Марина
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
А. РЕЖАБЕК
МАРИНА
Я возвращался на самолете из командировки в Сочи. Я работаю в гостиничном бизнесе, и наша крупная фирма послала меня выяснить условия продажи старого, прогорающего, хотя теоретически и перспективного дома отдыха, который располагался в очень привлекательном месте. Но у хозяев не было капитала для его развития. А нам был нужен не столько он, сколько земля. Мы и вообще собирались его снести и построить новую многоэтажную гостиницу европейского типа. Типа супер-дупер. Я предложил хозяевам его продать и объявил цену, но те выдвинули другую идею. Они стали уговаривать меня, что проще оплатить ремонт и модернизацию того, что есть, не покупая, и войти на паях в долю прибыли. Проект сделать гостиницу в стиле "ретро", мне нравился, но был дороговат. И я в ответ потребовал согласие на возведение на территории так же и современного многоэтажного гостиничного корпуса, контроль над которым будет принадлежать только нам. Площадь занимаемой домом отдыха земли это позволяла. Те согласились. Я созвонился с боссами и получил "добро". Мы долго торговались о процентах, но в итоге пришли к соглашению.
Была середина лета. Меня на протяжении всех этих дней принимали очень хорошо. Я успел накупаться и подзагореть. В конце концов меня отвезли в аэропорт. Умиротворенный и довольный я плюхнулся в кресло лайнера.
Почти в последнюю минуту перед отлетом рядом со мной села молодая, привлекательная женщина с огромными карими, даже почти черными глазами. Ее глаза были грустны, а сама она выглядела взволнованной. В руках была сумка, поверх которой лежала перевязанная красивой ленточкой коробка конфет.
Я - безнадежный сладкоежка. И поэтому у меня была с собой плитка шоколада. И, подумав, что встретил родственную душу, я безо всяких задних мыслей протянул ее ей. Она чем-то вызывала сочувствие.
- Угощайтесь, - сказал я.
Та отрицательно покачала головой.
- Понимаю, - не слишком умно брякнул я в ответ. - У вас и так целая коробка конфет.
Я не ждал ответной реакции, но та вдруг сказала:
- Это не мои конфеты.
- Вы воруете конфеты? - глупо пошутил я.
Женщина удивленно посмотрела на меня и возмутились.
- Вы, что, ненормальный? Меня просто две женщины в аэропорту попросили передать эту коробку родственникам в Москве.
- А вдруг в ней героин? - снова по-дурацки пошутил я, меня позабавило ее возмущение. - Вы же не проверили что внутри?
Женщина в ужасе на меня посмотрела.
Вот так-так, подумал я, всего-то хотел развлечь попутчицу, а только напугал. А все-таки, может, я не такой дурак, как кажется? И уже более серьезно я спросил:
- А вы знаете этих женщин?
Та покачала головой.
- Но они дали мне 50 долларов за то, что я довезу ее, и обещали еще 50 по приезде.
Эта история все больше начинала меня интересовать.
- Значит, вы действительно настолько наивны, чтобы думать, что провоз не самой дорогой коробки конфет стоит 100 долларов?
Женщина пожала плечами.
- Да я как-то не очень задумывалась. Кроме того, мне нужны деньги.
Я тоже пожал плечами.
- Хорошо. Будем надеяться, что там только героин, а не бомба.
И отвернулся к окну.
Женщина нервно взяла в руки и положила на место злосчастную коробку конфет.
- А нельзя от нее как-нибудь избавиться?
Я понял, что все ужасно усложнил.
- Милая девушка! - стараясь успокоить ее, сказал я. - Я ведь просто шутил. Там скорее всего обыкновенные конфеты.
Та облегченно вздохнула.
- За такие шутки нужно убивать.
И ее глаза презрительно посмотрели на меня.
- Вам, мужчинам, единственное, что нужно - это обратить на себя внимание.
Какое-то время мы молчали. Самолет успел взлететь и набирал высоту.
- Извините меня, - вдруг снова заговорила она. - Я действительно, не подумав, сделала глупость и взяла эту коробку. А вы, я боюсь, правы. Мы, правда, не можем от нее избавиться?
Я с сомнением покачал головой.
- Если там бомба, то вряд ли кто-то из пассажиров может ее обезвредить. Выбросить за борт ее невозможно, для этого нужно открывать люк самолета, а тогда произойдет разгерметизация. А вы, наверно, достаточно видели фильмов-катастроф, где вполне убедительно показывают, что бывает при разгерметизации на большой высоте. Чтобы этого избежать, нам нужно будет убедить пилота спуститься до высоты 4 километров. Но я сомневаюсь, что нас не примут за сумасшедших, когда мы начнем объяснять, что в коробке конфет бомба.
Я перевел дух и продолжил:
- Если же там наркотики, то, к примеру, высыпать их в унитаз было бы для вас весьма неосторожным поступком, потому что наркодельцы не поверят в такое расточительство и будут требовать от вас свое добро. Но плохо даже не это, а то, что курьеры часто находятся под колпаком у наркоконтроля, и, если где-то будет слита информация о попытке провести партии "дури", а здесь, кстати, не меньше 200 грамм, вас запросто могут тормознуть в аэропорту для досмотра.
От моих не очень веселых рассуждений женщина стала белой как мел. Я легонько коснулся ее руки. От испуга она был мокрой и холодной как лед.
- Так что же мне делать? - вконец перепугавшись, спросила она.
А я проклинал себя за то, что вляпался в эту историю. Но при этом, как ни странно, чувствовал, что обязан сам же ее и расхлебать. Тем более что все это и на самом деле выглядело подозрительным.
- Вы знаете, - сказал я, - если там бомба, то остается только молиться богу. Если же наркотики, и в Москве курьера ждет наркоконтроль, то у них наверняка будут ваши приметы. Они ведь, как правило, работают по наводке. И вас задержат. Но ваш сумбурный рассказ о том, как то ли из благородных то ли корыстных побуждений вы решили помочь двум женщинам, им вряд ли покажется убедительным. Но в работе по наводке кроется и ваше спасение. Вы их разочаруете, наркотиков у вас не окажется. Вы отдадите коробку мне, а я ее вам на выходе из аэропорта верну. После чего вы передадите ее тем, кто за ней обратится. Кстати, чтобы вы поняли, я - законопослушный гражданин и не поколебался бы сдать наркокурьера ментам. Но вы мне показались жертвой обстоятельств.
Я вытащил конфеты из ее сумки и положил в свой черный непрозрачный пакет. А потом вновь протянул ей шоколадку.
В этот раз она развернула обертку и аккуратно отломила квадратик. А потом разговорилась. Я был посторонний человек, и ей нечего было стесняться.
- Я родилась в Москве, - начала она даже как-то торопливо, будто кто-то ее подгонял. - Но по матери грузинка. Когда-то в детстве до развала СССР я каждый год ездила туда, в Грузию, к дедушке и бабушке, даже выучила язык. Но потом все прекратилось. Вскоре после отделения от России они умерли, а затем папа, русский. И моя достаточно современная мама вдруг стала зачем-то восстанавливать в Москве когда-то усвоенные ею обычаи грузинской деревни. А там родители подбирают детям пару, мужа или жену, еще в детстве. С детством мама, конечно, опоздала, но вдруг решила, что я должна выйти замуж за грузина, и обратилась поэтому к моему старшему брату Ашоту. Он тоже коренной москвич, и ему все эти традиции чужды, но, видя, что в мои 25, я до сих пор не замужем, решил выполнить просьбу матери. Он - бизнесмен, много ездит по стране, и у него много связей. И вот в Сочи ему порекомендовали одного молодого богатого и неглупого человека в качестве претендента на мою руку.
Она вдруг усмехнулась.
- Я говорю и сама чувствую, как все это выглядит глупо. Для начала мы обменялись фотографиями. Он выглядел вполне пристойно. В итоге я согласилась приехать, чтобы познакомиться. Первые три дня все было чудесно и очень романтично. У самолета встречала машина, меня возили по всем красивым местам, мы ели в дорогих ресторанах, я жила в шикарном отеле. А потом он напился и стал по-свински со мной себя вести.
Она сердито нахмурилась.
- Я - не "синий чулок", но настоящий мужчина, грузин он или нет, не может вести себя так с женщиной, которую он хочет назвать своей невестой.
Она сделала паузу.
- Я выгнала его из номера, села на такси и поехала в аэропорт. Я хотела улететь ближайшим рейсом, но билетов, как обычно, не было. И вот, чтобы получить место, на котором я сейчас сижу, отдала все деньги, какие были. А это и не много и не мало. А тут подвернулись эти две тетки. А из аэропорта в Москве еще нужно добираться домой. Вот и вся история.
Я сочувственно похлопал ее по руке, она уже не была ледяной, но все-таки провокационно спросил:
- А если женщину не собираешься назвать невестой, с ней можно обращаться по-свински?
Моя попутчица высокомерно на меня посмотрела.
- Каждая женщина сама и в соответствии с чувством собственного достоинства решает, как с ней можно обращаться.
Вот это гонор, подумал я, да и характер.
Дальше мы практически не разговаривали. Больше вежливо молчали.
В конфетах не было бомбы, и мы благополучно приземлились. Я поклонился женщине и сказал, что буду ждать ее у выхода из аэропорта. На меня никто не обратил внимания. Я остановился и стал смотреть, что будет происходить с этой моей новой головной болью, попутчицей. И вдруг увидел, что, предъявив документы, ее задерживают какие-то люди и куда-то уводят.
Перед аэропортом стояли две цыганки. Одна нетерпеливо спрашивала другую:
- Где же эта чертова чумовая, которую Матильда пристроила везти коробку?
Другая рассудительно отвечала:
- Не суетись. Может она тоже ждет кого. Или в туалет пошла. Или багаж никак не дождется. Всякое бывает. Если ее загребли, так мы ведь все равно узнаем. Должны же будут вывести.
Я прождал где-то минут 40, когда вышла моя злая, как собака, попутчица.
- Вы не представляете, какое это унижение. Они перетряхнули все мои вещи, включая нижнее белье, а потом устроили личный досмотр. И какая-то женщина ощупала меня всю.
- Какое это унижение, я могу представить, - ответил я. - Но вы должны понять, что эти люди делают не самую приятную работу ради вполне понятной цели. Они ловят преступников. А ни у кого на лице не написано, кто - преступник, а кто - нет. И представляете, что бы было, если бы они эти конфетки нашли. Полагаю, что вы бы уже давно были по дороге в "ментовку".
Женщина устало вздохнула.
- Наверно, вы правы.
Мы вышли. Я специально шел чуть-чуть сзади.
На выходе к попутчице бросилась цыганского вида женщина.
- Красивая, хочешь погадаю? На что хочешь? На жениха? На судьбу?
Попутчица загородилась рукой.
- Спасибо, не надо. В другой раз.
Цыганка чуть загородила ей дорогу.
- Да ты не волнуйся. Я дорого не беру. Могу даже за "спасибо". А так - сколько есть, или что есть. Например, за конфеты. Я их очень люблю. У тебя нет случайно? Из Сочи? Так гадание лучше получается.
Попутчица немного растерялась. И тогда вступил в разговор я.
- Милая, погадай мне, но за "спасибо". И на жениха и на судьбу.
Цыганка недовольно на меня посмотрела.
- Слушай, педрила, не вмешивайся. Закончу и тебе погадаю.
Но я, как ни в чем не бывало, продолжал:
- Скажи, что жених у меня будет хороший, и жизнь длинная. А еще у меня есть коробка конфеток. Но на продажу. Стоит 50 долларов. Из Сочи. Хочешь?
Я раскрыл пакет и показал ей.
Та испуганно и подозрительно на меня посмотрела. Понятно, что боялась провокации. Но все-таки решила рискнуть.
- Хорошо, мой умный. Давай, куплю.
- А где 50 долларов? - делая недоуменное лицо, спросил я.
Она покопалась в юбках и достала купюру. Я отдал ей конфеты, а она - деньги. Не отходя от нас, цыганка аккуратно приоткрыла краешек коробки и ощупала содержимое пальцем. А затем ретировалась с максимальной скоростью.
Я, наконец, облегченно вздохнул.
- Все, кажется, ваши и мои приключения кончились. Если только за этой дамой не велось наблюдение с помощью видеокамеры. Тогда у нас есть общие проблемы.
Попутчица снова испугалась.
- Вы так думаете?
Мне все это уже надоело, и я несколько резковато ответил:
- Нужно быть готовым ко всему.
Женщина вдруг заторопилась.
- Ох, извините, я, наверно, вас задерживаю. Не знаю, как даже выразить, насколько я вам благодарна.
И неожиданно чмокнула меня в щеку.
Я вдруг опомнился. Что же я, дурак, делаю? Нельзя ее так бросать, если уж помог один раз.
- Вас кто-то встречает? - спросил я.
Женщина замялась.
- Меня, в принципе, никто не ждет. Я уехала неожиданно. Если бы все прошло нормально, приехал бы брат, но он в отъезде.
- Так как же вы будете добираться?
Женщина грустно улыбнулась.
- Возьму "левака". У меня ведь есть 100 долларов.
Я удивился.
- Такая красивая женщина, как вы, не побоится сесть одна в машину к незнакомому мужчине? - наполовину всерьез спросил я.
Было видно, что она начинает сердиться.
- А вы всегда такой пессимист и зануда? И вам нравится все портить? - спросила она меня не без горечи.
Я поднял руки вверх. Сдаюсь.
- Я просто предусмотрительный. Но у меня есть для вас предложение. Меня встречает мой старый друг. Мы вас подвезем до Москвы, а дальше вам будет проще.
Она изучающе на меня посмотрела.
- Вы считаете, что ехать с двумя незнакомыми мужчинами безопаснее, чем с одним?
Но, увидев, что я начинаю закипать, тут же продолжила:
- Но поскольку в течение времени, что я вас знаю, вы проявили себя только с лучшей стороны, я согласна.
И очаровательно улыбнулась.
Мы вместе двинулись к автостоянке, и еще издали я увидел стоящего у своего "опеля" и улыбающегося Базилио, который махнул мне рукой. Это был мой старый друг и сослуживец. Вообще-то его звали Василий, но за некоторые кошачьи повадки в отношении к женщинам, его прозвали кот Базилио, что как нельзя ему подходило.
Мы подошли к нему, и он наигранно вытаращил глаза, увидев мою спутницу.
- Серега! Если девушки такой ослепительной красоты являются частью твоего контракта, я тоже хочу в долю.
Попутчица слегка покраснела, а я сердито на него посмотрел.
- Базилио, заткнись. Мы подвезем эту девушку до Москвы.
- Как? Только до Москвы? - продолжал дурачиться Базилио. - Девушка, а на Камчатку вам не надо?
Женщина недовольно сморщила носик, но Васька уже переключился на меня.
Мы обнялись. Он хлопнул меня по плечу и перешел на нормальный тон.
- А ты, брат, в Сочи здорово все прокрутил.
Я уложил свой и девушкин чемодан в багажник и спросил, где она хочет ехать, с водителем или сзади. Она предпочла заднее сиденье, из чего я понял, что она нас немного опасается.
Мы поехали. Базилио какое-то время молол всякую чепуху, а потом напрямую обратился к моей попутчице.
- О красивейшая из красивых! Вы уже поняли, что меня зовут Базилио, что в переводе на русский язык означает Василий. А этот скучный тип рядом со мной - Сергей. Но позвольте мне с почтением спросить, а каково ваше, о прекраснейшая, имя?
Девушка снова чуть покраснела и, поколебавшись, сказала:
- Марина.
У меня мелькнуло в голове, что Васька точно заклеит мою даму к концу дороги. И, черт возьми, я почувствовал укол ревности. А тот продолжал:
- А куда мне, ничтожному червю, удостоится честь отвести госпожу Марину?
Я глянул в зеркальце заднего вида и увидел, что та начинает сердиться.
- Василий, прекратите паясничать. Довезите до ближайшего метро. И все.
Базилио, ничуть не обидевшись, засмеялся и перешел на обычную речь.
- Мариночка! Не нужно напрягаться. Меня всегда при виде хорошеньких женщин тянет на высокопарный стиль. А теперь бросьте скромничать и ответьте, куда вам, в принципе, надо. Мы ведь не тащим вас на своем горбу. Машина везет.
Та какое-то время колебалась, но все-таки ответила:
- Вообще-то я живу в Свиблово.
Базилио изобразил полный восторг.
- Так это же нам по пути. Серега живет в Останкино.
И он обратился ко мне.
- Слушай, братан, ты как насчет небольшой экскурсии в Свиблово? Давно ведь там не был. А вдруг они там без тебя не справляются?
Я пожал плечами.
- Да ради бога.
Разговор потихоньку увял. Мы довезли Марину до дома. Я вытащил из багажника ее чемодан. Она, сказав "большое спасибо" Ваське, вышла из машины и обратилась ко мне:
- Я действительно не знаю, как мне вас благодарить.
Я отмахнулся, но неожиданно из машины вякнул Базилио.
- А вы ему, Марина, телефон оставьте. Он сам-то не решится попросить, но наверняка захочет позвонить, чтобы узнать, как у вас дела.
Я было шикнул на него, но она вытащила из сумочки ручку и на какой-то бумажке написала номер.
Я достал из бумажника визитную карточку.
- Мы с этим клоуном, - сказал я и показал на Базилио, - работаем в гостиничном бизнесе. Если, что понадобится, звоните не стесняясь.
Васька, не будь дурак, тоже протянул свою.
- Мариночка, ему не звоните, мне звоните. С ним неинтересно.
Марина на прощание улыбнулась, и мы расстались.
По дороге к себе домой я сказал Базилио все, что я о нем думаю. Это он-то, пацан, учил меня как обращаться, я хотел брякнуть, с бабами, но, вспомнив гордую стать Марины, удержался и сказал, с женщинами. Да еще, гад паршивый, изобразил меня эдакой недоделанной скромняшкой. А Васька только ржал.
- Серега! Но ты же дурак. Забудь про гостиницы. Такая женщина... За километр порода чувствуется. А ты, лох, просто хотел ей "до свидания" сказать.
Но звонить я Марине не стал, как-то было не до того. Где-то через неделю она позвонила сама, и спросила деловым тоном, есть ли у нас контакты в Прибалтике. Я ответил, что есть, и тогда она попросила порекомендовать гостиницу в Юрмале для ее близкой подруги. Я ответил, что нет проблем, и даже могу договориться о скидке. Та сделала вид или на самом деле пришла в восторг, а потом мы просто чуть потрепались. Но в итоге я пригласил ее в кафе.
Естественно я не мог ударить в грязь лицом, благо ресурсы позволяли, и пригласил в самое прибамбасное. И нужно было видеть мужчин, когда она вошла. Точь в точь как в диснеевских мультфильмах у волка, у них по самое "не хочу" отвисли челюсти, и потекла обильная слюна. Это была уже не замученная, встревоженная, напуганная и рассерженная женщина.
Это была ЖЕНЩИНА.
Наверно, покажется глупым, но свидание прошло по аналогии с терминологией политических новостей, как официальная встреча двух президентов на высшем уровне.
- Как у вас, господин президент?
- Хорошо, господин президент. А у вас?
- А как с погодой, господин президент?
- Хорошо, господин президент. А у вас?
- А я не перепутал, господин президент, сегодня понедельник?
- Нет, не перепутали, господин президент, сегодня понедельник.
Мы что-то съели, выпили по бокалу вина, поговорили на нейтральные темы, и я отвез ее домой. А, вернувшись к себе, решил, что это в первый и последний раз.
Прошел где-то месяц. Ни я не звонил Марине, ни она мне, исключая один минутный звонок, в котором она просто поблагодарила меня за услугу. Для ее подруги я действительно позвонил в Юрмалу и устроил ее в уютную, хотя и дорогую гостиницу, где с моей подачи ей сделали большую скидку. Но сказать, что эта женщина вылетела у меня из головы, было бы неправдой.
Однажды моих боссов и меня пригласили на прием в немецкое посольство. У нас с Германией раскручивался дорогой совместный проект. В приглашении было указано "такой-то с супругой". Понятно, что на участии настоящих супруг никто не настаивал, и я вспомнил про Марину. Где-то в глубине души я по ней скучал.
Я позвонил и при всей своей самоуверенности и убеждении, что разбираюсь в психологии, не понял по ее голосу, рада она звонку или нет. Но, тем не менее, она ссогласилась.
Но, когда я появился на приеме, у меня возникло ощущение, что я принес с собой атомную бомбу. Правда, от бомбы народ бы разбежался, а тут, наоборот, вся мужская половина собравшихся, вызывая гнев и злобное шипение, сопровождавших ее дам, рванула прямиком к моей спутнице, которую я даже не мог назвать подругой. И я, отойдя за коктейлем, даже с трудом смог обратно к ней пробраться. Наконец, мероприятие, на котором мы с Мариной практически и не разговаривали, а вели с остальными дурацкие светские беседы, закончилось. Я повез ее домой.
- Ты пригласил меня, чтобы похвастаться как медалькой? - вдруг спросила она, перейдя на "ты".
Я чуть не выехал на встречную полосу. А потом буркнул:
- Погоди, я остановлюсь и отвечу. Я не хочу рисковать жизнью, ведя диалог за рулем.
Я с трудом нашел место, где можно было бы припарковаться.
- Дура, - не очень вежливо сказал я. - Я соскучился и хотел тебя видеть.
А потом поцеловал ее в губы.
И что вы думаете? Жаркие губы встретились в поцелуе, она застонала и невольно обняла меня за шею? Черта-с два. Закрыв глаза, я с такими же ощущениями мог бы целовать кожаную обивку сидения моего автомобиля. Спасибо хоть, что не получил по морде.
- И что теперь? - холодно спросила она. - Твой поцелуй - не ответ на мой вопрос. Отвези-ка меня лучше домой.
Сказать, что я разозлился, было бы не тем словом. Я кипел.
Я отвез ее домой и, сдерживая злость, вежливо попрощался.
И зарекся ей еще когда-нибудь звонить. Но Марина не шла у меня из головы. Я сумел продержаться достаточно долгое время, но потом все-таки набрал ее номер.
- Марина! Привет, - сказал я бодро будничным тоном. - У меня на двенадцатое число есть два билета на какой-то гастрольный суперизвестный танцевальный театр. Хочешь пойти?
Вначале была пауза, а потом я услышал чуть фальшивым тоном сказанный ответ:
- Извини, Сережа, но именно в этот день я не могу.
И я почувствовал себя подростком, в первый раз приглашающим девочку в кино.
Это я, Сергей Мальцев, холостой, молодой, небедный мужчина, которому куча молоденьких девчонок на фирме строят глазки! К тому же не урод!
Я хотел уже закрыть "мобильник" и хрястнуть его об пол, но снова услышал голос Марины.
- Сереж, я, правда, не могу. Давай куда-нибудь сходим в другой раз.
И я снова почувствовал себя школьником и снова поклялся ей больше не звонить. Я загрузил себя по уши работой, вызывался ездить во все возможные командировки даже тогда, когда мое присутствие не было обязательным, напропалую гулял со всеми подвернувшимися девчонками, но Марина не шла у меня из головы. Базилио, встречая меня, время от времени притворно грустно глядя, крутил пальцем у виска.
Наконец, я не выдержал и вновь ей позвонил. Я весь сжался внутри, но мой голос был спокоен.
- Мариночка! День добрый. Как твои дела? - начал я нейтрально.
Я ждал, что она удивится, обрадуется и спросит, почему я так долго не звонил.
- А, Сергей, добрый день, - услышал я сказанный равнодушным тоном ответ. - Спасибо. У меня все в порядке. А как у тебя?
- Спасибо, тоже хорошо, - ответил я уныло.
- А, может, как-нибудь посидим вечерком? - ни на что уже не надеясь, спросил я.
На том конце трубке воцарилось молчание.
Я почему-то заторопился и, как бы желая облегчить ей жизнь и дать возможность вежливо отказаться, добавил:
- Но если ты не можешь или не хочешь, нет никаких проблем.
А она спокойно так произнесла:
- Почему же, Сережа? Я буду рада. Когда?
Я подумал, что мне дома нужно держать валерианку. Самое смешное, что никакого конкретного плана у меня не было. А тут мне нужно было сразу сориентироваться и решить куда и когда.
Но я привык соображать быстро. Иначе в этом мире трудно жить. То, что я достаточно состоятельный человек, и меня принимают в разных кругах общества, она уже поняла. Но ведь можно показать и другую сторону медали. И вспомнил о Рашиде. Мы вместе с ним служили. Кстати, оттуда же и Базилио. И мы вместе достаточно хлебнули. А подробности лучше не вспоминать.
У Рашида был маленький невзрачный узбекский ресторанчик. Не такой разукрашенный, как сейчас принято, а очень простенький с виду. Когда-то, когда он его открывал, Рашид влез в долги с людьми, с которыми разумнее было бы не связываться, и не смог вовремя их отдать, и тогда ему включили "счетчик".
А я даже и не знал, что он в Москве и что решил открыть ресторан. Но однажды он позвонил и спросил, не могу ли я помочь с деньгами и назвал сумму. Я немножко припух от цифры, но деньги дал. И Рашиду удалось отмазаться. Мы и раньше были друзьями, а теперь дружба только окрепла. Кстати, он потихоньку отдал мне и весь долг.
Но ресторан был у него чудо. Туда ходили две категории людей. Первая, это те, кто понимал толк в еде. А готовили там просто объедение. Вторая, но в эти подробности я старался не вникать, были те, которые крутили в его ресторане какие-то свои дела. Но это была не моя головная боль.
Чуть посомневавшись, я решил пригласить Марину к Рашиду.
Я сказал ей, чтобы не ела, потому что мы идем не тусоваться, а с большой буквы кушать, чтобы оделась просто, и что мы встречаемся завтра в восемь.
Я подъехал к ее подъезду. Она действительно вышла одетой в обыкновенные джинсы и простенький свитерок, но хуже от этого не стала.
Рашид принял нас с распростертыми объятиями, особенно, когда увидел Марину. Надо сказать, что он красивый мужчина с черными жгучими глазами, которые непрерывно на нее зыркали, пока он приветственно похлопывал меня по плечу.
Нас посадили в маленькую уютную комнату, предназначенную для почетных гостей. А дальше началось. Жалко описывать вкус еды и вина, их нужно есть и пить. Но, помимо всего прочего, Рашид крутился вокруг Марины юлой, одаривая ее витиеватыми азиатскими комплиментами.
Это был первый раз, когда я мог сказать, что холодок в моих взаимоотношениях с Мариной стал немножко таять.
Мы чаще стали перезваниваться и встречаться, но она предпочитала ресторанчик Рашида. Не хочу врать, но это не могло не вызывать у меня приступов ревности.
Я узнал, что она живет с мамой и работает от заказа до заказа в дизайнерской фирме, и что мама дает уроки английского языка на дому. Тут я немного удивился. Образ предователя английского языка плохо ассоциировался у меня с образом деревенской грузинской мамаши, который возник у меня после полета из Сочи, но, в принципе, всякое бывает. Она также рассказала, что ее брат хорошо зарабатывает и вовсе не настаивает, чтобы они с мамой работали.
Один раз она меня спросила:
- Я знаю двух твоих друзей, и они совершенно на тебя непохожи. Они такие эмоциональные, импульсивные, а ты спокойный и рассудительный. Как вы уживаетесь?
- Спокойный и рассудительный, говоришь. А намекаешь, что я скользкий как кусок мыла? - с усмешкой спросил я, но тему развивать не стал.
Как-то она пригласила меня домой. Я не очень жаждал, но неудобно было отказываться. Памятуя ее рассказ в самолете, я с опаской представлял толстую с усиками грузинку, одетую в какие-нибудь дурацкие длинные юбки, которая наверняка встретит в штыки русского мальчика, родившегося в Курске, где у него до сих пор и живут родители.
Нам открыла стройная красивая женщина лет 35, очень элегантно одетая и похожая на Марину. Я подумал, что это - ее старшая сестра, про которую она мне забыла рассказать. Но Марина сказала:
- Мама, познакомься, это - Сергей.
У меня от удивления глаза чуть не выскочили из орбит, я и невольно что-то промямлил, но в результате получился комплимент:
- А я подумал, вы - ее сестра.
Мама, которую звали Тамара Давидовна, рассмеялась.
- Рада познакомиться. Проходите. Стол уже накрыт.
А потом меня с грузинским гостеприимством начали угощать. Я - не обжора, но просто не мог остановиться. Я вообще люблю кавказскую кухню, а тут она была представлена в лучшем домашнем варианте. Это было даже лучше, чем у Рашида. Тамара Давидовна была интересной и интеллигентной собеседницей, и вскоре мне не составило большого труда понять, что Марина в чем-то ее недопонимает. Та вовсе не собиралась восстанавливать грузинские традиции заключения браков. И мысль выйти замуж за грузина была только пожеланием, а не требованием. Сама-то она вышла за русского. Она просто хотела, чтобы дочь не осталась старой девой и была счастлива, чтобы у той была своя семья, а у нее самой внуки.
Через какое-то время появился брат Марины, Ашот, похожий на нее, а значит, тоже красивый мужчина. Я полагал, что после истории в Сочи у него с Мариной могли испортиться отношения, но ошибся, они искренне любили друг друга. Да и Ашот лично того человека не знал. Тоже "купил" по чьей-то рекомендации. По поведению и характеру он напомнил мне моего Базилио. Вскоре моя голова начала пухнуть от его анекдотов и смеха. В один из моментов он обратился к Марине:
- Знаешь, такая беда, такая беда. Слышала, что произошло с Гошей?
Марина резко вскинула голову.
- А кто такой Гоша? - из любопытства спросил я.
Марина брезгливо дернула плечами.
- Это - тот, у кого я была в Сочи.
В принципе, у Ашота была очень чистая и правильная русская речь, а тут он заговорил с преувеличенным кавказским акцентом:
- Такое несчастье. Совсем больной. С крыши упал. Ноги поломал. Головой ударился. На колясочке возят, из ложечки кормят. Бизнес - швах.
Марина понимающе поглядела на брата и после паузы кивнула. Поблагодарила что ли?
- Эге-ге, - подумал я.
Но это, тем не менее, был один из самых приятных вечеров в моей жизни.
Теперь наши свидания в кафе, ресторанах, театрах и всяких презентациях разнообразились тихими и веселыми вечерами с ее мамой и Ашотом. Но никаких близких отношений у нас не было. При прощании я легонько целовал ее в губы. Она не отворачивалась, но и не отвечала. Я мог бы попытаться продвинуться и пригласить ее к себе, но ужасно боялся, что она скажет про меня, что я веду себя по-свински. Но как-то она сама спросила меня:
- Сережа, а почему ты никогда не приглашаешь меня к себе? Ты скрываешь, что ты женат?
Марина чуть криво улыбнулась, а я рассмеялся.
- Мадемуазель, я буду счастлив, если вы посетите мой дом. Поехали?
На мое удивление, она кивнула.
Мы приехали. Какое-то время она довольно придирчиво рассматривала мое холостяцкое жилье, которое, с моей точки зрения, было вполне на уровне, постояла около стеллажей с книгами. А потом мы выпили по бокалу вина, и я сел рядом с ней на диванчик. Я нежно, но чуть настойчивей, чем обычно, поцеловал ее в губы и начал потихоньку распускать руки.
Боясь испугать, я старался делать это очень аккуратно и, если так можно выразиться, подкрадывался за ней, как кот к мышке, но вдруг она сердито сказала:
- Что ты ведешь себя со мной, как с девочкой, которую собираешься лишить невинности? Я - взрослая женщина.
Я засмеялся, и испытываемое мною немалое напряжение тут же спало, и я отпустил вожжи.
Она была нежной, раскованой, податливой, а когда надо агрессивной. У меня в жизни не было такого красивого секса. Я хотел, чтобы она осталась и на ночь, но Марина, улыбнувшись, сказала, что порядочная девушка должна к 11 часам вечера возвращаться домой.
С этих пор она, как кошка, когда хотела, приходила, когда хотела, уходила, но ни разу не осталась у меня ночевать. У меня и раньше было достаточно женщин, которые приходили ко мне домой, а часть и жила какое-то время, и все они пытались по своему вкусу внести изменения в мою квартиру. То делали перестановку, то приносили из дома каких-нибудь плюшевых мишек или кукол, которых потом раскладывали на диване и т. п. Марина ни к чему не притрагивалась. Она вольно или невольно подчеркивала, что только гостья.
Я - человек небедный. И у меня, конечно, есть достаточно дорогие вещи, но все они своего рода "дресскод", необходимый для всякого рода тусовок, куда ты должен приехать на соответствующей статусу машине, где ты должен быть соответствующе одет и носить часы нужной фирмы. Но, в принципе, мне самому было все равно. Я так и не присоединился к снобистской гонке "у кого круче". Мне ближе по духу был один мой знакомый. Правда, он явно был ненормальным. Ходил в дешевой одежде. Ездил на стареньком "москвиче". Жил в хрущевской двухкомнатной квартире с фанерной дверью. И мало кто знал, что жилая комната только одна, а во вторую он складывает деньги. Представляете, целая комната денег. Я ему как-то говорю:
- Володя! Хоть машину поменял бы.
А он - мне:
- А зачем? Эта ведь бегает пока.