Дурасов Александр Михайлович : другие произведения.

Дилогия "По ту сторону измены", Книга 1"Обман мозга", Часть 2 "В постели с ведьмой"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    "Через приворот - к богатству и славе! Почему бы и нет?!" - утвердила свой жизненный путь провинциальная ведьмочка.
  
  
   ДИЛОГИЯ
  
  "ПО ТУ СТОРОНУ ИЗМЕНЫ"
  
  
  КНИГА 1 "ОБМАН МОЗГА"
  
  
   ЧАСТЬ 2 "В ПОСТЕЛИ С ВЕДЬМОЙ""
  
  
  Возврата нет туда, где лицемерье,
  Где фальшь звенит натянутой струной,
  Где смыслом жизни - темное поверье,
  Пороку - гимн, не добродетели людской.
  
  Возврата нет туда, где привороты,
  Где яд словесный, хитрость, чернота.
  Не дай вам бог попастись в эти соты.
  Любви там нет: обман и тошнота.
  
  
  Глава 1
  
  
  - Алло, мама? Это я. Привет, - радостно начала разговор Софья, дозвонившись домой.
  - Ой, Софочка! Здравствуй, дорогая, - обрадовалась та, - что ты, доченька, так долго не звонила? Мы с папой волновались.
  - Мамуля, я квартиру выбирала, поэтому и не звонила. Мы четыре дня жили в гостинице, пока нашли подходящий вариант. А сегодня нам риелтор еще одну показал. Мне понравилась. Она с видом на Москву-реку: большая, "сталинка". Пол паркетный. Две просторные комнаты. Кухня - разгуляйся. Ванная - вдвоем плавай. Мебель новая. Мама, квартира просто класс! - щебетала Софья. - Мне нравится. Вот бы мне такую квартиру купить.
  - Она, наверное, очень дорогая, - ужаснулась мать. - Сколько же вы будете платить в месяц?
  - Я, мама, не знаю, - притушила Софья эмоциональность разговора. - Мне неинтересно. Виктор платит. Это его забота.
  - А деньги у него есть? Может, в семье все остались? - высказала предположение Анна Никодимовна.
  - Мама, он же заместитель директора фирмы, - возразила дочь. - Получает прилично. Думаю, на меня пока хватит. А насчет квартплаты сказал, что заплатил за два месяца вперед.
  - Ладно, доча, не обижайся. Это я так. Для себя интересуюсь. Расскажи лучше, как он сам? Что говорит? Переживает ли по случаю ухода из семьи?
  - Мама, что ты говоришь? Какие переживания? Он же в моих руках, - Софья воскликнула громко и засмеялась, но быстро осеклась, посмотрев на дверь. В другой комнате в это время находился Виктор и смотрел фильм по DVD. И уже тише сказала: - Он дорвался до моего молодого тела и позабыл все на свете. Насколько сил у него хватит - не знаю. Я не противлюсь, пусть насладится. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы деньги давало, - перефразировала она известную поговорку и вновь загоготала грубо, цинично, даже слезы выступили из ее глаз.
  - Софочка, Софочка, ну не надо же так, - оборвала ее саркастический смех мать. - Сдерживай себя, ты же не желаешь ему сейчас плохого.
  - Мама, конечно, в сексе он неплох. И я иду на его пожелания. Но он хочет, чтобы я его ласково называла. А я не могу. Как подумаю и погляжу, что он старый, а рядом с ним я сплю, да еще ублажать его надо, так меня воротит.
  - Ой, Софочка, ты же сама этого хотела.
  - Мама, да не он мне нужен.
  - Как не он?
  - А то ты не знаешь, что мне надо?
  - Деньги что ли одни на уме? - недовольно спросила мать.
  - Ладно, мама, давай о другом, - поменяла разговор Софья, - ты папе говорила обо мне, о Викторе?
  - Нет, не говорила.
  - Правильно, пока не говори. Я сама ему скажу, если будет надо. Его надо подготовить к этому разговору.
  - Доча, а что у тебя с работой? - вспомнив о том, что дочь уволена из компании, спросила Анна Никодимовна.
  - Еще не устроилась. Но звонила на кафедру радиобиологии. Сказали приезжать на собеседование.
  - А как учеба в аспирантуре?
  - Иногда ходим с Таней на занятия.
  - А у Тани с Вадимом как дела? Они не подали заявление в загс?
  - Ой, мама. Наверное, ничего у них не выйдет. Вадим на стороне гуляет, а Танька догадывается. Подожди, мама, Виктор идет, - и Софья прекратила разговор. Проводив сожителя взглядом до кухни, она вновь стала говорить.
  - Все, мамуля, будем заканчивать. Пойду к своему старичку. Покормлю его салатом.
  - Ты салаты ему делаешь? - удивилась та.
  - Мама, не смеши меня. Какие салаты? Это я так называю порезанный помидор с огурцом и политый маслом. Это я освоила, как ты знаешь.
  - Да уж, стряпать ты не любила. Видишь, пригодилось бы сейчас.
  - Обойдется.
  - Хорошо, доча, звони, не забывай нас, - а затем добавила: - А к нам ты когда приедешь?
  - На Радуницу. Мы уже с Виктором решили. Он меня завезет, а потом поедет к матери.
  - Кстати, Софья, а как самочувствие мамы Виктора?
  - Спроси что легче, - резко ответила дочь, скривив губы. - Как будто сама не знаешь, что плохо. Все, кладу трубку. Целую, - Софья отключила телефон.
  Виктор, конечно, не подслушивал телефонные разговоры Софьи с матерью, которые она вела из квартиры на Саввинской набережной почти каждый день. Он был неплохо воспитан и в другое время не делал бы этого. А тем более сейчас, когда упивался новой жизнью, свободой, новыми отношениями с молодой, красивой, честной, как ему казалось, девушкой. Первые два месяца он был на вершине миражного блаженства, созданного приворотом. Он слушался Софью во всем, что бы она ни говорила и о чем бы его ни просила. Ходил в магазины, покупал продукты, убирал квартиру, мыл посуду, даже гладил белье. В общем, все домашние дела легли на его мужественные плечи. Кроме того, он работал и выполнял обязанности замдиректора фирмы "Сибирский пельмень".
  Виктор был доволен всем первое время. Ведь команды исходили от неповторимой и любящей Софьи.
  Новая жизнь настолько его увлекла и затянула, что он уже мало вспоминал о жене. Созванивались они редко и то, когда нужно было решить какие-то финансовые вопросы. Внучку совсем забыл. С сыном, встречаясь на работе, вел только деловые разговоры. Да и Андрей не вмешивался в его новую жизнь.
  Софья вначале попыталась преобразиться в приличную домохозяйку, но этот образ быстро ей надоел. Да и не была она приучена к домашнему труду. Готовить она не умела. Ухаживать за кем-то ей претило собственное достоинство. Поэтому после нескольких неудачных экспериментов она взяла на себя роль капризной кокетливой жены, не желающей и не умеющей ничего делать, больше чем бутерброды, а стирать не больше своего белья. Но зато все ее свободное время уходило на безудержное чтение классики, телефонную болтовню с подружками, хождение по бутикам для приобретения модных вещей и, естественно, на секс. Им она умело пользовалась в целях выбивания денег у Виктора. Тот их не жалел после удачно проведенного сеанса в постели.
  Хитрая, конъектурно подстраивающаяся под любую ситуацию избранница Виктора повела себя так практически сразу, как они въехали в снимаемую квартиру.
  - Иди, дорогой, ужинать, - позвала она Виктора к столу.
  - Бегу, Софочка, - отозвался старший Доронин и, остановив фильм, сразу пришел на кухню.
  Виктору были предложены нарезанные сырые овощи, политые оливковым маслом, и два кусочка останкинской колбасы. На третье подан стакан чая с маленькими булочками, обсыпанными кунжутом.
  - Это все? - брови старомодного ухажера подскочили вверх.
  - Да, Витя. На ночь нельзя переедать. Можно я буду называть тебя Витя? А то Виктор звучит строго, не душевно, - улыбаясь, ответила Софья, уклонившись от обсуждения меню ужина.
  - Хорошо, Софа. Называй, как хочешь.
  - Ты не сиди, дорогой, кушай витамины. Они очень тебе необходимы, - и Софья подвинула еще ближе салат. - На свои пельмени, наверное, уже и смотреть не можешь.
  - А ты чего не ешь? - бросил беззлобно Виктор, ковыряя вилкой парниковые огурцы.
  - Я немного перекусила в пиццерии. Мы с Таней до твоего прихода там встречались.
  - А, понятно.
  - Витя, тебе привет от моей мамы.
  - Это ты с ней разговаривала?
  - Да, дорогой.
  - В следующий раз обязательно передай и ей привет от меня, - Виктор мечтательно задумался, перестав есть, а затем добавил: - Анна Никодимовна - душевная женщина. Я ее представляю такой мягкой, заботливой старушкой.
  - Какой старушкой? - воскликнула Софья, выпучив глаза. - Моя мама моложе тебя на два года.
  - Я не подумал, - сконфузился он. - Извини, что сказал чушь.
  - Ты только при встрече маме так не скажи, а то обидишь ее на всю жизнь, - и она подчеркнуто громко, язвительно добавила: - Дорогой юноша.
  - Ты права, оговорился. Еще раз извини, - не допивая чай, он подошел к ней и хотел поцеловать, но сожительница отстранила лицо, махнула небрежно: - Иди досматривай свое кино. Я приму ванну, меня что-то знобит. Помой только посуду.
  - Я тебя дождусь, - обронил робко Виктор, уже собирая грязные тарелки и снося их в посудомоечную машину.
  - Нет-нет. Ложись спать самостоятельно, меня не жди. Я буду заниматься собой долго.
  "Надо же, одну неделю вместе, а командует, словно мы женаты всю жизнь", - подумалось Виктору. Его губы недовольно скривились. Но при виде уже улыбающейся Софьи эта крамольная мысль сразу растаяла.
  - Сегодня, дорогой, Чистый четверг, ты, наверное, забыл. Сполоснись обязательно и сам. Все, я пошла первой. Витя, твой телефон звонит, подать? - Софье хотелось узнать, кто это беспокоит Виктора в поздний час.
  - Да, дорогая, возьми, я сейчас руки вытру и подойду.
  Софья зашла в спальню, открыла крышку сотового телефона. По высветившемуся номеру и голосу, раздававшемуся из него, она поняла, что это жена Виктора. Она съежилась. У нее моментально похолодело на душе.
  - Это твоя жена, вот телефон, - передала она с содроганием в душе мобильник.
  После того как ее выдворили силой из кафе со дня рождения одного чиновника, жена Виктора стала для нее заклятым врагом. Виктор даже не догадывался, насколько опасная у него любовница. Софья уже обдумывала новый обряд порчи на Светлану.
  Виктор взял сотовый и, зайдя в большую комнату, начал разговор.
  - Алло, слушаю.
  - Зачем ты даешь свой телефон Радоновой? - сразу без приветствия набросилась жена.
  - У меня были заняты руки. Я сам попросил поднести телефон.
  - Запомни еще раз, - у Светы задрожал голос, - она ничего просто так не делает. Ты скоро и сам это поймешь.
  - Хватит читать мне мораль, - попытался оборвать ее Виктор. Но Света продолжала говорить.
  - Я не для этого тебе звоню, чтобы иметь лишний раз контакт с ведьмой, - жестко остановила она мужа. - Ты почему матери не звонишь? Она вся издергалась. Еле ходит. Вся больная. Или ты совсем ослеп от похоти с этой проституткой?
  В это время Софья тихо стояла у двери комнаты и подслушивала разговор.
  - Что ты глупости болтаешь? - возмутился Виктор.
  - Это не я болтаю. Это стерва твоя на каждом шагу всем рассказывает о тебе, какие ты деньги тратишь на нее и какой ты в постели.
  - Не может быть! Докажи.
  - Докажу и не раз. Записи даже представлю.
  - Ты что, связалась с полицией, с ФСБ?
  - Не твое дело. Позвони матери, если у тебя осталась еще капля любви к ней, - и Светлана отключилась.
  Виктор присел на диван и задумался.
  - Что-то случилось, дорогой? - спросила неожиданно вошедшая Софья.
  - Случилось?.. Да нет, все нормально.
  - Почему тогда жена звонила? - допытывалась она.
  - Матери надо позвонить. Болеет сильно. Вот и напомнила об этом.
  - Конечно, позвони матери, звонок ей - это святое, - участливо наигранно промолвила молодая искусительница. - Обрадуй ее, что скоро приедешь.
  - Да, завтра обязательно позвоню. Света специально накручивает страстей, чтобы мне насолить, - успокаивался уже Виктор, хотя впервые на душе у него отложилась тревога. Он даже повел плечами, как бы сбрасывая ее.
  - Витенька, если ты подождешь меня и не заснешь, то я рада буду обнять тебя. У тебя же был такой трудный день, - вдруг изменила свое поведение сожительница.
  - Спасибо, мое солнышко. Какая ты замечательная. Ну, иди, купайся, а я досмотрю кино, - и он погладил ее по руке.
  
  
  Глава 2
  
  
  - Павел Леонидович! - обратился заведующий складом Вячеслав Лесков к начальнику отдела снабжения фирмы 'Сибирский пельмень'. - Икру какую вложить: нашу или камчатскую?
  - Вложи нашу, московскую. Она мне больше нравится.
  - А сколько сока положить?
  - Упаковку раздели на две части и по шейсть сложи в каждый ящик.
  - Вы хотели сказать 'по шесть'?
  - Не умничай, Слава, а то в торец получишь.
  - А колбасы сколько надо?
  - Вложи сыровяленой 'Микоянской' по две палки.
  - А из спиртного что надо?
  - По бутылке коньяку, по две водки. Кагор не забудь. И к пиву вложи всякой мелочи: рыбки, орешков, в общем, на свое усмотрение.
  - Павел Леонидович, а зачем столько продуктов Виктору Васильевичу?
  - Не твое дело, Слава. Много вопросов задаешь.
  - А я так думаю, - не унимался сотрудник, - это он новой теще в подарок повезет.
  - Откуда у тебя такая ерунда в голове?
  - В баре рассказывали, что он ушел от жены к этой, как ее... - Лесков задумался, заканчивая упаковывать ящики, и, выпрямившись, добавил: - Бывшей официантке Радоновой. Глазастая была морковка.
  - Кто об этом трепался? Говори! - надвинулся стеной Коровин. Информация шла ему в руки, и он решил ее выудить. Недавно Светлана Александровна попросила его узнать, кто распространяет слухи о муже.
  - Это все Надя рассказала, - проронил Слава, не страшась буравящих глаз начальника.
  - Кто такая Надя? Не помню. Молодых сотрудниц я всех знаю.
  - Ну как же. Бородина, официантка. Худющая такая телочка. Она была еще подругой Радоновой.
  - Да... - Коровин отстранился, задумался. - Возможно, проглядел. Что она еще говорила?
  - Что Виктор Васильевич снял квартиру в центре и завалил Софью подарками. И что он присосался к ее молодому телу.
  - Ух ты! - усмехнулся недобро Коровин. - Однако пошляк ты, Слава. Гляди, не болтай никому об этом. Лучше не знать нам директорские дела. Уволят в два счета. Понял? - и он вновь, придвинувшись к завскладом, грозно добавил: - Будешь докладывать все новости и весь бабский треп в кафе. Премию выпишу. Усек?
  - Усек, Павел Леонидович, я же не 'ламер'.
  - Кто?.. - Коровин на мгновение застыл, обдумывая слово, но, так и не поняв, выдавил:
  - Вот что, не 'ламер', к выходным сложишь и мне коробку, как обычно. Не забудь.
  - Как же я буду все списывать, Павел Леонидович? - возмутился завскладом.
  - Найдешь как. Не первый раз. Вот еще: коробки с продуктами аккуратно поставь в багажник машины Виктора Васильевича. На ключи. Сразу их вернешь, как все сделаешь. Все понял?
  - Да понял-понял, - пробурчал недовольно Слава, провожая начальника. - Павел Леонидович! - вдруг он окликнул его, что-то вспомнив.
  - Что тебе еще? - оглянулся недовольно снабженец. И, увидев, что у Славы горят глаза, улыбка до ушей, остановился. - Говори, не тяни. Я спешу.
  - Я видел, как Радонова с шеф-поваром закрывались в кладовке.
  - Да ты что? Не врешь? - Коровин сделал шаг вниз.
  - Нет, не вру. Это было где-то в начале февраля. Я тогда продукты помогал заносить на кухню и видел, как они туда зашли. Минут через десять оттуда выскочила Софья растрепанная. Ее позвали к директору. Она тогда на меня как глянула глазищами, я чуть в подвал не провалился.
  - Вот сука! - выругался Павел.
  Слава не понял, к кому относилось ругательство, продолжил сбивчиво:
  - Ведьма она, Павел Леонидович. И Виктора Васильевича она приворожила. Я в людях разбираюсь. Да и повар лежит при смерти. Вот оно как, Павел Леонидович.
  Коровин смотрел на заведующего складом с открытым ртом и моргал глазами, ничего не говоря. Придя в себя от услышанной информации, он еще громче выругался:
  - Вот стерва! - и сплюнул на пол.
  Затем главный снабженец фирмы мрачно посмотрел на молодого человека, произнес грозно:
  - Ты вот что, Вячеслав, закрой рот свой поганый на замок. И не вякай. Эти свои 'ламерские' фантазии не раздувай. Перегрелся ты, я гляжу, от компьютерных игр. Не забивай голову ерундой. Займись делом, что я приказал. Все, иди работай, - и начальник снабжения, тяжело ступая, поднялся по лестнице наверх...
  Когда Коровин доложил Виктору Васильевичу о выполнении его распоряжения, тот поблагодарил его и зашел в кабинет к сыну.
  - Привет, батя. Как дела? - откликнулся Андрей, оторвав взгляд от компьютера.
  - Лучше всех, сын.
  - Наслаждаешься свободой? Не надоело, домой не тянет?
  - Давай не будем об этом, Андрей, - скривился, как от зубной боли, старший Доронин.
  - Хорошо, не будем. Но ты совершил глупость. Не мне тебя учить, но так нормальные мужики не поступают.
  - Хватит, Андрей, - резанул Виктор Васильевич, начиная злиться.
  - Ты все же выслушай меня, батя, и не гневись. Ну захотелось тебе погулять на стороне, так гуляй. Только тихо, без лишнего шума. Не у всех на виду. Но уйти из дома, пусть даже не к проститутке, снять в центре квартиру и на весь мир трубить, какой ты хороший, ну это просто несолидно. Так?
  Отец сдвинул брови, насупился, молчал.
  - Ты же должность занимаешь большую в компании, - продолжал сын. - Что подчиненные думают о нас, о тебе? Ты об этом интересовался? Нет. Если же тебе приспичило и ты влюбился в другую женщину, так разведись с матерью. Как это делают цивилизованные люди. Не позорь ты мать, да и меня тоже.
  - Хорошо, Андрюша, я подумаю над твоими словами, - выдохнул с грустью отец.
  - Что ты хотел, батя? Может, пообедаем вместе? - Андрей поднялся и вышел из-за стола.
  - Нет, как-нибудь в другой раз. Я зашел сказать, что уезжаю на три дня к бабушке на Радуницу. Вот, собственно, и все.
  - Хорошо, я понял. Спасибо, что сказал, а не уезжаешь без предупреждения, как в прошлый раз. Мы ведь волнуемся. Ты хоть это понимаешь?
  Отец на мгновение опустил глаза, затем приблизился к сыну и как-то скромно, почти извиняясь, произнес:
  - Ну, я поехал.
  - Давай, батя, поезжай, - сын крепко пожал отцу руку. - И будь внимательнее на дороге, сегодня большое движение...
  Всю дорогу до Зарайска, а вернее, до дачи Радоновых, которая находилась недалеко от райцентра, Виктор ехал в приподнятом настроении. Другого настроения и не должно было быть. Рядом с ним сидела девушка его мечты, его возлюбленная Софья. Она мило поддерживала оживленную беседу, часто улыбалась своей завораживающей улыбкой. Ее чувственные яркие губы всегда были готовы открыться по его зову для поцелуя. Что он и делал на остановках. Иногда в дороге он дотрагивался до ее руки, получая импульс трепетного сердечного вдохновения.
  Виктор ехал быстро, умело управлял машиной. То и дело обгонял идущий на Рязань транспорт. Ему нравилось, что Софья не дергает его, как, бывало, жена перед каждым знаком и при превышении допустимой скорости. А она порой доходила до ста тридцати километров, даже выше. Софья также была в хорошем настроении. Она ехала домой на красивой новой машине. Везла дорогие подарки, которые купила, естественно, на деньги Виктора. Кроме того, она везла ящик с продуктами, собранный для родителей. Уже две недели она беспроблемно жила в шикарной квартире в центре Москвы. Она не работала, но денег у нее было достаточно, чтобы позволить себе посетить модный женский салон и привести себя в порядок, встретиться с Таней, лучшей подругой, в эксклюзивном кафе типа 'У Жени' и выбрать что-то умопомрачительное по составу и качеству приготовления.
  Ей нравилась беззаботная жизнь. Ей нравилось тратить деньги. Это было ее четвертым пристрастием. Но за эту жизнь надо было расплачиваться личной свободой, а также выполнять кое-какие сексуальные обязательства перед Виктором. Ни первое, а тем более второе ее не пугало. Виктор первые два месяца ей полностью безоговорочно доверял: где бы она ни была и с кем бы она ни была - по принципу 'жена Цезаря вне подозрений'. Что касается сексуальной жизни, то она ее увлекала, а Виктор, подсев на своего конька - секс имел также для него большое значение в жизни, - лез из кожи, чтобы удовлетворить похоть Софьи.
  Это был период наибольшей близости между ними, почти медовый месяц молодоженов, хотя они были совершенно разные по возрасту, характеру, мотивационным соображениям образовавшегося союза. Кроме того, это был их первый совместный вояж за пределы столицы. Если бы не ехавшая с ними двоюродная сестра Софьи Вика, подсевшая к ним, узнав о поездке в Зарайск, то вообще все было бы превосходно. А так она им немного мешала.
  - Не устал, дорогой, может, остановишься, кофе попьешь? - обратилась Софья к ухажеру. - Больше часа едем.
  - Спасибо, Софочка. Не будем задерживаться, - Виктор мельком оценил красивый профиль заботливой подруги, заулыбался: - Сама-то как себя чувствуешь? Еду не быстро?
  - Класс, Витя! Я с детства люблю быструю езду, - воскликнула сожительница и развернулась к нему. - Послушай. Когда я была маленькой, отец как-то летом разогнался на жигулях. Мать кричит на него, мол, езжай тише. Он не сдается, газует. Ветер рвется через папину форточку, весь поток на меня. А на мне легкое платьице. Если бы ты знал, какой щенячий восторг охватил тогда меня! Даже сейчас забирают воспоминания. Я, как на крыльях, летела и визжала. Можно сказать, это был первый эротический опыт. А было мне тогда десять лет. Позже я узнала у отца, что мы ехали всего лишь сто двадцать километров. Движение и азарт, Витенька, - это мое.
  - И любовь, - выдохнул Виктор, удовлетворенный рассказом, и положил руку на колено избраннице.
  - Да, и любовь... Слушай, - Софья отбросила руку водителя, отстранилась, - я забыла тебя спросить, - в голосе тревога и неприязнь, - перед самым отъездом - тебя еще не было, когда подъехала к нам Вика, - мне позвонила Надя Бородина. Ее, оказывается, увольняют из кафе. За что? - заостренный недобрый взгляд Софьи устремился на Виктора.
  - Не знаю, - спокойно ответил тот. - Я ее не видел, и мне об этом никто не говорил.
  - Витя, ты представляешь, что у вас творится?
  - Может, она сделала что-нибудь плохое, а я еще не знаю.
  - Что сделала? Она хорошо работала. Это беспредел твоего сыночка, скорее всего, твоей жены, - уже с нескрываемым гневом произнесла Софья.
  - Не переживай, дорогая. Приеду разберусь. Постараюсь, чтобы ее оставили, не увольняли, - успокаивал Виктор сожительницу, сбрасывая газ.
  - Ничего ты не сделаешь, рохля! Всем руководит твоя жена. Она тебе продыха не давала, вот ты и сбежал от нее, - заскрежетала от злости Софья и отвернулась к окну.
  Виктор не стал спорить с ней, но внутренне сжался: 'Что за песни Софья запела? Из-за какой-то Нади Бородиной она подняла скандал. Просто так ведь сотрудников у них не увольняют. Значит, были на то причины после его отъезда, раз Андрей принял решение ее уволить. Разберемся'. А вот и поворот на Зарайск.
  - Хватит дуться, Софочка. Разберусь с твоей Бородиной. Я поворачиваю на Зарайск. Где находится ваша дача?
  Софья, увидев родной указатель, сразу потеплела.
  - Мы действительно приехали. Осталось немного. Теперь слушай меня, Витя. Не доезжая до города, свернешь направо, затем несколько километров пропетляем по проселочной дороге, проедем через мост, и будет наше Маркино.
  Виктор еще раз удивился, как Софья быстро перестраивается в складывающейся ситуации. Из ласковой, нежной феи моментально может превратиться в злую бестию. И наоборот. Гораздо позже он поймет причины таких быстрых переходов настроения. Сейчас любимая повеселела, и ему хорошо.
  - А вот и наша дача! - воскликнула радостно Софья. - Видишь дом с мансардой и высоким крыльцом справа? Подъезжай к нему.
  Их никто не встречал. Это не смутило Софью. Она выскочила из машины позвать родителей. Виктор Васильевич тем временем разгрузил коробки и вещи Софьи, снес к калитке. Избранницы все не было. Он занервничал, чертыхнулся, не зная, как поступать дальше.
  - Заходите в дом, - вдруг окликнула сожительница, появившись на крыльце. - Папа красит внутри и не может подойти, а мама сейчас выйдет.
  - Софья, иди сюда. Нужно поговорить, - крикнул в ответ Виктор.
  Девушка подбежала. Взгляд настороженный, но губы раскрыты в улыбке:
  - Что еще у тебя? Заходи, что ты стесняешься.
  - Нет, Софа, я с родителями незнаком, поэтому в другой раз. Впереди дальняя дорога к маме. Я же крюк сделал. Мама болеет сейчас и очень ждет меня. Извини, пожалуйста. Я поеду, - Виктор наклонился и легко чмокнул сожительницу в щеку. - Пока, дорогая.
  Софья фыркнула, отстранилась. В ее глазах скорее безразличие, чем досада.
  - Не настаиваю, милый. Ты сам принял такое решение. Доедешь, звони. Пойдем, Вика...
  Садясь в машину, Виктор Васильевич оглянулся в сторону дома. Он мельком увидел женщину средних лет с привлекательным, но строгим лицом, одетую в домашний халат, стоящую на крыльце. Эта была мать Софьи Анна Никодимовна. К ней, весело пыхтя, подходили девушки с коробками.
  - Еще не время для смотрин, - буркнул под нос возрастной жених и без сожаления завел двигатель. Французский лимузин плавно тронулся по проселочной неухоженной дороге.
  Это был первый случай, когда старший Доронин мог познакомиться с родителями Софьи, задержись он на даче. Он этого не сделал.
  Почему он так поступил, не было для него объяснений ни сейчас, ни позже. Видимо, высшие силы берегли его от прямого контакта с ближайшими родственниками молодой ведьмочки. После которого, наверное, он бы навечно присох к ней. Так как на даче, скорее всего, находилась и матерая ведьма, старая Пелагея. А она бы не упустила прекрасного случая лично познакомиться с подопытным кроликом, каким был в то время Виктор.
  
   
  Глава 3
  
  
  Радуница - один из древнейших праздников восточных славян. Он связан с культом предков. По канонам святой церкви посещение кладбища в день Христова Воскресения не полагается. Для этого и существует этот праздник. Во вторник на Фоминой неделе, на девятый день после Пасхи, народ приходит на кладбище, чтобы символически похристосоваться с умершими близкими. На могилах прадедов родственники разделяют с ними праздничную трапезу. Большое распространение этот праздник получил в Беларуси. Его здесь сделали даже выходным днем. Виктор, собственно, и приехал к матери по этому случаю.
  Ярко-синее пежо осторожно подрулило ко входу на кладбище. Виктор вышел из машины, открыл правую переднюю дверь, где сидела мать, и помог ей выйти.
  Болезненная, сухонькая, но с твердым взглядом, старушка, опершись на палочку, глядя на сына, тихо, но строго произнесла:
  - Витя, возьми все из багажника и неси за мной на могилу. Я потихоньку сама дойду, - и Екатерина Семеновна медленно пошла мимо других могил вглубь кладбища. По дороге она здоровалась с ранее пришедшими людьми. В этом городке она прожила полвека и знала большинство семей. Она работала фельдшером в больнице и многим помогла в свое время. Жители городка тепло и благодарно ее привечали:
  - Доброго здоровья, Семеновна.
  - Здравствуйте, люди добрые, - слышно было в ответ.
  Виктор догнал мать уже у оградки могилы отца.
  - Поклон тебе, Васенька. Земля тебе пухом, - произнесла ласково мать.
  - Здравствуй, отец. Низкий поклон тебе, - за матерью произнес Виктор и внимательно посмотрел на портрет отца, который был высечен на добротном мраморном памятнике.
  Ночью Виктора мучили кошмары. Приехав поздно, он сразу лег спать. Только зашел к матери на минуту в ее комнату, чтобы поздороваться. Та хотела подняться, но он ей запретил, видя болезненное состояние.
  Из сна он запомнил, как зашел в дом с Софьей. Что-то ей говорил и показывал. И здесь открылась дверь, и вошел отец. Виктор повернулся и увидел его лицо, очень строгое и недоуменное. Он хотел было обнять отца, но тот остановил его приподнятой рукой и с болью спросил:
  - А где Света? - и у него покатилась по щеке слеза. Затем все пропало...
  Все утро Виктор мучился увиденным сном. И, придя на могилу отца, он в первую очередь посмотрел на его портрет. Ему показалось, что и здесь, на памятнике, было такое же лицо, какое он видел во сне, даже слеза скатилась.
  - Витенька, вспомнил отца? - спросила ласково мать, видя, что он долго смотрит на памятник. - Накрывай стол скатертью, еду разложим, у тебя еще будет время с ним поговорить.
  - Мама, посмотри, а у папы слеза скатилась с глаз.
  - Это с ночи камень отпотел, - отозвалась мать и протерла влажной тряпочкой мраморную плиту.
  Виктор аккуратно расстелил льняную скатерть на небольшой поминальный стол. На нем были разложены крашеные пасхальные яйца, пирог, испеченный матерью, тонко нарезанное сало, колбаса, конфеты, несколько помидоров и огурцов, насыпана небольшой горкой соль. Здесь же поставлены три прибора - один принадлежал покойному мужу, где установили зажженную свечу. В завершение пасхальный стол украсили веточкой ели.
  Виктор открыл бутылку кагора и в каждую рюмку налил вина.
  - Со светлым праздником Воскрешения Христа тебя, Васенька. Спи спокойно. Меня пока не жди. Много дел запутанных навалилось на нас, - с тревогой в голосе произнесла мать и, тяжело вздохнув, посмотрела на сына. Тот не выдержал сокрушенного взгляда, отвел глаза и, быстро проронив:
  - Царство тебе небесное, отец. Земля тебе пухом, - осушил рюмку.
  Екатерина Семеновна отпила полрюмки, а остаток вылила на могилу.
  - А что, Витя, действительно похоже на скатившуюся слезу, - удивленно воскликнула старушка, с прищуром посмотрев на портрет мужа.
  Виктор почувствовал усиленное сердцебиение, тепло на щеках от прильнувшей крови. Ему было очень неловко смотреть матери в глаза, а тем более на портрет отца. Но он все же искоса взглянул и, заметив светлую капельку в виде слезы на мраморе, вновь поразился ее схожести с застывшей слезой во сне. Он до того смутился, что, разливая новые порции вина, пролил его на скатерть - мелко дрожала рука.
  Мать не успела сделать сыну замечание, только взгляд ее потускнел, как рядом прозвучало:
  - Здравствуйте, Екатерина Семеновна, здравствуй, Витя. Светлая память тебе, Василий Ефимович, - к Дорониным неспешно подошла женщина околопенсионного возраста. Ее лицо выражало спокойствие и внутреннюю собранность. Это была директор средней школы Нина Степановна Королько. Ее приветствие сгладило образовавшуюся неловкость между сыном и матерью.
  - Добрый день, Нина Степановна, - поздоровались Доронины. - Зайдите к нам, помянем моего Василия, - пригласила Екатерина Семеновна знакомую, подойдя к оградке.
  - Позже зайду, - отозвалась та. - Иду к своим на могилу. Там же мать одна больная сидит у деда.
  - Витя, - обратилась классная учительница к своему бывшему ученику, - ты на обратном пути можешь забрать нас? А то мама не дойдет. Ей совсем плохо.
  - Конечно, заберу и довезу домой. Не беспокойтесь, - обрадовался Виктор, засуетился, улыбка расползлась на все лицо.
  - Спасибо, Витенька. А ты похудел. Изменился даже.
  - Это вы меня давно не видели.
  - Возможно, - и Нина Степановна еще раз бросила на ученика внимательный взгляд.
  Когда Королько скрылась за оградками других могил, Виктор обернулся к матери, спросил:
  - Мама, я действительно изменился?
  - Очень, сынок. Тебя глаза выдают. Они бегают и стесняются. И улыбка другая, не открытая, добрая, как раньше, а бездушно-веселая.
  - Да... - выдохнул Виктор. - Другим бы не поверил. Тебе поверю. Такова жизнь, мама. Ладно, помянем отца, - и Виктор залпом выпил вторую рюмку кагора.
  - Здравствуйте, тетя Катя, привет, Витя, - донеслось приветствие дружелюбным, немного ироничным голосом.
  - Ой, Леня, заходи к нам, - радушно отозвалась первой Екатерина Семеновна на обращение мужчины.
  - Сколько лет, сколько зим, - воскликнул Виктор, узнав друга детства Леню Белова, и, подойдя к нему, горячо пожал руку. Одноклассники обнялись. Затем Виктор подвел приятеля к столу.
  - Вина или водки налить?
  - Налей водки.
  - Принято. Специально прихватил на такой случай, - Виктор достал из сумки бутылку водки и наполнил доверху четвертую рюмку, а себе и матери налил немного кагора.
  - Земля вам пухом, Василий Ефимович, - произнес Леня, глядя на могилу, и осушил рюмку. Мать и Виктор только пригубили вино.
  Пятнадцать минут Леонид побыл в кругу Дорониных, поговорил с ними о жизни, школе, делах, но и этого времени ему хватило, чтобы, прощаясь, уточнить у друга:
  - У тебя все нормально?
  - Что ты имеешь в виду? - насторожился Виктор.
  - Ну, здоровье, дела, семья там?
  - Да. Все нормально.
  - Ладно, пойду к своим. Не забывай, звони. А то вы зазнались там, в России. Денег, наверное, куры не клюют. Не твоя ли новая машина с русскими номерами стоит у входа?
  - Позвоню, - кратко ответил Виктор, не замечая провокационных вопросов. Такой уж был у него прямой земляк. Только зацепи разговором. Начнется сплошное обсуждение политиков, а ему сейчас этого вовсе не хотелось.
  - Лады. Звони.
  - Ну что, сынок, поедем домой или пройти хочешь?
  - Поедем, мама. Пить нельзя, а встретишь кого-нибудь из знакомых, попросят помянуть умерших родственников. Неудобно отказывать.
  - И то дело. Заберем только Нину Степановну с бабкой.
  Через полчаса Виктор подъехал к родительскому дому. Закрывая машину, он вдруг обратился к матери.
  - Мама, а ты не хочешь со мной зайти к ясновидящей Ксении Николаевне?
  - Нет, сын, - отчужденно ответила та.
  - А мне можно? - Это твое дело. Но я бы не советовала.
  Было видно по резко изменившемуся настроению матери, что бывшие подруги из-за чего-то поругались.
  - Мама, я обещал ей, и я пойду, - заупрямился Виктор.
  - Бог с тобой, иди...
  - А я знала, что ты приедешь на Радуницу и заглянешь ко мне. Не ошиблась, - с улыбкой встретила Виктора ясновидящая на пороге дома. - Заходи, присаживайся. Рассказывай, что у тебя нового. Хотя я знаю, что ты ушел от жены и живешь сейчас со своей девушкой. Так?
  - Откуда вы знаете? - брови Виктора вскинулись от удивления. - Мама об этом никому не говорила.
  - Я все знаю, милок, - еще шире заулыбалась ясновидящая. - У тебя сейчас медовый месяц. Ты весь сияешь. На твоем лице это написано.
  - Да, я счастлив. Вот моя Софья, - Виктор подал конверт с фотографиями. Знахарка достала несколько фото, мельком взглянула на рыжеволосую девушку, помрачнела, отступила на шаг.
  - Ну как, красивая моя Софья? - воскликнул Виктор.
  - Витя, давай я сделаю тебе общий массаж. Раздевайся и ложись на кушетку. У тебя есть проблемы с позвоночником и, видимо, с бронхами.
  - А как же Софья?
  - Потом, потом. Сначала полечим.
  Виктор разделся, оставшись в плавках, лег на живот. Прорицательница растерла его ладонями, разогрела, а затем стала массировать наиболее проблемные места.
  - Ксения Николаевна, а ребенок действительно у нас будет? - не унимался Виктор, приподняв голову.
  - Да, она забеременеет, если не будете предохраняться. Поворачивайся, ложись на спину.
  - А когда это может произойти?
  - Посчитай сам, не маленький, - буркнула знахарка, растирая ему грудную клетку, затем ноги.
  - А мы поженимся?
  - Одевайся, мне надо скоро уходить. Ты пришел без предупреждения.
  Виктор смутился и уже одевался в раздумье. Ему показалась, что настроение у ясновидящей к нему поменялось. Что-то ее мучило, и она хотела об этом сказать.
  - Ксения Николаевна, а вы с мамой поругались из-за меня? - уже одевшись и положив на стол пятьсот рублей, спросил он.
  - Вот что Витя. Ты хотел эту девушку, ты ее получил. А с твоей мамой я сама разберусь.
  - Спасибо за заботу обо мне, - проронил дрогнувшим голосом Виктор. Его взгляд был тусклым, виноватым.
  - Ступай себе с богом, сынок. Звони, если что надо.
  Что хотела сказать ему знахарка, он так и не узнал. Скорее всего, подумал Виктор, это касалось не только его и Софьи, но и мамы. Так как мать осталась недовольной его посещением. А когда он уезжал рано утром следующего дня, она его совсем огорчила, сказав на прощание:
  - Ты мне, сынок, старайся реже звонить. После твоих звонков, как ты стал жить с этой, - она хотела произнести 'ведьмой', но поправилась, - женщиной, я несколько дней не могу отойти. У меня начинается страшная тахикардия. Ноги становятся ватными, не ходят, и я помираю. Я вызываю скорую помощь... - и мать заплакала.
  Виктор стоял растерянный и впервые не находил слов, чтобы успокоить самую дорогую женщину на свете, любимую маму.
  Екатерина Семеновна удержала себя от долгих рыданий. Вскоре она вытерла концом платка слезы и, уже не всхлипывая, добавила:
  - Даже с того мира отец дает знать, чтобы ты одумался... Ну ничего. Ей тоже мало не покажется... - в этот момент в глазах матери не было подавленности, искрилась внутренняя сила и уверенность в победе над злом. - Все, поезжай, сынок. Мне надо прилечь.
  Закрывая калитку на крючок, когда Виктор уехал, старушка прошептала:
  - Придет время, за все поплатишься, змея. Витенька быстрее бы одумался. Потеряет ведь тоже многое, особенно здоровье.
   
  
  Глава 4
  
  
  - Вот мы и дома, - устало произнес Виктор и помог Софье выйти из машины.
  Молодая женщина зафиксировала незатейливую улыбку и оглянулась вокруг. Увидев двух старушек, сидящих на скамейке, громко произнесла:
  - Как хорошо отдохнули, - а затем повелительным тоном добавила: - Дорогой, сдай машину под охрану и быстрее приходи. Тебя будет ждать королевский ужин.
  - Принято, - отозвался Виктор. - В магазин надо заходить? Может, купить чего?
  - Нет, у нас все есть. Не задерживайся, - и Софья, взяв пакет с вещами, уверенно прошла мимо долгожительниц к подъезду дома.
  - Это кто же такая будет, Зинаида Карловна? - кивнула в сторону Софьи сухенькая старушка с крашеными волосами.
  - Кто их знает? Разве разберешь сейчас. То ли торгашка, то ли проститутка, - ответила полная соседка с признаками астмы.
  - Может, артистка, а, Карловна? Видишь, как раскомандовалась.
  - Да нет же, тебе говорю. Я сорок лет проработала кассиром в театре. Всего насмотрелась. Те иначе одеваются. Элитно и не вульгарно. У них охрана есть.
  - А тот мужчина не охранник?
  - Да какой он охранник. Сожитель он точно. Я его видела, когда он три недели назад селился в двадцать пятую квартиру.
  - На вид ничего, только душой хлипкий, да, Карловна?
  - Нормальный мужик не позволит, чтобы им баба командовала. Больной он какой-то. Ладно, пошли спать, Валя...
  Минут через двадцать Виктор открыл ключом входную дверь и зашел в съемную квартиру. В большой комнате на диване, свернувшись калачиком, сидела Софья и что-то с жаром рассказывала своей подруге Татьяне.
  - Софа, а где ужин? - спросил беззлобно Виктор.
  - Ой, Витенька, я как зашла, раздался звонок. Это мне Танька позвонила. Подогрей, пожалуйста, все сам. Мама котлеты вкусные положила. Я сейчас закончу разговор и тебе помогу. Тебе привет от Татьяны, - и сожительница продолжила разговор.
  Виктор вздохнул, покачал головой и пошел разогревать ужин, хотя тело гудело от усталости. Хотелось завалиться на кровать и спать. Позади восемьсот километров дороги.
  Вскоре подошла Софья. Увидев накрытый стол и даже бутылку сухого красного вина, она улыбнулась, в уме похвалила Татьяну за звонок, весело прощебетала:
  - Какой ты у меня славный мальчик! - и чмокнула Виктора в щеку, прижалась к нему.
  - Садись, дорогая. Вот, бери вино, - Виктор, отстранившись, подал ей бокал.
  - Не злись, Витенька. Сегодня ты приготовил, завтра я. Это же мелочь. Давай выпьем за наши успехи в жизни.
  - Нет, давай выпьем за наше будущее, хорошее будущее.
  - Идет... - раздался звон бокалов. - Рассказывай, как прошла Радуница, как мама? Как ты съездил?
  - Да все хорошо, Софа. Я же тебе по дороге об этом рассказывал. Дай мне немного поесть. Я голоден, - Виктор с аппетитом навалился на мамины драники со сметаной. - Бери и ты - это очень вкусно. Их мама утром нажарила. С
  офья молча положила на тарелку драник. А Виктор, быстро управившись с еще одним блином, подцепил вилкой котлету 'тещи' - ему так подумалось. Котлета была невкусной, пересоленой, с комками - не выплюнуть. Жевалась с трудом. С трудом проглочена.
  - Как наши фирменные котлеты? - усмехнулась сожительница и еще шире открыла глаза, удивляясь его постному лицу. - Вкусные?
  - Великолепные. Чудные котлетки, - буркнул тот.
  - Положить еще?
  - Спасибо, я уже наелся, - запротестовал по-настоящему ухажер.
  Но Софья, не слушая его, положила на тарелку вторую котлету.
  - Не упрямься, ешь! Их моя бабушка готовила. Моя любимая ба-буш-ка. Она о тебе хорошего мнения. Я ей показывала твою фотографию.
  Виктор сморщился, скис, замахал руками, но все же съел вторую котлету под пристальным взглядом невесты. Чтобы не подавиться, запил мясное изделие большими глотками вина.
  Софья же поужинала двумя драниками и помидором, к колетам не притронулась.
  - Софья, а как же котлеты бабушки? - заметил Виктор.
  - Я хорошо поела дома. А вообще, сажусь на диету. Скоро в джинсы не влезу. Ушки пошли по бедрам. А ведь лето на носу. Мы поедем летом отдыхать, дорогой? - неожиданно обратилась она.
  - Отдыхать? - переспросил Виктор, прислушиваясь к бурчанию в животе. - Конечно, поедем. Обязательно поедем. Я мечтаю с тобой куда-нибудь поехать на море: на Кипр, может, в Испанию, - Виктор налил еще вина. - За наш отдых летом, Софочка.
  Глаза ведьмочки загорелись. Она расплылась в улыбке и, подойдя к Виктору, сильно поцеловала его в губы, после чего с пафосом произнесла:
  - За мой отдых, Витечка! Я устала от пельменной, как рабыня Изаура, - и, не чокаясь, Радонова выпила вино до дна. Влажные губы небрежно обмакнула салфеткой и, повиснув на плечах сожителя, зашептала ему в ухо: - Витечка, но мне нечего надеть на море. И вообще, посмотри, во что одета твоя девушка. Ни одной модной вещи. Тебе должно быть стыдно. Если ты меня любишь, то должен делать подарки. Ты понимаешь, о чем я говорю?
  Виктору было жарко от выпитого шардоне, от поцелуя, от дороги. Он разомлел от усталости.
  - Хорошо, хорошо, дорогая. Выбирай день, когда мы поедем в какой-нибудь торговый центр. Мы все тебе купим. А сейчас предлагаю пойти отдыхать, но сначала мне нужно в душ. Я устал и хочу вымыться после долгой поездки.
  - Конечно, мой милый! - завизжала от радости Софья, услышав обещанные расходы на нее. - Только я первая в душ. Я быстро. Ты убери пока на кухне и вещи разложи.
  - Хорошо, иди, - нахмурился Виктор.
  - Какой ты умничка!
  Софья действительно плескалась недолго. Через двадцать минут она предоставила ванную комнату. Доронин с большим наслаждением мылся, подставив уставшее тело под горячую воду. Прогревшись и хорошо смыв дорожную пыль, он обтерся махровым полотенцем и посмотрел на себя в зеркало. Сразу возникли противоречивые мысли.
  'Все говорят, что я изменился. Вроде нет. Все на месте. Разве прибавилось седины. Да, на голове волосы наполовину седые. Глаза стесняются? Да, какие-то грустные. Отчего же им не грустить? Мать больная. От жены ушел. Отец приснился на Радуницу. Ясновидящая не в духе. Можно сказать, выпроводила быстренько из дома, увидев фотографии Софьи. А что в них такое? Софья выглядит прекрасно. В чем же причины моей грусти? Может, я не так все делаю? Но я сам хотел уйти от Светы. И ушел. Софья вот иногда непонятные па выбрасывает. Готовить не умет. Деньги тратит направо и налево на развлечения. Надо урезать ей аппетит. Но я нормально зарабатываю. А как классно она любит меня! Заводится с пол-оборота. Все, хватит рассуждать. Пойду, а то заждалась моя мечта'. Виктор похлопал себя по свежевыбритым щекам после лосьона, причесал волосы и с голым торсом вошел в спальню.
  Софья лежала на синей простыне в красных стрингах и без лифчика и листала модный журнал. Ее вид взволновал Доронина. Он приостановился и загляделся на молодую, белоснежно-упругую, еще державшую форму грудь. Чувственные розовые соски из-за неприкрытости немного съежились и, заметно выступая, вызывающе манили к себе.
  Сожительница, увидев Виктора, не стесняясь обнаженности, спокойно сказала:
  - Я вижу, ты даже побрился.
  - Для тебя, дорогая, чтобы не царапать.
  - Похвально. Приляг, я досмотрю журнал. Нет, не рядом, напротив, у ног. Валетом.
  Виктор послушно выполнил команду. Он прилег на другую сторону кровати, да так, что ноги Софьи уперлись ему в живот, и стал ждать. Но не прошло и пяти минут, как он заерзал от нетерпения и подал голос:
  - Софочка, а где ты говорила, что у тебя на бедрах растут ушки? Покажи.
   Радонова хотела еще почитать, но, увидев беспокойство папеньки, отложила журнал.
  - Да вот же мои ушки, - и Софья, смеясь, плавно, игриво провела руками по внешним сторонам красивых бедер, почти до талии. Затем сделала обратное движение, только руки ее соскользнули от живота вниз по шелковистой внутренней стороне ног, при этом ее тонкие пальцы на мгновение прижались к красному лоскутку стрингов. И она слегка застонала.
  Виктор замер. Глаза широко открылись. Он забыл о своих раздумьях.
  Софья сделала повторное движение с показом своих замечательных ушек, но уже пальцы дольше задержались в том месте, на лоскутке, причем отдельные из них прорвались под него и легко массировали невидимое глазу углубление, отчего девушка громче застонала и прикрыла от удовольствия глаза.
  Доронин привстал на постели и завороженно, не отводя взгляда от откровенных движений рук Софьи, уставился на действо сожительницы. Он почувствовал небывалый прилив сил и энергии. Усталости как не бывало.
  При третьем показе изящные пальцы вовсе проскользнули под стринги и сместили их ниже, почти сняв, при этом ее ноги чуть раздвинулись.
  Перед глазами Виктора показался потаенный и волнующий с юношеских лет женский холмик, практически лишенный растительности, с раскрытым вдоль центра и откровенно зовущим розовым бутоном из нежнейшей кожи. Трепетные лепестки его от прикосновения набухли и в ожидании дальнейшего наслаждения капризно подрагивали в унисон глубокому дыханию Софьи.
  Виктор уже не мог просто смотреть на любовницу. Он решительно подался вперед. Но Софья мгновенно убрала руки и остановила папеньку.
  - Не спеши, дорогой, - ведьмочка хорошо контролировала себя и умело манипулировала приворотным старомодным донжуаном. - Посмотри, какие у меня красивые и маленькие пальцы ног. Какие красивые розовые ступни и даже пяточки, - и она провела ногой по его фигурному животу.
  Любовник ошарашенно остановился. Действительно, он впервые видел такие красивые, розовые, как у ребенка, ступни ног, с такими красивыми маленькими и ухоженными пальчиками. Он оторопело взял их в руки.
  - Помассируй мне их, пожалуйста, - тихо проворковала Софья.
  Старший Доронин с удовольствием начал выполнять ее просьбу, затем, не выдержав, наклонился и стал слегка целовать ухоженные пальчики. Развратница, получая величайшее удовольствие, опять застонала.
  Виктор, включившись в игру, приложил их к своему животу и провел вниз. Радонова подхватила его инициативу и нежными маленькими пальцами ноги стала поглаживать его упругости. И далее, не замечая сопротивления, просочилась под его плавки и своей лаской восхитила сожителя. Такого с ним еще никто не проделывал. От вожделения у него слегка помутилось в голове.
  Софья, почувствовав пиковое состояние Виктора и крайне возбудившись, тихо прошептала:
  - Иди ко мне, Витя. Иди ко мне, мой мальчик, - и, чуть приподнявшись, решительно притянула ухажера к себе...
  Позже, насладившись друг другом, Софья вышла на кухню покурить, за ней поднялся и Виктор. Зайдя к ней, он разлил по фужерам оставшееся вино и, не чокаясь, молча выпил. Софья же курила и одновременно отпивала вино. Она, убаюканная тишиной и покоем, после близости с Виктором молчала. Каждый думал о своем.
  - Дорогая, а ты хотела бы иметь детей? - вдруг обратился Доронин.
  - Что? Иметь детей? - удивленно переспросила Софья.
  - Да, мальчика или девочку.
  Сожительница затушила недокуренную сигарету, немного подумав, прямо ответила:
  - Не знаю. Это так неожиданно. Наверное, каждая женщина хочет родить и иметь ребенка. Но это время ко мне еще не пришло. А почему ты задал такой вопрос?
  - Если мы не будем предохраняться, то у нас может быть мальчик.
  - Это правда? - губы путаны разошлись в улыбке. - А ты откуда знаешь? Кто тебе это сказал?
  - Когда я ездил первый раз к маме, помнишь, когда у нас был скандал в конце февраля?
  - Ну да, помню, ты, как зверь, рычал по телефону.
  - Так вот, мама пригласила домой свою знакомую ясновидящую поговорить обо мне.
  - Да? - удивленно воскликнула Софья, заерзала, наклонилась над столом, чтобы быть ближе. - Почему ты не говорил об этом?
  - Значит, не говорил. Не получался разговор на эту тему.
  - Хорошо. Не томи, что дальше было?
  - А дальше она с мамой долго разговаривала, а затем позвала меня. Вот тогда она и произнесла, что у меня с тобой будет все хорошо. Потом добавила, что, мол, Екатерина Семеновна, это моя мать...
  - Я поняла.
  - Радуйся. У тебя от них будет внук. А вообще, будущее Виктора - через бумаги. Вот так и было, - Доронин замолчал.
  Софья задумалась. К лицу прилила кровь, и она, впившись взглядом в папеньку, подрагивающим голосом спросила:
  - А мать как отреагировала на такую новость?
  - Да никак, - ответил Виктор и глубоко вздохнул. - Мама последнее время сильно болеет. И, наверное, ей не до будущих внуков. Ей уже за семьдесят.
  - Ладно, мечтатель, уже поздно, пойдем спать. Завтра у меня собеседование, может, примут на новую работу. А за новость спасибо. Знай, если и будут у меня дети, то только от тебя, - и дьяволица улыбнулась, как всегда, очаровательной, загадочной, потаенной улыбкой.
  
  
  Глава 5
  
  
  Май в этом году выдался теплый. С появлением первых клейких листочков, которые с каждым днем становились пышнее от щедрого солнца, улицы и бульвары Москвы преображались. Практически вся столица была выметена, убрана, вымыта и сияла чистотой. На клумбах появились высаженные цветы. В воздухе витала аура молодости, всеобщей радости и обновления.
  Такое обновление произошло и в жизни семьи Дорониных, правда, с минусовыми показателями.
  Ее глава, Виктор Васильевич Доронин, попавший под влияние сильнейшего приворота, не понявший этого и принявший свои чувства к официантке Радоновой как начало новой вехи в своей жизни, в минуты обиды и разногласий в конце марта ушел от жены.
  Он упивался свободой и, как ему казалось, счастливой обновленной жизнью с молодой авантюристкой, творившей беспредельное зло для его семьи, о котором он начинал только догадываться, но ему не хотелось в это верить.
  Его жена Светлана, оставшись одна, так как Андрей снял недалеко для своей семьи квартиру и переехал туда, тяжело переживала уход мужа и находилась в состоянии затянувшейся депрессии. Шутка ли сказать, прожили почти двадцать пять лет вместе. Виктор был далеко не идеальным мужем, по ее представлению, но тем не менее она его если и не любила, то была в свое время им увлечена. А когда создалась семья и появился сын, то основное внимание было уделено им, а не копанию в себе и определению истинных чувств к мужу. Семья для нее, забота о ней стали главным смыслом жизни. Вот почему она не жалела ни сил, ни здоровья, чтобы заработать лишнюю копейку и что-то купить любимым Андрюшеньке и Вите. Вот почему она с энтузиазмом подхватила идею мужа, когда его уволили в связи с сокращением из Вооруженных Сил, заняться собственным бизнесом, а именно оптово-розничной продажей товаров детского ассортимента. В этом она знала толк. У нее были природное чутье и вкус. С появлением опыта, будучи в Китае или Стамбуле, она со стопроцентной точностью, выбирая товар, знала, что он пойдет. И не ошибалась в выборе ни разу.
  Поэтому уход мужа выбил ее из устоявшей равномерной жизненной колеи. Это ее пугало. Светлана не переносила резких жизненных перемен.
  Кроме полученной душевной травмы, на нее навалились и физические проблемы со здоровьем. У нее начало пошаливать сердце, повысилось артериальное давление. Нервы были на пределе. Она понимала и знала причинно-следственные связи физического недомогания. Но требовалось время, чтобы найти противоядие.
  Посещение ясновидящей Варвары дало свои результаты. Оно сняло первичную волну черной магии, сделанной Софьей во главе с бабкой Пелагеей. Но, после того как Светлана выгнала вон из кафе Радонову и ушел Виктор, противостояние должно было нарастать. Надо было ждать нового удара. Но она не предполагала, что он произойдет так скоро.
  В этот теплый майский день Светлана, поговорив с продавцами точек о реализации нового товара, привезенного из Китая, а также отбраковав и уценив остатки, решила поехать домой пораньше. Тем более один знакомый по бизнесу, каким-то образом зная об уходе мужа, захотел оказать ей услугу и подвезти домой. Светлане нетрудно было добраться на метро - не такой уж дальний свет от Черкизовского рынка до Медведково, и было еще три часа дня. Но Евгений, так звали бизнесмена, все же напросился в извозчики.
  Они ехали спокойно. Вначале разговор не получался. Но, когда речь зашла о работе, был найден общий язык.
  - Если введут новые таможенные пошлины на товар, - говорил Евгений, - нам трудненько придется. Слышал, в Думе прорабатывается новый документ.
  - Цены повысим, Женя, - отреагировала Светлана. - Да куда уж их повышать. Я сравнивал свои обороты прошлых лет с нынешним периодом и пришел к печальному выводу: покупательная способность людей упала.
  - Ты прав. Даже оптовики не спасают. У меня раньше на точках проходило несколько десятков оптовиков не только из центральных областей, но и из Беларуси и Украины. А сейчас вдвое меньше. Ты посмотри, сколько всего рынков и супермаркетов понастроено, не говоря уже о мелких магазинах. А народ как был в основной массе нищий, так и остался. Для кого это построено, не знаю. Расслоение катастрофическое.
  - Зато говорят по телику, что жизнь становится красивее и богаче.
  - Это не про нашу душу, - здесь ей вспомнился уход мужа. Она помрачнела и замолкла.
  Евгений, видя состояние спутницы, из деликатности тоже замолчал. Но, подъезжая к развилке и въезду в город, спросил:
  - Светлана, вам на какую улицу повернуть? Я сейчас съеду с кольцевой.
  - Я на Широкой живу. Ты останови у метро. Дальше я сама дойду. Здесь рядом.
  - Может, прямо к дому подвезти?
  - Ты что, на чай набиваешься? А, Женя? - отреагировала Светлана с улыбкой, отогнав мрачные мысли.
  - Почему бы и нет.
  - В другой раз, не сегодня. Ко мне подруга обещала зайти. Спасибо тебе. Не провожай меня.
  Пройдя метров сто, Светлана стала переходить улицу по зебре. Машин, проезжающих близко, не было. Только вдалеке из-за поворота показался легковой автомобиль красного цвета. Света дошла до середины дороги, сделала шаги на вторую половину, отделенную от первой зеленым газоном, и механически повернула голову направо. То, что она увидела, привело ее в страшнейший ужас. Красная машина на огромной скорости, вылетевшая на эту половину, неслась на нее. Доронина закричала от страха и закрыла лицо руками. Ей грозила неминуемая гибель. Но чья-то сильная рука в последний момент на долю секунды опередила лимузин и, ухватившись за куртку Светланы, рванула на себя. Ауди, не останавливаясь, даже не тормозя, промчалась мимо них, обдав плотным воздушным потоком с запахом бензина и пыли.
  Жена Виктора чудом осталась в живых. В шоковом состоянии она сидела на газоне. Рядом находился Евгений. Подходили и другие люди. Собравшаяся небольшая толпа, обсуждая увиденную картину, пыталась помочь Свете. Среди прохожих оказалась медсестра. Она осмотрела потерпевшую, уточнила пульс и сказала:
  - Женщина сейчас отойдет от шока, все нормально, но ей нужен психиатр, - затем, обратив внимание на Женю, спросила:
  - Вы родственник?
  - Нет. Я ее знакомый. Светлана недалеко здесь живет, я отведу ее домой.
  - Это было бы хорошо. Но ее надо обязательно показать специалисту. До свидания, - и медсестра пошла дальше.
  Доронина, просидев еще минут пять и немного отойдя от переживаний, с помощью Евгения поднялась с газона. Ничего не говоря, взяла спасителя под руку и, хромая на одну ногу, которую подвернула при падении назад, пошла к дому. Сняв квартиру с сигнализации и открыв дверь, она опустошенно и обессиленно опустилась на пуфик.
  - Женя, - тихо обратилась она к другу. - Поставь, пожалуйста, чайник. Если хочешь поесть, возьми все в холодильнике.
  - А вы?
  - Я посижу здесь, отойду от стресса.
  - Может, вам воды принести?
  - Иди занимайся.
  Евгений прошел на кухню. Но не успел чайник закипеть, как до молодого мужчины донесся сильный горький плач. Светлану прорвало.
  Родственники и знакомые мало когда видели Доронину в слезах. Она была сильной и волевой женщиной. Но пришедшая беда истощила ее нервную систему. Заглянув только что смерти в лицо и вспомнив, отчего все произошло, пережив практически шоковое состояние, силы ее сдали. Она не выдержала и зарыдала. Это были слезы обиды на мужа, слезы презрения к Радоновой. Это были слезы от своей противоречивой судьбы. Но это не были слезы отчаяния и упадничества. После таких слез человек крепнет. Он обновляется. Это были слезы утверждения новой жизни и новой веры в жизнь. Евгений, услышав рыдания, сразу подскочил к Свете и стал ее утешать, поглаживая по спине:
  - Тише, тише, Света, все позади. Вы уже дома.
  - Не обращай внимания, Женя, - сквозь слезы проговорила хозяйка. - Сейчас все пройдет. Дай бабе выплакаться. Наболело на душе, - и действительно, через какую-то минуту Светлана стихла и, уже не плача, устало, с глубоким выдохом сказала: - Пойдем, Женя, пить чай. Дай мне руку, - и, опершись, поднялась.
  Евгений побыл в квартире Дорониных еще минут двадцать. Но затем, видя, что знакомая пришла в себя и ей нужен покой, что на сегодня его миссия полностью закончена, стал прощаться.
  - Я позвоню вам завтра. Можно, Света?
  - Да, Женя, звони. Я благодарна тебе, ты мой спаситель. Как подумаю, что со мной было бы, если бы не ты, то опять становится плохо.
  - Все, все, успокаивайся, - молодой человек перешел на 'ты'. - Вот, возьми, - Евгений достал из кармана визитную карточку и положил на стол. - Вдруг надумаешь сама позвонить. Здесь домашний и сотовый телефоны.
  - Все нормально, Женя. Спасибо тебе за все. Это я так. А зачем ты пошел за мной? - поинтересовалась Светлана. Ее губы чуть раскрылись в улыбке, глаза потеплели.
  - Захотелось узнать, где ты живешь.
  - Вот видишь, и узнал, - Света протянула Жене руку, еще раз почувствовав силу и тепло, исходившие от него. - Все, Женя, иди.
  Проводив Евгения, Светлана присела на диван и задумалась. 'Славный мальчик, этот Женя. Спокойный и сильный. Сколько же ему лет? Наверное, немногим за тридцать. Еще молодой. А мне сколько? В прошлом году отмечали сорокалетие. Папа приезжал. Боже мой, мне уже за сорок, а что я имею? Работу и еще раз работу без отдыха и покоя. Шизофреника мужа, погнавшегося за юбкой'. Здесь она вспомнила уход мужа и снова всхлипнула. 'А ведь мог же устоять. Варвара ему говорила, что это приворот. Воду же пил, говорил, что легче стало. Андрей вот устоял, а ведь на него основной удар был направлен. А может, и вправду не смог бы?'
  Она подошла и посмотрела на семейное фото, прислоненное к книгам в серванте: 'Чувствительный он, ранимый. Так повело, что стихи стал писать'.
  Затем лицо Светланы заострилась, и она зло вслух произнесла:
  - Нет, должен был устоять! Он же мужик. А не устоял, значит, не хотел. Сейчас наслаждается с молодой проституткой, да еще ведьмой. Вот выбрал любовницу, так выбрал! Какой позор. Даже мальчишка, этот кладовщик Слава, понимает, что она ведьма и приворожила его, не говоря о старшем персонале. И мне, главное, говорит: 'Ты свободная женщина. Я тебя отпускаю. Теперь у тебя нет передо мной обязательств. У меня новые чувства, я буду подавать заявление на развод'.
  - Дурак, больной дурак! Я тебе докажу, что тебя обманывают.
  Здесь у нее родилась одна идея, которую она захотела поведать сыну. Света посмотрела на часы: было без четверти шесть. 'Нет, по телефону звонить не буду. Завтра при встрече обязательно с Андрюшей поговорю. Что мне нужно еще сделать? Позвонить свекрови. Нужно согласовать с ней план действий. Что она придумала. Надо встретиться с хорошим психоаналитиком, белым магом, чтобы он помог разобраться в моей ситуации. Это не случайность, что меня чуть не сбила машина, это наведение порчи на гибель. Такие случаи могут повторяться, надо быть начеку', - при мысли об этом у нее начала болеть голова и появилась слабость.
  Светлана взяла сотовый телефон и набрала номер подруги.
  - Кристиночка, добрый вечер. Ты еще не выезжала ко мне? На работе, большая загрузка? Давай встретимся завтра утром. Отпросись, пожалуйста. Хорошо? Я сегодня плохо себя чувствую. Хочу лечь пораньше. Сильная головная боль. Мне многое тебе нужно рассказать. Я тебя жду. Пока, дорогая.
  Договорившись о встрече с подругой, Светлана выпила таблетку от головной боли, таблетку снотворного, легла в постель и, укрывшись теплым одеялом, быстро уснула.
  
  
  Глава 6
  
  
  Сон был тяжелый, липкий, тем не менее Светлана проспала довольно долго. Проснувшись от длинного и настойчивого звонка в квартиру и глянув на часы, она сразу догадалась, что это звонит подруга Кристина, обещавшая приехать к десяти утра. Она быстро поднялась и спешно пошла открывать дверь.
  Ну конечно, это была ее самая лучшая подруга.
  - Заходи, Кристиночка. Я очень рада тебя видеть. Если бы ты знала...
  - Я тоже рада, Светик, - подруги расцеловались.
  - Я звоню, звоню, никто не отвечает, - защебетала гостья. - Подумала, может, не туда попала, но смотрю, твой номер квартиры 95, твоя кнопочка, а никто не отвечает. А ты, оказывается, спишь.
  - Напилась таблеток и проспала твой приход. Прости уж меня, - извинилась Света.
  - Прощаю, зайчик. Бери, это тебе: сок, яблоки и пирог от мамы.
  - Спасибо, дорогая. Располагайся. Я лицо хоть умою и приведу себя в порядок. Я быстро.
  - Хорошо, я подожду.
  Кристина повесила ветровку, надела гостевые тапочки и зашла в просторную столовую, совмещенную с кухней. Присев на диванчик, она стала ждать подругу. От нечего делать осмотрелась и взяла один из журналов, лежащих на столе бара. Тут же обратила внимание на броскую визитную карточку. Прочла вслух:
  - Сеть мини-магазинов по продаже джинсовой одежды. Черкизовский рынок. Директор - Симонов Евгений Захарович.
  'Не слышала о таком от Светки. Что-то новенькое, - промелькнуло в голове. - Значит, жизнь продолжается', - губы женщины разошлись улыбке.
  Гостья взяла один из женских журналов и стала просматривать...
  - А вот и я, - спокойно произнесла Светлана, войдя на кухню.
  Кристина закрыла журнал и внимательно посмотрела на подругу, сразу заметила:
  - Знаешь, дорогая, ты не в лучшей форме. Что случилось? Выкладывай.
  - А как тут будешь в лучшей? - парировала Света. - Меня вчера машина чуть не сбила. Это было так ужасно! - у Светланы от волнения задрожал голос. - Я была в шоке.
  - Да ты что? - воскликнула Кристина и испуганно приподнялась. - Как это было? Рассказывай.
  Светлана села напротив подруги, промокнула скатившуюся слезу и, вздохнув, стала рассказывать.
  - Переходила дорогу по пути к дому. Машин не было, только одна вдалеке выехала из переулка. Водитель видел меня наверняка, тем более я шла по пешеходному переходу. Легковушка - это была ауди красного цвета - не останавливаясь, на бешеной скорости прямо ехала на меня. Если бы не Женя, то меня уже не было. Он в последний момент оказался рядом и из-под колес выдернул за куртку. Вот, собственно, и все.
  У Светланы мелко подрагивали руки, чтобы успокоиться, она достала сигарету и закурила.
  - Это он? - Кристина после небольшого молчания показала на визитку.
  - Да, это его визитка, мы вместе работаем. Подруженька, - вдруг у хозяйки заискрились глаза, - а что мы с тобой сидим? Давай выпьем за встречу, - и Света затушила недокуренную сигарету, споро поднялась.
  - Давай, солнышко. А давно ты с ним знакома? - не отступала Кристина, проявив интерес к новому повороту в жизни подруги.
  - Да ты не подумай ничего. Он только первый раз меня подвез домой. Хороший мальчик. Спокойный и сильный.
  - Это же хорошо, Светка. На тебя обращают внимание мужчины. А то сидишь букой и охраняешь домашний очаг. А для кого, спрашивается?
  Светлана не отреагировала на выпад подруги. Молча открыла бар и, глядя на бутылки, бросила в сторону гостьи:
  - Что будем пить? Есть 'Бэйлис', 'Немировка', кагор, водка.
  - Мне 'Бэйлиса' немного.
  - А я выпью водки.
  Светлана водрузила на стол две распечатанные бутылки, тут же по тарелкам разложила умело нарезанные ветчину, сыр, хлеб, открыла баночку с оливками, в завершение развернула плитку шоколада.
  - Ну вот, за что пьем? - улыбнулась хозяйка, закончив скорое приготовление и наполнив рюмки спиртным.
  - Пьем за нас, красивых и молодых, - предложила тост Кристина.
  - Нет, я выпью первую рюмку, чтобы черная нечисть быстрее ушла из моей жизни.
  - Хорошо, давай за это, - подруги выпили.
  - Ты думаешь, это все подстроено? - стала развивать тему разговора Кристина, закусив ликер квадратиком шоколада.
  - А то нет! - возмутилась Светлана, даже привстала. - С помощью магии не то делают. Я уже кое-какую литературу прочитала. Порча на гибель через несчастный случай - вот это как называется.
  - Это нельзя так оставлять, - заволновалась гостья. - Ведь все может повториться. Я слышала, что наведенное работает несколько месяцев. Ты же в опасности. Это она сделала?
  - Кто же еще? Может, и не она. Скорее всего, не она. Слаба она такие вещи делать, но уж точно по ее просьбе сделали.
  - Тебе лучше знать. Эта тема для тебя особо важная. Я же как посторонний наблюдатель, мои знания куцые.
  - Ладно, Кристиночка, давай о чем-нибудь другом поговорим.
  - Давай... Кстати, - плотно накрашенные губы гостьи расплылись в улыбке. - Сейчас одну вещь расскажу, обхохочешься. Наливай по второй... Ну, слушай, - начала рассказ Кристина после новой порции ирландского ликера и кусочка сыра. - Захожу я не так давно в торговый центр, что на Кузнецком мосту. Мы были там раньше с тобой. Помнишь?
  - Да, помню, - сдержанно ответила Света.
  - Выбираю себе блузочку и сталкиваюсь с одной парочкой. Как ты думаешь, кто это был?
  - Что, мой?
  - Угадала. Виктор и эта рыжая мартышка. Я ее раньше не видела и представляла другой по твоим рассказам. А это - колхоз колхозом. Выглядит как бомжиха с вокзала. Джинсы китайские, и какой-то старомодный пиджачок.
  Светлана никак не отреагировала на восторженное начало подруги. Лишь взгляд заострился, стал хмурым.
  - Отошла я и наблюдаю, что же они будут покупать, - продолжала Кристя. - Естественно, покупали ей. Причем все сразу. Извини, от трусов до шляпки. Как будто вырвалась первый раз в бутик и все ей надо. Мерила она и то, и это. В итоге купили большой пакет тряпок. Конечно, она вышла в новой купленной одежде. На ней были малиновый топик и джинсовая юбка. Ужас! Если бы ты видела. Опять вокзал. Только уже проститутка с вокзала. Как тебе это нравится? - и Кристина негромко рассмеялась, откинувшись на стул. Затихая, дотронулась салфеткой до губ и случайно размазала помаду. Достала из сумочки зеркальце, быстро поправила губы и уставилась на подругу, проверяя ее реакцию на важную новость.
  - Нет ничего удивительного, - отреагировала сдержанно Светлана и налила по третьей рюмке. - Мне становится скорее грустно, а не смешно, и самое главное - обидно и стыдно за мужа, что он так низко пал. Он же зомби при ней с большим кошельком, который скоро будет пустым. От Радоновой другого не стоило и ожидать. У нее цель - быстрее вытянуть из мужа все, что можно, пока не одумался. Некогда разбираться в моде. А Виктор не эстет в вопросах одежды. Интеллигентность и вкус - эти качества вырабатываются поколениями. И их за деньги не купишь. Пойдешь ли в бутик или на колхозный рынок. Кстати, у нас можно выбрать неплохие вещи. Но это не каждому дано... Бери, подруженька, - и хозяйка, отпив немного водки, быстро поставила рюмку - не пошло. - Фу, как эту горькую мужики пьют?.. Расскажи лучше ты, Кристиночка, а то все про меня да про меня. Разговор какой-то грустный получается. Как у тебя дела? Как Сергей? Как сын?
  - Хорошо. О себе. Сережа прислал приглашение из Америки. Оформляю визу, так что скоро улечу на месяц к нему. Денис у нас непутевый, как ты знаешь. Найти работу не может, а если и находит, то в коллективе не уживается, хотя он хороший программист. Вот недавно уволили. Не ужился с начальником. По девочкам зато ходит вовсю.
  - Ты говорила, что Сергей у тебя в студенческие годы до знакомства такой же был Казанова, ни одной юбки не пропускал.
  - Да, Денис весь в папеньку. Ну а твой сынуля отошел от приворота?
  - Ему лучше, гораздо лучше. Как Виктор ушел, видно, от него отстали. Андрей стал более внимательным к жене. С дочкой на улицу иногда выходит. Я тебе фото не показывала нашей девочки?
  - Последние нет.
  - Сейчас покажу.
  Светлана быстро поднялась и принесла несколько фотографий внучки.
  - Вот наша Василисушка, посмотри, - и она любовно протянула фото.
  - Какая хорошенькая. Губки пухленькие. Глаза большие. На Юлю похожа.
  - Да нет, копия Андрея. Даже родинка на щеке, как у Андрея.
  - Светочка, а как ты бабушкой чувствуешь себя?
  - Прекрасно. Эта крошечка - самое ценное, что у меня сейчас есть. Я отдыхаю с ней душой и забываю о своем горе. Скоро полгодика будет. Два зубика прорезались. Уже ползает вовсю, - и Светлана улыбнулась впервые за время разговора.
  - Я рада за тебя. А который час, Светочка?
  - Да вот же часы. Без четверти двенадцать. Ты спешишь?
  - У меня в час встреча с одним богатым клиентом. Не хочу опаздывать. Ты же знаешь: моя зарплата - от заказов.
  - Да, Кристиночка, если надо ехать, то поезжай. Может, еще налить на посошок или кофе сварить?
  - Нет, спасибо, зайчик. Надо собираться.
  - Я и сама после обеда поеду на рынок на точки. Затем с Андреем хочу встретиться. Надо же что-то придумать, как эту мразь проучить. Беда в том, что Витя ей доверяет беспрекословно. Она и пользуется его доверчивостью. Тратит деньги. Мои деньги, кровно заработанные. Ты слышишь, Кристина, мои! Тварь! - Светлана опять закурила от нервного возбуждения.
  Последняя фраза была произнесена с таким эмоциональным гневом, что Кристе стало не по себе, ее рука непроизвольно потянулась к пачке.
  - Дай и мне сигарету... Конечно, надо что-то придумать. Но я не знаю, чем тебе помочь, - извиняясь, сказала она и сделала первую глубокую затяжку. - Хотя вспомнила. Я еще раньше тебе хотела сказать, но все забывала. У меня есть один клиент, а у него есть хороший друг. Он прекрасный психоаналитик, экстрасенс. Его фамилия Силантьев. Он работает в паре с ясновидящей. Вдвоем они что хочешь снимут и вылечат. Но сейчас они за границей. В августе вернутся в Москву. Я постараюсь через этого клиента тебя с ними познакомить, и они проведут консультацию, - Кристина поднялась и затушила окурок. - Хорошо, Светочка?
  - Хорошо, моя дорогая. Пойдем я тебя провожу.
  Кристя надела ветровку, туфли, оценила свое личико в большом настенном зеркале в прихожей и повернулась к хозяйке.
  - Светочка, убегаю, звони, не забывай, особенно если что будет новенькое.
  - Ну конечно, позвоню. Еще раз спасибо, что навестила. Передавай привет маме. Обязательно поблагодари за пирог. Мы его не попробовали. Но я знаю, что он будет очень вкусным. У хорошего человека, а у тебя прекрасная мама, плохого не бывает, - Светлана легко дотронулась губами до щеки Крестины. - Все, беги.
   
  
  Глава 7
  
  
  - Батя, ты когда поедешь к бабушке? - начал разговор Андрей при очередной встрече с отцом на работе. Они сидели в ВИП-комнате и пили кофе.
  - Почему ты задал такой вопрос? - спросил старший Доронин, вскинув брови. После ухода сын не интересовался его жизнью.
  - Мне надо знать, - Андрей сделал маленький глоток приятного на вкус напитка. - Вернее, мама попросила узнать об этом.
  - А ей зачем это надо? - еще более насторожился отец.
  - Она хочет, чтобы я поставил диктофон в твоей квартире, когда ты уедешь.
  - Ни за что! - взвизгнул родитель. - Как это можно? Мать совсем что ли сдурела? Не пойду я на это, - Доронин вскочил, забегал по комнате.
  - Да подожди ты, выслушай лучше, сядь, - Андрей перехватил за руку отца. - Ты же не веришь, что твоя Радонова на каждом углу треплется о вашей личной жизни.
  - Да, не верю матери. Она все выдумывает. Софья - чистая и честная девочка. Я ей доверяю.
  - Вот и проверишь, какая она честная. Уже весь персонал знает, что ты ей накупил тряпья в торговом доме 'Кузнецкий мост'.
  - Не может быть! Неужели это правда? - Виктор Васильевич присел, у него выпучились глаза от такой новости.
  - То-то и оно. Я не удивлюсь, если она в твое отсутствие с хачиками на стороне гуляет.
  - Врешь! - отец рванулся и чуть не схватил сына за грудки, да так неловко, что чашка с остатками кофе пролилась на скатерть.
  - Тише, тише, батя, не петушись. Мать дело задумала. Надо проверить официантку на вшивость, - Андрей поднялся и, положив руки на плечи отца, придавил того к стулу. Виктор Васильевич не сопротивлялся, плюхнулся и, вскинув страдальческий взгляд на сына, проронил:
  - А мы точно узнаем таким образом ее разговоры по телефону?
  - Конечно, батя. По крайней мере то, о чем она будет говорить в течение суток, - все запишется.
  - Ладно, - выдохнул отец тихо, устало после небольшого раздумья. - Давай попробуем, сынок.
  - Вот это другое дело! - воскликнул удовлетворенно Андрей, его лицо засияло. - Так когда ты едешь?
  Старший Доронин поднял голову, затравленно, словно нелюбимая, нашкодившая дворняга, уставился на сына голубыми глазами и медлил с ответом, видимо, преодолевал внутреннее сопротивление души быть готовым к новым испытаниям.
  Возникшая было улыбка на лице Андрея сошла. Сын впервые видел такой жалкий, испуганный взор бати. Ему стало очень больно за отца. В какое-то мгновение ему хотелось подойти и обнять его поседевшую голову. 'Как же он сдал за последнее время', - появилась мысль. Но он подавил душевный порыв и ждал ответа.
  Наконец, сжав губы и покачивая головой, отец хмуро произнес:
  - Вот... в эту пятницу я и поеду. Софья уже работает. Так что после обеда ее не будет дома. Мы и заедем ко мне, - затем Виктор Васильевич тяжело вздохнул, безвольно размазал пролитый кофе и уже дрожащим голосом добавил: - Ты и поставишь свой диктофон.
  - Хорошо, батя. Как скажешь. Ну а сейчас по работам. Ты остаешься в офисе или поедешь со мной?
  - Остаюсь, поработаю с отчетностью наших кафе.
  - Добро. А я поеду в издательство 'Коммерсант'. Пригласили поделиться опытом развития фастфудов. Еще речь пойдет об открытии франчайзинговой сети в других областях.
  - А мы уже готовы к этому? - отец посмотрел на сына уже более ясными глазами. - Тема интересная.
  - Конечно, батя. Ты как в другом мире живешь. Уже вышла наша реклама. Прорабатываются договоры. Я провел несколько встреч с заинтересованными людьми. Я же тебе говорил об этом. Ты что, забыл?
  Виктор Васильевич молчал, смутно припоминая разговор с сыном.
  - Просыпайся, заместитель! - усмехнулся Андрей, видя непонимание отцом перспективных дел компании. - Лето проспишь. Совсем тебе задурила голову эта, - он хотел сказать скабрезное слово, но в последний момент одумался и произнес: - Госпожа Радонова. Посмотрим, что она расскажет нам в твое отсутствие, - и младший Доронин, удовлетворенный переговорами с отцом, пожал тому руку и вышел из ВИП-комнаты...
  Виктор Васильевич, сославшись на необходимость съездить домой к матери по причине обострения ее болезни и убедившись по телефону, что Софья на работе, в три часа дня в пятницу с сыном был у себя в квартире.
  - Ну, батя, хоромы ты себе отхватил, - осматривая пристанище отца, удивился сын. - Сколько же в месяц тебе обошлась эта квартирка?
  - Две тысячи долларов.
  - Фю-фю-фю, - присвистнул Андрей. - Да ты, оказывается, у нас богатый Буратино. Может, мне деньжат одолжишь, а, батя? Ты же сюда долю зарплаты вбухал, на жизнь хватает?
  - Андрей, мы не за этим сюда пришли. Делай дело, вдруг Софья явится, - начал злиться отец.
  - Правду говоришь, батя. Где у вас телефон стоит?
  - На кухне, иди сюда.
  Андрей зашел на кухню и всю ее оглядел. Его заинтересовали антресоли под потолком. Он стал на стул и открыл их. Там лежали стопками старые книги.
  - Вот здесь мы и поставим нашу игрушку. Надеюсь, сюда Радонова не заглянет в течение двух дней. А может, в спальню поставить, а, батя? Подслушаем ночные оргии, - засмеялся раскатисто Андрей в просторной сталинской квартире.
  - Не выводи меня! Я тебя очень прошу, - оборвал отец смех сына. - И так нервы на пределе. Делай свое дело, раз пришел, - и Доронин вышел из кухни. Ему было тошно и неприятно видеть приготовления Андрея к прослушиванию телефона.
  - Вот и все! - раздался голос сына. - После моей команды не говори, потому что прослушивается и записывается не только телефон, но и все звуки в квартире.
  - Понятно, - буркнул в ответ отец.
  - Все, батя, выходим, - Андрей включил устройство. Виктор Васильевич закрыл на замок дверь и вместе с сыном спустился на лифте с шестого этажа.
  - Удачной тебе дороги, батя. Как вернешься от бабушки, позвони.
  - Позвоню, - голос отца был недовольный, взгляд хмурый.
  - Не сердись, батя, так надо, и прежде всего тебе.
  - Иди, сын, - Доронины расстались без рукопожатия.
  
  Софья пришла с работы в шесть часов вечера. Она ждала с минуты на минуту своих подруг Татьяну и Надю. По случаю отсутствия Виктора она решила организовать девичник. Ей непременно хотелось похвастаться купленными нарядами и новыми условиями жизни. Не успела она выложить на стол закупленные продукты, как позвонили в дверь. Это были ее подруги. Они весело и шумно ввалились в квартиру, приветствуя Софью.
  - Девочки, заходите смелее, - расплылась в улыбке хозяйка.
  - Ух, как ты устроилась! - сразу воскликнула Надя. - Какая прелесть! Повезло тебе с папенькой. А мебель какая красивая! - и девушка завалилась, как ребенок, на диван, обитый белой кожей.
  - Софочка, это дорогая квартира, тебе не жалко столько денег тратить на аренду? - просмотрев ее, спросила Таня.
  - Еще чего. Виктор же платит.
  - Послушай меня, - возразила подруга. - Раз ты с ним живешь, ты должна вести семейный бюджет. Быть рачительной.
  - Танюша, не смеши меня. Что, я за этого старика замуж собралась выходить? Выжму, как лимон, вот еще на юг, на Кипр слетаю и брошу.
  - Не жалко, Софочка? - вступилась в разговор Надя.
  - Ой, девочки, не знаю. Мужик он неплохой. Но он старше меня в два раза. Ровесник моего отца. Да и денег у него оказалось мало. Я думала, Доронины миллионеры, а у них долгов, что у той собаки блох. Ладно, хватит об этом. Пошли пировать. Я угощаю, - девушки дружно пошли на кухню. Когда девичник был в разгаре и подруги, раскрасневшись после выпитого конька, принялись осматривать Софьины новые наряды, зазвонил междугородний телефон.
  - Мама, привет, - обрадовалась звонку матери Софья, взяв трубку городского телефона.
  - Здравствуй, доча. Чем занимаешься? Слышу, у тебя гости.
  - Да, у меня пир горой, а в гостях Таня и Надя.
  - А где же Виктор?
  - А Витя уехал домой, к матери, она что-то плохо себя чувствует.
  - Что с ней?
  - Витя сказал, что сердце. Хотя странно как-то. Уже не должно быть плохо. Прошло два месяца, как делали.
  - Ой, боюсь я, доченька. Не дай бог что с ней произойдет, Виктор тебе не простит этого.
  - Мама, перестань, - Софья резко оборвала мать, скривив губы. После выпитого коньяка ее стало разбирать. Девочки сразу притихли и посмотрели на нее. Софья, видя это, стала говорить тише. - Все будет нормально, не беспокойся. Да и как он узнает?
  - Дай-то бог, чтобы все было с матерью нормально. Ну а Витя как себя чувствует, как себя ведет?
  - Все хорошо. Котлетки пошли за милую душу, и фонограмма работает. Пока хватит. Он у меня на поводке. С его женой тоже все идет, как задумали. Уже был случай, когда машина чуть ее не сбила. Если бы на месте не оказался один парень, то был бы счет один ноль в мою пользу. Мне Витя об этом сам рассказал. Бабушке за это особый привет от меня.
  - Софья, что ты делаешь? Я об этом не знала! Ты же грех на душу берешь, - воскликнула испуганно мать.
  - Мама! - дочь опять повысила голос. - Не будь такой щепетильной. Ты не видела, как меня вышвырнули из кафе, как собаку. Это не прощается! Я знаю, что делаю! Не мешай мне жить! Последние фразы Софья произнесла с такой злобой и решительностью, что мать отшатнулась от телефона и чуть не упала, присев на пуфик...
  - Хорошо, хорошо, моя девочка. Молчу, - после небольшой передышки робко произнесла она. - Больше я не буду тебе перечить и перебивать. Расскажи тогда, что нового еще у тебя.
  - Много нового, притом хорошего. Накупила летних нарядов на сотни тысяч, сейчас их подругам показываю. Скоро поедем на отдых, пока не знаю, на Кипр или в Испанию. Я еще не выбрала.
  - Доча, это же замечательно! Я пожелаю, чтобы и дальше все было у вас хорошо. Ну а как тебе работается на новом месте?
  - Ничего определенного не могу сказать. Только приступила. Вливаюсь в коллектив. А коллектив всего из пяти человек.
  - С трупами хоть не работаешь?
  - Нет, мама. Я же работаю в патолого-анатомической лаборатории, а не в самом морге. Работать приходится только с материалом, который мне дают для проведения биопсии. Мне нравится копаться под микроскопом. Конечно, жалко, что не приняли на кафедру в университет. Но ничего, выживу, пока есть Виктор. Мама, а как у вас дома?
  - Все хорошо, доча. Отец решил иномарку подержанную купить. Да вот денег немного не хватает.
  - Мама, не беспокойся, сколько надо, я дам. Пусть покупает.
  - А у тебя откуда деньги?
  - Все оттуда. Ты задачу про сообщающиеся сосуды помнишь из пятого класса? Если из одной трубы вытекает, то в другую трубу что? - и Софья вдруг засмеялась пьяным голосом громко, одержимо и сквозь смех по слогам договорила: - По-па-да-ет. Все, мама, привет родным, кончаю разговор, а то девочки косятся. У всех в горле пересохло, - и, положив трубку телефона, развязным визгливым голосом выкрикнула:
  - Девочки, наливай! Таня, открывай новую бутылку.
  Еще два часа подруги сидели за столом, выпивали, шумно обсуждали жизненные успехи Софьи. Дорониным досталось вдоль и поперек.
  - Софочка, а как твой мачо? - спросила в ходе шумной беседы Надя и достала папироску с травкой.
  - Я с ним давно не видалась, хотя он несколько раз мне звонил.
  - 'Полыхнем', зайки?
  - А с чем, Надя?
  - С травкой.
  - Нет, нет, - запротестовали обе подруги.
  - Как хотите, а я покумарю, - и Надя 'взорвала' папироску. - А папенька знает о твоем мачо? - пуская дым, продолжила разговор наркоманка.
  - Зачем ему знать? Это было в прошлом, - и Софья зыркнула обозленно на подругу, мол, хватит трепаться о ее давних похождениях.
  - А тебе с папенькой нормально? Он тебя хоть щекочет? - не унималась с допросом Бородина, дурея от зелья.
  - Я привыкла уже. Он только не может привыкнуть, иногда Светой назовет. После сильно извиняется. Но надолго его не хватит. Уже пошли проблемы с этим самым.
  - А ты в помощь мачо пригласи! - взвизгнула Надежда, залилась безудержным смехом, откинувшись на спинку стула, и тут же от головокружения грохнулась на пол.
  - Девочки! Остановитесь! - выкрикнула Татьяна, давно притихшая от глубокого хмеля. - Хватит полоскать Дорониных. Поехали куда-нибудь повеселимся.
  - А что, и правда, - обрадовалась, вставая с пола, Бородина. - Поехали по мальчикам. Но сначала в бар. Предлагаю в караоке-бар на Садовой. Хочу петь и пить заодно. Можно с мачо. А, Софочка? - Надя смотрела на Софью пьяными, обкуренными, полными лести глазами.
  Софья была в превосходном настроении. С ней были ее лучшие подруги. У нее были деньги, по ее меркам, немалые, которые достались ей легко. Тем более хозяина этих денег сегодня не было. Да и вообще, он не контролировал ее расходы.
  Июньский вечер был теплым, томительным, многообещающим. Софья расплылась в добродушной улыбке и с театральным пафосом произнесла:
  - Девочки, банкет продолжается! Гуляем! За все плачу я! - и, достав из сумочки баксы, потрясла ими. - Думаю, на вечер хватит. Собирайтесь, милые. Сейчас вызову извозчика...
  
  
  Глава 8
  
  
  'Дорогая, милая Софочка!
  Так складываются обстоятельства, что мы вынуждены расстаться. Если бы ты знала, как мне трудно писать это письмо. Мое сердце обливается кровью от боли, как подумаю, что я уже не буду с тобой'.
  Виктор Васильевич прекратил писать, поднял голову и посмотрел на фотографию Софьи, которая стояла перед ним. Горькие тихие слезы скатывались с его глаз. Не отрывая взгляда от фото, он вдруг заговорил с ней, не слыша своего голоса:
  - Что ты наделала, Софья? Почему ты оказалась такой бесчестной? Я же тебе верил и дорожил тобой. Я же хотел тебе сделать предложение. Я же в тебе души не чаял. А ты... Почему нельзя жить без обмана, без лжи, без лицемерия? Как ты могла посягнуть на мать? На мою маму, самого дорогого, самого родного мне человека. Эта чернота, эта магия, неужели они связаны с тобой? Ты же не ведьма? Да? Это неправда? Скажи мне, скажи, - но здесь ему вспомнился вчерашний день, когда они втроем: он, жена и Андрей - прослушивали запись. Как жена отдала ему флешку с перезаписанным текстом, чтобы он наедине проникался омерзением к Радоновой. Перед его глазами стояли их возбужденные лица, их радость, что они вывели на чистую воду ведьму.
  - Вот видишь, батя, змею ты пригрел на своей груди, а я тебе сколько раз толковал об этом, - говорил сын.
  - Я сразу знала, что все подстроено. Что здесь не обошлось без черной магии. Да и ясновидящая говорила. А ты, Витя, меня заверял, что она честная и чистая. Где же ее честь? Она ее потеряла еще в школе. Теперь ты уяснил, что Радонова - ведьма? - ликовала Светлана.
  А голос Софьи, такой близкий и милый, вдруг оказался пьяным, злым, дерзким, он и сейчас стоит в ушах: 'Все хорошо, котлетки пошли за милую душу. Но и фонограмма работает... Что, я за этого старика замуж собралась выходить? Выжму, как лимон, вот еще на юг, на Кипр слетаю и брошу', - Виктор сжал виски. Голова невыносимо болела. Он терял равновесие. А молоточки в висках выбивали: 'Если из одной трубы вытекает, то в другую трубу, что? По-па-да-ет!' - и смех. Этот отвратительный, гадкий смех...
  Доронин резко поднялся и побежал в ванную комнату. Включив душ, он подставил голову под струю холодной воды. Ему стало немного легче. Боль отпускала. Он достал из кармана успокаивающие таблетки и проглотил сразу три, жадно запив холодной водой.
  - Сволочь! Б...дь! Змея подколодная! - кричал разум.
  Он подошел к столу и стал снова писать. Но рука не поднялась писать произнесенные ругательства. Сильнейший приворот еще цепко держал его в своих когтях.
  'Прости меня за все, если я делал что-то не так, - ложились слова на листе. - Ты молодая, красивая, а я гораздо старше тебя. Мой возраст будет помехой в нашей дальнейшей жизни. Я не хочу тебе ломать жизнь. Твой путь светлый и красивый, с молодым человеком. Ты его обязательно встретишь.
  Ты мне дала в жизни очень много. Я никогда не забуду время, проведенное с тобой. Ты самая сексуальная девушка, которую когда-либо встречал в своей жизни. Спасибо тебе за все'. Виктор еще раз прочитал письмо и добавил:
  'Все, что я купил за этот короткий срок нашей совместной жизни, - это твое. В квартире можешь жить, если хочешь. Оплачено до конца месяца. Прощай. Крепко целую и обнимаю тебя. Виктор'.
  Виктор Васильевич поднялся из-за стола и еще раз прошелся по просторным комнатам квартиры, чтобы проститься с ними. Вошел в спальню, которая на два месяца стала для него с Софьей супружеской. Нежно погладил спинку итальянской кровати, сделанной из натурального дерева. Затем присел на кровать, вспоминая Софью: ее гибкое, манящее тело с маленькой родинкой на левой белоснежной груди. Ему стало вдруг страшно тяжело от принятого решения уйти от Радоновой. Он взвыл от дикости и нелепости своей жизни, в которую ворвалась она - его богиня любви и она же ведьма. Сдерживая слезы, он посмотрел в зеркало, закрепленное к косметическому столику. И ужаснулся от своего лица, полного страданий и внутренней опустошенности.
  'Неужели это я?' - промелькнуло в голове. И Доронин, больше не задерживаясь в спальне, побежал в ванную умывать лицо. После чего ноги привели его на кухню, где на столе лежало письмо. Он достал бумажник, вытащил из него несколько пятитысячных купюр, всю оказавшуюся наличность и положил рядом. Снова взял фотографию Софьи и впился в нее, как бы запоминая образ.
  - Прости за все, дорогая. В разрыве виновата ты сама, - и бросил фото на стол. Затем подхватил большую дорожную сумку с вещами и, чтобы не передумать, быстро, не оглядываясь, вышел из квартиры.
  Во дворе дома его ждал сын, сидя в джипе. Его терпение подходило к концу. Он елозил по сиденью и постоянно оглядывался по сторонам через окна. Увидев отца, обрадовался, но, когда тот сел в машину, горячо возмутился:
  - Ну, батя, ты даешь! Так народ прощался только с Ильичом. Я думал, уж не плохо ли тебе стало. Может, в обмороке лежишь и скорую помощь надо вызывать, - но, видя крайне удручающее состояние отца - тот насупился, молчал, - более спокойно произнес: - Ты совсем скис, гляжу. На-ка, выпей, легче станет, - и достал бутылку шотландского виски из бардачка.
  Виктор Васильевич не отказался, сделал несколько больших глотков, скривился. Затем глубоко вздохнул и тихо вымолвил:
  - Дело сделано, сынок. Поехали...
  Софья Радонова в этот день пришла с работы как никогда довольная. Она готовилась к круизу на море и для этой цели, зайдя в бутик, купила себе дорогой купальный костюм и пляжный халатик. Все это ей хотелось тут же еще раз примерить, а вечером показать Виктору. Но, когда она зашла на кухню и увидела листок, исписанный его рукой, и лежащие рядом деньги, то, еще не прочитав текста, поняла все. Ей сделалось дурно. Ей не хватало воздуха.
  Она тихо опустилась на пол и прислонилась к стенке бара. Молча, тупо, опустошенно, уставившись в одну точку, минут десять отходила от накатившей первой волны эмоций, затем тяжело поднялась. Взяла листок и быстро прочитала письмо. Разум не хотел верить, что оно написано Виктором. Вновь глаза пробежались по тексту. На последнем слоге она взвыла от сердечной боли, боли обманутой женщины, и с остервенением разорвала лист на мелкие кусочки. И здесь ее прорвало, слезы брызнули ручьем.
  Это были слезы гнева. Это были слезы мести и величайшей обиды, что ее так провели, попользовались ею и бросили.
  'Как же ты посмел это сделать, скотина? - кричал внутренний голос. - Я же тебя одарила своей любовью. Всю свою страсть и нежность бросила на твои старческие утехи. Ты же клялся мне в верности и любви до гроба. А твои стихи! Это что - чушь и обман? Ты восхищался мной и купался в моих ласках. Это подлость! Это низость! Это кощунство!
  Нет, ты от меня так просто не уйдешь! Не на ту напал, чтобы таким письмом перечеркнуть все мои планы'.
  Последние мысли привели ее в чувство и придали новый толчок ее необузданной энергии к немедленным действиям.
  Софья достала из сумочки мобильник и быстро набрала домашний номер Зарайска.
  - Алло, мама? Папа, здравствуй, позови маму.
  - Что случилась, Софья? - взволновался отец, услышав резкий голос дочери.
  - Папа, потом. Где мама?
  - Хорошо, сейчас позову.
  - Софа, это я. Доченька, что стряслось? Ты папу напугала.
  - Мама, Витя ушел.
  - Как ушел? Куда? Зачем?
  - Не знаю. Скорее всего, домой. Он оставил мне письмо.
  - Письмо? О чем, Софочка? Ты меня тоже пугаешь.
  - Он извиняется за все. Что вместе мы не можем быть. Что он стар для меня. И так далее.
  - Может, это и к лучшему, а, доченька?
  - Что к лучшему? Ты пойми наконец! От меня ушел Виктор, который клялся и божился в любви. Он на руках готов был меня носить. Строил радужные планы. А тут бросил. Это не может быть так. Как он посмел меня бросить? Тайком взять и уйти. На него же был сделан мной, а затем бабушкой сильнейший приворот. Он не мог уйти. Ты слышишь, мама, не мог. Ему кто-то помог уйти или помогли.
  - Может, ты обидела его накануне?
  - Нет! Я его ничем не обижала. Это он уходом нанес мне сердечную рану. Мама, пойми ты это наконец, - и Софья, не зная почему, вдруг опять заревела горькими обильными слезами. Как любой женщине, ей было очень неприятно, что от нее ушел мужчина. Тем более старше ее в два раза. А ведь она с ним жила более двух месяцев и ни в чем ему не отказывала. Повторно нахлынувшие эмоции перехлестнули ее здравый смысл и вылились в рыдания.
  - Девочка моя, успокойся. Ты же говорила, что он тебе неприятен и что он стар.
  - Говорила, но он мне подарки подносил, - сквозь слезы разговаривала Софья с матерью. - А знаешь, сколько цветов он мне подарил? В жизни больше столько мне никто не подарит.
  - Ну все, все, успокойся, девочка моя. Это к лучшему. Скоро ты забудешь его.
  - Нет, мама. Не забуду, - Софья вдруг прекратила реветь. Вытерла застывшие слезы ладонью и более спокойно произнесла:
  - Мама, я знаю, что надо делать. Позови бабушку.
  - Софа, ты решилась взяться за прежнее? Ты же покалечишь себя и Виктора.
  - Мама, позови бабушку! - голос Софьи наполнился злобой и решительностью. dd>  - Хорошо, сейчас.
  - Софочка, добрый вечер, золотце, - радостно и возбужденно приветствовала старая Пелагея внучку, переняв трубку телефона. - Что-то стряслось? Расскажи.
  - Бабушка, от меня ушел Виктор.
  - Расскажи кратко, как это произошло.
  - Пришла домой с работы, а там письмо. И в нем он прощается со мной.
  - Прочти мне его, - твердо сказала Пелагея.
  - Не могу, я его порвала от злости и отчаяния.
  - Ладно, и так понятно. Ты что, хочешь его вернуть?
  - Да, бабушка. Мы должны были на юг с ним лететь. И вообще, он очень много должен мне еще сделать.
  - Хорошо, я тебя поняла.
  Пелагея сомкнула глаза и с минуту постояла молча. Затем сделала какие-то манипуляции рукой и начала читать наизусть шепотом заговор:
  
  - Божий дом. Божий порог. Божий престол.
  Сила любви могучая, слеза ревности горючая.
  Иди ты, тоска, до каждого волоска,
  на раба Божьего Виктора,
  на его темя, на его висок,
  на печень и на сердце,
  на кровушку и на жилушку,
  на все его суставчики,
  на все его мысли-помыслы,
  на грудь его белую, щеки румяные,
  на похоть и вздохи.
  Спать бы ему, не засыпать,
  есть бы ему, не заедать.
  Десять ветров, десятый вихрь.
  Закрутите ему мозги, чтоб не ел, не сидел, не лежал,
  а к рабе Софье отовсюду рвался и бежал.
  Замки его не удержат, засовы не остановят.
  Любушки-голубушки не умаслят,
  тетки не уговорят, дядьки не вразумят.
  Все бы он рабу Софью в голове держал,
  с ума разума не отпускал.
  Голос он рабы Софьи пусть повсюду слышит,
  без нее воздухом чистым не дышит.
  Как рыба на бережку без воды дохнет,
  Трава без земли-матери сохнет.
  Неба без туч не бывает,
  Так пусть раб Виктор рабу Софью никогда ни с кем не забывает.
  А кто лечить его станет, с первого дня устанет.
  Аминь.
  
  Софа, алло. Ты меня слышишь, деточка?
  - Слышу, бабушка.
  - Ложись спать спокойно. Не печалься. На третий день прибежит твой спонсор, как миленький. Я сделала ярый заговор на любовь.
  - Спасибо, бабушка, что бы я без тебя делала.
  - Да он бы и так пришел. Ну не третий день, так через неделю. Для него хватает того, что уже сделано, даже с лихвой. Да к тому же мне кажется, он еще был и влюблен в тебя.
  - А можно сделать, чтобы он не мог ко мне приставать ночью?
  - Тебе что, евнух нужен?
  - Не совсем так. Я хочу видеть его страдания. Он же меня бросил.
  - Ладно, деточка. Я лярву на гениталии ему прицеплю. Но позже. Пусть вернется сначала к тебе. Все, Софочка, иди спать, я очень устала за день.
   
  
  Глава 9
  
  
  Два дня Виктор маялся в своей квартире в Медведкове. Он не находил себе места. Он не находил себе угла, где ему было бы комфортно, где он мог бы отойти от душевных переживаний, связанных с уходом от Софьи.
  Его раздражало все: домашняя обстановка, мебель, еда, которую готовила Светлана. Даже ее доброе, внимательное отношение было в тягость. Не помогала и водка, которой он выпил в эти дни как никогда много. Два дня он не выходил на работу, не выходил и из дому.
  - Витя, может, тебе что-то надо? Ты скажи, я все сделаю, - спрашивала жена. |
  - Ничего мне не надо! - огрызался тот. - Мне просто очень плохо. Я не могу здесь находиться. Я хочу к ней. Меня тянет обратно, пойми ты наконец.
  - Витенька, ну ты же слушал запись. Она же постоянно тебя обманывала и обманывает. И чувства твои искусственные. Это приворот. Она же сама говорит об этом. Ты подумай, - убеждала Светлана, - этот человек желает зла твоей матери, нашему сыну, нашей маленькой Василисушке, я уж не говорю о себе. Ты ей нужен только потому, что у тебя есть деньги. Но как только они закончатся, она выкинет тебя из своей жизни и забудет навсегда. Разве ты этого хочешь? Разве такая женщина тебе нужна? Разве ты такой участи достоин? Я уж не говорю, что это просто ведьма. И подумай, в конце концов, о своем здоровье. Ты смотрел в зеркало?
  - Смотрел.
  - Ну и как, ты себе нравишься?
  - Нет, не нравлюсь.
  - У тебя вид психически ненормального человека.
  - Я понимаю все, но ничего с собой не могу поделать, - изрекал муж, облизывая губы от перепоя, - и как поступлю в дальнейшем - не знаю. Все, не мучай меня. Иди.
  - Хорошо, я вызову маму, может, она на тебя повлияет.
  - Давай, давай! - оскалился муж и хлопнул дверью, удаляясь в спальню...
  Светлана набрала номер телефона свекрови в Беларуси.
  - Мама, добрый день. Это Света.
  - Здравствуй, Светочка.
  После сложного разговора в марте, когда Светлана и Екатерина Семеновна поругались, прошло достаточно много времени. Понимание навалившейся на их семью беды, проблемы по спасению Виктора, сблизило женщин, и уже в неоднократных разговорах после ссоры между ними наладились теплые отношения.
  - Мама, вам нужно приехать к нам. Виктору плохо. Он опять может уйти из дома.
  - Светочка, придержи его. Эта ведьма опять что-то сделала. Я обязательно сегодня выеду. Меня подвезут знакомые, договаривались раньше. Ведь я и так собиралась к вам приехать. Если можешь, то сходи в церковь, поставь свечку за здравие Виктора. При встрече мы обговорим наши дальнейшие действия. Крепись, родная.
  - Хорошо, мама, я буду вас ждать.
  - Да, Света, просмотри все вещи Виктора, наверняка там найдешь что-то подсыпанное или подложенное.
  - Хорошо. Я все сделаю, как вы сказали.
  Екатерина Семеновна приехала в Москву рано утром. Найти дом, в котором жил ее сын, водителю не составило труда. Просмотрев внимательно карту Москвы, он свернул с кольцевой дороги на Осташковское шоссе, а за тем на Широкую улицу и без четверти шесть подъехал к дому. Он помог бабушке подняться до квартиры, а сам поехал по своим делам, а затем к своим родственникам. Екатерина Семеновна договорилась с ним встретиться через сутки. Она спланировала после встречи с Виктором посетить Свято-Пафнутьев Боровский мужской монастырь, попасть на прием к отцу Власию и просить у него помощи за сына. О его возможностях и духовной силе она была наслышана раньше.
  Приветствия были теплыми, обоюдорадостными. Женщины понимали важность общего дела по спасению Виктора. Он еще спал, поэтому завтракали без него.
  - Что будем делать, мама? Виктор невменяем, он уже вчера рвался уйти, - в тревоге за столом обратилась Света. - Только то, что вы должны были приехать, его задержало.
  - Мы его не удержим, Светочка, - начала разговор свекровь. - Приворот - это страшнее болезни. Если человек сломлен, поддался под влияние, то сам он не справится с бедой. Нужно искать людей, кто бы снял эти путы, притом сильных людей.
  - Главное, мама, он уже и сам понял, что сделан приворот. А то вообще не верил никому. Это, мол, мои новые чувства, и я, говорит, буду с тобой разводиться.
  - Что, уже и заявление подал? - выдохнула в испуге Екатерина Семеновна и придвинулась ближе к невестке.
  - Нет, заявление еще не подавал. Все же понимает ответственность за подобный шаг. Опасается, что возврата домой уже не будет.
  Мы записали телефонный разговор этой ведьмы со своей матерью, когда Витя был у вас. Там они прямым текстом говорят о черной магии. Я вам позже дам послушать запись. Собственно, этой записью мы и увели Виктора от нее. Но помогло мало. Он осознал, что им манипулируют, но окончательно порвать с этой дрянью сил у него нет.
  - Я, Светочка, поговорю с ним, если не получится остановить - пусть идет. В таком состоянии лучше не перечить, а то, не дай бог, с собой что сделает. Мы тем временем начнем искать лекарей от его душевной болезни. Все, доченька, спасибо за чай, - поблагодарила свекровь за угощения. - Я дома так плотно не завтракаю. Батон у вас очень вкусный. У нас в районе такой не пекут.
  - Я, мама, куплю вам продуктов домой, когда будете уезжать. Вы когда планируете назад ехать?
  - Завтра в это время за мной заедет Коля, и мы поедем в Свято-Пафнутьев Боровский мужской монастырь. Хочу попасть на прием к отцу Власию. Очень сильный батюшка. Наши были у него. Сложно, правда, к нему попасть, но попробую, я инвалид, участник войны. Попрошу у него помощи и совета. А потом домой.
  - Вы думаете, он поможет?
  - Попытка не пытка, Светочка. Надо использовать любую возможность. Кстати, славится у нас в соседней, Могилевской, области старичок один. Он и лекарь, он и видящий. Обязательно попробую с Витей съездить к нему. Еще, Светочка, я надумала позвонить этим Радоновым: матери и Софье. Ты посоветуешь это сделать или нет?
  Услышав имена своих врагов, Светлана вздрогнула. Ей сразу стало на душе плохо, даже лицо побледнело.
  - Не знаю, мама. Не накликать бы вам на себя этим разговором беды.
  - А мне уж нечего волноваться. Жизнь моя прожита. Самое главное - это Виктор да ваша семья, ваше согласие и здоровье. Для этого я себя не пожалею, - на глазах свекрови выступили слезы.
  - Слышу, Витя поднялся, пойдем к нему, Светочка, - и, смахнув платком слезы, она вышла из-за стола.
  - Сыночек, родной мой, здравствуй, - промолвила ласково Екатерина Семеновна, подходя к сыну, опираясь на палочку.
  - Здравствуй, мама. Как доехала? - Виктор обнял мать и поцеловал.
  - Хорошо, Витенька. Тебя вот вижу, значит, все хорошо. Рада, что ты вернулся в свой дом, семью.
  - Мама, не говори об этом, - довольно жестко произнес сын. - Ты знаешь, я рад тебя видеть. Но как мне поступать, мне решать.
  - Хорошо, сынок. Иди умойся, поешь, потом поговорим.
  Виктор понимал, зачем приехала мать. Но уже для себя четко решил, что после обеда возвращается к Софье. Вчера вечером он позвонил ей и долго разговаривал. Софья устроила скандал по телефону, однако согласилась принять обратно, что окрылило его. Доронин вновь рвался к молодой ведьме. Предстоял и трудный разговор с матерью. Молча позавтракав и собрав сумку с вещами, под пристальные и горькие взгляды женщин он обратился к матери:
  - Мама, пойдем поговорим, - и сопроводил ее в отдельную комнату.
  - Мама, мамочка, моя ты хорошая, - обратился Виктор к матери. - Я еще не совсем чокнутый, как ты думаешь? Я глубоко осознаю, что поступаю, видимо, неверно. Что это приворот. Но пойми и ты меня. У меня все горит в душе. Я как представлю, что увижусь с Софьей, то готов все бросить и лететь. Мои мысли, мои чувства направлены сейчас только к ней. Я не могу пока быть со Светой.
  Екатерина Семеновна внимательно слушала сына. В глазах отражались боль и горечь.
  - Витя, - строго обратилась она к сыну. - Твои глаза застланы ложью. Мне Светлана сказала, что есть запись разговора Софьи с матерью, что там они сами говорят о привороте. Какие еще доказательства тебе нужны?
  - Мама, это я знаю.
  - И ты говоришь об этом так спокойно? Она делает всем плохо: мне, Свете, Андрею, и тебя это не волнует? Как же ты низко пал, сынок! В каких же потемках блуждает твоя душа и твое сознание!
   - Мама, перестань так говорить. Я как любил тебя и Андрея, так и люблю. Мне самому надо разобраться во всем.
  - Пока ты будешь разбираться, меня уже не будет в живых. И сам ты будешь немощным и больным, - последние слова она произнесла с такой сильной горечью, что у нее потекли слезы и она разрыдалась.
  Виктор сидел и не подходил к матери, хотя чувствовал себя последним негодяем. Когда мать утихла, он сказал:
  - Прости, мамочка, меня, но я поеду, - и поднялся со стула, но не уходил. Мать видела, что сын мнется и что-то недоговаривает.
  - Говори, Витя, я все выдержу от тебя, - тихо произнесла она с небольшой одышкой, держась за сердце.
  Виктор глубоко вздохнул и произнес, что его давно мучило:
  - Как я хорошо понимаю того немецкого офицера из той истории, что ты рассказывала. Может, то, что произошло с нами, это кара небесная за его приворот к Вере вашей теткой во время войны. Ты не думала об этом, мама?
  Произнесенная сыном фраза как обухом оглушила мать и лишила ее на мгновение дара речи. Казалось, что от этого она стала еще меньше и суше.
  Мать молчала. По ее прикрытым глазам, из которых вновь пробивались и стекали слезы, а также по ее дрожащему телу было видно, насколько сильно и хлестко ударил словом ее сын.
  Виктор не выдержал всплеска страданий матери и подошел к ней, прижал седую голову к груди и, нежно погладив, добавил:
  - Милая мама, помни всегда: я с тобой, где бы я ни был и с кем бы я ни был. Прощай. Не думай обо мне ничего плохого, - и он удалился из комнаты.
  Екатерина Семеновна так и осталась сидеть. У нее не было сил подняться. Не вставая, она тихо проводила сокрушенным взглядом сына, вдогонку перекрестила и неслышно прошептала:
  - Прости и ты меня, сынок, за все. Но знай, за тебя я буду бороться до конца, чего бы мне это ни стоило.
  Можно было лишь удивляться силе ее любви к сыну. Немощная, больная, она решила идти до конца в борьбе с черной магией.
  Виктор в это время уже был на улице. Не успел он сесть в машину, как разразился проливной июньский дождь с раскатами грома и молниями на все небо. Сама природа как бы говорила ему: 'Что ты делаешь? Остановись!'
  Но его не смутила страшная гроза. Он сел в машину и помчался к Софье: красивой, чувственной, молодой женщине, но ведьме по своим взглядам и черным делам. В эту минуту он был совершенно счастливым человеком.
  Позже, вспоминая об этом времени, он в тайне признавался себе, что того состояния легкости и свободы, той силы страсти, того стремления, что толкали его в объятия Софьи, того сердечного полета он не ощущал больше никогда. Он летел на крыльях своей черной приворотной любви и был безудержно рад. Если бы кто-то в эту минуту его видел, то, наверное, вздрогнул бы от испуга. Его безумные и лихорадочные глаза горели красным демоническим огнем. Это был почти зомби, готовый пожертвовать всем ради одного прикосновения к ведьме.
  
  
  Глава 10
  
  
  Утренняя эрекция была как никогда сильной. Виктор, собственно, и проснулся от этого.
  Косые лучи солнца, пробившись через неплотные шторы, падали на синее атласное одеяло, скользили по нему и заканчивали свой бег на обнаженной спине Софьи. Она спала, тихо посапывая. Ее рыже-желтые волосы, разбросанные по подушке, горели загадочным огнем.
  Виктор хотел близости, но не знал, с чего начать. Он помнил, что большинство женщин не любят заниматься утром сексом. При выборе они отдают предпочтение своим драгоценным минутам сна перед подъемом, чем взбалмошной наскочившей мужской возне, дающей в основном только им, мужчинам, удовлетворение.
  Тем не менее, переборов это чувство, он левой рукой стал легко и нежно поглаживать спину подруги и опять, уже не в первый раз, мысленно удивился бледности ее кожи. 'Может, потому бледная, что она так боится солнечного света и любит темное время суток', - мимолетно подумалось ему и тут же забылось.
  Поглаживая спину, рука опускалась все ниже и ниже и остановилась только у грациозной выемки, расположенной по линии талии. У Виктора затаилось дыхание. Сердце забилось учащенно. Тело вытянулось максимальной струной. Софья еще спала, только на лице появилась легкая улыбка.
  Доронин закрыл глаза и, сделав глубже вдох, продолжил ласки кончиками пальцев, слегка массируя нежную кожу приятных подъемов, спусков и лакун.
  Виктору вдруг показалось, что он плывет в лодке по бурной горной реке, русло которой с каждым мгновением сужается, и от этого стремительные воды ежесекундно ускоряют свой бег к водопаду.
  Вот ревущий поток вынес его к краю пропасти, где миллионы кубометров вспененно-взбудораженной воды с неистовой силой падают вниз и, разбившись о камни, превращаются в мельчайшую пыль. За какую-то долю секунды, изловчившись и прыгнув вверх, он успел ухватиться за свисающую со сколы лиану. Она натянулась под тяжестью тела и провисла, но удержала его над пропастью. Потоки набегающей и падающей воды трепали и рвали его во все стороны и, как пушинку, засасывали за собой в бездну.
  Софья проснулась и в сладчайшей истоме еле слышно прошептала:
  - Хорошо, очень хорошо.
  При этом ее ноги самопроизвольно раздвинулись шире, спина максимально по-кошачьи прогнулась, а немного приподнятые и развернутые бедра задрожали в волнении.
  Сердце Виктора бешено заколотилось. Синусоида мысли остановилась на нулевой амплитуде. До основания наэлектризованное тело, машинально придвинувшись вплотную и немного опустившись вниз, перебросило левую ногу через нее и в какое-то мгновение, оказавшись наверху, прижалось сильной и разгоряченной грудью к ее хрупкой спине, а животом к ее одной из самых эрогенных первозданных зон.
  Руки рефлекторно потянулись к ее плечам и сильно сжали их, а затем в общем стремительном порыве движения вверх соскользнули по их гладкой коже, с нежностью ощутив в своих объятиях чувственные упругие, молодые груди.
  Все это происходило мгновенно на фоне бушующего океана, готового в любую секунду поглотить мужественное тело в свои нескончаемые глубины. И это случилось буквально в считаные доли секунды с новыми потоками воды. В последний момент падения тренированный и физически крепкий, он успел дать возможность легким набрать больше воздуха, прежде чем погрузится в пучину. При ударе миллионы мельчайших иголок, обжигая, впились в тело. Каждая нервная клеточка почувствовала соприкосновение с клокочущей природой. Теряя на мгновение сознание, он погрузился в нирвану.
  Только где-то высоко-высоко над ним падающая вода издавала еле доносимые до его сознания звуки: 'Да! Да! Да!'
  Еле живого пучина выбросила его наверх, но только для того, чтобы с новой силой погрузить в бездну, тем не менее снося в сторону. И снова эти звуки: 'Да! Да! Да!'
  Немного отдышавшись, он, уже больше набрав воздуха, нырнул глубоко, стараясь попасть в русло подводного течения. С каждым разом он делал погружение смелее и глубже, пока не достиг песчаного дна. И здесь, возле камня, он заметил лежащую большую раковину, но воздуха уже не хватило, чтобы ее раскрыть. Он последний раз максимально вздохнул и стремительной стрелой погрузился на дно. Взяв находку в руки и обжигаясь об острые края, со всей силы рванул их пальцами. Яркая огромная жемчужина ослепила его мириадами бриллиантовых фотонов. Он дернулся и потерял сознание.
  Когда Виктор очнулся, река далеко отнесла его от страшного, дерзкого, гордого, но манящего своей преодолимостью водопада. Он лежал у воды на желтом теплом песке уставший, но упоенный своим бесстрашием. Прозрачные шипящие волны тихо плескались у его ног. Солнечные лучи жарко припекали грудь...
  Виктор открыл глаза и увидел Софью, умытую и в халате. Она улыбалась.
  - Неплохо, милый, неплохо. Ты делаешь поразительные успехи, - приветствовала она его. - Вставай, прими душ. Будем завтракать.
  Настроение у Виктора было хорошее, тем более после всего того, что было у него с Софьей пятнадцать минут назад. Он с большим удовольствием пошел принимать контрастный душ. В голове кружилась радостная мысль о том, как прекрасно все получилось утром. Последнее время на этом поприще у него происходили сбои. Они усилились, как он заметил, после возвращения к Софье две недели назад. Как обычно в тот день вечером, просматривая с ней телепередачи, он попытался навязать ей сексуальные игры. Но дело закончилось фиаско с его стороны.
  - Это гроза тебе мешает, - произнесла тогда Софья, капризно надув губки. - Да и устал ты от своей беготни. Я знаю, милый, как тебе помочь.
  На следующий день она принесла уколы, стимулирующие кровоток и поддерживающие одноразово максимальную потенцию на время, достаточное для любых кратких сексуальных утех. В ту ночь она сама сделала ему первый укол и издевательски использовала, как хотела, до изнеможения...
  Виктор, умывшись под душем, сел завтракать. Завтрак даже для будней, как и всегда, был прост и незатейлив, как, впрочем, и ужин все время, когда он жил с Софьей.
  Он съел салат, быстро приготовленный из помидоров и огурцов, политый оливковым маслом, и бутерброд с сыром и выпил стакан чая.
  Во время еды Софья еще раз подчеркнула его сексуальные успехи, после чего наигранно-ласковым, но требовательным голосом спросила:
  - Витя, через три дня нам лететь, а ты еще не выкупил билеты в Анталию. Кроме того, мне нужны деньги сделать еще кое-какие покупки для отдыха. Ты же не срываешь нам отдых хотя бы в Турцию? Да, котик? Я понимаю, что наш Кипр уже плакал...
  - Ну конечно, нет, Софочка, - ответил тот, закладывая грязную посуду в посудомоечный автомат. - Я сегодня получаю кредит в банке. Так что не беспокойся, вечером все будет.
  - Правда! - воскликнула ведьмочка уже с неподдельной радостью.
  - Да, дорогая, правда. А сейчас поехали, а то опоздаем на работу. Последний день перед отпуском трудный самый, - перефразировал он известную песню и посмотрел в зеркало, которое висело в прихожей. Ему не понравилось, что на лице появились какие-то прыщи. 'Что бы это значило?' - но вникать в проблемы кожи не было времени. Парочка бегом выскочила из квартиры.
  Виктор Васильевич в этот вечер пришел домой позже Софьи. Когда сожительница открыла ему дверь, то была неожиданно удивлена. Папенька держал в руках огромный дорогой букет цветов. Пройдя немного вперед, он дрожащим голосом, но торжественно произнес:
  - Дорогая Софья, выходи за меня замуж! - и преподнес цветы.
  Софья вначале растерялась, не зная, как ответить. Но быстро справившись с нахлынувшими противоречивыми чувствами, взяв букет, отреагировала шуткой:
  - Витенька, как только, так сразу, но сначала отдых. У нас будет много времени подумать и поговорить о твоем предложении, - и, поцеловав в щеку, поблагодарила: - Спасибо за цветы.
  - Подожди, посмотри сюда, - Виктор достал из борсетки и передал Софье пакет документов туристической компании на отдых в Турции. Там же лежали деньги на расходы и подарки.
  - Ура! - завизжала, мгновенно восхитившись, Софья. - Вот это порадовал. Спасибо, дорогой, - и, прижавшись к нему, уже извиняясь, проговорила:
  - Ну правда, Витя, твое предложение очень серьезное, и я не могу сразу на него ответить. Ты еще не знаком с моими родителями. Приедем с юга, мы обязательно с ними встретимся, обговорим наше положение. Во-вторых, ты же не разведен. Кроме того, - вдруг Радонова отстранилась, что-то вспомнив и скривив лицо, холодно бросила: - Есть еще серьезная причина!
  - Что такое? - вскинул брови Виктор.
  - Недавно звонила твоя мать и устроила мне линчевание.
  - Не может быть! Какое линчевание? - у Виктора Васильевича округлились глаза.
  - Может, дорогой, может. Она также звонила и моей маме. Каких только колкостей ей не пришлось выслушать от Екатерины Семеновны.
  Виктор мельком удивился, что Софья помнит имя его матери.
  - Она также просила и маму, и меня, чтобы мы оставили тебя в покое. Ты, мол, один у нее, а она совсем больная женщина...
  - Что она наделала? Зачем? - истерично оборвал ее Доронин и забегал по квартире, не зная, как сейчас поступить. Он любил мать крепкой сыновней любовью. Но вмешиваться таким образом в его личную жизнь было, по его мнению, не позволительно даже ей.
  - Главное, она угрозой сказала, что не допустит больше приворотов сына. Ты слышишь, Витя! - заговорила с вызовом Софья, обдавая ледяным взглядом ухажера. - Оказывается, я тебя к себе приворожила! Ты понял, что твоя мать наплела! А ты предложение делаешь.
  Виктор стоял с видом побитой дворняги, опустив глаза. Внутри у него все клокотало от собственного бессилия как-то уладить возникшую ситуацию, оговоренную Софьей. Тем не менее через взятую паузу он спросил:
  - И что ты ответила?
  - А как я могла ответить, по-твоему? - усмехнулась ехидно Софья.
  - Не знаю.
  - Вот в том-то и оно. Это же твоя мама! - почеркнула намеренно с нажимом последнюю фразу ведьмочка.
  - Что дальше было? Софа, - промямлил уныло Виктор, - не томи.
  - А дальше я сказала, что не надо ничего выдумывать и говорить глупости. Ну а если вы просите так за Витю, то через два месяца мы с ним расстанемся.
  - Ты так сказала? - взвизгнул жених, даже подпрыгнул. - Мы что, через два месяца разойдемся? Как ты могла такое сказать!
  - А что мне было делать? Она плакала и упрашивала в слезах. И вот что, хватит об этом! - рыкнула сожительница, выпучив глаза. - Ты сам убегал от меня. Я тебя не гнала. Или забыл уже? Может, напомнить? - верхняя губа Софьи, вздернутая от природы, дрожала от волнения и злобы.
  Виктор Васильевич еще пуще забегал по квартире и был не рад, что таким образом повернулся разговор. Мысли проносились галопом: 'Надо же, как мать подвела. Как не вовремя позвонила. Вот и сделал предложение. Женишок! А как же утро хорошо начиналось'. И он пошел на мировую:
  - Ладно, Софочка, давай закончим об этом разговор. Ведь мы же в отпуске. Через день улетаем на море. Ты представляешь, мы улетаем отдыхать на Средиземноморское побережье. Ты же еще не была на море. Ты же еще не грелась под южным солнцем. Это же праздник, Софа! Пойдем выпьем за это!
  - Так-то лучше, - усмехнулась путана, глядя на растерянный вид жениха. - Пойдем выпьем, дорогой. За свой отдых я с удовольствием выпью. Дальше будет видно, как нам жить...
  
  
  Глава 11
  
  
  Отдых на море. Что есть прекраснее отдыха на море, если оно еще Средиземное, если светит яркое южное солнце, если отдых организован по высшему разряду и рядом с тобой желанная, обожаемая женщина?!
  О таком отдыхе мечтал старший Доронин, сидя в душном кабинете офиса, простаивая и нервничая в уличных пробках Москвы, томясь летом дома. Он ждал его и мечтал об этом времени.
  Прилетев в Анталию на две недели и поселившись в пятизвездочном отеле 'Титаник де люкс отель', Виктор Васильевич полагал, что на отдыхе будет все по-иному, что проблемы, появившиеся во взаимоотношениях с Софьей, после его вторичного прихода к ней останутся за бортом боинга, что их ожидают взаимопонимание и красивая жизнь.
  Но он ошибся, это были его иллюзии. Появившиеся ссоры не прекращались и здесь. И их провоцировала сама Софья. Она стала более капризной, более требовательной, более циничной. Начали постепенно проявляться родимые пятна ее характера, ее истинное лицо.
  Появившиеся сбои в сексуальной жизни еще сильнее стали угнетать немолодого ухажера. Он так и не смог психологически привыкнуть в постели к Софье. Как, впрочем, и Софья к нему. Душевные переживания по поводу разрыва с семьей и оставшиеся истинные чувства к Свете мешали ему полностью расслабляться. Злоупотреблять уколами, которые ему навязала Софья, он не хотел, а без них ему становилось все труднее чувствовать себя полноценным мужчиной. Софья этими уколами пыталась держать его на поводке.
  Еще одна проблема с особой силой выпятилась на юге - возрастная. Здесь они были у всех на виду. Она молодая, яркая, в легкой одежде, подчеркивающей ее гибкую фигуру, вызывала восхищение не только у турок, но и у отдыхающих отеля. Виктор рядом с ней чувствовал себя некомфортно. К нему обращались уважительно 'папаша'. Это его бесило. Было видно, что они не муж и жена, хотя Софья представляла его своим мужем при случае, если с кем-то разговаривала.
  Этот дискомфорт, этот комплекс возрастной неполноценности, появившийся в Турции, уже преследовал Виктора до конца их совместной жизни и впоследствии послужил одной из главных причин его вторичного ухода от нее.
  - Как дела, хорошо? - привечали Виктора и Софью с улыбкой продавцы небольших турецких магазинчиков, когда те вышли в город за пределы отеля...
  Три дня новоиспеченная парочка отводила душу морем, солнцем, выпивками, фруктами и покоем в номере. Пока не обгорела и не получила первичное пресыщение шведским столом. После чего Софье захотелось посмотреть на городскую экзотику и побывать в местных магазинах и ресторанах. Турки всячески старались заманить к себе русских, настойчиво пытаясь им что-то продать. Отдельные, что наглее, чуть ли не за руку хватали их и приглашали посмотреть товар.
  - Хорошо, хорошо, - отзывалась Софья и одаривала продавцов обворожительной улыбкой.
  - Софья, так вести себя нельзя, - поучал ее Виктор Васильевич. - Ты провоцируешь турок. Если бы не я, то тебя бы давно затащили в какой-нибудь угол и изнасиловали. И никому не пожалуешься. Не забывай, мы находимся в мусульманской стране. Здесь женщина ничто.
  - Изнасиловали на стопке джинсов? - игриво восклицала она. - Как романтично!
  - Не говори чушь, - злился старомодный жених, идя позади.
  - Папаша! Заходы, гостем будишь. Купи твой дочка и сэбе дубленку, - кто-то вдруг заговорил на ломаном русском языке. Лицо человека, высунувшегося из магазина, было явно кавказского происхождения.
  - Какой я тебе папаша! - взбесился Доронин скорее от жары, чем от нетактичного обращения.
  - Зайдем, Витенька, посмотрим. Я бы уже поменяла себе дубленку.
  - Еще лето, Софа. Какая дубленка? Да и всучат тебе такое, что будешь сожалеть.
  - Нет, пошли! - потребовала ведьмочка, сверкнув глазами.
  - Пошли так пошли.
  Через тридцать минут из магазина вышла сияющая Софья со свертком в руке. За ней вышел раскрасневшийся и мрачный Виктор, допивавший чай из стаканчика.
  - Софа, мне очень жарко. Еще немного пройдем и повернем назад. Хорошо? - обратился он к своей юной подруге.
  - Витенька, в следующий раз мы купим и тебе, что ты захочешь, - ответила та, не слушая его и продвигаясь по торговой улице. - Подумаешь, дубленка за полторы тысячи долларов.
  - Да не надо мне ничего турецкого, - закипал папенька. - Единственное, что я куплю себе, так это спортивный костюм из хлопка для дома.
  - А я хочу выбрать еще что-нибудь из золота. Может, перстенек с 'брюликом', а, Витя?
  - Софья остановилась и обволокла жениха томным взглядом, прижалась к нему. - Ты же подарок должен мне сделать, я еще ответ тебе не давала.
  - Потом, потом, - пробурчал тот.
  - Возьми же наконец у меня дубленку, хватит дуться.
  - Извини, давай, - Виктор забрал покупку.
  - Еще, Витенька, надо мамам купить халаты, а папе рубашку. Да и внученьке ты обязательно купи несколько костюмчиков. Я сама выберу. Ты не разбираешься в детском товаре.
  - Можно подумать, ты разбираешься, - огрызнулся Виктор. - Или у тебя дети есть, а я не знаю. Может, от хачиков?
  - Чилдрен, Смол, Биг. Рус. Корошо, - раздался новый призыв очередного торгаша.
  Молодой парень, услышавший русскую речь и понявший слово 'ребенок', потянул строптивую парочку в магазин детской одежды, тем самым затушевав нарастающий конфликт.
  Выйдя из детского магазина, Софья уже сама расхотела еще куда-нибудь идти, кроме как в отель. Полуденное июльское солнце гнало ее, как и Виктора, на базу.
  После обеда любовники, разморенные едой и жарой, лежали на кроватях в своем номере с кондиционером и обсуждали выбранную экскурсионную программу на время отдыха.
  - Завтра экскурсия в Аланию с посещением сельджукской крепости, через два дня - путешествие на яхте, еще у нас турецкая ночь, мотосафари и пикник-рыбалка. Может, возьмем еще Памуккале? А, Витя? - верещала Софья.
  - Остановись, дорогая, - протестовал тот. - Поездка утомительная, продолжается несколько часов. Мы ее не выдержим.
  - Ну хорошо, хорошо. Но сегодня в пять у нас турецкая баня, ты не забыл?
  - Нет, не забыл. Софочка, - Виктор ближе придвинулся к подруге, - я к тебе хочу.
  - Ты очумел? Я обгорела вся. Не тронь мня! Завтра уколемся. Даже не возражай! - и безапелляционно сбросила его руку.
  - Завтра так завтра, - вздохнул недовольно Виктор и отвернулся, мельком подумав, что все женщины одинаковы, только жена отказывала мягко, а Софья грубо и цинично.
  Их разбудил телефонный звонок. Они спали.
  - Витя, вставай, вперед в баню.
  - Да-да-да, едем...
  Старшему Доронину запомнилось посещение в тот вечер турецкой бани хамам как самое неприятное, что было на отдыхе. Он впервые заподозрил Софью в измене.
  Увлекшись процессом мытья, а это целая философия духовного очищения, называемая возвращением к самому себе, и, растянувшись на теплой мраморной плите, принимая пенный массаж, он потерял из виду Софью. Народу было много. Софья провела эти процедуры раньше и вышла на отдых. Когда Виктор последовал за ней, она уже пропала. Виктору делали массаж отдельно. Где в это время была Софья, в каком закутке ей делали массаж, он так и не понял. Эта загадка так и осталась им не разгаданной до конца их отношений.
  А произошло все до банальности просто, если учесть, что Софья по натуре была чувственной, авантюристичной и склонной к получению разнообразных плотских утех молодой особой. В то время когда Виктор лежал на мраморной плите и грелся, укутанный, весь в пене, к Софье, отдыхавшей после этой процедуры, подошел молодой человек и обратился на русском языке:
  - Массажные кабинки здесь заняты, если хотите, я вас проведу в ВИП массажную комнату.
  - Да? - с интересом посмотрела она на молодого человека, мельком оценив его хорошую фигуру. - Я согласна, - и без тени смущения проследовала за ним во вторую половину бани.
  - Снимите халат и ложитесь на массажный стол, - попросил ее поводырь, заведя в одну из многочисленных комнат.
  Когда Софья легла на стол животом вниз, в комнату зашел другой массажист с открытой загорелой волосатой грудью. Ниже пояса он был завернут простыней. Ничего не говоря, он стал массировать ее всю с использованием масла, имеющего какой-то специфический запах. Начиная от пяток и пальцев ног до шейных позвонков, он легко и профессионально дарил ей наслаждение сильными руками. При этом его поглаживания и прикосновения были настолько приятны и зажигательны, что Софья застонала от удовольствия.
  - Хорошо, очень хорошо, - расслабленно в истоме выдохнула она.
  Пальцы мастера смелее стали искать эрогенные зоны Софьи, незаметно захватывая зону плавок, в отдельные моменты даже проникая пальцами под них. Томящие, сладостные волны одна за другой накатывались на нее, постепенно приводя в экстаз. Софья стала дрожать от возбуждения, и у нее непроизвольно вырвалось: 'Есс!'
  Молодой человек с тюркскими чертами лица, продолжая массировать тело, легко, не видя сопротивления, очередным движением сдернул с нее плавки-стринги. Перед ним лежала совершенно голая, розовая от загара Софья, тихо постанывающая от необычного массажа. Ее глаза были прикрыты от удовольствия.
  Массажист аккуратно и быстро взял ее за щиколотки и притянул вдоль массажного стола к себе, да так, что ноги Софьи коснулись пола, причем животом она уперлась в его торец. Девушка не успела даже ахнуть, как повисла, цепляясь вытянутыми руками за стол. Глаза массажиста дико заблестели. Не колеблясь, он вплотную придвинулся к ней и уверенно прижал ее единственное белоснежное место к себе. Простынь в это время лежала на полу...
  Когда Виктор вышел из массажной кабинки, Софьи еще не было. Но затем она появилась, держа в руках коктейль.
  - Ты где была, дорогая? - удивленно и испуганно проговорил Виктор, интуитивно подозревая что-то неладное. - Я тебя обыскался.
  - Как и ты, в массажном кабинете, а затем зашла в бар, взяла себе коктейль. Иди и ты возьми, он входит в плату за турецкую баню, - на ее лице играла самодовольная улыбка.
  - Ты чего улыбаешься? - не отставал с расспросами Виктор.
  - Ну ты посмотри, - Софья театрально провела взглядом полупустую комнату отдыха, как бы требуя со стороны поддержки, - не пойму я тебя, Витя. То ты говоришь, улыбайся чаще, что, мол, тебе нравится моя улыбка, то запрещаешь. Где логика, милый?
  Виктор растерялся и был похож на обиженного рогоносца. Он мог только догадываться, где могла пропадать Софья, выйдя из другой половины бани. Он хорошо знал мусульманские нравы и обращение местного персонала с женщинами из бывшего Союза, побывав в Турции неоднократно. Но свои догадки он ничем не мог подкрепить.
  - Может, мне самой принести тебе коктейль или сок? Вижу, дорогой, ты слишком запарился в бане, - распутница откровенно тролила папеньку, не боясь последствий.
  - Не надо, - буркнул Виктор. - Давай собирайся. Наша группа уезжает на ужин.
  - Хорошо, милый.
  Софья быстро выполнила команду и приложила к груди ладони, сложенные лодочкой, и, продолжая издеваться, уточнила:
  - Какие будут еще указания, мой повелитель?
  - Больше никаких. Пошли. Догоняй, - Виктор подхватил сумку и мрачный, с красным лицом, вышел из комнаты.
  - Милый, подожди меня. Не так скоро, - запротестовала, хохоча, Софья, а догнав возрастного ухажера, впервые взяла его под руку и уже спокойно промолвила: - Вот сейчас пошли, любимый.
  'Что, любимый?..' - брови папеньки вскинулись от неожиданного признания пассии, и слово медовым бальзамом заполонило его душу, напрочь вытесняя растущие сомнения в чистоте помыслов Софьи, в ее верности. 'Я напрасно дуюсь на нее. Мои подозрения - это болезненные фантазии ревнивца', - успокоил он себя и, сразу повеселев, прижал к себе девушку.
  Развратница же в это время подумала, что старого воробья, оказывается, легко можно провести на мякине, нужно побольше улыбаться и льстить ему...
  Из всего отдыха в Турции, который прошел быстро, Виктору Васильевичу больше всего запомнились катание на квадроцикле по горам и их последний прощальный вечер, когда они просто гуляли и наслаждались удивительной красотой звездного неба и шумом морского прибоя.
  В этих моментах Софья была на удивление проста и естественна в поведении. Она, как девочка, радовалась и визжала, уцепившись за него, когда они носились по горным дорогам. А затем там же, после посещения сельской мечети, фотографируясь, распростерла руки к нему и прокричала:
  - Витя! Я тебя благодарю за все! Ты мне дорог!
  Вечером, прощаясь с удивительной страной, с морем и незабываемыми днями отдыха, она непринужденно, не смущаясь, как он, разницы в возрасте, взяла его за руку, и они долго, как молодые влюбленные, бродили по ярко освещенным ночным улочкам, по морскому пляжу. При этом ее движения были так трогательны и чисты, ее улыбка и смех заразителен и юн, что Виктор впервые за время их сближения искренне любовался ею. Его тянуло признаться в не приворотной, а в естественной мужской любви к ней. Но этого не произошло. Слишком они были разные, Виктор и Софья. И мимолетное единение их тел и душ в это час не могло стереть ту огромную пропасть, которая проходила между ними во взглядах, в воспитании, в возрасте и образе жизни.
   
   
  Глава 12
   
   
  - Алло, Николай Федорович?
  - Светлана, это вы? Как я рад, что вы позвонили!
  - Николай Федорович, я хотела бы с вами встретиться, - просто и откровенно начала разговор Света.
  - Какие вопросы, для вас в любое время, - оживился финансовый работник.
  - Ну скажите, - глаза Дорониной загорелись ярче, голос стал мягче, снялось волнение,
  - в любое, может, и не надо...
  - Светочка, говорите, я подстроюсь под ваши пожелания.
  - Мне лучше всего в конце недели или в выходные дни.
  - Прекрасно, меня это тоже устраивает. Раз вы дали мне право выбора, то я предлагаю в субботу, но это будет во второй половине дня. На шестнадцать часов. Идет?
  - Я согласна, а где мы встретимся?
  - Вы знаете, у меня родилась одна хорошая мысль. Не зачтите за бестактность, но я предлагаю нашу встречу провести у меня на даче. Такая женщина, как вы, по пустякам звонить не будет. Пойти с вами в ресторан - это банально. Встретиться где-то в городе - это примитивно. А на даче, на природе будет хорошо. У меня много цветов, и там просто красиво. Вам понравится, соглашайтесь, - мягко и убедительно уговаривал финработник.
  - А как же жена, это будет, наверное, неудобно? - продолжая логические посылы Николая, заметила Светлана.
  - Жена? - чиновник вдруг осекся, голос задрожал. - У меня нет жены. Уже четыре года нет моей Верочки. Она умерла.
  - Простите меня, пожалуйста... Николай Федорович, я не знала об этом, - засмущалась Доронина.
  - Ничего, ничего. Вы не знали, да и не могли знать... - финансист глубоко вздохнул, засопел и, справившись вскоре с внутренними переживаниями, произнес: - Так вы согласны встретиться у меня на даче?
  - Да, согласна.
  - Тогда называйте свой адрес, и я подъеду к этому времени.
  - Вы знаете, лучше подъезжайте к метро 'Медведково', оттуда мне позвоните, и я выйду.
  - Хорошо, так и поступим, - ответил бодро Николай Федорович, усмехаясь в душе над детской конспирацией знакомой. Он знал, что ее муж ушел из дома четыре месяца назад. Но официально в разводе Доронины не были. Поэтому Светлана так осторожничает. Довольный предстоящей встречей с красивой, давно нравившейся ему женщиной, он добавил:
  - До встречи, Светочка. Своим звонком вы сделали мне приятный сюрприз.
  - До свидания, Николай Федорович, - ответила вежливо та и положила трубку...
  Когда наступило время собираться на встречу, Светлана призадумалась, а что же ей надеть. Это была первая неофициальная встреча с мужчиной после ухода мужа, если не считать мягкого, неназойливого ухаживания Жени.
  Лето было в разгаре, тепло. 'Может, надеть летнее платье или сарафан? Но встреча будет на даче, где хочется быть более раскрепощенной в движении'. И она, как практичная женщина, надела нравившиеся ей джинсовые бриджи и топик красного цвета, с запахом на груди. На ногах босоножки сабо тоже красного цвета. Из украшений выбрала сережки с небольшими брильянтами, золотую цепочку и небольшое колечко.
  Уложив волосы, сделав соответствующий макияж, Светлана посмотрела на себя в большое зеркало, закрепленное в шкафу-купе, расположенном в прихожей.
  На нее глянула миловидная, с легким загаром ухоженная женщина лет сорока. Со вкусом подобранная одежда подчеркивала ее красивую фигуру. Спокойные, проницательные бирюзовые глаза и сдержанная улыбка говорили о цельности натуры и высокой личностной самооценке хозяйки.
  - Совсем неплохо, - резюмировала она и, так как оставалось пятнадцать минут до звонка, пошла выкурить сигарету с чашкой кофе. В этом себе она никогда не отказывала.
  Когда позвонил Николай Федорович, Светлана положила в пакет домашний халат, косметичку, сигареты, на всякий случай купальный костюм и вышла из квартиры.
  - А вы прекрасно выглядите, помолодели, - широко улыбаясь, встретил Доронину финансист. - Вот что значит быть без мужа! Возьмите, это вам, - и мужчина преподнес Светлане букет из пяти белых роз.
  - Спасибо, Николай Федорович, - ответила та. Глаза женщины искрились от галантного и внимательного отношения высокого чиновника.
  - Не стесняйтесь, усаживайтесь, - предложил тот, открыв перед ней дверь вольво справа от себя.
  - Наверное, вы правы, женщины без мужчин быстрее воспрянут духом и оживут, чем, наоборот, мужчины без женщин. Никто в темечко не клюет своим нытьем, - повела разговор Светлана, когда машина поехала. - Женщина, оставшись одна, по-новому смотрит на свои жизненные перспективы. И они порой бывают гораздо приятнее и лучше, чем прежние.
  - Вы заговорили, как настоящая холостячка. Может, вы уже в разводе? - вступил в разговор Николай Федорович.
  - Пока нет. В этом я сама инициативу не проявляю, но и Виктору не перечу. Это у него там местные проблемы. А вообще, я, по неоднократному высказыванию мужа, свободная женщина, и у него претензий ко мне и к моему образу жизни нет.
  - Мне, кажется, Светочка, вам вообще мало кто может указать, как жить, тем более муж в его-то положении.
  - Можно я закурю? - Света оборвала разговор, коснувшийся семьи, и, повернув голову в сторону водителя, вдруг просто обратилась: - Николай?
  - Конечно, можно, - кивнул с благодарностью финансист и добавил: - Спасибо, что назвали меня по имени. Мы же с вами одного поколения. Я не так уж стар. Ваше официальное обращение меня угнетало.
  Николай Федорович по-молодецки обхватил руль и, нажав на педаль газа, лихо обогнал впереди идущую 'Волгу'.
  - Николай, осторожнее, вы везете женщину.
  - Да еще какую! - и он сбавил немного скорость. - А мы почти приехали. По указателю повернем направо в лесок, а там через два километра пойдут дачи...
  Представительская 'Вольво' темно-синего цвета мягко и тихо подкатила к воротам на въезд в коттеджный поселок. Дежурный, увидев машину, приветливо поднял руку и без промедления открыл шлагбаум.
  - Вот мой дом, - воскликнул Николай, открывая пультом большие въездные ворота с коваными элементами. Машину остановил у парадного входа. Гостью вывел, подав галантно руку, попросил вежливо: - Светочка, вы пока осмотритесь в доме, а я дам соответствующие команды горничной.
  - Хорошо, Николай, - улыбнулась Света и первой вошла в добротный и ухоженный дом.
  Положив пакет с вещами на диван, она прошлась по просторному холлу. Все сверкало металлом и стеклом: от причудливых диванчиков и кресел, до видео-, музыкальной аппаратуры. Чувствовалось, что здесь обжилось молодое поколение Николая. Интерьер выполнен в стиле хайтек.
  - Первый этаж занимает сын с семьей, - бодро и уверенно произнес подошедший Николай. - Угадал? Вы об этом подумали? - и, не дожидаясь ответа, продолжил: - У Вадима есть собственная квартира, но сюда он любит наведываться. Особенно нравится здесь Павлику и Ксюше. Это мои любимцы: внук и внучка... Пойдемте покажу, где я разместился, - хозяин непринужденно подхватил Свету под руку и повел на второй этаж.
  Здесь располагались небольшой каминный зал, кабинет и спальня хозяина, гостевая спальня и ванная комната с подсобным помещением.
  - А что выше у вас, Николай? - полюбопытствовала Светлана.
  - Выше, Светочка, у меня мансардный этаж, где бильярдная и тренажерная комнаты. Вот, собственно, и все.
  - Хороший и большой дом у вас, как говорили раньше - по чину.
  - Я еще не показал вам цокольный этаж, - по лицу хозяина поползла самодовольная улыбка. - Там, кроме коммуникаций и подсобки, есть небольшая сауна с бассейном и комната отдыха. Посмотрим?
  Света молчала. Легкая тень пробежала по ее лицу. Она вспомнила, как муж когда-то ей рассказывал о своих планах иметь такой дом. Да не сбылось.
  - Светочка, вам нездоровится? - участливо заметил Николай.
  - Нет, все нормально. Просто вспомнилось былое.
  Николай дотронулся до ее руки, как бы успокаивая, сказал:
  - Это бывает... Где будем ужинать, Света? - спросил далее он, глядя в изумрудные глаза гостьи. - В доме или на дворе в беседке?
  - Лучше на дворе, там свежий воздух, - Светлана непринужденно отстранилась от хозяина коттеджа. - Показывайте свои цветы.
  - Да-да. Пойдемте...
  Ландшафтный дизайнер превосходно поработал над внутренней территорией участка. Открытая беседка утопала в зелени причудливых деревьев. Поблизости журчала вода и благоухали летние цветы.
  Ужин проходил мирно и спокойно. Нежирная пища. Вино. Фрукты. Легкая неназойливая музыка. Давно Светлане не было так хорошо. Как же она устала за последнее время от семейных проблем... Здесь, на природе, среди цветения и зелени, она как никогда отдыхала.
  - Очень красиво у вас, Коля. И главное - спокойно. Поэтому и дети полюбили вашу усадьбу. А какие они, ваши внучата?
  Николай Федорович сразу вдохновился вопросом. Отставив недопитый бокал с вином, чуть наклонившись к Светлане, с жаром повествовал:
  - Павлику пошел седьмой год. Он самостоятельный мальчик. Знает все модели машин. Они его очень интересуют. В первый класс пойдет осенью. Ксюше четыре года. Это вылитая мама. Спокойная, но любит наряжаться. Наденет мамины туфли и ходит по дому, стуча каблуками. Говорит: 'Дедушка, а я красивая'. Я ее беру на руки и целую. 'Ты у меня красавица-раскрасавица'. Она смеется. А у меня сердце замирает от счастья.
  Светлана прослезилась, вспомнив Василисушку. Николай понял это.
  - А как ваша внученька? - спросил он.
  - Это единственный свет в моем жизненном окне, Коля. Она еще маленькая. Крошке и года нет. Но видно, что растет очень ласковой и доброй. Меня узнает и тянется на ручки. Андрей таким не был. Если бы вы видели его фото в полтора года! На удивление взрослый, целенаправленный взгляд... Светлана вдруг поежилась. В беседку проник свежий ветерок. Чувствовалось ухудшение погоды. Это заметил и Николай. Он допил вино и предложил ей:
  - Пойдемте, Света, в дом. Похолодало. Меняется погода. Вы напомнили о фотографиях. Я вам покажу семейный альбом.
  - Да, пойдемте, Коля.
  Николай отодвинул стул, когда Света поднималась, и взял ее за руку. Гостья не противилась, только на мгновение замерла. Вспомнилась неуклюжесть мужа, и в голове проскользнула почему-то мысль: 'Мелочь, а приятно'.
  Николай Федорович, сидя на роскошном диване у камина и рассказывая гостье по фотографиям о семье, родных, чувствовал сильную и необыкновенно нежную энергетику Светы. Она его будоражила и волновала. Ему остро захотелось прижать к себе эту необыкновенную женщину. Даже хотя бы в танце. Он поднялся и, сделав старомодный поклон головой, предложил:
  - Света, а давайте потанцуем. Я приглашаю вас на танец.
  - Не откажусь, - дрогнули губы Светланы, раскрываясь в улыбке. Она поднялась. - Только видите, я не в платье.
  - Ничего. Какую музыку поставить?
  - Поставьте Джо Дассена. Это один из моих любимых зарубежных исполнителей...
  Они танцевали. Им было хорошо вдвоем. Мелодичный французский голос, врываясь в их сердца, затушевывал проблемы Светы и окрылял немолодого Николая. Когда песня закончилась, они стояли, прижавшись друг к другу, и не расходились. Им просто не хотелось этого. Им было легко и приятно.
  Светлана понимала, что если она отдастся его поцелую, то останется сегодня с ним. Момент близости ее волновал не только силой и уверенностью, исходившей от Николая, но и необычностью ситуации, связанной с выполнением просьбы сына при обращении к нему.
  Николай догадывался о причине обращения Светы. 'Если она приехала только за тем, то он ей откажет. Если же она промолчит, то он сделает все, что она попросит, даже если сегодня между ними ничего не будет'.
  Он чувствовал удары ее сердца, ее теплоту, ее нерастраченную женскую энергию. Он чуть откинул голову и посмотрел в ее глаза и понял, что не ошибся, пригласив ее к себе. Искренность, чистота, необычайный свет излучались ее изумрудными глазами.
  Ему мимолетно вспомнилась одна девочка из школы, в которую он был безумно влюблен. У нее тоже были такие выразительные глаза. Но тогда он стеснялся и при встрече не поцеловал ее. Через столько лет он не упустит этого момента. Николай чуть наклонился и коснулся губами ее губ. Света замерла, не отстранилась, потянулась к нему. Поцелуй был горячим, долгим. Николай целовал свою девочку. Сегодня он был на высоте...
  Только утром в понедельник Николай Федорович сам расспросил Свету о просьбе...
  Лизинг по выгодной процентной ставке на приобретение оборудования в пивной ресторан и бильярдный клуб, а также все наличные и безналичные оплаты в допустимых пределах он пообещал выполнить.
  
  
  Глава 13
  
  
  - Как хорошо все же дома! - радостно воскликнула Софья, обойдя полюбившуюся ей просторную квартиру в центре Москвы после прилета из Турции. - Все на месте. Вода горячая есть. Чур я иду первая мыться. А вот нам почта: писем нет, а эти квитанции по оплатам тебе.
  - Иди, Софа, купайся, а я схожу пока в магазин, куплю что-нибудь на ужин. Вещи потом разберем. Тебе что-то купить?
  - Купи пачку сигарет.
  - Хорошо.
  Когда Виктор пришел из магазина, Софья уже плескалась в любимой ванне и с кем-то разговаривала по телефону. Виктор налил в стакан сок и постучался к ней в дверь.
  - Зайди, Витя, я дверь не закрывала.
  - Я тебе сок принес. На, попей.
  - Спасибо, ты очень мил. Давай, - сожительница с удовольствием отпила через трубочку немного сока, откинулась на ванну, прикрыла глаза. - Хорошо!..
  - Софа, у тебя кожа слазит на руках и груди, - заметил Виктор, продолжая стоять, как верный паж.
  - Действительно?.. - Софья приподнялась, встала на колени и изучающе осмотрела себя.
  - Но все равно загар красивый. Правда? Тебе нравится мое тело?
  - Ты настоящая креолка цвета шоколада.
  - Не подлизывайся. Я сейчас похожа больше на облупленного поросенка. Как ни старалась, но коричневого загара не получилось. И все же тебе нравится мой загар?
  - Конечно, нравится! Особенно родинка на левой груди. Вот эта, - Виктор дотронулся до нее указательным пальцем.
  - Не надо, - Софья отпрянула, опустилась в воду.
  - Нет, надо! Не бойся, - старомодный ухажер стянул с себя футболку, шорты, повел мышцами. - Красава, да? Оцени мой загар.
  - Загар как загар. Зачем ты разделся?
  - Потру тебе спину, не возражаешь? - на лице Виктора слащавая, хмельная улыбка. Нагота любовницы будоражила воображение. Плавки в сторону, и он шумно плюхнулся к Софье, расплескивая воду.
  Ведьмочка по случаю приезда домой находилась в хорошем настроении. Самое главное - у нее не болела правая грудь и не тянуло внизу живота. Эти недомогания она впервые почувствовала в Турции, но об этом никому не говорила.
  - Поворачивайся спиной, - уже смелее заговорил папенька.
  - Я что, у тебя в подчинении?
  - Да, мы уже дома. А дома кто хозяин?
  - Кто, милый?
  - Я, дорогая. Я! - Виктор вожделенно притянул к себе Софью. Но сделал это грубо, неумело, прижав кожу на обгоревших плечах.
  - Ай! - взвизгнула любовница и вывернулась в сторону, опалив сожителя негодующим взглядом.
  - Ну прости, не хотел, - взмолился Виктор, елозя задом, не обращая внимания, что вода большими шлепками выплескивается на кафель.
  - Ну ты и 'леворукий', Витя! Как ты уживался с женой?.. Прекрати вертеться, всю воду расплескал.
  - Извини, рука соскользнула.
  - Извини, прости, - передразнила Софья. - Я уже думала с тобой поехать к родителям. Отец вот на день рождения пригласил. А тут не знаю. Сомнения вдруг взяли.
  - Это что, правда? - несмело проронил Виктор. Зрачки его глаз расширились от неожиданной информации, но взор потух.
  - Правда, милый, правда. Я с мамой сейчас разговаривала. Будут дядя с племянником, бабушка. Еще некоторые гости. Ну что, поедешь со мной? - Софья пронзительно смотрела в глаза возрастному любовнику. Виктор молчал, только ниже опустился в воду. - А что ты изменился в лице? Может, отказываешься от своего предложения?
  - Нет, не отказываюсь, но не хочется быть белой вороной, - еще хмурее выдавил 'зятек'. - Я никого не знаю. А тут целые смотрины устраиваются под благим предлогом.
  - А ты будь смелее. Будь вороном черным. Понял?
  Доронин не знал, как ответить на странный призыв Софьи. Отказаться - значит, выглядеть трусом, смалодушничать. Выставиться на избиение родственников - значит, прослыть дураком, выскочкой. Он не верил в искренность слов молодой подруги, он чувствовал подвох в ее совете.
  - Ладно, потом дашь ответ, - фыркнула лимитчица, недовольная затянувшейся паузой. - Я замерзла вся. Что сидишь? Делай что-нибудь, - и брызнула в лицо жениха.
  - Правда, что это мы разболтались не к месту, - сразу повеселел Виктор в противоположность Софье. Его устраивала развязка начатого любовницей разговора. К предложению Софье стать его женой, сделанному накануне поездки в Турцию, он почему-то охладел.
  - Иди ко мне, дорогая. Иди, милая, - заворковал Виктор. Глаза его вновь озорно вспыхнули, улыбка поползла вверх. Он вплотную придвинулся к невесте и уже осторожнее дотронулся до обгоревшего тела.
  - Подожди. Тише, - одернула сожителя Софья.
  - Что такое?
  - Тише, я тебе говорю!
  Виктор притих, оглянулся по сторонам обширной комнаты.
  - Что случилось, милая?
  - Ты слышишь?
  - Нет, ничего не слышу.
  - Кто-то в углу под ванной скребется и очень тонко пищит.
  Виктор свесил голову, прислушался. Действительно, кто-то пищал.
  - Сейчас посмотрю, кто у нас завелся, - он решительно вылез наружу, еще больше добавляя воды на пол, наклонился вниз.
  - Витя, я боюсь! - залепетала испуганно Софья и прикрыла лицо ладонями, как это делают маленькие дети.
  - Ничего не видно, Софа.
  - Ты рукой хоть не лезь, - еще жалобнее промямлила ворожея. - Вдруг это змея.
  - Не беспокойся, не полезу.
  Виктор взял швабру и ритмичными движениями выгреб из-под ванной все, что там лежало. Из кучи тряпок и коробок от порошка что-то выскочило с писком, чуть не задев Виктора. Это была серая летучая мышь исполинских размеров. Крылан злобно взмахнул перепончатыми крыльями и взлетел. Шарахаясь во все стороны и не находя выхода, он закружился по замкнутому пространству.
  - А-а-а, - истошно завизжала Софья, увидев образину, и рухнула в обморок.
  Виктор тоже закричал, понося тварь матом, и свалился в испуге на пол, успев прикрыть голову руками. Он где-то читал, что кого заденет крылом летучая мышь, тот умрет мучительной смертью. Этого явно ему не хотелось.
  Хладнокровие вернулось быстро. Сил оставалось достаточно. Он ползком, продвинувшись к выходу, толкнул дверь. К счастью, она не была заперта на защелку. Крылан сделал еще один мощный круг и, радостно пища, спикировав к дверному проему, вылетел из ванной комнаты.
  Доронин мокрый и совершенно голый, кряхтя, поднялся с залитого пола. В глазах - остатки пережитого ужаса. Пальцы рук мелко подрагивали.
  - Боже мой, что со мной происходит? - вырывался стон из груди. - До чего я докатился!
  В этот момент он не думал, откуда могла появиться на шестом этаже в центре Москвы летучая мышь - символ страха, смерти и ночи, крылья которой в Средние века считались признаком дьявола, и что бы это значило. Ему было не до раздумий. Сейчас он, придя в себя и увидев обмякшую, с лицом, отбеленным обмороком, Софью, бросился к ней на помощь. К счастью, почти вся вода успела выплескаться и голова любовницы свисала на груди.
  - Софья, очнись! - Виктор затряс девушку за плечи. - Мышь улетела. Поднимайся... Поднимайся же! - легкий хлопок по щеке.
  Дрогнули веки. Глаза подруги открылись.
  - Витя! Мы не в аду? - прошептала она обескровленными губами.
  - Пока дома. А что, должны были попасть в ад?
  - Не знаю. Но то, что произошло, - это ужасно... - лицо ведьмочки перекосилось, грудь заходилась от всхлипываний. - Это ужасно, Витя!.. Почему, почему это произошло с нами? - причитала она, не убирая слезы, скатывающиеся в воду. Любовница по-настоящему горько рыдала. Виктор сразу подметил чистоту и натуральность этих слез - реакцию на пережитый испуг. Но подметил и другое. Ему впервые не было жалко Софью. Ее слезы не волновали душу, не доходили до сердца.
  - Все, дорогая, вставай. Обмойся под душем. Ванну принимать дольше я тебе не позволю.
  - Да, да... - еще всхлипывая, ответила та. - На сегодня хватит купания. И так оно запомнится на всю жизнь. Хватит и стенаний.
  Сожительница поднялась и, включив душ, подставила свое гибкое тело с облезшей кожей под струю горячей воды. Сквозь брызги, уже окончательно справившись с эмоциями, сердито буркнула в сторону ухажера:
  - Что, еще стоишь? Не мешай мне. Позже вымоешься сам.
  Виктор, уходя, обернулся и, глядя на обнаженную любовницу, впервые подумал: 'Надо же, такая хрупкая и красивая, а ведьма. Жаль!' - и закрыл за собой дверь.
  Софья как далеко не глупая молодая женщина не могла не осознавать, что все ее деяния, привороты и порчи расходятся с божественными и общечеловеческими законами. Никто не имеет права насильственно вмешиваться в жизнь людей, тем более из корыстных побуждений. Она также прекрасно понимала, что ее действия связаны с силами низшей природы. Их во все времена люди боялись. Тот, кто с ними был связан, подвергался всяческому гонению и осуждению. В Средние века их просто сжигали на костре. В народе их называли ведьмами.
  Софья, как и ее бабка Пелагея, обладая способностью подключаться к силам темной, низшей природы и через них влиять на людей, ломая их судьбы, не считала себя ведьмой. Она полагала, что это дар Божий. И дан он для получения личных выгод, независимо от последствий их применения. Но когда в ванной комнате появилась нежданно-негаданно летучая мышь, Софью чуть не хватил инфаркт. Как будто молния поразила ее сознание. Считай или не считай себя ведьмой, от этого предначертанного не высшим духовным разумом, а тьмой клейма ей не уйти. Вибрации ее души были на таком низком и низменном пороге человеческой сущности, что вокруг нее, ее жилища стали собираться летучие мыши, возможно, крысы и гады.
  Стоя под душем и смывая с себя, как ей казалось, это клеймо, она просила у Бога прощения за все совершенные подлости. Но ее прошения были настолько неискренни, настолько чужды ее натуре, что чуда не произошло. Только еще больше в ее сердце влилось жижи злобы и черноты из самых дьявольских глубин ночи, появилось решимости и дальше бороться за свое место под солнцем, но не с помощью добра, а с помощью зла, предначертанного тьмой.
  По тому, как Виктор заколебался, ехать ли к ее родителям, по новым недомоганиям, появившимся в Турции, а также по каналу информации с низменным миром, который состоялся в эту минуту, когда она стояла под душем, она поняла о противодействии ее деяниям. Она чувствовала на себе эту яростную атаку новых сил добра и света.
  'Я вступила на тропу войны, - подумалось ей. - Посмотрим, на чьей стороне будет победа. - Софья хищнически напряглась, оскалив зубы: - Где мой воробушек? Где мой подопытный экземпляр? Заскучал, видно. Стоит по стойке смирно, ждет моих указаний или жаждет моего драгоценного тела?'
  Она вышла из ванной комнаты другой Софьей: более циничной, более хитрой, более подлой, но и более осторожной особой. Эти изменения Виктор сразу не заметил. Но то, что с ней что-то произошло после появления мыши, он понял сразу.
  От Софьи как никогда веяло уверенностью и силой. Взгляд был острым и цепким, глаза искрились, прощупывая все пространство.
  - Успокоилась, Софа?
  - Да, дорогой. А где летучая мышь?
  - Видимо, улетела.
  - Нет, она спряталась и висит где-то на стене. Я это чувствую.
  Софья зашла в большую комнату и осмотрела все углы, но мыши не обнаружила.
  - Если ее увидишь, то не тронь! Она зла нам не сделает, - отдала она команду уверенно и громко, чтобы услышал Доронин, а когда Виктор зашел в зал, решительно повернулась и сказала: - Между прочим, в Китае летучая мышь - символ удачи, а китайцы - умный и древний народ. Тем не менее мы переезжаем в другую квартиру. Подбери дешевле. К сожалению, на эту денег у нас нет.
  - Вот это правильно. Я согласен с тобой.
  Виктор обрадовался решению любовницы. Денег действительно не хватало. Да и жить в квартире с летучей мышью как-то не хотелось.
  - Этим вопросом я займусь завтра. Непременно займусь, милая.
  - Да, солнышко, займись, - Софья заговорила мягче и присела на кожаный диван, провела рукой по добротной шелковистой коже, со вздохом произнесла: - Жалко, конечно, уходить, четыре месяца прожили здесь. Привыкла, как к своей квартире. Ничего, - она еще глубже вздохнула, - обживем и другую квартиру. Да, любимый?
  - Да, Софа, обживем.
  - Ну а позже, если я дам согласие и ты женишься на мне, я думаю, мы без собственного жилья не останемся?
  Софья, пронзительно глядя на Виктора, поднялась с дивана и, обняв старомодного жениха, легко и непринужденно поцеловала в губы. Затем, положив голову на его плечо, тихо прошептала:
  - Мы совьем гнездышко для нашей семьи, да, Витенька? Ты же говорил, что у вас много что есть поделить.
  - Конечно, Софочка, без жилья мы не останемся. Виктор стоял, прижавшись к подруге, некогда неприступной и желанной, и, прикрыв глаза, впал в короткое раздумье...
  В то далекое время он готов был бежать за ней хоть на край земли, только бы позвала. Как же это было давно! Сколько же прошло лет? Нет, не лет, прошла целая вечность. А вот сейчас она рядом, он чувствует ее упругую грудь, податливое хрупкое тело. Она сама его целует. Пожелай - и она у его ног с буйством страсти и трепетными вздохами и выполнит любые сексуальные капризы и фантазии. Как же он этого раньше желал, а сейчас этого не надо. Не надо, потому что не хочу или не могу? Скорее не хочу. Нет тепла от нее. А оно раньше было? И нет желания продолжать ласки. Почему? Приворот? Да, это приворот! Как же ему поступить?..
  Он не успел мысленно развить ответы на спонтанно возникшие вопросы, как от него резко отстранилась Софья. Она прервала его размышления.
  Радонова мгновенно изменила тему и тон разговора. Она почувствовала и увидела колебания в настроении папеньки.
  - Завтра встреться с женой и сыном, - повелительно сказала молодая ведьма. - Надо им подарки передать. Персики уже начали гнить. Я отберу их сама. Отвезешь!
  - Хорошо, дорогая. Я и сам спланировал на завтра эту встречу. А в пятницу давай съездим домой. Ты - к папе на день рождения, а я в Беларусь - к своей маме.
  - Значит, ты все же решил не ехать к нам в гости? - внешне спокойно, не сердясь, спросила Софья.
  - В гости к родителям поеду, а на родственные смотрины нет.
  - Ну и дурак! - цыкнула Софья, не сдержав эмоций. - Другого предложения, смотри, может и не быть. Не пожалел бы позже, что не поехал.
  - Не знаю. Может, и пожалею. Не обижайся, Софья, но я хотел бы встретиться с родителями без свидетелей. Просто мне неловко за свой возраст. Они же мои ровесники. А получается, я их должен называть мамой и папой.
  - Дважды, Витя, я вижу, ты дурак, - засмеялась неожиданно сожительница, показав красивые отбеленные зубки. - Я не стесняюсь, а ты застеснялся. Как ты в армии до полковника дослужился, удивительно! Тебе бы воспитателем в детском саду работать. Вообще-то, я не осуждаю тебя. Поедешь домой к маме - не обижусь. Вдруг надумаешь ехать со мной, буду рада.
  Софья развернулась и спокойно вышла из зала, закрыв за собой дверь, хотя внутри у нее все кипело от злости. Сожительнице очень хотелось дать пощечину старикану. 'Надо же, гад, то готов ноги лизать, то капризничает! Сплошной кисель в голове! Смотри, как работает компания 'Жена и мать'. Ладно, посмотрим, что будет дальше, кто возьмет верх...'
  
  
  Глава 14
  
  
  - Ты опоздал на двадцать минут. Поэтому наша встреча ровно на это время сократится, - строго произнесла Светлана, пропуская мужа в квартиру.
  - Ты стала жить по расписанию? - невольно парировал Виктор, рассматривая в упор жену.
  - Ты, Витя, был мужланом и им остался. Тебе не понять истинных мужских ценностей, которые всегда украшали мужчин и так высоко ценились нами, женщинами. Не стой в дверях, проходи, садись, - Светлана первая прошла на кухню.
  - Извини, пробки.
  - А позвонить нельзя? Или догадаться трудно?
  - Ты действительно торопишься?
  - Да, тороплюсь! - коротко и хлестко ответила Света. Взгляд отчужденный, холодный.
  В душе Виктора нарастал протест. Он никах не ожидал такого бесцеремонного приема жены. Всего месяц прошел, как он вторично покинул дом после этого диктофона, а такие резкие изменения в ее настроении. Но он заявился не для того, чтобы ругаться. 'Что же его сюда привело? - вдруг промелькнула мысль. - Вручить гостинец из Турции? Эти нелепые персики?' Каким же идиотом он будет сейчас выглядеть в глазах Светы. Неужели только из-за персиков он пришел домой? Или не только из-за них?..
  - Что уставился на меня? - вспылила Доронина, не выдержав долгого сверлящего взгляда мужа.
  - А тебе идет этот костюм нежного оливкового цвета.
  - Это заметил не один ты.
  - То-то я вижу, ты нарядилась. Не на бал ли собралась?..
  - Говори, зачем явился. Я тороплюсь. Пока думаешь, могу сделать кофе или чай.
  - Можно кофе со сливками?
  - Почему нельзя? Можно, - Света отвернулась и стала готовить угощение.
  Виктор с интересом наблюдал за женой. Мысленно восхищался ее формами. 'А ты похудела, Светочка. Вошла в свой сорок четвертый размер. Выглядишь просто великолепно. Смотри, что делает разлука, а если не разлука, то что? Новая любовь? Не может быть! Какая любовь-морковь!' - сердце вдруг застучало сильнее. Доронин почувствовал жар на лице, а на душе появилась зудящая тревога о близкой потере чего-то очень дорогого. Буйная ревность нарастала лавной.
  - Ты к Кристине спешишь? - слетело с губ.
  - Какое это имеет значение? Бери, кофе стынет.
  - Имеет. Если к Кристине - это одно дело, а если... - Виктор замялся и сделал первый глоток ароматного напитка.
  - А если что? - усмехнулась Света.
  Доронин чуть склонил голову и, не глядя на жену, недовольно выдавил:
  - Если на свидание, то другое дело.
  - Ты что, ревнуешь меня?
  - Не знаю. Но другой мужчина - это неправильно.
  - Что? Ты мне это говоришь? - удивилась Света, меняясь в голосе, и, резко подавшись вперед, испепеляя мужа охладевшим взором, грубо произнесла: - Ты, который четыре месяца назад, уйдя из дома, живешь с проституткой, и не просто проституткой, а с ведьмой. Ты, который только что вернулся с ней из круиза по Средиземноморью. Ты, который сделал ей предложение выйти за тебя замуж. И ты мне делаешь замечания, с кем мне встречаться?.. - и жена вдруг засмеялась: чисто, звонко, заразительно.
  Виктор оторопел. Он не знал, что ответить покинутой супруге. Но он понял в эту минуту одно: он может ее потерять. Ей нельзя ни с кем встречаться. Жену просто уведут. И уведут от него навсегда. Неужели он опять ее любит? А как же Софья, что это - выдумки его больного воображения?
  - Ты чего пришел? Что ты хотел мне сказать? - бросила с вызовом Светлана, перестав смеяться, разорвав задумчивость мужа.
  - Я?
  - Да, ты!
  - Я, вообще-то, принес тебе персики...
  - Что принес?
  - Персики... Вот они, в пакете. Сейчас достану.
  Виктор выкладывал подавленные фрукты на стол и чувствовал, как мелко подрагивают пальцы рук, а кровь приливает к лицу, делая его багровым. Ему было стыдно.
  Светлана молча смотрела на манипуляции мужа, который выглядел растерянным идиотом, затем бросила взгляд на персики. Вновь посмотрела на Виктора, покачала головой. Ее глаза, потемневшие в эту минуту до цвета базилика, начали быстро увлажняться. В них отражалось безмерное душевное страдание за больного супруга, который, сам не понимая того, разыграл шутовскую комедию, подстроенную Радоновой.
  Тихие горькие слезы скатывались и падали на стол. Жена не рыдала и даже не плакала. Но слезы бежали, как живые.
  ...Тихие горькие слезы - они останутся в памяти Виктора Васильевича на всю жизнь и будут при случае напоминать ему о разыгравшейся в семье трагедии...
  Доронин стоял и не знал, куда деваться. Его сердце заполнялось чувством мерзости и гадливости к самому себе за совершенное предательство. Он не знал, куда спрятать глаза, чтобы не видеть этих слез, слез любимой женщины. Они потрясали его до глубины души чистотой и праведностью. Он еще не видел жену в таком состоянии...
  - Уходи, Витя, - тихо, почти шепотом произнесла Света. - Бог свидетель. Я на тебя в обиде. И унеси с собой то, что принес.
  Доронин поднялся с кухонного диванчика растерянный, побитый, с бегающими глазами, с тем же с багровым лицом, собрал персики в кулек и, не зная, что сказать на прощание, сбился у порога.
  Его выручила жена. Она смахнула остатки слез, подошла к нему, сказала:
  - Иди, Витя! Одна к тебе просьба: звони реже. И еще: я знаю, ты после меня поедешь к Андрею. Постарайся быть у него недолго. Ты просто не представляешь, какой шлейф негатива приходит в дом вместе с тобой. Я это очень чувствую. У Андрея сейчас сложная пора. Он берет в аренду помещение где-то на Тверской под пивной ресторан. Не накладывай свои проблемы, свой негатив на это дело.
  - Хорошо... - наконец выдавил муж-полуидиот, все пряча глаза, и, развернувшись, выскочил из квартиры...
  Виктор Васильевич вернулся к Софье поздно вечером изрядно пьяным. Он до жути напился у Андрея то ли на радостях от встречи, то ли от щемящей боли на сердце, которая появилась после разговора с женой. Его мутило, он с трудом держался на ногах, цеплялся за шкаф и стенки, чтобы не упасть.
  - Ты где так наклюкался? От какой такой радости? - зевая, набрасывая халат, спросила молодая невеста, выйдя на шум в прихожей.
  - А может, от горя. Почему от радости? - пьяно замычал старомодный жених, снимая обувь. Шнурок одной туфли завязался на узел, и он никак не мог его развязать. - Помоги, Софья! - рыкнул Виктор.
  - Еще чего надумал! Разорви! Хотя подожди, - она вышла и принесла нож. - Возьми разрежь.
  - Давай!
  Засверкало лезвие в руках. Шнурок лопнул, туфли сброшены. Играя ножом, Доронин вдруг вспомнил о летучей мыши.
  - Софа, а где наш злобный крылан? Мышь, ты где? Я иду тебя убивать! - Виктор грубо толкнул дверь и, шатаясь, вошел в зал.
  - Витя, иди спать, не дурачься, - забеспокоилась Софья.
  Но ухажер продолжал шумно отодвигать кресла и с удовольствием горланить: - Раз, два, три, четыре, пять, мышь, тебя иду искать. Кто не спрятался, я не виноват. А-а-а! Вот где ты повисла! - радостно закричал он. - Софа! Иди глянь!
  - Не тронь ее! Не тронь! - завизжала невеста и подбежала к Виктору, забрала нож. - Она сама улетит. Балкон оставь открытым. Нельзя ее убивать.
  - Да нет, ей здесь понравилось что-то. Ты не знаешь, дорогая, что любят летучие мыши?
  - Не знаю. Иди спать.
  - Я думал, ты знаешь. Тогда другая загадка: а что не любят летучие мыши?
  Софья молчала. Ее грудь высоко вздымалась, глаза горели от возмущения.
  - Тоже не знаешь? - удивленно воскликнул он. - Зато я знаю. Кис-кис-кис, где же наш котик? Не завели мы котика, Софа, а жаль, - Виктор наклонился, рассматривая мышь, висящую в углу. - Говорят, что ведьмы превращаются в летучих мышей. Вот я сейчас одну и уничтожу.
  Софья еле сдерживалась, чтобы не ударить разбушевавшегося жениха. Руки сжались в кулаки. В глазах ярость. Она не знала, как вести себя в эту минуту. Она боялась Виктора в пьяном состоянии. На вид спокойный, временами меланхоличный, но если зацепишь, то беды не оберешься. Может врезать, а рука у него сильная. Потом, конечно, будет прощения просить, но это будет потом.
  Виктор тем временем взял плед и набросил на мышь. Тварь проснулась и забегала под пледом. Он с силой прижал то место, где был шорох. Послышался писк.
  - Вот тебе и кабздец, подруженька. Больше не будешь пугать маленьких детей и больших дядей, - излил коммерсант и загоготал, веселясь от собственной шутки, мельком взглянув на Софью.
  Невесту колотило, а глаза излучали явную ненависть. Только слишком пьяный Виктор не понял истинного состояния Радоновой.
  - Не злись, дорогая, иди ложись спать. Я скоро приду. Засушивать мышь не будем. Обещаю, - и, открыв балконную дверь, Виктор с радостью вытряхнул плед. - Вот и все. Победа! На одну ведьму меньше стало. Можно жить дальше...
  
  
  Глава 15
  
  
  Ярко-синее пежо представительской модели, проехав через Могилев на Чаусы - районный центр Беларуси, направилось в местечко Благовичи, где проживал ясновидящий Василий. К этому народному целителю и спешил Виктор по большой просьбе матери, которая ехала рядом. Для Екатерины Семеновны не было важнее задачи, чем помочь сыну вылечиться от приворотов, которые угнетали его психику и уничтожали физически. Выехав из Дубровно в восемь утра, они к десяти, как предполагал Виктор, должны были попасть на прием к знахарю.
  Мать видела, что сын меняется в лучшую сторону. Не восхваляется Софьей. О Светлане и доме вспоминает тепло. Это радовало ее. Она понимала, что без помощи отца Власия, который принимал ее месяц назад, здесь не обошлось. Об этом ей хотелось поделиться с Виктором. Она очень любила своего мальчика, своего Витеньку.
  - Я, Витенька, была у отца Власия, - начала она разговор, когда они повернули на Чаусы.
  - Это кто, мама?
  - Это настоятель Свято-Пафнутьева Боровского мужского монастыря.
  - Когда ты успела там побывать? Я не знал об этом.
  - Успела, сынок.
  - Ну ты, мама, даешь! Расскажи, послушаю.
  - Я была там на следующий день после того, когда ты, как ошпаренный, второй раз полетел к Софье. Ужасное зрелище.
  Виктор вздрогнул от слов матери, промолчал, только сильнее сжал руль и чуть надавил на педаль газа.
  - Ты не гони, сынок, не гони, мы успеваем, - промолвила Екатерина Семеновна, нахмурив брови, - выслушай дальше.
  - Да-да. Прости.
  - Так вот, о силе отца Власия я узнала у знакомых, когда навалилась эта беда. Когда Света позвонила, чтобы я приехала спасать тебя, у меня и родилась идея попасть к старцу. До Боровска довез Коля. Это тот водитель, что привез в Москву. Мы с ним договаривались. За бензин я ему заплатила. Паломников, жаждущих услышать совет отца Власия, было очень много. Стояла длинная очередь для записи к нему на прием на другое время. Причем таких инвалидов, как я, предостаточно. Отец принимал индивидуально, строго по очереди. Я же приехала сама наобум.
  - Мама, и надо было тебе ездить?
  - Конечно, надо, сынок. Кто еще проказу вылечит?
  - Тогда как ты попала к настоятелю?
  - Попала вот... - Екатерина Семеновна улыбнулась впервые за последнее время. Глаза загорелись радостным блеском. - Шла служба, сынок. Я вошла в храм и стала молиться. Один служитель предложил сесть, видя мою слабость. В монастыре для особо больных ставят скамейки, хотя это не положено. После службы я подошла к нему и рассказала о нашей беде и откуда приехала. Вот он и помог мне. Отец Власий принял без очереди. Аудиенция была короткой. Я зашла, преклонилась. Он усадил рядом. Ничего не спрашивая, промолвил:
  - Почти все болезни тела зависят от болезней души. Стоит человеку устать, ослабнуть, как тотчас врываются недуги. У вашего сына больная душа. Он вылечится, выйдет из нынешнего состояния. Но путь этот долог. Не торопите событий. Он будет в семье. Я помогу ему в этом. Я помолюсь вместе с вами за него. Езжайте домой, бабушка.
  Вот и все, Витенька.
  - Так ты что, ничего не говорила ему?
  - Ничего... Он все видит сам. Хотела дать денег. Так он запротивился. Вот такой отец Власий... Я еще побыла в храме, сорокоуст заказала за твое здоровье и свечку поставила, и затем... - мать замолчала, напряглась, недовольно посмотрела на сына. Звонил его сотовый телефон.
  - Слушаю, - буркнул Виктор, сдвинув брови. Звонила Софья. - Все нормально. Везу маму в деревню к одним знакомым. Откуда я знаю, что за знакомая? Мама попросила, я и везу. Лекарства передать - вот она мне подсказала. За тобой? Заеду. Обязательно позвоню. А у тебя как дела? Как прошел папин день рождения? На даче отмечали? Даже в бане мылись? Молодцы! Нет, не зря. Был бы вороной белой. Ладно, Софа, потом договорим. Связь плохая. Пока. Целую.
  - Это она звонила?
  - Да, мама, звонила Софья.
  - Чувствует неладное, вот и звонит.
  - Кто ее знает, чувствует или нет, но то, что проверяет, где я нахожусь, точно. Это делает и любая женщина.
  - Что, у ее отца был день рождения? - удивленно спросила мать.
  - Да, мама. И я был в списке приглашенных. Но я отказался, на смотрины не поехал. Ты представляешь, хотели потешиться.
  - Это как, Витя? - Екатерина Семеновна испуганно уставилась на сына.
  - Не пугайся. Это я так, для словца сказал.
  - Сынок, ты правильно сделал, что не поехал. Это первый трезвый твой поступок за последнее время.
  - Да я Софью сразу раскусил. Она хотела выставить меня на всеобщее обозрение. Показать, что я не достоин ее. Глупая затея. А вот и Благовичи. Смотри, церковь красивая... Куда ехать, мама? Где дом знахаря?
  - Витенька, третий дома с конца села. Подъезжай к нему.
  Бревенчатый дом целителя утопал в зелени плодовых деревьев, что очень понравилось матери. 'Любит яблони и цветы, значит, и людей любит. Мы приехали к хорошему человеку', - подумала Екатерина Семеновна, выходя из машины.
  В доме их встретил пожилой мужчина с седой бородкой лет шестидесяти. Он знал цель визита. Доронина созванивалась с ним и кратко рассказывала о беде. Поздоровавшись с гостями, сельский лекарь бодро произнес:
  - Кого начнем лечить первым?
  - Давай, мама, с тебя. Это твоя инициатива.
  - Нет, сынок, проходи первым. Для меня очень важно твое здоровье, - и старушка отступила назад, пропуская Виктора к целителю.
  - Хорошо, начнем с сына. Слушаю вас, - ясновидящий устремил пронзительный взгляд на Виктора.
  - Я что-то должен рассказывать? - удивился Виктор.
  - Конечно. Вы же ко мне приехали, а не я к вам. Говорите, не стесняйтесь. Что вас заставило приехать?
  Виктор посмотрел недовольно на мать. Ему что-то не нравился целитель. Екатерина Семеновна молчала.
  - Приехал потому, что живу с молодой девушкой. Ушел от жены. Дела на работе плохи, - как-то сбивчиво начал Виктор свой рассказ. - Со здоровьем стало хуже. Появились проблемы, - он замялся, отвел взгляд.
  - Мужские проблемы. Я правильно вас понял?
  - В общем, да.
  - Что вы думаете сами по этому поводу?
  - Я должен думать? - брови Виктора вскинулись от удивления.
  - Вы, батенька. Вы. Это же ваши проблемы?
  - Я полагал, что вы мне поможете.
  - Я помогу. Непременно помогу. Но я должен убедиться, понимаете ли вы сами, что больны.
  - Не знаю. Говорят, что это приворот.
  - Это уже теплее. А почему его сделали? - Виктор молчал. - Говорите, будьте смелее. Что вы думаете по поводу приворота?
  - Я люблю Софью, и она меня.
  - Вы смеетесь надо мной? - улыбнулся Василий.
  - Нет, не смеюсь, - буркнул Виктор, почувствовав, как кровь приливает к лицу.
  - Значит, вы полагаете, что девушка... Как ее зовут?
  - Софья.
  - Софья влюбилась в вас?
  - А почему бы и нет?
  - Гипотетически это может быть. Но берут очень уж сильные сомнения. Она что, не найдет себе молодого человека, ровесника или немного старше?
  - Не знаю, - противился убедительной логике ясновидящего Виктор.
  - Она что, хромая, косая, без рук, без ног, что не может понравиться молодым людям?
  - Нет, она красивая.
  - А может, вы супермен по всем статьям? Только не обижайтесь на меня за этот вопрос. Каждый взрослый человек может вполне дать себе объективную самооценку.
  - Я обычный.
  - Так что у нас получается? - и целитель, а скорее психолог, а возможно, и тот и другой, стал размышлять вслух. - Красивая девушка Софья вдруг влюбилась в мужчину, который годится ей по годам в отцы. И бросилась к нему на шею в признании большой любви. Это так? - он снова обратился к Виктору.
  - Нет. Это я бросился к ней на шею.
  - Это другое дело. А почему она вам не отказала?
  Виктор глубоко вздохнул, ссутулился.
  - Значит, у нее был интерес к вам?
  - Значит, был.
  - А какой именно? Как вы думаете?
  - Может, деньги? - неуверенно произнес Виктор.
  - Не может, а именно деньги заинтересовали ее. Именно они. И вы сами это знаете, так? Ну, не лукавьте. Ответьте.
  - Да, так, - тяжело, сквозь зубы выдавил Доронин.
  - Вот видите, вы сами подвели итог, что девушка Софья использует вас как бесплатный банк. И последний вопрос. А почему вы бросились к ней в объятия? Вы уже произнесли это слово сами, что это приворот. Я вас только подвел к этому выводу. Вы подозреваете ее в чем-то?
  - Да. Есть запись, где она сама рассказывает матери об этих делах.
  - Замечательно. Значит, вы осознаете, что девушка Софья с помощью магических обрядов сделала на вас приворот с единственной целью использовать вас для личного обогащения за счет ваших денег? Это так?
  - Да. Это так... - угрюмо ответил Виктор и дотронулся до пылающего темно-бордового лица.
  Губы ясновидящего чуть раскрылись в усмешке. Он продолжил разговор.
  - Вы знаете, ваш случай не новь. Даже я скажу, он прост и банален. Вам хоть попалась симпатичная ведьма. А есть ведь и физические уроды, которые с помощью приворота притягивают мужчин. Вы не представляете, какая это сила. Сделают привязку к рогатому козлу, и влюбитесь, и сами будете блеять. Это очень серьезно. Поэтому в разговоре я и добивался от вас, чтобы вы сами пришли к выводу, что на вас сделан приворот с целью корыстных побуждений. И здесь никакой любовью не пахнет. А впрочем сейчас я проверю. Дайте мне данные о своем рождении, рождении Софьи и своей жены.
  Виктор написал числа на бумаге и отдал Василию. Тот взглянул на них, взял какие-то старые тетради и стал что-то проверять.
  - Вот что я вам скажу, уважаемый, - Василий отложил тетрадь и внимательно посмотрел на Виктора. - Если бы вы родились в одно время с Софьей, возможно, у вас был бы прочный союз. Но только при одном условии. Софья должна была быть простой девушкой и не тяготеть к колдовству. По астрологическим данным вы подходите друг другу. А вот с женой совершенно нет. Но судьба распорядилась именно так, как оно есть. Ну а сейчас будем лечить вас. Вы согласны?
  - Да, согласен.
  Василий взял полуторалитровую бутылку с привезенной водой и стал заговаривать молитвами. Сделав этот обряд, он обратился к Виктору:
  - Этой водой будете три раза обмывать запястья рук, щиколотки ног и грудь слева, где сердце. Также пейте ее три раза в день небольшими глоточками. Плохо, что вы живете с ней и постоянно контактируете. А вы не можете уехать от Софьи хотя бы на месяц?
  Виктор молчал.
  - Один месяц изоляции - и вы забудете, как зовут вашу подругу. Решайтесь.
  - Нет, не могу, - сдержанно ответил Виктор, опустив голову.
  - Ладно, и так поможет. На третий день вам приснится тот человек, кто сделал вам приворот. Я думаю, это будет непременно она, ваша возлюбленная Софья. Вот, собственно, и все. Может, вопросы есть?
  - Нет, - тихо ответил Виктор, - разве от любопытства один.
  - Спрашивайте.
  - Я вижу, вы не похожи на простого сельского целителя. Вы где-то обучались?
  - Да, я в свое время окончил факультет психологии Московского университета. Работал на кафедре. Но судьба распорядилась быть мне здесь. Раскрылись способности считывать информацию на тонком плане. Что-то не так?
  - Спасибо вам. А с мамой как вы поступите?
  - Так же. Сейчас водичку заряжу, и будет пить. Порчу сниму.
  ...Минут через двадцать, отблагодарив Василия, Виктор и Екатерина Семеновна поехали в сторону дома.
  - Сыночек, - повела в дороге разговор мать. - Сейчас ты хоть разорвешь с Софьей?
  - Сейчас нет. Время не поспело.
  - Ну что тебе стоит, ты же все понял. Как умно рассказал отец Василий.
  - Мама, не торопи меня!
  - Сынок, а может, поедем прямо к Свете?
  - Да что же это такое? - Виктор от напряжения надавил на педаль газа. Стрелка спидометра круто пошла вверх. Отчужденно взглянув на мать, выкрикнул: - В Боровске тебе сказали не спешить! Так что же ты гонишь лошадей?
  - Это ты гонишь лошадей и, видно, хочешь загнать нас в могилу, - парировала Екатерина Семеновна и прижала руку к сердцу.
  - Да нет же, нет, мама! О боже!
  Пежо неслось на круговое движение. Виктор в последний момент сообразил не поворачивать резко вправо по кольцу, а, сильно тормозя, повел машину на газон. Лимузин вздыбился, с визгом прочертил след шинами на асфальте и, заканчивая бег, уткнулся в цветник.
  Виктор злой и растерянный вышел из машины, осмотрел ее. К счастью, все было цело. Он сумел справиться в нестандартной ситуации. Благо, на круге не ставили бордюры и они были пристегнуты ремнями безопасности. Сегодня ангел-хранитель был на их стороне, но завтра?..
  - Мама, оставь, пожалуйста, эту тему, иначе мы просто не доедем, - вырвался упрек из его уст. - Видишь, что получилось?
  - Хорошо, сынок, оставлю. У тебя нервы совсем никудышные. Поступай, как знаешь. Тревожить тебя я больше не буду...
  
  
  Глава 16
  
  
  Виктор проснулся среди ночи от страшного кошмарного сна. Капельки пота скатывались с висков на влажную подушку. Сердце стучало с перебоями. На душе необычайная тревожность. Приподнялся, в испуге посмотрел на Софью, которая мирно посапывала. Рыжие волосы молодой колдуньи горели зловеще, отражая лунный августовский свет, напоминали пережитые картины сновидения.
  Что же было во сне? Виктор начал вспоминать. Они бежали вдвоем. Он и друг Лёнька пытались уйти от погони. Но вот Лёня споткнулся, упал, больно ударившись о поваленное раскоряченное дерево. Не успел подняться, как на земляка налетели бешеные звери и разорвали на куски.
  Окровавленные пасти уже настигали и его. Вот он сделал большой прыжок, чтобы перепрыгнуть через канаву. Но в полете оказался в руках каких-то людей. Они, моментально связав его, понесли к костру. Огонь высоко поднимался в небо, озаряя округу. Смех и рычание раздавались всюду по дороге. Их сопровождала большая толпа зевак.
  А вот и костер. Виктора стали раскачивать на руках, чтобы с силой бросить в огонь. Но ждали команды. Вот появились три женщины в черных балахонах. Их лиц не было видно - прикрыты.
  - Может, оставим его в живых? - сказала старшая по голосу женщина.
  - Нет! - громко и визгливо отвергла ее предложение та, которая шла первой. Ее голос показался Виктору очень знакомым. - Только его смерть даст мне то, что я хотела, - крикнула она уже в сторону собравшихся людей-чудовищ.
  Толпа дружно загудела. Она осталась довольна решением молодой ведьмы.
  - И раз, и два, и три, - и Виктор полетел в огонь.
  В последний момент он повернулся, чтобы посмотреть, кто же дал команду на смерть. Раскаленные языки пламени уже лизали кожу. Она шипела, и тело покрывалось волдырями, которые тут же лопались. Дико крича от боли, он узнал сначала рыжие волосы, затем лицо.
  Это было лицо Софьи, искаженное невероятной злобой и ненавистью. Нос вытянут крючком, а изо рта торчали два огромных клыка. На ее плече сидела летучая мышь с распущенными крыльями. В руке ведьма держала длинную клюку, которой на счет три сама толкнула его в огонь со словами: 'Как же я ненавижу вас, Доронины!..'
  - Вот это да! - простонал жених, стирая пот со лба. Тут же вспомнились слова Василия: 'На третий день вам приснится человек, который сделал приворот'. Так сегодня же третий день! И Виктор зажал себе рот, чтобы не вскрикнуть от отчаяния и страха, чтобы не слышать противного постукивания зубов.
  'Надо уходить, пока не поздно. Надо уходить, пока еще жив', - родилась первая мысль. Виктор бросил взгляд на Софью и дернулся в припадке. Ему показалось, что рядом лежит костлявая Бастинда с крючковатым носом и торчащими клыками. 'Фу, страсти!' - выдохнул он и кулаком протер глаза. Видение пропало. Он осторожно поднялся с кровати, чтобы ненароком не разбудить ведьму, зашел в ванную комнату, взглянув на себя, отшатнулся. Половина чуба серебрилась. 'Бля!.. Бежать! Бежать! Бежать! Но когда?.. Куда?' - мысли закружились, наскакивали, разбивались, пока окончательно не сформировались и дали импульс к действию. 'Идти домой, только домой, к жене. А примет ли она? Большой вопрос. Должна принять, ведь я же не в разводе. Завтра же поеду домой. Решение принято...'
  Но прошло три недели после видения, когда Виктор Васильевич, набравшись храбрости, появился в родном доме. За это время он еще больше присмотрелся к Софье, к своей жизни с ней, к ее окружению. Находил все больше 'за' уход, чем 'против'. Жениха поразило то, что невеста так легко могла приспосабливаться к любой ситуации, к любому мужчине, если это было ей выгодно.
  Рассуждая об этом в одной беседе, Виктор запротестовал и случайно проронил, что так поступают крысы. Софья жутко обиделась. Не разговаривала несколько дней. Но все же не покинула его. И вообще, временами вела себя довольно мягко и даже нежно с ним. Видимо, она чувствовала скорую развязку и хотела удержать возле себя, строя новые планы по выкачиванию денег. А может, уже и привязалась к нему.
  Виктор не всегда понимал, что это игра, что артистизм у любовницы доведен до совершенства. Им она прикрывала и свой цинизм в поведении, и свою хитрость, и свою алчность к деньгам.
  Последней каплей в принятии окончательного решения об уходе стали случаи задержки Софьи допоздна на работе. Виктор и в Турции подозревал любовницу в измене. А здесь ему прямо посоветовали внимательнее присмотреться к ее отношениям с главным патологоанатомом центра.
  Естественно, он не поймал ее во время прелюбодеяния. Но видел несколько раз, как тот подвозил Софью к дому на своей машине. Она все отшучивалась.
  - Разве это плохо, дорогой, что мне не надо толкаться в метро или в автобусе? Ну подвез меня сослуживец, что из этого? Не ревнуй...
  В тот вечер, злясь на очередную задержку невесты с работы, он вспомнил жену. Его любимая милая Светлана. Светочка. Как она там одна? Как же давно он ее не видел. Виктор взял телефон и набрал ее номер.
  - Алло, слушаю. Говорите, - раздался в трубке до боли родной голос.
  - Это я, Света, - тихим голосом произнес Виктор.
  - Слушаю тебя, говори громче.
  - Я хочу встретиться, поговорить с тобой.
  - Пожалуйста, говори громче, только не мямли. Ты не больной случаем?
  - Я не могу по телефону. Я приеду домой. Можно?
  - Если ты хочешь что-то передать от своей ведьмы, то категорически нет, - тембр голоса Светы приобрел более резкий, грубый оттенок.
  - Да нет же. Нет! Я сам хочу приехать. Она не знает.
  - Хорошо. Я послушаю тебя еще раз. Завтра в пять вечера устроит?
  - Вполне.
  - Только без опозданий и никаких сюрпризов, - еще жестче рубанула супруга.
  - Спасибо, Светлана. Я приеду, обязательно приеду.
  - Хорошо, я буду ждать тебя.
  ...Виктор подъехал к назначенному часу. Выходя из машины, поднял голову и посмотрел на свой пятый этаж. Августовское солнце ласково улыбалось ему в лицо и как бы подмигивало: 'Смелее, Виктор. Ты же приехал домой'.
  Старший Доронин вздохнул глубже, мысленно перекрестился и, взяв цветы из салона, направился к подъезду. Приподнятое настроение добавило смелости, ускорил шаги. У своей квартиры решительно нажал кнопку. Сердце учащенно билось. Щелчок - вот она, его любовь. Милая Светланка.
  - Это тебе.
  Виктор еще раз отметил, вручая цветы, как же изменилась в лучшую сторону жена. Чуть загорелое свежее лицо, тонкие брови, выразительные изумрудные глаза и эти бегающие от улыбки веснушки. На ней почти не было макияжа. И эта талия, слегка прикрытая летним халатом, манящая, практически девственная грудь. У Виктора перехватило дыхание.
  - Спасибо, Витя, заходи, - пригласила жена в дом.
  Но Виктор продолжал обалдело смотреть на Светлану, не переступая порога.
  - Не стой же, пошли, - раскрылась окончательно в улыбке супруга. - Садись... Смелее... Ты дома... - добавляла она, усаживая его на кухонный диванчик. Сама присела напротив. - Слушаю тебя, Витя, - произнесла Света спокойным, но уже более строгим голосом.
  Виктор приподнял голову, глядя супруге в глаза, тихо сказал:
  - Света, я знаю, у тебя мало времени. Но не беспокойся. Я долго тебя не задержу.
  - Почему же. Времени сегодня у меня достаточно. Мы можем спокойно говорить, не глядя на часы. Слушаю тебя.
  Она смотрела мужу прямо в лицо уверенная и строгая. Он же волновался: потирал рукой правое, некогда травмированное колено и пытался выдавить новое предложение. Это трудно давалось. Наконец, глубже вздохнув и чуть опустив глаза, сказал:
  - Светочка, я хочу вернуться домой...
  Фраза обронилась так неуверенно и тихо, что в душе у Светланы сразу появилось сомнение в ее искренности, и с губ вырвался вопрос:
  - Ты это серьезно, Витя?
  Света понимала из разговора по телефону с мужем причину его прихода. Она также знала, что по настоянию матери Виктор ездил с ней к целителю в Беларусь. Она понимала, что у мужа идет ломка. Идет внутренняя борьба. Раз он пришел сам, значит, силы добра побеждают. Но надолго ли этих сил хватит? Отсюда возникали сомнения.
  - Да, серьезно, - дошли до нее слова, прозвучавшие более уверенным голосом.
  - И ты хорошо осознаешь сказанное? Ты ответственен за свои слова? - Света вновь включилась в разговор и еще пристальнее смотрела на мужа.
  Виктор замялся, опустил глаза. Было видно, как нелегко ему приходится в эту минуту. Жена не торопила с ответом. Он кашлянул для смелости и твердо произнес:
  - Да! - правда, глаза все же были опущены.
  - И когда, дорогой, ты думаешь вернуться домой?
  - Сегодня что, четверг?
  - Четверг.
  - Значит, в понедельник.
  - А почему не завтра, например? - на губах Светланы появилась усмешка.
  - Нужно закончить кое-какие дела.
  На самом деле Виктор даже в эту минуту лукавил. На него вдруг навалилась огромная волна ответственности за принятое решение. Храбрость покидала его. Он хотел проститься с Софьей, побыть вместе последние выходные дни. Его внутренний голос говорил: 'Подожди, что же ты делаешь? Возврата к Софье уже не будет'. - 'Но она же ведьма!' - говорил голос со стороны. 'Ты погибнешь с ней! Посмотри, ты же пришел к своей любимой жене. Никакая другая женщина не сравнится с ней'.
  - Да, Света, во второй половине дня в понедельник я приеду домой.
  - Хорошо. Я буду тебя ждать. Не подведи меня в этот раз.
  Виктор поднялся. Поднялась и жена. Он подошел к ней ближе и хотел дотронуться, погладить. Светлана отстранилась.
  - Не сейчас...
  Они расстались. Виктор поехал на вторую снимаемую квартиру в Кузьминки. Светлана осталась одна со своими раздумьями. И первая мысль была такой: 'Не поспешила ли она с приемом мужа? Уж слишком его решение было сырым'.
  Но ей очень хотелось вновь возродить семью. Кроме того, она хорошо понимала, что откажи ему сейчас, возможно, другого возврата не будет. Она не могла ему отказать. Больным не отказывают. А муж болел приворотом уже восемь месяцев. Откажи ему в эту минуту, ей надо было тогда подавать на развод. Этого бы не поняли ни родной сын, ни ее родители, ни мать Виктора. Тогда можно было бы перечеркнуть все ее усилия по спасению мужа и на нем поставить большой крест. Борьба за его судьбу была бы проиграна. Светлана допустить этого не могла. Она всем сердцем ненавидела Радонову и на минуту не могла представить ее победное шествие в этой кровопролитной борьбе за жизнь. Хотя глубоко-глубоко в душе ей хотелось плюнуть на все и вся и отдаться в объятия судьбы с другим человеком. И этим человеком был не кто иной, как Николай Федорович: умница, интеллигент, состоятельный чиновник, который пригласил ее отдыхать в Египет на вторую половину сентября.
  Виктор расстался с Софьей, как и обещал жене, в понедельник утром. Разговор с ней состоялся еще в пятницу. Софья восприняла известие спокойно, хотя ей было очень неприятно слышать о его втором уходе. Она была готова к такому повороту отношений с папенькой. Больше волновался Виктор, но от принятого решения не отказался. Хотя впоследствии он долго будет размышлять об этом дне.
  Софья, съездив домой, привезла Виктору целый 'букет' приветов и подарков от старой Пелагеи и, собственно, от себя лично. И все это выдала на-гора в их прощальную воскресную ночь.
  От этого наследия старший Доронин будет еще долго, почти год отмываться, отхаркиваясь кровью, теряя бизнес и здоровье. Пока окончательно не поймет, что, только исключив всякий контакт с Софьей, вырвав навсегда ее из жизни и, безусловно, выполнив все советы целителей, он сможет вылечиться от приворота, который к тому времени уже приобрел хронический характер. Иначе наступит следующий и последний этап приворота - физическая смерть...
  
  
  Конец второго раздела
  
  
  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"