Аннотация: "Тёмный" вестерн. Преподобный Уилем Шоди уверен, что должен найти светоч - чудотворца, который, согласно его религии, появляется раз в поколение. Но как сам Уилем - человек не всегда добродетельный, так и дорога к цели ему предстоит не прямая.
Спроси его кто, преподобный Уилем ответил бы, что все началось, когда он встретил Магду Лаше. Хотя на самом деле, конечно, началось все намного раньше.
На въезде в тот город ему пересекла дорогу погребальная процессия, и Уилем остановил фургон, чтобы пропустить идущих. Не такое уж многолюдное, шествие заполнило, тем не менее, всю улицу. Впрочем, та была совсем не широка. Развернуться он не успевал и просто сидел на козлах, глядя, как процессия обтекает фургон.
Одетый в светское, Уилем поднес в знак скорби к губам пальцы и склонил голову. Это - и ничего другого. Невозможность сделать больше наполнила его душу сожалением, но слишком недалеко он пока уехал, чтобы позволить себе что-то еще.
Шествие не торопилось, и Уилем успел рассмотреть всех: священника, устало бредущего во главе, жену и детей покойного, родственников, тащивших гроб. Хоронили явно не бедняка. На всех скорбного груза не хватило, и остаток родни пристроился в конце, вместе с праздными зрителями. Тех набралось почти с десяток: едва ли такие шествия случались здесь часто. Кто-то глядел на гроб, кто-то под ноги, а кто-то - на фургон Уилема. И над всеми ними летел вой плакальщицы.
Одетая в рубище, с обвязанной платком головой, она казалась глубокой старухой. Словно присыпанное мукой лицо, скрюченные в рыдании пальцы. Женщина скорбела об ушедшем, и только знаток мог сказать, как хорошо поставлен ее мучительно дребезжащий голос. Вообще-то, больше всего от его звука хотелось зажать уши. Уилем подавил порыв. Это был плач, исполненный мастерицей, а любой талант дается Ясным Светом.
Едва ли, впрочем, кто-то из местных думал о ней так. Женщину наняли, чтобы отдать дань уходящей традиции: Уилем редко встречал теперь представительниц ее профессии, хотя сам справил не одни похороны. Только в городах вроде этого могли найтись еще люди, сберегшие достаточно почтения к прошлому - или достаточно страха перед ним.
Плакальщица плелась в самом хвосте, горестно всплескивая руками. 'За что оставил ты нас?' - вопрошала она, и белый с вышивкой шарф, единственное светлое пятно ее одеяния, трепетал на ветру. Испещрявший шарф узор заклинал мертвеца, так же, как песня, от возвращения. Тот, кто ушел, не должен вспомнить путь обратно, но не должен чувствовать и обиды.
Оплакав осиротевшее без хозяина поле, женщина испустила новый вопль, а потом упала на землю перед фургоном. Она каталась в пыли, завывая и раздирая на себе одежду, и когда, наконец, поднялась на колени, лицо ее было покрыто грязью, а из-под платка выбилась прядь волос. Белокурых, вьющихся. И вот тут Уилем ее узнал. А в следующую секунду понял, что она тоже узнала его. Один только взгляд, слишком долгий и чересчур внимательный среди погребального исступления, а после она выпрямилась и проковыляла вперед.
Словно по сигналу, процессия продолжила свой ход. Медленно, очень медленно люди двинулись по направлению к кладбищу. Ни один так и не поприветствовал путешественника. Не дожидаясь, пока дорога освободится до конца, Уилем натянул вожжи. Вслед ему полетел раздирающий уши плач, и лошадь испуганно прянула в сторону; он удержал ее. Подумать только, это правда была Магда. Уилем не мог сказать, рад ли встрече, как не мог сказать, станет ли искать более долгой. За минувшие годы он привык верить, что все будет так, как суждено.
Возможно, впрочем, уготованного стоило попробовать избегнуть. Но короткую остановку в этом городе он хотел сделать все равно и не собирался трусливо удирать. 'Все будет, как суждено', - тихо повторял Уилем себе под нос, сворачивая к магазину, - 'все будет, как суждено'. Мысль наполняла его тайной радостью. И так же тайно, легким изгибом губ, он улыбнулся.
Пополнив запасы, он подсчитал деньги. Тех совсем почти не осталось. Еще несколько дней, и придется взяться за дело. К тому времени опасаться будет уже нечего. Он не погнушался бы и простой работой, и все же тем, кто наделен призванием, не стоит отступать от него. Призвание свое Уилем чувствовал как никогда явно - подобно теплому шару оно покоилось в груди. Подобно теплому, лучащемуся светом шару.
Он прикинул, тем не менее, что может позволить себе обед, и направил фургон к постоялому двору. К обеду выходило даже немного пива. Кружка или две, не больше. Излишества, так же, как лишняя строгость, верил Уилем, приносят лишь вред. Первую кружку он почал в ожидании еды и только тогда снова подумал о Магде. Сколько они не виделись? Лет десять? Вблизи она не показалась ему такой старой, но все равно выглядела не на свои годы. Хотя, наверное, это все грим. Сколько ей? Должно быть, уже тридцать.
Сам он изменился мало; неудивительно, что она узнала его, тем более что помнила не священником. Уилем принялся за содержимое тарелки. Картошка с острой подливкой, немного мяса. Жесткого, но не слишком. Гораздо лучше, чем все, что он ел в эту неделю. Это был первый город, в котором он рискнул остановиться, и, судя по сонному равнодушию местных, опасаться не стоило. Существовала ли угроза вообще? Он думал, что да, но не огорчился бы, случись ему ошибиться.
Не десять, наверное, а восемь. Восемь лет назад он бросил все и решил получить сан, и тогда-то ее и встретил. Преподобный Ларсо часто беседовал с ее матерью на духовные темы, но сама Магда была не такой, и это яснее ясного стало с первого взгляда. Потомственная плакальщица, она не разделяла ревностной веры своей семьи, хоть и унаследовала фамильный талант. А где нет веры, там и грех.
За ту связь Уилем осуждал себя не сильно. Случалось, предназначение покидало его, но всегда возвращалось. Вернулось и в тот, первый, раз. Он втянул душный воздух и покрутил в руках вторую кружку, начавшую уже пустеть. В любом случае, все это было позади. И, верно, останется там навсегда. С делами он покончил и собирался ехать дальше, а плакальщица обычно не только провожает гроб до могилы, но и сопровождает родных в их траурной трапезе. Им ни за что не встретиться.
Некоторое время Уилем тешил себя этой мыслью и почти даже поверил, а потом, расплатившись, вышел на улицу. Чтобы, разумеется, встретить там Магду.
Рубище она так и не сняла, но платок размотала, рассыпав по плечам волосы. А еще умылась, наспех, но достаточно, чтобы убрать белила. Грим и правда сильно ее старил.
- Так и знала, что ты здесь.
Уилем вздохнул.
- А куда еще я мог пойти?
- Не знаю, - передернула плечами Магда, - в церковь. Тебя же забрили. Или все-таки нет?
Приставшая братьям Ясного Света тонзура у Уилема действительно имелась. В высшей степени незримо - потому что с тех пор, как его отметили в первый раз, он совсем почти облысел. Раньше любил шутить, что наследственность экономит время, а теперь радовался вдобавок, что нечему его выдать. Шляпу, впрочем, носил все равно. Одна примета не лучше другой, а примечательность ему сейчас отнюдь не на руку.
- Ты один?
- Да.
- Ну так как, ходил в церковь? Хотя она все одно закрыта. На поминках они.
- А ты-то что здесь, а не там? - полюбопытствовал Уилем, проверяя упряжь. - Или не наливают?
Магда замялась. Удивительное зрелище - он наблюдал его за свою жизнь, наверное, всего пару раз.
- Хотела увидеть тебя, - созналась, наконец, она.
Уилем даже мог бы сказать, что ему польстило. Но не сказал.
- Увидела? Довольна?
- Я-то да, а вот ты, похоже, не очень.
- Виноват, - покаялся он и кивнул на фургон. - Я уезжаю.
- Куда? - Магда метнулась вперед. - До Мивы доедешь? Возьми меня с собой!
Ну конечно. Ему следовало бы догадаться сразу.
- А как же поминки? Разве тебе не нужно быть там?
- Они заплатили вдвое меньше обещанного, обойдутся без меня.
Уилем помолчал, взвешивая все. До Мивы недалеко, а искать его, если будут, то одного. Так безопаснее. И, на самом деле, его уже начало терзать любопытство - то самое, которое просыпается, когда видишь старого знакомого. Он ссадит ее, как только они приедут. Или даже скорее.
- Залезай, - кивнул он.
Дважды просить Магду не пришлось; дорожная сумка у нее оказалась с собой. А ведь даже не сомневалась, чертовка, подумал Уилем. Хотя, раз уж решила не работать, улизнула бы все равно, с ним или без. Это утешало. И глядя, как она забирается наверх, он понял, что и не мог уехать отсюда один. Вся эта встреча была совсем не случайна.
Едва они тронулись, Магда полезла переодеться: на пути до кладбища ее рубище собрало, казалось, всю дорожную пыль. Уилем ни на минуту не усомнился, что она будет рыться в его вещах, и все-таки надеялся, что те не выдадут его. Надеялся зря. Хотя, возможно, это и не потребовалось. Он ведь не стал отрицать, что принял сан, а какой священник отправится в долгое странствие одетым неподобающе.
- Бежишь от кого-то, да? - спросила Магда, забираясь обратно на козлы.
Они уже выехали из города, и уходящий вдаль пустой тракт простерся впереди. На горизонте завершением душного дня собирались тучи. В голубом с кружевом платье Магда выглядела еще моложе, но все равно не сошла бы за девушку, которую он когда-то знал. Еще бы, с ее-то образом жизни. Уилем дернул головой.
- Не совсем.
- Не совсем?
- Может быть.
- Может быть?
А вот смотреть она по-прежнему умела на диво пронзительно. Что ж, скрывать он и не хотел.
- Мне явилось откровение, но никто не понял его. Мои прихожане меня прогнали.
- Не болтай ерунды, - отмахнулась Магда. - За откровения не прогоняют.
И здесь она была права.
- Возможно, они изгнали меня еще и потому, что я продал часть утвари, - признался Уилем.
- Часть?
Он вытянул губы трубочкой и втянул обратно. Что за привычка выспрашивать.
- Всю.
Что взял ее с собой, Уилем пожалел почти сразу. Нрав у Магды все-таки был дурной; дурной и склочный.
Когда-то между ними все кончилось после того, как она ночью бросила камень в окно его комнаты. Надеялась на встречу, но спьяну подобрала не легкий камешек, а почти булыжник, и стекло разлетелось вдребезги. А еще она смеялась и свистела, и чаша терпения Уилема, без того полная, перелилась тогда через край. С тех пор кое-что изменилось, но далеко не все.
Она все столько же пила. Если бы не ее страсть к выпивке, они бы ни за что не поехали следующим вечером в тот трактир. Но спиртного Уилем с собой не вез, а то, которое прихватила Магда, кончилось в первый же день. Долго терпеть она не хотела. Да и зачем терпеть, если знаешь, где найти утешение? Перед развилкой они спорили, наверное, с полчаса.
- Иди пешком, если тебе так надо, - отрезал Уилем и натянул вожжи. - Дальше тоже пешком пойдешь.
Большая стрелка указателя вела вперед до Мивы, но была еще и другая. Следуя ей, они приехали бы туда, где так жаждала оказаться Магда.
- Да что такое с тобой? - возмутилась она. - Ты торопишься куда? Заодно переночуем.
- У меня нет лишних денег.
- Я заплачу.
- Нет, ты платить не будешь.
Тогда Магда попыталась отобрать у него вожжи. В шутку, но достаточно азартно, чтобы взволновалась лошадь. Потом схватила сумку и как будто бы даже решила идти одна, но через десять шагов возвратилась.
- Но я же знаю, ты тоже хочешь! - злилась она. - Только не говори мне тут про Ясный Свет. Никто не меняется так просто. Я встретила тебя на выходе из кабака.
И Уилем кусал губы от раздражения, а еще - чтобы скрыть улыбку. Потому что, как ни посмотри, она была права. Но он вовсе не собирался уступать так просто.
И только когда препирательства надоели ему совсем, а Магда поклялась, что только возьмет пару бутылок чего покрепче с собой, фургон двинулся с места.
Клятва ее, конечно, гроша ломаного не стоила, и Уилем преотлично это знал. Но он знал и то, что иначе будет хуже. Заработанные деньги жгли Магде карман, нужно было дать ей отметить завершение трудов.
Заплатили ей, кажется, совсем не так мало, хотя скупиться она не умела никогда. Перехватив в трактире проезжих торговцев, Магда тут же купила у них целую россыпь женских мелочей. Нашейные платки и какие-то безделушки, а еще полную коробку притираний и красок для лица. Часть могла пригодиться ей для работы, но остальным она просто хотела себя порадовать.
А может, и кое-что еще.
Пока хозяин ходил в подвал за заказанной 'лучшей в этой дыре водкой', Магда сняла пробу с приобретения.
- Страшно подумать, сколько у тебя этого дома, - заметил Уилем, глядя, как она водит кистью по губам, крася их красным.
- Меньше, чем ты думаешь, - ответила Магда, щурясь в осколок зеркала. - Быстро портится. И у меня не было такого цвета.
- А я думал, он у тебя всегда.
Вернувшись, хозяин поставил перед ними бутылку, забрал деньги и исчез. Магда подняла стопку и многозначительно улыбнулась:
- Все-то ты помнишь.
В полумраке, с этими ее губами и подводкой на глазах она не могла не вызывать к жизни воспоминаний, что отлично понимала. Уилем хмыкнул и отпил глоток. Религия не запрещала ему знаться с женщинами, но по желанию посвященный принимал обет, чтобы принесенной жертвой укрепить дух. Еще недавно он отмел бы эту мысль, как лишнюю, но теперь не мог позволить себе отвлекаться.
О чем и сказал накануне ночью, когда Магда легла рядом. Но она, конечно, не отступила так просто.
Плотская близость была не единственным, чего Магда хотела добиться от Уилема. Он решил, что не готов раскрывать душу сразу, и ей так и не удалось вытянуть подробностей предварявших их встречу событий. Это возмущало магдино любопытство, так что, когда первые две стопки опустели, она попыталась снова. Благо кое-что припомнила.
- А это твое откровение - оно тоже про светоч?
Уилем вздрогнул: так просто она это произнесла. Он и забыл даже, что рассказал ей когда-то. И уж тем более не думал, что она запомнила. Но внимательный серый глаз - второй Магда прикрыла, чтобы подкрасить - не оставлял никаких сомнений.
- Или тебе просто не хватало жалования, а остальное ты привертел, чтобы не мучила совесть?
- Как ты можешь такое думать? - обиделся Уилем.
Магда усмехнулась. И снова была права.
В жизни Уилема Шоди всегда находилось место не вполне честным деньгам. Молодость свою он провел в нотариальной конторе, поднимаясь все выше. Имей Уилем достаточно душевной строгости, кое-каких дел тогда не было бы, но строгости в нем оказалось недостаточно. С другой стороны, в том ремесле от нее один вред.
Потом, когда предназначение, подобно молнии, озарило его жизнь, Уилем пожертвовал свои накопления на церковные нужды. Это позволило, к тому же, сократить срок обучения.
Предназначение его было простым, насколько возможно. Но при этом крайне трудноисполнимым: Уилему явилось, что именно ему предстоит отыскать новый светоч. Прежний на тот момент не успел еще скончаться, но это, конечно, и к лучшему: перед началом поисков и правда предстояло кое-чему научиться.
И все-таки от старых привычек оказалось непросто избавиться. Уилему не всегда удавалось противостоять искушениям; порой ему казалось, что они встречаются чересчур даже часто; другому пришлось бы просить Ясный Свет о подобной удаче. Однако он поддавался все реже, тем более, что увидел возможность встать во главе прихода.
И не какого-нибудь, а в самом центре Валлы. Белоснежные стены единственного на пятьдесят домов храма опьянили бы гордостью священника более тщеславного. Две весны возглавлял Уилем свой приход, не погрешив против добродетели практически ничем, и в начале лета ему было новое откровение. И хоть люди считали по-другому, Уилем знал: на этот раз в том, что он сделал, не было ни толики корысти.
Обо всем этом он и рассказал, наконец, Магде. Все равно рано или поздно был должен. Но, закончив, услышал совсем не то, чего ожидал.
- Интересно, ничего не скажешь. Но ты не ответил.
- То есть?
- Я спросила, что это было за откровение.
Магда сидела, закинув ноги на скамью, и завязывала на лодыжке только купленный браслет. Платье задралось до бедер, открывая сбитые колени; медные монеты на шнурке тихо позвякивали. Уилем отвел глаза. Ее игра и не могла быть честной.
- Я сам понял не сразу, - признался он. - Во сне мне явился пророк Захария Норэ, окруженный золотым сиянием. Сначала я решил, что должен поставить ему статую, такую же, золотую, и тогда продал все, что смог. Но потом, когда мэр и остальные прознали... Я вспомнил, что позади пророка была дорога. Он звал меня с собой. Тогда я собрался и ушел. А на деньги купил фургон, чтобы не задерживаться в пути.
Надев браслет, Магда полюбовалась результатом, но позу не сменила.
- И зачем тебе одному такой большой фургон?
- Я взял первый, какой попался.
- И куда же ты едешь?
Уилем пожал плечами и отхлебнул водки. От нее все вокруг уже немного плыло.
- Понятия не имею.
Из трактира они вышли через два часа, когда уже совсем стемнело. Уилема вечерний воздух отрезвил: он старался не пить слишком много и преуспел. А вот Магде не помогло бы, даже решись кто мокнуть ее в реку. Тем более что реки в окрестностях не наблюдалось. Не было даже самой простой лохани с водой. Оглянувшись по сторонам, Уилем нашел фургон и собрался уже отвести Магду к нему, когда та заупрямилась.
- Ничего себе! - воскликнула она и ткнула пальцем куда-то назад. Уилем уже испугался, что заметила новых торговцев или еще кого. Но, обернувшись, увидел только плакат на стене.
Тот висел как раз под лампой, и подходить, чтобы прочитать надпись, не пришлось. А рассматривать лицо человека смысла не было все равно. По опыту Уилема портреты объявленных в розыск никогда не отличались особым сходством.
- Что такое? - удивился он. - Ты его знаешь?
Магда потрясла головой.
- Нет. Да. Да его все знают!
Но Уилем похвастаться осведомленностью не мог. От Валлы его отделяли семь дней пути, и в эти два года он почти не выезжал.
- Кто это?
- Там же написано.
Уилем вздохнул и подождал, пока Магда отсмеется своей шутке. Спрашивать второй раз ему не пришлось.
- Вик Лурье это, - кивнула она на чернеющие буквы. И продолжила, неожиданно трезво: - Затейник Вик. С неделю назад накрыли всю банду. Но главаря с ними и не оказалось. Его одного. Утек куда-то. Думала, поймали уже. А тут в два раза больше дают, чем вначале.
Сумма на плакате действительно впечатляла: обычно за бандитов сулили меньше. Хотя Уилем встречал и исключения. В любом случае, их это не касалось. Ухватив Магду под руку, он потащил ее вперед. К счастью, та не пыталась вырваться.
- И как, опасный тип? - поинтересовался Уилем, чтобы отвлечь ее и не дать обернуться.
- Еще какой! Не хотела бы с ним повстречаться.
Магда пошатнулась, но Уилем подхватил ее и толкнул к подножке. Она забралась наверх, взялась за дверь фургона, но в итоге просто упала внутрь. Ничего странного, что у нее такие колени, подумал Уилем и принялся распутывать вожжи. Ехать куда-то в темноте ему не улыбалось, но он твердо решил, что больше не даст Магде платить.
На поиски годного ночлега ушел еще час. Уилем хотел подыскать какое-нибудь скрытое от взглядов с дороги место, но вокруг, как назло, росли одни кусты. Наконец, они начали густеть, перемежаемые деревьями, а вскоре деревьев стало как раз столько, сколько нужно. Показался и удобный съезд. Но прежде чем Уилем свернул под долгожданную сень, произошло кое-что еще.
Дверь фургона приоткрылась, и Магда выбралась наружу. Удивительно, но прошедшего времени ей хватило, чтобы проспаться. По крайней мере, отчасти. Уилема всегда поражало, как быстро она трезвеет. Вот и сейчас, хоть и взлохмаченная, она соображала куда лучше, чем на выходе из трактира. Не хуже него самого.
Устроившись на козлах, Магда запрокинула голову к небу. Там, одна над другой, почти идеально круглые, висели две луны, белая и зеленоватая, извещая всех о том, что до летнего карнавала осталось всего ничего.
- Ишь какие, глянь только! Красивые.
Уилем кинул взгляд наверх, но куда больше его сейчас интересовала дорога. И все-таки с последним он поспорить не мог. Лишь два раза в год полнолуния совпадали, и ему всегда нравилось видеть, как это происходит. Он не сомневался: карнавалом луны славят Ясный Свет. Не так, как славит ежедневным восходом солнце; по-своему.
Магду, правда, больше интересовал романтический аспект округлившихся светил.
- А тебе нравятся? - спросила она, придвигаясь ближе.
Уилем прикинул, что бы такое ответить, но это не потребовалось. В следующий момент Магда уже обняла его и потерлась щекой о щеку. Сама она была костлявая, но никто не назвал бы ее плоскогрудой. Уилем чересчур даже хорошо чувствовал два мягких опровержения. Он никак не выразил протеста, и Магда, конечно, этим не ограничилась.
- Хватит, - глухо сказал Уилем, все-таки перехватив ее руки. - Я говорю: хватит.
Что-то в его тоне остановило ее. Магда заглянула ему в лицо и прищурилась.
- Ты серьезно.
Это был не вопрос.
- Серьезно.
- Черт побери, - удивленно выругалась она, стрельнула глазами еще раз и отодвинулась от него, как от чумного. - Да ты рехнулся совсем.
Уилем промолчал и, наконец, свернул с дороги к деревьям. Они были не первыми, кто решил заночевать здесь - в центре поляны виднелся след от костра, а неподалеку лежал собранный кем-то хворост. К счастью, сейчас никого поблизости не наблюдалось. Идти же в заросли и проверять Уилем не стал бы, даже имей основания для беспокойства. Из оружия у него был разве что нож.
Кроны деревьев тихо покачивались под ветром, но света сквозь них пробивалось достаточно. Поужинали они в трактире и могли лечь спать сразу. В довершение ко всему, ночь стояла теплая. И все-таки Уилем решил развести костер.
- Ты куда? - не поняла Магда, но он только отмахнулся.
- Так надо.
Так действительно было нужно, и когда первый язык пламени лизнул растопку, он обрадовался, что не поддался усталости. Огонь, земное воплощение Ясного Света, не сравнится, конечно, с воплощением небесным, но ближе зато и понятней. Слишком много дурных мыслей посетило Уилема в этот день. Он должен был очиститься.
- Ты никак молиться собрался? - в голосе Магды слышалось недоверие. Она зевнула. - В такую поздноту?
Но с Уилема было достаточно перепалок.
- Уйди, - попросил он.
Магда фыркнула и скрылась за дверью фургона, а минуту спустя, наверное, уже спала.
Оставшись в одиночестве, Уилем прикрыл глаза. Костер разгорался все ярче, подсвечивая изнанку век красным. Этот теплый цвет растворял раздражение и придавал сил, прогоняя остатки пьяной одури. Только сейчас Уилем осознал, сколько же они выпили. Неудивительно, что стрелы Магды почти все попали в цель. Воспоминание о ней скользнуло по краю сознания, отдалось волнением и пропало.
Он открыл глаза и всмотрелся в огонь. Тот плясал, разгоняя окружающую темноту. По земле и деревьям легкой рябью пробегали тени. Но Уилем не видел их. Он молился.
Как и всегда, он просил Ясный Свет послать ему успех в поисках, указать дорогу и не дать ошибиться. Никогда еще Уилему не доводилось стать свидетелем настоящего чуда. Все, о чем ему рассказывали, оказывалось на поверку либо обманом, либо лишь отблеском истинного сияния. А ведь именно чудотворца он искал. Мысль об этом была его небесной чашей, смыслом и надеждой. Он не ведал, где встретит светоч, но по-прежнему не сомневался: найти тот ему суждено.
Однако теперь не знал даже, куда звал его пророк. Не знал и почему ему явился именно Захария Норэ. Человек, избегший безумия и ставший провидцем, тот был лишь одним из десятков прошлых светочей, вовсе не самым ярким. Уилем, впрочем, не взялся бы измерять значение воплощений, которые избирал себе Ясный Свет. Иногда выбор казался странным, и смысл его становился ясен намного позже.
Молитва поглотила Уилема целиком и все же не настолько, чтобы он не почувствовал прикосновения к затылку. Металл был неприятно холодным.
- Не дергайся, - посоветовали сзади.
- Не буду, - согласился он.
Его сговорчивость, кажется, оценили по достоинству. Холодное мазнуло напоследок по коже.
- Тогда можешь обернуться. Только не очень спеши.
Напоминание было излишним. Уилем поморщился: затекли колени, и подчинился.
- Доброй ночи, - поздоровался незнакомец.
Высокий и очень худой, он ничуть не казался, тем не менее, слабым. В уголках чувственных губ притаилась улыбка, глумливая и опасная. Револьвер в руке лишь довершал впечатление. А еще человек на удивление походил на свой портрет на плакате.
'Не бывает таких случайностей', - подумал Уилем, глядя в направленное на него дуло. Он солгал бы, сказав, что не испуган, но страх был словно бы где-то на фоне, вдалеке. Вслух же он ответил:
- Доброй ночи.
И про себя добавил: 'господин Лурье'. Но выставлять свою осведомленность напоказ не стал: кто знал, каким боком это могло выйти.
- Вы возьмете меня с собой, - сказал Вик Лурье, и никто, конечно, не решился ему перечить.
Револьвер уже занял свое место в кобуре. Считай Вик, что есть какая-либо угроза, этого никогда бы не произошло. Но он отлично, разумеется, видел: ни один из них не опасен.
Хотя наверняка считал, что женщину не помешает допроучить.
Когда Уилем разбудил Магду, та несколько секунд отупело смотрела на его спутника, а потом выругалась: 'Накликала'. На этом хорошо бы и остановиться. Но для того она была еще слишком пьяна - а может просто, как всегда, не знала меры. Вика, впрочем, слушала вместе с Уилемом уже молча, потирая свежий синяк на скуле.
Лурье говорил недолго: его задумка была проще простого.
- Три дня, - закончил он. - Самое большое - четыре. Потом катитесь ко всем чертям.
- Какая удача, что наши дороги совпали, - Уилем позволил себе немного иронии.
В том, что бандит тоже хотел попасть в Миву, не было ничего удивительного: самый крупный город в округе, сейчас, накануне лунного карнавала, она стала притягательна вдвойне. Но Уилем, конечно же, оценил совпадение.
- Просто счастливчики. Не придется делать крюк, - подтвердила Магда, но взглядом с Виком встретиться не рискнула.
- Сумеем доехать тихо - я вам, может, даже и заплачу.
Сказать, шутит Вик или нет, было нельзя. В темных глазах плясали - не бесенята даже, что-то серьезней. Теперь Уилем жалел, что не расспросил Магду о нем подробней. Хотя кто тогда знал, что это может понадобиться? Он чуял, что Вика стоит опасаться - больше, чем простого грабителя, каких на дорогах полно, - и дорого бы дал, чтобы узнать, в чем именно.
- А почему тебе просто не взять лошадь? - подала голос Магда; в ее словах больше не было вызова, одно непонимание. - Бери нашу и езжай. Так и скорее будет.
Вик ответил улыбкой - тонкой и как будто бы даже вежливой.
- Была у меня лошадь. Хорошая, не чета вашей. И ехал я почти что ночью. Да вот все равно в засаду сегодня попал. Тут, недалеко. Я их положил и спрятал хорошо, но если в такой глуши было трое патрульных, сколько же меня ждет на подъезде? Тогда я и решил найти каких-нибудь добрых людей, которые согласились бы подвезти.
Магда мрачно кивнула и отвернулась.
- Я не тяжелый, - добавил Лурье, словно ему нужно было кого-нибудь убеждать.
Он сидел на подножке, вытянув длинные ноги, и разглядывал своих будущих подельников. Бордовая рубашка и ботинки с острыми носами придавали ему франтоватый вид, потрепанный, впрочем, за время в бегах. Из вещей с собой у него была только позванивавшая гарантией обещания сумка. А еще он, казалось, действительно ждал ответа.
Уилем заговорил раньше, чем успел прикусить язык.
- И сколько заплатишь? Если, то есть, заплатишь.
Он сам не знал, какая сила толкнула его вперед. Хотя, конечно же, знал. Но в следующий момент понял, что и это можно использовать.
Вик вскинул брови.
- А сколько бы ты хотел?
Отступать было не только поздно, но и опасно.
- Тридцать.
Тридцать являлось в данных обстоятельствах, на взгляд Уилема, достаточно скромной суммой. Но никто не станет платить за товар, если считает, что сумеет взять его даром. И уж тем более не станет тот, кто привык отбирать.
- Если думаешь, что можешь пригрозить кому-то из нас, чтобы заставить другого, ты ошибаешься. - Он кивнул на Магду. - Я подобрал ее только позавчера. Она не жена мне, никто. Можешь, конечно, убить обоих. Но как ты тогда доберешься? Фургоном должен кто-то править. Не ты. И, наверное, не она.
- Эй! Это еще почему? - возмутилась Магда.
- Что, врет? - полюбопытствовал Вик. Он казался, скорей, заинтригованным, чем злым.
- Нет, - хохотнула она. - Правлю я правда хуже некуда.
- А ты ушлый тип. Для набожного-то. - Лурье задумчиво погладил кобуру. - Да и вообще.
Уилем промолчал.
- Гладко стелете, - похвалил Вик. - По рукам. Если доберемся без лишнего шума, я подумаю. И если будете хорошо себя вести.
Магда сжала губы, но сдержалась, а Уилем выдохнул. Согласие Лурье не гарантировало вообще ничего, но все-таки... все-таки так было лучше.
- Значит, решено, - хлопнув в ладоши, Вик поднялся. Он выглядел замотанным, но не настолько, чтобы этим можно было воспользоваться. - Выедем с утра. Спать я, так и быть, на козлах лягу. А вы оба тогда давайте внутрь.
Он, без сомнения, не ждал, что его великодушный жест оценят. Никто и не оценил. Ни Уилем, ни Магда не отправились бы в ночь искать подмогу, но убежать бы могли. Переглянувшись, они поднялись и пошли к фургону.
Что именно входило в кулинарные планы Лурье, Уилем узнавать не стал. Отдав мешок с провизией и одну из магдиных бутылок, он прикрыл, наконец, дверь и опустился на пол.
Усталость смешалась в его теле с лихорадочным возбуждением, и он совсем не уверен был, что сумеет уснуть. Было произошедшее ответом на его молитву или, наоборот, наказанием? Он самонадеянно ставил на первое, но мог и ошибиться. В любом случае, эту встречу нужно попробовать пережить. Если не окажется только, что переживать не надо.
- Ну и что ты теперь собираешься делать? - накинулась на него Магда.
- А у меня есть выбор? - удивился Уилем, укладываясь.
Она возмущенно блеснула глазами.
- Вот остались бы в трактире - ничего бы не было. Но нет! 'Поехали дальше, не хочу, чтобы ты платила еще и за ночлег', - передразнила она.
Уилем только цыкнул.
Чуть позже, собравшись с мыслями, он спросил:
- За что его ищут?
- А за что их всех ищут?
- Расскажи. - Спорить сил у него не было.
- Так давно уже ищут-то. А тут он еще и ограбил кого-то неудачного. Раньше, то есть, тоже грабил, но тут зарвался совсем. То ли поезд с золотом обнес, то ли самого владельца Ельских приисков. Разное говорят.
Уилем прислушался. Снаружи, напевая какую-то песню, колдовал у костра Вик. Чтобы услышать их разговор, ему нужно было обладать по-настоящему острым слухом. Судя по мелодии, Лурье не мог похвастать никаким.
Мотивчик, хоть и фальшивый, был, тем не менее, веселым.
- Ты его как-то называла. Затейником. Почему?
- Так тянет его иногда поразвлечься. Рассказывают, как-то заставил плясать шерифа. Перед тем, как убил. Тот ведь знал, что все равно помирать, и не хотел. Но Вик стрелял ему под ноги, пока шериф не согласился. А как упал, из сил выбившись, так и все. - Магда понизила голос еще сильней. - Или когда они повздорили с главарем другой банды. Соперник-то хотел устроить разборки в открытую, да не успел. Вик подкараулил их, когда они спать в каком-то доме устроились, запер ставни снаружи, а дом и поджег. Это бы ладно, так он по случаю где-то раздобыл фейерверков. И все запускал их. Мол, смерть - тоже праздник. Говорят, страшно было красиво.
- Изобретательно, - выдохнул Уилем.
- Так не зря затейником зовут.
И именно такого человека Ясный Свет послал в ответ на его мольбу. Зачем? Уилем смотрел в черноту перед собой и видел неизвестность.
- Закончил спрашивать? Или еще чего-нибудь рассказать? Я могу.
- Закончил. Теперь помолчи.
Некоторое время они действительно лежали молча, но уняться так просто Магда не могла.
- Ты зачем к нему с деньгами полез?
- Хотел знать, что будет.
- Это же надо, ну какой ты дурак, - прошипела она и отвернулась к стене.
Неизвестность все так же чернела вокруг. Уилем долго еще лежал без сна, глядя в нее.
Утро встретило их дождем. Мелкая водяная пыль висела в воздухе, прохладном на рассвете, и когда она, наконец, промочила одежду, Вик Лурье проснулся. Искать в себе милосердие к укрытым в фургоне спутникам, разумеется, не стал.
- Эй! Подъем, - объявил он, распахивая дверь. - Выдвигаемся.
Блеклый утренний свет просочился в фургон, высветил скованного дремотным оцепенением Уилема и разметавшуюся во сне Магду. Из вороха ее одежды и волос торчали острый подбородок и край рта. При звуке голоса Лурье этот край дернулся, но когда она открыла глаза, на пороге уже никого не было. Только рядом потирал лицо, чтобы быстрее очнуться, Уилем.
- Вставай, - буркнул он. - Не время разлеживаться.
Но на деле сборы заняли полчаса. Вопреки своему желанию скорей выезжать, Вик решил во что бы то ни стало развести костер и не бросал затеи, пока не стало ясно, что ничего не выйдет. Старания, впрочем, наверняка согрели его не хуже огня. Потом путалась сбруя и противилась лошадь, а когда все уже заняли свои места и Уилем стал править к выезду, колесо перекатилось через камень и чудом только не треснуло.
- Хорошо едем, - прошептала сидевшая рядом Магда и сделала знак от дурного глаза.
Однако стоило им оказаться на дороге, все пошло гладко. Дело было в месте, подумал Уилем, а не в людях; не там они решили заночевать. Некоторые рощи у дороги приносили неудачу. А может, помог магдин знак. Она заклинала мертвецов, могло статься, умела отводить и неприятности. Так или иначе, деревья, давшие им приют, серели за стеной мороси все дальше, а стоило дороге повернуть, кончился и дождь.
Позавтракали они тем, что нашлось в мешке. Сначала содержимым поживился Вик: устроившись в фургоне, он получил доступ к тому немногому, что хранилось внутри, и в первую очередь занялся едой. 'Сколько он скрывается', - подумал Уилем, - 'неделю? Неудивительно, что так оголодал'. В конце концов, мешок, став еще легче, перекочевал к ним с Магдой, а Лурье нашел себе другое занятие.
- Ты что делаешь? - спросил Уилем, отломав хлеба.
Привлекший его внимание стук даже не думал прекращаться, а скоро послышался и треск.
- Обзор себе, - отозвался Вик. Он выдрал нож из дыры между досками и заглянул в нее. Увиденным остался доволен.
То, что кто-то вот так запросто портит его собственность, внезапно задело Уилема.
- А окно для кого?
- А я тебе кто в окне маячить?
Пришлось признать, что он прав. Широкое окошко под потолком для того, чтобы незаметно поглядывать за уходившей назад дорогой, подходило плохо. Зато отлично сгодилось бы, если бы пришлось отстреливаться. Уилем, впрочем, надеялся, что до этого не дойдет. Надеялся изо всех сил.
То, что они вчера свернули с главного тракта на Миву, было теперь очень им на руку. Этим путем, долгим и петляющим, соединявшим редкие деревни, мало кто ездил. Даже сейчас, когда накануне праздника движение оживилось, до полудня им встретились всего пара повозок и несколько пеших. Уилем местности не знал, Магда знала кое-как, но Вик провел здесь всю жизнь и на каждой развилке высовывался, чтобы указать, куда свернуть.
Остальное время он дремал, иногда только вздрагивая и проверяя, нет ли кого на дороге. Уилем охотно последовал бы его примеру: ночной отдых не пошел на пользу, и тело ломило, непонятно отчего. Навевал сонливость и пейзаж; каменистый и безжизненный, он ничем не радовал глаз. Магда помочь взбодриться не могла: окрестный вид сморил ее первой.
Поэтому Уилем почти обрадовался, когда после третьей по счету развилки Лурье решил, наконец, проснуться. Потянувшись, Вик обозрел дорогу и так и остался висеть в дверях; благо вокруг на многие мили не было ни души.
- К полудню уже, да? - спросил он.
- К полудню, - подтвердил Уилем очевидное.
- Неплохо так едем. Я думал, будет еще медленнее.
В ответ Уилем только хмыкнул. Но Вик, восстановив потраченные за последние дни силы, ощутил в себе тягу к общению.
- Так, давайте знакомиться, - предложил он и уселся обратно. - А то вчера не сложилось. Нехорошо: вы меня знаете, а я вот вас - нет. Еще же три дня вместе ехать. Дамы вперед. Тебя как звать?