Аннотация: Статья написана Чуксиным Николаем Яковлевичем, автором СИ, и посвящена разбору книги "Лукошко с трухой". Статья опубликована в журнале "Москва" (N 3, март 2003 г.). Оригинал статьи есть в разделе Н.Я. Чуксина.
Мир, кажется, окончательно сошел с ума.
В разгар дня наши юные девушки, совсем еще школьницы, обсуждают перед многомиллионной аудиторией популярного телеканала, как лучше поступить, чтобы найти свое место в жизни: переспать со всеми, от кого зависит успех, или найти одного, но богатого, который за те же услуги оплатит путь к этому успеху. Вывод, к которому спорящие пришли при поддержке такой же юной телеведущей и части аудитории, прост и незатейлив - оба способа приемлемы.
Жертвы теракта на Дубровке, сама жизнь которых висела на волоске и которые были спасены только благодаря жестким и четким действиям руководства страны, теперь предъявляют судебные иски этому самому руководству на сотни тысяч и даже на миллионы долларов.
Самая демократическая в мире страна, только что вбомбившая все принципы послевоенного мироустройства в насквозь пропитанную кровью землю Югославии, собирается танками "Абрамс" и крылатыми ракетами "Томагавк" доставлять иракцам "Биг-Маки" и "Кока-Колу", о которых те вроде бы никого и не просили. И все это при лакейском "Чего изволите?" высокоморальной и так пекущейся о правах каждого человека Объединенной Европы.
Возгласы о недопустимости попыток клонирования человека глохнут в мощном и слаженном хоре тех, кто полным ходом и уже давно клонирует целое общество. И не только клонирует, но где силой оружия, где путем идеологических и других диверсий эту клонированную модель усердно насаждает.
Нищие в московском метро. Пенсионеры у мусорных баков. Голодные и завшивевшие солдаты, которые не способны защитить не то что Родину, а самих себя от самих себя же. Дворцы генералов от политики, бюрократии, бизнеса и тех же армейских генералов. Нетопленные хижины вымерзающего населения Севера и Дальнего Востока, ставшего заложниками Чубайса и иже с ним.
Самая свободная в мире пресса. Самые дешевые в мире девушки. Самая дешевая в мире промышленность: за Норильский завод уплатили государству почти столько же, сколько стоит хороший забор вокруг этого индустриального гиганта мирового масштаба.
Мир сошел с ума. Перед любым нормальным человеком стоит дилемма: или участвуй в этом шабаше и присоединяйся к распространению сумасшествия, или умирай с голоду. Разверзлась пропасть, падение в которую смертельно. Преодолеть эту пропасть в одиночку не хватит сил ни у одного, даже самого выдающегося человека. Нужен мост, прочный мост на солидных опорах как на нашей стороне пропасти, так и на той, другой ее стороне, которая пока даже и не видна за ядовитым туманом, которым усердно застилают наши мозги опытные отравители.
Книга К.Ю. Резникова "Лукошко с трухой" представляет собой один из элементов несущей конструкции этого моста, который начинают потихоньку строить - пока умозрительно - случайно уцелевшие представители российской элиты, элиты, скупленной на корню за такие же гроши, как и Норильский комбинат. И сам факт появления этой книги знаменателен: нас не убили до конца. Значит, у нас есть еще шанс выжить.
Показательна и личная судьба Кирилла Юрьевича Резникова. Oн закончил кафедру антропологии Московского государственного университета еще при полном разгаре исторического материализма, специализировался в области развития мозга, в 28 лет защитил кандидатскую диссертацию, в 44 - докторскую. Доктор биологических наук, известный нейробиолог, автор трех монографий. Молодым ученым он пытался что-то изменить в закоснелых канонах советской идеологии, написал докладную в ЦК КПСС о пороках в национальной политике страны с предложением по организации Института этнической психологии. Оставленный без ответа, махнул рукой и сосредоточился на науке. После краха СССР, не имея возможности продолжать экспериментальную работу, уехал по приглашению работать в Канаду.
И тем не менее, как-то устроив свою личную судьбу, сохранил боль за судьбу России. Быстро осознал разницу между яркой упаковкой, в которую апологеты Запада заворачивают свою реальность для зарубежных простаков, и самой этой реальностью. Потихоньку начал собирать материал для книги, в которой непредвзято, а лишь с точки зрения логики и здравого смысла оценивается то, что происходит сейчас с миром, и с Россией, и с Западом.
Книга называется "Лукошко с трухой". Вот как сам автор объясняет ее название: "Труха - продукт распада. Сначало было живое, потом живое умерло, но жила форма, образ былого. Затем распались связи структуры, остался сор...". Книга простым лаконичным языком, доходчиво и аргументировано показывает, как именно умирало это живое, как и почему распадалась живая ткань предыдущей цивилизации, как вторгалась цивилизация новая, бездушная и безжалостная. Книга небольшая, всего 250 страниц, но "буквально поражает насыщенностью мысли и точностью выводов, остротой авторского взгляда, анализирующего многообразие происходящих в сегодняшнем мире процессов", как правильно сказано в редакционном введении к интервью К.Ю. Резникова одной популярной канадской газете.
Автор не претендует на лавры гиганта мысли, не изрекает истины, а мягко и ненавязчиво подводит самого читателя к очевидному заключению. Там, где такое заключение не вполне очевидно, автор отсылает читателя к незыблемым авторитетам великих, предоставляя читателю разобрать эту проблему наедине с Плутархом и Платоном, Гумилевым и Вернадским, Розановым и Леонтьевым, Зиновьевым и Хомским, Дугиным и Шафаревичем, Вебером и Муром, Мердоком и Шаффером, Мережковским и Тейяр де Шарденом и еще многими и многими мыслителями, касавшимися вопросов, рассматриваемых К.Ю. Резниковым. Книга содержит ссылки на несколько сотен работ, и будьте уверены, что каждая из таких работ является одной из самых авторитетных в своей области, как и автор, ее создавший.
Некоторых из этих авторитетов Резников так же мягко комментирует сам, чтобы не забывалась мысль об отсутствии абсолютной истины. Вообще, по степени аргументированности, по глубине и добротности при изумительной легкости чтения и восприятия, книга вряд ли имеет себе равных среди изданных за последние годы, а может и десятилетия. Может, потому, что автор не только серьезный ученый, но и блестящий поэт, произведениями которого зачитывается продвинутая молодежь, коротающая время за путешествиями по интернет-сайтам.
Книга состоит из десяти разделов: предисловия, послесловия и восьми слоев, содержащих совместно двадцать эссе, вполне автономных и, казалось бы, никак не связанных друг с другом: что общего на первый взгляд может иметь красота людей и геополитика, происхождение власти и прогресс в биологии, демократия и парадоксы прекрасного? А мир-то, оказывается, един, и те, кто расчленяют его для анализа (что неизбежно), как-то забывают потом собрать снова, и мы живем сначала с расчлененным, потом с усеченным миром, воспринимаем его еще более усеченным, деформированным сознанием и еще удивляемся, почему нас так легко пожирает колорадский жук цветного телеэкрана.
Не пытаясь пересказать содержание каждого эссе - при той плотности мысли, что характерна для Резникова, это заняло бы намного больше, чем двести пятьдесят страниц его книги - попробуем остановиться на некоторых узловых моментах мировоззрения автора. Начнем с предисловия. Оно посвящено простому вопросу: когда начался и чем закончился двадцатый век. Ответ автора:
"Люди, проснувшиеся пополудни в пасмурном берлинском или лондонском январе 1901 года, не ощутили себя в новом веке. Ничего не изменилось. Девятнадцатый век продолжал катиться по наезженной колее, являя привычные ценности жизни: экономную мудрость семейных бюджетов, интрижки приличных людей, страх сифилиса, чугунных монархов на чугунных конях, бронзовых мальчиков в парках, каменных кариатид, подпирающих входы в банки, яркий мир Art Nouveau, телеграфные новости в газетах, традиции университетов, чудеса прогресса на международных ярмарках. Мир был открыт, изучен и поделен". (...)
"Переход в двадцатый век пришел спустя 17 лет, к концу первой мировой, когда германцы применили газы и стали топить пассажирские корабли, Антанта отвечала голодом блокады и танками, в России свергли царя, а обездоленные войной женщины обрезали юбки и стали танцевать фокстрот".
Итоги двадцатого века достаточно пессимистичны:
"Если говорить о человеке европейском и белом, то двадцатый век принес ему психологические и культурные утраты, не жизненно важные, на первый взгляд, но низведшие его из полубога в разряд заурядного и не слишком перспективного обывателя. Утратами этими были конец ренессанса античной цивилизации и окончательная гибель европейской феодальной этики. В результате, белый человек потерял право стоять в авангарде человечества и неизбежно идет к бесславному концу".
Произошло то, что произошло:
"Феодальная этика и культура скончались на полях первой мировой войны. Молодые дворяне Европы и близкие по духу юноши из интеллигентных семей были выбиты в первые два года войны. Погиб не только цвет европейской молодежи, погибли присущие им понятия и традиции. Сказалось это, в первую очередь, на способах ведения войны. Если в ее начале были возможны рыцарские ситуации, описанные по источникам А.И.Солженицыным, то позже широко применяли ядовитые газы и топили пассажирские корабли. Дольше всего рыцарские традиции держались в авиации, но и там к концу войны правила единоборства сменились законами волчьей стаи. Послевоенный мир плыл уже без руля и ветрил, без кодекса чести, без веры в превосходство духа и породы над процветанием и стяжательством".
Особое место в ХХ веке занимают Соединенные Штаты Америки:
"В США XX век наступил раньше, чем в Европе. С феодальной этикой разделались еще во время войны Севера с Югом. Избавиться от Ренессанса было также проще, поскольку привился он в Америке лишь вкраплениями и тонким слоем. Зато в Америке раньше, чем в Европе, была расчищена почва для роста и процветания мещанина. Этим, в немалой мере, объясним экономический феномен американского чуда. Нарастающее интеллектуальное убожество американцев компенсировалось притоком образованных эмигрантов, выгнанных из Европы и Азии домашними неурядицами. Нет сомнений, ХХ век, начавшийся Версальским миром и завершившийся крахом 'Империи зла' и торжеством 'гуманизма' в Белграде, прошел под американским флагом".
ХХ век - век начала глобализации:
"ХХ век открыл эпоху краха духовных ценностей христианской белой цивилизации. В качестве альтернативы, белая элита предлагает глобализацию человечества, выравнивание культур и смешение".
Свой посильный вклад в произошедшее внесла элита:
"Элита вообще любит предавать, и это неоднократно бывало в России. Элита в первую очередь отстаивает рычаги финансового и политического контроля, а на этнос ей совершенно наплевать, если только речь не идет о своем круге. Но завтра придется потесниться и самой элите в ее кругу".
Вот такой вот печальный итог. Но автора больше всего интересует "судьба русской цивилизации, небольшой, самостоятельной ветви цивилизации христианской. Разобраться в этом невозможно без рассмотрения широкого круга вопросов - от эстетики и духовных ценностей до организации общества, этнических отношений и политики".
Эстетике в книге посвящено несколько эссе. Первый слой "Лукошка" составляют три эссе "Красота людей", "Творцы красоты" и "Истоки искусства". В первом детально разбираются идеалы красоты у разных народов в разные эпохи - от глубокой античности до наших дней. Его подзаголовки "Красота народов и половой отбор", "Красота завоевателей", "Красота древних", "Европейские красавицы: От Ренессанса до Тулуз-Лотрека", "ХХ век открывает ноги", "Звезды Голливуда", "Виртуальные красавицы" скрывают огромный массив выверенной энциклопедической информации. И это эссе заканчивается так же достаточно пессимистически.
"Культ тела требует жертв. Люди все больше тратят на поддержание и исправление своего тела. В ход пошли диеты, системы упражнений, кремы-метаболиты и, наконец, пластическая хирургия. Индустрия красоты превратилась в важнейшую отрасль мировой экономики".
"Люди антиэстетичного ХХ века помешаны на красоте. Красоте лица и тела, не красоте духа. Дух остался на старых иконах. Красота прет с экранов домашних спутников жизни, смотрится рекламой со стен улиц, проникает в дверную щель вместе с почтой. Красота - стиль жизни цивилизованных людей. Молодых, с тонкими талиями и толстыми бумажниками. На роликах вдоль пляжа. Искусственные зубы моложаво блестят".
Во втором эссе, "Творцы красоты", автор на примерах из различных, последовательно сменявших друг друга эпох прошлого хотел показать, что "...красота творений искусства не соответствует качеству жизни людей, их создававших. Действует скорее обратная связь. Творцы пирамид обычно живут в хижинах. Хижинах бедняков, а не дикарей. Те же ирокезы или чероки жили лучше и веселее, чем создатели мексиканских пирамид; они были свободнее, могли выбиться в вожди, имели много досуга на спорт и празднества, питались несравненно лучше, чем майя и ацтеки, совершали походы для поддержания храбрости и воспитания молодежи".
Третье эссе "Истоки искусства" построено на анализе успеха выходцев из России художников Комара и Меламида, которые опросили американских обывателей о том, какую картину они хотели бы повесить у себя дома. С учетом данных этого опроса художники создали нетленное полотно, названное ими "Наиболее желанное Америке" - 'America's Most Wanted'. Картина представяла собой летний пейзаж с поляной и редкими деревьями на переднем плане, озером посредине, холмами на горизонте и небом с бегущими облаками. По поляне прогуливались мальчик и девочки, неподалеку присутствовал сам Джордж Вашингтон. В воде стояли два разнополых оленя, а чуть дальше за ними торчала вполне довольная морда плывущего бегемота.
Результаты опроса дали ученым основание считать, "что эстетические чувства сформировались в результате отбора психических качеств, способствовавших выживанию первобытного человека. В число подобных качеств входит предпочтение среды обитания". Сам автор уверен в том, что
"Несмотря на бесспорное преобладание духовной стороны в исскустве, эстетика человека, стоит на фундаменте глубинных биологических предпочтений. Попытки оторваться от уютного для людей биологического фундамента могут иметь лишь кратковременный успех в узком кругу эстетов. Но моды проходят. Распад формы всегда будет проигрышен в долговременном плане. В этом - причина поражения модернизма ХХ века".
Рассмотрим наугад еще один слой "Лукошка", ну хотя бы "Российские этюды" из V слоя. Оспаривая заключение Розанова о том, что в России все пошло наперекосяк с 1825 года, когда на Сенатскую площадь вышли декабристы, Резников привлекает внимание к некоторым другим узловым точкам нашей истории. В частности, он утверждает, например, что "поход русской армии в Европу был политической ошибкой русского исторического пути", что "Россия и без Петра пришла бы в Европу, пусть медленнее и без переноса столицы", что "ошибкой было участие России в навязанном прусским королем Фридрихом II разделе Польши". Но - история не имеет сослагательного наклонения, а ксенофобией сейчас обозначают любую попытку сохранения национального своеобразия, будь то в области культуры или в области экономики.
"В разговоре с россиянами учитывается российская специфика... Русским сообщают, что ксенофобия одна из причин их отсталости. Рыночники-демократы знают экономику и рецепты, как сделать народ богатым. Богатым и счастливым, как американцы. Запад поможет советом и деньгами. Бедным придется потерпеть, временно затянуть пояса".
Запад - это транснациональные корпорации, для которых национальные границы, национальная культура - главные препятствия для превращения свободных людей в зомбированных потребителей, поэтому идет борьба, борьба за будущих потребителей, за молодое поколение.
"Борьба с ксенофобией подразумевает схватку за власть в России. Идет борьба за молодое поколение. В целом, транснациональным корпорациям жаловаться грех. Русская молодежь вполне приобщена к западному стилю жизни, к его развлекательной стороне. Большинство массовых изданий стремятся развлечь и позабавить, уберечь их лбы от морщин. Серезные вещи подают для смеха и развлечений.
Рассматривая пути выхода России из кризиса, многие светлые умы, особенно из числа волею судьбы оказвшиеся за пределами России, предлагают восстановление у нас монархии, причем, выдвигают на престол представителей сохранившихся боковых ветвей династии Романовых. Резников здесь однозначен: "Романовы утратили моральное право править Россией, когда предали своего Государя. В день отречения Николай записал в дневнике: "Кругом измена и трусость, и обман". Слова эти относятся не только к армейской и придворной верхушке, но к ближайшим родственникам".
В то же время, Резников не исключает монархию, как один из способов преодоления кризиса в России, но это не конституционная монархия.
"Введение в России декоративной конституционной монархии созвучно украшению горящего дома карликовым пуделем. Я не считаю возможным это обсуждать".
Это - самодержавие. Монархами рождаются и с младенчества воспитываются на служение стране и народу. Монархи морально чище, чем президенты, которые правдами и неправдами проталкиваются к власти. Президенты зависят от сил, манипулирующих общественным мнением, - от политической и финансовой элиты своей страны или даже чужих стран. Монархия обещает устойчивость. Монарх не зависит ни от кого. Так рассуждает Кирилл Резников, детально обсновывая тезис о том, что
"Для России царская власть может существовать только в форме Самодержавия".
Резников осторожно относится и к попыткам возрождения дворянства. И не потому, что считает его ненужным для России. Наоборот, России сейчас особенно нужны люди, главное для которых - служение Отчизне и собственная честь: ведь дворянство многие наши предки получали как раз за служение, а честь поддерживали в поколениях. Но проблема в том, что "значительная часть российского дворянства прямо и косвенно подготовила падение Российской Империи, служила победившим большевикам и активно старалась приспособиться к коммунистическому режиму. Отцы писали доносы в НКВД, а дети требуют, чтобы чтили их голубую кровь и заодно вернули фамильные ценности".
Книгу действительно невозможно пересказать. Я приведу лишь некоторые названия эссе, вошедших в нее, а также заголовки некоторых этюдов. Они говорят сами за себя: "Российские Либералы", "Либеральные антисистемы", "Сладкоголосые сирены экономики"...Остановимся здесь на минутку.
У Резникова (и не только у него!) свои счеты с либералами, приведшими Россию даже не на задворки истории, а на ее помойку. Он детально разбирает, почему именно либералы оказались у руля в России:
"...причина живучести либералов лежит во внедренных в народное сознание мифах. Главных мифов два:
1. Либералы - единственные в России специалисты в современной экономике и
2. Либералы имеют ключи к сердцу и кошельку Запада.
Первый из главных мифов имеет подпорки в виде мифов вспомогательных. Миф об уникальном профессионализме либералов-экономистов подпирается мифом, что единственным правильным путем развития страны является невмешательство государства в стихию рынка и открытость границ для торговли. Другой миф гласит, что полноценную рыночную экономику можно построить только в демократическом государстве западного образца. Третий миф утверждает, что общество свободного предпринимательства является высшим социальным и экономическим достижением человечества и об альтернативных моделях надо раз и навсегда забыть".
Обозначив эти главные и вспомогательные мифы, Резников последовательно, методично и, главное, убедительно их развенчивает. Собственно, развенчивание сконструированных в лабораториях западных университетов мифов, внедренных и внедряемых в наше сознание, и есть главная тема книги, о чем бы конкретно ни шла речь на ее страницах.
Вернемся к заголовкам: "О национальных предрассудках", "Борьба с русской цивилизацией", "Русофобия в Российской Федерации", "Еврейский вопрос на пороге XXI века", "Вырождение людей и культур", "Запас жизни у русского этноса", "Геополитика глазами антрополога", "Западоиды, как мутация", - в принципе, только этого хватило бы, чтобы вызвать интерес у читателей. Тематика всего "Лукошка с трухой" значительно шире.
В целом книга дает примерно следующие ответы на вопросы о судьбах России:
"Я очень верю в роль личности в истории. Возможно, и в России появится такой человек, который сможет спасти эту страну. Но Россия существует не в вакууме, а в окружении государств, которым не нужно возрождение сверхдержавы"
"Американская элита очень озабочена сохранением своего контроля и отлично понимает, что ей осталось десятилетие-другое безраздельного господства. А потом поднимутся Европа, Китай, возможно, и Россия".
"Интуитивно уверен, что в центрах стратегического планирования США и НАТО России вынесен смертный приговор, который подлежит исполнению в XXI веке. Вынесен приговор если не нам, то нашим детям. Это ближайшая реальность, а не уходящие в даль теории об эволюции человечества.
Насколько смертную казнь удастся привести в исполнение - другой разговор. Тут огромное значение приобретает наличие или отсутствие резервов пассионарности у русского этноса. Этого никто не знает и здесь на сегодня лежит главная загадка загадочной русской души. Загадка, которая во многом определит лицо XXI века".
Несколько слов о языке, которым книга написана. Русский литературный язык, язык Пушкина, Толстого, Шолохова утрачивается устрашающими темпами. Язык - это генетическая основа общества. Слово - его ген, совокупность текстов сродни хромосоме, содержащей основные элементы будущего организма общества, идеология общества - его геном. Новое общество, сложившееся в России при смене идеологии исторического материализма идеологией подлости, принесло с собой новый язык, язык преступных сообществ. "Крышевать", "мочить", "пренцендент", не говоря уже о знамени эпохи - словечке-паразите "как бы", становятся, если уже не стали, литературной нормой. Но - не у Резникова. Его язык богат, мягок и спокоен. Это язык эссеистики, но не сегодняшнего дня, увлеченной смакованием "жареных", часто сомнительных, материалов, а эссеистики "серебрянного века", уважаемой и читаемой думающими людьми России.
Рамки жанра и сама тематика ограничивают набор выразительных средств. Выбрав позицию вдумчивого аналитика, а не страстного пропагандиста, Кирилл Юрьевич старается поддерживать нейтральный тон, сознательно снижает эмоциональный накал изложения, иногда, правда, прибегая к достаточно едкой иронии. Но - сама тематика такова, что вопиют камни тезисов и логических посылок, поэтому в целом произведение воспринимается как яркая вспышка, вдруг высветившая силуэты и потаенные уголки действительности, то скрываемые общей темнотой нашего еще социалистического невежества, то маскируемые тем самым ядовитым туманом западных политологов и пропагандистов.
Есть ли в книге недостатки? Конечно, есть - и много. Она была опубликована на нескольких сайтах в Интернете и вызвала оживленнейшую дискуссию и поток самых разных комментариев - от безудержно хвалебных до злобно-враждебных. Вообще, интернетовские комментарии, это самый лучший индикатор значимости книги: она задела за живое, она не могла оставить равнодушными как тех, кому близки идеи Резникова, так и тех, кто боится их света, боится себя при этом свете, боится, что мост над пропастью, в которую они толкают Россию, сделает их затею абсолютно бессмысленной, какой бы глубокой эта пропасть не казалась. При всех своих недостатках книга "Лукошко с трухой" является прочным элементом опоры моста над пропастью.