Над лесом медленно, словно потягиваясь, вставало зимнее солнце. Его холодные лучи заиграли радугой на замёрзшем окне лесной избушки, позолотили угол остывшей за ночь печи. На одеяле сладко мурлыкала кошка, намекая, что неплохо бы, между прочим, протопить печь и сготовить какой-нибудь завтрак посытнее. Кроме того, в сенцах уже добрых полчаса требовательно верещала недоенная коза. Потом послышался скрип снега снаружи, кошка насторожилась, а в дверь робко постучали.
Кого несёт в такую рань? То есть, по деревенским меркам было вовсе не рано, но ведьма не была бы ведьмой, если бы не поворчала. Впрочем, говорят, клиент всегда прав, поэтому ворчала ведьма исключительно про себя, в глаза же при этом мило улыбалась и сочувственно кивала, чем завоевала в округе славу "уж до того до всякой беды чуткой, что молиться на неё впору". Гонорар это не повышало, но хоть в наведении порчи не обвиняли. А то предыдущему магу пришлось бежать отсюда без оглядки, поскольку за хмурый нрав его окрестили Неклюдом, а после чуть не убили за болезнь чьей-то коровы, которая и без того от старости еле копыта переставляла.
За дверью, кроме ощутимого мороза, оказалась девчонка лет двадцати, хотя, наверно, меньше, человеческие девчонки в деревне к двадцати годам становятся бабами. А эта, небось, только заневестилась. Ведьме самой было всего двадцать два, но, согласитесь, признаваться в этом как-то несолидно. Вот если бы две сотни... Но апху не живут так долго, да и люди, и хагры тоже, независимо от наличия магического дара. Единственно, маги не страдают от старческих хворей, если, конечно, пользуются целительскими заклятьями, но апху наделены такой особенностью от природы, и стареют медленно, мало изменяясь внешне.
Стуча зубами от холода и страха, девчонка вошла в избушку. С ней ворвалось облако морозного пара, так что ведьма, не тратя времени попусту, затопила печь. Сухие, с вечера припасённые дрова разгорелись быстро, посетительница оттаяла, наблюдая за вполне понятными и потому нестрашными утренними хлопотами, и поведала, наконец, зачем её мракобесы потянули из тёплой избы в стылый лес к едва проснувшейся ведьме.
***
Жили-были два брата. Жили хорошо, дружно, что у людей редкость. Женились оба в один год, невесты попались ладные, хозяйственные, умные. Вот только про старшую поговаривали, будто у неё глаз недобрый. Придёт ли на огород к соседям, в дом ли - что не похвалит, тут же это портится, ломается, а если живое, то хиреет.
Прошло положенное время, и почти день в день обе жены разрешились от бремени. Старшему брату боги дали сына, младшему - дочку. Да только роженица на белом свете не задержалась, своего целителя в деревне не было, а пока послали в город, она уж умерла, осталась девочка сироткой. Братья долго не думали, отдали её тётке кормить, та баба здоровая, не то, что двоих, четверых выкормит.
Ох, и злилась баба. Да только, от злости видно, никак у неё не получалось мужнину племянницу уморить. Уж она её и на лавке оставляла, и на улицу едва одетую в холод выставляла, и из бани незапелёнутую носила: авось да простынет, да девчушка будто заговорённая оказалась. Зато свой сынок из болезней не вылезал, то кашляет-задыхается, то упадёт откуда ни есть, то животом мается...
Потом, года через три, родилась ещё и дочка, и тоже здоровьем слабая. А племянница знай подрастает, кое-как одетая, полуголодная, без присмотра почти - и ничего, словно кто отводит от неё напасти, да на двоюродных братике с сестричкой оставляет.
Прошло время, дети выросли, оба брата один за другим умерли, осталась баба злая полной хозяйкой себе и детям. На ту пору к племяннице свататься начали, и тётка, долго не думая, отдала её замуж, долой со двора. Увезли девчоночку на чужую стороночку, а прошло ещё с год, донеслась весточка, племянница нелюбимая родами умерла, муж с горя утопился, а был сам круглый сирота, осталась девочка, по всем законам надлежит её родне воспитывать.
Тут со злой бабой просто корчи сделались, да куда деваться, пришлось приёмыша брать. Сын как раз женился, взял девочку к себе. Через две зимы овдовел он, жена бельё полоскала, оступилась и ушла в прорубь. А сестра к тому времени замуж собралась, да свадьбу отложили, раз такое горе приключилось.
Истёк срок траура, приготовили свадьбу, и вдруг в самый девичий вечер невеста побледнела, схватилась за голову, упала и умерла.
Тут уж всякие слухи поползли, один другого страшнее, но до правды, как водится, не добрались.
Шло время. Баба старела, толстела, как квашня; сынок бобылём жил, выпивать стал, полысел; девочка, Литка, росла потихоньку. Вот под праздник Середины зимы сравнялось ей семнадцать лет, скоро и о женихах пора думать. Бабка двоюродная тоже не бездельничала, лет десять уже свахой была она, другим свадьбы устраивала, да и себе невестку приглядывала. И как раз в ту зиму присмотрела она сыну подходящую невесту: и не то чтоб красивую, не шибко и молоденькую, зато богатую и, главное, бабка её ведьмой была настоящей, учёной, а внучку хоть в обучение и не отдали, но бабка её и дома неплохо учила.
Под праздник Середины зимы девицы по всем Населённым мирам ворожат о судьбе-замужестве, воск льют в воду студёную, гребни под подушку прячут, ворожат и на кольцо, и на уголёк из банной печи, и, самое жуткое гадание, бегают к овину слушать, что овинник скажет. Литка девочка не из смелых, бабкой двоюродной зашуганная, к тому же. Но подружки гадают, и ей не сидеть же под печкой! Кто-то и придумал у овина послушать о судьбе. Собрались, побежали. Ночь вьюжливая была, овин еле отыскали. Назвались и по очереди окликать стали: Овинник, батюшка, какой мне судьбы ждать? Дошла очередь Литки, прижалась она ухом к доскам, постояла, да мешком в снег и рухнула. Подружки перепугались, затормошили её, поволокли в ближайшую избу, как раз к одной из подруг. Отогрелась Литка, плакать стала, а на расспросы, что слышала, только зубами стучит от страха. Тут подружкина бабка и говорит:
- Реви не реви, а надо судьбу править, к ведьме идти.
Литка пуще затряслась, но старушка её как-то уговорила. Ведьма по виду не зловредная, глаза светлые и волос как у эльфов, вреда не сделает. Да за те полгода, что она в Колдуновой Пади живёт, ни одна корова окрест не пала, а по осени ведьма ещё и кузнецову жену мало не с того света достала, когда та нечаянно подпалила на себе платок и сильно обгорела.
Это и решило дело. Молодую, красивую, хоть и бестолковую, кузнечиху все жалели, и Литка видела её как раз на днях: после ведьминого лечения следов огня на лице не осталось, Литке показалось даже, что уже и брови кузнечиха не рисует угольком, потому что выросли свои.
"Схожу к ведьме, - решила Литка,- хуже-то, поди, некуда!"
***
Поражаюсь всё-таки, до чего странный народ люди! Ну всеми страхами уже пуганы, нет, ещё хоть чего-нибудь, но боятся. Вот чего этой дурочке деревенской дома не сиделось? Ай, овинник напугал! Ой, ведьма страшная, волком перекинется и съест! Так сиди тихо, жди, пока помрёшь, не зная точной даты, чтобы заранее не дрожать. Историйка, конечно, неприятная, но будь у них здесь приличный маг, давно бы уже со всем разобрались. Одна только эта бабуля вызывает у меня заочную антипатию и аллергический зуд в левой пятке. Я уже не говорю о том, что пришедшая ко мне девочка явно обладала талантом целителя, по идее, лет десять назад услали бы её в Эледар, и проблем бы не было. Но здесь, на окраине Сидда, у подножия Хагрских гор, время течёт не так, как в остальном мире. Здесь живы дикие суеверия, дипломированного мага кличут ведьмой, связь очень плохая, а почту доставляют редко. Да что почта! Даже вездесущая Сеть, придуманная магами Аконда лет пятнадцать назад и накрепко связавшая оба соседних мира, даже Сеть, для работы которой только и требовалось, что чёрное зеркало, магические способности либо специальный амулет-активатор, нуждающийся в периодической подзарядке, так вот, даже Сеть в этом богами забытом месте работала с перебоями.
-Ладно,- вздохнула я, - в общих чертах ясно. От меня чего конкретно хочешь?
Что ещё меня потрясает в местном населении, так это их феноменальная неспособность понимать собственный родной Всеобщий. Девочка вытаращилась на меня квадратными глазами, и бухнись она сей миг на пол, забейся в корчах и начни верещать что-то вроде: "не заколдовывайте меня, госпожа ведьма", я бы, наверное, не удивилась.
Но, конечно, я просто слишком строга к людям. Девочка поняла меня, только слегка растерялась, как теряются большинство разумных существ, когда им задают конкретный вопрос, требующий конкретного ответа.
- Что мне делать-то теперь?
Тут уже растерялась я. Действительно, пришла девчонка за советом, и что ей сказать? Соврать, что всё будет хорошо? Или до полусмерти напугать конкретными указаниями, что следует делать?
О-хо-хо... Так и придётся самой поучаствовать. Коза недоена...
- Ты живёшь-то далеко?
Девчонка кивнула. Интересно, сумею я быстро подоить рогатую негодяйку, размеренно мемекающую в сенцах?
- Иди не торопясь, и кого встретишь по пути, зови в гости.
На немой вопрос, кто может встретиться в зимнем лесу, кроме волка, я отвечать не стала, козьи требования были важнее, мне это молоко пригодится, не говоря уж о кошке. Посетительница ушла, я с максимально возможной скоростью подоила козу, процедила молоко, и, не заморачиваясь мытьём цедилки и подойника, выскочила из дома.
Апху в Сидде очень мало, здешние жители и вовсе никого из моих сородичей не видели, поэтому я надеялась сойти за собаку, тем более, что местная порода ездовых лаек, как и я, имеет голубые глаза. Вторая ипостась повинуется мне плохо. Большинство моих сородичей меняют облик не задумываясь, мой брат-близнец вообще владеет частичной трансформацией, иногда независимо от собственного желания, просто разволновавшись, он может показать окружающим такую устрашающую харю, что, как говорит наша бабушка, у коров молоко прокисает. Мне надо пару минут старательно концентрироваться, вспоминать брата и едва ли не командовать каждой шерстинкой. Хотя пара минут - это большое достижение, результат упорных тренировок последнего полугодия, прожитого вдали от дома и вообще в одиночестве. Провожаемая недовольным козьим криком и укоризненным кошачьим взглядом через полуоттаявшее окно, я углубилась в лес.
***
Литка брела по своим же следам, недоумевая, почему ведьма велела тащить домой первого встречного. А если волк? Или медведь-шатун, как тот, что о прошлом годе заломал мимоезжего купца, сдуру сунувшегося в лес в надежде сократить дорогу. Уж какая дорога в лесу зимой? На собаках разве...
И только успела подумать, как на тропу выскочила лайка. Большая, пушистая, изумительного платинового окраса, хагры таких продают и покупают за равный вес серебра. Собака приветливо вертела хвостом, всем своим видом выражая радость от нечаянной встречи. Странно. Обычно лайки недоверчивы к чужим. Уж не бешеная ли? Но собака пробежала немного вперёд по тропе, обернулась на Литку и вопросительно гавкнула. Бешеные собаки так себя не ведут, и Литка, поколебавшись, двинулась следом, тем более, что собака вела её к дому куда более коротким путём. Литка нарочно с утра по нему не пошла, по-детски оттягивая момент встречи с ведьмой. Кстати, ведьма как раз говорила о первом встречном, уж не о собаке ли? А собачка красивая, и умная вроде. Может, позволят домой взять. Дядя точно не будет против, он зверьё привечает, а вот бабка...Если собака бабке не понравится - выгонит без разговоров, если понравится...Литка поневоле содрогнулась. Всякая животина, похваленная бабкой вслух, вскорости начинала чахнуть и гибла. Обруганная, правда, тоже не здоровела, но как же страшно было наблюдать за неотвратимым угасанием недавно полного сил живого существа! Литка пыталась лечить больную скотину травками, откуда-то она знала их полезные свойства, да только после бабкиной похвалы никакие травки не помогали.
В таких раздумьях и добрела она до дому. На краю деревни вспомнила, что не сказалась, куда идёт. Бабке поди скажи, да и незачем ей знать, что к ведьме бегала, а вот что соврать, если вдруг спросит, где была да откуда собака?
Тут собака, действительно умная, приволокла в зубах толстенный обмёрзший сук. Ну конечно! За дровами ходила, помочь по хозяйству хотела. И собачка в лесу приблудилась. Не очень-то и враньё.
Литка даже попыталась вспомнить мудрёное слово, обозначавшее такую недоговорку, но, конечно, не вспомнила. Она училась в школе, а как же, восемь лет, как положено, но что делать дальше с бумажкой, заверяющей окончание обязательного общего образования с оценками "удовлетворительно" по всем предметам, никто в деревне не знал. Ну то есть были и отличники, они подались в город, а один паренёк даже в столицу, учиться дальше. Но Литка не представляла, на кого ей учиться. Кто собирает травки для целителей? Да и не учили этому в школе. Книг, кроме школьных, Литка не читала, да в деревне они и были только у учителя, да ещё у ведьмы небольшая полочка.
Собака каким-то пугающе привычным движением передней лапы подцепила дверную ручку, и Литке на миг показалось, что лапа была не совсем собачья, а навроде кошачьей. Но это, конечно, ей померещилось. Никто не спросил, где она была, дядя ещё не отоспался после Середины зимы, а бабка молча зыркнула злым глазом, и ушла кормить кур. Собака нахально стянула со стола блин, съела и указала носом на кашник со сметаной. Потрясённая Литка положила в миску блинов, бухнула две ложки сметаны и поставила на пол. Собака ухмыльнулась, но съела всё, что дали.
***
Ведьма не ведьма, а блины печёт вкусные, подумалось мне. Я так и не освоила премудрость обращения с блинной сковородкой в условиях отсутствия газовой плиты. Хлеб, правда, печь поневоле научилась, но как вспомню, какие жуткие колобки выходили поначалу...Их даже коза не ела.
Дурной глаз, кстати, не признак магических способностей, как считают многие, а симптом родового проклятия. И часто такие люди неосознанно вредят окружающим, и очень страдают, когда узнают, что причина чужого несчастья в них. Но эта старушенция была другой породы. Достаточно было один раз взглянуть на тонкогубый брезгливо поджатый рот, полный сознания собственного превосходства взгляд, послушать нарочито тихий, дабы прислушивались, голос, неожиданно переходящий в отрывистый командный выкрик - всё становилось ясно. Она знала свои особенности и использовала сознательно и во вред окружающим. Двести лет назад её ждал бы костёр, но нынче можно было либо добровольно лечить, либо принудительно обезвредить, чем я и собиралась заняться.
Но это подождёт, для начала стоило пообщаться с овинником.
Овинник, тихий и весьма пожилой бес, говорить не очень хотел. Пришлось припугнуть, а потом посулить миску сметаны, чтобы он рассказал, как было дело.
Дело, как я и предполагала, было несложное. Девчонка по смерти родителей осталась богатой наследницей, хоть ей о том и не говорили. Но бабка знала, а потому замуж выдавать внучатую племянницу ох, как не хотела. Ведь тогда и сундуки уплывут из рук. Вот и придумала она, что девчонку извести надо. У самой сил не хватило, поскольку дурной глаз иметь мало, а у Литки и свой магический потенциал очень неплохой. Тогда-то и присмотрела баба ведьму недоученную, и сосватать её за своего сына решила не без задней мысли: тут и ведьме плата, и добро всё ж в своём доме останется. Ну, ведьма замуж хотела, денег тоже хотела, за дело взялась не откладывая. На ближайших посиделках незаметно сняла волосок с литкиной косы и завила на этот волосок то, что в просторечии именуется порчей на смерть. Наводится она на отшибе от жилья, чтобы домовые не помешали. Овинник же, хотя домовым родич, в людские дела лезть не любит, но если его спросить в ночь Середины зимы, не ответить он не вправе, ибо за исполнением договора о добрососедских отношениях людей и нечисти следят силы, с которыми лучше не связываться. Ну овинник и ляпнул, что судьбы Литке нету, порча на ней смертная.
Нет такой порчи, которую нельзя снять. Мало тех, у кого сил хватает, ведь умело наведённая порча может ударить по тому, кто снимать возьмётся. Я не боялась, уж чем-чем, а порчей меня испугать сложно. Поэтому я отправилась к ведьме. Нарочно не говорю "коллеге", поскольку таких, что, не учась путью, лезут гадить ближним своим, не переношу на дух. Ладно бы помогать пыталась...
Ведьма жила недалеко, через три дома от Литки. Я нахально влезла во двор, испугав до лужи на снегу местного сторожевого пёсика, который тоже никогда апху не видел, но, как многие собаки, мага чуял и опасался. Поскреблась в дверь. Закрыто. Поскреблась ещё, а потом просто прошла сквозь доски. Заклинание несложное, много сил не требует, зато эффект потрясающий. Сидевшее за столом семейство уставилось на меня в немом изумлении. А когда я, хищно улыбнувшись любимой улыбкой своего брата, пожелала всем приятного аппетита, двое или трое особо впечатлительных со стуком выпали из-за стола. Из магически одарённых на завтраке присутствовали старушенция лет под сто, дряхлая до потери рассудка, и девица моих примерно лет, только объёмом превосходящая меня втрое, а я вовсе не худенькая.
- Демон... - худея лицом, прошептала девица.
- Ты, что ли, порчу навела? Давай рассчитываться! - я решила подыграть селянским суевериям, тем более, что "учёная" бабка от таких слов поспешно поползла куда-то за печь.
- К...к...как? - не сразу выговорила горе-ведьма.
- Душу давай! - заявила я. Тут уже в обморок брякнулись все присутствующие.
Да, слабонервный нынче народ пошёл. Покрутив носом, я нашла светёлку, принадлежавшую ведьмочке на выданье. О... Да тут просто храм Князя Тьмы, с поправкой на тесноту и пылищу. Сушёные змеи, летучие мыши, склянки с чем-то тёмным, вонючим даже на вид... Притом что профессионалы уже больше ста лет не пользуются собственноручно добытыми компонентами для зелий, поскольку всё продаётся в специализированных лавках в заводской фасовке, в том числе смеси для стандартных зелий с точной дозировкой. И как только ей не противно жить среди этой помойки? Ага, вот и то, что мне надо: не сильно далеко запрятанная шкатулочка с ворохом лоскутков, в каждый из которых был запелёнут чей-нибудь мудрёно завязанный волос. Ишь ты! Оптом работает! Собрав всё из шкатулки, я огляделась в поисках подходящей замены. Один флакон показался мне особенно отвратительным, и я, недолго думая, перевернула его над шкатулкой. Фу! От вони пришлось зажмуриться, но вряд ли после этого дурищу потянет на колдовские свершения. Вернувшись к медленно приходящим в чувство селянам, я продемонстрировала внушительные клыки и когти, а потом намекнула, что если ещё раз услышу от здесь присутствующих обращение к тёмным силам... Что будет, я предоставила им додумывать самим, и с достоинством вышла вон.
***
Теперь попробуем разобраться с родовым проклятием. Конечно, снять его проще в молодом возрасте, лучше даже с ребёнка, поскольку именно в детстве проявлений типа дурного глаза как раз и нет, человек сам страдает, но не вредит окружающим. Потом накапливается то, что священники называют грехами, а маги - загрязнением ауры. Происходит это как при участии внешних сил (это и мелкие демоны, и воздействия таких же проклятых, и контакт с магами, неизбежно оставляющий следы, даже если воздействие мага не было вредным), так и по воле самого человека. Разозлиться на кого-то, позавидовать, пожелать зла, предать, убить даже защищаясь, солгать... Все мелкие и крупные поступки, исконно осуждаемые всеобщей моралью, ведут к загрязнению ауры и активизации проклятия, которое, если не убьёт человека в раннем возрасте, затухает на какое-то время. Обычно лет с пяти-шести и до двенадцати-тринадцати, что, вероятно, связано с человеческой физиологией, которую я, каюсь, не очень внимательно изучала, поскольку собиралась служить в Страже, где больше нужно неестествоведение.
Для снятия родового проклятия нужно не особенно много: просто слегка убить пациента. Как раз этого многие и не умеют, кому-то не хватает духу начать, кого-то сложно остановить. Ну что ж, у каждой профессии свои издержки. Всё это я обдумывала, подходя к дому, где жила Литка. Моё внимание привлекли странные звуки, доносившиеся из курятника. Заглянув туда, я обнаружила ту, о ком думала, и вид её мне не понравился. Бабу буквально выворачивало наизнанку, а это кое о чём говорило.
Одна из моих подруг и однокашниц, Кларина Марр, большая любительница хорошей кухни и одновременно поклонница здорового питания, однажды накопала в библиотеке Ставоградского Колледжа Магов изумительное заклинание. В древности его любили всякие правители. Суть его в том, что при попытке отравить того, на ком это заклятие, симптомы отравления проявляются у самого отравителя. И Кларина, просто на всякий случай, заколдовала весь наш маленький шабаш. В итоге мы едва не потеряли нашу хагру, Леверину Дин, вздумавшую угостить нас национальным хагрским напитком. Сиддский самогон заклинание расценило как однозначно яд, и бедняжке пришлось три дня провести в Целебнице, а потом над нами всеми ещё очень долго потешались все знакомые.
Но мне было не смешно. Блины или сметана? Апху отравить сложно, природные яды мы перевариваем без особых последствий, магические тоже серьёзного вреда не наносят, так, лёгкое недомогание. Но магии я не почуяла, да и не была баба ясновидящей, чтобы припасти яд для странной находки внучатой племянницы. А вот для самой Литки...Нет, вы только не подумайте, что я так и стояла в курятнике. Едва увидев старуху, я метнулась к избе, на бегу принимая привычный облик. Блины или...Сметана. На полу черепки, в углу надрывно, на одной ноте воет погибающий толстый кот. Сонный импульс в сторону несчастного зверька, лечить его пока нет времени, пусть хоть не страдает зря; людей не видно, но им вряд ли много лучше, чем коту. И точно: скорчившийся на лежанке мужичок успел окоченеть, а Литка без сознания валялась в светёлке.
Дальнейшее помню смутно. Кадка была полна воды, так что желудок девчонке я промыла основательно, остатки воды изведя на кота, которого почему-то было жальче всех. Зрачки во весь глаз. Это где же столько красавки набралось?
Кота я привела в чувство быстро, конечно, пару дней он будет вялым и потеряет аппетит, но похудеть ему не помешало бы. А вот с девчонкой оказалось сложнее. Мало того, что она крупнее кота, так ещё её способности позволяли отчаянно сопротивляться любому постороннему воздействию, и я изрядно намучилась, прежде чем сумела убедить её жить дальше. В сознании она будет ещё не скоро.
Теперь в курятник! Скверная старуха, конечно, была жива, всё-таки она отравила одну заколдованную меня, а не четырёх, как уже упоминавшаяся хагра. Но то был несчастный случай, не более, сейчас же налицо злой умысел, а это уже дело местного аналога Стражи, называемого Храной. Храна, впрочем, занимается только поддержанием общественного порядка, нежить на Митаре ловят исключительно Рыцари, базирующиеся в Эледаре, находящемся в трёх днях конного пути к северу от богами забытой дыры, где я занимаю должность практикующего мага. Храна же здесь представлена одним-единственным мужиком в непонятном мне чине, так что отравительница - с проклятием или без - это его головная боль. Подхватив бабку за шиворот (а средний для апху рост вполне позволяет это проделать), я поволокла её к представителю закона.
Представитель закона был, мягко говоря, не в восторге от моей добычи. Выражение его лица, в принципе не очень-то дружелюбное, при моём появлении сделалось просто ледяным. Признаюсь честно, встреть я этого типа в тёмном переулке, без колебаний шарахнула бы его каким-нибудь боевым заклинанием. Почему-то он вызывал у меня совершенно необъяснимый страх, притом, что апху напугать не так просто, даже впечатлительную меня. Он определённо не был чистокровным человеком, но какие ещё народы принимали участие в его сотворении, не взялся бы сказать никто. Уже один его рост не вписывался ни в одну из Разумных рас, апху далеко не коротышки, но я макушкой не доставала ему даже до плеча, хотя на большинство людей смотрю сверху вниз. Особенно в Сидде, где примесь крови низкорослых хагров заметно сказывается на среднем росте. Помимо общего вида трёхстворчатого шкафа с антресолями, представитель Храны обладал волосами такого интенсивного оранжевого цвета, какой встречается, по-моему, только у демонов. А волос у него было много, почти как у апху, отчего казалось, что с него не сходит загар. Косматая шевелюра имела такой вид, словно единственным её предназначением было скрыть заострённые уши, какие бывают у этэрэ, шэртэ и некоторых видов нежити. Он никогда не улыбался, говорил мало и так невнятно, как будто прятал чересчур большие зубки, которые нужны известно, для чего. Классический людоед.
Однако, странностей за ним водилось немного, пожалуй, кроме внешности да некоторой угрюмости, и никаких. Но у него ещё была собака. Кажется, сиддский волкодав, косматое существо ростом с полугодовалого телёнка. Вот только волкодавы серые, а этот пёс был золотисто-красным. И с голубыми глазами, унаследованными от ездовой лайки. Вдвоём они представляли собой незабываемое зрелище, и я никак не могла сообразить, кого же эта пара мне напоминает.
Сейчас, правда, собаки не было видно, но к концу моего несколько сбивчивого рассказа пёс появился, сел возле хозяина и воззрился на отравительницу с немой укоризной.
Сдав бабу представителю властей, я вернулась к Литке. Девчонка уже пришла в себя настолько, чтобы впасть в истерику при виде трупа дяди. Мне пришлось надавать ей пощёчин, но и тогда она лишь выть перестала, зато начала икать. Я отволокла её к одной из подружек, той самой, на краю деревни, у которой умная бабка, а сама поспешила домой. Я же, как вы помните, живу не одна.
***
Апху плохо переносят одиночество. Мы живём большими семьями, дети чаще всего рождаются двойняшками, так что всегда есть, с кем словом перекинуться. Увы, моя жизнь сложилась так, что пришлось покинуть и родину, и семью. Конечно, можно было, наверное, найти менее радикальное решение, но я не нашла. Апху влюбляются один раз в жизни. Хорошо, когда взаимно. Мне же не повезло просто поразительно: мой возлюбленный не апху, он человек, Рыцарь, Отмеченный Солнцем, обладающий врождённым иммунитетом к магии, и, самое неприятное, волкодлак. Нет, он не впадает в безумие каждое полнолуние, я вообще его ни разу не видела в волчьем обличии, он носит специальный амулет, да и в нормальном состоянии волкодлак не опасен, если его не провоцировать на нападение. Но в этом случае, как говорит мой брат, и ёжик может укусить. Дело всё в том, что апху в случае смешанного брака потомство дают только с людьми, а если человек является носителем ликантропии, то на свет появляется устрашающая нежить, а не нормальный ребёнок. Собственно, около ста лет назад такое впервые и произошло, с тех пор в лесах моей родины небезопасно собирать грибы и ягоды, потому что орсы, или зубоноги, хитры, коварны, кровожадны и вечно голодны. Никому не известна их точная численность, равно и то, откуда берутся новые, ведь все смешанные браки контролируются, и если один из супругов носитель ликантропии, то на второго накладывается заклятие бездетности. Почему не на волкодлака, спросите вы? Потому что у апху семьи создаются раз и на всю жизнь, у нас не бывает разводов и повторных браков, так что другой семьи всё равно не будет. А человек...Венец Творения и Царь Природы. Да в моём случае речи о браке и не было, сама повисла у парня на шее, самой и отвечать. Вот я и уехала подальше. Нет, сбежала. Чтобы не оправдываться, не объяснять, и самое главное, чтобы не разочароваться. Если мне остаются только воспоминания, пусть они будут светлыми, а мой Рыцарь сохранит романтический ореол, который придаёт влюблённость. Трусость? Возможно, но я никогда и не лезла в неробкий десяток.
Итак, я покинула Край Света. Долго выбирать, где поселиться, не пришлось. После всех странных и страшных событий, участницей коих мне довелось стать, меня словно магнитом тянуло в Сидд. Прямого сообщения с Сиддом в порту Бри не было, пришлось сначала ехать в Арверн, столицу одноимённой вольницы. Там я почти неделю стесняла своим присутствием очень милое семейство Герт, вернее, Дедулю и Бабулю, как их отрекомендовала мне невеста моего брата, Эрелиса, ослепительно рыжая леди-Рыцарь. Я проводила время в основном в бесконечных рассказах о ней, поскольку Дедуля и Бабуля не видели внучку достаточно давно, чтобы изрядно соскучиться. Опять же, уже упоминавшиеся мною события едва не лишили их этой самой внучки. Потом вернулся досточтимый Мартий Герт, отец Эрелисы, с известием, что из Целебницы её выписали и через месяц свадьба. По крайней мере, маги-целители именно за месяц обещали избавить мою будущую родственницу от шрама на шее.
Мартий Герт не зря именовался досточтимым. Это дополнение к имени получают лишь действительно уважаемые люди-нелюди. Досточтимый Герт был учителем. И не просто учителем, а директором школы. И в числе его бывших выпускников кого только не было. Он и устроил мне досрочные и почти внеконкурсные экзамены на заочное отделение Магистериума Верле, факультет практической и боевой магии. Экзамены я сдала успешно, и до установочной сессии получилось достаточно времени на обустройство. Я выбрала для жительства глухую пограничную с Сиддом деревушку под милым названием Упырище. Недалеко от неё, в урочище Колдунова Падь, нашлась пустующая избушка изгнанного местным населением мага-практика, чьё место после небольших формальностей досталось мне, как молодому специалисту со средним образованием. К тому же, будучи студенткой-заочницей я пользовалась некоторыми налоговыми льготами, короче, при всей скудости существования хотя бы не оставалась должна тому же Магистериуму.
Избушка была ветхая, мой предшественник то ли не заморачивался такими мелочами, как худая крыша, то ли латал дыры магией, которая, понятное дело, ремонта не заменит. Полтора месяца я героически боролась с проблемами самостоятельно, но приближающаяся осень заставила воззвать о помощи. Устин, конечно, поворчал, что некоторых трусих хотел бы видеть в числе гостей на своей свадьбе, но крышу починил, подновил крылечко и поправил упавший забор. После отъезда брата я ревела два дня, а потом пришла коза.
Коза была серая, однорогая, с жёлтыми нахальными глазами. Она съела уголок конспекта по пространственной магии и утянула с верёвки свежепостиранное полотенце. Представление о том, как доить коз, я имела весьма смутное, но отзывавшаяся на Поганку коза не настаивала, а потому я отбыла на установочную сессию, предоставив животину самой себе.
Верле поразил меня обилием кошек. Кошки с важным видом восседали в окнах домов, кошки грелись на солнышке, кошки, помахивая хвостами, переходили улицы, и возницы придерживали вожжи, уступая им дорогу. Кошки меня очаровали. Не то чтобы я никогда их не видела, просто в ТАКОМ количестве они производили неизгладимое впечатление. В Колдунову Падь я возвращалась с мешком учебников, ворохом конспектов и комком чёрного пуха, к зиме выросшим в очень подвижную зеленоглазую кошку с пышнейшими усами. Кошка полюбила пить кофе из моей чашки, не стесняясь, ела прямо на столе, спала на кровати и качалась на занавесках. Поганка, кстати, в начале зимы порадовала меня парой козлят, от которых я недавно избавилась, отдав их за полугодовой запас компонентов для зелий. Милый пожилой лавочник заодно показал, как доить козу, рассказал, чем и как их кормят и посоветовал не выпускать одну в лес, потому что с одним рогом от волка она не отобьётся. С кошкой коза быстро сдружилась, и по утрам они соревновались в галопе.
Дома меня ждали, помимо кошки и козы, засохшая цедилка для молока и немытый подойник, требовавшие немедленного нагревания воды. За домашними хлопотами незаметно стемнело, я почти машинально развесила в углах магических светлячков, поскольку электричества в избушке не было, а огня я как-то слегка побаиваюсь.
Я кое-как отмыла подойник, взбила в тазике мыльную пену, окунула туда цедилку и вот тут, по закону подлости, постучали в дверь. Поганка вопросительно мемекнула в сенцах, за дверью неразборчиво пробурчали нечто пояснительное. Открыв, я некоторое время изумлённо таращилась на представшую передо мной композицию. В центре возвышался непонятный чин из Храны, у него на шее сидела давешняя бабка-отравительница, а откуда-то из-за спины выглядывал отчаянно борющийся со смехом шэртэ. Причём его гримасы настолько не вязались с траурной татуировкой на лице, что создавали впечатление некой умственной неполноценности. Под ногами у всей компании вертелся пёс.
Я даже не сразу нашлась, что сказать. Потом они все четверо принялись давать пояснения, в итоге я не поняла ничего, кроме собачьего лая.
- А ну тихо! - рявкнула я так, что даже коза у меня за спиной умолкла на пару мгновений, - Говори ты, - и я наугад ткнула пальцем, попав на шэртэ.
- А что я? - гаденько ухмыльнулся он, - Я просто решил посмотреть на нового здешнего мага, заодно приятеля навестил. Кто ж знал, что у него в предвариловке сидит эта ведьма? Она всё голосила, что на ней какое-то заклятье нерушимое, я попытался её утихомирить, мой приятель сказал, что мы навязались на его шею, на что баба завопила, что на таком, как он, где сядешь, там и слезешь. И в тот же миг оказалась у него на закорках, причём, кажется, прилипла. Вот я и повёл их к магу. Рад тебя видеть, кстати.
И тут я сообразила, что видела его прошлым летом в Ставограде, даже два раза, правда, мельком. Первый раз он помогал бить демона, а второй раз его без памяти везли в реанимацию после победы над чёрным колдуном по имени Георгин Гресс, едва не открывшим Врата в Междумирье, тюрьму Князя Тьмы. Но выражать радость от встречи с незнакомым совершенно типом я не стала. Смеяться над незадачливым хранцем тоже. Похоже, бабу не только прокляли при рождении, а ещё и зачаровали модным полвека назад способом, результатом чего явилось бы исполнение самых заветных пожеланий, высказанных вслух и с должной эмоциональностью. Искажённое родовым проклятием заклинание вело себя непредсказуемо. К счастью, мой предшественник оставил кое-что из своих конспектов, и как раз недавно я перечитывала их, и точно видела, как это заклинание применять и как деактивировать. Совсем просто, кстати. Достаточно сказать: спасибо, вам того же, и вас туда же. Разумеется, с приложением собственной магической энергии, иначе так каждый сможет колдовать. Освобождённый хранец от души выругал бабку, сгрёб за шиворот и поволок в деревню, пёс потрусил следом, а шэртэ остался у моей двери.
- Переночевать-то пустишь? - спросил он.
С какой бы стати, подумала я.
- А, мы же незнакомы! Ну, это мелочи, меня зовут... - тут он выдал некую зубодробительную тираду, менее всего напоминающую имя, - Но все называют меня просто Лесс. Ну что?
- Аэлина, - проворчала я, посторонившись и пропуская Лесса в дверь.
***
- А избушка-то у тебя не ахти, - заметил мой непрошенный гость.
Я промолчала. Хотел королевские палаты, так и шёл бы к королям ночевать. Но шэртэ, похоже, наплевать было на мои соображения, потому что он продолжал:
- Вот я и подумал, что подзаработать тебе не помешает. Ты как?
От работы бегать я не привыкла, поэтому насторожила уши, и Лесс пояснил, что предшественник мой как раз с ним и работал, да с местными рассорился совсем некстати. Лесс занимался делом не совсем законным, но прибыльным: он водил Легион Смерти.
Легион Смерти - это орава рудознатцев и рудокопов, в основном, понятное дело, хагров. Водил он их либо в Дикие Пустоши, что было небезопасно, либо в копи шэртэ, что было совсем уже смерти подобно, потому что если шэртэ поймают в своих рудниках воришек, мало не покажется. Хагры - народ практичный, поэтому, понимая, на какое опасное дело идут, рудокопы заранее справляли по себе поминки, ведь после смерти на своих поминках не погуляешь, а разухабистей хагрских поминок только хагрская же свадьба. Затем Легион уходил, кто-то возвращался, кто-то нет, но зарабатывали и выжившие, и семьи погибших, поэтому дело процветало. Но нужен был маг. Во-первых, зачаровать кое-какой инструмент и оружие, во-вторых, наготовить впрок амулетов для отпугивания нежити, в-третьих, кое-что из рудников сородичей Лесса требовало магической обработки, в-четвёртых, среди магов многое из добычи легионеров имело повышенный спрос.
- Интересно, - без особого энтузиазма сказала я, - а как насчёт законности?
О, с этим, заверил меня шэртэ, никаких проблем! Местный представитель закона его близкий друг, поэтому тактично закрывает глаза на очень многое.
- Кстати о друге. А кто он, вообще, такой?
Шэртэ взглянул на меня с весёлым недоумением:
- И чему только вас, людей, учат? Не признала вельта, а ещё магичка!
Вельт! Вон оно что! Честно говоря, я не думала, что они ещё существуют. Вельты - одна из разновидностей оборотней, интересная тем, что обе ипостаси всегда ходят вместе, у них общее сознание. Иногда, впрочем, они могут разделяться, но ненадолго, потому что сознание неделимо, а без сознания, сами понимаете, обходиться тяжко. Второй ипостасью вельта является лошадь или собака, до странности похожая на хозяина. Вельты некогда были широко распространены, но вскоре после пришествия Лиха Иномирного почти исчезли. К счастью. Поскольку они древние исконные враги апху. Если есть для апху по-настоящему опасный противник, то это, без сомнения, вельт. Древние легенды повествуют о кровопролитнейших войнах вельтов и апху, стращают жуткими подробностями резни в Каменном Лесу (это город в Центральном округе Края Света), и, главное, ничего толком не объясняют. Хотя, подозреваю, что если есть легенды у вельтов, так они отзываются о моих сородичах не менее пугающе. Кроме того, за полгода здешний вельт меня ни разу не съел, поэтому я решила пока не лезть с расспросами, а просто понаблюдать.
Лесс зевнул, лязгнув внушительными клыками, скосил янтарные глаза в сторону печной лежанки и выразительно вздохнул. Я погасила половину светлячков, домыла посуду, сунула на ночь охапку сена Поганке, и с кошкой у живота улеглась спать.
***
Снег ещё не таял, но синицы уже звонко окликали весну. Аэлина Лют просыпалась теперь на рассвете, к радости козы и кошки, бегала вокруг избушки и мечтала, что и где она посадит, когда сойдёт снег. Ах, в Ставограде конец зимы встречают цветущие гиацинты почти на всех окнах! А потом приползает с Лукоморья туман, съедает снег, и город наполняется всевозможными первоцветами. По всему Западному острову золотятся кусты жимолости, качает серёжками орешник, вдоль дорог, зимой похожая на мотки ржавой проволоки, вдруг душистыми жёлтыми колокольчиками зацветает форзиция. А там и корольки, тюльпаны, фиалки. Наконец, бело-розовой пеной одеваются сады, леса благоухают черёмухой, в парках тяжёлые лиловатые кисти готовит сирень. И ландыши, ландыши, ландыши...
В Сидд весна приходит поздно. На юге, в Шаттре, уже сейчас цветёт миндаль, а в Энитар зима совсем не заглядывает, но у подножия Хагрских гор в это не верится. Но! Садоводы верят в лето, и в Эледаре можно уже в середине зимы купить семена для весеннего посева, что как раз и проделала Аэлина. А если Лесс не соврал, то лето в здешних краях вполне нормальное для уроженки Края Света, и огород развести можно. Конечно, картошка - это перебор, но несколько грядок с зеленью, морковкой и капустой никому не вредили. Только козу надо будет изолировать...
За такими приятными мыслями Аэлина не заметила странную большую тень, и подняла голову, только услышав гул летящего к земле...Гларты не падают. В этом были уверены все вот уже три сотни лет. То есть, в Эгроне две, но в Аконде гларты известны дольше. Этот гларт падал. Нёсся к земле, словно огромное яйцо неведомой птицы, уроненное великаном. И если он пассажирский...Помоги, Триединый!
Аэлина так перепугалась, что ей даже померещилась огромная рука с тёмными когтями, поддержавшая гларт и замедлившая падение. Но, конечно, померещилась. Лес содрогнулся от удара, Аэлина схватила сумку со снадобьями и кинулась к месту катастрофы.
***
Здравый смысл подсказывал, что торопиться уже некуда. Вряд ли, при всей магической защите, кто-нибудь выжил при падении с такой высоты. Да и защита могла отказать, если уж отказало управление. Вот и он. Стеклянный купол над кабиной седой от трещин, вокруг тишина. Кристалл связи мерцал жёлтым, намекая на отсутствие сигнала. Конечно. Это же Колдунова Падь, из дыр дыра. Никогда не видела пассажирский гларт так близко. И огромный же он! Как туда забраться? Внутри может быть рация, и, если повезёт, можно ей воспользоваться, у рации устройство попроще, чем у изобретённых хаграми лет десять назад кристаллов связи, но и работает она почти где угодно.
Заклинание левитации я не очень люблю, но иного способа забраться на высоту второго этажа я с ходу не придумала. Треснувшее при падении стекло кабины пилотов осыпалось дождём сияющих осколков. Естественно, в кабине живых не было. Но не падение было тому причиной. Оба пилота, по-видимому, Рыцари, они лучше всех управляются с глартами и нередко водят рейсовые пассажирские, были застрелены. Радист скорчился в уголке, маленький даже для хагра. Заметных повреждений на нём не было, но я достаточно сильный маг, чтобы ощутить всё ещё витающую в тесной кабине остаточную магию. На Рыцарей магия не действует...Я прислушалась, но в салоне было тихо. Идти туда проверять пассажиров было боязно - если убийца не спрыгнул на лету, что вряд ли, и если он жив, честное слово, знакомиться с огнестрельным ранением на собственной шкуре не хотелось бы.
А вот заблокировать дверь и воспользоваться рацией, судя по зелёному огоньку, исправной, это как раз сделать стоило.
***
Небо над Ставоградом плакало дождём. Весной здесь такая погода не редкость, но Велериану Тэро казалось, что город просто откликается на настроение жителей. Утро-то было ясным. А когда стало известно, что где-то над Сиддом пропал пассажирский гларт, следующий рейсом Ставоград-Эледар, небо затянуло тучами и посыпалась нудная серая морось.
Гларты не падают. В этом Велериан был уверен, но за два года, прошедшие с момента его прибытия к последнему месту службы, он успел повидать столько невероятного, что готов был поверить во что угодно. В Населённых мирах возможно всё. Среди апху раз примерно в сто лет рождаются маги, Врата в Междумирье может попытаться открыть выпускник Колледжа Ведьм, девица с перерезанным горлом может ожить, выйти замуж и...
Собственно, это самое "и" нервировало Рыцаря больше пропавшего гларта, хотя и понятно было, что это недостойно мыслящего существа и чистой воды эгоизм. Сегодня Велериан получил нового напарника, а помешанная на оружии рыжая Эрелиса осталась в командном пункте на бумажной должности, и хотя бесилась от этого страшно, но Устав есть Устав, и приказы командира не обсуждаются. Да и нечего беременной женщине нечисть гонять по закоулкам, пусть лучше детские носочки вяжет. Да, за истекший год они с Эрелисой отлично сработались, но Велериан был человеком миролюбивым и несколько склонным к созерцанию, потому сработался бы с кем угодно...Это он так думал до сегодняшнего дня. Поразительно, но дважды за одно утро ему безумно захотелось сдёрнуть с шеи серебряный амулет, сдерживающий трансформацию, и разорвать в клочья вполне конкретного человека. Другое дело, что амулет Велериану достался от далёкого предка, и трансформации-то как раз особо не мешал, поскольку всякий уважающий себя акондец немного в родстве с нежитью, а в родне у Рыцаря этой нежити набиралось на редкость много. Даже странно, что седьмое поколение подряд в семье Тэро рождались Отмеченные Солнцем. Да к тому же мальчики, первенцы и носители ликантропии. Оборотни, проще говоря. И серебряная спираль Триединого, каким-то образом влияющая на других волкодлаков (а, к примеру, на острове Млан ликантропия отмечена у половины жителей), Велериану нужна была просто как семейная реликвия и лишнее напоминание о дисциплине. Трансформация у него происходила легко и почти безболезненно, другое дело, что он не считал приличным к ней прибегать. И уж подавно не стоило марать зубы, если можно просто засветить по морде, что, конечно, тоже не очень достойно, но хотя бы понятно окружающим.
Напарников не выбирают. Поразительно, как ЭТО вообще могло родиться Отмеченным Солнцем. Тарний Фарр был самым странным Рыцарем за всю историю Ордена Солнечного Креста, а это всё-таки тысяча с лишним лет. Маленький, толстый, в самой скверной физической форме, да к тому же крайне невоздержанный на язык и имеющий весьма смутное представление о приличиях. Эрелиса уже убила бы его тридцатью тремя способами. При этом брат Тарний обладал раздутым самомнением, и хотя за всё время службы выше Мастера не поднялся, но пребывал в уверенности, что его просто не замечают, а то, что для получения звания следует участвовать в квалификационных турнирах до его сознания как-то не доходило.
И со всем этим можно было бы мириться, если бы не одно "но": Тарний Фарр свято верил в превосходство людей над прочими народами и ратовал за полное истребление этих прочих. Вот именно этого Велериан Тэро терпеть не мог. Если бы его новый напарник видел в тот момент выражение лица старшего по званию, он, вероятно, замарал бы штаны. Магистр первой степени Велериан Тэро был снисходителен к человеческим слабостям, поэтому отпустил напарника к лотку с пирожками (сам он, будучи оборотнем, в еде был крайне разборчив, и уличные пирожки не стал бы есть ни в каком случае, поскольку собачий дух начинки не заглушали никакие приправы, впрочем, тбахи, из которых происходила продавщица, собачатину кушали с удовольствием), но вот слушать хамские замечания в адрес той же продавщицы магистру порядком надоело. Девчонка, конечно, тоже за словом в карман не лезла, но она всё же ДАМА. И пусть сейчас времена проще, чем, скажем, двести лет назад, но должно же оставаться хоть что-то святое...Напарник не замарал штанов, но притих и даже пирожки не взял. Видно, побоялся, что поперёк горла встанут.
- Ну чего ты завёлся? - сделал попытку оправдаться Фарр, - Да если хочешь знать, эти нелюди проклятые собачатины в начинку напихали!
- Не нравится - не ешь. И, кстати, тбахи - людское племя, среди них рождаются Отмеченные Солнцем, - голос магистра звучал глуховато, что объяснялось крайней степенью раздражения и тронутыми трансформацией голосовыми связками, но напарник не обратил на это внимания.
- Подумаешь! Да скоро весь Эгрон заполонят такие отмеченные! Вон твоя рыжая как родит своему оборотню двойню...
Не следовало ему трогать Эрелису. Мужем её, действительно, был не человек, но уж и подавно не оборотень. Апху были одной из древних магических рас, а Край Света был их исконной вотчиной.
А кроме того, у мужа Эрелисы была сестра...
От немедленной и жуткой смерти незадачливого расиста спас включенный на общей частоте радиопередатчик, который вдруг скрипнул, засвистел, а потом заговорил слабым прерывающимся женским голосом:
- Внимание всем! Потерпел крушение пассажирский гларт...координаты...нужна помощь...Внимание...
Этот голос Велериан узнал бы где угодно. Голос Единственной в мире Женщины, которая исчезла из его жизни, ничего не объяснив, оставила на память только отрезанную его же ножом косу, знак вечной любви. И запретила брату выдавать своё новое место жительства даже родителям, что для апху было почти немыслимо. С этим братом, мужем Эрелисы, Велериан пытался несколько раз поговорить, но Устин только сочувственно кивал, понимающе вздыхал и разводил руками - рад бы помочь, но увы...Рыцарь страдал, были даже не очень чёткие мысли о бессмысленности собственного существования, но теперь...Теперь он знал, что делать!
***
Сэр Алексис Рен, магистр третьей степени и командир луча Край Света, пребывал в раздражении. Он вообще легко выходил из себя, но сегодняшний день не задался прямо с утра. Сначала замена в одной из патрульных пар, причём рыжую барышню с бандитскими наклонностями сэр Алексис желал бы видеть где угодно, только не в командном пункте. Потом пропал пассажирский гларт, а оба пилота были его сослуживцами. А теперь ещё гадкий мальчишка, сын его собственного лучшего друга, отмочил такое...Ишь, стоит! Башку нагнул, да ведь не покаянно, а набычился упрямо, точно как отец, только глазами сверкает! Волчья морда...Нет, если бы такое выкинул сам Маркус Тэро, сэр Алексис ничуть не удивился бы, поскольку нрав у приятеля был несколько буйный, но Велериан, знакомый с самого рождения, всегда был тихоней. Послушный, вежливый, рассудительный мальчик, не склонный к глупым авантюрам. И нате, пожалуйста!
- Ну что, нельзя было словами сказать? Ты видел, во что ты его превратил? Он твой Брат, Брат никогда не поднимет меч на Брата! - процитировал Устав сэр Алексис.
Голубоглазый оборотень хмыкнул:
- Так то меч, а про кулак ничего не сказано...- ни малейшего раскаяния он не чувствовал, наоборот, был весьма доволен, что сумел сдержаться и не разорвал урода в мелкие клочья.
- Да?- в голосе командира было столько яда, что менее устойчивый подчинённый уже лежал бы трупом на потёртом ковре начальственного кабинетика, - А ты по нормальному не мог ему морду набить? Обязательно было напугать, чтоб обгадился? Гларт отмывать кто будет? Что вот с тобой теперь делать, а?
- А вы меня накажите, - посоветовал Велериан.
- И какого же наказания ты хочешь? - неподдельно удивился командир.
- Переведите меня в Эледар.
- Что-о?!
Следующие полчаса сэр Алексис только по потолку не бегал. Мальчишка сошёл с ума, не иначе. Эледар слыл самым опасным местом службы для Рыцарей Эгрона, во-первых, Хагрские горы изобиловали нежитью, во-вторых, близость Диких Пустошей отнюдь не добавляла ему очарования, и, в-третьих, служившие там почему-то очень быстро спивались. Да если родители узнают, что их бесценный первенец вместо тихого Края Света служит в Сидде...Да пусть бы он даже сожрал этого слизняка Фарра!
***
Удивительно, но падающий гларт заметили немногие. Вообще только я. Зато меня услышали все, даже те, кого я не очень бы хотела видеть.
- Эй, госпожа ведьма! Вы там?
Я выглянула наружу, постаравшись не задеть осколки стекла. Внизу стояли рыжий вельт с неизменным псом, Лесс, обещание которого вернуться из похода в день Новогодья я напрочь забыла, и, самое невероятное, Литка.
- Чего застыла? - крикнул Лесс, - Там есть большая стеклянная штука специально для ведьм, подключайся к управлению и открой аварийный люк!
Вот сам бы и открывал, раз такой умный. Я впервые в жизни видела пассажирский гларт, а уж как им управлять и вовсе едва представляла. Но, как ни странно, сфера из горного хрусталя, сердце гларта, отзывчивое на магию и весьма капризное, на мои попытки подключиться к управлению отозвалась тихим звоном и окуталась сеткой голубых молний. Ого! Гларт, оказывается, не механизм, а магическое создание сродни фантоморфу, только лишённое возможности перемещаться без команды, а так вполне разумное. Жаль только, что разум у него чисто технический, и дальше сообщения о повреждениях беседа не пошла.
Где-то что-то лязгнуло и зашипело, я высунулась и увидела надувающийся аварийный трап. Потом по обшивке скрежетнули когти, и в кабину через дыру в стекле ввалился вельт.
- Лесс пошёл с той стороны, - пояснил он, - но там есть, где спрятаться, если что, да и не так легко его прибить. Я как услышал вас по рации, сразу смекнул, что дело нечисто. Дверь была закрыта?
Закрыта, точно, я же сразу добавила заклятие замка, чтобы она вдруг не открылась, но теперь замок можно было снимать.
В салоне всё было с виду неплохо, три четверти пассажиров спали под действием магической защиты гларта, одной старушке из тех, кого сон не берёт, Литка сноровисто обрабатывала царапину на щеке, Лесс вполголоса беседовал с двумя своими сородичами, смурными, но так и не заснувшими. Я быстренько осмотрела всех спящих. Ну да, сотрясение мозга получили все, несмотря на магический сон, однако тяжёлых травм не было, что не могло не радовать. Вельт мрачным взглядом окинул пассажиров и шепнул мне:
- Его здесь нет.
Как, интересно, он это определил? Мне наибольшее подозрение внушали незаснувшие. Особенно бабулька, которая была весьма хорошо защищена от любого магического воздействия. Я предложила вельту поискать у присутствующих огнестрельное оружие, чем он и занялся, но не преуспел. Неудивительно, я бы на месте преступника тоже поспешила избавиться от громострела. Вопрос, как. Необысканной оставалась только старушка, когда Литка бочком подобралась ко мне и страшно стесняясь, поведала, что бабка и её насторожила. Я ведь говорила уже, что у девочки неплохой магический потенциал?
- Старушка эта...она неживая какая-то...
И тут старушка зашипела, задымилась и осыпалась на пол кучкой лёгкого пепла. Фантоморф!!! Да ещё самоуничтожающийся! Прав был Хранитель Свеч, зло повержено, но не уничтожено. Таинственный противник либо сам был магом не ниже магистерской степени, либо имел такого в своём распоряжении, стало быть, обладал немалой властью.
- Ох, не нравится мне это... - за всех высказался Лесс.
***
Мы сидели за грубоватым столом и пили чай с плюшками. Стол был мой, травки для чая тоже, заваривала Литка, у девчонки несомненный талант травника, плюшки по пути догадался купить Лесс. Вельт со своим псом (у них обоих было одно длиннющее имя, но хозяин отзывался на Морана, что очень ему подходило, а пёс - на Пса) за стол не сели из-за отсутствия четвёртого стула, но они не огорчились, плюшки и на кровати отлично едятся. Разговор крутился, конечно, около глартов, колдовства и катастроф. Я рассказала о событиях прошлого лета, здорово напугав Литку, а Лесс добавил неизвестные мне детали.
История во владениях шэртэ разыгралась довольно жуткая. У Лесса была сестра. Младшая. Однажды встретила она молодого прекрасного принца и влюбилась по уши. Нормальная житейская ситуация, если бы не одно обстоятельство: принц был этэрэ. То есть заклятый сородич. Свадьба спровоцировала долгий и крайне неприличный скандал, а уж когда родились дети...Шэртэ не находят ничего ужасного в появлении на свет сросшихся близнецов, однако впечатлительный этэрэ упал в обморок при виде двухголового младенца, а затем исчез в неизвестном направлении. Но у шэртэ подобные дети считаются особенной милостью подгорных богов, поэтому глупого беглеца пожалели, но не преследовали, делая скидку на эльфийское тупоумие. Дети росли, Лесс по возможности заменял им отца, поскольку и сестру очень любил, да и вообще хороший парень, если кто не заметил (это он адресовал нам с Литкой). И вот под прошлое Новогодье он вернулся со своими хаграми из очередного похода в Дикие Пустоши, и на пороге дома нашёл свою сестру мёртвой, дети пропали. Вся община встала на уши, через два дня малышей нашли, но было поздно, они погибли под небольшим, но качественным обвалом. Шэртэ не очень сильны в магии, но убийца даже не попытался затереть следы, его вычислили, Лесс нанёс на лицо траурную татуировку и отправился мстить. Вскоре след привёл его в Край Света, где он около двух месяцев следил за колдуном и даже видел, как тот убил послушницу Храма Льда, а о судьбе одной этэрэ-ле вольного поведения догадаться было несложно.
- А скажи, побратим, как человечий маг попал в Благословенные Земли? - спросил вельт.
Интересный вопрос, кстати. Я сама хотела спросить. Да, преддипломную практику Георгин Гресс, мой покойный однокашник и недруг, проходил не как все, по месту учёбы, а, благодаря связям маменьки, отправился к родне в Сидд. Но ведь не в Подгорье же у него родственники! Мы все выжидающе уставились на Лесса, но он только руками развёл:
- Понятия не имею! Честно говоря, пока Моран не спросил, мне это и в голову не приходило...да и не интересовало особо. Убийца он, точно, а остальное мелочи, тем паче, что злодей получил по полной.
- А ты уверен, что его не подставили? - спросила я.
- Нет, вы, люди, меня изумляете! Как вы готовы выгораживать друг друга, когда не надо! Пойми, девочка, мой народ обладает недоступными людям органами чувств, мы иначе воспринимаем магию, и если мы видим след, то идём по нему до конца!
- Госпожа ведьма права, - мрачно поддержал меня вельт, - Если вы видите след, то не даёте себе труда задуматься, почему вы его видите именно здесь. Из вашего рассказа у меня сложилось впечатление, что твоих убили для того, чтобы ты устранил колдуна. Для открытия Врат ни Эвора, ни близнецы не годились по причине принадлежности к шэртэ. Среди вас ведь нет Избранных Светом. Или есть?
- Нет, - покачал головой Лесс, - но почему именно моя семья попала под удар?
- Ты сам себе ответил, побратим. Шэртэ - домоседы, и только ты вечно где-то болтаешься. И вы же славитесь как непревзойдённые мастера убийства. Нет, история не просто гадкая, она ещё и с продолжением.