Третьего дня я ушел от Ска, который, хоть и пытался скрыть своё настоящее имя, был магом-ренегатом из-за гор, и имя его было Скатеорх. Узнать это было не трудно...
Он отправился на юг в Кшеш. Я же продолжил путь на восток.
Скатеорх не был тем человеком, с которым я бы хотел идти дальше. Шарлатаном его назвать было, конечно, нельзя, но тех крупиц знаний, которые он почерпнул в своем мутном, невероятно старом кристалле и в странствиях, мне было уже мало. Я перерос учителя? По его рассказам нас окружали различные чудеса, но... показывал он их мне с неохотой, не объясняя, говоря, что всему придет свое время.
Поселок не был похож на Гурхан, оставшийся позади моих мыслей и решений. Он состоял из множества бесформенных хижин некоторые были откровенно похожи на бараки. Стоял он на небольшой речушке, скорее всего, прямо не связанной с Водными Трактами. В Кристалле Скатеорха я увидел, что жители поселка занимались немного земледелием, немного рыбалкой, иногда они брали глину с берегов реки и жгли кирпич. Хоть свои бараки они продолжали строить из саманов, должно быть обожженный кирпич и был тем товаром, который забирали, изредка приходившие, суденышки.
Люди, становясь заложниками своих усилий, смотрели на меня в новом поселке не приветливо, но вяло и не особенно агрессивно. Близость гор научила их с осторожностью относиться к любым чужакам. Из тех же, кто обычно проходил через их поселок, я не был самым странным или опасным... На первый взгляд... А идущий сейчас легкий дождь, разгонял с улиц даже детвору. Говорили со мной мало, лишь один раз подошел, опираясь на посох, староста всего поселка, и спросил, что, мол, я здесь забыл? Седина его редких волос промокла и облепляла голый, как колено череп.
- Господин, - я смиренно склонил голову. - Я пытаюсь писать книгу.
- Как имя твое? - продолжил он.
- Бекарис Тирис, просто Берк...
- К нам надолго?
- Не думаю, - я смахнул со своей соломенной шляпы капли дождя.
- Хорошо, пилигрим, если хочешь остаться, то вон та хижина пустует. Можешь обосноваться там, - он махнул рукой в сторону берега реки. - А если соберешься продолжить свой путь, то иди в горы, там, говорят, есть монастырь... - он неопределенно махнул рукой в сторону гор. Затем, даже не скрывая своего ко мне безразличия, развернулся и побрел к своей хожине... Звуки его шагов крались шестом дождя... Его энергия уходила в глину и не возвращалась...
Я смотрел ему в след, пытаясь прочувствовать это место... Его энергетика была дремотна и тягуча... она слышалась во всем...
Хижина, которую указал мне староста поселка, располагалась довольно далеко от остальных халуп, рядом с тем местом, где были печи, обжигающие кирпич и была, на первый взгляд, заброшенной часовенкой... Была она невероятно аскетично, холодные саманные стены, пол, потолок, все в трещинах и подтеках. Из-за старости, крыша протекала в трех местах, даже не смотря на то, что дождь был не сильным... Но, по-видимому, вода делала и хорошее дело, саман намокал и, пока, не разваливался.
Я нарезал из камыша циновки, очистил и углубил очаг, в самой хижине нашел несколько скудных рыбацких снастей и, довольно приличный склад кизяков для очага. Судя по ним, где-то в деревне была на редкость молчаливая скотина.
Подготовив и расчистив жилье, стремящееся к уединению, я решил пройтись по округе, однако не для того, что бы общаться с жителями поселка, я хотел найти эхо, задать ему интересующие вопросы... Бродил я возле реки, по полянам, заросшим редкой травой, по небольшому леску, рядом с поселком. Серая мгла была мне собеседником... Наваливалась сверху и лишала последних сил. Хотя место это могло и исцелить.
Два дня я проводил в медитации, собирал энергию окрестностей поселка, названного Заречьм. Я писал в речах, что давали мне глина, песок и вода. Я думал, и мысли мои далеки были от этих мест. И хоть эха я не нашел, но мой взор собрал и пожал в те дни то, что некоторые называли "мудростью".
На третий день пришла она... Небольшая, складненькая, невероятной красоты. Представиться она не пожелала, но её зеленые глаза и белая копна волос выдали её с головой...
- Что ты ищешь здесь путник? - усмехаясь, спросила она. - Меня?
- Что и везде... смирения...
- Ищешь Путь?..
- Не знаю, Путь ли...
Она бесстыдно смотрела на меня... Одетая в светлую одежду, покрытую легким узором...
За ней шли еще двое, на которых я не обратил внимания по-началу. Довольно разбойничьего вида. Один одетый в черную одежду, у него было "порченное" лицо и заостренный хищный нос. Другой в желто-коричневую, светлую одежду с более мягким лицом и отсутствующими глазами.
- Ты лжешь, - сказал, одетый в черное, грязь на его одежде превратилась в ее часть. - Все, кто ищет смирения, идут мимо этого поселка, в монастырь.
- Каждый ищет смирения там, где оно его ожидает...- мягко ответил я.
- Умник... Давай проверим твои карманы, торбу. Может там будет, чем поживиться?- произнес бесцветно второй, доставая из сапога нож. - Ищущие смирение тоже что то едят, пьют, носят пергаменты...
- Стоит ли? - я улыбнулся еще раз. - Того, что нужно Вам у меня все равно нет.
- Кожа, пергамент, металл? - белая внимательно посмотрела на меня. - Действительно нет ничего... Странствует налегке, - она улыбнулась.
- Разве я когда-нибудь обманывала? - спросила девушка. Между ними мелькнула искра напряженного соперничества.
- Нет, - коротко ответил бандит, пряча нож. Он проиграл... как проигрывал всегда...
- Как же зовут тебя? - спросила ОНА.
- Берк, - я внимательно вгляделся в огонь ее зеленых глаз... что-то было за ними, что-то чего я не успел разглядеть. Мы замерли, глядя друг другу в глаза... Да, ее глаза... Ее глаза... Ее глаза... пронзали ясностью и странным, глубинным светом... Они обещали, звали с собой, предупреждали и рассказывали о своей хозяйке... Но только тому, кто мог это прочесть... Тому, кто мог это услышать...
То, что мы говорили было не так важно, как то, о чем мы думали, а об этом могли сказать только глаза...
...О Лиса...глаза твои - изумруды, проникающие в душу, заставляющие её полыхать огнем...
- Лисс, пошли отсюда, скоро придет этот брюзга... - произнес Черный, прерывая наш контакт.
И они ушли.
Ночью я сделал приманку, редкое знание, которым одарил меня Скатеорх, когда ему надоело самому добывать нам пропитание. На приманку в скором времени попалось несколько рыбешек. Добыл несколько кореньев... Приготовил ужин...
Не знаю, что привлекло её, запах пищи или тепло моего костра. Она подошла, встав на границе ночной тьмы и света. Присела. Замерла. Одежда её была более богата и чиста, не такая как у спутников, держалась она независимо, говор был грамотен. На груди и пальцах я заметил множество украшений. Амулеты? Много амулетов.
- Зачем ты здесь, монах? - спросила она, и голос ее прошуршал подобно шороху листвы.
- Я?.. я ищу смирения... и не монах, но простой путник.
- ПУТЬ, по которому ты идешь, нельзя назвать простым. Простой путник, - она усмехнулась. - Ищешь смирения, разговаривая с разбойниками, ловя рыбу и поедая ужин? Даже так? - смех её был подобен плеску воды в ручье. Звезды заиграли у неё в волосах.
... О Лиса... улыбка твоя - брильянт в листве осеннего леса, искрящийся и завораживающий...
- А как же твои друзья?
- Друзья?.. - переспросила она. - Спутники, временные спутники. Простые путники... Они приходят и уходят. В поселке много таких.
- Куда же они направляются?
- В горах, говорят, есть драгоценности, руда...
- Вы давно знакомы?
- Не настолько, что бы...- она улыбнулась опять...
- Кто же станет твоим другом? - я вернул ей улыбку.
- Да уж не ты. Поверь.
- Не бойся, подойди ближе...
- Я тебя и не боюсь... - она подошла к костру очага и забрала часть рыбы себе.
- Так ты живешь здесь одна?..
Она облизнула пальцы от жира, обняла меня, поцеловала: - Теперь нет.
Утром она ушла, подобно ветерку, разметавшему камыши у воды...
Днем я был сосредоточен, я искал суть и пытался её запомнить, но огонь её глаз мешал мне. Ближе к обеду подошли двое других. Темный представился Оводом, Глиняный - Валом.
Мы молча сидели, глядя на костер... Казалось, что молчание всего Заречья скопилось меж нами. Безмолвное соперничество, состязание, за ту, которой здесь не было...
- Давно вы её знаете? - спросил я.
- Неделю, - ответил Овод.
- Уходи, - посоветовал Вал. - Что ты здесь забыл?
- Я же сказал, что ищу смирение...
- Нашел? - зло спросил Вал. Его глаза обрели странный оттенок... Они были пустые, но...
- Пока нет.
- Какого черта ты здесь ошиваешься?
- Я же сказал...
- Какого черта ты вокруг нее вьешься?
- Я... - но ответить мне он не дал, выхватил нож.
Я глубоко вздохнул... он, поигрывая ножом, стал подходить ко мне... Шепотом брошенное заклинание заставило нож выпасть из его онемевших пальцев. Взгляд его изменился опять... В нем появилась растерянность.
Из-за стены выступила она.
- Как ты догадался?
- Я могу отличить топор от лесника.
Вал стушевался и неуверенно предложил: - Если хочешь, пойдем с нами, думаю нам по пути?
Я покачал головой.
Она рассмеялась.
Они ушли.
Ночью опять пришла она.
- Когда у тебя день рожденья? - спросила она, поигрывая кулоном.
- Не знаю...
- Так не бывает. Не бойся, я не воспользуюсь...
- Я правда не знаю...
- ...Пусть будет сегодня, у меня есть подарок...
Утром, ни свет ни заря в хижину пришел старик. Он был худ как палка, на нем были странные лохмотья. Он молча подсел к костру и, кинув ему, принялся чинить свой скудный рыболовецкий инвентарь... Он выглядел как все здесь... Дремотен и не тороплив. От него не исходило опасности. Если сон - продолжение яви, то и в нем можно встретить кого-то. Интересно, были ли мы знакомы раньше?
- Это твой дом? - спросил я. Огляделся... её не было.
- Да... такой же, как и любого другого, в этом селении нет чьих то собственных домов. - Он помолчал, а затем грустно добавил: - Теперь...
Молчание разлилось меж нами. Я впитывал его, как губка. Это было частью моего обучения. Он умел слушать тишину, его шаги были сухи, и сквозь них можно было услышать шепот потерянного времени.
- Ты ее знаешь? - спросил я. Вопрос не показался ему неуместным. Мы оба знали, о ком говорим. В одной из его снастей я увидел переделанную монашескую соломенную шляпу.
- Довольно давно. Раньше их было больше, они шли с севера на юг... Но теперь...
- Почему осталась Она?
- Я думал из-за меня, но теперь...
Терпкий аромат полыни слышался в его речах. Говорят, что сказанное убивает недосказанное, тогда молчание и взгляд могут рассказать все об окружающем мире.
- Как улов? - спросил я.
- У тебя лучше, - ответил он.
- Почему ты не пользуешься приманками?
- Они все проходят мимо меня...
- Но зачем ты здесь остался?
- Вот... Позволь представиться, - на секунду что-то мелькнуло за его словами... Намек на прошлое? - Я - тот кого в деревне называют Тростниковый Дед. Мой Путь закончился не начавшись... Лоа этого места.
Он показал тростниковую флейту.
- Зачем она?
- Чтоб заставить Желтого предка предаться унынию.
- Ну и как?
- Я не разу на ней не играл. Зачем мне это?
И мы вновь слушали молчание. Подул легкий ветерок, заиграв в специально сделанных для этого отверстиях хижины. Мы ели.
Тростниковый дед насытился и сказал: - Ты крайний из многих, кто принес мне в жертву еду. Раньше это было чаще, теперь даже не слушают меня... Не спросят и не выслушают. Раньше люди довольствовались лишь рыбой из реки. У меня нет особых знаний, но вода течет, рыба не переводится, заводи не илеют. Что им нужно теперь? Безжизненная глина?
Тонкая трель ветра в крыше была ему ответом. Ветер играл тоскливую мелодию, подчеркивая пустоту места и мастерство строителя. Мы слушали, но не предавались унынию.
- Потом пришли Они. Они поделили землю на отдельные деревни. У каждой деревни была своя... Теперь вновь стало не так. Песнь Луны постоянна, она звучит не смолкая, но что от этого изменяется?.. Я видел, как ты расправился с ножом этого... - он запнулся, подбирая слово. - Так ты не дух?
- Нет. Должно быть... я монах...
- Какого монастыря?
- Я ищу свой монастырь...
- Ты насытил меня, хочешь флейту?
- Нет. Зачем, я сделаю не хуже... Просто расскажи мне...
- Давным давно здесь водилось эхо...среди камыша, берегов, холмов. Лисы забрали его себе, зачем-то оно им понадобилось. Я сначала радовался... знаешь как... меньше работы, меньше конкуренции. Вся Сила тебе... Но за эхом они стали захватывать всю власть. Не было не одного господина, женой которого не была бы Лиса...
Мы помолчали, оплакивая потерянные годы. Я достал небольшой бурдюк. Наполнил два стакана, затем еще, еще... еще...
Ветер завыл веселее.
- И много их сейчас здесь?
Старик помолчал, вылавливая свой взор из бесконечной дали небес. И вдруг сказал.
- Посмотри, они стали сажать деревья...
Сквозь не завешенный вход хижины-часовенки мы понаблюдали за ветром, забавляющимся мокрыми ветвями. Сквозь ветви нам улыбалось небо. Непостижимое в своем Пути, Далекое в своем Пути... Идеальное в своем Пути... Добродетельное, в своем...
- Я думал. Что мой Путь идет здесь, но, наверное, мне пришла пора уходить дальше... - старик пожевал губу, взял в руки флейту...
- Подожди, - оборвал я его. - Много их здесь?
- Ты Даос?
- Не знаю... Пытаюсь, должно быть, быть им...
- Одну ты уже видел, другая стала женой хозяина кирпичедела. Она - целительница. Думаю, люди будут за нее.
- Она улаживает его дела с духами земли?
- Вряд ли, скорее пытается постичь то, чего не постиг я. Да ты ее видел, тоже, вспомни!
Я вспомнил.
Старик отложил флейту. На сегодня...
Настала ночь. Я разжег очаг.
В эту ночь к очагу пришли трое: старик, белая Лиса, и я. Мы молчали, усматривая сравнение и не начиная разговора. Висело напряжение, причем не иллюзорное, но дремотность и желтоватая серость места не давали ей обратиться в Силу и прорваться через край чаши раздумий.
- Радость моя, ты не сыграл и сегодня... - обратилась наконец Лиса к старику. И это было подобно сигналу. Сонность и местная медлительность отступили за освещенный очагом круг.
- Не сейчас... - Тростниковый старик вздохнул, запел птицей и исчез.
- Монашек. Ты должен решиться... - Она помолчала... - Или я у тебя первая, или ты у меня... - она мило улыбнулась. - По другому быть не может...
- Ведь это не твое место, зачем ты здесь? Почему не в городе?
- Жду.
- Кого?
- Его схватили слуги Повелителя горы и могут держать ещё долго...
- А Овод с... другим?...
- Они ушли дальше в горы, - она засмеялась. - В них не было ничего из того, что мне нужно. Ты же знаешь. Я не думаю, что они станут рудокопами... Однако ни на что особенное они рассчитывать так же не могут. Ну так что?
Я подошел к ней и она тут же разбила мое первое заклинание, укусив в левый сосок.
- Вы все такие одинаковые, - промурчала она.
Я заиграл на флейте старика, но она лишь засмеялась.
- Монашек, расскажи мне... Просто говори и все... - да, разговор опять не был главным сейчас... Мы ждали когда напряженность нальется спелостью и одарит нас Силой момента. Явив окончание ожидания...
- Я шел со Ска из селения, что зовется Гурхана.
- Шел... тебе не понравилось быть его учеником?
- Я узнал у него все, что хотел...
- Хочешь теперь узнать у меня?..
- Злая шутка......
Дальше... мы сцепились как бешенные звери... или любовники... Она визжала, покусывала и смеялась. Я - шептал, читал мантры и плел заклинания.
Наш бой не был похож на ярмарочный. Не было фейерверков, вспышек света или полетов. Я бил, она уворачивалась. Она кусала - уворачивался я. Нами были растревожены остатки эха по всей округе. Она иногда откровенно пользовалась моей Силой...
...Но я не зря провел в этой хижине так много времени. Вся она была заточена на меня. Подсев к костру, она уже попала в поставленные мною капканы и моя жизнь уже не имела ни какого значения...
Страсть... любовь... смерть... Там было всего... понемногу...
А после...
...Мы лежали обессилившие рядом и смотрели в звездное небо... Крыши больше не было, как и самой хижины... Звезды оплакивали мою победу. На моем правом боку четко остались следы ее когтей. Когтей смерти, но и страсти...
- Зачем? - Спросил я. Но она молчала. Лишь отвернулась... Я заметил слезу.
Трое суток я пытался отпоить ее травами, собранными в пути. Но ничего не помогало. На четвертую ночь она ушла, осушив мои слезы и запечатлев в моей душе свое истинное имя. Ушла туда, откуда не возвращаются...
Тростниковый дед остался, он решил учиться говорить с глиной и помогать другой - рыжей, той, чью территорию я освободил от конкурентки.
А я продолжил свой Путь.
Интересно, а правда, кто дал мне больше, Скатеорх, Белая Лиса или Тростниковый дед? Так или иначе, имя мне Чжу Цзолан, что означает "пишущий", и первые страницы уже написаны... Хотя бы ее именем на моем теле.
Он шел еще очень долго, Путь его был интересен... труден, местами опасен... Но в его жажде знаний он был неутомим.
А затем он вернулся в этот поселок...
Он нашел ее среди теней, и он оживил ее...
У него были знания для этого.
И сказала она: "Я ждала тебя вечность, но эта вечность показалась мне одним мгновеньем".
И сказал он ей: "Мы пойдем с тобой на запад и на восток... На север и на юг... Мы пойдем с тобой в другие места, страны и миры... Туда где я был и где еще не был... Мы будем искать любовь. И если вдруг случится так, что на самом деле ее не существует. Тогда я ее для тебя придумаю".