Резников Кирилл Юрьевич. 12. Допетровская и петровская Россия I. Государство и население: мифы и факты

12. ДОПЕТРОВСКАЯ И ПЕТРОВСКАЯ РОССИЯ. I. ГОСУДАРСТВО И НАСЕЛЕНИЕ: МИФЫ И ФАКТЫ

По странному свойству человеческой психологии - великие памятники воздвигаются именно великим поджигателям мира. Алексею Михайловичу, который вытащил Россию из дыры (или при котором Россия вылезла из дыры) не поставлено ни одного памятника. ... Россия больше всего памятников воздвигла именно Петру. И бронзовых и, тем более, литературных.

Иван Солоневич. Народная монархия

12.1. Допетровская Россия и Пётр I: борьба мифов

Полярные мифы. О допетровской России существуют полярные исторические мифологии, прямо связанные с отношением к реформам Петра I. Согласно одной из мифологий, Московское государство до прихода Петра представляло застойное болото, с каждым годом все более отстающее от быстро развивающейся Европы. Страна неизбежно разделила бы судьбу Индии и других восточных колоний, если бы не явился молодой Пётр и железной рукой не вытащил свое царство из азиатчины, прорубил окно в Европу и преобразовал Московское царство в мощную Российскую империю. Сам процесс вытаскивания России из болота потребовал некоторых издержек (за счет народа), но издержек оправданных, поскольку они спасли государство и открыли путь к величию России.

Противоположная мифология исходит из представлений о русской цивилизации, где самодержавный царь, православная церковь и народ существовали в симфонии, основанной на соборности - единстве общества в деле совместного понимания правды и совместного отыскания пути к спасению. Православное Царство русское отнюдь не было застойным болотом и не отгораживалось от мира: напротив, Романовы заимствовали лучшее из Европы, в частности, Алексей Михайлович провел военные реформы, преобразовавшие русскую армию на европейский манер. Но заимствования не ломали русскую культуру и не вносили отчужденность в общество. Русские цари стремились сберегать народ и советовались с ним с помощью Земских соборов. Перед пришествием Петра Россия расцветала, разумно принимая ценное чужое и сохраняя русскую сущность. Приход Петра грубо сломал естественный ход развития России, принес неимоверные страдания народу и расколол общество, что, в конечном итоге, привело к большевистской революции.

Западническая (пропетровская) и почвенническая (антипетровская) версии истории России выглядят излишне односторонними. Однако попытки дать объективную трактовку "перелома русской истории", встречали затруднения, поскольку авторы слишком доверяли свидетельствам современников ("намеренным свидетельствам" по Марку Блоху) и неизбежно искажали картину прошлого. Несравненно объективнее подход, основанный на "ненамеренных свидетельствах", т.е. не на книгах, записках и дневниках, всегда пристрастных, а на архивных данных о численности населения, размере пашни, проданном зерне, количестве ярмарок, ценах на товары, числе мануфактур, численности армии, выигранных войнах. Полученные сведения можно "оживить" и дополнить с помощью "намеренных" свидетельств, не противоречащих объективным выводам. Этот подход использован в настоящей работе.

Прежде чем перейти к рассмотрению мифологии и фактических данных о допетровской и петровской России, следует кратко остановиться на терминологии, используемой для наименования Российского государства в XVII веке.

Названия России в XVII вв. Царство русское или Российское царство - наименования, принятые со времени провозглашения Ивана IV царем "всеа Русiи" (1547) и вплоть до провозглашения Петра I императором Всероссийским (1721). Другое название - Московское государство, возникло под влиянием польско-литовских политиков, не желавших признавать Россию царством и боявшихся допустить слово русский в название соседней страны. Ведь Речь Посполитая владела западной половиной Руси и даже имела Русское воеводство в Галиции. Сами русские в названии государства допускали разнообразие: "руское царьство", "царьство Руское", "Московское государьство", "Московское царьство", "Росийское царство".

Царство русское развилось из Великого княжества Московского. Вместе они представляют историческую и культурную общность, известную как Московская Русь - понятие, введенное в обиход историками XIX века. Московскую Русь нередко называют допетровской Русью. Если речь идет о государстве, то все же правильнее использовать понятие допетровская Россия. Слово Русь здесь не очень подходит, ведь еще в XVI веке сложилось многонациональное Российское государство, включавшее покоренные татарские царства. Период допетровской России Романовых продолжался 76 лет - с 1613 по 1689 г., до прихода к власти Петра I. В то же время вполне уместно говорить о Московской или допетровской Руси при рассмотрении русской цивилизации, ибо не было разрыва в культуре и образе жизни русского народа при переходе от Руси к России.

12.2. Прерванный путь Московской Руси - трагедия или благо?

Хвала Петру I. О старой, допетровской России до сих пор ведется спор: нуждалась ли она в реформах Петра I, сломавших прежний ход жизни? Была ли Россия конца XVII настолько безнадежно отсталой, что спасти её могла лишь жесточайшая встряска, поглотившая пятую часть населения и культурно расколовшая русский народ? Большинство историков, писателей и государственных деятелей положительно относились к Петровским реформам. Делами Петра I восхищались все русские цари, начиная с Екатерины II, М.В. Ломоносов, А.С.Пушкин, В.Г. Белинский, А.И. Герцен, известные историки - С.М. Соловьёв, К.Д. Кавелин, С.Ф. Платонов. Петра I очень уважал И.В. Сталин. Не без его влияния А.К. Толстой написал лучший исторический роман в русской литературе - "Пётр I" (1930-1945). Деяния Петра по Пушкину и Алексею Толстому, Санкт-Петербург и российский флот, Полтава - все слилось в чувстве народного почитания реформатора, возвеличившего отсталую Россию. Не случайно портрет Петра I висит в кабинете В.В. Путина. Высоко оценивают Петра I историки современной России. В "Истории России XVIII - XIX веков" Л.В. Милова и Н.И. Цимбаева (2006) о Петре-реформаторе написано в восторженных тонах:

"С уходом из жизни Петра Великого окончилась, пожалуй, самая важная эпоха в развитии Российского государства. Пётр Алексеевич совершил крутой переворот в политической культуре государства, ибо вместо священной особы самодержца перед народом явился "первый гражданин" этого общества, гражданин властный, но энергичный, тянущий в гору за десятерых, как точно сказал о нем И.Т. Посошков, в то время как под гору тянули миллионы. ... Великий преобразователь сделал гигантский вклад в создание могучей России, обладающей сильной армией и флотом. ... В конце своей деятельности он горделиво назвал Россию империей... Главный вклад великого преобразователя - это создание в государстве промышленного производства, способствовавшее гигантскому скачку в развитии производительных сил страны. ... Выдающейся заслугой Петра I является и модернизация, хотя во многом преждевременная, государственной машины (создание чиновной бюрократии и т.п.). ... Наконец, еще один исторически значимый аспект Петровских преобразований - крутые реформы в области культуры.".

Карамзин о Петре. Не все русские историки и писатели были согласны с хвалебной оценкой Петра I. Не все считали допетровскую Россию страной безнадежной, выведенной на имперскую орбиту нечеловеческими усилиями Петра. Н.М. Карамзин, оценивавший, в первую очередь, моральную сторону событий, писал: "Пётр не хотел вникнуть в истину, что дух народный составляет нравственное могущество государств ... Сей дух и вера спасли Россию во времена самозванцев; он есть не что иное, как привязанность к нашему особенному, не что иное, как уважение к своему народному достоинству. Искореняя древние навыки, представляя их смешными, хваля и вводя иностранные, государь России унижал россиян в собственном их сердце". Ведь, "русская одежда, пища, борода не мешали заведению школ".

Карамзин вовсе не считал, что Пётр, при всех его заслугах, был творцом величия России. Он пишет: "Забудем ли князей московских: Иоанна I, Иоанна III, которые, можно сказать, из ничего воздвигли державу сильную, и, - что не менее важно, - учредили твердое в ней правление единовластное?.. Пётр нашел средства делать великое - князья московские приготовляли оное".

Славянофилы. Мысли Карамзина о самостоятельном пути России, как православной и самодержавной монархии, были использованы в трудах славянофилов. Ранние славянофилы (1840-е -1860-е гг.), в гораздо большей мере, чем "монархисты-государственники" обращали внимание на своеобразие русской истории и культуры. Главным идеологом славянофильства был православный философ А.С. Хомяков; значительную роль играли И.В. Киреевский, К.С. и И.С. Аксаковы и Ю.Ф. Самарин. Славянофилы объявили об особом пути России как православной славянской страны. Исходя из православного понимания цельной личности и соборности, славянофилы подняли вопрос о переоценке значения московской Руси.

Славянофилы были склонны рассматривать допетровскую Россию как соборное общество. Под соборностью они понимали "единство во множестве" - общность людей, объединенных верой в православные ценности и преданностью государю. В московской России соборность выражалась буквально - в земских соборах, там осуществлялась прямая связь между царем и народом. Славянофилы призывали к "ликвидации Петровского переворота" путем "сознательного отречения от иностранного пути" и "возвращения на прежний, оставленный русский путь". Но они не призывали к возврату всех форм старой жизни. Допетровскую Россию почитали и поздние славянофилы - "почвенники" (1870-е - 1880-е гг.) - Н.Я. Данилевский, Н.Н. Страхов и Ф.М. Достоевский. Достоевский писал:

"До-Петровская Россия была деятельна и крепка, хотя и медленно слагалась политически; она выработала себе единство и готовилась закрепить свои окраины; про себя же понимала, что несет внутри себя драгоценность, которой нет нигде больше - православие, что она - хранительница Христовой истины, но уже истинной истины, настоящего Христова образа, затемнившегося во всех других верах и во всех других народах".

Достоевский и Розанов. Достоевский, в отличие от ранних славянофилов, обвиняет Московскую Россию в замкнутости, в нежелании делиться духовным дарами с остальным миром. В этой связи, он оправдывает петровские реформы. "С петровской реформой явилось расширение взгляда беспримерное, - и вот в этом, повторяю, и весь подвиг Петра". Симпатия к Московской России и к реформам Петра I заметна и у Василия Розанова. Согласно Розанову, в допетровский период господствовали общие, а не частные формы устройства жизни, преобладало общинное, соборное сознание, но пришел Пётр и открыл дорогу индивидуализму: "Этот покров общих форм, скрывавших живую индивидуальность, эту искусственную условность жизни и разбил Пётр силою своей богатой личности ... он одной натурой своей перервал и перепутал все установившиеся отношения, весь хитро сплетенный узор нашего старого быта, и, сам вечно свободный, дал внутреннюю свободу и непринужденность своему народу".

Евразийцы. В 1921 г. группа молодых русских эмигрантов опубликовала сборник "Исход к Востоку". Авторы сборника - Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Г.В. Флоровский, П.П. Сувчинский, провозгласили Россию вместе с тюрко-монгольскими народами особым геополитическим миром - Евразией, противопоставляя его Европе, т. е. Западу. Отсюда началось движение евразийцев, популярное среди русской эмиграции 1920-х -1930-х гг. По мнению евразийцев, российское государство есть скорее продолжение гуннской и монгольской держав, чем княжеств дотатарской Руси. Строй, в котором все классы общества являются "служилыми", несут "тягло", где нет настоящей частной собственности на землю, и где положение социальных групп определяется службой государству, - этот строй коренится в укладе кочевых держав. Он был воспринят Московской Русью и дал ей огромную политическую силу.

Отрицание принципов "Московской Руси", начавшееся с церковной реформы Никона, привело к созданию "антинациональной монархии", двухсотлетнему "романо-германскому" игу. Гибель империи Романовых явилась итогом навязывания россиянам идеологии и порядков чуждого мира. Возрождение "тягловых" и "служилых" евразийских начал наблюдается в Советском Союзе. Из евразийского источника идет и регулирование государством (государем) общественной и частной жизни и хозяйства страны. Вместе с тем, крах большевизма неизбежен в связи с его антирелигиозной и западнической основой.

Солоневич и Башилов. Пожалуй, никто столь страстно не восхвалял допетровскую Россию как жившие в Аргентине И.Л. Солоневич и Б.П. Башилов. В книге Ивана Солоневича "Народная монархия" (1952) большое внимание уделено государственной организации допетровской России. Солоневич утверждает, что подобной системы не существовало нигде в мире - "даже в лучшие времена Рима и Великобритании", ибо эти империи властвовали над побежденными по принципу "разделяй и властвуй", тогда как "Москва властвовала, не разъединяя, а соединяя". Русский народ построил государство, удовлетворявшее большинство его жителей:

"Самоуправления, равного московскому, не имела тогда ни одна страна в мире, ибо повсюду, до середины или даже до конца XIX века все европейское самоуправление носило чисто сословный характер. Мы должны констатировать, что реформы Александра II, были только очень бледной тенью старинного земского самоуправления Москвы. Или, иначе, начиная с конца XVII века до середины двадцатого, государственный строй России развивался, - почти непрерывно в сторону ухудшения".

Солоневич утверждает, что по государственной организации Великое княжество Московское, затем Московское царство, затем Российская империя, всегда превосходили соседей - иначе Россия не выдержала бы конкурентной борьбы. "Все наши неудачи и провалы наступали именно тогда, когда нашу организационную систему мы подменяли чьей-либо иной". Точкой, в которой концентрировались все достоинства государственной системы, была русская монархия. Московская Русь представляется Солоневичу недостижимым идеалом: "Я никак не хочу идеализировать. Я говорю только о государственном строе и я утверждаю, что он был самым "гармоничным" не только в Европе тогдашней, но был бы самым "гармоничным" и для Европы сегодняшней".

По словам Солоневича, родом крестьянина, через пятьдесят лет после Смутного времени, русский крестьянин достигает "уровня материального благополучия, которого он с тех пор не имел никогда". Этот мужик судится судом присяжных и имеет гарантированную законом неприкосновенность личности. Все это было возможно благодаря самодержавию, которое автор называет "народной монархией". Он пишет:

"Самого очевидного вывода, что московское самодержавие было создано народной массой в её, этой массы, интересе, наши историки - даже и монархические - никак заметить не могут. Бьются лбами о любые сосны: и Византия, и татарский пример, и экономические отношения, и все, что хотите ... Между тем, если мы просто-напросто возьмем элементарнейшие факты истории, то мы увидим, что самодержавие было: а) создано массами и б) поддерживалось массами. И создание и поддержка не имели ничего общего ни с Византией, ни с экономическими отношениями: дело шло об инстинкте самоохранения, об инстинкте жизни".

Правление Петра I Солоневич считает величайшим несчастьем для России. В отличие от многих критиков преобразователя России, он не склонен считать, что пьянство, богохульство и страшная жестокость Петра есть лишь следствие его больной психики. По мнению Солоневича, всему этому юный царь набрался у иноземцев - сначала на Кукуе, куда съехались подонки со всей Европы, а потом и в самой Европе - несравненно более жестокой и грязной (немытой) в те времена, чем Россия. Зато главные заслуги Петра - его административные преобразования, создание новой армии, полководческие таланты, создание флота, вызывают у Солоневича большие сомнения. Автор считает его никуда негодным администратором и вообще не признаёт Петра-полководца. Хуже всего, что Пётр был начисто лишён дара предвидения: после его смерти флот сгнил, а на престол дворяне возвели "вчерашнюю уличную девку", неспособную править страной. Власть перешла в руки дворянства.

К Солоневичу идейно близок Борис Башилов (Б.П. Юркевич), также поселившийся в Буэнос-Айресе. В 1950-е - 1960-е годы он опубликовал девять частей (выпусков) книги "История русского масонства". Первые две части посвящены Московской Руси. Автор рисует обаятельный образ Алексея Михайловича - отца Петра. Башилов отводит упреки в пассивности царя, отмечая, что он "был на высоте своей высокой должности", не делал "резких шагов", но и не устранялся от решения важнейших вопросов - умел находить достойных помощников и поддержать новые начинания. Единственный, но серьезный упрек "Тишайшему" Башилов делает в связи с его поддержкой патриарха Никона, который бестактными и жесткими реформами привел русское православие к Расколу. Ошибка царя привела к трагическим последствиям:

"Раскол, подорвав народную веру, обессилил церковную организацию и внес путаницу в народное мировоззрение. Утеряв чистоту самобытного религиозного мировоззрения, разделившись на два лагеря, народ не смог отстоять подчинения церкви государству, которое провел Пётр".

В третьей части - "Робеспьер на троне" Башилов приводит многочисленные примеры, свидетельствующие, что Пётр I революционными методами разрушил Московскую Русь. Он нанес России страшный ущерб, но настоящее европейское государство создать не смог, поскольку "поставил перед собой совершенно утопическую задачу превратить народ глубокой своеобразной культуры в один из европейских народов". Башилов приходит к выводу, что "Пётр своими реформами почти совершенно разгромил национальную, единственно возможную в тяжелых русских условиях, форму монархической демократии". Пётр дал начало петербургской или имперской России, закончившей свой путь Октябрьской революцией.

Современные традиционалисты. Московская Русь привлекает сегодня внимание русских традиционалистов - от неоевразийцев до консерваторов. Евразиец Александр Дугин считает истинным православным царством Московскую Русь после падения Византии: "Именно в Московской Руси полностью реализовался православный политический идеал. В этот период и свершилось избранничество русского народа, о котором догадывались и прежние поколения. Русь стала последним оплотом полноценного православия". Идеальное православное царство и православный уклад жизни на Руси, пишет Дугин, были подорваны реформами Никона и Петра I:

"Эпоха идеального образцового православного уклада в церкви, политике и общественной жизни длилась вплоть до начала никоновских реформ. С этого момента симфония властей на Руси стала раскачиваться то в одну, то в другую сторону. ... А вместе с западническими реформами Петра, упразднением патриаршества и перенесением столицы России в Санкт-Петербург цикл полноценной православной политики на Руси завершился".

Консерватор-националист Егор Холмогоров пишет о разорванности русской истории: "Россия, как ни одна другая страна мира, обладает разорванной историей ... Уже в тот момент, когда в нашей истории появились вместо единой Руси "Киевская Русь", раздробленная Русь, "Московская Русь", "допетровская" и "петровская" России - само пространство исторического, историческая традиция, приобрели какую-то ненормальную конфигурацию". Холмогоров отмечает, что важнейший вклад в разорванность русского исторического бытия внес Пётр I:

"Пётр удивительно точно воспроизводит парадигму действий фараона Эхнатона ... Он пытается произвести полное "переоснование" доставшегося ему государства. Им основан новый город, новая столица - Санкт-Петербург. Пётр вводит новые учреждения, новые обычаи, новые законы, новые уставы, воинские и гражданские, тем самым он выступает как законодатель и нормотворец. Пётр фактически учреждает новое государство Российскую Империю ... Более того. Царь реформирует Церковь, стараясь приблизить её к протестантским образцам, упраздняет патриаршество, и, тем самым, притязает на введение нового религиозного культа".

Традиционалисты всех направлений отказываются признать единую русскую историю и делят её на куски, причем одни куски они любят, а другие - не очень. Им зеркально подобны идейные противники - либералы. Просто в их оценках "кусков" истории плюсы и минусы меняются местами. Как тут не вспомнить, насколько неизмеримо выше стоял Пушкин, писавший: "Я далек от восхищения всем, что я вижу вокруг себя; как писатель, я огорчен, как человек с предрассудками, я оскорблен; но клянусь вам честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, ни иметь другой истории, чем история наших предков, как её послал нам Бог". Следование Пушкину означает, во-первых, принятие всей русской истории и, во-вторых, честное её описание - без сокрытия падений, но и без самоуничижения. Есть мифы и есть факты. Мифы были рассмотрены выше, теперь следует обратиться к фактам. Sine ira et studio.

12.3. Московское государство Романовых. Факты и цифры

Затишье или "Бунташный век"? Царствование Романовых до Петра I не относят к числу переломных в российской истории. Проскочив Смуту, Россия продолжала развиваться в том же направлении, что при царе Федоре и сменившем его Годунове. Такие "накопительные" периоды в жизни страны не остаются в народной памяти, о них не слагают песен, они не привлекают внимания писателей и поэтов. Между тем, именно во времена затишья народу удается обустроиться, восстановить потери, подрасти численно, иными словами, нарастить мясо и нагулять жирок, нужные, чтобы не пропасть при следующем судьбоносном повороте, когда меняется лицо страны, а вожди переворота становятся героями национальной мифологии. Из исторических лиц царствования первых Романовых народ запомнил лишь Стеньку Разина - героя опустошительного, хотя возвеличенного в советское время.

Затишье при первых Романовых означало отсутствие коренной ломки страны, но не спокойствие. "Бунташным временем" прозвали XVII век современники - причем, бунт Разина был для царской семьи не самым страшным. Всего до Петра было шесть крупных восстаний: "Соляной бунт" (1648), восстание в Пскове и Новгороде (1650), "Медный бунт" (1662), восстание Степана Разина (1670-1671), "Стрелецкий бунт" (1682), башкирское восстание (1681-1683). Были еще набеги крымских татар, только в первой половине XVII века уведших для продажи на невольничьих рынках более 200 тыс. человек, борьба с шайками разбойников, и, наконец, последний в перечне, но первый по значению - Раскол. Войны тоже не обходили стороной Россию: 21 год воевали с поляками (1613-1618, 1632-1634, 1654-1667), семь лет со шведами (1613-1617 и 1656-1658) и все эти годы, отражали набеги крымцев. Воевали с турками (1676-1681), ходили в походы на Крым (1687 и 1689). В Сибири малые войны с енисейскими кыргизами и другими инородцами, продолжались весь XVII век. На Амуре воевали с маньчжурами (1652, 1654-1658, 1685, 1686-1687). Одним словом, из 76 лет со времени избрания Михаила Романова (1613) до прихода Петра I (1689) Россия 32 года вела крупные войны, а "мирные" годы пришлись на восстания, борьбу с раскольниками и покорение Сибири.

Рост Московского государства. На протяжении XVII века происходит рост России, самый значительный в её истории. В 1612 - 1615 гг. русские начинают осваивать бассейн Енисея. В 1618 г. был поставлен Енисейский острог, в 1628 г. - Красноярский острог. В 1623 г. атаман Пянда (Демид Сафонов) плавал вверх и вниз по Лене. В 1632 г. Пётр Бекетов заложил Ленский острог - будущий Якутск. В 1639 г. Иван Московитин достиг побережья Ламского (Охотского) моря. В 1643-1646 гг. казаки Василия Пояркова плавали по Амуру. В 1648 г. кочи Семена Дежнёва за 80 лет до Витуса Беринга прошли проливом, отделяющим Азию от Америки. В 1649-1653 гг. Ерофей Хабаров с казаками овладел Даурской землей на берегу Амура. В 1660-е годы под государеву руку привели Бурятию. К концу XVII века России принадлежит вся Сибирь кроме Чукотки, Алтая, Приамурья и Сахалина.

Из Смутного времени Россия вышла, уступив шведам Ижорскую землю и южную Карелию, и передав полякам Смоленскую и Чернигово-Северскую земли. Правивший Россией патриарх Филарет не желал с этим мириться. Однако война 1663 - 1634 гг. с Речью Посполитой оказалась неудачной и по Поляновскому договору (1634) была подтверждена прежняя граница. Не в пример лучше воевал с поляками Алексей Михайлович: в 1654 - 1656 гг. его войска заняли большую часть Великого княжества Литовского, пока не столкнулись со шведами, также на Литву претендующими. Тогда, русские обрушились на шведов - отвоевали Ижорскую землю и заняли часть Ливонии. Новое выступление поляков заставило Кремль заключить со шведами мир на прежних условиях (1661). Война с поляками завершилась Андрусовским перемирием 1667 г. К Московскому государству возвращались Смоленская и Чернигово-Северская земли и переходила Левобережная Украина. Город Киев передавался России на два года. По заключенному в 1886 г. "Вечному миру" Речь Посполитая отказалась за денежную компенсацию от Киева и полностью уступила России Запорожье.

Европейская часть России прирастала не только победными войнами. Не меньшее значение имело строительство засечных черт в "Диком поле". Засечные черты, состояли из засек - деревьев, поваленных вершинами в сторону врага, земляных валов в безлесных местах, острожков и укрепленных городков. Каждая новая черта ставилась на сотню верст южнее предыдущей. Тем стеснялся степной маневр кочевников, а русские земледельцы получали желанную черноземную пашню. Эта испытанная тактика XVI века была продолжена в XVII столетии. В 1635 - 1646 гг. была построена Белгородская засечная черта, идущая через Белгород, Воронеж, Козлов и Тамбов. В 1648 - 1654 гг. была построена Симбирская засечная черта. В 1683 - 1684 гг. появилась Сызранская засечная черта, проходившая на 100 - 120 км южнее Симбирской черты.

В результате освоения Сибири, победы над поляками и строительства засечных черт Россия Романовых за XVII век увеличила свою территорию почти в два раза - с 8 580 000 кв. км в 1613 г. (год избрания Михаила Романова), до 14 520 000 кв. км в 1676 г. (год смерти Алексея Михайловича). К концу XVII века, после перехода Камчатки и Запорожья под государеву руку, площадь Московского государства составляла 15 млн. кв. км. Столь большого приращения территории Россия не имела ни в одном столетии. Самое главное, это приращение оказалось прочным - из занятых земель от России ушла лишь Восточная Украина; все остальные территории являются сейчас владением Российской Федерации.

Население и хозяйство. Несмотря на бунты и войны, царствование первых Романовых понималось народом как "время тишины и покоя", и люди "в животах своих пополнились гораздо". Постепенно восстановилась численность населения, бывшая в России в середине XVI века, до того как голод и чума 1568-1571 гг., голод 1601-1603 гг. и избиение людей в Лихолетье (1606-1618) не сократили втрое население страны. Согласно оценкам, в 1550-е гг. в России жило 9-10 млн. человек, в 1620 г. - 3,5 млн., в 1646 г. - 7 млн., в 1678 г. (в границах 1646 г.) - 9,6 млн., а с присоединенными землями - 11,2 млн. человек. Развилось сельское хозяйство. Под защитой укреплений засечных черт крестьяне распахали черноземы "дикого поля" и Поволжья. За вторую половину XVII века площадь пашни в заселенных областях возросла с 8 до 13 млн. десятин, а в заселявшихся областях - с 4 до 16 млн. Черноземный Юг стал поставлять хлеб в центральную Россию: в конце 70-х годов эти поставки достигали 1 млн. пудов. В докладе Разрядного приказа от 1681 г. сообщается о результатах колонизации Черноземья:

"В Тульских и в Орловских и в иных к тому краю прилегающих местах многие государевы ближние люди... помещики и вотчинники в диких полях построили многие села и деревни... а тем в Московском государстве хлеба и съестных запасов учинилось множество и покупке всего цена дешевая".

Города восстанавливались медленнее деревни, причем больше половины городских жителей составляли служилые люди. По оценке Я.Е. Водарского в 1652 г. городское население России составляло 247 тыс. человек мужского пола, в том числе 139 тыс. служилых и 108 тыс. посадских людей, в 1678 г. - 329 тыс., в том числе 149 тыс. служилых и 134 тыс. посадских людей. Среди посадских самыми богатыми были гости - торговые люди гостиной и суконной сотен. Они торговали по всей России и ворочали капиталами в тысячи рублей. Таких гостей к концу XVII века насчитывалось 250-300 семей. Большинство посадских - мелкие ремесленники и торговцы, обслуживали местных жителей. Из промыслов преобладали солеварение, поташное производство (поташ получали из золы), выделка кож и мыловарение; юфть (выделанную кожу) и мыло вывозили заграницу.

Роль европейцев в жизни страны резко возросла. В Россию приглашали не только военных людей, но знающих специалистов. Местных иностранцев посылали за границу "наймовать мастеровых всяких людей, как то золотово дела добрых мастеров, рудознатцов серебряных и медных и железных руд, алхимистов самых ученых, точильников, мастеров стеклянищных, резцов, которые б умели на дереве и на камени резать всякие фрязские рези". В 1632 г. голландцы основали под Тулой и в Протвино железоплавильные заводы. Возникли железные заводы и в других местах. Всего в XVII веке были построены 22 железоплавильные мануфактуры. К 1639 г. голландец Андрей Виниус наладил в Туле производство легких пушек по шведскому образцу. К 1660 г. в России было уже 7 пушечных заводов, выпускавших сотни пушек в год. Россия стала продавать пушки заграницу: в 1646 г. было вывезено в Голландию 600, а в 1647 г. - 340 пушек. Для производства мушкетов была построена мануфактура под Москвой: за 1647-1653 гг. там было изготовлено более 40 тыс. мушкетов, хотя их все равно не хватало и приходилось закупать заграницей. Были мануфактуры по чеканке денег, производства тканей, канатов, стекла. Большинство мануфактур принадлежали дворцовому хозяйству (монетный двор, пушечный двор) либо иностранцам.

Войско "нового строя". Особенно велика была роль иностранцев в военном деле. Первый массовый набор иностранных офицеров и солдат был проведен по указанию патриарха Филарета при подготовке к Смоленской войне 1632-1634 гг. Было сформировано 4 "немецких" и 8 русских пехотных полков "нового строя", рейтарский и драгунский полки. Большая их часть участвовала в осаде Смоленска. Осада обернулась окружением русского войска и "почетной" капитуляцией (с правом вернуться в Россию). После заключения мира с поляками войска "нового строя" были распущены, но уже в 1637 г. часть распущенных полков вновь призвали на службу. После воцарения Алексея Михайловича (1645) военные реформы возобновились. В 1646-1647 гг. был проведен набор иноземных офицеров, и началось формирование драгун; в 1648 г. был сформирован первый рейтарский полк.

Набор полков "нового строя" ускорился в преддверии русско-польской войны 1653-1667 гг. К началу кампании 1654 г. было развернуто 22 солдатских и 9 драгунских полков общей численностью до 37 тыс. человек. В 1663 г. было уже 55 солдатских полков общей численностью 50 - 60 тыс. человек. Первоначально в полки "нового строя" набирали желающих из числа вольных, но во время войны перешли к даточному набору с тяглого населения: государственных и крепостных крестьян и посадских. В 1658 г. по указу царя взяли в "солдатскую службу" по 1 даточному с 25 дворов. В 1660 г. брали с 20 дворов по 1 человеку. После войны 1654 - 1657 г. солдат распустили по домам, но с них взяли поручные записки с обязательством по первому зову явиться в полки. Под ружьем оставили 20 - 25 полков общей численностью 30 тыс. человек.

Изменилась поместная конница. В ходе войны с поляками большинство дворян и детей боярских "сотенной службы" перевели в состав полков рейтарской службы. Общее число рейтарских полков возросло до 25 (1662). Появилась конница с длинными копьями, обученная на манер польских гусар. Правительство не отказалось от использования стрельцов и нерегулярной конницы, но численность полков "нового строя" росла быстрее. Из 165 тыс. ратных людей, записанных по росписи 1680 г., насчитывалось солдат "нового строя" в 41 полку - 61288, копейщиков и рейтар в 26 полках -- 30472, т.е. 55, 5% ратных людей. В крымских походах 1686 и 1687 гг. в полках "нового строя" состояло 67% - почти 3/4 всего войска.

Новая армия прошла успешную проверку в войне 1653-1667 г. с Речью Посполитой. Дело шло к полному разгрому польско-литовского государства, но Россия ввязалась в войну со Швецией (1656-1658), дав полякам передышку. Война с лучшей в мире армией еще раз показала достоинства войск "нового строя", не раз бивших шведов, но невозможность вести войну на два фронта заставила Алексея Михайловича согласиться на мир со Швецией (1661) и отказаться от Ливонии. Успешнее закончилась война с поляками. По Андрусовскому перемирию (1667) к Московскому государству возвращался Смоленск, все земли, потерянные в Смутное время, и Левобережная Украина. Киев был передан России сроком на два года; но России удалось закрепить его за собой по Вечному миру (1886). Война 1653-1667 г. положила конец Речи Посполитой как великой европейской державе. Новая армия отлично проявила себя и в русско-турецкой войне (1676-1681), сорвав планы турок захватить Украину. Неудачи походов на Крым в 1687 и 1689 гг. были связаны не со слабостью армии, легко отбивавшей наскоки татар, а с нерешительностью В.В. Голицына, способного дипломата, но бездарного военачальника.

В последней четверти ХVII века общие расходы на армию составляли около 700 тысяч рублей, что было недостаточно, чтобы содержать полки "нового строя" на постоянной основе. Поэтому большинство солдат распускали по деревням, и на время мира они становились крестьянами, хотя периодически проходили сборы. Под ружьем оставались "выборные" полки с многочисленными офицерами, урядниками и капралами. Офицеры в них служили постоянно, а солдаты менялись. По сути, это были учебные центры по подготовке младшего командного состава полков "нового строя". Историк А.В. Кутищев считает, что "был создан прообраз армии далекого будущего. По некоторым чертам она перешагнула XVIII и даже XIX век. Это было небольшое профессиональное войско с почти необозримыми подготовленными людскими резервами, почти необозримым войском крестьян-солдат". Впрочем, для войн XVII и XVIII века подобного рода резервы были излишни. Экономика не позволяла тогда развертывать массовые армии.

Московское государство было небогатым, и первые Романовы стремились иметь по возможности дешевую армию. Отчасти им это удавалось. Стрельцы в мирное время кормили себя сами, занимаясь ремеслами и торговлей, а поместную конницу, т.е. помещиков, кормили крепостные мужики. Несравненно дороже обходились войска "нового строя", но тут нашли выход, распуская большинство солдат (и часть офицеров) по домам в мирное время. И все же современное войско стоило дорого: еще до прихода к власти Петра I правительство перешло к увеличению налогов на содержание армии. 1676 году была начата новая всеобщая подворовая перепись земель, и в 1679 г. крестьянам вдвое увеличили сбор со двора "стрелецкого хлеба" (с 0,7 до 1.4 пудов). Рост военных налогов продолжал повышаться, и в 1688 - 1696 гг. поместные крестьяне сдавали со двора уже 5 пудов "стрелецкого хлеба" (вотчинные крестьяне сдавали еще больше).

Примечательно, что в первом Азовском походе Петра I 1695 г. в составе 30-тысячного корпуса, шедшего с самим Петром, было всего 14 тыс. войск "нового строя", тогда как огромное 120-тысячное войско, направленное в низовья Днепра, состояло из ратников русского строя, преимущественно, конного дворянского ополчения. Исчезновение нового войска и появление многотысячной дворянской конницы произошло в первые годы правления Петра I, когда юный царь развлекался, а правила его мать - Наталья Кирилловна, женщина ограниченная, находившаяся под влиянием своей родни Нарышкиных, попустительствующих дворянству. Тогда дворяне массами покинули полки "нового строя" с надоевшей им дисциплиной и вернулись к дедовским обычаям, являясь на военные сборы "конно, людно и оружно", каждый сам по себе. В 1717 г. Пётр I на пиру спросил князя Я.Ф. Долгорукого, кто больше сделал для России, он или отец. Князь отвечал прямодушно, но дипломатично:

"Три главные дела у царей: первое - внутренняя расправа и правосудие; это ваше главное дело. Для этого у отца твоего было больше досуга, а у тебя еще и времени подумать о том не было, и потому в этом отец твой больше тебя сделал... Другое дело - военное. Этим делом отец твой много хвалы заслужил и великую пользу государству принес, устройством регулярных войск тебе путь показал; но после него неразумные люди все его начинания расстроили, так что ты почти все вновь начинал и в лучшее состояние привел. Однако, хоть и много я о том думал, но еще не знаю, кому из вас в этом деле предпочтение отдать... Третье дело - устройство флота, внешние союзы, отношения к иностранным государствам. В этом ты гораздо больше пользы государству принес и себе чести заслужил, нежели твой отец".

Дипломатичность ответа Долгорукова состояла в том, что он не назвал "неразумных людей", разрушивших мощную армию, созданную Алексеем Михайловичем, чем князь избежал царского гнева, а Пётр - позора, ведь он был царем, когда разрушали армию.

Мореплавание. В России XVII века мореплавание было развито на севере у поморов. Поморы строили два типа судов - ладьи и кочи. Ладьи предназначались для плавания в умеренных широтах. Крупные "заморские" ладьи могли перевозить до 200 тонн груза. В XV - первой половине XVI вв. поморы плавали по торговым делам вокруг Норвежского побережья в Нидерос (Тронхейм). Они доставляли туда и послов Ивана III и Василия III, направлявшихся далее сушей в Данию и другие страны Европы. Со второй половины XVI века свободная торговля поморов с норвежцами была запрещена (постарались власти с обеих сторон), но продолжали развиваться морской промысел и освоение полярных морей. Для плаванья во льдах использовали кочи. Эти небольшие двухмачтовые суда с двойной обшивкой, по форме напоминающие половинку ореха, имели уникальное свойство - льдины их не давили, а выталкивали на поверхность. На кочах ходили на Грумант (Шпицберген), в Карское море, осваивали моря Сибири. На кочах Семён Дежнев и Федот Попов прошли проливом, впоследствии названным Беринговым.

Московские власти всячески сдерживали инициативу поморов. Указами Михаила Федоровича 1616 и 1620 гг. были запрещены морские походы из Белого моря в Мангазею (из опасения, что вслед за поморами в Сибирь приплывут иностранцы). В 1667 г. при Алексее Михайловиче вышел новый указ, запрещавший плавание по Обской и Тазовской губе в Мангазею. Тяжёлый удар по северному (поморскому) судоходству нанес Пётр I. Желая привлечь европейские суда в Петербург, он всячески подавлял морскую торговлю через Архангельск. Царю не нравились "неправильные" поморские кочи, столь непохожие по пропорциям на европейские корабли. В 1715 г. Пётр запретил поморам кочи и приказал строить быстроходные, но хрупкие галиоты и флейты. К счастью, местные власти не слишком усердствовали, и кочи продолжали строить и после Петра.

Мореплаванием на Черном и Каспийском морях занимались казаки. Запорожские и донские казаки ходили "за зипунами" в походы, часто совместные, на "чайках" - одномачтовых челнах, вмещающих до 70 человек. Казаки опустошали черноморское побережье Турции и Крыма и каспийское Персии; они вступали в бой с преследующими их турецкими кораблями и нередко побеждали. С 1576 по 1689 гг. запорожские и донские казаки совершили 48 морских походов в Черном море. В 1668 - 1669 гг. донские казаки во главе со Степаном Разиным совершили большой поход в Каспийское море. Он разорил побережье от Дербента до Баку и захватил Фарабад. На обратном пути казаки разгромили флот персидского шаха из 50 кораблей. Позже разинцы поднялись против царя, но чаще казаки служили России: служили со славой на суше и на море. В 1656 г. в морском бою со шведами в устье Невы в районе о. Котлин казаки захватили 6-пушечную галеру с экипажем.

По Волге и Каспию в допетровские времена плавали торговые суда, бусы, которые "строились из брусьев с перерубами, как избы". Бусы имели грузоподъёмность 5000-6000 пудов, т.е. 80 - 100 тонн, ходили под парусом при попутном ветре, но при боковых ветрах часто переворачивались, так как были неустойчивы. Гигантские бусы грузоподъёмностью до 2000 тонн, описанные популяризаторами истории М.А. Буровским и В.Р. Мединским, специалистам неизвестны. В 1717 г. Пётр издал указ, запрещавший строить бусы; вместо них он велел строить суда европейского типа. Европейские корабли на Каспии хотели завести ещё первые Романовы. При Михаиле Федоровиче в 1636 г. в Нижнем Новгороде русские плотники под началом немецких мастеров построили корабль "Фредерик" для плавания голштинских послов в Персию. "Фредерик" прибыл в Астрахань, вышел в открытое море, но потерпел крушение. Алексей Михайлович думал уже о военном флоте на Каспии. В 1667 г. на Оке были заложены корабль "Орёл", яхта, бот и две шлюпки. Суда строили под руководством голландцев. В 1669 г. суда дошли до Астрахани, но там попали в руки разинцев: "Орёл" был сожжен.

12.4. Россия Петра I. Факты и цифры

Территория, население и хозяйство. При Петре продолжился территориальный рост государства. К России перешли Камчатка (ок. 500 тыс. кв. км), Среднее и Верхнее Прииртышье (ок. 150 тыс. кв. км) и завоеванные у Швеции Лифляндия, Эстляндия и Ингерманландия (ок. 150 тыс. кв. км), всего ок. 0,8 млн. кв. км. Население страны составило в 1719 г. 15,6 млн. по сравнению с 11,2 млн. человек в 1678 г. Это увеличение было результатом естественного прироста (главным образом до 1700 г.) и завоеваний Петра (0,6 млн.). Итогом внешней политики Петра было исчезновение европейской сверхдержавы Швеции и появление евразийской сверхдержавы России. (Итогом внешней политики Алексея Михайловича было исчезновение европейской сверхдержавы Речь Посполитая).

Пётр заводил казенные и поощрял частные мануфактуры. С начала XVIII века их число увеличилось в пять раз, и в 1725 г. в России насчитывалось 205 мануфактур. Особенно быстро развивалась металлургия, центр которой переместился на Урал. За период с 1700 по 1725 г. выплавка чугуна в стране увеличилась со 150 до 800 тыс. пудов в год, и Россия вышла на третье место в мире после Англии и Швеции. Проблема производства пушек была полностью решена с запуском Каменского завода на Урале (1701-1703), а открытие оружейного завода в Туле (1712) положило конец ввозу в страну ружей из Европы. К концу Петровского правления экспорт русских товаров вдвое превышал импорт, причем благодаря развитию мануфактур 72% экспорта составляли готовые продукты. Пётр I уделял внимание и сельскому хозяйству. Особенно его интересовали отрасли, поставляющие сырье для промышленности - овцеводство, шелководство, табаководство, производство льна и конопли, посадки леса. В 1721 г. был издан указ, предписывавший при уборке хлебов вместо серпов использовать косы.

Армия и флот Петра I. Перешедшая на европейский строй армия появилась в России при Алексее Михайловиче, и армия Петра выросла из нее, но приобрела несколько важных отличий. Для набора солдат Пётр использовал прежнюю систему датчины, переименовав её в рекрутский набор (1705), но по завершении острой фазы войны (победа под Полтавой) полки не распустил, поскольку воевал почти все царствование. Постоянная армия была страшным бременем для народа, зато по боеготовности превосходила прежние полки "нового строя". Поместную конницу Пётр упразднил, переведя конников-дворян в драгуны. Из дворян он черпал офицерские кадры для армии. Стрелецкое войско Пётр расформировал после стрелецкого бунта 1698 г., но его указ затронул лишь московских стрельцов; остальные стрельцы участвовали в Северной войне и были постепенно переведены в солдаты. В результате сложилась постоянная армия с единым принципом комплектования, с единообразным вооружением и обмундированием. Вводились новые военные уставы. Были организованы офицерские училища. При Петре русская армия стала одной из сильнейших и наиболее боеспособных в Европе, т.е. в мире.

Пётр создал Балтийский военный флот. К концу его царствования, т.е. к 1725 г., Балтийский флот имел 32 линейных корабля, 16 фрегатов и более 400 других судов, преимущественно галер. Галеры были незаменимы в войне в балтийских шхёрах. В битве при Гангуте (1714) пехота с гребных галер захватила взятые на абордаж шведские корабли. Первая настоящая морская победа русских была одержана у острова Эзель в 1719 г. Часть линейных кораблей и фрегатов были куплены у англичан и голландцев, но большинство построили на российских верфях. Суда строили в спешке; использовали сырой, невыдержанный и рубленный не вовремя лес, и они начинали загнивать уже на стапелях. К 1731 г. значительная часть петровских линейных кораблей вышла из строя. Пётр приложил громадные усилия к созданию флота, но его корабли не годились для дальних плаваний; русский флот, способный бороздить океаны, появился в конце XVIII века. Но поставленные Петром задачи флот решил и немало способствовал победе над шведами в Северной войне. Неверно и утверждение, что после смерти Петра балтийский флот сгнил. В 1734 г. русская эскадра в составе 14 линейных кораблей, 5 фрегатов, 2 бомбардирских кораблей и мелких судов вышла из Кронштадта к Данцигу. Осажденную русскими войсками крепость поляки удерживали при поддержке французского флота. Русские моряки заставили сдаться французский фрегат "Бриллиант" и два меньших военных судна. Данциг был занят русскими войсками.

Геополитические устремления. Пётр завершил начатое еще дедом и прадедом (патриархом Филаретом) возвращение русских земель, утерянных в Смутное время. Как и отец, он не только вернул захваченные земли, но приобрел новые: Алексей Михайлович - Левобережную Украину, Пётр - Ливонию. Так Пётр осуществил давнюю мечту русских царей (начиная с Ивана Грозного): "прорубить окно в Европу" - получить порты на Балтийском море. Пётр следовал и традиции прирастания Московского государства Сибирью: Камчатка и Чукотка его интересовали настолько, что он послал туда экспедицию Витуса Беринга (1725-1730). Он же был инициатором присоединения Прииртышья. Следовал Пётр и устремлениям отца в сторону Балкан и Царьграда: он предпринял неудачный поход в Молдову, закончившийся окружением его армии турками и заключением Прутского мира (1711) с уступкой туркам Азова.

Пётр I первый начал "большую игру" в сторону Индии. За "киргиз-кайсацкими" степями ему виделись золото и хлопок хивинцев и бухарцев и путь в Индию. В 1716 г. царь направил в Хиву отряд под началом капитан-поручика князя Александра Бековича-Черкасского. Поход кончился гибелью Бековича и его солдат. Пётр лично возглавил завоевание персидского побережья Каспия. По договору с Персией (1723 г.) к России перешли Дербент, Баку и южное побережье Каспия (в 1732 - 1735 г. Анна Иоанновна отказалась от его завоеваний). Пётр предпринял попытку достичь Индию и морем. В 1723 г. из Ревеля (Таллина) вышли два фрегата с секретными царскими письмами: одно - владыке Мадагаскара, другое - Великому Моголу Индии. Царь желал установить с ними дипломатические и торговые отношения. Вскоре выяснилось, что фрегаты непригодны для дальнего плавания, и суда вернулись в Ревель. Сказалась низкое качество петровского флота.

Итоги политики первых Романовых и Петра. За 76 лет, прошедших с избрания на престол Михаила Романова до прихода к власти Петра (1613 - 1689), Московское государство достигло поразительных успехов. Обескровленная Смутой страна сумела отбить поляков и шведов и заключить мир, хотя и с потерей территорий. Удивительно быстро восстановилось разрушенное хозяйство. Распашка черноземов, расцвет торговли и ремесел, внедрение мануфактур способствовали росту доходов страны. В русской армии основной силой стали полки "нового строя", обеспечившие победу над поляками. Россия вернула Северщину и Смоленщину и приобрела Левобережную Украину с Киевом. Продолжалось расширение Московского государства в Сибири - к концу XVII века территория страны увеличилась в два раза.

Пётр I продолжил политику отца. Он завершил реформу армии и создал военно-морской флот. Выиграв у Швеции Северную войну, Пётр вернул принадлежавшую ранее России Ижорскую землю и присоединил Ливонию. Осуществилась давняя мечта русских царей: Россия получила первоклассные порты для балтийской торговли с Европой. Внешняя политика Петра и его экономические преобразования продолжили дело первых Романовых: они преемственны, а не революционны.

12.5. Управление в Московском государстве

Расцвет и закат земских соборов. 3 марта (21 февраля по старому стилю) 1613 г. земской собор принял решение об избрании на царство Михаила Фёдоровича - первого царя династии Романовых. Земские соборы собирали и раньше для избрания царей (Фёдора Иоанновича в 1584 г., Бориса Годунова в 1598 г., Владислава в 1610 г.), для обсуждения и принятия важнейших решений в жизни страны. Название "Земский собор" ввели в обиход историки, желавшие разграничить церковные соборы от соборов светских. Современники говорили просто "собор", реже - "совет" или "земский совет". "Земский" означает "от всей земли". Земские соборы имели внешнее сходство с сословно-представительными собраниями европейских стран - английским парламентом, испанскими кортесами, германскими ландтагами, генеральными штатами Франции и Нидерландов, сеймами Польши и Чехии. Отличались они нерегулярностью созыва и отсутствием открытой борьбы между сословиями и сословий с правительством.

Земские соборы в Московском государстве ввел Иван IV (Грозный). Первый собор состоялся в 1549 г. Соборы возникли не из вечевых собраний древней Руси, а как инструмент поддержки царской власти: через них царь обращался за советом и одобрением своей политики к обществу. Они состояли из боярской думы, собрания высшего духовенства ("освященного собора") и земских представителей от служилых и посадских людей. Черносошных крестьян пригласили лишь однажды - в 1613 г., на выборы царя. С конца XVI века земские соборы приобрели важную функцию выбора нового государя, но подлинной силы они достигли с избранием Михаила Романова, когда в течение 10-ти лет (до 1622 г.) их собирали каждый год. Соборы обсуждали и решали вопросы внешней и внутренней политики страны: об условиях мира со Швецией, об обороне Москвы от войск Владислава, об "устроении" земли, о посылке по городам сборщиков денег, о поставлении Филарета Романова патриархом.

С возведением в патриархи Филарета, сосредоточившего в своих руках духовную и светскую власть, соборы не собирали до 1632 г., когда потребовались деньги на войну с Польшей. В 1630-е гг. было несколько соборов о сборе денег и набегах крымцев; в 1642 г. обсуждали обращение донских казаков по поводу взятия Азова. В 1645 г. земский собор избрал на царство Алексея Михайловича. В 1648 г. собор постановил составить "Уложение"; в октябре 1648 - январе 1649 г. "уложенный" собор принял новый свод законов. В 1650-1651 гг. собирались соборы о возмущении в Пскове и о готовности Богдана Хмельницкого перейти в подданство России. В 1653 г. земский собор принял решение о войне с Польшей и присоединении Украины. Это был последний земский собор полного состава.

В течение 23 лет Алексей Михайлович соборов не собирал. В 1676 г. он умер, и Фёдор Алексеевич был венчан на царство без избрания на земском соборе. В 1681-1682 гг. Фёдор собирал неполные соборы о ратных делах и об отмене местничества. В 1682 г., после его смерти, земский собор избрал на царство Петра Алексеевича; в том же году другой собор избрал на царство Иоанна и Петра Алексеевичей, а верховной правительницей царевну Софью. В 1683-1684 гг. состоялся собор о "вечном мире" с Польшей. Последние соборы созывались в урезанном составе, являясь чем-то вроде совещаний правительства с представителями отдельных сословий. Они утратили значение еще до прихода Петра I к власти (1689). Последний земский собор неполного состава был созван в 1689 г. для суда над царевной Софьей.

Оформление и закрепление сословий. 16 июля 1648 г. Алексей Михайлович с "тесным собором" - высшими духовными чинами и Боярской думой, приговорили написать Уложенную книгу нового свода законов. Составление свода поручили думской комиссии во главе с князем Н.И. Одоевским. Им указали выбрать "пристойные к государственным и земским делам статьи" из правил апостолов и св. отцов, "градских законов греческих царей", законов прежних государей, прежних судебников, и если нужных статей не найдется, то написать новые, чтобы "всяких чинов людям" "суд и росправа была во всяких делех всем ровна". В сентябре 1648 г. был созван Земский собор с выборными от 130 городов из служилых и посадских людей, но не крестьян. С октября 1648 г. по конец января 1649 г. царь с "тесным собором" и выборные заслушивали законы, делали и принимали поправки. Когда рассмотрение "Уложения" было завершено, россияне получили свод законов, которым пользовались почти 200 лет, вплоть до 1839 г.

"Соборное уложение" представляет попытку всесторонней регламентации жизни, начиная с наказаний за богохульство и вплоть до правил продажи табака. Законы принимали с расчетом, чтобы "все Уложенье впредь было прочно и неподвижно". Таким же хотели сделать и устроение Московского государства. Общественные чины и состояния (не считая духовенства) были сведены в четыре сословия: 1) люди служилые, 2) тяглые посадские, 3) тяглые сельские и 4) холопы. По отношению к государству сословия различались родом повинностей, теперь наследственных: переход из одного сословия в другое становился невозможным или был крайне затруднен. Как пишет Ключевский: "...общественный состав упрощался и твердел: служба и тягло по колеблющемуся имущественному положению или по изменчивому занятию превращались в неподвижные повинности по рождению... Эти замкнутые ... классы впервые в истории нашего общественного строения получили характер сословий".

Многие законы о сословиях были приняты под давлением выборных - служилых и посадских людей. По их ходатайствам "Уложение" ограничило роль духовенства в хозяйственной жизни. Церкви запретили покупать земли и получать их в дар на помин души. По гражданским делам духовенство подчинили Монастырскому приказу, в котором судом ведали светские лица. Церковь лишили права иметь "белые посады", где ремесленничали и торговали люди, заложившие себя монастырям: их включили в число посадских людей. Только посадские могли заниматься промыслами и держать лавки в посаде (крестьянам позволили торговать с воза), но каждый был прикреплен к своему посаду. Всех служивых людей обязали нести ратную службу, ставшей "наследственной безысходной сословной повинностью". Зато теперь только служивые люди могли владеть вотчинами и поместьями. "Уложение" окончательно прикрепило крестьян к земле. Дворяне добились своего - было удовлетворено их требование о праве на бессрочный сыск беглых.

Монастырский приказ был отменён при Фёдоре Алексеевиче в 1677 г. Но царь Фёдор отнюдь не был покорным слугой церкви: он установил увеличенные нормы сборов с церковных имений, чем начал процесс секуляризации церковного имущества, достигший полной силы при Петре I. В 1682 г. Фёдор Алексеевич отменил местничество - источник постоянных тяжб между боярами, тягостно сказывающихся во время военных действий. По указанию царя разрядные местнические книги были сожжены. Для кодификации дворянских родословных Фёдор Алексеевич учредил Палату родословных дел. Отмена местничества стерла грань между боярами и дворянством, ставшими единым сословием.

Упадок местного самоуправления. Как и земские соборы, местное самоуправление обязано возникновением "душителю свободы", Ивану IV (Грозному). Уставные грамоты губных и земских учреждений были опубликованы вместе с новым "Судебником" в 1550 г. Дела по сыску и суд по уголовным делам были отобраны от наместников и переданы в ведение губных старост, выбираемых дворянами в уездах и городовых приказчиков, выбираемых дворянами в городах. Губной староста с губными целовальниками из посадских или крестьян располагался в губной избе. Жители губы обязаны были сами ловить преступников и представлять на суд своему старосте.

Иван IV заменил наместников из Москвы выборными земскими старостами и земскими судьями, которым поручалось местное управление и суд по гражданским и мелким уголовным делам. Земский староста возглавлял земскую избу и ведал вопросами владения и использования общинной земли, записью в тягло, раскладкой и сбором казенных податей, выполнением разных повинностей, в случае отсутствия губного старосты возглавлял общинную полицию. Земские старосты и судьи избирались из зажиточных людей посада и черносошных крестьян сроком на 1-2 года. В уездах, где не было свободных крестьян, управлением ведали губные старосты.

Система местного самоуправления, созданная Грозным, выродилась при Романовых, превратившись в послушное орудие для выполнения распоряжений воевод. Сами воеводы стали управителями мирного населения в результате событий Смутного времени. До Смуты воинские чины управляли лишь в пограничных городах. При Михаиле Романове в 1625 г. воеводы уже управляли в 146 городах и уездах. Воеводы подчинялись Боярской думе и приказу, который ведал данной территорией. Обычно их назначали на два-три года.

Воевод назначали в Разрядном приказе и утверждали царь и Боярская дума. Желающие, из числа бояр и знатных дворян, подавали царю челобитную с просьбой назначить на воеводство, чтобы "покормиться". Воеводы получали денежные оклады, но "кормились" поборами, часто в виде добровольных подношений. Воевода управлял вверенной ему территорией. Он проводил набор служилых людей, следил за порядком и безопасностью, надзирал за судом губных и земских старост, сбором податей, сыском по делам "слова и дела государева". При воеводе была канцелярия - съезжая изба, которой управлял дьяк со штатом подьячих. При всей своей власти, воевода, по крайней мере, по закону, не мог творить, что пожелает: ему были неподсудны духовные лица и он без разрешения царя не мог никого казнить смертной казнью. Право на смертную казнь имели лишь воеводы удаленных Астраханской и Терской земель и Сибири, причем они не могли казнить дворян, мурз и князьков.

Воеводы подчинили губных старост. Впрочем, некоторые губные старосты сохранили независимость и прямо подчинялись московским приказам. Губная система была неустойчивой, но живучей - губных старост то отменяли, то восстанавливали. Так указом 1679 г. Фёдор Алексеевич постановил губным старостам не быть, а губные дела в городах ведать воеводам. В 1684 г. губных старост восстановили и воеводам запретили вершить суд по делам уголовным.

Земские старосты также попали в подчинение воеводам. Воеводы лишили их судебной власти, оставив обязанность собирать налоги и вести местные хозяйственные дела. При Петре I земские избы вновь стали органами самоуправления в городах и у черносошных крестьян. При этом земских старост переименовали в бурмистров, но в ряде уездов они сохранились до провинциальной реформы 1719 г. В конце царствования Петра I земские избы были заменены магистратами и ратушами по шведскому образцу.

Централизация управления. Органами центрального управления в допетровской России были приказы. Приказы различались по полномочиям. Одни ведали вверенными им делами на всей территории Московского государства, другие занимались управлением областей, третьи управляли дворцовым хозяйством, четвертые имели узкую специализацию, например, приказы Аптекарский и Книгопечатный. К приказам общего назначения относились Посольский, Разрядный, Ямской и Поместный, а также приказы, ведающие финансами и торговлей - Большого прихода, Большой казны, Новая четверть (ведал доходами питейных домов), Купецких дел. К приказам, управляющим областями, относились Владимирский, Галицкий, Устюжский, Новгородский, Казанский, Сибирский; к числу воинских приказов - Стрелецкий, Пушкарский, Рейтарский, Оружейный, Иноземский. Всего приказов было более 40. Каждый приказ ведал по своей части и судебным делом. Но были два судных приказа по общим гражданским делам и два приказа по уголовным делам - Разбойный и Земский.

Во главе приказов стояли служилые люди высших чинов - бояре, думные дворяне и дьяки, дворяне московские; иногда в начальники попадали люди незнатные, зато опытные и дельные. К начальникам приказов назначали товарищей из служилых людей и дьяков с подъячими. Дьяки ведали канцелярией и участвовали в обсуждении дел и в суде. Подъячии были простыми писцами. Деятельность приказов сопровождалась увеличением числа подъячих, что приводило к росту расходов на управление. "Подьяческое умножение" стало головной болью правительства. Попытки урезывать жалование подъячим приводили к росту их мздоимства. Не помогало и установление "указного числа" для приказов и "разборы" подьячих. Число московских подъячих особенно быстро росло в последнюю четверть XVII века. Если в начале 1670-х гг. дьяков было 75, а подьячих - 1447, то в 1698 г. на службе состояло 86 дьяков и 2648 подьячих. Как писал монах Авраамий в челобитной от 1697 г., "а молодые де подьячие полны приказы, иным де и сидеть негде, стоя пишут".

Жалобы на множество подъячих писали люди, помнившие о прежнем малолюдстве приказов, но, на самом деле, число приказных людей в Московском государстве было очень невелико. На 1698 г. всего числилось около 4,7 тыс. дьяков и подъячих. Вместе с воеводами, их товарищами и помощниками, общее число чиновников не превышало пяти тысяч. Население России в конце XVII века составляло 10 - 12 млн. человек.^, Это значит, что один чиновник приходился на 2 - 2,4 тыс. человек. Для сравнения, во Франции в 1665 г. насчитывалось 46 тыс. чиновников при населении в 18 млн., т. е. один чиновник приходился на 390 человек. Получается, что один приказный делал работу шестерых французских чиновников, да еще на гораздо большей территории, ведь Франция по площади в восемь раз уступала России без Сибири (0,5 и 4 млн. кв. км.) и в 30 раз всему Московскому государству (15 млн. кв. км.). Управление огромной страной столь малыми силами решалось своего рода "вахтовым методом", посылкой воевод и дьяков сроком на два-три года. По приезде они получали помощь от местного самоуправления - губных и земских старост.

Историки отзываются о московских приказах, как о случайном нагромождении крупных и мелких учреждений, контор и временных комиссий. Правительство понимало неудобство такой бессистемной структуры и пыталось "стянуть слишком раздробленное центральное управление". Для этого подчиняли несколько приказов одному начальнику или сливали мелкие приказы в более крупный. "Путем этого сосредоточения, - пишет Ключевский, - из множества мелких учреждений складывалось несколько крупных ведомств, которые служили предшественниками коллегий Петра Великого".

Централизация проявлялась и в укрупнении административного деления Московского государства. Для удобства управления вся страна делилась на земли, земли делились на уезды, а уезды - на волости. Но подчинения земле уездов проведено в жизнь не было. Во время войн с Польшей и Швецией пограничные уезды объединили в крупные военные округа, известные как разряды. В разрядах уездные воеводы подчинялись окружному воеводе. В царствование Михаила упоминаются разряды Рязанский и Украинный или Тульский. При Алексее Михайловиче появилось ещё восемь разрядов. Фёдор Алексеевич объединил и внутренние уезды, образовав разряды Московский и Владимирский. Разряды послужили прообразом губерний, введенных Петром I в 1708 г.

12.6. Реформы управления Петра I

Поиски первой половины царствования. Большую часть царствования Пётр искал формы государственного управления, причем без особого плана и не слишком успешно. Еще в 1699 г. возникает "Ближняя канцелярия" (позже - "Конзилия министров") из близких царю людей, действовавшая вместо Боярской думы. Указа о роспуске Думы не было: просто её перестали созывать. В том же 1699 г. отменили воевод (кроме Сибири); вместо них ввели Московскую Бурмистерскую палату или Ратушу. Земские избы городов во главе с выборными бурмистрами были подчинены Ратуше. Задачей Ратуши был сбор налогов в городах и суд над посадскими людьми. Губернская реформа (1708) сделала Ратушу излишней.

В 1708 г. наступает период децентрализации, вызванный желанием иметь на местах сильную власть в случае вторжения шведов. Пётр создает восемь огромных территориальных единиц, губерний, к которым позже добавляет еще три. Во главе губерний стояли губернаторы, в ведении которых находились военные и административные дела. В 1712 г. губернии разделили на "доли" (по 5536 дворов) во главе с ландратами, избиравшимися из дворян. С 1716 г. в ландраты назначали безпоместных отставных офицеров. Губернская реформа внесла много беспорядка. "Эта реформа, - пишет Ключевский, - опустошила или расстроила центральное приказное управление: одни приказы, как Сибирский и Казанский, она упразднила, переместив их ведомства в соответственные губернии, другие превратила из общегосударственных в учреждения Московской губернии".

Сенат и коллегии. Пётр скоро осознал, что разбросав приказы по губерниям, он остался без центрального аппарата, способного руководить страной в его отсутствие. Требовалось учреждение, обладающее функциями правительства в период отлучек царя. В 1711 г. Пётр создает "Правительствующий Сенат". В указе о Сенате сказано: "всяк да будет послушен Сенату... как нам самому". Сенат был обязан заботиться о правосудии, доходах казны, бороться с лихоимством чиновников и др. В помощь Сенату был введен институт фискалов, доносивших о взяточничестве и казнокрадстве. За работой Сената с 1715 г. надзирал сенатский генерал-ревизор, а с 1722 г генерал-прокурор и обер-прокурор, подчинявшиеся только царю.

В последние 10 лет царствования в управленческих реформах Петра появилась система. Царь духовно повзрослел, набрался опыта и знаний. Ему все больше нравились идеи европейского абсолютизма о "регулярном полицейском государстве", представлявшемся Петру в виде корабля, где царь - капитан, а подданные - от офицеров до юнги, каждый на своем месте и действуют согласно Морскому уставу. Не без влияния немецких философов Готфрида Лейбница и Христиана Вольфа, Пётр отказался от экспериментов и решил использовать опыт других стран, чтобы превратить Россию в государство "всеобщего блага". Для достижения блага следовало регламентировать все стороны жизни подданных, для чего требовалась новая администрация. В качестве образца Пётр выбрал административную систему Швеции.

В 1717-1718 гг. вместо расстроенных губернской реформой приказов Пётр I учредил коллегии с более четкой компетенцией. Были созданы коллегии: Воинской коллегиум, Адмиралтейской коллегиум, Чужестранных дел, Камор (ведала доходами казны), Штатс-контор (государственные расходы), Ревизион (финансового контроля), Юстиц, Коммерц, Берг и Мануфактур (горнозаводская и фабричная промышленность, позже разделившаяся на две коллегии). В 1721 г. добавилась Вотчинная коллегия. Коллегии подчинялись Сенату. Новая центральная административная система отличалась простотой и четким разделением компетенций между ведомствами. Она оказалась долговечной: в 1802 г. коллегии были преобразованы в министерства, сохранившиеся до наших дней.

В 1719 г. началась новая областная реформа. Помимо губерний в России вводились провинции - всего 50 провинций, во главе с воеводами, а провинции - дистрикты, руководимые земскими комиссарами. Ландратов Пётр отменил. Теперь губернаторы ведали военными и судебными делами, а воеводы стали от них независимы во всем, кроме военных дел. Эта система оказалась громоздкой и малоэффективной. Последние годы царствования Петра все большую роль играли полковые дворы с воинскими командами, призванные контролировать сбор подушной подати, но все чаще выполнявшие полицейские и даже судебные функции.

Упорядочение сословий и чинов. В 1721 г. Пётр ввел новую форму городского самоуправления - магистраты; кроме сбора налогов, магистраты ведали развитием мануфактур, распространением грамотности и общественным призрением. Должность бурмистров отменялась. Все посадское население делилось на три части: 1-ю гильдию (богатые купцы и владельцы ремесленных мастерских) , 2-ю гильдию (купцы среднего достатка, зажиточные ремесленники) и "подлый люд", составлявший подавляющее большинство городского населения. Правом выбора в магистраты получили только члены гильдий, избираться могли лишь члены 1-ой гильдии. Деятельность магистратов контролировал Главный магистрат. После смерти Петра магистраты отменили (1728) и вновь ввели ратуши с бурмистрами.

В 1718 - 1722 гг. по указу Петра была проведена подушная перепись податного населения: крепостных крестьян и дворовых, дворцовых и государственных крестьян, тяглых посадских и людей промежуточных классов. Все промежуточные слои были по выражению Ключевского "втиснуты в два основных сельских состояния" - крепостных людей, куда вошли крепостные крестьяне и дворовые (холопы) и государственных крестьян, включивших теперь однодворцев, черносошных крестьян, татар, ясашных и сибирских пашенных служилых людей. Пётр завершил начатую еще в середине XVII века политику упрощения сословий: многочисленные группы служилых людей, не вошедшие в дворянство, он включил в сословие государственных крестьян со значительным сужением их прав и возможностей. Было ликвидировано и холопство путем слияния его с крепостными крестьянами.

Итогом административной деятельности Петра явился закон о порядке несения государственной службы - "Табель о рангах" (1722), составленный по образцу датского "Расписания рангам". "Табель о рангах" делила военную, гражданскую и придворную службу на 14 чиновничьих классов (рангов). Занятие 6 низших рангов давала право на личное дворянство, начиная же с 8-го ранга гражданской службы и 13-го военной -- потомственное дворянство. "Табель о рангах" давала возможность сделать карьеру способным людям из низших сословий. "Дабы тем охоту подать к службе и оным честь, а не нахалам и тунеядцам получать", - сказано в 3-ей статье "Табели". В несколько измененном виде "Табель о рангах" сохраняла свою силу до 1917 г.

Реформы управления в XVII веке и при Петре I. В допетровской России Романовых изменилась организация общества и управления. К числу основных перемен следует отнести: 1. Укрепление самодержавия; 2. Падение значения выборных органов и самоуправления; 3. Формирование сословий; 3. Полное закрепощение поместных крестьян; 4. Отмену местничества; 5. Централизацию приказов. Реформы Петра, при всем его увлечении иноземщиной, хаотичных экспериментах и копировании шведских образцов, следовали тенденциям развития управления в Московском государстве XVII века: укреплению самодержавия, упрощению сословий, приоритету службы над происхождением (истоки в отмене Фёдором Алексеевичем местничества), централизации органов управления и укрупнению территориального деления страны. Некоторые реформы Петра во второй половине царствования сохранили значение вплоть до падения династии Романовых.

12.7. Положение народа при первых Романовых

Мифы о положении крестьян. Страшные потери, понесенные Россией в Смутное время, когда погибло от трети до половины населения страны, повлияли на положение крестьян. Последствия сказались противоположным образом. Изобилие пахотной земли при нехватке населения привело к улучшению жизни крестьян. Правительству пришлось облегчить подати, а помещикам ограничить барщину и снизить оброчные платежи. Уступки делали из боязни, что мужики бросят землю и запишутся за монастыри или за бояр или вообще сбегут неизвестно куда. Та же боязнь остаться без крестьян толкала помещиков добиваться от царя полного их закрепощения. В современной России писатели и журналисты (иногда историки) предвзято описывают положение крестьян в XVII веке. Одни восхваляют их довольство и защищенность, другие, напротив, рисуют ужасы закрепощения. Подобные оценки используются при построении мифов более общего характера, идеализирующих либо Ивана Грозного в противовес крепостникам-Романовым, либо первых Романовых в противовес Петру. В обоих случаях искажается наше прошлое. Ниже приведены цифры и факты о положении крестьян в XVII веке.

Окончательное закрепощение крестьян. Говоря о закрепощении крестьян в XVII веке, следует обязательно добавлять слово "полное" или "окончательное". Крестьянам запретили выход от помещиков в Юрьев день еще в конце XVI века, при добром царе Фёдоре, "по наговору Бориса Годунова". Хотя запрет касался выхода владельца крестьянского двора, а не его сыновей и младших братьев, помещики с этим не считались. Пытавшихся уйти от помещика крестьян, заковывали в "железа", захватывали их жен и детей. Крестьяне ответили на запрет выхода поговоркой: "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день" и массовыми побегами. В 1597 г. были установлены "урочные лета" в 5 лет - срок сыска беглых крестьян; в 1607 г. при Василии Шуйском срок сыска беглых продлили до 10-и лет. После избрания на престол Михаила Романова положение крепостных крестьян формально вернулось к временам до начала Смуты, т.е. крестьяне не имели права выхода от землевладельца, а урочные лета вновь определили в 5 лет.

На деле крестьяне убегали, когда хотели, и никто их не искал. Как пишет историк Ю.А. Тихонов: "При Михаиле Федоровиче бегство крестьян приняло грандиозные размеры. Как правило, бежали семьями, иногда целыми деревнями. Беглецы захватывали с собой хозяйственный инвентарь, одежду, ульи с пчелами, уводили скот". Правительство было очень слабо и не имело средств вернуть беглых. Едва хватало сил подавить шайки разбойников, заполонивших Россию. Все же постепенно мирная жизнь налаживалась, хозяйство восстанавливалось, страна оживала. К концу 1630-х г.г. возросли числом и силой служилые люди, выбитые в Смутное время. Теперь дворяне не просили, а требовали - больше всего их возмущало сманивание крестьян монастырями и боярами и ограниченный срок сыска беглых. В 1637 г. дворяне подали царю челобитную с требованием отмены урочных лет и введения запрета монастырям, митрополитам и "московским сильным людям всяких чинов" укрывать беглых крестьян. В 1639 г. правительство частично удовлетворило челобитную, продлив срок сыска беглых до 9-и лет.

Дворянам потребовалось еще 10 лет нажима на правительство, чтобы добиться полного закрепощения крестьян. Они явно брали пример с польско-литовской шляхты - всевластных господ над хлопами, готовых отстаивать своих права любым путем, вплоть до восстания. Даже название восстания шляхты - "рокош", перешло тогда в русский язык. В 1641 г. служилые люди "завели на Москве рокош": они с "большим шумом" ломились в царский дворец, чтобы подать петицию от имени дворян 44 городов. Дворяне требовали оградить их крестьян от "сильных людей", укрывающих беглых на время "урочных лет", пока владельцы не потеряют права иска. Власти слегка отступили, установив 10 лет сыска для беглых и 15 для увезенных другими владельцами. В 1645 г. умер Михаил Фёдорович и на престол вступил 16-летний Алексей Михайлович. На его коронации дворяне вновь подали челобитную с требованием "урочные годы отставить". Им было обещано в новых переписных книгах писать крестьян без урочных лет. Тем не менее, понадобился московский "Соляной бунт" 1648 г., чтобы царь согласился созвать Земский Собор и рассмотреть пожелания дворян и посадских.

На Земском Соборе преобладали выборные от дворян; правительство перед ними заискивало. В принятом "Уложении" (1649) были отменены урочные годы, а крестьяне "с племенем вместе" объявлялись навечно крепки их владельцам.

Теперь всякий уход с земли считался побегом, а за укрывательство беглых полагался штраф -10 рублей за год. Помещик сам определял объем крестьянских повинностей, и он же судил крестьянина во всех делах, кроме "татьбы и разбоя, и поличного и смертного убийства". И все же крепостные крестьяне сохранили некоторые права: крестьян нельзя было убивать и лишать собственности, они могли жаловаться в суд на господские поборы "через силу и грабежом", могли выступать свидетелями и принимать участие в обыске. Крестьяне несли двойные поборы - барщину или оброк в пользу землевладельца и тягло (подать) в пользу государства. Как тягловые люди, они принадлежали государству. Помещик не мог свести их с земли и лишить государство тягла. В "Уложении" запрещается как освобождение крестьян, так и превращение их в дворовых людей - в холопов. "Бесчестье" крестьянина каралось штрафом в 1 рубль. Для сравнения, бесчестье посадского человека каралось штрафом в 5-7 рублей, а бесчестье дворянина - штрафом в 5-15 рублей^.

Дворяне добились своего, но выражали недовольство, что беглых не ловят, и крестьяне бегут как и раньше. Под давлением помещиков Сыскной приказ в 1650-е - 1660-е гг. направил "сыщиков" из дворян ловить беглых. Сыщики получали в помощь от воевод отряды стрельцов и казаков. В то же время, на южной границе правительство само тормозило возвращение беглых. В челобитной 1653 г. дворяне настаивали на возвращении беглых с Белгородской черты. В ответ вышел указ о возвращении с черты крестьян, бежавших после "Уложения" 1649 г., а тех, кто бежал раньше - оставить, где поселились. Это было явное отступление от "Уложения". Следующий указ 1656 г. отодвинул срок возврата с черты на 1653 г. В указе 1683 г. срок возврата с Белгородской черты ещё раз передвинули - теперь на 1675 г. Сходным образом переносили сроки сыска беглых в Сибири (указы от 1671, 1683, 1700 гг.).

Уступки царей дворянам: дарения крестьян. "Крепостники" Романовы вовсе не стремились отдать крестьян помещикам, но зависимость от служилых людей заставляла царей шаг за шагом уступать их требованиям. Ключевский объясняет

"Закон и помещик, ...поддерживали друг друга в погоне за крестьянином. Но согласие было только наружное: обе стороны тянули в разных направлениях. Государству нужен был усидчивый тяглец, которого всегда можно было бы найти по писцовой книге на определенном участке ..., а помещик искал пахотного холопа, который делал бы исправно "дело его помещицкое, пашенное и гуменное и дворовое" и оброк платил бы, которого сверх того можно было бы при случае продать, заложить и в приданое отдать без земли".

Первые Романовы виновны перед народом не столько в закрепощении поместных крестьян, уже закрепощенных, сколько в раздаче помещикам сотен тысяч дворцовых и даже черносошных крестьян. Дворцовые крестьяне принадлежали лично царю и царской фамилии. Жили они на дворцовых землях и поставляли продукты и изделья промыслов к царскому двору. Черносошные или государевы крестьяне принадлежали государству и несли тягло в его пользу.

Практика вознаграждения дворян дворцовыми и, реже, черными землями встречалась и в XVI веке, но поистине больших масштабов она достигла в царствование Михаила Романова. Раздачи земель начались в 1612 г., сразу после освобождения Москвы от поляков. Особенно массовыми раздачи были до возвращения из плена отца царя Филарета (1619). Земли получали близкие к царю бояре и служилые люди из захваченных поляками областей. В раздачу пошли дворцовые и черные земли Замосковного края и земель к югу от Оки. О дальнейших раздачах сведения более точные. За 31 год царствования Алексея Михайловича (1645 - 1676) было роздано 13 960 крестьянских дворов. При царе Фёдоре Алексеевиче (1676 - 1682) - 6 274 двора. За восемь лет регентства Софьи Алексеевны (1682 - 1689) - 17 168 дворов! В годы правления Натальи Кирилловны и юного Петра (1690 - 1699) были розданы 7 337 дворов дворцовых крестьян (из них 6 000 родственникам царицы).

Если пересчитать скорость раздачи крестьянских дворов, то меньше всего их раздаривал Алексей Михайлович - около 450 дворов в год. Фёдор Алексеевич раздавал уже по 1045 дворов. Расточительней всех была Софья Алексеевна: она жаловала по 2 453 двора в год - в пять с половиной раз больше, чем отец. Наконец, Наталья Кирилловна одаривала родных (и некоторую часть дворян) 815-ю дворами в год. Цифры эти свидетельствуют о силе царской власти. По настоящему она была сильна при Алексее Михайловиче (и то не в первые годы царствования), а слабее всего при Софье Алексеевне - отсюда и различия в числе розданных крестьян. Получается, что у народа были основания любить сильную власть и верить, что сильный царь - это народный царь. Опровергнуть это заблуждение довелось Петру.

Согласно Ключевскому, по переписи 1678 г. из 888 тыс. тяглых дворов только 92 тыс. (10,4%) принадлежали свободным людям - посадским и черносошным крестьянам; остальное тяглое население находилось в крепостной зависимости от церкви - 118 тыс. дворов (13,3%), царского дворца - 83 тыс. (9,3%), бояр - 88 тыс. (10%) и дворян - 507 тыс. дворов (57%). В эти расчеты П.Н. Милюков внес уточнения. Тяглых дворов по переписи 1678 г. оказалось меньше - около 790 тыс., поэтому число дворов поместных крестьян, полученное путем вычитания всех остальных категорий из общего числа податных дворов, составляло 409 тыс., т.е. 52, а не 57%. И всё же, поместная, самая тяжкая для крестьянина форма крепостной зависимости преобладала в допетровской России конца XVII века.

Налоги. Московское государство вышло из Смуты с разоренным хозяйством и разрушенной налоговой системой. Денег не хватало и правительство вместе с Земскими соборами собирали чрезвычайные налоги с торговых и посадских людей - "запросы волею" и "пятую деньгу". Деньги взимали и с черносошных крестьян. В 1620-е гг. патриарх Филарет занялся восстановлением налоговой системы. Перепись земель показала, что площадь "живущей", т.е. засеваемой пашни сократилась в 4, 10 и более раз. Налоги брали с податной единицы - сохи. Сохи различались по размерам "живущей пашни". "Служилые сохи" помещиков были в 1,6 раза больше, чем "чёрные сохи" черносошных крестьян. Поэтому на крестьян, живущих на земле помещика, приходилось меньше налогов, чем на черносошных крестьян. В посадах налоги раскладывались по "подворной сохе", содержащей от 40 до 160 посадских дворов.

В конце 1620-х гг. патриарх Филарет резко повысил налоги, но под давлением помещиков, засыпавших правительство челобитными, должен был уступить. Хуже всего пришлось черносошным крестьянам: они продолжали платить высокие налоги - в 10 - 20 раз большие, чем у поместных крестьян. В 1677 - 1678 гг. была проведена подворная перепись, позволившая обложить податями тяглое население по дворам. В 1679 г. прямые налоги были объединены в единый налог - "стрелецкие деньги", которые стали собирать с числа дворов. Подворное обложение сохранилось почти до конца царствования Петра I.

Для поместных и монастырских крестьян, т.е. для большинства населения, уровень налогов в XVII столетии был низким. Согласно С.А. Нефедову налоги поместных крестьян в пудах зерна на душу в 1630 - 1672 гг. составляли 0,16 - 0,31 пуда, в 1672 - 1688 гг. - 0,53 - 0,7, в 1688 - 1696 гг. - 0,9 пуда. Для сравнения, при Иване Грозном в 1561 - 1562 гг. с поместных крестьян собирали податей 2,8 пуда, а при Петре в 1723 - 1725 гг. - 2,5 пуда. Это значит, что первые Романовы стремились избежать разорения (и бунтов) крестьян и собирали щадящие налоги, в десять раз меньшие при Алексее Михайловиче, чем при Иване Грозном или Петре I. Упор делался на косвенные налоги: таможенные пошлины и кабацкие доходы давали до двух третей поступлений в казну. Попытка ввести высокую пошлину на соль привела к "соляному бунту" (1648). Неудачной оказалась и попытка введения вместо серебряных медных денег.

Барщина и оброк. Страшные опустошения Смутного время затронуло все слои населения, но в наибольшей степени бояр и служивых людей. "Прежние большие роды многие без остатку миновались", а служилых людей стало меньше в разы: если в 1580-х годах в дворянском ополчении числилось 65 тыс. всадников, то в 1630 г. полевую службу могли нести лишь 15 тысяч дворян. Ведь именно служилые люди - дворяне и дети боярские (наряду с казаками), сражались и гибли в войнах Смуты. Резкое уменьшение числа служилых, т.е. помещиков, не могло не сказаться на жизни поместных крестьян: их положение улучшилось. Прокормить немногих дворян было крестьянам по силам, а помещики опасались их притеснять - ведь крестьяне могли сбежать на южную границу или на Волгу, или перейти на боярские и монастырские земли. Отмена урочных лет в 1649 г. не сразу сказалось на масштабах побегов: лишь в 1660-е годы стала налаживаться служба сыска беглых крестьян. Но тут подоспело восстание Степана Разина (1670 - 1671), переросшее из казацкого в крестьянское. Восстание жестоко подавили, но дворяне были слишком напуганы, чтобы увеличивать повинности крестьян.

При первых Романовых нормы барщины были в три раза ниже, чем в крепостной России XIX века. По оценке С.А. Нефедова в 1630-е - 1640-е гг. барщина отнимала 1/5 крестьянского труда, в 60-х годах - 2/5, и в конце столетия - немногим более 1/5. Нормы барщины на протяжении XVII века оставались низкими, хотя временно возросли в 1660-е годы. Посилен был и оброк. Нефедов пересчитал оброк в пудах "хлеба" (зерна) на душу и получил следующие средние значения: 1626 - 1644 гг. - 2,9 пуда, 1660 - 1670 гг. - 1,5 пуда, 1680-е - 1690-е гг. - 3,2-5,8 пуда. Автор приводит размер оброка в 1540 г. в Новгородской пятине - 8-12 пудов на душу. Получается, что крестьяне в XVII веке платили оброка в 3 - 4 раза меньше, чем в XVI веке.

Уровень жизни в XVII веке. Для большинства крестьян жизнь при первых Романовых нельзя назвать тяжелой. Налоги были низкие, и помещики не обирали крестьян. По оценке Нефедова барщинный крестьянин собирал с урожая для своей семьи 18-21 пудов зерна на душу, из них 5-9 пудов излишков. О зажиточности крестьян свидетельствует среднее количество скота во дворе. Монастырские крестьяне имели по 2-5 лошадей и 3-5 коров; помещичьи - по 2-3 лошади и 2-3 коровы; у крестьян, недавно бежавших на Юг, на дворе стояло по 3 лошади и по 2 коровы.

О жизни "черного" люда можно также судить по оплате труда наемных работников. Нефедов пересчитал поденную плату в количество купленного на нее хлеба. Оказалось, что 1640-е гг. она составляла 10 кг хлеба, в 1654-1679 гг. уменьшилась до 6 кг и в конце века увеличилась до 14 кг. В 1674 г. батрак на дневную плату в 15 денег (3 коп.) мог купить 4 кг мяса (пуд говядины стоил 56 денег). Найти работников было не просто. В 1630-е годы монахи Иосифо-Волоколамского монастыря жаловались, что не могут подрядить крестьян для обработки пашни: "Люди стали огурливы, в слободу посылаем для жнецов нанять, и нихто из нойму не идет, не страшатся никово".Не шли и на Тульские заводы; властям пришлось обязать крестьян соседних деревень выполнять подсобные работы как повинность. Еще труднее было нанять людей в Белгородчине. В 1639-1642 гг. власти предлагали платить жнецам 7-10 денег в день, что в пересчете на зерно составляет 14-20 кг. Это вдвое превышало поденную плату в Подмосковье, но не привлекало зажиточных крестьян Юга.

О высоком уровне жизни людей Московского государства свидетельствуют записки заезжих иностранцев. Адам Олеарий пишет, что страна "чрезвычайно плодородна", в ней "громадное изобилие хлеба и пастбищ" и "редко приходится слышать о дороговизне". Юрий Крижанич утверждает, что "хотя в богатых странах более зажиточные люди живут удобнее и роскошнее, нежели на Руси, однако при всем том крестьяне и убогие горожане, кормящиеся рукоделием, живут на Руси намного лучше и удобнее, нежели в тех пребогатых странах. ... Все люди, как самые бедные, так и самые богатые, едят ржаной хлеб, и рыбу, и мясо и пьют по крайней мере квас, если не имеют пива. Так что крестьянам и бедным рукодельцам живется на Руси намного лучше, нежели во многих местах Греческой, Испанской и других подобных земель ... Ни в одном королевстве простые черные люди не живут так хорошо и нигде не имеют таких прав, как здесь".

Можно согласиться с Крижаничем, что московские дворяне жили в XVII веке несравненно скромнее польских панов. Тем не менее, их положение улучшилось. Если после Смуты многие дворяне были разорены и ходили в лаптях, как крестьяне, то постепенно их жизнь наладилась. Достаток пришел к ним не от увеличения барщины или оброка, а от роста числа крестьян в поместьях. Например, в Шелонской пятине Новгородчины на одно помещичье владение в 1626-1627 гг. приходилось в среднем 3,8 двора и 6,2 крестьянина мужского пола, то в 1646 г. - 6,8 двора и 22,1 крестьянина, а в 1678 г. - 7,5 двора и 29,1 крестьянина. Число крестьян в поместьях возрастало благодаря высокому естественному приросту населения.

Жизнь народа при первых Романовых далеко не для всех была благополучной. Не говоря о холопах, нелегким было положение посадских и, особенно, черносошных крестьян, плативших большие налоги. Резкое повышение налогов на черных крестьян привело к запустению Вятской земли и Русского Севера. В 1663-1668 гг. вятские крестьяне платили 10 пудов хлеба со двора или 2 пуда с души. В 1668/69 г. им велели платить вместо хлеба деньгами, в результате чего на двор пришлось 2 руб. налога, а на душу - 40 коп. или 4 пуда хлеба.Не все могли платить и начались "большие непомерные правежи". Тогда крестьяне побежали на Урал и в Сибирь. Перепись 1672 г. показала, что население уменьшилось на одну пятую, но власти упорствовали. Крестьяне для уплаты налогов выбросили на рынок много зерна, и цены упали вдвое. Чтобы заплатить налог со двора в 2 руб. 70 коп. надо было продать 54 пудов хлеба или 10 пудов с души. Недоимки копились из года в год, у крестьян отбирали последнее, и на рубеже 1670-х -1680-х гг. разразился страшный трехлетний голод. Бежали все, кто мог. Как сказано в крестьянской челобитной, "последние вятчаня, покиня свои дворы и деревни, бредут врозь".

Еще хуже пришлось "черным" крестьянам Севера. В отличие от Вятки, на Двине ощущалось действие перенаселения. Здесь случались голодные годы и при низких налогах. Когда налоги увеличили, многие крестьяне не могли их заплатить и бежали в Сибирь. Оставшиеся жаловались в Москву, что "у них многие тягла запустели и взять тех денег не на ком, и достальные посадские и уездные люди от непомерного правежа бегут в Сибирские разные города".По словам очевидца, крестьяне "вынуждены за неимением каких-либо средств таскаться толпами по городам и просить милостыню". В 1671 г. на Вологодчине начался голод, и крестьяне бежали толпами: в Устюжском уезде из 11-12 тыс. дворов, осталось 7 тыс. Население Тотемского уезда сократилось на 40%. Голод на Севере был опустошительнее, чем на Вятке. К счастью, правительство не осмелилось повысить налоги на основной территории страны, и не вовлекло Россию в большую демографическую катастрофу.

12.8. Положение народа при Петре I

Налоги. Общеизвестно, что русский народ заплатил дорогую цену за реформы Петра, прорубку "окна в Европу" и строительство Петербурга. Расхождения касаются оценки урона. Свои грандиозные планы Пётр осуществил за счет ресурсов небогатого и слабо населенного Московского государства. Полновластным правителем он стал в 1694 г., после смерти матери, Натальи Кирилловны. В России тогда жило от 13 до 14,5 млн. человек^, при годовом доходе казны в 1700 тыс. руб. или 65 тонн серебра (рубль содержал 38 г. серебра). По численности населения страна соответствовала Италии (13,6 млн.), далеко уступая Османской империи (35 млн.) и Франции (22,6 млн.). По годовому доходу Россия была в 2,5 раза беднее Швеции (169 тонн серебра при 3 млн. населения) и в 15 раз беднее Франции (более 1000 тонн серебра).

Первая война с Турцией, потребовавшая напряжения воинских и финансовых сил страны, завершилась взятием Азова. Время было удачное: правители Османской империи, воевавшей против Габсбургов, Венеции и Речи Посполитой, не сочли нужным отвлекаться на отдаленную пограничную крепость, отложили месть и заключили мир на условиях сохранения Азова за Россией (без выхода к Черному морю). Мир был заключен 3 июля 1700 г., а 9 августа русские войска уже двигались к шведским границам. Азовское взятие и подготовка войны со Швецией обошлись в большие деньги. Пётр их изыскивал из разных источников: тратил прежние накопления, прибег к порче денег, чеканя в полтора раза более легкие серебряные монеты; к 1698 г. стоимость счетного рубля составила 70% от счетного рубля царевны Софьи. По совету "прибыльщиков", придумывавших новые косвенные налоги, в 1699 г. царь издал указ о гербовой бумаги для заключения сделок и ввел налог на бороды. Как и предшественники, Пётр осторожно повышал прямые налоги, но все изменилось после разгрома шведами русской армии под Нарвой 19 (30) ноября 1700 г. Оказалось, что Россия к серьезной войне не готова. После Нарвы армия была полностью расстроена, русские лишились всей артиллерии. К счастью для Петра, шведский король решил, что с русскими покончено и повернул в Саксонию против короля Августа.

Пётр полностью использовал передышку - учредил новые заводы, заново создал и оснастил армию. Все это требовало доселе небывалых расходов, и Пётр нашел для них деньги. В 1701 г. в казну поступило 2,86 млн. рублей, в 1702 г. - 3,15 млн., в 1703 г. - 2,73 млн. Доля военных расходов в бюджете составляла в 1702 - 1703 г. 76-77%, в 1705 г. достигла 96%, а в последующие годы - 80-83%. Увеличение бюджета было достигнуто путем резкого роста прямых и косвенных налогов. В 1701 г., налоги с поместных крестьян возросли с 5 до 40 коп, в хлебном исчислении - с 0,7 до 1,9 пуда на душу. В 1705 г. были введены чрезвычайные налоги, и в 1707-1710 гг. прямые налоги на поместных крестьян достигли 2,3 пуда на душу.Автор расчетов,С.А. Нефедов, пишет: "Петр сломал старую государственную традицию, предусматривавшую щадящее обложение крестьян налогами. Именно этот "фискальный скачок" позволил царю резко увеличить армию и создать военную промышленность".

Продолжали вводить все новые косвенные налоги. Ввели налоги на рыбную ловлю, увеличили оброк с торговых бань и лавок, с домашних бань установили оброк по 3 руб. с бояр и гостей, по 1 руб. с дворян и купцов, по 15 коп. с крестьян. Для сбора налогов были установлены канцелярии - банная, рыбная, мельничная, постоялая, медовая, конская, ясачная. Собирали налоги со свадеб, с русской одежды, извозчичьих хомутов, водопоев, ледоколов, перевозов, речных судов. В Башкирию послали "прибыльщиков" для сбора ясака с 72 новых сборов. Позже башкиры жаловались, что сборщики ввели налог на глаза: с черных глаз - по 2 алтына, с серых - по 8 денег (4 коп), но сборщики это обвинение отрицали. В 1705 г. была взята в казенную продажу соль. Теперь её продавали вдвое дороже и половину с продажи забирала казна. Дороговизна соли привела к сокращению её потребления; соляные варницы запустели; сообщается о гибели людей от нехватки соли.

Продолжалась порча денег - снижение содержания серебра в монетах, выпуск медных денег. В 1718 г. вышел указ "рублевики, полтинники и гривенники делать из серебра против 70-й пробы; алтынники и копейки делать из меди против 38-й пробы, а двухрублевики делать из золота против 75 пробы". За петровское царствование в результате монетных манипуляций казна получила за счет населения 42,7 млн. руб. Русский рубль по покупательной силе снизился почти в 2 раза (1,88 раз) и вдвое поднялись цены.

В 1710 г. провели перепись, показавшую "пустоту" (убыль) дворов в 19,5% по сравнению с 1678 г. Пётр отказался переписи верить. Чтобы отличить "пустоту правдивую" от "неправдивой" в 1715 г. затеяли новую - "ландратскую", перепись. Перепись показала меньшее число дворов, но большее людей, чем в 1710 г. Тогда от дворов, как податной единицы, решили отказаться, и в 1719 г. была начата подушная перепись всех лиц мужского пола "до самого последнего младенца". Учитывали людей всех званий, кроме дворян; за утайку "душ" угрожали казнью. В 1724 г. была введена подушная подать, заменившая подворовый налог; с поместных крестьян стали брать по 74 коп. с "души", с государственных крестьян на 40 коп. больше, и по 1 руб. 20 коп. с посадских. Была сохранена соляная пошлина: покупая соль, крестьяне платили 12 коп. с души. По расчетам Нефедова, подушная подать и соляная пошлина отнимали у крестьян 3,9 пуда хлеба с души. Нефедов заключает:

"Таким образом, количественное выражение петровских реформ дается следующими цифрами: увеличение налогов на поместных крестьян в 5-6 раз и увеличение расходов на армию в 2,5 раза".

Заключение Нефедова об увеличении Петром налогов с поместных крестьян в 5-6 раз не согласуется с его же пересчетом прямых налогов в пуды хлеба с души: 0,9 пуда при Наталье Кирилловне в 1688 - 1696 гг., 2,5 пуда в 1723-1725 гг. Значит, Пётр увеличил прямой налог с крестьян в 3 раза. По Нефедову, косвенные налоги (соляная подать) в 1723-1725 гг. равнялся 1,4 пуда хлеба с души. Но ведь такие же налоги были в 1680 г. (рис. 3.5 у Нефедова). Получается, что в конце XVII века поместные крестьяне платили прямых и косвенных налогов 2,3 пуда хлеба с души, а к концу царствования Петра - 3,9 пуда. Увеличение в 1,7 раза, а не в 5-6 раз как утверждает Нефедов. Стоит вспомнить и данные Милюкова, показавшего, что налоги при Петре I возросли в 2,6 раза.

Со сбором подушной подати непосредственно связано задуманное Петром размещение армейских полков по уездам на "вечные" квартиры. Полковой командир с офицерами являлись как бы параллельной властью в уезде: они должны были надзирать за порядком, удерживать крестьян от побегов, защищать население от мздоимства губернских чиновников и, что немаловажно, собирать подушную подать. Население с ужасом ожидало прихода полковых команд, проводивших сбор. Воинские команды были разорительней самой подати. Вооруженные сборщики, по полгода живущие за счет обывателей, собирали подать и проводили взыскания и экзекуции. Эта новация Петра вызывает у Ключевского возмущение: "Создать победоносную полтавскую армию и под конец превратить её во 126 разнузданных полицейских команд, разбросанных по десяти губерниям среди запуганного населения, - во всем этом не узнаешь преобразователя".

Повинности и побеги крестьян. Огромные налоги не исчерпывает тяготы подданных Петра I. Народ еще платил "налог кровью" - поставлял рекрутов. За 15 лет (1699-1714) были взяты в солдаты свыше 330 тыс. рекрут, главным образом, крестьян. С 1705 г. и до Полтавской битвы (1709) брали ежегодно по одному рекруту с 20 дворов. В 1714 г. нормы наборов снизились - брали уже одного рекрута с 40 дворов, а в 1715 г. - даже с 75 дворов. На плечи крестьян легли натуральные повинности (поставки продовольствия, леса, подвод) и мобилизации на работы. Крестьян и ремесленных людей посылали на строительство портов, каналов и, особенно, на строительство Петербурга. Начиная с 1704 г., в Петербург ежегодно требовали по 40 тыс. человек. Людей посылали со всей России, даже из Сибири. Только в 1718 г. прекратили отправлять крестьян на работы в Петербург, ограничив эту повинность крестьянами Петербургской губернии.

От невыносимых поборов, правежа и повинностей крестьяне ударялись в бега. Бежали семьями и целыми селениями. В 1706 г. крестьяне Чернеева монастыря писали о причине побегов: "От того побору и от большего правежу и бою, видя свою скудость, что им тех поборов платить нечем и продать нечего, многие крестьяне и вытчики, покиня жен своих и детей, бегут и укрываются". Бегство крестьян особенно усиливалось в неурожайные 1704-1706 и 1722-1723 гг. Поначалу многие бежали на Дон откуда "выдачи нет". Посылка войск для их сыска привели к Булавинскому восстанию (1707-1709); для его подавления потребовалась 30-тысячная армия. Правительство издавало многочисленные указы о беглых, по жестокости мер наказания далеко превосходившие указы XVII века. Тем не менее, даже официальные данные свидетельствуют, что бегство крестьян приняло массовый характер: в 1719 - 1727 гг. было зарегистрировано 199 тыс. беглых.

Пётр и крепостное право. Пётр I не издавал законов о правовом положении крепостных крестьян. Но при проведении подушной переписи 1718 - 1723 гг. в податные списки внесли холопов. В январе 1723 г. они были положены в подушный оклад, как крепостные. Ключевский пишет: "Холопство как особое юридическое состояние, свободное от государственных повинностей, исчезло, слившись с крепостным крестьянством в один класс крепостных людей".. С 1724 г. крестьянам разрешалось наниматься на работу "для прокормления" в пределах своего уезда лишь с "письменного отпуска" помещика или приказчика. Для отхода далее, чем за 30 верст, крестьянин с отпускным письмом от помещика должен был явиться к земскому комиссару, который выдавал "пропускное письмо от себя за рукою своею, и за рукою ж и печатью полковника, которого полк в том уезде имеет вечную квартеру".

По словам Ключевского от последних лет царствования Петра дошло иноземное известие, что царю не раз советовали отменить крепостное право, но он "ввиду дикой натуры русских", которых "без принуждения их ни к чему не приведешь", отвергал эти советы. Все же Петру не нравилась розничная торговля крепостными, как скотом, "чего во всем свете не водится". В 1721 г. он передал Сенату указ - "оную продажу людем пресечь, а ежели невозможно будет того вовсе пресечь, то бы хотя по нужде продавали целыми фамилиями или семьями, а не порознь". Но это, замечает Ключевский, "был не закон, ... а только добродушный совет в руководство Сенату при составлении нового Уложения, как господа сенаторы "за благо рассудят". Господа сенаторы сочли за благо с "Уложением" не спешить и новый свод законов Российского государства появился лишь при Николае I.

Чиновники. Реформы Петра сопровождались разрастанием бюрократии. Многочисленные чиновники не только содержались за счет населения, но его беспощадно грабили. Не менее успешно они разворовывали государственные доходы. Иностранцы описывают русских чиновников как истинных виртуозов своего ремесла. Ключевский приводит пример подобного отзыва: "Писец, при вступлении в должность едва имевший чем прикрыть свое тело, в 4 - 5 лет, получая 40 - 50 рублей в год жалованья на наши деньги, разгонял подведомственный ему крестьянский округ, зато скорехонько выстраивал себе каменный домик". Зато "сведущие в чиновничьих изворотах русские люди серьезно или шутливо рассчитывали тогда, что из собранных 100 податных рублей только 30 попадают в царскую казну, а остальное чиновники делят между собою". Воровали и крупные чиновники. Грабеж астраханским воеводой вверенных ему жителей вызвал астраханское восстание 1705 - 1706 гг., потребовавшее посылки войск. Одновременно восстали доведенные до отчаяния вымогательствами башкиры; башкир подавили лишь через шесть лет.

Крепостники и крепостные. Ключевский пишет, что "у Петра были два врага казны и общего блага, которым нет никакого дела до правды и равенства" - это дворянин и чиновник. Дворяне, продолжает историк, больше всего заботятся о том, как освободить своих крестьян от казенных повинностей - "не для облегчения крестьян, а для увеличения собственных доходов, и здесь они не брезгают никакими средствами". Автор не уникален - историки дореволюционной России любили изображать помещиков жестокими крепостниками. Подобная оценка перешла как аксиома в советскую историографию. Между тем, обвинения в адрес помещиков во многом являются мифом. Нет сомнений, что помещики жили за счет труда крепостных, но неверно думать, что они не заботились о крестьянах. Пусть барская забота диктовалась расчетом, но она действовала. Даже пример Ключевского - укрывательство крестьян от повинностей, свидетельствует о помощи со стороны помещиков. Своекорыстные побуждения, конечно, преобладали, но нельзя полностью отбросить и феодальный патернализм - отношение отца к детям.

Историк Л.В. Милов в книге "Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса" (1998) рассматривает условия жизни крестьян в XVIII веке. Он приводит данные, показывающие, что вследствие неблагоприятных природных условий Нечерноземья - короткого сезона земледельческих работ и бедности почв, низкого уровня земледелия, налогов и работ на помещика, уровень жизни большинства крестьян "располагался между крайней бедностью и состоянием выживания, когда хозяин, применяя всевозможные "крестьянские извороты", поддерживал на плаву свой двор и семью". За вычетом зерна для подкормки скота у крестьян оставалось для питания от 13 до 18 пудов зерна в год на душу, что соответствует 1700 - 2400 ккал в сутки. Излишек зерна для продажи крестьяне могли получить лишь при хорошем урожае, либо снижая свое потребление. У крестьян Черноземья было больше возможностей для товарного производства зерна. Наиболее критичными для крестьян были недороды, нередкие на Среднерусской равнине.

При недороде или пожаре крестьянин получал помощь от общины и барина. Для помещиков важно было не только получение дохода от крепостных, но удержание крестьян от разорения. Это заставляло их воздерживаться от чрезмерной эксплуатации крестьян и помогать, если они попадали в беду. Инструкции управляющим содержат указания как удержать крестьян от оскудения. Главной было выравнивание при верстании крестьян тяглом: "чтоб бедные тяглом отяхчены не были". Выравнивание понадобилось после введения Петром подушной подати, чтобы отец малолетних сыновей не платил больше податей, чем сосед, имеющий взрослого сына помощника. Помещик при поддержке крестьянской общины исправлял эту несправедливость, раскладывая тягло так, чтобы семья платила по трудоспособности. Подобным же образом делили землю. Помещики давали крестьянам ссуды зерном, скотом или птицею. Через год или два ссуда возвращалась, иногда с прибылью. Ссуды давали, если мужик "обеднял ... не от лености, не от пьянства припала ему скудость". Помещики создавали хлебные склады из своих и крестьянских взносов, чтобы снабжать зерном при недороде. Помещик следил, чтобы крестьяне не ленились пахать свою (!) запашку, не давали "шиковать" женкам, не ходили в соседские деревни, когда там варят пиво. Милов заключает:

"Обычно в такой практике историки видели консервирующие уравниловку действия помещиков. Однако ... мы имеем дело с обществом, обладающим ярко выраженным экстенсивным земледелием, требующим непрерывного расширения пашни, с обществом, где дефицит рабочих рук в сельском хозяйстве был постоянным и неутолимым в течение целых столетий. ...В условиях, когда общество постоянно получало лишь минимум совокупного прибавочного продукта, оно объективно стремилось к максимальному использованию и земли, и рабочих рук. И суровые рычаги принуждения - для той эпохи объективная необходимость. ... Таким образом, система крепостного права объективно способствовала поддержанию земледельческого производства там, где условия для него были неблагоприятны".

Дворяне. От предков Пётр унаследовал сословие служилых людей - дворян, обязанных за землю служить государству. В первую очередь, подразумевалась служба воинская. В 1700-1701 гг. была проведена перепись дворян; было учтено 27 тыс. человек, и годных к службе записали драгуны. Все же по мнению царя главным местом службы дворян был офицерский корпус армии и флота. В 1612 г. вместо прежних названий - дети боярские, служилые люди, было введено двойное название, русское и польское: дворянство и шляхетство. Указ 1614 г., упразднивший различия между вотчиной и поместьем, установил обязательность службы всех дворян и бояр (раньше служить не обязанных). Чтобы стать офицерами, юные шляхтичи должны были сначала учиться, а затем пройти солдатскую службу. В 1714 г. было указано всех дворянских недорослей десяти лет определить для учебы в "цыфирные" школы.

Учеба продолжалось до 15 лет, после чего юношей распределяли рядовыми в полки. Священники получили предписание не венчать молодых дворян без письменного свидетельства об окончании школы. Отпрыски знатных фамилий служили в гвардии; тех, кто не служил и "с фундамента солдатского дела не знает", было запрещено производить в офицеры. Надо сказать, что из 2000 недорослей, набранных после царского указа в "цыфирные" школы, лишь 300 завершили курс. Недоросли бежали и прятались от учебы. Пытались уклониться от службы и взрослые дворяне. В 1703 г. многие не явились к сроку в корпус Б.П. Шереметева. У "нетчиков" были отобраны поместья. Всего за время войны было конфисковано около 3 тыс. поместий. Таким путем Пётр навел дисциплину среди дворян.

Дворяне служили и в гражданских учреждениях. Для получения специального образования царь нередко отправлял молодых дворян заграницу. Пётр не предоставил дворянину права выбирать службу. На смотрах дворян назначали на службу по "годности", по внешнему виду, по способностям и по состоятельности каждого, причём из каждой фамилии на гражданских должностях могла состоять лишь треть наличных её членов, записанных на службу. Хотя Пётр отдавал предпочтение дворянам при наборе на военную и гражданскую службу, он позволял выслуживать офицерские и гражданские чины людям простого происхождения. К концу Северной войны лишь 62% офицеров (в пехоте 52%) происходили из русских дворян, 13% были иноземцы, и 25% - люди разных сословий.

По указу 1721 г. рядовой из недворян, дослужившийся до старшего офицерского чина, получал потомственное дворянство. Штатскую службу приравняли к военной по обязательности для шляхетства. "Табель о рангах" (1722) упраздняла привилегии аристократии для занятия высоких должностей. Служба становятся источником шляхетства. Выходец из простонародья, получив чин 14-го ранга (прапорщик или секретарь), становился дворянином. Правда, получал он только личное дворянство, без передачи детям. Но если он дослуживался до 8-го ранга (майор или коллежский асессор), то становился потомственным дворянином.

Пётр жестко требовал с дворян ученья и пожизненной службы, но он принес дворянству благо. Он преобразовал разнообразие служилых людей в единое сословие, объединенное образованием и службой. За счет службы дворянство было возвышено над остальными сословиями. Включение в состав дворянства людей простого звания, достигших военного или гражданского чина, пошло русскому дворянству на пользу, ведь новые дворяне выслужили чин храбростью либо умом.

Горожане. В России первой четверти XVIII века горожан была немного. По ревизии 1719-1723 гг. численность посадского населения равнялась 169 426 душ мужского пола, т.е. посадские составляли 3,1% всего населения страны. Большинство посадских были ремесленники и чернорабочие, а торговцев насчитывалось от 1/4 до 1/3. Купцы в зависимости от достатка и рода занятий были поделены на первую и вторую гильдии. Ремесленников объединили в цехи; полноправными членами цехов являлись только мастера. Население, "обретающее в наймах и черных работах", называлось "подлыми людьми". "Подлые люди" не могли участвовать в выборах в городские органы. Посадская община должна была выделять людей для службы в казенных и городских учреждениях и на другие "гражданские" службы. Как и крестьян, их направляли на строительство Петербурга и крепостей.

12.9. Людские потери при Петре I

Милюков об убыли тяглых дворов. Критики петровских реформ справедливо пишут, что свои преобразования и завоевания Петр осуществил за счет подданных. Падение уровня жизни народа при Петре подтверждает уменьшение роста рекрутов. Рекруты, родившиеся в 1700-1704 гг., имели средний рост 164,7 см, родившиеся в 1710-1714 гг. - 163,5 см, родившиеся в 1720-1724 гг. - 162,6 см. Более сомнительны утверждения об уменьшении населения России в результате деятельности Петра. Начало им положила книга П.Н. Милюкова об итогах царствования Петра I (1892). Милюков нашел, что в подворной переписи 1710 г. число тяглых дворов на 20% меньше, чем в переписи 1678 г. Он приводит причины убыли владельцев 20 тыс. дворов: 29% умерли в домах, 20,4% взяты в солдаты и на работы, 37,2% - побеги, 8,8% перешли в другие сословия и переселились, 0,9% нищенствуют и разбойничают, 3,6% - по неизвестным причинам.

Милюков оговаривается, что цифра потерь "значительно уменьшится, если заметим, что переход в другое сословие и на другие земли совсем нельзя считать убылью; что побеги в значительной степени также кончались простым выбором нового места, т.е. колонизацией; что естественное вымирание восполняется естественным приростом, большей частью игнорируемым нашей статистикой". И неожиданно заключает: "Приведенные цифры должны только показывать, что потрясение, испытанное населением, было гораздо шире и глубже, чем можно заключить по цифре прямой убыли". Такой вывод вызывает изумление: ведь переходы и побеги нельзя считать убылью, смертность за 30 лет покрывалась рождаемостью, не все солдаты и работники гибли, не всех разбойников казнили, а исчезнувшие по разным причинам вполне могли здравствовать. Тем не менее, критики Петра продолжают писать об убыли одной пятой населения России и ссылаться на Милюкова.

Клочков о числе тяглых дворов. В книге М.В. Клочкова (1911) приведены данные об уменьшении на 19,5% числа тяглых дворов с 1678 по 1710 гг. Согласно Клочкову, причины "пустоты" дворов следующие: 20% хозяев взяты в рекруты и на работы, 35% бежали, 30% умерли, 15% убыли разными случаями. Как видим, Клочков подтвердил результаты исследований Милюкова. В то же время, он нашел, что половина рекрутов и взятых на работы сбежали, т.е. реально попали в солдаты и на работы лишь 10% хозяев опустевших дворов. Большинство беглых крестьян поселились неподалеку, либо были укрыты своими помещиками. Что касается умерших, то Клочков допускает, что их число с избытком покрывается вновь родившимися, но крестьяне предпочитали при увеличении числа оставаться в прежних дворах и прибегали к разным уловкам, чтобы показать как можно меньше дворов в переписных книгах. Автор заключает: "Показания переписных книг 1710 года о 20-процентной убыли дворов сравнительно с книгами 1678 года не соответствует реальному положению вещей. Если число дворов и убыло, то никак не больше 10%, а население и того меньше. Весьма возможно даже, что количество населения к 1710 г. сравнительно с 1678 годом не уменьшилось".

Клочков также изучил результаты неполной переписи 1715-1716 гг. Оказалось, что дворов стало уже на треть меньше, чем в 1678 г., но при том население увеличилось. Автор делает вывод: "Сообщения местных властей и частных лиц о том, что "пустота", открытая переписными книгами 1710 года, в ближайшие годы увеличивалась... надо признать фактически неверными; "пустоту" преувеличивали: она была местной, к тому же часто фиктивной. В этом случае ближе к истине был Пётр, который имея, очевидно, в виду все население России, заявлял, что "пустоты нет". Можно сожалеть, что работы Клочкова более полно, чем Милюков, изучившего переписи населения, стали известны только специалистам. Клочков "не угодил" сторонникам демонизации Петра, преобладавшим среди либеральной интеллигенции в предреволюционные годы.

Первая ревизия (подушная перепись). Подворные переписи 1710 и, тем более, 1715-1716 гг. не удовлетворили Петра. Царь был уверен, что "пустота" вызвана изворотливостью подданных. Сподвижник Петра, В.Н. Татищев, приводит пример утайки дворов при переписи 1710 г.: "... некоторые по 3 и 4 двора вместе сводили, избы посломали, и одним двором писали". Другие просто обводили плетнем несколько изб и ставили одни ворота. Все это подтолкнуло Петра к проведению подушной переписи податного населения. 26 ноября 1718 г. был издан Указ "взять сказки у всех (дать на год сроку), чтобы правдивые принесли сколько у кого в которой деревне душ мужеского пола...". В число "податных душ" впервые включили холопов, церковных причетников, однодворцев и татар. К концу 1719 г. были присланы "сказки" о 3,8 млн. душ. Пётр "сказкам" опять не поверил, и два года прошли в проверках и наказаниях. К 1722 г. было учтено 4,9 млн. податных душ. В 1722 г. по стране разослали ревизоров для проверки "подушного числа". Ревизоры вновь нашли утайку. На 1724 г. было выявлено 5,6 млн. душ. Ревизию закончили после смерти Петра в 1728 г. Всего было записано 5,7 млн. душ м. п.; из них менее 70% показали себя в первый год переписи.

Население допетровской и петровской России по Милюкову и Клочкову. В книге о русской культуре (1898) Милюков пишет, что "тотчас по смерти Алексея Михайловича в России населения было на 1/5 более, чем во время Петра".

Согласно Милюкову в России в конце XVII века жило 16 млн. человек, а к концу царствования Петра (1725) - около 13 млн., т.е. страна потеряла от деятельности Петра 3 млн. человек. С Милюковым не согласился Клочков. В книге о подворных переписях 1710 и 1715-1716 гг., он пришел к заключению, что при Петре не было убыли, но прекратился рост населения. В работе, посвященной ревизии 1719 - 1724 гг., Клочков привел данные по сравнению ревизии по 98 городам и уездам с итогом переписи 1678 г. Оказалось, что по ревизии были записаны 2 922 598 чел. м. п. против 2 138 784 чел. м.п. по переписи 1678 г.

Потери петровской России по оценке Урланиса. Количественную оценку населения допетровской и петровской России провел демограф Б.Ц. Урланис (1941). Исходя из итога первой ревизии, выявившей 5 794 924 податных душ м.п., Урланис определил общее число податного населения России в 11,6 млн. человек (приняв число женщин равным числу мужчин). В это число не вошло население российской части Украины - около 0,5 млн. человек и необлагаемое население (дворяне и духовенство) - около 0,6 млн. человек. В итоге, Урланис определил численность населения петровской России к моменту первой ревизии, без приобретений по Ништадскому миру, в 12,7 млн. человек.

Расчет населения по переписи 1678 г. Урланис провел, исходя из оценки числа тяглых дворов в 800 тыс. Вслед за Милюковым он посчитал число свободных от обложения дворов в 150 тыс. и отсюда вывел общее число дворов в 950 тыс. По материалам переписи 1710 г. (полагаясь на Милюкова) Урланис принял, что на один двор приходилось 3,78 человек мужского пола, а вместе с женщинами - 7,56 человек. Умножая число дворов на средний размер двора он получил 7 182 тыс. человек. Эти данные по мнению автора не были полными: как и в случае первой ревизии их нужно "увеличить на 60%, чтобы приблизить к действительности. ... Делая указанную поправку, мы получаем 11,5 млн. человек - цифру, значительно более правдоподобную".

Урланис отмечает, что период с 1700 по 1722 г. был неблагоприятен для роста населения. Северная война и Прутский поход Петра стоили больших потерь. Число погибших солдат он вслед за Е.А. Разиным оценивает в 200 тыс. человек. Несло потери и мирное население. Шведы разорили Смоленщину. Южные губернии подверглись набегам крымских и кубанских татар, а юго-восточные - башкир и казахов. При подавлении восстаний в Астрахани и на Дону погибло около 20 тыс. человек. Не миновала чума. В 1703 - 1704 гг. пострадала Киевская область. В 1709 - 1712 гг. чума охватила Русский Северо-Запад, Малороссию и Азовскую губернию. В северо-западных уездах запустело 16 897 дворов. Вносили лепту и неурожаи на севере и северо-востоке России. Заключая рассмотрение потерь населения за 1700 - 1722 гг., Урланис пишет:

"Кроме того, надо учесть повышенную смертность гражданского населения и пониженную рождаемость (в результате отлива значительной части мужского населения на военную службу, на строительство верфей, на строительство Петербурга и т.п.). Все это говорит за то, что в период 1700 - 1722 гг. население убыло, вероятно, на 5-6%. Принимая этот процент, будем считать, что население европейской части петровской Руси ... в 1700 г. составило 13 млн. человек".

Нет нужды говорить об умозрительности оценки в 5-6% убыли населения за 1700 - 1722 гг.

Население петровской России по Водарскому. Водарский оценил численность населения России в допетровский и петровский период исходя из прироста населения. Согласно данным ревизий XVIII века, среднегодовой темп прироста населения за 1719 - 1762 гг. составлял 0,66%. Этот показатель, как считает Водарский, должен быть близок к темпу прироста за 1678 - 1719 гг. Автор принял размер утайки и недоучета в переписи 1678 г. в 25%. Отсюда он определил среднегодовой темп прироста в 0,67, что за период 1678 - 1719 гг. дает прирост населения в 32%. Водарский полагает, что потери населения вследствие войн и реформ Петра могли уменьшить естественный прирост в начале XVIII века, "но ни о каком значительном... уменьшении естественного прироста и, тем более, ни о каком уменьшении самого населения не может быть речи".

Военные потери в петровскую эпоху Водарский определяет в 40 тыс. человек, ссылаясь на книгу Урланиса о потерях в войнах Европы (1960). Он не упоминает, что 40 тыс. у Урланиса это число убитых в сражениях, тогда как тот же автор пишет: "По официальным сведениям, как указывает Мартынов, за всю Северную войну число умерших от болезней и больных, уволенных из армии составило 500 тыс. человек. Можно предположить, что число умерших от болезней было не менее одной пятой этого числа". Если к 140 тыс. потерь в Северную войну добавить 22 тыс. солдат умерших от жажды и болезней во время Прутского похода, и 2 - 3 тыс. погибших по разным причинам (утонули, убиты при подавлении восстаний и в войнах с кочевниками), то общие потери в армии и флоте с 1700 по 1720 г. составят 165 тыс. человек.

Потери от мобилизаций на работы Водарский определил, исходя из подсчетов П.А. Колесникова о гибели 2,9 тыс. мобилизованных крестьян Поморья за период 1705 - 1717 гг. В Поморье насчитывалось 368 тыс. сельского населения по первой ревизии. Взяв ту же пропорцию погибших для всей страны, Водарский получил, что за 12 лет на работах умерло 42 тыс. человек, а за 20 лет - 70 тыс. человек. Отсюда он заключает: "В общей сложности, потери в войнах и на работах составили за 20 лет около 110 тыс. человек или 1% населения обоего пола". Как было показано выше, Водарский в 4 раза занизил потери в армии за 1700 -1720 гг. (165 тыс. чел.); по самой осторожной оценке за 20 лет в армии и на работах погибло 235 тыс. человек или 2,2% населения. К ним следует добавить 30 - 60 тыс. человек, казненных при подавлении восстаний и за разные преступления.

Водарский включает в число потерь снижение естественного прироста из-за набора мужчин в армию и их мобилизации на работы. Рекрутские наборы по подсчетам Л.Г. Бескровного в 1700 - 1725 гг. охватили 284 тыс. человек. К ним Водарский добавляет 70 тыс. человек, погибших на работах и 40 тыс. человек убитых в боях, получая таким образом 370 тыс. мужчин, исключенных из репродукционного процесса. Подсчет этот некорректен: нельзя суммировать рекрутов и погибших солдат, дважды учитывая одних и тех же людей. Кроме того, рекруты составляли лишь часть петровской армии: значительной, а до 1705 г. преобладающей её частью были "ратные люди старых служб" (стрельцы, солдаты, рейтары) и "вольные охочие люди".^, Люди эти тоже были оторваны от семей, а Северная война длилась 21 год. В то же время, часть солдат все же обзаводилась женами и детьми. В первую очередь, это относится к войскам гарнизонной службы, составлявших в 1720 - 1725 гг. более трети (68 тыс. чел.) регулярной армии из 200 тыс. человек. Цифры Водарского дают представление лишь о порядке числа мужчин, лишенных семейной жизни.

"Предполагаемые потери от войн, мобилизаций и понижение вследствие них естественного прироста, - пишет Водарский, - составляют около 11% возможного естественного прироста и понижают среднегодовой темп прироста не более чем на 0,08%. ... Следовательно, хотя войны и мобилизации несколько понизили естественный прирост, об убыли населения не может быть и речи". Автор признает, что его цифры "приблизительны и условны", но добавляет, что "округлив потери до 400 тыс. чел., получим примерно те же соотношения". Он не согласен с Урланисом, что с 1700 по 1719 г. численность населения понизилась на 5 - 6%. По расчетам Водарского, в Северную войну среднегодовой прирост понизился с 36 тыс. человек до 26 тыс. человек. "В этом выразилось влияние войн и реформ, но оно отразилось лишь на уменьшении прироста. ... Рост численности населения продолжался, хотя и в более медленном темпе".

Общий вывод Водарского выглядит правдоподобно, хотя он занизил фактические потери и крайне неточно определил число мужчин, оставшихся без потомства. Скорее всего, с 1700 по 1720 г. население прирастало более низкими темпами, чем по Водарскому, но прирастало, а не убыло на 5 - 6% как у Урланиса.

12.10. О Петербурге, построенном на костях.

Обвинения Петру. О строительстве Петербурга на костях согнанных мужиков знает чуть ли не каждый школьник. Город на костях - одна из самых популярных легенд о Петре. Царя обвиняют в том, что он построил города в чухонском болоте, месте с ужасным климатом, что при постройке и заселении Петербурга погубил огромное число людей и, наконец, что жертвы были излишни - ведь для балтийской торговли вполне годились Рига и Ревель.

Нужно сразу заметить, что последний пункт несправедлив, хотя его озвучил Ключевский. Петропавловскую крепость (1703 - 1704) воздвигли до взятия Риги и Ревеля (1710). Город Санкт-Петер-бурх строили до заключения мира со Швецией (1721). В отличие от Ливонии с городом Ригой, устье Невы где строился Петербург, исторически принадлежало России - это древняя Ижорская земля, уступленная Швеции по Столбовскому миру (1617). В первое десятилетие после основания Петербурга Пётр не был уверен, что сохранит Ливонию при заключении мира со Швецией, но Ижорскую землю он надеялся удержать как вотчину Московских государей. По-существу, у Петра не было другого места для русского города и порта на Балтике. О выгодах расположения города в устье Невы писал в своих записках пленный шведский офицер, Ларс Эренмальм. Он выражал опасение, что благодаря Петербургу Россия увеличит силы и богатство, "ибо из Петербурга, учитывая текущие сюда судоходные реки и удобства самого местоположения, ... товары могут быть легче, чем из Архангельска, вывезены в другие страны Европы". По его мнению, "со временем Петербург станет одним из превосходнейших городов на Балтийском море".

Устье Невы не было "приютом убогого чухонца". До прихода шведов здесь жили русские и местные финские народы - ижора и водь (чудь). Как писал в конце XVIII века Ф.О. Туманский, "все окрестные крестьяне, ... между чюдью и чухонцами делают различие... Чюдь они называют чюдью, а эстонца чухною". Славяне пришли в эти края с берегов Ладоги и из Новгорода в VIII - X веке. Уже в IX веке Водская пятина вошла в состав Новгородского княжества. Ижорцы и водь приняли православие и столетиями были союзниками русских. Собственно финны появились в Ижорской земле в XVII веке вместе со шведами. Вопреки Пушкину, Петербург вознесся не "из тьмы лесов, из топи блат". Помимо города Ниен при крепости Ниеншанц, в черте современного Петербурга, находилось не менее трех десятков деревень. От Нотеборга у Ладожского озера до Ниена вдоль берегов Невы и дорог сплошной чередой шли поселения, особенно многочисленные от устья реки Ижоры до истока будущей реки Фонтанки. На месте Инженерного замка и цирка находилась большая усадьба Аккерфельта, у истока Фонтанки - мыза майора Эриха фон Коноу с обширным садом, превращенным Петром в Летний сад, в районе Смольного - село Спасское.^,

Петербург, конечно, не Неаполь. И даже не Германия. "Прилежный и много путешествующий" немец Геркенс высказывается по этому поводу: "Климат в этой местности и зимой, и летом очень суров, холоден, с ветрами, туманами, дождем или снегом и вследствие многочисленных болот весьма нездоров. Обыкновенно свыше полугода длится постоянная морозная зима (обычную для Германии зиму в сравнении с нею можно было бы счесть настоящим летом), а в остальное время, помимо июня и июля, по большей части стоит сплошь апрельская и осенняя погода". Не нравился здешний климат и москвичам, переселяемым в новую столицу. Но назвать его нездоровым, будет преувеличением. История города доказала, что он вполне пригоден для жизни. Другое дело, что сырой петербургский климат мог способствовать повышенной смертности строителей из центральных областей России. А именно в огромной смертности подневольных людей, согнанных на стройку, обвиняют Петра современники.

Иностранцы о строительстве Петербурга. Большинство приезжих иностранцев уважали Петра, но записывали то, что слышали, а слышали они ужасные вещи. Датский посланник Юст Юль в 1710 г., отмечает в записках, что при сооружении Петропавловской крепости "от работ, холода и голода погибло, как говорят, 60 000 человек". Геркенс, посетивший Петербург в 1710 - 1711 гг., пишет, что Петербургскую крепость построили быстро: "Но поскольку люди не были привычны к такой работе, жили в скверных условиях и на худом содержании, то многие, - говорят, даже свыше ста тысяч человек - при этом погибли и умерли".

Согласно ганноверцу Христиану Веберу, проведшему пять лет при царском дворе (1714 - 1719), потери русских при строительстве были намного больше: "Это как бы бездна, в которой изнемогает и гибнет бесчисленное множество Русских подданных. Люди, знающие основательно это дело, уверяют, что при возведении крепости в Таганроге ... погибло более 300,000 крестьян, и еще более на Петербургских и Кроншлотских работах, частию от голода, а частию вследствие болезней, развившихся от болотистой почвы". Секретарь прусского посольства при царском дворе Иоганн Фоккеродт, заступивший должность в 1718 г., писал о 200-т тысячах погибших при возведении Петербургской крепости. Обри де ла Мотрэ был скромнее, в 1726 г. он записал, что в городе на Неве погибло более чем 80 тыс. работников. Зато англичанин Ф. Дэшвуд в 1733 г. нашел, что при основании Петербурга и Кроншлота погибло 300 тыс. человек..

На фоне таких потерь блекнет сообщение пленного шведского офицера Ларса Эренмальма, писавшего, что при строительстве Петербургской крепости за 1703 -1704 гг. "было погублено свыше 50 - 60 тысяч человек". Уроженец Выборга, Эренмальм, не пишет о нездоровом климате Петербурга, хотя отмечает частые наводнения. Не пишет он о гибели пленных шведов, мостивших Невский проспект. Открытый враг России заметно проигрывает её друзьям в оценке потерь строителей. Все же большинство иностранцев указывает 100 тыс. погибших и более. Эта оценка получила признание в просвещенных кругах Европы и России.

Поэты о Петербурге на костях. Адам Мицкевич писал о создателе Петербурга:

"Вогнать велел он в недра плавунов
Сто тысяч бревен -
целый лес дубовый, -
Втоптал тела ста тысяч мужиков,
И стала кровь столицы той основой".

Польскому классику вторит классик украинский. Шевченко волновали лишь украинские казаки, зато, человек простой, он не лезет за словом в карман, проклиная Петра:

"О боже наш милосердний!

О царю поганий,

Царю проклятий, лукавий,

Аспиде неситий!

Що ти зробив з козаками?

Болота засипав

Благородними костями;

Поставив столицю

На §х трупах катованих!"

Русские писатели и поэты (но не Пушкин!) - "совесть нации", легко согласились с обвинениями в адрес крупнейшего деятеля отечественной истории и признали его преступником перед русским и прочими народами. В 1847 г. Михаил Дмитриев написал стихотворение "Подводный город", где старик-рыбак рассказывает мальчику как море за грехи затопило богатый город:

"Богатырь его построил,

Топь костьми он забутил,

Только с Богом как ни спорил,

Бог его перемудрил!"

В начале ХХ века Дмитрий Мережковский представлял себе, что Петербург - это "исполинская могила, наполненная человеческими костями. И кажется иногда в желтом тумане, что мертвецы встают и говорят нам, живым: "Вы нынче умрете!". Этот пафос снижают стихи Саши Черного, где ошалевший от российской жизни обыватель ругает основателя Города:

"Петр Великий, Петр Великий!
Ты один виновней всех:
Для чего на север дикий
Понесло тебя на грех?
Восемь месяцев зима, вместо фиников - морошка.
Холод, слизь, дожди и тьма - так и тянет из окошка
Брякнуть вниз о мостовую одичалой головой...

Негодую, негодую... Что же дальше, боже мой?!"

Саша Черный не верил в кровавую мистику Петербурга: он видел страшное не в прошлом, а в повседневном, и обращал его в фарс. Другие верили в Петербург на костях, в их числе, Алексей Толстой в "Дне Петра" (1918); верил пока его не перековал Сталин.

Историки XIX века о гибели строителей Петербурга. Карамзин считал Петербург "блестящей ошибкой" Петра. Под ошибкой он понимал "основание новой столицы на северном крае государства, среди зыбей болотных, в местах, осужденных природою на бесплодие и недостаток". По его мнению, Пётр "мог заложить на берегах Невы купеческий город для ввоза и вывоза товаров; но мысль утвердить там пребывание наших государей была, есть и будет вредною". Историк вопрошает: "Сколько людей погибло, сколько миллионов и трудов употреблено для приведения в действо сего намерения? Можно сказать, что Петербург основан на слезах и трупах. Карамзину никто из историков не возразил, даже большой почитатель Петра Соловьёв. Нашлись и другие критики строительства Петербурга. Так Костомаров, сострадавший украинцам, в сочинении "Закон Божий (Книга бытия украинского народа)" (1845) писал в шевченковском стиле, что царь Пётр "положил сотни тысяч казаков в канавах и на их костях построил себе столицу".

Чрезвычайно резко выступил Ключевский: по его словам, "едва ли найдется в военной истории побоище, которое вывело бы из строя больше бойцов, чем сколько легло рабочих в Петербурге и Кронштадте. Петр называл новую столицу своим "парадизом"; но она стала великим кладбищем для народа". Расчетов погибших Ключевский не делал. Между тем, он не мог не знать труд П.Н. Петрова "История Санкт-Петербурга с основания города..." (1884), где приведены данные о числе строителей и распорядке их работ. Петров обратил внимание, что в списках из года в год встречаются "с одной и той же местности все те же имена". Автор подверг критике свидетельство Ф.-Х. Вебера о сотнях тысяч погибших:

"Разработав в первый раз, уцелевшие подлинные дела о земском наряде работников в Петербург, [мы] увидели невозможность допустить сказку Вебера, хотя 150 лет и неопровергнутую. Мы увидели по спискам канцелярии строений, из года в год, имянные перечни одних и тех же работников, из одних и тех же мест, что доказывало жизнь и деятельность их, а не умирание".

Петрова был возмущен "басней" о гибели под открытым небом зимой 1710 - 1711 г. десятков тысяч рабочих. Он писал:

Поводом басни о вымирании на морозе работников, неимевших жилищ, был, однако, для Вебера факт подлиннаго призыва, в его время, на два зимния месяца плотников и землекопов для рытья Зимнедворцового канала и устройства набережной с забитием свай. Неверны тут только два обстоятельства: особенной смертности не было между рабочими и, зимою помещены они были в деревянных палатках с печами; чередуясь посменно на работах".

Историки ХХ века о потерях при строительстве Петербурга. Находкам Петрова долго не придавали значения. И.Н. Божерянов в книге, посвященной 200-летию основания Петербурга (1903), согласился со свидетельством иностранцев о гибели 100 тыс. строителей. П.Н. Столпянский (1923) также считал, что на стройках Петербурга была высокая смертность, но указывал меньшее число погибших: ""Шестьдесят тысяч крестьян, рабочих и солдат легло костьми в первой половине XVIII в. при постройке крепости, она покоится на костях 60 тысяч русских людей". Первым историком, заявившим, что иностранцы на порядок завысили число погибших, был С.П. Луппов. В книге "История строительства Петербурга..." (1957) он писал:

"Нельзя не видеть, что цифры смертности рабочих, приводимые иностранцами, сильно преувеличены. Это отмечал еще П.Н. Петров в своей "Истории Санкт-Петербурга". ... Тем не менее отрицать большую смертность работных людей в Петербурге все же не приходится. Русские источники подтверждают этот факт ... Таким образом, болезни и смертность среди рабочих на строительстве Петербурга были обычным явлением, и если потери людьми выражались не десятками тысяч человек, как писали иностранцы, то по всей вероятности погибали тысячи".

Согласно Ю.М. Овсянникову (1987) на стройках Петербурга умирал каждый третий работник. Столь высокую долю смертности Овсянников рассчитал, исходя из сообщения о гибели тысячи человек в Петергофе и Стрельне в 1716 г. и данных о трех тысячах рабочих, отправленных годом раньше на строительство дворцов в Стрельне и Петергофе. Нет нужды объяснять ненадежность обобщений по двум цифрам из разных лет. Другую крайность представляют расчеты О.Г. Агеевой (1999), получившей минимальную смертность строителей. По её оценке, за 1703 - 1715 гг. на строительстве города скончалось около двух тысяч рабочих. Агеева ссылается на "Ведомость о першпективной дороге" 1717 г., где есть сведения, что за 1716 г. на стройке будущего Невского проспекта из 3262 работных людей умерло 27 человек, т.е. 0,74 процента. Далее, она пишет:

"Если допустить, что процент умерших на строительных работах был тем же, что и на строительстве под Петербургом перспективной дороги, то в 1703-1715 годах на петербургских постройках могло умереть менее 2 тысяч человек. Вероятно, в первые год, два, три смертность по каким-то причинам была на порядок более высокой... Случаи гибели людей, скорее всего, повторялись и в некоторые последующие годы. ... Разовые случаи такого рода, видимо, и вызвали повышенное внимание к смертности на петербургских работах, породив слухи об их гибельности. Итак, очевидно, что цифры в 50 и более раз завышены".

В отличие от Агеевой, Е.В. Анисимов (2003) считает, что "проверить и систематизировать сведения о причинах гибели людей, как и вообще дать сводные данные о потерях работных, практически невозможно", поскольку о смертности в Петербурге сохранились только "отрывочные, краткие данные". По его мнению, "...при такой массе строителей за 15 лет смерть 100 тысяч человек не кажется невероятной".

Расчеты Е.А. Андреевой смертности строителей с 1703 по 1712 гг. Детальные расчеты числа людей, погибших на строительстве Петербурга, приведены в диссертации Е.А. Андреевой (2006). Андреева начала с оценки числа людей, работавших на строительстве Петербурга с 1703 по 1712 г. Первоначально люди работали в три смены - каждая по 2 месяца. Первая смена прибывала к 25 марта и работала до 25 мая, вторая - с 25 мая по 25 июля, третья - с 25 июля по 25 сентября. С 1708 г. перешли на работу в две смены - с 1 апреля по 1 июля и с 1 июля по 1 октября. Царь требовал при трехсменной работе по 6666 человек в смену, а при двусменной работе - по 20 тыс. человек (от 12 до 24 тыс.). Царские указы в полной мере не выполнялись. Наряды на крестьян - "посошан", выполнялись в среднем на 65% и на мастеровых - на 75%. Всего, по расчетам Андреевой, на стройке с 1703 по 1712 г. работали около 190 тыс. присланных крестьян - "посошан" и 13 тыс. мастеровых (плотников, каменщиков).

Сложнее было с данными о смертности. Как пишет Андреева: "сведения о смертности есть только за отдельные годы и по небольшой части присылаемых работников, поэтому невозможно точно подсчитать, сколько людей погибло на строительстве Петербурга в 1703 - 1712 г. Выявленные нами фрагментарные сведения дают различный процент скончавшихся даже в один год. Так, в 1704 г. смертность среди посошан разных городов на шлиссельбургских работах составляла от 2,3 до 13,25 %". Смертность мастеровых варьировала от 0,19 до 11,11% и была ниже, чем смертность мастеровых на Воронежских верфях. Исходя из общего числа работников - 190 тыс. посошан и 13 тыс. мастеровых, максимальной их смертности - 13,25 и 11,11% и средней смертности - 6 - 8%, автор рассчитала число умерших строителей с 1703 по 1712 гг. Получилось, что при максимальной смертности потери за десять лет составят около 26,5 тыс. человек, а при средней смертности - 12 - 16 тыс. человек. Андреева заключает:

"При сопоставлении количества погибших по среднему и максимальному проценту получается, что смертность среди первых строителей будущей столицы в 1703-1712 г. находилась в пределах 12-26 тыс. человек, что более чем в 6 раз меньше приводимых иностранцами минимальных цифр потерь".

Кроме присланных крестьян и мастеровых, отмечает Андреева, в строительстве участвовали солдаты (особенно, в 1703 г.), инородцы, каторжники и пленные шведы (с 1710 г.). Общая их численность не известна, но она составляла лишь небольшой процент от числа посошан и мастеровых.

Смертность строителей с 1713 по 1717 гг. По числу работных людей, затребованных Петром на строительство Петербурга в 1713 - 1717 гг. основные сведения есть у Луппова. В эти годы царь снизил свои запросы: в 1713 г. он затребовал прислать 33 778 человек (вместо 40 тыс.), с 1714 г. - по 32 253 человека в год. Всего за 5 лет царем было затребовано 162 790 человек. Как и в прежние годы, реальное число высланных рабочих было значительно меньше. В 1714 г. - 20 322 человека, т.е. 63% от запрошенных, в 1715 г. - 18 366 человек, т.е. всего 57% от затребованных царем. Если взять средний процент высланных по большей цифре - 63%, то получится, что с 1713 по 1717 гг. в Петербурге работало около 103 тыс. строителей.

Данные о смертности в Петербурге с 1713 по 1717 г. явно неполны. Самая большая смертность была в 1716 г., когда согласно письму А.Д. Меншикова: "В Петергофе и Стрельне в работниках больных зело много и умирают беспрестанно, ис которых нынешним летом больше тысячи человек померло". О средней смертности можно судить по письму, посланному Петру I в 1717 г. обер-комиссаром Петербурга князем Алексеем Михайловичим Черкасским: "По примеру прошлых лет беглых и умерших в год 1000 человек, иногда и больше". Вероятно, беглых было больше, чем умерших - в письме они упомянуты первыми. Если даже положить, что убыли в год составляла не 1000, а 1500 человек (Черкасский мог занизить число убывших) и умерших было не меньше, чем беглых, то за четыре обычных года (1713-1715 и 1717) потери от смертности составят 3 тыс. человек. Вместе с 1000 погибших в 1716 г. получим, что с 1713 по 1717 г. умерли 4 тыс. человек., т.е. из 103 тыс. строителей погибло 3,88%. Общие потери на строительстве Петербурга с 1703 по 1717 г составят 16 - 30 тыс. человек.

Условия жизни строителей Петербурга. С 1718 г. Пётр ограничил набор людей на строительство Петербурга, хотя наряд на высылку 8 тыс. людей из ближних мест не был отменен. В 1721 г. натуральная повинность на поставку работных людей в Петербург была отменена окончательно. Теперь хватало рабочей силы по вольному найму. Но и раньше присланные строители работали не бесплатно. Труд крестьян посошан оценивался в 1 руб. в месяц (стандартная плата в те годы). Сначала крестьяне получали 50 коп. в месяц, а остальное им выдавали "хлебным жалованьем". Позднее жалованье стали полностью выдавать деньгами. Мастеровым также платили 1 руб. в месяц, но им еще выдавали "хлебное жалованье". Пленные шведы получали столько же, сколько мастеровые. В особом положении находились "переведенцы" - мастеровые, переселенные с семьями в Петербург. Их паек был вдвое больше, чем у временных работников, и кроме того им полагался земельный надел - 6 десятин (6,5 га) на семью. С самого начала часть работ выполнялась по подрядам, т.е. была основана на вольнонаемном труде.

Труд работных людей, посылаемых в Петербург на три месяца, был изматывающий. Рабочий день продолжался от восхода до заката солнца. 10 апреля 1704 г. Меншиков подписал следующую инструкцию по строительству Петропавловской крепости:

?"1. Работным людям к городовому делу велеть ходить на работу как после полуночи 4 часа ударит или как из пушки выстрелят, а работать им до 8 часа, а со 8-[ми], ударив в барабан велеть им отдыхать полчаса, не ходя в свои таборы... 2. После того работать им до 11 часов, а как 11 ударит, ...чтоб с работы шли... и велеть им отдыхать два часа. 3. Как час после полудня ударит, тогда иттить им на работу, взяв с собою хлеба, и работать велеть до 4-х часов после полуден, а 4 часа ударит, велеть им отдыхать полчаса з барабанным о том боем. 4. После того иттить им на работу и быть на той работе покамест из пушки выстрелено будет".

Трудовой день при постройке Петропавловской крепости длился 15 - 16 часов, из них 12 - 13 часов отводилось на работу и 3 - на отдых. Сходный распорядок был и на других работах. Обеденный перерыв сокращался осенью и, особенно, зимой. Так, на работах Адмиралтейства (1708 - 1709) перерыв на обед длился летом 3 часа, осенью и весной - 2 часа, зимой - 1 час. За прогульный день брался штраф в размере семидневного заработка, за час прогула вычиталось жалованье за один день. В воскресные дни работать не полагалось, но это правило часто нарушалось. Неудивительно, что тяжко работающие, плохо устроенные, спящие вповалку люди часто болели, а многие умирали. Ответственные за работы и сам Пётр пытались бороться с болезнями среди строителей (больные продолжали получать оплату), но явно недостаточными средствами.

Лечение строителей Петербурга. В царской резолюции 1704 г. указано заболевших строителей Петербургской крепости отсылать "в особые учрежденные им места", сообщать о них коменданту и отмечать их имена в росписях. Вероятно, речь шла о подобии лазаретов. В том же году год доктор Г.М. Карбонари писал из Шлиссельбурга, что он с молодым лекарем "трудится день и ночь и ходит за больными сколько возможно; теперь уже большая часть встали" и просил прислать аптекаря с лекарствами, рейнского вина и "иных вещей". Шлиссельбургский комендант В.И. Порошин сообщал о сделанных из сосновых верхушек бочках, которые он передал "дохтуру к лекарствам", а также о том, что по просьбе доктора "к лекарствам болных салдат дано вина... девяносто пять ведр". Для борьбы с дизентерией, аптекарь Левкенс изобрел водку из сосновых шишек, которая продавалась по 4 руб. 32 коп. за ведро и в 1705 г. её в Петербурге продали 231,5 ведра. В городе явно нехватало докторов и лекарств и солдат лечили рейнским вином, а работных людей - настойкой из сосновых шишек.

Для профилактики заболеваний Пётр считал полезным применение рыбьего жира. Известно его указание о закупке на 1704 г. рыбьего жира для 40 тыс. работных людей "на семь недель". Понимал он и значение карантина. В 1709 - 1710 гг. в Лифляндии распространилась "моровая язва" (чума). В Петербург моровое поветрие не дошло из-за выставленных застав и запрета на передвижение. Подполковник Долгорукий доносил Меншикову о поставленных на дорогах караулах и об отправке солдат для исполнения царского указа: кто будет без царского указа и без подорожных за подписью царя, Меншикова или ландрихтера "насильно" брать подводы, тех присылать в Петербург и "тамо, не смотря персоны, кто бы он ни был, безо всякого милосердия вешать". С 1710 г. в Петербурге активно развернулось строительство больниц. В 1710 г. больница сооружается при Кронверке Петропавловской крепости. В 1711 г. построили больницы на Адмиралтейском острове и на реке Тосне. К декабрю 1713 г. на Петербургском острове на Малой Неве находились 18 изб солдатских лазаретов, а позади Кронверка располагались 11 "казарм с печми", где держали заболевших каменщиков и работных людей.

Миф об украинских костях в земле Петербурга. Несмотря на усилия Петра и комендантов Петербурга, им не удалось избежать больших потерь работных людей от болезней и смерти. Сказывался и низкий уровень медицины начала XVIII века. Вместе с тем, эти потери на порядок меньше астрономических величин, перекочевавших из записок заезжих иностранцев в труды историков, писателей и общественное сознание. Мифом являются и бесчисленные украинские кости в земле Петербурга, о чем горюют Шевченко и Костомаров (миф подхватили украинские националисты и он бытует на Украине по сей день). Украинцы Петербург не строили. Их вклад ограничился посылкой 199 мастеров в числе 4720 мастеровых людей, которых по царскому указу от 18 августа 1710 г. "велено выслать в Петербург на вечное житье". Казацкие кости действительно лежат в земле Северо-Запада, но не в Петербурге, а в Приладожье. В 1721 г. Пётр направил в помощь крестьянам на сооружение Ладожского канала солдат и украинских казаков (10 - 15 тыс.). ^,Смертность была ужасная. По оценке украинских авторов около 30% казаков погибли. От 3-х до 5-и тыс. украинцев, но не сотни тысяч, остались в ладожской земле.

Петербург построен на сваях, а не на костях. Археологические раскопки не подтверждают легенды, что земля Петербурга полна костями его строителей. В 1950-е годы археолог А.Д. Грач обнаружил множество костей в огромных выгребных ямах начала XVIII века. Оказалось, что это кости животных. Позднее, захоронения раннего Петербурга нашли в разных местах, но среди них не было крупных. Иногда результаты раскопок противоречат ранним сообщениям. В 1726 г. Обри де ла Мотрэ отмечал, что при строительстве дома английского купца Г. Эванса на углу Невского проспекта и Фонтанки "было найдено множество черепов тех несчастных людей, что погибли при рытье этого протока". Недавно П.Е. Сорокин при проведении раскопок возле дворца Шереметевых (наб. р. Фонтанки, д. 34) обнаружил кладбище XV-XVI века. Скорее всего, останки этих людей описаны в записках де ла Мотрэ. Сказанное не значит, что не будут найдены кладбища петровского времени: все-таки при строительстве города умерли тысячи. Не 50 тысяч, не 100 тысяч и, тем более, не сотни тысяч. Все-таки Петербург был построен на дубовых сваях, а не на костях.

12.11. Единство допетровской и петровской России.

Преемственность деятельности Петра I. Если подытожить результаты государственной деятельности Романовых от царя Михаила до Петра I, то становится очевидной преемственность их внутренней и внешней политики. Внутри страны это было укрепление самодержавия, падение роли местного самоуправления и выборных представительств, формирование и укрупнение сословий, полное и безоговорочное прикрепление большинства крестьян к помещикам, централизация и бюрократизация аппарата управления, создание с помощью европейских специалистов современной промышленности, армии и флота. Немногое было начато при Михаиле Романове, но уже при Алексее Михайловиче программа преобразований была приведена в действие. Его сын, Пётр, её полностью завершил. Единство целей видно и во внешней политике, где Алексей Михайлович и Пётр Алексеевич вернули земли, захваченные Речью Посполитой и Швецией в Смутное Время, и выбили эти государства из разряда держав первого ранга. Им удалось частично или полностью выполнить задачи, поставленные еще Иваном IV, возвратить часть западнорусских земель и обеспечить выход к морю в Ливонии. Продолжилось и движение на восток, начатое при Иване Грозном, но освоение Сибири относится к разряду внутренней, а не внешней политики России.

Пётр отличался от предшественников не программой действий, а методами её исполнения. Об этом хорошо написал Ключевский: "Самая программа Петра была вся начертана людьми XVII в. Но необходимо отличать задачи, доставшиеся Петру, от усвоения и исполнения их преобразователем. Эти задачи были потребности государства и народа, сознанные людьми XVII в., а реформы Петра направлялись условиями его времени ... Программа заключалась не в заветах, не в преданиях, а в государственных нуждах, неотложных и всем очевидных". Ключевский был одним из немногих историков, указавших на преемственность деятельности Петра по отношению к устройству и общественному порядку Московского государства: "Не трогая в нём старых основ и не внося новых, он либо довершал начавшийся в нём процесс, либо переиначивал сложившееся в нем сочетание составных частей ... с целью вызвать усиленную работу общественных сил и правительственных учреждений в пользу государства".

По мнению Л.Н. Гумилёва, "петровская легенда" о царе-преобразователе, прорубившем окно в Европу и открывшем Россию влиянию единственно ценной западной культуры, была придумана немкой Екатериной II. "На самом же деле все обстояло не совсем так, а вернее, совсем не так. Несмотря на все декоративные новшества, которые ввёл Петр, вернувшись из Голландии: бритье, курение табака, ношение немецкого платья, - никто из современников не воспринимал его как нарушителя традиций". Традиции на Руси, пишет Гумилёв, нарушали все время - и Иван III, и Иван Грозный, и Алексей Михайлович с Никоном. Контакты с Западной Европой у России не прерывались, начиная по крайней мере с Ивана III. Привлечение на службу иностранцев вообще принималось как нечто вполне привычное. "Но как в XV-XVII вв., так и при Петре все ключевые должности в государстве занимали русские люди". Пётр хорошо платил иностранцам, но не давал им власти. "Все петровские реформы были, по существу, логическим продолжением реформаторский деятельности его предшественников: Алексея Михайловича и Ордин-Нащокина, Софьи и Василия Голицына".

Рассмотренные в настоящей главе факты - "ненамеренные свидетельства", об управлении, социальной организации и экономическом положении населения в России XVII - первой четверти XVIII века, однозначно показывают непрерывность развития допетровской и петровской России как государства. К такому же выводу в свое время пришли Ключевский и Гумилёв. Тогда непонятно, откуда взялся такой накал страстей и почему два столетия продолжается столкновение мифологий о Петре и допетровской Руси? Отмахнуться от ответа не получится, поскольку вопрос остается злободневен и сегодня. Ключевский, пожалуй, больше других размышлявший о личности и значении Петра, считал, что все дело в способе, каким Петр проводил реформы. Он писал:

"Реформа, совершенная Петром Великим, ... ограничивалась стремлением вооружить Русское государство и народ готовыми западноевропейскими средствами, умственными и материальными, и тем поставить государство в уровень с завоеванным им положением в Европе ... Но все это приходилось делать среди упорной и опасной внешней войны, спешно и принудительно, и при этом бороться с народной апатией и косностью, ..., бороться с предрассудками и страхами ... Поэтому реформа, скромная и ограниченная по своему первоначальному замыслу, направленная к перестройке военных сил и к расширению финансовых средств государства, постепенно превратилась в упорную внутреннюю борьбу, взбаламутила всю застоявшуюся плесень русской жизни, взволновала все классы общества. ... она усвоила характер и приемы насильственного переворота, своего рода революции. Она была революцией не по своим целям и результатам, а только по своим приёмам и по впечатлению, какое произвела на умы и нервы современников. Это было скорее потрясение, чем переворот".

Мифы о застойном XVII веке. Объяснение, предложенное Ключевским, вызывает сомнения. Ведь манеры реформ Петра - бритье бород, ассамблеи, кубок Большого орла, наконец, петровская дубинка, могут служить темой исторических анекдотов, но не предметом дискуссий. Если под способом реформ понимать жёсткость и жестокость царя - посылку десятков тысяч мужиков на рытье каналов и строительство Петербурга, беспощадную расправу с противниками реформ, вплоть до собственного сына, истощение сил страны, то здесь нет ни новизны, ни предмета спора. Московские государи, как и европейские монархи, мало ценили чужую жизнь. Не говоря всуе о Грозном, вспомним Годунова. Избегавший казней Годунов тихо расправлялся с соперниками (они умирали в ссылках от нездоровья) и сгонял тысячи мужиков на строительство крепостей, где они (а как же иначе?) оставляли свои кости. "Тишайший" отец Петра зажег пожар на всю Россию, вызвав Раскол, а затем распорядился заморить голодом верующую по старому обряду боярыню Морозову и её сестру. Очевидно не жестокость реформ является предметом спора в деяниях Петра I.

Между тем, коренные различия петровской и допетровской России скорее всего лежат не в материальной плоскости. В этом направлении размышляли Карамзин, славянофилы, Достоевский, Розанов. Особенно четко изложил свою позицию Розанов. В статье "Эстетическое понимание истории" (1892) он задает вопрос, свершился бы перелом в нашей истории, если бы русские победили шведов при Алексее Михайловиче и теперь мы имели бы флот, Немецкая слобода разрослась "и русские научились наконец сами стрелять из пушек?". И отвечает, что ничего бы не изменилось и все текло бы "в том же направлении, так же тихо и не менее однообразно". "Итак, - спрашивает автор, - если несомненно не в успехах Петра заключалась тайна его исторического значения, то в чем же она лежала?". И вновь отвечает: "В способе, каким совершились все эти дела, в той новой складке духа, откуда вырос каждый его нетерпеливый замысел, и в той несвязанности его мысли чем-либо, что прямо не относилось к делу, несвязанности, которую у него впервые мы наблюдаем в нашей истории". Заключая размышления о Петре, Розанов пишет:

"Этот покров общих форм, скрывавших живую индивидуальность, эту искусственную условность жизни и разбил Петр силою своей богатой личности. ... Необузданность, борьба страстей, бесстыдство и героизм на плахе и в походах наполняют волнением нашу историю, дотоле столь тихую, и то, что более всего в ней поражает нас, - это именно богатство индивидуальности".

Афоризмы Розанова не следует понимать буквально. Мысль его перехлестывает реальность, и он меньше всего объективен. Ну как можно говорить о безличностном XVII веке (даже забыв героев Смуты), когда патриарх Никон в Успенском соборе колол иконы о железный пол, протопоп Аввакум, сидя в яме, обличал патриарха с царем и писал своё "Житие", а разбойный казак Стенька Разин, не боясь Бога и Царя, шёл на Москву? Разве были безлики русские европейцы, Афанасий Ордин-Нащокин и Василий Голицын, с планами широких реформ? Царевна, Софья Алексеевна, наконец? Тихий, застойный XVII век есть лишь миф, к созданию которого приложил свое перо и Розанов. Другое дело, что нельзя отрицать наличие духовного водораздела между XVII и XVIII веком. И связан он с Петром. Только и Пётр, и "птенцы гнезда Петрова" вышли из допетровской России, страны противоречивой, с напряженной духовной жизнью. О духовной жизни петровской и допетровской России и связанных с ней мифах повествует следующая глава этой книги.

Имеется в виду популярное клише.

Sine ira et studio - без гнева и пристрастия (лат.).

Начало Смуты - поход Лжедмитрия I и его правление, не было губительно для народа; гражданская война, приход поляков и запорожцев были следствием его убийства, когда наступило так называемое Лихолетье.

Рейтары - кавалерия XVII века в латах и с огнестрельным оружием; атаковали в плотных боевых порядках, ведя в стрельбу сменными шеренгами; использовали меч как запасное оружие.

Драгуны - в XVII веке - пехота, посаженная на лошадей; во время боя спешивалась.

Мангазея - город XVII века на реке Таз на севере Западной Сибири. Служил центром скупки пушнины у ненцев. Запрет морской торговли и оскудение пушного промысла привели к запустению города. В 1662 г. его гарнизон был переведен в Туруханское зимовье (Туруханск).

В перечне приобретений не указаны временные завоевания Пётра I: Азов с прилегающими землями (1696 - 1711); южное и западное побережье Каспия (1723 - 1732 и 1723 - 1735).

По словам либеральных авторов.

Пётр I высоко их ценил. Лейбниц получил от него титул тайного советника юстиции и пенсию; Вольфа царь приглашал стать вице-президентом Петербургской Академии Наук.

Правёж - насильственное взыскивание долга, когда должника в течение месяца били батогами по ногам и если он не отдавал долг, отдавали в холопы.

Наталья Кирилловна умерла в 1694 г., но во внутреннее управление Пётр стал активно вмешиваться после возвращения из Европы в 1698 г.

Недорослями называли дворянских подростков, не достигших пятнадцати лет.

Опираясь на данные Милюкова о результатах ревизии 1719 - 1724 гг., Урланис определил размер утайки податных душ в 60%.

Отношение общего прироста населения за данный период к его средней численности за этот же период.

Ревель - совр. Таллин.

Коменданта города.

Вспомогательное укрепление.

Русские имели преимущество в войне со шведами и если бы не возобновление войны с поляками, удержали за собой часть Ливонии.

Про пушки Розанов написал для красного словца; русская артиллерия славилась со времен Ивана Грозного.

ИСТОЧНИКИ

Блок М. Апология истории или ремесло историка. М.: Наука, 1986.

Хорошкевич А.Л. Символы русской государственности. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1993; Шмидт С.О. "В некотором царстве, в некотором государстве...": Как правильнее называть Российскую державу в XVI веке // Родина N 12/2004.

Милов Л.В., Цимбаев Н.И. История России XVIII - XIX веков. Под редакцией Л.В. Милова. М.: Эксмо, 2006, с. 124-126.

Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях. М.: Наука, 1991, с. 33.

Там же. С. 32.

Аксаков И.С. Полн. собр. соч. Т. 5. СПб.: тип. А.С. Суворина, 1886, с. 63.

Достоевский Ф.М. Утопическое понимание истории // Достоевский Ф.М. Дневник писателя. СПб.: Изд. Дом "Азбука-классика", 2008, с. 137-138.

Там же. С. 139

Розанов В.В. Эстетическое понимание истории // Русские философы. Антология. М.: Книжная палата, 1994, с. 112.

Солоневич И.Л. Народная монархия. Библиотека Альдебаран: http://lib.aldebaran.ru, c. 175.

Там же. С. 180.

Там же. С. 39.

Там же. С. 182.

Там же. С. 186.

Там же. С. 218.

Башилов Б.П. Тишайший царь и его время // Борис Башилов. История русского масонства / http://bibliotekar.ru/rusMassonstvo/15.htm.

Там же.

Башилов Б.П. Робеспьер на троне // Борис Башилов. История русского масонства / http://bibliotekar.ru/rusMassonstvo/16.htm.

Дугин А.Г. Православие - наше решение // Евразия. Информационно-аналитический портал /http://evrazia.org/print.php?id=1303.

Там же.

Холмогоров Е.С. Русская доктрина // Спецназ России, 2002, N 1.

Холмогоров Е.С. Царь былого и грядущего. Николай II и русская агиополитика // Православие.Ru, 28 мая, 2008 / http://www.pravoslavie.ru/smi/36759.htm.

Пушкин А.С. Письмо Чаадаеву П. Я., 19 октября 1836 г. Из Петербурга в Москву // Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. Л.: Наука. 1977-1979. Т. 10. Письма. 1979. С. 689.

Милюков П.Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. Изд. второе. СПб., 1905, с. 47.

Копанев А.И. Население Русского государства в XVI в. //Исторические записки. 1959. Т. 64, с. 237-244.

Водарский Я.Е. Население России за 400 лет (XVI - начало XX вв). М., 1973, с. 26.

Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.). В двух томах. 3-е исправл. изд. СПб.: Дм. Буланин, 2003. Т. 1, с. 20.

Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. Конец XV - начало XX века. Екатеринбург: Изд-во УГГУ, 2005, с. 118.

Там же. С. 117.

Водарский Я. Е. Численность и размещение посадского населения в России во второй половине XVII в.//Города феодальной России. М., 1966, с. 279-289.

Цит. по Кулишер И.М. История русского народного хозяйства. 2-е изд. Челябинск: Социум, 2004, с. 400.

Новосельский А.А., Устюгов Н.В. (ред.) Очерки истории СССР: Период феодализма. XVII в. М.: АН СССР, 1955, с. 92.

Нефедов С.А. Первые шаги российской модернизации: реформы середины XVII века // Вопросы истории. 2004, N 4, с. 33-52.

Thor. Вооруженные силы Российского государства в конце XV - начале XVIII вв. // Thor. Заметки о военном деле Евразии на рубеже Средневековья и Нового времени. Часть 4 / http://tochka.gerodot.ru/military/glava4.htm.

Кутищев А.В. Армия Пётра Великого: европейский аналог или историческая самобытность. М.: "Спутник", 2006, с. 81.

Там же.

Чернов А.В. Вооруженные силы Русского государства в XV - XVII вв. М.: Воениздат, 1954, с. 189.

Там же. С. 196.

Волков В. Ратные силы //Родина. 2004, N 12, с. 53-56.

Кутищев А.В. Армия Пётра Великого. С. 86.

Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. Екатеринбург: Изд. УГГУ, 2005, с. 104, табл. 3,1.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXI // Ключевский В.О.Сочинения в девяти томах. Т. IV, М.: Мысль, 1989, с. 59.

Татищев В.Н. Собрание сочинений. Т. 1. История Российская. Ч. 1. М., 1994, с. 87-88.

Веселаго Ф.Ф. Краткая история Русского Флота. М-Л.: Военно-морское издательство НКВМФ СССР, 1939. Издание 2-е, с. 11.

Богословский П.А. О купеческом судостроении в России, речном и прибрежном. СПб.: Тип. Мор. Мин., 1859, с. 83.

Буровский А.М. Пётр Первый. Проклятый император. М.: Яуза, Эксмо, 2008, с. 56-57; Мединский В.Р. О русском пьянстве, лени и жестокости. М.: Олма Медиа Групп, 2008, с. 60.

Водарский Я.В. Население России в конце ХVII - начале XVIII вв. М.: Наука, 1977, с. 192.

Ермолаев И.П., Иванов И.Н., Кашафутдинов Р.Г. и др. История России. Уч. пособие. Ч. 2. Казань: Каз.ГУ, 2007, с. 16; Захаров В.Н. Западноевропейские купцы в России. Эпоха Пётра I. М., 1996. с. 234, 238; Кафенгауз Б.Б., Павленко Н.И. (ред.) Очерки истории СССР. Россия в первой четверти XVIII в. М.: Изд-во АН СССР, 1954, с. 92-102; Мартынов М.Н. Горнозаводская промышленность на Урале при Петре I. Cвердловск, 1948, с. 25.

Кафенгауз Б.Б., Павленко Н.И. (ред.) Очерки истории СССР. Россия в первой четверти XVIII... С. 49.

Петрухинцев Н. Н. Два флота Петра I: технологические возможности России. // Вопросы истории 2003, N4, с. 117-128.

Буровский А.М. Пётр Первый. Проклятый император. С. 110-112; Мединский В.Р. О русском пьянстве, лени и жестокости. С. 61.

Новиков Н.В. (ред.) Боевая летопись русского флота: Хроника важнейших событий военной истории русского флота с IX в. по 1917 г. М.: Воениздат МВС СССР, 1948, с. 72-73.

Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 года. М., Изд-во Моск. ун-та, 1961, с. 67.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция XLVIII// Ключевский В.О.Сочинения в девяти томах. Т. III, М.: Мысль, 1988, с. 148.

Там же. С. 149.

Игнатов В.Г., Данилов А.Г., Кислицын С.А. и др. История государственного управления России. Учебник. Отв. ред. В.Г. Игнатов. 2-е изд. Ростов н/Д: Феникс, 2002.

Богуславский В.В. Славянская энциклопедия. XVII век: в 2-х томах. Т. I. А-М. М. Олма-Пресс, 2004, с. 17.

Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и её роль в формировании абсолютизма. М., 1987. С. 31, 37.

Урланис Б.Ц. Рост населения в Европе (Опыт исчисления). М.: Огиз - Госполитиздат, 1941, с. 186.

Водарский Я.В. Население России в конце ХVII - начале XVIII вв. М.: Наука, 1977.

Копосов Н.Е. Абсолютная монархия во Франции // Вопросы истории. 1989. N 1., с. 44.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция XLVIII. С. 145.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXVI. С. 149.

Брикнер А.Г. История Пётра Великого. Т. 2. М.: ТЕРРА, 1996, с. 203.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXIII. С. 92.

Табель о рангах 1722 // Онлайн Энциклопедия Кругосвет / http://www.krugosvet.ru/enc/istoriya/TABEL_O_RANGAH_1722.html.

Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. Конец XV - начало XX века. Екатеринбург: Изд-во УГГУ, 2005; Турчин П.В. Популяционная динамика. Лекция 14 // http://www.bio.mipt.ru/student/files/biology/biolections/lection14.html.

Памятники русского права. Вып. 4. М., 1956. С. 586-587.

Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М., 1975, с. 11-115.

Тихонов Ю. А. Россия в первой половине XVII века// История СССР. Т. II. М., 1966. С. 302.

Сташевский Е.Д. К истории дворянских челобитных. М., 1915, с. 5-6.

Цит. по: Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века Т. 1. М., Л.: АН СССР, 1947, с. 476.

[ Греков Б.Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. Т. 2. М.: 1954, с. 100; Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 года. М., 1961, с. 108.

Новосельский А.А., Устюгов Н.В. (ред.) Очерки истории СССР: Период феодализма. XVII в. М.: АН СССР, 1955, с. 180.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция XLIX. С. 165.

Новосельский А.А., Устюгов Н.В. (ред.) Очерки истории СССР: Период феодализма. XVII в. С. 148-149.

Там же. С. 149.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LI. С. 218.

Милюков П.Н. Государственное хозяйство России... С. 202.

Веселовский С.Б. Сошное письмо. Т. I. М.: 1915, с. 153; Т. II. М.: 1916, с. 647-652.

Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России. Конец XV - начало XX века. Екатеринбург: Изд-во УГГУ, 2005, с. 104.

Там же.

Котошихин Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича. М., 2000, с. 44.

Чернов А.В. Вооруженные силы Русского Государства в XV-XVII в.в. М.: Воениздат, 1954. С. 125.

Там же С. 106.

Там же. С. 107.

Там же. С. 108.

Там же. С. 111.

Там же. С. 112.

Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ... С. 116.

Курц Б. Г. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Киев, 1915, с. 111

Цит. по: Горская Н.А. Монастырские крестьяне Центральной России в XVII веке. М., 1977, с. 293.

Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII век. с. 90.

Важинский В.Н. Сельское хозяйство... С. 54; Цены см.: Важинский В. М. Хлебная торговля на юге Московского государства во второй половине XVII века//Ученые записки Московского областного педагогического ин-та. Т. CXXVII. 1963. С. 28. Прим. 79.

Олеарий А. Описание путешествия в Московию. М.: Русич, 2003, с. 153.

Крижанич Ю. Политика. М., 1997, с. 261, 286.

Воробьев В.М., Дегтярев А.Я. Русское феодальное землевладение от "Смутного времени" до конца петровских реформ. Л., 1986, с. 47, 48, 138.

Там же. С. 131, 147, табл. 60, 65.

Мацук М.А. Фискальная политика русского правительства и черносошное крестьянство Восточного Поморья и Приуралья в XVII веке. Сывтывкар, 1998, с. 110, 134, 475, 555.

Там же. С. 112, 151, 555.

Цит. по: Мацук М.А. Фискальная политика... С. 113.

Цит. по: Милюков П. Государственное хозяйство России... С. 62.

Рейтенфельс Я. Сказание светлейшему герцогу тосканскому Козьме Треьему о Московии. Падуя. 1680. М., 1905, с. 343.

Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ... С. 133.

Там же.

Урланис Б.Ц. Рост населения в Европе. ... С. 190.

Водарский Я. Е. Население России за 400 лет (XVI - начало XX вв). М., 1973. С. 26.

Ермаков А.А. 17-й век. Как золушка стала королевой. 8. Допетровье: Фёдор, Софья, Нарышкины // Ирпенская буквица, http://ikt.at.ua/load/10-1-0-216.

Livi Bacci M. The population of Europe: a history. Oxford: Black Publ. Ltd., 2000, p. 8.

Ермаков А.А. 17-й век. Как золушка стала королевой. 8. Сопределье: шведы и османы // http://ikt.at.ua/load/10.

Livi Bacci M. The population of Europe: a history. Oxford: Black Publ. Ltd., 2000, p. 8.

Ермаков А.А. 17-й век. Как золушка стала королевой. 8. Сопределье: шведы и османы.

The European State Finance Database // http://esfdb.websites.bta.com/Database.aspx.

Очерки истории СССР. Т. 7. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII века Преобразования Петра I. М.: Изд-во АН СССР, 1954, с. 383.

Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ... С. 141

Там же.

Очерки истории СССР. Т. 7. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII века. С. 384.

Там же.

Кауфман И.И. Серебряный рубль в России от его возникновения до конца XIX в. СПб., 1910, с. 141-142.

Очерки истории СССР. Т. 7. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII века. С. 387.

Цит. по Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXV. С. 125.

Нефедов С.А. Демографически-структурный анализ... С. 142.

Там же... Табл. 3.1, с. 104.

Там же... Рис. 3.5, с. 169.

Милюков П.Н. Государственное хозяйство России... С. 546.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXIII. С. 90.

Очерки истории СССР. Т. 7. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII века. С. 164.

Там же. С. 175.

Полное собрание законов Российской империи. Т. V. N 3247, СПб., 1830, с. 598.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXIII. С. 92.

Российское законодательство X-XX вв.: в 9 т. Т.4. Законодательство периода становления абсолютизма. Отв. ред. А.Г. Маньков. М.: Юридическая лит., 1986,с. 209.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXIII. С. 95.

Там же.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXV. С. 132.

Там же. С. 132.

Там же. С. 131.

Там же. 132.

Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М.: РОСПЭН, 1998 // http://www.situation.ru/app/rs/lib/milov/paxar/paxar7.htm#hdr_10.

Там же.

Государств. Историч. Музей. Отдел письменных источников. Ф. 445. N 128. Л. С. 55-56.

Москвитянин. 1854. N 3-4, кн. 1-2, с. 28.

Милов Л.В. Великорусский пахарь... //http://www.situation.ru/app/rs/lib/milov/paxar/paxar7.htm#hdr_10.

Тихонов Ю. А. Помещичьи крестьяне в России. М., 1974. С. 61.

Рабинович М.Д. Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной русской армии в конце Северной войны//Россия в период реформ Петра I. М., 1973, с. 170-171.

Очерки истории СССР. Т. 7. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII века. С. 212.

Миронов Б.Н. Бремя величия//Родина. 2001, N 9. Табл. 1.

Милюков П.Н. Государственное хозяйство России... С. 205.

Там же. С. 204-205. Сноска.

Клочков М.В. Население России при Петре Великом по переписям того времени. Т. 1. СПб., 1911, с. 78.

Там же. С. 254.

Там же. С. 256.

Там же. С. 83, 422.

Там же. С. 422.

Цит. по Урланис Б.Ц. Рост населения в Европе ... С. 182.

N 1 - указ от 26 ноября 1718 г. о проведении переписи населения и порядке расквартирования полков. 26 ноября 1718 г. // Хрестоматия по истории СССР. XVIII век. М., 1963, с. 67.

Анисимов Е.В. Податная реформа Петра I. Л.: Наука, 1982, с. 69.

Там же. С. 78.

Кабузан В.М., Шепукова Н.М. Табель первой ревизии народонаселения России (1718-1727 гг.) // Исторический архив, 1959, N 3, с. 126-130.

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. СПб.: Ж. ред. "Мир Божий", 1896, с. 26.

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. С. 24.

Клочков М.В. Население России при Петре Великом ... С. 422.

Клочков М.В. Очерки подушной переписи при Петре Великом // Журнал министерства народного просвещения. 1915, январь, с. 150.

Герман К. Статистические исследования относительно Российской империи. Ч. I. О народонаселении. СПб., 1819, с. 30.

Урланис Б.Ц. Рост населения в Европе... С. 183.

Там же. С. 181-182.

Там же. С. 194.

Разин Е.А. История военного искусства с древнейших времен до Первой Империалистической войны 1914 - 1918 г.г. Ч II. М. : Воениздат, 1940, c. 352.

Клочков М.В. Население России при Петре Великом ... С. 217.

Урланис Б.Ц. Рост населения в Европе... С. 186.

Кабузан В.М. Народонаселение России в XVIII - первой половине XIX в. М., 1963, с. 165.

Водарский Я.В. Население России в конце ХVII... С 188.

Там же. С. 189.

Мартынов Е. Войны России (до начала XIX века). Энциклопедический словарь Гранат, т. 36, ч. IV, с. 1-58.

Урланис Б.Ц. Войны и народонаселение Европы. Людские потери вооруженных сил европейских стран в войнах XVII-XX вв. М.: Изд-во Социально-экономической литературы, 1960, с. 262.

Колесников П.А. Миграция северного крестьянства в XVI - начале XVIII в. // Материалы по истории Европейского севера СССР. Вологда, 1970. Вып. 1, с. 369; он же. Северная Русь, вып. 2. Вологда, 1973, с 11.

Водарский Я.В. Население России в конце ХVII... С 190.

Очерки истории СССР. Т. 7. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII века. С. 347.

Водарский Я.В. Население России в конце ХVII... С 190.

Кутищев А.В. Армия Петра Великого: европейский аналог или отечественная самобытность. М.: Компания Спутник, 2006, с. 149.

Там же. С. 162.

Очерки истории СССР. Т. 7. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII века. С. 349-350.

Водарский Я.В. Население России в конце ХVII... С 191.

Там же. С. 191. Сноска.

Там же. С. 191.

Эренмальм Л.Ю. Описание города Петербурга, вкупе с несколькими замечаниями // Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I ... с. 96.

Выскочков Л.В. Об этническом составе населения северо-запада России // Петербург и губерния. Л.: Наука, 1989 / http://www.aroundspb.ru/history/ethnos/ethnos19.php.

Пушкин А.С. Медный всадник // Собрание сочинений А.С. Пушкина в десяти томах. Т. 3. М.: Госхудлит, 1960, с. 285.

Шонбек А. Географический чертеж Ижорской земли. Ок. 1705 // http://www.aroundspb.ru/maps/shonback/shonback.php.

Семенцев С.В. Система поселений шведского времени и планировка Санкт-Петербурга при Петре Первом // Шведы на берегах Невы. Троллеборг: Скутс, 1998 / http://sandsoftime.ws/Golden_Hind/History/Sweden_Neva.htm.

Рухманова Э. Город Петра // Вокруг Света. 1976, N10 (2613), Октябрь.

Точное известие о ... крепости и городе Санкт-Петербург, о крепостце Кроншлот и их окрестностях... // Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л. Наука. 1991, с. 58-59.

Записки Юста Юля, датского посланника при Петре Великом (1709 - 1711). М., 1899, с. 178.

Точное известие о ... крепости и городе Санкт-Петербург.... С. 49.

Вебер Ф.-Х. Записки Вебера // Русский архив. 1872, N 6, с. 1120.

Фоккеродт И.Г. Россия при Петре Великом, по рукописному известию Иоганна Готтгильфа Фоккеродта // Неистовый реформатор. М.: Фонд Сергея Дубова, 2000, с. 79.

Мотрэ О. де ла. Путешествие по различным провинциям... // Беспятых Ю.Н. Иностранные источники по истории России первой четверти XVIII в. СПб., 1998. Примеч. 5 к гл. 2. С. 397-398.

Дэшвуд Ф. Дневник пребывания в С.-Петербурге в 1733 году // Беспятых Ю.Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. СПб., 1997. С. 56. Примеч. 21

Ehrenmalm LJ. Rysslands tillstand under Peter I // Uppsala universitetsbibliotek. H-195. S. 11.

Мицкевич А. Петербург // Цит. по Т. Бурмистров. Россия и Запад / http://tbv.spb.ru/r&w/3-15.php.

Шевченко Т.Г. Сон // http://svitiaz.tripod.com/son.html.

Дмитриев М.А. Подводный город // Цит. по Надпорожная О.С. Небесные покровители Санкт-Петербурга. СПб.: Нева, М.: ОЛМА-ПРЕС, 2003, с. 12.

Мережковский Д.С. "Петербургу быть пусту" // Речь, 1908, N314, 21 дек.

Саша Черный. Желтый дом // Саша Черный. Избранное. СПб.: Диамант, 2001, с. 27.

Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России... С. 37

Там же.

Волынец А. Стоит ли Петербург на костях украинцев? // 01.11.2009 22:44 Статья N14530 // http://republic.com.ua/aboutus.php?id_show=14530.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXIV. С. 115.

Петров П.Н. История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие выборного городского управления по учреждениям и губерниям. 1703 - 1782. СПб.: Изд. Глазунова, 1884, с. 62.

Там же. С. 6.

Там же. С. 5.

Столпянский П.Н. Старый Петербург. Петропавловская крепость: Историко-художественный очерк. М.; Пг., 1923, с. 13-14.

Луппов С.П. История строительства Петербурга в первой четверти XVIII века. М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1957, с. 94.

Овсянников Ю.М. 1. Доменико Трезини. Л., 1987. С. 27, 34; 2. Великие зодчие Санкт-Петербурга: Трезини. Растрелли. Росси. СПб., 2001. С. 34-35, 40-41.

Агеева О. Г. "Величайший и славнейший более всех градов в свете..." град святого Петра. (Петербург в русском общественном сознании начала XVIII века). СПб.: Блиц, 1999, с. 79-81

Там же. С. 81-82.

Анисимов Е.В. Юный град: Петербург времен Петра Великого. СПб., 2003, с. 107.

Там же. С. 109.

Андреева Е.А. Начало строительства Петербурга: обеспечение работными и мастеровыми людьми в 1703 - 1712 гг. Дисс. на соиск. уч. степени канд. ист. наук. СПб., 2006.

Андреева Е.А. Петербург Петра I - "город на костях": миф или правда? (1703-1712) // Меншиковские чтения - 2006. Материалы чтений. Вып. 4. СПб.: Исторические иллюстрации. 2006 / http://www.admhmao.ru/politics/Fond_Men/chten/2006.htm#_ednref12.

Там же.

Луппов С.П. История строительства Петербурга... С. 81, 83.

ЦГАДА, ф. 9. отд. II, оп. 9/3, кн. 28, л. 86.

Цит. по: Пекарский П.П. Петербургская старина // Современник. 1862. Т. 81. С. 338

Луппов С.П. История строительства Петербурга... С. 83-84.

Там же. С. 91-92.

Цит. по Анисимов Е.В. Город и царь // Звезда, 2003, N 2, с. 180.

Научно-исторический архив Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук. Ф. 83. Оп. 1. Д. 692. Л. 63.

Там же. Д. 184. Л. 1 об.-2.

Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. II. Примеч. к N 514. СПб., 1889, с. 529.

Научно-исторический архив Санкт-Петербургского... Ф. 83. Оп. 1. Д. 4011. Л. 1 об.-5 об.

Российский государственный архив древних актов (Москва). Ф. 26. Оп. 1, ч. 2. Д. 4817. Л. 6 об., 48.

N 760. О высылке из губерний в С. Петербург к обер-комисару Сенявину недосланных к городовому строению денег // Доклады и приговоры состоявшиеся в правительствующем Сенате в царствование Петра Великого. Т. II. Год 1712-й. Книга II (июль-декабрь). СПб.: Императорская Академия наук, 1883, с. 219.

Титко В.В. Применение войск на строительстве Ладожского канала. 1719 - 1731 гг. // Военная летопись отечества. 80 (06) /http://www.reenactor.ru/ARH/PDF/Titko.pdf; Эпоха Гетьманщины // Институт Украiнкi / http://ukrainica.org.ua/ukr/istoriya_ukraini/kratkaya_istoriya_ukraini/1785; Волынец А. Кости Костомарова или дело "О канальной лжи". Стоит ли Петербург на костях украинцев? // АПН. 2009-10-27 / http://www.apn-spb.ru/publications/article6355.htm.

Эпоха Гетьманщины // Институт Украiнкi / http://ukrainica.org.ua/ukr/istoriya_ukraini/kratkaya_istoriya_ukraini/1785.

Грач А.Д. Археологические раскопки в Ленинграде: К характеристике культуры и быта населения Петербурга XVIII в. М.; Л., 1957. 27, 29.

Мотрэ О. де ла. Путешествие по различным провинциям... // Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л.: Наука, 1991 С. 227.

Сорокин П.Е. Освоение Нижнего Приневья в допетровское время // Приневье до Петербурга. СПб., 2006, с. 26-27.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXI. С. 45.

Там же. Лекция LXVIII. С. 195.

Гумилёв Л.Н. От Руси к России. М.: Экопрос, 1992, с. 286-287.

Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция LXVIII. С. 202.

Розанов В.В. Эстетическое понимание истории. С. 83 // http://anthropology.rchgi.spb.ru/pdf/05_rozan.pdf

Там же. С. 83-84.

Комментарии: 14, последний от 03/04/2016. © Copyright Резников Кирилл Юрьевич Размещен: 12/04/2011, изменен: 12/04/2011. 250k. Статистика. Глава: История Мифология русской истории. От Рюрика до Петра Великого. Скачать FB2		Оценка: *4.774** Ваша оценка:
Аннотация: В главе обсуждаются мифы и факты о Московской Руси Романовых и России Петра Первого.

Резников Кирилл Юрьевич : другие произведения.

12. Допетровская и петровская Россия I. Государство и население: мифы и факты