Ослепляющий отблеск лучей солнца всё больше блекнет, смирившись с участью быть снова закутанным в чёрную мощь грозовых туч. Трепеща на холодном порыве ветра кленовый лист вот-вот выбьется из сил и отпустит свою родную, умирающую от осенней депрессии, веточку, и молча полетит в холодной власти воздушных потоков.
Комнату залил лёгкий полумрак. Порыв ветра распахнул приоткрытое окно, и шторы грациозно задвигались под звуки льющейся мрачной музыки виолончели. Свежий влажный воздух смешался с ароматом выдержанного красного вина, которое стояло в хрустальном бокале на письменном столе.
Сильный порыв ветра высоко поднял шторы. Маленький жёлтый листочек, извиваясь, влетел в комнату через настежь распахнутое окно и аккуратно лёг на бледные пальцы правой руки, которая умиротворённо лежала на исписанном, и во многих местах почёрканном листе бумаги, чернильная ручка находилась у мизинца: чёрная капелька, которая только что сорвалась с острого пера, отражала окружающий её мир. Голова лежала на чистых белоснежных листах и локоны чёрных длинных волос местами закрывали лицо и покрывали запястье руки, на которую мгновение назад легла жёлтая капелька уходящей осени.
Вдруг холод прошёл по всему телу парня, и он резко поднял голову и отдёрнул руку от стола. В висках чувствовалась частая пульсация, шея болела от долгого пребывания в неудобном положении. Ещё полностью не проснувшись, парень взял стоящий на краю стола бокал и сделал небольшой глоток немного тёрпкого кисловатого вина.
- Снова кошмары? - тихий голос друга донёсся до ушей парня - Ты снова не спал всю ночь?!
- Алиус, ты же знаешь, что вдохновение писать у меня появляется только под покровом ночи, когда всё окружающее становится абсолютно иным: - спокойно ответил парень.
- Знаю: у тебя снова кровь пошла из носа - спустя мгновение Алиус заметил алую капельку над верхней губой друга, которая быстро скатилась на подбородок, оставив дорожку на бледных губах, и, уже упала бы на рубашку Сезиеля, если бы Алиус не подхватил её пальцем и сразу же слизал - опять давление подскочило из-за кошмаров!
Сезиель задрал вверх голову и уставился в белоснежный потолок, глотая свою кровь, которая уже идёт ему в горло. Волосы свисали за спинкой стула и спокойно колыхались, повинуясь порывам ветерка.
Первые прозрачные капельки разлетелись в миллионы малюсеньких брызг, разбившись о подоконник. Звук голоса каких-то бабулечек, которые постоянно сидели на разноцветной лавочке с облупленной краской, сменился на мягкий успокаивающий шум дождя. У Сезиеля создалось такое ощущение, что снова у какой-то из радиостанций, типа "Поболтаем?", на которых круглыми сутками размышляли о каких-то социальных проблемах, приглашая в студию толи какого-то учёного социолога, толи какую-то кинозвезду, толи обычного среднестатистического гражданина, внезапно пропало вещание и эфир залило белым шумом.
Алиус молча развалился в кожаном мягком кресле, немного наклонив голову вбок, и вытянув свои длинные ноги, вертел кленовый листок, который так неожиданно разбудил его друга.
Сезиель, осознав, что ему больше не приходится глотать кровь, сильно потянул носом и проглотил свернувшийся скользкий сгусток. Стерев с лица остатки алого цвета платком, он встал, хорошенько потянулся и, выпрямив плечи, уставился в окно. Шторы продолжали колыхаться под музыку. Тусклый свет заполнял комнату печалью, а холодный ветер заставлял всё тело покрываться гусиной кожей.
- Пойдём прогуляемся - наконец произнёс Сезиель повернувшись к Алиусу. Алиус молча встал и направился к выходу из комнаты: Сезиель знал, что его друг не откажется от такого удовольствия, они настолько хорошо знали и чувствовали друг друга, что, иногда, хватало лишь взгляда, чтобы один понял, что сейчас собирается предложить или сделать другой.
Они подружились ещё в школе. В 7-ом классе. В первый же день начавшегося учебного года. Сезиель никого не знал в этой школе, потому что за неделю до этого он со своими родителями переехал в этот небольшой тихий город: Даже ещё тогда, встретившись взглядами, Сезиель и Алиус почувствовали какую-то душевную связь: С тех пор прошло уже семь лет, но они никогда друг другу не надоедали, не смотря на то, что они частенько просто сидели в полутёмной комнате и молча слушали какую-то музыку.