- Я её не очищаю и не прогоняю через угольные фильтры, - сказал Сергей, - чтоб не портить. У этого напитка должен быть первозданный вкус.
- Это правильно, - поддержал я, - такой самогон пили бравые парни атамана Грициана Таврического из 'Свадьбы в Малиновке', и это смотрелось с экрана очень смачно.
Мы снова чокнулись, вспомнили про моё посвящение и выпили. Сергей отрезал пласт белого сала без каких-либо мясных вкраплений и положил его на горбушку чёрного хлеба. Сооружённый бутерброд он подал мне. Потом сделал себе такой же, мы чокнулись бутербродами и стали закусывать.
- Ещё бы чесночку, - сказал я, вздыхая, - было бы в самый раз.
- Сейчас изобразим, - Сергей опрокинул бутылку и ловким движением извлёк из неё два чесночных зубчика, - о чём бишь мы беседовали, - уточнил он, убирая крошки хлеба из уголков рта, - я что-то запамятовал.
- О ерунде, - сказал я, кусая пополам зубчик чеснока. Его вкус, как и недавний вкус виски, показался мне сладким, - о бабах мы беседовали. О твоей необыкновенной Оленьке. Что, кстати с ней случилось в конце концов?
- Случилось самое обыкновенное, - улыбнулся успокоившийся Сергей, - она бросила меня и вышла замуж за другого. Этим другим, оказался начальник прииска, бывший зек. Она родила ему двоих детей: девочку и мальчика, и жили они потом долго и счастливо. А я утёр сопли и уехал обратно на материк. Через пару лет я успокоился, ещё через пять стал вспоминать об этом с долей здорового юмора, необходимой каждому мужику. Так, кстати, учил меня мой отец.
То, что иногда кажется катастрофой, - прибавил он, - через пять лет оказывается большой удачей...
- Ну что, может, и мне пора высказаться, - попросил я его, - у меня есть несколько слов.
- Давай, теперь я тебя послушаю, - согласился он.
- Мне это всё знакомо, - начал я, - но я о себе долго не буду рассказывать. Ты и так обо мне всё знаешь. Я лучше пофилософствую. Когда выпью, я люблю философствовать. Тогда я всё обобщаю и привожу в порядок. Выпивши, я даже становлюсь комфортным, и как ни странно, лучше соображающим. Это меня отличает от других людей...
Так вот, я люблю всегда подмечать в событиях какие-нибудь маленькие штришки, на первый взгляд ничего не значащие. Но потом вдруг оказывается, что эти штришки играют первостепенную роль в происходящих событиях и являются их движущей силой. Тогда я хватаюсь за них, анализирую всё до мельчайших подробностей и делаю глобальные выводы. Эти выводы потом я, как правило, никогда не меняю. Недавно я сделал один такой вывод, основанный на исследованиях американских сексологов, но сейчас по понятным причинам не буду о нём, оставлю до лучших времён, а сейчас расскажу о другом.
Есть такие женщины, - продолжил я, - к которым мужчин тянет, как магнитом, даже если мужчинам этим далеко за семьдесят.
Как-то по телику я смотрел передачу о женщинах, но выступали в ней в основном мужчины. Хороший человек и безголосый певец в одном лице бахвалился качественным сексом с женой. Следом за ним выступал престарелый и когда-то очень талантливый художник, но в последнее время слишком молодящийся, не по летам. Он рассказывал, как загорается от одного вида своей возлюбленной. Наперебой, соревнуясь друг с другом, они рассказывали о необыкновенности своих женщин. Знаю я, в чём их необыкновенность. Таких женщин в мире предостаточно.
Шарлота Рэмплинг, например, одна из них. В своё время она предпочитала жить втроём, с мужем и его другом одновременно. Вивьен Ли сошла с ума от страсти. Деми Мур, ну ты знаешь о ней, увлеклась парнем на двадцать лет моложе, теперь у неё другие проблемы. Все они были необыкновенными... или обыкновенными. Не знаю, как правильнее выразиться, но я знаю, в чём их заслуга. В умении вскружить голову нам, мужчинам. При такой концентрации эстрогенов в их крови, им это ничего не стоит. Они отлично умеют пудрить мозги и пользоваться нами, как марионетками. Но мы только рады этому.
Мой любимый Антон. Я уже старше тебя. Ты лечил своего друга, душевно больного художника, ты помогал ему от чистого сердца, а он лишил невинности твою Лику. Успел ли понять пейзажист-художник, какую боль он нанёс тебе, и что ты потом всю жизнь был отравлен этим предательством. Златокудрая, фильдеперсовая и проч... Лика. Она тоже одна из них...
Потом Антон разозлился и написал вместо 'Великого человека' 'Попрыгунью'. Все на него обиделись. Я знаю, в чём секрет Лики, и ей подобных...
В их женской сущности, в которую природа вложила все свои силы. Нет, она заложила туда бомбу...
Женщина мать, женщина любовница, женщина самка. Я не могу до сих пор разделить эти понятия. Неужели это всё зиждется в одном человеке?
Жертвенность матери, готовой на всё ради своего дитя, страстность любовницы, отдающейся без оглядки любимому мужчине, хитросплетения самки, плетущей липкую паутину и заманивающей туда самца, чтобы выжать из него всё без остатка. Неужели это всё одна и та же женщина? Как вместить это в моём сознании и как жить дальше, понимая это?
Мне пятьдесят, а я всё ещё думаю о таких вещах... и не только думаю.
Я разлил остатки самогона, и мы снова выпили.
- Твои пьяные речи заразительны, - Сергей покачал головой, - ты, наверное, не одну бабу охмурил своими умствованиями. Я ещё в первый день заметил, что ты мне дашь сто очков вперёд, и мне есть чему у тебя поучиться. Хотя, думаю, - продолжил он, - в женщине ценится в основном красота и молодость, ну, ещё сексуальность. Ум, доброта, заботливость и даже верность, зачастую, только мешают.
- Чему мешают? - не понял я.
- Скорее кому... нам, - Сергей засмеялся.
- А это ничего, что у нас сейчас такие же бабы, как твоя Ольга, - неожиданно спросил я, - стервозные, мультиоргазмичные и прочее...
- Нет, - возразил Сергей, - наши девушки необыкновенные, по крайней мере, пока они с нами, стервозными они станут позже, когда поменяют нас на других.
- Ну, тебя, положим, не поменяют, - не согласился я, - а вот меня запросто. Я это уже проходил. И не раз.
Сергей извлёк ещё одну бутылку, разлил по стаканам, и мы снова выпили.
- Страстные женщины, продолжил я, - всегда напористы, сладострастны, самоуверенны. Они любят добиваться своего во что бы то ни стало и не терпят отказов. Более того, они жаждут выполнения своих прихотей немедленно и беспрекословно, хотя сами своих обещаний никогда не выполняют и, зачастую, в своём поведении полигамны.
И ещё я подметил... именно такие женщины для нас мужчин являются пределом наших мечтаний. Обладать ими наивысшее для нас наслаждение. О них мы слагаем песни и посвящаем им стихи. Мы готовы носить их на руках, они кажутся нам необыкновенными, и именно ради них мы готовы на всё. Как правило, такие женщины этого не ценят, но нам невдомёк, это нас только распаляет, и мы ещё больше теряем от этого голову.
- Нестандартно мыслишь, - похвалил меня Сергей и снова налил.
Я выпил, и дальше всё пошло по наезженному ещё двадцать лет назад сценарию. Сколько раз я проходил его, но тяга к бездне нисколько не уменьшилась за это время...
В глазах у меня потемнело, во рту появился металлический привкус.
Я покрутил головой и посмотрел вверх, на небе уже зажглись первые звёзды. Кажется, сегодня их было больше, чем обычно, и они казались мне ярче. Я сосредоточил свой взор на одной из них и понял, что в глазах у меня уже начало двоиться? Я сидел, покачиваясь, словно китайский болванчик, и был в таком состоянии, когда мыслей много, но язык отказывается их воспроизводить. Во рту было сухо и тесно, и в нём будто перекатывался мельничный жернов, но вместо муки он молол чепуху. Я усмехнулся, краем мысли осознав, в каком нахожусь состоянии, и решил немного подправить положение.
Я вздохнул, задержал дыхание, потом сделал жест рукой, пытаясь подвести итог нашей беседы, но вместо красивых слов изо рта моего вырвалось обыкновенное мычание. Я ещё раз напрягся, пытаясь сосредоточиться, и ещё раз промычал что-то нечленораздельное. Сергей понял меня по-своему и налил нам ещё по полстопки. Я посмотрел на него, мотая головой из стороны в сторону, что означало - мне хватит, и попытался навести резкость в глазах. В голове у меня кружилось, и лёгкая тошнота подступала к горлу. К тому же, меня нестерпимо тянуло ко сну.
- Мне хватит, - сказал я, отводя протянутый Серёгой стакан, - я норму знаю. Ещё рюмка, и я обрублюсь. И я спать хочу, - жалобно прибавил я.
- Давай по последней, и всё, - Сергей не отставал от меня, - не волнуйся, голова завтра болеть не будет, я ручаюсь.
Я опрокинул в рот жидкость вкусом и запахом напоминавшую самогон и даже не поморщился. Сергей наливал её уже из новой бутылки, на которой я отчётливо увидел надпись - 'Виски'.
'Никакой разницы, - подумал я, - зачем же платить больше...'.
В горле у меня зажгло от противного спиртового привкуса, и тут я, неожиданно для себя, воспарил над землёй. Я повис в воздухе прямо над лавкой. Через минуту ко мне присоединился Сергей. На секунду мне показалось, что я могу видеть через него.
'А тени он не отбрасывает', - мелькнула мысль.
Я задрал голову, пытаясь найти на небе Луну, она должна была давать свет, но Луны нигде не было. Вместо неё, я увидел сплюснутую голубую звезду, вернее их уже было четыре.
'Я хорош, - подумал я, - что же будет со мной завтра'?
Неожиданно появилась Надин, она возникла из ниоткуда и прошла по скамейке прямо через Сергея. Надин заговорила по-русски, по крайней мере, мне так показалось, потому что я её отлично понимал...Все слова были бранными и нецензурными. Она взяла Сергея за руку и потащила за собой в дом.
- Au revoir, - сказал Сергей по-французски и помахал мне рукой, - свежее пиво в холодильнике.
На каком языке это было сказано, я не понял, но понял, что он имел в виду. Вероятно, завтра пиво мне понадобится, как в былые времена...
У дверей Надин обернулась и строго погрозила мне пальцем. При этом на секунду на её лице нарисовался хищный оскал... хотя, нет, наверное, мне это всё привиделось. В моей жизни женщины уже улыбались мне таким образом.
Вместо неё мне ответило эхо, потом зазвучали звёзды, и я стал говорить с ними. Уходить не хотелось, я желал продолжать беседу.
И я начал спорить со звёздами, доказывая им что-то и одновременно споря с самим собой.
Я говорил о неудовлетворённости и о тех мыслях, которые нам мешают. Их всегда нам навязывают. Почему нам всё время что-то навязывают?
- Деньги, успех, любимые женщины, - говорил я себе, - даже благодарные дети, ничто не приносит нам счастья. Вместо радости - всегда одно раздражение! Им пропитано всё, оно даже ускорило время...
Посмотрите, люди, я болею за вас. Найдите себя во Вселенной, выудите из неё только ваши мысли и будьте бдительны. Наградой вам послужит радость. Её в нашем Мире так мало...
С неба кто-то наклонился и погладил меня по голове. Я протёр глаза, чтобы лучше увидеть его. Но никого не было. Я заплакал от обиды и свалился под лавку. Мой бессвязный монолог, наконец, прервался, и я затих.
Но упал я не на землю, а на пластиковый лежак...
08.06.2016 09:40
Продолжение здесь: http://samlib.ru/editors/r/reshetnew_w_s/sozidajaboga28.shtml