Мальчик Петя влюбился до смерти. Случилось это во втором классе. Это могло случиться и в первом, если бы девочка Надя училась вместе с ним, а не в параллельном классе, который находился в другом крыле школы. За весь год Петя её так и не встретил, хотя был резвым мальчиком и носился по коридорам на переменах, как угорелый. Но судьба есть судьба, и с ней не поспоришь. Всё нужное она всегда приберегает напоследок. Из других девчонок, учившихся в Петином классе, за весь год ему никто не понравился. Но вот на праздничной линейке 1-го сентября нового учебного года он увидел её, и белый свет для него померк. Что-то вселилось в него такое, чему не было названия. Оно было большое и лёгкое, оно было радостное, но в тоже время очень горькое. Дело в том, что девочка Надя не замечала мальчика Петю. Так в жизни бывает.
Чего только не вытворял на переменах Петруха: он носился быстрее прежнего, задевал девчонок, прыгал на их скакалках и обыгрывал в 'классы' железной баночкой из-под ваксы остальных ребят. Исключения не составляли даже третьеклассники, но результатом всех его усилий было одно только отчаяние. Надя за всё время не взглянула в его сторону ни разу.
Сама она всегда была в центре внимания, в тесном кругу подружек, которые неприкрыто ею восхищались. И надо отдать им должное - было чем. Ровненькие ножки, зелёные глаза, пухленькие щёчки и две косички, спадавшие ниже плеч. От одного взгляда на неё можно было умереть от счастья, и Петя умирал... с каждым днём всё больше и больше.
В этих переживаниях пролетел целый год, и в третьем классе мальчик понял, что не может жить без этой девочки. Он уже не носился стремглав по коридору, никого не задевал и не играл в 'классы'. Теперь он выбирал на переменах для себя места потише, где-нибудь в углу, и оттуда наблюдал за предметом своего обожания. В его тетрадках появились тройки, на что отец Пети сразу обратил внимание. Как-то, когда он укладывал сына спать, он посмотрел на него подозрительно и сказал:
- Что-то ты, Петюха, задумчивым стал. Не иначе, как влюбился! - а потом пригладил ему непослушный вихор и прибавил, - ты это дело брось, бабы до добра не доведут.
От этих слов Петя громко засопел, и на глаза ему навернулись слёзы. И было от чего, все его задумки последнего времени, как проявить себя и как прославиться, ни к чему не привели. Ночами о чём он только не передумал и о чём не мечтал: и как подвиг совершит, и как известным на весь мир станет. То ему представлялось, что на их школу напали разбойники, все струсили - и учителя и директор, а он один защитил свою Надю. При этом в голове его вертелось стыдное пока для него слово - любимую. Но ночью он не боялся этого слова и шептал его про себя. Конечно же, она была его любимой и единственной девчонкой на свете, а кем же ещё. Но откуда взяться разбойникам в их маленьком неприметном городке, он придумать не мог... и тогда мысли мальчика перескакивали на другое.
- Вот бы школа загорелась, - мечтал он, - и я бы вынес её из огня.
При этом Петя сжимал кулачки под одеялом и чувствовал на своих руках мягкую тяжесть.
После долгих ночных мечтаний, утром он просыпался разбитый и с тяжёлым сердцем шёл в школу. Если прибавить к этому небрежно выполненные домашние задания, то радоваться было совершенно нечему.
Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей и что-то предпринять, он однажды стащил у отца спички и решил сам поджечь школу. А что ему оставалось, если сама школа загораться не желала. Но как это сделать неприметно, как развести костёр и что взять для розжига...собственную, что ли тетрадь по русскому с тремя жирными тройками? А что, если тетрадь сгорит, а школа останется целой? Отец тогда покажет ему, где раки зимуют, да и за украденные спички влетит...
Шло время, и вот, наконец, в один прекрасный день на мальчика снизошло озарение, да такое, что только пальчики оближешь. Он придумал, как выйти из безнадёжного положения и понравиться Наде. И как это он раньше об этом не догадался...
- Оклею-ка я свои штаны золотистыми фантиками от шоколадных конфет, - решил он, - и заявлюсь в них в школу.
Он чуть не подпрыгнул от радости, оттого, что ему пришла в голову такая чудесная мысль. Теперь не обратить на него внимания не сможет никто. И она в том числе.
Сказано, сделано. Все деньги с этого дня, которые давал ему отец на школьные завтраки, Петруха решил тратить на самые дешёвые шоколадные конфеты. Вкус их теперь его не интересовал, главное, чтобы внутри они были обёрнуты в 'золотцо'. Так ребята между собой называли серебристые фантики. Теперь Петя стал опять жизнерадостным и подвижным и даже исправил тройки по русскому. За это отец сам купил ему килограмм шоколадных конфет и ещё угостил ими соседа Кольку, который, якобы, помогал Петрухе в учёбе. Такую версию придумал Петька для отца, чтобы тот раньше времени не раскусил его замыслов. С Колькой же он заранее условился о возврате серебристых фантов и ещё он договорился с сынками богатеньких родителей, чтобы те отдавали ему 'золотцо' в обмен на настоящие конфеты. Чего только не сделаешь ради любимой.
И вот наступил решающий день. В портфеле у Пети скопилось множество серебристых фантиков, которые он разделил на три больших стопки.
- Пора, - твёрдо сказал он себе, - дальше откладывать задуманное нельзя.
И сказал он это уже не как мальчик, а как настоящий мужчина.
Для начала он взял из кладовой порошок казеинового клея и развёл его в нужной пропорции. Как его разводить он прочитал когда-то в листке отрывного календаря и даже склеил себе тогда самодельную клюшку, которая прослужила ему достаточно долго. Со штанами и фантиками дело обстояло куда проще. Петя подтащил стул к подоконнику, положил на него штаны и начал клейку. Её он начал снизу вверх, с того места, где их недавно подшивала мама, и там он ловко приклеил первый фант. Затем второй, третий... дальше дело пошло как по накатанной. Когда закончилась первая стопка фантиков, Петя вдруг заволновался, уж слишком быстро она закончилась. Но отступать было поздно. Проработав с полчаса и израсходовав все фанты, Петруха посмотрел на плоды своих рук. Перед ним лежали на подоконнике его школьные брюки, у которых ярко блестела лишь одна половина и то не до самого верха. Идти в них в школу мальчик не решился, но и отказаться от своей мечты-затеи он был не намерен. Петя надел другие брюки, старые, а эти аккуратно свернул и засунул в портфель.
- Переоденусь на перемене в туалете, - решил он, и сердце его при этом радостно забилось. До развязки оставалось совсем недолго.
Когда после урока арифметики влюблённый мальчик вышел из туалета в коридор, шествуя в одной штанине серебряной, а в другой - обыкновенной, разразился такой гомерический хохот, что он был слышен во всех уголках школы. Смеялись все: одноклассники и одноклассницы, ученики из параллельных классов, даже старшеклассники пришли поглазеть на невиданное зрелище. Все хохотали и показывали на него пальцем, а он, словно оловянный солдатик, стойко стоял на своей серебряной ноге и также стойко переносил насмешки учеников. Наконец, заметив Надю, Петя решился и смело шагнул к ней навстречу. Он подошёл к своей возлюбленной и замер, слегка наклонив голову, словно гусар, собиравшийся пригласить барышню на танец. Барышня сверкнула на него своими зелёными глазищами, потом не выдержала и засмеялась вместе во всеми. Потом показала новоиспечённому гусару язык и убежала. Это было первым знаком внимания, которым она наградила отважного мальчика за два года его страданий.
Дома отец, узнав о случившемся, не стал ругать сына. Он взял злосчастные штаны и попытался отодрать от них серебристые фанты. Но не тут то было, Петя изготовил такой клей, который держался насмерть. Отскоблив острым ножом три фанта и пропоров дырку в штанах, отец плюнул, отнёс их в сарай и на следующий день купил сыну новый костюм. Может быть, в нём ему повезёт больше...