Самому мне свое лицо не нравится, когда в зеркало смотрюсь, иногда даже плеваться хочется. А вот других людей оно почему-то притягивает и располагает к себе. Куда ни приду, народ со мной заговаривает, сокровенными мыслями и впечатлениями делится.
На улице просто проходу не дают. Именно меня во всей толпе отлавливают, чтобы дорогу спросить. Типа, где тут поблизости винный магазин, травмопункт или отделение милиции?
Зайдешь в пивную - обязательно кто-нибудь за столик подсядет: "Давай, земеля, Афган помянем!" Или фифа какая подплывет, станет плакаться, что гражданский муж, наркоман и садист, ее из дому выгнал. Не знаю ли я - короче - где можно пару ночей перекантоваться?
А недавно в тишайшем Подсосенском переулке дама вышесреднего возраста на шею ко мне бросается. "Гриша! - кричит, - сколько же лет миновало! Помнишь, мы с тобой в школе за одной партой сидели, я тебе всегда давала алгебру списывать?" "Пардон, меня зовут Вова", пытаюсь я высвободиться из цепких объятий. Удается это с превеликим трудом.
Вообще-то я догадываюсь, кто такой этот Гриша: в соседних дворах росли. Но он уже где-то сто лет, как на земле обетованной корни пустил. Неужели, думаю, мы так похожи были?
Поспешно ретируясь в сторону Барашевки, я оглядываюсь. Женщина стоит и обиженно, недоверчиво смотрит мне вслед. Чувство стыда охватывает меня. Что мне стоило минут на пять сыграть роль любимого, незабвенного Гриши? Какое удовольствие доставил бы одинокому человеку!
...Я специально похуже одеваюсь, чтобы не бросаться в глаза. Драные штаны, мятая рубаха без пуговицы на животе, туфли со стоптанными каблуками - мой повседневный прикид. Да и стараюсь, по возможности, реже бриться и стричься.
Но это не помогает. У людей, неведомо по какой причине, складывается впечатление, что я - состоятельный, зажиточный гражданин. Да к тому же еще дремучий, непроходимый лох, которого запросто можно на бабки развести.
На днях на Октябрьской площади, у памятника Кузьмичу, косматый бомж, жертва дефолта, подваливает. "Ты б, - гундосит, - сынок, отстегнул мне рублей пятьдесят, а лучше даже сто. Мне кое-что прикупить срочно надо".
Тут уже меня прорывает. "Какой я тебе, мать твою, сынок, разуй глаза! Ты бы, чем неимущих пенсионеров обшакаливать, какого-нибудь нового русского пощипал!"
Бомж (и такое бывает!) оказывается порядочным, совестливым человеком. "Извините, папаша, - раскланивается, - тривиальный обман зрения... У меня по утрам всегда проблемы с офтальмологией, а лекарства, сами знаете, нынче дороги".
Но не каждого клиента так легко отошьешь. Пью я как-то кофий у стойки бара возле Крымского моста, как вдруг возникает криминогенного вида тип со смятой купюрой в кулаке. "Сейчас мы с тобой в "железку" будем играть... Нет, отказываться от игры не имеешь права, не по понятиям, я дико тогда оскорблюсь!.."
Дело едва не заканчивается вульгарной поножовщиной. Хорошо, что на помощь мне приходит бармен, крепкого телосложения мужик. "Как не выручить постоянного посетителя", улыбается. "Да я ж у вас уже года три, как не был", недоумеваю я. "Так у вас лицо очень запоминающееся, не знали?"
А на углу, тормозит меня суровый инвалид, предлагает книжные новинки. "Вот, - говорит он, - актуальный исторический труд: "Сталин и Троцкий". По глазам вижу, вас эта тема волнует". "Может, и волнует, - отвечаю, - но всех книг же не купишь, квартира не резиновая..." "Так ведь за полцены!" "А хоть бы и даром, спасибо, мне не надо!"
Книгоношу перекореживает от разочарования и обиды. "Вам бы одни детективы да порнуху читать, извращенцы, христопродавцы, русофобы!" - ругается он мне вдогонку, грозно стуча костылем...
Нередко и выпить меня приглашают - жаль только не за свой, а за мой счет. Давеча захожу в магазинчик на Земляном, прошу бутылку"Праздничной". Покупателей, кроме меня, никого, продавщицы в кружок скучковались, "хи-хи" да "ха-ха". "Что это вы, мужчина, с этой "Праздничной" праздновать собираетесь?" - любопытствуют.
"Да у меня, милые барышни, каждый день праздник, - похваляюсь я. - На службу ходить не надо, потому как профессия моя - независимый журналист". "Ой, может быть, и нас угостите?" "Легко! - говорю. - Несите стаканы, плесну!"
"Не-е-е, - артачатся девицы, - мы водки, тем более, в рабочее время, не пьем... А от коньяку бы не отказались. Вот тут у нас один армянский напиток есть - просто супер. Очень выдержанный, много лет уже на витрине, никто не берет. Хотя и стоит-то всего-ничего - три тыщи рэ. Не желаете ли приобрести?.."
Выхожу из винного магазина - и натыкаюсь на молодежный пикет. Мальчики и девочки, выряженные в красноармейское обмундирование - как бы комсомольцы-добровольцы ХХ1 века. Вручают мне листовки и спрашивают: как я отношусь к возрождению ненавистного фашизма в странах Прибалтики?
"Решительно осуждаю!" - отвечаю, ни на миг не задумываясь. И начинаю развивать тему: проблематика эта мной хорошо изучена за долгие годы журналистской работы... Но останавливаюсь, замечая в глазах моих юных собеседников полное отсутствие интереса к сути вопроса. Они вроде как службу отбывают... Неужели, очередной облом?..
Не беда, стоит несколько шагов пройти, меня опять осаждают заманчивыми предложениями... То "Ролекс" в массивном золотом корпусе за кусок деревянных толкают, то - совершенно бесплатно (зайди только в ближайшую подворотню) - телевизор обещают подарить. "Приз от телеканала НТВ" - ну и пруха!
Подруга моя (женщина, надо сказать, довольно привлекательная) не перестает удивляться. Почему, мол, к тебе - хоть ты и на черта похож - народ так и липнет? А вот ко мне, умнице и красавице, никто никогда не пристает? Оттого это, втолковываю я ей, что харизмы у тебя нет. А у меня она - в самом буквальном смысле выражения - налицо!
Верно ведь люди говорят: не родись красивым, а родись счастливым. Так что и ты, дорогой читатель, терпеливо жди своего звездного часа. Пусть у тебя нос картошкой, держи хвост морковкой. С лица не воду пить!