Аннотация: Это моя очередная курсовая, но на это раз я сделала перевод. Здесь лежат оба варианта: английский и русский.
Concert on the roof
As the door opened with a loud thunder like sound, a frail girl, age about twenty, stepped over the threshold into the night, carrying a double bass. It was twenty-sixth floor of a skyscraper in the middle of city X. The girl looked down and stumbled in amazement. The urban woods spread beneath her feet and moon was almost kissing her lips. The fragile stars were about to fall onto the sleeping city, like tears of the sky which was about to cry because of the eternal beauty of the place.
She placed her double bass on the floor and ran the bow over the first string. As it made a soft high pitched sound, she tensed up like a string herself and relaxed only when the sound died away. She put her hand on top of the double bass, clasping it closer to her chest, and gently touched the finger-board. Her right leg went in front, clutching the side of the bass like a hip of a man the bow once again touching the strings.
A light breeze passed over the roof and looked curiously at the pair. They looked like lovers, who were frozen in their passion - so cold outside, but smoldering desire deep inside. One touch was enough to make the tsunami of feelings to rush over them and carry away into the whirlpool of emotions. One touch, one move, one sound...
A sound came flowing like water in a river. It streamed in the night and every note could be felt with your skin. It was like floating in a wild current, which plays around with your emotions, cutting them to threads and sticking together in its own odd manner.
The girl was moving passionately with the movement of her bow and the rhythm of the song. The music was breaking her from inside and made her twitch to its sound in sweet agony. Pleasurable and welcomed agony, as if from drugs. She didn't realize herself any more. It was only her and the double bass tangled in eternal passion and fastened together with music. She was breathing heavily and there was sweat on her forehead, but she kept playing. She kept playing for her grand audience - the moon, the stars and... Him. It didn't matter that He wasn't there. It never did, but all this time she was playing only for him alone.
It was Him not the double bass she was hugging. It was for Him, all this passion of midsummer's night. It was for Him, whom the music played for... and he wasn't there. He could not hear her song of love, hope and despair. He could not hear the silent scream hidden inside the music of that night.
The pleasure turned to pain and the music changed. It became more sharp and all the pain hidden inside jumped out like a roaring beast. It twisted her in a knot and she gave a short scream. She didn't stop playing for a second, on the contrary she pressed the strings harder with her fingers, afraid to let go. Soon she felt the neck of the double bass wet in her own blood, as the soft finger tips were cut by the strings.
There she was on the roof, twisted in passionate agony, with her own blood dripping off the finger board onto her face, flicking her bow over the bloody strings and playing the damned music of heaven to the night sky with an only hope - to be heard.
Sharp sound rushed the night and died away with the music. It was like the last scream of a dying bird. Silence fell upon the place and the girl collapsed to the floor with her double bass falling to the side. For a moment it seemed to her that a flock of ravens rose in to the air, flapping with their wings in order to escape. She didn't realize straight away that it were no birds, but applause, breaking the silence of the night.
She weakly rose on her elbow and looked around. There was light in a window of a nearby building, which marked the road which she had to follow to escape a trap, her mind got her into. When she had finally focused her eyesight, she recognized the person applauding to her.
She weakly fell back to the floor, laughing in relief. He did hear her play, he did see the hidden message and he did know how she felt. And in the dark sky above the sleeping city, the white noble moon and the fragile silver stars, held a midsummer night's ball.
Игра в ночи
Когда дверь открылась с громоподобным грохотом, молодая девушка перешагнула через порог в темноту ночи, таща за собой контрабас. Вид с крыши двадцать шестого этажа, захватывал дух и стягивал горло восхищением как удавкой. Городские леса распростерлись под ее ногами, луна была близка к тому, чтобы поцеловать ее чувственные губы, а хрупкие звезды, казалось, были готовы скатиться по небосводу как слезы неба, которое чуть ли не плакало от бесконечной красоты пейзажа.
Она поставила контрабас на пол и пробежалась смычком по первой струне. Она выгнулась как струна, под высокий звук, издаваемый контрабасом, и расслабилась только тогда, когда звук смолк. Она положила руку поверх контрабаса, прижимая его ближе к груди, и положила пальцы на гриф. Левой ногой она обхватила бок инструмента, как бедро мужчины и смычок в ее правой руке снова почти касался струн.
Легкий ветерок, пролетавший мимо, с интересом взглянул на пару из девушки и контрабаса, стоящую, на крыше. Они были похожи на любовников, застывших в своей страсти - ледяная равнина равнодушия снаружи и огненное море желания внутри. Одного прикосновения достаточно, чтобы цунами эмоций захлестнуло с головой и затянуло в водоворот чувств. Всего лишь одно прикосновение, одно движение, один звук...
Музыка текла как вода в руке. Струилась в ночи и каждую ноту можно почувствовать кожей. Это было, как плавать в сильном течении, разве что здесь играли с твоими эмоциями, а не телом, разрывая их на куски и склеивая заново на совершенно новый лад
Ее движения были преисполнены страстью, когда она двигалась вслед смычку и ритму песни. Музыка ломала ее изнутри и заставляла дрожать под ее ноты в сладкой агонии - такой приятной и желаемой, как от наркотиков. Она больше не осознавала себя. Теперь были только они: она и ее контрабас, запутавшиеся в бесконечной страсти и связанные вместе музыкой. Она тяжело дышала, и у нее на лбу выступил пот, но она продолжала играть. Она продолжала играть для ее высокопоставленной публики - луне, звездам и... Ему. Не имело значения, что Его там не было. Никогда не имело, но все это время она играла лишь для него.
Это Его, а не контрабас, она прижимала к своей груди. Это для Него была вся страсть этой летней ночи. Это для него звучала вся эта музыка,... а его не было рядом. Он не мог слышать ее песню любви, надежды и отчаянья. Не мог распознать безмолвный крик, спрятанный в песне этой ночи. Он не мог понять, что она чувствовала.
Наслаждение превратилось в боль, и музыка изменилась. Она стала более резкой и вся боль, спрятанная до этого внутри, выпрыгнула оттуда как разъяренное чудовище. Она скрутила ее в узел, и она вскрикнула. Она не перестала играть, а только сильнее прижала струны, боясь отпустить. Скоро она почувствовала свою собственную кровь кровь на грифе, так как нежные подушечки пальцев были порезаны струнами.
Вот она стояла на крыше, скрученная в агонизирующей страсти, с собственной кровью капающей ей на лицо, со смычком, летающим по окровавленным струнам и играющим проклятую музыку рая, в единственной надежде - быть услышанной.
Резкий звук разрезал ночь и умер вслед за музыкой, как последний крик умирающей птицы. Воцарилась тишина и девушка упала на пол, роняя контрабас за собой вслед. Тишину разорвали аплодисменты, похожие на хлопанье крыльев стаи птиц
Она слабо приподнялась на локте и осмотрелась. В окне ближайшего дома горел свет, ставший для нее светом в конце тоннеля, на который она пошла, чтобы вырваться из небытия. Ее зрение сфокусировалось, и она увидела аплодирующего человека. Это был Он.
Она бессильно рухнула обратно на пол, смеясь от облегчения. Он слышал, как она играла, увидел скрытое послание и понял, что она чувствовала.
Она лежала на крыше двадцать шестого этажа, улыбаясь благородной белой луне и хрупким серебряным звездам, которые держали бал над безмятежно спящим городом.