Аннотация: Рассказ о бегстве и таинственных гостях в нашем мире. И опять влияние Годара
Машина неслась по шоссе, оставляя за собой огни большого города. Его грязь, туман, жалкие деньги, свет газовых фонарей, гетто, суету и безнадёгу. Франц уезжал всё дальше и дальше, оставляя своё прошлое там, в крае искусственного света. Он убегал. Поспешное, трусливое бегство. Но Франц считал иначе, его время ещё не пришло, думал он. Хоть беглец и увидел её, но надеялся скрыться, затаиться, переждать. Он уезжал из города по шоссе на юг.
Она была не такой, как её описывают всё эти обманщики и лжецы, что носят рясы, или как её описывали старики и древние. О нет, она была прекрасна. Но в этой красоте была вся её сущность, её природа - это была смертельная красота. Несмотря на несхожесть с распространённым образом, он знал, что это была Она. Именно в образе милой девушки пришла к его друзьям: Жерару, Клоду и Люку. Их всех уже нет, они ушли с ней. Франц должен был быть последним, но тот сбежал. Нет, ему ещё не время уходить, он ещё много не увидел и не почувствовал, думал он. Сбежал, прихватив с собой лишь деньги. Не сменив одежды, он ехал в той же, что был в клубе "Papillon" за час до своего поспешного бегства.
Сердце бешено стучало в груди, мимо пролетали мелкие города и деревни. Шоссе прямой линией лежало на юг, к лазурному морю и золотистому песку. Свой бешеный ритм он умерил лишь на рассвете, когда остановился заправиться и перекусить в одной из придорожных забегаловок, у которых чаще всего даже не было названия, там продавали за пару монет дрянной кофе и тосты с яичницей. Любимое место отдыха дальнобойщиков. Зал был почти пуст, лишь один столик был занят компанией молодых людей ведущих оживлённую беседу, куря самокрутки и крутя в руках небольшие белые чашки с кофе. Они то и дело стряхивали пепел со своих сигарет и скручивали новые. Вокруг их стола было густое облако табачного дыма, с которым не справлялась вентиляция. Заказав кофе и пару тостов с жареным яйцом, он прислушался к разговору молодых людей, которые говорили так громко, что даже сидя за два столика от них, он спокойно мог слышать весь их разговор. Они вели оживлённую беседу о фильмах Годара, их эклектичности и влияние на них постмодерна. Франц, в ожидание тостов, пил кофе из такой же маленькой белой кружки и курил папиросы "Silk". Солнце за окном всё выше и выше поднималось над горизонтом, окрашивая небо в красные тона. Когда принесли завтрак, он быстро его съел, допил свой кофе и, оставив на столе предостаточно денег на чаевые, вышел на улицу.
Приятная утренняя прохлада обволакивала его. Он стоял у своего старого Ситроена, чёрт знает какого года и курил. Машина была заправлена под завязку. Франц, опираясь спиной на дверь, курил. Диск солнца уже полностью появился из-за горизонта, и пора было уже двигаться дальше. Ощущение бегства прошло. Всё произошедшее не казалось чем-то странным или мистическо-загадочным. Отправив окурок в урну, он выехал на шоссе.
Франц знал, что рано или поздно она найдёт его. Куда бы он ни сбежал. И его побег на юг не что иное, как просто временная мера, попытка изменить рок, трепыхание рыбы в сачке. Но беглеца тянуло туда, к морю, желал увидеть его. И Франц мчался на юг, к побережью.
Закат. Машина беглеца стояла на обочине, рядом, буквально в паре сотен метров была огромная лазурная гладь моря и золотистый песок. Франц сидел и нервно выбивал дробь пальцами по рулю. Взгляд был направлен на море, но он словно его не видел. Ощущая сильное волнение, и в то же время опустошение, словно отдалился от этого мира, пребывал на границе между двумя мирами. Пепел падал ему на рубашку, оставляя серые следы, но Франц не замечал этого. Наконец, решившись, он вышел из машины, и широкими шагами направился к морю. Уже почти у самой воды, он замедлил шаг, и вошёл в воду не спеша. Тёплые волны накрывали его ступни и намачивали штаны и ботинки. Выйдя из воды, он присел на песок, скинул ботинки и достал последнюю папиросу. Он медленно закурил, вдохнул полные лёгкие дыма и, выдохнув его, лишь тогда взглянул на закат. Багровое с фиолетовыми полосами небо и красный диск солнца медленно погружающийся в море.
Утром его нашли уборщики пляжа. Папироса сгорела, обожгла ему губы, но он уже ничего не чувствовал. Он был мёртв.