти Карла VI должен был стать Генрих V Английский, женатый на французской принцессе Екатерине, а за ним - его сын, рожденный от этого брака. Специальная статья поручала английскому королю привести в повиновение города и провинции, сохранившие верность "самозваному" дофину. Нет нужды пояснять, что англичане использовали этот пункт договора как повод для самых жестоких расправ с теми, кто казался им недостаточно лоялен.
      Отпраздновав свадьбу с принцессой Екатериной, Генрих V торжественно вступил в Париж. Еще не став французским королем, Генрих V рассматривал Францию как свою собственность. По его приказу было произведено массовое изгнание жителей Гарфлёра, которые отказались присягнуть ему, и город заселили англичане.
      Англичане тысячами казнили тех, кого подозревали в оказании сопротивления. Была введена система заложничества: если власти не могли найти тех, кто совершил ту или иную диверсию против захватчиков, то казни подвергались посторонние люди, зачастую не имевшие никакого отношения к участникам сопротивления. Только на Рыночной Площади в Руане (там, где впоследствии была сожжена Жанна) на виселицах по многу дней раскачивались тела повешенных, а над городскими воротами торчали на шестах отрубленные головы. Осенью 1431 года в течение одного дня на площади Старого Рынка оккупанты казнили четыреста французов - даже не партизан. В одной Нормандии ежегодно казнили до 10 тыс. человек. С учётом тогдашней численности населения, трудно удержаться от предположения, что захватчики просто задались целью поголовно уничтожить местных жителей.
      На оккупированной англичанами территории чудовищно выросли налоги, поступления с которых шли на содержание английских войск. Английские бароны и рыцари получали поместья на французской земле. Бургундский герцог, формально признавший власть Англии, фактически вёл собственную политику. Постепенно, село за селом, он прибирал к рукам Шампань и Пикардию.
      Заключение договора в Труа и введение систематических жестоких репрессий против французского населения изменили характер Столетней войны. Она сделалась справедливой со стороны Франции, освободительной для французов. Отныне они воевали не ради порабощения Англии, а для спасения себя и своих близких.
      Дофин Карл заявил, что не признает договора в Труа, и вступил в конфликт со своей матерью - Изабеллой Баварской. Он укрепился южнее Луары, в городе Бурже.
      От Труа до Орлеана. Мы уже неоднократно отмечали мистический характер некоторых ключевых событий, связанных со Столетней войной. Таково было прекращение рода Капетингов, подтолкнувшее начало войны. Загадочным было и безумие Карла Шестого, приведшее Францию к трагической междоусобице сторонников Орлеана и Бургундии. В августе 1422 г. произошло ещё одно таинственное событие, на этот раз благоприятное для французских патриотов: внезапно в полном расцвете жизненных сил умер Генрих V, которому тогда только исполнилось 36 лет. Причиной его смерти стала газовая гангрена, которую тогда называли "антонов огонь". Через два месяца смерть унесла Карла VI. Если бы он умер прежде своего зятя, Генрих стал бы королём Франции. Теперь же монархом обоих государств становился десятимесячный Генрих VI, но для того, чтобы его короновать, требовалось подождать более девяти лет. За это время произошли события, которые сделали его коронацию бессмысленной.
      Дяди короля-младенца, герцоги Бедфорд и Глостер, поделили между собой регентство: первый стал править во Франции, второй - в Англии. Королевство, однако, согласно договору в Труа считалось единым, и титул верховного регента принадлежал Бедфорду. Его ближайшим помощником был Генри Бофор, кардинал Винчестерский, родственник короля, один из самых могущественных деятелей католической церкви. С его помощью Джон Бедфорд укреплял связи с французской церковью.
      Помимо прочего, англичане укрепляли связь с Францией матримониальными средствами. Пример им показал король Генрих Пятый, а после его смерти, в 1423 г., Бедфорд женился на младшей сестре герцога Филиппа Бургундского Анне.
      Малочисленность захватчиков не позволяла им действовать без широкой поддержки со стороны местных коллаборационистов, получавших немалую долю от награбленного англичанами. Огромную часть этих коллаборационистов составили французские церковники.
      Мы уже упоминали о той роли, которую сыграл епископ Пьер Кошон в подготовке и подписании договора в Труа. Помимо него, служили англичанам богословы и юристы Парижского университета - самого влиятельного учреждения французской церкви, бывшего в те времена непререкаемым авторитетом в области теологии и церковного права. В начале XV в. университет представлял собой автономную корпорацию, защищенную от посягательств светской власти системой привилегий. Когда наступили времена междоусобиц, университет встал на сторону бургундцев.
      Утвердившись во Франции, Бедфорд окружил себя клириками из числа тех, кого сами англичане презрительно называли "лже-французами". Прелаты входили в состав правительственного совета при регенте, занимали важные посты (канцлера королевства, государственных секретарей-министров, докладчиков регентского совета и т. д.) и выполняли ответственные дипломатические поручения. Их служба вознаграждалась высокими окладами, щедрыми пенсиями и богатыми земельными пожалованиями.
      Жестокость властей привела не ко всеобщей покорности, а, напротив, к нарастающему сопротивлению, которое началось сразу после вторжения англичан в Нормандию. Первоначально оно носило характер стихийной самообороны населения от солдатских грабежей, ограничивалось единичными выступлениями крестьян и горожан, возмущенных бесчинствами интервентов. Вскоре это сопротивление превратилось в массовое народно-освободительное движение, участники которого вполне отчетливо сознавали его общую политическую цель - изгнание англичан. Это произошло в начале 1420-х годов, когда в завоеванных районах был установлен оккупационный режим - система упорядоченного разбоя и организованного грабежа, обращенная против всего местного населения.
      Среди участников сопротивления были не только разорённые крестьяне, но и дворяне, чьи конфискованные земли попали к английским феодалам, купцы, ограбленные тяжелыми контрибуциями, ремесленники, лишившиеся заработков в разграбленных и обезлюдевших городах, и даже бедные священники, стоявшие близко к народу и разделявшие его страдания.
      Главную силу этой народной войны составило крестьянство, которое грабили не только разбойничьи шайки солдат, рыскавшие по деревням в поисках случайной добычи, налоговые чиновники, новые сеньоры-англичане.
      В лесах Нормандии действовали сотни партизанских отрядов. Малочисленные, подвижные, трудноуловимые, они держали англичан в постоянной тревоге. Их тактика была обычной для народной войны в тылу врага: засады на дорогах, перехват курьеров, охота за финансовыми чиновниками, нападение на обозы и мелкие отряды, налеты на гарнизоны, размещенные в небольших городах и слабо укрепленных замках. Во многих таких отрядах от каждого нового бойца требовалась добровольная присяга в том, "что он будет всеми силами вредить англичанам и воевать с ними".
      История Робин Гуда повторялась в укрупнённом масштабе, только теперь англичане и франко-нормандцы поменялись местами.
      Английские власти обрушили на партизан жестокие репрессии. Устраивались карательные экспедиции, прочесывались леса и проводились массовые казни. За голову каждого партизана назначалась награда; выплачивалась также награда и за тех, кто давал "лесным братьям" убежище или оказывал им помощь. "Но, - как писал один хронист, - на месте одной отрубленной головы тотчас же вырастали три других".
      Значение партизанской войны в Нормандии и других оккупированных провинциях французского Севера не сводилось к тому непосредственному ущербу, который наносился английской армии боевыми действиями партизан. Еще важнее было то, что война в тылу постоянно оттягивала на себя часть английских сил и распыляла их. Оккупационные власти были вынуждены держать в тыловых крепостях большие гарнизоны, а крупные города, где также действовали тайные группы патриотов, были забиты солдатами. Под постоянной угрозой находились коммуникации, для охраны которых требовались немалые силы и средства. В итоге темпы продвижения англичан к югу, на свободную территорию, все более замедлялись, пока, наконец, в 1425 г. в боевых действиях не наступило затишье.
      Осенью 1428 г. политическая карта Франции выглядела пёстро. На севере господствовали англичане, занимавшие Нормандию и Иль-де-Франс. В их руках находились также земли на юго-западе, между побережьем Бискайского залива и Гаронной. Союз с герцогом Бургундским, войска которого заняли Шампань и ряд городов Пикардии, передал под их контроль восточные и северо-восточные районы. Зона англо-бургундской оккупации не была сплошной, внутри нее имелись небольшие и немногочисленные островки свободной территории. Одним из таких островков была крепость Вокулер с тяготевшими к ней деревнями, расположенная в глубоком бургундском тылу, на левом берегу Мааса. Этот район и был малой родиной Орлеанской Девы.
     
     
0x01 graphic
      Рис. 1.3. Владения англичан во Франции в 1428 г.
     
      Осада Орлеана. Чтобы полностью подчинить Францию, англичанам из Северной Франции достаточно было перейти Луару, занять западные провинции и соединиться с той частью их сил, которая находилась в Гиени. Именно в этом состоял стратегический план Бедфорда, к осуществлению которого оккупанты приступили осенью 1428 г. Расположенный на правом берегу Луары, в центре ее плавной и обращенной в сторону Парижа излучины, Орлеан занимал ключевую стратегическую позицию, контролируя дороги, которые связывали Северную Францию с Пуату и Гиенью. В случае его захвата англичане получали возможность перейти в развернутое наступление, так как к югу от Орлеана у французов не было крепостей, способных остановить натиск противника. От исхода сражения на берегах Луары зависела судьба Франции.
      В конце июня 1428 года Томас Монтегю граф Солсбери высадился в Кале с армией до 6000 человек и значительной артиллерией. В августе его войско было переброшено на Луару, и началось наступление на район Орлеана. Сначала были захвачены крепости на правом берегу Луары - Рошфор-ен-Ивелин, Ножан-ле-Руа и некоторые другие. К концу августа был взят Шартр и четыре близлежащих города, потом Солсбери взял Жанвиль и еще несколько небольших городов. Дойдя до Луары, Солсбери прошел на запад от Орлеана, взял Менг (8 Сентября) и после 5 дней осады Божанси (26 сентября). После этого, оставив гарнизоны, он отправил Вильяма де Ла Поль вверх по течению, атаковать Жаржо. Эта крепость пала после 3 дней осады, как и другой город, Шатенеф, после чего оба войска соединились в городке Оливье, южном пригороде Орлеана 12 октября 1428г.
      Английские силы насчитывали к тому времени от 4 000 до 5000 солдат, из-за необходимости оставлять гарнизоны в многочисленных захваченных городах.
Обороной города командовал опытный ветеран Руаль де Гокур. Хотя гарнизон насчитывал только около 500 человек, из горожан была создано 34 отряда милиции, по числу башен. Было заготовлено большое количество продовольствия и боеприпасов, размещена сильная артиллерия. Перед приходом англичан предместья города были сожжены, и жители укрылись за стенами.
      Первоначальное нападение англичане предприняли с южной стороны, против крепости Турель, прикрывавшей мост и ворота Дю Понт. После трех дней беспрерывной бомбардировки французы были вынуждены оставить крепость (23 октября 1428г).
На следующий день, при осмотре взятой крепости, Солсбери был тяжело ранен в голову. По одним данным, в него попал шальной снаряд, пущенный одной из пушек на крепостной стене Орлеана. По другим сведениям, снаряд попал в стену рядом с графом и отбил от неё кусок, который ударил Солсбери в голову. Так или иначе, этот полководец, блестяще проведший несколько кампаний, погиб. Если бы этого не случилось, вполне возможно, что англичане уже тогда взяли бы Орлеан. Вот и ещё одно мистическое событие, повлиявшее на ход Столетней войны.
      Не желая более нести потери, англичане отказались от новых попыток штурма. Вместо этого, они создали вокруг города систему укреплений, которая позволяла блокировать подвоз продовольствия и даже обстреливать тех жителей, которые удили рыбу в Луаре. Таким образом, Орлеан оказался обречён на голод, следствием которого неизбежно стала бы капитуляция. Заметим, что подобная тактика нередко использовалась ранее англичанами - например, при осаде Руана. Тогда англичане одержали победу, которая стоила жизни многим тысячам горожан - как бедняков, умерших от голода, так и тех, кого убили озверевшие захватчики, когда перед ними открыли ворота. Не было никаких оснований полагать, что эта тактика не сработает под Орлеаном.
      Впрочем, в какой-то момент шансы англичан вызвали сомнение. Не только осаждённые, но и осаждающие нуждались в продовольствии. Английское командование не могло позволить себе отправлять солдат на ловлю рыбы и грабежи окрестных деревень: как из-за угрозы дисциплине, так и потому, что район уже был разорён. Вместо этого к Орлеану периодически направлялись большие отряды с продовольствием. Один из таких отрядов был перехвачен французами 12 февраля 1429 г. Последовал бой, вошедший в историю как "Селёдочная битва". Французы были разбиты и понесли большие потери. С этого момента падение Орлеана представлялось вопросом ближайшего времени.
      Итак, история Столетней войны была полна удивительных загадок ещё до того, как в неё вмешалась Орлеанская Дева. Но, пожалуй, самой удивительной из них была загадка, о которой мы ещё не упоминали:
      Пророчество Мерлина. После того, как королева Изабелла Баварская и герцог Филипп Бургундский навязали Франции зловещий договор в Труа, получило распространение некое пророчество, которое приписывалось легендарному британскому магу и мудрецу Мерлину, другу и покровителю короля Артура, правителя Камелота, и рыцарей его Круглого Стола. Версии этого пророчества различны, но суть такова: "Францию погубит злая королева, а спасёт простая, чистая, невинная девушка, пришедшая из дубовых лесов Лотарингии".
      Как только договор в Труа был подписан, французы уверились, что первая часть пророчества сбылась, значит, вот-вот осуществится и вторая. Со дня на день из Лотарингии придёт таинственная девушка, которая исправит свершившееся зло, спасёт Францию от поработителей. Поэтому, когда Жанна заявила о том, что на неё возложена миссия по изгнанию англичан от Орлеана и коронации дофина Карла, многие сторонники последнего уверились, что она и есть девушка из пророчества Мерлина.
      Пророчество Мерлина сыграло значительную роль в успехе миссии Орлеанской Девы. Оно не только привлекло к девушке симпатии народа, но и побудило многих знатных арманьяков забыть о простом происхождении Жанны: ведь на него указал великий Мерлин! Очень возможно, что и сама Жанна вдохновилась этим пророчеством.
      Трудно сказать, каково происхождение этого пророчества. Легче всего предположить, что его придумали арманьяки тогда, когда Жанна уже готовилась в свой путь к дофину Карлу, а то и раньше. Примерно этой версии придерживаются ревизионисты биографии Орлеанской Девы. Однако такое объяснение имеет фатальный изъян, лишающий данное предположение смысла. Об этом изъяне будет сказано чуть ниже.
      Автор этой книги неоднократно сталкивался с самыми удивительными предсказаниями, которые сбывались совершенно невероятным образом. Подробный анализ их выходит за рамки настоящей книги, однако представляется уместным упомянуть одно, куда более впечатляющее, чем пророчество Мерлина.
      За несколько лет до катастрофы корабля "Титаник" это событие почти точно было предсказано писателем-фантастом Морганом Робинсоном. Он не только описал столкновение парохода-гиганта с айсбергом, но и привёл технические данные корабля, численность пассажиров и время события, с высокой точностью совпадавшие с тем, что впоследствии произошло в действительности. Даже название корабля было "Титан". И предсказание это не носило характер устного народного творчества, а было опубликовано в виде приключенческого романа.
      Так что автор "пророчества Мерлина" смотрится более чем скромно по сравнению с писателем-фантастом Морганом Робинсоном. А раз так, вполне правомерно предположить, что автор "пророчества Мерлина" был обычным человеком, несколько менее проницательным, чем Морган Робинсон.
      Однако, возразят мне, прогноз Робинсона всё-таки содержал некоторые неточности, пусть непринципиальные. Тогда как "пророчество Мерлина"...
      А "пророчество Мерлина" оказалось куда менее точным, чем прогноз Робинсона. Потому что простая, чистая, невинная девушка, спасшая Францию от иноземных агрессоров, пришла вовсе не из Лотарингии, а из Шампани. Точнее, из того района Шампани, который граничит с Лотарингией - именно там расположена малая родина Жанны, деревня Домреми. Да, очень близко к Лотарингии, совсем вплотную, и всё же не Лотарингия.
      Да и не из леса пришла Жанна. Как ни мала была деревня Домреми, всё-таки не лес.
      Но, может быть, не имеет значения, откуда пришла Жанна? Пусть не Лотарингия и не лес, но спасла Францию невинная девушка. Однако в таком случае "пророчество Мерлина" должно звучать так: "Францию погубит злая королева, а спасёт простая, чистая, невинная девушка". Да, это снимает проблему происхождения героини. Вот только формулировка становится расплывчатой и аморфной. Она становится приложима не только к Жанне, но и к некоторым другим женщинам, оказавшим значительное влияние на события Столетней войны - например, Агнес Сорель.
      Для самой Жанны, которая была неграмотна и не знала географии, вполне извинительно допустить подобную ошибку. Для большинства её современников это также не имело значения. А вот великий, мудрый, всеведущий Мерлин едва ли имел право так облажаться. Более чем странно также другое: почему враги арманьяков - англичане и бургундцы - не использовали эту важную деталь для дискредитации Жанны, когда она ещё только начинала свой путь? Девушку пытались захватить, устраивали засады на дорогах, где ожидался её отряд, обвиняли её во всех смертных грехах, но при этом забыли козырной туз: "Господа арманьяки, ваша Дева Жанна не может быть той, которую предрекал Мерлин. Она не из лесов Лотарингии, а из деревеньки, что в Шампани."
      Тот факт, что Жанна осуществила по сути "пророчество Мерлина", говорит только о её горячем желании помочь своему народу, использовании любой, самой иллюзорной возможности для достижения этой цели. Заслуга в этом автора предсказания, кто бы он ни был, довольно сомнительна.
      А теперь допустим, что "пророчество Мерлина" было выдумано арманьяками именно для того, чтобы вызвать всенародное доверие к Жанне. Остаётся сделать вывод, что эти выдумщики, как и неграмотная Жанна, не знали географию своей родной страны.
      Впрочем... стоит ли упрекать современников Жанны? Ведь и гораздо более поздние исследователи периода Столетней войны, многократно касавшиеся "пророчества Мерлина", оставляли без внимания его формально-ошибочный характер. Особенно те высокообразованные, осведомлённые господа, которые из "пророчества Мерлина" делали глубокомысленный вывод: "Э, так там всё было схвачено, эту самую Жанну заранее готовили на роль освободительницы".
      После того, как Жанна разбила англичан под Орлеаном, "пророчество Мерлина" ушло для французских патриотов на задний план. Уже не имело значения, откуда пришла спасительница Франции. Бесконечно важнее было то, что освобождение Франции началось. Об этом будет сказано ниже...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раздел V. Литобзор.
   В данном разделе будут только короткие заметки насчёт новинок книжного рынка. Просто авторы СИ заслуживают намного большего внимания, а книги маститых авторов и так купят.
  
   1. Трилогия "Князь пустоты" Скотта Бэккера. К сожалению, вышли пока только две книги: "Слуги Тёмного властелина" и "Воин кровавых времён".
   На любителя книги, я бы сказал. Здесь смешаны и множество видов волшебства, и Священная война, основа которой почти полностью взята из нашей истории, и интриги, и Постапокалипсис. Ещё - душевные терзания человека, который ради своей цели может пожертвовать другими. Ради великой цели. С огромной болью. Но - пожертвовать. И рядом с ним - другой, прекрасно манипулирующий людьми, для которого эмоции - всего лишь работа мышц лица, и ничего более...
  
   2. "Яд минувшего", Вера Камша. Сначала - почти сплошные диалоги. Они могут наскучить. Да и браться за этот не советую, не прочитав предыдущих романов автора из серии "Отблески Этерны". Войны здесь нет. Зато есть интриги, человеческие эмоции, метания, сомнения...
  
   3. Сборник "Песни Петера Сьлядека", Г.Л. Олди. Великолепная работа! Но многим может не понравиться, особенно не привыкшим к довольно своеобразному способу подачи повестей: практически во всех из них кто-то рассказывает странствующему музыканту Петеру Сьлядеку какую-нибудь историю. Чаще всего не самую весёлую...
  
  
   4. Название: "Прощание"
   Жанр: фэнтези, "наши в Средневековье"
   Автор: Черносвитов Дмитрий Олегович
   Краткий сюжет: Дмитрий, наш соотечественник, попадает в печальную ситуацию: потеряв жену, он решает покончить жизнь самоубийством. В результате чего попадает в Срединный мир. Сознание (а он при попытке самоубийства потерял сознание) приходит к нему на берегу реки. Он бредёт в деревню. Местный дарит ему кое-какую одежду и советует не рассказывать всем встречным поперечным историю о том, как Дмитрий попал в Срединный мир. Далее герой оказывается в компании двух очень интересных людей (то ли разбойники, то ли просто странники). Вместе они попадают в плен к отряду "пограничников". Откуда практически сразу сбегают, благо помогает мастерство шамана у одного из спутников Дмитрия, и его "неполное боевое" образование. Далее идёт встреча с друидами, которые сообщают "Диму", что с его появлением равновесие нарушилось, и ему срочно требуется исправить это. Косари (нынешние правители страны) борются с нечистью, тёмными и самозванной реинкарнацией Царицы. Дорога отряда лежит в Ядро, столицу страны. По пути они отбиваются от отряда сторонников "реинкарнации Царицы", и попадают в Ядро. Там они поселяются в доме одного из членов отряда. И отправляются в Храм. Конец главы...
   Моё мнение: сначала - очень интересно. Потрясающая, в некотором роде - психоделическая атмосфера. А вот потом... Потом пошёл стандартный набор: герой владеет навыками борьбы (пусть и начальными, но зато столькими видами!), у него IQ 135 (или примерно 135), его посчитали мессией... Знаете, автор очень часто шутил. Но улыбки у меня чаще вызвали некоторые словесные конструкции, которые мне кажутся...немного...странными. Например "более молодой, даже чем я" (это про одного из спутников ГГ), "саморазвала моста" "звук неозвученный и не имеющий голоса" - и притом невдалеке есть и "хренов",и "нафиг". Странный, как минимум странный стиль. Или "путника, застанного врасплох" - пусть и простой человек говорит, но... Ещё очень понравилось слово "не в моготу". Не люблю указывать людям на орфографические и пунктуационные ошибки или опечатки (сам часто грешу, очень часто), но здесь не выдержал. Ещё очень "понравились" реплики друидов, которые говорят о процессе саморазрушения мира. Но сильнее всего подействовал разбор полётов главным героем: "Для начала мы имеем вашу страну". Знаете, я бы обиделся при таких словах в адрес России. Сильно бы обиделся.
   Достоинства: очень интересное начало. Не всегда люди попадают в другой мир подобными способами. Интересная, яркая картина мира. Завязка сюжета тоже вызывает, как минимум, интерес.
   Недостатки: слишком много всего собрано в довольно малом отрывке. Здесь и шаманы, и друиды, и нечисть, и инкарнация, и Косари, и мятеж сторонников Царицы, и описание столицы, и гражданская война, что вот-вот грянет в стране.
   Оценка: 7.0. За потрясающее начало и несколько приевшийся уже принцип дальнейшего повествования.
  
  
   Название: "Гроза некромантов", 1 глава.
   Жанр: фэнтези, ироническое.
   Автор: Xell.
   Краткий сюжет. 1 глава. Начинается всё с попойки главной героини и её виверны. Естественно, так как автор наш, то попойка знатная - с чёртиками и сильным утренним похмельем. Утром, когда похмелье всё-таки удалось снять рассолом, который принёс домовой, от шефа героини прибывает задание. Ринга Разарская (так зовут героиню) работает охотником на некромантов, причём считается одной из лучших в свои двадцать два года. Но вот задание получено, и Ринга отправляется в путь на своём единороге... Конец главы.
   Моё мнение. Мне немного мозолило глаза отсутствие описаний внешности напарника Ринги. Виверны-то могут выглядеть по-разному, и у некоторых даже рук нету, чтобы обнять человека, а крылья других просто накроют его с головой. И, не знаю, почему, но тут на две страницы текста, как мне кажется, перебор волшебства. Загибаем пальцы: виверн, охотница на некромантов, домовой, единорог, а также упоминание о заказе на некромантов - и это на двух с половиной страницах. Слишком резко подаётся материал, без деталей. Некоторым это нравится (сам часто так люблю делать), но многие просто будут говорить (в первую очередь - критики и редакторы), что характеры шаблонные и мир тусклый. Собственно, образ героини... не то чтобы частый гость на страницах книг, просто чашу весов перевешивает её усиленная регенерация и репутация лучшего охотника на некромантов. Супергерой, в общем, сейчас это не в особом почёте.
   Достоинства: где вы у западных авторов найдёте достойное описание похмелья или "зелёных чёртиков"? Здесь как раз такое присутствует. Да и повествование довольно динамично.
   Недостатки: образ героини, повторюсь, довольно частый гость на страницах фэнтези. А всегда хочется увидеть что-нибудь новое. Да героиня немного.... "крутовата", к этому относишься несколько настороженно.
   Оценка: 6.6 За похмелье и образ героини.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раздел VI. Конкурсы.
   Памяти Петрухи...
   Всем известно, что Восток - дело тонкое. Однако никто не уточняет, а чем именно выражается его тонкость. Надеюсь, что участники этого конкурса исправят это упущение.
   Тема конкурса: Восток.
   Требуется: написать рассказ, повесть или стихи объёмом не более 30 тысяч знаков о Востоке. А о чём именно - на усмотрение автора. Будь то хоть кусочек жизни японского ниндзя или любимый стих муэдзина из Бухары. Главное, чтобы чувствовалось, как говорится, "нечто ориэнтальное".
   Оценки: Предлагаю в комментариях к газете голосовать за понравившийся рассказ.
   Приз: лучший рассказ, лучшую повесть и лучшие стихи выложат в разделе "Советы собратьев по перу". Однако, чтобы это случилось, необходимо написать отзыв на своё собственное произведение, предоставленное на конкурс.
   Где выкладывать: на страничке есть специальный раздел для конкурсов. Там и следует оставлять ссылки на созданные произведения.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Раздел VII. "От первых строк - и до Нобелевской".
   Советы собратьев по перу.
  
   Здесь будут выкладываться лучшие рецензии на произведения онлайн-газеты, а также некоторые советы по миру, персонажам и т.д. Пока что раздел пуст...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   29
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"